Дождь шел уже третьи сутки. Тракт, ведущий из Касталькино на юго-восток, в направлении Острова Надежды, представлял собой унылое зрелище. Еще недавно он являлся главной достопримечательностью и гордостью Торговой Федерации Блошиных Рынков. Теперь же веками незыблемые плотно уложенные плиты покоробило и разметало недавними землетрясениями чудовищной силы. Рытвины и ухабы покрыли прежде ровное полотно дороги.
Пашка трясся на каурой кляче и мрачно размышлял о последних событиях. Внезапное исчезновение Ренаты совершенно выбило его из колеи. Рвался сразу же броситься на поиски принцессы, но Итан, Марилена и Дымок остудили его сгоряча утратившую рассудок голову. Потому что полной уверенности, где именно ее искать, не было ни у кого. Конечно, скорее всего к этому приложил руку Бюром. Но не стоило сбрасывать со счетов Штефана. Да и о колдунах Гассовера в последние годы ходили весьма и весьма странные слухи. Их подозревали в участившихся похищениях девиц и юношей с Даром из других БР. Поэтому он доверился Дымку, настоятельн рекомендовавшему срочно отправляться на Остров Надежды. Котофей твердил об этом с невиданным упорством, да и вообще он в последнее время как-то преобразился, даже стал крупнее и значительнее. Но их соратники колебались, не спеша принять решение.
Ведьма седьмого круга изъявила желание провести обряд поиска. Ритуал, по ее словам, предстоял сложный, требующий предельной концентрации и совершенно исключающий присутствие посторонних. Пашка попытался доказать, что может ей пригодиться, ведь и у него в крови бурлило ведовство. Но Марилена лишь покачала головой. Она твердо решила провести обряд в одиночестве.
Рассудительный Итан порекомендовал Пашке отдохнуть после чересчур напряженного дня, да и сам отправился на боковую. Измученный паренек, скрепя сердце, последовал его совету. Как ни странно, отключился сразу, как только голова коснулась подушки. Только облегчения это не принесло. Из житейского кошмара его затянуло в сновидение, где в страшных муках умирали его верные спутники Вилем и Филлимон. А Пашку словно сковывала неведомая сила. Он не мог ничего сделать, чтобы спасти товарищей.
Проснулся от того, что аббат тряс его за плечо. Несколько секунд паренек, ничего не соображая, смотрел во встревоженные глаза Итана. Аббат держал оплывшую свечу. Отблески пламени делали его черты пугающе резкими и суровыми.
Пашка помотал головой, разгоняя сонную одурь, хотел извиниться (понятно ведь, судя по всему, кричал во сне). Аббат жестом остановил его, потрепал по плечу:
- Не спеши, расскажешь позже. Полагаю, надо бы заглянуть к Марилене. Уже пропели третьи петухи. Она должна была закончить обряд. Но пока за дверью той комнаты, в которой она творила его, абсолютная тишина и я...не чувствую ее.
Пашке с трудом удалось взломать защиту помещения, где находилась ведьма. Ведовские плетения оказались заковыристей магических, потому что они были не сами по себе, а тянулись к природным составляющим. Вот и приходилось выковыривать их не только из стен, но и из влаги, скопившейся в разбухшей от сырости раме окна, из паутины, сотканной на потолочной балке, из едва тлевших углей в жаровне, из воя ветра, ревущего снаружи.
Паренек совсем умаялся, когда вдруг почувствовал, что работать стало легче, будто кто-то подставил ему свое плечо. Обернулся и увидел запредельное напряжение на узком лице с упрямым подбородком. Воздействие аббата не было магическим в привычном смысле этого слова. И ведовским оно не было, хотя и очень походило на таковое. Впрочем, Пашке было не до расспросов. Защита дрогнула, начала расползаться, дверь отворилась, и они переступили порог.
Марилена лежала, уткнувшись в жаровню. Одна из прядей разметавшихся черных волос начала тлеть, затем вспыхнула разгорающейся искрой. Молоденький маг отреагировал рефлекторно и стремительно, но все же с трудом успел погасить жадный язычок огня.
Когда ведьму перевернули, увидели белки закатившихся глаз. Дыхание улавливалось с трудом. Но, наиболее пугало то, что аура вокруг ее головы почти совсем выцвела.
