Пестрота вьющихся улочек Милявы зачаровывала Неллу-Михайлину. Островерхие крыши складывались в такую причудливую линию, что, казалось, можно было разглядывать ее бесконечно. Генемин, скрывая улыбку, наблюдал за своей восторженной спутницей. Самому ему это поселение не пришлось по нраву. Слишком уж отличались местные жители от тех, кого привык он видеть.
Понятное дело, сейчас князь был одет весьма скромно, но ведь породу не спрячешь. Даже до того, как колдовство Бюрома, превратило подданных Генемина в покорных марионеток, простой люд при встрече с ним невольно гнул спину. Чувство высокомерия владетель впитал с молоком матери (а вернее, - кормилицы). И всю жизнь на Астании осознавал свою избранность. Аура власти подавляла и подчиняла любого из его подданных.
Но здесь все было иначе. Идущие навстречу прохожие словно бы не понимали превосходства аристократа. Их позвоночники будто не привыкли сгибаться в поклонах, руки не норовили сорвать шапки при виде светлейшего, ноги не подгибались, дабы их владельцы бухнулись на колени.
Наметанный глаз князя всего несколько раз выудил из толпы тех, в ком почувствовал "голубую" кровь. Но, как ни странно, судя по поведению, они, как и здешние плебеи, не ощущали сословной разницы. Вероятно поэтому простолюдины и мнили себя равными благородным. И, хотя Штефан предупредил Генемина о такой особенности Милявы, при виде наглых безродных глухое раздражение клокотало в груди князя. Его смягчало лишь присутствие прелестной девушки, идущей с ним рядом.
Теперь, когда выяснилось, что Нелла-Михайлина принадлежит к древнейшему роду Астании, владетель избавился от тревожных мыслей о неправильности своего увлечения. Откровенно говоря, малолетний помощник Вострыша сразу вызвал у князя безотчетное чувство симпатии. Он отметил обычно несвойственную мальчикам грацию движений. Нежный овал лица подростка притягивал взгляд, и Генемину очень хотелось рассмотреть цвет постоянно опущенных долу глаз паренька. Тогда это заставляло его досадливо морщиться. Князю претила даже мысль о собственных противоестественных наклонностях. Поэтому он испытал невероятное облегчение, узнав, что под обликом молчаливого подростка скрывалась прехорошенькая девица.
Но затем возникли другие сложности. В свои тридцать пять Генемин познал немало женщин. А так, как гипертрофированная гордость заставила обедневшего потомка древних королей, замкнуться в своих владениях, он не имел дела с дамами, равными себе по происхождению. Поэтому даже не допускал мысли о любви с теми, кого укладывал в постель. Впрочем, насильником он не был. Деревенские простушки не только безропотно, но и с радостью принимали мимолетное внимание красивого и знатного мужчины.
Разумеется, где-то в обозримом будущем Генемин планировал брак с достойной его девушкой. Но так, как вольная жизнь вполне его устраивала, поиски подходящей невесты откладывались "на потом".
Однако с Михайлиной он отчего-то с самого начала не смог представить себе легких, необременительных отношений. Более того, как глупый юнец, терялся в ее присутствии. Сначала объяснял свою непривычную робость благодарностью за спасение. Что и говорить, Лупи помог им бежать исключительно из-за привязанности к девушке. Но постепенно Генемин все же начал отдавать себе отчет в собственных чувствах. И это вызвало внутренний протест: негоже князю влюбиться в безродную. Осознавал, что следовало бы не церемониться с Махайлиной, переспать с ней и избавиться от сердечных мук. Не получалось. Не мог переступить невидимую грань, грубо потащив в кровать. Все неприличные намерения разбивались вдребезги, когда она поднимала на него большие ясные глаза, осененные густыми ресницами. В этой девушке были особые чистота и достоинство. И Генемин отступал, снова терзаясь и мучаясь от этой страсти, казавшейся ему постыдной.
Встреча со Штефаном все переменила. Князю не слишком нравился сомнительный молодчик, но он готов был многое простить ему за то, что тот открыл тайну происхождения девушки. Конечно, не о таком родственничке мечталось Генемину. Но, по его мнению, все же в роли будущего шурина негодяй-аристократ был предпочтительнее честного плебея. Собственно говоря, Генемин и сам не являлся образцом человека высоко моральных устоев.
