Аннотация: был принят в сборник "Звёзды Внеземелья 2010", но вылетел из его состава по причине неуплаты обязательного взноса Однако работа названа одной из лучших на конкурсе.
Опубликован в журнале "Знание-Сила: Фантастика", 1-2013.
С Ленцем Скороходом я познакомился, когда мне стукнуло пятнадцать лет. И не просто стукнуло, а пришибло основательно, в таких условиях я оказался в день своего пятнадцатилетия. Я остался совсем один, без жилья, без гроша в кармане, на чужой планете.
К началу двадцать третьего века старушка Земля превратилась в настоящий гадюшник. Люди насиловали природу, она отвечала им тем же. Население росло, еды на всех не хватало и это, конечно, не способствовало улучшению нравственного климата. Если кто-нибудь, подкравшись сзади, долбанул вас дрыном по затылку и забрал продуктовую карту, знайте - это может быть только землянин.
Мой отец имел неосторожность родиться в Москве, но когда ему исполнилось двадцать лет, он исправил эту ошибку. Он купил билет на Марс, истратив всё своё состояние, нажитое тяжёлым трудом за пять лет работы портовым грузчиком. Денег хватило только на почтовый транспорт и ему пришлось лететь в скучном обществе мешков и коробок.
С головой у папаши было всё в порядке, и на Марсе он неплохо устроился. Начав с простого торговца синтезированной пищей, он накопил немного деньжат, пустил их в оборот и солидно поднаварился на перепродаже бытовых киборгов. Выкупив фирму своего работодателя, он её расширил, но вскоре понял, что в ней ему уже тесновато. Он построил фабрику, на которой стал выпаривать воду из метеоритного льда. Некоторое время спустя папа уже был монополистом - вся питьевая вода на Марсе разливалась в ёмкости с лейблом "Сорокин и Компания". Потом он женился и сделал меня, и, как он говорил впоследствии, товар вышел на славу при весьма низкой себестоимости.
В конце концов, его заела тоска по родине, он передал дела своему помощнику, которому, как он думал, можно было доверять, и мы всей семьёй полетели на Землю. Дядя Юз ввязался в какие-то махинации, в результате чего компанию отца продали молотка.
Отец признал себя банкротом. Ранним майским утром, когда пелена смога опускается на город, он вышел на балкон семидесятого этажа в последний раз полюбоваться видом на Кремль и исчезающую в синеватой дымке Москву-реку. Я не знал, что у него есть пистолет. Робот-уборщик долго соскребал его мозги со стены. Мать умерла два месяца спустя то ли от болезни, то ли от горя, то ли от страха перед тяготами предстоящей нищеты. Когда платить за номер стало нечем, меня вытурили из гостиницы, и я оказался на улице. Жить было негде, есть было нечего, а растущий организм тринадцатилетнего мальчишки нуждался в хорошей поддержке. Я привык каждый день по два раза принимать душ, съедать по две порции настоящего мясного супа на обед и ужин и пить кофе на завтрак. Но приходилось спать под мостами у вонючей реки и питаться отбросами.
На работу меня никто не брал. На Земле было полным-полно дешёвой рабочей силы. А с малолетним мигрантом, у которого к тому времени была просрочена туристическая виза, связываться никто не хотел.
Голод терзал меня и днём, и ночью. Первую кражу я совершил в гипермаркете, невдалеке от гостиницы "Интерпланет". И сразу же, как неопытный дебютант, попался. Содержать меня в тюрьме не собирались, депортировать на Марс тоже, и через месяц я был на свободе. Два года я этим и существовал. Пожив месяц-другой на улице, я устраивал себе каникулы. За украденный кусок хлеба меня сажали в кутузку, и пару месяцев о пропитании можно было не думать. Но потом полиция сменила тактику. В очередной раз, попавшись на воровстве, я рассчитывал отдохнуть на нарах и поесть дармового хлеба. Но патрульные, поймавшие меня, не позволили моей мечте воплотиться в жизнь. Они попросту отметелили меня и, оттащив в сторонку, бросили у мусорного контейнера.
Я лежал рядом с отходами, источающими одуряющий аромат, в котором, если разобрать его на составляющие, можно заметить довольно приятные запахи искусственных яблок, груш и других фруктов. По отдельности они отлично пахнут, но стоит всё это смешать, дать немножко подгнить под ярким солнцем - и получается вонь городской мусорки. Неповторимый, незабываемый запах, преследующий меня в последние два года. Настолько противный, что ни один уважающий себя бомж не станет копаться в этой куче отбросов, разве что кто-нибудь из начинающих.
Я лежал и печальными глазами смотрел в небо, затянутое пеленой дыма. Мне было о чём печалиться. Хотелось есть, всё тело ломило от боли, и не было сил подняться на ноги.
- Эй, паренёк, ты кто такой?
Надо мной склонился высокий и широкий в плечах дядька лет сорока, одетый по последней моде вольных торговцев. Лёгкая клетчатая рубашка, штаны с десятком накладных карманов и тяжёлые ботинки. Его короткоостриженная голова приблизилась к моему лицу.
- Тебе-то какое дело? - огрызнулся я. - Лежу, никого не трогаю.
Он пожал плечами.
- Я тут подумал, может быть, ты поесть хочешь?
Я ухмыльнулся.
- Поесть я никогда не против. Да кто же меня накормит?
Вольный торговец помог мне подняться, отряхнул от пыли мою потрёпанную куртку и протёртые до дыр штаны.
- Меня зовут Ленц Скороход, - сказал он и я вспомнил, что где-то слышал это имя. - У меня не так уж много времени и если желаешь перекусить, то иди за мной.
