Цветков Борис Павлович. Отзывы о спектакле Xx век

15 сент. 2022 сходили с супругой в МХТ им.Чехова на спектакль "XX век. Бал", постановка Аллы Сигаловой, билеты на который нам презентовала дочь. Его бы я назвал авангардным балетом, где авторы и актёры сделали попытку через современные танцы передать зрителям некоторые события XX века в России. Поскольку я не специалист балета, хореографии и тетра, то не имею знаний и права что-то конкретное говорить о всех ипостасях этого спектакля. Могу сказать только одно, разница происходившее в России можно ощущать и видеть, как через музыку, декорации и одежды исполнителей, так и через стили танцев. Происходящее на сцене не оставляет равнодушными никого, весь спектакль сопровождают многократные овации зрительного зала. Особой наградой для актеров и театра "Современник" в конце спектакля были продолжительные овациями почти всех зрителей, а некоторые зрители кричали браво! Актёры получили много пышных букетов, один из которых вручил Константин Эрнст, присутствовавший на спектакле и являющийся одним из сопродюсеров спектакля. Нижу на этот спектакль привожу несколько рецензий специалистов и критиков, кроме этого в интернете есть множество позитивных отзывов рядовых зрителей.

1. Алла Сигалова: Во всем мире нас воспринимают как угрозу

ИД "Собеседник" Материал вышел в издании "Собеседник" N02-2019.

25 января 2019 https://woman.rambler.ru/other/41622065-alla-sigalova-vo-vsem-mire-nas-vosprinimayut-kak-ugrozu/

Хореограф и режиссер Алла Сигалова выпустила в МХТ премьерный спектакль "ХХ век. Бал". Эта постановка - своеобразный привет Аллы Сигаловой и соавтора пьесы Константина Эрнста ушедшему прошлому веку.

В танцах, песнях, драматических диалогах отображены главные события, которые произошли в Советском Союзе, а затем и в России. "Собеседнику" Сигалова рассказала о новом спектакле, почему выбрала на одну из ролей супругу Эрнста и как надо жить, чтобы потом не пожалеть.

0x01 graphic
Фото: ИД "Собеседник"

Видео дня. С Эрнстом мы из одной "детской"

- Алла, прочитал, что идея постановки "ХХ век. Бал" принадлежала художественному руководителю МХТ Олегу Табакову...

- Нет-нет. Просто наш спектакль оказался последним, который был в планах театра при жизни Олега Павловича. Получается, что наша премьера завершила эпоху Табакова в этом театре. Как это ни печально звучит. Но началась другая эпоха, и я уверена, не менее интересная. А идея спектакля принадлежит мне, и с ней я пришла к Олегу Павловичу и получила от него добро.

- Только эта эпоха, с приходом в театр Сергея Женовача, началась с каких-то даже скандалов. Увольнения людей...

- Разве?! Никого не уволили.

- Ну, например, молодой режиссер Александр Молочников. Он рассказывал нашей газете, что МХТ больше не нуждается в его работах в качестве режиссера...

- Так он не уволен. Как работал, так и работает актером, каким и числился изначально. Будет ли он дальше ставить, пока никто - думаю, и худрук театра Сергей Васильевич - не знает. Планы еще только верстаются. Мне кажется, все будет хорошо, вы не переживайте.

- И Максима Матвеева сняли с роли в постановке Юрия Бутусова "Человек из рыбы".

- Матвеев ушел в академический отпуск, потому что его супруга родила. В ваших вопросах чувствуется какой-то негатив, а у нас тут - в театре - позитив. Слухами разве можно пользоваться?!

- Лет пять назад вы сказали в интервью, что устали от театра: "Я вынуждена в работе делать большие паузы, чтобы возбудиться". Чем же возбудил вас материал новой постановки?

- Знаете, за эти пять лет я сделала такое количество спектаклей по всему миру! И сейчас нахожусь в очень хорошей мышечной форме, у меня нет ощущения, что мне нужны такие паузы для отдыха. Могу бегать на длинные дистанции, что и делаю. Если говорить о нашей постановке... Настолько прекрасен и ужасен был ХХ век, что сейчас, несколько отодвинувшись, начинаем смотреть на него по-другому. У меня нет бешеной ностальгии по любому вчерашнему дню. Но возникло желание проанализировать ХХ век, вспомнить его, поклониться ему, рассказать, как люблю его и как ненавижу. И я рада, что Константин Львович Эрнст тоже решил поучаствовать в этом. Однажды он пришел в "Табакерку" ко мне на премьеру спектакля "Катерина Ильвовна". Я ему рассказала об этой идее, он и предложил быть соавтором пьесы. Получился дебют Эрнста в театре. Это совершенно фантастический человек! Человек невероятных знаний, высочайшей культуры.

- Когда вы выбирали, какие периоды из ХХ века отразить в постановке (например полет в космос, Олимпиада в Москве, война в Афганистане), то чем руководствовались?

- Тем, что мы считали главным. К счастью, наши ощущения с Константином Львовичем всегда совпадали. Мы же вышли примерно из одной "детской". Прожили жизнь с одними любовями в области литературы, культуры, кино и так далее. Мы смотрели в одну сторону. Поэтому поводов для споров в работе у нас не было.

- Алла, сейчас многие пересматривают нашу историю на свой лад. Вы как-то учитывали новые веяния?

- У нас же не публицистический спектакль. Мы пытались показать наши личные ощущения от того или иного периода в ушедшем веке. Мне очень понравилось, что молодые актеры, которые участвуют в постановке, многое узнали, работая в этом проекте. Например, актер, который исполняет роль Вацлава Нижинского, не знал, что был такой знаменитый танцовщик. Человек, который играет Сергея Дягилева, мало что слышал и читал о нем. И таких открытий у пятидесяти актеров, занятых в спектакле, было много.

- В постановке играет молодая актриса Софья Эрнст - супруга Константина Львовича. Невольно можно подумать, что из-за родственных связей ее и взяли в спектакль...

- Соня Эрнст - моя ученица, в прошлом году она окончила Школу-студию МХАТ. И это мой выбор. Я вас уверяю: Константин Львович к этому не имеет никакого отношения! Вы, наверное, не совсем знаете, какой Эрнст. Он такими глупостями, как сватовство в проект родственников, не занимается. Соня - одаренный человек, ей не нужно, чтобы за нее кто-то хлопотал или просил. Тем более передо мной, ее педагогом. Ну почему вы только про Эрнста спрашиваете?! Там много разных других талантливых артистов. Что же удивительного, что у талантливого человека жена - талантливая актриса?! Странно об этом даже говорить.

Цензура? Мало ли кто чего хочет

- Однажды вы сказали, что у вас немецкий подход к работе. Как это понимать?

- Я катастрофически дисциплинированна. Все выверяю до последнего миллиграмма, во всех работах - чистюля. Такой аптечный работник.

- Говорят, вы еще жесткий человек...

