Целый день мы с Лехой бродили по городским развалинам. Это был заброшенный район, здесь уже лет двести никто не живёт, и мы любили шариться по этим необжитым местам. То, что здесь никого не было, вовсе не говорило о том, что люди ушли отсюда - нет, их грохнули другие люди. Ведь раньше постоянно воевали. Убивали друг друга почём зря и совсем не умели бояться.
Над нами висело тяжёлое осеннее небо, но дождя не было. Несколько раз вроде начинал накрапывать, но не более того. До вечера мы блуждали по улицам, заросшим травой, изредка встречая диких кошек и собак - их было не очень много. Я всё больше молчал, а Леха трещал без умолку. Рассказывал о всякой чуши - увидит что-нибудь, вспомнит историю, абсолютно не относящуюся к увиденному, и начинает трещать. И ещё он умел задавать вопросы, на которые я никогда не смог бы ответить, даже если бы получил два высших образования. Или наоборот, спрашивал такое, о чём должен знать и пятилетний ребёнок.
- А вот правда, что раньше люди не боялись? - спросил Леха, глядя в след убегающей вдоль улицы собаке. - Как-то не верится.
- Наверно, - ответил я. - Я не знаю. Слышал от деда, что люди лет триста назад были другими. Не познавшими страха.
- Как можно - не бояться? - Леха был в своём репертуаре. - Ведь страх - это жизнь.
- Вот они и померли все. Без страха-то, - сказал я и он замолчал.
Мы шли мимо огромного дома обнесённого гигантской каменной стеной. Раньше здесь жили богатые люди, а сейчас здание смотрит на мир пустыми глазницами окон. Внутри давно уже ничего не осталось кроме голых стен - мародёры времен последней войны всё растаскали. Высокий забор в некоторых местах разрушен, и уже не защищает дом, в котором больше никто не живёт.
Что нас здесь привлекало? Не знаю. Просто было интересно бродить по этим старым улицам и представлять, что когда-то по ним ходили другие люди. Наверняка они были похожи на нас. Разве что бояться не умели, что и привело их к гибели.
- Сань, а собаки тоже боятся? - спросил меня Леха, когда мы дошли до конца забора, больше напоминавшего крепостную стену.
- Наверно, - ответил я и провел рукой по шершавой бетонной стене. - Но не так как мы.
- А как?
Нет, Леха меня с ума сведёт! Ведь всего лишь на два года меня младше, а вопросы из него сыплются, как из пятилетнего! И - главное - как отвечать на такие вопросы? Как боятся собаки? Как боятся люди?
- Лёх, отстань, а? Откуда я знаю, как боятся собаки? Берут и убегают!
- А почему люди не убегают, когда им нужно бояться? Почему они просто сидят и дрожат от страха?
- Задолбал! Откуда я знаю? Так положено. Традиция такая. Нужно бояться. Страх - это жизнь! Отстань, а?
Леха обиделся и замолчал. Мне даже стало его жалко. Все-таки он неплохой малый, я кроме него почти ни с кем не общаюсь - сверстники мои совсем отупели на дурацких сериалах. А Леха - умница, он всегда пытается докопаться до сути вещей, хотя иной раз это его качество меня бесит.
- Ладно, Леха, не обижайся! - я хлопнул его по плечу. - Просто ты задаешь такие вопросы, которые ставят в тупик даже взрослых.
- Похоже, что взрослых мои вопросы иногда даже пугают, - грустно ответил он.
Я промолчал.
До вечера мы больно и не разговаривали. Так, перекидывались двумя-тремя фразами, и разговор снова затухал. Прогулявшись по одной из улиц, мы свернули на другую и прошли до конца, а потом вернулись назад. Перед нами была пустошь километров в пять шириной. А потом снова начинался город. Нормальный город, с электричеством и канализацией, с удобными домами, школами и больницами.
Почему одни районы города были разрушены и заброшены, а другие остались обжитыми, никто точно не знал. Или не хотел знать. Была война, кто-то кого-то убивал. Кто с кем? Кто кого? Сплошная неизвестность. Очевидно, наши победили, но кем были наши и кем были не наши в этой войне? Та ещё загадка.
Вернувшись в город, мы разошлись по домам. У Лехи была небольшая семья - он, старший брат и мать. Об отце он никогда не говорил, а я и не спрашивал, потому что раз человек не хочет о чём-то рассказывать, то и нечего в душу лезть. Скорее всего, родителя его забрала полиция страха - а может он просто погиб под колёсами атомобиля.