...Узкая улочка, вильнув, вывела их на треугольную площадь, окруженную ярко разрисованными бараками. Михайлина-Нелла опять восхищенно ахнула. Она остановилась, прижав руки к груди. Сияние света и цвета поначалу даже ослепило. Волна теплых добрых эмоций, разлитых вокруг, накатила, омыла свежестью. А еще даже на расстоянии девушку согревала нежность стоявшего рядом с нею мужчины. Счастье бурлило в ней, и хотелось поделиться им со всем миром.
Возле треугольника клумбы расположилось музыканты. Женщина играла на непонятном инструменте, в котором сочетались струны и нечто, подобное флейте. Вихрастый парень потряхивал что-то вроде детской погремушки, сидевшая на каменном бордюре девчонка перебирала клавише аккордеона. Мелодия танцевала: кружилась, приплясывала, выкидывала задорные коленца. Но где-то в самой глубине ее жила едва ощутимая тревога. Нелле почудилось, будто кто-то невидимый пытается предостеречь: да, сейчас все замечательно, но расслабляться рано, впереди подстерегают опасности.
Она зябко передернуло плечами. Генемин почувствовал неладное, сразу склонился к ней, вопросительно заглянув девушке в лицо. Ей стало неловко, не хотелось портить прогулку ни себе, ни ему, поэтому она кивнула на вход в ближайшее строение, возле которого примостилась опрятная старушка со своим нехитрым товаром, разложенным на видавшей виды табуретке:
- Какие милые вещицы. Можно мне посмотреть?
- Разумеется, - Генемин обрадовался возможности порадовать свою спутницу. Он уже давно хотел сделать ей подарок, да только все не мог решить, что именно придется по вкусу его любимой.
Простенькие, на первый взгляд, переплетения бисера, если к ним приглядеться, поражали гармонией и утонченным неброским совершенством. "Совсем, как Нелла-Михайлина" - подумал князь, наблюдая, как тонкие пальчики перебирают украшения. Вот они замерли, коснувшись браслета с бирюзовыми, серебристыми и светло коричневыми бусинками, оригинальным замочком в виде серебряного ключика. И князь тут же поспешно обратился к старухе:
- Что ты хочешь в обмен?
Нелла нахмурилась, ей не нравилась надменная грубость, с которой Генемин разговаривал, обращаясь к простым людям. В окруженных морщинками глазах торговки блеснуло лукавство:
- О, мне нужна совершенная безделица, почтенный лир. - Она немного помолчала, разглядывая князя, вопросительно приподнявшего бровь. - Я заберу вашу Спесь, товар в Миляве не слишком ходовой, но порой и на него находятся желающие.
Гнев вспыхнул и прокатился по телу высокородного удушливой волной. Сжались кулаки, на лице владетеля заиграли желваки. Но осторожное прикосновение к локтю немного остудило его. В глазах девушки он не уловил насмешки. Между тем, бисерная ленточка легла на изящное запястье, старая торговка завязала шнурки с крохотными кисточками. Браслет так шел Нелле, что Генемин сдался и буркнул:
- Что ж, забирай.
Старуха поднялась, потянулась к его лбу. Была она сухонькой и маленькой, и князю пришлось немного наклониться вперед. Вначале он совершенно ничего не почувствовал. Однако, когда они пересекли площадь и опять запетляли по зигзагам переулков, внезапно понял, что Милява действительно очень славное поселение. Он больше не испытывал раздражения и злости при виде непочтительных прохожих. Конечно, князя по-прежнему не оставляла убежденность том, что простолюдины ему не ровня. Но этого внутреннего ощущения было вполне достаточно для хорошего самочувствия. Теперь ему нравилось вместе с Неллой-Михайлиной разглядывать веселую причудливую пестроту блошиного рынка.
Время утратило власть над этой парочкой. И только, когда легкая вуаль сумерек, окутала поселение, оба почувствовали, насколько они устали и проголодались. Но в квартире, снятой Штефаном, их дожидался не только ужин.
- Князь Генемин? - вкрадчиво произнес по-астанийски вальяжный господин. В руке он теребил снятый амулет-переводчик. - Приятная неожиданность. Вас ищут по всей Астании, а вы наслаждаетесь жизнью на другой Грани, в Маградии.
