Я отпила глоток шампанского и улыбнулась собеседнику. Десятый граф Лаваль увлеченно рассказывал мне о достоинствах и недостатках любимой им породы охотничьих собак. Если бы я внимательно слушала, то, вероятно, все принадлежащие моей семье поместья были бы немедленно укомплектованы элкхаундами, но, каюсь, этот информационный поток я пропускала над собой. Зато, под прикрытием увлеченно размахивающего руками юного графа, я могла сколько угодно рассматривать остальных, собравшихся в гостиной особняка Лаваль-Корнийер. А вернее, остальную - баронессу Джулию Макмердок.
Вызывающее ало-золотое платье она сменила на столь же вызывающее черно-белое; платье это обтягивало ее так сильно, что я всерьез опасалась, как бы оно не лопнуло. Высокая прическа была украшена перьями и крупными бриллиантами, а шпильки остроносых туфель при необходимости отлично послужили бы вместо шампуров, такие они были длинные, тонкие и острые.
Наверное, под угрозой казни я смогла бы стоять на таких каблуках, но сделать шаг - вряд ли. Ну, что же делать, все мы несовершенны.
Аперитив, поданный в парадной гостиной перед обедом, наводил на мысли о праздновании. И, хотя хозяйка дома не изменила трауру и была в черном и лиловом, ничто иное не напоминало о недавней смерти ее мужа.
После нашей беседы Оливия провела нас с Пьером в кабинет покойного мужа, где я быстро убедилась в полном отсутствии каких-либо интересующих нас документов. То ли их тут изначально не было, то ли баронесса уже успела их прибрать к рукам. Я порекомендовала хозяйке дома не давать сыну слишком близко общаться с опасной гостьей, и она немедленно отправила за ним лакея: в таком большом хозяйстве всегда можно найти серьезное дело, требующее срочного решения. А мы с Пьером, ведомые Фергюсоном, отправились в свои комнаты. Лично у меня было три важных дела: поговорить с дворецким наедине, подобрать образ для вечера и согласовать с Пьером, кто из нас что делает.
Фергюсон придержал передо мной дверь, и я окинула спальню взглядом: зеленые и голубые тона, букет бледно-розовых роз на консоли возле зеркала, окна в сад. Мило.
- Войдите, Фергюсон, у меня к вам вопрос.
- Да, мадам, - он вошел и аккуратно затворил дверь. - Дверь в ванную комнату справа от изголовья кровати, если у вас есть какие-то специальные пожелания по ароматам...
- Ее сиятельство предупредила вас, что для всех, кроме нее, я буду представляться другим именем?
- Да, мадам Фельтрини.
Ага, Оливия не только предупредила его, но и сказала, как я буду себя называть.
- Отлично. Есть среди слуг кто-то, кому нельзя доверять? Если да, отошлите их на пару дней. Еще бы лучше уволить, но на ваше усмотрение.
- Я так и сделаю, мадам.
- Присмотритесь к баронессе Макмердок и ее спутнику. Приставьте к ним тех из слуг, кто сможет не только смотреть и слушать, но видеть и слышать. Но с полной осторожностью!
- Да, мадам.
- С вами приятно иметь дело, Фергюсон. Спасибо, - и я отпустила дворецкого.
Пьера разместили в соседней комнате, так что ему не потребовалось много времени, чтобы откликнуться на мой вызов.
- Госпожа профессор... - начал он, закрывая дверь и привычным жестом ставя полог тишины.
- Нет-нет, Пьер, пока мы здесь - я София Фельтрини. Профессора Редфилд не вспоминай вообще.
- Понятно, ну, а кто тогда я? Почему приехал с вами?
- Хороший вопрос. Макмердок приехала с секретарем, но мне это не подходит. Я - школьная подруга Оливии, и мне здесь секретарь ни к чему. Жених? Кузен?
- Мне кажется, лучше кузен. Вы легкомысленны, и я сопровождаю вас по просьбе ваших родителей. С одним мужем вы уже развелись, и они не хотят, чтобы сорвался ваш новый брак, выгодный для них.