Дома всё было как всегда. Отец читал газету, мать смотрела телек, а бабка сидела в углу и что-то бормотала. Она с полгода как свихнулась и с тех пор несёт всякую чушь, особенно после пятиминуток страха.
В ящике шёл какой-то дурацкий женский сериал - кровища лилась рекой, а мать сидела перед экраном и не могла оторваться. Отец почти неслышно листал электронный "Вестник страха". Я, чтобы не мешать им, тихонько переоделся и сел за стол, на котором меня дожидался холодный ужин.
Как раз успел доесть жареную картошку, когда пискнул сигнал, оповещающий о том, что сейчас начнётся пятиминутка страха. Бабка подпрыгнула на месте и беспокойно заёрзала на своём стуле, отец неспешно сложил газету-букридер и пересел на диван, мать отключила телевизор и подсела к нему. Я остался сидеть на стуле - только покрепче схватился за него обеими руками - хотя, в сущности, какая разница - всё равно потом на полу окажешься.
Ещё один короткий сигнал - и на меня навалился приступ панического страха. Перед глазами поплыл коричневый туман, ногти впились в стул с такой силой, что мне показалось, будто они пробили пластик насквозь. Потом страх заполнил меня, словно я был кувшином, а он водой. Потом я отключился. Не то уснул, не то вырубился, впрочем, это не важно - каждый раз происходит одно и то же.
Очнулся в луже собственной блевотины - нужно было пораньше пожрать. Картошку жалко - мы с отцом волокли два мешка от самого рынка на своих горбах. Поднявшись, я увидел, что мать с отцом тоже приходят в себя. Бабка ползала по полу, подметая его седыми растрепанными волосами, что-то мычала.
После пятиминутки страха мне ничего не хотелось, только бы доползти до кровати и спать, спать. Уже положив голову на подушку, я вспомнил недавний вопрос Лехи. Зачем люди боятся? А вот хрен его знает зачем! Надо - вот и боятся. Каждый день по пять минут. Пять минут страха продлевают вашу жизнь на полчаса, - это говорят везде, и по радио, и в ящике.
Ночью мне, как обычно после сеанса страха, снилась какая-то муть - всю ночь я не то от кого-то убегал, не то за кем-то бежал. Утром, проснувшись, услышал бабкин крик - у неё после вчерашней пятиминутки началось обострение.
- Они питаются нашим страхом! - орала бабушка, бегая по комнатам. - Они жрут наши чувства! О! О! Вы чувствуете пустоту? Вы пустые куклы, они выпили ваш страх!
Ей кажется, что над нами кто-то есть, кто-то, кому необходимо, чтоб мы боялись. Существо, которое питается чувствами людей, их страхом. Ведь раз мы боимся, то значит это кому-то нужно. Ну, я-то знаю для чего - для того, чтобы жить. Нет, что ни говори, а у бабули с каждым днём крыша съезжает всё дальше и дальше.
Мать с отцом всё же угомонили её, вкатив полкубика морфия. Бабка уснула, и отец перенес её в спальню. Мы позавтракали, отец с матерью ушли на службу, а я со спящей бабулей остался дома.
Недавно я закончил школу, на работу меня ещё не брали, пока не оформлю все документы, вот я и отдыхаю. Целыми днями я предоставлен сам себе, если, конечно, не приходится ухаживать за бабулей.
Не успел я помыть посуду, в дверь позвонили. Конечно же, это был Леха, больше ко мне никто не приходит. Я открыл и увидел, что он сегодня был какой-то странный. Таким он был, когда нашёл в старом городе остатки скелета, одетого в броню. Таким он был, когда увидел, как двое полицейских волочили по улице молодого парня, который что-то орал и пытался вырваться. Никак Леха снова увидел ещё что-нибудь пугающее. Или очень интересное.
- Доброго страха! - поприветствовал я его.
Я впустил его в квартиру, и он молча прошёл на кухню.
- Ну, чего там ещё нашёл? - спросил я его, заваривая чай.
- Долго рассказывать, - ответил Леха, и снова погрузился в молчание.
Мы выпили по чашке чаю.
- И сколько мы молчать будем? - сказал я, налив ещё по одной.
Леха поднёс чашку ко рту и произнёс прямо в неё, будто в микрофон.
