Чем спокойнее в начале рабочего дня начальник отдела ценных бумаг Эдуард Витальевич, тем более стервенеет его подчинённая Инга Вендельгейзер, готовая в любую секунду нагрубить шефу, пусть только вякнет, сволочь такая! Начальство, понимая это, молчит и терпит. Так уж повелось с возникновением мирового финансового кризиса, а именно после того, как в комнате из шести человек осталось двое: она и Виталич, прочих коллег отпустили в неоплачиваемый отпуск до лучших времен в связи с отсутствием клиентуры.
Умные молодые люди давным-давно сбросили пакеты акций, не очень умные понеся солидные убытки, сделались учеными пессимистами, и при этом, естественно, никто Инге не улыбался, как прежде при росте рынка, роз с благодарностью не дарил, новых покупок акций не совершал - дураков нет. Наступил мёртвый сезон. Вдобавок, начальник перестал ездить на своём белом мерседесе, определив на зимний прикол в гараж, будто какой-нибудь жигуль, а значит, вечерами подвозить её стало совсем некому. Инга дулась, дерзила, не разговаривала.
Уставившись в экран монитора на сводки с ММВБ, могла даже послать руководителя куда подальше, благо посторонние наблюдатели в комнате отсутствовали, в то время как Эдуард Витальевич преспокойненько взирал на гневный профиль, улыбался отечески ласково, касаясь тут и там взором элегантного делового наряда, состоящего из нескольких прикидов-разлетаек в три оттенка чёрного цвета, предвкушая скорый обеденный перерыв.
Дело в том, что полгода назад, ещё до финансового кризиса, весной, в апреле месяце Виталич соблазнил Ингу. Не подумайте, пожалуйста, что случилось это по пьяной лавочке после корпоративной вечеринки в его белом мерседесе, нет-нет, упаси господь. И, конечно же, не в том, всем хорошо известном закоулке ближнего к банку ресторана "Плаза", непосредственно за кухней, вторая дверь по коридорчику налево, куда официантка за тыщу рублей пускает на полчаса сбить жар излишне раздухарившиеся от танцев да коньяка парочки, и где стоит один только длинный-предлинный, блестящий, металлический стол из нержавейки для разделки туш, с вмонтированными в кафельный пол ножками да ванная, а больше ничего нет. Нет, нет и ещё раз нет!
Следует признать, Эдуард Витальевич ухаживал чрезвычайно красиво. Смотрел восхищённо, молча вздыхал, каждый день после работы подвозил девушку на белом мерседесе домой и при том даже не пытался себе ничего такого позволить, что хотя бы в малейшей степени могло омрачить их светлые отношения (хотя прекрасно знал, что молодые люди, привозившие цветочек в подарок и вечером забиравшие Вендельгейзер с собой, позволяли очень многое, практически всё), даже поцелуйчика в щёчку на прощание ни-ни, руку, и то не отваживался чмокнуть.
Сорок лет человеку, женат, семьянин, а вот поди ж ты - влюбился, но чисто платонически. Зато цветы дарил ко всем праздникам, какие только существуют в календарях мира. Не на глазах родного коллектива, разумеется, а когда скажет она: "Спасибо, Эдуард Витальевич", откроет дверцу авто, один каблучок на асфальт выставит, привстанет, тут он шикарно упакованный подарочек и вручит, а отказаться не получится из-за неудобной раскоряченной позы. К цветам иногда полагались духи или маленькая коробочка очень дорогих конфет. Он ей признавался совершенно откровенно: если чего не дарит более трёх дней, хандра нападает чернейшая и жить не хочется. Как не взять после таких признаний?
Везёт как-то начальник подчинённую домой в тот день, когда никто из молодых акционеров не удосужился пригласить покататься вечерком, и спрашивает: "А не хотите глянуть на мою новую евро-квартиру?". Вендельгейзер не справилась с любопытством, сказала: "Хочу". С чего-то показалось ей в тот момент, что квартиру новую влюблённый по уши начальник купил лично для неё. И будет у Инги теперь евро-квартира в центре сто с лишним квадратов за красивые чёрные глаза. Но ведь и правда, если разобраться, для неё старался Виталич, только не купил стометровку, разумеется, такой глупости и мыслях не было, а просто снял на месяц за бешеные деньги, чтобы пригласить девушку, вдруг придёт?