- Неплохо. Если ты к слову обронишь пару-тройку слов из этой легенды одному из наших фигурантов, будет совсем хорошо. Имя пусть остается твое собственное, оно ее не насторожит. И постарайся называть меня на "ты", раз уж мы кузены.
- Понял.
- Вот что важно: присмотрись к детям. Мы видели юного графа мельком, я не заметила в его ауре никаких способностей к магии, но все равно, нужно поглядеть повнимательнее. Не знаю, будет ли за ужином девочка, если да - посмотрим и на нее, потом сравним впечатления. И попробуй поговорить с Панайотисом, может, что-то обронит. Хотя и вряд ли.
- Панайотис - это?...
- Секретарь баронессы Макмердок. Думаю, что он будет на ужине, это ведь не светский прием.
- Скажите, госпожа профессор... да-да, я помню, но один вопрос, пока мы остаемся сами собой, можно?
- Слушаю, - я оперлась на подоконник и выглянула в сад. Никого.
- Почему Служба не может попросту арестовать эту Макмердок и все из нее вытрясти? Так сказать, дела, пароли, явки?
- Дело в том, что на момент, когда ее имя всплыло в деле, в Лютеции она отсутствовала. Колонель Брихсдорн объявил ее в розыск, но до сего момента ее никто в Галлии не нашел. Так вот нам повезло. Я могу сейчас вызвать патруль Службы, и ночь она проведет в камере - ну, а вдруг мы что-то сумеем выяснить, пока она на свободе, и не подозревает, кто мы такие.
- А если подозревает? - сомнения в голосе Пьера было немало. - Она может как-то навредить... вам или расследованию?
- К счастью, ни она, ни Панайотис ни разу не маги. Нет, не думаю, что она сможет что-то... - Я прошлась по комнате и села в кресло. Меня грызла одна мысль, и я озвучила ее Пьеру, - Не могу понять, зачем она вообще сюда приехала. Последние месяцы Лаваль жил в Лютеции, в поместье наведывался на один-два дня. Дел он здесь не вел, никого и никогда не принимал. Переправить к жене какие-то документы перед арестом не мог, все было проделано внезапно. Что ей тут понадобилось?
Монжо пожал плечами.
- Что гадать? Сможем - узнаем.
- Да, ты прав. Иди к себе, буду лицо лепить. Сделаю эдакую пышную брюнетку южного типа...
- С родинкой над губой, - дополнил он образ.
- Вот именно.
Продолжение от 15 марта
Итак, я продолжала слушать юного графа, перешедшего с описания достоинств элкхаундов на рассказ о том, какую дичь и в каких количествах удавалось ему добыть в окрестных лесах. Улыбаясь и кивая, я внимательно изучала ауру собеседника. Да, как я и говорила - нет ни следа способностей к магии, только небольшой Дар. Непонятно пока, к чему именно, но это в любом случае вряд ли могло заинтересовать Яначека. Бывает, что человека, не способного к магии, боги одаривают неким талантом, чаще всего не очень полезным: умение подражать голосам, способности к языкам, как у моего правнука Норберта, или возможность отличать цвета с закрытыми глазами...
- Прошу к столу, господа, - прервал мои размышления голос хозяйки дома.
Обед был сервирован в малой столовой, относительно небольшой. Во всяком случае, для компании, собравшейся за столом, в самый раз. Как я и предполагала, за обедом нам представили Марию, младшего ребенка Лавалей. Гувернантка привезла ее в кресле-каталке, поставила кресло рядом со стулом графини и сама села с другой стороны.
Мария Корбюзон де Лаваль выглядела... неожиданно. Для десятилетней девочки она была совсем крошкой - рост, ручки-спички, крохотное личико. Для ребенка, проболевшего всю свою жизнь, она была чересчур румяной, веселой, активной. Помнится, Лаваль писал, что она не могла ни ходить, ни говорить, а сейчас голосок ее звенел, пока она рассказывала матери о прочитанной ею сказке. Я переключилась на магическое зрение, и только усилием воли сумела не отшатнуться, не ахнуть, вообще никак не выдать себя. В ауре девочки была хорошо видна способность к магии. Черно-алые пятна: некромантия, магия крови, магия смерти.
