Аннотация: Последнее желание исполнено, и её босс, верховный демон гордыни, уходит из этого измерения, увольняя Кзарину. Теперь высший суккуб свободна, но что ей делать с этой свободой в мире, разрушенном магией?
-1
Мне не понравилась её арка во "Владыке бури" (признаюсь, я потерял контроль над арками в этом эпическом фэнтези, но это отличный урок мне), так что я взял эту арку, централизовал на Кзарине, отредактировал и добавил кучу новых сцен, которых так не хватало в романтической и комедийной робинзонаде: романтических, комедийных и бытовых.
"Кзарина" написана с перспективы (кого бы вы думали?) Кзарины, то есть с женской точки зрения, но я постарался добавить сцены и для мужской аудитории (теперь гадайте, какие какие).
Должен предупредить, что в произведении присутствует некоторая брутальность, потому что это часть эпического фэнтези.
В "Эмулятор личности", третьей части трилогии, "Кзарина" будет взята за канон, а после глобальной редактуры всей трилогии будет добавлена в обновлённого "Владыку бури".
0
- ...НО ЧТО Я МОГУ, ТАК ЭТО ПРЕДОТВРАЩАТЬ СМЕРТЬ, - заявил Первая Амбиция с явным предвкушением эффекта на собеседника.
- Наш выход, - Кзарина шепнула Девочке, взяла её за плечо и провела в комнату No 6 через стену.
Пока они ждали Мрачноглаза, демоница украсила девочку пышным чёрным платьем и рожками из волос, под дьяволидку - последняя демоническая мода. Немного демонического шика никому не помешают.
- Д... Девочка? - парень выпучил глаз, как будто привидение увидел. Хотя да, увидел, по его смертному разумению.
- Я ВЕДЬ ДЕМОН ГОРДЫНИ, МРАЧНОГЛАЗ. ЕСЛИ Я ОБЯЗАЛСЯ ИСПОЛНИТЬ ЖЕЛАНИЕ СМЕРТНОГО ПО-НАСТОЯЩЕМУ, ТО ИСПОЛНЮ ЕГО ИСТИННОЕ ЖЕЛАНИЕ, И НИКАК НЕ МЕНЬШЕ. У МЕНЯ ЕСТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ СТАНДАРТЫ, - босс рисовался перед мальчиком, но воплощению власти это позволительно. - КЗАРИНА СЛЕДИЛА ЗА ТОБОЙ, ТАКОЕ Я МОГ ЕЙ ПОЗВОЛИТЬ. ОНА ПОЙМАЛА ДЕВОЧКУ И ВПРАВИЛА ЕЙ ШЕЙНЫЕ ПОЗВОНКИ. ИЛИ ВСЁ-ТАКИ ВЕРНУТЬ ТЕБЕ ГЛАЗ?
Кзарина, уже отпустившая девочку на несколько шагов, тут же притянула её к себе, аж туфли заскрипели по полу. Да, точно, босс прав: сам смертный должен чётко обозначить свой выбор, раз уж он у него есть. Но она уже знала, что этот смертный ответит - смертные, особенно мужчины, так предсказуемы. Суккуб почувствовала, как маленькая ручка сжала её пальцы.
- ЖИЗНЬ СМЕРТНОГО - ДЕЛО ИСПРАВИМОЕ, - босс сегодня был в ударе, как-никак последняя часть Магинариума прибыла. В его демоническом голосе с отзвуками пламени чувствовалась улыбка.
- Нет. Мир большой, я ещё найду способ восстановить глаз. В крайнем случае, капну магротой, - твёрдо сказал Мрачноглаз. Надеюсь, твёрдость относилась к "нет", а не к магроте, иначе он окажется глупее, чем кажется.
Демоница отпустила Девочку, и та подбежала и обняла ноги паренька. Кзарина отвернулась, скрывая тень улыбки. Желание исполнено. Теперь у смертных начнётся новая жизнь. Как и у босса. Как и у Кзарины. Это немного волнительно... и много страшно. Демон гордыни без связей и вещей - слабый демон.
1
Кзарина поёжилась от холода и добавила себе жира с помощью Метаморфозы (немного, чтобы всю не истратить). И для бёдер, и груди в нужных количествах толстота не повредит. Суккуб, бывшая правая рука верховного демона гордыни, теперь смотрела на светило Дневило, прикрывая глаза как раз правой рукой.
Только что прошла яростная буря, обелив мир. Не рановато ли для зимы? Сейчас должна быть середина лета. Но в Фалтэссе совершенно дикие сезоны. Перекрученная земля и исполинские грибы покрылись толстым слоем новенького снега. Животные, которые теперь назывались альмы от "амальгамы" в панике разбежались, оставляя за собой лишь причудливые следы на белоснежном полотне. Воздух моментально пропитался колким холодом и свежестью и притих после бури, лишь водопады плохо удержавшегося снега падали со шляпищ мегагрибов.
У суккубов есть Метаморфоза и Гламур. Слава Первой Эманации, во время Перелома мира она находилась в другом измерении, и её магия осталась прежней. Старая добрая смена личин работала, как и раньше. Кзарина Гламуром сделала себе густые длинные чёрные волосы, голубые глаза и изящное лицо (но не слишком, чтобы мужчины не считали, что она выше их статуса). Её любимая внешность, для охвата как можно большего количества мужчин. Потом она сможет подкорректировать любые индивидуальные предпочтения.
Теперь она была свободной. А это значит, что скоро придёт время решения, что делать с этой самой свободой. Ожидание этого момента было таким приятным, что демоница откладывала его как можно дольше. Можно было найти влиятельного мужчину и в суккубьей манере охомутать его. Собственно, это был единственный план возможных действий (кроме смотрения на Дневило, но оно тем и хорошо, что можно это делать в любой свободный момент). Да только такого мужчины могло не найтись, что тогда? И у Кзарины были свои предпочтения в мужчинах - потолще, поуродливее, погрязнее и повонючей. Такие мужчины просто пир похоти и благодарности за внимание.
Но эти рассуждения на потом, когда придёт время принимать решение о жизни. Сейчас суккуб шла проверить Девочку в Мирокрай. Кзарина так старалась, подбирая ей причёску и платье, а теперь, наверное, маленькая смертная носит грязные лохмотья, которые смертные просто обожают. Хотя её приёмный отец носил стильную чёрную одежду с великолепным поясом. Хотя нет, он же просто украл её, а пояс был Кзарины, отдан без спроса боссом. Ну хотя бы чувство стиля у мальчика есть, раз он выбрал такую одежду для ограбления.
Суккуб погрузилась в воспоминания о своей последней работе, хрустя только что выпавшим снегом под ногами. Следить за Мрачноглазом и Бойрианн было забавно, но местами так раздражительно. Но всё же...
Что-то не так. Кзарина остановилась и напряглась. В физическом мире не было изменений, но в засорённом магическом эфире двигалась волна, от чего-то колоссального. Тут кто-то великий, с силой равной номерному демону, даже из первой десятки. Рехнуться можно, какого колоссального. Титанического даже. Нет, даже из пятёрки. Тройки? Двойки? Первый? Прародительный грех!
Суккуб почувствовала, что покрывается испариной, несмотря на холод. Если это враги её бывшего босса, она даже может не успеть объяснить, что больше на него не работает - её сокрушат одним всплеском силы, как простую смертную. Если это Первый Гнев. А если это Первое Желание, то Кзарина может пожалеть, что это не Первый Гнев.
Из иглистых деревьев, сбивая с них снежок, вышел нарядный человек с тростью. Суккуб чуть успокоилась:
- Привет, Дэмис.
- Так-так-так, одинокий суккубчик. Но от тебя пахнет не Желанием, а Гордыней. Тяжело будет подыскать тебе подходящий бордель, - ответил человек, усмехаясь.