Инга пришла и позволила себя соблазнить в шикарно меблированных условиях студии-спальни с прилагающейся ванной-джакузи. По истечению срока аренды Виталич объявил собственный финансовый кризис, несколько даже ранее общемирового, после чего гнёздышком для служебного романа стала служить двухкомнатная квартира советского образца, в скорости павшая под ударами американской ипотеки. Вот тогда разгоревшиеся жарким костром отношения легко перенеслись в белый скоростной мерседес, о котором все думают нехорошо с самого начала. А ныне и мерседес встал на зимний прикол. Сволочь страшенная, этот Эдуард Витальевич! Скупердяй неимоверный: даже цветочки перестал дарить, про духи с конфетами говорить нечего, жмотиной самой настоящей оказался. Хотя по-прежнему уверяет, что любит и глядит всё утро на подчинённую Вендельгейзер с прежней платонически-нежной тоской.
Делать Эдуарду Витальевичу абсолютно нечего, любые отчёты за любые периоды с любой тематической разбивкой можно выдать, нажав на кнопочку за одну секунду, система до мелочей отлажена в предыдущие года ралли на российском рынке акций, когда жизнь в кабинете бурлила и кипела. Сегодня получение необходимых документов занимает от силы минут десять в день, ещё час уходит на разного рода совещания у начальства и пятиминутки, остальное время, за отсутствием реальной работы с клиентами, полностью свободно. Поэтому с одиннадцать часов Эдуард Витальевич начинает демонстративно готовиться к главному удовольствию в своей сорокалетней жизни: обеду. То бишь, идёт мыть руки.
По возвращению непременно сообщает изюмно-ласково, как бы никому конкретно, но чтобы присутствующие были в курсе его намерений: "Мужчина должен быть чистоплотным" и достав из холодильника необходимые продукты, приступает к сооружению главного блюда. Инга громко фыркает, её бесит ни на чем не основанная нагловатая убеждённость начальства, что обед они проведут вместе. С чего решил? Спросил её, захочет ли она с ним сегодня обедать? Может быть, у неё другие планы?
Однако Эдуарда Витальевича мнение сотрудницы абсолютно не интересует. Да и какие могут быть другие планы, когда ни одного клиента с утра? Никто не пригласил сотрудницу отдела ценных бумаг Ингу Вендельгейзер прокатиться до кафе в обеденный перерыв, тем более не преподнёс розы на длинющем стебле и не пообещал устроить в ресторане праздничный ужин на двоих при свечах.
Исчезли добрые мальчики с деньгами и кабриолетами по случаю того же финансового кризиса, остался один лишь зимний Эдуард Витальевич без своего белого мерседеса да вообще безлошадный Никита, третий раз за три года ухаживаний предложивший ей выйти за него замуж. Первые два раза Вендельгейзер отказывала Никите с веселым жизнерадостным смехом, последний раз со вздохом констатировала, что подумает. Хотя о чём, собственно, думать? Ну, есть, есть у неё знакомый юноша, окончивший энергетический факультет Политехнического, работающий в фирме по установке газовых котельных.
Приходится ему много мотаться по командировкам: сёлам и северам. Инга в курсе, что командировки длительные, две недели минимум: моряк, короче, сухопутный этот Никита. Своей квартиры не имеет, живёт с родителями в двухкомнатной хрущёвке, хотя и намекает, что может взять кредит под ипотеку, а поди сегодня возьми его, облезешь потом проценты выплачивать. Машина также отсутствует. Зарабатывает по местным меркам средне, тысяч пятнадцать-двадцать, о зарплате она сразу спросила - в лицо. С ипотекой однозначно зубы придётся класть на полку. Зато цветы дарит не единичными экземплярами, но букетами, и не перед походом в ресторан в преддверии безумного секса, а ко дню рождения или просто для счастья. Ни разу пока не трахнул. Целовались исключительно под шальное настроение Инги, в общем, какой-то чрезмерно благовоспитанный инженер-энергетик попался: верно мечтает сначала жениться, а уже затем.
Но Вендельгейзер взращена в иных природных условиях. Ранее Никита был ей просто смешон, придерживала возле себя даже не на всякий случай, а так, для разнообразия, что бы было над кем хихикать с подружками, к тому же интересно, как это некоторые могут годами дружить без этого самого, короче, без секса. Сама же молоденькая интересная брокерша постоянно пребывала в фонтане разнообразнейших отношений с интересными, молодыми, современными трейдерами на иномарках, умело пользующимися контрацептивами. Все они - её клиенты. По отделу ценных бумаг, разумеется. Жаль, в связи с финансовым кризисом молодые люди куда-то неприлично резко испарились, Инга будто в вакууме осталась. Сорокалетний, женатый, благообразный Эдуард Витальевич не в счёт.
Куда ни кинь, единственная реальная ближайшая перспектива - Никита. Или начнётся-таки снова ралли на мировом рынке? Аналитики в разброде. Одни обещают два-три года всеобщего мирового падения, рецессии, в лучшем случае бокового тренда, значит, мальчиков у неё точно не будет. Два-три года? С ума сойти. Другие обещают в самом скором времени предновогоднее ралли, ой, как здорово бы, но что-то не верится. Подумала-подумала, а и впрямь пора мыслить о перспективе - выставила Никитке условие: бракосочетание должно быть устроено на высшем уровне: белый длинный кадиллак, ресторан "Престиж", свадебное путешествие и медовый месяц на Багамах.
Если потянет такую нагрузку, можно рискнуть пожить для интереса и семьёй. "Сделаю, - обрадовался Никита, - к июню всё подготовлю, хорошо?" А на дворе, между прочим, ноябрь. "Ладно, женишок", - согласилась Вендельгейзер, - так и быть, полгода жду". И вздохнула: излишне скучноват молодой человек в своей порядочности, наглецы ей почему-то гораздо больше нравятся. После того Никита исчез, как сквозь землю провалился, заключив договор с каким-нибудь дьяволом, где искать - непонятно, да и что с него взять, готовит, наверное, свадебное путешествие: котлы газовые устанавливает, деньги зарабатывает.
Эдуард Витальевич, кстати, про Никиту ничего не знает. Думает, что он один для неё остался свет в окошке, вон какой представительный сидит, аж сияет весь от удовольствия. Прежде менее заметно демонстрировал свои права, гад ползучий. Раньше, что ни день - новое свидание предстояло, цветы, интересные лица, после работы в лимузин и в кафе или ресторан, потом на шикарную квартиру, или прямо в том же роскошном лимузине с тонированными стёклами на улице, рядом с прохожими. Со временем в лимузинах ей даже почему-то больше всего нравиться стало. А этот гад мерседес на прикол поставил, бережёт.
-Гад паршивый, - произнесла доверчиво Инга экрану, затем добавила, посмотрев на Эдуарда Витальевича, - мерзкий, вонючий старикашка.
Явный перебор. Туалетная вода, коей пользуется Виталич - лучшая в банке, что признаётся всеми сотрудницами без исключения и молодыми и не очень, особенно теми, которые не очень - сексапильно пахнущий мужчина. Идут из туалета, в узеньком коридорчике встретят, так всего обнюхают с ног до головы, аж крышками носов трепещут при этом. Только что Виталич ходил по тому коридору, спускался в кассовый зал, и, кстати говоря, заприметил гражданина странного вида, который долго-долго дожидался у окошечка информации, аж взопрел весь: перевели на его сберкнижку деньги или нет, а у кассирши как раз компьютер подвис. Кассирша - блатная племянница начальника отдела кадров, начальник информатизации - родственник директора, так что система через пять минут во всем банке виснет и висит не менее полчаса каждый раз. Вспомнив смешного гражданина, ждущего денег у окошечка с малохольно распаренным видом, Виталич решил подшутить над коллегой.
-Знаете, дорогая Инга, когда долгожданное ваше ралли начнётся? На днях в высших финансовых сферах поведали стопроцентную примету. Существует, оказывается такое событие, которого ждут все без исключения брокерские фирмы.
Вендельгейзер хотела ещё раз сказать "Гад паршивый" или чего сочнее ввернуть, но так по ралли соскучилась сверх всяких сил, что спросила по-мужски отрывисто:
- Что за примета?
- Сейчас в брокерских компаниях все сидят и ждут клиента одного. Старого советского еврея самого затрапезного вида в замшевой облезлой курточке почему-то коричневого цвета, зеленоватом кепи, с седой бородкой, обычного пенсионера. Тот природным тысячелетним генетическим нюхом должен учуять дно рынка и притащить все свои денежки разом, чтобы накупить акций да сорвать крупный куш на ралли.
- Товарищ Славкин, вы мне лапшу на уши не вешайте, ладно?
- Почём купил, за то и продаю.
- Поэтому всегда в прогаре: ни квартиры за вами собственной не числится, ни машины. Всё тёщино, свои только жена и дети.
Начальник на демарш бровью не повёл. Ему что? Он расходы под кризис удачно соптимизировал, лишних людей из отдела, комнаты и платежной ведомости устранил, начальство тем удовлетворив полной мерой. Девицу подчинённую под рукой держит. С гонором девица, а и ничего, зато никуда возить не надо, апартаменты можно не снимать. Во времени, опять же, экономия приличная, оклад идёт и слава богу. Премий не стало, а вы думаете, дёшево жилплощадь обходится? Ещё и выиграл на кафе и ресторанах для Инги.
Попользовалась им девушка - хватит, пора и честь знать, пусть домой на маршрутке добирается, в темноте по льду бежит от остановки до подъезда, раз такая молодая да энергичная. Нынче всем трудно. Поцарила - довольно. Виталича кризис финансовый абсолютно не волнует, на фига ему это ралли сдалось? Опять шум-гам, топот, работы по горло в условиях жёсткой мужской конкуренции, когда клиенты воруют красотку прямо с рабочего места, а кругом четыре пары острых бабских глаз. Квартиру снимай шикарную, вози её, развлекай, потом явишься домой за полночь, ещё и жена голову намылит. Нет, у себя в кабинете много сподручнее молоденькую, подающую большие надежды стерву жизни учить.
Тугая входная дверь скрипнула на пару сантиметров. Инга метнула острый взгляд в щель. Неужели клиент какой ожил? Хорошо бы на красном феррари. Красного феррари в её практике вождения не случалось, потому мечтала о нём, как о повышении зарплаты в два раза. Дверь хлопнулась на место. Ага, первый раз человек к ним попытался войти, не знает местных особенностей - это обнадёживает. Но слабак, слабак. Ну вот, наконец-то, дверь натужно скрипнула и на второй раз отворилась, через порог испуганно впал гражданин в поношенной зеленоватой кепке, видавшей виды замшевой куртке с унылым морщинистым лицом. Пенсионер с седой козлиной бородкой.
- Мне бы брокерский счет открыть, можно?
Смотрите, и правда клиент! А то Виталич решил, что гражданин дверью ошибся.
-Проходите, присаживайтесь, - Инга указала на кресло, даже для порядка не улыбнувшись.
Её фирменной фишкой была не приветливость, а отточенный стилет деловой вежливости, граничащей с надменностью.
-Хочу акций купить, - вошедший стеснительно прихватил козлиную бородку в горсть, - вот моя сберкнижка, с неё перечислить надо.
Всё объяснили человеку знающие люди. Инга приступила к оформлению брокерского счета с ксерокопирования паспорта да ИНН. Начальник вызвался помогать, уж очень хотел узнать фамилию, имя, отчество, вдруг и правда, главный человек сезона пожаловал в их отдел? Вендельгейзер предоставила ему такую возможность замолить вчерашние наглости, которые пришлось выслушать на обеденном перерыве, пусть подсуетится, с его животиком полезно двигаться. ФИО оказалось не еврейским. "Жаль", - сквасил выражение Виталич.
До обеденного перерыва Инга успела оформить пенсионеру брокерский счет и отослала в операционный зал переводить на него деньги. "Потом приходите, ещё успеем сегодня отправить в Москву". Начальник отдела ценных бумаг нарезал сыр кубиками, открыл баночку маслин, баночку оливок и начал, оттопыривая и чувственно облизывая тонкие губы, медленно, нежно их пронзать, нанизывая на шпажки по очереди: черненькую маслину, кусочек светлого украинского сыра, зелененькую оливку, кубик темного "Тартюфа". Это главное любовное блюдо для Инги, с рук кормиться девушка будет, не пройдёт и десяти минут, не смотри, что сейчас гадюкой шипит. В обеденный перерыв замирится.
И точно, без пяти минут обед, Инга подошла к столу начальства, словно кто толкал её в пружинистую спинку - пробовать маслины с сыром. Виталич быстренько закрыл дверь на замок, крепко прижал девицу к себе одной рукой, другой начал кормить. Вендельгейзер хмурилась: "Не раздавите", но рот для маслин и сыра отворяла послушно. Кормить досыта, естественно, никто её здесь не собирался, попутно, в минуту была разоблачена и небрежно кинута на свободный стол, потом на все прочие столы по очереди, со сбрасыванием бумаг, грубо и непристойно, и тогда царил уже гневный начальник, тихо, презрительно и отчётливо выговаривая ей, какая она есть дрянь и мерзавка. Грязная шлюшка, прошаркавшая своей задницей все лимузины города.
И за то как она себя мерзопакостно ведёт, придётся нести ей кару всю оставшуюся жизнь и как сегодня, так он с ней будет поступать всегда, во веки веков! Головёнка проткнутой, как маслина шпажкой, Инги, моталась на тряпичной шее во все стороны. Однако голые ножки дрыгались непроизвольно бойко, энергично даже, выказывая желание в продолжение самого сурового наказания, синтетический, не мнущийся наряд был пошит таким образом, чтобы оставаться на обнажённом теле, откинувшись назад, местами порхал чёрными крылышками раздраконенного падшего ангела на спине, местами служа некой подстилкой, ничем не мешая процессу.
Когда всё было кончено, начальник мигом утерял к подчиненной интерес, даже вроде и совсем перестав замечать в качестве одушевлённого объекта скорых наслаждений, обошел стороной с неудовольствием и явной брезгливостью ещё бессильно свисавшие со стола стройные ножки, о которые за утро обмозолил глаза, и усевшись на место, начал с аппетитом поглощать всё подряд. Перейдя в ранг ненужной и даже лишней в жизни начальства вещицы, Вендельгейзер торопливо привела себя и окружающее пространство в порядок: подобрала с полу и разложила на столах уроненные вещи, соотнеся их к прежнему виду, будто ничего здесь не случилось только что ни ужасного ни прекрасного, так себе, обычный обеденный перерыв на двоих, мигом сорвалась в туалет.
Когда вернулась, сама закрыла дверь на замок, посмотрела в лицо Виталичу жалобно, словно просясь уйти пораньше с работы, присела рядом, не рядом даже, а подле. Осторожно приникла и положила голову на мужское плечо, растекшись, расслабившись, ни о чем не думая, ни на кого не злясь, томная, сонная, не похожая на утреннюю стерву Ингу Вендельгейзер.
-Не мешай, отвали, - сморщилось начальство, - лопай, да иди на свое место.
-Не хочу есть, рядом, Эдичка, посижу немножечко, ладно?
Но Эдичка не позволил, стряхнул. Села сзади, обняла за перетянутый ремнём тугой живот, в котором что-то ещё бултыхалось и билось в прежнем бешеном ритме, прижалась щекой к спине. Там тоже билось. За спиной она не мешала Виталичу насыщаться, восстанавливать потраченные на неё калории. Эдуард терпел: куда деваться? Но убей, не мог сейчас простого вопроса сам для себя уяснить: зачем снимал для этой козы драной отдельную квартиру, водил по ресторанам, для чего? Внезапное открытие ненужности огромных усилий было, конечно же, временным, сиюминутным и скоропроходящим, а все равно подавляло настолько, что он морщился от него, как от острой зубной боли. В конце обеденного перерыва закрытую дверь снова попытались открыть, не получилось.
-Идите на рабочее место, - приказал начальник.
Инга поднялась на непослушных, вздрагивающих рефлексивно ногах, дотопала вполуприсядь до своего креслица без подлокотников, впрочем присела уже вполне стройно, сощурила глаза в зеркальце и произнесла с прежним, утренним выражением: "Подонок вонючий". В голову вернулись мысли о Никите, прервавшиеся тотчас, как только охватил её Виталич, начав кормить со шпажки сыром с маслинами да оливками. И мысли те были печальные. Вот даже если ралли фондового рынка не случится, а Никита найдёт денег для свадьбы-женитьбы по высшему классу и медового месяца на Багамах, даже в этом случае Виталич запросто может устроить ей гигантскую подлянку.
Потому что если ралли не будет, а она станет замужней дамой, эта тварь окончательно распояшется, перестанет пользовать контрацептивами исключительно по низости мужской натуры, и ей придётся родить ребенка от него, а не от законного мужа. И никуда, ведь, не денешься. Никите по командировкам предстоит мотаться, деньги зарабатывать, а значит, встречаться будут очень-очень редко, зато без ралли с Виталичем придётся каждый божий день обедать вместе и вдвоём. Свинья Эдик из соображений собственной экономии больше никого на работу не возьмёт, чтобы она вкалывала здесь за всех в рабочее, а особенно обеденное время, а может статься и вечернее придётся прихватывать тоже, когда начальству того захочется.
Он же ей из подлости специально своего ребенка подсунет, чтобы привязать навсегда к себе. Ой, да он ей столько детей настрогает, что Никита никогда из командировок не вылезет, зарабатывая на всех деньги. Вот гад какой этот Эдик - подумать страшно. А родив ребенка от Виталича, она не сможет расстаться с ним никогда, будет цепляться, даже если отпинываться в обед станет, это Инга отлично понимала. Теперь ей сделалась ясной до конца его речь насчет того, что вечно она будет под ним на столах пыхтеть. Вот боров нахрапистый! Да и ладно, чёрт с ним, с гадом. Конечно, не ралли тогда предстоит, но всё-таки жить повеселее, чем с одним-единственным пешеходом Никитой. Но без последнего Никиты уже совсем хоть вешайся.
"Здраво рассуждая, - навела Вендельгейзер тени, - не век же Эдик будет свой мерседес в гараже прятать, по весне повезёт кататься, хам плешивый! Сидит, усмехается, делает вид, будто мысли читает. Вот убила бы на месте, гада ползучего!". Дверь натужно отворилась, в комнату кое-как протолкнулся прежний гражданин в коричневой облезлой замше. Кепочку держал в руках, как посетитель собеса, упарился в окошечко очередь дожидаться, сомлел, но лицом по-прежнему бледен и взгляд меланхолический. Пессимист какой-то, ей богу.
- Проходите, присаживайтесь, какие акции покупать будете?
Инга согнулась над столом, открывая папочку с документами нового клиента, стандартным образом представив ему непосредственно под нос прямоугольный вырез на груди.
- Сбербанка, обычные.
"Из дурдома сбежал, что ли?"
Седоватый пессимист скользнул глазами по вырезу, высокому псевдо-глухому воротничку, намекавшему на чистоту и непорочность учащихся прежних времён. В прямоугольном вырезе грудь смотрелась желтоватой, напоминая восковую натуру мадам Тюссо и опечалился еще больше. Прежний-то молодцеватый посетитель, небось, возрадовался бы близости младой женской натуры, сделался энергичным, улыбчивым, этот нет. Мельком глянул на Виталича, что-то и в виде руководства отдела ценных бумаг тоже его не удовлетворило, шмыгнул носом, опечалился пуще прежнего. И сама их комната ему не нравилась, Инга видела это, поэтому решила срочно ковать железо.
- Сегодня же деньги будут в Москве, операция перевода занимает около двух часов в среднем. Учитывая смещение московского времени, покупка произойдёт во второй половине дня. Вчера Сбербанк дорос до двадцати шести рублей с копейками. Сегодня будем покупать?
"Дорос до двацати шести, - хмыкнул внутренне клиент, - а недавно был сто десять".
- Да, мне бы сегодня желательно. Или планку установить?
Он пошарил взглядом по углам, неожиданно лихо зыркнул в корзину у соседнего стола, где заканчивался бурный секс Инги с начальством на обеденном перерыве и вообще нахмурился. Вендельгейзер ощутила, что посетитель непонятным образом догадался какого рода обед они только что провели на пару с начальником, не потому ли, что грудь как-то неловко лежит в бюстгальтере и несимметричность её расположения заметна пожилому предвзятому взгляду? "Ну и фиг с тобой, мерзавец, - подумала привычно, - нашёлся здесь, соглядатай, вот раскручу сейчас на полную катушку, узнаешь тогда, как на бирже играть сбербанковскими акциями!"
- Если планку установите, при росте цен можете ни сегодня не купить, ни на неделе, ни за месяц, смотря как будет подниматься рынок. Мы предлагаем заключить договор на сегодняшнюю покупку только по текущей цене, какая будет на ММВБ в момент прихода туда денег. Решайте сами.
Смяла чистый лист бумаги, швырнула в урну, куда заглянул посетитель, что бы прикрыть пользованный презерватив, сброшенный Виталичем. "Грязный, паршивый ублюдок!" Несмотря на то, что последнее молчаливое восклицание имело единственное число, относилось оно к ним обоим в равной степени: и мерзкому Эдику и пессимисту-старикашке.
- А как вы считает?
Инга выразительно пожала плечами. С известным, впрочем, раздражением: советов здесь не дают! Пенсионер мигом среагировал на негативное к его поведению отношение, сник окончательно:
- Ну, давайте по текущей цене покупать, но чтобы тогда точно сегодня.
- Какая сумма?
- Двести тысяч.
Заворочался в своём кресле начальник, завыглядывал из-за гладко обтянутой блестящим иссиня-чёрным шёлком задницы Инги посмотреть ещё раз на клиента: вдруг действительно тот самый старик, предвестник новогоднего ралли? Не с пенсии же накопил такую сумму? И не кредит взял под пенсию в Сбербанке! Инга срочно распечатывала одну за другой бумажки, совала под нос клиента, а тот расписывался, расписывался, расписывался в бешеном ритме, ею заданном, не то читать некогда, росчерк едва успевал сделать, а уже следующая бумазея из принтера горячим блином выскакивает! Эх, попалась птичка, стой, не уйдешь из сети! Не расстанусь я с тобой ни за что на свете!
"Нет, это не предвестник ралли, - с некоторой жалостью даже наблюдая за костлявой рукой, выводящей росчерк, подумал Эдуард Витальевич, - дураша какая-то редчайшая прискакала. А где, спрашивается, пряталась столько лет со своими двумястами тысячами? И нет ли в том заповедном местечке ещё парочки подобных дураш? Главное, даже Газпрома ему не надо, подай - принеси акции Сбербанка! Оборзеть можно, каких дуралеев рождает родина!". А Инга решала про себя другой вопрос: откуда ей известен взгляд старика? Самого она точно никогда не видела, а взгляд знакомый, простоватый, но судящий. Не суди, да не судим будешь!
