Снэйк, в сопровождении молчаливых громил-конвойных, вошёл в стерильный медбокс и привычно направился к своему ложу. Так же спокойно и не сопротивляясь дал привязать себя к этому гибриду шикарной больничной кровати и ложа для пыток. Когда все ремни были закреплены и проверены, к работе приступил медтехник. Молчаливый бугай, не уступающий габаритами конвойным, споро прикреплял датчики к выбритому черепу Снэйка. На стоящем рядом мониторе задёргались кривые энцефалограммы. Потом очередь дошла до датчиков кардиографа. Техник действовал привычно и споро, не делая ни одного лишнего движения. Вскоре кардиограф включился в работу, вплетая свой размеренный писк в шум таких же приборов, стоящих у точно таких же лежанок. На них лежали точно такие же люди, в лёгких, стерильных комплектах белья из полупрозрачного полиэтилена. Снэйк скосил глаза на соседнюю койку. Там как раз началось что-то интересное.
Лежащий без движения пациент вдруг задёргался так, что ремни не выдержали, и человек, срывая кожу с конечностей, вырвался из пут. Один из свободных медтехника тут же подскочил к пульту кровати, он быстро открыл крышку, закрывающую большую красную кнопку, и выжидающе замер, следя за пациентом. Его напряжённый палец застыл над кнопкой. Пациент, однако не двигался, кровь с ободранные конечностей обильно покрывала целлофан простыни красной липкой плёнкой. Вдруг, раненный согнулся, под звонкий треск лопнувших ремней, и его вытошнило прямо на кровать. Техник с брезгливым возгласом отскочил от летевших к нему брызг. Снэйк поморщился, часть их долетела до него, запахло чем-то кислым, вызвав где-то внутри симптомы тошноты.
- Вот и ещё один везунчик, - вдруг заговорил его техник, - Повезло ублюдку!
Техник проворно оглядел свою работу и поправив один из датчиков, продолжил:
- Сегодня в этой серии два трупа, - потом взглянул в лицо Снэйка и пояснил. - Миотонический спазм всех мышц - жуткое зрелище!
Потом техник подошёл к Снэйку со странной штукой, похожей на какую-то игрушку из магазина для взрослых. "Игрушка" представляла собой кляп с ремешками и трубкой посередине.
- Скажите: "А-а-а-а-а-а!", - проговорил медтехник и рассмеялся, будто сказал что-то очень смешное.
Снэйк послушно открыл рот и позволил засунуть и закрепить устройство во рту. У этой штуки был мерзкий резиновый вкус с лёгким привкусом спирта от дезинфекции. Грубо вставленная трубка противно оцарапала горло и теперь вызывала рвотные позывы.
- Что ж, - продолжил техник так же радостно, - Сегодня в меню жёлтенькая с тремя синими точками!
Техник продемонстрировал Снэйку небольшую треугольную таблетку, после чего закинул её в трубку кляпа и тут же залил туда же воду из большого шприца. Дождавшись от Снэйка глотательного движения, техник удовлетворённо кивнул и освободил рот пациента от садистского приспособления.
- Отдыхайте, голубчик! - выдал техник, довольно похоже парадируя голос и стиль речи своего начальника. - Желаю удачи!
Снэйк только скривился от такого участия. Он откинулся на лежанку и принялся ждать.
***
Профессор Паларон читал отчёт за день. Данные его не очень радовали: три трупа, один обблевавшийся, и пятеро... можно сказать - условно удачных попытки. Один теперь рисует какие-то розовые квадраты, другой в спортзале нарезает круги, профессор глянул на часы, вот уже четвёртый час, третий заговорил на незнакомом языке, но, к сожалению, не том что им надо. Двое пытаются написать отчёт - пытаясь объяснить, что изучили в этот раз. Один готовый отчёт профессор попытался прочесть и понять, но бросил это неблагодарное занятие на первой же строчке. "Надеюсь, специалисты вытащат из этого что-нибудь полезное", - подумал профессор. Ведь от каждых полезных данных, освоенных человечеством, шли неплохие дивиденды лично ему, и это не могло не радовать.
