Сквернослов занял место Макарова. Юрий вел луноход и иногда бросал ему короткие фразы, объясняя как управлять машиной. Они уже давно покинули столицу и двигались по какой-то просеке среди зарослей мертвого подмосковного леса. Варяг как обычно наблюдал в перископ.
- На следующем привале надо Андрея помянуть, - вздохнул он. - У меня есть кое-что.
- У меня тоже, - устало произнес Людоед, устало глядя в потолок и скрестив руки на груди.
- Хотел бы я знать что. - Хмыкнул Варяг. - Ты, наверное, пьешь только серную кислоту.
- Ой, ну пошил. Остроумный.
Николай пристально смотрел на Людоеда, пытаясь понять, что вообще это за человек. Он был жесток и циничен. Он презирал всех вокруг и источал постоянную угрозу. Но когда это приводило к какому-то пику, грозившему перерасти в серьезный конфликт, он менял линию поведения, разряжал обстановку и при этом все равно оставался победителем. Достаточно было вспомнить момент, когда он вдруг первым вызвался помочь похоронить Андрея и Ульяну. Определенно Крест был умный человек. И его внутренний мир был куда глубже, чем его показная нарочитая звериная злость, обволакивающая его как этот черный мундир.
- Чего смотришь, блаженный? - равнодушным голосом спросил Илья у Николая.
- Какой?
- Блаженный.
- Что это значит?
Людоед лениво покрутил пальцем у виска.
- Это значит такой, - ухмыльнулся он.
- Почему это? - нахмурился Васнецов.
- Да ладно. Шучу.
- Слушай. Может, стоило Нордику с собой взять? - осторожно спросил Николай.
Крест взглянул на него, наклонившись и упершись локтями в колени.
- Что, понравилась?
- Да нет. Ты не думай... Я же понимаю... Между вами что-то есть... - сконфуженно начал оправдываться Васнецов.
- Ничего нет. - Мотнул головой Крест, оборвав его на полуслове.
- Но как же. Я же видел. Когда вы прощались...
- Просто она меня любит. Хотя в слух об этом не говорит. Бедняжка, - Крест вздохнул, покачав головой. - А женщина в группе, это очевидная предтеча дисбаланса среди нас. Знаешь, почему у моряков издревле считалось, что женщина на корабле к несчастью? Вот по той же причине.
- Любит, говоришь? За что интересно, - хихикнул Яхонтов.
- А все очень просто, Варяг. Я сволочь. А сволочей бабы любят. Вот ты, Коля, хороший, добрый парень. Вот тебя бабы никогда любить не будут.
- Почему это? Что же мне, в сволочь превратиться? - удивленно спросил Николай.
- Нет. Ни в коем случае. Любовь того не стоит, чтобы убить в себе себя и стать мутантом. - Он снова облокотился на стенку и уставился в потолок. - Есть два типа мужчин. Один тип, это донжуаны, ловеласы, Казановы и прочие бабские угодники и охотники за плотью. А есть романтики и поэты. Не в смысле, что они обязательно стихи сочиняют. А, по сути, их души. Первым нужны победы. Нужны женщины у их ног, готовые отдаться им по одному зову инстинкта и похоти. Им нужно удовольствие и грех. Вторым не нужно от женщин ничего. Им нужна одна. И от этой одной им нужна ее чистота, доброта, улыбка и искренность. Робкое прикосновение руки. У таких мужчин душа живет в сердце. А у других... Наверное в штанах. - Он засмеялся. - Хотя сейчас все по-другому. Сейчас все честней. Как и положено быть в первобытном мире.
- А у тебя, где душа? - снова хихикнул Варяг.
Илья задумчиво покачал головой и монотонно заговорил:
Где была твоя душа...
Шепчет сердце мозгу не спеша.
Где была она тогда,
В день, что сжег меня дотла
Как тебе позволить я смогла
Чтоб обрушил в бездну небеса
Чем не угодила тебе я?
Разве я неправильно жила?
Разве не пульсировала я?
