Разморенная жарой, изнеженная трудом многочисленных рабов Гульмакара, столица Полуденного Султаната, дремала. Но унылый факир, медленно бредущий по ее сонным улицам, знал, что покой этот - лишь видимость. Невольники по-прежнему трудились, не покладая рук. Правда, сейчас это приходилось делать как можно более тихо, дабы не потревожить послеобеденное отдохновение разомлевших господ.
Мешок за плечами шевельнулся: кобра, свернувшаяся в нем, устраивалась поудобнее. Всего лишь одна кобра! А ведь за стенами беломраморных дворцов с высокими стрелами башенок и минаретов, устремившихся к небу, крутятся, вьются, жалят друг друга, свиваются в клубки множество подлинных ядовитых гадин. И мысли тамошних хозяев и обитателей очень далеки от небесной чистоты и ясности.
Факир поморщился. О, как хотелось бы ему вновь очутиться в своей хижине среди зарослей камыша и диких зверей. Они гораздо искренней и прямодушней большинства богачей и аристократов, проживающих в прекраснейшем городе Султаната.
Однако веление сердца и долг чести привели старика сюда, в центр ненавистных ему хитросплетений интриг, порожденных человеческой жадностью и стремлением к власти над себе подобными. Где-то здесь тревожно бились сердца, которые необходимо было спасти для блага Светлоземья. Да, что там Светлоземья! Для блага всего этого мира! Ибо, если они погибнут, Тьма обрушится и обречет несчастную Вселенную на долгие тысячелетия полновластия Зла и Разрушения.
Пестрая многолюдная и многоголосая базарная площадь почти вплотную подступала к высоким глухим стенам, за которыми начинались дворцовые сады. В глубине их поднимались обманчиво близкие, а на самом деле весьма удаленные башни роскошной обители правителя Города Городов и всего Полуденного Султаната.
Между этими стенами рая и мельтешением торговых рядов располагалась самая жуткая часть столицы - лобное место. Властитель и его подручные при желании могли с высокого парапета любоваться мучениями и изуродованными телами непокорных и неугодных. А подвластным им мелким людишкам стоило постоянно иметь перед глазами напоминание о каре, грозящей провинившимся перед султаном.
Сейчас здесь к позорному столбу был прикручен высокий могучий мужчина явно иноземного происхождения. Веревки жгутами впились в крепкое светлокожее тело, исполосованное кровавыми следами плетей, русые волосы потемнели и слиплись от пота.
Несмотря на ужасные страдания, ни стона не срывалось с крепко сжатых губ. Но от жары, жажды и боли несчастный время от времени впадал в беспамятство. Тогда стражники в белых тюрбанах, накрученных на металлические шлемы, обливали его водой. На закате иноземца должны были казнить. В обязанности стражей было сохранить обреченному жизнь для долгой и мучительной казни.
Старый факир даже мельком не взглянул на ужасный столб и привязанную к нему жертву. Но свой изношенный коврик бросил неподалеку от лобного места. Поставил рядом плетенную корзинку, прежде висевшую у него на плече, осторожно приоткрыл крышку, черная молния выскользнула из нее и исчезла за ближайшим сарайчиком. Затем старик развязал мешок, положил его рядом с ковриком, уселся, скрестив ноги, и пальцы его заплясали на флейте, извлекая из нее тягучие заунывные звуки. Вокруг него тут же столпились зеваки.
Под монотонную мелодию над краем мешковины начала подниматься длинная шея с постепенно раздувающимся на ней "капюшоном". Круг любопытствующих расширился, вокруг факира образовалось довольно значительное пустое пространство. Впрочем, зрители и не собирались расходиться, ибо, как известно, наблюдать, как кто-то другой играет с опасностью - весьма распространенная человеческая слабость.
Вдруг раздался истошный вопль:
-Змея! Здесь змея!
-Разумеется, змея, иначе было бы не интересно, - меланхолически заметил тучный человек с пятнами пота, расплывающимися под мышками.