- Да. Амбиция. Что сказать, я люблю создавать влиятельные связи. Как, например, с лжебогом людей. Что скажешь, Дэмис? - Кзарина обольстительно улыбнулась. У суккубов всегда есть очевидное решение конфликтов.
- Ох, боюсь, обстановка здесь не располагает к романтике, - Дэмис улыбнулся в ответ, обведя взглядом заснеженную пустошь, но тут же его глаза расширились и впились в собеседницу, и её прижало со всех сторон. - Я не могу видеть твою судьбу, демон, но я вижу твоё влияние на людей будущего, силуэт в твоей форме, искажающий мою паству. Убью-ка я тебя. Ничего личного, просто я - ублюдок и встал сегодня не с той ноги.
Демоница почувствовала силу (как и окружающий снег и растения рядом), направленную на её уничтожение всей своей кожей. Если бы она была человеком, то была бы уже мертва. Но Дэмис был человеческим лжебогом, а не демоническим. Его сила исходила из людей, и на них же она действовала эффективней всего.
Она чувствовала всё: ярость, веселье, страх, желание. Амбиции. Давление всех эмоций человечества через нарядно одетого проводника. Другим расам нечего предложить подобно этому. У демонов была только одна эмоция (да и непонятно, их эмоция или они сами - эта эмоция), реинкарнирующиеся феи были воздухом, почти вечные эльфы - текучей водой, долгоживущие гномы - камнем. А люди были даже не огнём - взрывом. Понятно, как они сломали мир. За такую силу люди расплачиваются мимолётной жизнью? Ха-ха-ха! Как замечательно!
От демоницы отвалилась часть лица с глазом, прервав вырвавшийся смех. Дэмис, склонив голову набок, с интересом наблюдал за ней:
- Рад, что тебя так веселит наша ситуация. В моей работе я слышу только одни крики, слёзы и мольбы о пощаде. Да мне самому впору начать плакать.
Суккуб обратила на себя внимание и обнаружила, что вся её кожа пошла трещинами. Вокруг неё появился круг сильно утрамбованного снега. Растения рядом начали рассыпаться на мелкие обломки. Так он меня действительно убьет.
- У тебя... аргх... нет власти надо мной... - простонала суккуб. Какой отвратительный повод.
- Да, но я всё равно попробую, - весело уведомил её лжебог. Он уверенно стоял, крепко опершись двумя руками на трость, как будто она могла взлететь из снега в небо, и смотрел на свою жертву. - Тряхну стариной и вспомню свою демоноборческую юность. Ах, было время...
- Твои... пророчества... они не самоисполняющиеся? - демонице было сложно шевелить челюстью. Пара зубов вывалилась наружу. Кзарине казалось, что она в центре вихря бушующего яростного пламени рода человеческого. В какой-то мере так и было.
- Понятия не имею. Но я всё равно убью тебя. Такова моя природа, - извиняющимся тоном сказал лжебог. Он теперь придумал покачиваться с носков на пятки. - Ты говори-говори, пока можешь. Не всегда у тебя будет такая роскошь, как язык. Я здесь, я рядом, мы пройдем этот путь, твоего убийства, вместе, - добавил Дэмис успокаивающим голосом.
У Кзарины с мерзким хлопком лопнула правая рука. Нужно больше времени! Страх заполнял стремительно разбегающиеся трещины в её теле. Святые людишки и их боги! Она использовала Отвод взгляда и Гламур для иллюзии убегающей себя. Дэмис проводил иллюзию взглядом, а затем вернул его на настоящую Кзарину.
- Эти глаза видели падение иллюзий мира. Твой Гламур - ничто, демон, - из его голоса ушла вся несерьёзность и веселье. Он убил свою дурашливость, и без неё остался суроволицый мрачный (но всё ещё нарядный) мужчина. Он не раз спускался в Бездну, ведя за собой тысячи тысяч мертвецов, но, в отличие от них, зачем-то возвращался в мир живых.
Демоница опустила кровоточащее из всех трещин лицо и тут же разорвалась на мелкие частички. В воздухе начал распространяться кровавый туман, обагряя смятый снег.
- Ой, ты что-то говорила про самоисполняющиеся пророчества, я прослушал? Надо было всё лучше обдумать, прежде чем решить убить тебя, да? Вот я глупец, - лжебог показал у головы жест глупости и развернулся, чтобы уйти. Но краем глаза он заметил какое-то шевеление в снегу. Как будто какая-то маленькая альма перемещалась в сугробах. Дэмис попытался убить эту непонятную снеговолновалку, но он не знал, что это такое и как оно выглядит. Гибельный разрыв не мог сработать.
- Ладно, живи пока. Надо же, обрушение горы не убило мышку. Стоит тогда позвать профессионалов с меньшими, но конкретно противомышиными средствами, - с этими словами лжебог сжался в одну точку и исчез с лёгким хлопком.
Кзарина бежала. Нет, плыла. Сугроб. Холод. Движение. Вся Метаморфоза потрачена. Сохранена лишь малая сущность. Успела выбраться из мясной оболочки до её уничтожения. Работа быстра и груба. Кзарина теперь крото-кролик. Нет глаз. Нет шерсти. Нет лап. Есть огромные уши, которыми можно грести снег. Так двигаться. Снег. Снег. Снег. Зубы? Острые зубы. Хищный альм. Думает, Кзарина - отличная добыча. Но отличная добыча - он. Достаточно органического материала для Метаморфозы в гуманоида.
Фух, это было очень опасно. Человеческие лжебоги должны заниматься людьми и не лезть к высшим демонам, у нас самих более чем достаточно мегаломаньячных тиранов, оставьте нас им. Покрытая кровью Кзарина выплюнула клочок неиспользованной массы из шерсти и сжатых косточек. При превращении в маленьких существ, неспособных уместить весь изначальный мозг, приходится помещать разум в облака, а если делать это поспешно (как сейчас), то связь была нестабильной.
Кзарина встала со снега и оглядела место своей трансформации: она непроизвольно сделала кровавого снежного ангела. Демоница усмехнулась, глядя на свой след в мире, поправила новое пальто, которое она создала из шерсти и кожи, и продолжила свой путь. Она жива. И этого достаточно, чтобы идти дальше.
2
- Надо скорее жениться, пока всех женщин не разобрали, - заявил низкорослый мужчина, беря дымящуюся кружку у рыжего мужчины. - Ночью я такой интересный сон видел, явно от кучи новых женщин в клане.
Очаровательно. Уверена, дамы в восторге от такого романтика. Может, подарить ему сон с кучей женщин, чтобы он увидел чудовищность своих словесных конструкций?
Кзарина, прогуливающаяся с Отводом взгляда, остановилась и навострила уши (буквально), ведь кто-то заговорил о ней (вернее, её работе), а она, как демон гордыни, любит публичные признания её заслуг. Местные мужчины расселись на камнях у костра и чесали морозный воздух языками, а молодой и рыжий красавец раздавал всем кружки с кипяченым снегом. Ночью ему снились ужасные кошмары, которые защитили его от Кзарины, хотя она сомневалась, что он был рад такой "защите".
- Только не измеряй их кучами при них, а то шансов у тебя будет мало, - ответил мужчина средней красоты, отхлебнул кипяток и выдал: "Хаааа".
А этот далеко пойдёт в любовном деле. Только не пей при дамах кипяток, они не любят, когда мужчины кряхтят.
- Забавно, у меня тоже был интересный сон, если я правильно тебя понял, я вам говорю, - сказал старый мужчина с интересной причёской.
- У меня тоже, - поддержал его бородач.
- Тоже самое, - добавил и доброглазый.
