- Вот, Леший! - не сдержался Виктор. Вылез из автомобиля и смотрит на огромную, с человеческий рост, каменную глыбу, наполовину заросшую лишайником. Обернулся назад и, прищуриваясь, всматривается вдаль. Все вроде правильно, в метрах ста свороток с основной дороги должен быть, вот эта глыба, слева от дороги небольшая стоянка в еловом лесу. А где же это было час назад? Да, здесь сворачивал, вот следы от его "Нивы", ботинок, где вылезал и осматривался, все обошел, а глыбы не было.
Дочка вылезла из машины, смотрит на него и с укоризной и спрашивает:
- Может, ты сначала не там свернул, пап?
- Кристя, ну вот посмотри следы от нашей машины, вот - от моих ботинок. Значит, здесь свернул и останавливался, - Виктор переходит дорогу, и опять удивляется, но уже больше про себя, чтоб детей не вводить в заблуждение. - Вот она и стоянка для машины, и тропка. Блин, вот дела, а!
"Три раза здесь проезжал же и ничего не видел, - думает про себя Виктор. - И вчера здесь был, все было на месте, видно пожадничал, забыл о чем отец с дедом говорили. Значит точно, Леший вернулся.
- Ребят, может не стоит идти к избушке, поедем домой? - без твердости, с каким-то непонятным сомнением тихо сказал Виктор.
- Папа, ну вроде договорились побывать в дедовой избушке, а ты... Лешго посмотреть? - не сводит с отца просительных глаз Кристина.
И действительно, какие только глупые мысли в голову не лезут, улыбнулся Виктор и начал с ели обламывать мелкие ветки.
- Ну что ж, как хотите. Кристин, обложи ветки вокруг своей талии и обвяжи их веревкой, чтобы хорошо держались. И ты, Костя, тоже.
- Зачем?
- Секрет, - подмигнул дочери Виктор. - Только я без шуток говорю, обязательно сделайте, а то Лешему наши запахи могут не понравиться. Он лесной дух, - и прикладывает указательный палец к губам и шепчет. - Только не шумите, он этого тоже не любит, и заведет нас в такую глухомань, что потеряемся. Хорошо?
- А ты егор видел? - в ответ шепчет сын.
- Костя, я ж уже вам про это рассказывал, видел. Мне было тогда лет двенадцать.
- И что?
- По-настоящему видел! Он такой! - и Виктор взмахнул руками и закружил ими вокруг себя. - Сам увидишь, он всегда разным бывает. То на старика похож, то на дерево трухлявое, то - на пень с головой старика, а то и вовсе как великан. Каким захочет, таким и станет. А говорят и на такого страшилища похож, то как увидишь, и окаменеть можешь.
Сын смотрит на отца и дрожит, лицо, чуточку прихваченное морозцем покраснело.
- А может, Кристя, домой, - и смотрит то на отца, то на сестру.
- Ой, испугался, - расширила глаза и выставив растопыренные ладони перед его лицом, дрожащим голосом заговорила сестра. - Вот домой приедем я всем расскажу какой ты, Костян, трус.
- Да, да, - махнул рукой на сестру брат, - это я так, думал ты испугалась.
- Ой, нашел чего бояться, - усмехнулась Кристина. - Да когда папа был маленьким у них не то, что компьютеров с интернетом не было, а в телевизоре был всего один телевизионный канал.
- Два, - поправил Виктор дочку. - А вообще, ребята, в наше время уже человек в космос летал. Вместо компьютеров были вычислительные машины. Так, что, не в такие древние времена мы и жили, сударыня. И мы, кстати, в то время, в сказки тоже не верили, как и мои родители. А вот когда отец меня привел сюда, - Виктор прикрыв глаза замотал головой, - поверил. Такое увидел...!
- Круто! - громко с восклицанием вырвалось у Кристины. Она встала, поправила шапку и рассматривает лес.
И только сейчас Виктор отметил про себя, что дочка стала какой-то необычайной и, и легонечко, похлопав сына по плечу, кивнул ему на сестру.