Так зачем теперь мне пустота
Там где жить должна твоя душа
А теперь там лишь ютится боль
Еще раз теперь спросить тебя позволь
Чем повинен мир в твоей беде?
Где была душа твоя, ну где?
Крест пробормотал неторопливо это стихотворение и презрительно фыркнул:
- У меня вообще нет души. И вообще, кто сказал, что она существует?
- Ты это сам сочинил? - Варяг уставился на Людоеда.
- Да брось ты. Нет, конечно. Так. Один парень.
- И что с ним?
- Он умер двадцать лет назад. Как и большинство на этой планете. Все ребята, идите к черту. Я спать хочу. Пока вы в подвале у баб этих прохлаждались, я, между прочим, умаялся сильно. - Он разлегся на сидении и укрылся своей черной шинелью, повернувшись лицом к стенке. - Слышь, Варяг. Я пока спать буду, ты мне своим мечом голову не отрубишь?
- Есть такая мысль. Но боюсь салон испачкать твоей кровью. У тебя вообще кровь есть или в твоих жилах полоний течет?
- Свинцововисьмутовая смесь, для охлаждения реактора. Как в подводных лодках, - устало ответил Крест.
- Ты подводник? - спросил вдруг Николай, вспомнив разговор Пентиселеи и Людоеда.
- Нет. Я "Парусник", - не поворачиваясь ответил тот.
- Как это?
- Морской диверсант водолаз. Спецподразделение "Парус". Ты никогда о нем не слышал. Да и никто не слышал. Все Васнецов. Иди в задницу. Я сплю.
Николай вздохнул и уставился в смотровую щель. У него была масса вопросов к Людоеду, но тот не торопился давать даже шанс их задавать. Хотя его признание в том, что он какой-то особый диверсант, было очевидным прогрессом. Но получит ли он ответы на другие вопросы? Ведь они так и не узнали многого, что было на их пути. Остался тайной странный дым в наводненном люпусами Ферзиково. Осталось тайной видение Раны, катающейся на коньках возле конфедерации. Остался тайной этот загадочный великан в метро, что спас ему жизнь. Остался тайной "Субботний вечер"...
Стоп! Николай стал водить ладонью за своим сидением. Там, где проходила пластина обогревателя. Он вспомнил, что положил в узкую щель между сидением и бортом записную книжку, которую принесли из бункера сталкеры и просили передать ее ему. Вот она...
Он извлек потрепанную книжку. Она хорошо просохла. Внимательно осмотрев ее, Николай осторожно попытался ее раскрыть. Поддалась. Возможно, даже не придется ее отпаривать, хотя некоторые страницы были все же слипшиеся. Однако первые раскрылись довольно легко. Васнецов сел поудобнее, чтобы утренний свет из смотровой щели позволял читать, не напрягая зрения. Чернила растеклись от сырости. Некоторые буквы были не читаемы. Но Николай решил, что возможно удастся понять смысл написанного хотя бы по тому, что удастся прочитать. Итак...
* * *
Мне трудно понять, зачем была необходимость в приказе об уничтожении всех рабочих записей и всей дежурной и оперативной документации, которая сухим текстом фиксировала происходящее. Мы люди военные и приказы исполняем, не задумываясь над их смыслом. Но мы все-таки люди. Теперь, когда события последнего месяца и то, что произошло неделю назад, начинают доходить до сознания, я решил все-таки завести этот дневник, чтобы сохранить хотя бы крупицы информации для истории. Я не тешу себя иллюзиями по поводу того, что кто-то наверху выжил. Я сам не знаю, для кого я это пишу. Быть может для себя. Это несколько упорядочивает тот хаос, который творится в моей голове, равно как и в головах моих сослуживцев. Быть может, пока я пишу, я не позволю себе застрелиться, как это сделал Лишенко в первый же день войны. У меня была зависть к нему, что он решился. Что у него хватило мужества. Но сейчас, когда я сижу и пишу, я думаю как это глупо. Глупо и зря. Торопиться на тот свет не стоит. Все равно мы все умрем. А мне даже интересно, что будет дальше. Поэтому я планирую выжать из оставшихся мне дней все, и постараться это зафиксировать для того, кто это быть может, когда-нибудь прочитает. Какой ты будешь, читатель будущего? Мутант? Человек? И сможешь ли ты это прочитать? Кто научит тебя грамоте и алфавиту? Я, наверное, цепляюсь за какую-то соломинку, которой даже нет. Но все-таки есть призрачная надежда. Это даже символично. Мы не смогли уберечь Москву от ударов. Но зато оградили от массированного удара Надеждинск. Небольшой военный городок в Калужской области. Наша призрачная надежда в Надеждинске. Вот такой каламбур получился. Надуюсь, там выжило много людей. И там много военных. Десантура, летчики. По крайней мере, я уверен, что есть еще люди там, наверху. И это наши люди.
