Аннотация: Свежедобавленные эпизоды к "Крысиная Башня". Каждый раз с заменой. Окончание. "Бой Крыса" и "Эпилоги"
БОЙ КРЫСА
- Что-то мне фигово, брат... Что-то мне фигово. Что-то мне это всё сильно напоминает ту поездку, когда Устоса убили. Что-то... Так же вот с тобой тогда возвращались - к оконцовке...
- Что ты разнылся как баба?? У меня тоже хреновые предчувствия! Я же не ною!
Олег замолчал.
Джип резво мчался по пустым улицам в пригороде, временами притормаживая, чтобы объехать валявшийся посреди дороги крупногабаритный мусор или остовы сгоревших автомобилей. Через некоторое время сидевший за рулём Толик ткнул пальцем в лобовое стекло:
- Глянь!
Олег и сам уже видел - там, где скоро должна была появиться Башня, мутно расплывалось в небе полоса дыма. 'Погребальный костёр Устоса' - всплыла откуда-то мысль, и остро заклешнило сердце.
***
Крыс.
После всех этих ночных событий, казалось я только заснул - и тут же вновь 'вывалился' в явь, меня как толкнуло. Прислушался - где-то неподалёку фырчал двигатель, негромко пока, но отчётливо. Причём не просто какая-то легковушка или грузовичок - работал двигатель чего-то серьёзного, типа большого самосвала, - так мне показалось спросонья. Посмотрел на Малого Крыса - тот повис всеми четырьмя лапами на стенке клетки и точит стальной прутик своими мелкими белыми зубками.
Вжикнул молнией на палатке, подорвался к окнам - ничего не было видно. Тут зазвенел звонок внутренней связи, - Ольга Ивановна, наш 'вперёдсмотрящий'. Сообщает, что к нам во двор пытается проехать нечто военное, 'БТР или БМП' как она выразилась - откуда у бабки такие познания? Причём прётся целенаправленно, расталкивая старые машины, стянутые нами в 'зигзаг' на въезде во двор.
Вот оно... Мне как-то сразу стало предельно ясно, что это не случайность, и уж точно не проездом - это по наши души. К нам. И ведь как момент выбран! - ни бати, ни Толика! Даже Белки нет. Те же, что и ночью, что ли? Я и Володя, да ещё Миша, который толком и стрелять не умеет - вот и весь боеспособный гарнизон. Всё это я соображал пока, не замечая холода, лихорадочно-быстро одевался. Не 'по домашнему' - одевался 'по-боевому', - берцы, разгрузка с магазинами и гранатами; дополнительный пояс с кобурой нагана, ТТ - в кобуру под мышку. НЗ-складник, как и аптечка, и так всегда на ремне, тут ещё дополнительно в карман на бедре сунул подаренный батей серьёзный, боевой нож... На мгновение мелькнула мысль, что я экипируюсь прям как Шварц из 'Коммандо', старого-перестарого, но неплохого фильма; он ещё Толику нравится... Морду ещё гримом испачкать, полосами, ага... Или как Устос экипировался перед битвой с гоблинами? Ой, не поможет это всё, ой, не поможет - если всерьёз по нашу душу. А судя по всему, так и есть. Залязгало и зафырчало мотором уже во дворе.
Тут же зазвенел звонок от Васильченков - ага, и они увидели, надо было их сразу будить... Снова сигнал - Крот, из подвала. Этого вообще трудно понять: обычно молчащий Петрович начал, захлёбываясь, быстро-быстро нести что-то про 'Это эти, это эти, я точно знаю - это эти, которые не выпускали меня с Таней и Машенькой, это эти, они во всём виноваты, они и сюда приехали...'
Попросил его заткнуться и не показываться из подвала.
Схватил автомат, сунулся к двери. Чёрт, суечусь. Это уже не поможет, только вред. Заставил себя спокойно вернуться к палатке, в которой спал, просунул палец в клетку между прутьев, погладил Крыса по башке, почесал под подбородком - Крыс затащился, лизнул мне палец. Поилка почти полная, сухарь недогрызенный - жди, Крыс, я скоро. Постараюсь...
Во дворе, расталкивая и так уже побитую баррикаду из опрокинутых на бок легковушек, фырча сизым выхлопом, вертелся БМП. В разновидностях я не разбиараюсь, это к Толику... А Толика нет!
Тут грохнуло так, что заложило уши - БМП ударил из своих пушки и пулемёта по фасаду Башни, очередью. Вот так вот - последние сомнения тут и кончились, - соображал я, скорчившись на полу сбоку подоконника на лестничной клетке. До этого ещё какая-то идиотская надежда теплилась - что может случайно; может проездом; может, перепутали с кем-то...
Меня толкнуло - что я расселся? Я ведь главный по обороне! Побежал вниз, на площадке столкнулся с мамой. Она была уже полностью одета, как и не ложилась.
- Серёжа!
- Иди домой, говорю! Не выходи не под каким видом! Запрись!
- Серёжа, Серёжа...
Что 'Серёжа, Серёжа??' Кто это такие??И ведь не 'просто так' - не стали бы палить по окнам. Круто как-то, без политесу, как сказал бы батя. Кто такие, кто такие?? Трындец нам подкрался, вот что! Это не бомжики, и не гопники, и даже не та залётная группа бандюков с автоматами - это военная техника! Вон как врезал по Башне, аж до сих пор в ушах звенит... Да, я смотрю, как-то без переговоров, дерзко так... Ага. А что-то не фырчит - уехал, что ли?..
***
БМП, растолкав машины во дворе, смяв кусты и повалив небольшое дерево, неприцельно обстрелял фасад из пушки и крупнокалиберного пулемёта, и свернув за угол, вскоре выкатился на проспект. Отъехал на другую сторону проезжей части, и опять врезал по Башне из пушки и пулемёта. Коротко, для острастки, чтобы видели, с кем имеют дело.
Попадалово! Я по рации тональным сигналом известил Олега и Толика, что Башня подвергается нападению, угроза очень серьёзна - и получил подтверждение приёма. Всё. Теперь оставалось только надеяться на себя, на своё оружие и свои навыки. 'Ни-че-го, ни-че-го, ничего! Устос бился в худшей ситуации, и в конце концов победил! Я - смогу. Я - смогу!!' - твердил я себе делая всё необходимое для обороны.
Позвонил Васильченкам.
- Володь, видал?? Не высовывайся, слышь? А лучше - сразу с Людой перебирайтесь наверх.
Метнулся к Оле с Мишей и Валечкой. Трясутся... Вот так вот вы неудачно подселились, да. Это я про себя, понятно. Перебирайтесь, говорю, выше. Миша, говорю, не высовывайся. Стрелять - только на отвлечение, и сразу в другую комнату. Нифига мы тут эту железную коробку из автоматов не остановим...
- Кто же это такие?.. - задавал я себе вопрос - Что им здесь надо? Неужели они думают, что у нас тут изобилие? А если думают - то почему?..
Ответов не было. Да бог с ним, потом разберёмся, сейчас главное - прогнать этих вояк. Только вот как?
Меся грязь вперемежку со снегом, нарезав круг вокруг Башни, БМП встал во дворе, напротив подъездов, нацелив ствол пушки и пулемёта на молчащий фасад. Ни один из протянутых тросиков не проходил, увы, даже близко над машиной; а значит, нельзя послать им шрапнельный 'подарок', что я сразу отметил про себя, подглядывавший за ними сквозь дырку в ткани, которой было затянуто окно. Открылся задний десантный люк, и оттуда выкатились четыре фигуры в камуфляже, с автоматами, умело залегли рядом.
- Ну что... - подумалось - отсюда я их не достану... Ну почему, ну почему у нас нет завалящего гранатомёта?? - я вспомнил, что, так и не сумев купить или выменять гранатомёт, батя пытался сделать какую-то самоделку из трубы, но толком так ничего и не получилось. Опробываемый во дворе 'шайтан-труба', привязанный к дереву и инициированный на всякий случай издалека, вместо того чтобы выплюнуть заряд в цель, гулко взорвался, расщепив ствол дерева; и на этом батя закончил свои опыты по 'созданию РПГ на коленке'.