- Да нет, здесь среди нас! - испуганно глядя себе под ноги, дрожащим голосом воскликнул щуплый простолюдин в небрежно повязанной чалме.
- Черная гадюка!!!- истерический женский голос всколыхнул толпу. Все закричали, засуетились и сразу увидели множество черных молний, снующих у их ног.
Одни замерли, боясь пошевелится, другие в страхе разбегались во все стороны. С десяток ополоумевших от ужаса людей отбежали к позорному столбу. И оттуда послышались проклятия стражников, которые тоже начали дергаться и озираться.
Оставшийся в одиночестве факир тихо засмеялся, на морщинистом лице цвета меди появилось лукавое выражение.
Мелодия флейты успокоила и усыпила кобру, вновь опустившуюся в мешок и задремавшую там. Старик завязал мешок и, постучав по плетенной корзинке, прошептал:
- Нири! Возвращайся ко мне. Умы этих ротозеев уже сотворили полчища твоих фантомов.
Черная молния объявилась незамедлительно. Ведун осторожно опустил ее в корзинку.
Внезапно небо потемнело. Собиралась гроза, совершенно немыслимая здесь в это засушливое время года. Повеяло свежестью. На мощеную плитами опустевшую площадь упали первые капли. Привязанный к столбу человек шевельнулся. Его веревки вдруг ослабели и упали. Кто-то шепнул ему прямо в ухо:
- Ты сможешь идти сам?
Пленник напряг все силы, пытаясь устоять на подгибающихся ногах. Неведомый освободитель перекинул его руку через свою шею и поддержал. Русоволосый сделал шаг, другой. Ноги заплетались, но силой воли он заставил себя двигаться. Избавитель не торопил его, но было понятно, что нужно спешить. Обостренным опасностью чутьем ворожея русоволосый ощущал колдовскую природу грозы и мощное противоборство ее с чарами, противостоящими тем, что вызвали эту нежданную и разительную перемену погоды.
- Ну, вот Влас, - мы немного отошли от лобного места, присядь на минуту и выпей эту жидкость, - произнес темный силуэт, склонившийся над ним.
- Кто ты? Откуда знаешь мое имя?
- Поговорим позже. Я - твой друг и хочу спасти тебя. Пей. Я не могу слишком долго удерживать эти темные тучи, заволокшие небо. Целая свита чародеев султана противоборствует мне. Пей быстрее, Влас! Это придаст тебе силы. Мы должны исчезнуть отсюда до того, как обнаружат, что у столба стоит лишь твой призрак, фантом.
Пряное питье с имбирным привкусом обожгло горло и разлилось по жилам, возвращая телу силу и сноровку.
- Меня все равно опознают, кто-либо донесет.
- О нет, и ты и я теперь в других личинах.
Тучи разошлись. Солнечный свет с прежней беспощадной откровенностью залил город городов. Степенный купец среднего возраста в богатой одежде важно шествовал по мостовой. Рядом, растерянно озираясь, шел высокий тонкий черноглазый юноша. За ними следовали слуги с поклажей, подросток и мальчик, оба тонкие гибкие, словно бы скользящие по земле со змеиной грацией.
Они зашли в ворота скромного, но приличного постоялого двора.
- Готова комната для моего племянника? - отрывисто бросил купец?
- Молодой господин устал с дороги, не беспокойте его понапрасну. Еду подайте через час, - распорядился "дядюшка".
Они заняли две смежные комнаты. Освободитель посоветовал Власу прилечь:
- Скоро закончится действие питья, поставившего тебя на ноги. Наступит полный упадок сил. Тебе следует отдохнуть. Когда принесут еду, постарайся поесть, даже через силу. Надеюсь, к завтрашнему дню ты придешь в себя, и мы сможем предпринять что-либо для тех двоих, за которых ты так тревожишься..
- Завтра будет поздно! - русоволосый попытался вскочить с постели, на которую усадил его незнакомец. Но у него внезапно закружилась голова, - завта будет поздно... - в его голосу звучала горечь, - потому что..
- Погоди, - перебил его старший товарищ, - здесь даже у стен есть уши, и нередко найдется тот, кто ведает наречие твоего родного края.