- Че? - не понял Костя и с удивлением смотрит на отца.
- Кристю уже начинает украшать лесная сказка, - прошептал Виктор.
Теперь и до Кости дошло, о чем папа говорит. Щеки у Кристинки раскраснелись, словно свекольным соком намазаны. А нос, наоборот, побелел, а на рыжих волосах, выбившихся из розовой пуховой шапки, натянутой на уши, играют серебром снежинки.
- Кристя, растирай нос! - кричит ей Костя, забыв о просьбе папы говорить тихо. - Отморозишь его, вот будет умора!
Громкий детский смех словно разбудил лес, где-то поблизостьи наверху зацвиркала белка, застучал по дереву дятел, где-то ветка трескнула. И лес ожил.
Кристинка растирает нос, Костя - свои уши. Виктор открыл дверцу машины, взглянул на градусник - минус семь. Вот тебе и Западная Сибирь, на календаре 15 октября, а на дворе зима. Здорово.
- Все ребята, нам пора идти!
Снега в лесу еще должно быть не так много, как кажется. А все это из-за того, что он лежит на высокой замерзшей траве, брусничнике, на мелких кустарниках, вот и кажется, что его насыпано в лесу поколено.
Виктор идет первым, протаптывая дорожку, дети - за ним. Трудно сейчас угадать ту тропинку, которая ему знакома давно. Опушка заросла березняком, ольхой, рябиною, малиною и шиповником. К счастью, так только по краю леса. Но и дальше идти не легче: огромные разлапистые ели, своими ветвями-стенами напоминают огромных лесовиков, не пускающих непрошенных гостей в свои владения.
Но Виктора не проведешь, он знает свою заветную дорожку, и, согнувшись, где проходит, а где и вовсе на четвереньках пролезает по узким "улочкам-переулочкам" среди еловых лап. И все это благодаря тому, что еще вчера здесь побывал, "обновил" проходы", избушку навестил.
Ребята торопятся, прямо на пятки отцу наступают, как метеоры прополезая по темным, обсыпающимися со всех сторон иголками, коридорам, переступая ветки, пробираясь через кустарники. И снова еловая стена, а под сухой старушкою есть проход, только Виктору знакомый, и "нырнув" в него, он пролезает в сумрачную глубь, где невольно начинаешь ощущать в себе испуг, тольбы не потеряться.
- Настоящая пещера, - громко шепчет Виктор, успокаивая сына, ползущего за ним. - Скоро будет выход, только не бойтесь.
И через несколько десятков секунд они "выныривают" на небольшую поляну среди елей.
- Здорово! - захватывает дух у Кристинки. - Мы, что, уже пришли?
- Нет. Идти еще далеко. Только будьте внимательны и прикрывайте рукой глаза, чтобы веткой не поцарапать их, - советует детям отец.
К счастью эта еловая темная "пещера", в которую через кроны деревьев не могут даже пробиться солнечные лучи, закончилась. И троица выбравшаяся из нее оказалась в светлом сосновом бору. Глаза жмурятся от яркого света. Все уставшие и разгоряченные без разговоров останавливаются. Костя садится на пень, закрытый пышной подушкой снега, и тут же проваливается и падает на спину. Оказывается, это вовсе и не пень, а маленькая сосна. Вот смеху-то.
Кристя садится на папин рюкзак, открыла рот и вытаращила глаза, мол, невмоготу, обмахивает свое лицо забитой мокрым снегом, как льдом, варежкой.
Виктор достает из-за пазухи фотоаппарат и наводит объектив на раскрасневшееся лицо дочери, потом сына.
- Папа, как здесь красиво! - Кристина встает, поднимает голову вверх и начинает потихонечку, переступая с одной ноги на другую, поворачиваться вокруг себя. В глазах зарябило от солнечных лучей, пробивающихся через кроны сосновых ветвей. - Ой, как здорово! Аж голова кружится!