Калуга. Мне больно писать об этом. Но мы, перехватив вражескую ракету с термоядерной начинкой, смогли отвести ее от Москвы, и она ударила по Калуге. Наверное, это был основной мотив самоубийства Лишенко. Ведь это было произведено его расчетом. По Калуге, конечно, ударили и без нас. Но единожды. Сколько там могло выжить людей? Да сколько бы не выжило. Не имеет значения. Мы их добили. Ведь у боеголовки, летящей на Москву, должно было быть не менее пяти мегатонн смерти. А может это лучший вариант для тех, кто не погиб сразу? Это очень страшно, так думать. Ты, читатель, даже не представляешь, насколько это страшно...
* * *
Николай вздохнул. Дальше текст был не разборчивый. Целый абзац расплылся синей кляксой. Он взглянул в смотровую щель. Пейзаж был все тот же.
Упоминание о родном Надеждинске заставило сжаться сердце. Как там теперь? Что происходит? Не было ли землетрясений? Он ощутил тоску по родному городу. По теплому подвалу, ставшему давно его постоянным домом. Куда можно было прийти после рутинной работы или дозора, и спокойно лечь на скрипучую кровать, растянувшись и чувствуя облегчение в мышцах. И там можно было услышать смех детворы. Он тосковал по профессору Третьякову. По Эмилю Казанову и по погибшему в схватке с червем Гуслякову. Нет, он не жалел, что отправился в экспедицию, но скучал по покинутому отчему дому, чувствуя, что если он и вернется туда, то очень нескоро.
Николай осторожно перелистнул хрустящую страницу. Вверху текст разборчивый более-менее. Ниже снова клякса размытого текста, пропитавшая лист насквозь. Придется читать то, что возможно.
* * *
...За месяц до этого страшного дня к нам приехала инспекция. На сей раз не крысы кабинетные. Эти были куда более серьезные. И их заботила не покраска плинтусов в помещениях или отсутствие портрета президента за спиной командира. Они проверяли работу аппаратуры, системы очистки и регенерации воздуха. Давно мы не припоминали такой проверки. Обычно приезжают треклятые бюрократы в погонах, которые готовы докопаться до цвета кафельной плитки в сортире, лишь бы мы нарубили им "поляну" и сварганили баньку с русалками, за положительную оценку. Однако мы не сильно удивились этой внеплановой и такой нетипичной проверке. Даже не удивило то, что они были на самом деле озабочены состоянием объекта и нашими нуждами. Нас удивило, что они все в штатском были. Однако у каждого была серьезная ксива. Так называемый "вездеход", с тремя подписями самых главных силовиков, включая верховного. Вот это было необычно. Звания у них были засекречены и обращаться нам к ним нужно было - "товарищ контролер". Всего пять человек. Один из них - товарищ старший контролер. Три дня они рыскали по объекту с озабоченными лицами и проверяли все, включая работоспособность сливных бачков и уровень пылеобразования в помещениях. Но они не кричали на нас, какие мы тут бездельники и как тут у нас все запущено. Они спрашивали, что конкретно нам нужно для устранения того или иного замечания в пятидневный срок. Это тоже было удивительно и непривычно...
Дальше снова неразборчивый текст и Николай стал читать на следующей странице...