- Сань, ты когда-нибудь пробовал не бояться?
Я аж поперхнулся чаем. Не бояться? Пробовал ли я не бояться? А пробовал ли я не дышать? Совсем сбрендил! Ведь не старый хрыч маразматический, а шестнадцатилетний пацан. Ему головой ещё думать и думать, а она, похоже, уже перестала работать.
- Дурак, что ли? - я поставил чашку на стол. - Как это - не бояться? Во время пятиминутки не бояться?
- Есть люди, которые даже во время пятиминуток не боятся, - Леха все продолжал заглядывать в свою чашку, будто там интересное кино показывали.
- Ладно гнать-то! - я отодвинулся от стола, развернулся и включил плеер.
Музыка ворвалась в помещение жесткими гитарными рифами, пропущенными через дисторшен. Отец говорил, что только народная музыка способна пережить тот хаос, который царил здесь лет двести назад. И действительно, гитарам уже незнамо сколько веков, а вся эта электроника их так и не заменила. Из народных мотивов я любил больше всего песню "Шашкою своею рубит в фарш врагов", правда, за шумом визжащих гитар слов там не разобрать.
- Сделай потише, - проорал мне в ухо Леха. - Не люблю такой музыки.
- Что ты вообще понимаешь в народной музыке! - я убавил громкость. - Это очень старинная песня. Говорят, ей не одна сотня лет.
- Да знаю я. - Леха сделал кислую рожу, будто лимонов объелся. - Я даже слышал один из ее первых вариантов. Мне отец давал послушать. У него такая штука старинная была.
- Патефон?
- Нет, патефоны вообще в каменном веке были. Тоже плеер, только музыка была на дисках записана, а не на кристаллах. А песенка та мне намного больше понравилась. Там гитар и вовсе нет, и даже слова другие, хотя мотив тот же. - Леха напел, жестоко фальшивя. - Прилетит к нам волшебник, в голубом вертолете, и бесплатно покажет кино.
- Чушь какая-то! - фыркнул я. - Волшебников не бывает! А голубые вертолеты, между прочим, используют спасатели, а не кинопрокатчики. И вообще, кто тебе кино бесплатно покажет? Так я и поверил. Заманят куда-нибудь и запугают до смерти.
- Да в том-то и дело, что тогда люди не боялись, Вот ты пробовал не бояться? - Леха снова затянул свою бодягу.
- Как можно не бояться, когда страх тебя насквозь пропитывает? - меня аж злость взяла от его тупости. - А главное, зачем не бояться? Ведь известно - что пять минут страха удлиняют жизнь на полчаса.
- Скорее укорачивают, - тихо сказал Леха. - Расшатывают нервы.
- Совсем сдурел что ли? - с негодованием спросил я и наизусть прочитал из школьного цитатника. - Страх укрепляет нервы и поддерживает тело и дух в должной спортивной форме.
- В том-то и дело, что мы ошибаемся, - Да, если Леха себе что-нибудь в голову вобьет, то выбить назад очень трудно.
- Кто - мы? - я разозлился, меня поражает вот это свойство некоторых людей, отвечать за всех сразу. - И в чём ошибаемся?
- Мы - это мы. - Леха опустил глаза в чашку с чаем. - Все мы. Ну, я не смогу тебе объяснить, у меня просто слов не хватит. Давай я тебя кое с кем познакомлю, и тебе всё объяснят.
- Ты никак в секту вляпался? - настороженно спросил я.
Леха отрицательно замотал головой.
- Н-нет... я вчера встретился с одним знакомым моего отца. Они давно друг друга знали, еще когда папа с нами жил.
- Твой отец тоже пытался не бояться? - это мне очень не понравилось. - Его за это забрали?
- Н-не знаю, - Леха покосился на дверь.
- Там только бабка, - заметил я. - Она сегодня вообще ничего не соображает.
- Ну, я думаю, да, отец умел не бояться. За что еще у нас забрать могут? Но только это никакая не секта, - поспешно добавил Леха. - В секты попадают люди со слабыми характерами. Отец не был таким.
- Поня-я-ятно, - я допил чашку остывшего чая.
- Ты... ты сегодня пойдешь со мной? Мне адрес дали, это на окраине, не так уж и далеко отсюда. - Леха посмотрел на меня так, будто от моих слов зависела его жизнь. - Один я опасаюсь. А вдруг и правда... секта.
