Лисицына Дарья : другие произведения.

Ледяное сердце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что для вас жизнь? Любовь, радость, веселье и друзья? А, если у кого-то в жизни этого нет? Если полжизни вам талдычили, что вы урод, недостойный любви, что вы просто недостойны жить. Что делать тогда? Существовать. Именно этим я и занимаюсь, существую. Я не умею жить, такой функции как любовь во мне нет, наверное, забыли при рождении в меня её положить. Почему, спросите вы? Ответ прост, я не знаю, что такое любовь, забота и поддержка близких людей. Шесть лет я жила с женщиной, по совместительству родной матерью, которая просто меня ненавидела, меня для неё не существовало, ей было плевать на меня, да и сейчас тоже плевать. Единственный лучик света, который был в моей жизни это папа. Он забрал меня из дома, где я существовала, был добр ко мне, его жена приняла меня, как родную, я только начала по-настоящему жить, но счастье было недолгим, судьба распорядилась иначе. Через год они погибли, ДТП, все до боли банально. Сейчас, как и десять лет назад, я просто существую, я не хочу жить, но продолжаю это делать, ведь папа этого бы хотел. Я давно поставила на себе крест, ведь я давно поняла, что люди, которые находятся рядом, либо умирают, либо страдают. Существование для меня единственный выход. Бред, скажите вы, а меня это устраивает, моё обычное существование нравится мне больше жизни.
  Глава 1
  
  - Поднимай свою задницу с кровати! Проснись и по-о-ой. Утро уже пришло!
  
  Кажется, мой брат стал самоубийцей, ведь поднимает меня с утра пораньше да ещё и таким извращенным методом (петь он совершенно не умел). Вставать, конечно же, я не собиралась, не видела в этом никакого смысла, и просто укрылась одеялом с головой. Наверное, это странно - спать под тёплым одеялом, когда на дворе лето, но для меня это норма. Его песнопения длились ещё минут пятнадцать, а после услышала, как дверь закрылась. Вздохнув с облегчение, я вылезла из-под одеяла. Зная, что он ещё вернётся, я переборола себя и всё-таки оторвала голову от любимой подушки, встала и пошла в ванную, благо у меня была отдельная. По пути прихватила свой телефон с тумбочки.
  
  Ванная у меня была довольно большая, с левой стороны на крючках висели полотенце и халат, сразу за ними шёл душ, который я терпеть не могла, мне больше нравится ванная, в которой можно расслабиться и отдохнуть. Справа стояла раковина с тумбочкой и зеркалом. Если честно, я не имею ни малейшего понятия, зачем было устанавливать зеркало во весь рост прямо напротив душа, ну и, конечно же, между раковиной и зеркалом стоял "трон", то есть унитаз.
  
  Принимать душ, если честно, совершенно не хотелось. Искупалась и помыла голову я вчера перед сном, поэтому, положив телефон на тумбочку рядом с раковиной, пошла умываться и чистить зубы. Сделав свои дела, я подняла голову и увидела своё отражение. В зеркале на меня смотрела шестнадцатилетняя девушка с голубыми глазами, рыжими волосами, можно сказать с правильными чертами лица, наверное, многие бы сказали или подумали, что я симпатичная, но это не так. Я так не считаю.
  
  Редко так делаю, но всё-таки подошла к большому зеркалу. Я была низкого роста, всего метр пятьдесят пять, из-за него все считают, что мне четырнадцать или даже тринадцать, груди почти и нет, талия у меня была, но я её, скажем так, прятала. Единственная моя гордость - это длинные, до самой попы, рыжие волосы. Хотя я их испортила краской. Только вчера они были ярко красного цвета, а до этого ядовито-зелёные, а ещё до того - синие. Так как завтра будет первый день в школе (а иду я в десятый класс), хоть все привыкли к моим выходкам и просто не обращают на них никакого внимания, я решила вернуть натуральный свой цвет или похожий хотя бы. Хотя я больше чем уверена, что как только он мне надоест, я вновь перекрашусь.
  
  В школе я не общаюсь ни с кем и не только в школе, даже с братом. Хоть он и учится в одиннадцатом классе в той же школе, что и я, наверное, никто не знает, что мы родственники. Сказать честно, я не люблю людей, они все когда-нибудь уходят и оставляют после себя пустоту. Да и многие из-за моих выходок меня шугаются.
  
  После сна я была одета в короткие шорты и майку. Только это зеркало меня и видело в таком виде, даже брат не видел, так как в школу я хожу в чёрных джинсах и белой рубашке - такая уж у нас форма. На улицу, а я выхожу очень редко, надеваю голубенькие или белые джинсы, летом, осенью и весной - рубашку в клетку. Рубашек у меня уйма, а зимой любимые толстовки. Гардероб у меня богат на "пацанские" вещи, просто не люблю короткие шорты, майки, юбки и платья. Во-первых, они неудобные, а во-вторых, ну, просто я их не люблю. Конечно, где-то в шкафу у меня лежали джинсовые шорты и яркая майка, в общем, девчачьи вещи, которые покупала бабушка в надежде, что я изменюсь, но я никогда их не надевала.
  
  Выйдя из ванной, я подошла к шкафу и достала белые джинсы и рубашку в синюю клетку, после подошла к зеркалу и взяла расчёску. С моими волосами можно делать очень много красивых причёсок, но я останавливаюсь на высоком хвосте. На самом деле, очень люблю свои волосы, но когда-нибудь я их просто отстригу ко всем чертям.
  
  Оставив на расчёске сотню, другую своих волос, решила выйти из комнаты, предварительно зачеркнув тридцать первое число на календаре, который висит возле двери, и взяв наушники и телефон. Без них я никуда не выхожу.
  
  Живу я в двухэтажном доме с братом, дедушкой и бабушкой. Моя комната находится на втором этаже вместе с комнатой брата и комнатой для гостей. Комната бабушки и дедушки находится на первом этаже вместе со второй ванной, в которую они стоят в очередь. Так же на первом этаже находится кухня. Единственное, что мне не нравится, так это то, что, чтобы выйти из дома, приходится проходить через кухню, а там постоянно сидит братец со своими пассиями, у которых грудь третьего размера, штукатурка на лице и идиотский смех. В отличие от меня, у него полно друзей, девушек, и он достаточно популярен. Мой брат, Антон, эгоистичный тип, но люди считают иначе. Его избаловали в своё время, а сейчас мучаюсь с ним я. Он, как большой ребёнок.
  
  Не успела я спуститься, как услышала знакомый голос:
  
  - Ка-аатя, давая быстрее, шевели поршнями, мы есть хотим.
  
  И так каждое утро, но, стоп, мы? Кто "мы"? Бабушка и дедушка целыми днями на работе, сейчас в доме только я и он.
  
  "И кого он притащил на этот раз?" - подумала я и, набрав в лёгкие побольше воздуха, вошла в кухню.
  
  - Ты... ты... что ты сделал с кухней?! Мне же это убирать!
  
  Было такое впечатление, что тут пришёлся ураган, цунами, стадо слонов и очередная война. Всё было вверх дном, посуда валялась повсюду, легче было сказать, где её не было, чем где была. Пара стульев была перевёрнута.
  
  - Я не умею готовить.
  - Не умеешь готовить... ты не... - договорить мне не дал его жест рукой, показывающий перед ним.
  
  Прекрасно зная, что там сидит какая-нибудь очередная его шлюшка, перед которой я не должна его позорить, лениво поворачиваю голову и вместо шлюхи вижу парня. Довольно-таки обычный, ничего сверхъестественного, ничего примечательного: волосы тёмные, коротко подстриженные, глаза карие, так как он сидел, про рост судить было трудно, одет он в белую футболку и, кажется, в джинсы. Он смотрел на меня так же, как и я на него, изучающе, с интересом, а это плохо. Мне не нужны новые знакомые. А людей я отваживаю примерно так:
  
  - Ух ты, парень, а как же шлюхи? За этим столом я видела только их. Ну, или на нём.
  - Разнообразие. Если бы ты одевалась нормально и была похожа на девушку, а не на парня-недоростка, то, возможно, ты бы тоже была с кем-нибудь...
  
  В этот момент до него дошло, о чём он говорит и поэтому прикусил язык. За шестнадцать лет я привыкла выслушивать от него гадости и колкости, хоть он был старше меня всего на год, но это было самое обидное из того, что он говорил до этого. Я не собиралась это выслушивать вновь.
  
  - Лучше быть похожей на парня-недоростка, чем на одну из твоих пассий, то есть шлюх, язык не поворачивался назвать их по-другому. Хотя знаешь, наверное, ты прав, пора мне начинать пить, курить, трахаться с первым встречным по углам. Надо попробовать всё в этой жизни. Знаешь, надоел ты мне и этот недоразговор. Вы, кажется, есть хотели, так что пошли вон, я вас позову, когда закончу.
  - Кать, я не...
  - Пошли вон!
  
  Я отошла от двери, чтобы они смогли пройти на второй этаж. Как только незнакомый парень пересек порог, я вошла на кухню, не оборачиваясь. Антон мог выбесить одним только словом, случайно сказанной фразой, но я никогда не обижалась или держала на него зла. Просто он слишком избалован, всегда сначала делает, потом думает. Наверное, так происходит со всеми, но он делал это слишком хорошо. Потом, конечно, он извиняется и говорит, что не хотел обидеть или хотел сказать не то, поэтому я никогда не обращала на него внимания, но сейчас был перебор даже для него.
  
  Через час вся кухня блестела, а на столе стояли две порции омлета с колбасой. Можно было приготовить что-нибудь по оригинальнее и сложнее, но мне было лень делать это после уборки. Хотя я очень любила готовить.
  
  Комната Антона была дальше, поэтому пришлось пройтись, чтобы их позвать, так как я бы до них не докричалась. Заглянув в его комнату, увидела, что они играют в какую-то игру, не обращая ни на что внимания. Конечно, можно было стоять так вечно, но мне такая перспектива не нравилась, поэтому я сказала:
  
  - Спускайтесь, завтрак на столе.
  
  Вот чёрт, им завтрак приготовила, оставила, а сама так и не поела. Живот предательски заурчал.
  
  - Господи, подожди чуть-чуть.
  
  Разговаривать с неживыми объектами для меня обычное дело. Кто-то считает, что крыша моя уехала далеко и надолго, но для меня это наоборот единственный способ не сойти с ума. Кто-то заводит кучу кошек и радуется жизни, но не я. Я лучше поговорю с неодушевленными объектами, чем с кем-то. От сумасшествия ещё меня спасает рисование. Вот это мне действительно нравится. Вся моя комната обклеена моими рисунками, просто у меня слишком много свободного времени. А когда рисовать нет вдохновения, я читаю.
  
  Книги для меня - это самое настоящие чудо. В них я нахожу своё спасение, прячусь от жестокой реальности. Зачем жить самой, если можно прожить сотни, нет, тысячи жизней в книгах. Я всегда удивлялась авторам поразительных произведений. Никогда не понимала, как можно придумать целый мир, описать его, вложить в произведение всю душу, полюбить своих персонажей, но при этом с легкостью взять их и убить. Лучше влюбиться в книжного, несуществующего персонажа, чем в какого-нибудь мудака, который, наигравшись, выбросит тебя, как ненужную вещь. Многие скажут, что я просто ещё "не встретила своего единственного". А оно мне надо? Нет, я привыкла к своему одиночеству, привыкла существовать в реальности, а жить в книгах.
  
  Организм требовал еды, поэтому мне пришлось выйти из комнаты и пойти на кухню. Когда я почти подошла к заветному проему, услышала голоса брата и незнакомца:
  
  - Дрон, нет. Я не позволю. Она моя сестра, в конце концов!
  
  Дрон? Вроде, Андрей. На меня опять спорят? Братец любит это дело.
  
  - Да, ладно, Тох, будет весело. Ты сам её назвал парнем-недоростком. А так хоть может в девушку превратиться.
  - Андрей, ты мне друг, лучший, и я много косячил, но не позволю тебе так с ней обойтись. Ты не знаешь, почему она такая, да и я тоже. Она существует где-то в своём мирке, не впуская никого.
  - Ну, вот. Самое то. Тох, давай.
  - Нет, ещё раз скажешь что-то подобное, и я не посмотрю, что мы друзья, проломлю твой жбан, клянусь.
  - Ладно-ладно. Ничего не буду делать.
  
  Вот и скажите мне после этого, что на свете существует "мой единственный". Все мудаки. Нет исключений. Они замолчали, я, набрав в лёгкие побольше воздуха, всё-таки зашла на кухню. Если им я приготовила завтрак, то себе я сделала всего пару бутербродов и включила чайник, чтобы заварить чай. Пока вода кипятилась, они болтали о всякой чепухе, поэтому я даже не вникала в смысл их слов. И вот, когда я уже собиралась уйти из этой злополучной кухни, Антон спросил:
  
  - Кать, пойдёшь завтра с нами в клуб?
  - Нет.
  - Мне завтра восемнадцать. Ты можешь хоть раз провести мой день рождения со мной, а не сидя дома одна. Тем более, завтра суббота и в школу придётся идти только в понедельник.
  - Что не ясно в простом слове "нет"? Не пойду. Не люблю я ваши клубы. Лучше дома посижу в одиночестве.
  
  Он негромко выругался, а я пошла к себе. Позавтракав, поняла, что мне нужно идти в магазин за подарком Антону. Я обожаю рисовать, поэтому купила специальные краски, карандаши, холст и нарисовала его портрет. Возможно, это бред и ему не понравится, но, как говорится, главное внимание, а не подарок. В магазин мне нужно, чтобы забрать его портрет только уже в рамке. Денег пришлось отдать уйму и из моих личных запасов, но я не жалела об этом. А не собиралась я идти с ними в клуб, во-первых, из-за того, что там будет полно его друзей и вообще людей, во-вторых, в клуб нужно напяливать короткое платье, а оно мне совсем не надо, и в-третьих, я действительно не любитель таких заведений.
  
  Я надела наушники, не включая музыки, закинула на плечо рюкзак и пошла вниз. Подойдя к входной двери, я начала надевать кроссовки и шнуровать их. Уже надеялась спокойно уйти, но сегодня явно не мой день:
  
  - И куда это мы собрались?
  - Тебя это никоем образом не касается. Андрей, да?
  
  Я подняла глаза и поняла, что этот шкаф выше меня минимум на две головы. Вот чёрт, как я ненавижу свой рост.
  
  - Как ты со старшими разговариваешь, а?
  
  Мажор чёртов, хочет поставить себя выше меня. Да я старше всех в моём "любимом" классе.
  
  - Тебе сколько лет? - спросила я буквально ледяным голосом. Просто это бесит, когда всякие имбецилы ставят себя выше кого-то.
  - Шестнадцать, ну, а тебе деточка?
  - Дата, год и месяц.
  - Чего? Может тебе ещё паспорт показать?
  - Либо говоришь, либо я ухожу, и ты не удовлетворишь свое любопытство.
  - 5 февраля 1998 года.
  
  Я усмехнулась. Я старше его на целый месяц.
  
  - Я старше тебя, имбецил.
  - Чего? Ты? Не смеши меня.
  - Слушай, вы деградируете как динозавры? - он не понял смысла, поэтому я пояснила ему ход своих мыслей. - Растёте вверх, а мозги уменьшаются. И чем выше, тем мозгов меньше. Я старше тебя на месяц. Паспорт показать? Всё? Разговор окончен, если да, то я пойду из этого дурдома.
  
  Не дождавшись ответа, я ушла. Сам городок, в котором мы жили, был небольшим, где каждый друг друга знал, но занимал он достаточно много места, поэтому до магазина, если ехать на машине, то доедешь за десять минут, а, если пешком, то можно идти все тридцать. Сами по себе я любила машины, могла назвать марки, рассказать о них, но ехать в них я не могла. Мои родители разбились на машине десять лет назад, после этого я, если можно так сказать, боюсь машин, боюсь, что однажды произойдёт всё вновь.
  
  Я шла мимо частных домов, в которых жили молодые, старые, дети. Вот когда частные дома закончились и начали идти многоэтажки, думала, что ничего не произойдёт, но сегодня явно совершенно не мой день. Я остановилась, так как впереди стоял мой физрук со своей девушкой. Уж не знаю, что они обсуждали, а Тёме я дам по морде. Вообще его звали Артём Борисович, но для меня он стал Тёмой после того, как спас меня, что ли. Я сняла наушники, положила их на одно плечо и подошла к ругающимся.
  
  - Что случилось на этот раз?
  - Что случилось?! Да этот придурок детей не хочет.
  - Какие дети, Ань?! Ты сдурела? Нам по двадцать пять. Что ты несёшь?!
  
  Я же говорю, деградация и без того недодинозавров. Артём был высоким, красивым, накаченным, темноволосым, кареглазым парнем. Девки ходили на физ-ру только для того, чтобы щеголять перед ним чуть ли не в трусах, особенно десятые и одиннадцатые классы, но Тёмке это было не интересно. Да, он ворчит, да, ведёт себя порой, как ребёнок, но Аньку он любит. По нему это видно. Я не знаю, что такое любовь, наверное, в меня забыли заложить эту функцию, но я читала, что она прекрасна.
  
  - Брейк! Из вашего ора я нихера не могу ничего понять. По порядку и раздельно!
  - Артём Борисович не хочет детей, молодой он, видите ли.
  
  Плохо дело, если Аня начала говорить о детях, значит, она беременна и хотела сказать Тёме, а этот динозавр нихера не понял.
  
  - Ань, я тебя правильно поняла? - она посмотрела на меня и кивнула. Говорите, что хотите про женскую логику, но она поняла меня, а я её.
  - Тёмка, ты динозавр.
  - Кать, ты совсем с ума сошла? Крыша как и у неё поехала?!
  - Потом объясню тебе свою теорию, а может, не объясню, но ты дебил и это факт.
  - Вот, Катька тоже так считает. Так что можно создавать целый клуб под название "Артём Борисович - идиот"!
  - Ань, скажи ему прямо, до него не дойдёт. Он туп в таких вещах, как пробка.
  
  Не знаю, что было дальше, так как я включила музыку, надела наушники и пошла туда, куда и направлялась. До магазина и после него происшествий не было. Надо будет потом позвонить Ане. Не люблю людей, потому что они часто лицемерят и притворяются кем-то другими. Свои вкусы они запихивают подальше и пытаются под кого-то прогнуться, а это бесит и раздражает. Но Артём и Аня, они никогда этого не делали, они слишком прямолинейны, чтобы под кого-то прогибаться.
  
  Дальше всё было по старому сценарию: пришла, Тоха с Андреем играли в приставку, не замечая меня. Я приготовила обед с ужином, пошла наверх, взяла книгу и начала читать. Книги всегда меня завлекали, поэтому я даже не заметила, как за окном потемнело, а на часах было уже десять часов.
  
  - Чёрт, только я так могу.
  
  Есть не хотелось, я пошла в душ, помылась, переоделась, вернулась в кровать, поставила телефон на зарядку и завела будильник на 6:30. Теперь моё утро будет начинаться именно в это время.
  
  Утро началось слишком быстро, слишком стремительно. С непривычки я еле-еле выползла из теплой кровати, поковыляла в ванную, умылась, почистила зубы, расчесалась, сделала хвост. Жутко хотелось спать, но взяла картину с Антоном, осторожно прошла в его комнату, поставила её возле шкафа и вышла. Когда походила мимо гостевой комнаты, услышала тихое сопение, но в ней никого не может быть. Я осторожно приоткрыла дверь и замерла. На двуспальной кровати по-хозяйски развалился Андрей и спал, пуская слюни, но это ладно, остался с ночёвкой, хорошо, но вот всегда есть это "но" - возле шкафа стоял чемодан, на зеркале лежали какие-то его принадлежности. Из этого всего можно сделать один вывод: он теперь здесь живёт, но какого чёрта мне никто ничего не сказал?! Как всегда. Я закрыла дверь, спустилась на кухню, приготовила на всех завтрак, поднялась обратно, надела форму и пошла в школу. Антон и Андрей доберутся за десять минут, а мне идти только тридцать.
  
  Вот и он, мой трёхэтажный ад. Дальше все было стандартно. Линейка, речи директора, приветствие первоклашек и классный час. Всё было бы хорошо, но мой класс - это тихий дурдом, хотя нет, не тихий, а очень громкий дурдом. Представьте вручение аттестатов, речи, награждение отличников, красивые платья, и тут вваливаются мальчики из 9 "Б" в шортах, майках и тёмных очках, при этом крича: "Всё! Конец! Счастье существует". Получили не только мальчики, но и весь класс. После этого их хотели всех выгнать, но, списав всё на невинную шутку, замяли. И вот всё те же придурки сидят на прежних местах. Были совсем новенькие, были те, кто перешёл из параллельных классов, но компашки собрались ещё те. Я же в этом классе как бы есть, но как бы и нет. Когда им что-то нужно я есть, когда нет, меня не существует.
  
  - Так! 10 "Б" по местам! Ваша выходка во время вручения аттестатов не прошла мимо ушей директора, поэтому ещё один проказ, и вы вылетите из школы.
  - Было же весело, Мария Ивановна.
  - Было, но это слишком. Вас всех предупредили. Теперь новенькие и не очень, выйдите к доске.
  
  Все послушно встали и пошли к доске, так как я сидела за первой партой среднего ряда, я видела всё. Они начали представляться. Я почувствовала на себе чей-то взгляд, немного повернула голову вправо, и моя челюсть поцеловалась с партой. Тот, кто на меня смотрел, оказался Андреем. Неужели меня мало наказывает судьба? За что мне это? Я отвела взгляд и начала слушать новеньких. Тут прозвучало имя Лилит.
  
  Кого вы представляете, когда слышите имя Лилит? Высокую девушку с тёмными, длинными волосами, практически тёмными глазами и злым лицом? Демона воплоти, если так можно выразиться? Сейчас возле доски стояла миниатюрная девушка с зелёными глазами, короткими, практически белыми волосами, сейчас её рассматривали все, и это её очень смущало, ведь на милом личике появился румянец, и глаза были устремлены в пол. От созерцания девушки меня отвлёк голос классного руководителя:
  
  - Так, у нас впервые близняшки, так что не обижайте их. А-то сама вас убью, всех, поголовно.
  
  Рядом с ней стояла того же роста, того же цвета глазами девушка, но они были двумя противоположностями. Если у Лилит были короткие белые волосы, то у неё длинные чёрные, если на первой совершенно не было макияжа, то на второй его было слишком много, чёрная тушь, чёрные тени. Вот её нужно было назвать Лилит, а не Ева. Господи, что у них за родители такие? Лилит, Ева, они бы еще Адамом кого-нибудь назвали.
  
  - Садитесь по местам. Кроме первой парты среднего ряда. Туда нельзя.
  
  Я лишь хмыкнула. Конечно, Катя опасна, а подходить к ней так вообще равносильно атомной войне. Ну и пусть, плевать, нужно отучиться два года и забыть всё, как страшный сон. Все расселись, классуха начала что-то болтать, но её перебил громкий голос директора:
  
  - Серебрякова!
  
  Моя фамилия, чёрт. Я начала перебирать в голове, что же успела сделать, но в голову ничего не шло. Я ничего не сделала, совершенно.
  
  - Вау, учебный год не начался, а за Серебряковой уже пришли, - послышалось с задней парты и дикий смех.
  - Замолчали все, - хоть иногда директор поступал разумно.
  - Я ничего не сделала. Волосы в порядке, в носу и губе пирсинга нет, серёжки с ушей не сниму, хоть убейте.
  - Я не по этому поводу, но это тоже хорошо, что ты на человека начала походить, и будешь заглядывать ко мне не каждый месяц.
  - А? А что тогда я успела сделать?
  - Плакат нужен.
  - А я тут при чём?!
  - Так, напомню, ты пришла с ярко-зелёными волосами, тебя отправили ко мне, и у нас был договор, что, если ты хочешь "выделяться", то будешь помогать школе.
  
  Был у меня такой косяк. Захотелось тогда мне зелёных волос, чёрт, где находились мои мозги? Нет, просто перекраситься, так мне повыёживаться нужно.
  
  - Когда?
  - Завтра утром.
  - Издеваетесь?! Когда я по-вашему его рисовать буду?!
  - Можешь начинать сейчас в учительской. Там всё готово. Краски, карандаши, ватман. В общем, это не обсуждается.
  - Но Павел Петрович!
  - Серебрякова, всё, встала и пошла.
  
  Чёрт, как бывшего военного можно было сделать директором?! Ну и что, что у него педагогическое образование?
  В итоге, в учительской было всё готово. Я включила музыку, и пофиг мне на то, что кто-то начал стучать в стену, сами виноваты, и начала рисовать плакат к пятидесятилетию школы. Чёрт, вот почему я?!
  
  Вылезла я из школы только в половину девятого. Если делать, то качественно и красиво, даже если все считают иначе. Дорога домой ночью - это дурдом. Я стояла на светофоре и ждала зелёного света, как услышала смех Тохи. Они шли огромной компанией, а я не успела включить музыку. Стоило отвлечься всего на минуту, но эта минута оказалась вечностью. Увидела яркий свет, скрежет тормозов и чей-то крик, был ли он мой, не знаю. Дальше всё было, как в тумане, а после тумана наступила темнота.
  
  Глава 2
  
  Я была в сознании, кажется. Нет, я точно была в сознании. Слышала вой сирен, скрежет тормозов, чувствовала, как меня резко рванули на себя, чьи-то руки на своей талии, и кто-то прижимает меня к себе. Но веки отказывались подниматься, а тьма не хотела отпускать. Тело не слушалось, я не могли ничем пошевелить, но всё слышала и чувствовала. Слышала голоса, которые звали меня, но они были слишком далеко.
  
  - Серебрякова, твою мать, если ты не очнёшься сейчас же, я тебя сам убью.
  
  Я почувствовала знакомый противный одеколон, услышала привычный голос, который всё время на меня кричит. И если остальные голоса были где-то далеко, то этот я слышала отчётливо, возле самого уха.
  
  - Стас, не обязательно орать мне в ухо. Я и так всё слышу.
  
  Я это почти прошептала, но меня услышали. С сотой попытки веки поднялись, и увидела, что мы стоим на том же месте. Постепенно я вернула контроль над телом и, как только смогла пошевелиться и отчётливо говорить, освободилась от цепких ручонок и сказала:
  
  - Я сто раз просила тебя перестать брызгаться этой гадостью. Задохнуться можно. Как тебя только люди терпят с таким ароматом? - ответом мне был смех, немного нервный, немного весёлый, в нём было смешано многое.
  - Значит с тобой всё нормально. Раз ты сразу начала язвить и издеваться.
  - Придурок. Что произошло? - парень умолк и серьёзно на меня посмотрел. Я даже немного испугалась такого гневного и укоризненного взгляда. Он очень редко так смотрел на меня, а когда смотрел, это означало, что сейчас меня ждёт очень долгая лекция по поводу моего поведения.
  - Ты где была? В это время ты уже дома книги читаешь.
  - Может я погулять решила, в твою тупую голову это не пришло?!
  
  Он посмотрел на меня насмешливым взглядов. Как бы говоря: "Серьёзно? Ты?".
  
  - Вот не надо на меня так смотреть. Не всю же мне жизнь сидеть дома, в четырёх стенах. Или ты на это и надеешься? - он не ответил, только стоял и смотрел на меня. Неужели они действительно думают, что я всю жизнь буду сидеть дома? Хотя это очень даже возможно.
  - Плакат она рисовала. Директор заставил. Давайте быстрее, а то я напиться хочу в честь дня рождения друга, - голос Андрея донесся откуда-то сбоку. Я повернула голову и увидела его с Антоном.
  - Сволочь ты, Андрюшка, сдал меня.
  - Ой-ой. Что, обиделась?
  
  Я проигнорировала его ответ. А Стас был прав, ведь действительно в это время я уже дома смотрю сериалы, делаю уроки или читаю. Чего я вообще начала нести какую-то фигню? Надо признать, что всю жизнь буду жить с бабушкой и дедушкой в четырёх стенах. За весь день я очень устала, и очень хотелось домой, поэтому развернулась и хотела уйти, но меня, грубо схватив за воротник рубашки, остановили.
  
  - Эй, порвёшь ведь рубашку. Она новая вообще-то.
  - С нами пойдёшь в клуб.
  
  Чего?! Стас совсем обнаглел там, что ли?
  
  - Я не хожу в клубы. Особенно, если ты владелец. Отцепись от меня!
  
  Я попыталась высвободиться от железной хватки, но с моим ростом и силами это были лишь жалкие попытки. Особенно со Стасом. Из-за моего роста все, кто выше ста шестидесяти пяти, для меня "шкафы", а если они ещё и накаченные, то можно даже не стараться что-либо сделать, а Стасик был именно таким двадцатишестилетним накаченным "шкафом".
  
  - Кать, ты опять приключений на свою задницу нашла?
  
  Я посмотрела вперёд, и прямо передо мной стоял Артём. Он был младше Стаса, но немного выше и шире в плечах. Было уже, наверное, девять часов, а он ещё не дома, значит, Анька ему всё рассказала, а эта свинья решила нажраться.
  
  - Вроде того. А ты чего ещё не дома?
  - Просто...
  - Напиться решил от "счастья", - закончила за него я. Он промолчал, но по взгляду всё сразу стало понятно.
  - Артём Борисович, здрасте...
  - Здрасте, ребятки, - передразнил Тёмка брата и его дружка.
  
  Вот теперь у меня возникла идея. Пить ему нельзя, иначе плохо ему будет от Ани-то. У неё и так характер не сахар, а сейчас и подавно. Разругаются, и оба придут плакаться ко мне. Не знаю, когда началось это общение, но началось. Когда они ругаются, сначала мне звонит Анька и рассказывает, какой Артём козёл и кабель, а потом Тёма звонит, чтобы спросить, что нужно делать. Всё бы хорошо, но была проблема в том, что опыта у меня ноль, а советы я ему давать должна. Пока всё шло хорошо, мои советы помогали, ну, более или менее. А вот Анька даже не подозревает, что я помогаю этому чудику. Вот и сейчас та же ситуация. Телефон в кармане джинс завибрировал, я достала телефона, отключила наушники и, даже не посмотрев, кто звонит, ответила:
  
  - Да? - на другом конце послышали всхлипы. Только не это. Я посмотрела на Артёма убийственным взглядом.
  - Кать...
  - Ань, подожди секундочку, - я убрала телефон от уха и обратилась уже к Стасу. - Отцепись, потом договорим, - Стас убрал руку, а я отошла от него и ответила Ане:
  - Что случилось?
  - Артём - сволочь. Я ему рассказала, а он... а он, - сейчас она уже рыдала.
  - Так, хватит разводить сырость. А ну успокоилась. Я тебя не узнаю. Сейчас прочищу твоему любимому мозги и домой приведу.
  - А он с тобой? - ну, вот и как ей ответить?
  - Да, нет, не совсем. Тут дебильная история, я тебе потом расскажу, наверное.
  - Не наверное, а точно! - вот он, властный голос, такой мне нравится больше, чем когда она плачет и шмыгает носом.
  - Ладно-ладно, я отключаюсь, - убрала телефон в карман и обратилась к виновнику этой ситуации. - Ты своей тыквой когда думать начнёшь?! Я вот не пойму, вроде взрослый человек, а мозгов, как у ребёнка.
  - Не начинай вот только, прошу.
  - Стас, этот идиот отведёт меня домой, а вы идите, празднуйте. Только пусть они придут завтра домой.
  - Почему ты так с учителем разговариваешь?
  - А почему до тебя всё туго доходит? Пойдём, я устала и хочу домой, - я обошла Артёма, точно зная, что он пойдёт следом. А если не пойдёт, то ему же хуже будет.
  - Кать, чего ты от меня хочешь? У меня нет желания разговаривать.
  - Я и не собиралась. Только скажи, почему решил нажраться?
  
  Мы шли, а он не спешил отвечать. Он должен был высказаться, чтобы для себя самого понять, что ему нужно. От школы он жил всего в десяти минутах, поэтому, если сейчас он не начнет говорить, то всё закончится плохо.
  
  - Какой из меня отец? Вот скажи мне.
  - Вот в чём проблема. Не волнуйся ты так, хороший из тебя отец получится. Капать на мозг и читать нотации ты умеешь.
  - Сравнила, блин. Ты и ребёнок. Ты адекватно всё воспринимаешь и тебе шестнадцать. Я не знаю, что нужно делать с детьми.
  - И это мне говорит учитель? Зачем ты пошёл на физрука?
  - Да, это тебе говорит учитель. Оно само как-то получилось...
  - Из-за Ани. Она же медсестрой у нас работает в школе.
  - Хватит заканчивать мои мысли и предложения!
  - Ну а что я сделаю, если всё просто и очевидно? И вообще, поговори с Аней. Это лучше, чем напиться.
  - Ладно.
  
  До его дома мы больше не проронили ни слова. Меня это устраивало, а он шёл и, кажется, о чём-то думал. Ему было не до разговоров.
  
  - Ты идёшь к себе домой, а я к себе. Тебе надо поговорить с Нютой, а мне выспаться. Пока.
  
  Не дождавшись его ответа, я пошла в направлении своего дома. До него идти ещё долго, поэтому, надев наушники и включив музыку, я шла, не обращая внимания на окружающий мир. Да и зачем, если многие сейчас либо в клубе Стаса, отмечают начало учебного года, либо дома сидят. Клуб Стасу достался от отца, когда тот уже не мог вести дела, но об этом я мало знаю.
  
  До дома оставалось совсем чуть-чуть, как на дороге я увидела свет от фар. Нормальная машина бы давно уехала вперёд, но не эта. Она будто кралась за мной. Чёрт. Возможно, это лишь паранойя или мания преследования, но у меня было впечатление, что она едет именно за мной. Я боялась не людей в машине или того, что они могут сделать. Точнее, конечно, боялась, но этот страх всегда уходит на второй план, если в моём "приключении" участвует машина. Кто-то до паники боится собак или летать, а я машин. Страх скручивает желудок в узел каждый раз, когда кто-то просто предлагает сесть в машину. Про мой страх знали только члены семьи, так как знать больше и некому.
  
  Конечно, нужно было рассказать Ане и Артёму, но если они считают меня своим другом, то для меня они знакомые, просто хорошие знакомые. Я не могу объяснить почему. Просто не воспринимаю людей, как что-то ценное, должное или, в крайнем случае, нужное. Мне всегда хорошо одной, привыкла полагаться на себя, привыкла, что могу справиться сама в любом случае и ситуации, мне никто не нужен. Так было всегда и будет. Пока не нашёлся человек, который смог бы меня переубедить, что дружба и люди - это хорошо и замечательно.
  
  Знаете, что такое закон подлости? Со мной он всегда срабатывает. Либо аварии нужно случиться там, где нахожусь я, либо, вот как сейчас, чёртов шнурок на чёртовых кедах развязался, и идти просто невозможно. Вот именно сейчас, когда нужно быстрее добраться до дома, ему приспичило развязаться. Кому я так нагадила в своей короткой жизни? За что мне это? Из-за шнурка пришлось остановиться, вытащить наушники из ушей, присесть на корточки и завязать чёртов бантик.
  
  Пока я занималась своим увлекательным делом, машина остановилась, и из неё кто-то вышел. Сейчас будет плохо. Душа была в районе пяток, желудок давно был связан в узел, а я была, как удав с каменным лицом. Это моя защитная реакция на страх, внутри будет всё разрываться и пульсировать, но я этого никогда не покажу. Когда шнурок был завязан, я встала и хотела идти вперёд, но второй раз за вечер меня останавливают:
  
  - Далеко собралась? - голос был ледяным. У меня была хорошая память на лица и голоса людей, но этот я слышала впервые. Чёрт, вот только я так могу попасть. Что же моей заднице не сидится спокойно дома, на месте? Что я могу? Ничего. Роста нет, силы нет, рядом никого, и темно. Я попыталась сделать шаг вперёд, но у меня это сделать не получилось. - Слушай, давай по-хорошему, ты сядешь в машину, - я отрицательно закачала головой, прикусив нижнюю губу почти до крови. Вот когда нужен брат, его нет, а когда он нахрен не сдался, так по пятам за мной таскается. Чёртов идиотизм. - Хорошо, значит, по-плохому, - надо было бежать со всех ног, сверкая пятками, но страх приковал меня к земле, не давая сделать даже миллиметра вперёд. Я стояла, как столб, дыша через раз, ждала продолжение, просто стояла, ничего не делая. Нужно меняться, нужно преодолевать страхи, нужно вырасти, в конце концов, и перестать жить прошлым, каждый раз, возвращаясь в тот чёртов день.
  
  Внезапно к моему лицу прижали тряпку с чем-то. Тьма вновь начала меня забирать. Нужно было что-то сделать. Я понимала это, я всё это понимала, но тело отказывалось слушаться, внезапно я провалилась во тьму, которая так и ждала меня.
  
  ***
  
  Как должен чувствовать себя человек, которого вырубили какой-то непонятной штуковиной? Вот и я не знала, до этого момента. Была огромная слабость, голова болела, сил, чтобы пошевелить даже пальцем ноги, не было. Я с трудом открыла глаза и поняла, что нахожусь в каком-то тёмном, кажется, не очень большом помещении. Из-за темноты не было видно ничего, но был слабо ощутимый ветерок откуда-то сбоку. Я попыталась пошевелить рукой, но поняла, что сделать этого не могу, так как обе мои руки были привязаны к чему-то. Чёрт, как можно было так вляпаться? Не знаю, сколько просидела на холодном полу, пока голова не начала соображать, а тело более или менее стало слушаться. Глаза привыкли к темноте, и я заметила открытое окно, от которого дул ветерок. Попыталась оглядеться и понять, где вообще нахожусь, но ничего не вышло, кроме окна заметила дверь, которая, кажется, была заперта, но судить я не могла. Через какое-то время услышала, как повернулся ключ в замке и вошёл человек. Неяркий свет начал попадать в помещение, и я разглядела ещё и диван с правой стороны.
  
  - Очнулась? Хорошо, а то уж дождаться не мог, - опять этот холодный голос, от которого по спине начинают бежать мурашки.
  - Кто вы? Чего от меня хотите?
  - Я? Ничего, мне сказали тебя привести любыми способами. И всё. Просто ты знаешь неправильных людей.
  
  Неправильных людей? Да я вообще никого не знаю. Господи, да что я такого плохого тебе сделала?
  
  - Я никого не знаю. Ни правильных, ни неправильных людей.
  - Ты просто об этом не подозреваешь. Только я не пойму, почему именно ты. У Стасян много друзей и близких людей, а нужна, оказалось, именно ты.
  - Стас? При чём тут он?
  - Отвали, мелкая, я ничего не знаю. Мне приказали, я сделал.
  - А кто приказал? - я не собиралась сдаваться. Не важно, что они сделают, главное добыть как можно больше информации.
  - А это уже не важно. Не твоего маленького ума дела.
  - Ну ясно. Это не у меня маленький ум, а у тебя...
  - Слушай, за языком следи, а то хуже будет.
  - Правда? Чего припёрся, если говорить отказываешься?
  - Проверить, не померла ещё.
  - Не померла. Вали уже тогда, - конечно, я доиграюсь, но если ему приказали привести меня сюда живой, значит даже если он и грозит, то сделать ничего не сможет.
  - Язык прикуси.
  - Щаз.
  
  Он хотел подойти, но, как и предполагалось, не смог этого сделать. Рыкнул и вышел из помещения, ещё и дверью хлопнул. Психанул. Я ухмыльнулась, а ведь ничего такого не сказала и тем более сделала.
  
  В очередной раз попыталась пошевелить руками, но не получилось: верёвка слишком сильно впивалась в кожу, когда я хотя бы пробовала немного отодвинуть кисти друг от друга.
  И что теперь делать? Тоха с остальными празднует. Чёрт, надо было остаться с ними. Надо было просто потерпеть их общество. Кого винить в этой ситуации? Директора, который заставил рисовать плакат? Водителя машины, который не справился с управлением и въехал в столб? Стаса, который не дал сразу уйти домой? Артёма, который боится отцовства? Только вот никто из них не виноват, виновата только я. Если бы не мои выходки и дрянной характер, возможно, всё было бы иначе.
  
  Так, стоп, сейчас нужно думать, как выбраться отсюда, а не о том, кто виноват. И в сотый раз за этот вечер в голову пришёл вопрос: "А, что я могу сделать?". Кое-что я могу. Сидеть, ждать или надеяться на чудо, но чудес не бывает, ведь это не сказка, не фильм и не книга со счастливым концом, это чёртова, несправедливая жизнь.
  
  Пока я сидела и думала, что могу сделать, дверь вновь открылась. Уродец в ярости забыл запереть её. Я приготовилась сказать что-то язвительное, но не тут-то было. В комнату вошла девушка, снова запуская слабый свет в комнату. Я молчала, говорить не хотелось, всё равно от неё я точно ничего не добьюсь. Но она медленными шагами подошла ко мне и села на корточки. Взгляда я так и не подняла.
  
  - Привет... - произнесла она очень тихо.
  
  "Не может быть...", - только и пронеслось в голове. Этого просто не может быть. Как? Нет, невозможно.
  
  - Не может быть...
  - Ты меня помнишь? - её голос был пропитан удивлением.
  - Помню твой голос, а не тебя.
  - Конечно, как я могла забыть.
  - Как ты могла? Ты понимаешь, что вообще сделала с ним?
  - Это не я. Когда-то я была в таком же положении, что и ты.
  
  Нет, не может быть, она врёт.
  
  - Почему я? Этот дебил прав. У Стаса много близких и друзей, но почему я?!
  - Знаешь, что он мне говорил после аварии? Скорее всего, не знаешь. Он бы никогда не признался в этом. Стас видел, что с тобой происходит, видел, как ты с каждым днём угасаешь, поэтому он был рядом с тобой, отчитывал, ругал, хвалил, вёл себя, как родитель. Как сейчас помню его слова: "Отца я ей не заменю, никто не заменит, никогда, но я могу просто быть рядом".
  
  Это правда, он всё время был рядом, помогал, ругал, хвалил, но после того, как исчезла она, ещё и беременная, всё изменилось. Он стал замкнутым, никто не мог его расшевелить, так я и потеряла еще одного самого близкого человека.
  
  - Зачем ты мне это говоришь? Смысл? Он давно другой человек. Он давно со мной не возится. Я тоже уже не тот ребёнок. Мы изменились.
  - Вы замкнулись, а не изменились. Оба выстроили преграды возле себя. Ни ты, ни он не подпускаете к себе никого. Только если Стас старается продолжать жить, ты поставила на себе крест.
  - Да кто ты такая, чтобы меня отчитывать?! Как хочу, так и живу. Это не твоё дело! Сеанса психотерапии я не заказывала!
  - Кать, успокойся. Я не отчитываю...
  - Чего ты от меня хочешь? Конкретно, - слишком грубо я её перебила, но мои нервы начали сдавать.
  - Просто хотела посмотреть на тебя. Увидеть, в кого ты превратилась. Знаешь, твоей маме это бы не понравилось.
  
  "Твоей маме это бы не понравилось...", - эхом отозвалось в голове. Да, скорее всего, но чёрт, как можно после того, что я пережила, жить дальше и спокойно?! Не думайте, что я себя жалею. Нет, никогда этого не делала, никогда не жалела себя и не жалела других, так как знаю, как это противно, когда на тебя смотрят с жалостью, когда начинают говорить, что всё будет хорошо, что всё обойдётся. Ненавижу это. Никогда уже ничего не будет хорошо, уже ничего не обойдётся, если это случилось.
  
  - Отстань от меня. Просто отстань. Я устала.
  - Ты хочешь остаться одна, хочешь опять зарыться в своём горе. Одна. Всё одна. Невозможно быть всю жизнь одной.
  - Возможно. Мне никто не нужен. Ясно?! Никто. Я не хочу опять чувствовать эту чёртову боль от ухода людей, не хочу. Лучше быть одной, никто не предаст.
  - Это глупо, и ты это поймёшь. Не сейчас, может, чуть позже, но поймёшь.
  - Откуда ты это знаешь?
  - Не важно. Скоро за тобой приедут.
  - Что?
  - Я позвонила Стасу, точнее написала СМС. Умоляю, не говори, что я здесь. Он не должен знать. Пожалуйста.
  - Хорошо, когда ты исчезла, ты была...
  - У Стаса прекрасная дочь. Когда-нибудь он узнает праву, но не сейчас. И ещё передай ему, что он работает с крысой и доверяет ей больше всего на свете.
  
  После этих слов она вышла. В окно ударил яркий свет, и послышался скрежет тормозов. Неужели она сказала правду. Но как ей можно доверять?
  
  Дверь с грохотом выбили. А вот проверить, не заперта ли она, слабо. Яркий свет ударил прямо в лицо. Я зажмурилась, кто-то быстро подошёл ко мне и начал развязывать руки. Начала растирать затёкшие конечности, которые почти не чувствовала, но это ничего, пройдёт, обычные мелочи поганой жизни. Я встала, но из-за того, что и ноги затекли, пошатнулась, но кто-то подхватил меня за талию и удержал.
  
  - Ты кто?
  - Дракон в кожаном пальто.
  - Ой-ой, ты был в первых рядах напиться, что-то не замечаю даже капли алкоголя.
  
  Чёртов Андрей. Вот почему именно он припёрся?! Там никого больше нет, что ли?
  
  - Вы меня достали, и я сказал первое, что пришло в голову, а так я не пью, - он сказал это так, что по спине побежали мурашки. Голос был настолько безразличным, что я не выдержала, вырвалась из его хватки и вышла из своей "тюрьмы".
  
  Вот только посреди какой-то комнаты до меня дошло, что мне нужен мой рюкзак и телефон. Мимо проходили какие-то люди, некоторые были знакомыми Стаса, некоторых я не знала. Я бы так и стояла, но гневное выражение на лице Тёмы заставило меня поёжиться.
  
  - Сама, значит, до дома дойдёшь, да?!
  - Тём, ну не ори ты так. Я же не глухая. И вообще, что ты тут забыл?
  - Ой, знаешь, когда почти в двенадцать часов к тебе заваливаются не очень трезвые ученики и какие-то мужики - это не очень круто.
  - В стельку или просто не очень трезвые?
  - Не очень... при чём тут это?! Ты мне объясни, каким Макаром ты уселась в машину?!
  
  Шило в мешке не утаишь? Чёрт, как я не хотела рассказывать правду, как не хотела кому-то доверять.
  
  - Потом расскажу, - буркнула я, а потом добавила, - эти обормоты рюкзак мой не нашли?
  - А я откуда знаю?
  - Стас где? Он пьяный?
  - Где-то там, - он показал в противоположное направление, то бишь за мою спину, а значит плохо дело, - нет, если только один бокал.
  
  Я повернулась на сто восемьдесят градусов и увидела его. Он что-то обсуждал с Андреем и братом. Ох, чувствую, надают мне по голове сегодня, достанется мне.
  
  - Рюкзак мой нашли? - подойдя к ним, спросила я.
  - Какие люди! Невероятно. Не могу, прям, - Стас бесился, сейчас его вообще лучше было не трогать. Он и так нестабилен эмоционально. Я обратилась к остальным с тем же вопросом. Антон указал на стул возле себя. Вздохнув с облегчением, подошла, открыла свой рюкзак, нашла в нём телефон, который отправился в карман чёрных джинс, потом заглянула в потайной карман и нашла там очень важную для меня вещь. Вы храните старые подарки родителей? Неважно, игрушки, кольца, подвески. Я хранила. Достала из кармашка золотую цепочку с буквой "К". Последний подарок отца мне. Вот, что было мне нужно, ни рюкзак, ни телефон, а подвеска.
  
  Сейчас для меня будет страшная пытка. Не знаю, сколько ехать до дома, но в машину они меня запихнут, а к этому я не готова даже морально. Я не могла сесть в машину, страх всегда будет преследовать меня. Не знаю, как они запихают меня, и узнавать, если честно, не хочется, но придётся столкнуться. Придётся сесть в чёртову машину, а я на них не ездила уже десять лет. С момента той аварии.
  
  Глава 3
  
  Даже, когда мы вышли из дома, я не понимала, где мы находимся. Спросить я не осмелилась, так как со мной никто не разговаривал. Был полный игнор. Будто меня нет. Это, наверное, даже хорошо. Подойдя к дороге, я увидела три машины: нашу, Стаса и ещё чью-то, а ещё там стоял мотоцикл Артёма. Он пошёл к мотоциклу, Антон с Андреем к нашей, а это значило, что я должна ехать со Стасом.
  
  - Стас, я не хочу.
  
  Он остановился, посмотрел на меня, на него взгляд я поднять не смогла. От стыда, страха, не знаю из-за чего.
  
  - Можешь идти пешком, пару километров всего. Ко вторнику дойдёшь, думаю. Навигатор дать?
  
  А чего можно было ещё ожидать? Он направился к машине, а я стояла и смотрела на неё. Что делать? Я поплелась за ним. Стас открыл переднюю, пассажирскую, дверь, я опять остановилась.
  
  - Я не могу, правда.
  
  Стас закатил глаза и что-то начал бубнить.
  
  - Кать, сядь в машину, все устали и хотят домой, а ты время только тянешь.
  
  Я попыталась сделать шаг, но привычный страх не дал этого сделать. Я непроизвольно опустила голову и закусила нижнюю губу, зажмурилась, втянула воздух и произнесла:
  
  - Не могу.
  - Почему?
  
  Да, что он заладил, как попугай-то. Недалеко стояла скамейка, на которую я села, показывая, что я не собираюсь никуда ехать. Не знаю, сколько времени прошло, но все уже разъехались, а Стас сел рядом.
  
  - Из меня не такой плохой водитель, как ты думаешь, - по его голосу было слышно, что он устал, а тут ещё и я со своими психами.
  - При чём тут ты? Я просто не езжу в ваших драндулетах, они мне не нравятся.
  - И это говорит мне человек, который фанатеет от "Формулы 1" и вообще от гонок. С каких это пор?
  
  Да, вот такой я странный и ненормальный человек. У меня фобия на машины, но от гонок и скорости я тащусь.
  
  - Последние лет десять, - он немного помолчал, подумал и ответил.
  - Никто не знает, что там произошло, из нас там никого не было.
  
  Никто не знает? Все так просто думают, а я знаю, что произошло, помню всё, что произошло.
  
  - Знает.
  - Кто же? Кать, там никого не было. Только твои родители.
  
  Время пришло или ещё нет? Я десять лет держала всё в себе. Копила, просыпалась каждую ночь от кошмаров.
  
  - Я там была, - прошептала я, не узнавая собственный голос.
  - Что?
  - Я была в машине с родителями во время аварии. Об этом никто не знает, кроме бабушки и дедушки. Они никому не рассказывали и я тоже. По сути, я тоже должна была погибнуть в той аварии, но нет, не судьба.
  - Что?! - он вскочил со скамейки и начал ходить взад-вперед, опять же бубня что-то себе под нос.
  - Что-что? Как попугай, что слышал, - всю правду я говорить не собиралась, поэтому сказала тоже, что и бабушке с дедушкой когда-то, - я ничего не помню. Но страх остался. Так что лучше выруби меня и запихни в машину, сама я в неё не сяду.
  
  Перевести все в шутку не удалось, Стас и так был зол на меня, а тут ещё и это.
  
  - То есть ты хочешь сказать, что тогда была в машине со своими родителями?
  
  Господи, ну, что он за тормоз?
  
  - Да.
  - Как, мать твою, как, я не пойму?!
  - Чего ты орёшь? Я тебя прекрасно слышу, глухотой не страдаю, всего шестнадцать.
  - Твой сарказм сейчас вообще не уместен! А Антон знает?
  
  Антон? Смешно, его психику не стали травмировать подробностями.
  
  - Знает только, что машины я не люблю, а вот почему не в курсе. Ну, так, что? Вернёмся к нашим баранам. Ты меня вырубишь или навигатор дашь, ко вторнику приду. Выбор за тобой.
  - Я уже сказал, что твой сарказм тут не уместен! И почему ты не рассказывала про это?
  
  Да, ё-моё, надоел, теперь допросы одни будут.
  
  - Вы не спрашивали. Все считают, что в машине были только родители, пусть так и остается. Мне и так нормально.
  - Тебе надо домой, - внезапно произнес он, в этом он прав, я уже хотела повторить варианты, но он меня перебил, - и ты поедешь в машине.
  
  Неужели он такой невменяемый? Может головой ударился или ещё что.
  
  - Выруби меня для начала, а потом я поеду.
  - Не буду я тебя вырубать.
  - Тогда навигатор и до вторника.
  - Да, хватит уже! Ты сама сядешь в машину, и мы поедем.
  
  Точно невменяемый, так ещё и тупой.
  
  - Ты тупой или глухой?
  
  Он мне не ответил, но в следующую секунду, я была закинута на его плечо. Естественно, я начала что-то орать и бить его по широкой спине, но все мои попытки увенчались неудачей. Для него мои удары были, как укус комара. Вот ведь зараза высокорослая.
  
  Момент, когда он засунул меня в машину, пристегнул ремень безопасности, сел за руль и завёл машину, я просто пропустила. Было впечатление, что на несколько минут, после того как я услышала открывающуюся дверь, просто выпала из реальности, а, когда вернулась, начала вопить:
  
  - Ты сказал, что я сама сяду в машину!
  - Немного соврал.
  - Я тебя ненавижу. Выпусти меня из этого драндулета. Сейчас же. И дай лучше навигатор!
  - Первый раз вижу и слышу, чтобы ты истерила и кричала. Всё время, как удав. Надо запомнить.
  - Станислав, я тебя терпеть не могу, выпусти меня.
  
  Я не понимала, что говорю, просто было желание выбраться любыми способами, даже начала дергать ручку, но этот козёл заблокировал все двери. Я была в ловушке. Я резко замолчала, и в машине стало тихо. Меня накрыло всем, чем возможно. Паника, страх, скрученный живот, рука, которая и так ужасно болела, почти побелела, так как я схватилась за ручку двери, губа, которая была закусана уже до крови.
  
  - Кать, успокойся и отпусти ручку, пожалуйста.
  
  Я отрицательно покачала головой. Не знаю, сколько мы ехали, но для меня это была целая вечность. И когда Стас разблокировал двери и отстегнул ремень, я буквально вылетела из машины и очень быстрыми шагами пошла в дом, чуть ли не бегом. Не знаю, сколько сейчас времени, видимо очень поздно, часа три, не меньше, раз на улице полнейшая темнота. В двери дома я тоже влетела, промчалась мимо всех, кто, видимо до сих пор ждал нас. Мне просто хотелось побыть одной, запереться в комнате и сидеть, надеть наушники и слушать песни на полную громкость, чтобы никто не трогал и чтобы никого не видеть. Хочу одиночества и громкой музыки.
  
  Я захлопнула дверь, заперла её на ключ, скинула рюкзак и спустилась по двери вниз. Я чувствовала, что меня бьет дрожь и не просто бьёт, меня трясло, очень сильно. Когда меня перестало трясти, и я смогла подняться на ноги, пошла в ванную. Мне нужен был душ, не просто душ, желательно ледяной.
  
  Долго под ледяной водой не постоишь, выйдя из душа и надев халат на голое тело, не смотря в зеркало, я вышла из ванной и села на кровать. Конечно, это было ошибкой, но мне было плевать. Я устала, просто устала ото всего, глаза начали закрываться сами собой, а голова сама опустилась на подушку. Я заснула, морфей всё-таки забрал меня.
  
  ***
  
  
  Мне не снилось ничего, совсем, было впечатление, что я просто закрыла глаза и открыла их через секунду. Была только темнота. Открыла глаза, рефлекторно встала и пошла в ванную, как робот. Подошла к раковине, умылась, подняла голову, и воспоминания накрыли меня с головой. Мокрые после душа волосы высохли, но были все спутаны, как я была голая в халате, так и осталась только в нём. Голубые глаза были больше похожи на стекляшки. От усталости или от пережитого стресса вчера, не знаю, да и какая разница.
  
  Выйдя из ванной и одевшись в футболку Антона, которая была мне почти до колен, и бриджи, я начала расчёсывать волосы. Если до конца груди я смогла их расчесать и распутать, то, что было ниже, было невозможно расчесать.
  
  - Чёрт, надоело.
  
  Даже не понимая, что творю, я достала ножницы, скрутила волосы и положила их на левое плечо, взяв ножницы, я отрезала все, что было ниже линии груди. Они упали, а я поняла, что сделала. Вместе с волосами упали и ножницы, выпавшие у меня из рук.
  