- Ду Леонгард! - зло прищурившись, выплюнул ненавистное имя князь.
Неллу затрясло. Прямо перед ней стоял заклятый враг, человек, разоривший их семью, уничтоживший ее родителей. Но брат, заметив ее состояние, неожиданно поднял руку и примирительно сказал:
- Успокойся, сестренка! Не время вспоминать старые грехи и прошлые обиды. У нас есть дела и цели поважнее.
- Что-о-о? - прошипела девушка. Она даже задохнулась от возмущения. - Ты собираешься простить убийцу отца и мамы? Нано, ты в своем уме?
Обсуждаемый аристократ с любопытством посмотрел на нее и церемонно поклонился:
- Хотел бы узнать ваше имя, госпожа, чтобы понять, чем вам не угодил.
- Нелла Старская! Припоминаете? - девушка шагнула вперед, ей казалось, что она может задушить мерзавца голыми руками.
Генемин стал рядом с нею, сверля глазами на Ду Леонгада.
- Нелла! Князь! - гаркнул Штефан. - Ну-ка возьмите себя в руки! Астания в опасности! Мироздание трещит по швам, а вы, как малые дети... Ду Леонгард может стать нашим союзником.
Первый министр перевел на него изучающий взгляд:
- Любопытно. Но насколько мне помнится, у Старского-младшего была примечательная внешность.
Штефан скривился, сунул руку в карман, и личина развеялась.
- Разноглазый, - хором произнесли Мэглин Атти и Кероиль. В их голосах прозвучал страх.
Впрочем, обладатель необычных глаз проигнорировал непонятную реплику. Он был занят примирением непримиримых сторон. И это заняло немало времени.
Хотя Генемин и Нелла-Михайлина не притронулись к своим "переводчикам", Мэлин и Кероиль мало что понимали в разгоревшемся споре, потому что в нем доминировал Штефан, тоже перешедший на астанийскую речь. Ду Леонгард больше помалкивал, лишь изредка вставляя пару неведомых маградийцам слов. А Генемин не столько разговаривал, сколько рычал от бешенства. Но все же из взволнованных обвинений девушки Атти немного уяснила неприглядную роль своего обаятельного товарища по путешествию и теперь смотрела на него со все возрастающим сомнением, опасаясь не менее, чем подозрительного Штефана. Кероиль же только хмыкал, но губы его кривились в недоброй усмешке.
Наконец, все угомонились. Хозяин комнаты снял стазис со стоявшей на накрытом столе еды:
- Давайте, к столу! Квартирная хозяйка у нас отменная повариха. Ужин сегодня поздний. Думаю, все проголодались.
Но Нелла, упрямо вскинула подбородок и заявила, что есть будет в своей комнате. Не говоря ни слова, брат наполнил одну из тарелок, передал ей и вопросительно посмотрел на князя. Желудок того урчал с неприличной громкостью. Генемин бросил смущенный взгляд на девушку и, дождавшись еле заметного кивка, уселся за один стол со своим врагом. Он убеждал себя, что согласился на это вовсе не потому, что одной тарелки ему явно бы не хватило, чтобы наесться. Нет, нет, ему просто необходимо не упускать из поля зрения ни скользкого будущего родственника, ни его очень и очень сомнительных гостей.
Переживания лишили Неллу-Михайлину аппетита. Она рассеянно ковыряла в тарелке, невольно прислушиваясь к приглушенным стеной голосам. Трудно было не согласиться с вполне резонными доводами брата. Ей очень хотелось помочь ему разыскать Ренату и вернуть ее на родину, чтобы по всем правилам возложить на голову юной принцессы императорскую корону. Еще в детстве в сказках, что рассказывала мать, часто говорилось о важности сакральной церемонии коронации для благосостояния страны. Однако что-то царапало Неллу в поведении самого родного человека. Нано изменился. Очень изменился! И этот новый Штефан вызывал отчуждение и опаску.