- Да! - улыбается во все лицо отец, закинувший свою голову, как и дочь вверх, подставляя его солнцу. - И как мы здесь редко бываем, все бежим куда-то, торопимся, - и подает руку Косте, помогая ему подняться. - Отдохнули? Ну све, ребята, пора идти, а то скоро начнет вечереть.
- Подумать, пап, ты увидел его раньше меня на целый год! - говорит Кристина.
- Не понял? - отец смотрит на дочь.
- Объясняю для тех, кто в подводной лодке, - с лукавой улыбкой смотрит она на него. - Ты сам говорил, что тебя деда Валя привел сюда, когда тебе было двенадцать лет, а мне уже тринадцать!
- Понял, люк закрываю! - в ответ, хватая рукою вверху что-то невидимое, Виктор с гримасой на лице опускает это себе на шапку, с которой брызгами во все стороны разлетается снег, еловые иголки. Костя с удивлением смотрит на отца и сестру, мол, о чем это они.
- Ладно, - под заливистый смех дочери ставит точку отец. - Пора в дорогу!
Высокая трава, кустарники ольхи и молодых кедровых и сосновых деревьев не дают возможности идти быстро. Ноги с непревычки быстро устают, дыхание становится громким. Остановились, отдыхают. Дочка, усевшись на пень, снимает с головы мокрую шапку, волосы вывалились за ворот шубки, и с них, как и от ее головы идет белесый пар. Открыв рот, она поднимает подбородок и смотрит в небо, скрытое качающимися соснами, от неощущаемого внизу ветра.
- Еще пару раз пройдем по столько же и будем в избе, - говорит Виктор.
- Папа, а здесь раньше кто-то проходил, - Костя показывает на след человека.
- Это с дерева снег упал, - скрывая свою правду говорит Виктор. - А может, - и замолчал, как бы желая в чем-то не признаться сыну Виктор. - А вот этот, видите, как проволокой кто-то прочертил на снегу - это след мышки, - уводя внимание сына в сторону кустарника тычет в снег пальцем.
Ребята окружили отца и рассматривают тонкие черточки следа лапок и хвоста мыши.
- А это, чей? - Костя показывает на другой след.
Виктор внимательно рассматривает его, проходит чуть дальше, находит более четкое его очертание - две полоски, шириною в полсантиметра и в пяти-шести сантиметрах от них две широкие точки. Ребята идут за ним.
- Это след белки, - разъясняет отец. - У зайца такой же след, только намного побольше, так как он сам ростом с нашего спаниеля, а белка ростом, как ваша морская свинка. Они, когда бегут, задними лапками отталкивается, а на передние приземляется. Вот и получается, передние лапки ставятся ими вдоль, а задние - поперек.
- Так здесь им и зимой не скучно?! Здорово! Бегают, играют себе в ловушки, прятки, - в слух размышляет Костя.
- Особенно с волками! - добавляет сестра.
- Волки здесь тоже живут, они готовы с удовольствием полакомиться и зайцем, и белочкой, - соглашается отец. - А также рысь и росомаха, соболь и куница, сова и филин.
- И лиса, - добавляет Костя.
- Правильно.
- А это чей? - Костя показывает на след, похожий на стопу человека, только больше, напоминающий вытянутый широкий ромб с округленными углами. - Медвежий или Лешего?
- От моих валенок, - смеется Виктор. - Я вчера, говорил же вам, днем был здесь, смотрел избушку, дров наколол, печку отремонтировал, так что у нас там проблем быть не должно.
- А медведь не придет к нам? - вопросительно смотрит на отца Костя.
- Если будем тихо идти, то не должны его разбудить. Зима ранняя, он должен уже лечь спать в свою берлогу.
- А Леший? - громко спрашивает Кристина и смотрит на брата.
- А я, когда учился в пятом классе, нам сказали, что Леший сделан из дерева. Вот так! - чуть не закашлявшись перебивает сестру брат. - И всему ты, Кристя, веришь, как маленькая!