- Ты бесплатно накормишь меня? - недоверчиво спросил я.
"Бесплатно" и "еда" - это были два волшебных слова, с помощью которых меня можно ввести в гипнотический транс.
Ленц хлопнул меня по плечу, едва не сбив с ног.
- Бесплатных обедов не бывает. Ответишь на пару вопросов, и мы в расчёте!
Мы вошли в недорогое кафе, из дверей которого меня не раз выволакивали за уши полисмены и пинками вышибали охранники. Бармен за стойкой, похожий на вопросительный знак, злобным взглядом посмотрел на меня, но, увидев, что я с вольным торговцем, промолчал. С вольными все предпочитали обходиться вежливо, наслышавшись о их крутом нраве.
К нашему столику подкатил сияющий никелем киборг и принял заказ - два псевдобифштекса и две бутылки пива. Спустя минуту напитки и закуска были на столе. Не успел я проглотить первый кусок искусственного мяса, Ленц задал обещанный вопрос.
- Ты случайно не встречал здесь паренька-марсианина? Его зовут Игнат Сорокин.
Когда незнакомый человек называет твоё имя, да ещё спрашивает, где тебя можно найти, есть риск подавиться куском псевдобифштекса. Я закашлялся и облился соусом. Если бы он сказал мне это два года назад, я заорал бы от радости, но теперь я стал осторожным. Открываться первому встречному, который ищет меня неизвестно для чего, я побоялся. Но и ответить отрицательно - значит остаться голодным. Я решил поиграть со своим новым знакомым и разузнать, чего ему от меня нужно.
- Кажется, я с ним встречался, - ответил я, проглотив кусок мяса. - Такой высокий, светловолосый?
Ленц пожал плечами и глотнул пива.
- Не знаю, у меня нет его снимков.
- Зачем он тебе? Он вор, как и я. Если сейчас не в тюрьме, то делает всё возможное, чтобы туда попасть. Может быть, сегодня я с ним встречусь.
- Скажи, чтобы он нашёл меня, вот моя визитка, - Ленц протянул мне пластиковую карточку. - Пусть он меня не боится. Я был хорошим другом его отца.
Визитку я взял, но знакомить Ленца с Игнатом Сорокиным, то есть с самим собой, не торопился. Мне нужно было время, чтобы разведать о вольном торговце всё, что только можно вытянуть из таких же, как я бездомных ребят. И понять, почему его имя так знакомо звучит.
- С луны свалился? - сказал мне первый попавшийся бродяга. - Ленц Скороход? Да это же самый известный звёздный торгаш! "Скороход", это один из лучших звездолётов подобного класса, стоит сейчас в порту. Я летал на таком, пока меня не выгнали за воровство.
И я вспомнил, где слышал это имя. Когда мы с отцом жили на Марсе, имя Ленца Скорохода было на слуху, о нём то и дело появлялись сообщения. Но я никогда не видел его рядом с отцом. А торговец говорит, что они были друзьями.
Узнал я так же и то, что он покинул Землю около двадцати лет назад, года три провёл на Марсе и, разбогатев там, арендовал звездолёт и ушёл в свободную торговлю. Спустя пять лет он выкупил "Скороход" у прежнего владельца, обновил систему гиперпрыжка и продолжил заниматься торговлей.
Три дня я морочил Ленцу голову, обещая устроить встречу. На четвёртый решил открыться. Никак не мог понять, для чего я ему нужен. Но если у него имеются материальные вопросы к моему отцу, то мне бояться нечего - с меня ничего не возьмёшь. А отрабатывать отцовские долги я был бы только рад - хоть хлеб воровать не придётся.
- Ладно, - сказал я ему. - Открою тебе правду. Игнат Сорокин - это я.
- Я так и думал, - ответил Ленц. - Вчера я раздобыл твою фотографию двухлетней давности, ты очень изменился с тех пор. И теперь у меня нет сомнений. Собирайся, мы отправляемся на "Скороход". Ты зачислен в команду. Звездолёт вылетает завтра в шесть утра.
- Ленц, можно задать один вопрос? - спросил я и получил утвердительный кивок в ответ. - Ты говорил, что был другом моего отца. Это правда? Я тебя совсем не помню.
Мы шли в сторону космопорта, Ленц положил руку на моё плечо.
- Мы с твоим отцом познакомились на Марсе, и работали там вместе. Когда пошли хорошие деньги с продажи воды, я выбрал романтику Космоса, а он решил остаться на планете. Перед смертью он послал мне сообщение, в котором просил, чтобы я позаботился о его семье. Но в то время у меня были большие проблемы с земной таможней, так что я не мог даже близко сюда подобраться. Но теперь тебе нечего опасаться.
В моей жизни произошла ещё одна перемена, на этот раз со знаком "плюс". Сработал простой арифметический закон жизни - слишком много минусов обязательно трансформируется в плюс. Кто-то там, на небесах, снова перетасовал колоду и сдал карты. В моих руках оказались пять козырных тузов и три джокера. Я решил воспользоваться ситуацией и сыграть. Впрочем, выбора у меня не оставалось. Ленц взял меня в тиски, и вырваться при всём желании я бы не смог. Он обещал отцу, что позаботится обо мне, и, пусть, с опозданием, но выполнил своё обещание.
Звездолёт был похож на готовую к прыжку лягушку. Если кто-нибудь станет рассказывать вам сказки о белоснежных лайнерах, бороздящих космическое пространство - не верьте. Даже пассажирские звездолёты, даже спейс-яхты олигархов снаружи ничем не отличаются от угольщика. Корпус "Скорохода" обгорал в атмосферах разных планет и этот загар не смоется никакими дождями.