- У нас работа такая. Мы не можем приходить в театр и гонять чаи. А вы с артистами поговорите. По-моему, у нас бешеная взаимная любовь.

- Помню из 1990-х спектакли "Служанки" и "Саломея", в которых вы принимали участие. Это был такой взрыв в театральной жизни, новаторство и в хореографии, и в драматургии. Сегодня вы чувствуете себя в чем-то первооткрывателем?

- Сложно в мои годы чувствовать себя первооткрывателем. У меня за спиной больше 120 спектаклей, что уж тут мне открывать. Закрывать пора. Не думаю, что для себя я делаю какие-то новшества. Может, другим это так кажется. Конечно, для себя я постоянно стараюсь узнавать что-то новое. В последние годы много работаю за рубежом, и это открыло мне глаза на многие вещи. Например, как человек, окончивший Академию русского балета имени Вагановой, наблюдаю, что во всем мире престиж балета, интерес к нему стал падать. Это грустно. Талантливых танцовщиков очень много, но не происходит чего-то главного. Наблюдаю какое-то вялое отношение к балету. Если же говорить о драматическом театре... Счастлива, что многие мои друзья стали руководителями некоторых театров. Рада и за Сергея Васильевича Женовача, который стал худруком МХТ, и за Владимира Машкова, который возглавил "Табакерку", и за Евгения Миронова в Театре Наций...

- Наблюдается такая тенденция, что театр становится продюсерским, что ли. Зачастую художественный руководитель театра является и его директором. Как вам такие расстановки?

- Это же хорошо, что есть продюсеры, которые берут на себя художественное руководство. Во всем мире это уже норма, и мы развиваемся в этом направлении. Другое дело, насколько тактично они ведут себя по отношению к режиссерам или, наоборот, насколько режиссеры могут соответствовать требованиям продюсера.

- Каково ваше отношение к переменам во МХАТе имени Горького, где худруком пришел Бояков, его заместителем - Пускепалис, а литературную часть возглавил Прилепин?

- Там давно надо было что-то менять, этот театр был, как Бермудский треугольник. Кто знает, как эти перемены повлияют на МХАТ имени Горького?! Может, все повернется в такую сторону, о которой мы даже не предполагаем. Я вообще всегда жду каких-то чудес. Думаю, что сейчас там не пойдут на какие-то резкие эксперименты: почистят коллектив, придумают дорогу, по которой они поедут. Мне кажется, там будет выбор в сторону традиционного драматического театра.

- Вы следите за тем, что происходит в так называемом деле Кирилла Серебренникова?

- Конечно. Кирилл - наш товарищ, наш коллега. Мы ждем, когда закончится суд. Было бы странно, если бы я сейчас говорила о своем взгляде на это дело, поскольку я не эксперт и не знаю многого. Надо понять, что же там произошло. Все наши друзья теряются в догадках, почему так случилось. От огромной растерянности гадаем на кофейной гуще. Не хочется верить, что там была растрата.

- Кирилл часто критиковал власть. Может, это все - месть?

- Но в то же время Кирилл был и дружен с властью, и обласкан властью. Он получил Театр имени Гоголя, финансировался государством... В этом деле какая-то неразбериха. Кирилл живет недалеко от меня, я иногда вижу в окно, как он гуляет, ходит в кафе... Очень хочется, чтобы наконец-то все разрешилось в лучшую для него сторону.

- Недавно Михаил Боярский высказался за цензуру в творчестве. Как вы считаете, это сегодня допустимо?

- Мало ли кто чего хочет. Я, например, хочу петь "Травиату", но почему-то никто не приглашает. Странно, правда?! У нас свобода слова, пусть высказывают свои пожелания. Но я не представляю сегодня цензуру в том, советском понимании. Нет ничего в искусстве однородного. Хорошо помню, когда жила в Ленинграде, как проходили премьеры фильмов Андрея Тарковского. Полупустые залы, зрители ругались, вставали и уходили. Кому-то нравится, кому-то нет. Восприятие - это живое дело. Но цензура здесь ни при чем.

- У вас были спектакли, которые вы могли бы назвать провальными?

- Скажу так: были постановки, которые поначалу тяжело принимались публикой, а потом их записывали в разряд легендарных. Например, "Отелло". Люди тяжело принимают новое, непривычное, гораздо приятнее сидеть и есть пирог с капустой, потому что вкус знакомый.

- Вы видели последние редакции ставшего уже классикой спектакля Романа Виктюка "Служанки"?

- Нет. Те "Служанки", которые видела, это самые первые в "Сатириконе", над которыми работала как хореограф. Да, потом меня приглашали работать дальше, но отказалась. Глупо размножать то, что не размножаемо. Категорически неправильно два раза входить в одну и ту же реку. Нельзя делать клон. Женские особи интереснее.

- Как-то вы признались, что по телевизору смотрите только новости...

- Ой, давно уже ничего не смотрю, четыре года назад вырубила телевизор. Есть только компьютер. У меня нет времени, и интереса, и надобности сидеть перед телевизором. Столько всего надо прочитать, узнать, посмотреть, что пригодится в работе!

- Вы же работали с Лаймой Вайкуле. В прошлом году на нее ополчились за то, что она сказала, будто бы не поедет в Крым, поскольку она гражданин страны - члена Евросоюза.

- Понимаете, я не знаю такого закона, что если ты поехал в Крым, то тебя не пустят, например, в Португалию. И первый раз об этом услышала от Лаймы, поэтому не совсем поняла, что она имела в виду. Может, она так изъяснилась, что мы неправильно ее поняли?!

- Про нашу эстраду вы как-то сказали, что на ней "все развернулось не в ту сторону". Поясните?

- Не совсем слежу в последнее время за эстрадой. Но мне кажется, сейчас очень много совсем взрослых людей, которые повсюду. Киркоров вроде еще поет? Ну и пусть поет. Я слушаю другую музыку. Например, Майю Кристалинскую, Клавдию Шульженко, Людмилу Гурченко, группу "Би-2"... Иногда насильно стараюсь послушать что-то новое, рэп какой-нибудь, но только для того, чтобы быть в курсе модных тенденций. И сразу же забываю то, что прослушала.

- В одном из своих интервью среди прочих интересных вам артистов балета вы назвали Сергея Полунина. Недавно он хвастался в интернете, что сделал татуировку на теле - портрет Владимира Путина. А затем получил российское гражданство. Слышали об этом?

- Сейчас среди любимых моих танцоров я бы уже не назвала его. Он человек, конечно, одаренный, но уходит в какие-то другие территории. Про татуировку от вас впервые услышала. Ну, наверное, проблемы с психикой у человека... Понимаете, я живу так, что принимаю действительность такой, какая она есть. Если буду сильно печалиться, задумываться о том, что происходит вокруг, я просру свою жизнь. Свое отношение к происходящему стараюсь отразить в своих спектаклях. Ну, взять, к примеру, пресловутую пенсионную реформу. Пусть это будет самое большое несчастье, которое может произойти в жизни. Вот когда ты теряешь близких (в 2010 году у Аллы Сигаловой умер супруг - режиссер Роман Козак. - Ред.) - это самое страшное.