  Я прислонилась спиной к стене, а на глаза навернулись слёзы. Я всегда гордилась волосами, даже, когда они меня очень сильно бесили и когда красила их во все цвета радуги. И что теперь от них осталось? Практически ничего.
  
  2 сентября, воскресение, чёрный день в моем календаре. Я могла беситься, злиться, кричать, срываться, но смысл? От этого волосы отрастут или Стас забудет, то, что я ему рассказала, или повернется время вспять, когда Стас не засунул меня в машину? Ответ: нет. Значит, в этом нет никакого смысла. Успокоившись, я поняла, что мне нужно поесть. Отперев дверь, я направилась на кухню.
  
  В доме было тихо, либо сейчас слишком рано и все спят, либо слишком поздно и все гуляют. Зайдя в кухню, я сделала себе бутерброды и заварила чай. Сидела и завтракала, было тихо, первые десять минут. После этих минут, вошли Антон и Андрея, о чем-то споря. Но они замолчали, когда увидели меня, после ещё пяти минут созерцания меня, Антон выдал:
  
  - А что у тебя на голове?
  - На голове у людей обычно волосы, Антон, если ты не знал.
  - Где твои волосы?
  
  Хороший вопрос, спросил бы ты об этом полчаса назад, когда я психовала.
  
  - Психанула, надоели. Проблемы?
  - Никаких.
  - Отлично.
  
  Я встала, поставила кружку в раковину, почти подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, как услышала:
  
  - Это моя футбола! Какого хрена, Кать?
  - Она тебе не понравилась, и ты хотел её выбросить, а я использую её.
  - Не вижу связи. Даже, если она мне не понравилась, я бы всё равно в ней ходил.
  
  А то, что забрала я её ещё в начале лета это ничего.
  
  - Антон, тебе жалко?
  - Иди уже, - отлично. Я ушла, заперлась в комнате и, как и хотела, надела наушники и включила на полную музыку.
  
  Наверное, песня "Мы не ангелы, парень" играла у меня уже по сотому разу, но надоесть она не могла. Это была одна из любимых моих песен. Надоело слушать музыку, ни рисовать, ни читать желания не было. Что делать, я не знала. Выключив музыку и убрав плеер, я вышла из комнаты и пошла в гостиную, которая находилась на первом этаже, хотя, это было больше похоже на небольшую пристройку к дому, чем на гостиную, но там был диван и телевизор.
  
  Смотрела телевизор, а точнее щелкала по каналам я почти до одиннадцати часов вечера. Время летит очень быстро, вроде только открыла глаза, а вот уже одиннадцать.
  
  - Кать, иди ужинать с нами, - услышала я крик бабушки. Я готовила, но никогда с ними не ела, просто вместе собираться не получалось. Стоп, какой ужин в одиннадцать часов? Чует моя задница, что не к добру это. Войдя в кухню, я увидела накрытый стол, то, что приготовила я сама, все уже сидели, но есть не начинали. Ну, ладно. Я села за стол, и мы начали есть.
  
  Первые пару минут мы кушали в тишине, а потом бабушка сказала:
  
  - Кать, это Андрей, - она показала на самого Андрея.
  - Знаю, мы в одном классе теперь учимся.
  - А ещё теперь он будет жить с нами. Его родители уехали за границу, а он остался здесь.
  - А узнали вы об этом уже давно. У меня один вопрос, почему я об этом узнаю последняя?
  - Это было общее решение.
  - Конечно, общее, такое впечатление, будто я здесь и не живу вовсе.
  
  Свое слово вставил и Антон:
  
  - Слушай, Екатерина, ты живешь здесь только потому, что так хотели мама и папа. Если бы не они, ты бы так и жила... там, где жила. Я никогда не был рад, что ты здесь появилась, что начала здесь жить. Ты была не нужна в этом доме, никогда.
  
  Доигралась. Опять. Опять эти слова "Никогда не была рада, что ты появилась, что вообще начала жить. Ты не нужна в этом доме". Именно так говорила моя мать, биологическая. Она родила меня только из-за отца, чтобы удержать его, но он все равно ушел, даже не узнав, что она беременна. Она меня буквально ненавидела, а я? Дети всегда любят родителей, пока не приходит определенное время. Это время приходит, когда ребенок начинает все понимать.
  
  - Антон! Прекрати сейчас же! - из мыслей вырвал меня голос бабушки.
  - Что?! Да, ты того же мнения была всегда.
  - Антон!
  
  Чёрт. Самое обидное, что я знаю это. Знаю, что в этом доме по большей части никому не нужна, что здесь я, как домработница, но... я не знаю, что но. На этот раз "но" нет. Плевать. Я привыкла.
  
  - Хватит! Я могу уйти в любой момент и больше, Антошка, ты меня не увидишь, и больше не буду мозолить тебе глаза и действовать на нервы.
  
  Я посмотрела ему в глаза, там было множество эмоций, но не было одного - отрицания. Отлично. Пусть будет так. Я развернулась и пошла к входной двери. Быстро обув кроссовки, я вышла из дома. Пусть будет так.
  
  В лицо дул ветер, я поежилась от холода, конечно, была-то одета я только в бриджи и футболку, а почти в двенадцать часов, даже в начале сентября прохладно.
  Куда идти? Что делать? Много вопросов, ни одного ответа.
  
  Идти мне некуда, если только... Интересно, как там, у Тёмы, дела? Я дошла до его дома, подошла к калитке и вошла, просто они никогда не запирают её. Подошла к двери, набрала побольше кислорода в легкие и постучала. За дверью послышались шаги и через секунду дверь открылась.
  
  - Нет, знаете, второй день подряд это уже... - увидев меня, он замолчал, а потом спросил, - Катя? А что ты тут делаешь и в таком виде?
  - Войти можно? А то тут прохладненько.
  - А? Да, входи.
  
  Я вошла и сразу услышала голос Ани:
  
  - Кто там, Артём?
  - Неждан, - просто ответил он.
  - Катя? Что случилось? Ты никогда не приходила к нам.
  
  Аня схватила меня в охапку и куда-то потащила. Она затащила меня в какую-то комнату, усадила на диван и укрыла одеялом.
  
  - А это зачем?
  - Надо. Так, что случилось?
  
  В это время в комнату вошел ещё и Артём, тоже внимательно меня слушая. Я шла сюда, зная, что придется рассказать, и я это сделала. Рассказала. Сначала они молчали, потом Тёма начал что-то бубнит про дибилов, а Анька просто сидела и смотрела на меня. Внимательно смотрела, я не выдержала и спросила:
  
  - Что?
  - Волосы, что с ними?
  
  Хвост я так и не сделала, поэтому волосы лежали у меня на плечах.
  
  - Отрезала, а что? Настолько ужасно?
  - Наоборот, вот только кривовато. А, ну ка, сядь на стул.
  - Ты что задумала?
  - Сиди и молчи. Сравняю тебе кончики.
  
  Теперь её не переубедить, я просто подчинилась. Я редко кого слушаюсь, но с ней не вариант дерзить или препираться, девушку с таким характером можно только слушаться. Хотя Артём её не слушает, с ним она ведет себя иначе, она сама его слушается. Через какое-то время Аня сказала:
  
  - Всё, смотри.
  
  Я ещё не смотрела на себя в зеркало с кроткими волосами, но то, что я увидела, мне понравилось, первый раз мне хоть что-то в себе нравилось. Конечно, волосы стали еще немного короче, но короткие волосы мне шли, спорить с этим я не стану.
  
  - Ух ты.
  - Ух ты? Серебрякова, если ты будешь делать хвосты, я сама тебя придушу, ясно?
  
  Я кивнула. Ладно, пусть будет так, как она хочет.
  
  - Тебе завтра в школу, ты, надеюсь, в курсе?
  - А тебе на работу.
  - Тебя выгонят, если не придёшь. Директор и так тебя не очень любит.
  - Смягчил.
  - Я могу подвести тебя до дома.
  - На своем драндулете? Нет, спасибо.
  - Ты сама на этом драндулете ездишь.
  
  Ещё одна моя странность, машины ненавижу, а вот на мотоцикле меня ездить научили, по городу я ездила один раз, после этого я сказала, что больше на него не сяду. Конечно, мне понравилось, чувствовала свободу, скорость, но это страшно, очень.
  
  - Это было один раз, и я сказала, что больше не сяду.
  
  Он закатил глаза и куда-то ушёл.
  
  - Ладно, Ань, я и правда пойду, ведь завтра в школу.
  - Хорошо, приходи еще, ладно?
  
  Голос был наполнен такой надеждой, что я не смогла отказать, когда я отошла от их дома. Телефон в кармане завибрировал. Странно. Я достала его и посмотрела на экран. На нем было написано: "Игорь".
  
  "Что ему нужно в такое время?" - пронеслось в голове, я ответила и сразу услышала голос брата.
  
  - Кать, Машка у тебя?
  - Нет, а должна?
  - Я просто не знаю, где она.
  
  Что? Он совсем двинулся?
  
  - Что это значит, твою мать?! Ей четыре года, переросток!
  - Я не знаю, как это получилось...
  - Значит так, придурок, слушай сюда. Когда я найду Машку, то ни ты, ни твоя мамашка не увидите её больше, уяснил?
  - Кать, зачем ты...
  - Уяснил?!
  - Да.
  - Вот и отлично.
  
  Я сбросила вызов и побежала к многоэтажным домам. Кроме Антона, по отцовской линии, у меня был еще один брат Игорь, двенадцати лет и сестра Маша, ей было четыре года, по материнской линии. Игоря мать боготворит, а вот Машу, как и меня, она ненавидит. Ей плевать, что с ней, главное, чтобы Игорь был во всем счастлив. Я никогда не понимала, зачем рожать, если ты знаешь, что никогда не полюбишь своего ребенка, если он тебе не нужен.
  
  Я прибежала в свой старый двор, когда я уходила из дома, практически в том же возрасте, я старалась спрятаться там, где меня никто не найдёт, где спокойно и никто не кричит. Хотя сейчас не многое поменялось, только возраст. На площадке был старый ещё деревянный дом, я всегда пряталась в него. Я подошла к нему и тихо позвала:
  
  - Маш? Ты тут?
  
  Через секунду ко мне прижался ребенок. Я вздохнула с облегчением, села на корточки и обняла её в ответ.
  
  - Машка, и чего ты так пугаешь меня?
  
  Она покачала головой. Если на нас сейчас посмотреть, то нельзя сказать, что она моя сестра. Мы с ней были слишком похожи, те же голубые глаза, те же рыжие волосы, только у нее они вились, а у меня была на голове "солома".
  
  - Пойдём домой?
  
  Он сразу же вжалась в меня и отрицательно покачала головой. Господи, вот ладно я, я уже повзрослела, а она, что тебе сделала?
  
  - Ко мне домой, - уточнила я. Она сразу закивала.
  
  Не знаю, как отреагируют остальные, но оставить её я не могла. Однажды отец забрал меня, а я её. Наверное, Антон будет недоволен, бабушка что-то скажет язвительное, а дедушка просто промолчит. Плевать. Идти было далеко, на улице темно, а Машке нужно давно спать, поэтому я взяла её на руки. Она была не очень тяжелой. Подходя к дому, я заметила знакомую машину Стаса. Что-то он зачастил к нам. Неужели родня решила меня поискать? Удивительно.
  
  Все стояли во дворе, Стас курил, Андрей качал головой, а Антон ходил взад-вперед, бабушка и дедушка сидели на качелях и тоже что-то обсуждали. Подойдя к калитке, через которую всё было видно, я сказала Маше:
  
  - Маш, видишь вот они, идиоты, и ты сейчас с ними познакомишься.
  - А они холосые? - она выговаривала ещё не все буквы, поэтому иногда я совсем не понимала, что она говорит.
  - Хорошие, но иногда идиоты.
  
  Я зашла во двор, поставила мелкую на землю, напротив себя, и сказала:
  
  - Значит так, один бросает сигарету, второй перестает мельтешить, а третий прекращает бубнить, как бабка старая. И ещё знакомимся - это Маша, - я показала на ребенка. - А вот это, Маш, как я сказала, идиоты.
  
  Минут пять стояла мёртвая тишина, а потом кто-то из гениев сказал:
  
  - Ты, когда ребенка сделать успела? Правильно говорят в тихом омуте, черти самые шумные.
  
  Я посмотрела на ребенка, ребенок на меня.
  
  - Идиот, - сказали мы одновременно. Маша произнесла, как ни в чем не бывало. Ребёнок у меня меньше часа, а я её ругаться учу. Фиговый из меня воспитатель.
  
  - Уста младенца глаголют истину, - просто произнесла я. Посмотрела на бабушку, она то сразу всё поняла. Что будет дальше, я не знаю, знаю только, что предстоит очень серьезный разговор, а Машка тем временем подошла к Тохе и начала дергать его за штанину джинс, как бы говоря: "Возьми меня на руки". Антон смотрел на меня растерянно, не зная, чего она хочет.
  
  - На руки её возьми. Она не отстанет, ты ей понравился.
  
  Всё, конец моей спокойной и размеренной жизни, а завтра или сегодня еще в школу идти. Просто прелесть.
  
  Глава 4
  
  - Я вас ненавижу, - в который раз я повторяла эти слова соседней камере. - Как я могла связаться с идиотами? Выйдем, больше не подходите ко мне, никогда!
  - Кать, никто же не пострадал...
  - Арсений, мы сидим в обезьяннике. И ты утверждаешь, что никто не пострадал?! Ладно, вы трое придурков, вам всё до фонаря, а мне вот не всё равно.
  - Зато весело...
  - Заткнись, смертник! - оказывается, что в тихом омуте действительно черти водятся, и Лилит только подтвердила эту теорию.
  
  Вот мне интересно, как я, которая выходит из дома только в школу и магазин, могла загреметь в обезьянник за дебоширство? Я всегда считала, что однажды это я приду сюда за Антоном и буду злорадствовать, а все оказалось наоборот. Как я могла докатиться до обезьянника с обезьянами, в лице своих одноклассников и одиннадцатого класса? Этим вопросом я задаюсь последний час.
  
  Я подошла к Лилит и села на какое-то жалкое подобие скамейки рядом с ней, откинула голову назад, закрыла глаза и начала вспоминать этот чёртов день, который начался, как обычно.
  
  ***
  
  
  После похищения прошло шесть дней. Жизнь пошла своим обычным ходом. Утро, школа, дом, готовка, уборка, уроки, сон. Машка осталась жить с нами, бабушка сказала, что она совсем разберется, я ей очень за это благодарна. Было только два вопроса: "Где она будет спать?" и "Кто будет с ней сидеть?" Ответы нашлись быстро. Раз её привела я, то и спать первое время она будет со мной, а сидеть с ней будет Анька, так как ей нужна "практика", конечно, ей я ничего не сказала, просто привела ребенка.
  
  "- Ань, можно?" - я постучала в дверь медкабинета и заглянула.
  - Кать? Заходи. Ты просто или с чем-то? - я зашла с Машей в кабинет, а Анька стояла к нам спиной, надевая белый халат.
  - Ань, у меня просьба.
  - У тебя?! Кто ты и что ты сделала с моей любимой Катей? - вопрос был очень уместен, ведь я вообще редко с кем разговаривала, а тут и домой к ним пришла, и просьба у меня. У меня бы была такая же реакция.
  - С ребенком посидишь? Я заберу её после уроков. Просто все либо учатся, либо на работе, а ты говорила, что тут скучно, вот я и подумала, что ты будешь не против, - в тот момент, когда я спросила про ребёнка, она делала себе хвост и остановилась, осторожно повернулась и начала смотреть то на меня, то на Машу. Она очень любила детей, поэтому её реакция не заставила долго ждать.
  - Господи, Кать, что это за маленькое чудо? - Аня подлетела к нам и подхватила Машу, беря её на руки. Машка такого напора испугалась и начала сползать на твёрдую землю, но Аня её не пустила.
  - Маша, моя младшая сестра, посидишь?
  - Спрашиваешь ещё, посижу и не отдам потом. Стоп. Сестра? Я думала у тебя только брат.
  - Антон сводный, а она и ещё один индивид родные.
  - Я чего-то не знаю? - она подозрительно на меня посмотрела. Я ничего не рассказывала про свою семью.
  - Много чего, я потом расскажу.
  - Ладно. А давай мы сейчас Артёма до сердечного приступа доведём? - она обращалась уже не ко мне, а к Маше. Прости меня, Артём.
  
  Аня вышла вместе с сестрой и пошла в сторону спортзала. Я поспешила за ней, неужели я бы пропустила такое шоу? Да не в жизни.
  
  - Тёмочка, это твоё ближайшее будущее. Да, Машенька?
  
  Я зашла как раз в тот момент, когда Тёма белый, как стена, начал сползать по стене, на скамейку, дышал он, кажется, через раз, а глаза были на выкате.
  
  - Довели? Молодцы. У меня урок скоро начнётся. Маш, иди сюда, - было видно, что Аня выпустила её из рук не хотя, мелкая подошла ко мне, а я села на корточки.
  - Маш, смотри тетю, зовут Аня, а дядю Артём, они за тобой будут присматривать, хорошо?
  - Они не идиоты? - я не смогла скрыть улыбку, а Артём и Аня посмотрели на меня, как на умственно отсталую.
  - Нет, Маш, они не идиоты. Они хорошие и добрые. Веди себя хорошо, ладно?
  - Ладно, - она подошла к Артёму, внимательно на него посмотрела и выдала. - Ты стланный, но это ничего, исплавим.
  
  Мы с Аней начали не просто смеяться, а ржать, до слёз. Анька от Маши не отставала:
  
  - Мы тебя перевоспитаем, странный ты мой, - бедный Артём, точно до сердечного приступа доведут его. Я покачала головой, встала и пошла на первый урок в новом учебном году"
  
  Из воспоминаний вывел меня мой же будильник, который я быстро выключила, чтобы не разбудить мирно спящего ребенка. Утро субботы ничем не отличалось от какого-то другого утра. Умылась, приготовила всем завтрак, переоделась в школьную форму и пошла в школу. На моё удивление я спокойно дошла до школы и сидела спокойно, ждала английского языка. В ушах играла какая-то песня, она была чисто для фона, чтобы не слышать, как приходят дети и начинают беситься, вставая чуть ли не на уши.
  
  - Здарова, Серебрякова, - нагло вырвав из моего же уха наушник, сказал Шестаковский, мой любимый одноклассник.
  - Чего тебе, Шестаковский? Не из хорошей же жизни с утра пораньше ты ко мне лезешь. Домашки на сегодня не было, так что свали.
  - Чего ты такая злая?
  - Значит так, гопота местного разлива, чего тебе надо?
  - Ух ты. Так ты меня ещё не называла.
  - Господи, ближе к делу.
  - Может к телу? - он нагло придвинулся ко мне и дышал мне в макушку.
  - Не дождёшься. Либо говори, чего хотел, либо катись ко всем чертям.
  - Зачем так грубо? Ладно, мы поспорили...
  - Кто бы сомневался, - пробубнила я, перебивая его.
  - Не на тебя, на этот раз, не парься. Короче, есть девка, которая нравится многим. Ну, вот, мы решили: я, Петька и Денис, что пригласим её сегодня в клуб и тот, кто понравится ей больше и будет с ней встречаться. Но нам нужен человек, которому вообще пофигу на нас и на всю эту ситуацию, и, чтобы он следил, чтобы мы не дебоширили и не приставали к девушке.
  
  Им нужен посредник в моем лице? Кажется, им в голову не только моча ударила, а ещё и горшок. Шестаковский сам по себе не красавец, конечно, но довольно таки симпатичный. Среднего роста, не сильно накаченный, с немного кривоватым носом, пухлыми губами, с карими глазами и тёмными, коротко-стрижеными волосами.
  
  - Почему я?
  - Потому что тебе на всех и вся пофиг. Кать, один вечер и я больше к тебе не подойду, никто из нас, пожалуйста. Даже домашку просить не буду.
  
  Он знает моё имя, прогресс, за десять лет он его узнал.
  
  - Арсений, что мне с этого будет? - нет, ну, а что? Нужно хоть узнать, что я получу, если вдруг соглашусь.
  - Будет? К тебе никто лесть не будет.
  - Попробуй еще раз.
  - Эм... я не знаю, Кать, пожалуйста, просто потерпи и последи за нами один вечер.
  
  Преимущество этого парня было в его щенячьем взгляде. Он использовал его, когда ему что-то очень нужно.
  
  - Что за девка-то?
  - Лилит.
  
  И тут я понимаю, что все его надежды умерли. Я бы поняла ещё, если бы они выбрали кого-нибудь из первых "красавиц" школы, но не Лилит же. Подставлять девку я не собиралась, только не её.
  
  - Нет, на что ты вообще рассчитываешь? Ты её видел? Во-первых, она вам не по зубам, во-вторых, я не буду подставлять её из-за вашей прихоти. Вы наиграетесь и выбросите. Нет, Арсений, это не ко мне.
  - Нихрена себе. От тебя ни слова добиться нельзя было, а тут целая лекция. Я в шоке.
  - Иди ты в... - договорить я не смогла, прозвенел звонок, и я пошла на урок. Благо мы учились в разных группах.
  
  Я села за парту, достала учебник и стала ждать обычного приветствия Ларисы Ивановны, точнее думала про спор Арсения с теми парнями. Что делать? Согласиться или отказаться? Он прав, мне вообще должно быть пофиг, но после общения с Машей я поняла, что мне не всегда начхать на всех и вся. Я была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила подсевшего ко мне Андрея, зато заметила Лариса Ивановна.
  
  - Волков, к Серебряковой никто не садится. Иди на парту вперёд.
  - Нет желания. Я хочу здесь.
  - Волков, быстро пересел! Хватит мне урок срывать.
  - Я ничего не срываю. Я вот не пойму, она взорвется, если с ней сидеть, - в подтверждение своих слов он взял и ткнул меня пальцем, - видите, никто не пострадал. Так что я буду сидеть здесь.
  
  Я не могла вымолвить ни слова, это был шок. Такой же, как и у остальных. Он мне жизнь поганит дома, теперь решил на школу перекинуться.
  
  - Катя, ты не против? - кажется, обращаются ко мне. Надо, наверное, что-то сказать?
  - Пусть сидит. Если что выкину его, - всё-таки ответила я.
  
  Урок начался, Лариса Ивановна стала спрашивать домашку, перевод достаточно большого текста. Не знаю, как остальные, а я просто нашла решебник и распечатала нужный перевод. Иногда моя лень переходит все границы. Если меня спросят, просто перефразирую пару фраз и всё. Меня не спросили, зато Волкова спросили, а у него не то, что домашки, даже учебника не имелось.
  
  "Что-то сегодня я слишком добрая" - пронеслось у меня в голове, прежде чем, я пододвинула этому придурку свой учебник. Он сначала растерялся, удивленно глазел, а потом собрался и все-таки прочитал. Потом так же молча вернул учебник. Дальше все было спокойно и обычно.
  
  Закончился урок, я шла по коридору на русский, но меня окликнули сразу два голоса.
  
  - Кать, ты согласна или нет? - согласна я или нет? Хороший вопрос. Что я теряю?
  - Согласна, только один вечер и всё. Больше ты ко мне не обращаешься, ясно?
  - Есть, мэм! - он сделал вид, что отдает мне честь, я лишь закатила глаза.
  - А на что ты согласилась?
  - В клуб с ним сходить, а ты чего хотел? - Волков как-то странно на меня посмотрел, а потом и на угол, за которым скрылся Арсений, - Волков?
  - За учебник сказать спасибо. Спасибо.
  - Ага, - но этого он уже не слышал, так как умчался вниз по лестнице. Странный он какой-то сегодня. Ладно, мне ещё в клуб идти. Как это грубо звучит. Я и в клуб. Ну, ладно.
  - Ты посредник, да? - голос Лилит раздался откуда-то сбоку.
  - Угу, а ты все-таки согласилась? Я думала отмазаться.
  - Да, ладно. Весело будет. Нежданчик, - на этом слове она и ушла.
  
  "Нежданчик? Какой?" - чует моя задница, что плохо это все закончится. Зря я согласилась. Остаток учебного дня прошел спокойно, без каких-либо приключений. Дома я немного прибралась, приготовила обед и ужин сразу, так как вечером меня не будет. С Арсением мы договорились, что я сама к шести часам подойду к клубу, а они там уже будут.
  
  Платье я надевать не собиралась, поэтому я остановила свой выбор на белых немного рваных джинсах и футболки с длинным рукавом. Длинными не из-за моих каких-либо бзиков, а из-за красных следов на кистях, после веревки. Как бы я ни старалась, следы были видны, а на паре мест так и осталась запекшаяся кровь.
  
  Ушла я без происшествий, как шпион, чтобы меня не заметили. Сейчас все возились с Машей, и это было мне на руку. Дошла я вовремя, конечно, как идти назад я не знала, но меня это мало волновало. Недалеко от входа стояли Арсений, Петя, Денис и Лилит. Двоих я знала, двоих нет, рассматривать я их не стала. Зачем? Это только на один вечер, подойдя к ним, я спросила:
  
  - Чего стоим? Кого ждём?
  - Тебя, а, если серьезно, то не пускают нас. "Маленькие" мы.
  
  Я закатила глаза, время было раннее, народу маловато пока. Всех сотрудников я знала из-за Стаса, подошла к одному из охранников и сказала:
  
  - Привет. Ты чего их не пускаешь?
  - О, какие люди, решила всё-таки посетить клуб?
  - Ага, а ты не пропустил моих знакомых.
  - Мелкие они. Директор убьет.
  - Обещаю, с директором я разберусь. Мы не будем дебоширить.
  - Ладно, только если мне по голове не настучат.
  - Не бойся.
  
  Я повернулась к компании и помахала рукой, что заходить можно. Они удивлённо переглянулись, но всё-таки пошли за мной.
  
  - Как ты это сделала? Не понимаю.
  - Каком к верху. Отстань уже и развлекайся, - он спрашивал это уже в сотый раз, а я в сотый раз отвечала одно и то же. На самом деле они действительно культурно отдыхали, почти не пили, только о чем-то разговаривали. По мне так было слишком скучно, Лилит, кажется, была того же мнения. Так бы и прошел весь вечер, если бы не мой любимый Стасик.
  - Катя, я чего-то не понял. Ты чего тут забыла? Мне уже весь телефон Антон оборвал.
  - Пусть дальше рвёт, все нормально. Отдыхаю после трудовой недели.
  - Серебрякова, ты совсем ахринела? Тебе прошлого раза мало было?! Повторить решила?
  
  Нет, ну это ни в какие ворота. Оступилась один раз и всё - клеймо на всю жизнь. Чёртово похищение.
  
  - Стас, успокойся и иди, руководи, а то вон, вроде, бутылочку вина разбил твой любимый бармен.
  
  Стас удалился, но обещал вернуться. А мы сидели, они ушли танцевать, а я осталась "сторожить" вещи. Ну, я так выразилась, просто танцевать - это не моё, совершенно.
  Музыка била со всех сторон, все веселились, танцевали, пели, угорали, вот это я понимаю субботний вечер.
  
  - Кать, спасай.
  - От чего тебя, Лилит, спасти?
  - Не меня, Арсения. Он решил, что драться умеет.
  
  Чего он там решил? Совсем что ли с головой не дружит? Связалась с идиотами. Господи, избавь этот мир от них. И что делать, когда на троих не очень атлетических парней нападают шестеро таких же парней? Бежать сломя голову, вот, что нужно было сделать, но нет. Мы же чертовы "герои". Не знаю, откуда Лилит достала арматуру, но она её достала и с боевым кличем, несмотря на своё платье, рванула всех избивать и не важно наши это или нет. Хорошо, что все действие происходило на улице, а то Стасик меня бы убил за свой клуб. Стояла я в стороне минут пять, наблюдала и рассчитывала силы. Результаты были не в нашу сторону, но, если помирать, то красиво. Последнее, что помню, как схватила какую-то железную трубу и побежала. Не стоять же в стороне, когда все дерутся, не пропускать же такое шоу.
  
  Очнулась я только, когда нас вели в наручниках, в обезьянник. Благо участок был недалеко, и до него можно было дойти пешком, а не ехать на машине. Угораздило же вляпаться так. Больше никому, никогда помогать не буду. Хватит с меня.
  
  ***
  
  
  Я вышла из "транса" от голоса Лилит:
  
  - Кать, потери есть? У меня три ногтя и платье, - я открыла глаза и начала себя осматривать. Дырки на джинсах стали сильнее, рукава были порваны, а внизу футболка вообще была разорвана.
  - Одежда только.
  - А руки? - я посмотрела на кисти и увидела на них кровь, кажется, кто-то схватил меня именно в тех местах, где были кровоподтёки, и старые раны открылись. Класс, лучше не бывает.
  - Я вас ненавижу! - вновь крикнула на всё отделение я, и мне ответили хором, и не только три дебила.
  - Знаем!
  - Старые раны, ничего страшного, - уже ответила я Лилит.
  - Уверена?
  
  Я лишь кивнула, а, что еще оставалось? На самом деле руки ужасно болели, а в некоторых местах до сих пор шла кровь.
  
  - Серебрякова, встать! - я подчинилась, даже подошла к решетке и увидела мужчину лет сорока, с бородой и строгим взглядом. Класс, ещё и его смена, жизнь прекрасна.
  - Здрасте, дядь Петь.
  - Здрасте, дядь Петь?! И это всё, что ты можешь сказать?! Катя, я ожидал когда-нибудь увидеть за решеткой Антона, но никак не тебя. Что ты творишь?!
  
  Хороший вопрос. Мне вот самой интересно, что же я творю? В принципе-то ничего, просто решила помочь однокласснику.
  
  - Сижу за решеткой. Не видно, что ли?
  - Видел бы тебя сейчас отец. Не думаю, что ему это понравилось бы...
  
  Что?! Сколько можно? Второй день подряд. Нет, я, конечно, редко использую эмоции, но это перебор даже для меня. У человека есть определенный период, когда он терпит, молчит, ничего не делает, а есть, когда все надоедает, когда чаша терпения переворачивается, когда нервы сдают, и хочется высказаться.
  
  - Да сколько можно?! Отцу бы не понравилось, матери бы не понравилось. Надоело! Значит, когда я волосы крашу во все цвета радуги, никто мне слова не говорит, и это всем нравится и всех всё устраивает, а, когда в обезьянник загремела, нет. Нет, я понимаю, что это сравнение не очень, но, чёрт, это так. Надо было оставаться связанной в подвале.
  - Ты это о чём? - дядю я уже не слышала. Меня понесло и далеко не в то русло.
  - И вообще, всем было лучше, если бы про меня вообще не узнавали. Все были бы счастливы и рады. Родители бы были до сих пор живы. Чего ты замолчал-то?! Выскажись, какая я плохая. Антон вон высказал всеобщее мнение. Твоя очередь. Чего молчать-то? И так одиннадцать лет молчали все!
  
  Я замолчала из-за того, что воздух в легких закончился. Во время тирады я непроизвольно начала ходить туда-сюда и сжимать руки в кулаки. В итоге я опять сидела рядом с Лилит и разглядывала свои руки, который уже были практически все в крови.
  
  - У тебя кровь, - осторожно произнесла Лилит.
  - Спасибо, за наблюдательность, - как-то слишком резко и грубо произнесла я. Она-то ни в чем не виновата.
  - Эй, а я-то тут причем?
  - Прости, я не хотела, нервы, - сбивчиво, но уже нормальным голосом произнесла я.
  - Кать, иди за мной, - опять этот властный голос, который хочет, чтобы ему подчинялись.
  - Не хочу. Мне и тут хорошо, - если сейчас пойти за ним, то будут допросы, а я этого хочу меньше всего. Нельзя же язык держать за зубами. Чёрт. Дура.
  - Не будь ребёнком, Екатерина!
  - Когда я им была? - прошептала я, но в полной тишине и маленькой камере все было прекрасно слышно.
  - Кать, пойдём, - уже более мягким голосом произнёс он.
  
  Не отстанет. Плевать. Просто буду молчать и всё. Пусть хоть свои навыки применяет. Я встала и пошла за ним. Какая теперь разница? Мы зашли в его кабинет. Я села на стул, не обращая никакого внимания на интерьер, мне просто хотелось домой, хотелось запереться в комнате. Последнюю неделю у меня только это чувство и осталось.
  
  - Ну, и, что наговорил Антон, выражая всеобщее мнение?
  
  Я молчала. Просто смотрела на кровавые руки.
  
  - Хорошо, что произошло? Что у тебя с руками? Не думаю, что в той драке ты смогла получить такие "ранения".
  
  Результат тот же. Не хочу думать, не хочу делиться, не хочу доверять. Мое правило трех "Д".
  
  - Кать, скажи хоть что-то.
  - Хочу домой. Просто хочу домой. Отпусти нас, пожалуйста. И не звони в школу и родителям. А то директор мечтает меня вышвырнуть из школы при любом удобном случае, а ребята не такие плохие.
  - Хорошо, - я удивленно на него посмотрела. Вот так просто. Заметив моё удивление, он пояснил, - Ты первый раз просишь за кого-то. Да, и вообще просишь хоть что-то. Я отпущу вас, и не буду обзванивать родителей и школу. Только скажи, кому звонить не надо.
  - Я фамилии не знаю, только имена. Лилит, Петр, Арсений и Денис.
  - Ладно, всё равно из тебя я большего не добьюсь, иди, вымой руки и домой дуй.
  - Спасибо.
  - Удивительно, что происходит? Какая популяция бабочек вымерла?
  
  Я закатила глаза и пошла в туалет, отмывать кровь. Дядь Петя - старший брат папы. Работает в полиции, какая-то шишка, я никогда не вдавалась в эти подробности. Сам по себе он добрый и милый, но не женат и детей у него нет. Все шутили раньше, что он женат на собственной работе. Просто иногда он забывается и начинает вести себя, будто допрашивает какого-нибудь преступника или рявкнет так, что хочется забиться в угол и сидеть там. Только из-за него никто не знает, что произошло в той аварии, десять лет назад.
  
  Руки я более или менее отмыла, забрала телефон с наушниками, которые очень мило у нас всех забрали, и вышла из здания. Прохладный воздух ударил в лицо. Начала осматриваться и на мо` удивление вся наша "компашка" стояла возле ступенек и что-то бурно обсуждала.
  
  - Вы чего домой не пошли?
  - Тебя ждём. Все вместе влипли, все вместе и будет объяснять это директору в понедельник.
  - Никому, ничего не нужно объяснять. Дядь Петя никому не будет звонить ни родителям, ни директору. Так что успокойтесь и идите домой со спокойной совестью, - они удивлённо переглянулись, но было видно, что счастливы.
  - Серьёзно? Катька, ты чудо, - Арсений подлетел ко мне и заключил в "медвежьи" объятья.
  - Сеня, отпусти, задушишь, - Арсений я просто выговорить не смогла, вот и получился Сеня.
  - Щас начнётся. Затыкаем уши, - произнес кто-то, но я ничего не поняла. Только хотела спросить, что происходит, Арсений меня опередил.
  - Пофиг. Ей можно, она спасла нас.
  - Ага, спасла, а ты меня убить хочешь. Отцепись! - я вырвалась из его объятий и подошла к Лилит.
  - А, что значит твоя тирада?
  
  Чёрт. Так и знала, что спросят. Ничего не длиться вечно. Как и договаривались, это всего на один вечер.
  
  - Мы договаривались, что это только на один вечер, поэтому просто забудьте, то, что я там сказала. И всё. У каждого своя жизнь, ладно?
  - Ладно, как я и обещал. Один вечер и мы больше к тебе не подойдём.
  
  Я кивнула и направилась домой. Времени, было полдвенадцатого, когда я осторожно прокралась к себе в комнату. Уже вздохнув спокойно и включив свет, меня ждал сюрприз в виде Волкова.
  
  - Что ты тут делаешь?!
  - Живу.
  - В моей комнате.
  - Ну, твои тебя обыскались. Стас сказал, что ты у него в клубе сидишь с какими-то чуваками и домой не собираешься. Они и уехали на дачу без тебя, ну, и без меня. Тебя оставили сторожить. И, что ты думаешь? Сижу я, никого не трогаю и тут звонок, что ты в обезьянники из-за драки и дебоширства. Вот мне интересно, что будет, когда все об этом узнают? Твои будут "очень рады", а директор вышибет из школы. Ты мне должна. Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.
  - Ты двинулся?! Может я ослышалась?! - я действительно была в шоке, не просто в шоке, а в каком-то непонятном вакууме.
  - Я не двинулся. Теперь ты мне должна и я хочу, что ты стала моей девушкой, на неопределенный срок. До того момента пока мне это не надоест. Надоест, брошу, и все станет, как обычно. Проболтаешься и все, включая директора, узнают, что ты побывала за решеткой и тебя вышибут из школы.
  
  Чёртов, поганый шантажист. Что мне теперь делать? Согласиться и не известно, что он делать будет, откажусь, вылечу из школы, а по головке за это меня не погладят. Что делать? За что мне это? Сколько можно меня шантажировать?!
  
  - Хорошо, твоя взяла.
  
  Он победно улыбнулся и вышел из комнаты. И что теперь будет? Убить бы Сеню за всё это. Чёртов Сеня, чёртов спор. Ну, и ладно. Я ему ещё устрою весёлую жизнь. Раз он захотел меня в виде своей "девушки".
  
  Глава 5
  
  Утро воскресения. Утро, когда можно спать до обеда. Единственное утро недели, когда можно ничего не делать, просто отдыхать, лежа в теплой кровати, но, увы, это не про меня. На часах только 8:06, а я уже вытащила свою тушку из теплой кровати и иду в ванную. Если Антона воспитывали, холили и лелеяли бабушка с дедушкой, то я жила сама по себе. Рано научилась готовить, убирать дом, рано стала ответственной, слишком рано повзрослела. Бабушка, хотя бабушкой её назвать нельзя, ей все пятьдесят семь. Маму Антона, Алёну, она родила в двадцать один. А вот Антона мать родила в девятнадцать. Со мной, конечно, никто это никогда не обсуждал, поэтому я знаю очень мало про их семью, поверхностно, только то, что подслушивала, когда они о чём-то разговаривали. Я никогда не считала себя частью этой семьи, не знаю почему, просто всегда было и есть чувство, что я в этом доме лишняя. Тем более, как можно чувствовать себя полноценным членом семьи, если ты ничего не знаешь про неё, когда с тобой разговаривают только по необходимости? Про семью папы я тоже знаю очень мало, только то, что у него есть старший брат, работающий в полиции, и то, что его родители умерли, когда дядь Пете было двадцать один, а папе девятнадцать. Антона и назвали в честь отца папы. Папа был Серебряков Илья Антонович, а Тоха у нас Серебряков Антон Ильич.
  
  Время было 8:40, когда я уже готовила завтрак в кухне, а Андрей мирно храпел у себя в комнате. Руки после верёвок и вчерашней перепалки жутко болели, но это ничего, это стерпеть можно, но, когда я начинала их напрягать или что-то делать, они начинали кровоточить, поэтому я решила, что после того, как приготовлю завтрак, пойду к Ане, чтобы она нормально обработала раны и забинтовала мои кисти.
  
  Подойдя к дому Артёма, я постучала в дверь. В ответ тишина. Я постучала ещё раз. Результат тот же. На третий раз я уже начала тарабанить в бедную дверь. После пяти минут тарабания, мне всё-таки открыл Артём, сонный, с растрёпанными волосами и в одних домашних шортах.
  
  - Кто? - кажется, он совсем ещё не проснулся.
  - Тёмочка, сначала спрашивают "Кто там", а потом дверь открывают, а не наоборот. Тебя не учили этому в детстве? Могу рассказать и показать.
  - Чего? Я её и не открывал, - через пару секунд до него дошло, что дверь открыта, - какого чёрта? Твою мать, Кать, ты время видела?! Мы спим. А ты где?
  
  Последний вопрос был адресован пустоте, так как мне надоело слушать его тираду и я, пользуясь своим низким ростом, вошла в дом.
  
  - Какого чёрта, не знаю, а время около 9:20. Сейчас же уже не спите.
  - Естественно, ты чуть дверь не выбила!
  - Я? Ты посмотри на меня и докажи это.
  - Что с тобой? С каких пор ты дерзишь и препираешься? Что происходит, Кать?
  
  Хорошие вопросы. И правда, с каких пор? Никогда такого не было, даже, когда меня выводили из себя, я привыкла держать эмоции и язык на замке. Обезьянник так меняет людей или соглашение встречаться с Андреем?
  
  - Не знаю. Нет, честно, без понятия. Может просто я никогда ни с кем не разговаривала, поэтому никто и не знает, как я могу разговаривать?
  - Возможно.
  - Всё возможно в этом бренном мире.
  - Что?
  
  Я ему не ответила, а только пошла по тому же маршруту, что и в первый раз. Зайдя в комнату, я увидела Аню, смотрящую телевизор.
  
  - Доброе утро. Прости, что рано, просто дело срочное.
  
  Хотя, какое у них теперь доброе утро? Всё-таки мозги после обезьянника у меня переклинили основательно, всё не просто плохо, всё ужасно.
  
  - Оно уже не доброе. Добрым оно было бы часов так в двенадцать, а лучше в час.
  - А, если я объясню и расскажу тебе, как провела ночь?
  - Спала? - да уж, капец. Анна злиться, а это ничего хорошего не предвещает.
  - Не совсем. Заглянула к дядь Пете.
  - Кому? - блин, я же ничего про родственников ей не рассказывала.
  - Ты должна знать Серебрякова Петра Антоновича. Шишку в органах.
  
  Кажется, я её заинтересовала, она взяла пульт и выключила телевизор, но не повернулась.
  
  - Слышала. О нём слышали все. Он твой дядя?
  - Старший брат отца.
  - Ну и, что интересного в том, что ты к нему заглянула? Вы же родственники, ничего удивительного.
  - Не в наручниках же и не за решёткой.
  
  Всё. Этот раунд я выиграла, Аня повернулась ко мне и посмотрела, как на ума лишённую, на что я лишь пожала плечами. Она может быть властной, эгоистичной иногда, злой, но, если заинтересовать её чем-то сверхинтересным или удивительным, то всё, её внимание обращено только к тебе. Наверное, из-за этого мы и начали общаться, я всегда чудила каждый раз что-то новенькое и удивительное.
  
  - Ты была за решеткой?
  - Крикни это на весь дом ещё, чтобы меня точно из школы поперли.
  - Садись и рассказывай, тогда я прощу тебя за то, что разбудила в выходной день. Только за Тёму я не ручаюсь, он долго беситься может.
  - Знаю.
  - А теперь быстро села.
  
  В такие моменты я чувствовала себя собачкой, которая нашкодила и её отчитывает хозяин. Но, не смотря на это, я села рядом с ней на диван и рассказала, и про Арсения, и про Лилит, и даже про Андрея. Если сначала она была удивлена, ошарашена, то под конец моего рассказа она выдала:
  
  - Я ему голову оторву. Кабелю такому.
  - Какому кабелю ты голову оторвать собираешься? - в комнату вошел Артём, уже причесанный, умытый и одетый в джинсы.
  - Ты представляешь, что эта скотина, который Волков, сделал?!
  - Я весь во внимании, - Тёма сказал это таким скучающим голосом, что сложилось впечатление, будто ему говорят про Волкова каждый день, но это было только потому, что он на меня злился и пытался показать, что ему фиолетово на всю ситуацию. Но я-то знаю, что будет, когда он узнает. Будет всё очень плохо и печально.
  - Нет! - только и успела сказать я перед тем, как Аня начала рассказывать про условия нашего встречания с Волковым. С каждым её словом я сползала всё ниже и ниже. В итоге я сидела на полу и закрывала руками уши.
  - Что, прости? Может, я еще сплю? Или просто ослышался? - спокойным голосом произнёс он, но было слышно, что он готов что-нибудь сломать.
  - Ой, чёрт, Артём, я ничего не говорила, а ты ничего не слышал.
  - Не-а, Анечка, я все слышал, я не глухой.
  
  Я сидела и смотрела на интереснейший узор на ковре, но также я прекрасно слышала, что Артём подошёл ко мне слишком близко и сел на диван.
  
  - Ну?
  - Что, "ну"? Интересный у вас узор на ковре, мне очень нравится, где покупали? - я не понимала, что несу, просто говорила, то, что первое приходило в голову.
  - Ты мне зубы не заговаривай тут.
  - И не начинала. Просто узор действительно очень красивый.
  - Серебрякова! Ты либо мне сейчас объясняешь, что произошло и говоришь хотя бы одну весомую причину, почему я должен остаться дома, а не сидеть уже на мотоцикле и ехать, либо заткнись и сиди тут. Все ясно?!
  - Да.
  - Я повторюсь. Ну?
  
  Я посмотрела на Аню, она сидела, зажав рот рукой, и смотрела на меня извиняющимся взглядом. И что она мне теперь прикажет делать?
  
  - Если ты не останешься дома, то тебя вышвырнут из школы и меня заодно.
  - Значит, причин нет. Отлично, - он уже собрался встать, чтобы идти одеваться, но его остановил внезапный телефонный звонок. Вот только телефон звонил не у него и не у Ани, а у меня в кармане. Я достала сотовый и, несмотря на экран, ответила на звонок.
  - Чего надо?
  - А что так грубо? Где "Привет, милый"? Но ладно, потом разберёмся. Ты где шляешься?
  
  Это было неожиданно, очень даже неожиданно. Я убрала от уха телефон и посмотрела на экран, на нём было написано "Мудачино". Номер меня заставила записать бабушка, мало ли что может случиться, а вчера, после того как он ушёл, я его переименовала из "Квартирант" в "Мудачино". Мудак и в Африке Мудак. Я вновь приложила телефон к уху.
  
  - Вопрос тот же, чего надо?
  - Я уже сказал, не тормози. Мне скучно тут одному. Так что где бы ты ни шлялась, возвращайся.
  - А я тебе кто? Клоун?! Ты совсем ошалел?!
  - Ой-ой, хватит орать мне в ухо уже, гном ты мой.
  - Пошел к чёрту, малолетний.
  
  Я сбросила вызов, положила телефон рядом с собой, закрыла глаза и попыталась успокоиться. Я привыкла, что все издеваются над моим ростом, привыкла к насмешкам любого рода и неважно от кого, но сейчас внутри все кипело, хотелось что-то сломать, а точнее оторвать голову Волкову, чтобы больше никогда не разговаривал.
  
  - Мудак, придурок чёртов, кабелина поганая, ублюдок чёртов...
  - Эй... тебя заносит, вот, возьми, - я открыла глаза и увидела перед собой подушку, мило поданную мне Аней.
  
  Нет, этот переросток этого и добивается, чтобы я бесилась и злилась. Не дождётся, пусть сначала рак на горе свистнет. С этого момента никаких эмоций в сторону этого урода, немного успокоившись, я вспомнила, зачем вообще пришла.
  
  - Я вообще-то не поговорить пришла.
  - А зачем? - спросили в унисон Аня и Артём.
  - Руки, - просто сказала я.
  
  Я пошла за Аней в ванную. Была я здесь только второй раз, поэтому не знала где, что находится. Ванная у них была достаточна большая, развернуться в ней можно было, не то, что в нашей ванне на первом этаже. Я села на бортик ванной и стала следить за Анькой. Она несколько раз выходила, сначала принесла аптечку, точнее это была большая коробка из-под обуви с лекарствами, потом принесла футболку и бросила её мне.
  
  - Это зачем, - поймав футболку, спросила я.
  - Надевай, у неё рукавов нет, а у твоей они слишком длинные.
  
  Аня была не намного выше меня всего на пол головы, мы были примерно одного телосложения, разница была в том, что у неё была грудь, а у меня практически нет.
  
  - Это что? - спросила я, оттянув футболку вниз. Аня, не посмотрев на меня, ответила.
  - Не бойся, она старая, мне уже мала, и одевала я её один раз всего, так что могу её тебе подарить.
  - Я не о том. Я про рисунок.
  - А, что с ним не так?
  
  Посмотрев на старую вещь, она рассмеялась. Аня всё время носила яркие, выделяющиеся из толпы, вещи. Нет, конечно, смерть с косой, стоящая в крови, тоже выделяется из толпы, но на неё это совершенно не было похоже. Я легко могла носить такие вещи, а у неё бы не получилось, только из-за одного Артёма.
  
  - Я её купила назло Артёму. Он мне тогда сказал, что я одеваюсь слишком по-детски, вот я и купила её. Мне, конечно, потом её хотели запихать в одно место, но сжалились. - я не ответила, лишь усмехнулась. Аня начала обрабатывать мои руки, мы сидели в тишине минут десять, а после моя знакомая нарушила тишину: - Прости, я не знаю, что на меня нашло. Теперь будет худо всем?
  
  Худо всем? Не всем, только Волкову. Ему пора собирать вещи и заказывать билет на самолёт, чтобы улететь в другую страну.
  
  - Забей, побесится и перестанет. Ты же его знаешь. Он быстро остывает, главное первое время его надо держать в узде, чтобы дел не понаделал.
  - Знаю, но и ты знаешь, как он относится к этим спорам и всему остальному, по крайней мере, которые связаны с тобой. Вы никогда не рассказывали, как познакомились, может, расскажешь?
  
  Рассказать? Не сейчас, это должен сделать сам Артём, иначе мне оторвут голову прямо тут, не задумываясь.
  
  - Конечно, как только ты расскажешь ему, как вы начали встречаться.
  - Нет, никогда. Кать, ты обещала, что это будет только между нами.
  - Ну, а, что? Ты давно была в него влюблена, а он на тебя внимания не обращал, хороший план я тогда придумала...
  - Катя! Твой план чуть тогда не сорвался.
  - Не сорвался же. И вообще мне тогда было всего тринадцать или четырнадцать. Могла меня и не слушать. Была бы ты сейчас не с Артёмом, а с Витей? Или как его там.
  - Серебрякова!
  - Молчу-молчу. Не кричи, а то твой ненаглядный прибежит, и тогда точно придётся рассказывать.
  
  Тогда Артём был для меня Артём Борисович, просто учитель физкультуры, а Анька сохла по нему, не зная очень многого. Тёма взял с меня слово, что я никогда не расскажу Ане, почему они начали встречаться, а Аня взяла с меня слово, что я Артёму ничего не расскажу, и пока каждый из них думает, что это именно его инициатива.
  
  - Когда свадьба? - предложение он сделал ей ещё месяцев восемь назад, она естественно согласилась, но по обоюдному согласию, они решили, что пока свадьбы не будет.
  - Не у меня спрашивать надо, а у моего ненаглядного.
  - Опять поругались?
  - Нет, что ты, просто он ничего не говорит насчёт свадьбы, и я молчу.
  - Ясно всё. Значит, опять я должна планы придумывать?
  - Не обязательно.
  - Должна, я это всё начала, я и закончу.
  
  Аня как раз добинтовывала мою руку, поэтому быстро вскочив с ванной, я пошла к двери.
  
  - Ты чего удумала?
  - Увидишь, - я подмигнула ей и пошла искать Артёма.
  
  План был просто дать Артёму по мозгам и всё.
  
  - Тебе пять раз уже звонил "Мудачино", я взять хотел, но потом передумал. Оригинальное имя, я оценил.
  - Тём, я сама разберусь с этим придурком. Надоем я ему очень быстро. И вообще, когда у тебя свадьба, дружок?
  - Скоро, наверное. Что это на тебе? - посмотрев на меня, точнее на футболку, спросил он.
  - Анина, но уже моя, она мне нравится. А свадьба у тебя на осенних каникулах, чтобы и ты был свободен, и я, а то наделаешь чего-нибудь. Так, что скажи своей невесте об этом. И никаких возражений. Я начала вашу историю, я её и завершу на прекрасной ноте, как свадьба. А теперь я пойду домой, а то "Мудачино" будет очень сильно орать, наверное. Я тебя предупредила, осенние каникулы. Пока.
  
  Не дождавшись возмущений, я вышла из их дома и пошла к себе домой. Наушники в уши и всё отлично, подойдя к дому, я не увидела нашей машины, а значит, мои ещё не вернулись, а это значит, что мне нужно проводить воскресение не в одиночестве, как хотелось бы, а с моим "парнем". Лучше бы я сидела в обезьяннике или вылетела со свистом из школы. Зайдя в дом, я услышала, работающий телевизор.
  
  - Ну, и где ты была? - услышала я голос за своей спиной, когда пыталась незаметно пройти на второй этаж.
  - А тебе какая разница? Я в клоуны не нанималась, развлекай себя сам.
  - Отвечать вопросом на вопрос неприлично.
  
  Я закусила нижнюю губу и вдохнула как можно больше воздуха, чтобы хоть немного успокоиться. Повернувшись к нему лицом, я произнесла:
  
  - Неприлично заставлять с тобой встречать путем шантажа, а отвечать вопросом на вопрос прилично, в сложившейся ситуации. Так что иди и продолжай смотреть телевизор.
  - Милая футболочка, в ней вся твоя суть. Сама мёртвая, бесчувственная, так ещё и смерть носишь, всё с тобой понятно. Я-то думал, что одноклассники преувеличиваю, но нет, они даже преуменьшили, но условия сделки не меняются.
  
  Внутри всё кипело, хотело зарядить ему хорошую пощёчину, наорать и заткнуть, но этого не будет. Внешне, как и всегда я была, как скала.
  
  - Мне плевать, что думаешь ты, плевать, что думают одноклассники, они ваше право. Я давно перестала замечать любые нападки от любого человека.
  
  Сказав это, я пошла к себе в комнату. Она была звуконепроницаемой, это был единственный плюс, я могла делать, что угодно и этого никто не слышит, так же и в обратную сторону. Я не слышу их, они не слышат меня.
  
  Чтобы убить время, я села за стол и начала рисовать понятные только мне узоры, но спустя двадцать минут, листок был скомкан и выпрошен в мусорку. Точнее это был уже листок пятнадцатый, я могла нарисовать небольшой набросок, но, когда начинала обводить, вырисовывать, то руки начинали дрожать, а в голове образовывался вакуум, раньше такого никогда не было. Читать, можно было не начинать, это было очевидно, поэтому пришлось выйти из комнаты и пойти в гостиную, попытаться посмотреть телевизор. На моё удивление Андрея в гостиной не было, а телевизор был выключен. Да, и в доме было тихо, ушёл, значит ушёл.
  
  Воскресение, а значит смотреть по телевизору нечего, поэтому я включила DVD и вставила диск с каким-то фильмом. Вот только какой-то умник перепутал все диски и сейчас на экране показывались серии первого сезона "Сверхъестественное". Я когда-то начинала смотреть, поэтому и купила диски с первыми сезона, но не осилила и половины, даже не помню почему. Пора дать этому сериалу второй шанс. Взяв пульт, я включила первую серию и удобно устроилась на диване. Но, увы, мне не дали досмотреть даже первую серию.
  
  - Чего смотришь? - я промолчала, пыталась просто его не замечать, - о-о-о, это я люблю, только смотреть негде.
  
  Я бы так и продолжала его игнорить, но, когда он положил свою голову мне на ноги и начал устраиваться поудобнее, я не выдержала:
  
  - Ты совсем ахринел?! Мало того, что не даёшь мне смотреть, так ещё и улегся на меня! Убери свою тупую голову с моих ног! - я начала сталкивать его на пол, но куда мне с этой глыбой тягаться, когда ему надоели мои никчёмные попытки, он просто перехватил обе мои руки и сказал:
  
  - И кто кому мешает смотреть? Успокойся и сиди, смотри, без каких-либо действий и слов.
  
  Я вырвала свои руки из его и попыталась успокоиться, но не получилось, не получилось успокоиться, а вот сидеть спокойно получалось до того момента, пока он не перевернулся на спину и не начал смотреть на меня.
  
  - Что? - ещё спокойно спросила я.
  - Ничего, - так же спокойно ответил он.
  
  Я старалась дышать спокойно, старалась перебороть себя, чтобы не задушить его прямо сейчас, пока он лежит спокойно, но, увы, не получилось. Конечно, душить, а тем более убивать я его не собиралась, но очень хотелось. Царапать я его тоже не собирала, но, когда я положила свою ладонь ему на глаза, закрывая их, он взял и дёрнулся, а мои ногти, который сегодня я собиралась состричь, прошлись ему прямо возле глаза.
  
  - А-а, - вскрикнул он и вскочил, потирая больное место.
  - Прости, но ты сам виноват, - встав с дивана, я включила "задний ход" и постепенно, маленькими шагами начала идти к двери.
  - Сам виноват?! Ты сдурела?
  
  Мои шаги стали немного больше, так как он встал и начал надвигаться на меня.
  
