И ты возьмёшься меня учить, не зная, что я стара - стара, как мир, в котором ты живёшь. Потому что ты не знаешь той ткани реальности, в которой обитаем мы, не подчиняясь привычному тебе ходу времени.
Я проклята.
Мой возраст близится к тому, что вы, люди, называете старостью. И пусть тебя не смущают ни нежная кожа, ни точёная фигура - я же вижу, как ты смотришь - мой возраст давно зашёл за пределы тех цифр, которые твой разум готов принять. Даже мой народ, чья продолжительность жизни близится к вечности, признаёт мне огромный жизненный опыт и мудрость. Хотя это не так.
Я старая дура. Ни разу за свою долгую жизнь я не удостоилась чести провести Большое Чаепитие. Ни разу в жизни не обращалась в лёд и не становилась кем-то новым поутру. А ведь я - потомок той самой Джейми, которая смогла просто уйти.
Её никто не видел с той ночи. И та незрима связь, которая тонкими нитями сплетает мой народ в прочную сеть, не дала её обнаружить. Джейми как будто просто исчезла.
Растаяла.
Говорят, она ушла не одна. Говорят, она не исчезла, а просто выбрала другую жизнь. Хотя и в это я не верю. Из Замка не уходят по своей воле и, уж тем более, не уходят людьми.
Научи меня танцевать.
В Замке никогда не танцуют. За вечность я, пожалуй, не научилась только двум вещам - двигаться в такт с музыкой и любить. Наверное, эти вещи как-то связаны между собой. Сколько себя помню, мои движения были оловянными, а мой силуэт издалека напоминал собой изломанное, выжженное молнией дерево. У меня не получалось добиться плавности движений и мыслей, будто все винтики внутри меня были разболтаны, не подкручены и не прилажены, как следует.
Что ж, и среди полубогов встречаются калеки.
Моя семья никогда не говорила этого вслух, но я точно знаю, что они всегда стыдились моей неполноценности. Ах, были бы мы людьми! Я бы могла бросить в лицо своим родственникам дерзкое "так заведите себе ещё одного ребёнка!", но - увы! - как хозяйка может провести только одно Чаепитие, так и родить женщина моего народа может лишь однажды.
Что является ещё одной причиной меня ненавидеть. Женщина не может дать жизнь наследнику, не проведя Чаепитие. Потому нас так мало, и поэтому мы, те ветви рода, в генетическом коде которых записан тот особый ключ, который позволяет существовать нам и дальше, так ценны.
Во мне есть этот ген, но механизм не запущен. Я не провела Чаепитие в дни своей юности - Замок не избрал меня - и вряд ли мне ещё предоставят шанс.
Я не знаю, кем был человек, с которым ушла Джейми в ту ночь. Возможно, он был не "наш"? Может быть, он был... человеком? Хотя вряд ли. Люди горячее нас. Порывистей. Эмоциональнее.
Люди не превращаются в гранит, если так им предписано жизненным планом.
План выдаётся главе семьи. Никто и никогда его - или её, подозреваю, что её, так как наш строй всё же был ближе к матриархату - не видел. И только она знает, чем завершаются наши истории уже тогда, когда мы только делаем свои первые шаги.
Говорят, в плане Джейми были вырваны страницы.
Она возвращалась. Выглядела лет на сорок хотя по нашим меркам всё ещё должна была оставаться юной. Она оставила свою дочь - девочка была полумёртвым, заключённым в хрустальный кокон ребёнком грешниц - и исчезла из жизни рода навсегда.
Оставленная ею девочка выжила, избавилась от кокона и провела своё Большое Чаепитие (к слову, одно из самых грандиозных за всю нашу историю). Родив сына, она обернулась лисой и ушла в леса.
Она была моей прабабкой.
И теперь я думаю - неужели я всё ещё расплачиваюсь за ошибку, которую свершила Джейми? И что же она, в таком случае, сделала не так? Неужели её единственной виной стало то, что она потянулась к теплу и захотела жить по-другому?
Или механизм нашей деградации был запущен уже тогда, и только сейчас, дойдя до меня, что-то окончательно сломалось?
Во мне что-то не так.
Научи меня танцевать, прошу!
Пускай мои неловкие, почти механические движения вызовут у тебя смех. Думай, что это от отсутствия опыта, или что я попросту неуклюжая.
Я пыталась тысячи раз, но битое стекло и разболтанных суставах всякий раз тормозило меня, а пелена в сознании заглушала музыку, не давая двигаться под неё, а не вопреки ей.
Вопреки.
Если я не смогу двигаться под музыку - я застрелю дирижера.
Пусть оркестр молчит. И Чаепитие будет окончено.