Перед сном он заглянул к ней, потрепал по голове, показался почти совсем-совсем прежним. И все же настороженная недоверчивость нетерпеливо ворочалась в душе. Затем в комнату постучал князь. Они не стали обсуждать случившееся, но даже по отдельным словам, междометиям и, в первую очередь, выражению лица Генемина было понятно, что его отношение к ее брату и его гостям сродни ее чувствам и ощущениям. Он показался ей гораздо более близким и родным, чем нынешний Нано. А потому, когда Генемин предложил подняться на нехарактерную для Милявы плоскую крышу их дома и подышать воздухом, отказываться не стала.
Небо тоже было чужим. Незнакомый рисунок созвездий снова напомнил о том, что их забросило слишком далеко от родных мест, на иную Грань. Даже воздух здесь пах иначе. Князь расстелил на мелко рифленом покрытии дублет, отданный ему Штефаном. Маградийская ткань из неизвестного материала слабо и чуждо мерцала в темноте. Возможно, вот эта чужеродность всего окружающего заставила обоих с особой остротой почувствовать близость друг другу. Мужчина осторожно обнял девушку. Она не отстранилась, только замерла, задержав дыхание. И все остальное отодвинулось от этих двоих, растворилось, растаяло вдали.
Но вдруг внизу на лестнице, ведущей на крышу, послышались шаги. Очарование исчезло. Генемин напрягся, затем резко вскочил, потянув за собою Неллу и подхватив дублет. Спустя мгновение она оказалась у него на руках. Расстояние до печной трубы он преодолел совершенно бесшумно (сказались охотничьи навыки). Завернув за квадратный выступ, они притаились.
Позднее князь пытался, но так и не смог объяснить, отчего интуиция прямо-таки завопила ему об опасности. Но именно это не меньше, чем желание спасти репутацию Неллы-Михайлины заставило его поспешно спрятаться и напряженно прислушаться к прозвучавшим рядом голосам.
- Вы уверены, что нас здесь никто не услышит? - трудно было не узнать характерный скрипучий голос угрюмого Кероиля.
- Естественно, если я поставляю вокруг нас полог тишины, - с ноткой высокомерия ответил Штефан. - Просто внизу слишком много народу, уединиться трудно, а отойти в сторонку и отгородиться этим самым пологом, знаете ли, будет выглядеть подозрительно.
Еле слышный хлопок внезапно отрезал все звуки, доносившиеся с улицы. Генемин сжал руку девушки. Впрочем, и без его подсказки ей стало понятно, что они тоже попали в зону действия полога, а, значит, могли не только слышать вновь прибывших, но и быть услышанными ими. Следовало соблюдать крайнюю осторожность.
Между тем, разговор Штефана с Кероилем оказался совершенно неожиданным. Угрюмый тип прямо заявил, что его не интересует ни судьба далекой Астании, ни будущее Мироздание, ни удел его спутников:
- Аристократишка думает, что если спас меня из Виртен Моруса, то я ему теперь буду лизать сапоги до скончания века. А баба и вовсе мне не нужна.
- Даже так, вам посчастливилось побывать в логове Бюрома и спастись оттуда? Интересно, - вкрадчиво протянул молодой некромант.
- Ничего интересного, - недовольно пробурчал Кероиль. - Но вот, что я вам скажу, я слышал, что в Холилэнде есть люди, которых действительно заинтересует эта информация. Мне подсказали, как выйти на них. Помогите мне добраться до этого рынка и будете со мной в доле. За иномирца, связанного с Бюромом и удравшего от него заплатят вдвое, а то и втрое больше обычного.
- Вот уж не знал, что в Холилэнде торгуют иномирянами, - иронично заметил его собеседник.
- Вы много чего не знаете, - снисходительно ответил угрюмый недомаг, не уловив насмешки.
...Полог тишины растаял, желавшие посекретничать удалились. Девушка с трудом перевела дух, но мужские руки все еще сжимали ее, а его губы словно бы невзначай коснулись нежной щеки. Только благодаря этим нескольким минутам промедления, они и не столкнулись со Штефаном, который почти сразу же вернулся в "безопасное для переговоров" место. На сей раз он привел сюда Ду Леонгарда.
- Знаю, что вы были учеником и последователем Бюрома, - начал Первый министр.
- Был. А вы, как я понимаю, внушили ему такое доверие, что даже оказались в заветнейших чертогах Виртен Моруса, - парировал молодой колдун.