  - Я не хотела, честно. Ты сам дёрнулся. Кто тебя просил это делать?
  - Точно сдурела, убежишь, тебе повезёт, а нет, считай ты труп. Мне как завтра в школу идти прикажешь?!
  - На машине. Подумаешь, пару царапин, тебе не привыкать. Считай, все девки твои.
  
  Зря я это сказала. После этого я побежала, а он за мной. Я пробежала круга три от гостиной до кухни и наоборот, если бы я направилась на второй этаж, к себе, то я бы просто не добежала. Его физическая подготовка была лучше, а так будет изматывание противника бегом. Вот только, когда я опять пробегала мимо столика с любимой вазой бабушки, то задела её, и она с грохотом разбилась.
  
  - Твою мать, - это было последнее, что я сказала, перед тем, как он почти схватил меня, я не нашла ничего умнее, чем выбежать на задний двор, через гостиную. Выбежать я успела, а вот пульт от телевизора полетел прямо в окно, разбивая его.
  
  "Мне хана" - пронеслось у меня в голове, а потом я опять побежала. Нет, конечно, изматывание противника бегом это хорошо, только вот он ничерта не выдыхался, а вот я была уже на исходе. Я поняла, что пропала, когда возле входной двери почти упала, а Андрей, воспользовавшись этим, схватил меня локтем за горло. Я-то хотела продолжить бежать, но, когда моё горло встретилось с его локтём, начала только кашлять и задыхаться. Не знаю, что он собирался делать дальше, но голос Антона его остановил:
  
  - Какого чёрта происходит?!
  
  Хороший вопрос. Я подняла голову, чтобы посмотреть на Волкова, только вот он также растерянно смотрел на меня.
  
  - А вы рано, - после бега и скорее всего волнения, изрек Андрей.
  - Рано? Что происходит? - а это уже была бабушка. Инстинкт самосохранения включился сам собой.
  - Это всё он.
  - Знаешь, ты не в том положении, чтобы во всём обвинять меня, - сказал он тихо, чтобы слышала только я.
  - Инстинкт самосохранения, ты уж прости, - также тихо ответила я.
  - Я всё поняла.
  
  Что?! Что она там поняла?
  
  - Что всё?
  - Что вас нельзя оставлять одних дома. Больше этого не будет, что ещё наделали?
  - Ничего, - в унисон ответили мы, но, конечно, не считая разбитой вазы, окна и пульта, который учился летать.
  
  - Точно?
  - Где пульт? - спросила я Андрея.
  - Не знаю.
  - Что значит "не знаю"?! Это ты его в окно пульнул! - уж слишком громко сказала я, Антон ржал, у бабушки были глаза навыкате.
  - Так, значит, хорошо. А ты разбила вазу!
  - Это ты за мной гнался по всему дому!
  - А ты меня поцарапала!
  - А ты сделал из меня подушку!
  - А ты... ты...
  - А, ну, замолчали. Антон, а ты что ржёшь? Это ты настоял на том, чтобы Андрей остался следить за Катей. В этом есть и твоя вина.
  - Прости, бабушка. Я не хотела. Всё получилось случайно.
  
  От железной хватки Андрея я освободилась ещё на начале споре, поэтому сейчас стояла и смотрела на бабушку.
  
  - Что за футболка? - я посмотрела вниз и поняла, что всё ещё одета в "смерть".
  - Анька отдала, - я чувствовала себя виноватой, но, что поделаешь, если они сами оставили меня одну, ходячее недоразумение, с каким-то придурком.
  - Хорошо, кроме пульта, окна и вазы ещё что-то?
  - У меня нет, - поспешно ответила я. Андрей молчал, - Волков, у тебя же тоже?
  - Не совсем, - теперь мне страшно, - я неудачно вписался в угол, точнее я поскользнулся на пульте, который и улетел, в общем там два окна.
  
  Господи, нам конец.
  
  - Идите, ищите пульт. Мне плевать где, главное чтобы нашли!
  
  Не дождавшись даже наших кивков, бабушка ушла в дом, за ней, качая головой, зашёл дедушка с Машей, а Антон ржал, но тоже ушёл.
  
  - Господи, за что?
  - Сама виновата нефиг было царапаться.
  - Нефиг было из меня подушку делать!
  - Я не виноват, что ты такая толстая, весь диван заняла!
  
  Что?! Вот скотина!
  
  - Скотина. Иди пульт ищи.
  - Я?! Ну, нет, мы идем искать его вместе!
  - Ты сейчас полетишь за ним!
  - Ты виновата!
  
  Я посмотрела на него убийственным взглядом, а он, поняв мои намеренья, побежал, я, конечно, за ним. Участок у нас был большой, поэтому на заднем дворе у нас был среднего размера бассейн. Бабушка и дедушка всегда возмущались и кричали, что он не нужен, что это пустая трата денег и места. Плавать я не умела, точнее, умела, по-собачьи. Вот сейчас уже я не вписалась в поворот и, поскользнувшись, полетела прямо в бассейн. Последнее, что я увидела, это было дно бассейна, об которое я хорошенько пригрелась головой.
  
  - Я умерла? - спросила я первое, что пришло в голову, когда открыла глаза и увидела голубое небо. Голова трещала.
  - Не дождёшься, - бабушка, как все печально, - ты чудом голову себе не пробила.
  
  Класс, а у меня такое чувство, что я её не просто пробила.
  
  - Отлично.
  
  Дальше все было спокойно, относительно, бабушка весь вечер ворчала, дедушка качал головой, Антон смотрел телевизор, поедая попкорн, Андрей доставал что-то сверху, стоя на стуле. Я же с больной головой, сидела и смотрела телевизор с Антоном, одна Маша была счастлива.
  
  - Какая у тебя вообще цель в жизни?
  
  Неожиданный вопрос. Цель в жизни? А она у меня есть? Воскресный вечер получался слишком скучным, а тут ещё и такие вопросы. Надо разряжать обстановку. С невозмутимым видом я произнесла:
  
  - Секс.
  
  За двадцать секунд тишины, наверное, случилось все возможное. Антон подавился поп-корном, Андрей, который стоял на стуле, пытаясь что-то достать, пошатнулся и упал, у бабушки с дедушкой упали на пол столовые приборы, а Маша как веселилась, так и продолжала это делать. Я закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
  
  - Прости? - всё-таки произнесла бабушка.
  - Сериалы, еда, книги, сон, а вы о чём подумали?
  
  Я посмотрела на них невинным взглядом, а вот такого взгляда, как у них я ещё не видела. Не выдержав, всё-таки рассмеялась, хватаясь за живот и постепенно сползая с дивана на пол.
  
  - Разрядила обстановку, блин, - раздался голос брата с боку.
  
  - Я спать, день сумасшедший, и надеюсь, что вы пульт найдёте, а не будете ходить и переключать вручную.
  
  Как только голова коснулась подушки, я заснула.
  
  Глава 6
  
  Честно сказать, я так и не поняла, что произошло. Вот я лежу в тёплой постели, мирно посапываю, а в следующую секунду меня кто-то вытаскивает из комнаты, бурчит себе под нос мат. Так как я всё ещё спала, то совершенно не понимала значение слов, кажется, Волкова:
  
  - Вот она, если разбудите меня ещё раз, то закапаю во дворе! Я всё сказал и иду спать.
  
  Я стояла, покачиваясь, с закрытыми глазами. Мозг отказывался проснуться не то, что работать. Ему нужен был сон, а лучше очень много сна.
  
  - Кофе, чай? Лучше кофе. Точно, - сквозь пелену сна услышала я смутно знакомый голос. Собрав всю силу, которая у меня была или осталась, я произнесла:
  - Сколько время?
  - Шесть утра, как раз для того, чтобы попить кофейку и проснуться.
  
  Шесть утра, будильник у меня стоит на 6:40, не понимая и не соображая ничего, я пронесла какую-то чушь:
  
  - Мне можно спать ещё сорок минут. Я баеньки в тёплую постельку.
  
  Я повернулась и сделала несколько маленьких шагов, заставляя себя открыть глаза, чтобы не упасть с лестницы и не врезаться куда-нибудь.
  
  - Так я и думал, прости меня, Екатерина.
  
  В следующую секунду я закричала, нет, даже не закричала, а завизжала на весь дом.
  
  - Какого чёрта?! Я вас, мать вашу, предупреждал! Вам жить надое... - теперь я точно была уверена, что это Волков, сон сняло моментально. - Ты почему мокрая? Все нормальные люди моются без одежды и в ванной или душе, ну никак не на кухне. Что происходит?!
  
  Мне вот тоже интересно, какого чёрта, меня в моём же доме обливают ледяной водой посреди кухни в шесть утра. Кто же такой смертник?
  
  - Слушайте, время шесть, может, вы не будете так шу... Ух, нихера себе, что тут твориться?
  - Антон, прекрати ругаться, но вопрос остался тот же.
  
  Мне вот тоже интересно, что же всё-таки произошло.
  
  - Кофе? Я много заварил.
  - Да, конечно, всё равно спать больше не пойдём.
  
  Класс. Просто замечательно. Сегодня будет весёлый денёк, если он начался с обливания меня водой.
  
  - Кать, ты сходи, переоденься, а то заболеешь ещё, - услышала я осторожный голос бабушки.
  
  Что же, сегодня произойдёт убийство. Я пошла к себе, точно зная, что, как только высушу волосы и переоденусь в школьную форму, убью придурка, который это сделал.
  
  Я сразу же пошла в ванную, чтобы хоть немного согреться после приёма ледяного душа. Немного согревшись, я вышла из-под струй горячей воды. Вставая напротив зеркала и беря расчёску, чтобы расчесать мокрые волосы, я услышала будильник, который требовательно звонил, сообщая, что пора вставать.
  
  Высушив волосы феном и переодевшись в школьную форму, я подошла к небольшому зеркалу, стоящему недалеко от двери в ванную. Я практически не пользовалась косметикой, точнее вообще не пользовалась, поэтому, смотря на себя, я видела девчонку с мешками под глазами, с усталым взглядом и бледным лицом. Только сейчас я поняла, что не в состоянии ругаться на кого-то. Долго созерцать себя я не могла, время поджимало, я могла просто опоздать на первый урок из-за недосыпа, поэтому, схватив телефон с наушниками и рюкзак, я пошла вниз, надеясь, что там никого нет, но, увы.
  
  - Ты куда? А завтрак?
  - Я могу опоздать. И с каких это пор вас волнует, ем ли я?
  - Кать, не начинай. Сядь и поешь как человек.
  - Нет, спасибо. Я опаздываю, пока.
  
  Не дождавшись какого-либо ответа от бабушки, я быстро обулась и вышла из дома. Я шла, слушая музыку, вот только не знаю из-за чего именно, из-за того, что я не выспалась или из-за вчерашнего падения, но голова вновь начала болеть. Музыка только усугубляла положение. Вытащив наушники, я пошла дальше, пытаясь забыть про боль.
  
  - Катя? - услышала я откуда-то с боку, повернув голову, я увидела Лилит и Еву.
  - Привет, а вы тут чего делаете?
  - Живём вообще-то, - усмехнувшись и показав большим пальцем себе за спину, произнесла Лилит.
  - А-а, ну да, конечно.
  
  Я уже сделала пару шагов вперёд, как меня опять окликнули.
  
  - Кать, подожди.
  - Ты что-то хотела? - подождав Лилит, спросила я.
  - Нет. Да ладно, сразу к делу. К тебе сегодня Арсений заходил?
  
  Что? От удивления я даже забыла про головную боль, а голова поняла, кто же облил меня водой.
  
  - Вроде того, припёрся в шесть утра, облил ледяной водой, но мы не говорили. Я ушла, даже не зная, что это был он.
  - Облил? Вот придурок.
  - Придурок? Тебе не идет ругаться. Ты такая...
  - Какая? Расфуфыренная кукла? Не стесняйся.
  - Что? Я не это хотела сказать. И ты не похожа на расфуфыренную куклу. Скорее на миленькую куколку...
  
  Я почувствовала слабый удар локтём под рёбра.
  
  - Эй, я тебя поняла. Просто все смотрят на миленькое лицо. Никто не хочет общаться со мной, именно со мной. Все хотят общаться со стеснительной, милой девочкой, которая будет вестись на всё, что ты ей скажешь.
  - Не суди книжку по обложке?
  - Наверное.
  
  Я не заметила, как за нашей "беседой" мы начали идти. Я была удивлена словами Лилит, но отчасти понимала. Только у меня всё наоборот, никто не хочет со мной общаться из-за моих закидонов. Все просто считают, что я странная девчонка, от которой неизвестно, что можно ожидать, но никто не пытается просто поговорить. Все смотрят на внешность, но порой она оказывается обманчивой.
  
  - Я тебя понимаю, но у меня всё наоборот.
  - Из-за того, что ты странная?
  - Если я странная, то какого лешего ты со мной сейчас разговариваешь?
  - Ты мою сестру видела? Странностями меня не отпугнёшь, тем более, ты не такая, какой тебя описывали твои одноклассники.
  - Да? И какая же я?
  - Ещё не знаю, но обязательно это выясню и даже не буду спрашивать у тебя разрешения. Может ты и считала, что тот вечер был единственный, но, увы, для меня это не так.
  - Мне начинать бояться?
  - Можно.
  - Разрешаешь?
  - Конечно.
  
  Это было странно, но если я решила, что хочу хоть немного изменить свою жизнь, то нужно с чего-то начинать. Так, почему это не может быть дружба со своей полной противоположностью? Может всё-таки стоит попробовать? Это будет мой первый шаг к немного другой, неизвестной мне жизни. Вдруг мне понравится? Вдруг я смогу переступить через себя? Хотя, как можно изменить свою сущность? Как можно взять и в одночасье изменить всё, что строил на протяжении многих лет? Как можно разрушить эту стену, которую я выстроила возле себя, отдаляясь от людей? Я знаю только одно - она никогда не исчезнет, но ведь её можно немного разрушить, поломать, сделать маленькое отверстие, чтобы посмотреть на мир другими глазами? Да или нет? Как всё стало сложно.
  
  - Хорошо, но это будет проблематично.
  - Переживу как-нибудь такую трагедию.
  
  Только сейчас я начала осматривать рядом идущего человека. Лилит была одета в короткую юбку и полупрозрачную блузку, а на ногах были туфли на не очень высоком каблуке, но даже на таком каблуке она была немного выше меня.
  
  - Что?
  
  Наверное, я слишком открыто её рассматривала, если она что-то говорит. Да уж, дожилась я.
  
  - Ничего, просто смотрю. Интересно.
  
  Лилит только кивнула, а я поняла, что за моими размышлениями и нашей беседой мы уже дошли до школы. Я уже хотела пойти на третий этаж, в кабинет химии, как девушка схватила меня за руку и потащила в сторону женского туалета. Я ничего не успела спросить или возразить, как оказалась в этом самом туалете, а она пояснила:
  
  - Из-за Евы я проспала и не успела толком накраситься. Не идти же мне так? - она показала рукой на своё лицо и начала копаться в сумке, вероятно, ища косметичку.
  - Мне этого не понять.
  
  Прислонившись к стене и откинув голову назад, я закрыла глаза. Голова так и не перестала болеть, моё состояние только усугублялось, но что же, будем терпеть, всего шесть уроков. В крайнем случае, пойду к Ане.
  
  - Ау, земля вызывает Катю. Хватит летать в облаках. У нас какой урок?
  - Прости, задумалась. Химия.
  - Какой идиот составляет это расписание? Понедельник, первый урок - химия. Жуть. Я думала хоть немного поспать.
  
  Я лишь пожала плечами. В кармане завибрировал телефон. Достав его, я ответила на звонок, не смотря на экран.
  
  - Да?
  - Ты где шляешься? Химичка совсем с ума сошла.
  - Волков? Скоро придёт. Откуда столько заботы?
  - От верблюда. Советую поспешить, иначе я даже боюсь представить, что будет.
  
  Я покачала головой и убрала телефон в карман. Надо спешить, кажется.
  
  - Что Волков хотел?
  - Сказал, что химичка совсем с катушек слетела...
  
  Продолжать мне не пришлось, Лилит опять схватила меня и потащила уже на химию.
  
  - Ты новенькая, тебе ничего не будет.
  - Не будет? Смеёшься, что ли? Мне пары уроков с ней хватило.
  
  Войдя в кабинет, я поняла, что химичка действительно сходит с ума. Такого ещё не было, чтобы 10 "Б" сидел, положив руки на парту, как в первом классе, так ещё и смотрел в учебник, внимательно все повторяя.
  
  - О-о, отлично, явились. Лилит, проходи, садись, а ты, Серебрякова, без дяди в школу не приходи!
  
  Чего? Может я оглохла?
  
  - А, что я сделала-то?
  - Опоздала на шесть минут, а сейчас стоишь и препираешься?
  
  Что? Кажется, у меня начинается мигрень с такой жизнью и учителями. Я, конечно, знала, что меня не любят, а просто терпят, но не до такой же степени?
  
  - Но я тоже опоздала. Почему только Катю наказывают? - встряла Лилит, зря. Ой, как зря.
  - Иди и сядь, не связывайся.
  - Ага, щаз, - вот это характер.
  - Потому что ты тут всего-ничего, а Катя десять лет. Я всё сказала. Лили садится, а Катя за дядей.
  - Почему за ним-то? - вот этого я действительно не понимала. Он мне не опекун, встречаюсь я с ним пару раз в год, на праздниках.
  - Потому, что разговаривать с твоими бабушкой и дедушкой бесполезно. Иди!
  
  Я вышла из кабинета. Сказать, что в шоке, так это ничего не сказать. Ну, и что это было? Может я слишком сильно пригрелась головой, и у меня галлюцинации уже? Достав телефон и найдя нужный номер, я позвонила, трубку он поднял почти сразу же.
  
  - Катя? Ты чего звонишь? Что-то случилось?
  - Эм... я не знаю, тебя в школу вызывают. Сейчас.
  - Прости? А при чём тут я? Звони бабушке или дедушке. Они за тебя отвечают, а не я.
  - Нет, химичка хочет тебя лицезреть. Может, объяснишь?
  - Скоро буду.
  
  И он бросил трубку. Я, наверное, ещё минут пять тупо смотрела на свой телефон, пять минут стояла, оперевшись о стену, с закрытыми глазами.
  
  - Стену подпираем? Если ты от неё отойдёшь, она не упадёт.
  Я даже не стала открывать глаза и так знала, кто стоит передо мной. Даже ведя жизнь социопата, можно найти и врагов и, к моему огромному разочарованию, "поклонников". Хотя я даже не знаю что ему от меня нужно, никогда с ним не разговаривала, никогда его не замечала, как и остальных своих одноклассников, что из своего класса, что из параллельных, но, увы. Всегда найдётся какой-нибудь уникум, который может испортить всю размеренную и выстроенную на многие годы схему жизни. Вот только сейчас есть одно "но". Относится ли это к Вите с его "любовью" или это уже относится к Андрею с его шантажом. Кто из них больше испортит мне жизнь? Господи, с каких пор у меня вообще есть такие мысли?
  
  - Так-с, наушников нет, а значит ты меня слышишь.
  
  Чёрт, вот интересно, если его игнорировать, он испарится?
  
  - Поговори со мной. Открой глазки.
  
  Увы, не испарится. Сейчас я очень хотела, чтобы дядь Петя пришёл, а разговорчивый ушёл. Я почувствовала какое-то шевеление, но не обратила на него внимание.
  
  - Ну же. Катя...
  
  Зря я не обратила внимания, я услышала эти слова совсем рядом со своим ухом, а его дыхание обожгло мои шею и ухо. Я хотела подать голос и желательно бы ударить его куда-нибудь, но за меня это сделал мой дядя. Сказал, бить детей ему нельзя.
  
  - Что здесь происходит?!
  
  Ну, всё, Витечка, ты - труп.
  
  - Извините... я не хотел... или... а почему вы тут? Кто-то что-то сделал?
  
  Нет, моего дядю можно испугаться, но не до такой же степени? Надеюсь. Я открыла глаза и повернула голову в сторону родного дяди и, если бы я его не знала, то тоже бы испугалась.
  
  - Ты что творишь? Тебя в школу вызвали, а не на допрос к очередному заключённому!
  
  Он просто посмотрел на меня, а внутри всё сжалось. Вот, блин, когда он в обычной одежде, я его боюсь не так сильно с его грозным взглядом. Он единственный кого я боялась, точнее не боялась, а просто остерегалась. Но даже сейчас в его форме на выход и с грозным взглядом что-то было не то. Что изменилось за один день или же я просто не заметила этого в субботу.
  
  - Ты его знаешь?
  
  Витя подошёл ко мне как можно ближе и спросил это так, чтобы слышала только я.
  
  - Это мой дядя.
  - Дядя?!
  
  Он хотел сказать что-то ещё, но его перебили.
  
  - Кажется, у тебя сейчас урок, так иди на него!
  
  Вити убежал, сверкая пятками. Как будто его и не было тут до этого.
  
  - Не смотри на меня так, пожалуйста.
  - Кто это?
  - Ты про Витю? Один неотёсанный болван, - конечно, я очень смягчила, но вся школа знала о его идиотской "любви" ко мне.
  - Мне стоит волноваться?
  - Нет, - быстро ответила я и покачала головой, чтобы убедить его в этом или убедить в этом себя? Сейчас это не важно. - Так, ты мне объяснишь, почему именно тебя хочет видеть моя химичка?
  - Ты переводишь тему?
  
  Возможно.
  
  - Нет, конечно. Как ты мог такое подумать. До конца урока осталось минут пятнадцать. Так что тебе...
  
  Я не успела договорить, так как он сам пошёл в кабинет химии. Нет, вот и что это всё значит? Я не решилась идти за ним, осталась в коридоре, ждать их. Они вышли и отошли в сторону, начиная что-то очень бурно обсуждать, вот только я уверенная, что это было не моё опоздание. Я подошла к ним и озвучила свою версию происходящего.
  
  - Вы встречаетесь.
  - Ты ей сказал?
  - Я?! Я ничего не говорил.
  
  Начинается... сейчас они ещё и ругаться начнут.
  
  - А ну цыц. Никто мне ничего не говорил. Это слишком очевидно. Просто я сразу этого не заметила. Ты в форме на выход. Одеваешь её в очень редких случаях, чаще всего по праздникам, ты побрился и скорее всего даже подстригся. А вы, Тамара Вадимовна, слишком... эм... буйствовали. Знаете, мне всё равно, что вы творите. Это не моё дело. Вот только я очень прошу, не впутывайте меня в свои разборки. У меня нет никакого желания встречаться с директором в этом учебном году. Было бы, я сделала бы что-нибудь оригинальное. Вроде высказалась. Надеюсь, мы пришли к соглашению, что меня вы, Тамара Вадимовна, трогать не будете. Хорошо?
  
  Они стояли в шоке. Оба. Вот, блин. Неужели мне проблем в жизни мало?
  
  - Кивните, что ли.
  
  Они кивнули. Здорово. Просто класс. До конца урока уже осталось минут пять, а значит можно сразу идти на географию. Я развернулась и пошла в сторону нужного кабинета. Пусть сами разбираются, не дети уже. Интересно, а сколько ей вообще лет? Никогда не рассматривала учителей и не интересовалась ими.
  
  Подойдя к кабинету, я села на ближайшую скамейку. Сейчас начнутся вопросы. Даже, если я не общаюсь ни с кем из одноклассников, то, когда им что-то интересно, можно залазить под парту и не вылазить оттуда.
  
  - У тебя урока нет? - конечно, кого могли еще пораньше отпустить, как не моему братца.
  - А тебе-то что?
  - Вот именно, Антох, какая тебе разница? Пошли уже. Не трать время на малолеток.
  
  Господи, начинается. Я посмотрела на Антона, а он в свою очередь на меня. Как обычно сейчас промолчит, развернётся и уйдёт.
  
  - Вань, заткнись, ладно? - моя челюсть валялась где-то в районе пола. Нет, такого ещё не было. Если сначала он обращался к своему дружку, то теперь он обращался непосредственно ко мне. - Я вопрос задал. Ответ где?
  - В заднице у твоего дружка.
  - Кать, не начинай только.
  - Да кто начинает? Ты спросил, я ответила. В чём проблема? Иди уже, а то вон щас, у него от недокурения дым из ушей повалит.
  - А кто сказал, что мы курить?
  
  Я посмотрела на брата и покачала головой. Нет, сегодня у меня точно мигрень с ними начнется.
  
  - Чего ты престал ко мне?
  - Вот именно, Тох.
  - Так надоели вы мне. И один и вторая.
  - А то тут причём? Это вы ко мне подошли, а не я к вам. Я сидела, никого не трогала.
  - Так, чтобы по этой школе не пошли какие-либо сплетни. Катя, это Иван - мой непутёвый друг, - я посмотрела на его друга. Виски сбриты, а чёлка спадала на лоб, узкие джинсы, чёрные туфли, симпатичное личико, глаза серого цвета, чёрная рубашка, не застегнутая на первые две пуговицы, высокий, хотя скорее слишком высокомерный и гордый, - Иван, это Катя - моя младшая сестра.
  
  Вот нравится мне смотреть на их реакцию, когда они узнают, кто я Тохе. Сначала непонимание, потом осмотр меня с ног до головы, следом круглые от удивления глаза, ну а после - стандартные вопросы.
  
  - Кто?! Она?! Не верю. Ты говорил, что твоя сестра младше тебя на год, а тут явно не год.
  - Иван, мне паспорт тебе принести? Я в десятом классе. Больше я тебе ничего не скажу. Верь не верь, мне как-то плевать.
  
  Такой реакции я ещё не видела у дружков брата. Этот Иван сел рядом со мной и протянул мне руку. Я как-то с недоверием посмотрела на него, и он пояснил:
  
  - Давай начнём сначала. Был не прав, вспылил. Очень каюсь. Иван Костров, - я опешила, такого прежде не было. Я посмотрела на брата - он стоял в таком же немом шоке. По взгляду Вани я поняла, что он не отстанет.
  - Хорошо, Екатерина Серебрякова, - я протянула руку в ответ. Он пожал её и отпустил. Хорошо, на этом мы закончим, надеюсь. Что-то пять минут тянутся слишком долго. Где чёртов звонок?
  - А парень у тебя есть?
  
  Как у людей меняется мнение, когда они узнают о тебе что-то интересное.
  
  - Есть.
  
  Мне он не поверил, повернул голову к Антону и вскинул бровь.
  
  - А я откуда знаю-то?
  - Я про свою сестру знаю всё, а ей пятнадцать. Она без моего ведома и шагу не делает. Конечно, её это бесит, она много кричит и возмущается, но зато я знаю, кому вставлять пистон.
  - Это забота или надзирательство? - спросила я, так между тем.
  - И то и другое. Просто мне так спокойнее.
  - Ну, это не про него, - и свершилось чудо, прозвенел звонок, из классов хлынули ученики, - советую сейчас идти покурить, иначе не успеете.
  
  Сказав это, я встала и пошла в кабинет, иначе бы моя голова развалилась пополам. Я старалась игнорировать головную боль, но с каждой секундой это становилось всё сложнее и сложнее. Положив голову на парту, я закрыла глаза и наслаждалась тишиной.
  
  - Твой дядя фараон?!
  
  Так, начинаются вопросы, а значит, отдохнуть у меня не получится.
  
  - Да, он самый. И скажи это всем, а то одно и тоже повторять не хочу.
  - А, если...
  - Нет, ваши задницы я не буду вытаскивать из ещё большей задницы. Я даже сама не использую эти "связи". Это тоже передай остальным.
  
  Даже если бы он что-то ещё спросил, я бы ему не ответила, но к моему счастью он отстал. Зачем надо было в форме приходить, нельзя было в штатском прийти, что ли?
  
  - У тебя проблемы? - это была Лилит.
  - Нет, проблем нет. Я опоздала всего на шесть минут. Какие проблемы?
  - Связанные с гитаристом, - а теперь Арсений подал голос. Гитарист? Чёрт.
  - Ты что-то знаешь?
  - Он опять ходит с гитарой. Так что не сложно догадаться. Тем более это уже традиция.
  - Помоги мне. Ты мне должен, я тебя с утра не убила.
  - А почему ты думаешь, что...
  - Сеня!
  - Не знаю, что тебе предложить. Тебе повезло, что он учится в параллельном, а не с нами.
  - Ты меня утешаешь или издеваешься?
  - И то и другое. Ладно, пойдём. Есть одна идейка, но она тебе не понравится, и ты не сможешь прятаться каждую перемену.
  - А прятаться где?
  - В курилке. Он туда не ходит. Он же святоша. Идёшь?
  
  А у меня есть выбор? Либо сидеть в курилке, либо слушать очередную композицию, придуманную Витей.
  
  - Иду.
  
  Так называемая курилка - это была заброшенная теплица, недалеко от школы. Директор прекрасно знал, что там делают учащиеся, но ничего не говорил. Даже приходил туда, отдавал приказы и уходил. Я туда никогда не ходила, но зато Антон ходил. Что он курит, знали, наверное, все, кроме бабушки и дедушки. Для них он святой.
  
  - Ты что тут забывала?! - как только мы зашли туда на меня обрушились сразу три озадаченных голоса.
  - Долгая история. Сколько до урока, а то тут долго не протяну.
  - Шесть минут, а потом две по двадцать минут.
  - Ты издеваешься или утешаешь?!
  - Я же сказал, и то и другое.
  - Убью, сволочь.
  
  Он промолчал, но посмотрел на меня очень насмешливым взглядом. Гадёныш малолетний.
  
  Всё бы хорошо, но, когда гитарист появился в поле зрения, я испугалась.
  
  - О-о, я забыл, сегодня же серенада. Поржем опять.
  - Костров, заткнись, - рявкнула я. Это бесило. Им смешно, а мне вот прячься и мучайся.
  - Ты чего бесишься? Он же не тебе её петь собирается, - я посмотрела на него убийственным взглядом. - А вот это очень неожиданно.
  - Нет, блин, я тут просто так прячусь от жизни хорошей. Заняться больше нечем.
  - Привет, - услышала я голос гитариста.
  
  Голова болела, мозги не работали. Он как-то сказал, что, если у меня есть парень, то он отстанет. Парень вроде есть. Стоит вон рядом кулаки сживает. Стоп, а, как он тут оказался? Когда успел? Какой выход? А, если получится? Господи, убей меня на месте, чтобы я не мучилась.
  
  Все получилось само собой, если бы я думала головным мозгом, а не спинным, то нашла бы выход и получше, но нет, головной мозг отказывался работать.
  
  Любой нормальный человек, особенно девушка, представляет свой первый поцелуй далеко не в шестнадцать лет и не в курилке перед кучей придурков, но в моей жизни никогда не бывает ничего по-человечески.
  
  Наверное, при первом поцелуе все что-то чувствуют, но я ничего не почувствовала, хотя нет, чувствовала, почему-то это был стыд и шок Волкова и остальных, но он быстро отошёл. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, это прекратил ни он, ни даже я, а школьный звонок. Пора собирать мозги в кучу и валить отсюда подальше. Я выбралась из цепких ручонок Волкова и пошла в школу. Сначала я шла, а, когда ушла из поля зрения курилки, побежала.
  
  Осознание того, что я сделала, пришло только в кабинете географии, в середине урока. Голова начала болеть ещё сильнее. Я просто не могла думать о чем-то кроме этой чёртовой боли. Сил терпеть не осталось. Не знаю, что сказала мне географичка, когда я встала, быстро собрала вещи и вышла вон из класса. Я собиралась идти к Ане, а потом желательно домой, поспать. Дойти я не смогла только потому, что к головной боли прибавилось головокружение, и я села на первую попавшуюся лавочку.
  
  - Почему он? - голова и так жутко гудела, а этот голос свалился на меня очередной болью в висках.
  - Отстань от меня, тебя это не касается, - ответила я сквозь ноющую боль, встав с лавочки, я попыталась уйти.
  - Я задал вопрос, - он, схватив меня за локоть, дернул на себя, и я вновь впечаталась в стену затылком. Боль вновь дала о себе знать, и я поморщила, но этот дебил этого не заметил.
  - Что ты хочешь от меня? - тихо спросила я, чтобы лишний раз звон в ушах не вернулся.
  - Почему он?! Я за тобой два года таскаюсь, подарки, записки, сюрпризы, а ты выбираешь какого-то ублюдка.
  - Мне плевать на твои подарочки и всё остальное. Оставь меня в покое, я сто раз тебе говорила, что я никогда не буду с тобой не то, что встречаться, я даже общаться с тобой не буду.
  - Почему он?
  
  Голова гудела, если бы не он, я бы уже давно взвыла от боли. В мою больную голову пришло только "Мудачино".
  
  - Потому что Мудачино.
  - Что?
  - Что слышал. Отстань от меня уже!
  
  Я вырвалась из его железной хватки, когда он только стал таким смелым? И пошла не в направлении Ани, а в направление выхода из школы. Не знаю, шел ли он за мной, но выйдя за забор школы, я прислонилась к нему спиной и достала телефон. Я была не в состоянии самостоятельно дойти до дома. Я набрала первый попавшийся контакт.
  
  - Катя? Ты чего звонишь?
  
  Стас.
  
  - Заберёшь меня? А то я помру, честное слово.
  
  Сил не осталось, я закрыла глаза, кое-как убрала телефон в карман джинс и начала чувствовать, что теряю сознание. Чёрт, только не сейчас, через пять, десять минут, но не сейчас. Мои мысли не были услышаны, а вот сознание всё равно потерялось в темноте. Последнее, что я почувствовала, как меня кто-то подхватывает, а дальше полная темнота.
  
  Глава 7
  
  Когда я начала приходить в сознание, в нос сразу же ударил запах больницы, запах препаратов, запах смерти. Для меня синоним слова "больница" - смерть. Каждый раз, когда я в неё попадала, то кто-то умирал. Я практически не болела, поэтому в больницах бывала редко, очень редко. Первый раз попав в неё, мне сказали, что мама и папа уехали и больше не вернуться ко мне, второй раз умерла Сара. Она была моей единственной подругой, которая была рядом и поддерживала меня, как может поддержать десятилетний ребёнок. Она была милой, весёлой девчонкой с карими глазами и чёрными волосами, мы были ровесницами. Кто-то скажет, что в шесть лет, что в десять невозможно ощущать всё остро, но я с легкостью могу сказать, что это не так. В любом возрасте смерть ощущается остро.
  
  Я точно помню глаза бабушки, когда она мне говорила, что мама и папа уехали, помню ужас в глазах Сары, когда она побежала за своим любимым котом на проезжую часть, помню, как машина врезалась в неё, оглушающий крик Сары. Я помню всё, но говорю, что не помню ничего, а они верят, ведь детский мозг мог просто стереть воспоминания, заблокировать их. Никто не знает, что это я отпустила чёртового кота, из-за меня Сара побежала за ним, из-за меня она умерла, но об этом никто не узнает. Это всегда будет со мной. После её смерти я окончательно закрылась от людей, меня пытались водить к психологам, психиатрам, но ничего не выходило, поэтому они просто опустили руки, а я росла, росла одна, сама по себе.
  
  Я хотела открыть глаза, но попытка увенчалась неудачей, веки отказывались подниматься. Я попыталась пошевелить хоть какой-нибудь частью тела, и у меня вышло. Я легонько пошевелила левой рукой и тут же почувствовала дискомфорт. Было ощущение, что в руку что-то воткнули, а если я нахожусь в больнице, то не сложно было догадаться, что это была игла, а если игла, значит капельница. Живот завязался в узел. Мне стало плевать, что со мной, даже стало плевать, что я нахожусь в больнице. У меня был один вопрос: "Сколько я нахожусь там, где нахожусь?"
  Всё-таки открыв глаза, я повернула голову и увидела иглу, вставленную мне в вену, трубку, по которой текла какая-то жидкость, ну, а потом саму капельницу со стеклянной ёмкостью. Кажется, всё не просто плохо, а ужасно. Я попыталась хоть немного привстать, но скрип открывающейся двери и резкий голос меня остановили.
  
  - Не шевелись! - через секунду этот голос уже намного спокойнее спросил. - Пить хочешь?
  
  Хочу? Только сейчас я поняла, что ни во рту, ни тем более в горле не было никакой жидкости. Я кивнула, а он помог мне попить. Как я ненавидела такое состояние. Как я ненавидела быть беспомощной, слабой, уязвимой.
  
  - Ничего не хочешь рассказать? - я почувствовала, что матрас прогнулся ещё сильнее под тяжестью тела Стаса.
  
  Что я могу ему рассказать? Я даже не знаю, что со мной и сколько я здесь нахожусь. Слабым голосом и еле слышно я произнесла:
  
  - Почему я здесь?
  - О-о-о, эта часть мне больше всего нравится. Это я хочу у тебя спросить, почему ты здесь. Тебе повезло, что я шёл возле школы. Иначе бы не знал, что произошло.
  
  Опять эта фраза "Тебе повезло". Да, мне вообще по жизни везёт. Иногда удивляюсь своей удачливости.
  
  - Почему я здесь? - тот же вопрос и тот же слабый голос.
  - У тебя переутомление и легкое сотрясение мозга. Вот объясни мне, как можно получить сотрясение, сидя в доме на жопе ровно?! - я его не видела, но чувствовала, что он начал злиться.
  
  Сотрясение?! Что же это такое? Чёрт, что теперь делать-то?!
  Как? Упади в бассейн и узнаешь.
  
  - Это случайность.
  - Случайность?! Ты видишь, к чему привела твоя "случайность"?!
  - Стас, не начинай, пожалуйста. Сколько я здесь?
  - Сейчас 14:25, среда.
  
  Среда? Был только понедельник. Чёрт. Я была в отключке два с половиной дня. Интересно это тоже очередное счастье?
  
  - А...
  - Я никому ничего не говорил. Я знаю тебя.
  - А...
  - Три-четыре недели. Это сотрясение, а не порез.
  - А...
  - Это витамины, от них тебе ничего не будет. Только будешь похожа на наркомана со стажем.
  
  Достал. Так и хотелось встать и убить его, но слабость и игла в вене мешали это сделать.
  
  - Раздражает.
  - Что?
  - То, что ты заканчиваешь за меня предложения. Теперь я понимаю Артёма. Меня отпустят домой?
  - Нет, - резко, жестко и с какой-то ненавистью отрезал он. - Если тебя отпустить домой, у тебя не будет никакого постельного режима! Поэтому ближайшие три недели ты проведёшь здесь под присмотром опытных врачей! Это не обсуждается.
  - Стас...
  - Я всё сказал! - он резко встал и вышел из палаты.
  
  Господи, ну и что мне теперь делать? Какую он наплел историю бабушке с дедушкой? Что теперь будет? Что мне сделает Волков за исчезновение? Хотя, зачем переживать, если всем просто до высокой колокольни на меня. Это факт. Я к этому привыкла. Только Стас и Артём пытаются обо мне заботиться. Даже тогда, когда я ограждаюсь от них.
  
  - Здравствуй, как себя чувствуешь?
  
  Тишину в палате разрушил голос медсестры, которая пришла, скорее всего, поменять или убрать эту чёртову капельницу. Я повернула голову и посмотрела на неё: наигранная улыбка, тоскливые серые глаза.
  
  - Никак, вы пришли убрать эту штуку?
  - Да, но ненадолго. Скорее всего, вечером тебе её снова поставят.
  - Значит, буду наркоманом со стажем, - повторила я слова Стаса, но в этих словах не было ни капли веселья или намека на шутку.
  
  Наконец вытащив иглу из моей вены, медсестра попросила согнуть руку в локте и вышла. Я смогла сесть, хотя слабость во всём теле осталась. Рядом с кроватью стоял мой рюкзак. Поставив его на кровать, я начала в нём копошиться и, найдя телефон в самом дальнем углу, достала его и разблокировала. На экране высветились пропущенные вызовы от "Мудачино", "Антон", "Арсений" и от какого-то неизвестного номера. В общем счёте пропущенных было шестьдесят штук. Такого в моей жизни ещё не было. Мне нужно было узнать, что Стас наплёл родственникам. Антону я звонить не стала, не думаю, что ему хоть что-то рассказали, а вот Волков, как я успела понять, добивается того, чего хочет. Набрав номер Андрея и положив телефон к уху, я стала ждать его ответа. Он не заставил себя долго ждать, уже через четыре гудка поднял трубку.
  
  - Чего-то хотела или просто так звонишь, поиздеваться?
  
  Голос был холодным и безразличным, он злился. Вот только на что ему злиться? Мы встречаемся только из-за его же шантажа. Знаю я его меньше месяца. Мы, по сути, чужие люди.
  
  - Эм...просто.
  
  Как-то не очень убедительно произнесла я.
  
  - Ясно.
  
  И наступила тишина. Ни я, ни он ничего не говорили. Я просто не знала, как у него спросить, что наплёл Стас.
  
  "Только не бросай трубку, Волков" - крутилось в моей голове. Мне просто на просто нужно было задать простой вопрос. Когда я собралась с духом, то меня перебили.
  
  - Вот мне интересно. Я, конечно, понимаю, что мне ты не то, что не доверяешь, ты меня терпеть не можешь из-за некоторых моментов. Мне плевать, что тобой движет так поступать, но я тебя совершенно не понимаю. Женская логика ли это или ещё что-то. Если честно мне плевать, но ты могла написать хотя бы СМС, что уезжаешь. Ты вообще представляешь, что было с твоими бабушкой и дедушкой, когда им позвонили со школы и сказали, что ты ушла, и слова не сказав?! Просто встала и ушла! Естественно не знаешь...
  - Андрей...
  - Я не договорил! Ты можешь думать не только о себе хоть иногда?! Плевать тебе на меня, Сеню, Лилит, Антона, но ты можешь подумать хотя бы о бабушке с дедушкой!
  
  Дальнейших его слов я не слышала, так как сбросила вызов и швырнула телефон обратно в рюкзак.
  
  Было обидно, паршиво, но главное было то, что он был прав. Во всем. Ну, почти. Мне не плевать на всех, на многих, но не на всех. Я могу относиться к человеку отстранёно, холодно, но если ему нужна помощь, то я помогу. Вот такой я странный человек. И первое мнение Андрея обо мне точно такое, какое я создавала на протяжении многих лет.
  
  Я всю жизнь притворяюсь каким-то другим человеком, никто не знает обо мне фактически ничего. После смерти Сары я никого не подпускала к себе слишком близко, всегда держала дистанцию. Сначала держала, а потом вовсе перестала общаться и обращать внимание на людей. Так я и живу шесть лет, но сейчас мне хочется измениться, хочется завести друзей, чувствовать хоть что-то к кому-то. Только вот я сама всё испортила. Сейчас все на меня злятся и думают точно так же, как Волков, что мне просто плевать.
  
  Вновь достав телефон из рюкзака, я убедилась, что Андрей мне не перезванивал, это было и хорошо. Я открыла пропущенные звонки и была почти уверенна, что неизвестный номер, это номер Лилит.
  
  "Пора менять свою жизнь" - с этими мыслями я провела пальцем по экрану, набирая номер. Спустя пару гудков мне ответили.
  
  - Да? Кто это?
  
  Ха, даже так.
  
  - Катя.
  - О-о-о, неожиданно. Что-то хотела?
  
  На заднем плане у неё играла музыка, но, скорее всего, это была не её музыка. Слишком громкая так ещё и тяжёлый рок. Голова начала болеть только, услышав такие басы.
  
  - Да, только ты можешь уйти куда-нибудь, где потише и не людно.
  - Ага, в туалет.
  - Я серьезно.
  - Я тоже.
  
  Пора начать говорить правду.
  
  - У меня сотрясение, так что твоя музыка на заднем плане не улучшает ситуацию.
  
  Я думала, сейчас начнутся вопросы или хотя бы требование объяснить, но вместо этого я услышала открытие и закрытие двери, и, что самое главное, тишину.
  
  - Ты в больнице, - скорее утверждение, чем вопрос.
  - Ну-у, вроде как.
  - Почему не сказала?
  - Была в отключке всё это время.
  - То есть в отключке?
  - То и значит, я очнулась максимум час назад.
  - Но все думают, что ты на курорт уехала.
  
  Ух ты. Как Стас замахнулся.
  
  - Ага, с пятиразовым питание и надзором. Слушай, ты серьезно в туалете?
  - Это единственное место в доме, где тихо и безлюдно.
  - Ладно, кажется. Пусть все дальше думают, что я на курорте, хорошо?
  - Хорошо, но я не понимаю почему.
  - Ты не представляешь сколько мне надо было сил, чтобы тебя набрать.
  
  Она хотела что-то сказать, но я её перебила, так как в палату зашла девушка лет тридцати пяти в белом халате.
  
  - Я перезвоню позже, врач пришёл, кажется.
  - А Стас сказал, что тебе некому звонить, так как никто не знает. Как ты себя чувствуешь?
  - А Вы для начала кто? Если на вас белый халат, то это не делает вас врачом.
  
  Длинные волосы были собраны в хвост, глаза были карего цвета и сосредоточены, а халат был наглухо закрыт. Она достала из кармана стетоскоп, повесила его на шею, а потом и бридж, на котором было написано, что она заведующая отделением, и зовут её Александра Максимовна.
  
  - Понял не дурак, был бы дурак не понял. Чувствую? Хренова.
  - Настолько плохо?
  - Голова немного гудит. Вот и всё.
  - Не тошнит, не рвёт? Просто голова болит?
  - Эм... да. Станет рвать, вы узнаете об этом первая, обещаю.
  
  Я понимала, что это обычные для врача вопросы, а вот для меня это все было в новинку. Она еле видно кивнула, подошла и села на кровать.
  
  - Поднимай футболку, послушаю тебя.
  
  Дальше всё было по стандарту: послушала, померила давление, сказала, чтобы я ни о чем не спрашивала, иначе Стас настучит мне по голове. Когда она, наконец, покинула палату, я взяла телефон и хотела позвонить Лилит, но меня остановили. Парень лет двадцати, который залетел ко мне, промямлил что-то вроде "Только не сдавай" и залез под кровать. Это больница или дурдом? Скорее, дурдом.
  
  - Слушай, к тебе не заходил паренёк лет двадцати, с выбритыми висками?
  
  Голос медсестры вывел меня из состояния шока.
  
  - А он не из психиатрии?
  
  Спросила я первое, что пришло мне в голову.
  
  - Нет, но мы подумываем его туда перевести.
  - Нет, не заходил. Зайдёт, я вам скажу.
  - Хорошо, отдыхай.
  - Вылазий, она ушла.
  
  Он вылез из-под моей кровати и самым наглым образом забрался на неё с ногами. Я хотела возмутиться, но что-то меня остановило и вместо того, чтобы возразить я стала его рассматривать. Светлые волосы, "модная" причёска с выбритыми висками, серые глаза, прямой нос, пухлые губы. Он был красив, очень красив и это настораживало. Не знаю, кто дернул меня за язык. Больная голова или то, что я спала двое суток, но сначала я сказала, а потом поняла, что ляпнула:
  
  - Ты на гея похож. Ты в курсе?
  
  Я только хотела извиниться за свой длинный язык, как следующее его выражение повергло меня в шок.
  
  - Настолько заметно? Хотя только ты это и заметила. Я - Рома, а ты?
  
  Меня удивило это спокойствие и добрая, озорная, почти мальчишечья улыбка, которая не спадала с его лица, как только я начала говорить. Мне бы так научиться относиться к людям, легко и непринужденно.
  
  - Екатерина. Ты серьёзно гей? Просто я ляпнула это так из-за причёски. Ну, и всего остального. Ты слишком красив, - я заметила, как его глаза начали блестеть так же, как и улыбка, - ну, вот опять. Лучше мне заткнуться.
  
  - Да, нет. Говори, мне не многие такое говорят. Тех людей, которых я знаю не в счет, они любят подлизываться, а от тебя идет правда.
  
  М-да, знал бы ты, какая от меня исходит правда. Я уже и не помню, когда последний раз говорила её.
  
  - Первое впечатление всегда ошибочное.
  - Не думаю, мелкая.
  
  Как он меня только, что назвал? Мелкая? Были бы силы, убила бы эту смазливую рожицу.
  
  - Не называй меня так.
  - По сравнению со мной, ты мелкая.
  
  Вот опять.
  
  - Тебе сколько лет?
  - Недавно исполнилось девятнадцать.
  - Ну, а мне шестнадцать в январе было. Три года не такая уж большая разница.
  
  Стандартная реакция. Ничего нового.
  
  - Шестнадцать? Но ты... ты...
  - Маленькая, плоская с глупым, наивным лицом?
  
  Закончила за него я.
  
  - Я этого не говорил.
  - Но подразумевал.
  - Прости?
  - Забей. Всё нормально, я привыкла.
  - Ладно, мелкая. Дайка свой телефончик. Обещаю, есть его не буду.
  
  Я протянула ему телефон, он в нём что-то потыкал и вернул назад.
  
  - Станет скучно, звони, пиши, и я приду. Я тут надолго, а ты?
  - Недели три-четыре.
  - Я тут уже месяц. Увидимся, мелкая. И без возражений.
  
  После этого он встал и вышел, а я так и не поняла, фраза "И без возражений" относилась к тому, что мы увидимся или к тому, что он называет меня "Мелкая".
  
  Я посмотрела свои контакты и почему-то не удивилась, когда увидела новый номер с именем "Ромочка♥". Я закатила глаза, но переименовывать не стала, пусть будет.
  
  Следующие три с половиной недели для меня прошли очень скучно. Сначала я спорила со Стасом, что мне можно находиться дома, но он стоял на своём, а как только я начинала говорить про то, что эта Vip палата слишком дорогая, он очень сильно начинал злиться и кричать, поэтому я просто плюнула на это. Я только попросила привести мне мои альбомы и карандаши, чтобы не сойти с ума в четырех белых стенах. Иногда мне действительно казалось, что я нахожусь в какой-то псих больнице, не хватало только смирительных рубашек.
  
  За эти недели произошло не много, но я сдружилась с Лилит, которая приходила ко мне вместе со Стасом, ибо без него её не пускали ко мне. Рома, как и обещал, приходил ко мне, точнее прятался у меня под кроватью, а потом развлекал меня. С ним я чувствовала себя свободно и легко, сначала меня это очень пугало, но потом я как-то смирилась с мыслью, что этот девятнадцатилетний ребенок от меня не отстанет. Он даже заставил с ним сфоткаться под предлогом, что это на долгую и светлую память. Первые сорок минут мы спорили, а потом я сдалась.
  
  И вот теперь стоя в коридоре с рюкзаком на плече, я ждала Стаса, который забирал мою выписку. В душе теплилась надежда, что он придёт, ведь больше мы с ним не увидимся, в этом я была точно уверенна.
  
  - Ну, что, идём?
  
  Ко мне подошел Стас и ждал, когда я всё-таки пойду.
  
  - Конечно.
  
  Вот и всё. Каких-то двадцать минут пешком, и я буду дома. И вся моя рутинная жизнь вернётся ко мне. Выйдя из больницы, я заметила знакомый мужской силуэт. Не обращая внимания на афигевшего Стаса, я подошла к Роме и сказала:
  
  - Не знала, что ты куришь.
  - Ну, всё бывает в этом бренном мире.
  
  Я закатила глаза и уже скорее по привычке, чем от злобы произнесла:
  
  - Придурок.
  - Стерва.
  - Скотина.
  - Сучка.
  - Козел.
  - Дура.
  - Ублюдок.
  - Я тебя ненавижу.
  - О-о, это взаимно, Ромео.
  
  Как-то я заглянула в Ромин паспорт и долго ржала над его настоящим именем, на что он с гордым видом произнёс, что в двадцать один он ко всем чертям поменяет имя, чтобы я издевалась над ним поменьше.
  
  Стас, который стоял максимум в четырех шагах от нас, потерял свою челюсть.
  
  - Если бы это была не ты, я бы тебе давно уже шею свернул.
  - Да-да, придумай что-нибудь новенькое, а то каждый день одно и то же. Ладно, мне домой пора. Пока, что ли.
  - Пока, что ли.
  
  Он был выше меня на полторы головы, поэтому я встала на носочки, обвила его шею одной рукой и поставила подбородок ему на плечо, а он положил свою руку на мою талию. Это тоже был как бы ритуал. Настолько привычный, что мне стало как-то паршиво от того, что больше никто меня так не обнимет, не поцелует в макушку и не назовет меня "Мелкой".
  
  - Ладно, Мелкая, тебе пора.
  - Тебе тоже.
  - Пока.
  - Пока.
  - Слишком банально.
  - Пошел к чёрту, придурок.
  
  Он рассмеялся, а я просто улыбнулась. С ним я научилась это делать хоть иногда. На этой фразе мы разошлись, он пошёл в больницу, а я к машине Стаса, чтобы закинуть туда вещи и пойти пешочком домой.
  
  - Что это было? Я тебя в больницу положил, а не на курорт.
  - Ну, все думают, что я на курорте. Так что никто не в обиде.
  - Кто он?
  - Друг.
  - Друг? Кать, ему лет двадцать.
  - Девятнадцать. Не волнуйся, больше я с ним не увижусь. И прошу, не разговаривай со мной про это три с половиной недели. Забудь про них и всё.
  
  Я не стала дожидаться его ответа, просто всунула наушники в уши, включила музыку и пошла домой, а по щеке всё-таки скатилась слеза, которая означала, что три недели свободной жизни закончились. Прощай, Рома, здравствуй, паршивый дом, в котором меня все ненавидят.
  
  Глава 8
  
  Октябрь это время, когда деревья раздеваются, а люди одеваются, когда природа готовится к спячке, а человек пытается проснуться после трех месяцев жары и отдыха. Практически все к началу или середине октября втягиваются в рабочие будни, в свой обычный режим жизни. Для меня всё всегда было просто. Школа, дом, летом только дом. Я расписала свою жизнь, но, увы, все мои планы полетели к чёрту, ведь практически месяц я пропустила и теперь не могу втянуть в обычную школьную жизнь. Да и в свою обыденность. Не получается, моя жизнь просто летит коту под хвост.
  
  Обычно к первым числам октября глаза уже сами собой открывались в 6:40, а в 7:20 я уже выходила из дома, чтобы не опаздывать. Сейчас уже одиннадцатое число, а встаю я с кровати только в семь, если не позже, с огромным трудом и стонами. Мозг и организм никак не могут привыкнуть жить без таблеток и капельниц, и из-за этого я теперь опаздываю на первые уроки минимум на 10 минут. Из-за больницы я расслабилась и вот он, чёртов результат этого "отдыха". Мало того, что практически весь сентябрь я пропустила так ещё и эти опоздания. Раньше хотя бы Маша меня будила, а сейчас из-за того, что я пропала на три с половиной недели и никому ничего не сказала, мне объявили бойкот. За то время, что я дома ещё ни один из членов этой семьи не сказал мне ни слова. Кроме бойкота и моих "просыпав", всё было как обычно.
  
  Хотя из школьных слухов, которые мне каждый день рассказывает Лилит, я узнала, что рассталась с Волковым, а точнее он меня бросил из-за того, что я опять же пропала и неизвестно с кем и чем занималась. Теперь по школе ходит много слухов "чем", а особенно "с кем" я могла чем-нибудь таким заниматься. Первые пару дней хотелось врезать всем и каждому за их перешёптывания и косые взгляды, а потом я смерилась, хотя, как можно смериться с тем, что вся школа считает тебя шлюхой? Скорее я просто перестала замечать эти взгляды, но желание всех убить у меня осталось, так как из-за моих опозданий теперь не только учащиеся шептались, но и учителя откровенно глумились надо мной. Наверное, первым порывом у Лилит было убить Волкова, а если не убить, то очень сильно покалечить или вырвать язык, чтобы перестал вякать всякую чухню, но я её переубедила.
  
  На часах уже 8:05, а я только подхожу к воротам школы, это могло означать одно, что я опять опоздала. Я чувствовала себя как наркоман, которому нужна доза, чтобы жить нормально, мне же просто нужна была не доза, а витамины, которые мне капали каждый день в больнице. Порой мне так и хочется сходить к Александре Максимовне, чтобы она мне выписала какое-нибудь лекарство, какой-нибудь допинг, чтобы я была похожа на человека, а не на бледный овощ.
  
  Зайдя в стены школы и подходя к раздевалке, чтобы снять куртку, я заметила людей, которых тут не должно было быть, а именно бабушку и дедушку. Я хотела тихо и мирно пройти мимо, но у меня не получилось этого сделать.
  