- Про вас говорят, что Сигалова никогда не плачет. Это правда?

- Конечно, иногда бывает, что плачу. Но я стараюсь быть счастливой. Это колоссальная работа, и почти всегда мне это удается. Вот сегодня у меня был потрясающий день: с утра репетировала в "Табакерке" с молодыми артистами, которые мне дали огромный заряд энергии и оптимизма, потом пришел Машков, мы поговорили, и я получила от него счастье. Приехала в МХТ на встречу со зрителями, которые тоже порадовали меня. Сейчас с вами общаюсь... Большой счастливый день. На свою жизнь надо смотреть с выгодного тебе ракурса, я выбираю только позитивный взгляд.

- "Женские особи интереснее и многогранней, чем мужские" - это ваша цитата. И еще: "Женщины более жестоки и сентиментальны". Почему вы пришли к таким выводам?

- Потому, что у женщины самая главная миссия в этом мире - рожать детей. Она - продолжательница человеческого рода. Мужчина же убивает. Женщинам надо выживать, бороться за своих детей, а потому они совершают иногда жестокие поступки. В профессии же я не делю людей по гендерному признаку. Если настоящий профессионал - пол неважен. Да и вообще, мир сейчас движется к тому, что грани здесь стираются. Этакий блуждающий пол.

- Вы ездите по другим странам. Замечаете, как изменилось отношение к русским и к России вообще?

- Да, и это очень грустно. Например, когда приезжаешь в Америку, чувствуешь, как у некоторых людей проявляется настороженность. Смотрят с опаской. Во всем мире нас воспринимают сейчас как угрозу. Знаете, мне кажется, на нашу землю через какое-то время все-таки придет война. И это неминуемо, как было в разные века. Человеческая природа не меняется, она не зависит от того, сколько ты книг прочитал. Геббельс был очень образованным человеком, но стал тем, кем он стал.

2. Бал столетия в Камергерском переулке

На сцене МХТ представили премьеру Аллы Сигаловой "ХХ век. Бал" Автор: Андрей Миндовский

18 лет -- достаточный срок, чтобы осмыслить итоги минувшего века. Спектакль "ХХ век. Бал" -- наша история, отлитая преимущественно в пластическом жанре. Метод, не сказать, чтобы новый, но все еще весьма выигрышный и даже модный. Конечно, по 10 минут на каждое десятилетие - скорее мало, чем много, но, что поделаешь, сегодня время именно "малых форм", и зритель не любит пересиживать и переживать выше положенного. 2 часа 15 минут, да ещё и с антрактом - и перед нами вся история России, когда она по большей части была СССР.

Для тонкой и чуткой Аллы Сигаловой, что поставила яркое зрелище на главной сцене МХТ, эта форма имеет едва ли не сакральное значение, а само слово носит скрытый мистический смысл. Много смыслов. И хотя не всякий зритель сумеет зайти на их территорию, однако впечатлен будет каждый. Многосложностью композиций, многослойностью линий...

"Бал" предложил поставить Алле Сигаловой незадолго до своей смерти Олег Павлович Табаков. Так что новый мхатовский спектакль в каком-то смысле можно считать его завещанием. Соавтором Сигаловой стал Константин Эрнст. И многим кажется, что это совсем неожиданно. Однако тем, кто помнит пронзительно стилистически-изысканную эрнстовскую программу "Матадор" четвертьвековой давности, так не кажется вовсе. А если добавить сюда еще и Александра Васильева, который наряжал участников спектакля в аутентичные костюмы минувшего столетия в течение трёх месяцев подряд (попутно обучая их правильно носить предложенный костюм и красиво в нём выглядеть и держаться) - то можно дать представлению и ещё одно имя - бал эстетов.

Вместо предыстории. В 2000-ом году Алла Сигалова поставила в Театре эстрады танцевальный спектакль "Грезы любви", посвященный эпизодам из жизни довоенной эмиграции. Он выдержал более сотни представлений, был показан нашим соотечественникам в дальнем зарубежье, но сегодня уцелел всего лишь в нескольких фрагментах, выложенных в интернете. Под звуки обворожительно-завораживающих мелодий танго (которые Сигалова тщательно отбирала в немецких архивах) герои спектакля объяснялись в любви, которая имела, разумеется, несчастливый финал.

На этом спектакле началось и сотрудничество Аллы Сигаловой и Александра Васильева, которое и теперь продолжается. Когда госпожа хореограф замахнулась уже на целый век. И - не прогадала.

Вокзальная зала для бала. По мнению госпожи Сигаловой, именно вокзал - то место, где разбиваются сердца, создаются и рушатся судьбы. И, скажем прямо, образ этот - насквозь сигаловский "копирайт". Вокзал фрагментарно то и дело возникал и 18 лет тому назад, в "Грёзах любви". С ажурной вязью - по тогдашней моде, завитый узорами и локонами -- в стиле "модерн". В новом же спектакле он стал и вовсе воплощенной метафорой "судеб скрещенья". Кому-то здесь улыбнется счастье, а кто-то встретится с горем. Только сам вокзал, словно монстр-молох, голосами рупоров и судьбоносными гудками, бездушен и безразличен, как к тем, так и к другим. Упакованный в сверхсовременные голограммы и в экранные проекции. Бал здесь начнется и здесь же и закончится. Перрон - самая горькая на свете территория одиночества и расставания - наполнится людьми и снова опустеет. А пока...

Вы поедете на бал?.. Поезжайте, оно того стоит. Тем более, что начинается все так красиво, выходом блоковской незнакомки (образ, быть может, конечно, и тривиальный, но слишком ёмкий), а потом продолжается чеховскими дамами с собачками и "Грустным вальсом" Яна Сибелиуса. Да, неужели была здесь когда-то вот такая вот жизнь? Да и не жизнь, а сиречь идиллия, сложенная нынче из осколков разбитого вдребезги, которая, впрочем, вскоре - да, через несколько минут уже, рассеется, как дым, под натиском мелодий полувульгарного матросского "Яблочка" и танцев толстухи-босоножки Айседоры Дункан. На сцене появится не только она, но и Маяковский, Есенин, и, вслед за незнакомкой, сам голодающий Блок...

Политики в спектакле, в общем-то, нет, но в то же время тут не совсем и без чекистов. Вернее, уже сотрудников НКВД. Они хватают мирных граждан уже в 30-е под зажигательные звуки сверхкультовой тогда "Эй, вратарь, готовься к бою!". И даже непроницательный зритель понимает - о, снова метафора.

Великая Отечественная - сквозь симоновское "Жди меня". Читает сам автор, а на экране -- красавица Валентина Серова. И...конец первому действию. Во втором на сцене будет почти все те же самые артисты, которых в спектакле более пятидесяти, почти вся труппа. В основном, молодежь, но есть и звезды. А сериальная примадонна Ирина Пегова - участвует даже сразу в нескольких эпохах. Она тут и комиссар в кожанке, и под вымышленным именем (но таких было пруд пруди) героиня насквозь культовой программы "А ну-ка девушки" (кто помнит -- тому особое уважение, вели Леонтьева и Кириллов) ... Словом, выигрышный типаж. Характерная героиня. Для устойчивой сигаловской поэтики - то, что надо.

