-Я тебе покажу тебе твою е..., мать ... твою..., сейчас ты получишь, чего хочешь! Я тебя....
Через так называемую "улицу", которую с таким же успехом можно было бы обозвать "сенокосом" или "пастбищем", сосед с дома напротив, утопая по колено в зелёной траве, бежит в мою сторону. На пол пути, запутавшись в траве, он упал, и распластался, как лягушка. Пока он распутывал ноги и вставал, его жена - Роза почти догнала его. Увесистая дубина в её руках, начертав полукруг, хотела было обрушиться на его спину, но промахнулась и глухим звуком помяла траву. Сосед чудесным образом успел-таки избежать воздействие дубины. Роза же, потеряв равновесие, то же упала и уткнулась в траву носом. Пока она вставала, её муж спрятался за моей спиной. Роза, проклиная всё на свете, в первую очередь мужа, встала и доскакала на одной ноге до меня.
Продолжая материться, брызжа слюной, она встала напротив меня, и пыталась достать мужа своей палкой.
Глядя на этот спектакль, я решил было подсмеяться над старческим выходкам соседей, но, увидев выражение лица Розы я понял, что шутки здесь неуместны.
Придав лицу озабоченное выражение, я вступил в роль посредника:
-Розочка, что-то я тебя не узнаю! Мне казалось, что ты очень добрая и душевная женщина. А тут на тебе - такой шум и галдеж! Успокойся! Что случилось? С этой дубиной можно быка свалить! Ты ведь не собираешься его убивать!?
-Вот именно! Я хочу убить его и навсегда избавиться от скандалов в доме! Вчера он напился до свинячьего визга. Сегодня до обеда провалялся в своей моче. Как немного пришёл в себя, стал приставать "дай да дай". Ты не думай, он не домогался меня. На это он неспособен. Уже пятнадцать лет он не мужик - между ног у него висит бесполезная высохшая сосиска. Он требовал на похмелье. Сначала он просил, а потом стал требовать и материться почём-зря. Когда он дошёл до меня, я потребовала показать мне свой прибор. Недолго думая, он спустил свои мокрые от мочи штаны, и хотел показать. Я этого уж совсем не вытерпела и взялась за палку. Вот и всё. Вот он теперь прячется за тобой, дрянь этакий. Опоганивает всю улицу своими испарениями!
Я невольно повернулся к соседу. Он мелко трясся. Мутные, опухшие его глаза были заполнены слезами, как у обиженной женщины. От него исходил неприятный запах неубранного туалета. От его вида меня чуть не стошнило. Я сдержал свои эмоции и спокойно обратился к его жене:
-Роза, ты ведь разумная женщина. Он, видимо, болен окончательно. Ты ведь не станешь бить больного человека. Этой дубиной ты переломаешь ему хребет, потом тебе самой же придётся за ним ухаживать! Пока он цел и невредим, дай твою палку мне. Она пригодится подпереть малиновый куст.
Я потянул руку к палке, будучи неуверенным в успехе. Как ни странно, Роза отдала мне палку и опустила руки, как провинившаяся невестка. Багровые оттенки её лица сменились обычной розовостью. Оно приняло обычный, приветливый вид:
-Я вконец замучилась с ним. Сама не знаю, что на меня нашло. Он испоганил всю мою жизнь. Моя молодость прошла прахом благодаря его пьянству. Пока дети были малы, я терпела его ради них. Теперь они взрослые, но я не могу избавиться от его ничтожества - жалею. Некуда ему деться. Он не понимает своего положения и не хочет жить по-человечески...
За спиной я услышал всхлипывание и звук шмыганья. Повернувшись, услышал:
-Нур, пожалуйста, если у тебя есть, налей мне сто грамм. Иначе я умру. Нет мочи терпеть. Посмотри, что с моей спиной.
Он поднял рубашку. Наискось спины пролегла багровая полоса с запёкшими кляксами крови.
-Поделом тебе. Скажи спасибо, что я пожалела тебя! Иначе их было бы дюжина, а не одна.
-Следующий раз я подам на тебя в суд.
-Подавай, подавай! Я, что, против. Тут же окажешься на улице со своей ссаной постелью и одеждой. Когда я строила этот дом, ты опустошал пузыри со своими бл...ми. Вся деревня знает об этом. Так что, твоя доля в моём хозяйстве - те опустошённые пузыри и сучки, которых уже нет в живых. Так что, как говорится, дерзай.