  - Катя, так и знал, что ты опять опоздаешь. У тебя это вошло уже в привычку. Сначала вообще не ходить, а теперь опаздывать. Десять минут это уже норма.
  - Простите, Павел Петрович, я просто проспала.
  - Так же, как и вчера и позавчера и до этого...
  - Да, я просто сильно устаю и всё.
  - Нам нужно серьёзно с тобой поговорить.
  
  Душа упала в пятки вместе с сердцем, которое так и норовило выпрыгнуть из грудной клетки.
  
  - О чём?
  - Пройдёмте ко мне в кабинет. Это будет долгий разговор.
  
  Теперь меня начала бить мелкая дрожь. Мне конец, сейчас либо меня вышвырнут из школы, либо сдадут в детдом, либо отправят к матери. Второй вариант мне нравился намного больше, чем третий.
  Войдя в кабинет директора, я не стала даже осматриваться, ведь через день в течение многих лет ходила сюда на исправительные беседы, которые мне, конечно, не помогали, а только усугубляли положение.
  
  - Катя, где ты была на протяжении трёх с половиной недель?
  - На курорте, - на автомате ответила я.
  - А если правду?
  
  Какую правду? Нет правды, ушла и сказала, что не вернётся.
  
  - Это правда.
  - Хорошо, тогда закатай, пожалуйста, свои рукава.
  
  Вот теперь душа, сердце, желудок, да, и вообще все внутренние органы находились у меня в пятках. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Если бы я действительно была на курорте, то мои вены были целые, а сейчас они были больше похожи на ситечко, а для них это могло означать только то, что я колюсь, а это совсем плохо. И... стоп, в мою голову только пришла суть моей же мысли, они считаю, что я колюсь, а, если я колюсь, значит, я наркоман. Твою же мать. Всё. Это действительно аут и конец моей жизни.
  
  - Для чего?
  
  Я всегда говорила чётко, даже, когда боялась, но сейчас голос дрогнул.
  
  - Ты нервничаешь. Ну же, чем быстрее начнём, тем быстрее закончим.
  - Вы считает, что я колюсь или что?
  - Закатаешь рукава - узнаем.
  - Я хочу объяснений. Я их заслужила. Вы меня наркоманкой почти назвали.
  - Хорошо. Ты исчезла на длительное время. Неизвестно, где была, чем занималась, и только один человек якобы знал, что ты на курорте. Как только ты вернулась, стала опаздывать, скатилась с отличницы до практически двоечницы. Бледная, черные круги под глазами, ты больше похожа на зомби, чем на нормального человека. Даже раньше ты походила на человека гораздо больше. У меня только один вариант - наркотики.
  
  Круто, какая логическая цепочка. Я себя так чувствую, но я не наркоман. Никогда бы им не стала. Я даже не курю. Они от меня не отстанут. Я сняла пиджак, расстегнула пуговицу на рукаве и начала его закатывать. Как только я закончила это делать, тут же сказала:
  
  - Это не то, что вы думаете, а ещё у меня есть право на телефонный звонок и адвоката.
  
  На пару минут повисла гробовая тишина. Они молчали, потому что были в шоке от увиденного, а я молчала, потому что боялась. Кто мне сейчас поверит, что это следы от медицинских игл капельниц?
  
  Сейчас у них есть только голые факты, сейчас никто из них не будет углубляться в правду.
  
  - Какой телефонный звонок, Серебрякова? Как ты это объяснишь? - он жестом показал на мой уже опущенный рукав.
  - Телефонный звонок. Один. И вы всё поймёте. Это не то, о чем вы думаете. Клянусь. Это не то, чем кажется. Поверьте мне, хоть раз, пожалуйста.
  
  Бабушка и дедушка всё это время молчали, а сейчас они вместе с директором покачали головой, давая понять, что у меня нет права голоса. Мне захотелось разрыдаться. Вот прямо на этом стуле перед ними. Что мне теперь делать? Только Стас может подтвердить, что я была в больнице, но и ему сейчас никто не поверит. Есть ещё лечащий врач, но на неё тоже рассчитывать нельзя. Теперь меня только куда-нибудь сдадут. В нарко-клинику, например. Хотя я ни разу в своей убогой жизни не курила, даже не пробовала.
  
  Мои раздумья прервал скрип двери и серьёзный, слишком серьёзный, голос директора.
  
  - Саша.
  - Отец.
  
  Ледяное приветствие, казалось, что в воздухе вот-вот повиснут сосульки. Голос был точно такой же, как и у Александры Максимовны, но проблема в отчестве или я совершенно ничего не понимаю, либо я настолько идиотка.
  
  Я видела, как Павел Петрович хотел что-то сказать, но когда мой лечащий врач увидела меня, то тут же перебила его.
  
  - Катя? А ты что тут делаешь?
  - Не поверите, сижу и молюсь, чтобы меня тут не убили.
  - Не паясничай. Я серьёзно.
  - Я тоже. Ах, да. Совершенно забыла сказать, вот они считают меня наркоманом. Это первая причина, почему я здесь. А вы? По мне так ваше отчество и его имя не подходят друг к другу.
  - У меня отчество отчима. Я не знала про отца ничего, - потом она перевела на своего отца взгляд и таким же ледяным голосом произнесла, - ты тут совсем с катушек съехал? Она, по сути, не похожа на наркомана. Хорошо, сейчас немного и похожа, но это пройдёт. После курса препаратов, которые она пропила, я вообще удивляюсь, как её организм живет без них.
  - А ничего, что я всё слышу и ещё можно мне тех чудо таблеток? А то я еле поднимаюсь с кровати и опаздываю.
  - Ты издеваешься? Если да, то я тебя еще на месяц в клинике запру.
  - А витаминок, может, каких-нибудь?
  - Катя!
  - Поняла-поняла. Справляйся, Катя, мол, сама. Сколько я ещё, как овощ буду ходить?
  - Ещё недельку, может больше. В зависимости от тебя самой и твоего организма. Катя, выйди, мне нужно поговорить с ними наедине. Иди на урок и, если уж так хочется таблеток, кушай аскорбинки.
  
  Теперь уже издевалась она. Аскорбинки у меня сейчас вместо завтрака, обеда и ужина. Не отвечая, я подошла к двери, положила руку на ручку и уже хотела открыть дверь, как услышала:
  
  - И ты вообще знаешь, что такое еда? Тебе есть надо. Посмотри на себя: похожа на скелет. Тебя вообще кормят?
  - Скорее это я всех кормлю, - пробубнив это, я вышла из кабинета.
  
  Какое ей дело, как я выгляжу и ем ли я? Ем, иногда, когда сильно приспичит. Достав телефон и посмотрев на время, я поняла, что на первый урок я опоздала окончательно, на каких-то тридцать восемь минут. Я пошла сразу же на литературу, которая находилась на втором этаже. Подойдя к кабинету и опустив свою пятую точку на скамейку, я тут же услышала звонок с урока. Учащиеся стазу начали выходить, а я достала телефон и начала смотреть на чёрный экран, только, чтобы никто ко мне не лез.
  
  - Ну, и где справедливость? Где она?
  - И тебе доброе утро. Не знаю, жизни очень несправедливая штука.
  
  Я даже не стала спрашивать у Лилит, что произошло, ведь она и так все выложит на блюдечке с золотой каёмочкой.
  
  - Эта стерва поставила мне тройку за домашку. Только из-за того, что поняла, что я её списала. Вот только не я её списала, а у меня её списали.
  
  Это было правдой, она была не очень умна в точных науках, а вот английский она знала на "ура". Хотя мои оценки благодаря больнице опустились ниже плинтуса, и все специально меня засаживают, чтобы я попрощалась с золотой медалью, но я все равно пытаюсь выйти на прежний уровень, а именно стать в глазах учителей странной зубрилкой с пятёрками. Все учителя удивлялись, как такая, как я может учиться на "отлично" и очень прилежно. А причина была в одном, я хотела получить золотую медаль и свалить, куда подальше, в универ, чтобы не встречать на улицах знакомые лица. Ну, а еще с жизнью без друзей и увлечений появляется много времени, которое я и тратила на одну учебу.
  
  - Ну, и кто же на этот раз у тебя списал?
  - Шестаковский. Представляешь. Мне тройку, а ему молодец. Убью гада при первой же возможности.
  - Он тебе нравится, а ты ему. Вот вы и беситесь, отыгрываясь, друг на друге.
  - Не начинай только. Эта поганая скотина мне не нравится, у меня к нему даже симпатии нет.
  - Да, да, конечно.
  - Я серьёзно, Кать.
  - Хорошо, тогда почему любой наш разговор сводится к Арсению? Почему ты всё время сверлишь его взглядом и проклинаешь? Даже сейчас.
  - Я не сверлю его взглядом, а строю план мести. И он мне не нравится, Серебрякова.
  - И правда, он тебе не нравится, ты в него влюбилась, причем по уши.
  - Екатерина Серебрякова, что ты такое несёшь?!
  - Лилит, я ничего не несу, а говорю точные вещи. Если бы это было неправдой, ты бы просто пропустила это мимо ушей, а ты бесишься. Очень сильно. Аж сейчас дым из ушей повалит.
  - А ты у нас психолог?
  - Собираюсь стать. Только семейным.
  
  И тут я прикусила язык. Чёрт. Я никому, никогда не говорила, кем хочу стать, да и вообще никому ничего не говорила.
  
  - Правда? А я вот не знаю, кем хочу стать. Почему психолог?
  
  Начинается. Как можно ответить на этот вопрос? Я сама не знаю на него ответ. Просто однажды мне захотелось стать психологом. Мне начало нравится наблюдать за людьми и анализировать их поступки, это очень странно, но я никогда и не была нормальной.
  
  - Просто. Я не знаю. Пошли в кабинет, а тут становится слишком людно.
  
  Она только кивнула. До большой перемены, которая была после третьего урока, все было спокойно. Лилит больше ничего не спрашивала, только рассказывала. Я никогда не ходила в столовую, а вот когда начала общаться с ходячим бедствием, это делать приходиться, есть, я не ем, а вот место занять это надо. Я уже сидела за столом и ждала пока Лилит купит себе еды, как какой-то придурок столкнулся с другим придурком и чай, который нёс первый, полетел весь на меня. И ладно бы у него был один стакан, так нет, их было два. И вот спустя пять минут, я стояла в женском туалете, оттягивала белую рубашку, которая была уже не белой, а насквозь пропитана чаем.
  
  Что вот теперь делать? Идти на урок я в таком виде не собиралась, но и домой мне никак нельзя. В голову пришла одна мысль, но я не была уверена, что она сработает, ведь Аня с Артёмом тоже со мной не разговаривали, но попытка не пытка.
  
  - Ань, не прогоняй сразу, - сказала я, только войдя в кабинет.
  - Ладно, не сразу, можно постепенно.
  - Ань, пожалуйста.
  - Что? - она всё-таки отвлеклась от написания чего-то в каком-то журнале. - Что с тобой случилось, чёрт возьми?
  
  Ну да, я бы, наверное, спросила тоже, если бы увидела такую картину: волосы на половину у меня были мокрые, рубашка целиком была пропитана чаем, ну, и джинсы, но их видно не было.
  
  - Столовая, чай, два придурка.
  - Я не знаю, что тебе предложить. Серьёзно. Это не из-за того, что я с тобой не разговариваю. Даже у меня есть капля совести в такой ситуации.
  - Может у тебя есть одежда какая-нибудь? Любая.
  - Не думаю, что тебе она понравится.
  - Мне нужно на уроке, Ань. Нужно. Пожалуйста.
  - Не думала, что доживу до этого момента. Он исторический.
  - А-а-а-нь.
  
  Она подошла к шкафу, я прекрасно знала, что там, скорее всего, платье, но мне было как-то плевать. Сейчас я напялю даже платье.
  
  - Вот, - она протянула мне простое черное платье и показала жестом идти переодеваться.
  
  На переодевания у меня ушло всего-навсего минут пять, я не стала смотреть в зеркало, которое весело возле двери. Прошла мимо, вышла и увидела афигевший взгляд Ани.
  
  - Ахринеть, оно на мне так не сидело, как на тебе сейчас. Ты не пойдешь в таком платье и кедах. Иди, возьми туфли.
  - У тебя всегда с собой целый гардероб?
  - Нет, мы собирались в ресторан, но теперь я не могу в него влезть. Так что забирай. Дарю. Прям сердце кровью обливается, оно было моим любимым. Кать, что у тебя с венами?
  
  Я знала, что она спросит, а я должна ответить. Теперь обязана.
  
  - Капельницы, я в больнице была.
  
  Она ничего не сказала, только подошла ко мне и начала поправлять платье, туфли я надела пока она говорила, как любит это платье.
  
  - Ну, что же, Серебрякова, посмотри на себя. Только пиджак напяль свой.
  
  Я подошла к двери шкафа, в котором было зеркало и, если честно, не узнала себя. Сейчас я действительно была похожа хоть на девочку, а не на парня. Платье действительно сидело на мне, как влитое и самое главное, оно скрывало недостаток того, что груди у меня не было, но оно было коротким, слишком коротким, так как любит Аня. А небольшой каблук и распущенные волосы усугубляли ситуацию. Мне только оставалось навести марафет и идти на трассу.
  
  - Ничего себе. Я похожа на шлюху. Не отрицай этого.
  
  И в этот момент мне зарядили хороший подзатыльник.
  
  - Ты выглядишь, не как шлюха, а как девушка. Я же говорю исторический момент, когда я еще это увижу. Зря телефон в куртке оставила. Что у тебя сейчас?
  - Физ-ра.
  - Я что, зря старалась?
  - Нет, у меня освобождение.
  - Тогда вали на свою физ-ру и скажи Артёму, что бойкот исчерпан, а то он так и норовил позвонить тебе.
  
  Я ничего не стала ей отвечать. Идти было неудобно, не из-за туфлей, не из-за платья, а просто потому что я не привыкла так ходить. Не привыкла держать спину ровно, не привыкла идти с высоко поднятой головой, просто для меня это было в огромную новинку. Я никогда не надевала платья, может, когда была совсем маленькой, а в трезвом сознании никогда. Я даже на выпускной не пошла из-за платья, ну, и из-за своих одноклассников, и людей в целом.
  
  Я вошла в зал через раздевалку, чтобы меня видело меньше народу. Не привыкла я, когда на меня пялятся не из-за сплетен, а из-за того, что это просто я. Ну, или из-за того, что выгляжу я, как шлюха. Что вновь возвращает нас к сплетням.
  
  Войдя в зал, я сразу увидела Кострова, а это могло означать только то, что у нас совмещенный урок с одиннадцатым классом. И не просто с одиннадцатым классом, а с классом моего брата. Вот что сегодня за день? Играли они в баскетбол, этот вид спорта был у нас основным, в волейбол мы практически не играли. Ваня хотел сделать пас, но мячик выпал у него из рук, а я поспешила к Артёму, но на каблуке не очень побегаешь.
  
  - Артем Борисович, отпустите меня домой, - Артём повернул ко мне голову, хотел уже что-то сказать, но рот у него так и остался открытым.
  - Господи, избавь этот мир от дибилов. Скажешь хоть слово по поводу моего вида, и я засуну тебе конус в задницу, который стоит в подсобке, - я сказала это очень тихо, ибо он мой учитель, а не друг.
  - Что случилось? - еле выдавил из себя этот идиот.
  - Столовая, два придурка, чай. Всё? Отпустите меня домой.
  - Не могу, и ты это знаешь. Так, ну и что у нас игра встала, я не понял?! Продолжаем играть, быстро!
  - Тут не только игра встала, а ещё кое-что.
  - Лилит, твою мать!
  - Подруга, это правда. Ты посмотри на них.
  - Никогда!
  
  Я резко развернулась и пошла назад в раздевалку. Там от меня будет больше толку. Вот и как идти домой? Чёрт, твою мать. Лучше бы я была в мокрой рубашке. А ещё алгебра, на которой я должна присутствовать в обязательном порядке.
  
  - Подруга, я в афиге. Тебя не было минут двадцать, а ты уже...
  - Пожалуйста, помолчи. Мне ещё так на алгебру идти и домой. А ты стоишь, издеваешься.
  - Не правда. Просто все в шоке.
  - Иди в задницу, ладно?
  - Не пойду...
  - Кать, ты совсем ах...афигела?!
  
  О-о-о, Антон стал со мной разговаривать. Стоило только вырядиться шлюхой.
  
  - Если у тебя есть запасные рубашка и джинсы - не откажусь, - спокойно ответила я.
  - Это женская раздевалка, вы что тут забыли?! Особенно этот?
  
  Значит тут ещё либо Волков, либо Костров. Они их ненавидела почти равносильно.
  
  - Ты как домой пойдёшь?!
  
  Сколько заботы. Интересно, а что будет, если я с парнями вдруг ходить начну?!
  
  - Ногами по асфальту. Только думаю, вот что ноги от каблуков устанут.
  - Я иду с тобой, а Андрей отгонит машину.
  - У меня прав нет.
  - Не важно. Ты меня поняла?
  - Поняла-поняла. Только вот знаешь чего не пойму?! С чего такая забота?! Мозги кто-то промыл?! Или нет, ты привык видеть меня парнем. Именно. Толстовки, рубашки, джинсы, а тут такое. Ты просто не знаешь, как себя вести! А я вот знаю. Веди себя, как обычно. Я привыкла расти без брата. И твоя "забота" мне не нужна была тогда, не нужна и сейчас!
  - Я все сказал!
  - Отлично.
  
  Я схватила рюкзак и вылетела из раздевалки, так быстро, как могла. Алгебра прошла спокойно, почти, не считая взглядов одноклассников и одноклассниц. Все было спокойно. Антон, как и сказал, стоял и ждал меня возле школы. Я же прошла мимо него. Это была не гордость, а правда. Он никогда не заботился, не говорил со мной, а тут его вдруг осенило, что я вообще существую. Дошли до дома мы молча. Машина стояла возле дома целая, а значит Волков добрался нормально. Зайдя в дом и сняв куртку, я услышала голоса. Те голоса, которые не хотела бы слышать никогда больше в своей жизни.
  
  - Я хочу забрать дочь!
  - Зачем она тебе объясни мне?! Ты её ненавидишь. Это факт.
  - Это тебя уже не касается. Я её мать и имею право забрать её.
  - Если ты её родила, это не означает, что ты её мать!
  - А что это означает? Что её мать - моя любимая сестрёнка, которая давно мертва?! Что из неё вырастет без внимания?
  - Ты как-то не задумывалась об этом в течение шестнадцать лет её жизни! Она славная, добрая и отзывчивая девочка! Ты её не получишь обратно, ясно?!
  
  Я на вещь похожа, что ли? Из этого диалога я поняла, что мать хочет забрать меня, но зачем ей это? Она была рада избавиться от меня. Что сегодня за дебильный день?!
  
  - Мама, она моя дочь и я имею право её забрать!
  
  Мама?! Что за фигня происходит?! Я явно ничего не знаю об этой семейке.
  
  - Что происходит?! И не надо мне говорить про то, что я выгляжу, как шлюха, и без вас знаю. Тем более от тебя я уже об этом наслушалась сполна. Это первый и последний раз, у меня было ЧП, - я начала говорить всякую ересь, ей богу, но в конце я всё-таки смогла сказать изначальную свою мысль. - Я не хочу возвращаться обратно к тебе! И что тут происходит, в конце-то концов?! Я имею право знать!
  
  Я хотела знать правду, но также я знала, что она причинит мне боль. Разрушит одну стену из тысячи, которую я строила между разумом и воспоминаниями. Узнаю правду, вспомню прошлое. Всё связано. Правда - это всегда боль. Правда всегда убивает и сжирает изнутри. Правда - это то слово, которого я всегда боялась.
  
  Глава 9
  
  Прошло уже минут пятнадцать, но никто из нас так и не двинулся с места или попытался что-то сказать. Мы просто стояли в тишине и смотрели друг на друга. Я слышала только тяжелое дыхание Антона, который стоял у меня за спиной. Радовало только одно: Маша сейчас в садике, и идти за ней ещё не скоро.
  
  Я посмотрела на мать и вспомнила, почему начала выкрашивать волосы в разные цвета, прокалывать брови, нос, губу. Только в начале лета на моём лице было шесть серёжек, не считая проколотых ушей. Я всячески старалась изменить внешность, только чтобы не быть похожей на мать. Это была навязчивая идея, что пока я хоть внешне на неё похожа, то я это она. Мать была не намного выше меня, сантиметров на шесть-семь, с яркими голубыми глазами и короткими рыжими волосами. Однажды я проснулась и решила, что не хочу так выглядеть. Сходила в салон перекрасила волосы, кажется, в синий. Цветов было столько, что я просто не помню, какой из них был первым, в тот же день я проколола правую бровь и нос. Тогда мне было тринадцать или четырнадцать и, когда я в таком виде пришла домой, не знаю, как осталась жива. Было много криков, истерик и даже слёз, но мне было всё равно. Сейчас я понимаю, что это было глупо и по-детски, но тогда это мне было нужно как воздух.
  
  Я сама себе доказывала, что ни капли не похожа, как кого-то. Ну, а потом понеслось, левая бровь и губа. Цвет волос менялся очень стремительно, только все привыкнут к одному, как я прихожу с другим. В конечном итоге только директор вызывал меня к себе каждый день и начинал свою лекцию про то, что в таком виде ходить нельзя. Исключить он меня не мог, хотя бабушка пыталась его уговорить, чтобы я поумнела, ведь я была первой в рейтинге школы, лучшие оценки, первые места на всяческих олимпиадах. Только об этом знала я, учителя и директор. Ведь, если бы кто-нибудь из главных узнал, кто лучший ученик во всех школе, то у дядечки случился бы сердечный приступ.
  
  А в начале этого лета перед первым экзаменом я просто вытащила из лица все серёжки и волосы перекрасила в красный цвет. Лучше он, чем зеленый. Перед первым экзаменом я как обычно рано встала, чтобы приготовить завтрак и уйти, но, спустившись вниз, я увидела всё семейство в сборе, они хотели мне что-то сказать, но, когда увидели, проглотили все слова. Такая же реакция была у них, когда я пришла первый раз. Так мы и разошлись, я на экзамен, а они на работу, не сказав друг другу ни слова. А вот в конце августа решила вернуть рыжий цвет, чтобы не попадать к директору в последние годы обучения.
  
  Сейчас смотря на мать, я вновь хочу перекраситься в какой-нибудь странный цвет. Желтый, например, но этого не будет. Я ведь уже не ребёнок. Мне ведь уже не тринадцать и не четырнадцать, мне почти семнадцать, хватит этих детских психов и закидонов.
  
  - Что у вас тут за собрание? - отвлек меня от мыслей голос дедушки, ему никто не ответил, и он вошел в гостиную. - Вика?! Что ты тут делаешь?
  
  Я усмехнулась, кажется, не только я "рада" видеть мать.
  
  - Я смотрю, и ты рад меня видеть, дорогой папочка. Я, конечно, знала, что для вас меня не существует, но не до такой же степени?
  - А до какой? Что ты тут забыла?
  - Я выросла в этом доме вообще-то, в гости пришла. Нельзя?
  - Нельзя, - это вырвалось само собой, но не только у меня, ещё и у Антона, бабушки и дедушки.
  - Даже так? Отлично. Но учтите, я сделаю то, что сказала.
  - Не думаю. Может, всё-таки расскажете, что вообще происходит? С каких пор тут все стали родственниками? Я у вас никогда, ничего не спрашивала.
  - Не спрашивала? Тебе совсем память отшибло?
  
  Что? Вот теперь я совсем ничего не понимаю.
  
  - Я не понимаю, о чем вы говорите.
  - Хорошо. Хочешь значить? Слушай. Родилась я, когда твоей любимой бабушке было девятнадцать лет. Какое может быть воспитание, когда мать сама ещё ребенок. Через два года родилась Алёна. Её-то холили и лелеяли. Она жила, как принцесса, а я как обычно в её тени. Так всегда младших детей любят сильнее. Это было нормально, я никого не трогала, не трогали и меня. Училась, старалась, успевала жить нормальной жизнью, не то, что некоторые сейчас. Когда мне исполнилось девятнадцать, ко мне подошла мама и сказала, что у них с семейством Серебряковых соглашение, что, когда они умрут, их младший сын, то есть Илья, должен жениться на старшей дочери, то есть на мне. Сначала я обрадовалась, ведь любила Илью. Он был единственным, кого я любила тогда. Я вышла замуж в девятнадцать, Илья тоже. Алёне было тогда семнадцать, она была мала, ну, мне так казалось. Кто тогда мог знать, что они встречаются? Я, например, не знала и была замужем за ним около двух лет. Мы жили, точнее я жила, а он терпел меня. Мы практически не приходили сюда, но в тот день зашли в гости, и что ты думаешь, Катенька? Я была на третьем месяце, хотела сказать Илье, думала, что всё нормализуется, но оказалось, что моя любимая младшая сестрёнка пошла по стопам матери и родила Антона в девятнадцать, когда она узнала, что беременная, бросила Илью, не объясняя причин. Но ты, Антон, очень похож на отца и, когда он тебя увидел, всё понял. Вышла замуж я в девятнадцать, а развелась в двадцать один. Дальше ты все знаешь.
  - Ой, да не строй из себя жертву...
  
  Дальнейших слов я не слышала, просто смотрела в одну точку и пыталась переварить новую информацию. Не знаю от чего, но на душе стало так паршиво, что захотелось выть так, как воет брошенный пес или волк на луну.
  
  Я почувствовала, что кто-то берёт мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Я повернула голову и подняла взгляд - этим "кем-то" был Антон, а мне настолько было паршиво, что я даже не стала отдергивать. Не знаю, что именно он показывал или искал. Либо он показывал матери, что я никуда с ней не пойду, либо, как и я от новой информации, искал хоть какую-то поддержку даже в моем лице. Следующие слова матери не просто вернули мне слух и восприятие действительности, но и повергли меня в ещё больший шок.
  
  - Кстати, мама, а за кого по договорённости Катя замуж выходит? С кем у вас очередная договорённость? С Волковыми, кажется. Она же должна продолжить традицию, так ведь, мамочка?
  
  Я почувствовала, как Антон сильнее сжал мою руку, мне было почти больно, но я не обращала на это внимание. Ведь этого не может быть. Бабушка не могла так поступить, не могла. Они не могли так поступить со мной, просто не могли. Да, я заноза в заднице, да, я ходячая неприятность, да, я действую на нервы, но, чёрт, они не могут так со мной поступить. Или всё-таки могут?
  
  Сзади послышался грохот, я обернулась и увидела Волкова, который стоял и тупо пялился на нас, а у его ног были осколки от, скорее всего, какой-нибудь кружки. Не знаю, что увидел Андрей, но он поднял руки в жесте "сдаюсь" и сказал:
  
  - Тох, я ничего об этом не знаю. Честное слово. Вообще первый раз об этом слышу, а приехал только, чтобы отучиться последние два класса. Ведь аттестат из штатов тут никому не нужен. И я сейчас всё уберу, а ещё я не подслушивал, просто пить захотел.
  - Вовремя, однако, - прорычал Антон. Что с этим человеком вообще творится? Кто подменил моего брата?
  - Это правда. Андрей здесь только ради учёбы. У нас ни с кем нет договорённостей, больше нет.
  - То есть раньше были? Это вообще как?
  - Была, но теперь нет, поэтому живи спокойно.
  
  Я не стала отвечать, но от осознания того, что я должна была выйти за Андрея по какой-то договорённости, внутри всё сжималось. Хорошо, что весь этот бред теперь не относится ко мне. Я бы никогда на это не согласилась, меня надо было треснуть по голове или сильно напоить, чтобы я сказала "да" в ЗАГСе, да, чтобы просто согласилась на этот весь бред.
  
  - Волков, прошу, не трогай ничего, я сама всё уберу, а то мне вашей готовки хватило. Только переоденусь.
  
  Я не стала ждать ответа, взяла рюкзак, который валялся всё это время возле моих ног, и пошла наверх, в свою комнату. Как только я закрыла за собой дверь и оказалась в безопасности от лишних глаз, слов, людей, спина сама собой оперлась о дверь, а тело начало оседать на пол. В конечном итоге я сидела на полу, обнимая ноги руками и уткнувшись лицом в колени. Платье, которое и так ничего особо не скрывало, задралось ещё больше, но это меня мало волновало. Мозгом я понимала, что всё в принципе нормально, ничего такого не случилось, но вот морально от всей этой ситуации я устала.
  
  Собрав последние силы, я встала, подошла к шкафу, открыла его и достала футболку, которая была на три размера больше и вообще была мужской, а именно Тохина. Я часто забирала у него вещи. В основном это были футболки, но была у меня и одна его толстовка, которая просто лежала и ждала времени, чтобы я её надела. Немного подумав, я положила футболку на место, а достала эту самую толстовку. Надев её, я поняла, что она мне доходит практически до колен, а рукава пришлось закатать много раз, чтобы можно было увидеть руки. Она полностью скрывает мою грудь, которой собственно и нет. Если ещё накинуть капюшон и собрать волосы в хвост, то разница между девушкой и парнем полностью исчезает. Вот ещё одно доказательство того, что я никогда не выйду замуж. Конечно, это глупо так думать, но это было правдой. Надев шорты, я вышла из комнаты, очень надеясь, что мать ушла.
  
  Когда я спустила вниз, не нашла вообще никого. Это было даже хорошо, спокойно убрав то, что разбил Андрей, я зашла на кухню и поставила кипятить чайник. Мне жутко захотелось чая. Не успела я сесть на стул, как позади меня раздался гневный голос:
  
  - А я её искал. Катя, блин, знаешь, сколько я её искал?!
  
  Когда я беру вещи брата, то ему об этом не говорю, именно поэтому происходят такие ситуации.
  
  - Нет, - осторожно ответила я.
  - И не надо. Отдавай мне мою толстовку. В ней по улице ходить надо, а не по дому. Тем более она новая.
  
  Ну, начинается. Если бы я ё не взяла, он бы про неё забыл и всё.
  
  - Мне прямо сейчас её снять? Или потерпишь десять минут?
  
  Я повернулась к нему, скрестила руки на груди и посмотрела взглядом а-ля "Иди ты нафиг, милый брат".
  
  - Потерплю.
  - Отлично.
  - Ну, и отлично.
  - Не начинай.
  - Злыдень.
  
  Не знаю, что он мне ответил, так как была уже на пути к комнате. Переодевшись ещё раз уже в футболку и бриджи, футболка была его же, но это уже мелочи жизни. Её я точно не отдам. Пусть валит лесом, если что-то не устраивает.
  
  - На, злыдень, - я кинула толстовку и попала прямо ему в лицо.
  - Спасибо огромное, футболка тоже моя.
  
  Надоел. Собственник чёртов.
  
  - Антон, иди лесом, её я тебе не отдам. Так же, как и остальные.
  - Остальные? Их много?
  
  Чёрт. Язык - враг мой.
  
  - Штук шесть. Мало, очень мало.
  - Шесть? Катя, заведи себе парня и тырь футболки, толстовки и рубашки у него, а не у меня.
  - Завести? Ты так говоришь, будто за парнем сходить так же легко, как в магазин за хлебом или подобрать котёнка на улице. Парень - это не домашнее животное и не продукт питания, которые продаются в магазинах и бегают по улице. Тем более с парнем куча проблем, то не делай, то не носи, с теми не разговаривай. Оно мне надо? И вообще, зачем мне парень, если у меня есть ты? Мне пока хватает. Хотя могу ещё Артёма попросить.
  
  Договорив, я взяла свой чай, который заварила, пока общалась с братом и пошла наверх. Тем более лимит общения с ним я превысила. Что может быть лучше, чем горячий чай и хорошая книга? По моему мнению, ничего. Вот и сейчас сидя на кровати, читая "Виноваты звёзды" и поглощая горячий чай, я была практически счастлива. Вот только моё счастье нарушил скрип двери и наглый голос Андрея:
  
  - Почему мужские вещи?
  
  Я подняла на него взгляд, вскинула бровь, отвечать не хотелось, но я это сделала:
  
  - Тебя стучать не учили? И вообще в мою комнату никто не заходит, так что попрошу на выход.
  - Я просто спросил. Не знаю, чего Антон так боится тебя потревожить. Ответь и я уйду.
  - А ты не ахринел ли? Вали из моей комнаты!
  
  Я начинала злиться, он выводил меня только одним взглядом. Я начинала злиться и беситься только от того, что он смотрит и ехидно улыбается, а сейчас он ещё и наглеет.
  
  - Ответь.
  - Ты попугай, что ли? Тебя покрывалом накрыть и ты уснёшь и заткнёшься? Если да, то я быстро.
  - Ну, рискни, гном.
  
  Урод поганый. Чёртов мажор. Я взяла первое, что попалось мне под руку, и кинула в него. Конечно, рядом со мной лежали только подушки, поэтому от мягкой подушки, попавшей ему в голову, он совершенно не пострадал. Пусть катиться лесом. Я уткнулась в книгу и начала демонстративно его игнорировать. Он в свою очередь начал ходить по моей, чёрт возьми, по мей комнате и рассматривать всё, что попадется ему на глаза. Выколоть бы ему их, чтобы ходил с палочкой и собакой-поводырём.
  
  - Красиво рисуешь, - с моей стороны он получил тишину, - ты в курсе, что, когда злишься, у тебя глаза начинают гореть и пылать. Мне это нравится. В такие минуты ты мне нравишься больше. Взгляд ледяной королевы тебе не идёт, - моя грудь начала подниматься чаще от глубокого дыхания, но и в этот раз я промолчала. - Хорошо, можешь меня игнорировать, и пришел я не ради мужских вещей, - кто бы сомневался, придурок, - я хочу, чтобы ты знала. Это не я.
  - Что не ты? - это вырвалось как-то само собой. Я не хотела ему отвечать, но слова вырвались раньше, чем я смогла подумать.
  - Не я сказал, что мы расстались и так далее. Не знаю, кто это сделал, но когда узнаю...
  - Не надо, ладно? С какого такого чуда я должна тебе верить? Ты - мудак. Это факт. Ты пока меня не переубедил в обратном. Да и сомневаюсь, что сможешь.
  - Да, я мудак, ублюдок, придурок, ты меня ненавидишь и всё то, что ты вообразила в своей маленькой голове, но я этого не делал. Никогда бы такого не сделал. Это глупо и по-детски.
  
  Я посмотрела на него, но вот он не смотрел в мою сторону, он рассматривал какой-то старый рисунок, висевший на стене.
  
  - Ладно, не делал и не делал. Это ничего не меняет. Я тебе не верю, не доверяю, и это никогда не изменится. Я не собираюсь наступать на грабли, которые вижу.
  - Знаешь, это глупо. Ты ведёшь себя, как ребёнок. Твоя жизнь скучная, серая и пресная. Именно это никогда не изменится, а вот всё остальное поменять можно. Когда-нибудь ты начнёшь доверять людям, начнешь верить. Вот только будет слишком поздно, ты уже никогда не выплавишь из своей рутины.
  
  Потом он вышел. Просто взял и вышел. Он меня сейчас жизни учить вздумал? Кто бы его жизни поучил, индюка напыщенного. Внутри что-то щёлкнуло, наверное, это была одна из преград, отвечающих за гнев. Сейчас он не просто меня вывел или разозлил. Сейчас внутри было другое чувство, это был ни гнев, ни злость, это была ненависть. Да, я ненавидела этого напыщенного мажора, который только и думает, что о себе, да, и как вывести меня из себя. Только в его присутствии я зажигаюсь, как спичка, только он заставляет меня чувствовать. Именно он начинает переворачивать мою жизнь с ног на голову. Здесь и сейчас был сделан первый шаг к этому.
  
  Телефон на тумбочке начал петь стандартную мелодию, которая означала, что мне кто-то звонит, но я не спешила брать трубку, я всё так же сидела и смотрела на дверь, через которую вышел этот недоразвитый мажор.
  
  - Алло, - это было первое, что я сказала звонившему, ведь даже не посмотрела кто мне звонит.
  - Ты сама любезность, - сердце пропустило удар, а губы сами расплылись в улыбке, только я узнала голос. Этот голос невозможно забыть.
  - У меня был хороший учитель.
  - Ну вот не надо мне тут ля-ля. Этому я тебя не учил. Только мухлевать в карты, и то ты этого не освоила.
  - Ты в этом так уверен? Знаешь, ты слишком самонадеян.
  - Самонадеян? В мой лексикон добавилось очередное слово, а что оно означает?
  - По гугли. Ну, или посмотри в словоре. Тебе давно уже пора начинать развиваться.
  - Я развиваюсь...
  - Играя в видео игры? Тебе девятнадцать, а ведёшь себя, как ребенок, Ромочка. Чего ты хотел, дитё малое?
  - Дитё малое хочет пригласить тебя в ресторан.
  
  Мой рот открылся в немом "У тебя совсем крыша поехала".
  
  - Не хочу в ресторан.
  - Ну, а куда у нас хотят взрослые тетеньки?
  - Ты - придурок, мне шестнадцать, а не шестьдесят. В кино хочу.
  - А ты стерва, я же молчу. Ну, а мне девятнадцать, а ты говоришь, что я дитё малое. Хорошо, кино так кино. Тогда с тебя ужин. Я голодный.
  - Сам ты ублюдок. И ты дитё это ты. Не я совал себе ватные палочки в уши. Вечером никого не будет, так что так и быть, покормлю тебя. Уговорил.
  - Сучка ты. Ими же уши чистят.
  - Не пятнадцатью сразу. В каждом ухе.
  - Зато весело было.
  - Ладно, когда кино?
  - Одевайся и подходи к кинотеатру. Я там уже буду.
  - Хорошо, пока, сучок.
  
  Я сразу сбросила вызов, иначе бы Рома меня убил через телефон. Как там сказал Андрей? Что я не выберусь из рутины? Значит, пора выбираться из неё. Через пятнадцать минут на мне были надеты светлые джинсы и толстовка. На этот раз это была моя белая толстовка с какой-то надписью. Сняв телефон с зарядки и попутно вставляя в него наушники, я вышла из комнаты. Как и думала, на кухне сидели уже все члены семьи и Андрей. Каждую субботу они все дружно сваливают, поэтому этот вечер я провожу в полном одиночестве.
  
  Уже почти выйдя из дома, меня остановил голос бабушки:
  
  - И куда ты собралась? Ты не в курсе, что нужно хотя бы предупреждать, что уходишь?
  - С каких это пор? Раньше я спокойно уходила и приходила, и никого это не волновало. Что же изменилось?
  - Не начинай только. Куда ты собралась?
  - Не начинать? Это ты начинаешь. Тебя не касается, куда я иду.
  
  Надо было просто сказать, что иду в кино, но сначала Волков, а теперь этот допрос.
  
  - Касается. Я задала простой вопрос. И хочу получить на него ответ.
  - К Роме. ВсЁ? Выполнила свой долг? А теперь я уйду. Пока.
  
  Я вылетела из дома, как пробка из-под шампанского в Новый год. Мне не хотелось там находиться, не хотелось ни с кем разговаривать, мне хотелось в очередной раз уйти в себя, чтобы никто не трогал. Это было единственное, чего мне хотелось на самом деле.
  
  Дошла до кинотеатра я достаточно быстро. Он находился немного дальше школы, прямо напротив клуба Стаса. Подходя к огромному зданию, я сразу видела знакомый силуэт. Он стоял ко мне спиной. На нём была куртка, темные джинсы и, кажется, бейсболка.
  
  Подойдя к нему, я стянула с него бейсболку и надела себе на голову. Он же резко повернулся ко мне лицом и сказал:
  
  - Твою мать, мелкая. Ты издеваешься? Подкрадываться ко мне так ещё и со спины.
  
  А что в этом такого? Такое впечатление, что он мастер спорта какой-нибудь.
  
  - Я тоже рада тебя видеть.
  - Блин, Кать...
  - Да, что я такого сделала? Могу домой пойти.
  - Прости. Просто никогда больше так не делай, ладно?
  - Ладно-ладно, истеричка, ё-моё.
  - Пойдём.
  
  Пошли мы на "Бегущий в лабиринте", конечно, Рома ожидал от меня какой-нибудь другой фильм, но я хотела сходить на этот. Зря я что ли читала книги? Как только начался фильм, я перестала воспринимать хоть что-то. Просто сидела и смотрела. Когда фильм закончился, и в зале включили свет, я повернулась к Роме и хотела спросить у него, как ему фильм. Вот только спрашивать было не у кого, так как Рома сидел и спал. Нормальные люди будят, потрепав за руку или просто что-то сказав, а я дала этой спящей красавице хороший подзатыльник. Ну, а что? Зато он сразу открыл глаза и начал осматриваться.
  
  - А я предлагал ресторан, - сказал он, потирая ушибленное место, - обязательно было меня бить? Больно вообще-то.
  - Обязательно было засыпать?
  - Я заснул на середине, не надо мне тут ля-ля.
  - Пойдём, спящая красавица.
  - Я есть хочу. Кать, давай хоть в кафе посидим, пожалуйста.
  
  И так он нудил всю дорогу, пока я не сказала, что сейчас у меня дома никого и я его покормлю, как только мы дойдём до моего дома.
  
  - Руки мой и садись.
  
  Пока он мыл руки я достала из холодильника плов и разогрела его в микроволновке.
  
  - Ты уверена, что это съедобно?
  - Нет, блин, отравить тебя хочу.
  
  Он посмотрел на стоящую перед ним тарелку с опасением, но, кажется, есть он хотел больше, чем жить. Спустя буквально шесть минут, тарелка была пуста, а Рома сидел довольный, как кот.
  
  - Афигеть, это вкусно. А кто у вас из семьи готовит?
  - Я. Больше никто сюда не подходит.
  - Это лучше ресторана. Хотя сервис немного хромает.
  - Что?! Вот ты жук. Я сейчас тарелку тебе на голову одену!
  - Нет, я не прав, сервис тут парализован и ползает.
  
  Я хотела уже бросить в него полотенце, которое было ближе всех, но меня остановил звонкий голос Волкова:
  
  - Шарипов?! Ты, что тут забыл?
  
  Рома повернул голову и уставился на Андрея, как баран на новые ворота.
  
  - Ем. Точнее ел. А ты, что тут делаешь? Ты же за границей был.
  - Живу.
  - Живёт? - этот вопрос был адресован уже мне.
  - С конца лета. А вы знакомы?
  - Понимаешь, мелкая, этот город маленький, поэтому тут либо все друг друга просто знают, либо родственники.
  - Вы родственники, - скорее утверждение, чем вопрос.
  - Соображалка у тебя, мелкая, работает. Это хорошо. Двоюродные братья.
  - Говори за себя, Шарипов.
  - Волков, рот уже закрой. Тепло не трать. Надоел. Повзрослей ты, наконец.
  - Эй, стоп. Давайте вы ругаться будете в другом месте.
  - А ты вообще, на чьей стороне?
  - Чего? Ни на чьей я стороне, Волков. Ром, давай в другой раз...
  - Я - Волков, а он Рома. Ясно всё.
  
  Он скрестил на груди руки. А во взгляде было столько гнева, что я невольно под ним поёжилась.
  
  - Я лучше пойду. Я позвоню, мелкая.
  
  Я услышала, как захлопнулась входная дверь, и тут меня прорвало. Я просто не могла остановиться.
  
  - Да, что с тобой не так-то?! Ты не представляешь, Волков, как я сейчас тебя ненавижу. Я, конечно, знала, что ты еще тот ублюдок, но не до такой же степени?! Что ты тут вообще за сцену устроил, придурок?! Как только ты появился в этом доме, моя жизнь начала меняться. И меняется она только из-за тебя. ТЫ заставляешь меня чувствовать, то чего я не ощущала уже давным-давно. Я. Тебя. Ненавижу. Оставь меня в покое уже.
  
  После я ушла наверх, точнее убежала. Потому что понимала, что начинаю говорить лишнее. Как только я оказалась в безопасности, за закрытой дверью. Я упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и пыталась успокоиться, но у меня ничего не получалось. Только после того, как я швырнула подушку куда-то в район двери. Злость начала отпускать. Осталась только усталость. На кровати подушек не осталось, поэтому я положила голову прямо на матрац и попыталась заснуть, чтобы этот день поскорее закончился. Я хотела, чтобы закончилась эта тупая непонятно откуда взявшаяся злость и ненависть.
  
  Глава 10
  
  Открыв глаза, я поняла, что выспалась. Первый раз с того момента, как я вернулась домой, я проснулась. Не встала, не очнулась, а именно проснулась. Вот только когда я села на кровати, поняла, что что-то не так. Посмотрев на свою дверь, а точнее на её отсутствие, я потеряла челюсть где-то на кровати. Оглядевшись основательно, я поняла, что кроме того, что у меня нет двери, так ещё и подушки, которые валялись на полу, внезапно оказались под моей головой.
  
  Быстро встав с кровати, я не просто пошла вниз, а полетела со скоростью звука. Я ощущала себя спокойно и защищённо только за закрытой дверью, а сейчас, когда у меня её нет, я не знаю, что вообще меня может защитить.
  
  - Где моя дверь? - это было первое, что я спросила, когда увидела дедушку.
  - И тебе добрый день. Кать, пойми, это была не моя идея. Твоя бабушка считает, что тебя нужно начинать воспитывать.
  - Забрав дверь?! А не поздновато спохватились?! Мне уже шестнадцать.
  - Будь паинькой, и она её вернёт.
  - Паинькой? Ты себя слышишь? Почему она не воспитывает Антона или Машу?! При чём здесь я?
  - Антон - мальчик, Маша ещё маленькая, а тебе шестнадцать. Возраст, когда гормоны бегают. Да, ты сама начала вести себя иначе. Не так, как всегда. По мне так ты просто начинаешь взрослеть, но твоя бабушка этого не понимает. Точнее понимает и вспоминает себя.
  - Кто бегают? Меня раздражают такие "тонкие" намёки. Я не она и не мать. У меня даже парня нет. Какие к чёрту гормоны?! Какой к чёрту возраст? Я на больную похожа, что ли?! У меня вообще никогда детей не будет. Всю жизнь с вами жить буду.
  - Вот и я тоже ей сказал, конечно, немного по-другому, но ты же ее знаешь. Упрется, как баран и всё не переубедить.
  - И что мне теперь делать?
  - Тоже, что и всегда. Сиди дома и учись.
  - Значит, по её мнению я всегда должна сидеть дома и учится? У меня не может быть никакой жизни вообще?
  - Ты на протяжении десяти лет это доказывала.
  - Верни мне дверь, пожалуйста. Ты же знаешь, что она мне нужна.
  - Знаю, но никто больше этого не знает. Да, и кошмаров у тебя давно уже не было. Потерпи пару дней и дверь вернётся.
  - Ладно.
  - Всё будет хорошо.
  
  Я ничего не ответила, просто развернулась и поплелась назад в комнату, переоделась в домашнюю одежду, так как уснула я в джинсах и толстовке после ругани с Андреем.
  Взяв телефон, я поняла, что он разрядился. Устало вздохнув, я поставила его на зарядку, а сама села за стол и начала делать домашнюю работу.
  
  - Привет, подруга, - это было первое, что я услышала, когда из моего уха наглым образом выдернули наушник. Домашку я закончила и сейчас сидела на кровати, слушала музыку и играла в планшет в какую-то непонятную игру, и вот эту спокойную обстановку разрушила Лилит. Она уселась на кровать и начала рассматривать мою комнату. Раньше тут не было никого кроме членов семьи, а сейчас прям проходной двор какой-то.
  
  - Привет.
  - Твои рисунки? - после пары минут созерцания моих рисунков спросила она.
  - Мои.
  - Охринеть, а я вот рисовать вообще не умею.
  - Зато ты знаешь языки.
  - Да кому они нужны? У тебя золотые руки, вот это я понимаю талант от Бога.
  
  Она встала и начала ходить по комнате, внимательно рассматривая каждый рисунок. Золотые руки? Кому нужны мои рисунки и всё остальное, если их никто не видит, и никто не знает про то, что я умею. Мне не нужна эта вся похвала типа "Вау, какая красота", "Ух ты, это круто". Я рисую для себя, а не для других. Тем более мой талант меня не прокормит в будущем.
  
  - О-о, Лилька, здарова.
  
  Мои раздумья прервал наглый голос Волкова.
  
  - Ещё раз назовёшь меня "Лилька", и я вырву тебе язык.
  
  Ну, вот. Начинается. Так всегда. Как только она видит Волкова, то всё идёт по шаблону. Он её подкалывает, она огрызается. Не знаю, кто из нас ненавидит Волкова больше. Сейчас я даже его выгнать не могу, так как он и не в комнате, а просто стоит и опирается о косяк. Моя бабушка никогда бы не додумалась снять дверь с петель, а значит это идея этого недоноска.
  
  - Давайте вы будете ругаться за пределами этой комнаты?
  - А я и не в ней, - я видела его гаденькую ухмылку, и мне тут же захотелось врезать ему, но сейчас мне нужно быть паинькой. Иначе не видать мне двери.
  
  Лилит начала в очередной раз орать на Волкова, а я даже не вникала в суть их "беседы". Я просто упала на кровать, надела наушники и начала рассматривать красивейший белый потолок. Раньше я бы только радовалась лежать в кровати, слушать музыку, так чтобы никто не трогал, но сейчас. Сейчас я так уже не могу. Может, я и правда просто начала взрослеть? Как было раньше хорошо за закрытой дверью. Здесь, в этих четырёх стенах, был только мой мир, моя крепость. Я не изменилась, мой мир остался прежним, всё осталось прежним, изменилось только одно: этот мир просто расширился и ничего более. Мне точно так же нравится быть одной, также нравится читать в тишине, или, слушая музыку, мне всё также нравится проводить время в этих четырёх стенах, рисуя. Но порой мне надоедает эта тишина и мне хочется вместо музыки послушать непонятный бред Лилит, хочется набрать номер Ромы, порой мне хочется дышать полной грудью, а не маленькими вдохами, порой я хочу жить полной жизнью, но в итоге я остаюсь в этой комнате, читая и слушая музыку в полном одиночестве.
  
  - Лиль, пойдём гулять, - сама от себя такого не ожидала, но мне надоело сидеть дома. Пусть дверь ко мне не вернётся, но я хочу отдохнуть. Молодость даётся один раз. Пусть в итоге я останусь одна, в своём собственном мире, но именно сейчас мне была необходима эта прогулка.
  - Что? Тебя из дома за уши вытащить нельзя. У тебя температура? Ты заболела? Иди-ка сюда? - Лилит начала приближаться ко мне, но я в очередной раз пульнула подушку, чтобы хоть как-то её затормозить.
  - Нет, у меня нет температуры, и я не заболела. Я просто хочу пойти погулять. Да или нет?
  - Я думала, это будет дольше, поэтому и пришла раньше времени. Ничего. Я что, зря пришла и проснулась в воскресение раньше обычного?
  - Так, ну, и куда я вляпалась на этот раз с твоей помощью?
  - Преподать урок Шестаковскому.
  - Ты не серьёзно, да? - но её молящий взгляд меня переубедил - Ты серьёзно. Ну, и какой у тебя гениальный план?
  - Я у тебя спросить хотела.
  - Можно было и не спрашивать. Ладно, есть одна идейка. Готова заводить новые знакомства?
  - Конечно. Это законно?
  
  Я проигнорировала этот вопрос, взяла телефон, подошла к шкафу, достала привычные толстовку и джинсы и пошла в ванную, ибо переодеваться с дырой вместо двери мне не хотелось. Переодевшись, я нашла номер Ромы и провела пальцем по экрану. Уже через три гудка он поднял трубку.
  
  - Что в лесу сдохло без моего ведома?
  - Издеваешься?
  - Ни капли. Когда ты мне последний раз звонила? Точно, никогда. Так что в лесу много чего сдохнуть должно было.
  - Шарипов, не наглей. Я тебя хочу позвать гулять.
  - Так, ну и что я должен сделать?
  - А, может, просто так?
  - Не смеши меня. Тебя за уши из дома не вытащишь...
  - Достали. Я просто погулять хочу. Надоело мне дома сидеть. Да или нет?
  - Как я могу тебе отказать?
  - Тогда встретимся в парке, где вчера ты нудил, что есть хочешь.
  
  Выйдя из ванной, я поняла, что эти двое опять ругаются, но ругались они тихо, почти шёпотом. Я ничего не могла расслышать.
  
  - Звони своему ненаглядному и скажи, чтобы через час подходил к парку.
  - Он не мой. Почему через час?
  - Потому что. Звони и спускайся.
  
  Оставив этих двоих, я спустила вниз и начала обувать любимые кроссовки. Зашнуровав их, я стала ждать Лилит либо она опять ругается с Волковым, либо так долго болтает с Сеней.
  
  - Куда ты на этот раз? - раздалось со стороны двери. Бабушка домой пришла. Она у меня дверь забрала, и я обиделась. Звучит по-детски, но раз она воспитывает меня, как ребёнка, я буду вести себя соответственно. - Катя? - ага, щас я так и побежала отвечать.
  
  Она хотела сказать ещё что-то, но её перебил звонкий голос Лилит:
  
  - Здравствуйте. Я готова, идём?
  - Не прошло и года.
  
  Лилит показала мне язык и вышла из дома, я следом за ней, но я успела расслышать слова Волкова, сказанные бабушке:
  
  - Алина Павловна, это дохлый номер. Её уже не изменить.
  
  Пусть считает, как хочет. Плевать я хотела.
  
  - В чем состоит план?
  - Узнаешь.
  
  Больше мы не сказали друг другу ни слова. Шли в полной тишине. До парка мы дошли за двадцать минут. Лилит хотела пойти к свободной скамейке и, когда я пошла туда, где сидел Рома, немного прифигела. А что? Для меня подойти к Роме сзади, обнять за шею и поцеловать в щёку нормальное дело. Правда, Роме никогда не нравилось, что я к нему сзади подхожу.
  
  - Привет, Ром. Знакомься это Лилит. Лилит это Рома.
  - Так и знал, что не просто так. Привет, Лилит.
  - Ага, - это единственное, что смогла выдавить из себя моя подруга, разглядывая Рому.
  - Слушай, а она нормальная?
  - Сам ты ненормальная. Она просто в шоке. Не часто я её знакомлю с таким парнем.
  - Значит она не в курсе?
  - Это будет сюрприз. Ты должен просто с нами погулять, а когда придёт её будущий парень, благополучно свалить. Ясно?
  - Один вопрос: Почему будущий?
  - Потому что я пока в процессе.
  - Понял. Ну, что? Пойдёмте?
  
  Лилька только кивнула, и мы пошли. Спустя пару минут она начала разговаривать, точнее задавать сто вопросов в минуту, но Рома не сдавался и пытался ответить на все из них, но даже с его выдержкой его хватило всего на пятнадцать минут. Его спас Арсений, который как раз подходил к входу в парк. Я шла возле Лилит, поэтому как бы "случайно" толкнула её, а реакция Ромы меня не подвела. Он посмотрел на меня взглядом а-ля "Я убью тебя при первой же возможности". Я всего лишь пожала плечами. Сеня очень недобро смотрел на Рому, но и в этот раз его спас телефонный звонок, после которого он ушёл. Ну, а потом всё пошло так, как я и хотела. Сеня отвёл Лилит в сторону, и они начали выяснять отношения, а я пошла домой. Теперь у этих двоих всё будет нормально, моя миссия выполнена. Дальше пусть разбираются сами.
  
  Я шла по направлению дома, смутно понимая, что сейчас бабушка устроит мне разбор полетов, и я была к этому готова. Ну, морально я была почти готова, а вот физически не очень. Волков специально настраивает против меня моих же родственников, я точно знала, что из этого боя мне не выйти победителем, но всё-таки в голове вертелись мысли в свою защиту. До дома оставалось совсем чуть-чуть, как начал накрапывать дождик, а вот через какую-то минуту этот дождик превратился в самый настоящий ливень. Когда я дошла до дома, на мне не осталось сухого места, и меня била дрожь, но я старалась не обращать на это внимание. Войдя в дом, я быстро разулась и пошла в комнату, чтобы переодеться и хоть немного согреться. Я стояла под горячими струями воды до тех пор, пока не начала согреваться, а когда дрожь почти прошла, я вышла из душа и надела старые штаны и футболку. Я залезла в кровать, укуталась в одеяло, взяла телефон и нашла в нём сообщение от Лилит.
  
  "Надеюсь, ты нормально добралась до дома. Завтра устрою тебе допрос с огромным пристрастием. P.s. Ты законченная сволочь. Завтра станешь трупом, клянусь"
  
  Вот так всегда. Логики в её словах нет. Иногда я вообще удивляюсь, как ей удалось заставить меня с ней общаться. Отвечать я ей ничего не стала.
  
