Аннотация: 11 глава. Основной файл тоже обновлен. Огромная просьба все комментарии и оценки оставлять в основном файле.
11. ПРОГРАММЫ.
Так вот где ты прячешься, Третья Лаборатория.
Заезжать на стоянку Рантер не спешил. Разрешения на визит он получить не мог, поэтому вынужден был осторожничать. Прожилин слишком важен, его не тронут из-за выдачи адреса, чего не скажешь о капитане - от санкций за самовольное проникновение на стратегически важный объект даже принадлежность к девятому отделу не застрахует. Хотя - от кого?
За трансформацией государственного строя Фред наблюдал изнутри. Когда государства одно за другим расформировывали силовые ведомства, так и не дослужившийся до капитана отец Рантера принудительно ушел в отставку. Еще тогда, будучи курсантом Военной Академии, наблюдая за слиянием спецслужб, Фред задавался вопросом - что случится, если девятый отдел выйдет из-под контроля? И из-под чьего контроля? Служба, сконцентрировавшая лучших представителей расформированных предшественниц, получила безграничную власть. Даже президент - избранная публичная фигура - вынужден оглядываться на управление девятого отдела. И однажды, Рантер был уверен в этом, мирное общество непременно должно перерасти в военную диктатуру. Но пока этого не случилось. Возможно, потому что не было повода.
Капитан окинул взглядом хорошо освещенный полукруг стоянки, прикинул, сколько камер слежения засекли его камуфлированную машину, и все же припарковался в центре, на самом видном месте. Мало ли жильцов могут ждать среди ночи гостя?
В подъезде Рантер активировал шумовой агрессор, задав программу рандомного излучения, и пока ошарашенная техносфера сканировала пространство, гоняясь за хаотично отражающимися от стен волнами, прошмыгнул в подвал.
Массивная дверь лаборатории была заперта. Болезненно-зеленое освещение, встретившее в прошлый раз, отсутствовало, Рантеру пришлось достать фонарь, чтобы найти панель кода и сканер отпечатков пальцев.
За время службы капитан встречался с разными замками. И ни один не стал препятствием. Старый безотказный "ВВВ" - маленькая коробочка, способная расшифровать любой код, из-за чего и получила название Выручалка на Все Времена - взламывала любые шифры. Закрепив прибор на панели кода, Рантер выбрал нужный режим. На дисплее замелькали символы, распознавая кодировку датчиков, выискивая нужную комбинацию сигналов. Наконец, бегущие строки остановились, одна за другой появились буквы, складываясь в слово.
"Обломись".
Рантер оторопело уставился на дисплей. Мало того, что прибор вместо последовательности кодовых символов вдруг выдал системное сообщение, так еще и кириллицей.
В ту же секунду пискнул замок, дверь отворилась, и капитан услышал сдавленное хихиканье.
- А просто постучать не мог? - В проеме, рядом с открытой нишей терминала техносферы, стоял Прожилин и скалился, словно вышедший на пенсию иллюзионист, наконец-то получивший возможность показать новым зрителям старые фокусы. - Код он взломать удумал. Хе!
- Должен признать, у вас странная кодировка, - с вызовом ответил Фред. Незнакомое слово на дисплее прочно засело в память.
С лица Прожилина исчезла веселость, ноздри нервно дернулись.
- Нерусь, - пробормотал ученый и зашагал к хромированной двери.
От мельтешения диаграмм и цифровых значений на дисплеях погруженная в полумрак комната напоминала танцплощадку с господствующим стробоскопом. Яркие вспышки озаряли то пустую кушетку, то узкие полосы стен, с расставленными вдоль них коробами приборов. И когда Прожилин включил свет, Фред невольно отпрянул, увидев Беса.
Киборг неподвижно сидел в кресле, подключенный к центральному компьютеру десятком шлейфов на присосках. Волосы спутанными нитями покрывали лицо, и остановившийся на одной точке взгляд красных от напряжения глаз сквозь белесую паутину пробирал до дрожи.
- Итак! - воскликнул Прожилин, аккуратно усевшись на кушетку. - Что ты предлагаешь взамен?
Этого следовало ожидать. Зависимостью от капитана старый пень обременен не был, непреодолимой симпатией с первой встречи не проникся, значит, искал выгоды.
Рантер демонстративно остался стоять, хотя Прожилин небрежно указывал на хромированный табурет. Взгляд сверху создает иллюзию иерархии.