- Все верно, - вздохнул Ду Леонгард. - И только очутившись там, понял, как ошибался, поставив на него. И не я один. Послушайте, господин Старский, вряд ли я внушаю вам теплые чувства. Но я действительно сейчас ваш союзник. Ваш и всех тех обычных нормальных людей, которые просто хотят жить и выжить в жутком катаклизме, ожидающем всех нас. Буду откровенен, я узнал, что Бюром жаждет стать богом, вобрав в себя энергию всего сущего нашего Мироздания.
- При всем своем уважении к вашему уму, слабо верю в то, что великий чернокнижник пустился с вами в откровения. - Штефан не скрывал своего скептицизма.
После минутного колебания Ду Леонгард все же решился:
- У нас уже почти не осталось времени, поэтому не стану скрывать истинного положения дел. В Виртен Морусе я встретился не с Бюромом, а с его искусственной копией, аватаром. Это существо подобно, но вовсе не идентично оригиналу. И я опять убедился, что природа сильнее нас, смертных. Даже эта великолепная копия куда примитивнее самого чернокнижника и к тому же отягощена чувством неполноценности, желанием переплюнуть своего создателя. Аватар не скрыл от меня многого из того, о чем умолчал бы технонекромант. А кое-что я узнал сам из некого техномагического устройства, к которому фантом не перекрыл мне доступа.
- И что же вы выяснили?
- О, лишь то, что нынешняя легкость передвижения между Гранями, как и засилье Морока - две стороны одной монеты. Вселенское равновесие нарушено соединением техники и магии, что действительно является противоестественным. Сейчас нас хранят несколько древних артефактов - опор Мироздания. Два из них находятся на нашей родной Грани. Один - в Астании, другой - в Горзакии. Это своего рода замкИ, запирающие дверь перед Хаосом. Ключами к ним служит несколько человек - Избранных.
Бюром поставил себе целью заполучить и артефакты, и Ключи, а затем ввергнуть существующую Вселенную в хаос, энергию которого он собирается вобрать в себя, чтобы стать творцом, богом и повелителем новой Вселенной.
Ду Леонгард резко оборвал свою речь, рвано вздохнул и очень тихо добавил:
- Думаю, он безумен. Тысячелетняя жизнь, жуткие эксперименты, которые Бюром проводил на живых существах, разрушили его психику. Скорее всего и он сам погибнет в подобном катаклизме, но, сомневаюсь, что этот сумасшедший сейчас способен это понять. Вот поэтому нам необходимо сейчас попасть в Холилэнд, где, как я выяснил, есть тайный стабильный портал, привязанный не к месту, а к личности настоящего Бюрома.
Криминальный глава этого рынка, как никто другой, тесно связан с чернокнижником и снабжает его нашими с вами земляками. Отчего-то именно выходцы из нашей Грани крайне нужны колдуну. Скорее всего, необходимы для его ненормальной затеи, точного объяснения этому у меня нет.
- И как же получилось, что вам неизвестны абсолютно все подробности, у вас ведь была такая возможность выяснить все досконально? - в голосе Штефана все еще звучала издевка.
- Перестаньте, - устало ответил Ду Леонгард. - У меня есть лишь слабые магические задатки, и в теории магии я подкован значительно слабее, чем вы. А потому понять всю информацию, что выдавал Большой Компитер Бюрома, я просто оказался не в силе.
- Компьютер, - автоматически поправил его Штефан, прошелся по крыше взад и вперед, гневно топнул ногой. - Да, пожалуй, теперь я вам верю. Однако, вы шустрый молодчик, Ду Леонгард! Даже мне не удалось подобраться к этому техномагическому монстру. Бюром немного познакомил меня с небольшим его подобием, так называемым "ноут буком" для того, чтобы я помогал ему делать кой-какие расчеты. Потом, немного разобравшись, я сумел "влезть" в ту часть хранящихся там знаний, которую мой "мастер" хотел от меня скрыть. На этом и попался. Бюром засек меня. С трудом унес от него ноги... - Штефан опять начал прохаживаться по крыше, насвистывая маршевую мелодию. - Что ж, задача у нас непростая. Действовать нужно четко и слажено, не позволяя болтаться под ногами людям случайным. Эта дамочка Атти нам совершенно ни к чему, да и маг-недоучка тоже. А крохи информации, которой они владеют, делают обоих небезопасными для нас. Следовательно...