Мне стало жаль беднягу. Он мелко трясся и глотал сопли, и не в состоянии был ответить жене.
Я сказал "идём" и направился к дому. Резкий окрик заставил меня повернуться.
-Назад! Со ссаной робой хочешь зайти в чужой дом! Весь провонял! От тебя разит туалетом на километр. Иди домой, смени свой позор и мерзость!
Сосед засеменил в сторону своего дома. Роза хотела было то же идти, но я остановил её. Я боялся, что спектакль продолжится:
-Роза, если у тебя есть время, зайди ко мне. Попьём чайку, поговорим.
-Времени у меня хоть отбавляй. Я ведь пенсионерка, живу в стране безвременья. После увиденного тобой спектакля, мне не очень удобно.
-Полно тебе. Эта ведь жизнь. Она полна неожиданностей. Так что, не бери в голову. Пошли.
-Охотно, если твоего времени не жаль на меня.
-Мне будет очень приятно, если ты освободишь свою голову от повседневных неурядиц, и немного разрядишься.
Мы зашли домой. Пока я суетился и готовил на стол, подоспел сосед. Он сел за стол и уставился на пузырь с водкой. Волей-неволей пришлось налить ему вне очереди. Он залпом осушил стакан, вытер губы рукавом, и опять уставился на бутылку. Роза не выдержала и рявкнула:
-Будет тебе, Ром Останкович! Ишь ты, закусил удила! Раскусил слабое звено. Опять напьёшься, завтра повториться тот же спектакль. Опохмелился и марш домой!
Сосед умоляюще посмотрел на меня. Я не выдержал и плеснул чуть-чуть на донышко стакана. Сосед стремительно схватил стакан, отправил в рот, и встал:
-Спасибо, сосед! Выручил.
И пошёл к двери.
Роза смотрела на происходящее, краснела и бледнела, но промолчала. Когда он ушёл, проговорила:
-Извини, сосед. Его бестактность не имеет границ. Сорок лет живу с ним и не перестаю испытывать неловкость за его поведение при людях.
Первые два - три года мы, вроде, любили друг - друга. Но, потом, всё провалилось в тартары, остались одни неприятности и скандалы. После того, как я узнала, что он изменяет мне с другими женщинами, я совсем запретила ему дотрагиваться до меня - секс с ним мне стал неприятен. Он начал пить, ходить к другим женщинам. Мне было всё равно, как будто его похождения меня не касались. Я совершенно не ревновала к другим женщинам. Позже, ближе к сорока годам я стала брезговать его - он был совершенно омерзителен для меня. Когда он дотрагивался до меня, я впадала в истерику. Мы стали жить в разных комнатах.
-Я, однако, разболталась. Тебе, вероятно, неинтересно выслушивать истории о чужих бедах. В этом селении я назову тебе десятки женщин, у которых жизнь не удалась, и у каждой из них история, подобно моей.
-Рассказывай, рассказывай. Я тебя слушаю. Освободи свою душу от ненужного груза. Всё, что прошло, должно прорасти мхом и остаться там, его уже не изменишь.
Я так думаю. Жизнь наша уже на закате. Надо избавляться от давления прошлой жизни. Отделяйся от своего прошлого ада и хоть один день попробуй пожить без воспоминаний. Почувствуешь, как прекрасно быть свободной.
В этой связи вспоминается мне одна притча, если хочешь, расскажу.
-Я вся во внимании.
-Александр Македонский, как ты знаешь, в доисторические времена покорил город Самарканд. Он женился на дочери царя Согдианы Роксане, и подражая самаркандцам, стал брить голову. Оказывается, он был, в буквальном смысле, рогатым. Чтобы люди не узнали, что он рогатый, парикмахера, брившего его голову, он убывал. Узнав об этом, все парикмахеры убежали из города. В городе остался один молодой парикмахер. Его и привели к Македонскому.
Этот парикмахер побрил Александра, и стал умолять отпустить его. Он клялся и божился, аппелировал на великодушие полководца. Он клятвенно пообещал, что то что он увидел, останется в тайне во веки - веков. В конце - концов, Александр сжалился над молодым парикмахером и отпустил, пообещав, что если даже среди людей появится намёк на его рога, он из-под земли достанет нарушителя клятвы.