В тот же вечер с меня смыли грязь московских улиц, и одели в красивую и удобную униформу вольного торговца. Это были не рубашка в крупную клетку и свободного покроя штаны, в которых вольные красовались в портовых барах. Настоящая униформа - с нашивками, шевронами, звёздочками и кокардой на кепи. Запах чистой одежды напомнил мне о матери, и я едва не расплакался.
Меня накормили, и после ужина я познакомился с помощником Ленца, навигатором Ченом, китайцем венерианского происхождения.
- Он будет работать с тобой, - сказал ему Ленц. - Ты откроешь ему все свои приёмы, ты обучишь его азам своей науки.
Чен задал мне несколько профессиональных вопросов и философски заключил:
- Мой дед был навигатором. Мой отец был навигатором. Мои восемь двоюродных братьев тоже навигаторы. У нас, можно сказать, клан навигаторов. Когда мне было восемь лет, отец лупил меня, если я не отвечал на один из вопросов, которые я сейчас задал тебе. Вывод делай сам.
- Китайская мудрость, да? - спросил я его. - По-твоему, меня полагается убить на месте? Ведь мне давно не восемь лет и я не то, что не смог ответить на твои вопросы, я даже смысла их не понял.
Чен сощурив и без того узкие глаза, усмехнулся и сказал мне:
- Придётся тебя обучать, - он вопросительно посмотрел на Ленца. - Ведь придётся?
Ленц подтвердил его опасение.
- Через месяц он будет готов к поступлению в школу навигаторов, - Чен заулыбался, будто получил бесплатный обед.
Ранним утром лягушонок по имени "Скороход" подпрыгнул до орбиты и, совершив пару оборотов вокруг Земли, взял курс на знойный Меркурий.
- Я конечно, понимаю, всем хочется отправиться куда-нибудь в другую галактику, - говорил по громкой связи Ленц, вглядываясь в экраны, где кроме черноты, испещренной светляками звёзд, ничего не было видно. - Всем хочется снова вырваться из тесноты Солнечной Системы, полететь, куда глаза глядят! Отработаем этот контракт и уйдём в долгий и более интересный рейс. Клянусь своей будущей лысиной, нам всем поставят памятник из чистого золота!
Вообще, впоследствии я часто слышал от Ленца эту фразу. То ли он шутил, то ли действительно мечтал о памятнике, изображающем его со своей командой на фоне "Скорохода".
- Поставят нам памятник, как же! - бурчал Чен, склонивший голову над электронной картой Солнечной Системы, разделённой на множество секторов. В одном из них пульсирующее светилась маленькая точка, отдаляющаяся от Земли.
Я стоял за спинкой кресла и через плечо наблюдал за его быстрыми пальцами. Мне было непонятно, что значат эти хаотичные переключения тумблеров. Но я надеялся, что когда-нибудь буду так же непринуждённо манипулировать этими кнопками и рычажками.
Чен повернулся ко мне и с лёгкой полуулыбкой заметил:
- Этой тягомотиной тебе придётся заниматься ежедневно, если ты выберешь профессию навигатора. Не слушай никого, когда тебе станут вешать на уши лапшу о романтике. Никакой романтики я в этом не вижу. Понятно?
- Понятно, - со вздохом ответил я.
- Раз ты такой смышлёный, то идём играть в карты. Автоматика доведёт "Скороход" до Меркурия, мы понадобимся лишь перед посадкой. Наша основная работа проводится перед стартом, мы должны рассчитать траекторию пространственного полёта и гиперпрыжка, а всё остальное - за автоматами.
Меня научили играть в звёздный покер. За два дня полёта я проиграл месячное жалование, а потом половину отыграл.
На Меркурии я думал выйти на поверхность и побродить по космопорту, но Ленц никого не выпустил. Мы быстро разгрузились, взяли новый груз и отправились на Венеру. Там было то же самое, что и на Меркурии. Киборги с коробками сновали по трапам, перетаскивая товар, потом забили трюмы "Скорохода" рудой и мы полетели на Сатурн.
За месяц мы два раза побывали на Венере, три раза на Меркурии, и четыре раза на Сатурне. "Скороход" летал между этими планетами, как пчела промеж цветов. Ленц называл эти рейсы тараканьими бегами, ведь он больше привык к межзвёздным перелётам. Но раз подписал контракт, то надо было его отрабатывать.
Обычно "Скороход", ходил по таким маршрутам, по каким осмеливались летать лишь такие же, как и Ленц, волки-одиночки из вольных торговцев. Торговые корпорации в эти отдалённые уголки Вселенной старались не лезть даже с эскортом из боевых крейсеров.
- Последний рейс по Солнечной Системе, и надоевший контракт закончен! - объявил как-то Ленц. - Я уже почти договорился с одним дельцом, махнём в созвездие Ворона. Скучать не придётся, я вас уверяю.
Я был рад больше всех. Ещё бы! Пройти легендарным маршрутом Ленца и Чена, который они проторили лет десять назад! Увидеть звёзды, которые отсюда и в самый мощный телескоп не разглядеть! Скоро мы долетим до Нептуна, а там "Скороход" загрузится по самое не могу, и мы уйдём в дальнее плавание! Я чуть не бросился обнимать Ленца от наплыва чувств.
- А тебе, Игнат, придётся немного пожить на Плутоне, - охладил меня Ленц. - Я уже подал заявку в школу навигаторов. Чену нужен толковый помощник.