- Следовательно вы не поняли главного, Штефан! - сдержанность оставила Первого министра. - Морок, как на дрожжах, растет на зле и ненависти, на крови и предательстве. Это не пустые слова. Недобрые чувства притягивают его, питают, ускоряют процесс дестабилизации. То, что вчера воспринималось, как мелочь, сегодня сродни пудовой гире. Остановитесь! Я и сам много грешил, замарал себя по уши, но больше не хочу. Это опасно, поймите! - Ду Леонгадр опять тяжело вздохнул. - Кероиль и мне внушает подозрения, но убивать его не стоит, просто нужно изолировать. А Мэглин Атти отправится с нами. Она очень мужественная и надежная соратница, на нее можно положится в самую трудную минуту.
- Не ожидал, что благородство пустило в вас такие крепкие ростки. - Штефан явно был раздражен.
- Это не благородство, а всего-навсего - здравый смысл, - Ду Леонгард с трудом сохранял свою хваленную выдержку.
...Давно отзвучали шаги на лестнице. Шорохи и звуки снова наполнили ночь. А князь и Нелла-Михайлина все так же стояли за печной трубой. Прикосновения к друг другу позволяли им преодолеть шок от услышанного. Наконец, девушка чуть отодвинулась и задала мучивший ее вопрос:
- Неужели Нано готов убить доверившихся ему людей, даже не зная действительно ли они ему навредят или нет?
Князю не хотелось разочаровывать ее, но и солгать он не сумел:
- Насколько я знаю вашего брата, уверен, что он это сделает. Только теперь второй жертвой станет Ду Леонгард, в котором, как ни странно, пробудилась совесть. А вот Кероиля он, пожалуй, оставит в живых до поры до времени.
- Не может быть! - с горячностью воскликнула Нелла и требовательно потянула князя за рукав. Да не молчите же, скажите, что вы пошутили!
Но князь лишь покачал головой, и девушка поникла. Противоречивые чувства и стремления разрывали ее. Счастье обретения брата, считавшегося погибшим, сменилось отчаяньем, не хотелось верить, что Нано, которого она обожала с детства, которым так гордились родители, превратился в законченного негодяя.
Она опять попыталась убедить себя и Генемина, что брат, должно быть, хитрил, пытаясь выяснить истинные намерения предполагаемых соратников (или противников?). Разозлившись на скептически улыбавшегося и качавшего головой мужчину, она выпалила главный аргумент:
- Но ведь Нано тоже говорил нам всем об опасности, нависшей над Мирозданием. Он все понимает, ищет выход... - сказала и умолкла, потому что интуиция уже давно твердила ей о лживости, изворотливости и ненадежности брата.
- Мих... Нелла, я понимаю вашего родственника гораздо лучше, чем вы, - лицо Генемина стало серьезным. - Не забывайте, что Бюром и меня купил своими обещаниями мирового господства. Знаете, какую эйфорию вызывают подобные перспективы? Скажу вам по секрету, появляется дикое желание идти к этой цели напролом, не считаясь ни с чем и ни с кем. Да, Штефан понимает, чем эта авантюра может закончится. Только, мне кажется, он уверен, что проведет Бюрома и сам окажется богом и повелителем нового мира.
- Нам нужно предупредить эту милую женщину и Ду Леонгарда, - Нелла с трудом выдавила из себя эти слова. Невыносимо было думать о противостоянии с братом.
- Не спешите, - князь устало потер лоб. - Не думаю, что Штефан совершит убийства в этом доме, да и вообще на территории Милявы. Как мне объяснили, этот рынок дает достаточную защиту тем, кто здесь находится. - Он хмыкнул. - Независимо от статуса и происхождения живых существ. Не назову себя сторонником такой уравниловки, но... сейчас такое нам на руку. Вероятно, "избавиться от лишних" ваш брат попытается во время перехода или путешествия, не знаю, что он задумал. В общем, утром поразмышляем и решим, как поступать.