Парикмахер вернулся к своей жене и детям. Но он был не рад своему возвращению - стал чахнуть и увядать. Изо дня в день он стал худеть. Остались кожа да кости. А живот, наоборот, стал расти до размеров бурдюка. Он с трудом передвигался по дому. Вскоре он уже не мог пролезть через дверь комнаты. Снадобья и заговоры знахарей ему не помогали. Что делать, он не знал. Оставалось ждать, когда придёт конец.
Шли дни. Семья парикмахера впала в большую нищету. Жена пригрозила, что возьмёт детей и уйдёт к родителям.
Это был конец.
От односельчан он слышал, что в соседнем городе живёт великий учёный - лекарь. Чтобы добраться до него, надо было присоединиться к каравану торговцев, и путешествовать с ними несколько недель. Парикмахер боялся разбойников, и поэтому не решался выйти на дорогу.
Теперь-то, когда вот-вот ему будет конец, какая разница, умирать в постели или от руки разбойников!
Он решился. У него был запас золота, которым одарил его Александр. Он взял с собой столько золота, чтобы добраться до города, где живёт лекарь - волшебник. Остальные отдал жене и сказал:
-Ты права. Невозможно жить ежеминутно ожидая смерти и ничего не предпринимать. Вот тебе деньги, которых тебе и детям хватит на год. Я уезжаю искать лекаря, который может исцелить меня. Если всё кончится хорошо, я вернусь, а если нет, на то воля Создателя. Тебе придётся самой выкручиваться в этой жизни.
С этими словами он взял дорожный мешок с вещами, водрузил на плечи, и вышел из дома. Жена начало было выть, на кого он её оставляет, но потом передумала. Дети были ещё маленькие, они не всё понимали...
Короче, парикмахер всё же добрался до города великого лекаря и добился приёма.
Лекарь осмотрел больного, выслушал его стенания, и сказал:
-Молодой человек! У тебя нет никакой болезни. Ты совершенно здоров. Но тебя точит великая тайна, разглашение которого грозит тебе гибелью. Кроме того, ты дал клятву, что до смерти не проговоришься про эту тайну ни одной живой душе - даже мыши, траве или дереву.
Чтобы выздороветь, ты должен освободиться от этой тайны.
Парикмахер ответил:
-Вы правы, о великий мудрец! Всё так, как Вы изложили - я дал клятву и не могу нарушить её. Что же мне делать?
-Ты ведь дал клятву не рассказать о тайне ни одной живой душе? Верно я говорю?
-Вы опять правы.
В таком случае, о своей тайне ты можешь рассказать не живой душе? Например, камню или колодцу?
-Совершенно верно! Как я не догадался об этом. Спасибо, о великий мудрец! Спасибо.
-Погоди, не суетись! Не всё так просто. Когда ты заходил в город, ты видел Великую Пустыню за городом? Теперь, выходи из города, и углубись в эту пустыню на два - три дня пути. Найдёшь заброшенный колодец. Он пустой, в нём нет воды. В округе нет ни одной живой души, кроме высохших верблюжьих колючек. Вот этому колодцу и выложишь свою тайну. Иди, сделай так, как я сказал. Выздоровеешь, заходи ко мне. Будешь желанным гостем.
Парикмахер вышел из города, свернул с караванной пути в сторону Великой Пустыни. Несколько дней он блуждал по Пустыне, и наконец, нашёл заброшенный колодец. Встал около него и стал кричать: "у Александра есть рога! У Александра есть рога! У Александра есть рога-А-А-А!"
После третьего выкрика, у молодого человека живот стал таким же, как до встречи с Александром Макеґдонским.
Он так обрадовался, что трехдневный путь до города преодолел за один. Зашёл к лекарю. Всё, что оставалось в кармане, отдал ему. Поблагодарил его и пустился в обратный путь - к своей семье.
Вскоре он уже был у себя дома со своими детишками и женой. Стал жить счастливо и детей наживать.
Вот, видишь, что значить, всё держать в себе. Так что, освобождайся от старого хлама в душе. Живи сегодняшним и завтрашним днём. Хотя, иногда, не всё зависит от нас. Будем уповать на Создателя, чтобы на завтра он не оставил нас без нашей скромной доли счастья.
Тебя утомил мой рассказ? "Сказка - быль, да в ней намёк". Иногда в сказке больше здравого смысла, чем в современных нравоучениях. Не так ли?