'Авиабомбы' же, самоделки для метания с крыши, со стабилизатором и ударным взрывателем пока оставались только в проекте.
- Постараться их не пустить. Да. Не пустить. Но с этой зелёной коробкой не справиться! Основная война, видимо, будет внутри Башни. Ну, давайте. Вломитесь, да. Давайте. Не зря мы тут месяцами сюрпризы того... совершенствовали.
Посовещавшись, четверо 'десантников' перебежками двинулись к подъезду; ко второму, 'жилому' подъезду... И тут же грохнул дробовик Васильченки, сверху совершенно неприцельно простучала очередь Миши; сам я, порвав на окне защитную ткань, двумя короткими очередями встретил нападавших. Никто из них не попал под пули, но они тут же попадали на землю и споро расползлись к укрытиям; а БМПэшка грохнула огнём по Башне.
Я, перепрыгивая через ступеньки, бежал вверх по лестнице, слыша как внизу, где я только что был, грохочут, разнося всё в клочья, снаряды из пушки БМП.
***
Пулемётно-артиллерийский залп по окну, откуда стрелял Васильченко перевернул всё кверх дном в кухне, пробив стену, разворотив и расшвыряв кирпичи от с таким трудом построенной печки... Васильченко, контуженный, схватившись за уши, лежал у развороченного окна, Люда хлопотала около него.
'Вот, понятна тактика...' - на бегу думал Крыс, - 'Будут лупить из пушки и пулемёта по всему что шевелится в Башне, стоит только мелькнуть в окне. А потом, типа, войдут и возьмут тёпленьких... Ага-ага. Нет, раз РПГ нет, перестрелку тут устраивать не станем - условия уж больно неравные... Пусть 'входят' - 'разговаривать' будем в помещениях... Я вам тут устрою 'Контр Страйк'!
- Ми-и-иша! Ми-и-ишка!! - закричал он изо всех сил, - Не стреляй!! Не высовывайся!! Запритесь и берегите Валечку!
Он неким периферийным сознанием еще отметил и похвалил себя за то, что - 'Ого! Рассуждаю-то как бывалый боец!..', спохватился: - 'А я, чёрт побери, и есть БЫВАЛЫЙ БОЕЦ! Я - он. Я - он! Я - он!! Я - бывалый боец!! Да я их всех тут сожру без соли!!' - но почему-то дрожали руки и хотелось плакать... Он чувствовал себя совсем, совсем одиноким. Даже ночью, когда на него выскочили в темноте подъезда две тёмных фигуры, и столкновение закончилось бешеной обоюдной пальбой, он не чувствовал такой беззащитности, потому что тогда рядом, он знал, были и батя, и Толик. Тогда он палил, по сути, в стенку, только чтобы отвлечь и выиграть время; он знал, что на стрельбу вся Башня, весь боеспособный гарнизон примчится, и примчится во всеоружии, но сейчас... сейчас можно было рассчитывать только на себя, и это было чудовищно неожиданно, страшно...
БМП отработала по окнам, и замолчала, теперь шаря по фасаду кургузым стволом автоматической пушки, стараясь найти цель. Но больше никто не стрелял. Четверо 'десантников' опять, пребежками, зигзагами, падая и перекатываясь, двинулись к подъезду и вскоре скрылись под его козырьком.
Крыс в квартире на шестом этаже суетливо в это время копался в ящике, готовя 'гранату' на тросе, наподобии той, которой он шуганул нападавших у второго подъезда. Обострившееся от опасности чутьё подсказывало ему, что эти вот точно долго копаться не будут, у них наверняка есть чем быстро вскрыть подъездную дверь... 'Привяжут тротиловую шашку - и очень просто...' - лихорадочно подумал он.
Он явно не успевал: внизу, под козырьком подъезда, что-то пронзительно зашипело, из-под козырька пошёл густой сизый дым... Пулемёт БМП тут же разразился длинной, 'безадресной' очередью по фасаду, стараясь 'подавить' защитников, не дать им воспрепятствовать входу в подъезд штурмовой группы. Наскоро примотав на конец шнура здоровенный керамический изолятор, набитый самодельным порохом, с торчащим из отверстия фитилём ('Чёрт, почему он УЖЕ не лежит привязанный?? Чёрт, чёрт!!..'), Крыс подскочил к окну, достал зажигалку... Руки тряслись, зажигалка, как живая, дважды выскочила из рук, падая на пол ('Чёрт, чёрт!!! Надо было черкушку на конец фитиля заранее привязать, со спичкой!..'), пока фитиль бодро не затлел красненьким огоньком, не зашипел, пузырясь плавящейся селитрой.
Он понимал, что стоит только открыть окно - и для БМП он станет целью номер один. Потому всё сделал быстро - с одного пинка вынес лист ДВП, которым было забито окно, и обоими руками, от груди, швырнул вперёд-вниз дымящуюся 'гранату'. Он не увидел, что небрежно привязанный снаряд, тряхнувшись на тросе, вылетел из петли и покатился, дымясь, по ступенькам, вместо того чтобы зависнуть над головой нападавших. Крыс же сразу отпрянул от окна, схватил стоящий у стены атомат и бросился из квартиры. Вовремя. Он уже был на лестничной площадке и захлопнул за собой железную дверь, когда в квартире с визгом стали рикошетить пули ПКТ, а потом несколько раз гулко лопнули снаряды. Почти одновременно грохнуло на улице, у подъезда - 'граната' из керамического изолятора.
Удалось отогнать 'десант' от подъезда 'гранатой', нет?.. Он не обольщался, что самоделка могла их уничтожить - некому было контролировать территорию, и 'десантники' наверняка смогли укрыться, спрятаться - если успели. Успели?
Ответом стал металлический грохот внизу, - это ввалилась внутрь выжженная спецсредством 'Контур' дверь подъезда. БМП сосредоточенно обрабатывал теперь окна Башни именно над козырьком второго подъезда, откуда вылетела взорвавшаяся, но не причинившая вреда хрень; и в стуке пуль , грохоте разрывов 40мм снарядов автоматической пушки почти неслышно лопнула в подъезде вброшенная туда нападающими эргэдэшка. Старший 'десанта' что-то прокричал в рацию, - и БМП прекратил огонь. Настала звенящая тишина; несколько секунд - и её разорвали очереди из автоматов ворвавшейся в подъезд четвёрки. Зарекошетили по лестницам, прошивая навороченные на входе баррикады из мебели. Ещё одна эргэдэшка - теперь уже отчётливый, гулкий, на весь подъезд грохот сдвоенного взрыва, - вместе с гранатой сработала настороженная на входе мина - и проход расчищен. Распинывая берцами дымящиеся и горящие обломки, 'десантники' ворвались в подъезд.
Вошли.
Теперь оставалась только методичная, планомерная зачистка. Судя по огню из Башни во время подхода, обороняться тут особо некому... Семьдесят процентов задачи было выполнено, как посчитал старший.
***
Но кое-что уже изменилось. Наблюдавший за ними сверху в лестничный пролёт жёлтыми от ненависти глазами человек считал иначе. За эти несколько минут с Крысом Серым Первым, в далёком теперь прошлом просто Сергеем, кое-что произошло. Он только что держал на руках убитого Крыса Малого. И теперь он был твёрдо убеждён, что убъёт их всех. Всех. До одного. Руки у него больше не дрожали. Он чувствовал, как кто-то другой, сильный и безжалостный, рвётся из него наружу, и он выпустил его... Холодная всепоглощающая ненависть затопила его душу. И больше всего теперь его заботило то, чтобы никто не успел отступить, это касалось и экипажа БМП... Теперь он собирался не 'отбиться', он собирался убить их всех. Они шли в мышеловку, но пока не знали об этом. Он - знал.