Хороша, однако, не она одна. Уж кто-кто, а Алла Сигалова - записная мастерица отбирать фактурных артистов, работать с ними до седьмого пота, пока не выйдет "конфетка". Так что и Вертинский в исполнении Алексея Варущенко, и - да, поверьте, Софья Эрнст - как вы догадались, жена Константина Львовича. Она с недавних пор в труппе Художественного, и ей создатели спектакля доверили его "закрывать". Госпожа Эрнст, которая появляется и во множестве других сцен "бала", завершает действо, а с ним и весь 20-й век, трагическим "содроганием" под "Гни свою линию" группы "Сплин". И вот после всего этого оптимизма 2-го действия (фестиваля молодежи и студентов и Гагарина, Олимпиады и Аллы Пугачевой, и, наконец, новогодних приветствий вначале старика Ельцина, а затем - правильно - Путина), что подано главным образом сквозь огромный -- над сценой - "голубой экран", эдакий-то "депресняк" в стиле "полный нуар"...

Что ждёт нас впереди? - навязчивый вопрос трагикомического финала, в пандан с которым почему-то неотвязчиво слышатся "В Москву! В Москву!" сестер Прозоровых и даже гоголевское "Куда несешься ты, Русь?.."

Но как Русь не давала ответа, так не дают его и создатели новомодного "Бала". Кстати, созданного абсолютно в мхатовской стилистике (что бы там не говорили), если вспомнить, чем был театр в начале прошлого столетия. Так что не надо говорить, что вот-де посягнули на священные доски Камергерского, превратили МХТ в дискотеку... Ничуть не бывало. С поправкой на время спектакль получился вполне себе здешним. Продолжающим традиции.

После бала. На фоне века снимается народ - именно так после того, как "Бал" кончился, хочется перефразировать известную поговорку про Пушкина с семейством. На фоне века и эпохи, что была страшной, но героям которой демиурги постановки все же приносят свой "оммаж".

В виде двух часов безудержной фантазии находчивых перфекционистов одного поколения, которым, кто что ни говори, а все же удалось исполнить задачу, недорешённую андерсеновским Каем - и сложить пазл. И пусть в нем нет слова "Вечность", а есть всего лишь слова "ХХ-ый век", но сквозь цепочки находок и манков, мы безошибочно узнаем ушедшее столетье. Время, в котором мы жили еще совсем недавно, и до которого, кажется, все еще можем коснуться рукой.

3. Ваниль и горечь 20 века. Танцуют все!

https://pamsik.livejournal.com/236057.html

Громкая премьера театрального сезона МХТ им. Чехова - драматический пластический спектакль "XX век. Бал", который поставила хореограф Алла Сигалова в неожиданном соавторстве с Константином Эрнстом, вызвал бурные и противоречивые мнения.

Безмолвная беспристрастная летопись столетия в России, обозначенного двумя римскими крестами, с полной кастрацией даже намёка на политическую оценку происходящих событий. Зритель здесь всего лишь свидетель - не судья. И даже, правильнее сказать, отвлечённый созерцатель бесперебойного конвейера событий, которые неутомимо штамповала эта долгая, и по страшному красивая эпоха.

Создатели спектакля дали редкую возможность взглянуть на жизнь сограждан через культурные вехи, увидеть крах империи Российской, рождение империи Советской, наблюдать за трансформацией человека русского в советского плакатного гражданина. Для воплощения этого замысла в спектакле использовали богатый, разнообразный, но очень разнородный "инструментарий", были задействованы культовые имена, музыка, песни, живопись, скульптура, одежда, движения, кинофильмы, театральные постановки, кинохроника, фотографии, события, литература, поэзия, привычки, быт.

Сценография феноменальная. Поначалу хотелось уточнить это спектакль или кино? Спектакль.

Костюмы до 60-го года создавала театральный художник Мария Данилова, а после 60-го винтажом из своих запасов поделился историк моды Александр Васильев. Все два действия актеров от зрителей отделял почти невидимый прозрачный экран, поверхность которого служила фоном для световых потрясающих эффектов. На зрителей мчался поезд, шел настоящий снег, под проливным дождём бежала та самая девушка, которую придумал Шпаликов и снял Данелия, транслировались кадры кинохроники и многое другое.

Зрителей посадили в поезд Времени, стрелки часов отвели назад и путешествие началось.

Первая половина почти безмолвна. Вторая более театральна. Оба действия поражают безупречной хореографией, великолепной пластической игрой актёров, роскошными костюмами и гримом, и повторюсь, потрясающей сценографией.

"Старые" герои и современная реальность резко контрастируют друг с другом.

Белладонна в глазах, длинные мундштуки и хэндбэнды с пером поменялись на скрипучие кожанки и военную форму.

Вместо дамы с собачкой появляется новая героиня - комиссарша из "Оптимистической трагедии".

Плач Пьеро Вертинского стал хрипом Гамлета Высоцкого.

Толпы распоясавшихся матросов заменились толпой фанатов на концерт Вана Клиберна.

Пуля в виске Маяковского и петля на шее Есенина сменились на психушку Бродского.

Вычурная театральность декаданса уступила место "Таганке" Любимова.

На смену ванильным "Весёлым ребятам" приходит горечь "Ностальгии" Тарковского.

Слёзы вдов в Отечественную войну и слёзы от проводов Олимпийского мишки.

Выстрелы во врагов сменились выстрелами в своих.

Вера в светлое будущее заменилась обречённой безысходностью Зилова из "Утиной охоты".

Вместо танца босоногой Айседоры Дункан - рок-н-ролл в исполнении работницы железнодорожного транспорта Жанны Степановны Драник в программе "А ну-ка, девушки!". К слову заметить, блестящие работы Ольги Ворониной и Ирины Пеговой.

Многослойное миксование реалий и иллюзий, жизни и смерти, радости и страданий, встреч и разлук, страха и свободы, несуществующих и реальных персонажей достаточно сложная задача для пластического спектакля. Первое действие заканчивается салютом Победы и бестактно прерывается антрактом. Исторические страницы второго наполняются уже собственными воспоминаниями, но, тем не менее, больше похожи на мелководье, хотя также включает в себя множество культурных и культовых примет и имён времени. Только отчего-то накал драматургии ослабевает, многоэтажность композиционной структуры становится шаткой, проседает, значимость событий на фоне предыдущей половины века несколько теряется, размывается, то ли их так мало, что подтянуты почти все, то ли они мелки калибром и не дотягивают в сравнении, чтобы достойно презентовать породившие их годы, то ли это заслуженная закономерность общественных изменений. Но даже эти предположения более приемлемы, чем молчаливое осознание горькой правды, которой так хочется избежать. Всё что происходит, какое этому можно дать определение - страшный сон, нелепый сюр, вселенская несправедливость, козни демонов или искупление грехов человечества?