- Костя, ты такой смешной прямо, - фыркнув высказывает свое недоволство Кристина. - Все в мире знают, что Леший - это сказочный герой!
- Да я знаю это! Но наш физик говорит, что всякое бывает. В сказке Змей Горыныч, а на самом деле - дракон. В Лох-Несском озере он же живет! Вот так! Поняла?
- Ой-ой, а баба Яга - костяная нога, где живет, господин профессор Константин Викторович? Где? - в ответ, чуть ли уже не кричит на своего брата Кристина.
- Посмотри на себя в зеркало! - тут же отпирается Костя.
- Папа, у меня слов нет! Костя такой малыш!
- Робя-та! Успокойтесь! Давайте жить дружно, и только не кричите, а то доиграемся мы с вами, - успокаивает детей Виктор. - Скоро все узнаете, где живет Леший, где баба Яга. Может, кого-то из них и встретим по дороге.
- Вот так! - от радости, чувствуя поддержку отца, говорит Костя
...Изба перед всеми появилась неожиданно. Прошли минут двадцать от того места, где отдыхали, и вот она... Вот папа шутник, говорил, что до нее еще долго идти, а она совсем рядом. Стоит на полянке в лесу среди огромных сосен. Рядом с ней стол, очищенный от снега, с двумя скамейками по бокам. И еще одна широкая скамейка под окном дома.
Первым зашел в избу Виктор, открыл ставни окна и дневной свет осветил комнату. Дети сложили свои рюкзаки у печи, Виктор дал Косте небольшую лопату и попросил его убрать снег у двери. Кристина принялась все выкладывать из своего рюкзака, а отец - растапливать печь.
- Папа, - громко зовет Костя, - смотри, белка!
Виктор с Кристиной выбегают из дому. Белка, еще не успела сменить свою желтую летнюю шкурку на серую - зимнюю, распушив свой пепельный хвост, сидит на одной из нижних, веток сосны. Приподнялась на лапках и с интересом рассматривает гостей.
- А мы к тебе с подарком пришли, - и Виктор вытаскивает из кармана небольшую кедровую шишку и кладет ее на припорошенную снегом поленницу нарубленных дров и веток. - Пойдемте, ребята, в избу, из окна понаблюдаем за ней.
Но белка так и не успела спуститься к своему гостинцу. На одну из веток, рядом с шишкой села, прилетевшая невесть откуда кедровка, раскричалась, и, схватив белкин гостинец, улетела.
- Вот воровка! - с обидой выкрикнул Костя.
- Ничего страшного, - успокаивает сына Виктор. - У нас есть еще несколько шишек, - и достает их из своего рюкзака. Одну протягивает дочери, другую - сыну. - Отнесите.
И вот белка уже на поленнице, громко цокает, осматриваясь по сторонам, хватает зубами шишку, и бегом с нею по веткам наверх, и исчезает в заснеженной шубе дерева. Потом возвращается за второй.
- Вот здорово! - радостно кричит Костя, - Папа, а с рук она будет брать шишку?
- Скорее всего нет. Я уже пробовал, боится, ведь мы редкие здесь гости, и она не знает, что мы добрые.
- А жаль!
- А Леший когда придет? - не унимается сын.
- Костя, да ты что, из детского сада? - крутит у виска пальцем сестра.
- Ребята, успокойтесь, все еще впереди. Костя, лучше возьми котелок, набей его снегом и поплотнее только придавливай его, будем чай готовить, - снимает создавшееся напряжение между детьми отец.
А что делать, дочка не только старше сына на полтора года, но и выдалась ростом. Костя ей еле до плеча своей макушкой достает. Это задевает его мальчишеское самолюбие, как и то, что по характеру Кристя настырнее его, везде - первая. Только остается, что успокаивать сына отцу, что ему потерпеть нужно, подождать, мол, а через пять лет все наоборот будет, Костя будет и выше сестры, и сильнее. Он же мужчина, а в их роду, мужчины всегда на голову выше своих сестер.