Я был так расстроен, что даже не заметил, как оказался пассажиром лайнера "Звезда", следующего маршрутом Нептун-Плутон. А "Скороход" растаял в черноте Космоса, оставив меня в одиночестве.
В школе навигаторов ко мне относились с уважением, ведь меня направил сюда сам Ленц Скороход, а он не станет рекомендовать кого попало. Это была лучшая школа в Солнечной Системе и без его протекции меня бы не приняли. Да, это была хорошая школа, но мне не очень-то хочется вспоминать о годах учёбы. Ничего интересного там не происходило, а рассказывать, как я сутками корпел над математическими расчётами мне абсолютно не интересно. А если кто захочет узнать - каково это, учиться в школе навигаторов на Плутоне, пусть летит туда и попробует в неё поступить. Или хотя бы попытается разобраться в названиях учебных приложений, которыми нас пичкали по десять раз в день. В общем, эту школу смогли закончить только законченные (простите за каламбур!) романтики космоса и такие бедолаги как я, которым некуда было деваться.
В эти пять лет не произошло решительно ничего примечательного, кроме того, что я вырос и превратился в статного молодого человека с модной на Плутоне остренькой бородкой. Ещё одна перемена касалась моих мыслей. Теперь я не думал, я высчитывал ходы - каждодневные навигационные вычисления научили меня видеть окружающий мир в системе координат. Чтобы, например, взять бокал пива со стойки бара, я мысленно называл его координаты (причём, делал это чисто автоматически) и только потом моя рука приходила в движение и дотягивалась до него. Но, стоило мне покинуть школу, это стало проходить. Да, в том же баре на Плутоне это свойство мне очень пригодилось. Я ждал лайнер до Юпитера, где месяца два спустя должен пришвартоваться "Скороход" с грузом аж со звёздной системы Тринидад. Лайнер задержали и я, коротая время в баре, с непривычки напился и ввязался в драку с каким-то матросом. Он был на голову выше меня, здоровый такой детина. Я его почти не видел в пьяном дыму, но мысленная сеточка координат помогла мне свалить его тремя точными ударами. Матроса увезли в госпиталь, а со мной провели воспитательную беседу после трёх таблеток реактивного отрезвителя. Оказалось, что каждый выпускник нашей школы в ожидании транспорта напивается в стельку, затевает потасовку и выходит из неё победителем. После процедуры покаяния меня отпустили, я едва не опоздал на свой лайнер.
На Ио, спутнике Юпитера, я ошивался два месяца. По барам ходить опасался. Если на Плутоне я считался выпускником элитной школы, и мне многое могло сойти с рук, то здесь я был всего лишь ещё одним транзитным пассажиром, которого за пьяную драку упрячут в каталажку и не взглянут на диплом с высокими оценками.
Умирая от скуки, я накупил газет и целыми днями лежал в гостиничном номере и просматривал новостные ролики. Изредка появлялись сообщения о Ленце Скороходе. В них говорилось, что "Скороход" потерпел аварию при подлёте к одной из планет Тринидада, попав в плотный метеоритный поток. Но Ленц доставил груз в полной сохранности, подлатал свою посудину, набрал товара и возвращается в Солнечную Систему.
Когда "Скороход" вошёл в зону юпитерианского региона, несколько кораблей бросились навстречу. Как я хотел оказаться на одном из них, чтобы первым встретить "Скороход"! Я места себе не находил и шатался как неприкаянный по космопорту, каждую минуту поглядывая на часы. Время остановилось, и сдвинуть его с мертвой точки казалось мне безнадёжным делом. Я пытался представить себе, что же чувствовали мои друзья после столь тяжёлого рейса, но картина получалась бледная - нужно самому всё это пережить, чтобы понять. К базе Ио "Скороход" подходил с внушительным эскортом. Когда он опустился на посадочном поле, я увидел, что звездолёт пребывал в плачевном состоянии после прохождения метеоритного потока, и у меня защемило сердце. Сильно же их потрясло!
Ленц и Чен были рады мне, но этот рейс измотал их. Проявление радости, когда я оказался на звездолёте, заключалось во фразе "привет, Игнат!", после чего вся команда впала в продолжительную спячку.
Когда они, отдохнувшие, стали расспрашивать меня о том, как я провёл эти пять лет, то рассказывать, в сущности, было нечего. О чём я мог им рассказать? О том, как днями и ночами корпел над учебным материалом? Они, в свою очередь, тоже неохотно вспоминали о последнем рейсе. Всё, что я смог вытянуть из них, было мне уже известно из новостных роликов.
На ремонт "Скорохода" ушло полтора месяца, после чего мы совершили ничем не примечательный рейс на Меркурий, затем такой же неинтересный полёт на Венеру. На Венере Ленц загрузился товаром, и мы полетели на Марс. Ленц пообещал, что потом мы отправимся куда-нибудь в дальний космос.
- Мы ещё побороздим Вселенную! - говорил он. - Нам ещё памятник поставят!
- Поставят! - скептически отвечал Чен. - Как Гагарину.
Я даже сейчас не могу понять, что это было - просто традиция такая, о памятнике в свою честь говорить, или он на самом деле мечтал об этом. Но памятника Ленц всё же дождался. Не такого, какой хотел, но дождался.
... Итак, мы на Марсе. Пока автоматы занимались разгрузкой, Ленц отпустил меня и Чена погулять по городу. Это был огромный купол, примыкающий к космодрому. Таких стандартных станций по всем планетам Солнечной Системы разбросано неизвестно сколько. Мы с отцом жили в Марсограде, городе, связанном со столицей Марса длинной кишкой-коридором, по которой то и дело летали скоростные грузопассажирские транспорты. Здесь, в столице, которая, кстати, так и называется, Столица, обитает около миллиона жителей, а лет сто пятьдесят назад жило всего лишь несколько специалистов. И никакой столицей город ещё не был. Обычная научная станция. Города, как и люди, растут и размножаются.