***
Когда на улице грохнула самоделка, Сергей вбежал в 'свою' квартиру, где посреди большой комнаты стояла его палатка, в которой он ночевал. Он хотел взять ещё запас гранат, - весь 'разбор' предстоял на лестничных маршах и в квартирах, где, как говорили и батя, и Толик, всё решают гранаты, короткоствол и 'вёрткая тактика'. Кроме эргэдэшек, которые он уже нацепил на себя, в 'спальне' лежал запас батиных 'гранат', не очень мощных, но очень шумных и многоосколочных самоделок.
То, что он увидел, ударило его как лопатой: 'спальни' с палаткой больше не существовало, внутри комнаты разорвался снаряд от пушки БМП. Клочья палатки, спальников дымились, валяясь вперемешку со штукатуркой, осколками стекла, щепками и обломками мебели. В углу лежала смятая, порванная клетка с маленьким Крысом... Внутри маленьким грязно-белым комочком лежал крыс, крысюк, маленький товарищ... Он, забыв зачем он здесь, осторожно достал лёгенькое пушистое тельце из клетки, подержал на ладонях.
Внизу, в подъезде, вновь громыхнуло, послышалась истеричная матершина и затарабанили автоматные очереди. 'Десант' пока 'воевал' с баррикадой между вторым и третьим этажами, и уже нёс потери.
Ему показалось, что маленький Крысюк ещё дышит... Но тут в голову как будто простучал жёсткий голос Толика:
- Ты ему ещё искусственное дыхание сделай, изо рта в рот, чёрт тебя подери! Ты воевать собрался, или сопли распускать! Мёртвых оплакивают после боя, мёртвых крыс - тоже! Ты - боец! Иди - воюй!
Некий переключатель будто щёлкнул в голове у Сергея, превращая его в бойца, в Боевого Крыса Башни, как его, смеясь, как-то назвал батя... 'Сейчас... Сейчас вы у меня увидите, что бывает с теми, кто убивает тех, кто мне дорог!..'
Положил осторожно маленькое тельце у стены на обрывок спального мешка, прикрыл другим обрывком.
Встал, вытер руки от крови о штаны. Подумал без всякой патетики, без всякой позы, чисто по деловому: 'Ну всё. Вы попали. Вы. Реально. Попали!' Ощущение было как тогда, когда стоял на козырьке подъезда, собираясь прыгнуть с шипастой палицей в гущу гопников, пинающих тело Устоса - холодная, яростная решимость и чёткое понимание необходимости того, что собирался сделать; только на этот раз вместо обречённости была твёрдая уверенность в себе, в своих силах, в том, что 'всё получится'. Ему показалось, что в него вселился другой человек - и этот другой очень чётко знал, что делать...
- 'Не бесись, не бесись...' - звучал в его голове голос - 'Злость делает тебя твёрдым, каменным. А в бою нужна гибкость, нужна расслабленность для объективного осознания действительности... Расслабься...'
Расслабиться... Глубоко вздохнув, потряс опущенными руками, как плетьми. Пора. Он бегом бросился из квартиры на лестницу, оттуда на шестой этаж, в батину мастерскую, где тоже был запас гранат. Попутно забежал в соседнюю квартиру с той, что граничила с 'маминой', сдвинул в сторону на кухне диванчик, протиснулся в лаз. Крикнул:
- Это я, Крыс!
В Башне санузлы были сделаны в центре, у центральной несущей стены, проходящей через всё здание, и были, пожалуй, самым защищённым местом во всей квартире - даже если бы в квартиру бросили гранату. Лена была в ванной комнате, куда Олег велел прятаться в случае любой тревоги, когда совершенно чужой ей человек открыл дверь. И сейчас она с ужасом смотрела на него. Пауза растянулась больше чем на секунду.
- У вас всё в порядке? - спросил человек.
- Ты кто?? Что тебе надо?? - пронзительный крик Лены был ему ответом. Стоящий в дверном проёме человек явно не был Сергеем. Он не был даже Крысом, как Сергей называл себя. Сейчас перед ними стоял совершенно чужой, казалось, человек; с искажённым лицом, с яростно горящими жёлтыми в свете фонаря глазами.
- Вы... чего? - и тут же в мозгу издевательский голос 'Что ты встал, ты воевать идёшь, или поболтать зашёл?..'
Махнув рукой, он выскочил из ванной; опять комната - кухня - лаз, быстрая пробежка до мастерской, сумка с гранатами-самоделками.
***
Штурм Башни изнутри, зачистка с самого начала началась с неприятностей. Удачно вскрыв дверь и расчистив гранатами проход в вестибюль подъезда, четвёрка сгруппировалась для рывка на второй этаж; но перед этим старший послал бойца проверить проход в первый подъезд. Через томительные несколько минут тот сообщил, что проход в первый подъезд есть и открыт, но лестницы со второго и до четвёртого этажа обрушены. А здесь... Старшему сразу не понравились нагромождения габаритного домашнего хлама на лестнице, ведущей с площадки второго этажа и выше, оставляющие только узкий, боком, проход. Не понравилось то, что эти 'баррикады из хлама' кто-то явно со знанием дела выстраивал, связывал проволокой, а не тупо валил в кучу. Но они считали себя профессионалами своего дела, и, в общем, судя по всему, пока кроме гор хлама путь ничего не преграждало.
'Как вариант - все попали под пушку и пулемёт БМП' - подумал он и знаком приказал начать движение. Страхуя друг друга, ощетинясь стволами автоматов, четвёрка начала движение. Переступая приставным шагом, один за другим, готовые подавить шквалом свинца малейшее сопротивление, они поднялись на второй этаж. Проверили квартиры - пусто, голо, взломан паркет, выломаны половые доски... Явно не жильё. Передний ступил в проход, ведущий на площадку между вторым и третьим этажами, и, поднимаясь, ненароком толкнул коленом так неудобно наполовину выкатившийся из прикрученного проволокой к перилам письменного стола выдвижной ящик... Гулко грохнуло раз, и тут же - второй. Подъезд, и так задымленный взрывами гранат на входе, теперь заволокло и вонючим дымом сгоревшего самодельного пороха. Осколочная бомба, залитая в цементный блок, сработала почти под ногами; и самодельная 'мортира' из толстой водопроводной трубы, прострелив спинку кресла, которым она была замаскирована, послала сечку из рубленых гвоздей и шурупов прямо в голову шедшему первым. Оглохнув от сдвоенного взрыва в узком пространстве лестницы, десантники, яростно матерясь, разрядили по магазину в окружающий их и выше хлам. Когда немного осел дым от взрывов-выстрелов и чуть-чуть перестало звенеть в ушах, они обнаружили, что их осталось трое. Шедший первым изломанной дымящейся окровавленной куклой лежал на лестнице; ниже коленей - месиво, а взгляд на то, что раньше было лицом, не оставил бы равнодушным даже записного любителя фильмов ужасов. Не помог и бронежилет высшего уровня защиты...
'Мины-сюрпризы' - сделал очевидный теперь вывод старший. Это было крайне неприятно и существенно осложняло дело. Мины - и четырнадцать этажей на два подъезда, и по три квартиры на каждой лестничной клетке; и непонятно, кто и сколько уцелело из 'гарнизона'... Старший предпочёл бы, как уже было неоднажды, ожесточённое сопротивление, - ломать отчаянных, но плохо вооружённых и плохообученных 'выживальщиков' было не внове. Красться же по казалось бы хаотично заваленным хламом лестницам, ежеминутно опасаясь сорвать ненароком растяжку или получить заряд картечи из-за двери квартиры - такая перспектива не вдохновляла. Зачистка могла затянуться... Впрочем, возможно, что все защитники уже получили своё из пушки и пулемёта? Тогда нужна просто тщательность и последовательность, последовательность и тщательность... Оттащили окровавленное безжизненное тело на первый этаж и продолжили осторожное движение. Вышли на площадку третьего этажа. Зачистили квартиры. По правилам бы надо было в каждую закатить по гранате, потом прошить все непросматриваемые углы из автоматов, руководствуясь верным принципом зачистки 'В помещение входят вдвоём - сначала граната, потом ты, с нажатым спусковым крючком' - это гарантировало от неприятных сюрпризов; но - четырнадцать этажей, да по три квартиры на каждом, да в каждой квартире не по одной комнате... Вся эта Башня не стоила такого боезапаса.