Вот зачем приехала сюда Джулия Макмердок: Яначек не просто вылечил ребенка, он присмотрел себе ученицу...
Тем временем Оливия с удовольствием рассказывала баронессе о том, как счастлива она, что к ней в тяжелую минуту приехала ее школьная подруга, София - ах, шесть лет в одной келье в монастырской школе! Я оторвалась от созерцания грозных сполохов в ауре маленькой Марии и включилась в общий разговор.
- София, а вы маг? - неожиданно спросила баронесса Макмердок.
- О нет, к счастью! Я не унаследовала от моих родителей магических способностей, получила только Дар.
- И какой же? Или это секрет? - продолжала допытываться та.
- Ну что вы, Джулия, никакого секрета. Я могу создавать фантомы - ненадолго, и получаются у меня почему-то только цветы. Но все же это бывает приятно, правда, милая? - повернулась я к Марии, одновременно щелчком пальцев создавая перед каждой из присутствующих женщин букет.
Перед девочкой оказались ландыши, перед Оливией - хризантемы, ну, а баронессе достались ярко-алые маки.
- Очень красиво! - захлопала в ладоши Мария. - А я тоже могу!
И она ткнула пальчиком в самую середину своего букета. На длинном зеленом листе ландыша появился бронзовый жук.
Краем глаза я заметила, как глаза баронессы на мгновение сузились. Да, девочку нужно увозить срочно. И немедленно начинать обучение. Маг такой силы с природными способностями в магии смерти не может оставаться необученным, иначе это чревато большими неприятностями, и для нее самой, и для окружающих.
Мои букеты развеялись минут через пятнадцать, как раз к десерту. Я к сладкому равнодушна почти всегда, поэтому попросила подать мне фруктов и немного аква-виты. Мой образ легкомысленной разведенной дамочки от этого, я думаю, не пострадает.
После обеда гувернантка увезла Марию, а взрослые перешли в гостиную, где и устроились за кофе и ликерами. Баронесса немедленно начала новую атаку, все-таки чем-то я вызвала у нее подозрения.
- Скажите, София, вы ведь постоянно живете в Лации?
- Да, в Медиолануме, - кивнула я. Ну-ну, попробуй поймать меня на незнании города, где я прожила почти десять лет. И не худшие годы, надо заметить - как раз тогда и начинался мой роман с последним мужем, Ласло...
- И вы так быстро сюда примчались после известия о гибели графа! Вот что значит настоящая женская дружба!
Если учесть, что никакого сообщения о смерти Лаваля не было нигде, получается, что ты прокололась, милая.
- Что вы, Джулия! Я и не знала ни о чем, просто заехала в гости, мы давно уже договаривались с Оливией, что я навещу ее. А тут уже узнала о таком несчастье... Только мне кажется, что в газетах не было некролога, разве не так, Пьер? Ох. Оливия, прости, что мы напомнили тебе о твоем горе! Я такая неуклюжая!
- Ничего, дорогая, - холодно ответила вдова, глядя при этом на баронессу, и решительно поднялась из кресла. - Что ж, время позднее, все устали. В ваших комнатах все готово для отдыха.
Отдыхать мне было еще рано. Я выждала часа полтора, проведя их за чтением Вестника Магической Академии - ни одной интересной статьи, ни одной новой разработки, кстати. Вернусь в Лютецию, надо будет хорошенько пнуть редактора: если новости не идут к тебе сами, значит, надо за ними побегать! Когда дом затих, я отложила коммуникатор и вышла из комнаты. Свет в коридоре был пригашен, только одна лампа освещала лестницу. Я остановилась на верхней ступеньке, чтобы сообразить, где покои хозяйки, как вдруг толчок в спину отправил меня в полет, и свет погас.