Все постройки были типовыми, как и на Плутоне, но всё равно, прогуливаясь по закоулкам города, я вспоминал своё детство. Мы с отцом часто бывали в Столице, и я ничего не забыл. Многое, конечно, изменилось, но город продолжал напоминать мне беспечное время, проведённое с отцом и матерью. Где-то за этим поворотом должен быть ресторан, хозяином которого был старый еврей. Мы дошли до поворота. Ресторана не было. Я стал расспрашивать прохожих и один из них сказал, что еврей давно помер, а его дети продали ресторан и улетели на Землю.
К нам подошёл невзрачного вида клерк.
- Простите, а вы за кого голосуете?
- Мы неместные, - вежливо отмахнулся Чен, но взял несколько рекламных дисков.
- О, да у вас демократия? - догадался я.
- Да, у нас демократия! - гордо заявил марсианин. - А вы с какой планеты, если не секрет? На марсианских выборах могут участвовать даже сторонние избиратели.
- Мы вольные торговцы, - сказал Чен. - Мы принадлежим сами себе, наше государство умещается в нашем звездолёте.
- Вы, наверно, со "Скорохода?" Как интересно!
- Ничего интересного, - пробурчал Чен. - Прожить бы годик без приключений на свою голову, это было бы интересно. Пойдём, Игнат! - он уволок меня в подвернувшийся проход.
- Завтра на главной площади состоится карнавал в честь выборов президента! - прокричал нам в спину этот смешной человечек. - Обязательно побывайте на Карнавале, вам это надолго запомнится!
Чен волочил меня за собой со скоростью курьерского поезда.
- Не так быстро! - попросил я. - Дай мне не спеша пройтись по этим улочкам. Я вспоминаю своё детство, мы с отцом часто здесь бывали.
Чен сбавил скорость и замолчал, не мешая мне. Коридор за коридором врывались в мою голову, распечатывая память. Здесь я однажды заблудился и долго не мог найти отца, а здесь меня поколотили местные мальчишки. Каждый шаг взрывался цветными картинками.
Всё-таки Чен увёл меня на звездолёт. Я вернулся на "Скороход" полный воспоминаниями десятилетней давности. Разгрузка была закончена, команда отдыхала. Ленц ушёл в город договариваться о следующем контракте. Перед уходом он дал нам с Ченом задание - рассчитать траекторию гиперпрыжка до планеты Джабраил, вращающейся вокруг звезды Эдем из созвездия Око Дракона. Именно туда мы должны будем доставить новый груз. Звездолёт выйдет за орбиту Марса, нырнёт в гиперпространство и выйдет из него за миллион миль от окраины планетарной системы звезды Эдем. Небольшая ошибка в вычислениях и мы теряем ориентиры и оказываемся невесть где, откуда никогда не выбраться. Или врезаемся в одну из планет Эдемской Системы при выходе из подпространства. Или вообще попадаем в другую Вселенную, если таковые существуют. Иные вселенные - древний миф, основанный на куцых знаниях природы вещества. Ведь если существует ноль-пространство, то должны существовать и вселенные, которые оно объединяет, служа коллектором для них. Никто этих миров не встречал. А если кто бывал в них, то остался там навечно. На эти мифические дубль-вселенные списывают все пропавшие без вести звездолёты. Это удобно для тех, кто не желает отвечать за неисправные гиперпространственные генераторы и за ошибки в вычислениях.
К вечеру мы закончили предварительные расчёты для гиперпрыжка. Поздно вечером объявился Ленц и сообщил, что контракт подписан, "Скороход" завтра становится на погрузку и на рассвете следующего дня отчаливает. Я едва его уговорил, чтобы он отпустил меня на карнавал. Он упирался, но Чен замолвил за меня словечко, сказав, что я свою часть работы выполнил, осталось только сверить расчёты.
Остаток вечера, ночь и утро я провёл в предвкушении карнавала, я никогда не бывал на подобных грандиозных праздниках. Ночью мне снились салюты и фейерверки.
Утром я надел выходную форму вольного торговца и ушёл, оставив своих товарищей на звездолёте. Пистолета я брать не хотел, но Ленц настоял на этом, таковы правила. Правила есть правила, тут ничего не поделаешь, и мне пришлось нацепить под китель кобуру с дальнобойным пистолетом.
В городе было полно народу. Праздник начинался. Всюду продавали дешёвые карнавальные костюмы, и я приобрёл мантию и колпак звездочёта. Мне пытались всучить длинный пластиковый телескоп, но в мои планы не входило таскаться по площади с этим тубусом. Я надел мантию и натянул колпак так, что из-под него торчала только моя бородка. Золотые звёзды на чёрном фоне - этот наряд явно был мне к лицу. Правда, идти сквозь толпу в колпаке, закрывающем глаза, было неудобно, и я регулярно наступал на ноги разным сказочным персонажам.
Люди вокруг меня веселились, толкались, какой-то средневековый рыцарь больно ткнул меня копьём в зад, и, вежливо извинившись, исчез в разноцветной толпе. Кого здесь только не было! Одних только Красных Шапочек разных моделей и покроев я насчитал штук пятьдесят.