- Ее душа не здесь, - тихо сказал Итан. - И я не знаю, как вернуть ее в тело.
- За это возьмемся мы с Пашей, - внезапно муркнул Дымок.
Позже молоденький ведун-чародей так и не смог вспомнить подробностей своих странствий по тропе нави в поисках заплутавшей души Марилены. В памяти осталось лишь ощущение тяжести кота, сидевшего на плече. Ощущение странное и тяжесть странная, словно давил не вес реального тела, а бесплотная, но могучая суть, которая направляла паренька и поддерживала его силы.
Блеклое облачко свилось вокруг дергающейся черной хмари. Пашку потянуло к ним. Соприкоснувшись, он почувствовал, как его вначале скрутило, затем затрясло и ударило так, что в себя он пришел, уже лежа на полу все в той же комнатушке, где ведьма проводила свой ритуал. К запаху свечей и чаду прогоревших углей примешивался дурманящий аромат трав, голоса невнятно жужжали неподалеку, тело казалось неподвижной и непослушной колодой. Для того, чтобы шевельнуть рукой, пришлось изрядно напрячься. Потом на его лоб легла прохладная ладонь, Пашка наконец с открыть глаза и увидел склонившуюся над ним Марилену.
Ведьма еще не оклемалась полностью, но все же из последних сил старалась окружить паренька заботой. И когда глядела на него, глаза ее излучали особое тепло. Гораздо позже призналась, что уже не чаяла выбраться из нави. Если бы не Паша с Дымком ей бы так и не удалось оторваться от сгустка темных чар, вернуться в свое тело.
Однако все объяснения происходили позже. Едва Паша смог участвовать в разговоре, ведьма лишь кратко сказала, что принцесса пока в безопасности, вдали от Бюрома. А вот им действительно необходимо вернуться на Остров Надежды, где технонекромант творит нечто беспредельное, набирается сил, осушая множество людей, и готовится к последнему рывку в осуществлении своего безумного плана.
- Если он сделает то, что задумал, грядет катастрофа, - сказал Итан. - Значит, нам действительно необходимо вернуться. Жаль, что наше путешествие оказалось напрасным.
- Отнюдь, - каким-то отрешенным голосом отозвалась Марилена. - Силы Мироздания считают, что оно принесло свои плоды и безусловную пользу.
- Знать бы только, в чем эта польза, - хмуро заметил Пашка. Ответа он не дождался.
Организацией поездки занялся Итан. Правда, вначале Паша понадеялся на свой значительно возросший в последнее время Дар, вспомнил о науке Штефана и попытался построить портал до Острова Надежды. Ничего не получилось. Возможно, прав был Дымок, утверждавший, что Мироздание корежит, а потому построение порталов стало занятием непредсказуемым и очень опасным. Решено было возвращаться верхом. Марилена настаивала на необходимости ехать через Миляву, ссылалась на предчувствие. Итан попытался возразить, но женщина так сверкнула на него черными очами, что он пожал плечами и сдался. А ведьма подкрепила свою победу, еще раз многозначительно заявив: "Чуйка меня ни разу не подводила".
Собирались лихорадочно. Даже обычно спокойный и сосредоточенный аббат был суетлив и беспокоен. Ощущение стремительно утекающего времени держало в невероятном напряжении. Не оставалось сомнений: катастрофа приближается с невиданной быстротой. И, как водится в подобных ситуациях, без конца возникали непредвиденные помехи. Все - от покупки лошадей до сбора припасов - проходило со скрипом.
Касталькинские менялы вдруг заявили о неплатежеспособности Ордена Надежды и отказались выдавать Итану ценные вещи для обмена. А того, что у него имелось в наличии, хватило лишь на приобретение трех кляч. Чары на ларях для продуктов в доме Магрибоска отчего-то развеялись. И большая часть провизии испортилась.
Но все же путники не стали откладывать выезд еще на один день, ждать просто не было сил. Двинулись в путь, когда солнце уже начало склоняться к закату. Пашка под руководством Марилены влил в лошаденок немало Силы, и они, невзирая на непогоду, относительно бодро тюхали по разбитому тракту.
