-Вечерело, сквозило, фонарело, депрессило, - именно так, вычурно и не совсем понятно, выразилась Стервозина. Потянулась гибким телом, вздыбив шоколадную шерстку, и скребнула когтями по выскобленному дощатому настилу террасы.
Вокруг выгнувшегося над дверью фонаря "под старину" роилась мошкара. В камышах пылко, с придыханием квакали лягушки. К приторно сладкому запаху чайных роз примешивалась вонь от компоста за традиционным дощатым нужником.
В общем, были налицо все прелести дачной жизни. Глючному всегда здесь нравилось гораздо больше, чем в городской квартире. Всегда, но не сегодня. Потому что и сквозь его толстую лохматую шкуру проникла тревожная грусть, витавшая вокруг них этим тихим вечером.
- Уснул весь в слезах, - мяукнула Стервозина. И у Глючного защемило сердце.
С кошкой отношения у него сложились непростые, полные взаимных обид и пакостей. Обид - поболее со стороны лохматого пса, пакостей, в основном, - со стороны сиамской красотки. Но сейчас их объединила общая боль:их общий любимец шестилетний Митя пережил серьезнейшую душевную травму. Непонятно куда исчез его любимый Улыбкин, потертая и поцарапанная фигурка из старого комплекта лего, принадлежавшего ещё отцу мальчика.
Пластиковый солдатик был порядком побит и потрёпан в боях. Но одна из царапин легла на лицо симпатичной улыбкой, определив не только имя, но и характер бойца. Он отличался от безликих однотипных товарищей, был приветлив и добродушен, всегда поддерживал Митю в трудную минуту, безропотно выслушивая его жалобы и рассказы обо всех горестях, секретах и тайнах. Поэтому мальчик привязался к Улыбкину всей душой.
Пёс печально вздохнул:
- Я обнюхал всё вокруг, Улыбкина в доме нет.
- А кто толокся возле коробки с игрушками? - впилась в него взглядом Стервозина. Заметив колебания, хитро сощурила глаза, подбодрила комплиментом. - Ты же знаешь, с твоим нюхом моему не сравниться. Так что не тяни меня за хвост, поделись, что учуял?
Глючный покосился на коричневую пушистость, изогнувшуюся в знаке вопроса, постучал по полу уже своим лохматым хвостом и сокрушённо ответил:
- Да там, ты же знаешь, перец кто-то рассыпал, нюх мне отбило. Не совсем, конечно, но...Понимаешь, кто у коробки с игрушками только не отметился. Даже сорока Трещётка побывала, перо её валяется...
- Это-то я видела, - нетерпеливо перебила кошка. - Как и оторванную клешню рака Усача, чешуйку щуки Зубастой, шерстинки крыса Толстопопа... Хорошо хоть лис Шмыг ничего не потерял.
- Да, на даче живности хватает, - согласился Глючный и виновато добавил:
- Вот всех их я там и учуял, ну и хозяев, конечно, и тебя тоже, Стервозина.
- Говори да не заговаривайся, - надменно оборвала сиамка. - Такое обилие улик вызывает однозначные подозрения, что большинство из них подброшены, дабы сбить нас с верного следа.
- Как это? - поразился простодушный пёс.
- А вот так! - отрезала кошка. - Помолчите, Ватсон. Дайте поразмышлять.
Пёс не совсем понял, назвав его так непонятно, обругала или похвалила Стервозина. Но признаваться в собственной недоразвитости не хотелось. Хоть и недолюбливал он заносчивую кошку, однако её умственное превосходство признавал и втайне перед ним преклонялся. Чего стоило хотя бы умение Стервозины открывать холодильник, какие бы хитрые запоры не ставили на его дверцы хозяева.
Конечно, помимо врожденных способностей, сказалось и интеллектуальное развитие. Стервозина часами лежала на клавиатуре компьютера Митиного папы, вот и получила приличное образование. К тому же, в то время, когда Глючный лаем подбадривал мужскую часть семейства, упивавшуюся футбольными матчами, кошка в компании мамы мальчика смотрела хитроумно запутанные детективы. А это ведь тоже гимнастика для мозга.
- Там не только шерстинка Толстопопа валялась, но и следы наблюдались на полу под полкой, где дырявый пакет с мукой стоял. Мука просыпалась, и на ней только слепой не разглядел бы отпечатков крысиных лапок, - со значением заметил пес. - Он через подпол в кухне в домик забрался. Все им там провоняло.
