Брашер качнулся вперед, потом, будто не веря собственным глазам, протянул руку и пощупал край рамы.
- Ну же, Теодор, скорее! - подбодрил его Кайонн. - Мы не знаем, сколько продержится этот, условно говоря, портал.
Это подействовало: тот метнулся к столу, схватил толстый том и пару тетрадей и выпрыгнул из золоченой рамы. Будто только этого кто-то и ожидал, в раме стало вновь появляться зеркальное стекло, сперва совсем тоненькое и полупрозрачное. Все-таки это было и в самом деле больше всего похоже на то, как схватывается льдом вода в проруби. Еще несколько мгновений, и перед нами опять было зеркало, исправно отражающее обстановку зала.
Брашер бросил на пол свои тетради и схватил меня и Кайонна за руки.
- Все-таки получилось! - твердил он, - боги всемилостивые, все-таки получилось! Друзья мои, скажите что-нибудь, я столько лет не слышал человеческого голоса! Самое ужасное, что там было - это абсолютная тишина. Вы спасли меня!
Он кинулся обнимать меня, потом Кайонна, потом снова меня...
- Знаете, давайте продолжим разговор у меня в кабинете, - предложил ректор. - Или, хотите - пойдем в сад?
- Сад? Ох... Я забыл, совсем забыл, что бывают сады, леса, деревья, реки... Море, я ведь могу отправиться к морю! - бормотал Брашер, не в силах выпустить мою руку.
Хорошо, что портал в кабинет ректора я уже открывала без лишних жестов, он был попросту привязан к ауре - так же, как портал откуда угодно в мой особняк или в приемную Службы безопасности. Мы выпали из портала, и через минуту Жанна внесла поднос с чайником, чашками, пирожками в корзинке, прикрытой белой салфеткой, и большим термосом с травяным отваром для Кайонна.
Брашер бросился к окну, распахнул его и застыл, глядя во двор Академии. Там как раз завхоз распекал нерадивого орка-дворника, используя при этом выражения настолько непарламентские, что я заслушалась. Но Брашер впитывал эти звуки, словно сладчайшую музыку. А уж когда колокола прозвонили полдень - сперва на Башне Святых сердец, что на холме Мучеников, а потом и в других храмах центра Лютеции, - он вцепился в подоконник так, что пальцы побелели.
- Теодор, - я положила ладонь на его руку. Он вздрогнул. - Пойдемте, выпьем чаю и освободим господина ректора от нашего присутствия. Хотите, я с вами прогуляюсь по Лютеции, покажу, где что. Вы ведь давно здесь не были...
Сознаюсь, последняя фраза прозвучала по-идиотски, но я пока не знала, как и о чем с ним разговаривать. К счастью, мои моральные мучения Брашер прекратил сам, и наилучшим образом: он поцеловал мне руку, сел в кресло, спокойно налил себе чаю и взял пирожок.
- Итак, друзья мои, я был в заключении больше трехсот лет по вашему ходу времени. Для меня прошло около ста, и, честно говоря, если бы я знал заранее, какие будут эти годы, я бы покончил с собой немедленно. Я... мне столько всего нужно сказать, сделать, узнать сразу, что я даже не понимаю, с чего же начинать, - чашка в руке Брашера опасно задрожала, и он поставил ее на стол.
- У меня есть предложение, Теодор, - начала я одновременно с Кайонном. Мы рассмеялись, и он жестом предложил мне продолжать. - Сейчас мы с вами отправимся в мой дом, чтобы вы могли переодеться в современную одежду и слегка осмотреться. Потом погуляем по городу, пообедаем и я отвечу на те из ваших вопросов, на которые смогу. А потом мы отправимся кое на кого посмотреть...
- На кого? - заинтересовался он.
- Вам понравится, обещаю! Еще момент: думаю, пока будут утрясаться всякие формальности с документами, работой, деньгами на жизнь и прочим, вы можете остановиться у меня. Особняк большой, я через неделю отправлюсь в Степь, и мешать вам не буду.
