Аннотация: Посвящается куклам, способным изменить нашу жизнь...
Первый донос... Дайте-ка вспомнить. Я написал его в четыре года сидя на горшке. Тогда моего товарища серьезно наказали, а мне выделили дополнительный стакан компота. Мальчики смотрели на меня с завистью, а девочки с восхищением. До чего же сладким казался тот компот из сухофруктов! Я пил долго, смакуя каждый глоток, чувствуя, что сделал, что-то значительное, ставшее первым камешком в фундаменте счастливой судьбы.
Время летит быстро и сейчас мало кто вспомнит, с чего все начиналось. То мироустройство, которое опрокинуло эпоху лицемерной демократии, зрело давно, но в двадцатом веке не могло быть осуществлено. В воздухе витало эхо великой войны, еще были живы те, кто проливал кровь ради спасения человечества. Но на смену двадцатому веку пришел век двадцать первый и все неожиданно переменилось. Скорее всего, дело в финансовом кризисе, разразившемся в первом десятилетии двухтысячных годов. Да, точно, все именно так и было...
Огромная армия "белых воротничков" к тому времени заполонила земной шар, многочисленные корпорации со своими уставами, словно глобальные секты, втягивали все новых адептов в стройные ряды зомбированных существ. Система, словно языческий бог, постоянно требовала свежей крови, новых молодых членов, которые становились подчиненными старикам, которые в свою очередь обеспечивали карьерный рост их учителям.
Все рухнуло в один миг: Уолл-стрит, фондовые биржи, банки, корпорации... Оказалось, все эти толпы никому не нужных людей, строивших карьеру на костях товарищей - ненужный хлам, от которого проще избавится, чем найти иную точку приложения. Возможно, мир бы перемолол всю эту массу, вселенский шлак, если бы не нашелся один человек, Избранный, который осознал, какую могучую силу представляет система человековинтиков и человекошурупов, с одинаково нарезной резьбой.
Возглавив новый класс, Избранный перевернул мироустройство, перенеся офисные порядки в обычную жизнь. Одним ударом он избавился от рухляди времен: аутоидентичности, государственных границ и национальностей - всего, что разделяло людей, мешая человечеству слиться воедино в экстазе всеобщего равенства и любви. Конечно, равенства не получилось, его и не могло быть. Но мир упростился до банальности, выделив из своей утробы две составляющие: "белые воротнички" и "серые робы" - одни должны были вкалывать, чтобы другие могли жить. Несмотря на огромную пропасть между ними, и те и другие были подчинены строгой иерархии, где каждый мог заменить каждого, где во главу угла был поставлен основополагающий принцип системы - карьерный рост.
Объединение человечества в краткосрочной перспективе дало мощный толчок в развитии науки, которая шагнула далеко вперед, раскрыв прежде недоступные тайны мироздания. Люди научились определять полный генотип человека, тем самым дав мощный толчок в развитии биотехнологий. Продолжительность жизни стала практически неограниченной, что избавило человечество от проблемы самовоспроизводства. Существующая система координат окончательно устаканилась. И тогда жизнь стала такой, какая она есть сейчас...
***
Я проснулся оттого, что кто-то целовал мой живот. Чьи-то нежные губы скользили по коже, собирали ее в маленькие складки и тут же отпускали, оставляя капельки прохладной влаги, которые тут же испарялись, не оставляя и следа. Ее прикосновения были легкими и чувственными, дыхание жарким, даже обжигающим, словно пламя ароматической свечи. Я все еще был в полудреме, ласки девушки доставляли несравненное удовольствие, отчего еще больше не хотелось вставать. В какой-то момент мне захотелось угадать - кто она? Перебирая в уме имена любовниц, я специально не открывал глаза, превращая происходящее в игру. Но чем больше я думал, тем отчетливее понимал - этот кто-то был не из моих прежних знакомых.