Стервозина насмешливо скосила на него синее око:
- Хорошо, что учуял. Но есть одна несуразность. Кусок сала, забытый нашей рассеянной хозяйкой на кухонном столе и пролежавший там всю ночь, остался нетронутым. Забавно не правда ли? Неужели Толстопоп аппетита лишился?
Глючный облизнулся. Ночью на кухню ему хода не было. Сделал вид, что не замечает кошачьих подколок и попытался всё же доказать свою полезность:
- А запах Трещотки на подоконнике родительской спаленке обозначился.
Сиамская красавица медленно вылизала левую лапку и задумчиво сказала:
- И вот это непонятно. Мамочка наша та ещё разгильдяйка, у неё там ведь золотое колечко и серёжки на табуретке у кровати валялись. Как же Трещотка, залетев в окно, их не стырила? На неё совсем не похоже. И что-то не припомню, чтобы папочка рыбалкой занимался, или кто другой щуку изловил. А пешком Зубастая к нам уж никак заявиться не смогла бы.
- Усачом на подходе к дому тоже нигде не пахнет, - подтвердил абсурдность происходящего пёс. - А вот запах Шмыга я уловил повсюду: и возле игрушек, и на нашем участке, да и вокруг него. Только странный он, будто с хлоркой перемешался.
Стервозина занялась правой задней конечностью и небрежно обронила:
- В сарае чудесным образом лишилась колпачка и опрокинулась бутылка с чистящим средством "Mario", содержащим хлор. Всё страннее и страннее, не находишь ли, псина?- и тут же поспешно добавила. - Слова "страннее" не существует в природе, это я в шутку сказала. Обычно моя речь отличается чистотой и высоким уровнем грамотности. Однако сюрреализм происходящего заставляет меня использовать вульгарные жаргоннизмы.
Псу хотелось сказать, что обычно Стервозина ведёт себя гораздо нормальнее, чем сейчас, но он сдержался и только спросил, чем, по мнению кошки, им следует заняться для поиска пропавшего Улыбкина. Но сиамка только отмахнулась от него:
- Прежде всего мне придётся задействовать серые клеточки, - изрекла она и снисходительно бросила соратнику. - Не напрягайся, Глючный. Сомневаюсь, что вещества именно нужного серого оттенка у тебя достаточно. Кстати, как говориться, оттенков не менее сорока.
Стервозина прикрыла глаза и задремала.
Глючный осторожно толкнул её лапой и отскочил, получив острыми когтями по морде.
- Не мешай, - гневно прошипела кошка. - Не видишь, что ли, я размышляю, вон и губами шевелю точь-в-точь, как... Эх, жаль, что у нас здесь всё розами засажено. Орхидей не хватает, для ускорения мыслительного процесса.
Умозаключения кошки вылились в категорический приказ Глючному раздобыть и притащить перед синие очи рака Усача. При этом Стревозина с сожалением заметила, что лучше бы доставить ей щуку, но та вряд ли выдержит долгое пребывание на воздухе, а винить себя в чьей-то бесполезной смерти сиамка не собиралась:
- Была бы Зубастая помоложе, я бы её попросту съела после допроса, но дряхлая рыбина мне ни к чему, - не без смущения объяснила она свою неожиданную доброту.
- Может быть, ты сама бы пошла к реке и поговорила с Зубастой и Усачём прямо там, - попытался отбиться от трудного задания Глючный.
- Ещё чего не хватало, - возмутилась Стервозина. - Моя задача - делать логические выводы, а от рутинной работы избавь, её вполне способен сделать и ты.
Легко ей было говорить, а вот бедный пёс изрядно намучился, но так и не смог выцарапать рака из его норы. Уцелевшая клешня оказалась слишком действенным и весьма болезненным оружием.
Израненный Глючный, поскуливая, зализывал раны на берегу, когда из воды высунулась хорошо знакомая хищная узкая морда.
- Не знала, что собачьи изменили рацион и основной упор в нём теперь делают на ракообразных, - съехидничала щука. - То Шмыг охотится на Усача, то ты, Глючный.
Пёс грозно зарычал. Он не любил напоминаний о дальнем родстве с лисами. Да и не верил в него. Ну что может быть общего у благородных домашних собак с хитрой вертлявой дичью? К кошке он вернулся понурым и расстроенным, просто, как... как побитый(вернее, покусанный) пёс. И очень удивился, получив похвалу.