-Воистину, ты прав. Я с удовольствием выслушала тебя.
-Если не лицемеришь, то я продолжу свой рассказ.
-Послушаю с удовольствием.
Прошло время. В том колодце без воды вырос камыш. Мимо колодца проходил пастух. Он обрадовался, срезал камыш, и изготовил из него свирель. Когда пастух выдул из свирели первую ноту, то свирель стал произносить: "у Александра есть рога, у Александра есть рога, у Александра есть рога-А-А!" Как бы ни старался пастух извлечь другие ноты, всегда получалась одно и то же: у Александра есть рога-А-А!
Как бы Александр не старался скрыть свою тайну, всё равно о ней узнал весь Мир. Так и прозвали народы Центральной Азии Македонского: Искандар Зулкарнайн - Александр Двурогий.
Это то же своего рода мораль - как бы не старались властители страны скрыть от народа свои неправедные делишки, со временем всё равно они станут достоянием гласности. Давай поговорим о тебе. Рассказывай.
-Что рассказывать-то. Всё одно и то же, за исключением некоторых нюансов.
-Хорошо, говори о нюансах. Это очень интересно.
-Хорошо, если ты такой любознательный и терпеливый. Я с удовольствием. Только, сначала плесни-ка мне в стакан. Да и себя не забудь. Раз пошла такая пьянка, то пусть будет до конца.
Я не особенно горюю, что моя жизнь оказалась такой. Она не лучше и не хуже, чем у большинства жителей нашей деревни. Люди работают, пьют, гуляют, и приходит время, без ропота ложатся в могилу. Такова жизнь. Она как река без начала и без конца - течёт себе и течёт, где по плёсам, где по быстринам, где и через водопады. Нам не дано определять, куда мы попадём по рождению - на быстрину, на плёс, или прямо в водопад...
Давай лучше выпьем за то, что есть, и за то что будет. Ты прав. К жизни надо относиться по философски - всё, что ты уже прошёл и всё, что тебя не касается, надо отбрасывать и жить сегодняшним днём. Говорят, так живут американцы. По-видимому, они правы. Поехали.
Она опрокинула содержимое стакана в рот, вытерла губы ладонью.
-Ты не думай, что я такая же, как мой муж. Муж и жена - одна сатана. Это не про нас. Хотя мы живём уже сорок лет рядом, так и не притёрлись друг к другу. Мы были как чайник и вода. Кипятишь воду в чайнике. Воду выливаешь. В чайнике накапливается только накипь. Вот и во мне накопилось этой накипи предостаточно. Теперь, следуя твоему совету, буду очищаться от мерзопакостной накипи, выскоблю её. Освобожу свою душу от осадка прошлого. Ты хороший сосед. Душевный. Ты понял мою душу и смог наложить бальзам на её рану. Если ты сочтешь возможным, то заходи к нам. Я буду рада ещё побеседовать с тобой о жизни. А теперь я побежала. Надо покормить и напоить скот. Спасибо за гостеприимство. Жду.
Она ушла.
Я занялся своими делами и не заметил, как пролетела неделя. В один из тихих вечеров, освободившись от дневной суеты, я вышел на улицу и увидел Розу. Она махала рукой, приглашая меня подойти к ней. Я пересёк "улицу", заросшей травой по-колено, и оказался лицом к лицу с ней.
-Добрый вечер, Роза!
-Добрый, добрый. Пока не позвала, и носа не кажешь! Ты ведь то же пенсионер. Хватит так сильно ухватываться за мир материальный. Надо и о душе думать. Заходи, у меня на столе чай и кое-что ещё. Побеседуем.
Оказаться от такого предложения было невозможно, тем более после прошлой беседы. Пришлось зайти.
Стол был приготовлен как в раю - на нём стояли всё, чем богат сельский житель.
-В честь чего такой стол?
-Здесь ни злого, ни доброго умысла нет. Я просто, по-человечески решила поужинать и побеседовать с приятным человеком.
Мы сели за стол. Стол был сервирован на троих. Я подумал, а кто может быть этим третьим?
В дверях показался Ром. Чисто выбритый, причёсанный. Ну, прямо старый бизнесмен из Уолл-Стрита! Только потрёпанный костюм времён перестройки, сидящий на него не очень благопристойно, портил весь его антураж.