Громко играла музыка. Рядом со мной мирно беседовали Сталин, Гитлер, Наполеон и Чингисхан. Демократия! Невдалеке стояли мушкетёры и инопланетные чудища. Чудищам в их громоздких костюмах было жарко и они постоянно чесались. Одно из них обратилось к мушкетёру с просьбой одолжить на время шпагу и принялось скоблить себе спину.
Вечер начинался, людей становилось всё больше и больше, они мощными потоками выходили из нескольких коридоров. Солнце померкло, сквозь прозрачный купол стали видны звёзды. Где-то высоко зажглись огни, ярко освещая площадь. В разных углах какие-то затейники устраивали всевозможные игрища и конкурсы, меня втянули в хоровод и заставили петь песню, слов которой я не знал. Едва я вырвался из их цепких рук, как меня взяли в оборот два клоуна, с которыми мне пришлось станцевать какой-то диковинный танец.
Но вдруг все игры стихли, и после минутной тишины раздался восторженный глас народа, оглушивший меня. Никогда раньше я не слышал, чтобы люди так фанатично встречали кандидата в президенты.
- Сограждане! - мощные колонки разнесли его голос над площадью. - Я безмерно благодарен вам за доверие, оказанное мне. Когда я стану президентом, то первым делом, избавлю вас от безработицы. В этом квартале заканчивается строительство нового завода по переработке метеоритного льда, мы уже начали набирать персонал.
Голос кандидата в президенты показался мне слишком уж знакомым. Я пробился поближе к оратору и всмотрелся в его лицо. Я узнал его! Это был тот самый человек, который оставил меня без родителей, благодаря которому я едва не помер с голоду. Это был дядя Юз. Я выхватил у соседа рекламный буклет и, пролистав его, вернул обратно. Меня озарило. Юзеф Штерн, кандидат в президенты, владелец заводов, газет, пароходов. А, главное, владелец фабрик по переработке метеоритного льда, которые по праву принадлежали моему отцу. Бедный мой отец, как сильно он заблуждался, думая, что крах его компании был вызван ошибкой управляющего! Нет! Юзеф всё рассчитал, он сделал это намеренно, он планомерно лишил моего отца всего, что у него было!
Слепая ярость волной окатила меня. Моя рука выхватила из-под мантии пистолет, и направила его на будущего президента, а палец несколько раз нажал на спуск. Не договорив фразу, Штерн покачнулся, схватился руками за грудь и повис на тумбе с разложенными листками бумаги. Листки вспорхнули как испуганные бабочки и разлетелись в разные стороны. Стало тихо.
Вокруг меня образовалось свободное пространство. Люди смотрели на меня кто с удивлением, кто со страхом. Они ещё не поняли, что произошло. Первым опомнился Гитлер.
- Вот он! - он показал на меня пальцем, усики его дрожали. - Этот звездочёт, держите его!
Он бросился на меня, но натолкнулся на мой кулак и его усики полетели в одну сторону, а сам он в другую. Размахивая пистолетом, я проторил дорогу к выходу и побежал по коридору, который вёл к стартовой площадке. В голове моей стоял туман, я не соображал, куда и зачем бегу. Кто-то схватил меня за полу плаща и сорвал его с моих плеч.
Я добежал до коридора и увидел, что на меня несутся трое рослых полицейских. Машинально ударил первого из них пистолетом под дых, и он свалился на пол. Подхватив его дубинку и, размахивая ею, я ракетой пролетел между двух его товарищей. Пробежав несколько метров по коридору, свернул в боковое ответвление. Несколько раз я спотыкался и падал, но вскакивал, и бежал дальше. В конце концов, преследователи от меня отстали, а сам я заблудился в хитросплетениях марсианских коридоров. Я нашёл какой-то тёмный закуток, что-то вроде рабочей подсобки и упал на пол, не в силах перевести дыхание.
Отдохнув минут десять, я смог, наконец, оценить ситуацию, в которую попал. Что же я натворил! Я убил человека! Ведь не хотел же брать этот чёртов пистолет! Я со злостью отбросил оружие и оно, глухо ударившись о стену, упало в какую-то коробку. Что же мне теперь делать? Как пробраться на "Скороход"? Да нет, теперь о "Скороходе" и думать нечего! Нужно переждать, пока уляжется шум, но к тому времени "Скороход" уже улетит.
"Скороход" стартует завтра утром. Может быть, стоит попробовать проникнуть на него этой ночью? И тут вдруг я понял - если всем известно, что Штерна убил человек из экипажа "Сорохода", то Ленц попытается улететь прямо сейчас! Одно из двух - или он улетит сегодня, или его задержат здесь надолго.
Я вдруг вспомнил наши с Ченом расчёты гиперпрыжка. И только сейчас заметил, что в мои вычисления закралась ошибка. А если "Скороход" вылетит именно сейчас, то у Чена не будет времени перепроверить наши записи! Гиперпространство ошибок не прощает, я должен сообщить им об ошибке, чего бы мне это не стоило!
Я пошарил рукой в коробке и нашёл упавший в неё пистолет. Боюсь, что он мне ещё пригодится. Там же лежал чей-то грязный комбинезон. Не долго думая, я натянул его поверх своей униформы. Приоткрыв дверь подсобки, я осторожно выглянул в коридор. Никого не было. Вспомнить бы дорогу, я бежал такими лабиринтами, что немудрено было заблудиться.
Я побежал в обратном направлении, изредка останавливаясь, и прислушиваясь к звукам в коридоре. Наверняка это были коридоры, по которым к космопорту подвозили грузы. Раза два, услышав чьи-то голоса, я успевал прятаться в боковых ответвлениях.