- И у меня, - явно дотошно рассчитав, что к признавшимся уже можно присоединяться, признался жилистый. - А я ведь жил в Столице, городе женщин, и ничего подобного не было. Возможно, мою кровь волнует отсутствие внешних стен.
Или потрясающий и замечательный высший суккуб почтил вашу глухомань своим присутствием, ну? Типичные смертные - списывают демонические проделки на силы природы и случайности. Суккуб присела от них за другой кучей камней, только голова с поднятыми ушами выглядывала, и думала о том, чтобы вмешаться какой-нибудь мелкой пакостью. Ночной пир слегка опьянил её, как алкоголика или вампира после диеты, дорвавшегося до вина или крови.
- Друзья, просто в наших душах началась весна, - предположил рыжий и стряхнул со своей шапки снег. - Мы полны надежды, начиная жизнь с чистого пергамента. Ведь всё может получиться просто замечательно с нашим новым домом.
Кзарина оглядела кривые одноэтажные дома, разной степени построенности и припорошенные снегом, и даже решила ничего не думать по этому поводу. Но решила подумать про весну: "Точно - линька уже началась. Люди сбрасывают остатки разума."
- Ты из тех, у кого кружка наполовину полна, - сказал коротышка.
Ах, смертные и их кружечная философия. Кзарина прищурилась, разглядывая говорившего. Не полугном ли он? Те тоже любили выпивку, как люди, или даже больше.
- Я ведь продаю наполненные кружки, - улыбнулся рыжий. - И полуполные продаются лучше полупустых. Ох, я бы рассказал вам историю, но лучше приберегу её для более подходящего момента.
Затем к ним пришла женщина, и разговор зашёл в совсем неинтересное русло. Но сама женщина была интересной - с могущественной печатью на плече, от которой даже у Кзарины мурашки по коже побежали, и она снова отправилась искать Девочку. Наверное, она даже не будет показываться ей, только посмотрит, как она живёт. Но жители Мирокрая начали суетиться и собираться к внешней границе деревни, и суккуб заинтересованно последовала за ними.
Причиной сбора оказалась глава Сестёр Регины, человеческого женского культа Гордыни, Рексана. Ну конечно, даже потеряв Столицу, она уже захватила власть в этой деревеньке. Мы, угодники Гордыни, такие.
- Узнаю эту броню, - сказала она.
Кзарина осторожно обошла толпу и увидела, с кем Рексана говорит. Святотатцы! Двое паладинов. Или людей, нашедших Броню Силы. Суккуб попыталась не делать поспешных выводов ради своего психического здоровья и надеяться на лучшее.
- Разумеется. Это... - начал морщинистый мужчина.
- Мой придворный шут носит такую. Думал, что она делает его рыцарем. Редкий трус, - закончила Рексана, криво усмехнувшись своим шрамом.
Рексана сегодня была в своём сардоническом настроении. Это немного успокоило демоницу, хотя она знала, что это ничего не значит - Рексана и на своей казне сохраняла спокойствие.
- Моя леди, я ощущаю какую-то враждебность в ваших словах, - выступил вперёд молодой гость.
- Потому что она там и есть, Ромао. Повзрослей уже, - попенял его старый гость, а затем вернулся к Рексане. - Судя по одежде и дерзости, ты - главная у этих людей?
Правильно - сосредоточьтесь на Рексане, мальчики, я тут просто снежок. Демоница попыталась осторожно уворачиваться ото всех медленно опускающихся снежинок.
- Да, я, - гордо согласилась Рексана.
- Приветствую, моя леди, - Ромао слегка склонил голову.
- Стажёр? - сочувственно проговорила женщина.
- Да, - на секунду между мужчиной и Рексаной возникла душевая связь, и он расплылся в улыбке. - Больше обучать новичка некому, видите ли, все отправились... - он взял себя в руки и усилием воли разорвал связь. - Не важно куда. Мы - паладины Веритас, ищем демона, который направился в вашу сторону.
Кзарина застыла на месте, только потея всем, чем можно потеть. Великие Грехи! Вот тебе и не поспешные выводы. Надо было сразу бежать, как только увидела эту Броню. Создав себе пару дополнительных ног. Но... Кзарина посмотрела на землю. Святой снег так неудачно существовал именно сейчас. Отвод взгляда должен защищать от замечания её следов рядом с ней, но натренированные взгляды паладинов могли знать, что замечать. Осталась лишь надежда, что это мошенники, нашедшие Броню Силы и решившие притвориться паладинами.
- Спасибо за предупреждение. Обрубок, запомни, - бросила через плечо Рексана, человеку на костылях, который любил её. - А теперь можете идти. Ваши хорошие доспехи смущают моих нищих людей.
Умница! Гони этих ряженых прочь!
- Мы всё же останемся и проверим. Этому демону нужна группа людей, чтобы паразитировать на них. Это очень хитрая и скрытная тварь, - объяснил старший паладин.
Благодарю за комплимент, но сейчас я скорее дрожащая и мокрая... Так стоп. Зачем я вообще потею? Кзарина запоздало остановила своё потоотделение.
- Высший суккуб, - любезно уточнил Ромао.
Кзарина создала себе пару жабер, чтобы её паническое глубокое дыхание было бесшумным. Какие ещё у меня глупые надежды? Это мошенники, нашедшие две Брони Силы и решившие притворяться паладинами, и удачно угадавшие, что именно она именно здесь? Это уж совсем осмертиться, чтобы на такое рассчитывать.
- Давай ты все наши секреты им расскажешь, - его наставник раздражённо обвёл рукой толпу перед собой.
- А ну... - молодой паладин задумчиво коснулся подбородка, затем просиял. - А! Мы объединились с северной армией, они дадут нам небесные корабли, которые заменят грифонов, и мы опять сможем делать Железный Дождь.
- Молодец, Ромао, - с сарказмом похвалил его обветренный паладин. Затем он обратился к миру: - Справедливость, этот стажёр станет причиной моей гибели. Кажется, он и суккуба может называть леди и пытаться перевоспитать демона.
Справедливость? Лжебог или просто выдуманная смертными глупая концепция? Кзарина начала размышлять, какой конфигурацией тела можно взлететь бесшумно и не поднимая ветра. Надежда умирает последней, но... вряд ли. Это будет она, Кзарина, и первой и последней.
- Проблемы главное не запускать, - снова посочувствовала паладину Рексана. - Ленивые и глупые подчинённые без присмотра становятся только ленивее и глупей.
Духовная связь между ними снова возникла на мгновение.
- Я бы с радостью избавился от него, но мальчишка очень силён. Ромао, продемонстрируй то, о чём мы говорили по пути сюда.
Молодой паладин выставил вперёд раскрытую рукавицу, сосредоточился и крикнул: "Обличение!" Неожиданная вспышка света ослепила демоницу. "Святой мальчишка!" - взвыла она мысленно, хватаясь за лицо. Гламур и Отвод взгляда рухнули, пар пошёл от кожи, и она оказалась на виду. Нет, сейчас важнее её жизнь, чем глаза! Она мотнула головой, отгоняя остатки ослепляющего света, яростно посмотрела на паладина и, резко развернувшись, бросилась бежать вглубь деревни.
- Это оно. Убить это поганище, Ромао. И перестань выкрикивать названия приёмов! - приказал паладин, чьё имя так и не было названо, и его подопечный кинулся за демоном.
Кзарина побежала по снегу среди куч камней, ям и испуганных людей. Паладины (как совпало, что "паладины" и были главным ругательством демонов)! Она оглянулась на преследующего её паладина Веритас. Несмотря на доспехи, он не отставал. Ещё и из его груди исходил неприятный яркий свет. Кто носит символы веры в такие времена?
- Стой, демон! - крикнул светоносный паладин.
- Я - демонесса! - поправила его суккуб через плечо.