Копыто чалой угодило в выбоину, скрытую жидкой грязью, но лошаденка сумела вызволить ногу. Встряска выдернула паренька из воспоминаний. Он поежился. Мелкая монотонная морось раздражала до безумия и к тому же изрядно замедляла продвижение. До Милявы добирались почти целый хамюс. Вдали показались многоцветные ворота рынка, Пашка поправил тяжелый намокший капюшон, улыбнулся в предвкушении нормального ночлега. И тут его пронзила внезапная мысль. Он повернулся к ехавшей рядом Марилене:
- Пулюк! Мы совсем забыли о нем! Он же остался там, в Касталькино, обездвиженный и лишенный голоса!
- Мрак с ним! - со злостью откликнулась ведьма. - Пусть околеет. Туда ему и дорога.
Ехавший впереди Итан обернулся, нахмурился:
- Я тоже не собираюсь жалеть эту мразь. Но вот то, что вспомнили о нем лишь сейчас, довольно странно. К тому же...- Аббат замолк, словно прислушиваясь к чему-то. Прошла минута, другая, третья... - у меня ощущение, что он уже не находится в доме колдуна. И это действительно тревожная новость.
- Не могу понять, что за Дар у вас, лир, - цепкие черные глаза Марилены впились в рыцаря-монаха.
Но тот лишь пожал плечам, легкой улыбкой смягчая отказ раскрывать свою тайну.
Охранные чары Милявы пропустили путников без осложнений. Однако несколько магов, дежуривших у ворот, буквально прошили их взглядами.
- И здесь не все ладно, - проницательно заметила Марилена.
- Да, менталистов просто так не назначают охранниками на въезде в поселение, - согласился Итан. Он тоже выглядел обеспокоенным.
Милявские чародеи объяснили, как проехать к гостевому дому. Но путники неожиданно свернули на небольшую улочку, что вела в совершенно другом направлении. Их привлекла необычная пленительная мелодия, летевшая оттуда. Звуки очаровывали и тревожили. В них билось напряжение.
- Да они ведь сражаются с Тьмой, - потрясенно воскликнула ведьма, глядя на двоих, музицировавших в центре небольшой треугольной площади.
Сутуловатый мужчина, державший в руках рожок, покачнулся и осел на булыжную мостовую. Было видно, что игравшая на непонятном инструменте женщина тоже с трудом держится на ногах. Пашка с Итаном бросились к ней. Молоденький чародей коснулся ее плеча, делясь Силой. Аббат сделал отгоняющей жест, его лицо тоже напряглось, на лбу выступили капельки пота. И звуки высвободились из липких тенет, взвились ввысь легко и почти беззаботно.
- Вижу, напрасно я так торопился. Помощь уже подоспела, - пророкотал за спиной голос, в котором насмешка прикрывала встревоженность.
Дрожащий от магического истощения Паша медленно обернулся и столкнулся с изучающим взглядом. Крепкий седовласый чародей (а в том, что это могучий маг у паренька отчего-то даже не возникло сомнений) смотрел холодно и внимательно. Но уже через мгновение в глазах его появилось непонятное выражение.
- Темень и ведовство! - шепот Марилены прошуршал в воздухе, заполняя тишину, нависшую над площадью. - Это же ты, Пашенька!
Ведьма уставилась на фреску на стене длинного дома, опоясывающего площадь. Затем ее черные очи остановились на седом маге, и она с шумом выдохнула воздух из легких. А спустя несколько тягучих мгновений хрипловато сказала:
- Кажется, ты нашел свою родню, мальчик.
Хмыкнул Итан. Присвистнул рыжий молодчик, стоявший рядом с седым. Еще один пожилой маг, в котором неуловимо проглядывал астаниец, и к тому же отнюдь не простой, покачал головой и улыбнулся. Паша нахмурился: кажется, он один не понимал происходящего. А Свен стоял столбом, боясь поверить тому, что видел перед собой.
С тех пор, как его фамильяр, пробившийся на Грань Астании, прислал невнятное сообщение, прошло уже немало времени. Тогда оборванная фраза "нашел мальчугана с твоей..." заставила сердце сбиться с ритма. Но затем Свен пришел в себя и решил, что ястребу попалось что-то из артефактов, оставленных Ире. О том, что возлюбленной нет в живых, красноречиво свидетельствовал навсегда остывший медальон с частичкой ее души. Фамильяр исчез, а без него стало невозможным подтвердить или опровергнуть эту догадку.