- Лавиния, спасибо! Я... приду в себя и пойму, как мне жить дальше. Знаете, пока я был... там... - Теодор голосом выделил это слово, - я думал только о том, как выбраться. Всегда, в любую минуту. И еще не привык к тому, что нужно теперь придумывать, как дальше жить.
Продолжение от 1 мая
- Разберетесь, не маленький, - хмыкнул Кайонн. - И, Теодор, очень важный момент: вы уже поняли, что магия времени как направление у нас просто исчезла? Вам придется - ну, разумеется, когда вы наладите свою жизнь - взять на себя развитие этой области. Вы согласны?
- То есть, вы от лица Академии вот так, с ходу, предлагаете мне работу? - Брашер поднял левую бровь.
- Работу, достойную зарплату, учеников, лабораторию, квартиру в общежитии для преподавателей... Темный, да вы будете основателем новой ветви магии! - Кайонн вскочил и заходил по кабинету. - Я не понимаю, как, каким образом ни один из магических университетов не стал тогда продолжать эту работу!
- Я этого тоже пока не понимаю, - кивнул Теодор. - Да, исследования были сосредоточены в Пражском университете, но ведь и в Медиолануме, и в Виттенберге тоже изучали эту тему! В Медиолануме, сколько я помню, даже кафедру собирались организовать. И потом, у нас в Праге, даже если я исчез, испарился - оставались мои ученики. Яначек... ох, попался бы мне этот мальчишка, шею бы свернул! Ладно, Темный с ним, с Яначеком. Но ведь был Шимон Врожецкий, была, в конце концов, Марта!
- Насколько нам известно, Шимон Врожецкий погиб при взрыве своей лаборатории в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году от Открытия дорог, - сказала я. - И занимался он в эту пору разработкой универсального путевого заклинания. Понимаете? Не временными порталами, даже не окнами в прошлое, а всего лишь универсальным порталом. А вся информация о Марте Яначек заканчивается сообщением о ее защите диссертации, под вашим руководством. Сами понимаете, это еще на сто пятьдесят лет раньше. И все, Теодор, и все!
- Вот, значит, как... - медленно проговорил Брашер. - Марта должна была стать моей женой, а за неделю до свадьбы я и... пропал.
Мы с Кайонном переглянулись.
Может ли быть, что неустановленный пока Герберт, племянник Яначека - это сын Брашера? И если так, то чью сторону примет в результате спасенный нами маг?
- Ну, хорошо! - я хлопнула ладонью по столу. - Теодор, я предлагаю освободить уважаемого ректора от нашего присутствия. Пойдемте, нас ждет Лютеция!
Я протянула Брашеру руку и он, помедлив, взялся за нее. Портал в мой домашний кабинет распахнулся, и мы сделали шаг вперед.
Стоило мне сесть в кресло и протянуть руку к колокольчику, как Бакстон уже стоял в дверях.
- Кто-нибудь спрашивал меня? - поинтересовалась я, копаясь в ящиках стола в поисках запасного коммуникатора.
- Нет, мадам. Прикажете приготовить комнату для гостей?
Я оторвалась от поисков и воззрилась на него с некоторым изумлением. Столько лет служит у меня этот потрясающий человек, а я все не перестаю удивляться тому, как он опережает мои распоряжения своими действиями!
- Да, Бакстон. Это господин Брашер, он останется у нас в доме на некоторое время. Приготовьте голубую комнату для гостей, допуск по всему дому и в сад. И, само собой, завтраки и прочее. И вот еще что: господину Брашеру нужно подобрать одежду... в более современном стиле, вы понимаете.
Мы с Бакстоном посмотрели на Брашера: ну, и в самом деле, черный камзол, шитый серебром, ботфорты, белая рубашка с кружевными манжетами и воротником были бы хороши для съемок исторического головидео, но вот выходить в этом в город я бы не стала.
- Я понимаю, мадам. Господин Брашер, пойдемте, я думаю, что смогу найти что-то подходящее.
Пока моего гостя переодевали, я извлекла из кармана куртки подозрительно затихший блокнот.
- Жиль?