В избу пришло тепло. Дети сняли свои шубы, отец - ватник. Виктор достал со второго яруса кровати целлофановый мешок, и выложил из него на стол печенье, конфеты, упаковку с сахаром-рафинадом. В большую железную кружку насыпал чайных крошек с листьями смородины и брусники, и залил их кипятком.
- Костя, дорогой, возьми кастрюлю, набей ее снегом, сейчас будем кашу готовить. Не боишься?
Костя посмотрел в окно. В лес уже опустился поздний вечер, укрыв своим темным одеялом снег, деревья. И только из окна лучи мерцающего света керосиновой лампы еле-еле освещали двор.
- Че я маленький, что ли! - без робости по-детски громко возмутился сын и, накинув на себя огромный ватник отца, вышел во двор.
Дочка положила подбородок на сложенные на столе ладони, прищурясь смотрит в окно:
- А, действительно, пап, если есть сказка о Змее Горыныче, тогда понятно почему эта выдумка появилась, от драконов, чтобы детей пугать. А Леший? Чтобы дети в лес одни не ходили, не терялись там?
- Наверное.
В избу забежал раскрасневшийся Костя:
- Все, папа, бери кастрюлю, - и просовывает ее ему, - а дров принести?
- Давай!
...И буквально через несколько секунд он заскочил в избу назад:
- Пап, а там два глаза горят. Такие страшные!
Виктор выглянул в окно, и смотрит туда, куда показывает сын.
- Хм, ничего не видно, трусишка, - смеется она, - пап, он, опять обманывает?
Виктор берет фонарик и выходит на улицу. Ребята остаются у окна и наблюдают за отцом, стоящим у поленницы.
- Ничьих следов не видно, - говорит он, возвращаясь в избу, - а откуда на тебя смотрели глаза?
- Из-за елки, на которой белка сидела.
- Во-первых, не елки, а сосны, здесь елок нет, а только там в начале бора растут, - поправил сына Виктор. - А цвета какого они были, желтые или зеленые?
- Кажется, зеленые.
- Значит, не филина, и не лося.
- А чьи, Лешего? - с испугом шепчет Костя
- Завтра утром поднимемся, когда рассветет, посмотрим, - успокаивает детей Виктор, - а сейчас давайте вынесем ему гостинцев, а то обидется, завоет, переполох такой в лесу поднимет, что деревья ломаться начнут, всех зверей напугает.
- Ой, папа, ты только и готов, чтобы нас здесь страшить, - шепчет дочка. - Ты так специально говоришь, да?
- Не верите, минут через пять выйдем на улицу и посмотрите.
Кристина наливает в кружки чай и с волнением поглядывает в окно:
- Может, стекло газетой закроем, - предлагает она, - а то аж мурашки по телу бегут.
- А испугалась! - обрадованно рычит по-звериному Костя.
Отец смотрит на часы:
- Ну все, пора выйти и посмотреть, кто к нам приходил.
И вдруг в окно ударился снежный ком, один, второй. Ребята вскрикнули испугавшись, обняли отца и притихли.
- Успокойтесь, ведь я пошутил, - успокаивает он дочку с сыном, - нет никого здесь.
- А кто снег в окно бросает?
- Ветер! - Виктор достает из своего рюкзака яблоки, морковь, грушу. - Вот это Хозяину лесному, наверное, понравится? А вы смотрите в окно.
- А от меня конфеты, - подает несколько шеколадных батончиков Костя.
Кристина заворожено смотрит в окно и удивляется:
- Папа, ты только далеко не уходи, такой ветер разгулялся.
- Хорошо", - и он вышел. Мерцающий свет от керосинки, горящей в избе, ударяется в снежную пыль, поднятую ветром и еле-еле освещают поляну. Дети, облокотившись на стол и приникнув к оконному стеклу, наблюдают за отцом. Вот он подошел к наложенной у ели дровнице и складывает на них гостинцы. Замер, видно прислушивается к чему-то. Наложив на руку с другой стороны толстых дров вернулся в избу.