Только теперь Влас осознал, что они с этим удивительным человеком разговаривают на языке Светлоземья. Он вопросительно посмотрел на собеседника. Тот покачал головой:
- Позже, мой друг, позже. Все разъяснения и прочее. Я делаю все, что могу, но не стоит привлекать к себе слишком пристального внимания и опасно прибегать к помощи тех сил, которые могут распознать издалека те, чье внимание нам вовсе ни к чему. Отдыхай и набирайся сил. Они тебе понадобятся очень скоро.
Но задолец все не мог успокоиться. Он жестом попросил чародея наклониться к нему, шепнул тому на ухо:
- Но ведь хозяин сообщит ищейкам султана, что ты привел постороннего.
- Ошибаешься, - уголки гул незнакомца приподнялись в улыбке, - он уже видел тебя, вернее того молодца, каким ты выглядишь. Мы приехали сюда вместе, но вторая комната еще не была прибрана, поэтому мы вышли прогуляться по городу. Не тревожься, до завтра ничего непоправимого не случится. Спи. И, кстати, меня зовут Зоар.
...Холеное красивое лицо султана было темнее недавних грозовых туч:
- Целый сонм бездельников-чародеев, которым надлежит охранять мой дворец, не оградил его от враждебного нам колдуна и до сих пор не в силах отыскать его!
- Светлейший и Могущественнейший! Колдун не смог проникнуть на территорию дворца, - подобострастно, но не без твердости заявил седобородый старец в усеянном звездами колпаке и атласной мантии. - Лобное место не было прикрыто нашими чарами. Никому в голову не приходило...
- Не приходило в голову тому, кому эта голова вовсе ни к чему, - в голосе султана появились пугающие мертвящие интонации.- Не уверен, что ваши чары действительно защищают мое обиталище. Ведь сбежавший преступник сумел проникнуть в него. И был уже неподалеку от стен нашего гарема.
- Он не смог прибегнуть к чарам, Могущественнейший. И не было у него помощников-колдунов. Этот человек действовал в одиночку. Он невероятно силен физически и сумел оглушить нескольких стражников. Ко всему прочему, его проникновение на территорию дворца позволило обнаружить недостатки в обходе и чередовании стражей. Надеюсь, глава твоей гвардии понял это и наведет теперь порядок.
- Этот бездельник будет наводить порядки за темной пеленой, в царстве теней. Но ты говорил, что в преступнике, пробравшемся на территорию дворца, есть Сила.
- Да, у него есть даже не Сила, скорее - Дар. Очевидно этот мужлан - ведун. Именно Дар помог ему сбежать с торжища рабами. Но презренный не смог по-настоящему им воспользоваться в Вашем саду, покрытом защитными чарами. А, когда он все же попытался, поднявшись к самому высокому, опасному для него самого, пределу волошбы, мы смогли его отыскать. Территория дворца защищена надежно.
Султан пристально и холодно посмотрел на Звездочета:
- Не уверен, что действительно отгорожен от чужого и враждебного нам колдовства. Вчера ночью мне привели новую рабыню. Она чудо как хороша, и желание мое было воистину велико. Но... в последний момент чья-то злая воля лишила меня мужской силы. Подобного со мною не приключалось еще ни разу. Об этом говорю лишь тебе. Если узнает кто-либо еще, ты будешь заживо сварен в кипящем масле.
Девчонку приведут ко мне и нынешней ночью. Берегись, если то, что случилось повторится.
Волшебник побледнел, торопливо забормотал:
- Я сделаю все необходимое. У меня есть особое питье с рогом дивного белого зверя...
Султан сделал нетерпеливый жест, прерывая словоизлияния:
- Твое питье мне ни к чему. Кстати, завтра должны кастрировать этого прекрасного нового невольника. Ты сделаешь все, чтобы он не умер, как тот северный юноша, за которого мы отдали так много золота. Этот стоил еще дороже. Он должен остаться жив. Этот мальчик мне тоже нужен для услад в опочивальне.