- А? - блокнот встряхнул страницами и превратился в привычную уже толстую книгу. - Да, Лавиния, извини. Все-таки мне приходится часть функций отключать, когда я в таком... эээ... сокращенном виде, поэтому энергия быстрее иссякает. Ну что, вы о чем-то договорились с нашим спасенным?
- Ну да, решили, что пока он поживет здесь. Сейчас его переоденут, и я хочу вывести его в город, прогуляться. Все-таки человек столько лет сидел под замком. Ты как, погуляешь с нами, или останешься?
- Останусь, - Жиль задумчиво пожевал губами. - Странная какая-то история с магией времени. То все было и было, а потом вдруг хлоп! - и сама идея ее исчезла. И что, все из-за того, что пропал один-единственный магистр? Мы, конечно, твердо верим в роль личности в истории, но всему должен быть предел, да. Покопаюсь. Подключи меня к Сети.
Едва я подключила USB-кабель к порту в корешке Книги и закрыла пространственный сейф, как в дверь кабинета постучали.
Ну что же, Бакстон, как и всегда, был на высоте: в джинсах, футболке и куртке тонкой лайки, модно подстриженный, Бражер выглядел не старше моих студентов. Вот, это я кстати вспомнила!
- Бакстон, если будет сообщение от Сирила Уорнбека, сразу же найдите меня.
- Вы предполагаете оставаться в городе, мадам?
- Да, а что?
- Тогда я взял на себя смелость заказать вам и господину Брашеру билеты на световое шоу на острове Сите. Начало в одиннадцать вечера, - он протянул мне билеты.
- Бакстон, это прекрасно! Как вы догадались? Я уже много лет не попадала на это шоу, спасибо!
Действительно, замечательная идея, чтобы закончить вечер. Длинный был день и для меня, и для Брашера. Для Брашера уж в особенности.
Когда мы спустились на набережную Сены, снова зазвонили колокола, уже к вечерней службе.
- Лавиния, скажите... - начал Брашер.
- Да-да? Ну, говорите уже, Теодор, не тратьте время!
- Да, простите... я все удивляюсь, когда на мои слова вдруг кто-то отвечает...
Тьфу ты, боги и демоны! Я все время забываю, что нужно обращаться с моим спутником, как с тухлым яйцом. А уж когда его облачили в джинсы и кожу, так все время приходится держать себя за язык, чтобы не смущать беднягу слишком вольным обращением.
- Я слушаю вас, Теодор! Не обижайтесь, мы здесь... сейчас... привыкли торопиться.
- Да, я уже понял. И даже, может быть, скоро тоже стану спешить, как вы. Лавиния, скажите, а верите ли вы в Единого?
Вот это неожиданный вопрос...
- Ну, Теодор, я даже и не знаю, что сказать. Меня, например, воспитывали в вере в Пятерых.
- Вы из Бритвальда, так ведь/?
- Вы правы. Более того, значительная часть моей семьи до сих пор живет в Люнденвике, - подтвердила я его догадку. - Так вот, с течением времени я как-то... отдалилась от этой веры. А вообще, здесь, в Лютеции, очень много храмов Единого, хотя, конечно, больше всего их в Лации и в Спанье. Еще в Союзе королевств популярна вера в Богиню-Мать, ну, и есть некий общий Пантеон, где каждый выбирает покровителя себе по плечу. Даже у воров и лжецов есть свой бог.
- Дайте, угадаю... неужели Локи?
- Да, именно он. Поклоняются ему немногие, но в некоторые дня года - ну, в Самайн, например, даже поклонники Единого приносят на алтарь Локи дары. А почему вы спросили?
- Видите ли... всю жизнь я верил в Единого. И там, в том жутком доме, поклялся себе: если удастся выйти, первое, что сделаю - пойду в храм и помолюсь. Поэтому и хочу попросить вас, проводите меня к ближайшему храму.
У меня и сомнений не возникло: дважды за последний месяц дорога приводила меня в собор святого Северина. А сейчас всего-то и нужно было: пересечь Сену по ближайшему мосту, Понт-сен-Мишель, и свернуть по набережной налево.
