Аннотация: Продолжение "Ожесточение" - главы с 1 по 6.
"Дракон и Принцесса"
"В личной жизни всегда есть место для дракона"
Мнение профессиональной принцессы
"Мне нравится, как уходят красивые и гордые женщины,
надменно и стремительно постукивая каблуками и хлопая дверью.
Может, они потом и сползают по ее обратной стороне и горько
плачут, но уходят они замечательно..."
Эрих Мария Ремарк
"Никогда не любите того, кто относится к вам,
как к обычному человеку"
Оскар Уайльд
Глава 1.
Дорожная массивная карета медленно и размерено раскачивалась из стороны в сторону. Молодая герцогиня Фернандес-Очоа де Альмодовар сияющими глазами смотрела на своего супруга, гарцующего подле её открытого окна на порывистом чёрном жеребце. Его светлость, герцог Альфрэдо Альмодовар был, безусловно, хорош собой. При взгляде на него Валерия тут же вспомнила Джейка Джилленхола, в роли Дастана из "Принца Персии". Ничего удивительного, что малышка Одилия была очаровательно молчалива и по-детски улыбчива. Она лучилась от счастья, как новенькая золотая монета. Лера, с тщательно скрываемой завистью, смотрела на такое откровенное обожание во взглядах, которыми перебрасывалась молодая аркадийская чета дома Альмодовар. Они изо всех сил старались соблюсти видимость приличий, и с каждым лигом у них получалось всё хуже и хуже. Но, аркадийские аристократы, сопровождающие свадебный караван, пытались не замечать оплошностей влюблённых и силились, как могли притворяться слепыми. Весна, молодость, любовь и горячая аркадийская кровь бурлила со страшной силой в сердцах и умах окружающих! Валерия чувствовала себя совершенно несчастной и брошенной. Среди весенней горячечной любовной лихорадки, которой заболел каждый третий, она была, словно снежная королева среди озорных солнечных зайчиков. Они были в пути почти неделю, совершая неспешный свадебный переезд из Мелории в Аркадию, останавливаясь в придорожных тавернах на ночлег или раскидывая шатры для ночёвки. За всё это время Лера не смогла ни разу поговорить или заглянуть в глаза своему дракону. Даже увидеть его мельком и украдкой поймать дикий рысий взгляд было для неё огромным счастьем. Леди Одилия сдержала своё обещание. Она приставила к своей новой компаньонке бдительного соглядатая. Пожилая, но довольно крепкая и пронырливая аркадийка - донна Каталина - стала отныне Лериным ангелом-хранителем. Больше всех она напоминала Мэрил Стрип в картине "Сомнение", в роли сурового директора церковной школы - сестру Элозиус. Донна сидела в карете напротив Валерии чёрной чопорной кучей и отслеживала своими пронзительными совиными глазами все движения и мимолётные взгляды. Видимо, получив от своей госпожи чёткие указания, донна Каталина работала, как супер точный современный радар, настроенный на сигнал "свой-чужой". К "своим" относились единицы, а к "чужим" - все остальные. Естественно, маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар входил в список разрешённых к допуску. Ну, ещё бы!
Валерия страшно устала от его постоянного присутствия возле себя. Она устала ему улыбаться до одеревенения лицевых мышц, устала делать вид, что её удивительным образом занимают пустые разговоры и насторожённые взгляды маркиза. Лера очень боялась выйти из образа и испортить всю игру. Выбора у неё не было, и второй попытки тоже. Она обязана быть осторожной и естественной. Блас обладал звериным чутьём, и любую фальшь замечал мгновенно. Она видела и чувствовала какой вулкан клокотал за показной холодностью и безразличием Бласа. Она кожей ощущала исходящие от него флюиды животной страсти, которую он старательно скрывал. Он тоже вёл какую-то свою игру, ещё не понятную Валерии. Они оба играли, и каждый из них хотел получить главный приз и достигнуть чего-то конкретного своими действиями. Лера знала, чего она хотела, а вот чего добивался Блас - догадывалась. Догадаться было не сложно, но ей подобает делать невинный вид и всем существом показывать насколько она не сведуща.
- Вы сегодня грустны и нелюдимы, донна Аурэлис, - сказал Блас, пристально вглядываясь в её лицо. - Я настолько утомил вас?
- Нет, милорд! Как вы могли так подумать? - Лера позволила себе слегка улыбнуться. - Меня утомила дорога. Совершенно утомила. Я не могу так долго сидеть. Я бы с удовольствием прошлась пешком и размяла ноги, а ещё бы лучше было проехаться верхом.
- Скоро будет стоянка, и дамы смогут немного отдохнуть. Донна Аурэлис, осмелюсь предложить вам свои услуги и сопровождать вас на прогулке. Если вам будет угодно, - он сдержанно кивнул головой, в знак почтения.
- Мне будет угодно, милорд, - опустив глаза, тихо сказала Валерия.
- Почту за честь, донна, - сдержанно отозвался он. На эти слова Лера ещё больше потупилась, и словно от растерянности и смущения, положила свои тонкие пальчики на открытую раму окна. Через мгновение пальцы Бласа оказались рядом. Ей внезапно стало жарко. Подождав ещё несколько мучительных секунд, Лера быстро убрала руку и удивлённо посмотрела на маркиза своими голубыми, с влажной поволокой глазами. Блас с трудом отвёл от них свой змеиный взгляд. Леру мысленно передёрнуло и стошнило.
- Ваша светлость? - почтительно позвала Валерия Одилию - Ваша светлость? Герцогиня? - поскольку влюблённая и витающая в облаках молодая герцогиня не откликнулась на зов своей компаньонки, Лера тихонько пнула её по ноге, привлекая к себе внимание.
- О! Аурэлис! - подскочила от неожиданности Одилия. - Что ты себе позволяешь?
- Прошу прощения, ваша светлость, но вы ни как не реагировали на слова, зато на действия - мгновенно.
- Ну, что ты хочешь, радость моя? - пропела благодушная герцогиня.
- Ваша светлость, я хочу ехать верхами. Сразу после стоянки я хочу ехать верхами. Я не выдержу больше карету, я - умру.
- Что? Верхами? Ты серьёзно?
- Конечно, ваша светлость. Завтра-послезавтра мы уже приедем на место, а я совсем не ездила верхом.
- И тебя это так огорчает, дорогая? - изобразила удивление её светлость. - А тебе не приходило в голову, что я могу быть тобой недовольна и вправе наказать тебя по своему усмотрению, радость моя?
- Наказать? За что? Разве я уже мало наказана? - тихо спросила Валерия, глядя в очаровательное лицо своей хозяйки.