  - Катя, спускайся.
  
  Услышала я голос бабушки с первого этажа. Это было странно. И мне не нравилось это. Я привыкла слышать в этой комнате только свою музыку, а теперь без двери я вижу и слышу почти всех.
  Бабушку я нашла в гостиной, она сидела и смотрела телевизор. Забравшись с ногами на диван, я села рядом с ней.
  
  - Так, дверь вернётся, когда ты начнёшь вести себя нормально.
  
  А я, значит, веду себя не нормально? Пусть посмотрит на Антона с Андреем.
  
  - Я так понимаю, разговаривать со мной ты не собираешься?
  
  Правильно понимаешь. Ты покосилась на мою собственность, а это непростительно. Я никогда не трогала тебя, так и ты не трогай меня.
  
  - Кать, это глупо. Поговори со мной. Я никогда тебя об этом не просила, но сейчас так надо.
  
  Это она хочет поговорить о бегающих гормонах? Если да, то можно мне сразу уйти отсюда куда подальше?
  
  - Мне тоже не хочется об этом говорить. И вообще я думала, что с тобой я не дойду до этого разговора.
  
  То есть с Антоном она разговаривала про бегающие гормоны? Господи, почему именно бегающие гормоны? Почему не называть вещи своими именами?
  
  - Ладно. Сейчас я разговариваю со стеной. Давай так, - она встала и подошла к небольшому столику, взяла ручку и блокнот и протянула их мне, - я задаю вопрос, ты пишешь да или нет. Всё ясно?
  
  Что за бред? Она совсем с катушек съехала? В блокноте я написал "да".
  
  - Хорошо. У тебя есть парень?
  
  Нет.
  
  - Когда-нибудь был?
  
  Нет.
  
  - Рома это...
  
  Кажется, она не могла найти подходящее слова, и в блокноте появилось ещё одно слово "друг". Вроде всё более или менее нормально.
  
  - Ладно. Друг так друг. Ты знаешь, что такое секс?
  
  Я уже хотела спокойно написать очередное слово, но рука дрогнула, а сердце пропустило удар. Это мне уже не нравится. Плохо дело. Я знала, что речь зайдёт именно об этом, но надеялась, что так по-идиотски выглядеть не буду. На листе появилось осторожное слово "да". Не врать ведь? Всё равно не поверит.
  
  - Ты спала с кем-нибудь?
  
  Тут я просто сидела в шоке. Мой взгляд был прикован к чёрному экрану телевизора. Она ведь серьёзно задала этот вопрос. Простой, казалось бы, вопрос, но ответить на него просто "нет", я не могла, поэтому последнее, что я написала, не понравилось даже мне.
  
  "Нет. Я девственница. Я не ты и не мать. Я не собираюсь быть такой, как вы. Никогда"
  
  Бросив на диван блокнот с ручкой, я пошла наверх. Только я не хотела идти к себе. Мне не хотелось вообще находиться здесь, но и уходить я не собиралась. На улице дождь лил, как из ведра. Да и уходить из дома это не в моём стиле. Закрыться у себя не получиться, а значит здравствуй, братик.
  
  Зайдя в комнату к Антону, первое, что я услышала, это было что-то вроде: "Ты мудак, я тебя убью"
  
  Они сидели и играли в Xbox в какую-то игрушку. Я в наглую прошла мимо них и легла на кровать. Все разговоры сразу же прекратились, а вместо картинки появилось меню игры.
  
  - И что это значит?
  - Из-за твоего дружка я лишилась двери.
  - Так и иди тогда к нему.
  - Эй, ты совсем ахринел?
  - Мне всё равно лишь бы с дверью и замком. А вы играйте, я буду молчать, и вы меня не заметите.
  
  Он продолжили играть, материться и кричать друг на друга, а я отвернулась к стене и закрыла глаза. Сама не заметила, как заснула.
  
  "Мама и папа, вот я смотрю на них. Папа уже сидит в машине, а я иду рядом с мамой. Мы снова опаздываем на день рождения Стаса. Сегодня ему исполняется шестнадцать. Я должна была давно уехать с бабушкой и дедушкой, но в очередной раз не захотела что-то надевать, поэтому они уехали минут пять назад, а я осталась с мамой и папой. Это был последний раз, когда я видела их.
  
  Вот мама сажает меня в специальное кресло, пристегивает, улыбается своей доброй, задорной улыбкой, я счастливо смеюсь, глядя на эту улыбку. Папа сидит впереди, смотрит на нас через зеркало заднего вида и тоже улыбается. Видно, что он счастлив, рядом с ним я тоже только смеюсь. Вот мама садиться на переднее пассажирское сидение. Вижу, как пристегивается она и папа. Слышу, как он спрашивает, готова ли я ехать. Я лишь счастливо улыбаюсь и киваю. Он трогается с места. Машина начала свой ход. Мама поворачивается ко мне и что-то спрашивает, а я важно отвечаю, она опять смеётся. Вот она показывается мне бабушку и дедушку, с которыми мы поравнялись из-за пробки. Бабушка машет мне, дедушка улыбается. Больше я никогда не видела, чтобы он так улыбался. Вижу зелёный свет на светофоре. Мы трогаемся одновременно, позже бабушка и дедушка уезжают, а мы стоим на месте. Папа что-то пытается сделать, говорит, а потом всё как в тумане. Вижу напуганный взгляд мамы, вижу машину справа и яркий свет фар. Чувствую, как дверь машины открывается и меня выбрасывает из неё, а потом только слышу собственный крик и чувствую слёзы, которые так и не заканчиваются, а продолжают течь по моим щекам"
  
  Слышу собственный крик. Резко сажусь на кровати, меня бьёт крупная дрожь, руки дрожат, а по щекам текут слёзы. Опускаю голову, закрываю глаза, и в голове опять возникают образы.
  
  "Это сон, просто сон" - единственное, что я пыталась держать в голове, но это был не просто сон, они были чертовы воспоминания. Тогда я последний раз видела счастливыми бабушку и дедушку, тогда я в последний раз видела маму с папой. Это именно тот день, после которого я никогда не сажусь в машину, никогда даже к ней не подхожу. Это именно воспоминания того дня, в который я возвращаюсь почти каждую ночь.
  
  Слёзы закончились, как и обычно. Только во сне я не могу их сдерживать, только во сне я начинаю чувствовать ноющую боль. Во сне нет рамок, за которые можно и нельзя заходить. Во сне я чувствую всё и именно там я живу, хоть и недолго.
  
  В комнате никого нет. Свет выключен, а я накрыта одеялом брата. Встаю с постели, на автомате иду к себе. В своей комнате задерживаюсь ненадолго, сразу иду в ванную, умываюсь ледяной водой, поднимаю голову и смотрю на своё отражение в зеркале. Голубые глаза пусты, в них ничегошеньки нет, никакой эмоции, нет даже намека на неё, всё лицо красное и опухшее от слёз. Постепенно голова начинает работать, и я в сотый раз вновь прокручиваю тот час своей жизни и никак не могу понять, как это произошло. Как я могла выпасть из заблокированной машины так ещё и из пристёгнутого кресла, как я могла вообще не пострадать после той аварии? Как вообще это могло произойти? Но все, что я помню это ощущения и обрывки. Хотя все думают, что я ничего не помню. На мне нет даже намека на эту аварию. Только моральные травмы. Только боль во сне и обида. Почему я выжила, а они погибли? В течение десяти лет я пытаюсь ответить на эти вопросы, но у меня нет ответов на них. Ведь многое я могла просто выдумать, если это выдумки детского мозга, то это не важно, а если нет, то этого я уже никогда не узнаю. Это навсегда останется моим балластом. Моим прошлым, о котором никто не узнает.
  Подхожу к шкафу, достаю чистую толстовку, джинсы и чёрную кожаную куртку, переодеваюсь, спускаюсь вниз. На кухне всё семейство, после кошмаров я всегда уходила, никто об этом не знал. Это традиция, мне это необходимо. Точно так, как необходима дверь.
  
  - Мне нужна моя дверь, - единственное, что говорю, увидев бабушку.
  - Получишь, когда начнёшь нормально себя вести.
  - Мне. Нужна. Моя. Дверь.
  - Я сказала, нет.
  - Кать, - слышу голос дедушки, на автомате поворачиваюсь к нему и вижу обеспокоенный взгляд, - верни ей дверь.
  - Ты теперь на её стороне?
  
  Опять крики, опять шум, голова начинает болеть, а боль, копившаяся внутри, скоро выйдет наружу.
  
  - Мне просто нужна дверь. Верните мне её. И всё. Я буду за закрытой дверью никого не трогать. Просто поставьте дверь на место, я прошу не о многом.
  
  Я больше не могла находиться в закрытом помещении, поэтому пошла обуваться. На улице лил сильный дождь, но это меня не остановило. Это не важно. Мне просто нужен свежий воздух.
  
  - Катя, вернись!
  - Не трогай её. Сейчас мало толку от того, что ты орёшь.
  
  Не знаю, что было дальше, я вышла из дома. Сразу же почувствовала, как холодные капли обжигают кожу. Забор был не очень высокий, поэтому с разбегу я легко запрыгиваю на него и перелезаю. Я на улице, за пределами двора. Мне почти спокойно. Почти не больно. Почти я возвращаюсь в своё нормальное состояние.
  
  - Катя? Ты что тут делаешь? - не знаю, сколько я бродила под проливным дождём, пока не услышала голос Кострова.
  - Гуляю.
  - Под таким дождём? Совсем крыша поехала?! Куда Антон смотрит?
  - Не знаю. У него и спрашивай. Сам то не дома сейчас.
  - Во-первых, у меня есть хотя бы зонт, во-вторых, мой дом в нескольких шагах. Так пошли. Я позвоню Антону. Иначе он меня в асфальт закатает. Дома всё равно никого.
  - Не отстанешь?
  - Быстро.
  
  В такие моменты мне плевать на всё. Войдя в дом Ивана, я села на первый попавшийся стул в прихожей. Он ушел, а я сидела и смотрела в одну точку. Было паршиво, больно и неприятно. Раньше я вообще боялась закрывать глаза. Боялась засыпать. Потом как-то всё нормализовалось, но если это началось вновь, то плохи мои дела.
  
  - Не хочешь рассказать, что случилось?
  - Нет.
  
  Оказалось, что это был не стул, а маленький диванчик, на который Ваня сел рядом со мной.
  
  - Почему?
  - Потому что.
  - Объяснила.
  
  Не знаю, как так получилось, но было поздно, когда я поняла, что произошло. По лицу текли крупные капли, то ли это были слёзы, то ли вода стекала с волос.
  
  - Эй, ты чего?
  
  Я не ответила, а он растерялся. Почувствовала, как он поднимает моё лицо за подбородок. Я мало, что соображала, но когда он заглянул мне в глаза, мой внутренний мир перевернулся, а потом простое касание губ. Он прикоснулся своими губами к моим. Сначала это было простое касание, а потом что-то ударило и мне, и ему в голову. Я не понимала, что делаю. Только чувствовала. Чувствовала, как он начал напирать, а я отвечала на этот напор. Это был конец. Мой конец.
  
  Звонок в дверь именно это остановило и его, и меня. Голова просветлела и я, резко встав, вышла за дверь. Никто ничего не понял. Дождь снова ударил по лицу, но сейчас он уже не обжигал, а просто капал.
  
  Глава 11
  
  "С волос на ковер капала вода, одежда была пропитана дождём, но я не обращала на это внимание. Минут двадцать назад я добралась до дома в сопровождении... честно сказать, я даже не знала, кто за мной пришёл. Просто вышла и пошла по направлению к дому, ну, а кто-то просто шёл рядом, ничего не спрашивая. Дома, сняв куртку и разувшись, я сразу пошла в комнату и каково было моё удивление, когда я смогла закрыть дверь за своей спиной. Сил на то, чтобы переодеться, у меня не было, поэтому я просто села на пол, облокотившись спиной о кровать. В голове было пусто, ни одной мысли.
  
  - Кать? - донёсся до меня голос дедушки от района двери. Я ничего не ответила, даже не повернула голову по направлению его голоса, - давай поговорим. Я не бабушка, так что ты ничего не теряешь. И обещаю, я ничего никому не скажу.
  
  Ничего не теряю? Возможно, он прав. Терять мне точно уж больше нечего. Дедушка всегда относился ко мне иначе, нежели остальные. Я всю жизнь думала, что они разрешают мне жить в их доме только из-за отца, но теперь я понимаю, что ещё из-за того, что я их родная внучка, которая доставляет им одни неприятности.
  
  - О чём?
  - Можно? - он показал на место рядом со мной. Я лишь усмехнулась.
  - Это твой дом вообще-то, делай, что хочешь.
  - Не начинай.
  
  Даже не думала об этом. Мне просто действительно плевать.
  
  - Что ты от меня хочешь?
  - У тебя опять кошмары?
  - А ты догадливый. О чём они, говорить не буду. И сеанс психотерапии мне не нужен. Справлюсь как-нибудь.
  - В этом твоя проблема. Ты можешь хоть раз перестать думать головой? За тебя волнуются.
  - Меня долго не было, - скорее утверждение, чем вопрос.
  - Достаточно для того, чтобы поставить дверь и начать обзванивать кого угодно.
  - У меня не так много знакомых, чтобы им звонить. Их почти нет.
  - Почему? Кстати, бабушка до звонка Ивана успела позвонить Лилит, Стасу и Артёму с Аней.
  
  Что? Они меня завтра убьют, коллективно, преднамеренно. Стас специально припрётся в школу, я же его знаю. Я нежилец.
  
  - Если не приду завтра домой, значит, они меня убили.
  - Не усугубляй. Они просто устроят тебе разбор полётов. Они волнуются за тебя, а ты этого не замечаешь.
  - Аньке волноваться нельзя. Зачем ей звонили?
  - Ты с ней чаще всего общаешься, а она с тобой. Бабушка считает, что это ненормально и тебе нужно общаться со сверстниками.
  - Да? Я начала это делать и что в итоге?
  - Ей нужно привыкнуть к этому.
  - А тебе? - вопрос вырвался сам собой.
  - Всем к этому нужно привыкнуть. Ты взрослеешь. Ты всегда внешне была похожа на мать, вот бабушка и пытается компенсировать свою вину перед ней в твоём лице, а я пытаюсь смериться со всем этим. Хоть иногда это бывает очень сложно. Знаешь, тебе нужно опять начать чем-то заниматься.
  - Нет, я всё бросила и начинать вновь не хочу.
  - Зря, очень зря. У тебя всегда получалось всё, за что ты бралась.
  - Это было давно.
  - С тех пор, как ты всё забросила, прошло всего пару лет.
  - Почти три года.
  - Начать заново никогда не поздно. Ладно, скоро твоя бабушка в дверь ломиться начнёт. Спокойной ночи, милая.
  - Спокойной ночи.
  
  Он поцеловал меня в макушку, как делал когда-то давно, встал и вышел из комнаты. А мне стало интересно, что означала фраза "Начать заново никогда не поздно" это он про мои увлечения или про саму жизнь. Начать заново жить? Это глупо, совсем глупо"
  
  Из воспоминаний меня вывело упорное тыканье меня в ребра Лилит. Был урок, а я сидела в наушниках, погружённая в свои мысли. Когда она так делала, это означало либо окончание урока, либо меня звала учительница. До звонка было ещё двадцать пять минут, поэтому, вытащив наушники из ушей, я посмотрела на молодую женщину, которая смотрела на меня не очень добро.
  
  - Неужели свершилось чудо. Сначала ты не ходила ко мне на уроки вообще, а теперь сидишь в наушниках, полностью меня игнорируя. У вас оценки ставятся, конечно, в конце декабря, но у каждого есть минимум четыре оценки. А у тебя сначала "н", а сейчас две двойки. Что ты предлагаешь мне с этим делать?
  
  А я откуда знаю? Что хотите, то и делайте. Этот предмет, хотя предметом назвать его сложно, назывался ИТД (изобразительно творческая деятельность). Суть была в том, чтобы научить детей, то есть нас, думать творчески. Не бояться выступать на публике, сочинять стихи, песни, показать, что ты вообще умеешь. Кто-то пел, кто-то сочинял стихи, в общем, кто-то что-то делал, а, чтобы научить нас выступать на публике, не только перед привычными лицами, урок проходил в актовом зале, где собирались один десятый и один одиннадцатый класс. Сначала я просто не хотела ходить, потом больница, а сейчас мне сказали, если у меня не будет посещаемости, то будет плохо. Теперь посещаемость у меня есть, а вот оценки уходили вниз. А что я могу сделать, если мне это не интересно?
  
  - Не знаю. Ставить незачёт?
  - Мне казалось, ты хочешь золотую медаль, - так, а вот это перебор. Я решила просто, если в этой четверти у меня ничего не получится, то отыграюсь во второй.
  - А вот мою золотую медаль трогать не надо.
  - Без моего зачёта ты не сможешь её получить. Аттестат тебе дадут, но обычный.
  - У меня есть ещё целый год. Ведь ваш зачёт ставится только в конце одиннадцатого класса.
  - Ты думаешь, что что-то изменится? - я хотела ответить, но человек, зашедший в "класс" заставил меня замолчать и почти сползти под стол. Лилит непонимающе смотрела на меня, а я лишь сползала всё ниже и ниже.
  
  Лариса Ивановна, а именно так звали женщину шестидесяти лет, которая ворвалась в "класс", кроме своего дяди ещё я боялась вот этого человека. Будь она моложе, то они были бы идеальной парой. Всё-таки зря я пришла на урок сегодня. Сейчас меня убьют, точнее, очень сильно покалечат. И ладно бы тут был какой-нибудь одиннадцатый класс, так нет, что на физ-ре, что здесь имеется Антон.
  
  - Я что-то не поняла. Серебрякова!
  
  Смерть моя близка.
  
  - Да, Лариса Ивановна? Здравствуйте, - она внимательно на меня посмотрела, и я невольно поёжилась под таким гневным взглядом.
  - Здравствуйте? И это всё, что ты можешь мне сказать?! - я же говорю идеальная пара.
  - А, что ещё?
  - Что это? - она подняла тетрадь с оценками и показала мне.
  - Тетрадь?
  - Не паясничай. Ещё попытка.
  - Оценки?
  - Екатерина!
  - Двойки, - я уже боялась сказать хоть что-то, ведь любое слово будет использовано против меня.
  - Почему у тебя двойки по ИТД?! По этому предмету у тебя должны быть все десять, - учительница хотела что-то сказать Ларисе Ивановне, но поняла, что лучше этого не делать, поэтому промолчала.
  - Потому что мне не интересен этот предмет?
  
  Зря. В её взгляде промелькнуло что-то, что меня очень сильно напугало.
  
  - Не интересен? Хорошо, - она сказала это пугающе спокойным тоном, было видно, что напуганы были все присутствующие в "классе". Лариса Ивановна не стала представляться, не стала говорить, зачем пришла, она просто стала спрашивать остальных, что они умею, а те очень осторожно отвечали. В ответ она просто кивала и переходила к другому человеку, когда подошла моя очередь, мне захотелось вжаться в стул. - Екатерина, ты знаешь, что это? - она показала мне обычную флэшку.
  - Флэшка, скорее всего, на шестнадцать гигов.
  - А ты знаешь, что на ней?
  - Догадываюсь, но не уверена.
  - Предположения.
  
  И только сейчас я поняла, что это именно за флэшка. Она заводила такие очень редко. На одного человека из группы, который проявлял себя лучше всего.
  
  - Нет, вы не можете.
  - Почему?
  - Я бросила. Это все в прошлом.
  - Для кого как, Екатерина. Времени прошло не много. Тем более ты знаешь, что таких флэшек у меня от силы штук десять, а преподаю я достаточно давно.
  - Зачем вы пришли?
  - Причин несколько. Первая - это ты. Тебе давно пара мозги вправить. А вторая - мне нужны юные дарования в школу искусств.
  - А что, уже никто не идёт? Или сил не хватает?
  - Идут, но талантов уж таких нет, а, если и есть, то да, никто не справляется с моими требованиями.
  - Не мудрено.
  - Что ты сказала?
  - Ничего, - я не знаю, чего она хотела добиться, но больше она ничего не сказала, а продолжила всех опрашивать. Это был первый раз, когда я мечтала, чтобы прозвенел звонок и я бы просто слиняла отсюда. Спустя ещё минут десять спасительный звонок для всех прозвенел, но Лариса Ивановна сказала свои последние нам слова.
  - Я приду к вам на следующий урок, и каждый из вас подготовит мне номер. Любой. Песня, танец, стих, но при условии того, что это будет придумано всё самостоятельно. Серебрякова, тебя это тоже касается, если ты ничего не подготовишь, ты знаешь, что я с тобой сделаю. До следующей недели.
  
  Попрощавшись, все начали уходить, а как только они оказывались за дверью, было видно, что у них будто с плеч груз свалился. Ну всё, капец всем в следующую среду. И самое главное, что отчасти виновата в этом я.
  
  Я стояла перед зеркалом и надевала шапку, ведь это был последний урок. В зеркале я видела, как некоторые из одиннадцатого класса смотрели на меня не очень добро, но я старалась не обращать на это внимание. Часть вины моя, но она бы при любом раскладе пришла. Поправив капюшон, я взяла рюкзак и пошла к выходу из школы. Музыка уже играла у меня в ушах и, когда наушник самым наглым образом вырвали, я готова была убить того, кто это сделал.
  
  - Если ты их порвешь, я тебя сама порву. Им всего три месяца, почти новые.
  - Это та самая тётка, после которой ты приходила чуть ли не в истерике?
  
  Какая хорошая память у моего брата. Было бы лучше, если бы рядом шёл только он, а вместе с ним были его верные друзья: Иван с Андреем.
  
  - Хорошая память, если собираешь меня убивать, то становись в очередь. Завтра меня захотят убить все, ибо слухи расползаются быстро.
  - Есть такое. Просто никто не знает, что может подготовить за неделю. Хорошо ещё у всех в разные дни уроки эти.
  - ВсЁ? Ты высказался, а то машину вы уже прошли.
  - Тебе не надоело пешком ходить?
  - Нет, - я вставила наушники на место и пошла переходить дорогу, а святая троица пошла к машине. У нас в городе просто нереально ходить пешком, поэтому у каждой семьи минимум две машины, но я уже привыкла ходить так в мороз, в дождь, в жару, для меня это нормально.
  
  Кострова я избегала, а он меня. Это было заметно. Лилит с Сеней даже как-то попытались спросить, что происходит, я лишь отмахнулась, сказав, что между нами совершенно ничего не может происходить. Я не знаю, почему мы это делали, ведь для него этот поцелуй ничего не значит, для меня, по сути, тоже. Это было просто минутное помутнение рассудка, минутный бред. Но после этого минутного бреда всё изменилось. Не для меня, конечно, а для Антона. Если раньше я видела их вместе каждый день, то сейчас увидеть их рядом это большая удача. И где-то в глубине своего мозга я понимала, что отчасти в этом виновата я. И чтобы это исправить, нужно было поговорить с Ваней, но после этого поцелуя прошло уже три дня, а я просто боюсь к нему подойти.
  
  Зайдя в дом и избавив уши от наушников, я услышала много голосов. Сегодня вроде середина недели, что они тут забыли? Зайдя в гостиную, я увидела странную картину. Меня они не заметили, поэтому я спокойно могла за ними наблюдать. В комнате были практически все: Стас, Антон, Андрей, Ваня, Сеня, Лилит и даже Ева. Я что-то явно пропустила. Они сидели и играли в "Вопрос - ответ" никогда не видела в ней смысла. Нет, они отвечают все честно, но вопросы слишком банальны и просты. Меня они не звали, так как знали, я откажусь, но сейчас я хочу задать один единственный вопрос, может, они хоть что-то поймут:
  
  - А мне можно? Один вопрос, и я уйду.
  
  Они посмотрели на меня и, подумав, кивнули.
  
  - Стас, ситуация, у тебя дочь, она приходит домой в слезах, ей очередной козел разбил сердце. Твои действия.
  
  Наступила тишина, гробовая, если можно так сказать. Казалось, что они боялись даже дышать. Прошло минут десять, как Стас неуверенно ответил:
  
  - Пойду разбираться.
  - Хорошо, а, когда этим занимался ты, сердца разбивал, по-любому их было немало. Кто приходил к тебе разбираться?
  
  Через секунду, не колеблясь, он ответил:
  
  - Никто.
  - Тогда подумай, что ты будешь делать на самом деле и чувствовать.
  
  И опять повисла тишина, возможно, их это ничему не научит, но они хотя бы задумаются над этим. Этого достаточно. Так и не дождавшись ответа, я ушла к себе в комнату. Зайдя в комнату и кинув рюкзак на диван, я пошла переодеваться и как обычно сразу делать уроки, а потом пойду готовить ужин, ибо все те, кто сидят сейчас внизу, захотят есть, и это будет очень скоро.
  
  До конца четверти оставалось полторы недели, поэтому учителя решили немного сжалиться над нами и задавали по минимуму. А ко мне они вообще стали относиться лояльнее после того, как директор узнал, что я была в больнице. Иногда это бесило, а иногда очень помогало.
  
  Спустя полтора часа я уже собирала рюкзак на четверг, в голове крутилась мысль о том, что мне показать на этом "шоу талантов". Я уже давно бросила заниматься хоть чем-то. Открыв нижний ящик стола, я достала оттуда девяноста шести листовую старую тетрадь. Когда почти три года назад я её туда положила, то думала, что уже никогда не достану. Надо было её сжечь, как я и хотела. В этой тетради были мои стихи, песни и музыка. Некоторые я сочиняла сама, некоторые вместе с Ларисой Ивановной, но смысл был один. Она все их видела и ждет от меня что-то новое, а я уже три года не брала гитару в руки, не доставала эту тетрадь и не пела. Однажды я просто решила, что не хочу это всё делать, и бросила.
  
  Зачем она вообще решила искать юные дарования? Теперь придётся за неделю написать песню и музыку к ней, а если не считать то, что моя гитара осталась в школе искусств, то это меньшее из моих проблем. Первый стих я написала в одиннадцать, потом пробовала писать песни и через какие-то шесть месяцев я написала первую песню и музыку к ней с помощью Ларисы Ивановны. Это было что-то очень банальное и простое, через пару лет я сама начала писать и исполнять ей то, что получилось. Чаще всего она ругалась, но иногда, когда была в хорошем настроении, хвалила и говорила, что я молодец. Бросила я этим заниматься в четырнадцать лет, а начала после смерти Сары. Через пару месяцев мне уже семнадцать и я думала, что больше никогда не стану писать, но жизнь опять поворачивается ко мне задом. Убрав тетрадь на место, я спустила вниз, на кухню, и начала готовить.
  
  Когда я заглянула в холодильник, поняла, что не хочу ничего делать, поэтому, зайдя в гостиную, я спросила у всей компашки:
  
  - Вы пиццу будете?
  - Твоего приготовления? - спросили сразу Антон, Стас и Андрей. Причём в унисон.
  - Нет.
  - Тогда нет, - остальные начали возмущаться, но Стас быстро всех заткнул и сказал:
  - Смысла спрашивать не было. Ты ведь знаешь, что сама приучила практически всех в этой комнате к нормальной, домашней еде.
  - А если меня не будет, что вы делать будете?
  - Пельмени, - те же лица, тот же унисон.
  - Тогда, Домашняя еда, иди на кухню.
  
  Я достала из холодильника картошку, которую почистила ещё вчера, но так и не пожарила. Поставила её на стол перед Стасом и достала специальную штуку, благодаря которой он сейчас её порежет.
  
  - Ну, Кать. Может, не надо?
  - Надо, Стасик, надо. Порежь и вали.
  
  Он с недовольным лицом начал того, что я ему сказала, при этом ещё и приговаривая:
  
  - Не я один возмущался вообще-то.
  - Но только ты про домашнюю еду начал болтать.
  
  Он промолчал. А я начала жарить мясо, которое приготовила ещё вчера. Через пятнадцать минут он предоставил мне нарезанную картошку. Через час жареные картошка с мясом были готовы. Я оставила еду на плите и хотела пойти к себе, но меня остановил голос Вани.
  
  - Привет, - я повернулась на сто восемьдесят градусов и увидела его, сидящим за столом.
  - Привет, - неловкая ситуация, кажется, так говорилось в книгах.
  - Я есть хочу, Антон сказал, что с этим обращаться к тебе.
  
  Ну конечно, к кому ещё-то? Я достала тарелку, положила в неё то, что приготовила, и поставила её перед Ваней.
  
  - Спасибо.
  - Пока не за что.
  
  Я в очередной раз хотела уйти наверх, но меня остановили.
  
  - Кать, - секундное молчание, - а ты знаешь эту тётку, которая приходила?
  - Знаю, если это так можно назвать.
  - А откуда?
  - А тебе зачем?
  - Низачем. Я хотел поговорить насчёт другого, - я сглотнула.
  - Хорошо, - я села на соседний стул.
  - Насчёт того, что произошло...
  - Слушай, я понимаю, что это был просто бред. Я себя не очень контролировала, и мозги мои были точно не в голове, поэтому никто никому ничего не должен. Тем более мы знакомы всего пару дней от силы. По времени мы именно столько и общались. Давай просто забудем то, что произошло?
  
  Он посмотрел на меня взглядом: "Что ты вообще несёшь, женщина?"
  
  - Охринеть. Ты меня только что отшила. Да ещё так профессионально. Ты этим каждый день занимаешься, что ли?
  
  Это он так тонко пошутил или на что-то намекнул? И вообще, кем он меня сейчас назвал?
  
  - Нет, это первый раз. Надеюсь, мы друг друга поняли.
  
  Я встала и хотела пойти к себе, иначе это закончится очень плохо, но Ваня схватил меня за руку и дернул на себя. Тем самым я оказалась вновь на стуле только моя голова была повернута в сторону Кострова.
  
  - Костров, чего ты хочешь от меня? - я не выдержала. Сколько можно задерживать меня внизу без какого-либо весомого повода.
  - Я хотел тебе сказать об обратном. У меня никогда не было адекватных отношений. Я хочу попробовать, - я уронила свою челюсть куда-то в район пола. Кажется, он головой ударился.
  - Ты больной? Совсем крыша поехала? Во-первых, при чём здесь я? Хочешь, хоти дальше. Во-вторых, ты меня не знаешь совершенно. В-третьих, нет, нет и нет!
  - Нет, я не больной. При чём тут ты? Ты скромная, милая, красивая, вкусно готовишь, ты мечта любого нормально парня.
  - У тебя жар? Ты головой нигде не ударялся? А то крыша у тебя с фундаментом уехала, я посмотрю.
  - Катя, блин. Я ей говорю, что она мне нравится, а она мне хрень какую-то несёт.
  - Точно, какой там ударился, да ты пьяный или с братом поспорил. Ну, или с кем ещё там спорить можно? - кажется, я его разозлила. Надо сваливать потихоньку, иначе это точно плохо закончится.
  - По-моему, это у тебя голова не на плечах, а не у меня. Значит в лоб. Ты будешь моей девушкой?
  
  Что? Он это сейчас это всё серьёзно? Если да, то мне нужно срочно сваливать, а если нет, то можно ещё посидеть, глазами похлопать. Я уже хотела как-нибудь слинять, но вошедшая толпа не дала мне этого сделать совершенно.
  
  - Что происходит? Ты жрать ушёл минут сорок назад.
  - Ничего особенного, Антон. Просто мы с твоей сестрой целовались, и я, как настоящий джентльмен, предлагаю ей встречаться, не тормоз в отличие от некоторых.
  
  И тут повисла гробовая тишина. Я просто сидела и хлопала глазами с открытым ртом. Остальные стояли с открытыми ртами и не знали, что сказать. В воздухе повисла напряжённость, которую можно было резать ножом. Нет, я, конечно, знала, что все парни козлы, но не до такой же степени? Я не знала, кто убьёт меня раньше: Антон, Лилит или Стас. Если бы у меня не было того же шока, то я бы свалила к себе, ещё и дверь закрыла, но не судьба. И вот от шока всё-таки кто-то отошёл:
  
  - Серебрякова, ты совсем охринела?! Я твоя лучшая подруга и узнаю обо всём последняя?! Ну, нет. Теперь ты идёшь за мной, зараза эдакая. Смерть тебя ждёт!
  
  Она схватила меня за руку и потащила наверх. Дверь с грохотом закрылась, и я только поняла всю ущербность ситуации. Я и не заметила, как руки начали трястись. Господи, что я тебе такого сделала?
  
  - Я прирождённая актриса. Все поверили. Но я все равно требую объяснений.
  
  Что? Она издевается, что ли? По идее я должна чувствовать облегчение от отсрочки смерти, но я начинала злиться.
  
  - Кать, с каких пор ты целуешься с этим бабником? Его так вся школа называет, а ему только семнадцать.
  - Не надо мне только нотаций. Я и без тебя это знаю.
  - Что ты на меня орёшь? Я ничего не сделала. А, нет, я жизнь тебе спасла.
  - Отсрочила казнь скорее. Ладно, прости. Просто таких ситуаций у меня ещё не было.
  - Рассказывай.
  
  Я села рядом с ней на кровать.
  
  - Мне периодически сняться кошмары. После них мне нужен свежий воздух и прогулка в одиночестве. В воскресение был такой кошмар и я пошла... гулять, не знаю, как это назвать. На улице я была долго, промокла и как-то оказалась у дома Кострова, который любезно пригласил меня к себе и позвонил Антону. Голова у меня в такие моменты редко работает, поэтому я даже не знаю, как так получилось. А теперь он от меня не отстаёт.
  
  - И правда, дебильная ситуация, но ничего не поделаешь. Теперь ты должна ему сказать "да" или "нет". Если скажешь "да", то потешишь его самолюбие, а если "нет", то он будет мстить. Он не Волков.
  - Ты ненавидишь Волкова.
  - Волков мне просто не нравится, а Кострова я ненавижу. Путать понятия не надо.
  - Что мне делать? Ты поопытнее будешь в таких темах.
  - Я бы сказала "нет" и пусть катиться колбаской со своим самолюбием.
  - А что значит "в отличие от некоторых"? Ты не в курсе?
  
  Секунд десять она молчала, думала, а потом сказала:
  
  - Нет, не в курсе.
  - Врёшь. Я ведь вижу.
  - Вру, но это не важно. Когда-нибудь сама все поймёшь. Ты что на конкурсе талантов показывать будешь?
  - Песню сочинять буду, скорее всего, а ты?
  - Актерское мастерство.
  - Я даже не удивлена.
  - Кать, нормально всё будет.
  - Я знаю.
  
  Она мне улыбнулась и потянула меня вниз. Не знаю, там ли Костров и когда меня убьют, но я точно знала, что скажу "нет". Лилит права, пусть тешит своё самолюбие с кем-нибудь другим. Тем более я не собираюсь вообще ни с кем встречаться, выходить замуж, рожать детей. Учиться и работать. Вот моя цель в жизни, ничего другого.
  
  Глава 12
  
  Четверг. Четвёртый день недели. День перед пятницей. День, который ждёт любой в моём классе. День, когда можно спать на уроках. День, после которого идёт долгожданная пятница. День, когда даже я даю себе расслабиться. День, когда вместо шести урок всего четыре. И те уроки всего лишь две физ-ры, ОБЖ и литература. Конечно, некоторым не нравились две физкультуры подряд, но если вы поступили в школу, практически в школу спортивного резерва, то терпите много физкультуры и физической нагрузки. Именно поэтому директор так дорожит мной. Ведь девочки это девочки, что бы с ним не делали, куда бы они ни поступали. Директор это прекрасно знает, поэтому закрывает глаза и берёт в школу всех девочек подряд. Физкультура для них это ад. Ну, а так как баскетбол у нас основной вид спорта, ходят они очень редко и никто им ничего не говорит. Смысла не видят. Не переделывать же её в школу только для мальчиков.
  
  Стадное чувство. Больше я никак не могу назвать то, что я тоже редко появляюсь на физкультуре. Не буду же я одна, как полная дура, бегать среди пацанов? Сегодняшний четверг отличался от других тем, что сегодня проверка. Всю неделю все учителя физкультуры, а в частности Артём, бегали и говорили нашему классу и ещё какому-то десятому, что сегодня должны быть все. Наша задача была в том, чтобы убедить эту проверку, что мы спортивные и что школу не нужно закрывать.
  
  И вот уже от урока прошло двадцать пять минут. Все послушно пришли на уроки и бегали. Вот только по выражению лиц проверяющих они нам не верили и что-то старательно записывали в блокнот. В это время пацаны вовсю бегают по залу и бросают мячик в кольцо, но сегодня мы только начали разминку. Все очень старательно всё делали, но убедительности было мало. Это видели все, и никто не знал, что делать. Вот только я знала. Это очередной бзик Ларисы Ивановны. Пришлось вспомнить гимнастику, на которую я ходила два года назад. Конечно, от моего шпагата, от стойки на руках, превращающегося в мостик и на ноги, все были немного в шоке, а вот проверяющие вздохнули с облегчением. Последнее, что я сделала, это было колесо. Я давно не занималась, и это давало о себе знать. Ведь кроме зарядки с разминками я ничего не делала. Я стояла и разминала шею, ибо я что-то не так сделала, поэтому она болела, но я как обычно старалась не обращать на это внимание, а вот отошедший от шока Артём решил поинтересоваться, что это был за миниатюрный спектакль:
  
  - Кать, а что происходит? - я вздохнула и произнесла всё так, чтобы слышал только он.
  - Слева мой тренер по гимнастике, справа по акробатике. И отвечаю сразу на твой следующий вопрос. Да, я занималась и тем и другим на протяжении многих лет, но два года назад все бросила. А сейчас прости меня, но я хочу узнать, какого лешего они решили устроить проверку.
  
  Я села рядом с Николаем Михайловичем и сразу спросила:
  
  - Что надо?
  - Не слишком вежливо вы это спросили, Екатерина.
  
  Что? Они сейчас это серьёзно? Ну, ладно.
  
  - Что вам нужно, велико почтённые Николай Михайлович и Виталий Анатольевич? Какого хрена вы свалились, как снег на голову в середине июля?!
  - Первая часть предложения мне понравилась больше, чем вторая. У нас проверка.
  - Скорее проверка у нас, а вы только хмуритесь и что-то чиркаете в своих блокнотах. Чего вы хотите?
  - А можно чуть повежливее? Мы всё-таки старше.
  - Вы меня сколько знаете? Правильно, много. Так что этого не будет. Лариса Ивановна подослала шпионить?
  - Что сразу шпионить? Просто узнать, всё ли ты забросила.
  - То есть закроется школа или не закроется, зависит от того, как я тут попрыгаю?! Может я свой разряд потеряла уже. Два года не занималась всё-таки.
  - Ну и дура. У тебя были прекрасные перспективы. Короче, гимнастику твою мы засняли. Осталась акробатика.
  - Чего? Мне фляги, рондаты и всю остальную чушь в кроссовках прыгать?! И вообще я потеряла разряд. Не буду.
  - Ты могла потерять только мозги! Ну, и ещё кое-что. Я не знаю, какую ты жизнь тут вела. Слухов много ходило и ходит.
  
  И тут я подавилась собственной слюной и начала кашлять. Это был, как удар под дых. Нет, я ожидала много, но явно не такого. Николай начал стучать мне по спине, на что я лишь оттолкнула его руку. Мне так хотелось высказать им всё, что я о них думаю, но шёл урок, и мне нужно было их отсюда выпроводить. Их присутствие просто меня напрягало.
  
  - Что. От. Меня. Нужно. - Я начинала злиться и, если бы они сказали ещё хоть что-то не по теме, я бы их точно убила. И плевать, что им под тридцать лет. Плевать на то, что здесь полно народу.
  - Всякая чушь. Ты же сама это сказала.
  - В кроссовках?!
  - Разуйся, - они говорили это так спокойно и равнодушно, что с каждой секундой мне хотелось убить их всё сильнее и сильнее. Они были сейчас хуже Волкова, который, кстати, как и все остальные стоял и пялился на нас с открытым ртом.
  - Издеваетесь? Хорошо, если я сейчас попрыгаю, вы свалите отсюда?
  - Да, и вы будете делать то, что делаете постоянно.
  
  Я встала, сняла кроссовки и встала возле дальней стены. Спортзал был большим, поэтому я могла сделать пару кульбитов на камеру. Вот только было одно "но"- я боялась. Я ни разу не боялась прыгать. Это было просто. Конечно, тогда я стремилась к этому, а сейчас мне это было не нужно. Вот сейчас в голове у меня был только один вопрос: "А оно мне вообще надо?". Нет, серьёзно. Здесь меня все ненавидят, еле терпят, а я должна их спасать ценой собственных конечностей, которые я могу сломать в этом прыжке. Я не прыгала чёртовых два года. Это огромный срок для спортсмена. Я закрыла глаза, вдохнула побольше воздуха, вытянула руки и начала "выступление". Это было сделано на автомате. Может, правильно говорят, что мастерство не пропьёшь. Только приземлившись на твёрдый пол, я выдохнула и открыла глаза. Опустила руки и устало потерла переносицу. Эти прыжки были не очень сложными, но моё сердце стучало как сумасшедшее. Такого не было даже во время соревнований на разряд. Мне нужно было успокоить быстро колотящееся сердце, поэтому я пошла, взяла свои кроссовки и вышла из зала. Очередные слухи расползутся по всей школе, а, так как город у нас маленький, ещё и по нему.
  Господи, надо оно мне было? Я села на лавочку, чтобы обуться, но и этого в спокойствии мне не дали сделать.
  
  - Что сейчас это было?
  - Акробатика.
  - Я понимаю. Ты занимаешься?
  
  Господи, ну что за тупые вопросы?
  
  - Нет, блин, просто решила попрыгать, а вдруг получиться, а вдруг не сверну себе шею.
  - Кать!
  - Лилит!
  - Я серьёзно.
  - Я занималась. Отец отдал меня на гимнастику в шесть, а в восемь я решила заняться еще и акробатикой. Меня долго брать не хотели. Бросила два года назад.
  - Восемь лет?! Ты бросила восемь лет упорного труда?! Ты точно больная. А чем ты ещё занималась?
  - Из спорта или вообще?
  - Вообще.
  - Гимнастика, акробатика, скейт, рисование, бисер, квиллинг, гитара, вокал, игра на пианино, пару месяцев ходила на бальные танцы и шитье, но они мне не понравились.
  - Когда ты успевала?
  - Не знаю. Как-то получалось совмещать. У меня было всё расписано, ни одной свободной минуты. А мне это и нравилось, не приходилось общаться с родственниками и остальными народом.
  - Это сумасшествие. Как так вообще можно жить? Без друзей, знакомых и игнорирования родни? Я так не могу.
  - Тебя воспитывали не как меня. Я пойду, умоюсь, увидимся.
  
  Я встала и пошла на второй этаж. Открыв кран с холодной водой, я умылась, но легче не стало. Отчасти Лилит права, у меня просто не было времени на общение с кем-либо, но я этого хотела, точнее, я не хотела кого-либо видеть. Особенно после смерти Сарры. Всем, кроме акробатики и гимнастики, я начала заниматься уже после смерти Сарры, чтобы забыться, а потом это как-то вошло в норму. Никто не был против, конечно, они думали, что тем самым я пытаюсь продолжить жить и хочу завести новых друзей. Вот только мои планы были совершенно другими даже в десять лет, когда это поняли все, было уже поздно что-либо менять. Вот так все и свыклись с тем, что я постепенно становлюсь социопатом.
  
  На вторую физ-ру точно так же, как и на остальные уроки, я не пошла. Только забрала свои вещи из раздевалки и ушла из школы. Я шла по улице без наушников, без музыки, просто шла. Как только приду домой, все опять начнут кричать и ругаться на меня. Последнее время они только и делаю, что кричат на меня. Ну, ладно бы просто кричали, так они сменили тактику. Сейчас они просто со мной не разговаривают. Ни один из присутствующих вчера дома меня игнорируют и все это из-за Кострова. Насколько я поняла Ваня теперь враг номер один. По крайней мере, у Антона и Волкова. По идее я должна радоваться тому, что они всё-таки оставили меня в покое, но это то же самое, что после фразы: "Делай, что хочешь"- делать совершенно ничего не хочется. За один вечер мне надоела тишина, исходящая от окружающих в комнате. Ведь Лилит присоединилась к ним и не разговаривала со мной, но её любопытство всегда выигрывало, поэтому сегодня она решила всё выяснить. Побесятся и перестанут. Первый раз что ли? Нет, конечно.
  
  Я уже хотела идти домой, но меня остановил до боли знакомый противный голос, и тут же у меня возникло чувство дежавю. Только тогда было темно, а сейчас солнце светит, и птички пытаются петь.
  
  - Ну что, по-хорошему или по-плохому? Мне, например, всё равно. Силой я тебя запихаю в машину, или ты сама в неё сядешь. Если сама, то напяль это на голову,- он протянул мне какую-то чёрную маску.
  
  Он это сейчас всерьёз? Мало того, что он похищает меня посреди бело дня, так ещё и говорит напялить маску на глаза. Это вообще нормально? Или я настолько не знаю этот чёртов мир, что не понимаю, как можно так выкрадывать людей.
  Между тем похищением и этим была ещё одна разница. Тогда я боялась машин, страх просто меня сковывал, а сейчас внутри была какая-то пустота, что в ней просто не было места страху. Вот только откуда она взялась, я не знаю. Скорее всего, это после очередного сегодняшнего кошмара про смерть родителей. Только сейчас я заметила, что устала, что мне просто-напросто плевать на всё и вся. На физ-ре из меня пёр адреналин, а сейчас он, кажется, испарился. Сразу. Разом весь.
  
  Я повернула голову и посмотрела на рядом припаркованную машину и не ощутила никакого страха, точнее, я вообще ничего не ощутила. Это было как-то не привычно. Ведь в любом состоянии я реагировала на машины одинаково. Страх и истерика. А сейчас... сейчас ничего. Может, это и к лучшему? Мне не хотелось, чтобы меня опять вырубали какой-то хренью.
  
  - Вы серьёзно сейчас? Или просто издеваетесь.
  - Я просто не хочу навредить тебе сильнее нужного.
  - Какая забота с вашей стороны.
  
  Он так и стоял с протянутой мне маской. Я, конечно, больная, но не до такой же степени! Я оглядела стоящего перед собой мужчину: на вид ему было лет тридцать-тридцать пять, зелёные глаза и, видимо, никакой физической подготовки, а это могло сыграть мне на руку. Сегодня я решила пойти домой дальней дорогой, чтобы продумать план дальнейших моих действий. Дорога проходила мимо заброшенного двухэтажного дома, который должны были вообще снести, поэтому на железном заборе в виде сетки было написано: "Опасно", "Не входить", "Дом под снос". Даже черепов понавешали, а для меня сейчас это было единственное место, куда можно было бежать. Инстинкт самосохранения сработал быстрее, чем начала работать голова. Не думаю, что этот человек сможет быстро перелезть через забор, а вот для меня с моей подготовкой это было легко.
  
  - Ну, а если я откажусь?- я сделала незаметный шаг к забору, ибо он в этот момент закатил глаза.
  - Дальнейшее развитие сюжета ты знаешь.
  - А, если я придумаю свой?- он скептически поднял левую бровь, а я побежала по направлению к забору. Три секунды, не больше, и я на территории дома. Сейчас я благодарила всех, кого можно за то, что надела свободную, осеннюю куртку и кеды, а не ботинки. Он зло на меня посмотрел, а я лишь пожала плечами.
  - Исход будет один. Я пытался по-хорошему.
  
  Возможно, но без боя я не сдамся. Пусть всё опять закончится в темном подвале и криками, но сейчас я не дамся просто так, как в первый раз. Он, как и предполагалось, не полез через забор, а пошел в обход, я же тем временем побежала по направлению к дому. Прятаться там- это самое настоящее самоубийство, но выбор у меня был небольшой, ведь до ближайшего магазина или людной улицы нужно было бежать минут десять. Никогда не любила планировку нашего города. Если ты в нём не живёшь, то заблудиться в этих "катакомбах" можно легко. Вот и я сейчас совершенно не знала, куда иду, просто бежала к заброшенному, разваливающемуся дому.
  
  На мою радость дверь поддалась с первого раза, и я сразу же оказалась в тёмном помещении. Хоть на улице был день и светило солнце, в доме было достаточно темно, кажется, бывшие хозяева не думали об окнах и каком-либо солнечном свете. Мне нужно где-то спрятаться, мне подойдет любой укромный, желательно невидимый уголок. Но я ведь не отличаюсь умом и сообразительностью, поэтому, услышав открывающуюся дверь и шаги, помчалась на второй этаж. Вот только добраться до него проблематично, пары ступенек не хватало, а всюду валялось разбитое стекло, шприцы и всякая ерунда. Пришлось перепрыгивать, наверное, только чудом я не провалилась под лестницу, ибо только я прошла одну ступеньку, она тут же проломилась подо мной. Сердце давно уже перестало биться нормально, но я старалась сохранять самообладание, паника мне нужна была меньше всего.
  
  - Я же найду тебя. Хватит уже убегать. У меня задание, и я его выполню. Ещё раз я не облажаюсь.
  
  Удачи тебе в этом. Я зашла в первую попавшуюся комнату и закрыла её на щеколду. Дом был достаточно старый, поэтому двери были старые, без встроенных замков. В этом мне тоже повезло. Хотя вряд ли это можно было назвать везением, ведь дверь держалась на "соплях". Её один раз пнуть с силой, и она вылетит со всеми петлями. А теперь мне нужен план, как отсюда выбраться и свалить незамеченной. Вот только сейчас это будет сделать очень проблематично, ибо пола в этой комнате не было, точнее он был, но в виде каких-то перекладин. Не знаю, кто планировал этот дом, но теперь я буду боготворить этого человека. Ведь подомной находилась кухня с запасным выходом. Оставалось сделать только одно, спрыгнуть вниз и при этом ничего себе не сломать.
  
  Я надеялась на то, что у меня есть хотя бы пять минут до того, как он проверит дверь, но мои надежды не оправдались. Буквально через пару секунд дверь дернулась. Я схватилась за край рюкзака, который вообще нужно было выкинуть, чтобы он не мешался за спиной, но нет. Если бы у меня была хотя бы минута, но её у меня не было. Кажется, сегодня я всё-таки что-нибудь сломаю. В дверь ударили ещё раз, она пошатнулась, но осталась стоять, а вот моя нога сорвалась с края, и я полетела вниз. Всё произошло слишком быстро, чтобы я успела хоть что-то сообразить. В глазах на несколько секунд потемнело, а когда зрение более или менее вернулось, я только чувствовала ноющую боль во всей левой части тела.
  
  - А я предупреждал. Ну, что же оставайся на месте и всё быстро закончится.
  
  Всё быстро закончится? Я вроде нужна была ему живой, или планы поменялись?! Оставаться на месте? Ага, сейчас. Чтобы спуститься ему нужно либо прыгнуть вниз, либо спускаться по лестнице, которая, сомневаюсь, что выдержит его второй раз. Спасительная дверь была в нескольких метрах. Сколько раз я ломала и вывихивала себе кости, когда пыталась сделать сложный прыжок? За восемь лет таких травм накопилось много и ничего, прыгала через боль и сейчас смогу дойти до чёртовой двери. Тем более не думаю, что я что-то сломала, максимум огромное количество ушибов, ссадин и синяков. Перед тем как я дотянулась до ручки двери, услышала смачное ругательство, кажется, кто-то всё-таки провалился. Как он только поднялся наверх, не пострадав? Выяснять это желания не было, оказавшись на улице, я начала осматриваться, чтобы хоть как-то его задержать. Возле дома валялось огромное количество палок, но они были слишком малы, чтобы подпереть ими дверь. Времени было мало, заблокировать дверь у меня не получится, а, значит, пора сваливать, пока он там пытается выбраться из лестницы или куда он там влез. Дойдя до огромной железной двери в сетку, я поняла, почему он возился так долго. Замок. Огромный амбарный замок. Оказавшись за пределами территории, я вновь заперла эту дверь.
  
  Только сейчас я смогла вздохнуть с облегчением и заметить, что руки у меня дрожат, как у алкоголика с десятилетним стажем, а вот боль я почти не чувствовала. Скорее всего, это просто шок. Всё бы хорошо, но я заблудилась, ибо не была в этой части города ни разу. Достав телефон, я хотела кому-нибудь позвонить, но сделать этого я бы не смогла даже при очень хорошем желании. Экран был вдребезги, а значит, накрылся мой телефон медным тазом. От безысходности хотелось разрыдаться и вжаться в какой-нибудь тёмный угол. А понимание того, что за мной гонится какой-то псих с каким-то заданием, не добавляло мне никакой радости.
  
  - Катя? Ты что-то тут делаешь? Что с тобой случилось? - неожиданно, я даже остановилась, обернулась и опять впала в ступор.
  - Здрасте, да, вот. Решила поиграть в бомжа, - по-другому мой внешний вид описать нельзя было или можно, но я не знала как.
  - Пошли со мной.
  - Куда?
  - Ко мне домой. Минут пять отсюда.
  - Александра Максимовна, а может не надо? Вы же Стасу сейчас позвоните, а он мне вставит по самое "не хочу", а стальные помогут.
  - Никому я не буду звонить, пошли, расскажешь, что произошло.
  
  Боль начала возвращаться, и я не стала возмущаться. Она всё-таки врач, а значит, у неё должно быть какое-нибудь обезболивающее. Я поплелась вслед за ней, прошло меньше пяти минут, как я оказалась в знакомом дворе. Это было странно, опять оказаться там, где жил только четыре года.
  
  - Теть Саш, привет! - только не это. Этого мне не хватало только.
  - Привет, Игорь. Как ты?
  - Хорошо, вот со школы домой иду, - кажется, он меня заметил, пробежавшись по мне взглядом, продолжил, - а ты что тут забыла? И что с тобой произошло?
  - Эм... Решила поиграть в бомжа. Александра Максимовна, благородно помогает мне. А я смотрю, тебя совсем не учат со старшими разговаривать?
  - Ой, на себя посмотри, ты вообще со всеми на "ты". Даже с учителем физ-ры. Так что не тебе меня учить.
  - А я даже не начинала. Пусть мать твоим воспитание занимается. А мне до фонаря как-то.
  - Стоп, вы знакомы?- ну, да, мы совершенно не похожи друг на друга, если я копия матери, то он- отца, которого никто никогда не видел. Даже сам Игорь, скорее всего.
  - Да, я же должна знать родного брата.
  - А я-то думаю, кого ты мне напоминаешь. Вот я идиотка. Как сразу не догадалась. Но ты ведь здесь не живешь?
  - Я живу с бабушкой и дедушкой...
  - С Антоном и Андреем, и с Машей,- Игорь перебил меня и, кажется, злился. Вот только они сами виноваты в том, что Маша живёт с нами, ходит в садик и вообще начала жить нормальной, детской жизнью.
  - Заткнись, придурок.
  - Сама дура!
  - А ну замолчали.
  
  Больше я не сказала ни слова. В буквальном смысле. Оказалось, что мой лечащий врач живёт на одной лестничной площадке с моей родней. Игорь напросился на чай, а Александра была не против такого расклада. Было заметно, что ей нравится внимание моего брата. Своих детей у неё не было, а вот соседский мальчишка ей нравился. Как и предполагалось, я себе ничего не сломала, а только ушибла очень сильно и немного порезала ногу о стекло, когда упала. Александра Максимовна настоятельно попросила прийти к ней завтра и сделать рентген, чтобы убедиться основательно, что мои кости целы, и спрашивала, что же со мной всё-таки произошло. Я лишь отмахивалась и отрицательно качала головой. Не знаю, сколько времени ушло на всё, но, когда я оказалась на улице, было уже темно.
  
  Я уже вышла со двора и собиралась идти дальше, как увидела Сеню с Лилит. Они что-то очень бурно обсуждали. Мне бы пройти мимо, но это же я. Точнее, это Лилит. Она меня будто спинным мозгом чует.
  
  - Серебрякова, иди сюда, скотина эдакая!- идти? Скорее ползти. Нога жутко болела. Таблетка, которую дала мне Александра, ещё не подействовала.
  - Ты что-то хотела?
  - Убить тебя, но это подождёт. Ты где шлялась?!
  
  Это очень увлекательная история, которую ты никогда не услышишь.
  
  - Гуляла. Телефон разбился, позвонить не могла. Вот такие дела.
  - Гуляла? А ссадина на щеке?
  - Упала, - почти правда. Я же упала, просто неважно, откуда, - а вы, куда собираетесь на ночь глядя?
  - В кино, пойдём с нами? - Арсений решил подать голос, я тактично отказалась.
  