Я был на сто процентов уверен, что секта. Кто еще кроме сектантов станет людей зазывать?
- Если у тебя мозги оловянные, то нет никакой разницы, со мной ты пойдешь или один, - сказал я и выключил музыку.
- Сань, ну надо очень. Я боюсь один. Если что, ты меня просто за руку возьмешь и утащишь оттуда.
Тут проснулась бабка, вошла на кухню, и мне пришлось ею заняться. Сегодня она была задумчива и тиха. Не орала, не размахивала руками, просто сидела на краешке табурета и смотрела в одну точку на стене. Лишь пару раз прошептала: "они выпили нас до дна".
Я уже давно привык к выходкам бабушки, а Леха её побаивался, и старался держаться от неё подальше. Даже сейчас, когда она просто тихо разговаривала сама с собой, он поспешил пересесть к стене.
Бабушка вроде бы пришла в себя, и её можно было оставить одну. Едва я только сказал Лехе, что готов встретиться с его новым знакомым, как он опрометью бросился к выходу - лишь бы не находиться рядом с моей бабкой. Вскоре мы шли по улице, направляясь к западной окраине нашего квартала.
...Леха вёл меня какими-то проулками - вроде бы город я знаю хорошо, а этих улочек не припомню. Они были не очень удобными для пеших прогулок - узкие, очень узкие улочки - иной раз нам с Лехой приходилось идти друг за другом. Это был самый бедный район города. Несмотря на то, что пред Страхом у нас все равны, мир всё так же разделяется на богатых и бедных. И бедных, как всегда намного больше.
- И куда мы идём? - спросил я, когда уже окончательно запутался и понял, что если Леха оставит меня здесь одного, то я навряд ли смогу найти дорогу домой без посторонней помощи.
- Сейчас, ещё пару кварталов. Не бойся, не заблудимся, я маршрут в навигатор вбил.
- Ну, не знаю, - пробурчал я, оглядывая обшарпанные стены домов. - Что-то мне эта затея не очень нравится. Что за конспирация? Ты точно не попал в секту?
- Ну, с натяжкой это можно назвать сектой, - нехотя отозвался он. - Но только это не секта. Не верю я, что отец мог быть сектантом.
Ещё минут пятнадцать ходьбы в городском лабиринте - и мы остановились перед серым невзрачным зданием, вход в него был только со двора, парадные двери заколочены. В грязные окна ни черта не видать, хоть я и пытался заглянуть в них.
Чёрт, что это за трущобы? Никогда не знал, что в городе есть что-нибудь подобное. А ведь шли-то не очень долго. А в принципе, мы ведь тоже не в центре живём... Странно, разрушенный район за Пустошью я изучил практически полностью, а что у нас под боком - не знаю.
Нам открыли не сразу. Глазок видеокамеры долго изучал наши физиономии, прежде чем клацнул замок. Дверь приоткрылась, кто-то быстро проговорил: "Вас двое? Никто за вами не шёл?" - и сразу втянул нас обоих в затемненное помещение. После этого конспиративного вопроса мне захотелось домой, к бабке. Не понравилось мне это. Меня не покидало ощущение, что Леха вляпался в одну из сект, коих в наше время становится всё больше и больше. То есть и не ощущение какое-то там подспудное, а стопроцентная уверенность. Отец говорил, что секты - это просто сборище идиотов, что в них нет ничего криминального и аморального. Детские игры. Матери все эти секты по барабану - ей бы нас накормить да вечерний сериал успеть посмотреть. А бабушке теперь вообще всё сугубо фиолетово - всплеск эмоций у неё бывает лишь после пятиминутки страха, да и то не каждый день - всё остальное время она обычно сидит и философски молчит.
Высокий немолодой мужчина в спортивном костюме, длиннющие усы которого едва ли не обметали всю комнату, назвался Игорем Андреичем и проводил нас в большой зал, где находилось около десятка людей. Целая толпа в одном помещении - мне снова показалось, что это секта. Задурят людям мозги, обмишурят их, оставят без денег, а эти дурачки их же ещё и благодарить будут! Нет, меня на это не возьмёшь! Я знаю, как с сектантами общаться! Главное, надо понять, на какой почве они пустили корни, а потом засыпать их вопросами, на которые они навряд ли смогут ответить. Хотя нет, вру! Это рядовых адептов можно вопросами загрузить по самое не могу, а всех этих пасторов, фазеров и патеров устанешь расспрашивать. А здесь наверняка есть хотя бы один идейно подкованный на всю голову, который, не успеешь оглянуться, и тебе подковку приколотит. Вокруг были расставлены стулья, в центре стоял длинный стол, а на стене висел большой плазменный экран. Игорь Андреич показал нам места за столом и сел рядом со мной. Бросив взгляд на стол, я заметил, что он завален книжками - нет, это точно секта! И ведь книги уже давным-давно, до Войны еще, ушли в электронный формат, но сектанты остались верны бумаге.