- Стой, демонесса! - исправился преследователь. Такой молодой, а уже вступил на прямой путь света. Паладины! Паладины! ПАЛАДИНЫ!
Они выбежали из поселения, и Кзарина смогла ускориться. Паладин тоже ускорился. Сколько же в нём выносливости? Явно не на одних молитвах так раскормился. Бесит.
Через некоторое время даже суккуб начала уставать. Все крупицы Метаморфозы, которые она собрала за ночь, были потрачены. Теперь она не сможет обновлять свои усталые внутренности новыми. А иллюзии на таком сильном обличителе не сработают.
У неё снова выступил пот, но она не смогла остановить его. Таково простым смертным, не умеющим менять свою плоть? Бедные... Как они вообще выживают? Демоница попыталась взмахами головы стряхнуть пот с глаз. И без него снегопад почти скрывал ближайшие сугробы.
Кзарина обернулась, чтобы бросить ему издевательскую фразу, но под ногами кончилась твердость и началась пустотность. Демонесса с каким-то позорным (почти смертным) криком полетела в тёмную пустоту. Всё ещё обращённая назад голова смогла увидеть, как паладин попытался остановиться на краю пропасти, но не смог и полетел следом, захватив с собой кучи снега, а потом даже обогнал её в падении. Ну что за наглец. Теперь с суккубом остался только другой наглец - ветер.
С каждой секундой падения ей становилось всё страшнее. У неё не было Метаморфозы даже на изменения глаз, чтобы видеть сквозь тьму. О крыльях или хотя бы кожаных перепонках и мыслей не было. Через какое-то расстояние и время (что для Кзарины в данном случае было одним и тем же) она поняла, что она тупица. Мирокрай. У этих смертных не хватило бы воображения на что-то абстрактное. А, и ещё что она обречена. Падающий в тёмную пропасть демон. Большинство смертных назвали бы это поэтической справедливостью. Но не из Бездны пришли мы... Внезапная земля агрессивно налетела на суккуба. Наступила настоящая тьма.
Первое, что увидела Кзарина после пробуждения - это снова тьму. Начинает приедаться. Она пошевелила рукой и поняла, что теперь её тело состоит (примерно) из 90% боли и 10% агонии. Через боль она обшарила вокруг себя рукой и нашла грязь, снег, воду и какой-то комок ткани. Ещё парой превозмоганий она попыталась обмотать этими тряпками свою руку (как делали смертные для лечения), но это не помогло. Однако она нащупала там кольцо. Мысленно перечислив все возможные варианты действий (их осталось всего два: надеть кольцо или не надеть кольцо), Кзарина втиснула палец в колечко.
Выскочившая из кольца светящаяся дуга впилась в лоб демонице, освятив всё вокруг, но тут же порвалась посередине, как самая простая нитка, и угасла. Прекрасная магия, просто шедевр. Осветило мне... ничего. Аж целую секунду. Спасибо, полезно.
Кзарина перестала думать о дурацком кольце, ведь во вспышке света она увидела паладина, который сжался в ком, и из его груди мужчины снова забил свет, показывая, что он пришёл в себя. А затем и линии на его молоте вспыхнули чистым белым светом, озаряя пространство вокруг.
Светящийся паладин с молотом в руке. Не самое приятное для демона зрелище, особенно в таком состоянии (90% боли и 10% агонии. А нет, уже 89% боли и 11% агонии). Молотный свет отбрасывал тени на лицо молодого мужчины, делая его очень непаладинским.
Пошатываясь, он направился к лежащей Кзарине. Она попыталась дёрнуться, но её тело словно перешло на сторону этого человека - оно пригвоздило хозяйку ко дну пропасти такой болью, что даже стон застрял в легких. Он убьёт меня? Прямо так? В грязи, в огромной яме? Его свет слепил глаза. Я ведь только получила свободу! И выжила после такого падения!
Паладин подошёл совсем близко и занёс свой молот. Я не хочу! Не хочу умирать! И ПОЧЕМУ У ДЕМОНОВ НЕТ ДУШИ!?
Но паладин не спешил опускать молот и прекращать жизнь демона. Теперь свет молота не падал на лицо мужчины, и это была одна сплошная тень. Что же там? Усмешка победителя? Отвращение? Скука? Хочет помучить меня напоследок? А ещё воин света...
Паладин опустил молот, но не на Кзарину, а к своему боку (на секунду показав сморщенное от внутренних терзаний лицо), развернулся и бросился бежать.
Он... не убил меня? Почему? Неужели он сжалился надо мной? Пощадил демона? Как же я тогда выгляжу?
Кзарина, пересилив боль, приподняла голову. Её зрение тут же раскололось надвое. Мальчонка уносил свет, но его было ещё достаточно, чтобы увидеть, что половина зрения осталась на месте, а другая половина поднялась вместе с головой. А заодно появилась острая боль (куда уж без неё?) в глазах, голове и каком-то новом органе между этими штуками. Демоница посмотрела вниз и увидела меж обломков кости, незапланированно выпирающих через мясо, свой глаз на стебельке, уходящем к голове. Паладин далеко унёс свет молота, и это зрелище погрузилось во тьму вместе с разумом демоницы.
3
Кзарина смогла немного восстановить себя. Она лежала в грязи в разобранном виде. Демон гордыни, грязь и тьма! В её теле всё ещё происходили какие-то процессы (вроде тока крови по сосудам или жизнедеятельность клеток), которые генерировали крупицы энергии, которые демоница собирала, как человек, умирающий от жажды и высасывающий росу с растений. Хотя, скорее, уже умерший. Пустынная мумия, лет тысячу мечтающая о воде.
Вместе с восстановлением тела она изменяла свои глаза (падение уже проделало часть работы, можно было сразу начать с чистого листа), чтобы видеть в темноте. Рядом ходила альма ростом до колена (хотя колено суккуба могло остаться где-то вверху), на единственных конечностях - двух ногах. У живой штуки был длинный хвост и вытянутая голова, как у муравьеда (если бы у него была гусиная шея), с двумя рожками, как у улитки. Существо деловито ходило у ручейка и опускало хвост в воду. Возможно, это был аудитор мелких ручьёв или Перелом вдавил её виду рот в хвост.
Кзарина медленно (как удачно совпало, что сейчас она не была способна на быстроту) подползала к этой альме. Альма же беспечно жила своей донной жизнью, не обращая внимания на подкрадывающегося высшего суккуба. Ах, думаешь, этот медленный кусок мяса не опасен для тебя? Только подожди ещё пару часов, вот тогда посмотрим, кто будет смеяться последним. Хотя, этой альмы будет недостаточно, чтобы восстановить функции смеха в организме. Ну ладно, но ещё пару альм - и вот тогда мы похохочем.
Отчаянно ищущий хоть намёк на свет глаз суккуба был грубо ослеплен приближающимся ярким светом. А бегемотоподобный топот отбросил все сомнения - паладин возвращался. Альма юркнула в воду и скрылась. Предательница! Могла бы стать моим обедом!
Кзарина закрыла, какой могла, глаз, но даже через веки свет настырно проникал в её мозг. Хорошо, что другой глаз закатился под её тело и видел темноту. Свет стал совсем близко, и она почувствовала его всеми остатками своего тела. Паладин.
- Демонесса? - позвал он.
Она смогла издать лишь стон, причём не классический: без использования лёгких, горла или рта, а с помощью каких-то других загадочных внутренних органов или их ошмётков. Вот тебе и демоническое изящество. Зато оригинально.
- Я не могу вылезти, стенки не выдерживают моего веса, - сообщил паладин. - И пальцы доспеха (если он показал свои пальцы, то демоница, разумеется, не увидела). Ты, вижу, ещё тут. Я предлагаю перемирие, чтобы помочь друг другу выбраться. А на поверхности я сдам тебя своим братьям, уж не обессудь (какой наивный дурачок, кто так договоры заключает?).