Наконец, я добрался до основного терминала, связанного со стартовой площадкой. И, едва повернув в него, я увидел толпу полицейских, кучкой стоявших у входа в тот самый рукав, который вёл к "Скороходу".
- Откройте входной люк! - говорил один из них в мегафон. - "Скороход" не сможет взлететь, на орбите его ждут два боевых крейсера, которые разобьют его при попытке старта!
Я натянул на голову капюшон и вцепился в попавшуюся под руки тележку, нагруженную какими-то тюбиками. Медленно стал приближаться к толпе полицейских.
- Стой! Куда?
- Провиант для "Скорохода"! - ответил я.
- Ты что, ничего не слышал? Сюда нельзя!
Я продолжал медленно приближаться к ним, стараясь не делать резких движений - они были на взводе.
- У нас на складе киборг сломался, мне велели отвезти это на борт "Скорохода".
- Стоять на месте! - завизжал полицейский, но я не остановился.
Он вытащил из кобуры пистолет и направил его на меня.
- Ты что, глухой? Остановись немедленно, или я стреляю.
Я подошёл к ним уже достаточно близко. Резко толкнув тележку, я сбил с ног полицейского, затем подлетел ко второму и выхватил у него из рук мегафон.
- Чен!!! - закричал я что было сил. - Ошибка в расчётах! Проверь...
Несколько пуль вонзились в мою спину. Падая, я смог только прошептать
- Проверь... проверь... проверь... ошибка...
Пистолет мне так и не пригодился, да я и не хотел больше стрелять в людей. Ведь это чертовски больно!
...В себя я пришёл в тюремном госпитале. Сознание было затуманено. Вокруг меня хлопотали роботы-хирурги, только что закончившие операцию. Я увидел, как один из них выбрасывает в урну пули. Заметив, что я открыл глаза, другой киборг подкатил ко мне и вкатил в мою вену какое-то зелье, от которого мне стало хорошо, и я снова уснул.
Когда мне стало получше, в мою палату ввели капитана полиции, и он провёл допрос.
- Кто заказал вам убить Юзефа Штерна? - спросил он.
- Никто, - ответил я.
- Как вы мотивируете это убийство? - продолжал капитан.
- Личные мотивы, - сказал я.
- Никакой политики? - недоверчиво спросил он.
- Политика тут ни при чём.
- Каковы же мотивы?
- Если даже я и расскажу вам, вы всё равно не поверите.
- Рассказывайте. Учтите, что каждое ваше слово будет запротоколировано. Поэтому лгать я вам не советую.
Я выложил ему всё. Кто я, кем был мой отец, что сделал Юзеф Штерн с моей семьёй.
- Вы должны были рассказать об этом прессе, вместо того, чтобы совершать преступление, - заметил капитан.
- И кто бы мне поверил? Вот вы, например, верите этому?
Он промолчал. Я расписался в документах, он спрятал их в кейс и ушёл.
Решением суда мне дали пять лет по марсианским законам. Адвокат скостил год, ссылаясь на то, что, увидев человека, из-за которого погибли мои родители, а я сам вынужден был нищенствовать на чужой планете, я впал в состояние аффекта.
Меня переправили в тюрьму на Фобосе, где я и должен был провести оставшиеся три с половиной года. Там мне разрешили наблюдать за новостями, и я узнал, что "Скороход" стартовал сразу же после событий на карнавале, был обстрелян на орбите двумя крейсерами, сильно повреждён, но успел уйти в подпространство, и пропал без вести. До Джабраила звездолёт не добрался, и никому не известно, в какой части Вселенной он оказался. Он просто исчез. И я знал, что это случилось исключительно по моей вине. Если бы не эта спешка, вызванная убийством Штерна, то Чен успел бы обнаружить ошибку в расчётах гиперпрыжка. Звездолёт пропал, и один только я мог догадаться, где его можно найти. У меня была хорошая память на цифры, и я помнил все координаты, которые мы с Ченом записывали в тот день. Я раздобыл звёздную карту и стал думать, где мог оказаться звездолёт Ленца. Пролежав без сна несколько ночей, я вычислил место, где следует их искать. "Скороход" не может быть на Джабраиле. По тем ошибочным расчётам, что делал я вместе с Ченом, он должен был в режиме гиперпрыжка пройти сквозь систему звезды Эдем и вынырнуть в центре системы Дельты Хвоста Дракона. Планетарная система к жизни не пригодна, поэтому туда редко кто заходил. Я узнал расположение планет на расчётное время выхода из гиперпрыжка, и вычислил планету, с которой звездолёт просто не мог не столкнуться. Это была планеты с грустным названием Уныние.
Адвокат навещал меня ещё несколько раз. В результате этого по его совету я подал заявление в суд на покойного Штерна.
Год спустя он по секрету сказал мне, что заводы, принадлежавшие раньше отцу, а так же всё остальное состояние Штерна суд, скорее всего, решит передать в мои руки.
- А вам-то это зачем? - спросил я его однажды.
- Я юрист. Закон для меня важнее всего.
Ещё через полгода состоялся суд, и мы выиграли дело.
- У Штерна есть семья? - спросил я судью, когда он зачитывал приговор покойнику.
- Да, - ответил он мне. - У него большая семья.
- В этом случае я отказываюсь от всех фабрик и заводов, которые Штерн обманом отнял у моего отца, - мой адвокат схватился за голову и я понял, что для него важнее были не законы, а нажива. - Я не хочу, чтобы кто-то пережил то же, что и я на Земле. Я согласен на половину состояния. И ещё мне нужен звездолёт. Это должен быть грузовик класса А, со сроком эксплуатации не больше двух лет. К моменту моего освобождения он должен стоять на стартовой площадке космодрома Столицы с полной заправкой. Покупку звездолёта и снаряжение произведите за счёт моих денег. Остальное пусть остаётся семье убитого мной Штерна.