Девушка легко улавливала мои желания, ее губы стали скользить вниз, отчего я невольно вздрогнул, не имея свободного времени на подобную роскошь. Видит бог, я хотел этого не меньше, чем она, но будильник давно прозвенел и я должен был идти. Я осторожно, чтобы ее не спугнуть, положил руку девушке на голову. Она все поняла без слов, замерла и не издала не единого звука недовольства, словно послушная кукла в ожидании дальнейшего приказания хозяина.
"Кукла! - сообразил я и открыл глаза. Это действительно была кукла, продвинутая модель КМ-750, полностью имитирующая тело и поведение настоящей женщины. Снаружи она была покрыта натуральной человеческой кожей, выращенной благодаря клеточным технологиям, внутри же обладала совершенным компьютером, способным выполнять более миллиарда операций в секунду. Она обладала уникальными сенсорами, позволяющими не только чувствовать, что хочет мужчина, но и знать наверняка. Она владела телепатией и умела читать мысли. Идеальная женщина, у которой никогда не болит голова. Разве не об этом мечтали мужчины долгие тысячелетия?!
"Хороша, дрянь! Ничего не скажешь", - подумал я, указывая Катьке (так ее прозвали пользователи), сесть на диван.
Девушка-робот послушно выполнила приказание. Ее карие бездонные глаза глядели на меня с такой тоской, что невольно стало стыдно. Мне захотелось извиниться, и я бы сделал это, если бы не вспомнил, что все-таки передо мной не человек, а машина.
Она прочитала и эти мысли, отчего грустно улыбнулась. Чувствуя себя последней сволочью, я старался не думать вообще. Получалось это с большим трудом, я невыносимо хотел узнать, кто же надо мной так подшутил.
События предыдущей ночи вертелись перед глазами, девки, кабаки менялись один за другим, но хоть убей, я не мог вспомнить, как вернулся домой и тем более, как там оказалась она.
"Ладно, - решил я, - вечером докопаюсь до истины. А сейчас мне пора на работу".
Я еще раз взглянул на Катьку, пытаясь лучше запомнить ее черты. Она была невысокого роста, где-то около метр шестидесяти, жгучая брюнетка, с прямыми непослушными волосами, своенравно спадающими на плечи, с широкими бедрами и небольшой грудью, туго стянутой лифчиком. Лицо девушки было худым, с прямым носом и большими карими глазами. Верхняя губа пухленькая, а нижняя, словно в насмешку или в результате незапланированной мутации - тонкая. Она производила двойственное впечатление, обладала безусловным шармом, но назвать ее идеальной язык не поворачивался. Обычно такие модели не выходили в серийное производство, это был явно эксклюзив, выполненный специально для меня.
Я взглянул на календарь, до дня рождения был еще месяц. Друзья прекрасно знали мои вкусы. Я любил брюнеток, но не таких. Моим идеалом были пышногрудые высокие барышни, чьи длинные ножки так страстно оплетали спину, а жаркие губы заставляли сходить с ума. Эта кукла явно не подходила под мои стандарты, но в тоже время нравилась мне. Катька смущенно улыбнулась, она прочитала и эти мысли, отчего не смогла сдержать радости.
"До чего же они совершенны эти куклы, - злился я, - даже в мелочах способны повторить эмоции и реакцию настоящей женщины".
Не в силах более выносить эту мысленную дуэль, я вскочил с кровати, оделся и, не завтракая, как привык, направился к выходу. Она помахала мне вслед рукой, обещая ждать, в уголке глаз проступила маленькая слезинка.
Весь этот натурализм начинал меня раздражать. Выскочив на улицу, я сел в личный вертомобиль, идеальный транспорт для городских нужд. Это было последнее слово техники, под капотом скрывался сверхскоростной водяной двигатель, способный развивать скорость до 800 км/час.
Сев за штурвал, я включил радио и, набрав высоту, взял курс на администрацию Восточной провинции. Всю дорогу я менял радиостанции, честно пытался вслушиваться в шутки ди-джеев, но проклятая кукла не выходила прочь из головы. Раз за разом я анализировал ее внешность, но не мог логически, ни понять, ни объяснить, что могло в ней зацепить за душу. Чья бы это не была шутка, она явно удалась, выбив меня из привычного жизнеуклада.