Оглядев всех присутствующих, я определил, что в основном главенствует здесь этот усач. Остальные просто будут поддакивать - скорее всего, они не так давно в этой секте. Рекруты с оловянными мозгами!
Разговор завязался как бы из-за угла. Меня стали расспрашивать о том, люблю ли я бояться. Я не понял, к чему они клонят - вроде бы ни в одной из известных мне сект ни слова не говорят о страхе. Об Иисусе слышал, о Сатане слышал, о чём только не слышал, но только не о страхе. Какое-то новое течение, что ли?
- Страх - это жизненная необходимость, - ответил я. - Люблю ли я дышать? Люблю ли я кушать? Странный вопрос, если честно.
Леха молчал, заворожено глядя то на Игоря Андреича, то на меня. Он не мог определиться, какую из сторон ему принять.
- Страх не всегда довлел над людьми, - сказал сектант, покачивая, как таракан, своими усищами.
- Более того, раньше люди умели любить, - добавил парень в дешёвой вельветовой куртке, сидевший на другой стороне стола, и даже привстал со стула.
- Знаю, - ответил я, посмотрев на обладателя вельветовой куртки. - Раньше люди не умели бояться, они непрестанно вели друг с другом войны, в итоге Земля чуть не погибла. А потом люди придумали страх, который снимает с нас агрессивность. С тех пор вот уже двести пятьдесят лет на планете не было ни одной войны.
- Всё это так, - согласился со мной Игорь Андреич. - Но на самом деле раньше люди тоже боялись. Но они не насылали на себя искусственный страх.
- Они как собаки боялись? - спросил вдруг Леха.
- Как собаки? - на него уставились несколько пар глаз.
- Ну, по настоящему. - Леха смутился, оказавшись в центре внимания. - Мы за Пустошью собак видели. Они убегают, как только увидят нас.
- А, вон ты о чем, - Игорь Андреевич, видимо ожидал подвоха в его вопросе. - Можно и так сказать. Настоящим страхом боялись, ты прав. Как собаки.
- Искусственный страх разрушает нервную систему, - заметила женщина, сидящая рядом с парнем в вельветовой куртке.
- Ну и где они тогда, раз они тоже умели бояться? - я вложил в ответ как можно больше сарказма.
- И не только бояться, - сказал Игорь Андреич вкрадчивым голосом. - Ещё они умели любить. И улыбаться. И радоваться. А вы всего этого лишены.
- Люди забыли о чувствах, - проговорил один из дурней с промытыми мозгами.
- Страх - единственное чувство, которое нам нужно! - парировал я. - Все остальные - лишь усложняют нашу жизнь. Бояться нужно - и тогда всё будет хорошо.
- Всё не так просто, как кажется. - Игорь Андреич, похоже, прощупывал меня, искал слабину. - Несомненно, бояться нужно. Но изначально подразумевался не тот страх, о котором вы думаете. Просто осторожность. Страх-осторожность помогает жить, не спорю. Но тотальный панический страх, который насылают на людей изо дня в день, есть лишь способ контроля над населением. Вас держат под колпаком, вас обманывают, ваш мозг насилуют ежедневно, ваши чувства растоптали, а вы живёте и радуетесь жизни. Хотя нет, не радуетесь, радоваться вы не умеете. Но знайте, что вы можете спастись, вы можете изменить ситуацию. Не сегодня, не завтра, и даже не послезавтра.
- Можно избавиться от ярма, - вновь ляпнул кто-то из присутствующих.
