Колонна, ей и краю не видно. БТР, ползущий впереди, движется рывками, поднимая за собой пыль, которой приходится дышать в пропеченном до каления солнцем воздухе. Она забивает ноздри, песок крошится на зубах... И, что самое интересное, это тебя не раздражает, так как стена пыли - твоя защита.
До Пули-Хумри прошли спокойно, а вот в горах начинает потихонечку знобить, и не от холода, или страха, а от готовности, что вот-вот что-то произойдет и... И всё, придётся прыгать за свой БТР. Если с вершины откроют огонь, то - влево сигать, спрятаться за броней или в зелени, тонкой лесополосы, тянущейся с обоих сторон арыка. Хотя могут взять и в клещи, духи в последнее время так чаще делают, но, посмотрим.
А время идет. Громкий хлопок раздался где-то впереди. Костя поднялся во весь рост, но из-за пыли ничего не может рассмотреть.
- Товарищ лейтенант, можно я сбегаю туда, - в глазах у пацана искорки, - а пулемет оставлю. Пока?
- А потом собирать то, что от тебя осталось. Так? - вопросительно смотрю почти на своего сверстника. - Так?
И после небольшого перерыва продолжаю:
- Костя, это у тебя какие боевые?
- С вами пятые без вас еще пару раз ходил.
- Так вот ефрейтор, ты все понял?
- Да, - он не смутился даже, как не на войне человек. А может и смутился, на сером лице от толстого слоя пыли, мимики не увидеть, а вот по глазам - озорник, посматривает то на дембелей, сидящих рядом на броне, то на меня.
- Ну, салага, что там произошло? - упершись на автомат, спросил мой помощник, сержант Иванов.
- Машина подорвалась. Вы же тоже слышали.
- Пять баллов.
- Чья? - накрывает его новым вопросом замкомвзвода.
- Саперов, вроде. Танк же первым шёл.
- Хочешь им помочь гусеницу натянуть или оказать помощь раненным? - наступает Иванов.
- Нет.
- А с любопытными знаешь, что бывает?
- Старятся быстро, - нашелся пулеметчик.
Все рассмеялись. Напряжение стало спадать.
- Товарищ лейтенант, - вылез из-под брони радист. - Командиру передали, что трое "трехсотых", скорее всего контуженных. Это ж по сколько они контузий сегодня получили? - вслух рассуждает солдат. - Третий подрыв у них.
- Не сладкая работа у саперов, - кто-то сказал за спиной.
"А у нас, что, сахар?" - хотел заступиться за своих я, но, сделал это про себя. А что говорить, задал же этот вопрос не какой-нибудь заезжий журналист, а свой солдат, у которого это уже десятые, а может и сороковые боевые, и, скорее всего, не раз уже был в бою. А я-то перед ними хоть и офицер, а такой же салага, как и этот ефрейтор, пулеметчик Костя.
- Да это я так, - начал искать какие-то слова в свое оправдание "чайник" Костя. А меня от этой мысли только рассмешило. "Чайник". Хоть и четыре года в училище, почти два года офицером прослужил, а на боевых-то еще и пяти месяцев нет, а у этих дембелей по полтора года в месяц минимум два-три выхода. Иванов имеет сквозное ранение в предплечье, Федор - сломал руку в скалах. Ох и потаскались же с ним ребята под обстрелом "с крыши", с "зелёнки" да еще пару атак за ночь отбили, и следующий весь день нанюхались пороха. Вот это мужики! Но слушаются меня, это уже хорошо, правда, не сразу.
А сержант хитер, сам, как говорится, в "атаку" против командира не шёл, только науськивал молодежь, думая, что я этого не видел, и... И получал в ответ, в принципе, неплохой отпор, типа марш-броска до учебной скалы, с рытьем окопов, взятием высотки и бегом назад - на обед, ужин. Мы эту школу до тебя, сержант, тоже проходили, еще в училище. Твой однофамилец, полковник Иванов из нас на тактических занятиях жилы вытаскивал. Даже не знали, что он фронтовик, за плечами шестьдесят мужику, а выглядел молодо, под полтинник. Вот такие у нас учителя были.