***
Все началось с находки в кольцах Сатурна Черного Обелиска, здоровенного бруска чёрного цвета из неизвестного материала, величиной в пятиэтажный дом. Двадцать лет ушло на то чтобы добраться до него, причём сам путь занял всего два года. Ещё пять лет ушло на его перемещение на околоземную орбиту. А потом был шок: учёные доказали, что не зря едят свой хлеб - они смогли открыть этот параллелепипед! Этот сукин сын оказался полым! А внутри... миллионы! Нет! Миллиарды упаковок с разнообразными таблетками! И все старательно отмаркированы... на неизвестном языке! Анализ состава выявил лишь одну особенность - у них был практически один состав! Различными были только комбинации компонентов из которых состояли длинные макромолекулы похожие по своей структуре на молекулы ДНК. Один молодой учёный предположил, что таблетки - это хранилища данных. Эдакие машины по внедрению данных в мозг. О чём он и поведал на Дне Рождения своего приятеля. Компания к тому времени была уже достаточно "тёплая" и именинник лично подбил своего приятеля-ботаника выпить "эту хрень". В результате на том празднике родился ещё один миллиардер, а человечество получило скачковый двигатель. Звёзды стали ближе! К сожалению, счастливчик-миллиардер не обладал достаточным чувством меры и обладал слишком авантюрных характером. И вскоре загнулся от обширного кровоизлияния в мозг, после употребления ещё одной таблетки, но процесс уже был запущен. Сотни отчаянных храбрецов или полоумный дебилов (в зависимости от точки зрения и результатов конечно), всеми правдами и неправдами доставали таблетки пришельцев и ели их. Большинство дохло, более удачливые становились инвалидами, но кое-кто действительно получал свой Крупный Куш, и становился богатым и знаменитым, подзуживая на аналогичные действия других таких же, на голову ушибленных. Но всё же это были жалкие единичные случаи, а государству нужен был более системный подход. И, конечно же - куча подопытных для него. Но такого количества добровольцев просто не было - дураков нет! Всё же большинство людей обладали здравым разумом, чтобы не играть в этот вариант "русской рулетки" с неизвестными перспективами. Достоверно неизвестно кому пришла в голову мысль использовать заключённых, но она все же пришла. Так появилась Тюремная Академия. Выпускников которой чаще всего выносили... ногами вперёд.
***
Профессор Паларон с досадой смотрел на полный каталог инопланетных таблеток. Эти инопланетные сволочи были весьма педантичны! Подробные каталоги были в изобилии найдены в этом чёртовом обелиске. Беда в том, что все записи были сделаны на инопланетном чёрно-обелисском. А букварь рядом, эти сволочи, положить забыли!
- Дорогуша, - нажал кнопку селектора профессор Паларон, обращаясь к секретарше, сидящей в приёмной, - вызовите ко мне ЗэКа N543678!
- Хорошо, профессор! - ответила та и в свою очередь подняла трубку внутреннего телефона:
- Охрана тюремного блока? Приведите заключённого N543678 в кабинет профессора Паларона.
В трубке что-то утверждающе промычали, после чего тут же раздались частые кубки. Секретарша положила трубку и продолжила заниматься маникюром.
***
Снэйк лежал на жёстком топчане в своей камере и грыз карандаш. Уже прошло больше часа, а он так и не смог ничего написать. А это грозило как минимум карцером! С заключёнными тут не церемонились. Снэйк усмехнулся, будто в прежней тюрьме для смертников с ним церемонились? Тут хотя бы порядки попроще и есть шанс выжить и получить амнистию. Впрочем, как и большущий шанс сдохнуть. Карцер карцером, однако писать было нечего. После выпитой пилюли Снэйк не чувствовал в себе никаких новых знаний. Только тошнота так и не прошла и боль в горле от трубки кляпа подозрительно долго не проходит. А ещё эта жуткая, надоедливая головная боль! Не очень сильная, но уж больно надоедливая, пронзающая мозг временами словно электрическими разрядами. Снэйк описал на бумаге своё состояние и снова принялся грызть карандаш. То, что он написал... это было до смешного мало! Все же карцера ему сегодня, похоже, не избежать. Снэйк куснул карандаш так, что бедняга хрустнул и деревянные осколки с кусочками грифеля, оказались у Снэйка во рту. Тьфу! - выплюнул мусор Снэйк и снова машинально вгрызся в карандаш. Дверь камеры пиликнула мерзким звуком, от которого по спине Снэйка промчался рой холодных мурашек, и поползла в сторону. Снэйк мгновенно вскочил и уперев руки в стену и широко разведя ноги, тут же заорал:
- Заключённый номер 543678, статья!..
- Отставить! - прозвучала команда от конвоира, и тут же Снэйк услышал новую, - Руки за спину, ко мне!
Снэйк заложил руки за спину и пятясь задом просунул руки через узкую щель во внешней решётке. Тут же почувствовав, как наручники сомкнулись на его запястьях.
- Отчёт захвати и на выход! - продолжил командовать конвоир, открывая решётку.