Так это и не секта вовсе, понял я. Это хуже, много хуже. Их выслеживают, отлавливают и подвергают такому потоку панического страха, которого люди не выдерживают. Их запугивают до смерти. Ведь это преступники, они отказываются от главного земного блага, от страха. Страхоотступники, так их называют. А ведь в школе говорили, что всех страхоотступников уничтожили еще пятьдесят лет назад. А они вот, под боком. Вот же я дурак! Как же я сразу-то не догадался? И ведь выходит, что тот, кто пытается не бояться - не больной, как нам говорят, а государственный преступник. И Лехиного отца скорее всего не лечили, а просто кокнули. И зачем я позволил этому олуху себя сюда затащить? Надо поскорей закругляться и валить отсюда, не хочу иметь с ними никаких точек соприкосновения. Не дай бог и нас с Лехой загребут в участок и станут страхом пытать.
- А вы не думаете, что я пойду в полицию страха и расскажу им о том, что здесь слышал? - тихо спросил я и увидел, как напрягся Леха.
- Нет, не думаем, - спокойно ответил Игорь Андреич. - Если вы это сделаете, то нас убьют, но и вас тоже в покое не оставят - ведь вы сюда добровольно пришли, никто не тянул.
- Да если бы я знал, что у вас тут такое, ни за что не пошел бы. И этого балбеса, - я отвесил Лехе смачный подзатыльник, - не пустил бы!
Леха промолчал. Нет, отсюда надо бежать и поскорей! Ещё не хватало - с этими отморозками какие-то дела иметь!
- Ведь вас обманывают, - продолжил Игорь Андреич. - Все население держат в постоянном напряжении и у каждого только при упоминании пятиминутки страха трясутся поджилки. И ведь никто не посмеет взять и сломать эту чертову штуку, которая заставляет всех бояться. Все знают, что сейчас будет неприятно и страшно, но каждый идёт на это как на плаху и ни один из вас не решается даже попытаться освободиться! А ведь если бы люди делали это не поодиночке, а вместе, то они смогли бы освободиться!
- И стали бы жить как раньше, - добавил кто-то. - В любви и спокойствии.
- Бред какой-то! - заорал я. - Меня ни от чего не надо освобождать, я свободный гражданин.
Игорь Андреич успокаивающе поднял руку.
- Знаете, - спокойным голосом сказал он, - вот вы думаете, что люди в прошлом ничего не боялись и поэтому все погибли. Нет, они боялись. Они очень боялись. За свою жизнь, например. За своих близких. Но больше всего они боялись потерять свободу. А вы её рискуете никогда и не увидеть... А ведь вас от неё отделяет только один шаг. Надо всего лишь подняться всем народом и сбросить с себя тех, кто манипулирует вами, используя ваш страх.
- Нет, ну что за чушь? Что вы тут навыдумывали? - я поднялся со стула и собрался было уходить, когда засветился экран и на нём появились какие-то люди.
- Посмотрите, - сказал Игорь Андреич. - Эти кадры сделаны больше двухсот лет назад. Обратите внимание на выражение лиц. Видите? Они улыбаются. Они довольны своей жизнью. Они счастливы.
И правда, люди улыбались так искренне, как могла улыбаться только моя полоумная бабушка, когда на неё накатывало. Я вспомнил унылые лица людей, спешащих по утрам на работу. Я вспомнил искажённое гримасой страха лицо матери, усталое и постаревшее, хотя она ещё была молодой. Может быть они правы? Нет, и еще раз нет!
- Хотите узнать, почему они так счастливо выглядят? - спросил Игорь Андреич и сам же ответил. - Они не жили в ожидании страха. Они боялись только тогда, когда это было необходимо. Они не боялись искусственно. Они умели любить. Нынешнее поколение всего этого лишено.
- И они жили намного дольше, - вновь сказал парень в вельветовой куртке.
- Возможно, вы и правы хотя я вам и не верю, - сказал я ему. - Но вы уверены, что есть необходимость всё менять? Ведь большинство людей устраивает современная жизнь. Лично я навряд ли захочу этой вашей свободы, которая неизвестно что мне даст. Мне моё спокойствие дороже, да и другим горожанам тоже.
Леха продолжал молчать, только вертел башкой как сова то в одну, то в другую сторону, слушая нашу словесную пикировку и с некоторым испугом поглядывая на улыбающиеся с экрана лица.
- Ну, в общем, мне всё ясно, - сказал я, поднялся и, потянув за собой Леху, стал пробираться к выходу. - Извините, но нам с вами не по пути.