- СтаршОй - провод! - коснувшись руки, прошептал штурмовик, показывая стволом на связку проводов, явно относящихся к внесённым совсем недавно 'усовершенствованиям'. Старший и сам заметил, причём явно было, что эти провода неумело замаскированы - заклеены по стене дурацкими плакатами с кривляющимися поп-дивами, заставлены вдоль стены стульями. Пучок проводов шёл по стене сверху и уходил за чугунную батарею на площадке между третьим и четвёртым этажами, и заглянуть за неё издалека не удавалось - мешали стоящие у неё и привязанные к батареи стулья. Но явно ничего хорошего там быть не могло. 'Толкового сапёра бы...' - подумал старший, раздумывая, стоит ли преодолеть явно опасную площадку рывком, или постараться сначала обезвредить мину за батареей... 'А, чёрт, тормозим...' - с досадой подумал он и, приказав подчинённым отступить, укрываясь за стенкой, опустил забрало своего единственного у штурмующих шлема 'Маска', вскинул автомат. Длинная очередь раскрошила батарею на куски, хлынула ржавая вода, из-за батареи вывалился длинный, в руку длиной, не то стальной, ни то чугунный цилиндр, в который и входили провода. Ещё очередь - кучно, по проводам - и цилиндр гулко ахнул малиновой вспышкой, опять оглушив штурмующих, ударив по стенам осколками и так разбитой чугунной батареи.
Пересчитались - никого не задело. 'Хороши бы мы были, если бы сунулись перерезать провода...' - мельком подумал старший, похвалив себя за предусмотрительность. Запищала рация. БМП запросил 'Что у вас там грохочет, как дела?' - это Сашка, мехвод и по совместительству стрелок с БМП, правая рука Старшего.
- Один двухсотый у нас, активного сопротивления не встречаем, проходы обильно минированы. Подошли ещё двоих из резерва и побольше гранат - будем пробивать проходы.
- Валерьич, а она, эта халупа, стоит того, чтобы на неё расходовать боезапас? - прохрипела рация.
- Не знаю я пока, Сашок. Не уверен. Но... Уж очень крепко тут сели, явно неспроста. И потом, мы одного уже потеряли, так что выхода нет - идём до конца! Ладно, не жмись - давай гранаты! Может, тут живых уже и не осталось, но по минам шарахаться - я слуга покорный!
Дальше продвижение пошло проще - десантники разносили гранатами нагромождённые на лестницах баррикады, пробиваясь всё выше, методично зачищая квартиры - но пока не встретили ни одной живой души. Ещё до того, как штурмовики вломились в подъезд, Люда смогла увести раненного и контуженного Володю из их квартиры на третьем этаже наверх, на самые высокие этажи Башни. Но рано или поздно...
На четвёртом этаже, наконец, невидимые до сих пор защитники Башни проявили себя, - и методичное, неторопливое движение по этажам сломалось, сменившись бешеной каруселью беготни, криков, стрельбы и взрывов. Сверху хлестнула автоматная очередь, и тут же, не успели штурмующие ответить, к ним покатились две дымящиеся, явно самодельные, гранаты. Отпрянув назад, штурмовики дождались, пока гранаты грохнули, ещё больше наполнив подъезд вонючим сизым дымом; и устремились вверх, прошивая короткими очередями лестничные марши над собой. Стрелявший отчаянно огрызался короткими очередями, не давая выйти на себя в прямую видимость; дважды, отступая всё вверх и вверх, бросал такие же гранаты-самоделки, из чего старший заключил, что защитник уцелел один, и что серьёзного у него ничего нет. Захламленные баррикадами лестничные марши кончились, и штурмовики, уже не опасаясь мин-сюрпризов, азартно устремились за отступающим противником - 'игра' опять стала ясной, привычной. Гнать на самый верх, и либо застрелить по пути, либо прижать на последнем рубеже и уничтожить гранатами - задача была ясна, уже с некоторых пор привычна, вполне выполнима. Как гончие зайца, они гнали его, отступающего всё выше и выше, и только постоянно катившиеся сверьху дымящиеся, гулко лопающиеся гранаты-самоделки тормозили их продвижение.
Опытному старшему не нравилось то, что 'в тылу' они оставляют недосмотренные, незачищенные квартиры - но овчинка стоила выделки: 'достать' сейчас очевидно единственного боеспособного защитника Башни - и можно будет уже не торопиться, и не опасаться выстрела в спину... И потому, пропустив вперёд прибывшее подкрепление, он всё гнал и гнал 'зайца' вверх по лестницам.
С площадки седьмого этажа опять начались забаррикадированные лестничные марши. Отступавший ужом привычно проскользнул между нагромождениями, поднявшись этажом выше, и полоснул оттуда очередями. Сгрудившись на площадке перед баррикадами с оставленным узким проходом, штурмовики яростно и азартно палили вверх, но соваться в лабиринт не торопились. 'А чёрт!.. - подумал старший, - Я-то думал, догоним до крыши - и капец! Ладно.'
- Гранаты! - помня о минах, скомандовал он. Но не успела первая эргэдэшка взорваться на баррикаде, разрушая её вместе с возможными сюрпризами, как шестое чувство, замешанное на богатом опыте уличных боёв в самых разных условиях, шепнуло ему: 'Вы тут сейчас... толпой-то... прекрасная мишень!'
- Вниз, вниз! - заорал он - Рассредоточиться!!!
И тут же оглушающе взорвалась дистанционно активированная мина в стенном электрощитке на площадке рядом с ними. Мощным ударом расшвыряло десантников на лестнице, лишь двое успели выполнить команду старшего и сбежать на полэтажа вниз. Самого Старшего, находящегося ближе всех к щитку, спас шлем; хотя, отброшенный взрывной волной, он здорово приложился головой о перила. Замешательство от взрыва буквально за спиной, оглушение, - и они потеряли драгоценные несколько секунд, когда не 'пасли' находящуюся впереди баррикаду, - и потеряли одного бойца: почти сразу после взрыва из-за баррикады, как чёртик из табакерки, вынырнул парень с автоматом и двумя длинными очередями прошил лестничную площадку. Тут же в ответ огрызнулось несколько автоматов - навскидку, 'от живота' - но парень исчез, укрываясь за наваленным с толком хламом, удрал вверх по лестнице; а на площадке остался лежать один боец, получивший три пули в грудь. Да и остальные серьёзно пострадали: один боец, постанывая, зажимал простреленную ногу; у одного обильно шла из ушей кровь, и все были оглушены и посечены в кровь мелкой бетонной крошкой... Повезло, что у того, кто со знанием дела готовил этот 'сюрприз', не было нормальной, армейской или промышленной взрывчатки, и он обошёлся маломощной самоделкой. Отдавая должное 'самоделкину', старший признал, что будь там, за железной дверцей щитка, не самодельное говно, а хотя бы двухсотграммовая тротиловая шашка - и они все скопом остались бы здесь, размазанные по ступеньками и перилам. Спасло их ещё и то, что месяц назад Олег опрометчиво вытащил из щитка стоявшие там же, рядом с миной, две бутылки с бензином, решив использовать их для генератора - 'огненный шторм' вполне мог оказаться последним видением в жизни большей части штурмовиков... Причём и использовал-то совсем не потому, что это был последний бензин - просто потому, что этот бензин был ближе всего, и потом забыл заменить... Мелкие недосмотры, бывает, так дорого обходятся!
Перевязывая друг-друга, при этом тщательно 'пася' лестницу ведущую вверх, штурмовики вполголоса матерились, обещая 'гарнизону' небыструю и экзотичекую кончину; старший же подумал, что сами они уже получили двоих двухсотых и одного трёхсотого, да и все остальные тоже серьёзно пострадали, оглушены как минимум; а сами они пока ещё не видели ни одного трупа защитников Башни... Кажется, сказал он себе, он поторопился с процентами выполненной задачи...