За что страдала Россия? Нет ответа.

Не забыты ни стиляги, ни фарцовщики, ни интердевочки, ни вещевые рынки, ни пьянство сограждан, звучат песни Кобзона и Магомаева, Бродский читает стихи, голос Визбора звучит с магнитофонной бобины, Гагарин летит в космос "выполняя задания партии и правительства", Роднина и Зайцев танцуют свою незабвенную "Калинку", не забыты и малиновые пиджаки вкупе с лунной походкой Майкла Джексона, и как-то совсем незаметно эпоха обнуляется. Спектакль, начавшийся божественно красиво и акварельно, заканчивается карикатурно, но не по форме, она почти безупречна, а по сути. Начался спектакль как "Бал", потом стал "Грустным вальсом", "Маршем", "Реквиемом", "Поганым плясом", а финишировал блатным шансоном и корпоративным банкетом по встрече 2000-го года.

За что страдает Россия и что нас ждёт впереди? Нет ответа.

4. Последний скорый - "XX век. Бал" в МХТ, реж. Алла Сигалова

https://users.livejournal.com/-arlekin-/3919181.html

Этторе Скола и его одноименный фильм пускай остаются в стороне, тем более, что, спустя десятилетия, и он с его идеей показать через танец смену эпох, режимов и мод на откровение не тянет. Пластических спектаклей на драматических сценах сегодня тоже пруд пруди - как раз основная площадка МХТ, пожалуй, в этом смысле держалась дольше всех (в то время как давным-давно танцуют даже в "Мастерской Фоменко"). И затея с историческим экскурсом в формате песенно-танцевального шоу не нова, ближайшие аналоги обнаруживаются совсем рядом, в репертуаре МХТ, где идет трилогия Александра Молочникова "19.14", "Бунтари" и "19.17. Светлый путь". Последний именно на основной сцене, но у Молочникова все-таки спектакль (если это представление можно так назвать...) музыкально-драматический:

https://users.livejournal.com/-arlekin-/3689232.html

У Сигаловой же в "Бале" дело слабее всего с драмой, с драматизмом, с драматургией, и, если Молочникову в качестве определенного рода алиби служит броский трэш, прикрывающий пустоты, то в "Бале" до трэша дело не доходит (ну почти...), и недоработки по части композиции прям-таки зияют. Заранее я недоумевал, для чего двухчасовое мероприятие, посвященное так или иначе попытке соединить "времен связующую нить", нарочито перерезать антрактом - и кроме влияния "буфетного лобби" других версий в голову не приходило. Однако антракт, наступающий, что тоже ожидаемо, предсказуемо, сразу вслед за победным салютом 1945 года, обозначает принципиальный стилистический рубеж внутри постановки. Первая ее часть все-таки сохраняет видимость композиционной целостности, хотя это, что характерно, делает ее драматургически еще более тривиальной, но по крайней мере формальные признаки театрального спектакля здесь налицо. Вторая же откровенно распадается на этюды, отдельные номера дивертисмента - на "старые танцы о главном", коль скоро в соавторах Аллы Сигаловой и главным идейным вдохновителем проекта числится Константин Эрнст, формулировка лежит на поверхности. В номерной структуре одни эпизоды явно избыточны, другие невнятны, лакуны ритмические и смысловые не заполнены, несмотря на старания музыкальный материал, а также литературный и кинематографический, взятый за основу, каким-нибудь способом да привязать к течению исторического времени, причем сразу и к "большой истории" с ее именитыми, хрестоматийными героями (чья выборка заслуживает отдельного обсуждения...), и к частной жизни безвестных, безымянных граждан.

Тогда как в первой части "большое" и "малое", исторический план и литературно-художественно-музыкально-мифологический сплавлены более органично - наверное, еще и в силу временнОй дистанции, отдаленности, отстраненности авторов от первоисточников. Правда, у такой "органики" есть побочный эффект - каждый следующий поворот, эпизод, персонаж предугадывается заранее. За открывшимся занавесом - декаданс 19-го века, хозяева и гости вишневых садов, прочие дамы с собачками кружатся в "Грустном вальсе" Я.Сибелиуса (тоже ведь подданного Российской Империи, между прочим). Но прогрохочет первая революция, и не успеет А.Вертинский отряхнуть длинные рукава Черного Пьеро, как затем грянет вторая, набежит матросня, примется "яблочко" плясать и желать "комиссарского тела", а там недалеко и до нэпманского танго, оттанцевав которое побежит застреливаться за кулисы В.Маяковский, но до него успеет побегать с красным флагом босоногая А.Дункан.

Надо отдать должное авторам: вопреки сегодняшней идеологической (военно-исторической, ага...) тенденции события 1930-40-х годов в "Бале" высвечены не в парадных, праздничных красках, и даже не на контрастных противоречиях показаны (наподобие, скажем, "Вольного ветра мечты" по песням Дунаевского в Московской Оперетте), но с недвусмысленным, абсолютно осознанным уклоном в трагизм - несомненно и с учетом двадцатилетней давности опыта "Старых песен о главном", преисполненных тогда незамутненного свежими мрачными воспоминаниями ностальгического умиления. Оттого вдвойне жаль, что это благое намерение, стремление к честности, к объективности (возможно даже искреннее...) здесь дает еще больший крен в прямолинейность, доходящую до безвкусицы: на фоне "Рабочего и колхозницы" под "Ну-ка, солнце, ярче брызни" лютуют агенты НКВД в штатском, "винтят" и чуть ли не режут-стреляют мирно отдыхающих граждан прям на улице средь бела дня; под фонограмму "Жди меня и я вернусь" в исполнении автора перелистываются слайды с фронтовыми фотокарточками; а несмотря на виртуальные снопы нарисованного на компьютере победного салюта у авансцены собирает, складывает на тележку ставшие ненужными мирные одежки ушедших на войну мужчин старуха и корчится от боли безутешная вдова. Тем не менее по крайней мере формально в первой части удается через мотивы Антона Чехова и Всеволода Вишневского, используя "Поганый пляс" Стравинского и "Золотой век Шостаковича", пуская в ход песни официальные советские и полуподпольные "одесские", прочертить некую сквозную драматургическую линию.