  Лилит и Сеня решили проводить меня до ближайшего светофора и пойти дальше уже вдвоём в кино. Шли мы молча, пока Арсений не заметил девушку с шикарным букетом цветов и своим, вероятно, парнем.
  
  - Я не понимаю. Нахрена дарить цветы? Это не выгодно, так они ещё завянут через пару дней. Какой в этом смысл?
  
  Лилит сама по себе открытый, веселый, немного сумасшедший и взбалмошный человек, и она высказывает всё, что думает о тебе прямо в лицо, но иногда она просто молчит и блеск в глазах просто пропадает. Вот и сейчас, было видно, что на она хочет обидеться на Сеню и высказать всё, но молчит. После того, как они начали встречаться, я часто вижу её такой, но из великой вежливости молчу. Сейчас настроение и так было поганым, так что Сеня попался мне почти под горячую руку.
  
  - А нахрена ты ей? Ты все равно ведь сдохнешь рано или поздно, - было видно, что они немного в шоке, я лишь подала плечами, - я следую твоей логике. Ничего более.
  - А Катька-то права. Зачем ты мне?
  - Ну вот не надо. Ладно, прошу прощения, ляпнул, не подумав...
  
  До светофора мы дошли, зелёный свет загорелся, и я начала переходить дорогу, не попрощавшись с парой голубков. Они ещё долго будут спорить, а я хочу дойти до дома, как можно быстрее.
  
  - А я думала, что вам надоела и вы от меня отстали. Ну, или, в крайнем случае, сломали себе что-нибудь. Вам не надоело, а? - дойти до дома мне сегодня не суждено. Я почти доковыляла до дома, оставалось всего дома четыре до моего, но припарковавшаяся возле меня машина не сулила мне ничего хорошо.
  - Я же сказал, что не облажаюсь на этот раз. Садись в машину и на этот раз без шуток.
  - Меня учили с незнакомцами не разговаривать, а в машины садиться и подавно.
  - Надоела, - я не успела среагировать и через секунду меня запихнули в машину, на переднее сидение, но вырубать не стали. Еще мгновение и двери заблокировались. Чёрт. Что я им такого сделала?
  - Пристегнись, у меня нет желания, чтобы меня менты останавливали, - опять ледяной голос. Он завел машину и тронулся с места.
  
  Руки опять начали дрожать, а перед глазами опять начали всплывать обрывки прошлого.
  
  У меня потихоньку начиналась истерика, а всё из-за того, что я никак не могу перестать жить прошлым, никак не могу отпустить мысль о том, что это моя вина. По сути, нет ни прошлого, ни будущего, есть только настоящее, но боль и мысли не хотят отпускать меня до сих пор. Эти воспоминания рвут меня на куски, постепенно сжирают внутри. От них невозможно просто так избавиться. Мысль о том, что это моя вина, засела глубоко в моей голове.
  
  Лариса Ивановна как-то сказала мне, что мои замещения не сделают ничего хорошего. Тогда я её не поняла, а сейчас то ли от страха, то ли ещё из-за чего я поняла смысл. Раньше вместо реальной жизни у меня был спорт и расписание, которое нельзя было нарушать. У меня не было времени думать, вспоминать, рассуждать, я существовала в приделах своего расписания. Без родни, друзей, любви, поддержки и это было нормой для меня. Ещё летом у меня не было расписания, по которому я живу, но у меня были книги, кухня, готовка - этим я пыталась заменить себе реальность. А сейчас? Сейчас у меня нет времени на книги, на готовку, нет времени заменять реальную жизнь на что-то. Поэтому кошмары вернулись, поэтому я в очередной раз не могу дышать свободно, поэтому я в очередной раз пытаюсь всех избегать, но не могу. Вернее, не получается, или в самой глубине себя я не хочу больше ничего замещать? Сколько раз перед сном я говорила себе, что вот завтра я изменюсь, попытаюсь стать другой Катей, начну жизнь с чистого листа, но это только слова. Нет никаких действий, есть только маленькое желание, но этого не достаточно.
  
  "Когда я последний раз нормально спала?" - только этим вопросом я задаюсь каждое утро, когда просыпаюсь в пять или четыре утра. Но сейчас я не ухожу из дома проветриваться, а спускаюсь и сижу на кухне. Не было ни дня, чтобы я не сидела на кухне с чашкой кофе и слезами на глазах.
  
  Машина остановила, дверь с моей стороны открылась, и я вышла. Где мы были, я не знала, наверное, где-то за городом. Там где, меня уже никто не найдёт.
  
  - Куда вы меня притащили?
  
  В ответ я получила тишину. Он пошёл куда-то вперёд, а я поплелась за ним. А что мне ещё оставалось делать? Стоять посреди пустоши в полной темноте?
  Когда мы дошли до какого-то дома, мой похититель позвонил в дверной звонок. За дверью послышалось шевеление, через минуту дверь открылась вместе с моим ртом.
  
  - Знаете, а мне уже следует перестать удивляться всему, что происходит.
  - Какого черта?!
  - Мне приказали её доставить в целости и сохранности, но немного не получилось.
  
  Немного? Да, у меня вся левая часть тела один большой синяк, а порез на ноге и щеке так вообще шикарны. Долго буду ходить "красивая". Хотя кому какая разница?
  
  - Я этого не замечаю.
  - Так она буйно-помешанная. Я её не трогал. Это она всё сама.
  - Эй, сами вы буйно-помешанный. А упала я из-за вас.
  - Тебя не просили лезть на второй этаж.
  - Правда, что ли? А меня не радовало в очередной раз очнуться в подвале какого-нибудь дома!
  - О-о, я смотрю, наша гостья прибыла, - услышала я незнакомый голос, - Павел, спасибо, что привез её.
  
  Гостья? То есть в подвале держать не будут? И связывать тоже? Что за хрень происходит?
  
  - Вик, проводи Екатерину в комнату для гостей, - ровный, приятный голос, но в нём было что-то не то, что-то странное и опасное.
  
  Мать отошла от двери, пропуская меня войти, я не хотела этого делать, но нужно сначала придумать план действий, а потом действовать. Мы пошли на второй этаж огромного дома, она остановилась возле второй двери и открыла её. Я вошла в комнату, а она за мной.
  
  - Что ты тут делаешь?
  - Я? Меня наглым образом выкрали из дома, а вот что тут делаешь ты? Игоря спихнула на Александру Максимовну и радуешься? Хороша мать, ничего не скажешь.
  
  Я заметила, как сузились ее зрачки, как руки сжались в кулаки, но это было всего секунду.
  
  - Тебе нужно было уйти со мной, когда я приходила. Ничего бы этого не было.
  - А больше я ничего не должна была сделать? Я уже жила с тобой из этого ничего не вышло. Что ты тут делаешь?
  - Периодически живу, но тебя это не касается!
  - Правда, что ли? Тогда верни меня домой. Мне завтра в школу, и Антон меня прикончит, если узнает, а остальные помогут.
  - Это не в моей компетенции. Если Виктор решил, что ты должна здесь быть, значит так и должно быть. Перечить я ему не собираюсь.
  - Ты его боишься, поэтому ты здесь, поэтому Игорь на попечении соседки, поэтому я здесь. Он пытается воздействовать на тебя через меня. Вот только это плохой план, тебе на меня плевать, а значит, этот рычаг не сработает. Я ещё раз задам вопрос: Что я здесь забыла?
  
  Она отвернулась от меня, подошла к двери, открыла её и сказала:
  
  - Через тридцать минут ужин. Тебе лучше переодеться и спуститься вниз.
  
  И она вышла. Просто взяла и вышла. Моя жизнь в очередной раз покатилась по наклонной. Дожилась. Меня выкрала родная мать и её любовник. Почему я не могу жить, как все нормальные люди?! Почему моя жизнь всё время переворачивается с ног на голову? Когда я начну жить, не боясь оборачиваться назад? Я чувствовала себя, как в каком-то боевике с похищениями, погоней и всякой ерундой. Мне только шестнадцать, жизнь должна только начаться, а мне кажется, что она закончилась. Здесь и сейчас. Навсегда.
  
  Глава 13
  
  Я чувствовала пронзительный взгляд серо-зелёных глаз, они изучали меня. Было чувство, что этот Виктор пытается просканировать меня и прочитать мои мысли. Страха перед этим человеком у меня не было, совершенно. Не знаю, то ли инстинкт самосохранения куда-то от меня убежал, то ли я просто знаю человека, сидящего напротив меня. Этот "гипноз" мне начал надоедать, и я не выдержала:
  
  - Может, хватит? - я вскинула голову и посмотрела в его глаза. Он этого не ожидал, поэтому я увидела в его взгляде мимолетное удивление.
  - Что именно? - спокойный холодный голос, от которого могут бежать мурашки по спине, что они в принципе и сделали, но я не обратила на это внимание, продолжая смотреть в глаза.
  - В данный момент играть в гляделки, а вообще прожигать мою макушку своим пронзительным взглядом.
  - Первое начал не я, а, значит, и заканчивать не мне, а насчёт второго - я же должен изучить нового сожителя.
  
  Под столом я сжала руки в кулаки, чтобы не пульнуть в этого надменного гада вилку или нож.
  
  "Новый сожитель". Вот как он меня рассматривает, а я этого вообще-то не просила.
  
  - Вы знаете, что подростки неуравновешенные люди? А когда им шестнадцать, лучше тушить свет и бросать гранату? Знаете, что они слишком вспыльчивы, ненавидят весь мир и готовы убить всех и каждого в достижении собственной цели? А ещё они ненавидят родителей и большую часть родни и вообще людей, когда они им что-нибудь запрещают? Знаете, что они часто кричат и доказывают свою точку зрения, даже если она неправильная?
  
  Я не закончила, но остановила словесный поток, так как заметила, что Виктор давно собирался меня перебить. Я стала ждать, пока он вставит свою реплику.
  
  - Ты мне угрожаешь? - я усмехнулась, а он догадливый.
  - Я? Что вы, нет, конечно. Просто напоминаю Вам всю ущербность сложившейся ситуации, и что в любой момент неуравновешенный подросток может вонзить в ваш пронзительный глаз нож, и совесть грызть его не будет, ибо переходный возраст. Жить с подростком опасно, особенно если удерживаете его силой.
  
  Он откинулся на спинку стула и стал ждать продолжения моей речи, но я его удивила и в этот раз. Он точно не ожидал того, что я просто встану, развернусь и уйду в "свою" комнату.
  
  Я не знала этого человека, но он меня уже бесил. Мне никогда в жизни не хотелось так сильно убить человека. Я села на "свою" кровать и поняла, что устала. Мне совершенно не хотелось думать и рассуждать, поэтому я откинулась назад и моя спина оказалась на кровати. Прикрыв глаза, я хотела заснуть, а проснуться в своей кровати, в своей комнате, в своём невыносимом доме. Я почти заснула, сквозь немую пелену сна, я услышала какой-то стук. Резко сев на кровати, я начала оглядываться и только через секунд десять я поняла, что стучали в дверь.
  
  - Войдите, - не слишком уверенно произнесла я.
  
  Дверь открылась, и в комнату вошла высокая молодая женщина с короткой стрижкой и уставшим лицом.
  
  - Прошу прощения за беспокойство, но Виктор Борисович хочет вас видеть в своём кабинете через десять минут, - её нога была уже за пределами комнаты, как она сказала, - он не любит, когда ему хамят, но особенно он не любит, когда опаздывают. И ещё лучше переоденься, или он кого-нибудь заставит это сделать.
  
  Не любит, значит? А какая мне разница, что он любит, а что нет? Похоже, лекция про неуравновешенных подростков ничем ему не помогла. Пора перевоспитывать дяденьку, а то я смотрю он тут самая настоящая гроза, которая готова убить при желании.
  
  Переодеваться к ужину я не стала, ибо мне было плевать и на ужин, и на присутствующих людей на нём. Изначально я вообще не хотела никуда идти, но за мной прислали Павла, который сказал, что если я не спущусь, то будет очень худо всему дому. Ну, и напоследок добавил, что если не спущусь, то полечу туда у него на плече. А я прекрасно знала, что он выполнит свою угрозу, и послушно поплелась за ним.
  
  Десять минут? Отлично. Я подошла к двери, на которой была надпись "Гардеробная". Это, наверное, сделано для особо тупых, то бишь именно для меня. Открыв дверь, я буквально открыла рот и тупо пялилась на представшую мне картину: это была отдельная комната с огромным количеством шкафов, от самых маленьких до огромных в самый потолок, огромным зеркалом, креслом и даже столом между двух шкафов, а с потолка свисала люстра. Это была огромная дорогущая люстра. Сколько у этого человека должно быть денег, чтобы позволить себе всё это?! Кем он вообще должен быть? На вид ему не больше сорока лет. Господи, куда я попала?
  
  Подойдя к первому шкафу, я в нём нашла короткие и длинные платья в пол. Достав первое попавшееся, я резко поняла, что меня здесь ждали и готовились к моему появлению. Любое платье в этом шкафу было именно моего размера, не знаю, где возможно найти столько платьев маленького размера, но он как-то это сделал. Подойдя к следующему шкафу, я поняла, что этот шкаф - мой персональный рай. В нём висело огромное количество разнообразных рубашек: в клетку, в полосочку, просто разного цвета. Внизу, на полке, лежали свёрнутые джинсы, подобранные в цвет к рубашкам. Я села на корточки и открыла нижний шкаф, там находились кроссовки. Я чуть не изошлась слюной, когда увидела последние модели любимых фирм.
  
  "Катя, успокойся! Возьми себя в руки! Он просто пытается тебя купить!" - кричал где-то в голове здравый смысл, но слушать его так не хотелось. Он был таким нудным, таким ненужным.
  
  Переодевшись в рубашку, джинсы и кеды, я направилась в его кабинет. Только была маленькая загвоздочка в том, что я не знала, где он находится. Но, кажется, мне повезло, в коридоре стояла та самая женщина, которая сказала, что меня вызывают.
  
  - Первый этаж, третья дверь слева, - я даже рта не успела раскрыть, как она уже мне выдала, куда идти.
  
  Дойдя до нужной двери, я постучалась, элементарной вежливостью я обладала, дождавшись "Войдите", я открыла дверь.
  
  - Присядь на диван, - произнёс он, даже не удостоив меня своим взглядом. Я хмыкнула, но села на кожаный диван возле стены. Его кабинет был прост: рабочий стол, какие-то картины, шкафы с книгами, ну, и диван, на котором я сидела. У него была огромная библиотека. Я не удержалась, встала с дивана и подошла к одному из стеллажей. На полках стояли самые различные авторы. Начиная нашими классиками, заканчивая зарубежными. Каково было моё удивление, когда одной из книг оказался роман Джейна Остина "Гордость и предубеждение". Я столько раз собиралась начать читать эту книгу, но руки никак не доходили. Я ещё раз восхищённым взглядом прошлась по полкам и внезапно сама себя одернула. Да, я просто восхищалась книгами, но это были его книги, а значит, я восхищалась им. Ты - это то, что ты читаешь. Восхищаться его книгами было равносильно тому, что я призналась ему в любви. Нет, этого никогда не будет.
  
  - Нравится? - услышала за своей спиной насмешливый голос, - я смотрю, ты любишь книги. В этот кабинет кроме меня никто не заходит, но ты можешь приходить в любой момент и брать любые книги, - пауза на какие секунды, - удивительно, правда? Умели ведь люди когда-то творить шедевры, которые актуальны и по сей день. Современных писателей я не очень люблю, а вот классики - это настоящие гении...
  - Вы позвали меня говорить о книгах? Если да, то я пойду, - перебив его, произнесла я. Мне не хотелось его слушать.
  - Хорошо, присядь на диван, пожалуйста, - я повернулась к нему лицом, но с места не сдвинулась.
  - Чего вы от меня хотите?
  - Ничего особенного, хочу, чтобы ты жила здесь. Со мной и мамой.
  
  А меня спросить типа не надо?
  
  - А если я этого не хочу? Не хотите спросить моего согласия?
  - Нет, считай, что я поставил тебя перед фактом, а ты должна принять это как должное.
  
  Что сделать? Это хамство.
  
  - Нет.
  - Прости? - на этот раз он смотрел мне в глаза, не моргая.
  - Я не буду с вами жить! Я не хочу находиться в этом доме ни секунды, не хочу просыпаться не в своей комнате и не в своей кровати. Я не хочу терять свою жизнь из-за ваших бзиков. Возможно, все в этом доме вас бояться, но не я, пуганные мы уже. Вы меня не напугаете и не купите. Не получится.
  - С чего это ты решила, что я хочу тебя купить? - это единственное, что его интересует?
  - Одежда, доступ к книгам, комната, да сам этот дом кричит о своей цене. Я могу сказать точно, что вы человек старой закалки, что привыкли покупать людей. Вам проще дать денег и заткнуть рот, убить человека для вас, как сходить в магазин, а вот разговоры не для вас. Я больше, чем уверена, что большинство ваших денег это что-то криминальное. Скорее всего, Вы - легальный вор. Хладнокровный, продуманный, бессердечный человек. Скорее всего, это связано с вашим прошлым, может, детством. Вы не знаете, что такое любовь. Вы не знаете ничего в этой жизни, хотя думаете, что этот самый мир у ваших ног. Не знаю, чем вы занимаетесь, но точно ни чем хорошим.
  - И откуда ты это всё знаешь? Точно не через гугл.
  - Ваши книги говорят о вас больше, чем вы думаете. Вы - это ваши книги.
  - Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты? Знаешь, девочка, ты не знаешь меня, ты вообще ничего не знаешь!
  - Но я права, вы этого даже не отрицаете.
  - Тебе шестнадцать, и ты просто не можешь так рассуждать.
  - Возраст это всего лишь цифра, а не склад ума. Можно быть гением в шестнадцать, но также можно быть полным идиотом в сорок.
  - Всё в этом мире можно купить. И вещи, и людей.
  
  Я не выдержала, этот взрослый мужчина рассуждал, как ребёнок, у которого отняли конфетку.
  
  - Нет, не всё покупается в этом мире. Хорошо, да, в нашей современности можно купить всё, что угодно, но кое-что купить невозможно. Невозможно купить любовь, друзей, уважение, преданность, - и почти шёпотом, чуть слышно, - семью. Всё это важнее, чем ваши грязные деньги. Нельзя заставить человека вас полюбить, нельзя купить чью-то любовь. Её можно только заслужить.
  
  Я перечитала столько книг, пересмотрела столько сериалов, но только сейчас в моём мозгу что-то щёлкнуло, и я поняла, что была полнейшей дурой, что мне сейчас даёт моё стремление к золотой медали? Что мне дает мои отличные результаты в спорте, если больше ничего у меня нет. Если я забыла самое главное. Я настолько погрязла в самобичевании, в своей депрессии и ненависти к людям, недоверие к каждому живому существу, что забыла самые элементарные определения. Я просто забыла, что такое семья, что такое ласковое слово, а ведь дедушка давал мне это, но я сама его прогнала, сама испортила свою жизнь одним словом "уходи".
  
  Только сейчас я поняла, что хочу домой, хочу обратно к противному брату, к бабушке с её нотациями, к дедушке, к его ласковой улыбке, к Лилит, которая хочет меня убить. Я хочу вернуться хотя бы на утро, я бы все исправила, сделала бы всё иначе. Чёрт, какая же я всё-таки дура.
  
  Я не хотела слушать, что он мне ответит, не хотела просто видеть этого человека. Хотя, наверное, я должна быть ему благодарна, ведь, если бы не он, то я бы никогда ничего не поняла.
  
  ***
  
  
  Прошла почти неделя ада. Прошло шесть дней с моего заточения в стенах богатого дома. С того момента, что мы разговаривали с Виктором, ничего не произошло, он меня игнорировал. Только изредка кидал на меня злые взгляды, а я прекрасно знала, чего хочу добиться.
  
  Девять утра, как обычно завтрак. Сидим в полной тишине, здесь никто никогда не проронит ни слова, пока Виктор не разрешит, но это не про меня. Сегодня я должна отсюда выбраться, хотя бы на пару часов.
  
  - Мне нужно в город, - просто произнесла я.
  - Зачем? - этот голос стал мне настолько ненавистен, что я была готова действительно засунуть ему в глаз нож.
  - Вы вчера сказали, что сегодня к нам придут гости, и я должна выглядеть солидно. А значит мне нужно в салон красоты, что сделать что-нибудь на своей голове, так как сама я не умею.
  
  Я ждала ответа, мне нужен был только положительный.
  
  - Хорошо, но к шести ты должна быть здесь в обязательном порядке.
  - Отлично.
  
  Я буквально побежала к себе, чтобы быстро одеться и выехать. Когда я была на улице, уже одетая и обутая, увидела перед машиной двух мужчин.
  
  - Здравствуйте, Екатерина Ильинична, - кто бы знал, как меня бесило моё отчество.
  - Просто Катя, Здравствуйте.
  
  Эти омбалы были моими телохранителями, если вдруг я выходила из дома. Не знаю, чем думал Виктор, но я невзлюбила их от первой же фразы. Мы сели в машину. Я с Глебом Петровичем села назад, а Вадим Сергеевич сел за руль. Мне нужно было их убедить отвести меня не в салон красоты, он мне нафиг не сдался, а в школу. Пусть они контролируют каждый мой шаг, но пусть они это делают в школе.
  
  - Заедем сначала в школу, на полчаса.
  - Таких указаний не было, - услышала я спокойный и размеренный голос рядом с собой.
  - Пожалуйста, мне нужно в школу. Виктор ничего не узнает, обещаю. Полчаса. Мы успеем до шести, клянусь, - я готова была и умолять, но только, чтобы они согласились.
  - Зачем тебе туда? - Вадим был более понятливым, в отличие от Глеба, который только и делал, что выполнял приказы.
  - Я хочу увидеть брата. Я ничего ему не расскажу, честно. Просто хочу его увидеть. Мне это необходимо.
  - Полчаса. И ни слова, Глеб, дай девчонке с братом увидеться.
  
  Я была готова прыгать от счастья и зацеловать Вадима, но это было бы странно, ведь ему уже за тридцать, и у него есть жена с ребенком.
  
  - Запомни, тридцать минут, и Глеб за тобой пойдёт, а он народ пугать умеет, - это было последнее, что я услышала перед тем, как закрыла дверь машины.
  
  Через пару минут я уже стояла перед дверью в актовый зал. Оттуда доносилась какая-то музыка, а значит "Конкурс талантов" в самом разгаре. Так как за сорок минут просто невозможно просмотреть два класса, Ларисе Ивановне выделяли шесть уроков.
  
  Осторожно открыв дверь так, чтобы меня никто не заметил, я прошла в зал. На сцене кто-то что-то вытанцовывал, а остальные делали то же самое под музыку.
  
  Я счастливо выдохнула, когда увидела Лилит, стоящую возле окна с закрытыми глазами, она только в такт музыке качала головой. Я быстро подошла к ней, резко прижала ладонь в её губам и быстро начала говорить, пока она не успела среагировать:
  
  - Тихо, главное не ори. Единственное, что от тебя требуется, так это не орать. По крайней мере, не громко. Кивни, если поняла, - я дождалась кивка, убрала руку и зажмурилась. Не знаю, чего я именно ждала. Удара, пинка, подзатыльника или криков, но я никак не могла предположить, что Лилит кинется мне на шею.
  - Ты - стерва. И я тебя ненавижу, честное слово, я тебя убить готова. Ты вообще думаешь, что творишь или нет?! - я услышала, что её голос дрогнул. Нет, нет. Только этого мне не хватало.
  - Лиль, я знаю, что вы меня терпеть не можете и что я дура законченная, но я не могла позвонить, да, я даже сейчас ничего не могу толком рассказать. Только извиниться за свое поганое поведение. Извини за то, что у тебя подруга полная идиотка.
  - Стерва, - поправила она меня, а я лишь улыбнулась.
  - Мир? - она отстранилась от меня, посмотрела своим взглядом "тебе всё равно не отделаться" и кивнула, а потом сказала:
  - Всё равно Волков хуже. Придурок недоделанный.
  - А он тут причем?
  - У него девушка - швабра.
  - Девушка? Стоп. Меня неделю не было всего.
  
  Она кивнула влево, и я повернула голову. В той стороне Волков обжимался с какой-то блондинкой. Что за дебильный стереотип? Ну, встречается он с какой-то мымрой. Мне-то что? Он же мудак всё-таки. Все они козлы в какой-то степени. Кто-то в меньшей, а кто-то в большей. Кажется, он почувствовал мой взгляд и резко повернул голову в мою сторону, я же резко вернула голову в прежнее положение.
  
  - Мне-то что? Без разницы. Где Антон? У меня и так минут двадцать осталось.
  - Обманывай себя, а не меня. Ты не останешься?
  - Я здесь нелегально, так что я уеду и не знаю, когда приеду ещё. Где Тоха, Лиль? Мне поговорить с ним надо.
  - Да, вон твой братец. Стену подпирает. Он эту неделю сам не свой, так что он тебя и убить может, осторожнее. Сейчас медляк будет, - она заметила мой взгляд ничего не понимающий, - микрофон Синицыной дали, сейчас петь начнёт. Так, подруга, я тебя рада видеть и готова придушить, но мне нужно найти Сеню, чтобы он тебя раньше не нашеёл. Он тоже невменяемым стал чуть-чуть. Что ты на меня так смотришь? Побесилась я немного. Всё, я пошла.
  
  Она ушла, а из колонок действительно начала играть приятная мелодия. Собрав последнюю храбрость в кулак, я пошла к Антону.
  
  - Тош, можно без рукоприкладств? Я могу объяснить. Хотя, нет, не могу, но давай поговорим? У меня минут семнадцать осталось.
  
  Когда он опустил голову, я увидела в его взгляде бурю эмоций. Удивление, страх, злость. Эмоции слишком быстро сменялись друг друга. Чёрт, он меня точно придушит сейчас.
  Но вместо этого он протянул мне руку, приглашая на танец. Как я могла отказать ему? Я вложила свою ладонь в его огромную. Он прижал меня к себе и начал двигаться в такт музыке. Вот только разница в росте была большой, поэтому я не могла даже положить подбородок ему на плечо.
  
  - Помнишь, когда мы танцевали последний раз?
  - На Новый год, мне тогда четырнадцать было. Я проспорила дедушке. Знал он, что на слабо меня легко взять.
  - Что с того момента изменилось? Почему всё так происходит?
  - Знаешь, я прочитала столько книг, но так и не научилась красиво говорить. Вот не получается у меня и все. Хоть убей. Тош, я поняла одну вещь. Знаешь, маленькую такую. Наверное, должно было случиться всё это, чтобы мои мозги встали на место. Знаешь выражение "Дом там, где тебя ждут"? Я всегда думала, что меня нигде не ждут, что нет у меня дома. Есть место, где я ночью и всё, но я поняла, что была полной дурой. Я очень хочу вернуться домой, вернуться в наш дурдом, где либо все друг на друга кричат, либо любят до гроба. Мне не хватает вас. Мне не хватает тех фраз, взглядов, суеты, да, даже обычной тишины рядом с вами. А ещё я поняла, что люблю тебя, чёрт возьми. Ты - мой брат, конечно, не всегда лучший, но всё-таки. Я ведь помню, что ты делал, когда меня задирали. А ты об этом даже не знал. Спасибо тебе, я правда благодарна. Я не часто такое говорю, так что тебе лучше было это всё записывать.
  
  Я чувствовала, как его руки начали сильнее меня прижимать, мне было почти больно, но это было не важно. Я высказалась. На душе легче стало. Я чувствовала, что он собирается что-то сказать, но его перебили.
  
  - Екатерина Ильинична, я не хочу вас отрывать, но нам пора идти, - Глеб.
  
  Твою мать. Достал. Умеет же всё обламывать. Я оторвалась от брата, отошла на шаг от него и повернулась лицом к Глебу.
  
  - Полчаса, тридцать минут, тысяча восемьсот секунд. Мы договорились, вроде? Моё время ещё не прошло! Чего ты припёрся?!
  - Вот именно, Глеб, у неё еще десять минут. Кать, прости, не уследил. Пойдём, пока я тебе голову не отвинтил! - я благодарно кивнула Вадиму.
  - Господи, что я тебе такого сделала, что ты мне одних идиотов подсовываешь?
  - А это кто были такие? - спросил Антон недовольным тоном.
  - Телохранители. У Виктора фантазии нет. Думает, убегу, - и тут до меня дошло, что сболтнула я лишнего, - представим, что ты этого не слышал, а мне пора, а то Глеб Петрович инфаркт получит. Пока.
  
  Я выбежала из актового зала, а потом и из школы. Чёрт. Почему всё так получается? Вот почему когда я хочу сделать что-то хорошее, мне подкладывается свинья какая-нибудь? Я подошла к машине и села в неё. На Глеба я не стала поворачивать даже головы. Пусть идёт к чёрту. Вадим тактично молчал, завёл мотор, и мы поехали в салон.
  
  В салоне мы были достаточно долго, ибо вместе с причёской мне решили сделать ещё и макияж с маникюром. Только вот маникюрить нечего, с некоторых пор я состригаю все ногти сразу. Не знаю, что они сделали с моей головой, в зеркало я не смотрела. Потом мы зашли в магазин. Точнее Вадим пошёл, а я осталась с Глебом в машине. В итоге мы подъехали к дому как раз к шести часам. Возле него уже стояло множество машин. Поставив автомобиль в гараж, мы вылезли из неё и пошли на улицу, ибо только так можно попасть в дом. Я мимолетно начала осматривать припаркованные около дома машины, и каково было моё удивление, когда я увидела знакомую машину. Стас. Он был здесь. Он сейчас в доме. В этом самом чёртовом доме.
  
  Мы зашли в гостиную, где поставили огромный стол и где должно было состояться это всё "мероприятие". Я увидела Стаса. Он мило болтал с Виктором о чём-то. Чёрт. Народу было много. И никого я не знала. Глеб и Вадим испарились в туже секунду, как мы вошли в дом. Я сняла пальто, которое "подарил" мне Виктор. Хорошо, что я додумалась сразу надеть платье. Оно было достаточно простое по сравнению с теми, что носили эти дамы из высшего общества, в пол, с вырезами, кружевами, а я выбрала обычное, простое чёрное платье, которое было мне чуть выше колена.
  
  - Катя, подойти, пожалуйста, - услышала я противный голос Виктора.
  - Здравствуйте, Виктор. Как видите, я не сбежала, а всё ещё здесь, - я специально не смотрела в сторону Стаса, а вот он смотрел на меня очень внимательно и гневно.
  - Да, я вижу это. Познакомься это - Станислав Иванович, он сын моего знакомого, - мне всё-таки пришлось повернуться лицом к Станиславу.
  - Здравствуйте, Екатерина Ильинична. Мне приятно познакомиться, - я протянула руку для рукопожатия.
  - Приятно познакомиться, Екатерина, - Стас пожал мою руку, и я пошла к себе, чтобы хотя бы посмотреть, что со мной сделали.
  
  Открыв дверь, я так и осталась стоять на пороге. Он ведь не серьёзно? Может, у меня глюки начались? Но нет, создание с высунутым языком и виляющим хвостом, доказывало, что оно настоящее и живое. Это создание ещё и гавкать начало.
  
  - Ты кто такой? Виктор ведь понимает сарказм, правда? Что мне с тобой делать?
  
  Дело было вечером понедельника за ужином. Мы как обычно молчали, но Виктор вдруг спросил, чего бы я хотела. Вот я и ляпнула, что золотистого ретривера. Я ведь даже подумать не могла, что он его купит. Вот взрослый мужик, а верит всему подряд.
  
  Я села перед щенком на колени и посмотрела на него. Он склонил голову на бок и тоже начал внимательно меня рассматривать. В его взгляде я что-то увидела, это даже объяснить нельзя, у него уже была какая-то преданность и любовь. Вот и как его отдать обратно с такими глазами?
  
  - Ну, и как тебя зовут, глазастый? - я немного подумала и сказала. - Бродяга. Будешь Бродягой? Ни у тебя, ни у меня пока нет постоянного места жительства. Тебе нравится?
  
  Это создание подошло ко мне и положило свою маленькую морду на мои колени. Ну, как положил, попытался.
  Выпускать его нельзя было, а мне не хотелось идти вниз, поэтому я взяла собаку, села возле дивана, опираясь на него спиной, и гладила Бродягу по его маленькой голове.
  
  - Что это? - я немного увлеклась и не заметила, как в комнату вошла мать.
  - Собака. Не видно, что ли? Виктор твой сарказма не понимает.
  - А он милый. Ты всегда хотела собаку. Я что пришла, Виктор просил тебя спуститься, - я так устала за день, что мне не хотелось никуда идти.
  - Нет, не хочу. Я лучше спать лягу.
  
  Я почувствовала, а не увидела, как брови матери поползли вверх.
  
  - Кать, спустись, посиди десять минут и иди обратно.
  - Тебе надо, ты и делай. Не хочу потакать Виктору! Он мне никто, чтобы держать здесь! Я всё равно выберусь в итоге.
  - Чего ты добиваешься?
  - Либо он меня убьёт, либо вышвырнет на улицу. И первый, и второй вариант мне подходят.
  
  Она достаточно долго смотрела на меня, а потом произнесла:
  
  - Я должна тебе кое-что рассказать. Это важно. Выслушай.
  - А у меня есть выбор?
  - Мы с твоим отцом не ладили. Точнее он со мной не ладил, а я его любила. Действительно любила. Ему сразу же понравилась моя сестра, но соглашение было насчёт меня. Всё произошло слишком быстро: смерть его родителей, наша свадьба, его ко мне неприязнь, причём откровенная, он её даже не скрывал. В соглашении было написано, что если в течение трёх лет я не забеременею, то нам можно было развестись. Наверное, это судьба, ведь все три года у меня ничего не получалось. Потом он узнал, что скоро родится Антон, и мы быстро развелись. И именно тогда я узнала, что тоже беременна. Ты не представляешь, как я была счастлива. Ведь я ждала этого ребёнка, как человек ждет воды в пустыни. Я прекрасно понимала, что не стану ничего говорить Илье. Да и зачем? У меня должен был родиться сын, он был счастлив. Для меня этого было достаточно. И он, и сестра были счастливы, для меня это было всем. Ты родилась, такая маленькая, хорошая, светлая. Я назвала тебя Екатерина. Ты росла, а я любила тебя, как никого раньше не любила, да и не полюблю уже. Игоря и Машу я люблю, но это что-то другое. Тебе было три, когда появился Виктор в моей жизни. Он переломил её, джентльмен. Я влюбилась как последняя идиотка, скрывала тебя до последнего, но, когда он узнал, что у меня есть дочь, поставил условие: либо он, либо ты. Он никогда не любил детей, это сейчас у него кризис среднего возраста, а он ведь даже не знает про своих детей. Поверь, я не выбирала его, никогда, но на тот момент я ничего не могла тебе дать, совершенно. Вот и пришлось внушить и тебе, и Виктору, и всей своей семье, что я тебя терпеть не могу, что ты ошибка. Отец забрал тебя, а я стала жить, как птица в клетке. Я следила за тобой, присматривала, но ничего не могла сделать, когда в твоей жизни случалось что-то ужасное. У Виктора маниакальная мания преследования. Он следил за мной, но, когда я узнала, что беременна Игорем, испугалась, но именно в тот период ему нужно было улететь на год. Он предлагал лететь с ним, но я отказалась. Родила и точно также скрывала его. Потом Маша, я не знаю, как мне так везло, но двоих детей прятать было уже сложнее. Да и жила я здесь периодически. Приходилось скидывать их на соседку, ты её знаешь. Знаешь, ты во всём права. Хороша мать. Одну дочь отдала на попечении бабушки и дедушки, второго сбрасываю на соседку, да, и Маша теперь с вами живёт. Скорее всего, нормальной жизнью. Но это не мой выбор, я не могу уйти он него. Я пыталась, у меня ничего не получилось. Он находит и возвращает, наверное, только могила заставит его забыть меня. Кать, я люблю тебя и всегда любила.
  
  Она замолчала, а я сидела и смотрела в одну точку. Я не знала, что сказать, я даже не могла посмотреть в её сторону. Все мои мысли, всё, что я знала, оказалось ложью. Неправдой. Как теперь с этим жить? Что сейчас сказать? Что вообще нужно делать? Я привыкла её ненавидеть, я привыкла обходить ее стороной. Да, я её ни разу мамой не называла. Что теперь делать?
  
  Оглушающий звук, и звон разбитого стекла. Единственное, что я слышала перед тем, как я подняла голову и увидела, что мама держится за грудь с левой стороны, а через пальцы текла алая кровь. Её белое платье моментально пропиталось кровью. Она смотрела на меня без страха, в её глазах было спокойствие и милая улыбка на лице.
  
  "Нет, нет, не опять. Такого не может быть" - билось в голове.
  
  Грохот. Она упала.
  
  - МАМА! - единственное, что я смогла крикнуть перед тем, как подлетела к ней.
  
  В её глазах была уже пустота, не было ничего. Я видела уже такой взгляд, он был у Сарры, когда её сбила машина.
  
  - Нет, нет, нет. Пожалуйста, не надо. Не снова. Пожалуйста, - я чувствовала, как по щекам текут слёзы, чувствовала, солёную воду на губах. И вновь эта пустота в душе. Опять всё повторяется. Я не переживу этого в третий раз. Моя нервная система не выдержит. Не сможет.
  
  - Мама, пожалуйста. Я прощаю тебя, правда. Я тоже люблю тебя, прошу, останься здесь. Пожалуйста. Умоляю.
  
  Больше я не смогла ничего сказать, меня опять начала забирать темнота, как тогда, в начале года. Только тогда я знала, что смогу выбраться из неё, смогу выплыть, а сейчас я не хотела выплывать, я не была уверена, что вообще начну это делать. Неужели это конец всего? Я хочу этого, хочу конца, но есть какая-то часть меня, которая хочет назад. Конец ли это?
  
  Глава 14
  
  Прикосновение. Объятие. Такие простые слова, простые жесты внимания, некоторые думают, что они совершенно не нужны, что это лишнее, но на самом деле в этих обычных жестах столько эмоций, столько счастья и горя, что можно просто задохнуться от такого потока. Иногда тебе просто необходимы эти самые ненужные жесты. Тебе не нужны слова, не нужны сочувственные взгляды. Нужно простое прикосновение к руке, простое сжатие пальцев на собственной ладони. Этого будет достаточно, чтобы понять, что ты не один в этом чёртовом мире, что вот рядом кто-то есть, кто-то готов поддержать тебя.
  
  Не нужны мне эти громкие слова, не нужны пламенные речи, просто подойди и обними, просто прикоснись к моей руке своими огромными пальцами. Мне не нужны твои слова, мне нужно осознание, что ты здесь, что ты больше не исчезнешь. Ты этого не слышишь, но я кричу, я каждую секунду умираю внутри себя, но ты этого не замечаешь. Как громко мне нужно крикнуть, чтобы ты всё-таки услышал меня? Что мне сделать, чтобы ты оказался просто рядом со мной? Что мне нужно сделать? Дай понять, что мне нужно сделать, умоляю.
  
  В очередной раз за день ты проходишь мимо, бросаешь какие-то фразы, хмурые взгляды, а я делаю вид, что не замечаю этого. Я такая дура. Мои мозги совершенно не хотят начинать работать, не хотят анализировать всю ситуацию, а если начинают это делать, то ночами я рыдаю, уткнувшись лицом в подушку. Когда это началось? Когда я начала замечать, как ты повзрослел, как ты смотришь на других, когда я вообще начала ревновать тебя и замечать твоё присутствие в своей жизни? Я знаю ответ, я каждый день вспоминаю и проклинаю день, когда открыла глаза и увидела белый больничный потолок, когда вспомнила всё, что когда-то было забыто моим детским мозгом. Этот день невозможно забыть. Ведь теперь я помню всё, что было, и эти воспоминания убивают меня, сжирают и не хотят отпускать. Как можно было забыть всё счастье? Как можно было забыть людей, которые дарили его? Как можно было запомнить только боль? Всё-таки странная штука память и психика. В сотый раз за день прокручиваю всё, что случилось в темноте.
  
  "Тишина, темнота, но страха нет, нет никаких чувств, я просто ничего не чувствую. Спокойствие и умиротворение. Нет боли потери, больше нет в глазах слёз, нет мыслей о смерти. Хорошо и спокойно, никто не трогает, не задает вопросов, не говорит, что ему жаль, не смотрит с жалостью. Наверное, это и есть смерть.
  
  Не знаю, сколько я просто наслаждалась этой успокаивающей тишиной, но в какой-то момент я почувствовала, что кто-то сжимает мою ладонь. По привычке отдернула руку, но чувство осталось, ничего не изменилось. Резко открываю глаза, но передо мной только темнота, а рядом никого нет. Пытаюсь стряхнуть с руки что-то, но на ней ничего нет, но чувство есть.
  
  - Прости меня, малышка. Нужно было прийти раньше, но нельзя было.
  
  Что? Этот голос. Нет. Не может быть. Но до моих ушей всё доносился и доносился этот голос. Я затыкаю уши руками, чтобы хоть как-то его заглушить, но нет, слова четко отпечатываются в моей голове. Если я слышу голос, если я всё ещё ощущаю это чёртовое сжатие руки, то я не умерла. Я всё ещё жива, а значит, я в полнейшей отключке и мозг сам самой вырабатывает специальное вещество, которое и заставляет меня быть в своём уме, в прямом смысле.
  
  - Кать, открой глаза, прекрати пугать людей, которые тебя любят. Прошу тебя.
  - Прекрати, - сильнее зажимаю руками уши, - остановись, пожалуйста. Ты мёртв, я смерилась с этим, пожалуйста, прекрати эту пытку. Ты давно умер, я видела, я была там. Я похоронила тебя. Пожалуйста, не мучай меня вновь.
  
  Я говорю это еле-еле в пустоту. По щекам текут слёзы, но я их не замечаю. Только сильнее зажимаю уши и закрываю глаза. Чувствую, как кто-то прикасается к моему лицу и что-то убирает, видимо волосы.
  
  Резко снова наступила тишина. Медленно убираю ладони от ушей и открываю глаза. Темноты больше нет, есть свет, неяркий, еле заметный. Пытаюсь дотронуться до него, но он отдаляется всё дальше и дальше. Ноги сами собой идут вслед за ним. Вместо света появилась картинка.
  
  Кажется, это я, но на вид мне года четыре или пять, не больше, а рядом мама. Мы стоим возле дома бабушки и дедушки. Там праздник, кажется, играет музыка и слышится смех.
  
  - Мама, почему мы здесь? - поворачиваю голову и вижу, как мама садиться передо мной на корточки.
  - В этом доме живет твой папа, и я хочу, чтобы ты жила с ним, - я не видела ужас в своих глазах, но я его прекрасно ощущала.
  - Зачем к папе? Не хочу. Я его не знаю. Я домой хочу. Мамочка, пойдём домой.
  - Нет, домой нельзя. Милая, когда-нибудь ты поймёшь мой поступок. Скорее всего, всю жизнь будешь ненавидеть, но так будет лучше для тебя. Поверь мне, малышка.
  
  Чувствую слёзы на щеках и боль. Маленькой мне очень больно, а по щекам текут слёзы.
  
  - Нет, мама, пойдём домой, - вижу, как хватаю маму за рукав и пытаюсь куда-то тащить, но куда там.
  - Родная, я люблю тебя, поэтому и делаю это. Всё будет хорошо, ты мне веришь?
  - И я тебя, - слабый кивок.
  - Отдашь это папе, хорошо? - опять киваю. - Вот и ладно. Милая, у тебя всё будет хорошо, у тебя будет прекрасная семья.
  - А у тебя? - слышу слабый голос с моей стороны. Мама не отвечает, просто отдаёт мне конверт и нажимает на звонок, находящийся на калитке, и быстро уходит, чтобы её не заметили. Смотрю ей вслед и ощущаю пустоту. Бросила, больше не появится в моей жизни, но при этом ощущается тёплое и сладкое чувство, наверное, это и есть любовь ребёнка.
  
  И тут до меня доходит. Воспоминания. Это всё воспоминания, которые я запечатала глубоко внутри себя, чтобы они не вызывали боли. Но я помню другую версию или просто знаю ту версию, которую мне рассказывали. Почему сейчас я начала вспоминать? Не понимаю.
  
  - Кто ты? - слышу мужской голос, мне не нужно поворачивать голову, чтобы узнать, кто это. Этот голос я узнаю из миллиона, дедушка.
  
  Маленькая я протягивает конверт своей ручкой, дедушка берёт его, открывает и начинает читать. На его лице отражается множество эмоций, но после прочтения письма, он вновь смотрит на меня и спрашивает:
  
  - Тебя Катя зовут? - киваю. - Ну, пойдем в дом, Катя. Не бойся ты, я не кусаюсь.
  
  Добродушная улыбка, давно я не видела её. Я иду следом за ними. Кидаю взгляд на календарь в комнате, первое сентября, день рождения Антона.
  
  - Садись на стул, - тогда пристройки ещё не было, поэтому я осталась на кухне, а дедушка пошёл на второй этаж.
  - Ты кто? - передо мной возник мальчик лет шести, но это был не Антон. Его бы я узнала сразу.
  - А ты?
  - А ты не ответила.
  - Катя, - каким-то слабеньким голоском говорю я.
  - Ты чего такая пугливая? - я молчу и упорно смотрю в пол, - Я - Андрей.
  
  Что? Кто? Нет, с Волковым я познакомилась только в начале этого учебного года. Это не может быть он. Я не могла забыть такого мудака.
  
  - Волков, хватит пугать девочку, - я поднимаю голову и вижу, как какой-то пацан, явно старше Андрея на пару лет, даёт ему хорошего пенделя, и маленькая я начинает улыбаться. А у меня внутри появилось чувство какой-то победы.
  
  - Вот, это другое дело. Я - Виталий, можно просто Вит.
  - А я Антон, - не понятно откуда возник мой братец и встал передо мной. Маленькая я инстинктивно отодвигается назад на стуле.
  - А я Катя.
  - Мы уже поняли, - Вит, симпатичный мальчик и, видимо, очень добрый, но его я тоже не помню.
  - Ага, пугливая и трусливая. К мамочке не убежишь от нас? - услышала гордый голос Волкова. Он даже маленьким был сволочью.
  
  Внутри зародилась неприятное чувство, месть. Первое чувство к Волкову была месть? Да уж, месть, ненависть, далеко мы не ушли за одиннадцать лет. Потом всё произошло слишком быстро. Маленькая я взяла полный стакан с водой, спрыгнула со стула и вылила содержимое Волкову на голову. На секунду воцарилась тишина, потом Вит с Антоном начали ржать, а вот Андрею было не до смеха, он стоял и очень зло смотрел на меня.
  
  - По-любому твоя, такая же прибабахнутая с характером.
  
  Я не успела посмотреть, кто это сказал - вместо картинки вновь возникла темнота.
  
  Это было первое знакомство с семейством? Если это всё правда, то у меня огромное количество вопросов ко всем.
  
  Вновь появился свет, а это значит новое воспоминание.
  
  Первое, что я увидела, это была Сара. Мы сидели на диване в гостиной, значит, нам по десять или девять лет. Родители уже погибли, а я сижу и смеюсь, я чувствую себя просто счастливой. Что же произошло со мной? Почему я забыла все счастливые моменты, но прекрасно запомнила всю боль? Почему я забыла людей? Что должно было произойти в моей жизни?
  
  Посмотрела на календарь и поняла, что до несчастного случая остался всего месяц. Через месяц уже не будет Сары, а моя жизнь укатится далеко.
  
  - Скажи ей наконец, пацан ты или тряпка?! - в дверях стояли Вит с Андреем. Всё-таки Вит симпатичный парень, а Волков почти не изменился. Вот только что-то изменилось. Моё к нему отношение. Внутри уже не было негатива к этому мальчишке, было что-то другое. Тёплое и милое, а губы сами расплывались в улыбке. Нет, не могла я в него влюбиться. Мне ведь только десять. Да, и забыть это не может, наверное.
  - Что этот придурашливый должен мне сказать?
  - Сар, давай выйдем.
  - Ух ты. Серьёзный разговор? Интересно. Ну, давай, Андрюша. Я в предвкушении.
  
  Я смотрела на него серьёзно, но внутри чувствовала, что сейчас взорвусь от смеха. Неужели я влюбилась в него?
  
  - Кать, я уезжаю, - он произнес это так тихо, что я еле это услышала.
  - Что в этом такого? Ты всё время уезжаешь. Когда приедешь?
  - Никогда. Это последний наш разговор, родители меня увозят за границу.
  
  Внутри что-то оборвалось. Опять образовалась пустота. Опять меня бросают. И он тоже, но внешне я ничем себя не выдавала.
  
  - И ты бросаешь? Здорово, удачи тебе. Вместе с Витом можете валить куда угодно. Только потом не надо возвращаться.
  
  Я вскочила с дивана и хотела пойти наверх, но виноватый голос Волкова меня остановил:
  
  - Подожди, поверь это не моя идея. Я бы не уезжал отсюда, честно. Вот, это подарок на память. Ты его только не выбрасывай сразу, а то я знаю тебя. Перестанешь злиться, посмотри на него хотя бы. Прощай, Кать.
  
  На последнем предложении он положил свою ладонь мне на плечо, но я даже не шелохнулась, было больно от осознавания, что и он уедет от меня, и он бросает. Андрей вышел из комнаты, а у меня по щекам катились слёзы. И всё-таки он мудак. Я пошла наверх, к себе в комнату. Это был первый раз, когда я закрылась в ней, когда не хотела никого видеть, и это всё из-за Андрея. Все мои проблемы всегда исходили только от Волкова. В дверь постучали, я открыла и впустила Сару.
  
  - Кать, все они такие. Не обращай внимание. Вернуться и прощение просить будут. Мне идти домой нужно, а ты на подарок посмотри, он очень красивый.
  
  Сара вышла, а я подошла к столу, куда она положила маленькую коробочку. Открыв её, я увидела подвеску в виде гитары, но и её я не помню. У меня такой точно нет. Через секунду я поняла, почему я её не помню. Уменьшенная копия меня закрыла коробочку, взяла ее, подошла к книжному шкафу, взяла какую-то книгу и засунула коробочку в неё.
  
  Тайник? А я о нём ничего не знаю или не помню. Интересно, коробочка до сих пор там? Гитара и опять Андрей. Вот почему я начала заниматься музыкой. Из-за него. Скорее всего, это было где-то на подсознательном уровне. Название книги я не успела прочитать, так как картинка вновь исчезла и появилась темнота. Но она была недолго, через секунду я увидела, как уменьшенная копия меня стоит, прислонившись к двери так, чтобы её не заметили, а через мгновение я услышала голоса:
  
  - Что теперь делать? Вот скажи мне. Я говорила, что нельзя отпускать Андрея. Теперь она окончательно замкнётся в себе. Сначала мать бросила, затем смерть родителей, потом отъезд Виталия с Андреем, теперь ещё и смерть Сары. Что делать, я, например, не знаю, а ей всего десять. Что будет с её и так шаткой психикой? - это была бабушка. Это было после смерти Сары? Но этого подслушанного разговора я тоже не помню.
  - Успокойся, она сильная, справится, - а это дедушка.
  - Справится? Да, она к себе никого не подпускает. Тогда у неё друзья были, а сейчас нет никого. Она ото всех шугается и тебя даже к себе не подпускает. А ты был единственный, с кем она могла разговаривать и секретничать, кроме Сары. Даже Стас уже не может с ней находиться, а он любит её, как сестру родную. Но всё равно несмотря ни на что будет рядом.
  - Дай ей время, и все восстановится...
  - Восстановится?! Да она разговаривать перестала.
  - Это после пережитого стресса. Тебе же сказали, что такое бывает и всё будет в порядке.
  - В порядке? Два с половиной месяца прошло уже, а она молчит, но зато занимается спортом. Да, это очень важно. Я хочу, чтобы к нам вернулась наша Катя, которой она была хотя бы четыре месяца назад.
  - Нужно ждать.
  
  Резко всё оборвалось, и за долю секунды одна картинка сменилась другой. Была уже не ночь, а утро. Все сидят и завтракают. Молча. А в моём внутреннем мире что-то изменилось, что-то опять оборвалось и, кажется, я знаю что. После этого я помню всё, что было, но до того только аварию и страх перед машинами. Смерть Сары стала последней каплей для моей пошатанной психики. С этого всё и началось. Вот и отправная точка.
  
  - Ну, что, Кать, поехали?
  - Нет, я не сяду в машину. Не буду ездить в этом драндулете с болтами.
  
  Я видела, как все сидели в шоке, как обречённость менялась радостью, но потом вновь обречённостью, ведь я уже была не той Катей, которую привела к ним мама. Я начала делать себя сама.
  
  - Милая, тебе Андрей звонил. Привет передавал, - сказала бабушка, но явно пытаясь что-то выведать.
  - Кто? Я Андреев никаких не знаю. Я на тренировку опоздаю такими темпами. И не называй меня "Милой", раздражает.
  
  И вновь картинка исчезла, но это длилось недолго, через мгновение я оказалась в актовом зале музыкальной школы, точнее музыкального класса. Ведь это школа, куда я ходила заниматься спортом и всем остальным.
  
  Волосы были фиолетово цвета, во рту жвачка, а на лице полно железа. Выглядела я не очень красиво, но на тот момент мне это нравилось. Странно, я помню этот момент, сейчас должен войти какой-то парень, и я с ним поругаюсь.
  
  - Привет, Кать, это ты? Правда? Просто тебя не узнать, что с тобой стало? - поднимаю голову и вижу красивого парня, с короткими волосами, сверкающими глазёнками и добродушной улыбкой.
  - Да, я - Катя, а ты кто? Я тебя не знаю. И отвечать не собираюсь на вопросы.
  - Серебрякова, ты чего? Это же я - Вит, Виталя, болван неотёсанный. Не помнишь?
  - Нет, я тебя, парниша, не помню. Вас тут много ходит. Всех запоминать не обязана. Покеда, парниша. Надеюсь, больше не увидимся.
  
  Картинка исчезла, а до меня дошло. Это был тот самый добродушный Вит. Мальчишка, который защитил меня от Волкова. Тот, который всегда был рядом и смешил. Тот, которого я полюбила, как родного. Я стерла из памяти четыре года жизни, просто вычеркнула. Вот она, защитная реакция организма на внешние раздражители. Клин клином вышибают. Одно потрясение стёрло память, а другое восстановило, но почему я не вспомнила момент аварии? Почему это осталось для меня опять загадкой?
  
  На душе остался какой-то неприятный осадок. Волков прав, я трусиха, взяла и убежала от проблем своим извращённым способом. И что теперь?
  
  - Привет, малышка. Я опять к тебе пришёл, а ты всё также лежишь с закрытыми глазами и не реагируешь ни на что. Если ты меня слышишь, то иди на мой голос. Выкарабкайся, пожалуйста. Я очень виноват перед тобой. Прости меня, дочка. Я очень виноват именно перед тобой. Я не знал, что так всё произойдёт. Открой глаза. Останься с Антоном, бабушкой и дедушкой, они очень тебя любят.
  
  Папа... опять этот голос, но он мёртв, я точно знаю. Глюки, именно они, мозг просто выделяет вещество, которое осуществило моё желание, услышать его ещё раз. Самый последний раз. Просто глюки, просто этого не может быть. И я это прекрасно знаю.
  
  Закрываю глаза. Голос в моей голове прав, нужно вернуться. Пора уже стать собой и так всем шесть лет нервы трепала. Пора вернуться обычной Кате.
  
  Вижу свет, но он не такой, как перед воспоминаниями. Пытаюсь открыть глаза, получилось только с десятой попытки. Рот не закрывается, что-то мешает, а в горле какое-то странное ощущение, что-то вставлено. Рядом странный звук и странное чувство, что я не дышу. Через минуты две понимаю, что, скорее всего, нахожусь под искусственной вентиляцией лёгких. Инстинктивно дёргаю рукой, чтобы избавиться от неприятного ощущения, но руки привязаны, не могу ими пошевелить. Чёрт, я ведь только отключилась и максимум, что сделала, так это ударилась головой об пол. Надо привлечь внимание, что ли. Начинаю бить рукой об кровать, через пару минут ко мне кто-то подлетает, тяжело дыша, в человеке узнаю Александру Максимовну.
  