***
Приземлившись на крышу небоскреба, я вышел из вертомобиля и направился в кабинет главы администрации - кстати, мои личный кабинет. Секретари и многочисленный советники набросились на меня, словно нищие в пасху, наперебой выкрикивая, когда, где и во сколько я должен быть, кого принять обязан кровь из носу, а кому эту самую кровь могу пустить при надобности.
Вся эта суета и холуйские лобызания повторялись изо дня в день и доставляли определенное удовольствие, но не сегодня. Я не хотел никого видеть, слышать и тем более принимать.
Обладая максимально возможным IQ, я держал в уме все, что должен сделать на месяц вперед, но не отказывался от помощников, позволяя маленьким людям чувствовать себя нужными, приближенными к главе Восточной провинции.
По размерам и численности населения это была четвертая провинция, после Североамериканской, Западной и Африканской. Менее влиятельными были Азиатская, Южноамериканская и Тихоокеанская провинции. Исходя из существующей иерархии я, был пятым человеком на планете.
Сегодня мне нужно было провести несколько важных встреч с главами корпораций, остальные же встречи и визиты носили скорее церемониальный, чем практический характер. Помощники прекрасно знали мои привычки, потому план на день был составлен таким образом, что на первом месте стояла встреча именно с главами.
Обычно я предпочитал встречаться с ними по отдельности, во-первых, так проще понять, что у каждого на уме, во-вторых, на работе я был сторонником принципа "разделяй и властвуй".
Помня, каким путем сам взобрался на Олимп, я всегда был готов к тому, что меня попытаются сместить. Согласно табели о рангах это могли сделать трое: глава корпорации по продовольствию и ресурсам - Рашид Руфинчик, немолодой мужчина с крючковатым иудейским носом, производившим впечатление измученного жизнью и болезнями старика, который при этом имел прекрасный медицинский "тюнинг"; глава корпорации по производству и внедрению - Славолюб Михалик, человек более молодой и если можно так сказать живой, с вызывающе подпрыгивающим брюшком при малейшем движении его хозяина; глава корпорации по технологиям и коммуникациям - Бронислав Радочов, человек утонченный во всех смыслах, слегка высокомерный и продольно сплющенный, будто в детстве попал под асфальтукладочный каток.
Они были совершенно разными, иногда казались мне забавными и даже смешными, но при этом являлись умнейшими людьми, занимали высокие посты по праву и были очень опасны для моего благополучия. Они, конечно же, делали вид, что и в мыслях ничего подобного не имеют, а любят меня чистой непорочной любовью, но при этом строчили доносы по нескольку раз на день, как средневековая девственница любовные письма. Я был сильнее каждого из них по отдельности, они чувствовали это и потому старались не лезть на рожон. Но вместе они были реальной силой.
Мой первый учитель говорил, будь всегда на два шага впереди противника и никогда не собирай гадюк в одной банке. Я придерживался этого принципа долгие годы и достиг успеха, но сегодня мне хотелось изменить себе. Само по себе сочетание слов - изменить себе - мне всегда нравилось, казалось каким-то эфемерным и нереальным.
Ну, скажите, как можно в здравом уме изменить себе? Это настолько противоестественно человеческой натуре, что кажется невозможным. Но сегодня мне хотелось именно этого.
Шальная мысль будоражила разум всю дорогу от дома до работы, предлагая сыграть в рулетку, собрав всех троих пресмыкающихся в одной банке. Был в этом некий вызов самому себе, проверка на прочность что ли. Одно дело быть сильнее один на один и совершенно другое, когда тебе противостоят три матерых волка. Это уже не просто опасные животные, а стая, где каждый может нанести смертельный удар. Стоит ошибиться и три идентичных доноса лягут на стол Избранному, а это уже серьезно.