- Ресурсы, - ответил капитан. - От золота до плутония в пределах сотни принятой меры объема. Одна сделка - одна поставка.
Расчет был точным. Ученый фанатик, находясь под покровительством государства и имея доступ к любой информации, мало в чем нуждался. Слабым местом могли оказаться только количественные ограничения.
Однако Прожилин расхохотался.
- Тепло, капитан, - издевательски произнес он, - но не горячо. Железяки и камушки себе оставь, мне они нахрен сдались.
- Что тогда?
- Девчонка. Мужика можешь хоть на атомы разложить, девку доставь мне живой. И чтобы ни одной царапины. Иначе - сдам со всеми потрохами Генералу. Уж он найдет твоей заднице достойное применение.
- Зачем? - насторожился Рантер. В возникшее у старикана влечение к чистильщице слабо верилось, значит - либо старые счеты, либо новые опыты.
Болтливость ученого-отшельника избавила капитана от муторных догадок.
- Как думаешь, он человек? - спросил Прожилин, кивнув в сторону безучастного ко всему Беса. И тут же продолжил, не дожидаясь ответа: - Человек. Но немного модернизированный. Имплантация приборов - все равно, что облучение, только точечное. Электронные импульсы, магнитное излучение и куча всяких волн обязательно воздействуют на ткани. И на гены - тоже. А теперь пораскинь остатком мозгов и скажи, каким будет ребенок Беса?
Рантеру пришлось сесть.
Если скрестить урода с нормальным человеком может родиться здоровый малыш, может - урод, а может - гений. Вопрос лишь в знаке отклонения. А если избавиться от элемента случайности? Если скрестить две модифицированные особи? Мутация будет полной. Даже усиленной. И не важно, сколько пальцев, рук, голов отрастет у отпрыска, его достаточно изучить, выявить негативные факторы и исключить совсем. А положительные - внедрить "в производство".
Где-то в глубинке огромной, неуклюжей и прогнившей у самой основы страны скоро появится способ превращать детей в сильнейшее оружие. Тысячи маленьких бомб слабо чувствительных к боли, с чудовищной реакцией и повышенной регенерацией клеток. Чистильщиков учили быть роботами, новое поколение таким родится.
И что мировое сообщество сумеет противопоставить такой стране?
Теплые, но будто железные пальцы сомкнулись на шее капитана. Запоздало брякнули по металлизированным ножкам кресла сорванные шлейфы. Рантер запоздало потянулся к кобуре на поясе, но тут же взвыл - резко заломленную за спину руку пронзила острая боль.
- Успокойся, Бес. Наш гость просто разнервничался. Он не хотел сделать ничего дурного. Правда же?
Рантер скосил глаза на Прожилина. Старикан ликовал. Куцая борода дергалась от беззвучного хохота, глаза шкодливо блестели. Капитан заставил себя согласно кивнуть.
- Вот и славно, - подытожил Прожилин, наслаждаясь ситуацией. - Ну так что? Мы договорились?
- Договорились, - зло ответил капитан.
Удивительно, но интерфейс операционной системы центрального компьютера был текстовым. Прожилин вводил команды со скоростью, доступной лишь обезьяне, посаженной за пульт управления, что вызывало сомнения в осмысленности его действий. Однако, машина откликалась, моментально выдавала уведомления о подключенных модулях и смене настроек. Наконец, вдоволь настучавшись по клавишам, ученый убрал руки с клавиатуры и отъехал на кресле в сторону. В игру вступил Бес.
Киборг отдавал команды компьютеру мысленно, через вновь подключенные шлейфы. Дисплей раскололся на сектора, транслирующие сигналы дюжины камер. Слева - среднестатистическая квартира, заставленная деревянными шкафами, столами, тумбочками, справа - квартира-студия с минимумом металлизированной мебели. По первой двигались два силуэта. Долговязый истатуированный парень что-то искал в шифоньере, выкидывая белье прямо на пол, и разговаривал со знакомой Рантеру до скрипа зубов женщиной. Во второй квартире было на первый взгляд пусто. Только приглядевшись, капитан заметил растянувшегося на диване мужчину.
- Их серьезно маскируют, - прокомментировал Прожилин. - Имена каждые двенадцать часов прыгают с одного идентификатора на другой. Дубли попадаются редко, но все же попадаются. Значит, их число ограничено.
- Откуда их прикрывают?
- А хрен знает. Я в информ-каналы и соц-сети не лезу.
- Тогда как ты их вычислил?