Наступила тишина, которую можно было бы назвать неловкой, но она не была таковой. Вся ситуация превзошла любые пределы неловкости и, сделав полный оборот, подошла с другой стороны и стала ловкостью.
Кзарина открыла глаз и увидела в мерзком свете силуэт склонившегося над ней мужчины. Приложив все усилия разрушенного тела, демоница смогла приподнять то, что осталось от её руки, к счастью, кисть ещё болталась на ней. Паладин подумал, а потом взял своим металлическим мизинцем её безжизненный мизинец и осторожно потряс его.
- Это клятва. Но я принимаю её только потому, что вижу, что ты сейчас не в самой удачной форме (да он настоящий джентльмен) и не можешь говорить.
Джентльмен некоторое время смотрел на горку костей и мяса, жгя её своим светом. Затем спохватился:
- Точно! Мы теперь союзники, я должен назвать тебе своё имя - Ромао. Я паладин, но это ты уже знаешь. А твоё имя... - Ромао сделал паузу, словно ожидая ответа. - Думаю, раз я пока единственный из нас умею говорить, то должен дать тебе имя. Хм... Дурашка.
Ты... Я была правой рукой правителя демонов! Ты... Ты сам дурашка. Первородный грех, как звучит-то убого!
Не подозревая об обидных мыслях Дурашки, Ромао продолжил:
- У меня в детстве была ручная альма по имени Дурашка, тоже маленькая, как ты. До сих пор скучаю по ней. Она ушла как героиня, убив огромного верекрока. Застряв в его горле (убейте меня кто-нибудь. На этого идиота надежды мало...).
Ромао постоял ещё, погружаясь в воспоминания или же просто думая, что ещё можно сказать собеседнику, который не может его остановить. Затем он куда-то ушёл, унося с собой свой жгучий свет. Вернулся он, держа в руке двуногую альму.
- Матушка всегда говорила, что больным нужно есть, спать и не мешать им восстанавливаться.
Ладно, не такой он и идиот.
4
Паладин шёл вдоль бурлящей реки, освещая путь своим светом, а Дурашка висела на его плечах, словно мясной воротник. Они (в лице одного Ромао) решили идти против течения, чтобы посмотреть на источник воды. По мнению демоницы, это не имело какого-либо смысла, но идти по течению тоже. Главное - не идти вглубь пропасти, там легко можно потеряться без ориентиров.
Внезапно Ромао метнулся к стене и схватил туннельную змею, которая высунулась из одного из множества отверстий и поймала в пасть мелкую альму. Альма расширилась и застряла в горле змеи, не давая ей вернуться в свою дыру. Паладин завёл обоих альм себе за плечо, и Дурашка с жадностью поглотила их.
На дне был свой собственный микрокосм. Как и в любой экосистеме, все виды участвовали в гонке вооружений: грибы использовали грибоядных для распространения своих спор, грибоядные выращивали на своих телах защиту от хищников, хищники выращивали на своих телах (а некоторые - на чужих) средства обхода этой защиты. Вероятно, здесь были свои паразиты и трупоеды. Только светящиеся медузы догадались левитировать в воздухе, не касаясь поверхностей, где происходили безумства Эволюции.
- Приятного аппетита, Дурашка, - сказал паладин.
- Спасибо, - ответила она хриплым и совсем не женственным голосом.
Благодаря кормёжке она смогла восстановить внутреннюю структуру. Вот только она не хотела давать себе голос, чтобы не мешать паладину пребывать в собственных иллюзиях. Однако она создала себе голосовые связки случайно: Ромао постоянно рассказывал какие-то истории, которые суккуб большей частью пропускала мимо ушей. Но тут его рассказ зашёл о символе веры, который ему подарил отец. Чтобы оживить рассказ, паладин достал этот злосчастный символ из-под брони, и демоница совсем ослепла от усилившегося света. Свет жёг ей тело, но безвредно, это её разум и дух страдали и теряли силу.
Дурашка смогла разглядеть сквозь слезы (и зачем она только восстановила слёзовыделительную систему?) деревянные весы Справедливости на верёвочке. Странно, ведь обычно они были серебряными или железными (Кзарина - молодая демоница, но она знала о старой кампании демонов по убеждению смертных, что железо причиняет сильную боль демонам (что не так). Хотя скрыть, что это серебро причиняет боль, не удалось, но, по крайней мере, теперь был шанс встретить железные орудия демоноборцев среди серебряных, и можно было притвориться, что изгоняешься).
- Убери... Больно... - неожиданно для себя и для паладина взмолилась Дурашка.
Ромао аж подпрыгнул на месте, но спрятал символ веры под броню:
- Ох, да, это было невежливо с моей стороны. Прости меня, Дурашка, я забылся, - извинился перед демоном паладин. Он был очень странным паладином.
- Спасибо. Больше не надо.
У демоницы не было сил что-то скрывать от него (да и что? Он внутренности её внутренностей видел) или притворяться. Да перед этим дурачком и не надо было - он с восторгом и улыбкой в голосе шёл во тьме с демоном на плечах. Рассказывал истории: о семье, о фермерской жизни, об учёбе на паладина (что были бы ценными для демонов сведеньями, если бы они уже не знали всё об этом), о том, что он рад, что сделал выбор в пользу жизни Дурашки, и теперь не надо об этом думать.
Один раз он пристал к ней, расспрашивая про её жизнь, но она быстро пресекла эти вероломные попытки выведать больше про демонскую жизнь. Хотя и рассказать ей особо не было что. Всё, что из неё вытянул паладин, что она тень. Просто это звучало таинственно, и он потратил много времени, обдумывая, что значит эта бессмысленная "тень".
Чего не хватало в его рассказах, так это любви, с удовлетворением думала демоница. Да, в них была любовь к родителям и вере, но это было не то, что мог поглощать суккуб. В его историях не было ни подруги детства, ни какой-нибудь приезжей соблазнительницы, ни паладинши, с которой соперничество могло бы перерасти в нечто большее. Он не познал любви, смешанной с похотью. Значит, этот паладинчик - лёгкая добыча для такого сильного суккуба, как я. О, рыбка!
Сам паладин ел альм, пожаренных на огне из грибов, который он разводил своим кресалом из потайного кармана на боку своей брони. Грибы сгорали быстро, и их приходилось постоянно подкладывать. Ромао съедал лишь малую часть альмы и запивал вскипяченной в рукавице водой из реки (чистоплюй).
Но прежде он склонял голову, складывал ладони перед собой и что-то бормотал еде. Дурашка, решив, что это один из тех человеческих моментов, когда, загнав обезумевшую от страха альму и жестоко расправившись с ней, люди по-дружески благодарят её за предоставленное мясо, словно в этот момент служат Гармонии, а не Эволюции. Из вежливости (а вежливость к тому, от кого зависит твоя жизнь, практически необходимость) она сложила руки над собой и начала бормотать: "О маленькая альмочка, прости, что мы тебя съели."
Ромао начал сбиваться в своём бормотании, поглядывая на демоницу, а затем прислушался и тут же расхохотался.
- Вот ты действительно Дурашка, - сказал он сквозь слезы. - Ты зачем их благодаришь за то, что они позволили себя убить, они ведь явно не хотели? Ха-ха-ха! Дурашка...
Для демона гордыни Дурашки это звучало довольно обидно.
- Смешно тебе? А я тебя изображала.
- Это молитва, Дурашка.
- Ох, тогда мне не надо такого.
Дурашка лежала рядом, наблюдая за тем, как паладин занимается едой в собственном свете и синеватом свете костра. Хоть он и не в моём вкусе, но он довольно привлекательный. Я знаю пару суккубов (хоть она не особо ладила со своим видом), которым бы он понравился. Стоит запомнить его внешность, ведь мужских обликов у меня совсем нет.
