Прошел еще один день - красивый и немного грустный день безвременья, той самой поры, когда непонятно, какая сейчас эпоха и время года. Океан не был современным или устаревшим - он просто был. Иногда ровный, как стол из нержавеющей стали, иногда подернутый волнами, на которых плавал расплавленный закатный свет. Он был зеркалом, в котором отражалось небо мироздания. В каком-то роде, он являлся той незыблемой и надежной аксиомой, за которую цеплялось сознание, уставшее от бесконечных перемен.
Как и каждый вечер до сегодняшнего, она сидела на берегу, усыпанном сероватым песком и осматривала далекий, как сон, горизонт. Когда солнце висит низко, оно превращается в багровый круг с четкими краями, и не причиняет боли глазам. Ей нравилось смотреть на солнце. Теперь она могла смотреть на него всегда, не считая дней, когда приходили непроницаемые для лучей серые облака. В последний раз их видели здесь уже очень давно... Ветер развеял ее отросшие волосы, облизнув лодыжки и заставив соски затвердеть. Она зябко повела плечами. Пенные барашки прибоя не доставали до ее босых ног считанные сантиметры. Безумно хотелось искупаться - но, каким бы ласковым не было солнце, океан оставался слишком холодным... И таким ему предстояло быть еще очень долго.
...По берегу, шлепая у самой кромки воды, бежал мальчик, волоча за собой на веревке огромное рогатое животное, похожее на буйвола. По сравнению с буйволом, мальчик казался совсем крохотным. Несмотря на это, буйвол повиновался беспрекословно, словно был декоративной домашней собачкой. Мальчика звали Лу. Никто не знал, откуда он пришел, но в селении он был за своего, хотя знал всего несколько испанских и португальских слов. Его родной язык никому не был знаком. Он помахал ей тоненькой смуглой рукой, и она ответила тем же. Мальчик наклонился, зачерпнул воды и окатил животное веером брызг. Бык фыркнул и замотал головой.
- Лу! - крикнула она и, когда он посмотрел на нее, улыбнулась, - Homem alto? Мужчина. Desconhecido? Понимаешь?
- Nao! - ответил он ей то же, что и в последние два месяца. - No se nada!
Она задумчиво положила подбородок на колени. Мальчишка потащил животное наверх, к полосе деревьев, к которой прилепилась деревня. Лачуги были простые, на манер рыбацких, построенные из кусков фанеры и древесных стволов. Там горел костер, кто-то смеялся. Ее ноздрей коснулся запах жареной рыбы.
Она зачерпнула песок горстью. Он просыпался между пальцами, оставив на ладони кусочки коры и ракушек. Ей пришло в голову, что это похоже на ее жизнь. Люди появлялись из ниоткуда и уходили в никуда, а она просто ж д а л а. Примерно каждую неделю в поселении появлялись новенькие. Старые, молодые, несчастные, влюбленные, умирающие... Кто-то со смехом, кто-то со слезами. Бросали ставшее ненужным оружие и просто садились к огню. Никто ни о чем их не спрашивал. Здесь не было прошлого, океан смывал его с берега и уносил с волной на недостижимую глубину. Соль разьедала память, как металл - очень быстро, пока от нее ничего не оставалось. Люди поддавались этой силе охотно и осознанно. Чтобы забыть темное прошлое, чтобы не думать о туманном будущем. В этом тихом месте каждый день был первым и последним, и никто не мешал жевать травинку на пляже и смотреть на пустынный горизонт.
А она сопротивлялась. Словно боясь, что заснув, может наутро з а б ы т ь о чем-то важном, очень личном, отчего казавшимся невероятно дорогим. Как пожелтевшая фотография с лицами на ней, которых никто, кроме тебя не знает. Как слова, сказанные шепотом только для тебя - так тихо, что чувствуешь лишь губы, коснувшиеся уха.
Жди.
Она хорошо умела ждать. И верить. Утром берег будет на месте, и солнце выйдет из-за ее спины, укорачивая тени, и океан медленно поменяет цвет с пепельно-серого на лазурно-голубой - а она все так же будет сидеть, чертя на песке пальцем, в ожидании того, кто придет, сядет рядом и просто назовет по имени...
Блеснув кровавым лучом, солнечный диск утонул в черной воде. Она поднялась, отряхнула ладони и пошла на звуки смеха.