- Молодец, Глючный, - мурлыкнула сиамка, - добыл ценную информацию. - Она пружинисто поднялась и призывно махнула хвостом. - А вот теперь можно и мне размять лапы. За мной, лохматый!
Пёс преданно уставился на неё, судя по всему, кошка напала на след Улыбкина. Но оптимизм его заметно поубавился, когда, добравшись до холодильника в пустой кухоньке, Стервозина выудила оттуда банку собачьих консервов со словами: "А вот и приманка для Шмыга". На предложение взять приманку из консервов, предназначенных для неё, снисходительно заметила о предпочтительности пищи для собачьих. Глючного передёрнуло от неприятного напоминания. К тому же, он был уверен в том, что коричневая паршивка исходила исключительно из своих шкурных интересов.
А затем в зарослях камыша состоялась попытка переговоров со Шмыгом. К большой радости пса, лис на подачку не купился. Сохраняя безопасную дистанцию, посоветовал парочке идти лесом, хотя леса в окрестностях вовсе не наблюдалось. Кошка изгалялась вовсю, пытаясь разговорить упрямца, от добрых слов перешла к издевательству, посмеявшись над неудачной рыбалкой лиса, который так и не сумел поймать щуку, раздобыв лишь её чешуйку ( откуда Стервозина это взяла, пёс так и не понял, как не понял и зачем она болтала всю эту ерунду). На это Шмыг холодно отрезал, что есть вещи, которые неким стерилизованным особам не понять, а его в норе ждут лисята. После этого в камышах шелестнуло, запах лиса растаял в густых зарослях, сообщая, что тому надоели бесцельные словопрения и он отправился по своим делам.
Кажется, кошку его слова все же задели. Она что-то буркнула со злостью, а сердобольный Глючный попытался её утешить:
- Не обращай на него внимания. Эти лисы чадолюбивы до крайности, почти, как грызастые... эти самые, кролики.
- Грызуны, - поправила кошка. И вдруг её синие глаза полыхнули радостью. - Слушай, Гастингс, а ведь у тебя тоже бывают озарения! Грызуны ведь не только кролики. Ну-ка, дружок, двинем-ка туда, где обретается Толстопоп.
Глючный опять не понял обзывательного прозвища, которым его наградила сиамка. Не уловил он и её странной логики, связавшей вскользь обронённую Шмыгом фразу с неистребимым главой обширного крысиного клана. Но, тем не менее, послушно начал обнюхивать дачную территорию. Ушлый Толстопоп, спасая своё семейство от наступательных действий Митиных родителей, частенько менял свои норы, зачастую используя даже те, которые прорыли кроты.
На обозримом пространстве участка плоских земляных холмиков не наблюдалось. Но великолепный нюх позволил Глючному отыскать замаскированную ветками и мусором нору у забора за кустом ракитника.
- Значит, вот ты где окопался, толстопопый, - мурлыкнула в пустое пространство кошка. - Что ж, придётся приманить сюда наших хозяев, пусть принимают срочные меры.
В норе послышалось шуршание, хриплый голос крыса прозвучал одновременно возмущённо и жалобно:
- Имей совесть, Стервозина! У меня здесь больной ребёнок.
- У нас тоже, - сиамка растянулась под кустом, небрежно помахивая хвостом. - Отдавай Улыбкина, тогда, так и быть, забудем, где ты окопался.
- Какого еще Улыбкина? - изумление грызуна казалось натуральным.
