Метались женщины и кони в толпе рассеянных зевак,
И замирали от погони там души на иных пирах.
Миров иных, иллюзий звенья и очень странные стихи.
Рождались в чудные мгновенья. Но вот теперь куда летит
Она от мира и от света, ее ль тебе остановить?
Но эта яркая комета, привыкла в небесах парить.
А ты любил свою усадьбу и леса тихого мираж.
И лишь промчался черный всадник и по судьбе ее, шантаж
Звучал, как будто объясненье в любви ли, как тебя понять.
А женщина порой весенней, остановила вдруг коня
У озера, и так молчала, как только женщина могла
В упреках этих дела мало, но как она тобой жила.
В какой тиши, в каком сомненье, она была тебе верна.
И только звуки, только тени - Шопена дивная волна,
И в голосе его истома, и в горьких звуках - пустота.
И вам до призрачного дома едва ль дойти, но высота
Всех откровений и полетов так упоительно мила,
Что там Дриада лишь смеется: - Она смогла, она смогла,
О чем лесная дева снова тебе твердит, какая боль.
А ты покинут, ты взволнован, она ушла - сатир с тобой.
И плен несбывшихся пророчеств, и голос роковой вдали.
Метались души, и не хочется ни неги, ни земной любви.
Из дали той взирает скорбно, оставленный тобой навек
Мою юный дед, такой упорный, такой красивый. Свет померк.
И стала бабушкой другая, покорная, но я порой
Все вижу, как опять взлетает и кружит дева над тобой.
И почему в часы такие ты странно тих и так угрюм.
И руку опустив бессильно, ты погружен в печали дум.