Теперь, оставив раненого на развороченной взрывом площадке седьмого этажа, они поднимались, напряжённо косясь на каждый угол, каждую отопительную батарею, каждый шкаф или тумбочку - везде могла быть мина. И они предпочли вновь потратить гранаты, чтобы разнести в щепки эти чёртовы награмождения на лестницах.
Снова запищала рация. Старший, благодаря 'Сфере' сохранивший слух, понял из комариного писка динамика: БМП запрашивает, 'что у вас там за постоянные взрывы, 'что за танковое сражение под Прохоровкой??'
Это уже этот, чёртов торгаш, давший наводку на 'жирный неохраняемый кусок'.
- Он ещё шутит... Смешно ему, гаду, за бронёй-то, с пушкой и пулемётом... - озлобленно подумал старший и рявкнул:
- Подними задницу и дуй сюда! Сам! Заодно и поруководишь!
Выслушал ответ и заорал:
- А мне плевать! У меня три человека выключено уже! Нахер мы сюда полезли, ради каких таких ништяков?? Пока я тут ничего ценного не видел! Мы на элеваторе одного трёхсотого получили, а тут уже два двухсотых!! Ты семьям придумал, что сказать, или мне отдуваться? Сюда дуй, говорю - твоя, чёрт побери, наводка! Да, останется один наводчик - ничего с ним, чёрт побери, не случится! Дай ему микрофон!!
Уничтожив баррикаду между седьмым и восьмым этажами, они шли теперь вверх с оглядкой, осторожно, страхуя друг друга - и потому успели отпрянуть назад, когда из-за простыни с нарисованной на ней какой-то дурацкой мордой, на них устремилась ощетинившаяся стальными пиками махина. Три автомата прошили её очередями в самом её начале движения, но это ничуть не остановило её, и только хорошая реакция бойцов спасла их от травм; впрочем, один из них всё же получил блестящим штыком в плечо по касательной, и теперь, матерясь, перебинтовывал руку поверх быстро набухавшего кровью рукава камуфляжа. При ближайшем рассмотрении ранивший его так болезненно штык оказался отточенным шампуром, что вызвало ещё один взрыв ругательств от пострадавшего. Никто не пошутил на этот счёт, всем было как-то не до шуток.
Ещё один лестничный марш вверх - и навтречу им с грохотом повалились, загромождая проход, несколько чем-то тяжёлым набитых холодильников и тумбочек. Ещё и ещё.
- Аааа!!! - злорадно подумал Старший, - Кончились бомбы-то?? Ну всё, значит, приплыли вы - холодильниками вы от нас точно не оборонитесь!
Страхуя друг друга, ожидая постоянно выстрелов сверху, они карабкались один за другим по наваленному хламу, бывшему недавно чьей-то мебелью и бытовой техникой, - и абсолютно не ожидали длинной, в весь магазин очереди прямо через дверь одной из квартир...
***
Крыс стоял за дверью, и, держа в руках автомат, напряжённо смотрел на лестничную площадку в дверной глазок закрытой двери. Эта дверь была особая - в отличии от остальных почти всех квартир Башни, давно сменивших деревянные двери на изделия местного или импортного металлопрома, эта квартира принадлежала старикам, не посчитавшим нужным тратить скудную пенсию на защиту от вторжения в своё обиталище, благо что и ценностей там было только что старенький цветной телевизор да холодильник. Впрочем, обитая кожзамом, снаружи эта дверь представляла из себя вполне респектабельное творение, не особо выделяясь среди двух других на этой лестничной клетке. Теперь она должна была сыграть важную роль.
Он очень, очень хотел, чтобы они собрались на лестничной площадке все - но... Один за другим, гуськом, с интервалами, они перелазили через завал и показывались на площадке. Ах ты, ах ты... Не везёт... Хотя б двоих прибрать... Ну... Ну!
Нет. Судя по всему, последний карабкался по баррикаде, и вот он уже напротив двери... Отступив на шаг, Крыс поднял автомат на уровень груди и вдавил спусковой крючок, поведя оглушительно застрочивший в тесноватой прихожей автомат слева-направо и обратно, и ещё вниз. 'Это тебе не пейнтбол, здесь двери не защита!!'
Опустошил магазин, мельком глянул на чёрный развороченный дермантин двери, из которого густо торчал теперь тлеющий утеплитель, и побежал в комнату, на ходу меняя магазин. Было предельно ясно, что квартиру сейчас 'будут зачищать'.
***
Старший был в ярости. Последний боец уже перелазил через завал, а этот урод, втравивший их в бессмысленную авантюру с бомбами-сюрпризами, внезапно прыгающими навстречу ощетинивщимися шампурами столами на тросе, бесноватым парнем с автоматом, - до сих пор поднимается по лестнице... наверняка, сволочь, шарахаясь от каждой двери! Чёрт дёрнул лезть в эту Крысиную Башню, недаром она пользовалась в округе дурной славой, надо было ограничиться городскими пятиэтажками и пригородными коттеджами богатеев - навара больше, риска, сопротивления - меньше...
Старший стоял на площадке между восьмым и девятым этажами, пропустив вперёд весь остаток группы, дожидаясь, пока отставший боец перелезет через завал и поднимится к ним. Первым делом он осмотрел батарею у себя за спиной - и не обнаружил за ней никаких сюрпризов, и потому временно чувствовал себя в безопасности. На самой же квартирной площадке - не будешь же взламывать все щитки, да можно и получить 'в лицо', как раз когда занимаешься этим... Потому он уже облегчённо собирался вздохнуть, когда последний его боец миновал завал - Старший всё же опасался, что в этих холодильниках и тумбочках, набитых чёрт-те чем, могут быть запрятаны сюрпризы. Но 'сюрприз' оказался совсем неожиданным: когда боец ступил на лестничную площадку, дверь напротив взорвалась длинной очередью; полетели куски ваты и клочья дермантина; Старший ясно, чётко увидел, как пули прошивают дёргающееся тело бойца, отбросив его к баррикаде.
- Ааааа... Сссс... Па-а-адлааа!! - только и сумел он возопить от неожиданности, и ринулся вниз, к простреленной двери. Он понял, как они попались. Но, ценой жизни бойца явно попался и стрелявший! Сейчас! Сей-час!!
Подскочив сбоку к двери, он, укрываясь за стенным косяком, выставил напротив двери автомат и разрядил его также сквозь дверь, вконец практически перерезав пополам непрочную деревяшку, обитую дешёвым кожзамом. Сверху, гремя каблуками, бежали его бойцы. Пинок в дверь - заперта, но носок берца проваливается в измочаленный очередями дэвэпэ. Перекинув автомат в левую руку, он рвёт с пояса гранату, и, уцепив кольцо большим пальцем левой руки, срывает чеку, проталкивает гранату в пробитую дыру. Отшатывается к стене. За дверью глухо бъёт взрыв, и ошмётки двери вылетают на лестничную площадку, прямо на тело расстрелянного почти в упор бойца.
Старший шарит по разгрузке - но это была последняя граната.
- Быстро! Туда! Закати ещё одну, в комнаты! - командует он бойцам, - Теперь он попался!! - с мрачным торжеством орёт он.
За угол летит ещё одна граната, в комнате грохает взрыв. Готовые разнести в щепки всё что попадётся на пути, штурмовики врываются в зачищаемую квартиру. Короткие очереди - в диван в углу, по тумбочке с опрокинувшимся разбитым телевизором, по тлеющей шторе у выбитого окна. Никого. Ещё граната летит в приоткрытую дверь туалета - штурмовики приседают, зажав уши - взрыв, сорванная с петель дверь вылетает в коридор. Ещё граната во вторую комнату - снова взрыв; ворвавшиеся оглохшие штурмовики яростно прошивают густыми очередями 'по-американски', как в боевиках, всё, что может служить хоть каким-то укрытием, вплоть до дешёвенькой кухни из обшитого цветным пластиком ДСП. Наконец, стрельба прекращается, штурмовики шерстят комнаты в поисках тел. Но тел нет...
Только тут Старший обращает внимание, что прицепленная к разгрузке рация настойчиво сигналит, требуя связи. Включил.
- Константин Валерьевич, тут сверху какие-то крики... Вы не послушаете?..