И вот теперь напротив стоял паренек с глазами Ириши, а черты юного лица были зеркальным отражением его самого в ранней молодости. И в ауре юноши, только вышедшего из подросткового возраста, непостижимым образом сплелись родовая магия Свена и чары семьи астанийских ведунов.
Седой потер виски:
- Не понимаю, как ты очутился здесь. Переход между нашими Гранями я обнаружил много лет тому назад совершенно случайно. И впоследствии он больше не открывался. А ведь столько сил, магии и умения тратил на это...
Опять повисло давящее молчание. Его разрушила Марилена:
- Ну, что вы стоите, да обнимитесь хотя бы! - она повернулась ко все еще ничего не понимающему парнишке. - Пашенька, это же твой отец! Тут даже магической проверки не надо делать, все и так написано на ваших лицах и ваших аурах.
Свен тяжело сглотнул, у него дернулось веко. Но паренек никак не отреагировал на эти слова. Просто не мог соотнести изрезанное годами лицо старого человека с туманно прекрасным понятием "отец". А еще ощущал внутреннюю пустоту при мысли о том, кого в детстве так хотел повстречать.
Во взгляде седовласого промелькнула боль:
- Послушай, мальчик, я пытался вернуться к твоей маме, но переход закрылся. Моему фамильяру чудом удалось пробиться в Астанию. Он должен был присмотреть за Ирой. Но и с ним связаться получилось лишь однажды всего на несколько мгновений. О тебе я не знал ничего вообще...
- Так это ваш ястребок все кружил над нами, - муркнул Дымок. - Понятненько. Только он вдалеке от вас малость умом тронулся и говорить разучился.
Свен не ответил. Вряд ли он даже услышал кота. Все его внимание сосредоточилось на стоявшем перед ним юнце. А тот был по-прежнему отстраненно холоден и равнодушен.
- Гхыр! Да это же, должно быть, моя вина! - воскликнул Рыжик, взъерошив свою шевелюру. - Поди-ка сюда, парнишка. Помнится, отдал ты мне за КЛЮЧ три Забытые Мечты. Не было ли среди них и Мечты об исчезнувшем отце?
Торговец шагнул вперед, развернул лопоухую голову к себе, уставился в глаза пареньку, пальцы сложились в магический знак, с языка сорвалось: "Возвращаю". Пашка дернулся, отступил и словно пробудился:
- Вы правда мой батя?
Седой, молча, притянул его к себе, затем отстранился, еще раз жадно обвел взглядом знакомо незнакомые черты и осипшим голосом сказал:
- Нам нужно многое рассказать друг другу. Но ты и твои друзья выглядите слишком утомленными. Вам нужно поесть и отдохнуть. А потом поговорим.
- Да, не мешало бы, - хмыкнул Итан.
Ведьма неодобрительно блеснула на него темными очами. По-женски сердобольную Марилену растрогала встреча Пашки с неизвестным ему доселе родителем. И она готова была перетерпеть и голод, и усталость, лишь бы эти двое могли наконец объясниться, раскрыться друг перед другом.
В трехкомнатном номере, который Чернолис снял для Ренаты и себя, с прибытием Пашкиного отряда стало тесно. Небольшую комнатку, что прежде занимал чиновник по особым поручениям, он уступил единственной даме. В куда более просторной, где до сих пор ощущался отголосок ауры принцессы, разместились Свен, Павлик и рыжий торговец. И, хотя здесь вполне хватало бы места для еще одного человека, аббат настойчиво пожелал ночевать в гостиной вместе со временным хозяином апартаментов. Дымок деловито сновал по всему номеру, внимательно заглядывая в каждый угол.
Чернолис понимающе усмехнулся. Рыцарь-монах старался не упускать его из виду. Внешне спокойный и доброжелательный Итан, по-видимому, опасался безоговорочно довериться первым встречным. Впрочем, пожилому магу тоже хотелось понаблюдать за молодым аббатом. Чернолис никак не мог определить, в чем заключается Дар аббата. Он был слишком необычен. И в то же время что-то в рыцаре-монахе вызывало смутные ассоциации и неясное беспокойство.