Но я готов был рискнуть. К тому же все было не так уж и фатально. Во-первых, они не знали о моих планах, а значит, не могли подготовиться, а тем более объединиться, во-вторых, монотонная размеренная, просчитанная на многие годы вперед жизнь мне порядком надоела. Сегодня я был настроен на встряску. Кровь как-то странно бурлила в организме, требуя эмоционального взрыва.
Убедившись, что выгляжу безупречно, я занял место во главе стола. По мониторам видеонаблюдения в приемной, я мог видеть всю троицу. Они сидели каждый в своем углу, и, казалось, не замечали друг друга, были совершенно безобидные, но я-то знал, что за спиной у каждого были тысячи искалеченных жизней и сломленных судеб. Будь такая возможность, они бы перегрызли друг другу глотки прямо в приемной, но закон не позволял, и они терпеливо сносили общество друг друга.
- Впустите всех сразу, - приказал я секретарю.
Они поднялись одновременно, будто знали о моем решении провести совместное заседание, не сговариваясь, выстроились в колонну и вошли. Впереди был долговязый Бронислав Радочов, в спину ему упирался носом Рашид Руфинчик, которого в свою очередь сзади толкал животом Славолюб Михалик.
Он сели в кресла также синхронно, синхронно разложили папки с документами и абсолютно синхронно подняли глаза вверх, рапортуя о готовности. Трио лысоватых синхронистов выглядело очень забавно, мне даже показалось, что они могли отлично смотреться в бассейне, в те времена, когда синхронное плавание культивировалось в качестве вида спорта, а не развлечения для богатых людей.
- Начнем, - объявил я, не оставляя им времени на раздумья. - Сегодня мы проведем совместное совещание. Мне кажется, это позволит максимально решить накопившиеся проблемы, выработав при этом коллегиальное решение.
При слове коллегиальное, они напряглись и втянули шеи. Главы трех основных корпораций по негласной договоренности не вмешивались в дела друг друга, были тремя китами, на которых держалась вся провинция, и мое предложение их явно насторожило. Они предпочитали обсуждать соперников исподтишка, но никак не в присутствии друг друга. Но мое слово было закон, и они вынуждены были согласиться.
Первым доложил обстановку Рашид Руфинчик. Он говорил долго, нудно, вникая во второстепенные детали и подробности, стараясь произвести максимальное впечатление на меня и конкурентов, чтобы потом на их фоне не выглядеть неудачником.
Зная слово в слово, что он будет говорить от начала до конца, я не столько слушал, сколько наблюдал за, казалось, дремавшими Славолюбом Михаликом и Брониславом Радочовым. Постепенно атмосфера стала совершенно камерной, главы корпораций успокоились и я понял, что пришло время их немного встряхнуть.
- А вы что скажете по этому вопросу? - перебил докладчика я, обращаясь к Брониславу Радочову. - В вашем ведомстве разрабатываются какие-нибудь технологии по усилению продовольственной безопасности провинции?
Глава корпорации по технологиям и коммуникациям словно ждал моего вопроса. Он встрепенулся, тряханул тремя волосинами, больше напоминавшими грядки незадачливого дачника, чем волосы, и тут же вклинился в разговор. Причем, как вклинился!..
- Мы работаем над этим вопросом и уже совсем скоро, вообще исключим потребность человека в питании, - категорично заявил он. - Организм может и должен синтезировать все необходимое из уже имеющих в его распоряжении субстратов.
"Интересно, - подумал я. - Не об этом ли мечтали наши предки? И вот тебе, пожалуйста, какой шаг вперед!"
Стараясь не выключаться из разговора, я спросил уже вслух:
- Если правильно вас понял, вы думаете сделать из человека вечный двигатель?
- В некотором роде, - согласился Бронислав Радочов. - Скорее закрытую систему, не нуждающуюся в поступлении субстрата извне и способную существовать автономно бесконечно долгое время.
- Оригинальная разработка, - одобрил идею я. - Но тогда получается корпорация по продовольствию и ресурсам будет не нужна? - сделал выпад в сторону Рашида Руфинчика я.
Тот не ожидал подобного подвоха и от неожиданности выронил ручку. На лбу Рашида Руфинчика проступила испарина. Он с ненавистью и подозрением глядел на Бронислава Радочова, ожидая его ответа.
- Безусловно, - не стал долго терзать коллегу тот.
В этом коротком слове, произнесенном не так уж и громко, была сокрыта бомба, зарядом на сотни мегатонн. Я почувствовал, как воздух в кабинете стал еще более наэлектризованным, казалось одно неловкое движение и полетят искры.
Моя затея с совместным заседанием становилась все интереснее. Чтобы включить в игру всех участников, я дал возможность высказаться главе корпорации по производству и внедрению Славолюбу Михалику.
- А вы, что думаете по этому поводу? - спросил я у него.
Михалик поморщился, будучи человеком осторожным, он совершенно не хотел ввязываться в перепалку, тем более ему было все равно, сколько глав корпораций будет в провинции, его собственный достаток и процветание от этого не менялись. Но плюнуть в колодец конкурента всегда было делом чести, и он не смог не воспользоваться представившимся шансом.
- Если коллеге удастся воплотить задуманное, я буду только рад. Тем более я всегда был уверен, - кивнул он в сторону собственного живота, - что в нем сокрыто достаточно субстрата, чтобы прокормить меня все оставшиеся дни.
Я улыбнулся, оценивая своевременную шутку. Рашид Руфинчик же залился густой краской и схватился за сердце. Было во всем этом что-то человеческое, позабытое нами, но еще существующее, и даже, несмотря на колоссальные возможности современной медицины, позволяющее заменить любой орган или даже весь организм, кроме мозга, конечно, мне стало его жалко.
- Думаю лучше перенести заседание на другой день, - предложил я, спасая несчастного и униженного главу корпорации по продовольствиям и ресурсам.
Отвернувшись к окну, я в отражении видел, с каким облегчением они поднялись с насиженных мест и быстро покинули кабинет. Даже Руфинчик, который только что умирал, вскочил на ноги и, держась за сердце, затратил на "экстренную эвакуацию" не больше времени, чем остальные.
Я с облегчением вздохнул. Оставшись наедине с собой, я почему-то вспомнил о Кате, ее грустных глазах, когда уходил. Я никогда не испытывал зависимости от женщин, они, будучи настоящими, казались всегда игрушечными, вещью, которую всегда можно обменять на новую, более красивую. Но сейчас я чувствовал зависимость от куклы, будучи абсолютно искусственной, она казалась такой настоящей и ранимой, что мне хотелось ее защитить, согреть своим теплом.
"Маразм, какой-то!" - я незамедлительно поставил себе диагноз. Нужно было срочно отвлечься.
Сославшись на плохое самочувствие, я закрыл рабочий кабинет посреди дня и покинул здание администрации. Раньше я себе такого не позволял, но сегодня был особый случай.
***
Мой вертомобиль приземлился возле дома, я вышел из машины и долго переминался у нее, делая вид, будто что-то осматриваю, не решаясь войти. Я чувствовал, что она наблюдает за мной, отчего еще больше волновался и не знал, что сказать при встрече.
"Как мальчишка на первом свидании, в самом деле! - злился я, понимая всю комичность ситуации. Но одно дело глядеть на нее со стороны и совсем другое быть рядом, чувствовать горячее дыхание и видеть в глазах то, что видел я. - Бред, какой-то!" - окончательно разозлившись, я направился к двери.
Поднявшись по ступенькам, я растратил весь запал и уже у самой ручки вновь ощутил прежний мандраж и скованность.
Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы она сама не раскрыла дверь.
- Я ждала тебя, - улыбнулась Катя. На ней был мой махровый халат, который когда-то купила мама и с тех пор я ни разу его не надевал. На ней же он сидел просто идеально, делая еще более сексуальной и желанной.
Будь трижды проклят Фрейд и его последователи со своими теориями и психоанализом, но в ней было все то, за что я так любил маму - нежность и ласка в каждом взгляде, понимание и сочувствие, когда это так нужно, забота без желания получить что-то взамен, обрамленная красотой юной дивы, умеющей довести мужчину до безумия.
Я всегда скептически относился к подобным гипотезам, считал их слишком примитивными для меня, но сейчас, видя ее в действии, вынужден был признать состоятельность, хотя бы частично.
Конечно, здесь не обошлось без копания в моем сознании, она умела читать мысли и умело пользовалась этим. Но я никогда не мог подумать, что в моем сознании так неглубоко все это сокрыто, что достаточно чуть капнуть, чтобы разворошить первобытные слои, казавшиеся глубоко погребенные под руинами бытия и многообразной информации, полученной за последние десятки лет. Оказалось, я гораздо чувствительнее, чем думал раньше.
- Проходи в дом, - ласково попросила она.
Я опомнился от тягостных размышлений и переступил порог, как не переступал его никогда - осторожно, словно не был в доме хозяином.
Она прикрыла за спиной дверь, помогла мне снять пиджак и протянула готовые тапочки. Ее нежные руки скользнули по моей спине, несколько раз размяли плечи, отчего устлалось и напряжение улетучились вмиг. Я расстегнул ворот рубашки и повернулся к ней лицом. Она глядела на меня своими чистыми карими глазами, в которых я барахтался и тонул, как слепой котенок в мутной воде.
Словно избавляя от этой муки, она уткнулась лицом мне в грудь, я обнял ее за плечи и с удовольствием, как мальчишка в траву, зарылся в ее волосах. Ее телесный запах будоражил мне разум, был легким и необыкновенно родным. Я чувствовал, что нашел то, что искал всю жизнь. Я знал, что она создана для меня.
На миг я опомнился, она действительно была создана для меня, потому что она - кукла!
В туже секунду Катя отстранилась, и словно вспомнив про обязанности, протянула горячий кофе и кусочек торта.
- Спасибо, - поблагодарил я, неловко чувствуя себя, оттого, что вновь обидел ее. Пусть кукла, но она была много настоящей тех, с кем я был раньше. Те женщины только считались плоть от плоти живыми, но на самом деле давно превратились в кукол, стереотипных и предсказуемых, со скудным запасом мыслей и желаний. Оттого, что в их груди билось настоящее сердце, а не шуршал набор микросхем, они были неспособны любить, как любила она.
Пока я ел, Катя ненадолго удалилась и вновь появилась уже в летнем платьице, обнажившем ее изящные ножки. Она была по-весеннему легкой и воздушной, словно лепесток розы, парящий в воздухе. Перламутровые босоножки с вставками отлично дополняли и без того прекрасный образ.
- Прогуляемся? - неожиданно предложила она.
Я проглотил последний кусок торта и подумал: "А почему бы нет?"
Она подмигнула, прочитав мои мысли.
Набросив пиджак на плечи, я вышел из дома, увлекая за собой юное создание. Я хотел показать ей мир, в котором жил.
***
Мы зашли в мой любимый клуб-ресторан "Астория", в котором, несмотря на еще раннее время, уже бурлила жизнь. Постоянные обитатели сновали туда-сюда, проводя в этом бессмысленном броуновском движении большую часть жизни. Приметив за одним из столиков своих друзей, я направился прямо к ним.
"Чем не хорошая возможность выяснить, кто преподнес мне этот подарок?" - обернулся я на Катю, которая шла следом.
Она в ответ загадочно улыбнулась, будто знала разгадку. Наверняка знала.
- О, Вал, - радостно окликнул меня Стефан, художник и просто первоклассный прожигатель жизни. - Ты сегодня рано и не один...
- Это точно, - протянул руку я, после чего представил свою спутницу друзьям, - познакомьтесь, Катя.
Девушки с интересом разглядывали соперницу, оценивая и сравнивая с собой, выводы, которые они делали, сразу становились достоянием общественности, так как легко читались на лице. Она им не очень понравилась, хотя будь на ее месте любая, она не понравилась бы точно, потому что была со мной.
- Ты говоришь, Катя? - переспросил Стефан, который всегда отличался большей проницательностью, чем другие. - Не о КМ ли 750 идет речь?
Друзья переглянулись и, прочитав в моих глаза ответ, разразились дружным смехом.
- Он привел куклу? - громче других хохотал Стефан, указывая пальцами на лица девушек, которые всерьез восприняли соперницу.
Те хмурились и делали вид, что тоже сразу догадались, просто не хотели говорить об этом открыто.
Катя погрустнела и, как мне показалось, съежилась. Мне стало ее жалко, и я грубо оборвал всеобщее веселье.
- Попрошу все же называть девушку по имени, - потребовал я.
- Девушку? - не мог удержаться Стефан. - Да у этой резиновой куклы от девушки только...
Стефан не успел договорить, как я отвесил ему оплеуху. Это был не удар мужчины, а просто пощечина, которая должна была отрезвить нахала, но ее звонкий звук вмиг облетел округу, оборвав музыку. Левая щека Стефана горела огнем, а глаза яростью.
- Ты ударил меня из-за какой-то куклы? - опешил он.
Моя рука вновь просвистела в воздухе, отвесив очередную оплеуху. Стефан откинулся в кресле и растерянно вращал глазами.
- Я попросил называть ее Катя, - истошно закричал я, все больше заводясь от возникшей ситуации. - Она не кукла, а моя девушка!
Стефан вскочил на ноги, схватив меня за грудки, притянул к себе, так что наши крючковатые носы уперлись друг в друга.
- Ты ударил меня из-за дрянной куклы? Ты сошел с ума Вал...
И я действительно сошел. Мои жилы налились кровью, проступив синими веревками на лице, а глаза были полны злобы и ярости. Я ненавидел Стефана, презирал всей своей сущностью, при том, что еще минуту назад он был моим лучшим другом.
"Дрянная кукла, - пульсировало в голове, - он назвал Катю дрянной куклой!"
Я обернулся к ней и увидел грустные глаза, полные боли и обиды. Она ничего не говорила, была смиренна и покорна, лишь маленькие соленые капли стекали по ее щекам.
Пелена накрыла мои глаза в тот же миг, ярко-красная пелена затмения, а внутри пелены мы с Катей - не люди, а куклы. Оба - куклы! Она, слабая и беззащитная игрушка, распластанная и сломанная, и я - красивый и сильный, но такой же ненастоящий.
"Неужели так оно и есть? - ужаснулся я. - Неужели все вокруг мишура, а я игрушка, красивая, облаченная статусом, но неспособная изменить НИЧЕГО даже в мелочах? Неужели мой удел быть образом могущества и силы, не обладающим ничем в реальности? Неужели я кукла и не смогу ее защитить?"
Ярость клокотала во мне, вырываясь наружу брызгами слюны. Я урчал, как проснувшийся от спячки вулкан, извергая тонны лавы и едкого дыма. Неведомая доселе стихия, дремавшая многие годы, проснулась и, казалось, была готова уничтожить все, что встанет на ее пути.
- Нет! - заорал я, как умалишенный.
Видение исчезло также внезапно, как появилось.
Я раскрыл глаза и увидел ужас охвативший ресторан. Кровь - она была везде, бурые, черные капли стекали на пол, разъедая дорогую обшивку. Крики, голоса - раздирающие душу, вопли - молящие о пощаде, треск мебели, топот ног - все смешалось... Я ничего не мог понять. Люди бросали на меня взгляды полные ужаса и бежали прочь.
На полу лежал Стефан, точнее то, что от него осталось - окровавленные куски мяса, разбросанные по полу. Для того чтобы подобное совершить нужно обладать сверхчеловеческой силой.
"Кто это сделал?" - не мог понять я.
Мои ладони разомкнулись и из них выпал огромный нож. Я поглядел на него, затем на окровавленные руки.
- О, боже, я убил его!..
Ужас охватил меня, мою душу. Ничего подобного я не испытывал никогда прежде. Я глядел вокруг, ища глазами того, кто скажет, что это неправда. Зал опустел, явив собой жалкое зрелище, уничтоженной роскоши и величия.
Лишь Катя все еще была рядом. Она оставалась спокойной и, казалось, была безразлична к происходящему. Я глядел в ее карие глаза и не видел ровным счетом ничего. Куда исчезла прежняя любовь и нежность? Куда пропала ласка и забота? В один миг она стала чужой. Или быть может я стал другим? Я искал ответ и не находил его. Перед глазами вертелись образы друзей, минуты радости и счастья. Все рухнуло в одночасье.
Я обхватил лицо руками и сладковатая кровь Стефана попала мне в рот, нос, глаза. Я ощутил горчинку ужаса, который парализовал его перед смертью. Рвота накатила изнутри мощной волной и сотрясла тело. Я согнулся в три погибли, и стал выворачиваться наружу. Казалось, этому никогда не будет конца...
Все прекратилось в один миг. В зал ресторана ворвались полицейские в бронежилетах и шлемах, схватили меня и Катю.
Отключив куклу, они вырубили и меня разрядом электрошокера.
***
Очнулся я уже в спецприемнике, куда свозили нарушителей закона. Убийство человека считалось самым страшным преступлением на планете, за него полагалось полное уничтожение. Кому, как не мне, главе Восточной провинции, не знать об этом.
Решение подобных дел занимало несколько часов. Уже много лет никто не решался на подобное безумие. Я понимал, что не могу быть помилован и терпеливо ждал смерти.
Оставшись наедине с собственными мыслями, я попытался понять, как произошло, что добропорядочный человек в моем лице, превратился в зверя и чудовище. Ответ был слишком очевиден - Катя. Неужели она смогла подчинить мой разум, парализовать тело?! Простая кукла сделала то, что долгие годы не могли осуществить лучшие умы провинции. Значит, не зря она появилась у меня дома, значит все что было - это заказ. Жуткий, нечеловеческий заказ.
- Выходи, время пришло, - приказал полицейский, оборвав мои мысли на половине пути в переисподню.
Я поднялся с пола и огляделся по сторонам, разыскивая ее. Даже сейчас, когда я наверняка знал, кто виновен во всех бедах и оставалось жить несколько минут, я жутко хотел увидеть ее глаза, прикоснуться к телу.
- Она уже там, - усмехнулся полицейский, словно прочитал мои мысли.
"Неужели тоже кукла? - ужаснулся я его проницательности. - А что, если мы все давно куклы?" - пронзила разум безумная мысль.
Полицейский вновь усмехнулся, окончательно меня смутив.
Я вошел в комнату, где мне приказали раздеться, разрешив оставить лишь нижнее белье. Сделав несколько шагов вперед, я оказался у огромной печи, напоминавшей микроволновку. Катя уже была внутри. Она лежала распластанная и беззащитная. Питание было отключено, отчего сейчас она была куклой больше, чем когда-либо.
Я шагнул в печь и оказался подле нее. Дверь за спиной медленно закрылась и понемногу стены стали нагреваться. Я видел, как они становились красными, выделяя все больше жара. Я стоял в красном зареве и неожиданно осознал, что значила та картина, что привиделась мне в ресторане. Это была раскаленная печь.
Температура росла быстро, я чувствовал, как кровь начинала закипать в жилах, а язык прилип к небу. Ярко-красная пелена накрывала глаза, языки невидимого пламени поглощали наши тела. Мы плавились и умирали совершенно одинаково, что люди, что куклы.
- Так может всю жизнь и был куклой?! - успел подумать я, прежде чем душа навсегда покинула тело.