  - Наконец-то. Катя, знала бы ты, как нас напугала всех. Четыре дня была в отключке. Больше никогда так не делай. Сама убью тебя"
  
  Из воспоминаний меня вывел очень громкий голос брата:
  
  - Кто будет с Бродягой гулять, а?! Одевай на себя шмотки и вперёд на улицу, а то живность завела, а ухаживать я должен.
  
  Бродягу по моей просьбе привез Глеб на следующий день после моей выписки, а выписали меня только через десять дней. Сначала все были в шоке, ведь я не переносила животных вообще. Сколько Антон просил собаку из-за меня ему отказывали. А тут я сама притащила целую собаку. А что сделать, если захотела? Бабушка долго "ломалась" перед тем, как разрешить его оставить. Потом Антон долго кричал, что Бродягой собаку звать не будет, но в итоге я победила. Всё-таки моя собака. Тем более сложно спорить с тем, кто не может разговаривать. От пережитого шока я опять потеряла голос, как выразился психиатр, которому я вылила немного воды на голову, сам виноват, не люблю я психиатров, с головой у меня ведь всё в порядке. В общем, он сказал, что пока я сама не захочу начать разговаривать, голос не вернётся, а тогда я действительно не хотела разговаривать и что-то рассказывать. Да, и сейчас тоже, поэтому молчу я, как партизан, и счастлива. Прошлое так и сжирало меня, но оно часть меня, и я смогла немного, но смериться с ним.
  
  А еще я поняла, что детская влюбленность в Волкова не прошла. Она только с новой силой накатила на меня. Я начала замечать его, начала видеть в нём того мальчишку, с которым дружила, а не напыщенного мудака, с которым познакомилась. Я старалась не анализировать это, ведь заканчивалось это одним и тем же. Ну, а девушка у него действительно швабра белобрысая. Никогда бы не подумала, что смогу так рассуждать о людях.
  
  В школу я ходила, когда хотела. В основном я ходила каждый день, но иногда, после очередной ночной истерики, оставалась дома, и никто мне ничего не говорил. Учителя относились немного снисходительно, ИДТ отстала, только иногда требовала хотя бы четыре строчки стихотворения. Ну, а я вновь начала заниматься музыкой, поэтому иногда сдавала ей целую песню в виде стихотворения. Поначалу она думала, что это не я, а потом Лариска уверила, что это пишу я. Спортом вновь я заниматься не стала, просто не захотела.
  
  За своими мыслями я не заметила, как оделась, а Антон вытащил меня на улицу. Через полторы недели Новый год. А вот в пятницу у нас концерт. На котором Лариска окончательно выберет себе подопечных. Время пролетело очень быстро. Мне только казалось, что я открыла глаза, а уже Новый год. Свадьбу Аньки и Артёма пришлось немного перенести на зимние каникулы. В очередной раз из-за меня, но они были не в обиде. Они искренне радовались, что я всё-таки открыла глаза, почти выздоровела и вернулась в школу.
  
  Антон что-то рассказывал про наглых людей и водителей на дорогах, я слушала его вполуха, Бродяга прыгал в сугробах, каждый был по-своему счастлив. Но каждую идиллию может испортить даже малейшая гадость. В нашем случае это был Костров, в не очень трезвом состоянии. Не знаю, что у них там произошло в школе на днях, но стали они лютыми врагами. Если они сначала просто из-за меня не разговаривали, теперь они разговаривают на языке кулаков. Вот и сейчас я так и не поняла, кто ударил первый, но прекрасно знала, что Антон сегодня не победит из-за адреналина в крови Вани.
  
  Я не могла крикнуть, не могла натравить Бродягу на Ивана, он слишком маленький. Пришлось немного импровизировать. Прошлось достать сердце с душой из пяток. Снежки. Это первое, что пришло мне в голову. Пришлось пару штук кинуть в лицо брату, но это помогло, не сразу, конечно, но получилось. И когда вышло, я облегченно выдохнула.
  
  Дома никого не было. Бабушка, дедушка и Машка пошли гулять, а Волков на очередную свиданку к Аманде, что за тупое имя такое? Я её не знаю, но она меня бесит. Быстро искупав Бродягу, я начала обрабатывать раны Антона. Костяшки в кровь, губа разбита, над бровью ссадина. Красавец у меня братик. Всё это время Антон не проронил ни слова, а сейчас как-то резко начал говорить, долго с мыслями, наверное, собирался.
  
  - Кать, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло, точнее знаю, но это не важно, - у меня душа ушла в пятки, я хотела возразить, показать жестом, что не нужно этого делать, но не успела, - не надо меня перебивать, пока я решился всё сказать начистоту. Я знаю, что ты была в машине с родителями, не спрашивай, как я узнал, но я злился. Всё то время, что я знаю, злился на тебя. Даже сам не знаю из-за чего. Ты ведь не виновата. Но, чёрт, ты никогда ничего не говорила, ни о чем мне не рассказывала и сейчас тоже. Я ничего не знаю о родной сестре и начинаю опять злиться, но не на тебя, а на себя, ибо я виноват в том, что с тобой сейчас твориться. Если бы я ещё тогда тебя разговорил, но нет, я струсил, потом злился, а сейчас уже ничего не могу исправить. Я прекрасно это понимаю. Но, Катюш, ты моя сестра, я люблю тебя. Знаю, я никогда этого не говорил и не показывал, но это правда. Я люблю тебя и всегда буду на твоей стороне.
  
  Он замолчал, а я просто сидела и смотрела на брата. Я так хотела сказать, что он ни в чём не виноват, что я сама. Если бы я могла сейчас ему сказать, как он мне нужен. Только сейчас я поняла, что он всегда был мне нужен, что тогда, что сейчас. Если бы мой голос ко мне вернулся, тогда бы я рассказала ему, доверилась, но его нет. Я сжала руку Антона, пытаясь сказать всё, что думаю, что чувствую. Я не знала, что нужно делать, поэтому просто уткнулась носом в шею брата.
  
  Он немного поморщился от боли, а я дала ему подзатыльник. Драться меньше будет.
  
  - Кать? Я есть хочу.
  
  И всё-таки мои родственники идиоты. Спустившись на кухню, я достала ужин и начала его разогревать на плите.
  
  - Что это? - Антон жестом показал на мою руку, где висела та самая подаренная когда-то Волковым подвеска. Я пожала плечами. А я что? Я ничего не знаю, нашла и всё. Просто я хотела убедиться, что крыша у меня не поехала основательно и мне не нужен на самом деле психиатр. Я нашла ту самую книгу-тайник и достала оттуда коробочку с подвеской. Это ведь всё-таки подарок на память. Тем более, сомневаюсь, что он помнит о нём вообще. Даже если увидит, не узнает. - А по-моему это последний подарок Андрея. Не смотри на меня так. Вот только если ты вспомнила, где он находится, значит и вспомнила всё остальное? - я опустила голову, упорно помешивая картошку в сковороде. - Кать, кивни.
  
  Я кивнула, он ведь теперь не отстанет от меня. Заботливый стал, гадёныш.
  
  - Не стоит он того. Мы с ним с детства дружим и он мой лучший друг, но серьёзно, он того не стоит. Я, конечно, против него ничего не имею, но он изменился, очень сильно. Стал, как ты выражалась, "конченным мудаком", - я опять неопределенно пожала плечами. Знала я это всё, но пыталась найти в нём того Андрея. Да, и скажи это идиотским чувствам, которые не хотели слушать мозги.
  
  Я поставила перед Антоном тарелку с ужином и пошла наверх. Было только шесть часов, но я так вымоталась за сегодня, что решила просто полежать на кровати. Правда, своё ложе мне теперь приходится делить с Бродягой, которому, видите ли, холодно на полу. Я лежала на боку, а Бродяга рядом. По привычке я начала его гладить и закрыла глаза.
  
  Сон не шёл, а вот собственная собака ушла от меня, услышав голос дедушки. Антон прав, Андрей козёл, который не стоит того, чтобы я из-за него убивалась, но не могу я просто взять и отказаться от чувств. Хочу, но не могу. Тем более, я прекрасно знаю, что больше мне никто не может понравиться. Ведь был гитарист, хотя почему был, есть. До сих пор надоедает, но я не воспринимаю его вообще никак. Был Костров с поцелуем, но если подумать, то и к нему я вообще ничего не чувствую, а вот у Андрея получается зажечь во мне искру. Раньше я на него кричала, а сейчас либо просто смотрю на него, либо кидаю всё подряд, ведь просто пройти мимо и не съязвить он не может. Но так хочется высказать ему всё, что накипело за долгое время, но, нет, я не могу. Пусть пока всё будет так, а на концерте Лилька что-нибудь придумает на свадьбе у Аньки и Артёма, которая назначена на двадцать девятое число сего месяца. Она сама так сказала, ибо ей надоели мои вздохи, ахи, и "взгляды, как у Бродяги, когда он жрать просит".
  
  Глаза начали закрываться сами собой, а Морфей по собственной воле начал забирать меня к себе. Сон - единственное лекарство от ненужных мыслей.
  
  Глава 15
  
  Больно. Чертовски больно от собственного бессилия. Я стала слишком часто плакать, слишком часто украдкой ото всех есть шоколад и в тридцатиградусный мороз есть мороженое. Продавцы, кутаясь в тёплые свитера, теперь смотрят на меня как на умственно отсталую. Но что я могу сделать, если это единственный антидепрессант для меня? Что мне сделать, если я чертовки люблю человека, который никогда не посмотрит на меня? Слишком больно это осознавать. Но ещё больнее осознавать, что ты сама в этом и виновна. Немного меньше гордости и всё было бы иначе. Немного больше чувств, и я бы не рыдала, сидя в запертой комнате. Я вспомнила, а он, похоже, всё забыл. Вот так и живём. Любовь в одну сторону - это болезнь, но кого это вообще волнует? Ведь невозможно заблокировать эмоции, которые не поддаются контролю и бунтуют. А может и возможно, а я просто дура, которая не может этого сделать?
  
  Я просто устала глотать солёные слёзы по ночам. Может, я просто устала чувствовать боль или стала слишком бесчувственной, поэтому чувствую только её? Хотя это какая-то глупость по факту, но сейчас это кажется разумным.
  
  3:15 ночи, а я вновь глотаю солёные слезы и роняю их на клавиатуру ноутбука. У меня в голове возникает только один вопрос: "Для чего я это делаю?". Для чего смотрю старые снимки с Волковым, для чего слушаю древнейшую музыку, которая связана только с ним? Самое странное, что я знаю ответ на этот вопрос.
  
  Он сломал меня. Опять. Единственный человек, который смог пробиться сквозь моё "Ледяное сердце". Причём дважды. Первый раз в детстве, когда уехал и оставил свой прощальный "подарок", а второй - сейчас, когда каждую секунду, каждое долбанное мгновение заполнено только им.
  
  От ненависти до любви один шаг. Это я уже проверила, а вот от любви до ненависти сколько шагов? Сколько мне нужно ещё преодолеть, чтобы вновь возненавидеть его? Один, два, сто или невозможно ненавидеть, когда любишь? Хотя, это, наверное, самая сильная любовь, когда ты живешь человек, не представляешь жизни без него, но при этом готов придушить его при каждом удачном случае. Я поняла одно: любовь - это далеко не "бабочки в животе", это не радость и окрылённые чувства. Любовь - это тогда, когда ты кричишь на человека, называешь его последними словами, посылаешь, зовёшь его по фамилии, когда человек тебя может ужасно бесить, когда проклинаешь и говоришь, что терпеть не можешь, когда порой хочется огреть его чем-нибудь по голове. Это и есть неподдельная любовь, а не ваши "ути-пути, зая, солнце", ведь под каждым вашим словом искренние эмоции, а не подделка, ведь под некоторыми "пошёл ты, или ненавижу тебя" скрывается истинная и самая сильная любовь.
  
  А вот и "свежие" фотографии. Чтобы вывести меня хоть как-то из депрессии сразу после больницы, Антон не придумал ничего лучше, чем завалиться ко мне в комнату с Андреем, включить фронтальную камеру и начать фоткать всё, что попадалось в поле её зрения. А так как возразить я им не могу, то они наглым образом пользуются этой ситуацией. Мой братец сделал снимком пятьдесят, если не больше, из которых большую часть я просто удалила. Ибо они были либо размазаны, либо настолько ужасны, что просто меня пугали. Есть несколько вполне адекватных и весёлых. В основном на каждом снимке я закрыла себе лицо, а Волков корчил рожи, Тоха же просто ржал. Но есть одна фотография, которую следовало бы удалить ко всем чертям и не вспоминать, как страшный сон. Но каждый раз, начиная пересматривать все фотографии, я останавливаюсь именно на ней. Под конец этой "фотосессии" мне просто надоело толкать Волкова с кровати, поэтому я просто надела наушники и углубилась в чтение какой-то книги. И именно в этот момент это чудо-юдо решило закинуть свою ручонку мне на плечо и резко поцеловать куда-то в район виска. В конечном итоге от неожиданного удара с моей стороны, он упал на пол, а я в считанные секунды оказалась возле открытой двери и показывала им обоим на выход. Последнее, что я услышала, было ворчание Волкова что-то вроде: "Буду мстить".
  
  После просмотра фотографий в первый раз я даже не обратила на неё внимания, а вот при втором разе я на ней задержалась. Если я думала, что она совершенно не получилась, то я глубоко ошибалась, ведь даже при том условии, что я резко подняла голову, начала бить Волкова рукой в то место, куда дотягивалась. Антон опередил все эти действия и запечатлел момент, когда я всё ещё смотрела в книгу, а губы Андрея находились возле моего виска. Было, похоже, что мы встречаемся и у нас всё отлично и только от этой мысли у меня на глаза наворачивались слёзы. Сколько раз я выделяла папку со всеми этими фотографиями, а на экране выводилась надпись: "Вы действительно хотите безвозвратно удалить эту папку со всем содержимым?". Вот и сейчас на экране этот вопрос. Хочу? Да, очень сильно, удалить всё ко всем чертям. Но как удалить из памяти все эти моменты? Как вновь собрать несуществующее сердце в единое целое? В очередной раз захлопываю ноутбук, но на этот раз с моей помощью он с грохотом падает на пол. Плевать, если разбился, плевать, что бабушка меня убьет за него, просто на всё плевать. Всё надоело. Всё бесит. А завтра ещё и этот чёртов итоговый концерт, а через несколько дней чёртов Новый год. Не хочу. Ничего не хочу. Плевать, останусь дома, всё равно никто не заметит моего отсутствия.
  
  Опять проснусь завтра с опухшими глазами и пусть. Никто не увидит. Не думаю, что Антон с Андреем вообще вернутся домой ночевать. Наутро получат по голове, но это их мало волнует. Организм требовал сна, поэтому все мысли улетели из моей головы, и я смогла заснуть раньше четырех часов утра. Рекорд за последние месяцы.
  
  Сон - это хорошо, единственная вещь, которая посещает меня каждую ночь хотя бы на пару часов, но вот выспаться мне и сегодня не дали громкие крики Лилит:
  
  - Серебрякова, ты совсем охренела, мать твою?! Время час дня, а ты спишь! Какого чёрта, а?! Сегодня концерт и ты на него пойдёшь, а если скажешь, что не хочешь, то получишь по своей тупой голове! Поднялась с кровати, быстро!
  
  Вот никогда не понимала, как можно так громко орать, не повторяться так ещё и не охрипнуть. Мне бы вот так. Ну, а так как я слышала это сквозь сон, то просто натянула одеяла на голову и пробубнила:
  
  - Я сплю. Отвали. Мне и тут хорошо.
  - Хорошо? Отлично. Сейчас будет ещё лучше. Сама виновата.
  
  После я услышала, как открылась дверь в ванную, включилась вода и резко наступила тишина. Это пугало, но сонный мозг не хотел воспринимать информацию. Через минуты три, когда я вновь начала проваливаться в сон, с моей головы сорвали одеяло и вылили ледяную воду прямо на голову.
  
  - А-а-а, Власова, твою на лево. Ты чего творишь?! Ты сволочь. Я тебя прям ненавижу, ей-богу. Убила бы, если бы дядя не был шишкой в ментуре.
  
  Теперь моя очередь орать на эту идиотку с вазой в руках. Я уже давно стояла на ногах и гневно смотрела на свою подругу.
  
  - Высказалась? Сама виновата, у нас времени в обрез, а ты тут спишь! Быстро в душ, я тебе платье притащила новое. И без возражений. Ты у нас не разговариваешь и, если бы не эта волшебная комната, то, что ты начала говорить, узнали бы все, - она села на сухую часть кровати и подмигнула мне.
  
  Сволочь малолетняя, а не подруга. Разговаривать я начала через пару недель после того, как вновь начала играть на гитаре. Голос вернулся как-то сам. Дома никого не было, я играла на гитаре и по привычке начала напевать слова известной песни. Первое время это получалось машинально, что я даже не понимала этого. Всё бы так и продолжалось, если бы однажды Лилька не открыла дверь своим ключом, который ей дала бабушка, а то вдруг я с собой что-нибудь сделаю, и застала меня за моим любимым занятием. Сначала она что-то говорила, а я не понимала, что вообще происходит, а потом постепенно до моего сознания дошло, что голос вернулся, а я сижу и пою. Мы договорились, что это будет нашим маленьким секретом. И теперь этот маленький секрет мечтает вырваться наружу.
  
  Стоя под струями воды, я поняла, что не хочу, чтобы Лилит "сводила" меня с Андреем. Мне вдруг захотелось попробовать сделать это самой. Сделать так, чтобы не я одна страдала, но и он хорошенько помучался. Я взяла свой любимый шампунь с апельсином, намылила волосы и смыла пену с головы. Не знаю почему, но у меня есть дурацкая привычка мыть голову несколько раз в промежутке в пять минут. И вот после второго мытья, я надела халат пока на голое тело и, опустив голову вперед, начала вытирать прилично отросшие волосы.
  
  - Какого...? - договорить я не успела, так как резко выпрямилась и подлетела к зеркалу.
  - Какого чёрта?! - если бы не изоляция комнаты, то сбежались бы все в доме.
  - Ты чего орё... - и тут Лиля встала на месте и замолчала. Кажется, шок проявляется у каждого по-разному. Я кричу, а Лиля стоит и молчит с открытым ртом.
  
  А причиной нашего "шока" являются мои волосы, которые только полчаса назад были почти рыжего цвета стали практически белыми. Ну, как белыми. Местами, с вкраплениями рыжего цвета. Я схватила с полки бутылку с шампунем и прочитала на ней "замечательную" надпись: "А вот и месть пришла".
  
  - Волков! Ты труп, скотина, - я уже хотела пойти и навешать ему по морде, но меня остановил громкий голос Лили.
  - Стоять на месте! - Я посмотрела на неё, как на больную, ибо я хотела крови, много крови и именно Волкова. - Во-первых, ты голая, во-вторых, у нас мало времени, и в-третьих, надо придумать, что сделать с волосами твоими. Села на кровать, включила свои мозги и начала думать!
  
  Я села на сухую часть кровати, и мой взгляд наткнулся на белую прядь, которая лежала на груди.
  
  - Красить. И не в рыжий, не получится, только осветляться полностью.
  - Ладно, я тебя поняла. Через полчаса буду. Не думаю, что тебе пойдёт белый, но выхода нет. Высуши волосы, а я пошла Антона запрягать отвести меня в магазин.
  
  А я так и осталась сидеть на краю кровати, смотря в одну точку. Через минут шесть, когда первый шок прошёл, я подошла к шкафу, достала нижнее бельё и пока ещё домашнюю одежду. Переодевшись, достала фен из самых глубин тумбочки, ибо пользовалась я им последний раз чёрти когда. Досушила я волосы вовремя, так как только я выключила фен, дверь открылась и в комнату влетела Лилит, протягивая мне коробку с краской.
  
  - А может, я лучше дома останусь? Может, это знак? - в надежде спросила я её.
  - Да, знак, что ты дура. Быстро в ванную. Я в красках не разбираюсь. Эта сделана как пена, так что вперед и с песней. И так уже почти три часа, а начало, между прочим, в пять. Мне тебе ещё марафет наводит. Быстро!
  
  Раскомандовалась, ё-моё. Но спустя час я уже сидела на стуле перед Лилит в простом бежевом платье с открытой спиной и теперь уже белыми волосами. Пока Лилька крутилась возле меня с тушью, подводкой и помадой, прошло ещё полчаса.
  
  - Так-с, подойди к зеркалу и не бойся. Не всё так плохо, поверь. Тебе даже идёт.
  - Ты убеждаешь в этом меня или себя?
  - Обеих. Я зря старалась, что ли? Посмотрись.
  
  Я зашла в ванную, зажмурилась и только через минут пять открыла глаза и, если честно, я себя не узнала. Сейчас на меня смотрела симпатичная девушка, а не что-то похожее на мальчика. Спереди платье было достаточно простое, бежевого цвета, а вот спина была открытая. Я долго сопротивлялась. Хотя кого я обманываю, сдалась я уже через десять минут, ибо сражаться со злой Лилит то же самое, что подписать себе смертный приговор. А волосы? Лиля права, мне даже немного шёл белый цвет.
  
  Ладно, осталось сказать, чтобы она не предпринимала никаких действий по поводу Андрея.
  
  - Лиль, давай ты не будешь меня с Андреем сводить?
  - Почему?
  - Я сама попробую. Если не получится, значит так тому и быть.
  
  Лиля вздохнула, положила карандаш, которым подводила брови, повернулась ко мне лицом и сказала:
  
  - Хорошо, я ничего делать не буду, но, если он тебя обидит в очередной раз, то я за себя не ручаюсь. Лысым останется или кастрированным. В общем, веселая жизнь будет у него.
  
  Я подлетела к ней и обняла, а после воскликнула:
  
  - Ты гений, Лиль. Я тебя обожаю.
  - Я это знаю, но почему?
  - Узнаешь, - я хотела ещё что-то сказать, но не смогла, ибо в комнату вошёл Арсений с недовольным видом и начал ворчать. Из его ворчания я поняла, что такими темпами мы просто опоздаем. Но как только он увидел Лильку, замолчал и начал тупо улыбаться.
  
  Лиля сегодня была очень красивая: на ней было её любимое чёрное платье, волосы были завиты, а на лице было минимум косметики. Чтобы не мешать их идиллии, тактично вышла и спустилась вниз. Я прекрасно понимала, что внизу сидят бабушка, дедушка и Маша, остальные уже уехали, ибо времени было уже много и мы действительно могли опоздать.
  
  - Катя? Ух ты, ты очень класивая, - я повернула голову на звук голоса сестры, которая до сих пор никак не могла выговорить букву "р". Я бы поблагодарила её, но говорить мне нельзя. Я просто улыбнулась.
  - Катя?! - от такого крика я чуть не оглохла, я резко развернулась на звук бабушкиного голоса и посмотрела на неё, наверное, виноватым взглядом.
  - Что с тобой? Это правда ты? - а это был уже дедушка, - милая, ты очень красивая. Даже не верится. И я даже ничего не скажу по поводу твоих волос.
  
  Он подошёл и кротко обнял меня, я лишь кивнула и ждала монолога бабушки о покраске волос, но я ничего не услышала. Только спустя, мучительно тянувшихся, шестьдесят секунд я услышала бабушку:
  
  - Дедушка прав. Не знаю, что у тебя опять случилось в голове, что ты решила стать блондинкой, но я ничего не скажу, - я улыбнулась и кивнула.
  
  Когда Сеня и Лиля спустились из моей комнаты, мы пошли одеваться и обуваться. Этот процесс занял немного времени, а напоследок дедушка серьёзно-шутя сказал:
  
  - Ты несовершеннолетний, в десятом классе, за рулём. Помни, кто у Кати дядя. Катюх, следи за братом. Если придёте утром, то все вместе. По отдельности не пущу.
  
  Сеня испуганно кивнул и сглотнул, а я просто улыбнулась и кивнула. Не пустит. Ага, конечно. Скорее Артём будет сидеть дома, чем меня не пустят в дом.
  
  - Твой дедушка меня пугает, - сказал Арсений, когда мы сидели в машине и ехали в школу. Я пожала плечами.
  - Опоздали. Хреново. Ну, и ладно. Зато я довольна проделанной работой, - я лишь покачала головой и поправила шапку на голове.
  
  Мне было проще. Мои волосы не стали "кудрявить", их наоборот выпрямили, поэтому я свободно надела шапку, чтобы скрыть белый цвет. Опоздали мы всего на десять минут и то, потому что нужно было снять пальто и переобуться. Я взяла с собой балетки, а Лиля чёрные туфли на невысоком каблуке. Лиля и Сеня ушли в зал, а я остановилась перед зеркалом, чтобы поправить наэлектризованные волосы.
  
  - Серебрякова? Ты, что ли? - от этого голоса по спине побежали мурашки. Я резко обернулась и встретилась со знакомым с детства добрым взглядом. Вит. Он здесь. Охринеть.
  
  - Ничего себе, вот это видок, - а это уже Захар с Макаром. Мы когда-то "играли" в одной группе. Они играли, а я выпендривалась. Я их не видела достаточно давно.
  
  - Тоха сказал, что ты не разговариваешь опять, - я пожала плечами, а он продолжил, - но всё помнишь. Не бойся, Волков не в курсе. Он индюк.
  
  Индюк? Так его ещё никто не называл. Я улыбнулась и неуверенно кивнула.
  
  - Блондинка? Это Волков, да? У него всегда была какая-то дебильная месть. Я однажды помыл голову и стал зеленым. Да, было и такое.
  
  Пока мы шли в актовый зал, Вит рассказывал всякие истории. Кто бы знал, что можно так много и быстро говорить. Вот только просто войти в зал нам не удалось, так как Лариска решила устроить "конкурс".
  
  - А вот и наши счастливцы, - и тут весь гул в зале затих. Стало слишком тихо, а мне страшно. - Что же, а это ещё лучше. Бегом, на сцену.
  
  "Бегом, на сцену" мы выполнили только с третьей попытки, ибо никто не понимал, что вообще происходит.
  
  - Так, Синицына опаздывает, а аппаратура нас подводит, значит, начнёте вы. Захар, на барабаны, Макар и Виталий за гитары, Катя, за микрофон.
  
  "Что? Не хочу" - пронеслось у меня в голове, а сама голова начала качаться в разные стороны.
  
  - Это не обсуждается. Песню эту вы прекрасно знаете. Не репетировали? Вспоминайте и, ладно, разрешаю сфальшивить.
  
  Я со страхом во взгляде посмотрела на Вита, он в таком же непонимании стоял и смотрел на меня. Что делать? В зале начали перешептываться и доставать телефоны. Будут снимать наш позор. Когда последний раз я вообще выступала на сцене? Никогда, до этого так и не дошло. О, Господи, за что ты так меня наказываешь?
  
  Вит начал играть, Захар с Макаром подхватили, а я опустила голову вниз и начала вспомнить слова песни. Первый раз в жизни я была рада тому, что у песни такой длинный проигрыш в начале. Как я ещё стою на ногах, если они дрожат, и я это чувствую? Всё произошло само собой, наверное, это как научиться кататься на велосипеде. Один раз и навсегда.
  
  Ты дорожишь мной, мне дорога моя память,
  Память стоит того, чтобы так и оставить,
  Только так и время придет, наверное,
  Я смогу с тобой говорить откровенно,
  А пока ни слова, ещё корицы,
  Никаких секретов и пульс 130,
  Задержу дыхание, смотрю, не мигая,
  Я люблю тебя, я почти привыкаю.
  
  
  Мимолетный перерыв перед припевом. Моё сердце уже начало отплясывает чечётку, а душа покоилась в пятках. Позор мне, почти профессиональной певице, которая всё бросила. Можно биться головой об стену. Ведь как только допою, построится очередь, чтобы меня убить. Головы я так и не подняла.
  
  Моя любовь откуда такие силы,
  Я ненавижу себя за это,
  Каждый день как контрольный в спину.
  Подумать страшно, как сердце не задену,
  Моя любовь покорна себе, но здесь такая жизнь
  Похожа на промежуток,
  Ждать, когда, наконец, настанет
  Моё любимое время суток.
  
  
  Теперь уже стало душно, а я в обычном коротком платье. Нервы и мандраж. Ещё и длинный промежуток между припевом и куплетом. Надо поднять голову, иначе Лариска убьёт. Никогда не любила смотреть в зал. Это пугало ещё больше, но вот, прислушиваюсь к сердцу. Удар. Голова поднята, а взгляд устремлён просто куда-то вперёд. Плевать. Это нужно сделать, чтобы доказать себе, что я ещё могу быть хоть немного собой. Я сняла микрофон со стойки и немного отошла от неё. А взгляд всё ещё куда-то туда, ни на кого, просто вдаль. Громче, смелее, почти так, как было.
  
  И может быть, не знаю, и там снаружи,
  Настоящий рай остальных не хуже,
  Я завидую, только и все напрасно.
  Не поверишь, но время плохое лекарство,
  Оставайся здесь допивай свой кофе,
  Мне ужасно жаль, моя любовь,
  И если есть надежда, то пусть не мешает,
  Только я и ты.
  
  Моя любовь, откуда такие силы
  Я ненавижу себя за это,
  Каждый день как контрольный в спину,
  Подумать страшно, как сердце не задену
  Моя любовь покорна себе но здесь такая жизнь
  Похожа на промежуток,
  Ждать, когда, наконец, настанет
  Мое любимое время суток.
  
  
  Мыслей не было до очередного проигрыша, а сейчас вновь появились. Я даже начала шевелить телом и рукой. В этом промежутке нужно было только в нужный момент говорить "Моя любовь", поэтому я опустила руку с микрофонов вниз и поднимала только, когда нужно было. Глаза закрыла, сейчас это нужно было. И вот пошёл последний припев. Скоро это закончится, а меня убьют. Чёрт, я стою, пою, а могу думать только о том, как меня брат придушит. Резко открываю глаза, а слова поются сами.
  
  Ты дорожишь мной, мне дорога моя память,
  Память стоит того, чтобы так и оставить,
  Только так и время придет, наверное,
  Я смогу с тобой говорить откровенно,
  А пока ни слова, ещё корицы,
  Никаких секретов и пульс 130,
  Задержу дыхание смотрю, не мигая,
  Я люблю тебя
  
  Моя любовь, откуда такие силы,
  Я ненавижу себя за это,
  Каждый день как контрольный в спину,
  Подумать страшно, как сердце не задену,
  Моя любовь покорна себе, но здесь такая жизнь,
  Похожа на промежуток,
  Ждать, когда, наконец, настанет
  Мое любимое время суток
  
  
  Осталось в такт сказать пару раз "Моя любовь" и всё, конец. И вот они, последние аккорды, музыка стихает, и в зале наступает полнейшая тишина, ещё и темнота, не хватает только мертвых с косами, и будет вылитое кладбище. Я вернула микрофон на место, свет включился, а в зале начали хлопать. Некоторые даже стояли. Мой мандраж перешёл от ног к рукам.
  
  - Что же, а это неплохо, минимум фальши. А это уже о чём-то говорит. Можете проходить и занимать места в зале, а мы продолжим, - сказала Лариска и углубилась в изучение монитора компьютера вместе с каким-то мужиком.
  - Будешь кричать и звать на помощь, спасать не стану, самоубийцей я ещё не стал, - прошептал мне Виталий на ухо, когда проходил мимо.
  - Друг, блин, называется.
  - Просто перестраховываюсь.
  
  Я начала искать глазами Лилит, чтобы она немного задержала Антона, а я бы по-быстрому смылась, а потом пришла и прикинулась валенком. Её даже просить не пришлось, когда я нашла её взглядом, она уже выставила руки и что-то гневно объясняла Антону. Оказавшись за пределами актового зала, я выдохнула, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза, пытаясь успокоить сердцебиение, но этому не суждено было сбыться.
  
  - Классно спела.
  - Твою, блин, мать, - Рома появился так же неожиданно, как и Виталий с группой. Я рефлекторно поднесла руку к левой стороне грудины.
  - Материться не хорошо, - произнёс этот гад с усмешкой на лице.
  - До инфаркта доводить нельзя! - рявкнула я, - ты чего здесь забыл?
  - Проблем с сердцем у тебя не наблюдалось, вроде, - я злобно на него посмотрела, а он продолжил, как ни в чём не бывало, - пришёл посмотреть на любимого брата, а увидел ещё и тебя.
  - Любимого брата? Не смеши меня. Вы терпеть друг друга не можете. Какая любовь?
  - Такая же, как и у тебя, - и тут сердце не просто вернуло свой привычный ритм, оно ещё и решило перестать работать вообще.
  - О чём ты?
  
  Он промолчал и подтолкнул меня к двери актового зала. Волков стоял на сцене с микрофоном и что-то ворчал, а потом вдруг произнес:
  
  - Песню выбирал не я, так что тапками и помидорами кидаться не обязательно.
  
  Зал дружно засмеялся, и я не сдержала улыбки. Из колонок начала играть мелодия, смутно мне знакомая, но память просто отшибло. Андрей начал петь.
  
  Когда нам будет сильно за двадцать,
  Мы будем, конечно, тише смеяться,
  С улыбкой альбомы детства листая,
  Какими были и какими стали.
  
  Всё быстрее оно наступало,
  Наше завтра начнётся с утра,
  А сегодня нам кажется мало
  Того, о чём лишь мечтали вчера.
  
  А жизнь не кончится завтра,
  Она у нас будет длинной,
  Но ты успей всё сказать мне,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  И ты не бойся быть слабой,
  А я с тобой буду сильным,
  Ведь жизнь не кончится завтра,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  Когда нам будет серьёзно за тридцать,
  Бояться будем в кого-то влюбиться,
  Размеренный шаг у взрослой жизни,
  Достигнуты цели, в порядке мысли.
  
  И пусть всё также катится, сменяют лето зимы,
  И пусть мелькают пятницы,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  А жизнь не кончится завтра,
  Она у нас будет длинной,
  Но ты успей всё сказать мне,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  И ты не бойся быть слабой,
  А я с тобой буду сильным,
  Ведь жизнь не кончится завтра,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  А жизнь не кончится завтра,
  Она у нас будет длинной,
  Но ты успей всё сказать мне,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  И ты не бойся быть слабой,
  А я с тобой буду сильным,
  Ведь жизнь не кончится завтра,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  А жизнь не кончится завтра,
  Она у нас будет длинной,
  Но ты успей всё сказать мне,
  Пока мы молоды, пока мы любимы.
  
  И ты не бойся быть слабой,
  А я с тобой буду сильным
  Ведь жизнь не кончится завтра
  Пока мы молоды пока мы любимы.
  
  
  Андрей допел, все начали хлопать и кричать, а я так и стояла, смотрела куда-то в район окна. Странное чувство было внутри. Описать его просто невозможно, но я точно что-то чувствовала.
  
  - Не думаешь, что это своеобразный ответ на все твои вопросы? Просто, ты ведь упрямая, как баран, Андрей тоже. Понапридумываете себе в голове невесть что, а поговорить слабо и разобраться во всём. Может, всё взаимно, а вы ходите и ругаетесь только.
  
  Я посмотрела на Рому и поняла одну вещь за то время, что мы не виделись. Он очень сильно изменился. Взгляд стал более серьёзным, речи перестали быть детскими. Больше нет мальчишеской улыбки, которую я привыкла на нём видеть каждый раз при встрече. Он повзрослел слишком резко и сильно. В нём тоже что-то сломалось, у него тоже что-то случилось.
  
  - Что с тобой?
  - Что? - он посмотрел на меня непонимающим взглядом.
  - Ты какой-то другой. Что случилось?
  - Ничего, всё как обычно, - он пожал плечами и вновь посмотрел куда-то в район окна, явно о чём-то думая.
  - Ладно, захочешь, расскажешь. Спасёшь меня от брата?
  - Почему он должен тебя убить?
  - Я не разговариваю как бы, а тут петь начала резко.
  
  Он вздохнул и покачал головой, но всё равно пошёл в сторону всей честной компании. Они начали здороваться, а на меня внимания не обращали совершенно, а это могло только радовать. Когда мы все расселись по скамейкам, я сидела рядом с Волковым с левой стороны и с Ромой с правой. На сцене кто-то танцевал, а я от нервного напряжения начала теребить браслет с подвеской на левой руке.
  
  - Кать, это чего? - спросил кто-то с левой стороны, вроде это был Макар, который, оказывается, сидит рядом с Андреем.
  - А? - это первое, что пришло в голову, ибо голова была забита другим.
  - Посмотреть, говорю, дай.
  
  Ну, а дальше всё произошло слишком быстро. Макар дернул меня за руку с браслетом, и я по инерции просто упала на Андрея. Первые пятнадцать секунд я пыталась осознать, что произошло, а потом уже начала отбирать свою руку у Макара, но он держал её мёртвой хваткой и отдавать не хотел.
  
  - Нет, я всё понимаю, но я тут вам не мешаю? - а это был уже Андрей.
  - Нет, ни капли, всё нормально, - я не могла поднять голову, чтобы посмотреть, что же такого интересного в обычной подвеске в виде гитары. Лежать на Волкове было немного приятно, но неудобно, совершенно, поэтому я резко дёрнула руку на себя и поднялась. Только вот немного не рассчитав, я своей головой зарядила Волкову по носу. Такого количества мата я не слышала давно. Самое главное, он был направлен не в мою сторону, а в сторону Макара. Андрей встал, держась рукой за поврежденную часть тела. Насколько я поняла, то нос ему немного разбила.
  
  - Лучше иди, - шепнул мне Шарипов, и я, встав, пошла за Андреем.
  
  Нашла я его в классе, он что-то искал в рюкзаке, а рука была в крови вместе с футболкой.
  
  - Держи, - протянула ему платок, который достала из своего рюкзака. Он посмотрел на меня с недоверием, но платок взял.
  - Пришла добить? - произнёс он, закидывая голову назад. Отвечать я не стала, толку с ним разговаривать, если он злой, как чёрт.
  
  Я достала из рюкзака кроссовки и сменную одежду. На продолжение концерта и дискотеку идти я не собиралась. Лилит думала, что я сдалась под её натиском, но, увы, мой рюкзак меня спас. Я пошла в лаборантскую. Быстро переодевшись, я вышла и думала, что Андрей уже свалил, но он сидел на парте и лазил в телефоне.
  
  - Волков, ты охренел?! - подлетев к нему, я выхватила телефон из его рук.
  - Милая заставка, а пароль я так и не угадал.
  
  Заставка? Ничего особенного, просто я с Шариповым. Ну, кто же виноват, что я проспорила, и это было его желанием.
  
  - Не твоё дело.
  - Конечно, не моё. Это только ваше личное дело, - сказал он это уж слишком зло.
  - Что ты бесишься, я не пойму?! Чего ты хочешь от меня? - я ждала ответа достаточно долго, но он молчал, а я, схватив рюкзак, пошла к выходу.
  - Парня завела и крутая сразу стала, - выплюнул он себе под нос, а я остановилась, последи кабинета и не понимала, что вообще происходит.
  - Кого завела?
  - Ой, а то ты не в курсе, - он встал с парты и зло на меня посмотрел.
  - Представь себе, я в полном непонимании, о чём ты говоришь, - меня понесло, теперь меня не остановить, если он перешагнёт черту, я выскажу всё, что накопилось за много месяцев.
  - С кем на заставке, с тем и встречаешься! - рявкнул он.
  - Что? Я с Ромой?! Самому-то не смешно, чёрт возьми?!
  - Мне Аманда сказала о том, что её любимый братец нашел себе, наконец, девушку, а кроме тебя я с ним никого не видел.
  
  Мозг не воспринимал информацию совершенно, поэтому, что Андрей и Аманда родственники, дойдёт до меня ещё не скоро.
  
  - А у меня спросить слабо было? Я. Не. Встречаюсь. С. Шариповым. Мы лучшие друзья, не более того, и вообще, в отличие от некоторых он хотя бы рядом со мной был!
  - Это ты на меня намекаешь, что ли?
  - Намекаю? Да, прямым текстом говорю. Единственное, чем ты занимался, так пытался меня довести до нервного срыва, чёрт возьми.
  - Ой, посмотрите на неё, сама невинность...
  
  Не знаю, что он там говорил дальше, так как мозг отключился на какое-то время и начал свою активность, когда я стояла с зажатым своей ладонью ртом, а Волков с покрасневшей щекой. Я схватила рюкзак и на этот раз вылетела из кабинета и понеслась вниз. Мне хватило каких-то минут, чтобы схватить из гардероба пальто и вылететь на улицу с ним в руках.
  
  Я была на приличном расстоянии от школы, когда начала замерзать, а снег решил повалить хлопьями. После того, как я надела пальто и закинула рюкзак на плечо, уже более спокойно пошла в сторону дома. Мало того, что нос ему разбила ещё теперь и извиняться придётся перед ним. Я ведь с самого утра знала, что не надо выходить из дома. Сегодня тот день, когда всё, что могло пойти не так, пошло именно не так.
  
  Дома обнаружилась записка от дедушки:
  
  "Прекрасно зная, что вы придёте под утро, а некоторые только к свадьбе Анны и Артёма, мы решили поехать к знакомым до этого момента. Прошу не разгромите весь дом.
  С любовью, дедушка"
  
  
  Смайлик бы ещё пририсовал или поцелуйчик, было бы вообще шикарно. Время было всего восемь часов вечера, поэтому я поплелась к себе на второй этаж и переоделась в домашнюю одежду. Открыв ноутбук, я поняла, что он не разбился и даже работает. Зайдя на страницу "Вконтакте" я обнаружила там много сообщений от Лилит, читать, а тем более отвечать я не собиралась. Открыв свои аудиозаписи, включила первый попавшийся и пошла в кровать читать какую-нибудь книгу. Был бы кто-нибудь дома, я бы сидела в наушниках и читала, а так можно немного и расслабиться.
  
  Читать не получилось, ибо из головы не шёл Волков со своей агрессией. Отложив книгу, я положила голову на подоконник и закрыла глаза. Я бы так и заснула, если бы не тарабание в дверь. Выключив музыку, я подошла к двери, открыла её и немного впала в шок.
  
  - Прости, виноват, просто не знаю, что на меня нашло.
  
  Я не смогла сдержать улыбки.
  
  - А извиняешься ты или этот огромный заяц? - в руках у Андрея был огромный плюшевый зверёк.
  - Оба. Медведь банально, да, их и не было как-то. Войти можно?
  - Наверное, - он посадил зайца на кровать и начал, потирая шею, ворчать, что он слишком тяжелый.
  - Ну так что? - он посмотрел на меня своими карими глазами слишком ожидающе.
  - Наверное.
  - Я другие слова знаешь?
  - Наверное, - а это я уже начинала издеваться, а он кипеть от злости. Оказывается, его можно завести с пол-оборота.
  - Мир? - он протянул свою руку в мою сторону, а я смотрела на неё и не знала, что делать. Извиняться должна я, а не он. Я перевела взгляд на нового жителя своей комнаты, вздохнула и протянула руку с единственным словом:
  - Наверное.
  
  Глава 16
  
  - Я есть хочу, - раздался скулящий голос Волкова с левой стороны. За последние полчаса он произнёс эту фразу раз пятьдесят, и если вначале я пыталась его игнорировать, то сейчас у меня сдали нервы.
  
  - Это единственное, о чём ты сейчас можешь думать?! У тебя голова вообще на плечах имеется?!
  
  - Я сегодня почти не ел, Новый год всё-таки, ещё и свадьба у этих двоих, а значит ещё больше еды. Думал, что смогу ещё набить свой живот, так что - да. Еда - это единственное о чём я могу сейчас думать! Кто же мог знать, что мы в Новый год будем заперты на чердаке у Стаса?! Ты знала? Я вот - нет!
  
  В порыве своего разъярённого монолога Волков дёрнул своей правой рукой, а моя левая рука поднялась вместе с его правой. И холодный металл вновь вписался в мою кожу, что опять отдалось болью в запястье. В свете единственного источника света, непонятной лампочки на потолке, я вновь увидела наручники дядь Пети, которые прочно сковали меня и Волкова.
  
  - Ай, больно вообще-то. Можно поосторожнее, мудило, блин, - я дёрнула рукой вниз так, чтобы на этот раз в кожу Волкова впилась холодная сталь.
  
  - Если бы не ты, всё было бы нормально и сидели бы мы сейчас внизу, Новый год праздновали, - рявкнул он, а у меня в душе открылась старая обида.
  
  - Я виновата?! А ты не охринел ли?! Это ты вёл себя, как скотина законченная! - договорить мне не дали.
  
  - Я?! Ну да, конечно, ты никогда ни в чём не виновата, крайний всегда я. Только не в этой ситуации! Я даже не знаю, почему мы поцапались.
  
  - Да пошел ты на хутор бабочек ловить, Волков, тебе там самое место, бесишь меня уже.
  
  Я отвернулась от него настолько, насколько позволяли мне наручники. Не знает он, конечно, скотина. Значит, сидеть флиртовать с Синицыной в моём доме, в моей гостиной, при мне же, ещё и чаёвничая моим любимым зелёным чаем, он знает, как делать. А как элементарно извиниться за своё "вульгарное" поведение, он не знает, как делать. Пусть валит на все четыре стороны. Достало меня это всё. Просто бесит.
  
  Я облокотилась головой об стену, закрыла глаза и пыталась понять, как же утро, день и вечер тридцать первого декабря могли так обернуться, а день ведь не задался с самого утра, по крайней мере, у меня.
  
  ***
  
  Утро тридцать первого декабря началось, как и любое моё утро в шесть утра от крика нелюбимого будильника, который звонил уже минут пятнадцать, а я никак не реагировала на него, ибо мне просто было плевать и я хотела спать и больше ничего. Когда я всё-таки открыла глаза и оторвала голову от любимой подушки, была уже половина седьмого. Я уверена в том, что я и мой будильник никогда не будем ладить друг с другом, ибо эта нелюбящая меня штуковина будит меня с утра пораньше каждый день в независимости от даты, дня недели и месяца. И плевать, что я сама его завожу. Пусть это будет моей "женской логикой", ведь думаю и мыслю сейчас я иначе.
  
  Новый год меньше, чем через сутки, а я сижу на кровати с закрытыми глазами и мечтаю вот так не заснуть. Через силу открываю глаза и поворачиваю голову в сторону окна, а за окном хлопьями сыплется снег, накрывая землю белой пеленой. Давно у нас не было такого количества снега. "Аномально холодная и снежная зима" - вот так твердят по телевизору. Детворе хорошо, они каждый день гуляют и сходят с ума. Да и не только дети, но и Антон с Андреем просто выходят на улицу и веселятся вместе с Бродягой и Машей, а я сижу дома, так как даже с миром между мной и Волковым я не могу находиться рядом с ним.
  
  После всех утренних процедур я не стала похожа на человека, но уже не походила на ходячего мертвеца, было какое-то промежуточное состояние. Кофе, в отличие от будильника, мой лучший друг, который не бросит на произвол судьбы и не даст заснуть прямо на кухонном столе. А вот это уже походит на шизофрению, если у меня в друзьях завелся кофе, а во врагах будильник.
  Через минут сорок я всё-таки добралась до кухни и выпила "своего лучшего друга", но это не очень и помогало, глаза всё равно закрывались. Я уже положила голову на стол и практически заснула, но мой сон рукой сняло после обычной фразы:
  
  - Доброе утро! - если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы даже внимания не обратила, но сказал это Андрей.
  
  - Утро добрым бывает только часов в двенадцать, а лучше в час.
  
  - Что-то пессимистично это звучит, - сказал он каким-то слишком бодрым голосом.
  
  - Реалистично, - ответила я и вновь положила голову на стол. Спать я уже не хотела, но и созерцать его полуголое тело тоже не очень хотелось.
  
  - Как знаешь, - я услышала, как напротив меня по звукам отодвинулся стул и Волков, скорее всего, на него сел. Я чувствовала, как он сверлил мою голову взглядом и просто не выдержала.
  
  - Чего тебе? - поднимая голову, спросила я.
  
  - Ничего, сижу, кофе пью, не видно, что ли? - он смотрел на меня своим взглядом а-ля "Я - Бог".
  
  - Ты одеться не хочешь? - вопрос вырвался быстрее из моего рта, чем я сумела о нём подумать.
  
  На его лице появилась ухмылка, а в глазах заиграли чёртики, и вот такое сочетание мне совершенно не нравилось.
  
  - Зачем? - спросил он наивно, а вот глаза выдавали его со всеми потрохами. - Что, понравилось?
  
  Я дождалась того момента, пока он начнёт пить кофе, и сказала:
  
  - Не смеши мои тапочки, Волков. В тебе нет ничего особенного, а вот в Ромке, - я сделала вид, что задумалась на секунду и продолжила, - это да. Вот у него шикарное тело, а в тебе нет ничего такого, - повторила я для большего эффекта, - просто беспокоюсь, как бы ты не заболел, ходя в подобном виде в такой холод, - говоря это, я сделала последний глоток кофе.
  
  Поставив кружку в раковину, я подошла к лестнице, повернула голову в сторону Андрея и попыталась вложить в следующую фразу столько холода, насколько была способна:
  
  - Волков, месть - блюдо, которое подаётся холодным и в нужное время, а сегодня как раз подходящий для этого день, - сказав это, я пошла одеваться, чтобы погулять с Бродягой.
  
  Я давно решила, что моя очередь мстить Андрею за все свои слёзы, пролитые из-за него же по ночам. Как Новый год встретишь, так его и проведёшь, кажется, как-то так говорят. Я в последний день года буду мстить Волкову, как только смогу. Конечно, будет мне и отдача, хорошая такая, но я готова её потерпеть ради чувства собственного удовлетворения.
  
  Ближайшие полчаса всё было спокойно, так как дома меня не было, и я не знала, что там происходит. Придя домой, я не сразу увидела, что к нам пришли гости, а точнее гостья в лице Синицыной. Не увидела, потому что купала собаку после прогулки.
  
  - Ты что тут делаешь? - это был первый вопрос, который я задала, войдя в гостиную.
  
  - Андрюшу жду, а вот ты, что здесь забыла? - прошипела она, и я впала в некий ступор. Я, конечно, знала, что у неё мозги отсутствуют в черепной коробке, но не знать, к кому ты входишь в дом, уже перебор.
  
  - Андрюшу ждёшь? Синицына, я знала, что перекись давно уже разъела тебе весь мозг, и без понятия, как ты дожила до десятого класса, но ты хоть знаешь, к кому домой пришла?
  
  Она посмотрела на меня, как на умственно отсталую и проговорила:
  
  - К Антоше и Андрюше, - при этом ещё и хлопая наращенными ресницами. Вот теперь я потеряла дар речи.
  
  - Катя, ты уже пришла, а мы думали ты чуть позже придёшь, - а вот и Антоша с Андрюшей пришли.
  
  Я медленно повернулась к ним лицом, скрестила руки на груди, вскинула бровь и прошипела:
  
  - А вот и Антоша с Андрюшей. Самим-то не противно?
  
  - Мы можем объяснить. Ладно, Андрей может. Вот сейчас он и объяснит всё, - Волков, кажется, был немного в шоке, но я перевела на него взгляд и стала ждать, когда он начнёт что-то врать, но тут Синицына подлетела к Волкову, схватила его за руку и, хлопая ресницами, сказала:
  
  - Я могу всё объяснить. Лариса Ивановна сказала, что я и Андрюша будет петь в дуэте. Вот я и пришла его обрадовать, теперь ему нужно только дать согласие и всё. А ещё это значит, что мы теперь будем встречаться, - улыбаясь в тридцать два зуба, проговорила девушка.
  
  - Алиса, давай сейчас сядем и всё обсудим, а Антон заварит нам чай, - он зыркнул на Антона так, что тот кивнул в ответ, - ты зелёный любишь, да? - Синицына кивнула, - вот и хорошо.
  
  Они прошли мимо меня, не обращая никакого внимания, обсуждая будущий дуэт. Мало того, что они сейчас будут обсуждать этот бред, так ещё и пить мой чай, который никто не смеет трогать. Я посмотрела на Антона. Не знаю, что он увидел в моём взгляде, скорее всего, неприязнь и ещё что-то, но он сделал маленький шаг назад, а я поджала губы, покачала головой и произнесла:
  
  - Предатель ты, братишка, оказывается.
  
  Он хотел что-то ответить, но не успел, я была уже на полпути к своей комнате. Оставаться дома не хотелось совершенно, а до поездки на дачу к Стасу, чтобы отпраздновать Новый год и, наконец, отпраздновать свадьбу Ани и Артёма, которая так и состоялась двадцать девятого декабря. Пожениться они поженились, а вот само празднование решили сделать в Новый год, чтобы точно были все, а то мои бабушка, дедушка и Машка должны были приехать только сегодня, а без них ничего нельзя делать. Аня категорически была против праздника без моей младшей сестры, так как вбила себе в голову, что должна показать Артёму его самое ближайшее будущие.
  
  Я достала телефон из кармана джинс и набрала телефон Ромы. Спустя пять гудков он подошёл к телефону.
  
  - Чего случилось? - он всегда вместо "привет" произносит эту фразу, ибо просто так я не звоню.
  - Ты свободен?
  - До вечера - да, а потом поеду к родителям, а что?
  - Можешь через час приехать ко мне и отвести в одно место, а потом будешь свободен, как птица в полёте.
  - Хорошо, - просто ответил он.
  - Приедешь, заходи в дом.
  - Заботишься?
  - Ага, щаз, замёрзнешь и заболеешь ещё по моей вине. Не надо мне такого счастья. Ладно, я собираться. Покеда.
  - Какая же ты... упрямая. Давай, до встречи.
  
  Быстро написав Ане, что приеду намного раньше, я пошла в душ. Спустя час я ходила по комнате в трусах и лифчике, конечно, сверху был халат, но и тот был полупрозрачным, вообще не знаю, как он оказался у меня на крючке в ванной. В платье, которое мне подобрали Аня и Лилит просто невозможно что-то делать. В нём, наверное, можно только сидеть и еле-еле шевелить ногами. Я уже накрасилась и выпрямила волосы, осталось только надеть платье и засунуть сменные туфли в пакет. В очередной раз удивляюсь фантазии моих подруг, так как сама бы я такое платье никогда не выбрала. Оно было коротким, бежевым, а самое главное, кружевным. Хорошо ещё спина закрыта, а то, зная их, можно было ожидать всего. Я сидела и смотрела на шкаф, как на врага номер два, но, преодолев себя, всё-таки подошла к новому вражескому объекту. Открыв его, достала сапоги, которые тоже заставляют меня напялить эти две подруги. Я бы отказалась, но Анька брала уже с прилично выросшим животом. Посмотрев на себя в зеркало, поняла, что лучше бы валялась в коме или боялась машин. На самом деле, прекрасно знала, что опаздываю и Ромка уже внизу с моим братом и Андреем, но мне так хотелось побесить Волкова, ибо он просто не может выносить Ромку.
  
  Кое-как спустившись вниз, я услышала, как из гостиной доносится смех. Не просто смех, а дикое ржание. Либо они спелись, либо кто-то что-то сделал. Оба варианта мне не особо нравились. Я взяла телефон в руки, разблокировала его, сделала вид, что делаю в нём нечто важное и только после этого зашла в гостиную.
  
  - Изверг, дико извиняюсь за задержку. Я не специально, так получилось.
  
  Весь смех стих, и наступила тишина. Я буквально ощущала взгляды на себе, это было уже второй раз за день.
  
  - Что? - оторвав взгляд от экрана телефона, спросила я.
  - Ничего, классно выглядишь, - да, Рома всегда умел делать комплименты.
  - Мы едем, или ты сидеть здесь будешь?
  - Едем, тем более, моё время ограничено, - я закатила глаза, понимая, что, помимо меня, у него есть и другие планы.
  - А куда это ты собралась, - спросил Антон, на что посмотрела на него, вскинув бровь, а он продолжил, - я как старший в доме обязан это узнать и никуда тебя не пустить.
  - Как старший в доме ты обязан всякую шушеру в дом не пускать и следить за домом. Ни первого, ни второго ты не делал, так что молчи в тряпочку.
  - Тогда я спрашиваю как старший брат.
  - А я как младшая сестра не обязана с тобой разговаривать, а отвечать тем более, игнорировать буду. Ты ведь противный до жути, - я развернулась и пошла одеваться, а Рома в это время со всеми прощался. - Про Бродягу не забудьте, - крикнула я прежде, чем выйти из дома.
  - Что у вас случилось? - это был первый вопрос, который задал Рома, когда мы сели в машину.
  - Ничего интересного.
  - А что за девка сидела у вас?
  - Девушка Волкова, я думала, он её тебе представил, - нехотя ответила я, отворачиваясь от Ромы и смотря в окно.
  - Нет. Куда едем? - кажется, он понял, что спрашивать у меня что-либо - дохлый номер.
  