За завтраком Нелла-Михайлина была молчалива и рассеяна. Брат несколько раз бросил на нее изучающие взгляды. Постоянных слуг осторожный Штефан в Миляве нанимать не стал. Еду готовила квартирная хозяйка. Ее же горничная убирала у него трижды в хамюс. Поэтому грязную посуду со стола пришлось убирать гостьям. Поглядывая на приветливое лицо Мэглин, девушка взволнованно кусала губы. Почтенная дама ей нравилась, а знание о нависшей над той опасностью тяжелым грузом лежало на сердце.
Справившись со всеми делами, Нелла предложила Мэглин немного прогуляться. Та с радостью согласилась, но Штефан попытался воспротивиться. Однако князь и Ду Леонгард в один голос заявили о безопасности Милявы, а заодно предложили сопровождать дам. Девушка нахмурилась, ей очень хотелось поговорить с лирой Атти наедине. Но, посмотрев, на зло стиснутые губы братца и нехорошо посверкивающие глаза Кероиля, она согласилась с этим предложением. Штефан неохотно согласился, но тут же вышел из комнаты, а вернувшись через пару минут, надел на руку сестры тонкий серебряный браслет, якобы для того, чтобы в случае опасности сразу же смог ее найти.
Когда они вдвоем с Мэглин поднялись в свою комнату, чтобы переодеться, почтенная дама осторожно заметила:
- Моя дорогая, вчера вы очень поздно вернулись в комнату. Не обижайтесь, но хочу по-доброму предупредить вас, этот молодой человек Генемин небезопасен и отнюдь не прост.
- Поверьте мне, опасен не он!..- с горечью сказала Нелла и оборвала себя, внезапно подумав, что с Нано вполне сталось бы установить в комнате магическую "прослушку" да и свойства плотно застегнутого на ее руке браслета тоже были ей неизвестны.
Кажется, Мэглин поняла опасения девушки. Она кивнула головой и лишь на улице тихо промолвила:
- Обсудим все немного позже.
Но тут неожиданно вмешался Генемин, хмуро предложивший завернуть в ближайший сквер, посидеть на лавочке и поговорить по душам. Объяснение он тоже взял на себя, как видно понимая, насколько Нелле-Михайлине тяжело признаваться в опасениях относительно собственного брата. Она же, предупреждающе подняв руку с подозрительным украшением, которое никак не удавалось снять, отошла подальше в сторону, разглядывая деревянные резные скульптуры, украшавшие сквер.
Утренняя Милява сияла и светилась. Обнаженные ветви деревьев не стесняли простора, подчеркивали хрупкую красоту дня. По тропинке, неуклюже топая, пробежали малыши, закутанные поверх пальтишек в теплые пуховые платки, за ними, не спуская взглядов со своих чад, шествовали две молодые мамочки. Но даже эта жизнерадостная картина не прогнала уныния, охватившего троих, сидевших на лавке, и девушку, стоявшую поодаль. Затем Ду Леонгард встряхнул головой, огляделся вокруг и решительно произнес:
- Я благодарен вам за доверие, князь. Постараюсь его оправдать. Не знаю, сколько времени у нас в запасе, поэтому хочу ответить откровенностью за откровенность. Должен открыть вам то, что может помочь остановить Бюрома. Хочу надеяться, что хотя бы кто-то из нас сумеет добраться до Холилэнда или же найдет верных союзников, которым сумеет передать эти знания...
Они проговорили еще не менее часа, обсуждая детали. Князь было предложил Мэглин и Ду Леонгарду не возвращаться в квартиру Штефана. Но они отказались. Обычное путешествие в Холилэнд могло занять немало времени, а его как раз и не оставалось. Штефан утверждал, что у него есть возможность построить портальный переход на этот БД. Его магический дар позволял поверить такому заявлению.
- Предупреждены значит - вооружены, - припомнила поговорку старой пиратки Мэглин. - Будем настороже и попытаемся сразу по прибытию в Холилэнд нейтрализовать Штефана.
Генемин и Ду Леонгард с интересом посмотрели на почтенную даму, в чьем лексиконе вдруг прорезалась бандитско-флибустьерская терминология. Первый министр грустно улыбнулся:
- Но вообще-то справиться с сильным магом отнюдь не просто. Нам с вами, достопочтенная лира, неплохо бы немного побродить по Миляве вдвоем. Попробуем отыскать кого-то из местных чародеев. Говорят, большинство из них заклятые противники печально известного технонекроманта. Как знать, может и получится выйти на этих магов и получить необходимую помощь.