- Кто 'крики', какие крики?? - в запале орёт он, в ярости, что человек, толко что расстрелявший его бойца, казалось, растворился в воздухе.
- Тут крики... На лестнице. Сверху. Кто-то кричит 'Помогите, помогите!'
Старший наконец сообразил, что это говорит то трусливое чмо, Яков Михайлович, по наводке которого они и влипли в эту авантюру.
- Ты где??
- Я тута, на площадке...
- Так что же ты, скот, по рации мне тут вещаешь, когда стоишь в двух шагах за дверью?? - ревёт Старший, и вылетает на лестничную площадку.
- Так у вас там стрельба, взрывы... - лепечет тот, но не договорив, валится на пол от тяжёлой пощёчины.
Упав, тот и не пытается встать, прикрывая руками лицо и испуганно глядя снизу вверх на разъярённого Старшего, - целый подполковник в той, прошлой жизни, солдафон по жизни, он ведь и пристрелить может...
- Где кто кричит? - немного успокоившись, спрашивает тот; но тут из квартиры раздаётся крик:
- СтаршОй! Старшой, Валерьич, глянь - вот он куда ушёл!
Он бросается обратно в квартиру. Там - простреленный и изорванный осколками угловой диван отодвинут от стены, обнажив пролом в деревянном полу, и дальше - в бетонной плите пола. Достаточно широкий, чтобы мог пролезть человек средней комплекции; и приглашающе свисающая вниз толстая верёвка, привязанная за заднюю ножку дивана, недвусмысленно объясняет, куда делся парень.
- Гранату туда! - командует Старший, и уже опережая его слова, в пролом летит граната. Грохает взрыв.
'Ах ты чё-ё-ё-ёрт, он ведь мог уйти совсем вниз!! Это что же, опять его по всему подъезду искать??'
Старший, сообразив, ломится из квартиры, выбегает на лестничную площадку, едва не послав плечом в нокаут стоящего напротив квартиры Якова Михайловича, перепрыгивает через безжизненное тело своего бойца и лезет, оступаясь и матерясь, через нагромождение холодильников и тумбочек вниз, на восьмой этаж. Попутно вспоминает, что там они ведь оставили бойца, раненого в ногу, и уже ожидая увидеть его бездыханное тело. Но! Тот вполне жив; туго перетянув бедро бинтом, на котором уже алеет кровавое пятно, он сидит на полу, опёршись спиной о стену, держа на животе готовый к стрельбе автомат.
- Тищенко! Тишенко... Жив?.. Оч-чень хорошо! Паси вот эту вот квартиру - он ткнул пальцем в железную дверь, - Этот шустрик, что тебя подстрелил, спустился в неё через пролом в полу. Он там теперь, в ловушке! Если не успеет выбраться в окно... О! Точно!
Он хватает рацию, и нажимает сигнал вызова.
- Коробочка! Коробочка?? Сашок! Слышишь меня? Приём. Хорошо. Давай обойди дом на ту сторону, на проспект. Там может из окна седьмого этажа попытаться спуститься один шустрик - встреть его из пулемёта! Тут, мимо нас он уже не проскользнёт. В темпе!
Во дворе громко фыркает, заводясь, двигатель БМП.
- Вот так... Тищенко - значит, пасёшь эту дверь! При попытке открыть - лупи из автомата прямо насквозь, должно взять!
Как для подтверждения своих слов Старший вскидывает автомат и даёт короткую очередь в железную дверь, обшитую коричневым дермантином. В двери появляется несколько дырочек с торчащим из них утеплителем.
- Отлезь вот сюда, чтобы не напротив. Тут не достанет. Лупи короткими, главное - не дай ему высунуться. Выкинет гранату - укройся вот... за ним... - Старший , проинструктировав бойца, перекантовывает вниз здоровенный холодильник 'Атлант', обрушенный с восьмого этажа, и вновь, в охотничьем азарте, бежит наверх.
Яков Михайлович всё так же стоит в коридоре, неумело сжимая в руках подобранный автомат убитого.
'Аааа, как знал, с него толку как с козла молока... Ладно, пусть понюхает порох и кровь, поменьше будет за долю торговаться, морда...' - думает Старший и орёт ему:
- Ну что ты встал? Вот что ты встал?? Давай, вперёд, на зачистку, нах! Кто там чего у тебя кричал? Вот и иди разберись!!
- Эээээ, может быть, мы вместе... Константин Валерьевич?.. - жалко блеет штатская рожа. Уууу, так бы и дал прикладом, столько ребят уже положили из-за его 'классной наводки', сволочь...
- Сам, нах!.. - и в квартиру, к ребятам.
- Ну как там?
- Молчит.
На секунды задумался, походил. Лезть в пролом или ломиться в дверь?.. Быстрее надо, быстрее! Не нравятся мне эти ходы и эта явная 'продуманность обороны'... За дверью, за железной дверью, опять-таки может ждать какой-нибудь взрывчатый или стреляющий сюрприз; так что ну его, лучше через дыру в потолке, расчистить там всё гранатами - безопасно... Про себя Старший уже решил - если ещё хотя бы один трёхсотый - то уходить. Чёрт с ним, с реноме, с престижем; что ребята полегли, а ничего оттуда не взяли, - шкура дороже. Чутьём бывалого волка он чуял, что непруха сегодня, совсем непруха! А сначала казалось - так удачно вошли в дом... И вот - трое отличных бойцов, совсем не пацаны неопытные - убиты, и ещё один с навылет простреленным бедром, и сколько он ещё будет небоеспособен... И ни одного трупа 'с той стороны', вот что бесит! Да-а-а, втравил этот унылый идиот!
Кстати, кто там, он говорит, наверху кричит? Чем чёрт не шутит - может, это шанс. Тут, вроде бы, этого шустрика обложили плотно... Но всё равно - надо торопиться, не просто тут всё, ой, не просто! Может, его там и нет уже?!.
Как ответ на его мысли снизу, из пролома простучала автоматная очередь; пули наискосок прошлись по стене, выбивая длинные, как след удара огромной когтистой лапы, борозды в штукатурке; с визгом отрекошетили от потолка, заставив шарахнуться в стороны штурмовиков. И тут же все они кинулись к пролому, наперегонки застучали все три автомата, посылая свинец вниз, так же, в расчёте зацепить хотя бы рикошетом. Следом вниз полетели две гранаты - внизу грохнуло, поднялась пыль. Самое время, не давая опомниться, спрыгнуть вниз, добить гада! Здесь он, точно здесь, никуда не делся!
Но на прыжок вниз не хватило решимости. Будь лет десять назад, или молодым отчаянным лейтенантом - он бы ринулся вниз не задумываясь, просто из азарта и желания играть со смертельным риском; но теперь... нет. Конечно нет, для этого вот они есть...
- Вяхирев! Давай за ним! Добей гада!
Лицо бойца выразило понимание, и в то же время - отсутствие хоть какого-то желания лезть в дымящую дыру. Но Старший недаром был профи, в его отряде приказы не обсуждались, потому что он действовал с подчинёнными по американскому армейскому принципу: 'Солдат должен бояться сержанта (командира) больше смерти, тогда в бою он не задумываясь выполнит любой приказ'. Не очень торопясь, но и не мешкая, боец начал снимать с себя разгрузку с магазинами.
- Чё ты возишься??
- Эта... Не хочу как Винни Пух в норе застрять...
Старший метнул взгляд ему в лицо - не издевается ли, - вроде бы нет. Но и не особо торопится.
Старший почувствовал, что его авторитет тает с каждой секундой; и неудивительно - три трупа и один раненый не способствовали укреплению оного. Вот и второй боец, с густо измазанной кровью физиономией, с торчащими из ушей кусками марли, постоянно непроизвольно трясущий головой - последствие оглушения при взрыве, явно ведь встанет на сторону товарища; а ведь, чёрт побери, если бы он, Старший, не среагировал за секунду до взрыва - все бы там, на площадке и остались бы! Но поди им сейчас объясни! Вот падла, Вяхирев - не торопится!.. Но не самому же туда лезть! Он чётко почувствовал, что давить сейчас - значит наткнуться на открытое противодействие, что с вооружёнными отчаянными людьми может привести к непредсказуемым, но потенциально очень тяжёлым последствиям; спустить же всё на тормозах - значит дать понять, что дал слабину; а это аукнется, да, это неминуемо рано или поздно аукнется!