Часть вторая - это песни и пляски народов позднесталинского СССР, молодежь и студенты фестиваля-57, стиляги, фарцовщики, дружинники, шлягеры Магомаева, Кобзона и "Калинка-малинка" ансамбля Александрова, "На трибунах становится тише" и Алла Пугачева, "Июльский дождь" и "Я шагаю по Москве", а также "Ностальгия" Тарковского (второй раз с начала сезона после бутусовского "Человека из рыбы"!!!), "Гамлет" Высоцкого", "Ты у меня одна" Визбора, "Утиная охота" Вампилова и откуда-то Бродский. Реальные, знаковые для эпохи фигуры, будь то Ван Клиберн или Юрий Гагарин, нарочито отодвинуты на задний план и проходят фоном, а внимание фокусируется на человеческих переживаниях, сквозь которые тоже, впрочем, проступают романные, киношные, песенные "архетипы". Или не проступают - как в случае, например, со стихотворением Бродского, которое, как и симоновское "Жди меня" в первой части, воспроизводится собственным голосом поэта, скорее всего, сильно позже его отъезда из СССР записанным, но связать пластический этюд с поэтическим текстом, на который он поставлен, я, признаться, не сумел, а для весомой параллельной официозу линии одного Бродского в композиции недостаточно.

Но вообще-то главное мое разочарование от "Бала", к чему трудно было подготовиться - дефицит в спектакле, особенно опять-таки во второй его части, ярких танцев, которые заменяются в лучшем случае пантомимой, а то и попросту неловким, сумбурным мизансценированием либо спорными режиссерскими находками вроде парней, удерживающих на тросах и затем отпускающих виртуального олимпийского Мишку.

Тут, конечно, стоит иметь в виду, что подобно остальным хореографам, работающим преимущественно с драматическими артистами, Олегу Глушкову, Сергею Землянскому и другим, Алла Сигалова свои лучшие, порой без преувеличения выдающиеся сочинения, такие как "Кармен. Этюды" или "Стравинский. Игры", поставила со студентами. Некоторые из ее прежних учеников по Школе-студии МХАТ заняты и в "Бале", и не то чтоб они потеряли форму, стали хуже двигаться - проблема скорее на уровне замысла, задач, пластических решений, нежели исполнения. Потому что в эпизодах, составляющих исключение, актеры пляшут со всей мочи - скажем, ироничные до пародийности сценки телеконкурса "А ну-ка, девушки" для работниц железной дороги, где лауреатом становится колоритная Жанна Степановна Драник в исполнении Ирины Пеговой, получая право на танец победительницы; но вот второй в рамках одной сцены самодостаточный танцевальный номер, при том что в остальном танцев мало либо они носят прикладной характер "подтанцовок", ощущается как излишний и окончательно разрушает без того аморфную драматургическую композицию.

Ирина Пегова в любом случае - королева "Бала", в первой части - женщина-комиссар в кожанке, явившаяся из "Оптимистической трагедии", во второй - та самая феерическая Жанна Степановна из "А ну-ка, девушки", к тому же Пегова не впервые работает с Сигаловой и их предыдущий совместный опыт, "Катерина Ильвовна", я бы назвал самым приличным спектаклем, случившимся в "Табакерке" за много лет:

https://users.livejournal.com/-arlekin-/3604969.html

Помимо героинь Ирины Пеговой из "кордебалета" выделяются и другие более или менее яркие, заметные, иногда знаковые, иногда, наоборот, типичные для своей эпохи персонажи, начиная с Вертинского-Алексея Варущенко и Айседоры-Ольги Ворониной, заканчивая наглым барыгой позднезастойно-олимпийского периода в исполнении Павла Ващилина; ну и, конечно, весь вечер на арене Софья Эрнст - без предубеждений говоря, талантливая актриса, она фактически венчает спектакль своим появлением на прощальной - для 20-го века - "новогодней вечеринке" под "Гни свою линию" из репертуара "Би-2". Помещено бальное действо в ажурную конструкцию вокзала от Николая Симонова, много ассоциаций у меня вызвавшую (далеко не первый вокзал на сцене...) и между двумя видеоэкранами (передний, ближний - полупрозрачный), так что актеры работают словно внутри виртуального павильона, где под занавес повалит "настоящий" снег, но откуда вначале выкатится нарисованный "паровоз" (хочется сразу назвать его "Первый Скорый"...), и даже произведет своим "наездом" на партер некоторое впечатление, пусть со времен братьев Люмьер публика малость попривыкла к подобным спецэффектам, а многократное повторение "наезда" с незначительными вариациями (на паровозе в соответствующий период появляется надпись "Иосиф Сталин", потом пропадает) и подавно приедается.

В любом случае роскошно костюмированное мультимедийное действо - драматургия школьного утренника в сочетании с технологиями и приемами эстрадно-телевизионного шоу - запланировано, помимо прочего, к празднику, и в афише МХТ на предновгодние вечера потеснило ставший уже традиционным машковский " N 13". То есть расчет сделан как минимум отчасти на то, что при всей "серьезности" посыла и "эпичности" масштабов "XX век. Бал" - мероприятие развлекательное, в том числе и годное для подачи к "новогоднему столу", а значит, и по характеру своему, предполагается (ну или что?) легкое, веселое, смешное. Да вот беда - ни блеклые стиляги и карикатурные хиппари в противовес советским культурным "конвенциям", ни картинки "дикого рынка" с уличной торговлей циклопических размеров бюстгальтерами, ни даже вполне живенькая, но, по-моему, неуместная пародия на Майкла Джексона, сильно не радуют. По-настоящему смешной момент на весь спектакль обнаруживается всего один, вернее, два в одном: записи прощального новогоднего обращения Ельцина и первого президентского телепоздравления Путина - уж на них-то в зале раздается хохот и аплодисменты, каких артисты МХТ (говорю за тот показ, что видел) не срывали в совокупности на протяжении предыдущих двух с лишним часов. И в самом деле смотришь сегодня на то и другое - смех и грех... А если вечером 31-го пойти на "Бал" - так потом же еще и дома по телевизору будет продолжение "двадцать лет спустя"... Короче, обхохочешься - танцуй, Россия.

5. Век на перроне "XX век. Бал" в МХТ имени Чехова
Автор: Ольга Федянина Газета "Коммерсантъ" N4/П от 14.01.2019, стр. 11
https://www.kommersant.ru/doc/3853574

Режиссер и хореограф Алла Сигалова в соавторстве с Константином Эрнстом создала историю без слов по мотивам ушедшего столетия. В спектакле, который заявлен как "отражения памяти", коллективная память победила личную, считает Ольга Федянина.

"Отражения памяти" о российской истории ХХ века объединены общим местом действия -- ажурным вокзалом

У спектакля хореографа и режиссера Аллы Сигаловой, созданного ею в соавторстве с генеральным директором "Первого канала" Константином Эрнстом, есть определение жанра: "отражения памяти". Первое отражение, приходящее на ум, -- фильм Этторе Сколы "Бал", панорама проходящего времени, вмещенного в стены танцзала. Эту франко-итальянско-алжирскую копродукцию номинировали на "Оскар", и мало кто помнит, что номинировали как раз от Алжира, потому что от Италии на номинацию в тот год претендовал (так в нее и не попав) феллиниевский "И корабль плывет". Оба фильма 1983 года со спектаклем Аллы Сигаловой объединяет образ времени как пространства: у Сколы эпоха -- это танцзал, у Феллини -- корабль, в МХТ -- вокзал.