- Мда, надо будет попросить командира добавлять кристаллы вкуса в общий комплект, а то это просто дрянь какая-то, не в обиду этой дряни, - Ромао посмотрел на свою спутницу (вернее, груз) и улыбнулся.
Уголки губ суккуба тоже непроизвольно устремились вверх. Ромао поднялся, положил демоницу себе на плечи, скормил ей остатки альмы и отправился дальше во тьму.
5
Дурашка споткнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за руку Ромао. Его бронированная рука её заинтересовала, и она начала её поглаживать, задумчиво произнеся:
- Знаешь, паладины всегда вызывали во мне слабость (и это было правдой - паладины действительно хорошо умели ослаблять демонов).
- Какая же ты неловкая, Дурашка. И худенькая. Столько ешь, а всё равно худая. Нужно больше еды, - Ромао подумал и решил окончательно добить её: - Ты уж меня, конечно, прости, но как вы, с такой внешностью, соблазняете людей? Просто интересно. У тебя и волосы такие слабые. У моей матушки была одна мазь на травах...
- Да чтоб тебя, паладинчик, на небесах венчали с гарпией! - суккуб кисло отпустила его руку. - Говорить такое женщине, которая хочет тебя соблазнить? Сразу видно девственника.
- Ну правда же! У тебя об лицо можно порезаться, - начал оправдываться перед демоном паладин. - Хочешь сказать, что это не так? Моя вина тут в чём?
- Во всём! - Кзарина решила больше не тратить силы на такого дурака. Дурак смущенно замолчал.
Демоница смогла восстановить свою истинную форму (острое лицо и длинные бесцветные волосы) и теперь шла рядом с паладином по этому дну мира. Она едва держалась на ногах, и Ромао постоянно приходилось её ловить, а в редких случаях поднимать с земли. Свет его символа веры туманил (или лучше сказать рассеивал) её разум. Она не могла сосредоточиться и придумать адекватный план соблазнения. Суккуб даже не могла придумать адекватную ложь. А её флирт? Ужасный флирт. Если бы его услышали другие Желания, её бы с позором изгнали из суккубов. Так мужчин не завоёвывают, но ему и так нормально. Повезло с таким дураком, что и говорить...
Ей нужно было найти источник похоти, чтобы пополнить ментальные силы (которые были важнее физических). И Ромао был единственным доступным ей источником. Вернее, не был. В этом и заключалась проблема. Он видел в ней что-то среднее между домашним питомцем и своей болезненной младшей сестрой. А она демон! Демон! Аргх! Ай, опять споткнулась. Но вряд ли она найдёт ещё одного человека на глубине этого святого филиала Бездны. Она прислушивалась к себе, но вроде не началось... Пока голод терпим. Слово дня - "Пока".
Они шли уже... Неизвестно сколько, здесь совершенно невозможно было следить за временем. Очевидно, счёт должен вестись днями, если не неделями. Каждый раз, когда паладин находил какой-то предмет, случайно оказавшийся в этой пропасти, он радовался как дурачок или ребёнок, Ромао одним словом. Эти новые вещи действительно вносили серьёзное разнообразие в их однообразную жизнь, хотя и были совершенно бесполезны. Обломок меча или рваная тряпка никак не могли помочь им выбраться. Даже до него это постепенно доходило после бессмысленных попыток придумать что-то с этими предметами.
Однажды он нашёл почти ровную палку и тащил её с собой, думая найти плоский камень у реки и сделать лопату. Шанс найти камень такой формы суккуб находила очень маловероятным, но Ромао был упорен в своём квесте за огородным инструментом. За ужином он опять принялся ковыряться в своей палке, словно ребёнок с... тоже палкой. Демоница смотрела на него тусклым взглядом. Зачем ему вообще лопата? Но, видя его упорство, она переработала кости альмы внутри себя и выбросила из руки костяную лопатную насадку.
- Ч-ч-что это? - Ромао начал заикаться (видимо, от радости), когда принял на ладони свой подарок. Так он и застыл.
- Ты же хотел сделать лопату, паладинчик. Как ты её хотел сделать, если не знаешь, как она выглядит? - изумилась Дурашка. Что-то он задерживается с восхвалениями меня.
Ромао перевёл расширенные глаза (явно чтобы рассмотреть свой подарок во всех деталях) на лопату, затем на Дурашку, затем снова на лопату:
- П-почему на ней столько шипов?
- А ты когда в последний раз свой скелет видел? Там полно шипов, - отмахнулась Дурашка, решив присесть на землю. Она уже поняла, что не дождётся благодарностей от этого смертного, вошедшего в ступор счастья.
- А почему тут дыры, похожие на зловещее лицо?
- Потому что мне так удобнее было сделать. Ты меня своим дурацким светом слепишь, сильно ограничивая в силе. Сам бы попробовал сделать эту лопатную штуку, когда какой-нибудь демон тебе в лицо тьмой светит, - Дурашке надоел этот разговор, и она шлёпнулась на бок, скукожилась и так решила поспать. Она потратила больше сил на эту глупую штуку, чем рассчитывала.
- Спасибо, Дурашка, - всё же услышала она сквозь дрёму.
Великолепнейшая лопата пригодилась скоро. Внезапно снежная буря решила пройти прямо над пропастью, засыпая всеми своими запасами снега странников дна. Они пробрались через белое месиво и реку, и Ромао нашёл в стене какую-то щель и принялся долбить её края подарком Дурашки. Он сломался у соединения с черенком, а также треснул почти напополам после нескольких ударов. Ну конечно, Ромао был в Броне Силы, что ещё можно было ожидать от кости, когда её так колошматят о твёрдую землю?
Ромао замахнулся подарком, намереваясь бросить его в реку, но заметил стоящую Дурашку, уже в высоких снежных шапке и эполетах. Он осторожно положил лопату рядом с собой и разорвал руками вход в пещеру, разбросав огромные блоки земли. Затем снова виновато посмотрел на Дурашку.
- Да заползай уже! - прохрипела она ему раздраженно. Её эполеты и шапка слились вместе.
Внутри свет паладина не смог даже коснуться каменных дальних стен и потолка. На ближайшей стене глаза на глазмхе удивлённо уставились на гостей. Пещера оказалась настолько просторная, что Ромао смог стоять в ней, заодно стоя в Броне Силы. Но он решил не стоять - панель на спине Брони открылась, и он вылез из неё, в то время как Броня осталась стоять на месте. Паладинчик был в обычной белой шерстяной рубашке и штанах. В Броне Силы его голова казалась маленькой на огромных плечах, но теперь он был в своих настоящих пропорциях. Слишком мускулист и строен, по мнению суккуба. В таких телах похоть не задерживается, маринуясь, а циркулирует по-нормальному. Но это тело принадлежало Ромао, и если там что-то циркулировало и мариновалось, так это благочестие или думы о благочестии. Сев прямо на землю, он устало опустил руки на колени. Что это с паладинчиком?
Дурашка присела рядом с ним на колени. Ромао отвернулся и отодвинулся от неё. Да что с паладинчиком? Дурашка сократила созданную парнем дистанцию, которую он снова создал. Неужели это оно? Неужели он чувствует смущение от вспыхнувшей огромной дикой едва контролируемой похоти? Дурашка распростёрла свои руки и прикрыла глаза, улыбнув рот. Но что-то ничего не происходило. Никакой волной огромной дикой неконтролируемой похоти её не смывало.
- Я, кажется, заболел, Дурашка. Держись от меня подальше, - печальным голосом заявил паладин и шмыгнул носом.
- Ты же паладин, - у Дурашки упали руки и настроение.
