- И теперь...теперь...вы понимаете, что они сделают, - Дижкалнс сжимал бледные руки в кулаки, но это не скрывало их дрожь.
Мистер Эванс с сожалением оглядел латвийского премьера. Всё было так, как говорил Ливнёв: они были смелыми только тогда, когда чувствовали силу за своей спиной. Смелыми и крайне жестокими по отношению к бывшему хозяину. Наверное, это был какой-то сорт лакейской мести. Он всегда знал, что все эти мелкие "демократии" сразу обделаются, если русский медведь начнёт подниматься. Что ж, это время пришло. - Вы же понимаете! - с отчаяньем повторил Дижкалнс, явно ожидая помощи от всесильного патрона. Но мистер Эванс не был всесильным; более того: сейчас он сам испытывал затруднения. Однако, в отличие от латвийского премьера, он и не думал паниковать. А что касается латышских "кукол"...что ж, они выполнили свою роль. Пусть выпутываются сами.
- И что же они сделают, по-вашему? - осведомился мистер Эванс, иронично прищурившись. Премьер выпучил глаза, словно пытаясь выразить весь ужас своего положения.
- Вы же сами прекрасно понимаете. Они будут мстить за русские школы, преследование русского языка... За то, что они считают ущемлением прав. Мистер Эванс сокрушённо покачал головой. - Мдаа, действительно...Им ведь есть, на что злиться...
Это привело Дижкалнса в неописуемый ужас. - Но ведь...Ведь это было так надо! - премьер ждал от мистера Эванса реакции на свои слова, но тот сидел безучастно, равнодушно смотря на него. - Вы же сами говорили нам, что так надо!!! Вы сами!!! Помните, тогда, в 87-м, в гостинице?! - прохрипел Дижкалнс. Его лоб покрылся крупными каплями пота.
Мистер Эванс мучительно нахмурил брови, хотя помнил тот осенний день до последней мелочи. - Что-то не припоминаю, чтобы я вам советовал притеснять русских...
Дижкалнс понял, что Координатору нет больше дела до латвийской элиты. Теперь сомнений не осталось. Значит, их сдают. Как когда-то советская верхушка сдала Западу свой восточноевропейский протекторат. Боже, что это за наказание - быть маленьким народом на перепутье больших дорог! Нет, для него новая эра русской власти недопустима. Для него и многих других. Слишком много всего было неосторожно сказано и опрометчиво сделано. Может, чьи-то грехи новая власть и не заметит - но только не его, Яниса Дижкалнса. Бывший партаппаратчик, изменивший один раз...его не простят теперь. Кроме того, прогнуться второй раз в старом направлении - в его возрасте это уже слишком. Нужно было драться до последнего.
- Вы не посмеете нас бросить!! Я и мои товарищи - мы все помним ваши слова! Это вы нас подстрекали! Мы молчать не будем! В глазах мистера Эванса на мгновение вспыхнул опасный огонёк, и сердце премьера ёкнуло - но затем тот снисходительно улыбнулся. - Вы слишком горячитесь. То, что происходит сейчас - это нормально. Русские всегда были и будут рядом с вами. В момент их слабости вы взлетели...ну что ж, теперь ситуация изменилась. Вы и сами это заметили - уже употребляете забытое слово "товарищ", - насмешливо подметил мистер Эванс. - "Ситуация изменилась"?! Вы так это называете? Опять полетят головы, опять латышские патриоты будут вынуждены эмигрировать из своей несчастной страны! Мистер Эванс пожал плечами: - Мне трудно вас понять. Ни я, ни вы, не в силах повлиять на положение дел. К чему это отчаяние? Надо действовать, а не плакать. - Но как?! - кусал губы премьер. - А это вам решать. - Неужели вы не поможете? - У нас возникли свои сложности. Наш канал связи закрывается.