Место выбрано безукоризненно: ажурная монументальность вокзала (сценограф -- Николай Симонов) позволяет соединить движение и ожидание, ход истории и ее остановки. Проекционные экраны добавляют к этому образу гиперреалистические картины гигантского поезда, в промежутке между эпизодами красиво и устрашающе несущегося на публику.

Здесь вообще про многое нужно сказать "безукоризненно". Про работу, проделанную стилистом и историком моды Александром Васильевым в соавторстве с Марией Даниловой: их костюмы позволяют актерам за секунды превращать одну эпоху в другую. Про то, как сама Сигалова находит пластический рисунок для каждой эпохи. Про молодых актеров МХТ, которые азартно осваивают движение, хореографию как средство выразительности драматического театра.

Чем больше вы готовы оценить все достоинства спектакля, тем настойчивее звучит и вопрос к его авторам.

И словосочетание "отражения памяти", и слова Аллы Сигаловой в интервью: "Это мои воспоминания, Константина Львовича Эрнста, поскольку мы вместе писали, вместе вспоминали, вместе фантазировали" -- заявляют внятную личную ноту. В стремлении подчеркнуть индивидуальность ракурса можно даже расслышать своего рода предосторожность, заочный ответ тем, кому на этом балу ХХ века будет недоставать того или другого. К памяти действительно нелепо предъявлять претензии: она помнит, что хочет и как хочет. Но спектакль МХТ если чем-то и удивляет, то именно отсутствием лирического своеволия индивидуального воспоминания. Сигалова и Эрнст -- почти ровесники, их личная память охватывает один и тот же отрезок времени, но в спектакле нет разницы между временем, о котором у них есть собственные воспоминания, и тем, о котором они знают из книг и фильмов. Их версия века состоит из эпизодов не просто понятных, но расхожих и растиражированных. Эпизоды спектакля отсылают зрителя не к реальным историческим эпохам, а к образам и сюжетам, существующим в культуре и общественном сознании. К театру, кинематографу, музею, газете и телевизору. Перед нами не отражение памяти, а отражение культуры в памяти, отражение отражения. Начало века -- чеховские персонажи, зонтики, кружева, дама с собачкой вышла прогуляться по перрону. Революция -- матросское "Яблочко" в зажигательном исполнении массовки и Ирины Пеговой -- парафраз самой известной сцены из "Оптимистической трагедии" Вишневского: "Кто еще хочет попробовать комиссарского тела?". Война -- симоновское "Жди меня" и девушки, кидающиеся на шею уходящим на фронт. Влюбленные, вышедшие из оттепельного кинематографа, задорные а ну-ка девушки, танец Майкла Джексона на переломе эпох -- все это к тому же еще и не очень складывается в драматургию столетия: персонажей одного эпизода ничего не связывает с персонажами соседних, кроме, собственно, вокзала. Это не движение длящегося времени в частных взаимоотношениях, как было у Сколы, а нанизывание отдельных бусин-историй, принадлежащих разным временам и разным авторам. Конечно, девочка, отплясывающая под группу "Сплин", в каком-то смысле праправнучка чеховской дамы с собачкой, но это мы знаем, как бы отдельно от спектакля, в котором система рифм и отсылок не предусмотрена.

Если, приняв слова авторов совсем уж всерьез, попытаться по воспоминаниям составить портрет вспоминающих, то об авторах "Бала" нужно было бы сказать, что Алла Сигалова и Константин Эрнст -- два человека, чья жизнь прошла не столько в России ХХ века, сколько в кино, театрах, музеях, газетах и журналах России ХХ века. Те, про кого когда-то говорили "книжные дети". Выбирая из своих воспоминаний, они осторожно ограничились теми, которые с ними разделяет большая часть публики, и "отражения памяти" стали красивым сложным шоу. Впрочем, с памятью это случается часто.

6. Сто лет за два часа, или как в МХТ танцевали "XX век. Бал"

От Юлия Зу 17.03.2019
https://musecube.org/otchet/otchet-theatre/sto-let-za-dva-chasa-ili-kak-stancevat-xx-vek-bal-v-mht/

На дворе 2019-й, значит, и двадцатый век, который буквально вчера еще был жизнью, становится историей. Пора подводить итоги -- и в МХТ это решили сделать максимально красиво и устроить бал по ушедшему столетию. Правит бал Алла Сигалова.

В числе соавторов спектакля числится Константин Эрнст. И это сразу чувствуется: отголоски "Старых песен о главном" и сочинской Олимпиады буквально витают в воздухе. Константин Эрнст, кажется, вполне успешно освоил жанр ностальгии, но здесь главный герой -- неподражаемая хореография Аллы Сигаловой.

Этот контекст понятен без слов -- двадцатый век мощным паровозом несется на зрителей, проходят года, меняется внешний вид локомотива. Время то замедляется, нежно растворяясь в "Вишневом саде" Чехова, то убыстряется в гонке войны. Декадентское кабаре "Бродячая собака" сомнет революционный паровоз -- и дальше будет все то, что мы привыкли узнавать из учебников -- НЭП, ужасы репрессии, а после -- война заставит юных ребят променять танцы с девушками на военную форму. Они переоденутся прямо на сцене, зная, что впереди возможно невозвращение и смерть, но это их долг. Горько прозвучит симоновское "Жди меня", и зал поймет, что половина века позади -- впереди антракт, а после него яркие пятидесятые, совершенно счастливые шестидесятые в французских юбках-колоколах, но как будто особенно симпатизируют создатели спектакля семидесятым.

Радостное время -- передача "А ну-ка, девушки" только начала выходить на экран -- и -- кажется, именно эту эпоху решили замедлить и сделать самой счастливой. Особенно органична в ней Ирина Пегова, до поры скрывавшая свои хореографические способности небывалого размаха.

Восьмидесятые, Олимпийский Мишка, перестройка -- и конечно же, девяностые -- молодые ребята из труппы МХТ (среди которых приятно приметить лица выпускников курса Золотовицкого и Земцова 2018 года) неподражаемо пройдут лунной походкой как будто по всей нашей стране, превратившейся в то время в рынок. И как нельзя кстати в этом времени основная декорация -- вокзал. Потому что вокзал -- это место ожидания, расставания и встреч, символ неумолимого движения времени, и всей нашей необъятной страны. А миллениум приходит речью двух президентов, черными костюмами, электрогитарами и песней группы "Сплин".

У Сигаловой и Эрнста получилось рефлексивно-трогательное шоу с отличной хореографией, бойкой подачей и акцентами на том, что цепляет и трогает любого, кто хоть немного успел пожить в веке двадцатом. А что сюжет -- во все времена была любовь, а остальные сюжетные линии мы знаем...

7. Авторам, конечно, виднее, но вот для меня это шоу скорее идёт под названием "От Чехова до Путина".

https://elena-shade.livejournal.com/202953.html

Пластический спектакль Аллы Сигаловой и Константина Эрнста можно было бы назвать событием театральной жизни Москвы, если бы уже не было спектаклей О.Глушкова, например - "Моряки и шлюхи" в мастерской П.Фоменко. Хотя, конечно, "Бал" гораздо более зрелищный и с ясной сюжетной линией, точнее с ясной хронологией событий.