...Остался старший контролер. Он не мешал нам и старался не смущать своим присутствием. Но и мы и другие смены чувствовали его присутствие остро. Он дотошно наблюдал за каждой мелочью, которая могла иметь отношение к работоспособности объекта в особый период. Его абсолютно не интересовали нарушения формы одежды некоторыми нашими товарищами. Его не беспокоило другие вещи, которые не имели отношения к работоспособности коллектива. Видимо это был не помешанный на уставе штабной строевик. Тогда мы не особо задумывались, что назревает что-то серьезное. Мы подготовили резервные помещения, как и требовала эта группа контролеров. И вскоре к нам начали завозить через метро-2 различные грузы, новые электрогенераторы. Разговоры о чем-то нехорошем и о предчувствиях начались после того, как завезли целый состав нового стрелкового и тяжелого ручного оружия. Там были образцы, которые мы только в компьютерных играх увидеть могли. "Абаканы", "Грозы", "Винтари". Даже западное оружие. Немецкие штурмовые винтовки G-36 и еще много чего. Боеприпасов много. Напряжение в наших умах усилилось, когда спецтранспортом из метро прибыли три человека с взводом охраны и с какими-то ящиками и, заняв одно из помещений, провели из него через специальный портал для кабельтрасс спецсвязи какой-то странный и толстый армированный кабель. Вывели они его в тоннель. И если оружие вроде как предназначалось для всего нашего состава и для трех других дежурных смен, то с этим все обстояло иначе. Нам категорически запретил старший контролер приближаться к занятому ими помещению и к этому кабелю. Но мы тоже не ваньки какие-нибудь. Мои ребята (на всякий случай называть их не буду) разнюхали кое-что. Этот кабель провели до второго поста в метро и интегрировали его во все линии. Включая правительственную, генштабовскую и ФСБшную связь. Так же в резервный кабель связи особого периода. Порталы, выходившие на метеостанцию и антенны ГЛОНАССа. Все это датчиками какими-то усыпали. Мне потом рассказывали, что взвод охраны на втором посту всем составом мучился головными болями, через день, когда эти странные связисты закончили монтаж своего кабеля. Их заменили на амбалов из ФСО, а ребят вроде отправили в "Бурденко" на внеплановую диспансеризацию. Сейчас я на сто процентов уверен, что...
...Что? Николай досадно дернул записной книжкой. Дальше текст прочитать было невозможно. Что он там писал? В чем он уверен?
- Это что, Монино? - послышался голос Яхонтова, наблюдавшего в перископ.
- Монино, - угрюмым голосом ответил Юрий. - Севернее Звездный городок, где нас готовили с Андреем.
- Черт. Я всю жизнь хотел в Монинском авиамузее побывать, - вздохнул Варяг.
- Там не осталось ничего, - сонно пробормотал Людоед. Что и говорить. Спал он чутко. Если конечно спал. - Скажи Юре, чтоб ходу прибавил. Нельзя тут задерживаться. Тут банда терминаторов базу держит неподалеку.
- А что это за терминаторы? - Спросил Николай.
Людоед, наконец, повернулся и взглянул на него.
- Как чтиво? Интересная книжка?
- Да тут размыто много. Пока толком не пойму ничего. Так что за терминаторы?
- Ну, придурки. Нарекли себя так устрашающе. Это в основном отморозки из числа бывших военных и прочих силовиков. Те, кому присяга не присяга, а родина это там, где ширева в достатке. В их руках много складов оказалось с препаратами сильнодействующими для армейских спецаптечек. Они их жрут килограммами, а потом творят черт знает что. Я с ними сталкивался. В такого даже если очередь из автомата выпустишь, он орать от ран не будет. До того накачиваются. И атакуют они часто строевым шагом и в полный рост. Типа роботы. Вроде стреляй по ним в свое удовольствие, но у противника нервы не выдерживают. Бегут от них. Это действительно по нервам бьет, когда они идут, молча и, если ты попал в кого, то он так же молча, падает или присядет и начинает ковыряться пальцами в ране и вытаскивать рукой или ножом выковыривать пулю. Ну, они конечно тоже не дураки. На сильные группировки не нападают. Если бы на Лужники или на Белый дом поперли бы так, то сталкеры и конфедераты места мокрого от них не оставили бы. А на мелкие общины постоянно лезут. Там дух боевой слабый. Мне как-то одна такая община предложила ящик сигарет и трех девиц на неделю, если я помогу им отбиться. - Людоед засмеялся. - Ну, держим оборону. Ждем. И эти нарколыги поперли как обычно в полный рост и строевым шагом. Через пятнадцать минут все наше ополчение обделалось и бежало, только пятки засверкали. А ведь всего одного человека убитым потеряли. Я сижу как дурак один. Вот тебе и сигареты с девственницами. Нет, все-таки на войне без заградотрядов никак не обойтись. Чего делать думаю. Ну и начал из СВД по одному выбивать. Прямо в голову. Пятерых положил и эти сразу понты свои кибернетические позабыли. Деранули как собаки. Правильно сталкеры их клоунами зовут.