Прожилин довольно рассмеялся.
- Если правильно настроить ба-альшую антенну, можно найти любой органический носитель информации. Твой качан тоже фонит как чертова железяка, выкопанная где-нибудь в степях Хиросимы.
- В Японии нет степей, - машинально парировал Рантер и тут же встряхнулся: - То есть как фонит? Ты можешь отсюда прочитать мысли любого человека? Без всяких маяков и нано-фипов?
- Ты разницу между "прочитать" и "уловить" понимаешь, нерусь? Если есть сигнал, чтобы его "прочитать" нужен дешифратор, а чтобы установить источник сигнала - только мозги.
- Интересно, - процедил сквозь зубы Рантер и отошел, сел на кушетку.
Сейчас он смотрел на скрюченного нелепого старикана, выдающегося ученого, который больше не казался таковым. Новое определение вывалилось из глубин памяти на поверхность и пульсировало, словно гигантское слово "ERROR" на системном табло.
Рантера прошиб пот.
Разрозненные, независимые функции сложились в четкую последовательность, образуя некое подобие кода искусственного интеллекта, столь упорно сдерживаемого пактами, законами, предписаниями и запретами правительства.
Ложь. Все - ложь и фиглярство. Если в самом маленьком из городов-миллионников не страны - мира сосредоточена такая мощь. Столицы и президенты - извращенные гало-барьеры, скрывающие истинные лица Системы. Безукоризненные, ухмыляющиеся физиономии.
Один человек может отследить любой "органический источник сигнала", внедренный с рождения нано-фип позволит его расшифровать и передать в огромное хранилище данных - эдакий вселенский коммутатор, содержащий мысли, сны и намерения каждого! А если новое поколение, выращенное по образу и подобию чистильщиков-киборгов, заставить подчиняться? А что если есть такие, кто уже подчиняется?
И где доказательства, что он - Рантер - не один из них?
- Чтобы взять чистильщиков мне понадобится Бес, - сдавленно произнес капитан, уводя разговор в естественное русло. Лишь бы новоиспеченный Франкенштейн не догадался, что подкосило Фреда. - У меня нет санкций на его привлечение, но...
- Естественно, он пойдет с тобой, - раздраженно выпалил Прожилин. - Сигналы-то к его башке приаттачены. Или я тебе на лайвер координаты слать должен, а?
Это было плохо и хорошо одновременно. Хорошо - потому что Беса непременно запрограммируют на подчинение Рантеру, как в прошлый раз. Плохо - потому что уничтожить тварь не получится до завершения операции.
- Договорились, - ответил Рантер. - План следующий. Для начала мне надо хоть немного поспать...
***
Утром на улицах мало народу, тем более в парке. Окси села на влажную от скупого снега лавочку и задумалась над внезапно открывшимся преимуществом кожаных плащей. Недаром герои старых боевиков сплошь в коже: слякоть, грязь, хоть ведро помоев вылей - все до фени, как человеческой шкуре. А прокачать до свободы движений и пуленепробиваемости можно, был бы повод.
Окси подобные "поводы" осточертели.
Сколько ни разоружайся, ни строй счастливое и безопасное общество, все равно найдутся энтузиасты, которые разглядят изъян и попытаются уничтожить его силовым методом. Найдутся черви, желающие докопаться до огрызка, чтобы выставить на обозрение необходимую для любого существования помойку, и при этом обязательно засрут все по дороге. А в результате выкидывать придется яблоко целиком. И кому от этого легче? Червям, переломавшим в пути зубы, руки и жизнь в придачу? Или самому яблоку, уставшему цепляться за ветку и, наконец, получившему возможность спокойно сгнить?
Окси тоскливо оглядела парк. Чистый асфальт блестел глянцевыми пятнами луж. Под голыми деревьями лежали собранные в аккуратные кучки мокрые листья. А ведь когда-то (судя по фильмам и стихам) осенью можно было идти по дорожкам и пинать опавшие листья, а зимой играть в снежки прямо во дворах.
Возникшая рядом фигура заставила отвлечься от экскурса в фантастическое прошлое.
- Шрам тебя портит, - заметила Окси.
Крис промолчал. Подвинул рюкзак чистильщицы ближе к хозяйке и сел рядом.
- Давно с Псиоником виделась? - Вериз уперся локтями в колени, чтобы прикрыть рот сцепленными в замок пальцами. Поза вышла неудобная, зато естественная. Пусть камеры работают, мало ли о чем неприятном могут говорить мужчина и женщина на скамье в парке.