Чтобы быть уверенным, что ты все понимаешь правильно, лучше прочитать программку (которую вернее было бы назвать историческим справочником событий, о которых хотят напомнить авторы) до начала спектакля, так как, несмотря на то, что эпоха угадывается безошибочно, без подсказки не всегда понятно, что конкретно имели в виду авторы. Чехов со своим "Вишнёвым садом" и дамой с собачкой угадывается безошибочно, а вот о литературно-артистическом кабаре "Бродячая собака", думаю, слышали немногие, хотя, конечно, Вертинский в костюме Пьеро точно передает эпоху.

Не знаю, как другим, но мне очень чувствовалась "женская рука" постановщика: война показана через пластическую композицию из женщин в белом, ждущих своих мужей и возлюбленных. И совершенно потрясающий контрапункт победного салюта и изможденной, истерзанной, повернувшейся ко всем спиной молодой женщины, которая никогда не забудет перенесенную ею боль.

Второе действие - вторая половина ХХ века - иная пластика, иные танцы. Да тут и танцы-то не танцы, а парни, скачущие под Цоя, сцепившись в круг, перед отбытием на место службы, милиция и разборки с проститутками и барыгами на Казанском вокзале в конце 80-х - начале 90-х. Пожалуй, танцами можно назвать два номера из второго отделения - финал программы "А ну-ка девушки" и их зажигательный рок-н-ролл и потрясающий танец "новых русских" в красных пиджаках под Джексона.

И если в первом действии ты просто угадываешь исторический период, то во втором уже, действительно, вспоминаешь: Цоя, ментов и барахолку на Казанском вокзале, Олимпиаду-80 и новый год 2000 - отставку Ельцина и приход Путина.

Все действо происходит на вокзале, и мотив проезжающего поезда (поначалу очень вспоминаются братья Люмьер) связывает исторические периоды. Однако с помощью завораживающего мультимедийного оформления, в котором живут персонажи спектакля вокзал превращается и в цветущий вишневый сад, и в улицу, и в дискотечную площадку.

Примечательно, что спектакль начинается с чеховских героев в белых одеждах, а заканчивается новогодней дискотекой, где все одеты в чёрное. Это ли не путь, который видят авторы спектакля в истории России?!

7. Мы не советуем смотреть "XX век. Бал" в МХТ им. Чехова.

18 декабря 2020 https://dzen.ru/media/teatr_raz_v_nedelu/my-ne-sovetuem-smotret-etot-spektakl-v-mht-imchehova-i-vot-pochemu-5fdbcd7c44e8ce621c0d81a6

Я не знаю, на каких условиях было принято решение ставить ЭТО в театре, но видимо, сделка была стоящая.

Режиссер-постановщик Алла Сигалова вместе с генеральным телевидения Константином Эрнстом представили эту инсценировку-воспоминание в 2018 году.

"XX век. Бал" это танцевальный спектакль без слов, который рассказывает о самых важных событиях 20-века: революция, НЭП, индустриализация, две мировые войны, полет в космос и т.д. Идею взяли у фильма Этторе Сколы "Бал", в котором показана панорама проходящего времени в стенах танцзала. Этот фильм номинировали на "Оскар" в 1983 году.

Эрнст пригласил хореографа Аллу Сигалову поставить танцы и подобрать звук. За реконструкцию исторических костюмов отвечал историк моды Александр Васильев, уже больше десяти лет работающий ведущим "Модного приговора" на Первом канале.

Ощущение, что идею постановки придумали для Олимпийских игр, но реализовать её не удалось, поэтому сценарий положили в долгий ящик. А в 2018 году медиа-магнат сделал отличный подарок жене Софье Заике - вывел начинающую актрису на сцену. Подходящего спектакля не нашлось, но вспомнили про сценарий для Олимпийских игр и поставили это на сцене ведущего драмтеатра.

Сам спектакль сделан в лучших телевизионных традициях - видеоряд, спецэффекты, свет, музыка. На переднем плане - сетчатый экран для проекции картинки, на заднем плане - экран вместо декораций. Место действия - вокзал. Склейка между временными вехами - поезд, который несется на зрителя, и он словно оказывается под его колесами.

Хореографию оценить сложно. На сцене происходят какие-то кривляния и пародия на танец. Я скептично отношусь к танцам на сцене в драмтеатре, это должно быть сделано качественно и уместно. Поэтому постановки Аллы Сигаловой в МХТ Чехова и Анжелики Холиной в театре Вахтангова меня не впечатлили.

В спектакле много бессмысленных или непонятных сцен. Например, когда солдаты-матросы Красной армии грубо пристают к офицеру в юбке в исполнении Ирины Пеговой. Ее героиня в истерике бегает по сцене, достает револьвер и убивает солдата. Конец сцены. Поезд.

Или начало Второй Мировой войны. Девушки с парнями весело танцуют мазурку. Тут приходит офицер и забирает парней на войну. Они переодеваются из гражданской одежды в военную форму. Девушки в отчаянии бегают по сцене, потом засовывают себе под юбки рубашки и штаны своих кавалеров, а после синхронно показывают роды со стонами на сцене. Сцена закончена, поезд.

Мое терпение лопнуло. Я не выдержала и ушла в антракте.

О чем спектакль? Идея показать зрителям историю через мини-сценки про каждый период хорошая. Прекрасные костюмы от Васильева. Но сам формат исключительно телевизионный в духе шоу с танцами на Первом, к действию бы добавить закадровый голос и ТВ-передача готова.

Ряд фото сцены из спектакля "XX ВЕК. БАЛ" МХТ им.Чехова. Январь 2019,
взятые с сайта театра или из интернета

0x01 graphic

Фото: МХТ им. А. П. Чехова

0x01 graphic

Фото: МХТ им. А. П. Чехова

0x01 graphic

Фото с просторов интернета

0x01 graphic

Фото: МХТ им. А. П. Чехова

0x01 graphic

(с) фото Сергея Милицкого

0x01 graphic

В сценах 1960-х годов одну из ведущих ролей исполняет Ирина Пегова.

Эти сцены заканчиваются, пожалуй, самой позитивной реакции и бурными овациями зала

Фото с Сайта МХТ им.Чехова

Группы театра в соцсетях в Фейсбуке и ВКонтакте

Материал подготовлен при содействии первого СМИ на технологии медиа-блокчейна Русский блоггер и столичного информационного портала ЯМОСКВА

Цветков Борис Павлович : другие произведения.

Отзывы о спектакле Xx век - Бал в Мхт им.Чехова

Оставить комментарий © Copyright Цветков Борис Павлович (bpcv@mail.ru) Размещен: 09/10/2022, изменен: 07/03/2024. 74k. Статистика. Очерк: Проза Иллюстрации/приложения: 21 шт.		Ваша оценка: