Он рассказывал инквизиторам о жестокости и несправедливости церкви. Они слушали, перемигиваясь, едва сдерживая себя от смеха. Но тот, который был во главе, вовсе не видел в этом ничего смешного. Его раздражало каждое слово еретика. Наполненный гневом и ненавистью, сжимающий кулаки на столе правосудия, он ждал окончания последнего слова обвиняемого, несущего ересь прикрывающуюся Словом Господним. Минута казалась вечностью, слова резали уши, а сердце выскакивало из груди, передавая тревогу импульсными толчками на крест, лежащий поверх сутаны. Обвиняемый говорил и говорил, а инквизиторы слушали и слушали. И вот речь закончилась.
Главный обвинитель поднялся, поправил дзимарру, и произнёс: "Властью данной мне небесами, именем нашего Господа Иисуса, обвиняемый Фабио, признан виновным в предъявленных ему обвинениях и приговаривается к смерти на костре. Казнь состоится завтра на главной площади Базеля". После чего Инквизитор опустился в кресло.
"Ваше Святейшество, - обратился преподобный отец к Великому Инквизитору, - завтра уже есть одна казнь. На площади, на костре, мы будем казнить старого петуха, за то, что он снёс яйцо".
Инквизитор снова поднялся и громко произнёс: "Казнь Фабио состоится через два дня. А на сегодня всё! Суд закончился! Осужденного закройте в подвал. Остальные, расходитесь по домам", - после чего снова опустился в кресло.
Священники и толпа ротозеев покинула зал, а его Святейшество не спешил покидать помещение и оставался на месте.
- Нравиться быть мечём правосудия? - послышался голос из ниоткуда. - Принимать решения жить человеку или умереть? Говорить от имени Отца?.. Быть может ты и сам уже стал богом? У тебя ведь это хорошо получается.... Не так ли?
- Кто здесь? - в страхе прошептал инквизитор.
- Тот, кто владеет искусством освобождать сознание, осушать сосуд и снова наполнять его жизнью. Имя моё, не в состоянии произнести человек, его не выговорить языком. Для таких как ты, я просто ангел, - ответил голос.
- Нет-нет-нет.... Ты - демон! Это Фабио.... Это он наслал на меня демона. Прочь! Прочь из моей головы! - вскочив на ноги, громко произнёс главный обвинитель.
"Можешь прятаться где угодно, ты всё равно будешь на виду. Пространство это обитель вездесущего Бога. Куда бы ты ни убежал, ты снова перед лицом Господа. Тебе некуда бежать, тебе некуда бежать..." - слышал инквизитор и, хромая на правую ногу, быстрыми шагами шёл в камеру к приговорённому Фабио. Сырость, зловонный запах неубранных испражнений обвинённых, наполняли без того пропитавшиеся трупным запахом каменные коридоры подвала. Инквизитор ускорялся всё сильнее и сильнее, словно убегал от кого-то, перемещаясь узкими лестничными проходами, пока не оказался у камеры, за дверьми которой находился Фабио.
- Открывай дверь, Глорио, немедленно! - громко произнёс он надзирателю.
- Слушаюсь, - ответил стражник, и быстро сняв нужный ключ с кожаного ремня, подпоясывающего рясу, открыл дверь.
- Ах ты, вероотступник! - начал инквизитор, переступив порог камеры. - Служащие тебе демоны сгорят вместе с тобой в пылающем огне. Им не запугать меня, какой бы облик они не принимали, я под защитой Господа нашего. И если...
- Демонам не под силу вездесущность, они уязвимы и нерешительны. Все мои деяния наполнены замыслом Божьим. Никто не может взять на себя больше, чем ему позволит Отец, - перебил речь голос из ниоткуда.
- Что?.. Ты слышал? - спросил инквизитор у надзирателя. - Ты слышал только что голос?
- Нет, ваше Святейшество, не слышал. А что за голос?
- Ц-ц-ц...- приложив указательный палец к губам, тихо произнес главный обвинитель и посмотрел на заключённого, затем снова спросил у надзирателя: - Он что, умер?
- Не могу знать, ваше Святейшество.
Инквизитор подошёл к лежащему на животе осужденному и толкнул его ногой. Тело оставалось неподвижным. Долго не думая, его Святейшество снова толкнул ногой, затем снова и снова, пока труп не перевернулся на спину.
- Похоже, он умер, - произнёс Глорио, наблюдавший со стороны за действиями божьего слуги, после чего добавил, - это второй за неделю не доживает до казни.
- Чем вы их кормите, что они дохнут у вас, как мухи? - прикрывая нос пальцами ладони, произнёс посетитель и, не дождавшись ответа, поправив рукой сутану, покинул камеру.
"Как же они боятся публичной смерти, - рассуждал по пути главный обвинитель, - едят всякую гадость, травят себя чем угодно, лишь бы не дожить до казни. Снова нужно искать отступника, что бы предать его божьему очищению".
Поднявшись из подвала во двор, инквизитор нашёл пустую деревянную бочку под стеной и присел на неё. Отдышавшись, он увидел священников, загружающих на телеги трупы замученных людей. С левой стороны из маленьких подвальных окон доносились жуткие крики допрашиваемых. А чуть правее, дворовые псы грызли оторванную по локоть женскую руку. Его это не смущало, он безобидно смотрел в облачное небо и думал о божьем плане, включающем святую Инквизицию.
Внезапно, к его ногам подошла грязная свинья. Уставившись нагло в глаза главного обвинителя, она начала хрюкать и визжать. Что заставило отдыхающего ударить ногой животное. Свинья вновь подошла и остановилась в несколько метрах.
- Ну что, доволен своими деяниями? - снова послышался голос.
- Это ты, свинья, говоришь со мной?
- Как же ты сможешь узреть Бога, если Слово воспринимаешь демоном?
- Ах ты, нечистый, - громко закричал инквизитор, привлёкши тем самым к себе внимание горожан, находящихся рядом. - Можешь считать себя кем угодно, тварь парнокопытная, я знаю кто ты. Говорить о Боге будешь? Да что ты знаешь о Боге?
- Я не только знаю, я часть его божественного плана, - послышался голос справа.
- Что?.. - инквизитор повернул голову в сторону донёсшегося голоса, осознав, что с ним говорит не животное, и переходящим в крик тоном добавил. - Прояви себя, демон, прояви себя-я-я!
- Ваше Святейшество, с кем вы говорите? - последовал вопрос от преподобного отца оказавшегося случайно рядом.
- Что? Сгинь! Это ты со мной говоришь? - набросился с вопросами на преподобного отца инквизитор. - Ты мне голову морочишь? Я тебя завтра же на костёр возведу!
- Ваше Святейшество, вам нужно отдохнуть, - продолжил священнослужитель, - успокойтесь. Давайте я проведу вас в покои. Сегодня очень жаркое солнце, случается такое часто на солнце.
Преподобный отец провёл главного обвинителя в его покои, а сам удалился. Деревянная кровать с красным постельным бельём и глиняный графин с водой были самым примечательным инвентарём маленькой кельи.
- Силы покидают тебя, а жить хочется, - снова послышался голос.
- Сгинь нечисть! Как бы ты себя не называл, тебе не сломать мою веру.
- Знаешь ли ты, что чувствует человек перед казнью?
- Ничего он не чувствует, богохульствует только и кричит как недорезанный. А когда лепестки адского пламени коснуться его, тогда он вовсе замолкает, потому как стоит уже одной ногой в преисподней.
- А что чувствуешь ты, когда наблюдаешь за казнью?
- Я хочу спать, отстань от меня демон, - произнёс инквизитор и, не снимая верхней одежды, завалился на кровать.
Заскрипела дверь и порог переступил надзиратель. Толкнув ногой лежащего на полу приговорённого к смерти, надзиратель произнёс: "Вставай, Фабио, вставай, время твоё пришло". Медленно повернув лицо к тюремщику, осужденный поднялся и, недоумевая от того, где он находится и почему с ним так обращаются, напомнил о своём величии.
- Глорио, как ты смеешь со мной так обращаться? Я тебе не Фабио, протри глаза. Фабио вчера умер.
- Да мне без разницы умер ты или живой, публика ждёт шоу, - ответил надзиратель.
- Глорио, это же я, Главный Инквизитор.
- Да хоть сам чёрт, давай, шевели копытами.
Получив удар в спину твёрдым предметом, возмущающийся осужденный вышел из камеры и через несколько минут под охраной был доставлен на площадь. Словно во сне, не осознавая вокруг происходящее, он шёл и слышал крики, доносящиеся из толпы: "Фабио - самозванец! Фабио - лжец! Фабио..." Ещё несколько метров и перед глазами возникла сложенная из брусьев сцена, в центре которой находился роковой деревянный столб. Недалеко от столба стоял человек в чёрном плаще с капюшоном на голове.
"Я - инквизитор! - громко закричал осужденный, на что в ответ услышал смех толпы. - Я буду жаловаться в Рим, я избран Господом".
Заведённая толпа смеялась всё громче и громче. Сопровождающие охранники привязали руки виновного вокруг столба, и отошли в стороны, а человек в чёрном, поджог факел и подошёл к осужденному.
- Здравствуй Инквизитор.
- Инквизитор? Так я действительно не Фабио? Я не сошёл с ума! Я знал здесь что-то не так, я знал! Немедленно прекратите этот спектакль, - в панике начал кричать осужденный, и через мгновение его голос прервался. Он осознал, что человек в чёрном это тот, которого ещё недавно он признал виновным и приговорил к смертной казни. - Это ты! Ты - Фабио! Ты должен быть на этом месте, а я должен быть на балконе и наблюдать за твоей казнью.
- На балконе?
- Да, на балконе, - произнёс приговорённый и посмотрел в сторону наблюдающих за казнью инквизиторов, где увидел себя. - Нет! Нет, не может быть, я же здесь.... Кто это?
- Тот, чей голос ты слышал. Так часто бывает. Не тело определяет кто ты, а то, что заполняет его, - улыбнувшись, ответил человек с факелом. - А для палача, как и для инквизитора, не имеет значение кого казнить. Сегодня казнят еретика Фабио. А чей дух находится в сосуде Фабио, этого уже никто никогда не узнает.
Огонь коснулся сухих веток, и в одно мгновение на площади вспыхнул огромный костёр, сквозь пламя которого невозможно было разобрать разницу между сгорающим телом и смешавшимся с дымом духом.