- Ты недостаточно хорошо выполняешь свои обещания, моя прелесть. Я не вижу особенного рвения и желания услужить мне. Ты, надеюсь, понимаешь, о чём я? - прошипела герцогиня.
- О, да! Отлично понимаю, но вы несправедливы ко мне. Уверяю вас, ваша светлость, я очень старательна.
- Да неужели? Если ли бы тобой прилагались усилия с достаточным усердием, ты бы не выпрашивала моего позволения, Аурэлис. Значит, будешь ехать в карете весь остаток пути. Я снова не возьму тебя с собой. Ты наказана, моя радость. Развлекайся с донной Каталиной и Глэдис. Чем же не компания для моей компаньонки?
Валерия прекрасно поняла весь скрытый смысл ядовитых замечаний своей новой хозяйки. Господи, как же ей не хотелось обращать на себя назойливое внимание Бласа и уж тем более просить его о чём-то! Если бы только не Канова! Если бы только не угрозы её светлости! Лера вздохнула. "Настоящая гейша должна уметь поразить мужчину одним взглядом", - говорила наставница юной Саюри в голливудской экранизации нашумевшего романа "Мемуары гейши". Валерия и сама прекрасно понимала, что порой небрежно брошенный взгляд значит гораздо больше, чем выставленные напоказ ножки или бюст. Женщина должна производить впечатление волны, разбивающейся о песчаный берег.... "Большой эффект производит на мужчину взгляд искоса, украдкой. Слегка прикрыв веки, смотрите на мужчину до тех пор, пока он не заметит ваш взгляд, а затем быстро отведите глаза в сторону. Магия такого взгляда как дразнящий намек на дальнейшие удовольствия". Гейши знали влияние такого взгляда и с успехом использовали его, чтобы привлечь понравившегося мужчину. Лера снова вздохнула. Но, так это гейши, которые учились искусству не один год, и постоянно совершенствовались. А Валерия не один раз пыталась в своей прошлой жизни воспользоваться этим взглядом, но эффект от него иногда был совершенно непредсказуем. Хотя и попадания в яблочко также бывали. Рискнуть стоило. "Уж лучше только взглядом! Надеюсь, Блас не свалится с лошади и ничего себе не переломает?" Она ещё раз вздохнула.
- Ваша светлость? Это ваше окончательное решение?
- Именно.
- Жаль! Очень жаль!
Лера смиренно опустила глаза и сделалась очаровательно грустной. Она грациозно выгнула шею и изящно повернулась к окну кареты. "Не буду с ним кокетничать! Убью сразу наповал!" - мстительно подумала Валерия и почувствовав, что маркиз смотрит на нее, немедленно произвела классический манёвр - "на нос - в сторону - мужчина", выстрелила в него убойным взглядом, мысленно отсчитав семь секунд, и как бы с усилием отвела глаза. Наука, ничего не попишешь.... Бедный Блас с трудом удержался в седле, окунувшись в клокочущую бездну её взгляда. "Ну, давай же, Блас! Шевели мозгами!"
- Ваша светлость, отчего вы так жестоки с донной Аурэлис? Чем она успела провиниться? - глухо обратился он к Одилии, всё ещё оставаясь под впечатлением Лериных экзерсисов.
- Ах, милорд! Никакой жестокости, что вы! Аурэлис бывает очень упряма и недогадлива, вот и всё. И лишение её любимого занятия не такая уж и жестокая мера, а скорее очень мягкая и поучительная. Согласитесь? Не знаю, как в Аркадии, но в Мелории и за меньший проступок можно лишиться жизни разными способами. Например, быть запоротым насмерть.
Валерия вздрогнула. Она медленно повернулась к маркизу и умоляюще посмотрела ему в глаза.
- Блас... Пожалуйста... - еле слышно прошелестела она одними губами и опустила густые ресницы. "Мерзкая дрянь! Ты заставила меня-таки это сделать!"
- Донна Аурэлис едет сегодня со мной, ваша светлость. Решено.
- Ах, милорд! Вы весьма великодушны! Уверяю вас, моя Аурэлис совершенно несносна. Она наказана!
- Ваша светлость, прошу прощения, но я за всё это время, находясь рядом с донной, не увидел ни единого проявления непослушания, упрямства или недогадливости. За что же ей быть наказанной? Кто-то наговаривает на неё? Или просто вы, ваша светлость, не хотите отпускать её со мной? Я прав?
- Ах, милорд! За всё это время вы ни разу не пожелали кататься на лошадях с моей Аурэлис, и не просили меня об этом! С вами я её охотно отпущу! Решено. Вы едите вместе милорд. Разумеется, мой супруг и я будем рядом.
- Благодарю вас, ваша светлость. Я счастлив. - Он галантно поклонился Одилии и дрогнувшим голосом обратился к Валерии. - Донна Аурэлис, отчего же вы так молчаливы сегодня?
- Наверное, потому, что вы, милорд, ни разу за всё это время не пожелали кататься со мной на лошадях, - грустно улыбнувшись, сказала Лера.
- Это моя вина, донна. Я ужасно недогадлив. Простите меня. Впредь я буду стараться предугадывать все ваши желания.
- Благодарю вас, милорд. Но не нужно так утруждать себя, уверяю вас.
- Ах, как же вы галантны! - усмехнулась Одилия. - Маркиз, не слушайте её!
Валерия ощутила, как жаркая волна прокатилась по её телу, заставляя трепетать каждую клеточку - она увидела дракона. Он невозмутимо возвышался на кауром скакуне, с прямой спиной и идеальной посадкой воина-кочевника. Ветер трепал его светлые курчавые волосы и сердце больно сжалось в её груди. "И никто больше не нужен..." - подумала она и взяла себя в руки. Он почувствовал её приближение. Глаз не поднял, но потому как участилось его дыхание, Лера поняла, что была замечена. "Мой дракон..." - пропело её сердце. Молодая герцогиня с супругом слегка замешкались, но Блас пришпорил коня, приглашая за собой Валерию. Она проехала мимо Кановы и физически ощутила, как отозвалось её тело на близость дракона сладкой болью. "Это пытка... Изощрённая и жестокая. Быть с ним рядом и не сметь прикоснуться к нему, когда он мне так нужен. Господи! За что?" Горячей обжигающей волной она приняла спиной его взгляд и чуть не заплакала от бессилия. Проклиная и ненавидя всё вокруг, она быстро оглянулась. Его глаза, пронзительные и совершенно больные, лишили её последних сил. "Люблю тебя..." - взглядами кричали они друг другу.
- Донна Аурэлис? Вы со мной? - сухо и сдержанно осведомился маркиз.
