Когда я ещё был маленьким мальчиком и часто разбивал себе коленки, стрелял в ворон из рогатки и гонял голубей, я уже знал, кем я хочу быть в будущем. Нет, то, что я только что перечислил, никак не повлияло на выбор моей профессии, это я написал так, чтобы показать, что я не отличался от своих сверстников ничем, если только датой рождения и именем.
Для начала позвольте мне представиться - Николай, а друзья меня называли "Юлой". И правда, я не мог вообще остановиться на одном месте, вот он я, здесь, а через минуту - и след простыл. Да вот он я, повествую знаменательный момент своей жизни, бывшей. Не буду забешатьвперёд, сйчас я всё вам доступно объясню.
Когда мне было 10 лет, я вместе с отцом поехал в деревню к своей двоюродной тёте или к кому там ещё, это не важно. Дорога была бугристая и то и дело машина подпрыгивала под волной камней пеной пыли. Отец, как всегда чувствовалсебя капитаном штурвала и царём дороги, так как он выбрал самый извилистый маршрут из всех возможных. Честно признаюсь, в нём был огонёк, который бросал вызов всему, что принуждало человека к приложению усилий, ему не нравились вещи, которые давались легко. Может это детдомовская закалка, а вполне возможно, что сущность его такая - обязательно достигать того, что задумал. Помню ещё, когда мы сами жили в деревне, только не в той, куда держали путь, в другой, он поставил себе цель - посадить дерево и выхолить его. Это, так сказать, один из критериев человека, с исполненным долгом. Дом он построил своими руками, ребёнка, то бишь меня, он вроде как растил, а вот до дерева никак не добрался. Сколько только косточек он не зарывал в землю: виноградные, яблочные, грушёвые, вишнёвые, один раз даже бобы зарыл, из интереса, но ничего у него не получалось. Целыми днями он спрашивал совета и нашего соседа-агронома, что да как ему сделать, сколько раз поливать, под каким углом емлю вырыть, сколько миллиметров пыли сдуть, заморочился бедный мой старик. Сосед-то предложил свою помощь, давай, дескать, я займусь твоим садом, но отец чуть не взорвался и сказал: "Я тебе что, двоечник, что ты мне ещё как самый умный всю работу сделаешь? Ещё чего!" Ну вот так, худо-бедно проросло что-то в нашей неплодородной земле и отцовскому счастью не было предела. Он ужасно гордился, что выполнил все три Божьих наставления и ему не хватало только павлиньего хвоста для пуших эмоций. Только прожил этот росток не долго, может месяц еле дотянул. И тут-то до отца дошло - ведь главное не просто отделаться, взять и посадить, а довести дело до конца, дерево "в люди" вывести. Но заметьте, как ни крути, своего он добился.
Господи, как же я от темы отвлёкся. Рассказал чушь какую-то, а вы почти поверили о её существовании, вдруг она мне вовсе и приснилась?
Ночь в горах прекрасна. Извилистая дорога, поднимающаяся куда-то в верх, может к истокам холодных, кричащих рек, становится родной-родной, гладкой-гладкой, не смотря на все свои неровности и бугры. Может ей приятно, что фары ласкают её и след оставляют на ней? И земля на память дарит шинам свои микроскопические кусочки, о которых будет знать только машина. И никто больше. И будет помнить до первого мытья.
Именно в одну из такх ночей, когда мы ехали к родственникам, я сладко уснул в отцовской сорочке, так как промёрз до костного мозга. Ночи красивы, да суровы там. Папин запах, приглушённый звук мотора, неяркий свет от датчиков и фар, тёплое сидение и колдующиегоры, насылающие на нас соблазнительный ветер, перед свежестью которого никто не сможет устоять. Раз уловив лёгкость горного ветра, вы ощутите ту тяжесть, которая оседает в лёгкие и долгое время не может улетучиться.Наверное, оседает навсегда в памяти и рот не раз захочет половить прозрачный воздух и наглататься им, заполнить недостающие на тот момент кусочки извилин души.
Проснулся я утром комариноо писка. Было утро и отец остановил машину, сам заснул за рулём. Я не сразу понял, что меня какая-то длиноносая мамашка только что всего расцеловала в щёчку. Не сумев справиться с ней лениво отмахивающейся рукой, я приподнялся и начал мотать головой, позволяя рукавам отцовской сорочки рассекать и так не стоячий на одном месте свежий, утренний воздух. Вдруг мой взгляд устремился на одну горную цепочку. Она была почему-то сиреневатого оттенка и казалось как-то слишком сильео примыкающей к небу. Меня это даже не смутило, а наоборот, поразило, обрадовало, что я очень пожалел, что у меня не было фотоаппарата. В те времена они были только у фотографов. Но я как-то не волнуюсь по этому поводу, то, что я видел в тот день, никогда не сотрётся из моей памяти. Столб гор необычного цвета манил к себе, звал, будто бы говорил: "Зачем тебе ехать к родственникам, когда ты можешь предаться забвению тут, у нас? Сам же понимаешь, где лучше. Здесь сбываются твои мечты. Не имеет значения, как часто ты их загадываешь. Главное, чтобы это были не фальшивые мечты, секундного происхождения, а самые настоящие и качественные. Ты же видишь, как тут всё таинственно и прекрасно. Это тебе не райский сад, сорви плод и узнаешь, чего хотел, чего захочешь."
Хорошо, я сдаюсь, в 10 лет у меня не могли пробежать мысли такого рода, но если бы можно было переработать моё возвышенное состояние в слова, наверно, всё именно так и звучало бы.
Наверное, я смотрел вдаль минут двадцать, до тех пор, пока у меня не началось головокружение и глаза не заслезились. Я даже не заметил, как отец закурил и вдруго его бас вспугнул мои первые значимые переживания и разрушил моё предствление о том, что так славно уложилось в моей детской голове.
"Красивое небо, да? Не часто такое увидишь. Лиловые облака будто сливаются с небом цвета желтка... осталось только цветкамвырасти их этой громоздкой сиреневой тучи, чтобы всё было точь-в-точь как в сказке."
Что? Какие облака? Где он видит облака? Не может быть. Это горы! И они далеко. Как я мог спутать, такого просто быть не может! Я не пытался опровергнуть мысль отца, в душе я не хотел верить услышанному. Но постепенно я убеждался в том, что отец оказался прав. Чем дальше по времени, тем бледнее становилась занавеска тех сиреневых туч, которые не удалялись, а спокойно стояли на своём месте и будто бы напоминали : "Ну же, мы ждём!"
Я смотрел. И заплакал вдруг.
Всю свлю жизнь я покорял горные вершины, вымазанные холодным снегом и льдом. Меня завораживала опасноть, я не представлял себе жизнь без адреналина, который просто так и хлестал. Сердце желало вершины, а память всё рисовала тот лиловый занавес, который подарил мне всё это чудо. Я обещал себе в детсвте, что когда-нибудь я покорю горы, и не одну, а много, тысячи! Ив конце концов достигну той идилии, которая будет скрываться за облачной занавеской, доступную не каждому.
Мечта, которую я осущесивил будучи взрослым мужчиной, была детской, ужасно детской, слишком детской. Но самой лучшей и ценной на свете. Говорите, мечту никак не можете осуществить? Мой вам совет: скорее убивайте в себе пчелу, и рожайте ребёнка, который найдёт повод для создании мечты. Десткой, ребячесой. И вы, если захотите, её достигнете.