Я с удивлением посмотрел на него, потом на Розу. Она, с прищурю, посмотрела на меня. Её глаза излучали скрытое торжество своей победы.
-Какое преобразование. Просто джентльмен из Вестминстера! Только не хватает смокинга. Молодец, Ром. Он сел на третий стул:
-Это виновата она, что я так преобразился. Будет время - будет и смокинг! Я так решил, то есть, решила Роза, а я согласился. Долой распущенности и расхлябленности. Время пришло преобразиться в человека. Я во всём согласен с Розой - в могилу надо идти с гордо поднятой головой, как Человек, а не ползти по грязи, как черв навозный.
-Слишком разглаголствовался. Лучше наполни рюмки.
Ром заполнил только две рюмки. Третью, стоящую около него, переставил на середину стола.
-Извините, ребята, я воздержусь. Если я сейчас выпью, может повториться тот же спектакль. Роза этого не переживёт, да я и сам стану болтуном. В конце - концов, я мужик или нет! Так я решил. Вы уж извините. Я с удовольствием сотрапезничаю в вашей компании.
-Я удовлетворена твоей сентенцией, рада, что ты можешь преобразиться. Если дело пойдёт по такому сценарию, возможно, и наша совместная жизнь преобразится. Давай, сосед, выпьем за постоянное движение в нашей жизни. Только в лучшую сторону.
Мы выпили. Ром пристально смотрел на нас и глотнул слюну.
-Вы молодцы. Можете выпить столько, сколько хотите и остановиться во время. А я лишён таких качеств. Как начну - пью до тех пор, пока не свалюсь без чувств. Почему так, я сам не понимаю. Я думаю - эта наследственная черта крестьян - бывших крепостных.
Как известно из прошлых сказаний, помещик, чтобы показаться перед своими соседями добрым и великодушным, время от времени устраивал попойки для своих подданных. Он заготавливал столько самогонки, сколько могли выпить его подданные. Он говорил им: "пейте, сколько вам влезет. Только сегодня и дня не больше. Завтра, как огурчики, все должны быть на местах. Иначе вам не миновать кнута господского"!
Поэтому и пили крепостные и батраки, пока не свалятся с ног. Такой порядок продолжался не одно столетие, и эти попойки создали генетическую предрасположенность народа к неумеренному приёму спиртного. Проклятые помещики заразили нас этой болезнью. Чтобы вылечить таких, как я, нашим учёным надо создать антиалкогольный ген и лечить им всех молодых парней, предрасположенных к алкоголизму до того, пока они не породили себе подобных.
-Век живи и век удивляйся. Живёт человек рядом, и не знаешь, чем его башка набита. Сорок лет мы живём рядом, и впервые я слышу от тебя разумное, членораздельное рассуждение. У тебя что, от моего удара не разъединились ненужные связи в мозгу?
-Нет, мадам! До вчерашнего дня мы ведь между собой разговаривали только на повышенных тонах и каждый о своём. Ты не хотела понять меня, а я тебя. Вот и мы жили, как кошка с собакой. Ты понизила тон своего голоса на одну октаву, от императива перешла на логику. Я же, поняв своё ничтожество, прислушался в отдельные ноты твоего голоса. В результате наши души сблизились друг к другу на некоторое расстояние. Это позволило услышать друг - друга. Вот и всё преобразование.
-Удивительная метаморфоза! Всего неделя и такие трансформации. Последнее время, с происходящими катаклизмами в жизни общества, я, было, разуверился в разумности человека. Теперь же чувствую, что был неправ. Я было уверился, что человеческое Эго непреодолимо. Каждый человек, попавшись в экстремальные условия, заботится только о своей жизни и больше ни о чём. Альтруизм не свойственен земному человеку. Главное свойство живого организма - это принцип самосохранения. Альтруизм же приближает людей к Человеку божественному.
Вы меня просто поразили. Счастливой и дальней дороги вам, дорогие друзья. Давайте выпьем за это помаленечку!
-Я согласна!
-Я то же поддерживаю вас, только душевно!
-Тогда поехали, и будьте такими всегда!
-Будем!
-Всё хорошо! Мой дорогой Рэмбо осознал свои заблуждения, взялся за ум. Возможно, его метаморфозы в сторону прогресса, очеловечивания его личности продолжится. Я на это надеюсь. Но моя хромая нога останется вечным укором на его совести.