- Да, милорд. Я с вами.
- Тогда не будем медлить, - бросил он и подхлестнул коня. Валерия, горько улыбнувшись, последовала его примеру. Сзади раздался топот лошадей, смех герцогини и дурашливое улюлюканье герцога Альмодовара.
- Медлить больше невозможно... - тихо ответила ему Валерия и пустила Воронёнка вскачь.
Они проехали пару лиг, когда молодая герцогиня призналась, что устала и желает отдохнуть. Маленькая горная речушка, с холодной бурлящей водой, была не самым лучшим местом для стоянки, но выбор был небогат. Решено было спешиться здесь и дать отдых и людям, и лошадям. Караван шёл следом. Валерия, под предлогом необходимого уединения, под пристальным недоверчивым взглядом её светлости, удалилась в лес. Она быстро пробиралась сквозь высокую траву и папоротники, молясь всем знакомым богам, чтобы её ухищрения не были напрасными. "Приди, дракон! Приди! Слышишь? Ты должен быть здесь!" Было по-летнему тепло и влажно, в воздухе ощущалось близкое присутствие моря. Она судорожно вдыхала терпкий солоноватый воздух и ощущала соль на губах. Проведя рукой по лицу, Лера поняла, что это всего лишь слёзы. Банальные девичьи слёзы. Море было не при чём. Она устало прислонилась к шершавому стволу сосны и закрыла глаза. "Пожалуйста... Иначе я умру..."
Время стремительно убывало, а его всё не было. Она в отчаянии сползла по стволу, села на траву и обхватила колени руками. Слёзы высохли. Остался горький привкус на губах.
- Принцесса? - услышала она знакомый голос и быстро поднялась.
- Дракон? - прошептала она и улыбнулась, не веря своему счастью. Он бежал к ней, умело ныряя в траве и спасаясь от подлеска. Лера бросилась ему навстречу. Сильные руки подхватили её и крепко сжали.
- Дракон... - выдохнула она, растворяясь в его объятиях.
- Принцесса... - хрипло шепнул он и блаженно закрыл глаза, зарываясь в её волосы. - Прости, я не мог прийти раньше...
- Я знаю. Я так боялась... Я боялась, что ты совсем не придёшь.
- Ну, не все же драконы джентльмены. Среди них есть и вполне порядочные люди, которые понимают, чего от них хотят расстроенные принцессы.
- Канова, замолчи...
- Ты-то должна понимать - сколько дракона не корми, он все равно на свою принцессу смотрит...
Лера подняла на него счастливые глаза и засмеялась. Как же ей не хватает его! Одно его присутствие даёт ей силы и вселяет уверенность, что нет ничего невозможного. Редкостный болтун! Но без него жизнь совершенно теряет смысл и нет желания сопротивляться её несправедливостям. Он несёт эту ахинею от радости, от несвойственной ему робости, тщательно стараясь скрыть своё нетерпение и боль. "Глупый! Не надо ничего скрывать! Я и так всё знаю..." Она приподнялась на носочки и поцеловала. И тут же всё пропало и исчезло. Не было ни боли, ни слёз, ни расставаний. Они оказались в их сказочном мире только для двоих, где была нежность, способная растопить лёд души и любовь, переполняющая их до краёв. Сколько раз Валерия слышала несусветную глупость, что-то там про врата рая, и вот только сейчас поняла, что возможно она жестоко ошибалась. Его губы были этими вратами и смело вели её в самые настоящие райские кущи. Она с трудом оторвалась от них. Его дрожащие губы... Его глаза... Господи! Сколько всего было в его глазах! Она не знала и не хотела знать, что всё это значит, но ей было волшебно хорошо в эту минуту. Он любит... Как же он любит!
- Канова... Мне так страшно... - шёпотом выдохнула она и уткнулась ему в плечо.
- Лера, ни бойся. Ничего и никогда. - Он нежно прижал её голову и погладил по волосам. - В конечном итоге всё будет хорошо. Должно быть. Нельзя долго играть со спичками и драконами. Обязательно будет пожар, - усмехнулся он.
- Не пугай меня, Канова. Ты же обещал! - она подняла голову и посмотрела ему в лицо. - Там, где ты - всегда пожар. Пожалуйста, прошу тебя, будь умным. Пожалуйста!
- А там, где ты - всегда находится какой-нибудь похотливый рыцарь. Присутствие которого даётся мне с великим трудом. Пожалуйста, прошу тебя, будь умной, Лера, и осмотрительной. У меня нет аллергии на принцесс, на золото и на пиво, а всё остальное вызывает жуткий дискомфорт. Особенно, если это связано с тобой. Я уже весь обчесался, глядя на тебя и на Бласа. Я не обладаю таким железным спокойствием, какое хотелось бы иметь в данных обстоятельствах. Пойми меня тоже. И не бойся. Я не сделаю ничего, что могло бы угрожать твоей жизни.
- Моей? - Лера с силой оттолкнула его. - Только моей? А твоей? А твоей жизни, Канова? Твоя жизнь стоит на кону, а ты пытаешься мне угрожать и ставить смешные условия?!
- Зачем мне такая жизнь, когда я не могу ею пользоваться по своему усмотрению? Зачем мне это всё, когда ты не со мной?
- Ты шутишь? Скажи, что ты шутишь! Скажи! - крикнула она и ударила его кулаками в грудь. Слёзы набежали на глаза, грозясь пролиться солёной волной.
- Я шучу, принцесса, - тихо сказал он и притянул её к себе.
- Никогда не смей так шутить, дракон, - угрожающе прошипела Лера и крепко к нему прижалась. - Нормальные герои всегда идут в обход, а не лезут на рожон с открытым забралом. А ты... Я не смогу без тебя. Не смогу. Вообще. А ты... А ты...
- А я придурок, Лерка! Прости меня, - он с силой сжал её в объятиях. - Я... Не важно. Считай, что у меня была истерика. Некрасивая. Драконья.
- Как же я люблю тебя, что иногда просто ненавижу! - разъярённо ответила она, вытирая мокрые глаза.
- Принцесса, наша жизнь устроена так дьявольски искусно, что, не умея ненавидеть, невозможно искренне любить.
- У тебя ещё хватает наглости философствовать!
- У меня вообще хватает наглости.
- Вот только наглости у тебя и хватает!
- Попрошу вот с этого момента взвешивать каждое слово. Иначе будет махач.
Валерия посмотрела на его серьёзное лицо и суровые глаза, и рассмеялась. Так, как уже давно не смеялась. Вернее так, как могла смеяться только с ним. Искренне и от всей души.