Его выручил стон, отчётливо раздавшийся снизу, из дыры, из которой сейчас, кроме вони от сгоревшей начинки гранат тянуло и дымом начинающегося пожара. Вяхирев тоже услышал, шлёпнулся на колени рядом с дырой, наклонился, не выпуская из рук автомат... Да, отчётливый стон.
- Эта... Кажись, всё же мы его достали! - уже с повеселевшим лицом доложил он Старшему, - Ща я ево окончательно прижучу! - и стал вынимать из снятой разгрузки оставшиеся гранаты.
- Так. Заканчивайте с этим здесь - и наверх. Я там буду. Зачищу пока. Один! - он подчеркнул это. Вроде бы и приказал; вроде бы и их решение... Возражений не последовало, ну, открытого противостяния удалось избежать. И то хлеб. Быстро он вышел из квартиры. Унылый субъект, Яков Михайлович, всё ещё мялся на лестничной площадке, делая вид, что 'охраняет'... Кого, от кого? О, эта штатская шушера, чиновное рыло, он и автомат-то держит как член, чуть не двумя пальчиками, тьфу!
Выйдя из квартиры, Старший от души выматерился, обращаясь к Якову Михайловичу, но вымещая всё своё неудовольствие от паршиво складывающейся ситуации. А, ладно! Сейчас тут этого доберут; потом доработаем по оставшимся, - а судя по всему, это единственный боеспособный и был, - и посмотрим, пороемся, стоила ли овчинка выделки. А дисциплинку потом подтянем, да! Хотя объяснить троих двухсотых - это нелегко будет... Впрочем - вот он он, козёл, - на него всё и спишем! Он нас сюда завёл, он подставил! И ещё ведь четвертную долю от будущего хабара выторговал, а хотел вообще треть, жучила!
С такими мыслями Старший прислушался на площадке - и правда, парой этажей выше кто-то глухо стучал в стену и кричал; может, и вправду 'Помогите!', - неразобрать. Ну чё, щас тебе и поможем... Мы уж такие девять-один-один, - куда ломиться!
- Останешься здесь! - приказал он 'унылому дольщику', - прикроешь ребят со спины, и вообще...
По опыту он знал, что чем тащить с собой такого лоха, который и автомат держать в руках не умеет - лучше одному, целее будешь. Дурак в заполохе может и в своего стрельнуть, нафиг такие случайности.
- Потом с ними - ко мне! - закончил он, и пружинисто, по волчьи, стал подниматься, шаря стволом АК по лестнице, вжимаясь спиной в стены. В воздухе висела пыль, поднятая стрельбой и взрывами - он включил подствольный фонарь, давший яркий узкий пучок, - отличная вещь при разборках в тёмных и пыльных помещениях. Ну и... 'Автомат с апгрейдом' - признак профи; опять же, авторитету способствует.
'Помогите! Выпустите меня! Спасите! Я тут пленник!!' - орал, конечно, Равшан. Затаившись с началом стрельбы, он выжидал; но вскоре стало ясно, что на этот раз за Башню взялись всерьёз - из пушки и пулемёта её ещё не обстреливали. Сжавшись под подоконником, он неумело молился непонятно какому богу, чтобы снаряд ненароком не залетел в его окно, пока БМП лупила по фасаду.
Да, близится, близится и час свободы, и час расплаты! Равшан почему-то был уверен, что хуже, чем сейчас ему уже нигде не будет....
Когда же частая стрельба и взрывы начались уже в подъезде, он окончательно уверился, что 'Старому' со всей его командой приходит каюк, теперь основная задача была не попасть под раздачу вместе со всеми. Могут ведь и грохнуть - очень просто! - а он-то тут совершенно не при делах! Надо себя обозначить! - и потому он изо всех сил орал 'Спасите - помогите!' и стучал в пол металлической кружкой. Стучать в саму входную дверь он не мог - не пускала цепь. 'Ну ничего, ща вам всё отольётся!' - злорадно думал он, - 'Скока месяцев, как собаку на цепи держат, кормят всякими объедками, вкалывать заставляют как шахтёра в забое, за всё время ни бабы, ни глотка спиртного, - пи..оры! Ну ничего, мне бы только выбраться, - я с вами посчитаюсь, особенно с этим, с Толиком!!' - и он с удвоенной силой принялся стучать и кричать.
Поднявшись на площадку десятого этажа, Старший определился, из-за какой двери раздаются крики и стук. Попробовал - заперто, но в замочной скважине торчал ключ... На всякий случай, предвидя возможность хитрости, засады, попинал соседние по лестничной площадке двери - одна заперта, другая открыта, и замок явно сломан, раскурочен снаружи. Проверил - ничего интересного, нежилая: вытащенная мебель, осколки посуды, взломанный и частично попиленный на аккуратные чурбачки деревянный пол. Может, и правда пленник. Внизу, в глубине, глухо протрещали автоматные очереди, затем грохнули два взрыва. Пауза в секунд десять, - и снова длинная автоматная очередь. И, кажется, крик. Да, точно, крик. Ага, ребята дочищают. Но по подранку так щедро можно было бы гранатами и не кидаться; впрочем, сейчас не до экономии.
Повернул ключ, рванул дверь, - и отскочил в сторону, ожидая чего угодно. Но ничего не произошло. Осторожно заглянул в прихожую - из комнаты раздовался звон цепей, и отчётливые крики 'Помогите!'
Подождать ребят, или самому идти? Впрочем - сам же сказал, что 'один зачищу', - нужно поддерживать образ сурового бесстрашного командира. Страхуясь, 'нарезая сектора' по всей науке грамотной зачистки, вошёл в квартиру, в комнату. Там, прикованный замком к трубе батареи отопления, на пяти - семи метровой блестящей цепи, обвитой вокруг пояса, стоял на коленях с поднятыми руками мерзкого вида тип: неопределённого возраста, с нечесаными волосами до плеч, собранными сзади в кокетливый хвостик, с нагло-трусливой мордочкой хорька, он непрерывно зачем-то кланялся. Старший огляделся, шаря по сторонам лучом подствольного фонаря, - этот тип явно тут и жил: двуспальная кровать с наваленной кучей разномастных одеял, засаленных и вонючих, как и обитатель этого жилища. Таз. Керосиновая лампа. Трёхлитровая банка с водой на тумбочке, там же - начатый рулон туалетной бумаги... На полу возле - огромная кипа растрёпанных глянцевых журналов с полуголыми красотками на обложках. В углу - накрытое сверху дверцей от тумбочки воняющее ведро с заправленным в него полиэтиленовым мусорным пакетом - параша. Видать и правда - раб, пленник. Удачно - от него сейчас всё и узнаем...
- Ну, ты, мурло! Зовут как?
- Равшан! Ээээ... то есть Анафема, нет - Костик! Да, Костик, Костя... - неумытик угодливо улыбался. Увидев перед собой человека в армейской форме, он заключил, что Башню взяли штурмом армия или милиция-полиция; во всяком случае, теперь мучениям настал конец - сейчас его освободят, отвезут в этот... как его? В Центр Спасения, где, конечно же, помоют горячей водой, покормят и дадут курить... А там поглядим!
Но что-то с эвакуацией и с Центром Спасения, как и с горячей ванной с кревом, срузу незаладилось: военный был явно не в духе.
- Равшан, говоришь??
- Не! Костик...
- Да мне похер! Сколько бойцов в Башне?
- Ээээ, я не знаю... - растерялся Равшан-Анафема-Костик, соображая, что бы такого сказать, чтобы его поскорее освободили от цепи и отправили в другое, безопасное и тёплое место, - Много! Может, пять, а может, десять! Девка ещё...