Дижкалнс потрясённо молчал. - Заберите нас в Америку. - Вас - это кого? - Латышских патриотов. Мистер Эванс вздохнул. Ему надоел этот бессмысленный разговор, и этот приставучий трусливый премьер, который хватался за него, как утопающий за спасательный круг. - Дружище, сейчас акции патриотизма не в цене. Продажи товаров "боль латышского народа" и "груз оккупации" оставляют желать лучшего. А мы не вкладываем деньги в убыточное предприятие. Таковы законы рынка, comprendes? Помните наши разговоры о свободе и рынке? - с издёвкой напомнил мистер Эванс. - Вы - дьявол, - прошептал Дижкалнс. - Вы будете гореть в аду. Мистер Эванс усмехнулся: - Я - дьявол? Насколько я знаю, дьявол - это парень, который всё время делает зло. Что-то я не припомню, чтобы вы называли меня дьяволом тогда, когда по моим советам вы выжимали советских военных из Латвии. Видимо, то были добрые советы? Дижкалнс опустил глаза. - Вы, видимо, именуете дьяволами тех, кто вчера вам помогал, а сегодня больше не помогает? - продолжил мистер Эванс. - Это какая-то детская болезнь. Вы же политик, а рассуждаете, как ребёнок. - Полетят головы, и в этом будете виноваты вы. - Я? Интересно, а когда тысячи русских семей выбрасывали из страны, когда их лишали гражданства - в этом тоже был виноват я? Премьер вжался в кресло, но мистер Эванс продолжил наступление. - А может, это вас мучит не страх, а ваша микроскопическая совесть? Допустим. Но когда в результате краха советского государства сотни тысяч русских подвергались преследованиям и унижениям в бывших республиках; когда они бежали оттуда, бросив всё, в Россию - как вы это называли? Мне напомнить? Вы называли это "правом малых народов на самоопределение". Вы знаете статистику? Знаете, сколько русских было ограблено, убито и изнасиловано в результате этого "самоопределения"? Мне сказать вам? Нет, дружище, в аду мы окажемся вместе. Если только там, наверху, нет политиков.
Дижкалнс угрюмо молчал. Он перестал дрожать, сумев взять себя в руки. - Я понял. Вы за русских. - Нет, я просто рассуждаю и говорю объективно, - мистер Эванс встал и отправился к выходу. - Чего и вам советую. Премьер покачал головой: - Я не смогу ещё раз преклониться перед русскими штандартами... - Сможете. Ещё как сможете. Вы хотите жить? Хотите, я вижу. Вы хотите по-прежнему ездить на "конференции", жить в роскошном доме, спать с элитными, гладко выбритыми проститутками. За это вы будете делать всё. Если вам оставят жизнь. Собственно, выбора у вас нет. Прощайте.
Дверь хлопнула, и Дижкалнас остался один. - Я не смогу...Не смогу..., - прошептал он, и слёзы жалости к самому себе потекли из его глаз.
* * *
Через некоторое время зазвонил сотовый. Премьер растерянно посмотрел на телефон и через некоторое время взял трубку, когда понял, что иначе звонящий не отвяжется. - Слушаю. - Господин Дижкалнс? Вас беспокоят из Британского посольства. У нас к вам есть деловое предложние. Вы заинтересованы в новой престижной работе? - ДА! - это предложение было для премьера как глоток воды в пустыне. - Заинтересован, - уже тише подтвердил он. - Отлично. Когда вы сможете к нам подьехать? Дижкалнс сдавил телефон так, как будто тот хотел сбежать. - В любое время, хоть сейчас, - прохрипел он. Ему показалось, что на том конце дипломат подавил смешок. - Тогда мы вас ждём.
Премьер бросил трубку и с трудом вздохнул. Это был шанс, возможно последний - и его нельзя было упускать. Он вызвал шофёра.
* * *
- Теперь он будет паинькой. Можем делать с ним всё, что захотим, - улыбнулся Координатор Бентон, повесив трубку. - Да, вот только жаль, что его будет курировать двадцать пятый контур, - пожал плечами мистер Эванс. - Этот парень очень забавен. Жаль с ним расставаться. Бентон хмыкнул и опять взялся за телефон. У него было ещё много работы.