***
...Вдруг со всех сторон послышался сильный шум, будто заработали несколько гидравлических прессов, которые одним ударом сминают старые автомобили в небольшие брикеты. Игорь Андреич отпрыгнул в сторону, остальные вскочили со своих мест. Кто-то опрокинул на бок стол и книжки, взмахнув страницами, словно крыльями, разлетелись по полу. Несколько окон распахнулись одновременно и в них стали запрыгивать люди в тёмно-серых комбинезонах.
- Всем на пол! На пол! Живо! Бояться! Бояться!
Раздался оглушительный треск, и я понял, что это автоматные выстрелы только после того как увидел Игоря Андреича, падающего на расставленные вокруг стулья. Его огромные усы обвисли, будто из них выдернули стержень. Он успел что-то крикнуть, но очередной шквал выстрелов изрешетил его тело, превратив в сплошную кровавую рану.
Я схватил Леху под локоть и мы с ним свалились на пол, прикрывшись опрокинутым столом. Невелика защита, разве что хоть спрячет нас на время. Из горизонтального положения я разглядел ворвавшихся в помещение людей. Это была полиция страха, о чём говорили нарисованные на небольших овальных щитах лица, обезображенные гримасой ужаса.
- Лежать всем! - снова услышал я. - Бояться! Бояться!
Несколько человек с простреленными головами справно исполняли приказ полицейских - они уже никогда не смогут подняться. Полицейские разошлись по углам и стали тыкать в каждого страхоотступника стволами автоматов.
- Этот жив ещё! Что с ним делать?
- Кончай!
Одиночный выстрел, человек дёрнулся и затих, под ним растеклась темно-красная лужа.
- Ещё один!
Второй выстрел. За ним ещё один. Потом ещё. И ещё. Методично и неторопливо полицейские делали свою работу.
- А это кто ещё такие?
Стол, за которым мы лежали, отброшен в сторону и в мою макушку ткнулось тупое рыло автомата.
- Кончай их! Обоих!
Клацнул затвор и я зажмурился.
- Отставить!
В комнату кто-то вошёл и я, приоткрыв глаза и чуть приподняв голову, увидел перед своим носом офицерские сапоги.
- Кто это такие?
- Пацаны какие-то, господин капитан. Не похожи на этих... на отступников.
- Поднимите их.
Сильная рука схватила меня за шиворот и рывком поставила на ноги. Мгновение спустя рядом со мной стоял и Леха.
Перед нами высился громадный человек в форме офицера полиции страха. Щит с нарисованной эмблемой он поставил, прислонив к стене, короткоствольный автомат закинул за спину. Критически осмотрев нас, он медленно проговорил.
- Да, действительно, не похожи на закоренелых преступников.
- Мы не преступники, - еле выдавил я из себя.
- Не престу-у-упники, - так же медленно протянул офицер и вдруг заорал: - А какого же чёрта вы здесь делали?
- Мы, - слова застряли в горле и я вдруг стал заикаться. - Не-не з-знали, кто они...
- Не знали, говоришь? А зачем ты, сопляк, к незнакомым людям ходишь? Чего тебе здесь надо было? Решил от страха избавиться? Свободы захотел?
- Н-нет!
- А ты? - офицер перевёл взгляд на Леху.
Леха молчал, вытаращив от страха глаза.
- Нет, я не понял? Вы жить хотите или... - он многозначительно показал на один из трупов перед нами.
- Жить, - в один голос сказали мы.
- Так объясните, чего вы тут делали? Если не ответите внятно, то можете попрощаться друг с другом.
- Они позвали нас, - промямлил я. - Я думал, секта какая, решил проверить. Допроверялись.
- Вот скоты! - после недолгого молчания воскликнул офицер. - Детей обрабатывают. Ну ладно. И какие выводы вы сделали после всего, что здесь произошло?
- Страх - это жизнь, - ответил я. - Я лучше дома пять минут каждый вечер побоюсь, чем здесь.
Считав данные с наших карт, он выписал нам ордера.
-Запомните, теперь вы будете под пристальным контролем полиции страха. Завтра к девяти утра зайдите в центральное управление. В кабинет номер один. Пока обойдется легкой проверкой. А сейчас, - офицер показал рукой на дверь. - Даю пять секунд. Счёт пошёл. Страх - суровейший исправитель, ребята.
Нам хватило и двух секунд, чтобы выскочить из комнаты. Я бежал по улице, чуть позади меня нёсся Леха. Я бежал и думал - какое счастье, что мы умеем бояться.