- За выпиской завтра придёте, сколько и почём приобретут вам акций. Согласно условиям договора, покупка будет сделана обязательно сегодня, - выпроводила Инга старика вон.
После чего достала из урны презерватив, кинула на стол шефа: "Спрячь, идиот, уборщица увидит!". И окончательно возвратилась в злое утреннее настроение, помня всё-всё до единого слова, какими кличками награждал её гад в обеденный перерыв, таская по столам и вчера и сегодня и третьего дня - пламя забушевало внутри, будто в топке газовой котельной Никиты.
С утра даже сорвать на начальстве злобу толком не успела - явился прежний унылый посетитель. Она представила на минутку, как ещё более вытянется козлиная физиономия, когда увидит, по какой текущей цене в Москве обули лоха и приветливо улыбнулась. Цена оказалась выше средней дневной на двадцать процентов. На графике хилых продаж Сбербанка среди общего падения эта покупка выглядела взметнувшейся к облакам ниточкой. Ничего не говоря, сунула покупателю бумагу и засобиралась уходить на учёбу. Пусть Эдик разбирается с клиентом, коли тот вздумает возмущаться, его прерогатива - остужать недовольных! Такой покупке даже всеобщее ралли не поможет. А вот, не суди, дрянь такая, не заглядывай в чужие урны, коли сам идиот!
Потерявший дар речи старик молча разглядывал бумагу, поворачивая так и этак.
-Хорошо, - произнёс он с явным удовлетворением, - очень хорошо! Даже, я бы сказал, замечательно. И рынок сегодня снова упал. Долго не оклемается, а Сбербанк и того дольше.
- Не надо было тогда покупать!
- Конечно не надо, - кивнул козлиной бородкой гражданин. - Да себе бы я ни за что Сбербанк не взял, ничего бы не взял, но Сбербанк особенно. Сам здесь работал прежде, знаю гнилую структуру: всё через зад делается, долго, с ошибками бесконечными, на невыгодных условиях. Давно ли деньги на сберкнижках у всего народа разом похерили? И как с гуся вода. Сейчас опять за старое взялись: народное акционирование устроили. Ещё в наши времена придумали эти акции, чтобы зарплату ими выплачивать персоналу. Или акциями бери, или лампочками с соседнего завода. Я лампочками предпочитал и правильно делал!
- А зачем нынче накупили?
- Сын попросил. Взял кредит двести тысяч на два года, двести пятьдесят тысяч ему теперь предстоит выплатить.
-Что же не остановили, раз всё знаете?
-А зачем? Пускай. Влюблённого человека останавливать бесполезно. Пока он на любви своей дурной не погорит до основания, ничем ему помочь невозможно. Конечно, будь девушка нормальная, тогда другое дело, переубедил бы в два счета. Но ведь выжига попалась - не приведи господь, в офисе работает, так со всеми клиентами переспала, её "леди роза" зовут, розу ей ставишь, на ночь - твоя, это мне знакомая бухгалтерша поведала банковская. Сейчас кризис, клиентов у неё не стало, так на обеденном перерыве с начальником прямо в кабинете, представляете нонсенс? Сыну про то разве скажешь? Условие ему выставила - свадьба шикарная и на Багамы. Сынок кредит взял, на ралли надеется, что за полгода курс акций Сбербанка вырастет до номинала. Только ралли вашего долгонько ещё не будет, а значит, ни свадьбы, ни Багам. Вместо того безвылазно на северах вкалывать предстоит и никуда не денешься - кредит надо выплачивать. За то время многое изменится, надеюсь. Что вы так покраснели? Расстроились, что акции я приобрёл плохие? Так по собственной же инициативе, девушка, вы здесь совершенно не причём, не переживайте. Зарплату вам не задерживают из-за кризиса? Нет? Скоро начнут. У нас лампочками платили. Вы, если что - лампочки берите, акции ни-ни, слушайте старика, он дурного не посоветует. У нас тоже кризис случался - ни приведи господь. Ничего, девушка, всё образуется со временем, возьмите шоколадку к чаю, подкрепитесь, обед не скоро ещё...