- Да, и что? - сказал Ромао, всё ещё разглядывая интересную стенку вместо скучной демоницы.
- Так вы же святые люди.
- Я... Я, наверно, плохой паладин, - Ромао снова шмыгнул носом. - Я думаю, что отдохну в этой пещере, пока не поправлюсь, а ты держись от меня подальше, если мы вдвоём заболеем...
- У демонов нет времени на глупости вроде болезней.
- Правда? - паладин повернулся к ней.
- Конечно, - уверила его суккуб. - Стольких смертных нужно сбить с пути, направить ко злу. Стольких совратить... - голос Дурашки совсем усластился. - Кстати, насчёт этого... Я могла бы согреть тебя...
- Правда? Здорово! - Ромао обрадовался, но затем запоздало смутился. - Я про то, что ты не можешь заболеть. Не про соблазнения смертных. И про согревание ты здорово придумала. Принеси сюда грибов или деревяшек, если найдёшь, и мы разведём костёр.
"Из всех людей мне достался этот девственник", - думала Дурашка, возвращаясь по их пути к колонии грибов. Она нашла рваную грязную тряпку и складывала грибы в неё. Пока она в нескольких подходах переносила костровое топливо в пещеру, Ромао делал себе постель из глазомха, выковыривая из него глазки. На одном из заходов Дурашка увидела, как он начал и ей делать отдельную постель. Аргх!
В конце она забрала палку несбывшейся лопаты, а костяную часть поглотила. Положив черенок и усыпав ей часть грибов рядом с паладином, демоница протянула ему руку за кресалом.
- Ты что делаешь? - спросил её Ромао, уже довольно вытянувшийся на своей постельке.
- Не рановато у тебя маразм начался, паладинчик? Я делаю костёр, как ты и приказал мне своим глубоким командным голосом. Поближе к тебе, чтобы тебе и твоей болезни было теплее, - Дурашка немного устала от физической работы, но не достаточно, чтобы не явить миру свой сарказм.
- Но тут дым от него накопиться в пещере, - Ромао, как всегда, вместо вечной благодарности говорил очевидные вещи.
- Отлично.
- Ммммм, мы, люди, можем умереть от дыма, - признался паладин смущенно.
- Оу.
- Давай у входа. Там воздух уходит.
После нескольких неудачных попыток демоницы развести огонь, Ромао поднялся и развёл его, но вначале переложил топливо из прохода чуть за уступ. Затем Дурашка ушла на охоту, но вернулась лишь с кучей плодов с одинокого куста, которые Ромао отверг в виду их ядовитой окраски. Судя по всему, людей и растительный яд убивает.
- Я и не голоден, Дурашка. Вообще, голодание используется в лечении. Так и называется - лечебное голодание, - паладин попытался перекричать свой урчащий желудок.
Но Дурашка всё же кое-что смогла. Под инструкциями Ромао она влезла в его Броню Силы и, хоть и с нескольких попыток, сдвинула её, согнув и сложив рукавицы ковшом над костром. Броня застыла в этой позе, позволив вскипятить в её рукавицах воду, которую демоница натаскала из реки в своих руках. Только такую воду Ромао мог пить. Как оказалось, люди могли умереть и от обычной солёной воды. И как они стали доминирующим видом во многих мирах?
Вдоволь напившись горячей воды, паладин улёгся на свою постель. Дурашка, решив проявить "доброту", создала на нём Гламуром иллюзию тёплого одеяла (хорошего - толстого, с узорами), всё равно Гламур в их ситуации мало нужен.
- Теплее... спасибо, Дурашка, - пробормотал Ромао, прикрывая глаза и натягивая оставшееся на месте одеяло до подбородка.
Дурашка тихонько порадовалась этой маленькой лжи, постукивая кончиками пальцев друг о друга у подбородка и мысленно похихикав. Может, я всё-таки порчу его чистое сердечко. Маленькими шажками. Иллюзия держалась недолго, но он уже спал. Его свет символа веры потух вместе с его сознанием, демоница осталась в темноте. Закончив своё мини-торжество, она легла на свою постель, и сон сморил её почти сразу.
Проснулась она от шороха. В пещере кто-то был! Копался в их запасах грибов. Огромный!
- ДЕМОНЫ! - закричала спросонья дурным голосом Дурашка, бросаясь на то место, где должен быть Ромао.
Он там и был. Суккуб врезалась в него и вцепилась в его смертное тело, но вместо ужаса от осознания, что это точно не он шумит в темноте, почувствовала странное облегчение. До того момента, как его рука чувствительно хлопнула её по спине.
- Ай! Да не я! Другие демоны!
Свет из груди паладина ослепил Дурашку, заставив отползти от него. Он схватил свой молот и тоже зажёг его, но не поднял - он был не в Броне Силы. Из горки грибов выпрыгнула маленькая шерстяная альма и юркнула в проём.
- Не демоны, - Дурашка, стоя на четвереньках, смахнула со лба невидимый пот. - Всего лишь альма. Шерстяная... странно для этих мест, тут обычно... - она посмотрела на паладина и замолчала.
Хотя Ромао провёл всё это время в объятиях сна, он не выглядел отдохнувшим. Скорее наоборот - он был мрачен и напряжён.
- Демоны, Дурашка? - буркнул он.
- Конечно, из-за альмы, даже большой, я бы не подняла переполох, - суккуб села на свою мховую кровать. - Моё дело, как паникующей, предполагать самый худший вариант внезапности.
Ромао нахмурился, но теперь по-другому:
- Но они же твоего вида.
- То есть, если тебя окружит десяток вооруженных людей, ты будешь спокоен, раз они твоего вида? - Дурашка легла на свою постельку, уставившись в темноту, скопившуюся на сводах пещеры.
- Я думал, все демоны заодно, - он почесал затылок, глядя на неё.
- Ха! - вырвалось изо рта Дурашки. - Демоны - зеркало человечества. Дестабильные эмоции. Деэмо, так нас правильно называть. Если люди враждуют, то и мы враждуем. Вы плетёте интриги, и мы плетём интриги. Так что, если меня будут разыскивать другие суккубы или демоны Гнева, то ты меня не видел. Сделка? - она ткнула в его сторону пальцем для убедительности.
Ромао всё сидел, уставившись на демоницу.
- Свет затушишь? - недовольно проворчала суккуб, злясь больше на то, что разговорилась со смертным, чем на его гадкий свет.
- Прости, - Ромао потушил свой молот и лёг, сложив руки на груди. Но свет из груди остался. - Но люди не злые, может быть, несчастные и печальные. И мы стремимся к добру. Значит, должны быть деэмо любви, надежды, веры...
Дурашка перевернулась на бок, подперев голову:
- Это стабильные эмоции. Их нельзя почувствовать резко и остро. А если и можно, это не будет плохо, так что ваши души не попытаются отделить эти эмоции от себя в мир, - Дурашка замолчала, хлопнув рукой по постели. Ромао тоже молчал, но его свет не гас. - И не называй нас деэмо, все уже согласились на демонов. И Ромао...
- Да?
- Никому не говори то, что я тебе рассказала. Или хотя бы, что это я сказала, особенно демонам.
- Я и не собирался. Не то, что у меня полно друзей демонов. Я ведь паладин.
- Знаю я, какой ты паладин, - она закрыла глаза. - Тебя только допусти ко двору Желания, ты там всем голову вскружишь... - несмотря на свет, Дурашка юркнула в сон.
На следующее утро (или день, вечер или ночь - на дне они слипались) Дурашка завесила вход найденной тряпкой (сначала вытерев ею пыль с пола) и Гламуром создала несколько красивейших картин для уюта, которых Ромао тут же попросил убрать, потому что не любил этот стиль. Стиль обнаженной натуры. Но другого суккуб не знала.