- И чего нам их боятся тогда, если они так легко отступают и атакуют глупо? - Варяг взглянул на Илью.
Крест убрал шинель и уселся на сидении.
- Это они со всякими слабаками так себя ведут. Психологические атаки устраивают. Но если кто-то вторгается в их территорию, то они тут уже совсем иначе поступают. Тут и тактику применяют и хитрости всякие и тяжелое оружие. Так что резче нам надо отсюда сваливать.
- А ты девиц в награду получил тогда? - Сквернослов повернулся из водительской кабины.
- Вот кто про что, а вшивый про баню. - Хмыкнул Людоед. - Я как их увидел, ошалел. Им лет по пятнадцать. Это, во-первых. Во-вторых, они рахитом и белокровием больные. Не заразно конечно, но дело не в этом. Дело в том, что та община использовала их как живой товар. Они стояли на какой-то дороге, через которую постоянно различные группы проходят. Ну и девочек этих предлагали в обмен на товары различные. Типа, все равно от этих девочек толку никакого. Они и бесплодные и помрут скоро, а так хоть какая-то польза. Даже родители одной из них не против были. Остальные две сироты. Ну, короче я как обычно. Старосте общины выбил глаз и поломал нос. Прочих всяких там поколотил здорово. Они мне смертный приговор объявили.
- И что дальше было? - Николаю эта история показалась насколько шокирующей, настолько и интересной.
- Дальше, - Людоед зло улыбнулся. - Через три дня на них опять терминаторы напали. На сей раз в этих стройных рядах был и я.
- Ты присоединился к терминаторам?!
- Ну, на один раз. Чтоб общину эту грязную подчистить.
- А что дальше? Что с девушками этими стало?
- Я их увел оттуда и отдал на попечение амазонкам.
- Кому?! - все с недоверием посмотрели на Илью. Только Алексеев продолжал вести луноход, прибавив скорости.
- Да не этим, с которыми вы имели счастье общаться. Есть группировка амазонок под названием "Таня". Это в честь немки одной. Любовницы и боевого товарища Че Гевары, Которую в Боливии убили поганые империалисты. Между прочим, она имя Таня взяла в честь Зои Космодемьянской, которая на допросе Таней назвалась. Эти женщины нормальные. Мужчин конечно тоже не жалуют. Однако по более понятным причинам. Но нормально с ними контактируют. Без резни. Даже семьи некоторые из них заводят. Это по сути сталкеры женского пола. Они таких несчастных и угнетенных девчонок на попечение берут. Даже похищают рабынь у сутенерских банд. Вот им я этих девиц и отдал. А что с ними стало теперь, я не знаю. Это было лет пять назад. Наверное, умерли. Болели ведь очень.
Николаю стало не по себе от этой истории. Наверное, ему было не так скверно от визита в метро и от той иррациональной свирепости пленивших их амазонок. То, что рассказал сейчас Людоед, выглядело настолько житейским и обыденным, что пугало еще больше. Это не что-то локальное. Это жизнь множества маленьких общин, которые ради выживания превращают своих близких в продукты потребления. И сколько еще грязи подобной вокруг? И что еще может поведать Илья? А то, с какой легкостью он рассказывал о своих присоединениях к таким разным, странным и страшным группам, тоже шокировало. Неужели он действительно такой? Все-таки иногда казалось, что это человек с четкими принципами. Но так беспринципно себя вести... Или он врет, чтобы произвести впечатление? Да нет, не похоже.