- Чучело ты моё бесхвостое! - радостно ответила она.
- Попрошу не оскорблять!
- Морда твоя драконья наглая! - с нежностью сказала она.
- Лера...
- Нахал ты мой и мерзавец, философов ты хренов и диоген бочкотарный! - почти пропела она.
- О, боги! Как же мне этого не хватает! - хрипло выдохнул он и прижался к её щеке. - Без тебя и жизнь не в радость, Лера. Что-то ты там такое намагичила и нафеячила, что я без тебя совсем не могу. Ну, никак.
- И не надо. Лучше со мной.
- С тобой, конечно, лучше. Просто помни, что я у тебя есть, и драконам тоже иногда нужна любовь и ласка. Я ведь не домашнее животное. Хотя некоторым домашним животным везёт куда больше, чем мне. Я - мужчина, хотя бы это помни!
- Это невозможно забыть, Канова. И не капризничай.
- Какие уж капризы!
- Никаких. Пока придётся потерпеть.
- Да? А когда уже можно будет покапризничать?
- Я тебе скажу когда, не переживай. Глазиком подмигну. Левым.
- Великолепно! Ты знаешь, жить стало уже как-то проще и интереснее, принцесса. В ожидании разрешения покапризничать и прочее. Сразу какие-то жуткие вещи в голову полезли. Знаешь ли, такие интересненькие...
- Нисколько не сомневаюсь. Ни секунды. У тебя вообще буйная фантазия, дракон.
- Так на то я и дракон.
- Мой. Мой дракон, прошу заметить.
- Конечно, твой. Совершенно не согласен быть чьим-то ещё. Только твоим. Потому что я люблю тебя, Лера.
- Я знаю, - очень тихо выдохнула Валерия, крепче прижимаясь к нему. Вот какой же он, а? Самые важные слова впихнёт где-то в самый конец и произнесёт, как будто между делом. А она их так ждала всё это время! Так ждала! Ну, это же Канова! - Меня могут переносить и любить только такие монстры, как ты. У слабаков сил и терпения не хватает. Скажи ещё раз! - нежно попросила она.
- Я люблю тебя, Лера... - хрипло прошептал он и уткнулся ей в шею. - На разрыв души люблю...
- Как же я уйду сейчас от тебя, Канова? Мне не уйти. Совсем. Одилия, наверное, шипит от злости и гнева. Наплевать на неё...
- Что? - очнулся он и поднял голову с пьяными глазами. - Вот ведь, дьявол! Лерка... - он поцеловал её быстрым жгучим поцелуем. - Иди! Слышишь? Иди! Не буди лихо, пока спит тихо. Я боюсь за тебя. Очень. Но не видеть тебя не могу... Иди, слышишь?
- Слышу.
Она с трудом оторвалась от него. Руки и ноги её не слушались. Всё тело перестало повиноваться. Вот ведь, дьявол, как сказал бы дракон.
- Иди...
И она побежала бегом, не разбирая дороги и не оглядываясь. "Господи! Дай сил и терпения! И только не мешай, если помогать не хочешь! И берегите дракона, варварские боги! Мойте рыцарей перед едой!"
Глава 2.
- Это не слыханная наглость и полный беспредел! - шипела на неё молодая герцогиня, уже сидя в карете и умело оперируя выученными Лериными терминами. - Ты в конец оборзела, Аурэлис, хочу тебе сказать! В конец! Ты возмутительно забылась! Да-да! Все твои проступки и выкрутасы будут выписаны кнутом на его драконьей спине! Ещё искренне советую вспомнить про аркадийских волкодавов. Вспомнила? Как ты считаешь, есть повод осуществить давние обещания? Отвечай?
- Простите меня, ваша светлость! Прошу вас! Если вас так рассердило моё отсутствие, по причине расстройства желудка, то можете наказать меня. Как вам будет угодно! Это справедливое решение! - Лера сползла на пол перед Одилией и вцепилась в подол её платья. - Как вам будет угодно! Но, причём здесь Канова? Ему-то за что?
- А просто так, для профилактики преступлений! - мерзко улыбнулась герцогиня. - Пусть знает своё место и голову выше травы не поднимает. Вот возьму и прикажу выпороть тебя! Ты думаешь он стерпит такое обращение с тобой? Думаю, нет. Тогда у меня будет стопроцентный повод с ним разобраться. Вот тогда уж я себе ни в чём не откажу! Только вот придумаю, кто мне возместит расходы за покалеченного или убитого раба, и всё собственно. Зачем откладывать доброе дело в долгий ящик?
- Вы не посмеете! - прохрипела Валерия, с изумлением заглядывая в хорошенькое лицо.
- Я? Я посмею всё! Вопрос в другом. Захочу ли я так сделать, Аурэлис, или нет. У тебя очень короткая память, радость моя. Ты ничего не помнишь из наших разговоров. Напомнить тебе?
- Не утруждайте себя, ваша светлость.
- Хорошо. Не буду. Ты как-то очень неприлично долго строишь из себя святую невинность перед Бласом. Я уже хочу услышать нечто большее, чем просто сплетни в караване о его увлечении тобой. Мне этого мало.
- Ваша светлость, смею напомнить вам, что вы пожелали супружеского союза между мной и маркизом, а не банального ярлыка его любовницы. Если вас интересует первый вариант, то осмелюсь сказать вашей светлости, так быстро это не осуществить. Это очень деликатное и интимное дело. Видят боги, я стараюсь изо всех сил...
- Ты отвратительно стараешься, Аурэлис! Очень, очень плохо!
- Вы не справедливы, ваша светлость!
- Я правдива, радость моя! Почему-то, когда я наблюдала твоё огромное желание добиться подобного от Дантэ или Влада, всё происходило гораздо быстрее и увлекательнее, чем в этой же ситуации с Бласом. Согласись?
- Это совершенно разные ситуации, ваша светлость...
- А мне плевать разные они или нет! Не желаю вникать во все подробности, Аурэлис! Меня не интересуют такие мелочи совершенно, поняла? Прошло полторы недели, а ты добилась от него крайне мало. Кстати, о любовнице и о постельных утехах. Постель, она, конечно имеет место быть, но не это главное. Далеко не это, Аурэлис. Ты и сама всё прекрасно знаешь, о чём я с тобой говорю? У тебя же есть нечто другое, что я силюсь постичь, но пока безуспешно. Вот и пользуйся этим, как ты умеешь.
- Не понимаю, о чём вы говорите, ваша светлость?
- Прекрати! Тебе не идёт быть идиоткой! Так, что не так с Бласом?
- Он очень сдержан и робок, ваша светлость.