Затем Дурашка отправилась на охоту. Её тактика была ещё со времён, когда она была куском мяса: тихо подкрадываться и хватать. Успех был точно таким же - все альмы убегали от неё, несмотря на то, что рядом не было светоносного Ромао. Но, видимо, они тоже перестроили глаза, чтобы видеть в темноте. Скоро ей надоело падать в грязь, ничего не поймав, и, подкравшись к шестиногой ящерице с головой, похожей на молот, Дурашка выбросила вперёд руку, превращая её в костяной шип. Таких приёмов ящерица не ожидала и проткнулась.
Когда демоница вернулась, таща добычу на спине, то обнаружила беспокойно выглядящего Ромао из-за занавески на входе. Ждёт паладинчик. Почему-то ей это понравилось.
- Дурашка! Что у тебя с рукой? - крикнул он.
- А, - легкомысленно отмахнулась торчащим обрубком Дурашка. - Я выращу новую за пару дней. Как оказалось, я великая охотница - материала для твоего пуза и моей Метаморфозы будет хоть отбавляй.
Её костяная рука оказалась плохо прикреплённой с остальным телом, и сразу же оторвалась и решила остаться в альме. Но зато альма попалась огромная, её пришлось даже разрезать, чтобы протиснуть в пещеру. Когда Дурашка шлёпнула сырое мясо на землю, Ромао скривился.
- Только не говори, что и от грязи вы умираете, - устало спросила демоница, пнув часть туши. - Она же везде, прямо под ногами, куда ни плюнь.
- И эти существа нас дурят веками... - пробормотал Ромао. - Мы от грязи не умираем, но есть её не хочется. Лучше помой мясо. Да и грибы тоже.
- Ядовитое я не буду, съедобное вымой... - забурчала Дурашка, моя мясо в реке. - Может, ещё мёртвое нужно оживить, а живое умертвить для его паладинского величества.
Дурашка отрезала и нарезала мяса в рукавицы Брони, в которых уже прохлаждалась кипяченная вода. Вместе с мясом туда упало и кольцо, которое Дурашка впихнула в альму вместе с рукой, ставшей шипом. Демоница достала его (незаметно от Ромао, чтобы он опять не начал ворчать о лишних вещах в его еде) и надела на оставшуюся руку. Раз она о нём забыла, то и сложностей в его ношении никаких нет, а смертные любят колечки, даже с таким ерундовым зачарованием. Не душу, конечно, выменять, но, может, пару носков или зеркальце.
Она побросала в рукавицы съедобных (после нескольких привередливых проверок Ромао) грибов и принялась поддерживать под ними огонь. Паладинчик всё это время терпеливо ждал на своей постели. Демоница тайно от него вылила через свою оставшуюся руку пару капель слёз и пота, в качестве подарка ему. Теперь не будет жаловаться, что еда пресная.
Когда Ромао попробовал шедевр Дурашки, то его лицо приобрело героическое выражение. Он перевёл на суккуба взгляд, но та не видела, потому что застыла, закрыв глаза и протянув ему руки, словно ожидая, что он будет в благодарность осыпать её до этого припасёнными драгоценностями.
- Я ценю твои старания, Дурашка, но это блюдо, кажется, планирует мне месть, - с усилием произнёс паладин.
- Месть? Оно просто знает себе цену, - раздраженно бросила Дурашка, поняв, что все её мысленные комплименты не материализуются в реальность.
Ромао победил блюдо, а затем выпил несколько горстей воды. Всё это время у него было превозмогающее выражение лица, словно он не наслаждался едой, а бился с ордой монстров пару дней кряду. Наверное, мясо той ящерицы невкусное. Так подставила моё великое блюдо!
Пару непонятных отрезков времени Дурашка выходила на охоту. Всё это выжидание не сулило ей ничего хорошего, но не могла же она тащить Ромао на спине. Она прислушивалась к себе, но не чувствовала никаких изменений. Возможно то, чего она опасалась, было лишь демоническим суеверием. Возможно... Рука у неё отросла, и она использовала свою предыдущую руку в виде костяного шипа, как копьё, пока оно не сломалось.
Из костей альм Дурашка пыталась сделать мебель, но ни одно предназначение вещи Ромао не угадал и использовать отказался. Даже чудесный хрящевой стульчик, который, правда, развалился под Дурашкой, когда она села на него для демонстрации его безопасности. Но сам стульчик был хорош.
Но, несмотря на то, что навыки охоты и готовки Дурашки постоянно улучшались, состояние Ромао ухудшалось. Он больше спал или просто молча лежал, глядя в потолок, и не ждал охотницу. Одной условной ночью Дурашка проснулась от его стонов. Она подскочила и неуверенно посмотрела в его сторону. В нём не было сознания и света, а в пещере Дурашка всегда изменяла себе глаза, чтобы не ослепнуть от паладинского свечения.
Она подползла к нему и дотронулась до его лба. Он был горячим. Слишком горячим для человеческого существа. Демоница вскочила на ноги и беспокойно закружилась по комнате, натыкаясь на свою дурацкую мебель. Это ведь из-за меня, да? Я что-то сделала не так. А если... Если Ромао умрёт...? Дурашка на мгновение представила, как останется в этой тьме без человека, только альмы и река будут составлять ей компанию. Эти мысли добавили ей скорости перемещения. Она снова кинулась к Ромао, но он по-прежнему был горячим. Он как будто боролся за каждый тяжелый, неровный вздох, перемежая его стонами. От волнения суккуб начала кусать себе кончики пальцев, пока не откусила один.
Успокойся, Дураш... то есть Кзарина. Как демон ты ничего не можешь, даже проникнуть в его светоносную голову, в его паладинский сон и сделать его спокойнее. Чтобы другой смертн... человек сделал? Дал бы какие-то лекарственные травки, но я не знаю какие. Если бы только это было физическое повреждение, тогда бы я смогла Метаморфозой заменить ему часть тела. Да хоть всё тело! Что ещё люди делают в отчаянных случаях?
Дурашка остановилась, найдя ответ, но она не могла так поступить. Или...? Особенно громкий страдательный стон вырвался из тела человека. Дурашка бросилась на колени и сцепила перед собой ладони.
- Эй, слушай... Справедливость, да? - забормотала она. - Это, может быть, немного неожиданно... Не каждый день тебе молятся демоны, я знаю. Поверь, сама в шоке. Но Ромао же твой. Он же такой хороший, да ты же знаешь. Зачем он страдает, он же не заслужил? Спаси его, а? И проси у меня, что хочешь. Как вы там контракты составляете? Сомневаюсь, что нужно подписывать кровью. В общем, ты - мне, я - тебе. Только не наглей... (Ромао издал ещё один страшный стон.) Ладно, наглей. Спаси Ромао, пожалуйста. И получи мой открытый долг.
На следующее утро Ромао открыл глаза и резко поднялся, скинув с себя Дурашку, которая заснула, обнимая его, только пару минут назад.
- Дурашка, я так голоден, что даже твоего супа захотелось, - паладин посмотрел на приходящую в себя суккуба. - Знаешь, мне такой сон приснился... Один из таких безумных. У тебя были Весы Справедливости и огненный меч, которым ты отгоняла от меня живую тьму. Ой, ты плачешь? Это какое-то демоническое оскорбление я сказал, не подумав, Дурашка? Прости меня...
После того страшного промежутка времени Ромао начал быстро поправляться. Он даже попросил найти ему верёвку. Узнав, что она нужна ему, чтобы сделать сеть для ловли рыбы или аркан для ловли мелких альм, Дурашка отдала ему свои волосы. Ромао, уже привыкший к более размытой физиологии суккубов, принял подарок, даже не моргнув. Он сплёл из её волос сеточку, которую закидывал в реку и ловил рыбёшек, пока демоница была на охоте.