- Папа, а почему ты не охотник, так бы с ружья бы, как стрельнул в Лешего! - спрашивает Костя.
- Это старая история, - гладит по голове сына Виктор.
- А расскажи.
- Давайте сначала каши поедим, чаю попьем, потом и расскажу.
Запах гречневой каши приятно кружит голову, разбуживая голод. Вот из кастрюли Виктор снимает крышку и кладет в нее большой кусок сливочного масла. Оно тает и растекается по гречке. Костя первым берет свою любимую деревянную ложку, подаренную ему дедом, и зачерпывает кашу. За ним Кристина, потом - отец.
- Пап, а это, правда, что здесь живет Леший? - недоверчиво спрашивает Кристина. - А какой он из себя?
- Я же вам уже говорил, разным он бывает. Все зависит от того, кто ему в лесу повстречался, добрый человек или злойЕсли тот, кто деревья в лесу рубит, капканы на животных ставит, то может перед ними предстать и огромным медведем, и деревом..
- А перед теми, кто мусорит в лесу? - спрашивает Костя.
- И перед теми, кто перебивает старших! - подначивает брата сестра.
Костя обжигается кашей, сильно дует в ложку.
- Многоголовым и могоруким страшилищем, - подигрывает дочери Виктор и раздает детям по куску черного хлеба. - Вы, думаете, я сам не боюсь Лешего? Мой отец с дедом только построили эту избу, привели сюда нас с братом, вашим дядей Васей. Ну, было уже холодно тогда, но снега, как сегодня еще не было. Это было 15 октября, как сегодня, честное слово.
Ну, ночью, под утро, они с дедом собрались и ушли на болото. Оно километров в двух отсюда, не больше, на глухаря поохотиться, клюквы собрать. Мы остались с Васей, нам скучно. Развели во дворе костер, прыгали через него, пугали друг друга - волками выли, медведем рычали. Смешно было.
День прошел, ночь наступила, а отца с дедом все нет и нет. Утром проснулись - нет их. Волнуемся, ветер поднялся, сосна сломалась, упала рядом с домом. Мы сидим в избе. Кушать приготовили. Васе что-то показалось, то ли шум какой-то в лесу, то ли вой. Я открываю дверь, выглядываю, а к нам в избу филин залетел. Сидит вот на том бревне, что в прихожей, и смотрит на нас своими большущими глазами.
Мы сначала испугались, потом привыкли к нему. Я подхожу к филину, хотел его потрогать, а он как заухает, да так громко, как человек сердитый, как закричит, как крыльями замашет. Я замер, дрожу, а он в открытую дверь назад вылетел.
Мы бегом за ним, а у двери старик стоит, дряхлый такой, все лицо у него бородой закрыто, а глаза большие, как у того филина, желтые, сверкают и на нас так смотрят, словно сверлят. Честное слово, ребята. Мы дрожим с Васькой, не знаем, что и подумать, его в избу приглашаем, а тот старик такой дряхлый, на скамью, что под окном присел и дальше никуда не хочет идти. Одежда на нем какая-то необычная. Будто из мха елового вышитая, такого темно-зеленого и коричневого.
Васька из дому чаю принес деду, я - печенье. Чая, он не стал пить, а печенье берет, к бороде подносит, и оно вмиг исчезает в ней, словнорастворяется. А потом, когда мы в дом пошли, чтобы еще печенья ему принести, да сахару-рафинаду, возвращаемся - нет его.
Та ель, на которой сегодня белка сидела, была маленькой еще, метра три-четыре в высоту, а рядом с ней огромное сухое дерево стояло, то ли сосна, то ли кедр, такое огромное, ве в сучках обломанных, в дырах. Мы выходим, ни деда, ни того сухого дерева. Все исчезло, а на его месте одна трава, да земля ровная.