- Блас? Сдержан и робок? Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар? Мы вообще говорим об одном и том же человеке? Или ты имеешь в виду какого-то другого Бласа? Тот, о ком говорю я и которого постоянно вижу под твоим окном, вот этот Блас никогда в жизни не был сдержанным и робким. Он всегда был отъявленным негодяем и записным ловеласом. А при тебе он вдруг сделался монахом и занудой! Это настораживает, Аурэлис! Очень! В чём дело, радость моя? Чем этот Блас хуже твоего Кановы?
- Тем, что он Блас. Я же говорила вам, ваша светлость, что я никогда не смогу полюбить его? Я же говорила вам, ваша светлость, что он меня совершенно не привлекает? Что меня передёргивает от одного его взгляда? И тошнит? Может быть это он виноват в расстройстве моего желудка? - звонкая увесистая пощёчина отрезвила Леру и отбросила на край противоположного сидения. Молодая герцогиня энергично потрясла рукой в воздухе.
- Привыкнешь. Потом втянешься. А потом понравится. И не выводи меня из себя. Прости за это. Ничего личного, Аурэлис, но твоей наглости нет предела. Не смогла сдержаться. И ещё... Не мне давать тебе советы, но я всё же рискну. Представь, что на месте Бласа твой чёртов дракон и не сдерживайся. Просто будь собой. Так и быть войду в твоё положение и дам тебе ещё две недели, но не больше. Или я захочу исполнить своё обещание по поводу волкодавов.
- Не захотите, ваша светлость.
- Да?
- Я вам гарантирую.
- Надеюсь на это. Помни, радость моя - я слежу за тобой!
- Ваша светлость? Прошу вас... Всего одна просьба.
- Слушаю.
- Одилия, умоляю... Ради всего святого! Я сделаю так, как ты хочешь, но только отправь куда-нибудь Канову. В какое-нибудь удалённое поместье. Займи его чем-нибудь. Пожалуйста! Но, только пусть он будет подальше от меня и остаётся живым... - она глубоко вздохнула, с ужасом понимая, что сказала самое главное условие их с драконом плана. Важно, чтобы Одилия поверила и сделала всё так, как надо им. Внутренне содрогаясь и мысленно проклиная всё на свете, она боялась дышать, пока не услышит ответ герцогини. Оказывается, любовь очень мешает быть железным, спокойным и невозмутимым. Она делает человека счастливым, но зависимым и слабым. Хотя, зачем говорить за всех людей? Любовь делает её счастливой и сильной, но одновременно слабой и зависимой. Господи! Как же всё сложно-то?
- О, боги! Обещаю! Как же вы мне надоели, честное слово!? Аурэлис, ну почему ты такая дура?
- Потому, что люблю...
- Давай уже прощайся с этим недостатком. Он тебя ужасно портит, радость моя.
- Да, ваша светлость. Начну прямо сейчас.
- Наконец-то!
Аркадия встретила их солнцем, влажным морским воздухом и ароматами цветущих апельсиновых рощ. Рай да и только! Одилия без сожаления и жалости вытребовала у своего супруга отправить неугодного слугу в отдалённое поместье на восточную границу с Мелорией. Валерия была в полном восторге от принятого решения и мысленно потирала руки. Одилия превзошла себя саму! Уж отправила, так отправила! Главное запомнить, как оно называется - Додурга. Впечатляющее название! Точно не забыть! Канова спокойно отнёсся к подобной новости, чем окончательно вывел молодую герцогиню из себя. Она от досады даже топнула ножкой, видимо желая получить душещипательные сцены прощания несправедливо разлучённых влюблённых, с последующей смертью одной и неминуемой казнью другого. Но, вот сложилось, как сложилось... Лера, стояла на открытой веранде её нового жилища, с прямой спиной и холодным взглядом. Пусть все видят только то, что она желает показать! То, что творится в её душе и сердце - никого не касается! Сейчас она прощалась с ними - её душу и сердце Канова заберёт с собой. Они его по праву. Только его. Дракон был сдержан и собран, как и подобает воину-кочевнику, который отправляется в дальний путь за славой, золотом или за смертью. Он отыскал Леру глазами и долго смотрел, обжигая её взглядом. Она чувствовала, как жизнь медленно вытекает из тела. Здесь останется только её тело. Делайте с ним, что хотите! Ей безумно хотелось плакать и кричать, броситься ему на шею и никуда не отпускать, но она стояла с прямой спиной и прощалась со своим драконом. Пусть она не настоящая варварка-кочевница и совсем не принцесса из правящей династии, но он-то считает её такой и должен видеть, что избранница его сердца не опозорит его перед всеми, и не уронит лица. Так велит традиция. Так должно быть. Он должен гордиться своей женщиной и уехать с гордо поднятой головой, увозя с собой её любовь. "Люблю тебя..." - кричали её глаза. "Люблю тебя..." - услышала она в ответ. Судорожно сглотнув комок в горле, Валерия внезапно улыбнулась и подмигнула ему левым глазом. Лёгкая улыбка едва тронула его губы. Он опустил взгляд, быстро вскочил на коня и направился к повозкам, уходящим в Додурга. Лера изо всех сил вцепилась в деревянное ограждение - костяшки на руках побелели. Вместо бьющегося сердца и поющей души была пустота.
Роскошный восточный особняк герцога Фернандес-Очоа де Альмодовара находился в Кайсери, столице Аркадийского королевства. Лера могла сидеть у себя на веранде на куче шёлковых мягких подушек и видеть море. Крики чаек раздавались, как жалобные стоны душ, утонувших в море людей.
- Донна Аурэлис? - позвал её бархатный баритон Бласа. Она вздрогнула от этого голоса и покрылась холодным потом. Лера судорожно вскочила с подушек и гордо выпрямила спину. "Ещё не хватало принимать его на подушках. Как какая-то пошлая одалиска... Перебьёшься милый Блас!"
- О, милорд! Вы подкрались так не слышно...
- Простите, если напугал вас, донна.
- Прощаю! Что привело вас сюда? Впрочем, зачем я спрашиваю? Это ваш дом. Вы вольны бывать здесь столько, сколько сочтёте нужным.
- Да. Я родился в Инкермане, но теперь я здесь тоже гость, как и вы. Теперь здесь владения герцога и герцогини Альмодовар. Они были любезны и пригласили меня погостить у них и бывать по-родственному, без приглашения.
- И вы непременно решили воспользоваться этим приглашением, милорд, - Валерия не смогла скрыть сарказма в голосе. - О! Простите меня! Я начинаю говорить вам дерзости, хотя повода вы не дали. Простите, милорд. Я совсем одичала. Её светлость очень занята... У неё столько всяких дел... и обязанности по дому, и его светлость требует внимания... и эта традиция... ну, спать днём...