Пашка и стремился поговорить с новоявленным отцом, и отчего-то боялся этого. Свен тоже держался напряженно. Он понимал, что следовало бы остаться наедине с сыном. Но Чернолис с Итанном сошлись во мнении, что их история может быть важна для понимания происходящих событий, а потому выслушать ее должны все, кого судьба и Мироздание свело сейчас вместе.
Хотя путники порядком проголодались, только Дымок, растянувшийся у камина, спокойно опустошал мисочку с густой сметаной да Итан с какой-то аристократической небрежностью пережевывал сочную отбивную. Марилена же нервно щипала мелко нарезанный салат. А Паше и вовсе кусок в горло не лез. Он искоса поглядывал на словно вырубленное из камня, иссеченное морщинами лицо седовласого и никак не мог поверить в то, что это действительно его отец. Свен держался суховато, не позволяя эмоциям прорваться наружу. Рыжик излучал веселое любопытство. А Чернолис старался не упустить ни одной мелочи в поведении столь несхожих людей, оказавшихся рядом с ним.
После обеда ведьма с Пашей, не пожелавшие вызывать служанку, сами собрали посуду и слевитировали ее вниз на обширную кухню гостевого дома. Марилена понимала, что паренек пытается оттянуть такую важную и в то же время страшившую его беседу. Увидев, как медленно он поднимается по лестнице, возвращаясь в номер, по-матерински приобняла юнца и, отказавшись от почтительного тона, позволила себе добродушную фамильярность:
- Не переживай, мальчик. Конечно, твой папаша отнюдь не прост, но чувствую в нем искренность и надежность. Он действительно потрясен вашей встречей и очень-очень рад ей.
Ведьма прихватила из кухни чашки. Мешочек со сбором трав всегда имелся у нее под рукой. В номере был питьевой фонтанчик. Магов, способных вскипятить воду чарами, в компании хватало. И вскорости медвяно-терпкий аромат поплыл над столом. Паша принюхался и мысленно похвалил Марилену: пахло успокаивающими и расслабляющими снадобьями. Как раз то, что надо для предстоящего нелегкого разговора.
Свен не любил выворачивать душу перед посторонними. Наедине с сыном он не стал бы скрывать ту особую нежность и теплоту, что вызывала у него Ириша, не смог бы утаить, насколько тяжелым и мучительным оказалось для него расставание с ней, а еще более страшным осознание впоследствии непоправимости этого. Но под прицелом пяти пар внимательных глаз (а с Дымком - даже шести) он говорил скупо и безэмоционально.
Пашка слушал монотонное повествование, словно читал скучную-прескучную книгу. Сюжет, вроде бы, должен был захватить, но вот изложение совсем не трогало. У паренька никак не получалось соотнести историю юной астанийской знахарки и молодого чародея из-за Грани со своей покойной мамой и долгие годы жившим в его воображении отцом. Он чувствовал себя оледеневшим внутри, но все же запоминал, анализировал сухие факты и ощутил в них нестыковку.
- Но, если вы были так молоды, когда встретили мою маму, то, отчего выглядите сейчас настоящим стариком? С тех пор ведь прошло всего восемнадцать зим?
- Для вас, мой сын, а для меня гораздо больше, - голос седовласого наконец утратил отстраненность, в нем послышалась горечь. - Я долго и безуспешно пытался пробиться на Грань, где расположена Астания. Странствовал по многим уголкам Мироздания. Время в таких путешествиях весьма изменчиво и непостоянно. Для меня промелькнуло гораздо больше оборотов и вашего, и здешнего светил. К тому же, в некоторых случаях приходилось расплачиваться жизненной силой.
- Итак, лир Свен, вы случайно переместились на Астанию. Молоденькая ведунья нашла вас раненного в лесу. Вылечила, выходила, влюбилась. Но вам требовалось вернуться домой. Вы оставили ее, вроде бы ненадолго, но обратный путь оказался закрыт. О том, что она ждет ребенка, при расставании вы не ведали. Мое краткое изложение верно? - аббат дождался от согласного кивка седовласого и продолжил. - Все это романтично. Однако у меня возникли вопросы, касающиеся отнюдь не любовной истории. Во-первых, хотелось бы знать, куда именно вы намеревались переместиться? Подозреваю, что это все же была именно та Грань, на которой расположена Астания, но вовсе не обязательно, что вы стремились попасть в империю астанийцев. А не было ли вашей целью, к примеру, государство Горзакия?