- Давно. Есть новости?
- Нет.
- Тогда зачем?
- Соскучился.
Окси рассмеялась. Не было причин верить, сарказм сочился из каждого звука, но напряжение, с которым чистильщица ждала встречи, улетучилось. Остался только удивительно терпкий осадок. От Вериза хорошего ждать не приходилось, но, оказывается, хотелось.
- У Псионика есть связи на высшем уровне девяток?
- Не знаю. Зачем тебе?
- Меньше знаешь, дольше ходишь. Просто выясни. - Крис выпрямился, вытянул ноги, чтобы размять занывшие колени. Обычно сухой зимний воздух не тревожил суставы, нынешний же ноябрь, хоть и сыпал щедро снегом, отправляться в зимнюю спячку не спешил.
- Это все, что ты хотел узнать? - спросила Окси. Железная сосредоточенность Криса забавляла. Не может ведь человек думать только в одной плоскости единовременно. Даже мужчина. Даже разбитый тяжелым прошлым чистильщик.
Крис приобнял чистильщицу, наклонился к уху и прошептал:
- Ты ведь знаешь, где сейчас твой куратор.
Он не спрашивал. Он утверждал, уверенный в том, что чистильщица все эти годы следила за человеком, подарившим свободу вопреки опасности лишиться статуса, звания и жизни.
Окси помнила последний вечер в пансионе. Рыбная котлета на ужин не лезла в горло, лунный свет превратил лужу талого снега под окном в усмехающуюся физиономию. И стук, несмолкаемый стук из оружейного блока звучал Марсельезой - там ремонтировали стеллажи.
В комнате куратора пахло сладким кофе и грецкими орехами, которые Окси торопливо рассовывала по карманам, черпая из грубой керамической миски.
- На третьем пункте отключишь камеры и напряжение ограды, - велел куратор. Он сидел на жесткой кровати и теребил правый ус, шаря рассеянным взглядом по противоположной стене. - Я знаю, все пароли вы с дружком давно уже подобрали. У тебя орешка упала. Сегодня там дежурит Паров, у него мочевой слабый, в туалет часто бегает. Тебе останется только уложиться в эту минуту. Как только окажешься за оградой, беги в рощу. На дорогу не выходи, быстрее засекут. И никогда, запомни - НИ-КОГ-ДА не встречайся с теми, кто сюда хоть раз заходил. Даже когда старухой станешь, если доживешь.
- А если я когда-нибудь вас встречу? - робко спросила Окси. Орехи уже не влезали в карманы.
- Пройдешь мимо, - рявкнул куратор. - Система может измениться или рухнуть, но никогда не исчезнет совсем. Особенно для заклейменных.
Закрывая за собой дверь, Окси заблокировала эмоции. В голове осталась только программа побега - четкая последовательность действий-процедур с рандомными переменными, которую даже протестировать не было времени. Но она сработала, благодаря грамотному подбору команд.
Спустя три ночи скитаний, спрятавшись в грузовом отсеке скорого поезда, Окси вспоминала напутствия куратора и мысленно ставила галочки на осуществленных. Кое-что только предстояло сделать, кое о чем предстояло забыть. Но один пункт чистильщица вычеркнула.
Щетина Криса колола щеку.
- Нужно связаться с ним, - приказным тоном резюмировал чистильщик.
Окси шумно выдохнула в воротник его куртки.
Когда Вериз успел настолько ее изучить? За долгими разговорами о литературе, больше походившими на монолог искусствоведа, или во время фантазирования на тему футуристических приборов, еще не изобретенных за ненадобностью? У них и романа-то не было, не говоря о духовной близости. И все же Вериз был уверен в ее осведомленности.
- Только если куратор позволит, - нехотя ответила чистильщица.
- Хорошо, - согласился Крис. Поднялся и, притянув Окси за плечи, поцеловал в губы.
- Ух ты. Не ожидала, - призналась она и подавила желание снова податься вперед.
- Так принято прощаться.
Окси внимательно посмотрела на Криса. Циничный, бескомпромиссный, опасный. Холодный. Все его поступки механически точны, просчитаны и самодостаточны.
- Ты когда-нибудь бываешь человеком? Впрочем, это вопрос риторический.
Она ушла. За пятиминутный путь до ворот парка Окси ни разу не оглянулась. И ощутимый взгляд в спину приняла за проказы воображения.