- Сиэста? Ну, да! Забавная традиция, не так ли?
- Очень забавная, милорд. Настолько забавная, что герцога и герцогиню с самого дня приезда мы видим только ближе к вечеру. И то лишь на очень короткое время.
- У них медовый месяц, донна Аурэлис! - с удивлением сказал Блас и посмотрел на неё. Она опустила глаза под его пристальным взглядом. Валерия была одета по-домашнему, в голубой шёлк и прозрачную органзу, и украшена побрякушками по аркадийской моде, словно Шехерезада. Её волосы, цвета белого золота, начали виться от влажного воздуха Кайсери, а кожу уже слегка тронул загар. Она была свежа и хороша, словно раннее утро над Лазурным морем. Блас сглотнул, как удав, и приблизился к ней. - Аурэлис... Почему вы боитесь меня?
- Разве я боюсь вас, милорд? - поспешно переспросила она.
- До жути.
- Согласна. Боюсь до жути.
- О, боги! Почему? Что я сделал такого ужасного, чтобы вы шарахались от меня и смотрели, как на мерзкую пупырчатую жабу? - негодовал Блас.
- Пупырчатую? - переспросила Лера и удивлённо уставилась на маркиза.
- Да, именно. Пупырчатую. Потому, что гаже их я ничего в своей жизни не видел! - объяснился он. - Они обитают только в Аркадии. Как-нибудь я их вам покажу, моя донна.
Последние слова он произнёс с еле заметной дрожью в голосе, но Лера её все же уловила. Она ещё раз внимательно посмотрела на Бласа. На его узкие, горящие каким-то дьявольским огнём глаза, пухлые плотоядные губы, широкий, почти негритянский раздавленный нос.
- Вы похожи на фавна, милорд.
- Кто это такой, чёрт возьми? Потрудитесь объясниться, моя донна.
- О! Ничего плохого!
- И всё же, моя донна. Я настаиваю.
- Он и бог, и демон одновременно. В зависимости от того, что он чувствует и ощущает, то он и творит - добро или зло, любовь или ненависть, страх или доверие. Он может быть рубахой-парнем, балагуром-бабником, весёлым менестрелем или становится исчадием ада, если его заденут или пренебрегут им. Он опасный друг, коварный искуситель, жестокий насмешник и неприемлемый друг для одинокой беззащитной девушки. Такой, как я, например. Поэтому я боюсь вас милорд, - тихо сказала Валерия и отступила на шаг от Бласа.
- Я такой? - ошарашенно спросил маркиз, снова на шаг приближаясь к ней. - Именно такой, каким вы только что описали этого мерзавца фавна?
- Да, милорд. По крайней мере, я наслышана о вас именно в таком контексте. Для меня это не сулит абсолютно ничего хорошего. Не сердитесь на меня. Я была честна с вами. Очень не хотелось бы поплатиться за свою честность и стать вашим врагом. Не хотела бы я вас иметь во врагах...
- А в друзьях, моя донна? - он подошёл вплотную к Валерии, взял её холодную ладонь в свои горячие руки и заглянул в глаза. Леру опалило жаром. Она почувствовала, как мелкой дрожью затряслись руки и попыталась вырвать свою ладонь. Блас не позволил.
- Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, милорд. Такая дружба всегда рискует перерасти во что-то гораздо большее, - смело глядя ему в лицо сказала она и резко выдернула ладонь из капкана. - Так, что и в друзьях вы не угодны, милорд. Простите.
Она развернулась и подошла к деревянному ограждению, подставив разгорячённые щеки морскому бризу. "Что за напасть этот Блас! Свалился же он на мою голову! И втемяшилось своенравной Одилии выдать меня замуж за такого? Что мне с ним теперь делать? Ведь и не отвяжется, пока не получит, что желает... А что он желает? Секс? Судя по его темпераменту именно этого он и желает. Причём немедленно, без излишних церемоний. И что? Мне придётся ему это дать? Да ни за что!"
Валерия почувствовала, как он подходит к ней. Блас прижался телом к её спине и положил руки на деревянные перекладины. Она была в ловушке. Он приблизил свои губы к её шее и хрипло зашептал:
- Если ни врагом и ни другом я вам не угоден, моя донна, то кем тогда? Скажите кем? И я им стану.
- Милорд... - выдохнула она.
- Блас... - так же хрипло продолжал он, касаясь губами её шеи.
- Блас... Скажи, как тогда в карете. Скажи, Аурэлис! Прошу тебя. Я - Блас. Я хочу услышать, как ты произносишь моё имя своими губами... - он притянул её к себе, крепко обнимая. - Скажи...
- Блас... - выдохнула она и закрыла глаза. "Представь, что на месте Бласа твой чёртов дракон и не сдерживайся. Просто будь собой" - услышала она слова Одилии. - Блас... - в её голосе было столько тоски и нежности, что она растопила бы самое ледяное сердце.
- Моя донна... - прохрипел маркиз и накрыл её рот своими губами. Его сумасшедшие, но такие отзывчивые губы, были страстными и нежными, требовательными и напористыми. Он жил этим поцелуем. У Валерии закружилась голова. Она яростно отвечала ему, и таяла от раздирающей её на осколки безудержной страсти. Она забыла обо всём на свете, отдавшись на волю этих губ. Умирала от его прикосновений и хотела жить. Пьяные поцелуи дракона... Его ядовитые укусы прямо в сердце... Его неуёмная страсть... "Мой дракон..." - пронеслось, как в тумане. Она очнулась, совершенно одурманенная. Она подняла свои горящие глаза и опалила ими маркиза.
- Аурэлис... - прошептал он и сжал её в своих руках.
- Блас? - еле выдохнула она. - Блас!? - испуганно проговорила Лера. Она целовала своего дракона и думала о нём. Маркиз похитил то, что ему не предназначалось.
Блас уронил с её головы покрывало и стал целовать волосы, осыпая их градом поцелуев, шепча при этом что-то гортанное на аркадийском. Валерия испугалась, что он видит её простоволосой и стала судорожно закидывать шёлк на голову, но Блас, словно не замечал её попыток сохранить благопристойность, продолжал, словно одержимый, покрывать её шею и грудь дорожкой горячих губ.
- Милорд, пожалуйста! Умоляю вас, милорд! Пощадите! - прошептала обессиленная Валерия, пытаясь оттолкнуть его руками и удержать шёлк покрывала одновременно. Внезапно Блас очнулся. Он смотрел на неё совершенно бешенными глазами и его губы дрожали. Он отстранился от неё и с усилием выпустил Леру из рук. Она судорожно схватилась руками за деревянный заборчик ограждения, чтобы не упасть. Блас стоял и продолжал смотреть на неё, как безумный.
Маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар коротко кивнул, в знак почтения и пятясь задом, как какой-то мажордом, покинул веранду. Лера рухнула на гору подушек - ноги перестали её держать. Она растянулась во весь рост и раскинула руки, словно крылья. Пронзительно голубое небо было над ней, куда ни глянь. "Как я ненавижу Аркадию!" - подумала она и закрыла глаза.
Глава 3.
Блас не появлялся в Инкермане несколько дней. Донна Каталина изводила Валерию своим молчаливым присутствием. Удивительнее всего в чопорной аркадийке было то, что она даже молчать умела с определённым значением. Вот сейчас она молчала с выжидательным любопытством: круглые глазки прищурены, носик заострён и губки поджаты, как будто кто-то осмелился предложить благочестивой донне выпить неразбавленного вина со специями. Она сидела на мягком диванчике со своим бесконечным рукоделием и вязала крючком невероятно уродливые вещицы. Брр! Леру снова передёрнуло от одного взгляда на это безобразие. Сегодня их молчаливый кружок ручного творчества изволила посетить молодая герцогиня Альмодовар. Она ворвалась в комнату, как маленький торнадо и рухнула на гору подушек, рядом с Валерией.
- Ты до сих пор дуешься на меня, радость моя? - лучезарно улыбаясь, спросила коварная Одилия.
- Дуюсь? Кто я такая, чтобы дуться на вас, ваша светлость! - дипломатично ответила ей Лера.
- Вот и правильно! На меня невозможно долго обижаться! - засмеялась та. - Что с Бласом, Аурэлис? Где он? Что ты с ним сделала, негодная девчонка? Донна Каталина? - крикнула она. Гора чёрного тряпья всколыхнулась.
- Да, ваша светлость? - каким-то придушенным голосом ответила донна.
- Что, да! Что значит ваше - да? Я вас спрашиваю, что с Бласом и где он? Куда вы -то смотрели? Отвечайте конкретно на поставленный вопрос. Живо!
- Ваша светлость, я полагаю, что маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар должен появиться в Инкермане в ближайшие часы. И, как я подозреваю, с предложением руки и сердца донне Аурэлис.
- Откуда вдруг такие подозрения, уважаемая донна Каталина? Обоснуйте и убедите. Я вся внимание.
- Ваша светлость, при последней встрече донны Аурэлис и маркиза, произошли некоторые события, после которых, милорд, как честный джентльмен обязан зайти в этот дом только с таким предложением и больше не с каким, - ответила благочестивая донна Каталина и надменно поджала губки.
- Да вы что? - сверкнув глазами, прошептала Одилия, тут же загораясь любопытством. - Донна Каталина, не мучайте меня, расскажите же, что здесь происходило, пока мы занимались любовными утехами с моим драгоценным супругом?
- Ваша светлость, я не хочу рассказывать о неблагопристойностях творившихся в вашем доме, пока мы с вашим супругом занимались богоугодным и праведным делом - исполнением супружеского долга. Надеюсь, что ваши начинания разрешаться в нужном направлении и скоро в Инкермане появятся детишки. Светлые души! Я буду рада холить их и лелеять, ваша светлость.
- Да подождите вы, донна Каталина! Какие детишки? Сейчас меня больше всего интересуют неблагопристойности, творящиеся в моём доме. Ну, вы сами расскажете или из вас всё нужно клещами тянуть?
- Ваша светлость, мне претит и не подобает говорить подобные вещи, но я вынуждена заявить вам, что донна Аурэлис вела себя непотребно.
- Что-о-о-о? Как она себя вела?
- Непотребно, ваша светлость.
- О, боги! Аурэлис, что ты здесь такое вытворяла? Донна Каталина, объясните, что вы вкладываете в смысл слова "непотребно"?
- Ваша светлость, непотребно, значит безнравственно. Больше у этого слова нет иных смыслов.
- Аурэлис? Ты была непотребна, то есть безнравственна? - широко улыбаясь спросила Одилия.
- Если следовать определению донны Каталины, то да, ваша светлость, - тихо ответила ей Валерия.
- Молодец! Хвалю! Безнравственна и непотребна! Он точно приедет с предложением руки и сердца. Так, идёмте все одеваться. Мы должны быть ослепительны и убивать своей красотой наповал. Надо же хоть каким-то образом прикрыть безнравственность творящуюся в Инкермане! Правда? Пусть это будет хоть каким-то оправданием бедного маркиза. Красота, валящая с ног, полная непотребства и безнравственности! Главное, чтобы старая герцогиня с герцогом ничего не узнали. Вы поняли меня донна Каталина?
- Да, ваша светлость. Такое нужно скрывать и стыдиться. Никто не узнает, поверьте моему слову.
- Верю, донна. Вам я верю безоговорочно. Вы уж постарайтесь! А то я ещё очень сильно подумаю, отдавать ли вам в руки моих ненаглядных детишек, таких светлых, чистых ангелочков?
- Я приложу все усилия, ваша светлость.
- Приложите. Ну, пошли моя безнравственная будущая родственница. Буду делать из тебя благопристойную аркадийскую невесту. Адский труд! Ну, просто адский труд, донна Каталина.
- Совершенно с вами согласна, ваша светлость. Совершенно.
Валерия сидела на низком мягком диване, вся закутанная в шелка, как гусеница. Оставалось одно узкое отверстие для глаз. Её нарядили дорогими побрякушками, словно новогоднюю ёлку. Пронырливая донна Каталина, как в воду глядела, когда называла примерное время прибытия маркиза. Он приехал. И не один. Приехала целая процессия незнакомых благородных и очень-очень благородных аркадийских донов. Среди всей массы проходящих мимо и пялящихся на неё мужчин, она узнала старого герцога Фернандес Очоа де Альмодовар и Бласа. Молодой герцог Альмодовар выступал со стороны невесты, то есть Лериной, отстаивая её интересы в увлекательном процессе сватовства по-аркадийски. У невесты кружилась голова от духоты, благовоний и огромного количества чужих людей. Ей было всё равно. Она плевала на все обычаи, традиции, обряды и прочие особенности национальной охоты за невестой. Она сидела, как гусеница тутового шелкопряда, кивала головой, когда ей велел молодой герцог Альмодовар и молилась всем богам, чтобы всё это представление закончилось побыстрее и её уже оставили в покое. Единственная радость во всём этом бедламе для неё была, как бальзам на сердце - период помолвки длился полгода. Здесь они с Кановой не ошиблись. Валерия тихо радовалась и мстительно злорадствовала зная, что Блас не получит от неё ни единого знака внимания, выходящие за рамки договора. И слава богу, как говорится! А всё остальное её мало интересовало. Она сидела со стеклянными глазами и понимала, что потихоньку теряет смысл происходящего вообще. Внезапно ей стало дурно и она, в очередной раз, провалилась в темноту.