Про дерево мы сразу забыли, как буд-то его там никогда и не было. К вечеру отец с дедом пришли, уставшие, чаю попили и спать. А утром рассказали, что потерялись на болоте. Вроде правильно шли назад, по ручью, но всегда оказывались в другом конце болота. Переночевали на поляне. Снова пошли к избе, и опять на старом месте у костра, который ночью жгли на поляне у болота оказались.
Тогда дед и говорит отцу, мол, есть старое поверье, если дороги не найти, хотя знаешь куда идти, значит, Леший тебя водит. И говорит, все повторяй за мною: "Спасибо тебе Дух лесной, Царь лесной за ягоду и хороший отдых. Помоги нам к детям вернуться", А сам говорит и снимает с себя верхнюю одежду, вывернул ее наоборот и надевает на себя. Мой отец также сделал. Выложили из пайвы по две горсти клюквы, по рябчику, зайца, поклонились на все четыре стороны, и нашли дорогу к избе.
- Вот это да! - крепко прижался к отцу Костя.
- Все это, папа, сказки, - сонным голосом просипела Кристина. - Давайте лучше спать, - и зевает,.потянулась. - Давайте я вам постелю, а вы дров побольше в избу принесите и покрепче закройте дверь. Ой! - вдруг с испугом вскрикнула она и подальше отодвинулась от окна, и забежала за спину отца. - Папа, там кто-то в окно заглядывает.
Отец приподнялся, смотрит:
- Правильно говоришь - это наш сон, - закрывает окно газетой, и шепчет дочери, - я сейчас дров принесу.
- Я с тобой", - Кристина, тут же схватив с вешалки шубу и накидывает ее на себя.
- Я тоже, - крикнул Костя. - Вдруг сейчас этот филин залетит сюда!
Виктор смеется:
- Ну, пошли, герои.
В лесу спокойно стало. Большая круглая луна все вокруг избы освещает. Ветра словно и не было. Тишина. Снег упал с ели, да так громко, что дети за отца схватились и смотрят по сторонам.
- А вы говорите сказки нет, - Виктор обнимает детей и кружит их вокруг себя. - Смотрите, я здесь положил яблоки и грушу. Где они? Виктор водит ладонью по дровам сложенным на поленнице. - Ничего нет, видите?
- Леший взял? - шепчет Кристина.
- Мне уже тридцать пять лет. Столько времени прошло, а каждый год, как сюда прихожу все у себя и спрашиваю, кто забирает мои гостинцы.
- Правда?
- В том-то и дело, - говорит отец. - Следов на снегу, видите, нет. Ночью белки спят, и птицы. Может, зайцы, да им и не унести такую тяжесть. Может лось, олень, но они людей боятся. Тогда кто же?
- Может, их пурга сдула? - шепчет Костя.
- Кто его знает. Поэтому я и не стал охотником, все мечтаю сфотографировать этого невидимого любителя яблок, моркови, конфет.
- А может - это все забрал медведь? - шепчет Кристина.
- Может и так, тогда лучше не шуметь, вдруг он себе где-то рядом берлогу вырыл, а мы ему спать мешаем.
- Ой, смотри, папа, - Кристинка показывает на старое дерево, возвышающееся за елью, на нижнем суке которого на фоне луны хорошо просматриваются очертания филина. Тот сидит смирно, его глаза сверкнули двумя большими желтовато-зелеными точками.
Виктор набирает дров, дети, забыв о них быстро бегут в избу.
- Вот чьи глаза ты видел, Костя, - смеется осмелевшая Кристинка. - А ты, папа, про Лешего все придумал, правда?
Виктор выключил керосиновую лампу. В избе стало темно и лучи луны заглянули в комнату сквозь верхнюю часть оконного стекла, незакрытого газетой. Виктор привстал и посмотрел на луну - ночное солнце, так ярко освещающую белым светом поляну у избы. Здорово.
Опять смотрит в окно, потом на печь, затухла, в избе становится прохладно. "Видно уснул, - думает он про себя, потихонечку поднялся из-за стола, открыл печь, дрова там уже давно как сгорели, одна ззла оранжевыми проблесками теплится под седою шубкой остывших угольков. Значит точно, спал, а, казалось, все сидел за столом и в окно смотрел.