Свен приподнял бровь:
- Лир Итан, вы настолько хорошо осведомлены о строении и географии родного мира моего сына? Откуда?
- Отвечаете вопросом на вопрос. Занятно, - уголки рта на узком лице аббата дрогнули в едва наметившейся улыбке. - Что ж, приоткрою завесу над тайной. Основатель нашего Ордена Васил пришел к нам из-за Грани, он оставил довольно подробное описание мира, который оставил. И там упоминается Астания, а также другие государства. Непростые взаимоотношения династий Хрустального и Дубового тронов. Их взаимные родственные связи и взаимные претензии. Так все же, куда лежал ваш путь тогда? Что за зверь яви или нави нанес те страшные раны, которые знахарка врачевала столь долго, как следует из вашего рассказа?
- Дубовый трон - это где? - Пашка недоуменно моргнул. - Дубовый... Матушка в детстве сказывала про него истории. И, кажется, тогда даже показала мне тот листок на златотканом лоскутке, что хранился в старом сундуке.
Все взгляды скрестились на пареньке. Ноздри Итана дрогнули. Глаза седого сверкнули. Губы Чернолиса тронула язвительная усмешка:
- Н-да, в нашей небольшой компании обнаружилось пересечение интересов. Не стану уточнять чьих, полагаю, это ясно многим из присутствующих. Но хотелось бы обратить внимание, что сейчас нам не стоит плести интриги друг против друга. Есть общие проблемы, есть общая цель. Поверьте, если Мироздание погибнет, исчезнут и Астания, и Горзакия. А потому предлагаю оставить раздоры, объединить усилия и в ближайшее время продолжить наш путь. Нужно успеть добраться до Острова Надежды, пока не стало чересчур поздно.
Аббат вздохнул и стиснул сплетенные пальцы:
- Вы правы. Святой Васил предупреждал о недоверии, которое может возникнуть среди тех, кому предстоит сразиться с сыном Тьмы в решающей схватке. В его, к сожалению, утерянной, книге "Заветы Великого Магистра" говорится...
- Почему утерянной. Вот она, - Пашка вытащил из-за пазухи тощую книжонку и протянул ее Итану.
Истрепанный томик развернулся сам собой. Аббат изумленно уставился на пожелтевшие страницы, и дрогнувшим голосом прочел вслух:
- "Взаимное доверие и единство - вот главные условия для тех, кто объединит свои силы, дабы предотвратить гибель Мироздания. Наступит время, когда Остров Надежды превратится в Остров Отчаянья. Именно здесь Избранный и его соратники столкнутся с Двуединым. Им не стоит забывать: даже во Тьме таится Искра Света. Найти ее - труднейшая задача. Но, лишь справившись с этим, можно рассчитывать на победу. Однако прежде, пусть каждый очистит свою душу, отринув все дрязги и раздоры".
Книга вспыхнула. Итан выронил ее, тряся обожженными руками. Ничуть не обгоревший потрепанный томик непонятным образом снова очутился в Пашкиных ладонях.
- Касаться "Заветов" дозволено лишь Избранному, - веско сказала Марилена, насмешливо покосившись на обескураженного аббата.
По комнатам расходились в молчании. И, выезжая рано утром, все тоже были немногословны. Свен, Чернолис и Рыжик, не пускаясь в объяснения, присоединились к отряду. Ведьма и Дымок восприняли это одобрительно, Итан - настороженно. А паренька одолевали нелегкие думы и неясные предчувствия еще больших неожиданностей. Хотя, куда уже более!
Небо все еще хмурилось, но дождь прекратился. Однако волглый воздух по-прежнему держал в липком влажном плену. Тяжело дышалось, одежда быстро отсыревала. И мысли в Пашкиной голове были такими же сырыми, тяжелыми, до конца не прояснившимися. Снова вернулось возникшее лишь однажды восприятие эмоций и обрывков мыслей окружающих. Пугало это до невозможности, а еще многое меняло в его собственном отношении к окружавшим его людям.