- К Паралону? - спросил он у конвоира.
- К нему, - кивнул охранник, услышав очевидное прозвище профессора, и скомандовал уже строго. - Лицом к стене!
***
- Что ж, - отложил лаконичный отчёт Снэйка профессор, - Не густо!
- Всё как есть написал, - пожал плечами Снэйк.
- Голова до сих пор болит? - спросил профессор участливо.
"Издевается, гад!" - подумал Снэйк. - "Карцера, похоже, мне не избежать. Ну да ладно! Будем играть в его стиле!"
- Болит, профессор! Сильно болит!
- Эм... Так может Вам, голубчик... в лазарет? - предложил профессор, немного помолчав перед этим, машинально теребя острую бородку клинышком.
"Чтобы он да положил в лазарет?! Точно карцер!", - решил Снэйк, и сказал, уже специально нарываясь, раз уж очевидного не избежать:
- Лучше домой отпустите, профессор! Дома-то и стены лечат!
- Вы думаете? - удивлённо приподнял очки профессор, как-то заинтересованно разглядывая арестанта невооружёнными оптикой глазами. - Но вот тут написано, что Вам нельзя! Вы, голубчик, простите - маньяк и убийца!
- Я раскаялся! - в каком-то рваном ритме меняя интонации до боли в горле, ответил Снэйк, - Я больше не буду!
- Верю! - профессор Паларон вскочил со стула и ринулся к сейфу.
На столе появился свеженьких бланк на освобождение и круглая печать. Снэйк с изумлением смотрел на дурачащегося профессора - шутка, совсем не похожая на стиль профессора, который вполне заслужено слыл среди заключённых жестоким садистом, зашла уже слишком далеко. Заключённый поморщился от усилившейся головной боли. Горло саднило от разговора. "Пора заканчивать с этими шутками", - решил Снэйк. Он уже хотел сказать об этом своему мучителю, но...
- Вот Ваш бланк на освобождение, - протянул бумагу к скованным рукам ЗэКа профессор. - Сейчас подпишите его у начальника охраны и на свободу, с чистой совестью! Поздравляю, голубчик!
"Так вот оно что!", - дошло до Снэйка. - "А оттуда, после "лечебной процедуры" дубинкой по почкам, в карцер!"
- Да снимите вы с него наручники! - приказал профессор конвойному, - Он почти свободный уже человек! Он раскаялся!
Громила-конвойный недоуменно посмотрел на профессора и буркнул:
- Не положено!
- Да ладно тебе! Снимай! - дурея от своей наглости, проговорил Снэйк. - Я ж почти свободный! Искупил! Слушай - да я почти святой!
И замер, вполне резонно ожидая удар дубинкой, но конвойный что-то медлил. Вместо удара Снэйк услышал звяканье ключей, а потом... его запястья почувствовали себя свободными! Снэйк оторопело посмотрел на конвойного, ожидая... чего? Конвойный махнул рукой в сторону караулки, где и был кабинет его начальника, и первым пошёл туда, не смотря на конвоируемого. Снэйк поспешил за конвойным. Тут его осенило! Таблетка! Жёлтенькая! С тремя синими точками! Настроение его, несмотря на головную боль, стремительно улучшалось!
Вскоре Снэйк отлетал от тюремной станции в подаренном лично начальником охраны истребителе "Игл" полностью заправленным и полным же боекомплектом. Жизнь была прекрасна! Только вот голова бы ещё прошла.
***
Тюремный морг был мрачным и холодным, как и полагается хорошим моргам. Медтехник закончил свою работу, и тюремный врач снял отпиленную циркулярной пилой часть черепа лежащего на столе трупа:
- Вы правы, профессор, - проговорил он, обращаясь к Паларону, - обширное кровоизлияние в мозг! Не повезло ему.
- Не повезло, - машинально кивнул профессор, всё ещё находясь в мыслях где-то не тут. Потом встрепенулся и уже с осмысленным видом проговорил. - Он же почти ушёл! Если б не это! Эх! Я же до сих пор считаю его искупившим!
- Так и есть, профессор, - щербато ухмыльнулся медтех морга. - Смерть смывает все грехи!
Профессор молча окинул холодным взглядом излишне болтливого техника, всё ещё стоящего в залитом кровью резиновом фартуке, и скинув такой же фартук приказал, направляясь к двери:
- Результаты ко мне на стол, не позднее девяти утра!
Он уже прикидывал серию тестов открытого перспективного препарата, и денежный поток от их результатов. Его ждала любимая работа.