-Моя Розулечка, мой цветочек осенний. В такой прекрасный день могла бы не напомнить об этом. Даже вспоминания об этом эпизоде в нашей жизни приводит меня в состоянии шока. Я тысячи раз извинялся перед тобой. От твоих пяток мне досталось больше, чем следовало ожидать! Из-за этого инцидента я потерял своё мужское достоинство, стал твоим евнухом. Разве ты не заметила, что после этого случая, я перестал общаться с женщинами? Не заметила?
-Заметила, но не придала значения. Ты ведь ничего не говорил об этом. Расскажи, в чём дело.
-Давеча ты говорила о высохшей сосиске. Сосиска ведь высохла после твоего лягания между моих ног. После удара, на следующий день, сосиска превратилась в надутый воздушный шар. Я здорово испугался и пошёл в больницу. Сказал, что лягнула лошадь. Врачи сделали укол. Боль сняли, а вот восстановить функцию сосиски отказались. Сказали, что это невозможно.
Дело было сделано. Назад возврата нет. Я сказал себе: "поделом тебе, обалдуй. Получил по заслугам". И промолчал. Поэтому беспробудно стал пить. Подойти к тебе, раскрыть душу было невозможно. Вот так мы и жили - "два дудака - пара".
-Бедный мой мальчик. Ты, оказывается, пострадал больше, чем я. Говорят же, мужчине потерять мужское достоинство - хуже смерти. Я должна благодарить бога, что ты не наложил на себя руку. Я очень сожалею, что так жестоко обошлась с тобой.
Но, пойми. Нельзя насиловать женщину, даже если она твоя жена. В таких случаях она любыми способами имеет право защищать себя. Я это сделала. Заодно вывихнула свою ногу. Ты же помнишь - я месяц пролежала в больнице. Потом в течении трёх лет я ходила от хирурга к хирургу, невропатологу, психиатру. Врачи так и не смогли предотвратить хромоту...
В конце концов, я обратилась к знахарям, народным целителям. Посетила многих из них. Это длилось не один год - ты сам был свидетелем. В конце-концов, нашла таки женщину, которая помогла мне. Эта женщина - целительница была человеком от бога. Ей тогда было около семидесяти лет, царство ей небесное. Она осмотрела мою ногу, потёрла, пошлёпала и сказала:
-Твоя нога совершенно здорова. Можешь плясать, танцевать сколько душе угодно. Пока ты молода, хромать не будешь. Но, как твои года перевалят за шестьдесят, будешь опять хромать. Ты уж не обессудь. Такова воля Создателя.
Я вышла от целительницы с совершенно здоровой ногой. Как наплясывала на свадьбах, так вспоминала мою целительницу. И сейчас с благодарностью вспоминаю её, хотя опять стала хромать, как она предсказывала.
-Нур, тебе, наверное, не очень приятно слушать наши прошлые неурядицы. Перед тобой мы устроили вечер воспоминаний. Роза, давай сменим тему.
-Продолжайте. Мне очень интересно вас слушать. Тем приятнее, что вы беседуете, а не пререкаетесь, как озлобившиеся друг на друга супруги. Сумели-таки вычистить свою накипь прошлых лет. Я просто рад такому обороту событий.
Не примите за навязчивость, что случилось, что вы оба так пострадали?
-Всё очень просто и банально. Всё как у всех - начала говорить Роза.
Все мужики - кобели. Это всем известно давно. У нас с Ромом повторилось то же самое, как у всех. Когда я носила первенца, он скрытно начал якшаться с другими женщинами. Когда я указывала на это, он клялся и божился, что меня любит и никогда не позволит себе такую пакость, как супружеская измена. То же случилось, когда я носила второго ребёнка. Всю эту мерзопакость я терпела до рождения третьего ребёнка. Но, в конце - концов, терпению моему пришло конец. Я запретила ему дотрагиваться до меня. Он, разумеется, обиделся и пошёл гулять в открытую с деревенскими сучками. Иногда он неделями домой не приходил.
Но вот, наступил день, когда всё это произошло: он пришёл домой, лыка не вязал. Еле на ногах держался. Видимо, моча ему в голову ударила - он захотел побаловаться со мной, и стал приставать. Вначале полегоньку, а потом всё настырней и настырней. Я разозлилась окончательно, и сильно толкнула его. Он споткнулся обо что-то на полу и упал.