Обиднее всего оказалась возникшая недоверчивость Итана. Всегда расположенный к пареньку рыцарь-монах теперь закрывался от него колючим раздражением. В мыслях его мелькало что-то вроде "недооценил мальчишку...", "по виду простачок, но опасен...". Чернолис тоже излучал опасливость. Зато Рыжик захлебывался от внутреннего восторга и обожания, которое он теперь испытывал к Пашке. Кажется, оказавшись рядом с пареньком, рыжий пройдоха надеялся совершить бессмертные подвиги. Тепло и нежная расположенность доносилась к молоденькому магу от Марилены. От Дымка тянуло доверием и поддержкой. А вот в чувствах Свена разобраться было сложно.
Внезапно обретенный родитель был одновременно рад и опечален, озадачен, исполнен непонятных сомнений, отчаянного страха. Перед чем? Перед кем? Пашка никак не мог уразуметь.
Дорога до пристани, с которой отходил паром к Острову Надежды, поначалу оказалась на удивление спокойной. Никаких засад. Словно и не водились на Маградии отпетые личности, жаждавшие поживиться чужим добром. Будто и не было здесь колдунов, выпивавших силу жизни из слабых и обездоленных. О возможной катастрофе вселенского масштаба не позволяли забыть лишь шрамы, искорежившие тракт.
Впрочем, по мере приближения к проливу, отделявшему Остров Надежды, стали появляться беженцы. Поначалу один-два понуро бредущих человека, потом целые семейства на шатких подводах, а то и пешком. Постепенно чудом унесших ноги с прежде благословенного куска суши становилось все больше. В конце концов маленькому отряду стало трудно двигаться "против течения". Бежавшие сбились в плотную толпу, пробиваться через которую стоило немалых сил и нервов.
Когда же Пашка с соратниками добрались до берега, их разочарованию не было предела. Парома больше не существовало. Сухонький дедок, одиноко сидевший на затянутых тиной камнях, понуро молвил:
- Потопили мой паром оглоеды. Чтобыа, значица, не добрался сюда ентот монстр. А река ведь чудищу не помеха. Только, кто понимает... Испугались и потопили... - старик сморгнул слезу и отвернулся от пришлых. С гибелью парома вся жизнь для него утратила смысл.
- Погоди, отец, - сказал Свен, присаживаясь с ним рядом. - Неужто ни у кого из соседей нет хотя бы завалящей лодки?
- Да, все утопили, поди, со страху, - покачал головой дед. Прищурился, задумался и скептически протянул, - вроде есть Миньки криворукого лодчонка. Только дырявая она, не просмолена, не законопачена...
- Не важно, мы ее магией укрепим, - довольно улыбнулся Свен.
- А, че ж магией туды, на Остров, не доберетесь? - съехидничал старикашка.
- Не получится магией сейчас, - вместо Свена ответил Рыжик. - Ты, ведь, отец, хоть и простой человек, но и сам чувствуешь, неладно с ней сейчас. Добираться на тот берег придется обычным путем.
Разговор велся вроде бы неспешно, но Пашка всем своим существом ощущал напряжение, охватившее соратников. Как всегда в таких случаях, невольно посмотрел в сторону своего пушистого друга и внезапно обнаружил, что Дымок снова исчез. Испарился неведомо куда по своим кошачьим делам, как всегда никого не предупредив, не поставив в известность даже хозяина-подопечного. И, хотя паренек привык доверять ушлому котофею и успел понять, что с опасностями тот справляется получше прочих, Пашкино настроение испортилось вконец.
Валявшееся у покосившейся хижины прохудившееся донельзя "корыто" язык не поворачивался назвать лодкой. Однако магия Пашиного отца воистину сотворила чудо. Даже могучему чародею невозможно сотворить предмет из ничего. Но вот укрепить и изменить имеющееся вполне возможно. Свену достало и сил, и умения. Крошечное хилое прогнившее суденышко обернулось крепким баркасом, способным взять на борт небольшой отряд. Выяснилось, что седовласый сведущ и в мореходстве. Повинуясь мановению его руки, ветер надул косой парус и баркас с завидной скоростью направился к маячившему вдали острову.
Полоска суши стремительно приближалась, когда внезапно над нею вспыхнули ослепительные разряды молний и громыхнуло так, что пассажиры маленького судна на несколько мгновений совершенно оглохли. А затем наступила не менее оглушающая, нереальная, абсолютная тишина, казалось, поглотившая любое биение жизни.