  Дальше всё было тихо и прекрасно. Мы спокойно и, главное, в тишине доехали до дома Артёма, попрощались, и я пошла к новобрачным. Складывалось такое впечатление, что у них дома прошёлся тайфун. Как оказалось, это была всего лишь Аня, которая искала, что одеть Артёму. Когда все поиски завершились, и они были готовы и собраны, мы дружно собрались, сели в машину к Артёму и поехали к Стасу на дачу, чтобы помочь всё оборудовать до приезда гостей. Народу должно было быть немного, только самые близкие, но в очередной раз Аня решила, что дом нужно украсить, так как Новый год она хочет встретить в красоте. А мне кажется, что Аньке просто скучно дома и она не знает, куда бы ей выплеснуть свою энергию.
  
  По сравнению с дачей Стаса наш дом был дачей, а его хоромы - домом. Стас уже был на месте и ждал помощников. Под умелым руководством Ани мы начали украшать первый этаж, хотя, на самом деле, это было даже весело. Правда, я почти ничего не делала, ссылаясь на неудобное платье, поэтому я сидела и смеялась над этими двумя взрослыми мужчинами, которые чуть ли не валились с ног, а Аня только начала продумывать вечер. После того, как всё было готово, Артём благодарил Стаса за то, что он разрешил использовать его дачу, на что Стас отвечал, что ему всё равно не с кем праздновать. Девушки нет, с отцом он в ужасных отношениях, а мать умерла давно. А я стояла и смотрела на него, каждую секунду одергивая себя, чтобы не рассказать ему про дочь. Ведь я её никогда не видела в живую. Зачем давать ему надежду, которую он давным-давно похоронил?
  
  Я сидела и пила сок, когда в дверь позвонили. Так как все были очень уставшими, открыть дверь пришлось мне. Я уронила свою челюсть, когда увидела на пороге дома Лилю, Еву и дедушку с Машей.
  
  - Рот закрой, муха залетит, - проговорила Лилит, проходя мимо меня, - вот это хоромы. Я тоже на такой даче жить хочу, - продолжила она, осматриваясь.
  - А вы что тут делаете? - Лилит моя подруга, и всё такое, я рада её видеть, но сегодня их здесь быть не должно.
  - А ты не рада нас видеть? - хлопая накрашенными ресницами, спросила она.
  - Рада, но всё же. Вы что тут забыли?
  - У наших родителей специфическое празднование Нового года.
  - Понятно. Вот сразу стало всё ясно.
  - На все праздники они уезжают чёрти куда и медитируют, а мы остаёмся одни. В этом году мы решили напроситься к вам, поэтому я позвонила твоему дедушке и спросила разрешение. Он согласился. И вот - мы здесь, - она смотрела на меня невинными глазёнками.
  
  На что я только закатила глаза и хотела уйти, но в дверь вновь позвонили. На этот раз это были бабушка, Андрей и Антон. Спустя ещё какое-то время приехали отец и мать Артёма. К десяти вечера все уже сидели за столом и что-то обсуждали.
  
  - Кать, не обижайся. Я хотела сказать, но решила сюрприз устроить, - прошептала мне Лилит, сидящая рядом.
  - Забей, - сказала я и встала из-за стола.
  - Ну, и где ты? - спрашивала я у груды вещей, точно уже в дурку пора, - вот ты где, наконец-то, - вновь произнесла я, доставая сумку с фотоаппаратом, который я предварительно забрала у Ромы.
  
  Фотографироваться я ненавидела, а вот фотографировать мне нравилось, особенно, когда народ об этом не знает. Зайдя в комнату, где все сидели и вовсю веселились, я начала по-тихому фотографировать всех, кого вижу. Прекрасно знала, что, когда все увидят такие фотографии, меня скорее сожгут на костре, чем простят и помилуют.
  
  Я ходила по всему дому и делала компромат. Пусть будет, а то все расслабились. Вот такая вот у меня месть. Нет, конечно, есть и нормальные фотографии с Аней и Артёмом, например, по крайней мере, я уверена, что им понравится. Так бы и прошёл мой вечер в роли папарацци, но, проходя мимо одного из закоулков, увидела занимательную картину, которую сомневаюсь, что забуду.
  
  "Что же, Тошенька, моя месть сегодня распространяется и на предателей" - подумала я и сделала пару снимков Антона, который очень мило целовался с Евой. Когда была где-то половина двенадцатого, все вновь собрались за столом. Только на этот раз я села рядом с братом, чтобы вывести его из-за стола.
  
  - Тоша, пойдём, поговорим, - прошептала я ему на ухо.
  - О чём? - скучающим голосом спросил он.
  - О твоей девушке, - он заметно напрягся, а я улыбнулась и продолжила, - к примеру. Давай-давай, к Новому году успеем договорить.
  
  Я знала, что веду сейчас себя, как стерва, но иначе не могла. Сегодня он был для меня предателем и врагом номер один. Я слишком злилась на него. Мы поднялись наверх, подальше от посторонних ушей.
  
  - Что ты знаешь?! - повысив голос, сразу же спросил он.
  - Ты не в том положении, чтобы орать на меня, - я повернулась к нему лицом и скрестила руки на груди.
  - Что ты знаешь? - уже спокойнее спросил он.
  
  Не отвечая, я включила фотоаппарат и нашла нужную фотографию.
  
  - Без рук, - сразу предупредила я.
  - Что ты хочешь? - через секунду спросил он.
  
  Я? Я, в принципе, ничего и не хотела, позлить и обидеть, как это сделал он, вот и всё, чего я хотела.
  
  - Когда встречаться начали?
  - В конце лета, в июле случайно познакомились, - ответил он уже на мой следующий вопрос. Перебив меня, он продолжил, - чего ты хочешь?
  
  Я посмотрела на него, он был больше похож на какого-то загнанного человека. Даже если мне обидно и немного больно, страдать другие не должны. Сама ведь проворонила своё счастье. Удалять фотографии не хотела, поэтому придумала другой план действий.
  
  - Ничего. Совершенно ничего. Когда дома будем, я скину их тебе на ноут, а то они мне нравятся, потом удалю, и их никто не увидит. Честное слово, - кажется, он был удивлён. Да я сама была немного в шоке.
  - Почему?
  - Ты не виноват в том, что обидно мне, - он как-то обречённо вздохнул. Я уже подумала, что разговор окончен и хотела уйти, но мне не дали этого сделать.
  - Откуда камера?
  - Рома подарил на Новый год и день рождение сразу.
  - Он дорогой.
  - А Рома не бедный, - в том ему ответила я. Этот разговор начинал меня бесить. Я уже хотела развернуться и уйти, но в очередной раз этому было сбыться не суждено.
  - О чём разговор? - спросила Лиля, подошедшая с Волковым. Ответить я не успела.
  - О Роме и его подарке, - все устремили свои взоры на мой фотоаппарат.
  - Здорово, - рявкнул Андрей, но казалось, что кроме меня никто этого не заметил.
  - А чего это ты бесишься?! Достал уже, ведёшь себя, как придурок конченный, - не знаю, как так получилось, но через секунду Андрей оказался возле меня. Я уже думала, что он что-то скажет или сделает, но не судьба. Ещё через мгновение я почувствовала холод на своём запястье, Андрей, кажется, тоже. Ибо мы синхронно подняли свои руки и уставились на наручники, которые обжигали кожу холодом.
  - Какого хрена?! - закричали мы в унисон.
  - Их я тоже позаимствовала у твоего дяди. Потом спасибо мне скажете, - что мы сделаем? Она совсем сдурела, что ли?! Свою мысль я не успела озвучить, так как непонятным образом мой брат и Лилит затолкали нас в какую-то комнату и закрыли дверь на ключ.
  - Ничего личного, просто вы нас задолбали уже, - это был уже Антон.
  
  ***
  
  - Серебрякова, очнись и давай выбираться отсюда нахрен. Мы и так Новый год пропустили, - из воспоминаний меня вывел настойчивый голос Волкова над ухом.
  
  "Как Новый год встретишь, так его и проведёшь? Провести весь год в оковах с Волковым. Хотелось бы, но не судьба" - пронеслось у меня в мыслях, когда я в очередной раз посмотрела на наручники.
  
  - Так хочешь от меня избавиться? - пробубнила я себе под нос, но он меня услышал и хмыкнул.
  - А мне не хочется с девушкой брата оставаться наедине, - ответил он.
  - Какая нахрен девушка?! - почти на ультразвуке произнесла, но Волков не обратил никакого внимания на это. Тогда я дернула его за руку, - отвечай, придурок.
  - Обычная, какая ещё может быть девушка?
  - Это Шарипов сказал?
  - А то сложно догадаться.
  
  "Не думаешь, что это своеобразный ответ на все твои вопросы? Просто, ты ведь упрямая, как баран, Андрей тоже. Понапридумываете себе в голове невесть что, а поговорить слабо и разобраться во всём. Может, всё взаимно, а вы ходите и ругаетесь только" - внезапно в голове вспомнились слова Ромы. А если он прав, и мы с Андреем просто два упёртых барана?
  
  - Ты когда последний раз интересовался семьёй? - спросила я. Он удивился такому вопросу, но ответил.
  - Не помню, а к чему такие вопросы?
  - Рома - гей, Волков, - надоело мне это всё. Пусть Ромка меня потом убьёт, но я больше так не могу. Или могу, но каких-то два бокала какой-то слабоалкогольной гадости всё-таки ударили мне в голову. Андрей был в шоке, а я устало потёрла переносицу.
  - Что? - наконец спросил он.
  - Что слышал. Вроде я пила, а не ты.
  - Ты же не пьёшь, вроде, - с какой-то непонятной мне ноткой в голосе произнёс он.
  - У меня траур, имею право. У всех праздник, а у меня траур.
  - По поводу чего у тебя траур? - с интересом спросил он.
  - Ты зарываешь свой талант с Синицыной. Она противная, я её знаю. Идиотка ещё та. Никогда не понимала, как можно жить без мозгов и хоть какой-то логики...
  - Вообще-то я отказался, - перебив мой словесный поток, произнёс Волков. Теперь была моя очередь сидеть в ступоре.
  - Что?
  - Что слышала, - передразнил он меня. И что теперь?
  
  Я повернула в его сторону голову и хотела сказать что-нибудь гадкое, но проглотила все слова, когда увидела его взгляд, прикованный ко мне. Та гадость всё-таки ударила мне в голову, когда я опустила взгляд на губы Волкова и почувствовала, что до жути хочу поцеловать его. Плевать, что будет потом. Сейчас я просто этого хотела, но не могла, ибо здравый смысл всё ещё присутствовал в моей затуманенной голове. Я сглотнула, ведь было ощущение того, что я не пила целую вечность. Преодолев себя, я всё-таки подняла голову и посмотрела в глаза этому придурку.
  
  Не знаю, как так получилось, но Андрей своей свободной рукой схватил меня за талию и притянул к себе, через мгновение я почувствовала его дыхание на своём лице.
  
  - Как Новый год встретишь, так его и проведёшь? - прошептал он мне в губы, но ответить, мне было не суждено.
  
  Не знаю почему, но мне было необходимо закрыть глаза перед тем, как Андрей накрыл мои губы своими. Если первые пару, тройку секунд я была в шоке, то потом ответила на его прикосновение к губам. Хотя скорее не ответила, а просто повторяла всё, что делал Волков. Свободной рукой я обвила шею Андрея, притягивая ближе. Я действовала чисто по наитию, никак не представляя, что творю.
  
  Мой жест не прошёл мимо парня, и я, почувствовав, как его язык прошёлся по моей нижней губе, приоткрыла губы, впуская его. Кажется, так надо делать. Чёрт. Сейчас единственное, что у меня есть, так это только детская наивность и неумение ничего делать. А пока в мою голову шли самые идиотские мысли, язык Андрея не стоял на месте. Он хозяйничал у меня во рту, как у себя дома, а я пыталась ответить тем же, но получалось у меня не очень. Тело само прижималось плотнее к Андрею, а губы сами собой открывались, выпуская этого демона в самые сокровенные недра моего рта. Не знаю, что произошло, но после того, как Андрей опять прошёлся языком по моей нижней губе, я не выдержала и оттянула зубами его нижнюю губу. Наверное, это единственное, на что сейчас хватит храбрости.
  
  Когда Волков оторвался от терзания моих губ, я тут же уткнулась носом ему в футболку, ибо смотреть в глаза я не смогла бы. Даже при огромном желании. Я чувствовала неровное дыхание Андрея, хотя и моё было не лучше. Мы просто пытались отдышаться.
  
  - Не знаю, что я хочу сделать больше: ещё раз тебя поцеловать или дать твоему брату по морде, - произнёс он после затянувшегося молчания.
  
  Лицо, которое и так пылало огнём на груди Волкова, начало ещё больше гореть.
  
  - Придурок, блин, - пробубнила я. На что он лишь рассмеялся и внезапно произнёс фразу, которую я говорю Роме, когда косячу:
  - Я тебя тоже люблю, - осознав, что он сказал, я почувствовала, что его мышцы напряглись, а я лишь улыбнулась, устраиваясь удобнее. От меня он этих слов не дождётся, по крайней мере, сегодня. Хватит на сегодня откровений.
  - Наверное, - ответила я, прижимаясь к нему и закрывая глаза.
  
  Провести вот так весь год я совершенно не против. Пусть в итоге мы расстанемся, и я буду опять рыдать, но это лучше, чем рыдать, даже не пробуя.
  
  Глава 17
  
  - Прекрати чавкать, - услышала я голос Лилит откуда-то с боку.
  - Чего? - непонимающе спросила я её.
  - Просто ты сидишь и поедаешь глазами Андрея. Вот я и говорю, чавкать хватит, мне же завидно. Моего Сени здесь нет.
  - А Андрей не мой вообще-то, - возразила я, - твой Сеня меня с днём рождения поздравил даже, с утра пораньше позвонил, а этот придурашливый - нет, а мы живём с ним в соседних комнатах.
  
  Я, конечно, не ждала завтрака в постель или какого-нибудь заоблачного подарка. Я ждала, что он просто меня поздравит и всё, скажет четыре долбанных слова: "Поздравляю с Днём Рождения".
  
  Встречаемся мы с Андреем пятый день, но про это никто не знает, так как мы решили проучить этих двоих и их теорию: "Если запереть врагов в одном помещении, то они обязательно помирятся". И вот назревает первый скандал.
  
  - Угомонись ты. Может, он сюрприз готовит или ждёт чего-то? - Лиля пожала плечами и перевела взгляд на букет, который она принесла, чтобы окончательно вымолить прощение и поздравить с праздником, - я же тебя поздравила, а значит, всё шикарно. Или тебе меня уже мало? - с издёвкой спросила она.
  
  - Нет. Иногда мне тебя слишком много. Просто ты поздравила, Сеня позвонил, Антон со своей дебильной хлопушкой в четыре утра поздравил, Рома позвонил и сказал, что заедет. А этот даже на словах ничего сказать не может.
  
  Я повернула голову к телевизору и сделала вид, что это самая интересная передача, которую я только видела. Хотя я даже не знаю названия этого нечто. Мы бы так и сидели с Лилит на диване, смотря телевизор, но любопытство всё время брало верх над мозгом, и я переводила взгляд на Андрея и Антона, которые сидели на кухне и о чём-то разговаривали.
  
  - Кать, они все козлы, так что даже не парься насчёт него. Да, наша идея с Антоном провалилась, и, да, теперь я понимаю, что у меня не получится вас свести. Я уже десять раз извинилась, но на нём свет клином не сошёлся. Вокруг много парней, Ваня, например, - я посмотрела на неё взглядом "серьёзно?", - ладно, плохой пример. Паша, он, конечно, странный, но любит тебя. А этот расклад лучше. Он тебя на руках носить будет, и ты привыкнешь в итоге к его обществу.
  - Ты себя слышишь?
  - Да, я тебе говорю самый нормальный расклад, - она говорила серьёзно, веря своим словам.
  
  У меня не было желания слушать её дальше, поэтому встала с дивана и пошла на кухню, чтобы попить водички, или я точно сорвусь и наговорю многого. Но Лилит не успокаивалась, и вот, когда я отобрала у Антоном кофе и только сделала глоток, моя подруга выдала то, чего от неё не ожидала:
  
  - А ещё лучше тебе просто мужика найти, - и тут что я, что Андрей, даже Антон поперхнулся воздухом.
  - Чего? - откашливаясь, спросили мы у неё.
  - Ну, а что? Наш план провалился, - мы кивнули, будто так и надо было сделать, - парня тебе с твоим характером непросто найти, очень непросто. Я вот не понимаю, как с тобой ещё общаюсь, - моя рука сама собой начала искать что-то, чем можно ударить её по голове, и, как ни странно, это оказалась скалка, которой вчера бабушка пыталась раскатать тесто, - найдём тебе мужика на один день, ты спокойнее станешь, беситься перестанешь, а я с облегчение вздохну.
  
  Завершила она свой монолог, а я, пряча оружие массового поражения за спиной, начала медленно подходить к ней, кивая невзначай. Поманила её пальцем, на что она сразу начала качать головой и отходить назад.
  
  - Иди сюда, Лиль.
  - Зачем? Я пожить хочу ещё.
  - Иди сюда, идиотка, - и тут мы сорвались с места: Лиля, что-то крича, а я за ней со скалкой. Не знаю, как это выглядело со стороны, но я точно хотела огреть её по голове. А то у неё слишком разыгралось воображение.
  
  Не знаю, сколько мы так бегали бы по дому, если бы не звонок в дверь. Так как я была ближе всех к двери, пошла открывать. Распахнув дверь, уставилась на открывшуюся мне картину, а мои гости на меня.
  
  - А что происходит? - первым спросил Артём, который показал пальцем на скалку, которая так и осталась у меня в руке.
  - Ничего, - сказала я, машинально почесав затылок скалкой, - а вас чего так много? - я ждала только Рому на пару минут, но никак не всю ораву моих знакомых, а вот Ромы как раз и не было среди этих знакомых лиц.
  - Может, впустишь? Холодно всё-таки, - подал голос Стас за Артёмом.
  - Да, проходите.
  
  Когда новые гости разделись, мы прошли в гостиную, где меня начали поздравлять и задаривать подарками. Дни рождения я не любила, по крайней мере, свои, поэтому мы их никогда не праздновали, но какие запреты могут остановить Аню с её идеями или Лилит с извинениями. Ну, а про Стаса с его навязчивой идеей отпраздновать хоть один мой праздник можно вообще молчать.
  
  - Я никого не ждала, так что не обижайтесь, - я осмотрела гостиную, которая слишком быстро наполнилась людьми, - скоро вернусь, - продолжила и пошла к себе в комнату, захватив всё, что мне подарили.
  
  Закрыв за собой дверь, я положила пару открыток на стол и цветы рядом с ними, ибо вазы по близости не было. Мне был интересен только один подарок среднего размера в ярком пакете. Заглянув в него, медленно достала из него игрушку. Плюшевый мишка жёлто-кремового цвета смотрел на меня и улыбался, держа в руках такое же мягкое сердечко. Это был достаточно странный подарок, так как я не имела понятия, кто мог мне его подарить. Но ответ нашёлся на дне пакета в виде открытки.
  
  "Смотри на него и помни" - это всё, что было написано в открытке, но достаточно корявым почерком, поэтому я даже не сомневалась, что это писал Игорь, который пришёл вместе с Александрой Максимовной. Я посадила медведя к Кролю, а именно такое имя было дано примирительному подарку Андрея. Глупо, по-детски, но мне нравится.
  
  Спустившись вниз, я увидела, что все уж пили чай и ели торт, который предназначался мне. Уже хотела сказать, что они слишком наглые, но в дверь снова позвонили, и на этот раз я была уверена, что это был Рома. Проходя в коридоре мимо зеркала, окинула себя беглым взглядом и поняла, что вид мой оставляет желать лучшего: поношенные, старые спортивные штаны, какая-то непонятная футболка с Микки Маусом, заспанные глаза с мешками под ними и какое-то непонятное подобие кули на голове, из которой из-за беготни всё торчало и выглядело очень "мило". А что можно было ещё ожидать, я у себя дома и никого в гости не ждала.
  
  - Изверг, ты опоз... - договорить у меня не получилось. Наверное, в данный момент сбылась мечта миллионов девушек, а именно шикарный букет из красивейших красных роз.
  - Ну, ты же меня простишь, да? - я по инерции кивнула и приняла букет, а он улыбнулся своей коронной улыбкой, которой нельзя было отказать. Рома вошёл, разулся, разделся, а пока он это делал, я задала ему достаточно глупый вопрос:
  - А зачем? - он посмотрел на меня, не понимая вопроса, - ну, ты мне и так камеру подарил. Мне хватит. Зачем такой букетик.
  - Я же опоздал, - пожав плечами, ответил он, - тем более день рождения раз в году, так что давай без лишних и дебильных вопросов? - я кивнула, вдыхая аромат этих удивительно красивых цветов. - Вот и ладненько, пошли, я со всеми поздороваюсь, а то мы тут ненадолго.
  
  Я в очередной раз кивнула, но через пару секунду до меня дошёл смысл его слов.
  
  - Кто "мы"? - ответа я не получила, так как Рома тут же свалил к остальным, - что сейчас вообще произошло и происходит? - спросила, как я думала, у пустоты, но ответ мне всё-таки последовал.
  - Ничего такого. Будто ты Ромку своего не знаешь.
  - Лилит, он не мой. Сколько можно уже это тебе повторять, - она пожала плечами и потянула свои ручки к моему букету. У меня сработал инстинкт самосохранения, и я сделала шаг назад.
  - Господи, Серебрякова, отдай мне розы. Найду вазу и поставлю их, завянут ведь. А их жалко будет, - я нахмурилась и нехотя протянула ей букет.
  - Иди, одевайся, - командным голосом произнёс Рома, стоило мне только войти в гостиную.
  - Зачем?
  - Кататься будем, - произнёс он и потом добавил, - чего стоим? Кого ждём? Кать, давай без препираний, а?
  - Не хочу. Мне и дома хорошо как-то, - скрестив руки на груди, произнесла я. А то раскомандовался он тут.
  - В машине будет ещё лучше, - сказал он и встал со своего места. Этот жест мне не понравился, так как я прекрасно знала, что дальше будет, поэтому отступила на шаг и покачала головой. Он закатил глаза, и через секунду я уже была у него на плече, истошно что-то крича.
  - Рома, поставь меня на землю. Я хочу на землю, я тебе не мешок с картошкой, чтобы меня вот так на плече таскать. Рома, мать твою, на твёрдую почву хочу, - это длилось до тех пор, пока за Ромой не закрылась дверь моей комнаты.
  - Ты совсем уже?! - он ничего не ответил, только жестом указал на шкаф, - нет, - твёрдо ответила я и села на кровать.
  - Мелкая, не заставляй меня тебя переодевать, - я посмотрела на него, как на умалишённого. - Ведь могу, ты же знаешь, и если не хочешь доводить до этого, то вперёд, - он вновь показал на шкаф.
  - Куда хоть поедем, - сдаваясь, спросила я, ведь его доводы были очень убедительны.
  - Ко мне до вечера, а потом я тебя верну.
  - Зачем? Я никак понять не могу, - я повысила голос, при этом доставая одежду.
  - Не твоего ума дела, - только и сказал. Меня забирают из собственного дома в собственный день рождения, и это не моего ума дела. Здорово, почему нет? Всё-таки это самый противный день рождения из всех за всю мою жизнь.
  
  В ванной более-менее привела волосы в порядок, ещё раз умылась и переоделась в джинсы и чёрную толстовку. Кажется, сегодня у меня вновь траур, хотя, по идее, счастливый праздник должен быть. Мы уже сидели в машине и ждали, пока прогреется двигатель, когда неожиданно спросила:
  
  - А ты ждал своего семнадцатилетия?
  - Нет, сначала я жал шестнадцати лет, а потом восемнадцати. Семнадцатый год моей жизни это был худший год в этой жизни. Тем более, никто не ждёт семнадцати лет. Это глупо, что ли.
  - Я ждала, - почему-то захотелось высказаться, сказать своё мнение по этому поводу, - по-моему, семнадцать - это лучший возраст, который может быть. Уже нет такого груза, как в шестнадцать, типа первой любви, нет мыслей, что именно в шестнадцать должен быть первый поцелуй, первый какой-либо опыт. Но и ещё нет груза взрослой жизни, нет ещё этой самой взрослой жизни, которую тебе строят родители, родственники, да и ты сам, нет планов, ведь пока ты можешь делать всё, что хочется. Семнадцать - это тот возраст, когда ты уже не ребёнок, но ещё и не взрослый. Я бы навсегда осталась в этом промежутке. Что в этом плохого и глупого?
  
  Рома не ответил, он смотрел вперёд и следил за дорогой. До его дома ехать не очень долго, но из-за гололёда вождение машины затруднилось, поэтому ехать мы будем относительно долго. Я не могла сидеть в тишине, но мечтала о ней очень долго, так как Маша просто какой-то непонятный вечный двигатель, у которого никогда не заканчивается энергия.
  
  - А почему ты стал геем? - мы стояли на светофоре, поэтому Рома успел повернуть голову ко мне и вскинуть бровь, поэтому пояснила, - ну, ты красивый, молодой, интересный, накаченный парень. По тебе никогда и не скажешь, что ты голубых кровей.
  
  - Понимаешь, ты, когда дотрагиваешься до раскалённой сковороды, больше этого не делаешь. Выучиваешь свой урок, что это больно и заживает долго, но, когда дело доходит до первой любви, дружбы и ты обжигаешься об них, в итоге никогда урока выучить не получится. Просто с каждым таким неудачным опытом ты становишься скрытнее, закрываешься, строишь барьеры вокруг себя, вокруг сердца, вокруг своей души. Пытаешься сделать всё, чтобы тебя больше так не ранили, хочешь, чтобы тебе никогда уже не было больно, но каждый раз находится такой человек, который переворачивает твою жизнь с ног на голову, и ты опять обжигаешься. Скажем так, у меня таких ожогов было предостаточно. В школе я был тем парнем, который сидит за последней партой или первой и всё учит, всё знает, живёт своей неизвестной жизнью. Но потом, в классе десятом, я понял, что так продолжаться не может. Вот и получилось из меня, что получилось, так что моё поведение это всего лишь детские обиды, от которых я уже никогда не избавлюсь.
  
  - Влюбился, закрылся, повзрослел, изменился и стал геем? - он припарковался возле своего дома и повернул голову ко мне, - прости, случайно вырвалось.
  - Если кратко, то примерно так, но между "повзрослел" и "изменился" есть ещё пункт, который ты, надеюсь, никогда не узнаешь.
  
  Я улыбнулась. И всё-таки он скрытный, с этим ничего не могу поделать, ведь такая же. Наверное, поэтому он и был первый, к кому я действительно привязалась и полюбила. Но с тех пор, как мы начали общаться, и он, и я изменились. Не знаю, в какую сторону, но мы уже не те люди, которые случайно познакомились в больнице.
  
  У него трёхэтажный дом с гравюрами, расписной, просторный и красивый. Когда увидела его в первый раз, подумала, что мой дом какой-то шалашик. Но мне всегда нравился мой шалашик, поэтому я не чувствовала зависти или ещё чего-то. Зайдя в дом, мы разделись, и Рома сразу пошёл в свою комнату за ноутбуком и фильмами, чтобы убить время до вечера. Я же пошла в просторнейший зал, где стоял огромный кожаный диван.
  
  - Ну, здравствуй, наконец, мы встретились с тобой, - услышала я до боли знакомый голос и, когда до меня дошло, кто это, я сразу поняла, что сейчас всё будет плохо.
  - Здрасте, да, вроде, виделись мы уже с вами. Давно, конечно, но всё же, - лучшая защита - нападение, в моём случае - сарказм.
  - Катя?! - такое выражение лица у Виктора я ещё не видела. Удивление, страх, непонимания.
  - А вы догадливый, семнадцать лет я как Катя. Вы чего тут потеряли, Виктор?
  - У меня к тебе тот же вопрос.
  - К лучшему другу в гости пришла, а вот вы тут каким ветром, - я хотела выпытать хоть какую-то информацию до прихода Ромы.
  - Тебе лучше домой уйти, - нет, сегодня, видимо, все решили мной покомандовать, командиры недоделанные. Я скрестила руки на груди и произнесла:
  - А что, если нет? Я сама знаю, что для меня лучше. И могу сказать, что это вам пора сваливать нахрен, пока я не пульнула в вас чем-нибудь тяжёлым, - уже начинала злиться. Он меня и так бесил, а сейчас мне хотелось огреть его чем-нибудь по голове.
  - Мелкая, что смотреть будем? - спросил Рома, когда вошёл в комнату, но через секунду добавил, - кажется, уже ничего.
  - Так вот ты какой. Не знал, что ты теперь дружбу водишь со своими жертвами, - я никогда не видела, как Рома сердится или злиться. И это были хорошие времена. Сейчас передо мной стоял не тот человек, которым он был полчаса назад.
  - Это вас не касается, - он говорил холодно, отстраненно, но уверенно и размеренно.
  - Касается, если ты решил перебить всех, - если я думала, что ничего не понимаю, то теперь я поняла это.
  
  Внезапно произошло то, чего я боялась больше всего, Виктор достал пистолет и направил дуло в сторону Ромы, склонил голову и хищно ухмыльнулся. Нет, такого не может произойти, не сегодня, не в мой день рождения, по крайней мере!
  
  - Нравится? - холодно спросил Виктор, Рома молчал, только повторил жест Виктора, склонив голову, - твои жертвы не знали, что через секунду они умрут, а ты будешь знать, что через секунду твоё сердце перестанет биться.
  - Уверены? - ехидным голосом спросил Рома. Вот всегда он так, всегда лезет на рожон. Вот только я почему-то была уверена, что он не выстрелит, а просто выжидает чего-то.
  
  Меня они не замечали, будто забыли. Нормальный бы человек просто убежал, но не я, мне нужна была информация, а главное правда. Хочу, наконец, узнать правду обо всём. Вспомнив про тайник, незаметно подошла к большому деревянному столу и достала пистолет. Если всё так и будет продолжаться, то мне нужно будет защищаться. Я видела, что нервы Виктора были на пределе, а вот Рома наоборот успокоился.
  
  - Слушайте, сделайте подарочек на день рождение, объясните, что происходит, - спрятав кое-как пистолет и вернувшись на прежнее место, произнесла я. Виктор повернул голову в мою сторону и посмотрел как-то не очень добро, а я лишь пожала плечами. Я его никогда не боялась и сейчас не собираюсь начинать. - Ну, так что. Мне вот интересно, почему вы так грезите пристрелить этого изверга.
  - Ты опять? Не надоело ещё? - недовольно спросил меня Рома.
  - Молчи, стой, у меня серьёзный разговор. Не видно, что ли? - ответила я Роме, а после уже обратилась к Виктору. - Я жду. Хочется просто узнать, свидетелем чего я становлюсь. В сторону меня отвести не получится, я уже здесь. Любопытство всегда вверх брало над мозгами.
  - Он застрелил твою мать, а хотел тебя. Он положил много людей. Теперь моя очередь мстить. Как тебе расклад? - я постояла минуты две, делая вид, что думаю, а потом повергла его в шок.
  - Я знаю. И если он хотел застрелить меня, то это мне мстить надо. Это всё?
  - Что?! - спросили они в унисон.
  - Зачем так орать? Я не глухая. Я всё знаю и про заказы, и про убийства, и про киллера. Я пару дней назад много чего узнала, а папаша мой где? Он ведь по-любому где-то здесь. Ему тоже должно быть интересно, что убил его бывшую жену, - они смотрели на меня, как на умственно отсталую.
  - Что? - снова спросил Виктор, - он мёртв, - и произнёс это не очень уверено.
  - Господи, вы взрослые люди, а врёте, как школьники. Надоели уже. Мне на вас как-то до фени. Информацию только хочу. Вашу версию происходящего услышать хочется, - кто бы знал, как мне тяжело было это всё говорить ровно, без дрожащего голоса и трясущихся рук. Сложнее всего было не сглатывать. Сглотну, Виктор увидит мою слабость и немой страх, а это последнее, что мне нужно.
  - Ты всё знаешь? - как-то обречённо спросил Виктор, опуская пистолет.
  - Я же не полная идиотка всё-таки.
  
  "Господи, дай мне сил не проколоться" - молилась я про себя, а внешне никак себя не выдавала, по крайней мере, я пыталась не выдавать.
  
  - Как, я не понимаю? - в очередной раз спросил он.
  - Папаша где? Информацию хочу, подарочек на день рождения пусть сделает единственной дочери. Эту историю вы должны рассказывать вместе, так что без него ни слова не скажу. Ром, подойди, а, - и через секунду добавила, - пистолет при себе держите, ладно?
  - Ты что творишь? - спросил он у меня тихо, - совсем больная, что ли? У него пушка в руках, а ты чушь несёшь.
  - Рома, не дави мне на нервы, а то они убегут окончательно, и я прям тут в обморок свалюсь, а мне ещё правду выдавливать из трупа и непонимающего человека.
  - Откуда ты знаешь и почему не мстишь, как этот?
  
  Почему? Не получается у меня ненавидеть его. Думала, что ненавижу, но на следующий день, я поняла, что просто не могу ненавидеть эту личность, которая преобразовала меня и давала советы как лучше поступать.
  
  - Это так важно?
  - Да. Если ты всё знаешь, то ненависть это меньшее, что ты должна ко мне испытывать, - сквозь зубы произнёс он.
  - Твоя проблема в том, что ты сам себя ненавидишь за это. Больше, чем ты себя, тебя никто ненавидеть не может, а у меня просто не получается. Честно говорю, я пыталась, не вышло. Но эту историю я расскажу чуть позже. Сначала они.
  
  Я посмотрела на Виктора, который пытался кому-то дозвониться, видимо, моему отцу.
  
  - Да, ты всё слышал? - кажется, абонент поднял трубку, - хорошо, ждём.
  - Прослушка? Это низко даже для вас, Виктор, - он посмотрел на меня очень недобро, но всё-таки вытащил какую-то штуку, швырнул её на пол и раздавил ногой, - вот и молодец, - хлопая глазами, произнесла я.
  - Не заигрывайся, плохо будет, - шепнул мне Рома.
  - Не волнуйся, у меня есть ещё козыри в рукаве.
  - Ага, если ты со страху не помрёшь тут.
  - Тоже верно, - согласилась я с ним.
  
  Мы стояли на своих местах ещё минут десять, почти не шевелясь. Я пыталась собраться перед встречей с отцом, а Виктор, кажется, пытался переварить информацию.
  
  - Что хотела? - от этого голоса я всё-таки вздрогнула, и по спине побежали мурашки, но я постаралась не подать виду.
  - О-о, папочка пришёл. Долго же ты шёл, почти одиннадцать лет никак дойти не мог, - а я всё же нападала. Придётся немного поиграть в стерву. - А теперь оружие на базу, оба, - сказала я, мне нужна была гарантия, что никто из них не выстрелит в удобный для них момент.
  - А если нет? - спросил Виктор.
  
  Я посмотрела на него и в считанные секунды достала пистолет из укрытия и направила его на отца.
  
  - А если нет, то твой лучший друг получит пулю промеж глаз, - вот теперь в шоке были все.
  - А не боишься пораниться? - съязвил Виктор, но и на это у меня был готов ответ.
  - А вы забыли кто у меня дядя? - после я вновь посмотрела на отца и произнесла, - забыл кто твой брат? Стрелять я умею, уверяю вас, - и не обязательно им знать, что стреляла я только два раза и то по банкам, и то криво. Главное уверенность и запугивание.
  - А не боишься, что я запущу тебе пулю в лоб?
  - Нет, вы любили маму, в этом нет сомнений, а я её копия, второй раз вы не сможете это пережить. Психология обычная. Папашка тоже не выстрелит, совесть потом загрызёт. Пытался дать "нормальную" жизнь", а получилось всё наоборот.
  
  "Главное уверенность" - твердила я про себя.
  
  - А, если твоему дружку?
  - Тогда вы сами получите пулю, а потом и ваш друг, а я обстрою всё так, что вы сами друг друга перебили. Разборки какие-нибудь, а я невольный свидетель. Как думаете, мне поверят?
  - Он твой отец всё-таки, - а вот пошла и жалость. Не прокатит, не со мной и не в данной ситуации.
  - Он мне отец только на бумаге, а бумажная волокита и биология меня не интересует как-то. На жалость можете не давить. У меня сестре четыре года, у неё и то лучше получается, - у Виктора опять расширились зрачки, но я не обратила на это внимания, - оружие. Всё, что у вас есть.
  
  Через минуту у меня под ногами валялись четыре пистолета. Кто мог знать, что так много их будет.
  
  - Это всё? - спросила я, они кивнула, - точно? - и опять кивки. Ладно, поверим наслово сейчас.
  
  Я тоже опустила пистолет и жестом показала отцу идти к Виктору. Он молча прошёл к нему. За всё это время он ни сказал, ни слова. Наверное, это даже к лучшему.
  
  - А теперь мне нужна правда. Только избавьте меня от аварии и слов о том, что тебе жаль до ужаса и боли. Про нормальную жизнь и всё остальное. Факты, без соплей.
  - Хорошо, это началось после смерти моих родителей, - сердце сжалось в груди от осознания того, что я прямо сейчас всё узнаю. Правда плавала практически на поверхности. - Всё свалилось слишком быстро и стремительно. Смерть родителей, женитьба, совместная ненавистная жизнь. Но я терпел, нужно было потерпеть пару лет и развод у меня в кармане, - он сжал перед собой кулак и словно вспомнил те времена. - Но до этого момента мне нужны были деньги, Виктору тоже, но мы были молоды и кредиты нам не давали, поэтому мы пошли к "главе" города, отцу Стаса и попросили в долг. Мы думали, что всё получится, что дело выгорит, и мы отдадим всё с процентами, - тут отец развёл руками, чуть наклонившись вперёд. На его месте я бы так не делала. - Первое время так и было, мы платили исправно каждый месяц. Это длилось достаточно долго. Лет десять точно, но однажды я предложил разделить бизнес. Половина на половину, платить уже по отдельности, там оставалось совсем немного долга, но я прокололся, - упёр руки в бока и посмотрел в пол, будто до сих пор удивлён тем, что произошло после.
  - Продолжай, - я подняла пистолет и качнула в сторону говорящего мужчины.
  - Что-то пошло не так, и моя часть денег практически вся сгорела, денег отдавать долг не было, а я уже написал новую расписку, что буду выплачивать всё сам без заёмов от третьих лиц. Я задолжал пару месяцев. Отдавать мне было нечем, а проценты капали, - на пару секунд он замолчал, - поэтому решил, что исчезну вместе с мамой Антона. Единственный выход был - смерть. Я связался некоторыми людьми, которые мне помогли это всё провернуть. План был идеальным, но в тот день с утра пошло всё не так, и в машине оказалась ещё и ты...
  - Я сказала, мне плевать на аварию. Плевать, как вы это сделали, плевать даже, что вы испытывали в тот момент. Мне нужны были факты. Деньги - первое настоящее зло, - он хотел что-то ответить, но я вновь перебила, - да-да, ты хотел для меня и Антона нормальной жизни без долгов. Нет тебя, нет долга, он моментально перешёл Виктору, а твой друг всегда был готов поддержать тебя. Ведь всю жизнь любил маму и хотел защитить единственную её дочь, - в который раз я увидела удивление на их лицах, - да, это я тоже знаю. А так же я знаю, что мать Антона умерла при родах четыре года назад, что у тебя есть ещё один сын и бла-бла. Это тоже мне не интересно. Я хотела голые факты, и я их получила.
  - Откуда ты это всё знаешь, - спросил меня уже Рома.
  - Занимательная история. Пошла я пару дней назад в магазин, и меня окликнул какой-то мужик, - я вздохнула, ведь этот разговор я никогда не забуду.
  
  ***
  
  
  - Екатерина, - меня кто-то окликнул. Я повернулась в сторону голоса и увидела статного мужчину в годах. Он мне кого-то напоминал, но я никак не могла понять, кто же это.
  - Мы знакомы? - спросила, когда этот мужчина подошёл ко мне.
  - Нет, ты знаешь моего сына, Стаса, - неужели это тот самый глава города, который держит тут всех в кулаке?
  - Вы тот самый? Знаете, мне идти нужно, - я постаралась побыстрее удалиться от этого человека. Проблем мне хватало с головой.
  - Нам нужно поговорить.
  - О чём мне с вами разговаривать? - вопрос вырвался раньше, чем я успела его обдумать.
  - О твоём отце.
  - Он мёртв. Десять лет уже. Не о чем разговаривать, - пожала я плечами и постаралась уйти, но меня остановили.
  - Он жив. Я знаю, это точно. Я знаю всё, что происходит в этом городе, - я сглотнула, а по спине пробежался холодок, и это было не из-за погоды.
  - Почему я должна вам верить? Родной сын вам не верит, а я должна?
  - Я тебя не буду похищать, я хочу просто с тобой поговорить и рассказать правду, которой ты достойна. Я не могу рассказать это твоему брату, ведь он не такой сильный, как ты. Ты прошла через многое и всегда почти ломалась, но в итоге, как птица Феникс, восставала из пепла.
  - Слишком много "Я". Вы эгоист, - мысленно уже соглашаясь на разговор с ним.
  - Да, я эгоист и сделал много ошибок, но хочу исправить хотя бы одну из них. С информацией, которую я тебе дам ты можешь поступать, как хочешь.
  - Хорошо.
  - Тогда пойдём, сядем в машину. Там теплее, - пояснил он, увидя мой испуганный взгляд. Я кивнула. А что нужно было ещё делать?
  - Знаешь, эта история берёт корни в глубоком прошлом, но я не буду углубляться в подробности. Дам тебе голые факты, которые я знаю. Твой отец и его лучший друг, Виктор, были молоды и решили открыть свою фирму. Денег у них не было, поэтому они пришли ко мне, чтобы взять в долг. Взяли они много, а если считать с процентами, то очень много. На лет пятнадцать выплат. Мне это было на руку, ведь пока мне должны, мне не важно мнение окружающий. Их бизнес поднялся, и всё шло хорошо, но ко мне вновь пришёл твой отец и сказал, что теперь долг они будут выплачивать по отдельности, ссылаясь на то, что решили его разделить, но при этом он попросил ещё немного денег. И опять же я согласился. Я стал авторитетнее. Но вскоре твой отец прогорел, не знаю на чём, но денег у него не было. Его могла спасти только могила. Мои люди приходили к нему много раз и пытались вытрясти долг и предупреждали, что проценты капают. Не расплатится - он покойник, - на секунду он замолчал, что-то обдумывая, а после продолжил. - Я всегда брал расписки, чтобы наверняка знать, что деньги мне вернут, но твой отец сделал так, что после его смерти весь его долг перейдёт Виктору. Тогда я не обратил на это внимание, но в скором времени он с женой разбился на машине. И это меня тоже не смутило, ведь было кому выплачивать долг, но четыре года назад, одна ворона мне принесла, что твой отец жив и у него даже в скором времени будет пополнение. На тот момент я уже был умнее, немного сбросил корону с головы и не стал высылать к нему людей. Пусть живёт, как хочет, да и долг был отдан. Но я стал за ним присматривать. Вскоре я узнал, что его жена умерла при родах, но с ребёнком всё в порядке. Кстати, у тебя есть брат. Скорее всего, твой отец хотел, чтобы ты с братом жила без этих долгов и постоянно страха, что за вами могут прийти.
  
  Он замолчал, а я не могла ничего вымолвить, я хотела только прийти домой, закрыться в комнате и разрыдаться. Я не знала, что сделать с этой информацией. Мой отец жив. Отец Антона жив. Ладно, я, но Антон любил его, почти боготворил, а всё вышло вот так.
  
  - А кто убил мою маму? Вы ведь знаете это, - прошептала я. Хотела знать ответ, я хотела знать, кого мне нужно ненавидеть.
  - Я не думаю, что ответ тебе понравится.
  - Я хочу знать, - только и произнесла я.
  - Это Рома, твой лучший друг.
  
  И вот это был, как удар ниже пояса. Не может быть... Рома. Улыбчивый парень, который изменил меня, который изменил себя.
  
  - Но почему? - дрожащим голосом спросила я и старалась сделать так, чтобы голос не дрожал, но это было давалось сложно, ведь глаза наполнялись слезами сами собой.
  - Это нужно начинать сначала. Если ты хочешь знать всё. Помнишь твоё первое похищение в начале учебного года, - я кивнула. Как это можно забыть? - Рома был там, - тут меня будто осенило. "Мелкая", ледяной голос, это был Рома, тогда он впервые меня так назвал, - это он тебя тогда похитил, но не вини его. Он не знал тебя, ему дали задание, он его выполнил. Тогда ещё невеста Стаса тебе помогла. Ты, наверное, задаёшься вопросом, что она там вообще делала? А это я ей сказал, чтобы она быстро ехала туда и помогла тебе любыми способами. Невеста Стаса не пропала, и с ней ничего не случилось. Она живёт у меня в доме, не очень далеко отсюда. Я хотел защитить и её, и внучку. Тогда я понимал, что вся эта власть полный бред, но Стас закрылся и не стал меня даже слушать, только обвинял во всех смертных грехах. И он прав, но я всегда присматривал за ним. Хоть я уже не могу завязать с криминалом, зато он решил, что вообще не будет в него ввязываться, и это было самым правильным решением за всю его жизнь. Стас увидит дочь и невесту, но сначала я должен умереть. Иначе всё будет в пустую. Тогда, может, сын простит меня, но это не факт ещё. Но я что-то отвлёкся. Так вот, после Рома начал за тобой следить и выжидать удачного момента, когда можно будет выполнить очередной заказ, а именно пустить тебе пулю в лоб. Я ничего не мог с этим сделать, только наблюдать. Потом ты попала в больницу, а Рома решил изменить тактику, познакомиться с тобой и быть рядом. Я не знаю, что изменилось, но в какой-то момент из волка он превратился в защитника, но твоя мать как-то про это узнала и пыталась защитить, но увы, ты отказалась. А после последовало ещё одно похищение, но это был уже заказ Виктора, который так же хотел защитить единственную дочь любимой женщины.
  - Простите, что перебиваю, но почему я тогда думала, что первое и второе похищение сделал один человек? Почему Павел или как его, подыграл мне?
  - Этого я не знаю, но Рома изменился из профи в убийствах, он превратился в пушистого котёнка, но риск остался того, что тебя всё же убьют. Я до сих пор не знаю, кому ты так помешала, но Рома не мог допустить, чтобы тебя убили. Он к тебе слишком привязался. Вот и пришлось ему выбирать между тобой и матерью. После смерти твоей матери тебя уже никто не хотел убить. А Рома вообще исчез из поля зрения и завязал со всем этим криминалом. Это, наверное, всё.
  
  Ненавижу ли я Рому в данный момент, да, скорее всего, да, но какая-то часть меня всё ещё никак не могла поверить, что Рома - это тот самый человек, который пытался убить меня и убил мою мать.
  
  - Кать, я должен попросить тебя сделать одну вещь без каких-либо вопросов, - мне было уже всё равно, что он попросит, стало плевать на всё, - ты после одиннадцатого класса должна исчезнуть на пару лет.
  - Что? - спросила я, так как он сам сказал, что всё закончилось.
  - Без вопросов помнишь? - я кивнула.
  
  ***
  
  
  - Ну вот, как-то так, - я рассказала им свою версию происходящего, кроме исчезновения, так как об этом никто знать не должен.
  - Это невероятно, - произнёс отец.
  - Кстати, дорогой папочка, если ты решишь ворваться в мою жизнь, в жизнь Антона или вообще вернуться, то не советую тебе этого делать. Где был все эти годы, там и будь. Не надо портить жизнь всем, ты и так прекрасно с этим справился. Я сама завтра расскажу всё Антону, и пусть он сам решает общаться с тобой или нет. Твой адрес у меня есть, - после я обратилась к Виктору. - А если вы ещё раз попробуете пристрелить Рому, то вас найдут другие люди, и им будет плевать, сколько там у вас денег. Всё ясно? Если да, то валите к чертям отсюда.
  
  Как ни странно, они ушли, и я смогла, наконец, вздохнуть с облегчением и дать волю нервам. Руки начали трястись, а язык заплетаться.
  
  - Забери свою зажигалку, она меня всегда пугала, - сказала я Роме, протягивая ему его "пистолет".
  - Знаешь, идти на вооруженных с зажигалкой было глупо и опасно.
  - Рома-Рома, главное убедить их в том, что я собираюсь стрелять, а остальное дело техники.
  - Я тебя начинаю бояться.
  - А вот этого не надо. Ведь больше такого не повториться. Никогда. На этом всё закончится. Я, наконец, могу перевернуть страницу своей жизни.
  
  Он покачал головой и пошел за ноутбуком. Время у нас ещё было, чтобы посмотреть фильм. Как и обещалось, Рома отвез меня домой ближе к вечеру. День был насыщенным, и мне хотелось просто завалиться спать, но не тут-то было. Зайдя в гостиную, я увидела Андрея, сидящего за моим ноутбуком.
  
  - Что происходит? Где все?
  - Неужели, я уже думал звонить вам. С Днём Рождения, - встал он с дивана и подмигнул мне.
  - У меня был сложный день, и я не понимаю.
  - Прислушайся.
  
  Я слушала и ничего не слышала. Было тихо. Тишина. Моя мечта сбылась. И тут до меня дошло.
  
  - Это ты всех выпроводил, - воскликнула я, смотря прямо в его глаза.
  - Да, считай это мой подарок, конечно, не такой, как... - я хотела, чтобы он заткнулся, поэтому подошла и, притянув к себе, поцеловала. Пусть завтра у меня будет день ещё тяжелее. Брат может меня просто возненавидеть, но сейчас я просто хочу быть счастливой. Ведь жизнь начинается заново.
  - Я люблю тебя, - произнесла я, отрываясь от губ Андрея, он лишь улыбнулся, сверкнул своими глазёнками и передразнил меня.
  - Наверное.
  
  Я рассмеялась. Сейчас я счастлива и плевать, что было до этого, плевать, что будет завтра. Здесь и сейчас я счастлива и этого достаточно. Моя новая жизнь начинается. И пусть после выпускного я исчезну. У меня и на этот счёт есть свой план. Я больше не буду бояться что-либо сделать. Я буду бороться за своё счастье, и плевать какими способами.
  
  Эпилог
  
  "Привет, Андрей.
  Привет, милый.
  Привет, любимый.
  
  Нет, не так. Я не знаю, как начать это письмо. Да и письма давно никто не пишет, но я напишу, ведь хочу видеть тебя рядом с собой. Я не знаю, как написать то, что должна тебе сказать. Я просто не знаю, ждёшь ли ты меня ещё, не знаю, что ты ко мне испытываешь. Ненависть? Да, возможно, я бы тоже себя ненавидела. Хотя нет, я ненавижу себя за то, что сделала. Знаешь, а я скучаю, каждый день мечтаю сорвать с места и вернуться, но не могу. И сказать не могу почему, ведь сама не знаю, зачем это всё. Я сама в полном неведении. Поняла только одну вещь: все вещи в моей жизни проходили за считанные секунды, за считанные мгновения. Жизнь столько раз раскалывалась на "до" и "после", но в итоге происходило одно и то же, а именно это "до" и "после" собирались в одно, в единственное "сейчас". Слишком сложно? Я знаю, но и редактировать не хочу, просто нет желания.
  
  Прошло уже пять месяцев. Для кого-то это просто месяцы, а для меня это время стало адом. Это были не просто пять месяцев, а пять месяцев без тебя, без твоей улыбки, подколов, объятий, без твоих поцелуев. Не знаю, как я ещё жива без них, но я стараюсь, ведь я ждала этого дня, когда мне всё-таки дадут добро, чтобы написать это письмо, но я лью воду и прекрасно это знаю. Я могу долго писать и распинаться, а ты можешь уже давно выбросить эту непонятную бумагу, которая пришла тебе.
  
  Скоро Новый год, знаю, что наша история началась в Новый год. Именно тогда мы перестали быть баранами, именно тогда я поняла, что все месяцы, которые страдала можно просто вычеркнуть из моей жизни. И вот опять отвлекаюсь и начинаю лить воду, которая тебе совершенно не нужна, но я не знаю, как ещё написать, как ты мне нужен и дорог.
  
  Если ты меня ненавидишь, то не нужно ничего делать, просто выбрось конверт со всем содержимым, а лучше сожги, чтобы его никто не увидел и чтобы это стало очередным нашим маленьким секретом. Но если ты всё ещё что-то ко мне испытываешь, если ты всё ещё любишь меня, то в конверте находится адрес, приезжай тогда, когда будешь готов. Я буду ждать, неважно сколько, ведь я прекрасно знаю, что тебя мне никто не заменит, ты такой единственный и родной.
  И напоследок. Спасибо за то, что ты мне подарил, спасибо за ту первую нашу тишину, за те эмоции, которые я испытывала при виде тебя. Просто спасибо тебе за всё. Нет, и опять не так. Не обращай внимания на исправления, если, конечно, ты дошел до этого момента. Я отправляю тебе черновик, именно здесь все мои эмоции и чувства. Не хочу больше распинаться, не хочу больше писать воду, поэтому напишу просто.
  
  Я люблю тебя. Я люблю каждую твою черту, каждый твой жест, каждую твою частичку и никто тебя никогда не заменит.
  
  Я просто люблю тебя и буду ждать всегда".
  
  Спустя приличное количество лет
  
  "Привет, мам.
  Какое по счёту это письмо? Я сбилась со счёта уже, но психологи говорят, что так можно выплеснуть эмоции. И я это знаю, ведь я сама давно уже дипломированный психолог. Но и ещё я знаю, что это последнее моё письмо, так как нельзя жить в выдуманном мире, нельзя сильно этим увлекаться. Я просто хочу сказать тебе напоследок, что счастлива. Я просто счастлива. У меня есть всё, о чём мечтает любая женщина. У меня есть любящий муж, который иногда ведёт себя, как ребёнок, но я не могу этого изменить. Тем более за это я его и полюбила. Знаешь, я каждый день влюбляюсь в него всё сильнее и сильнее. У меня есть прекрасная дочь, которая просто папенькина дочка. Она не только до ужаса похожа на него, но ещё и ведёт себя, как он, и иногда меня это пугает, но даже в такие секунды я счастлива.
  
  Я прекрасно знаю, что всегда говорила, что не нужен мне муж, дети, друзья. Мне ведь всегда было хорошо одной, в тишине, но Андрей показал мне, что тишина может быть разной. И в той тишине, которую показал он мне, я бы жила всю жизнь.
  
  Сегодня нашей дочери уже пять лет. К нам приедет много гостей. Стас со своей женой и дочерью, да, он смог принять то, что она ему рассказала, он всё понял и простил отца, но было поздно. Лилька приедет с сыном, она тоже счастлива, хоть и без Сени, полгода назад он попал в аварию и всё, его не стало. Не знаю, как справляется Лиля, но мне она сказала, что он всё ещё здесь рядом. И знаешь, я верю ей. Ведь я ощущаю тебя рядом с собой. Твою защиту. Жаль, что мы всё понимаем слишком поздно. Антон приедет с дочерью и сыном. Да, у твоего племенника двойня. Прекрасные дети, вот только дерутся и ругаются слишком часто. Анька и Артём с детьми тоже обещали заехать. Игорь, Маша и даже Виктор. Не знаю, будешь ли ты рада это услышать, но однажды Виктор появился на пороге нашего дома, начал извиняться и говорить о том, каким был идиотом. Не знаю, как, но Игорь с Машей переехали к нему, и у них всё хорошо. Правда. Ты не представляешь, какая Машка выросла красавица, поэтому Игорь частенько влипает из-за неё в неприятности.
  
  Моя жизнь никогда не была прекрасной и, как в сказке, и я часто переставала бороться, но сейчас понимаю, что все мои ошибки, все мои принятые решения вели меня именно к этому моменту. К тому моменту, когда я счастлива, когда я действительно могу ярко улыбаться и не претворяться.
  
  И я должна сказать тебе за это спасибо. Спасибо за защиту и любовь, которую я пытаюсь передать своей дочери и мужу. Просто спасибо тебе.
  
  Я люблю тебя, мамочка и прощай теперь навсегда. Не переживай, у нас всё хорошо было и будет"
  
   Конец
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"