Яхонтов задумчиво смотрел на Людоеда. Казалось, он думал то же самое, что и Васнецов.
- Ну, ты выспался? - наконец произнес Варяг.
- С вами выспишься, - усмехнулся Крест. - А что? Поменяться хочешь?
- Ну, в общем да. - Кивнул Яхонтов.
- Ладно. Отдыхай. А я понаблюдаю. - Крест прильнул к перископу, уступив место на сидении Варягу.
Николай вздохнул и мотнул головой, отгоняя тяжелые мысли. Интересно, что там дальше написано в записной книжке...
* * *
...Они вроде флотский спецназ. Двенадцать человек. Все офицеры. Точнее девять офицеров и три прапора. Вернее мичмана. Вообще с недавней реорганизацией в этих званиях ничерта не разобрать. Прапоров да мичманов вроде как отменили. Ну да не важно. Мы все думали чего им у нас делать? Но вроде они какую-то спецподоготовку проходили не полигоне ГРУ. И, похоже, их готовили к серьезной акции. И с ними три дня старший контролер брифинги за закрытыми дверями проводил. Тоже все жутко секретное. Даже обидно нам стало совсем. Вроде база наша. Мы тут хозяева как-никак. А теперь, то эти странные связисты, то эти моряки. И рулит всем этот контролер без имени. А они сами по себе ничего такие ребята. Моряки эти. Я всегда к флотским с особым уважением относился. Правда, был среди них один. Нервный какой-то. Молодой капитан-лейтенант. Фамилия кажется...
...Опять потекшие буквы. Николай нахмурился и стал напрягать зрение. Нет. Не прочесть. Одна буква "К" в начале и все. Хотя может быть это "Н". Ладно. Что там дальше?...
...когда эти ФСБшники с собаками начали прочесывать метро. Что они там искали, никто из нас представить не мог. Примечательно, что примерно в это время в Москве начались одна за другой различные акции. Сначала шествия различных неправительственных организаций. Потом несанкционированные марши различных там меньшинств. Причем всегда это оканчивалось беспорядками. Впрочем, как и в другие годы. Однако я не припомню, чтобы за несколько дней было сразу столько акций совершенно разных сил. Были бесчинства футбольных фанатов. Потом погром на рынке. Несколько крупных пожаров в центре. Создавалось ощущение, что все эти на первый взгляд никоим образом не связанные события кем-то дирижировались, чтобы отвлечь на них как можно больше спецслужб. В том числе и тех, которые занимались этими поисками в метро. В ту неделю у нас пять раз циркулярно объявляли тревоги. Причем трижды в режиме "Б". Но потом нам объявляли, что это были учения. Мы совершенно справедливо полагали, что это полный идиотизм. Для учений существую другие сигналы. Но когда за неделю нам три раза объявляли боевую, а потом говорили что так сказать шутка, то это сыграло с нами всеми именно злую шутку. Ведь восприятие этого сигнала притупилось. И когда его объявили через неделю в четвертый раз, то все к нему и отнеслись, как к очередным учениям. То есть формально. И горько просчитались. Но до этого еще...
...И снова размытый текст. Николай оторвался от записей и потер уставшие глаза. Не часто приходилось читать в этом мире. Да и редко попадалось что-то, что можно было читать.
Что-то лязгнуло о корпус. Варяг резко поднялся и посмотрел на Людоеда. Тот развернул Перископ. Затем стал вертеть им.
- Что это было? - Спросил Яхонтов.
- Стреляли, не иначе, - пробормотал Крест. - По корпусу попали.
- Кто?!
- Вот ищу. Пока ничего не видно. Может снайпер.
- Мы проехали Монино?
- Почти. Черт... Что за... Твою мать! - Воскликнул Людоед, - Юра! Этот тазик быстрее ехать может?!
- Попробую, - ответил космонавт.
