Аннотация: Попытка второй раз поиграть с "красной линией", на этот раз в триллере с элементом мистики... да и поклонники треша найдут для себя что-то...
Капли дождя
1. Дождь. Малколм, Люси, Биллибой, мешок и тело.
То ли сегодня такой чертовски отвратительный день, что даже ангелы плачут, то ли кто-то там, сверху, решил над всеми нами подшутить, обливая всех без особой на то причины. Пусть так.
Биллибой стоит в центре, а по бокам от него, словно стража, выстроились еще четверо парней. Он медленно кивает головой, говорит редко, показывая всем своим поведением, что он - безоговорочный лидер, и плевать ему на всех вокруг. На пальцах у него крупные перстни, в руке - трость, подпирающая его необъятное тело. Над плотной фигурой один из "шестерок" держит зонт, остальные дружно намокают.
Малколма трясет от холода, он вымок до нитки. По его густым волосам и пепельным усам стекают холодные прозрачные капли. Они мешаются с теплыми густыми багровыми каплями, создавая уникальный букет. После нескольких ударов в лицо, зубы начали шататься, во рту появился неприятный металлический привкус. От асфальта больно жжет руки, а все тело ноет. Дождь заливает лицо, затекает в раны.
Дождь никогда не смывает проблемы. Даже не делает их меньше.
Биллибой говорит Малколму, с трудом опускаясь на одно колено. Он шепчет прямо в ухо, чтобы должник услышал каждое слово. Он говорит, что у Малколма есть время до завтра. Время, чтобы отдать деньги. Шанс на жизнь. Если нет - сначала они "позаботятся" о его дочери.
Для Малколма разговор подобных людей о Люси - больная тема. Он не способен себя сдержать даже тогда, когда знает, что заведомо проиграл. Ладони сами сжимаются в кулаки, да так, что на коже остаются кровавые полумесяцы, а костяшки пальцев белеют. Малколм переносит весь свой вес на руку, и без взмаха всаживает кулак в мягкое лицо Биллибоя. Тот еле слышно стонет, падая на задницу. Матерится. Скулеж перерастает в крик хозяина, лидера.
Наутро он скажет, что неудачно побрился, приклеивая на щеку пластырь телесного цвета.
Через мгновение сильный удар кожаным ботинком в лицо вырубает Малколма, и он уже не может наслаждаться ни победой, ни поражением... Где-то там, далеко, он слышит прерывистые смешки.
Малколм просыпается в участке, просыпается от острой боли. Ну, знаете, такая боль, которая настолько сильна, что не поймешь, что именно болит. Его осматривает врач, посвечивая в глаза каким-то миниатюрным фонариком. На раскладном стуле позади, сидит полицейский, воодушевленно рассматривая свои лакированные туфли. Старается быть безучастным, и это ему неплохо удается. Малколм пытается распрямиться, импровизированная кровать, на деле являющаяся таким же стулом, как и у копа, скрипит под весом тела.
Новый день встречает болью, чего же еще ожидать?
Малколм вспоминает о дочери. О Люси. Она, наверное, спит дома одна.
Такая беззащитная.
Малколм вскакивает, обращаясь к полицейскому.
Мне нужна помощь, говорит мужчина. У меня вымогают деньги, грозясь убить дочь. Люси.
Коп продолжает пялиться на свои туфли. Служитель закона, мать его. Всем плевать, что происходит вокруг.
На какую-то секунду Малколму в голову приходит идея выхватить из кобуры полицейского пистолет, пристрелить этого долбаного блюстителя порядка и убежать. Только вот убегать будет некуда, его повяжут на выходе из здания, если не раньше.
Он просто разворачивается, распахивает дверь кабинета и хлопает ей, уходя. Вдогонку ему летит "Эй, сэр, я должен задать вам несколько вопросов". В участке от Малколма остается лишь небольшая лужица крови. Через несколько минут не останется ничего...
Жизнь встречает вас разочарованием, не так ли? Серость подступает, и вы это чувствуете. Капли дождя смывают кровь...
Биллибой просыпается с узлами дикой боли по всему лицу. Он скидывает с себя какую-то очередную шлюху, встает, поправляя трусы, сползающие с его огромной задницы, и идет в ванну. Физиономия распухла, вчерашний удар разошелся от щеки к губе рваной раной. Пластырь отлепился и болтается под носом, оставив грязный след. Биллибой на миг закрывает глаза, глубоко вздыхает, а когда открывает - все остается прежним. Ничего не изменилось. Боль все расходится. Местный босс мафии открывает шкафчик над раковиной и шарится там в поисках обезболивающего. В рот падают три горькие белые таблетки. За ними еще три. Биллибой запивает все это водой из-под крана и уже готовится набирать номер одной из "шестерок"...
На первом этаже располагается дешевая закусочная "Ит"н" Гоу", так что весь дом провонял какой-то тошнотворной стряпней. Шеф повар там - друг Малколма, так что последний, бывало, захаживал туда по вечерам вместо холодного пива и уютного бара где-нибудь на углу двух улиц с чисто американскими фамилиями в названиях.
На втором этаже, собственно, и располагается квартира Малколма, где он уже два года жил вместе с семилетней дочкой. Квартира была не очень, если честно. С целым букетом резких запахов, облупленной штукатуркой. А по утрам с первого этажа доносились громкие возгласы, шум будил и портил настроение на весь день. А в целом - ничего, жить можно...
Когда Малколм подходит к двери, что-то его останавливает. Он сам не понимает, что, но с места сдвинуться не может. Наверное, как раз в это мгновение, в нескольких футах отсюда, за бетонными стенами и гипсокартонном, дождь прекратился. А потом мгновение прошло, Малколм открыл дверь, и дождь вновь усилился.
Внутри Малколм не находит дочери. Он обыскивает всю квартиру, переворачивает каждый чертов дюйм вверх дном, но ничего. Лишь у кровати, развороченной и еще теплой после Люси, багровеет медленно подсыхающая капелька крови, а на нее брошена записка с адресом и пожеланием доброго дня.
Малколм бежит по адресу и под заброшенным мостом на окраине находит мешковатый пакет, наполненный чем-то тяжелым. Руки начинают трястись, и он падает в грязь, издавая стоны и всхлипы. Ему не нужно было заглядывать внутрь, чтобы понять, что там находится...
Дождь не смывает боль...
Малколм возвращается в свою квартиру, садится на пол рядом с расплывшимся багровым пятном и закрывает глаза. Под ногтями у него скопилась грязь и немного крови. Лопаты с собой у него тогда, конечно, не было. В глазах стояли слезы. В руке у него зажат наточенный кухонный нож. Плоть податлива и нежна.
Наверное, как раз в этот миг дождь прекратился. Но прошло мгновение, и тяжелые капли снова продолжили биться об мокрый асфальт...
Несколько дней спустя Биллибой узнает, что его старый друг, Малколм, так безрассудно бравший у него взаймы, печально ушел из жизни. Самоубийство, так сообщили Биллибою. Тот же легкими движениями пальцев - сосисок трогал незарастающую рану и ухмылялся. Неплохой был парень, этот Малколм...
На этом история Малколма подходит к концу, а дождь все идет и идет, не останавливаясь ни на секунду. Скорее всего, эти капли переживут всех нас, если только не разобьются об асфальт раньше. И все-таки это ангелы проливают свои безвкусные холодные слезы. Мир грешен...
2. Дождь. Бар, человек в шляпе и плаще, слушатели, шутка. Багажник.
В баре на углу Филипс и Алан стрит сегодня шумно. Кто-то смотрит бейсбольный матч по широкому телику над стойкой бармена, кто-то пытается говорить, перекрикивая шум, издаваемый болельщиками, а кто-то просто пришел сюда, чтобы скрыться от холодного осеннего дождя и выпить любимого пива. "Будвайзер" - самый популярный выбор. Сегодня бар просто переполнен людьми, да так, что буквально готов развалиться под натиском полных и не очень мужских тел.
И уж точно никто не обращает внимания на человека, легко и аккуратно открывшего полустеклянную дверь, над которой висел маленький колокольчик. Бар продолжает галдеть, походя на один пульсирующий орган. Гость не возражает: просто отряхивается от назойливых капель и пытается найти свободное место. Уединения, скорее всего, не ищет. Какое уж тут уединение. В конце концов, он подсаживается к изрядно подвыпившей компании, отстраняясь от заваливающегося на него бугая. Незнакомец достает из под плаща сухую газету и разворачивает ее, пробегаясь глазами по заголовкам. Если бы вы сидели сзади, то могли бы прочитать подобный заголовок, где-то в нижнем углу одной из последних страниц:
"Криминальный авторитет Уильям Крэнбер, более известный как Биллибой, разыскиваемый полицией, объявлен пропавшим без вести"
Далее шла статейка, которую можно и предугадать, сочинив самостоятельно без бумаги и печатной машинки, просто у себя в голове. Что-нибудь о том, что Биллибой крупно попал, в очередной раз, проколовшись на каком-нибудь всплывшем трупе или партии героина. Еще там бы сказали, что старина Уилл, скорее всего, пустился в бега или, может быть, залег на дно, боясь расправы бывших союзников или тюрьмы. Слева от колонки статьи - небольшая фотография мужчины лет сорока, в очках, высовывающего свою физиономию из темной на вид (фотография черно-белая, о реальном цвете можно лишь догадываться) машины. Он улыбается. Доволен собой на все сто процентов. Такой неуязвимый и бессмертный. На все свои триста фунтов, если не больше. И если что-то и грозит, то только обширный инфаркт минимум через пару-тройку лет.
-Кого я вижу? Да это же сам старина Биллибой! Собственной персоной! - доносится откуда-то из-за спины недавно вошедшего гостя. - Бьюсь об заклад: он сейчас где-нибудь прохлаждается с парочкой красоток. Показал полиции задницу, а ничего больше им и не достанется! Ха-ха.
Смешок имел вполне живое начало, можно даже сказать, был искренним. Явно - какой-нибудь дружок Крэнбера. Но не найдя поддержки со стороны окружающих, смешок стал каким-то неестественным и угас так же, как и возник. Редкому недоумку в городе нравился Биллибой, а с тех пор, как он пропал, никто не был обязан скрывать своего мнения. Кто-то даже выкрикнул:
-Наверное, лежит где-нибудь в грязной канаве с пулей в затылке, этот сукин сын.
Вот эта версия воодушевила, собравшуюся позади гостя с газетой толпу. Послышались одобрительные подбадривания. Видимо, тут собралась публика, пострадавшая от деятельности старины Уилла.
Тем временем незнакомец снял вымокшую шляпу, обнажая густые длинные волосы пепельного цвета. Когда он повернулся к подвыпившей публике, усы у него под носом оказались такого же серебряного оттенка. В его глазах стоял туман, словно он спал. Зрачки поблекли, превратившись чуть ли не в слепые бельма. Но было в этом мужчине нечто элегантное, даже притягивающее. Он излучал спокойствие. И все-таки лицо его было неприятным: улыбнувшись устремленным на него глазам, он обнажил челюсть с недостающими зубами. Похоже, по этому поводу он особо не комплексовал.
-О, джентльмены, - сказал он, и в голосе слышалась едва скрываемая насмешка - да вы, как я вижу, сильно обеспокоены судьбой нашего общего друга. Что скрывать - я знаю, где он и что с ним. Скажу больше, это я повинен в его исчезновении. Да-да, не удивляйтесь! Я похитил его буквально из постели, чего таить? Похитил, и он прямо сейчас лежит, связанный, в багажнике моего "бьюика"!
На секунду никто не закрывал открытых ртов. Все просто стояли, вытаращив глаза на странного рассказчика, у кого-то от удивления с нижней губы начала свисать тоненькая струйка слюны. Казалось, все вокруг затихло. Только дождь за стеклянной витриной бара не унимался, долбя тяжелыми каплями по намокшей мостовой.
-И да, вы не ошиблись, сейчас я отвезу сукиного сына в лес и там хладнокровно убью, - сказал мужчина, и только в этот момент на его лице что-то переменилось: он ждал реакции. Не дождавшись первых смешков в адрес неплохой шутки, он прыснул сам, причем не мог остановиться с минуту. За ним, словно по мановению руки, зашлись идиотским смехом все посетители бара, только поняв, что седой джентльмен всего лишь шутил. Кто-то даже подходил и хлопал его по спине в знак одобрения. Затем они отходили от гостя и вновь заходились раскатистым смехом, похожим на стон, осознавая собственную доверчивость и комичность ситуации. Тем временем, никто не заметил, как незнакомец исчез, оставив плату за недопитое пиво и накинув десятку чаевыми. Очень щедро...
Если бы хоть кто-то отошел от приступа хохота чуть раньше, то смог бы увидеть, как странный шутник вышел на улицу, не раскрыв зонта, подошел к машине, собравшись открыть переднюю дверцу, передумав, распахнул багажник, убедился, что там все в порядке, усмехнувшись, сел в "бьюик" и уехал...
Если бы хоть кто-нибудь был бы порасторопнее и сумел рассмотреть номера и поинтересоваться в полиции, кому они принадлежат, то узнал бы, что машина принадлежит некоему Джорджу Брендсону. В угоне уже больше недели...
3. Дождь заканчивается. Биллибой, старый знакомый, могила под мостом.
Биллибой просыпается, когда боль начинает давать о себе знать. Все тело ноет и в боках саднит. Кажется, рот его заклеен скотчем, а руки и ноги связаны бечевкой. Двигаться почти невозможно, пространство замкнутое, места мало и воздуха недостаточно. Периодически Биллибоя толкает и подбрасывает, швыряя из стороны в сторону. Жир на его теле мягок и податлив, но удары отдаются в голове. Очередная боль. По ту сторону душной коробки по стенкам барабанят капли, иглами врезаясь в заплывший жиром мозг Биллибоя. Потом все, кроме дождя замирает, дверь места, оказавшегося автомобильным багажником, с треском раскрывается, и на фоне серого неба появляются очертания фигуры. Голос кажется знакомым.
- Ну здравствуй, Уилл. Или как мне тебя лучше называть? - голос звучит уверенно, хотя интонации как будто и нет. Просто холодные слова.
Биллибой молчит, только стонет еле слышно. Теперь он видит, что лежит в багажнике в одних трусах и засаленной футболке, а дождь заливает его одним сплошным холодным потоком.
Слезы стираются, смешиваясь с дождем...
-Пришел твой черед жалеть о содеянном, ведь так? - говорящий подмигивает одним глазом.
Крепкие руки подхватывают Биллибоя и, хоть и с трудом, выволакивают его из машины, швыряя мертвым грузом на ледяную мокрую землю. Тот плюхается на пожухлую траву со звуком падающего дерьма, снова стонет. Мужчина в плаще тянет его к дереву, прислоняет к стволу и пытается отдышаться. При этом пар изо рта не вырывается. Только тяжелые сиплые звуки. Биллибой, рассчитывая на потерю сил противника, пытается дернуться в сторону, но тут же получает удар ногой в висок, оседая обратно на грязь и слякоть. Мужчина возвращается к машине, долго там роется, возвращаясь с кухонным ножом. Он наклоняется над Биллибоем, улыбается, но при этом в глазах у него стоят слезы. Хотя кто знает - может быть это дождевые капли? Слезы ангелов...
Мужчина приседает на корточки, почти дотрагиваясь кончиком носа до лба грузного босса мафии, а ныне - всего лишь беспомощной тушей. Похититель сглатывает, рывком вздыхает и произносит, словно одни длинным словом:
-Что вы видели тогда в ее глазах?
Не дожидаясь ответа и не внемля усилившимся стонам, мужчина вонзает кухонный нож Биллибою чуть пониже века. Кровь быстро смывается дождем...
Он всаживает нож не достаточно глубоко, так, что жертва только чувствует боль, но не умирает. Смерть будет долгой. Он режет, потом дает себе отдышаться - времени у него предостаточно. Вся жизнь впереди. Он не позволяет ножу остановится до того момента, пока остается хоть что-то, что можно отрезать. После он достает с заднего сиденья черный пластиковый мешок и бросает в него все части Биллибоя. В образе спэма он гораздо симпатичнее. За тем, мужчина садится в машину, и, уже не пользуясь бумажкой с адресом, выезжает из леса и едет до города, а точнее - до его окраины. До того места, где широкая от осенних дождей река пересекается заброшенным мостом. На этот раз у него с собой лопата - не будет же он марать руки из-за спэма, простой тушенки марки "Биллибой&ко", завернутой в матовый пластиковый пакет. Сначала мужчина в плаще ровняет могилу, уже размытую за несколько недель. Он достает оттуда мешок, вырывает яму поглубже и опускает его туда. Закапывает влажными комьями, кидает две красные розы сверху. Начинает копать вторую яму, но вовремя одумывается, хватает тяжелый пакет и швыряет его в реку. Поток быстро расправляется с пластиком, унося его куда-то вниз по течению.
Просто в данном случае выражение "прах к праху" неуместно. Только "око за око"...
Мужчина садится в машину и уезжает. Только две алые розы остаются лежать на фоне серого дня.
Внезапно дождь прекращается. Выпадает первый снег. Осень сменяется зимой...