На душе стало спокойно. Теперь у меня будет звездолет, и я смогу найти "Скороход". Не придётся ни перед кем унижаться, и ничего не нужно будет объяснять.
...В тюрьме я познакомился с Резаном и со многими другими людьми и понял, что с командой у меня проблем не будет. Я, конечно, не объявлял, что стану набирать экипаж для своего звездолёта, а приглядывался к людям и понравившимся мне предлагал работу после освобождения. Подбирал экипаж из тех, кто закончит свой срок примерно вместе со мной.
- Ты оказался в нужном месте, - часто говорил мне Резан. - Здесь много профессионалов, которые случайно или намеренно преступили закон. Многие в этом раскаялись, вот из них тебе и следует набирать команду. Пусть в твоём экипаже будет лишь один убийца, и никаких воров. Лучше уж парочка таких так я, аферистов, чем один вор.
Резан, штурман с одного из боевых крейсеров, попал сюда за то, что избил своего командира - тот отказался вернуть ему карточный долг. Азартные игры - не самый худший порок, а вот врожденное чувство справедливости меня привлекло. Резан стал моим первым помощником. Он и помог мне с подбором людей. Он знал многих матросов и офицеров, и хорошо разбирался в людях.
Когда после нашего освобождения команда была в сборе, мой "Скороход" наконец-то покинул Марс. Мне говорили, что нельзя называть звездолёт в честь погибшего судна, но я не был суеверным. Мне говорили, что искать пропавший без вести грузовик - бесполезная трата денег и времени, но я верил в то, что найду Ленца. Я просто обязан был его найти, ведь он же нашёл меня, когда я едва не умирал от голода, холода и регулярных избиений, пусть с опозданием, но нашёл!
Полгода мы кружили по Солнечной, отрабатывая подписанный мной контракт. Я не мог сразу отправиться на поиски Ленца. Главной причиной того, что я не бросился сразу в систему Дельты Хвоста Дракона, было не стеснение в средствах, а то, что я не изучил, как следует возможности звездолёта. Необходимо привыкнуть к машине, определить её сильные и слабые стороны, и лишь потом можно было рисковать. Освободившись от обязательств, обкатав, как следует звездолёт, мы решились обследовать планетарную систему Дельты Хвоста Дракона. Особенно меня интересовала планета Уныние. Я полагал, что "Скороход" Ленца должен быть именно на этой планете.
Расчёты гиперпрыжка я делал с особой тщательностью, чтобы не произошло ещё одной катастрофы. Если я поставил перед собой цель найти Ленца, то меня искать будет некому.
Во избежание случайных огрехов, я вывел "Скороход" за пределы Солнечной Системы и лишь потом совершил гиперпрыжок. Какое-то мгновение спустя мы уже были у окраины Дельты Хвоста Дракона. За пару дней мы добрались до Уныния.
"Скороход" повис на орбите, и мы стали изучать планету. На второй день я заметил странный шпиль в центре пустыни. Это был звездолёт Ленца. Он был целым и невредимым, если не считать того, что его носовая часть вместе с жилым отсеком оказалась впаянной в поверхность планеты. И это неудивительно - в гиперпрыжке скорость отсутствует, и звездолёт, вынырнув из гиперпространства, не разбился о планету, а влился в неё. Если бы точка выхода из гиперпространства находилась под поверхностью, то мы бы никогда не нашли "Скорохода".
Покружив над планетой, я принял решение опуститься невдалеке от металлического монумента. Ленц не раз говорил о памятнике, но он не знал, что воздвигнет этот памятник сам.
***
Голубое солнце светило холодным ровным светом, тускло отражаясь в обожженном и отполированном временем металле. Я стоял в тяжёлом скафандре у подножия металлической скалы, и, задрав голову, пытался разглядеть её верхушку. На моё плечо легла ладонь Резана.
- Это они? - голос его слегка исказился в повышенном радиационном фоне планеты.
- А кто же ещё?
- М-м-да. Навигатор ошибается только один раз, - медленно произнёс Резан, убрав металлизированную перчатку с моего плеча.
- Но это же была моя ошибка, - с горечью ответил я.
Я взял приготовленную пластину и принялся прикреплять её к монументу. Металл скрипел под плазменным буром, не хотел поддаваться. На каждое отверстие ушло минут по двадцать. Крепкий металл.
Закончив делать дырки, мы закрепили пластину алмазными винтами, и отошли от скалы. В каменистой пустыне безводной и лишённой атмосферы планеты, эта скала выглядела абстрактно. Толстый цилиндр, расширяющийся к верху, на этом унылом фоне смотрелся, как говорится, ни к селу, ни к городу. Не место ему здесь, не здесь он должен находиться. Надпись на пластине была видна с большого расстояния, но можно было ничего не писать - планету Уныние навряд ли кто-нибудь посетит. Она была геологически бедной, здесь нечем поживиться. Только этот металлический монумент и мог привлёчь чьё-нибудь внимание.
Мне стало грустно, я так много потерял в своей жизни. Да, моя маленькая жизнь состоит из больших потерь. Нашёл вот этот монумент, но поздно. Очень поздно.
- Пойдём, Игнат? - Резан потянул меня от скалы.
Я послушно пошёл за ним, распихивая инструмент по карманам массивного скафандра. Ещё несколько раз оглянулся, затем остановился, снял на камеру это памятное место, незаметно для Резана перекрестился и двинулся дальше.