Луноход загудел и ощутимо прибавил в скорости.
- Нихрена. Они быстрее, - мотнул головой Крест, глядя в перископ направленный назад.
- Да кто там?
- Думаю что эти самые терминаторы.
Еще несколько пуль лязгнуло по корпусу.
- Варяг, можно открыть оба шлюзовых люка одновременно? - спросил Крест, отпустив перископ и хватая автомат.
Николай сразу прильнул к смотровому прибору.
- Нет. Они открываются по очереди.
- Хреново. А аппарель на ходу открыть можно?
- Можно, - послышался голос Алексеева.
- Как только скажу, открывай. Только не до конца, а то он снег бороздить будет и ход замедлит.
- Ладно.
Крест отложил автомат и подвинул свой огромный железный ящик так, чтобы он стоял поперек заднего края салона. Затем он стал монтировать на нем свой жуткий пулемет.
По следам лунохода, разметая снег, мчались шесть снегоходов. Оседлавшие их люди были вооружены и одеты в черные одежды. На трех скоростных машинах сидело по два человека. Пассажиры вели одиночный огонь из автоматов. Расстояние между преследователями и луноходом быстро сокращалось.
Крест обернулся. На его лице снова, как и во время боя у Белого дома, Николай увидел это жуткое выражение. Смесь восторга и ярости. Предвкушения схватки и презрение, как к смерти, так и к жизни.
- Юра! Открывай! Варяг, Коля, на пол ложитесь! Мой ящик от пуль защитит! Васнецов! Я сказал на пол, что уставился?!
Николай подчинился, и лег на пол рядом с Яхонтовым, прижимая к себе записную книжку. Аппарель стала медленно опускаться, впуская в салон дневной свет и пронзительный холод.
- Аллилуйя возлюбленной паре! - заорал Людоед, - Мы забыли бранясь и пируя, Для чего мы на землю попали! Аллилуйя ВОЙНЕ аллилуйя!!! Аллилуйя всем умершим детям! Наша жизнь, пролетая аллюром! На вопрос непроглядный ответит! Аллилуйя ВОЙНЕ аллилуйя!!! Юнона и Авось, мать вашу!
- Господи, какой же он псих, - вздохнул Варяг, глядя на Николая.
Снегоходы мчались уже совсем рядом. В луноходе уже было слышно рычание двигателей. Терминаторы стали стрелять чаще, так как шансы на попадание увеличились.
- Асталависта, падлы! - радостно воскликнул Людоед, сжимая гашетку с такой силой, что у него побелели руки.
Дорожка фонтанирующего снега описала кривую и, от первого снегохода отлетел капот и стекло, разлетаясь в полете вдребезги. Закувыркалась в снегу оторванная рука водителя, а там где была его одетая в каску голова, остался лишь рваный пень шеи со свисающими кровавыми лохмотьями. Снегоход задымил и перевернулся. Второй бандит получил порцию пуль в грудь, отчего вылетел из седла и, перекувыркнувшись в воздухе, ударился о стекло следующего за ним снегохода, выбив, оттуда водителя. Оставшийся в седле пассажир попытался взять управления на себя, но не справился и, машина завалилась на бок. Еще один снегоход Людоед просто раскрошил на мелкие части вместе с двумя людьми, находящимися на нем. Оставшиеся преследователи резко повернули в сторону и стали удаляться.
- Не ожидали, да, уроды?! - засмеялся Крест, прекратив стрельбу. Однако отпустил он гашетку лишь для того, чтобы вести теперь огонь из "Калашникова". Он прицелился. Короткая очередь. Мимо. Еще одна очередь. По склону, через который пытались перемахнуть в поисках спасения бандиты, покатился один из них. - Юра! Закрывай!
Крест распластался на полу, облокотившись спиной на свой ящик и улыбался.
- Ну, как я их, а? - усмехнувшись, спросил он, когда аппарель закрылась.
- Молодец, - спокойно кивнул Варяг садясь. - Эдак ты все патроны потратишь. А где их для такого пулемета взять?