Проснувшийся огонь из раздутых угольков, искрясь начал охватывать газетную бумагу и мелкие ветки, потом крупные. Печь загудела, Виктор закрыл ее створку, подошел к кровати, накрыл тулупом детей, и присел у окна. Отодвинул лист газеты и выглянул в стекло.
Красота, луна ярко освещала двор, укрытые снегом поленницу с дровами, стол со скамейками, на одном из которых что-то стояло. Непонятно. Присмотрелся, то ли бревно, то ли еще что-то. Будто невысокий человек. Аж дрожь пробежала по телу. Хотел встряхнуть головой, разбуркаться ото сна, но веки тяжелые, не поднять их.
Проснулся утром от гомона детей. На печи, во всю кипел котелок, вода выплескивавшаяся из него на печь - шипела, и Кристина с Костей бегавшие вокруг печи, не знали, чем его взять, чтобы не обжечь руки.
Заметив, что отец проснулся, сын обрадовался:
- Наконец-то папа проснулся. Уже на дворе день, а ты все спишь.
Виктор потянулся, улыбается сыну, дочери, хозяйничающей у печи: Как здорово, ребята!
Поднялся, взял варежку, отставил котелок на стол и вышел на улицу. Солнце уже поднялось на нижние ветки деревьев, и пригревает. Виктор набрал в ладони снегу и растер им лицо:
- Как здорово, ребята! - закричал он во все горло.
- Ура! - выскочили во двор и дети и начали кидаться друг в друга снежками. А Виктор остановился и посмотрел на поленницу - пустая. Покрывало снега с той стороны поленницы не потревожено. Да, видно все это приснилось ему, как когда-то и то огромное сухое дерево, как и этой ночью оно самое, якобы на нем еще и филин сидел, да и пень, откуда ни возьмись на скамейке оказался. Как всегда. Детям ничего не сказал, посмотрел по сторонам, ну и выдумки же бывают. Может и тогда им с Васькой тот сон одинаковый приснился про старика? Все может быть, все. Лес же кругом, и какие только не могут в нем фантазии прийти.
- Ну что, ребята, пора домой собираться?
- Ура, пошли, а маме можно рассказать, что мы видели? - кричит радостный Костя.
- Папа, а чтобы не потеряться, нужно у избы оставить гостинцы Лешему, - напоминает Кристина, - и...
- И, - продолжает Виктор, - всю одежду переодеть наоборот.
- Нет, папа, это потом, или... Ну, короче, надо пожелать ему теплой зимы, сказать спасибо. И..., - Кристина вопросительно смотрит на Костю.
- Че, - посматривает на улыбающихся ему то отца, то сестру. - Оставить избу открытой?
- Нет, - смеется Кристина, - и идти к ма-ши-не!
Ну вот и все, собрались, на дровнице оставили печенье, яблоко с грушей, несколько кусков сахару-рафинаду, переодели навыворот шубы с ватником, и пошли.
- Папа, - смеется Кристина, - а вчера ветер был, или мне приснилось?
- Целая пурга, - отвечает отец.
- Так ты смотри, в это разве можно поверить, следы, которые остались после нас, когда мы шли сюда, не замело. Как буд-то только что мы здесь были.
- Верно, - соглашается с дочерью Виктор. - Значит, он все-таки здесь живет.
- Только давайте договоримся, - шепчет Кристинка, - пусть это останется нашей тайною. Согласитесь, кто в это поверит? Скажут, дураки, в сказки верят, и начнут сюда толпами ходить. Избу сломают, нашего Лешего напугают.
- Давайте", - поддержал ее шепотом Костя и протянул свой мизинец к мизинцам, выставленным отцом и Кристинкой. И сверху на них упал большой ком снега с ветки сосны.
- Вот здорово! - зашептал отец. - Он с нами соглашается!
И троица быстро пошла к машине...