- Чё ты врёшь, морда! - крепкая оплеуха, призванная освежить память пленнику, вместо этого как кодовое действо, включила 'программу повиновения и недумания', крепко за эти месяцы вбитную ему в голову надсмотрщиками, особенно же, хотя и мимоходом, Толиком... Он тут же перестал что-либо соображать, только кланялся, закрывался руками и что-то блеял, продолжая вожделеть освобождение от цепи, свободу, вкусную хавку, курево... О спиртном и бабах он и мечтать боялся!
Экспресс-допрос, сопровождаемый пинками и затрещанами, ничего не дал; этот лохматый и вонючий чурка то ли ничего не знал, то ли придуривался; и Старший уже хотел оставить его в покое и идти дальше 'с поквартирным обходом', когда внизу вдруг вновь треснули автоматные очереди. Он подскочил как ужаленный - он-то считал, что внизу всё закончено! Раздавшаяся вслед за этим короткая, на два патрона, очередь, не оставляла сомнений - кого-то 'законтролили', только вот кого?.. Что-то происходящее всё больше ему не нравилось; происходящее резко выбивалось из отработанного уже сценария захвата ништяков у богатеньких хомяков Мувска.
Он устремился вниз, попутно, следуя спецназовскому правилу 'не оставлять в тылу живых врагов, как бы безобидно они не выглядели', свернув шею Равшану. Коротко, между делом: правой рукой на подбородок, левой - на затылок, рывок вверх для расслабления шейных мышц - и резкое скручивающее движение против часовой стрелки; - и тело Равшана, дрыгая ногами, упало на пол. Старший вовсе не был запредельно жестоким человеком, просто он выполнял устоявшиеся правила, а стрелять означало обозначить себя. Подхватив стоящий у стены свой автомат, он мягким, скользящим шагом, выставив вперёд ствол, двинулся вниз...
***
Крыс сейчас реализовывал один из сценариев борьбы с ворвавшимися в Башню захватчиками, которые они раньше полувшутку-полувсерьёз обсуждали с Олегом. После того, как он через дверь застрелил одного из нападавших, он бросился в комнату, перепрыгнул через стоящий в углу диван, и, повесив автомат на шею, протиснулся в дыру в полу, спустился вниз по верёвке. Ему, мальчишке по габаритам, это было несложно, а вот для Толика лазить по таким узким дырам было, как он выражался, 'шкуродёр'. Квартира, в которой он оказался, была заперта, он это знал; и она так же была 'проходная' - выломан кусок стены с водопроводной арматурой в ванной, и в соседнюю, тоже запертую квартиру можно было попасть вполне легко, всего лишь нагнувшись. Из следующей квартиры замаскированный ковром на стене лаз шёл уже в квартиру, принадлежавшую к первому подъезду, - а там уже можно было перемещаться хоть вверх, хоть вниз... Батя так и говорил:
- 'Серый, наша Башня - подобие густых джунглей, или муравейника, где только мы знаем все пути-дорожки. А не в чистом поле, в лесу-джунглях роль играет не мощь оружия, и даже не численность нападающих, а тактика ведения боя и знание местности. Какая разница, сколько человек можно срезать очередью - одного или пятерых, если ты стреляешь из засады? Вот в этом всё и дело!'
И они, 'в лёгкой, игровой форме', как пошутил батя, заранее придумывали 'ходы' в этой шахматной партии, - для 'знающих территорию' это была такая же интересная игра, как, скажем, 'шахматы без шахматной доски', - лишь иногда они использовали бумагу, чтобы набросать схему перемещений, 'играя' то за 'контру', то за 'терров', как в Контр-Страйке, по очереди:
- Я, значит, отступаю сюда, там сквозь кухню перехожу в соседнюю, оттуда серез потолок поднимаюсь этажом выше... И сверху захожу в тыл. С пикирования!
- А я оставил человека на лестнице, вошёл в ту квартиру, где ты скрылся, и пошёл за тобой!
- Куда, наверх? Да ничего подобного! - там лаз в потолке замаскирован в шкафе-купе, через который я ушёл, а на виду пролом в соседнюю квартиру, ты туда по логике сунешься!
- Нуууу... Допустим. И что? Потеряю время, только.
- А не только! Там, у лаза, ставим стиралку, мину 'на сдвиг', полезут - как минимум 'минус один', так?
- Нуууу... Если у каждого лаза мину ставить, то где мы столько мин наберём, да и самому ненароком можно забыть и подорваться.
- Ничё. Мины делаем пороховые, а пороха мы наделать сами можем сколько угодно. Активировать, в смысле - взводить мины можно уже непосредственно в процессе движения, а забыть... Ну, брат, если сам будешь делать - где ж ты это забудешь!
- Ладно. Ну... Пусть минус один. Но ты тоже 'сверху зайти' по лестнице так уж спокойно не сможешь - это не засада, это просто выход на перестрелку.
- А я дуэль не буду устраивать! Тихо выхожу на дистанцию - и гранату! С уменьшенным замедлителем! Ожидать не могут! Что - ещё минус один?
- Ааа... Не факт... Ну пусть. Ладно, дальше? Они услышали, ломанулись за тобой, - ты?
- Ухожу на двенадцатый. Двести восемнадцатая - помнишь? Заперся - чтобы задержать, и в пролом, уже вниз! В двести пятнадцатую.
- Нееее!.. Тут выходить надо не по вертикали. А по горизонтали, потому что...
- и так далее. Это был такой мысленный 'Контр-Страйк', с массой вариантов, в процессе обсуждения которых постепенно вырабатывалась приемлемая техника 'войны в каменном муравейнике'.
Спустившись в квартиру, он отбежал в туалет и приготовился, бросив гранату, нырнуть в пролом, уходя в соседнюю квартиру, и дальше, может быть, в соседний подъезд, если бы преследователи сразу нашли дыру в полу и были бы настолько отмороженные, что сразу бы в неё и ринулись... Но преследования не получилось - в квартире наверху гремели взрывы и автоматные очереди, но вниз никто не стрелял... Долго их ждать?
Ага, нашли наконец, - в дыру ударила очередь. Ну, гранату, а как же! - Крыс отпрянул из комнаты и укрылся в ванной, без ущерба переждав за двумя стенами взрывы. Приготовил гранату, не высовываясь, катнуть желающим спуститься под ноги. А, - да, могут и через дверь ломануться - ничего, тогда опять-таки гранату - и ухожу 'к соседям'... - все эти варианты всплывали в голове автоматически, как варианты действий в мозгу железного Терминатора в старом фильме с этим... который бывший губернатор Калифорнии, ага. Но те, наверху, что-то затормозили. Сверху слышались какие-то разборки, - эдак они, чего доброго, что-нибудь нестандартное изобретут, нами непредусмотренное, - не-е-ет! Преследуйте, твари! Вот он я!
Он обратно сунул гранату в подсумок, поднял автомат ('Закончил стрельбу, выпала передышка - сразу перезарядись!' - прозвучал в ушах голос Толика), выдвинулся в комнату, осторожно, готовый в любую секунду давануть спуск автомата и метнуться назад, если вновь сверху кинут гранату. Чё тянут... Я вам!.. Подсунулся поближе к дыре, и, выставив вперёд автомат, выпустил вверх очередь, с целью и 'взбодрить гадов', и, может быть, кого-то достать рикошетом. Тут же бросился назад, в ванную, - в дыру сверху ударили аж три автомата, следом полетели гранаты; Крыс выкатился в пролом в соседнюю квартиру и прижался к стене, пока там долбили разрывы. Вновь приготовил гранату. Ну?!..
Опять тянут. Ну лезте уж, добивайте, чёрт вас побери!! - он, рискуя, лёжа просунулся в комнату, и, прижав ко рту ладонь, и, как учил батя, направляя звук вдоль стены, в сторону кухни, громко застонал... Если бросят гранату - то, скорее, туда. Ну же! - фиксируя дыру в потолке, он, непереставая, стонал, стараясь, чтобы звук шёл в сторону, - он сам раньше не верил бате, что этот старый 'разведчицкий' трюк, описанный ещё в 'Моменте истины', настолько действенен, пока они не провели как-то 'натурный эксперимент'.