Он жестом остановил вскинувшегося Гнемина, указал на тоненькую фигурку, застывшую в стороне, напомнив об отслеживающем артефакте, навешанном на нее. Князь неохотно кивнул, соглашаясь с таким неоспоримым аргументом. Ду Леонгард с аристократической учтивостью подал руку Мэглин. Генемин проводил их задумчивым взглядом, встал и направился к девушке. Несмотря на все неприятности, его радовала возможность еще хотя бы немного побыть с ней вдвоем.
Возвращались "домой" не спеша. Хотелось продлить эти чудесные мгновенья, да и не слишком стремились они опять увидеть физиономии Штефана и Кероиля, снова погрузиться в атмосферу лжи, обмана, подозрительности, напряженного ожидания опасности.
Двухэтажное строение из золотистого песчаника под плоской крышей уже виднелось вдали, когда земля вдруг задрожала и вздыбилась, пошла чудовищной неестественной волной. Послышались крики "землетрясение!". Но князю в юности случилось побывать в далекой южной стране и там пережить это стихийное бедствие. То, что происходило сейчас и походило на него, и в то же время чем-то неуловимо отличалось. Подтверждая его неясные ощущения, Нелла-Михайлина воскликнула:
- Магическая буря!
Генемин вспомнил о ее наследственной чувствительности к чарам и содрогнулся. О подобной катастрофе упоминалось лишь в летописях трехтысячелетней давности в связи с гибелью легендарного материка Элизеума.
Рядом, ломая брусчатку, начала вздыматься еще одна "волна", корежа аккуратный коттедж с выкрашенной в голубое мансардой. Могучий дуб, росший с ним радом, завалился набок, обнажив оборванные корни.
Князь сгреб девушку в охапку, перепрыгнул через возникшую на мостовой трещину и побежал вперед. Но тут гул, стонущей почвы, начал стихать. Тротуар под ногами уже не раскачивался, как палуба корабля, попавшего в шторм, а только слегка подрагивал, постепенно успокаиваясь.
Он даже не заметил, когда столкнулся со Штефаном и Кероилем, стоявшими у ворот их дома. Лицо Штефана раскраснелось, пот стекал с него ручьями, белки глаз молодого колдуна были в кровавых разводах. "От напряжения" - внезапно понял Генемин. А Нелла, которую он неохотно опустил на брусчатку, воскликнула:
- Нано, ты смог это остановить?!.
Брат кивнул и хрипло ответил:
- Первую волну. Боюсь, будут еще.
Он покачнулся, Кероиль поддержал его. Князю почудилось, что рука хмурого субъекта при этом скользнула в карман Штефана. Но тут их опять тряхнуло. Куда слабее, чем прежде, но едва державшийся на ногах Старский упал, увлекая за собой недомага. При этом что-то отлетело в сторону. Девушка изумленно охнула, наклонилась и подняла небольшой блестящий предмет. Кероиль издал нечленораздельный звук, сбросил навалившегося Штефана и рванулся к Нелле. Глаза его горели бешенством, в одной руке сверкнуло лезвие кинжала, в другой очутился техномагический револьвер, распространенный у бандитов.
Князь попытался задвинуть девушку за спину, ощущая ужасную беспомощность из-за отсутствия оружия для того, чтобы защититься, со злостью выдохнул:
- Вот сейчас бы в мою оружейную! В мой замок! - девичьи пальцы сжали его предплечье и....
Вокруг потемнело, теперь дрожал и свивался петлями воздух, все окружающее - предметы, растения, люди - начало принимать немыслимые и неестественные очертания, то разрастаясь, то уменьшаясь в размерах.
- Пространство искривляется! - голос прозвучал издалека, искаженно и смазано. Генемин даже не понял, кому он принадлежит: Штефану, Кероилю или Нелле. Впрочем, нет, девушка была рядом, немного впереди него. Она шагнула в открывшийся квадрат, на мгновение замерла, так что князь, двинувшись следом, наткнулся на нее. А потом поднял глаза и с изумлением обозрел свою собственную спальню в Астании.
- Кто это? - недоуменно спросила Нелла-Михайлина. - Кто эта девушка?
Генемин посмотрел вокруг, но, кроме них, в комнате никого не оказалось.