Снова в соборе звучал орган, но на сей раз музыкант не разыгрывался, не проверял себя на длинных пассажах. Токката звенела под сводами, летела к небесам и сводила сущее с вечным.
Брашер застыл перед входом, потом решительно прошел вперед и преклонил колена перед образом. Я села в стороне на скамью и приготовилась ждать.
- Здравствуйте, Лавиния! - прозвучал голос у меня за спиной.
- Добрый день, отец Гийом!
- Я вижу, вы решили какую-то большую проблему. Для себя или для всех?
- Ох, отец Гийом, для себя решила, а вот для всех, скорее, я ее принесла. Скажите мне, что говорит ваш бог о пропавших знаниях?
- Наш бог... Лавиния, любой бог говорит устами его служителей. Если вы спросите меня, я скажу, что знания не всегда идут во благо. Вот только кто может решить, что есть благо?
- Вот именно, - тихо сказала я. - И еще: то, что видится благом сегодня, завтра покажется ерундой, а послезавтра может взорвать мир.
- Да, вот именно. Поэтому любой, живущий в этом мире, может действовать только одним способом: спрашивая свою совесть. Нет другого судьи для смертного.
- Каждый может ошибиться в таком случае, разве нет?
- Каждый может ошибиться, это правда. Но через сто лет твоя ошибка будет казаться не страшнее майского жука, а через триста - о ней никто не вспомнит.
Отец Гийом коротко поклонился мне и отошел, а я еще раз окинула мысленным взором возможные последствия своей ошибки: разрушенные столицы, снесенные храмы, горящие дома... Нет, отец Гийом, эта ошибка вот уже триста лет портит таблицу умножения!
Брашер появился минут через сорок; успокоенный, с просветленным взглядом. Признаться, я даже позавидовала ему: хотела бы я найти алтарь, на который могу скинуть ответственность...
- Лавиния, стыдно сказать, но я хочу есть! - радостно сказал он.
- Ну, зря, что ли, ты заново родился в мировой столице гурмэ? - хмыкнула я. - Чего тебе хочется? Мяса, рыбы, устриц, трюфелей? Простого или сложного?
- Знаешь, наверное, чего попроще. Кусок мяса, стакан красного вина...
- Отлично. Тогда не будем обременять метрдотелей роскошных ресторанов поисками столика для нас, а пойдем-ка мы в один небольшой рыбацкий кабачок...
В таверне "Старый гоблин" сегодня было малолюдно. Официантка посадила нас за удобный стол в дальнем углу, и потянулась, было, за меню, но я ее остановила.
- Пожалуйста, принесите нам кувшин домашнего красного вина, по антрекоту и хлеба. И еще, скажите, мадам Шарро сегодня здесь?
- Хозяйка всегда здесь. Прикажете позвать?
- Не надо, - за моим правым плечом прозвучал знакомый голос. - Иди, Лили, принеси вина из моей бочки. Здравствуйте, госпожа Редфилд!
- Добрый вечер, Мари! Выпьете с нами по стаканчику?
Мари не отказалась выпить, и поболтала с нами немного о городских новостях. А главное - она увидела и запомнила моего спутника. Теперь Брашеру ничто не грозит в Лютеции, даже если он решит ночью наведаться на Центральный рынок.
Вино было превосходным, мясо таяло во рту, городские новости поражали умеренностью, и я расслабилась. В конце концов, имею я право забыть о возрасте, звании архимага, должности и прочем, и побыть просто женщиной?
После ужина и вина, фейерверка и светового шоу мы возвращались в мой дом и остановились на набережной. Брашер тронул меня за руку:
- Лавиния... спасибо вам! Кажется, я начинаю привыкать к новой жизни.
- Надеюсь, - усмехнулась я. - Вы ведь сейчас вроде студента, сдавшего первую сессию: все дороги открыты, и все ведут в рай.
- Может быть, хоть часть пути в рай мы пройдем вместе? - неожиданно его руки властно притянули меня, губы оказались возле моих. Кончики пальцев очертили мои брови, скулы, контур губ... - Лавиния... Позволь мне...