- Оставь, крыс, - насмешливо ответила кошка. - Не отпирайся, я тебя вычислила. И логика у меня железная. - Она с явным превосходством посмотрела на потрясённого соратника и, явно красуясь перед ним, начала перечислять неоспоримые доводы. - Как ты помнишь, Глючный, я сразу же обратила внимание, что нас пытаются пустить по ложному следу. Перо Трещотки отметилось на подоконнике родительской спальни и лежало возле коробки с игрушками. Но сорока, как я уже сказала, там не побывала. То же самое со следами щуки и рака. По тому, что тебе обмолвилась Зубастая, я поняла, что эти улики раздобыл Шмыг. Кстати, его запашок витал вокруг них. Но с запахами, если помнишь, были проблемы. Кто-то там рассыпал перец, а лис и вовсе лапы в хлорке замочил. С чего бы это у дикого животного обнаружились такие знания о том, как сбивать следы с помощью бытовой химии или специй, используемых людьми? Не сходятся концы с концами. А вот от природы умное животное, которое систематически лезет в человеческое жилье, о таких вещах знать вполне могло. - Кошка опять потянулась, прищурила сапфировые глаза и мурлыкнула прямо в нору:
- Знаешь, Толстопоп, я тобою даже восхищаюсь. Обычно ваш вид боится сильных концентрированных запахов, а ты героически полез к жуткой химии с жутким запахом. Да и к перцу подступиться, наверное, было трудно. А вот то, что следы свои на муке не замёл, не одобряю. Думал, наверное, чем больше всякой живности в доме отметится и чем больше запахов намешается да смажется тем больше нас запутаешь? Перемудрил, перемудрил....и сам себя подставил. Но теперь, давайте, разберёмся с другим: кому это выгодно? Вот это не давало мне покоя всё время. К чему, скажите, пожалуйста, пластмассовый солдатик щуке, раку или даже сороке? На первый взгляд, и лису с крысом ни к чему. Это если отбросить ваше чадолюбие. Итак, признавайся, вредный грызун, неужели ты украл Улыбкина для своей больной малявки?
- Не для малявки, а для малявка, - из-под земли прозвучал судорожный вздох.- Это мальчик. Мой младшенький. Ничего уже ему не помогало. И тут я вспомнил, что Митя во всех своих невзгодах хватал своего Улыбкина. Вот и подумал, что тот волшебный... - Крыс замолчал, а потом задумчиво добавил. - И действительно волшебный, потому что помог. Мелкому с ним стало лучше.
Повисло тягостное молчание, а затем Толстопоп со злостью сказал:
- Шмыг тоже растит малышей. Он меня понял и помог, а вот ты, Стервозина...
- А вот я бездетная одиночка родительских чувств не знаю и поэтому ко всяким спиногрызам сострадания не имею, - кошка резко поднялась, выгнула спину, вздыбив шоколадную шёрстку, в её мурчании прозвучали рычащие нотки. - Пойдём отсюда, Глючный. Обслюнявленный больным крысёнышем Улыбкин Мите ни к чему. Подточу я когти как следует и сделаю ещё лучшего Улыбкина из другого солдатика. Ну, чего ты застыл, псина? Сказала же тебе: за мной.
Глючный почувствовал на спине влагу, встряхнулся и заметил, что начинается дождь. И тут их накрыл внезапный ливень.
- Трубка или аспирин? - пафосно вопросила Стервозина, добравшись до дома. - И пивка бы в баре прежде, чем возвращаться на набережную Орфевр....
Пёс только хмыкнул. Он привык прощать сиамке её закидоны, а уж после сегодняшних событий и вовсе испытывал к ней самые тёплые чувства. Все-таки под маской циничной интеллектуалки синеглазая красотка прятала добрую, отзывчивую натуру. Её сердце не было таким уж чёрствым, как она пыталась доказать окружающим. И переживания Мити, и страдания маленького крысёныша всерьез затронули кошку, заставив проявить лучшие душевные качества.
Глючный поплёлся в свой угол, улёгся на коврик и, уткнувшись носом в сложенные лапы, предался размышлениям. Если раньше, преклоняясь перед умом кошки, он полагал, что превосходит её в доброте и сострадании, то теперь выяснилось, что и в этом сиамская кошка не отстаёт от него. Но с другой стороны... С другой стороны, как любит повторять Митина мама, кошки склонны гулять сами по себе. До собачьей преданности и верности им далеко. Недаром папа мальчика часто повторяет, поглаживая лохматую собачью голову: "Глюк под кроватью храпит во всю мочь, значит он друг настоящий".
Пёс посмотрел на точившую когти приятельницу с некоторым высокомерием.
- Я когда-нибудь напишу книгу, - мечтательно мурлыкнула Стервозина. - Увлекательный и невероятно изысканный детектив. Первую фразу уже придумала. Загадочная и выпендрёжная: "Вечерело, сквозило, фонарело, депрессило..." Как тебе, Глючный?
Пёс ошалело сморгнул. За полётом творческой фантазии его великолепной соратницы уследить было трудно. Что и говорить, всё равно сиамская красавица превосходила его во многих отношениях.