- Слушай, Яхонтов, - махнул рукой Илья, - патроны для того и сделаны, чтобы вылетать через ствол оружия и пробивать чей-нибудь череп. Чего их беречь? У меня еще полный ящик. Кстати о пулях. У меня мыслишка одна любопытная зародилась.
- Какая? - поинтересовался Варяг.
- Вот ты летчик. Верно?
- Ну, был когда-то. А что?
- Был когда-то, - хмыкнул, кивнув Крест, - И Юра тоже был когда-то. Да Юра? Значит вам известно, что такое "Шилка" или "Тунгуска"?
- Зенитные самоходные установки. Ты про них? - Варяг явно не понимал, к чему клонит Людоед.
- Именно. Именно про них. А ты, Яхонтовый ты мой, знаешь, что они являются бронетехникой?
- Ну, разумеется, - Яхонтов нахмурился, поскольку эти словесные пляски вокруг да около ему никогда не нравились.
- А знаешь ли ты, что их броню, можно пробить из СВД или пулемета? А?
- Да к чему ты клонишь, черт тебя дери?!
- Ты понимаешь, Варяг. Бронетехнику некоторую это стрелковое оружие пробивает. Но вот наш замечательный луноход отчего-то никак. Ну не странно, а? Вот Нордика сшибала морлоков с этой машины и лупила из пулемета. Пара пуль попала по корпусу и ничего. Ну да это ладно. Может они в ребро жесткости попали и не пробили. Бывает. А ведь я еще кучу отметин заметил на корпусе еще, когда осматривал этот тарантас. И относительно свежих. И очень старых. Ну не придал значения. А сейчас. Когда эти уроды стреляли по нам, задумался. Что за ерунда такая? Это ведь луноход. Зачем луноходу броня? А? Юра, вы с кем там воевать собирались на Луне?
Алексеев ничего не ответил.
- И все-таки я не пойму, к чему ты клонишь? - пожал плечами Яхонтов.
- Да мне самому интересно. Что за чудо-машина такая? Вот когда шатл американский при посадке развалился... Как его. "Колумбия" кажется. Так вот выяснилось, что он развалился при входе в атмосферу от того, что его крыло пробил кусок пенопласта из обшивки ракеты-носителя. А ведь это был космический корабль, рассчитанный на сильнейшие перегрузки и трение об атмосферу. А что такое луноход? Жестяная коробочка. Но! Наша замечательная машинка оказалась прочнее некоторых видов бронетехники. Юра, может, объяснишь?
- А мне нечего объяснять. Не я конструировал этот луноход. Так что можешь думать что хочешь, - резко ответил Алексеев.
- Ну, ну, - скептически покачал головой Людоед. - Ладно. У меня вопросов больше нет. - Он склонился к Яхонтову и тихо произнес, - А вот ты подумай над этим...
* * *
...а мы думали, куда он пропал. Даже скучно как-то стало без этого нервного капитан-лейтенанта. А он оказывается, в самоволке был трое суток. Как он умудрился пройти через посты, вообще загадка. Хотя. Все-таки профессионал. Диверсант. Уходил в город вроде через метро. Скандал был нешуточный. Однако все быстро забылось. На следующий день их отправили на аэродром. Какая-то срочная командировка. В тот же день спецсоставом из метро прибыли какие-то люди под усиленной охраной. Восемь человек в масках и, по-моему, даже в гриме. Охраны человек сорок. Со своей едой и со своими медиками. Перекантовались сутки у нас и тоже на поверхность, к метеостанции. Там вертолетная площадка была. За ними вроде Ми-26 прилетел. Я сейчас думаю, что это были не кто-нибудь, а руководство страны. Хотя может, ошибаюсь? Неужели у них не было специального узла в метро-2 для таких случаев? Может просто это такой спектакль для дезинформации или проверки вероятной утечки информации в нашей базе? Как бы там ни было, через сутки все уехали. Даже старший контролер. Остались только эти странные связисты с их установкой, которые заперлись в своей автономной комнате и их охрана. Кутерьма вся вроде улеглась. Мы вздохнули свободно. Только кто бы мог подумать тогда, что миру осталось всего два дня...