Гроб на этот раз был закрытым. Такое случалось не очень часто, но иногда по-другому было нельзя. Вот и сейчас...
Девушка стояла чуть в стороне от скопления народа, пришедшего попрощаться. Летнее солнце бликами играло на длинных каштановых волосах, теплый ветер обдувал тонкую фигуру, слегка шевеля подол легкого темно-зеленого сарафана. Она стояла здесь уже почти два часа, и иногда ежилась и обхватывала голые плечи руками, когда облака заслоняли теплые лучи. Но и к людям подходить не спешила, или и вовсе не собиралась. Только наблюдала со стороны, переводя взгляд с одного лица на другое.
Ближе всех к гробу сидели родители умершей, пара пожилых людей, одетых во все черное. Мужчина, высокий, худой и абсолютно седой, держал за руку кругленькую маленькую женщину. Лицо его было почти спокойно, хотя, присмотревшись, многие бы заметили, как сильно стиснуты его губы и как резко то и дело раздуваются крылья носа.
Он не плакал, нет. Не потому, что боялся показаться слабым. Понимал, наверное, что супруга плачет за двоих, и только ради нее старался держаться.
Женщина, напротив, слез не сдерживала. Но плач ее был тихим, неслышным, просто текли по щекам слезы, не останавливаясь ни на мгновенье.
Глаза обоих был устремлены на пронзительно-черный лаковый гроб, и вряд ли они слышали, что говорил все это время приглашенный на церемонию священник.
Девушке было очень жаль этих людей, но подойти к ним и как-то выразить сочувствие она не находила сил. Прислонившись к толстому шершавому стволу каштана, она перевела взгляд на группу людей, выделявшихся даже в этом царстве черного цвета.
Байкеры. Они и так всегда в черном. Но почему-то здесь черный на них выглядел странно. Чужеродно. Словно не должно было его здесь быть. Словно их не ждали, были им не рады...
Словно... Она точно знала, что ни одного из семерых мужчин здесь не ждал никто. В них всем виделась причина трагедии, хотя никто из них не был виноват. Даже наоборот - каждый в свое время отговаривал погибшую от безумной идеи слезть с пассажирского сиденья мотоцикла и приобрести собственный. Да только упрямой она была, разве такую отговоришь...
Девушка снова поежилась от ветра, похлопала себя по бокам в поисках сигарет, вспомнила, что не так давно бросила курить, вздохнула и посмотрела на гроб. Закрытая крышка блестела, отбрасывая на могильные плиты солнечные зайчики.
Черный цвет... Погибшая девушка всегда любила этот цвет, даже байк, который изначально был пестрым, в красных пятнах, перекрасила. Причем сама, без чьей-либо помощи. Просто однажды подъехала на нем к своей компании и получила шанс стать миллионером - ни ее, ни машину не узнал никто. Блестящий хром мотора слепил глаза на фоне черных, словно облитых лаком деталей. Такой же была и она - в черном костюме, обтягивающем ее, будто вторая кожа, увешанном звенящими от легких движений серебряными цепочками.
Такой она была весь свой последний год.
Авария была жуткой. Но в ней не были виноваты ее друзья, как сразу думали родные. Она просто любила скорость. Ее никто и никогда не мог удержать, притормозить, и уж тем более - остановить на месте. Иначе это была бы не она. И когда она в одиночку укатила на своем байке в ночь, никто не мог предположить, что единственным встречным окажется тяжелый грузовик-дальнобой...
- Ну что за мысли такие грустные...
Раздавшийся за спиной голос вывел девушку из дремы задумчивости. Она не обернулась, продолжая смотреть на гроб.
- Да чего уж тут радоваться? Похороны все-таки...
- Ближе не хочешь подойти?
Она отрицательно покачала головой.
- Им не станет легче. И гроб не откроют. Это всегда так тяжело? Надо же, за всю жизнь ни разу на похоронах не была...
- В общем, да. Они искренне любили, и так же искренне скорбят.
- Жаль, что так получилось.
- Чувствуешь вину?
- Не знаю. Наверное, должна, но... Не уверена. Это ведь действительно несчастный случай. Случайность, понимаешь?
- Конечно. Просто ты и не должна это чувствовать. Будь по-другому, ты была бы не здесь. И я тоже.
- Значит, все правильно?
Стоящий позади промолчал.
- Когда мы должны уходить? - спросила девушка после недолгого молчания, за время которого гроб осторожно опустили в выкопанную рядом яму.
- В любой момент.
- Просто мне кажется, что уже пора.
Еще раз с грустью окинув сидящих и стоящих у могилы людей, мысленно попрощавшись с ними, девушка повернулась. Молодой человек, оторвавшись от ствола дерева, на которое опирался, сделал шаг к ней, оправляя светлую рубашку и осторожно шевеля бежевыми крыльями, сложенными за спиной.
- Все правильно. Ты должна была сама это понять. Они отпустили тебя. Не смирились, но отпустить смогли. Они действительно очень любили тебя.
- Я тоже их всех очень любила. И сейчас, наверное...
Она на минутку задумалась.
- Да, я их очень люблю. И жалею только о том, что мало об этом говорила.
Парень хитро улыбнулся.
- Я попробую предоставить тебе такую возможность. Ты же знаешь, как твоя сестра хочет ребенка. Правда, семейный статус изменится...
- Было бы здорово, - она радостно улыбнулась.
- А теперь нам действительно пора.
Крылья осторожно распахнулись, став огромными, широкие бежевые перья затрепетали на ветру, призывая к полету.