Очнулась она от сильного порыва свежего ветра. Валерия лежала на подушках на своей веранде и ей было хорошо. Все шелка и украшения с неё были сняты. На ней был одет обычный простой домашний наряд из дорогущего шёлка золотистого оттенка и баснословно дорогой органзы с золотой вышивкой. Массивные золотые браслеты украшали руки и ноги. "Золото... Как вокруг много золота! Настоящая золотая клетка. А ты сидишь на этой веранде, высоко над землёй, чтобы не сбежать и любуешься на небо, как несчастная канарейка на жёрдочке. Придёт твой господин и повелитель и будет тискать тебя на этих подушках. И, если ему всё понравится, подарит тебе ещё четыре таких браслета. Радость и счастье! Ненавижу Аркадию!" Вдруг она услышала чьи-то шаги, приближающиеся к ней. Она лениво повернула голову на звук. "О, нет! Только не сейчас, пожалуйста!" Её жених, собственной персоной, тихо подошёл и сел на подушках возле неё. Она не двинула даже мизинцем, чтобы хоть как-то показать, что заметила его.
- Блас? Зачем пришёл? - она первой не выдержала тишины.
- Я пришёл увидеть тебя, моя донна, и узнать, как ты себя чувствуешь, - почтительно произнёс он.
- А так можно? Это не безнравственно?
- Нет. Так можно. Мы теперь жених и невеста. Нам можно, - усмехнулся он и несмело улыбнулся Лере. - Ты совсем утомилась сегодня, Аурэлис. Прости. Совершенно дурацкая процедура, но без неё никак. Помолвку в аркадийских традициях сложно вынести такому нежному созданию, как ты, моя донна.
- Я так устала, Блас. Очень устала. У меня голова совсем пошла кругом от духоты и множества людей. Я упала в обморок?
- Да, моя донна. Я принёс тебя сюда. Служанки позаботились о тебе. Так, как ты себя чувствуешь сейчас?
- Прекрасно! Как птица в клетке, - горько усмехнулась она. - Скажи, мой обморок фраппировал многих? Это, наверное, жутко неприлично?
- Нет, что ты! Это нормально, когда девушка падает в обморок на своей помолвке. Это значит, что она хрупка и женственна, что её надо любить и баловать, что она, как редкий волшебный цветок, который надо беречь от ветров и невзгод. Нет здесь ничего неприличного, одни сплошные комплименты в адрес невесты. В твой адрес, Аурэлис.
- Блас, зачем всё это?
- Что ты называешь - всё? - он заглянул ей в глаза и улыбнулся. - Всё так быстро? Или всё так долго? А быть может - всё так грустно, потому что не спросили тебя?
- Нет. Зачем тебе это всё?
- Мне нужна ты. Это всё, что мне нужно.
- А мне ты зачем нужен, Блас? - тихо спросила она, глядя ему в глаза.
- Я нужен тебе. У тебя есть полгода, чтобы окончательно убедиться в этом и привыкнуть ко мне. Я буду нежен и терпелив с тобой, моя Аурэлис, и ты полюбишь меня.
- Правда? А, если нет? - усмехнулась она.
- Другого не дано. Ты полюбишь меня. Я уже проверил... - он смущённо опустил глаза, но через секунду снова посмотрел в лицо Валерии. Его клокочущий вулкан бурлящей безудержной страсти полыхал в глазах, широкие ноздри начали раздуваться и губы расползлись в мерзкой улыбке влюблённого фавна. Лера испугалась и дёрнулась на подушках, во что бы то ни стало, решив встать. Вся эта южная нега и некоторая фривольность в лежании на подушках, перед малознакомым мужчиной, начали ей досаждать. О чём вообще можно думать и говорить с женщиной, так мало и прозрачно одетой, да ещё и возлежащей на подушках в призывных позах? Уж точно не об экономическом устройстве королевства! Блас заметил её испуг. В его глазах проскользнула боль и сожаление.
- Нет! Прошу, моя донна, не бойся меня. Я не прикоснусь к тебе и пальцем. Меньше всего мне бы хотелось видеть страх в твоих глазах, когда я рядом. Прости меня. Я имел глупость напугать тебя, но такого больше не повториться, поверь мне. Поверь мне!
Валерия, уже неоднократно наученная жизнью в Мелории, не верила никому, особенно мужчинам. Всем. Кроме, дракона, конечно. Как часто ей приходилось слышать отчаянные просьбы и убедительные обещания, брошенные на ветер. Слова мужчины так мало значат, если они не подтверждены поступками. Слова, слова... Как ветер над Лазурным морем. Ветер вообще самый богатый на свете. Люди бросают на него слова, деньги, надежды, любовь. Иногда даже не задумываясь. Она улыбнулась милорду и поднялась с подушек. Лера решила было подойти к ограждению и подставить лицо ветру и солнцу, но вспомнив о последствиях такого времяпровождения с Бласом, решительно села на низкий диван. Выбора у неё не было. В Аркадии место женщине было чётко определено - всё что ближе к полу, как домашнее животное, и ей оно не нравилось.
- Милорд... - начала она светскую беседу.
- Блас. Когда мы наедине зови меня Блас. Пожалуйста.
- Блас, - она кивнула головой в знак согласия. - Полгода помолвки - это большой срок...
- Огромный... - хрипло выдохнул маркиз, поднимая на неё глаза. Он остался сидеть на коленях, опираясь на мягкость шёлковых подушек, возле Лериных ног.
- Смотря какими мерками судить, Блас! - улыбнулась она, прекрасно понимая, что у маркиза могут быть свои сожаления по этому поводу. Её они совсем не интересовали. - Но, срок большой. И чем я буду занята всё это время? Сидеть на веранде и смотреть на море? Чем вообще занимаются помолвленные аркадийки?
- Ты можешь делать всё. В разумных пределах, конечно, и в моём присутствии.
- Делать это всё - где? На веранде? В доме? В саду? Блас!? - она сердито надула губы. Ну, почему из него всё надо вытягивать клещами? Вот Канова всегда понимал её с одного взгляда и говорил конкретно и по существу. Он вообще редкостный болтун и балагур, её Канова... Господи! Где ты, мой дракон? Как же мне тебя не хватает!