- Так что, салага, нам скребки доставать? - продолжая "вести" промежуточный обстрел ефрейтора мой заместитель.
- Да нет, товарищ сержант, я все по...
-Что-о-о? - закричал я, так и не поняв, что произошло. Звон в ушах, дым идет из-под брони соседнего, только недавно пылившего нам бронетранспортера. И все солдаты с него прыгают и бегут в кустарник, к арыку. А я еще так ничего и, не поняв, подталкиваемый кем-то сзади, прыгаю с брони за Ивановым, ефрейтором, Лисяком. Кто-то из наших начинает стрелять по вершине. Я из любопытства выглядываю из-за брони и слежу как какая-то ракета, оставляя за собою дымную полосу, летит в нас. Но, к счастью, так и ушла куда-то за арык. Взрыва ее из-за грома из автоматов и пулеметов, так и не расслышал.
Бой был не долгим. Зенитчики, БМПешки, открыли по скале огонь, и уже не столько от пуль противника могли сейчас мы пострадать, сколько от сыплющихся в нас с вершины камней. Но мой приказ, отойти глубже в арык услышали все.
Вода прохладная, приятно остужает разгоряченное тело...
Из горящего БТРа солдаты начали выбрасывать ящики с патронами и гранатами. Кто-то из ведра обливает водой что-то внутри салона бронетранспортера. Их офицера и не слышно, наверное, без него, но все делают правильно. Дым утихает.
Смотрю на своих, все на месте. Так, Иванов, Каплин, Лисяков... Взрыв раздавшийся сзади заставил нырнуть под воду. Поднимаю голову, смотрю, ребята также среагировали на него, и нырнули в арык, чтобы не достали осколки.
- Во, товарищ лейтенант, - вскрикнул Костя и выставил перед моим лицом краба.
Краба? И не маленький, вертит своими лапками и клещами, пытаясь выскользнуть из руки Каплина.
- Да их здесь много, всего исцарапали, - ещё громче шепчет ефрейтор. - А у нас-то на Сахалине они раз в сто больше.
- А у нас в Крыму на песчаных берегах такие же. Давно не пробовал, - вздыхаю я.
- Так я сейчас их наберу, поужинаем.
- Давай, - забыв об обстреле шепчу я и сам, невольно, начинаю руками перебирать подводные камни. Точно, крабов здесь много.
Два "крокодила" ползут на малой высоте над горкой, подходят к тому месту, с которого приблизительно в нас стреляли и дали залп из нурсов. Огонь, пыль на отвесной части горы и град камней, покатившихся вниз. Всматриваюсь в них и тут же невольно догадываюсь, кого рядом не вижу из солдат, и кричу:
- Где радист?
- Сейчас, - чуть ли не в ухо крикнул мне ефрейтор и ринулся к БТРу, на который вот-вот сейчас обрушится камнепад.
Он открывает боковую дверь и тут же шмыгает в броню.
Успел. Камнепад был не долгим, но пару хороших кусков попало прямо на броню, рядом с пулемётом.
Через какое-то время из дверцы вылезает Костя и тащит за собой радиста. Фу-у, живой, не раненный он, а только испуганный, накрыв голову руками, бежит к нам в арык.
- Я притаился, думал, обстреливают, - начал оправдываться передо мной солдат.
- Успокойся, - отмахнулся я.
Сержант подошел к Косте, похлопал его по плечу и протянул ему свою руку:
- Молодчага, Костян, дай краба!
Ефрейтор задержал свою руку и с удивлением смотрит на сержанта, а потом, словно догадавшись, из кармана достает краба и сует ему в руку.
- А-а-а-а! - истерически завизжал Иванов, - Тарантул, - и в одно мгновение прыгнул мне на руки. И мы тут же завалились в воду.
Что произошло с Ивановым, понял только через несколько прошедших секунд, парень впервые увидел краба и посчитал его смертельным пауком. Вот смеху было. Что говорить и боевой дембель бывает трусом.
А вечером сварили крабов и прочитал солдатам короткую лекцию о полезности его мяса.