Странный вопрос: зачем человеку нужно отправляться в путешествие?
Горда Севилья роскошью и славой,
Прекрасны в ней минувшего черты,
Перевод В. Левика
Паломничество Чайльд Гарольда
Но, в общем, все, задававшие его, были правы, мне скучно бесцельное перемещение в пространстве. Хотя, кто знает, какая цель появится, едва перешагнешь порог.
Отправляясь в путешествие, конечно, лучше иметь представление о том, что ты хочешь этим достичь. Для меня цель была ясна: я хотела побывать в местах, связанных с именем Колумба: Палос де ла Фронтера и Рабида, а еще за Андалусией оставался должок - я не видела национального парка Доньяна. Примерный расклад времени путешествия - два дня на Колумба, один на Доньяну и полтора на Севилью - что увижу, то и буду иметь в багаже воспоминаний.
В Севилью я прилетела утренним рейсом и сразу отправилась на автовокзал. По прилете пилот самолета извиняющимся голосом рассказывал о погоде в Севилье: "Сегодня дневная температура поднимется до 6 градусов выше нуля, может быть, до 7". Хотя декабрь месяц зимний, средняя температура января в Андалусии составляет +15. Явно не повезло с погодой! Ну да будущее покажет.
Неожиданно для меня некоторые детали городских улиц и даже обстоятельства с ними связанные стали всплывать из моей памяти, когда я следила взглядом из окна автобуса за чередой изменчивых картин. Оказывается, семь лет не такой большой срок, чтобы потопить в забвении нюансы прошлых событий. Вот еще один ответ на вопрос, зачем нужны путешествия. В процессе перемены места забивается памятная веха - время, положение, действие, создающая объемную картину мира, в которой человек является центром притяжения.
Чтобы добраться до Палоса де ла Фронтера, нужно вначале попасть в Уэльву.
Уэльва - столица одноименной провинции, одной из семи, в составе автономного сообщества Андалусии.
Автобусных рейсов из Севильи в Уэльву предостаточно, но до "моего" нужно было ждать час, и я спустилась к реке Гвадалквивир. Ну да, рука так и тянется написать:
Ночной зефир струит эфир.
Шумит, бежит Гвадалквивир...
Река на этот раз показалась мне достаточно широкой, похожей на Москва-реку, и вода в ней такая же мутная.
По непрозрачному зеркалу вод плавали утки и гуси различных пород.
Между каменным парапетом набережной и подпорной стенкой уличного пространства был разбит сквер с беговой дорожкой, ныряющей под мосты и арки. Мосты, перекинутые через реку, были невысокие, но просторные. Их высоты хватало на то, чтобы пропустить под собой речной трамвайчик, а ширины - на два пешеходных потока, разделенные транспортной магистралью. Опоры первого моста были не цельные, а состояли из разномастных колец, прижатых друг к другу.
- Вернусь - обязательно прогуляюсь по этому ажурному мосту - сказала я себе и, нырнув под арку из тесаных камней, вышла на небольшую площадь, где с одной стороны стояла массивная абстрактная скульптура, а с другой цветущие лианы обрамляли подпорную стенку.
Живые цветы в декабре на клумбах - это ли не повод отправиться в далекое путешествие?
К концу часа прогулки погода разгулялась, и совсем не хотелось уезжать из этого города, где можно не торопясь, дыша полной грудью, гулять по бесконечной ленте нарядной дорожки.
Автобус на Уэльву был полностью забит, и я вошла в салон одной из последних. Он вышел на трассу, по которой несся плотный поток машин. Слева и справа тянулись поля и сады. Море олив накатывало на океан апельсиновых рощ. Берега этих стихий были обрамлены ползущими к горизонту теплицами. В створках теплиц можно было разглядеть сооружения ума сельскохозяйственного гения в виде черных гробиков - высокие грядки, укутанные черным укрывным материалом. На "гробиках" зеленели кустики клубники и перцев. Уэльва появилась через час промышленными конструкциями, занявшими полнеба.
- Надо быстрей отсюда бежать - подумала я. Признаюсь, что у меня вначале было желание остановиться в гостинице Уэльвы, совершая отсюда вылазки в разные уголки района, но это желание моментально пропало.
Автобус на Палос отходил через полчаса. Бродя по площади автобусной станции, закованной в плиты, меж прогалин с апельсиновыми деревьями, я увидела немолодую женщину с двумя полными сумками в руках.
- Вы по-русски разговариваете? - спросила я без всякого сомнения, глядя на ее широкое славянское лицо.
- А це как же - затараторила она по-украински.
Обменявшись с украинкой несколькими фразами "за жизнь", я узнала, что в Андалусии дела с работой сейчас обстоят не очень, что труд тяжелый - на фабриках и в теплицах, что "наших" здесь много.
- Нам здесь друг за друга держаться надо - сказала она. - Это у себя мы украинцы, белорусы, русские, а здесь мы одной национальности. Она подарила мне карту Уэльвы и окрестностей: "держи, путешественница! В дороге без карты, как без рук!".
Через полчаса я была в городке Палос де ла Фронтера. Там, где Колумб сел на корабль, отправляясь в свое первое плавание.
Вообще от Уэльвы до Палоса рукой подать, но Палос стоит на другом берегу реки Тинто, поэтому автобус делает крюк в 10 километров, чтобы перебраться через мост и вернуться почти в то же самое место, но на другом берегу.
Дорога шла вдоль заболоченного берега, испещренного водяной растительностью, между которой деловито сновали небольшие белые цапли. Между автострадой и совместным эстуарием рек Тинто и Одиель струилась лента деревянных мостков, по которым, как представилось мне, хорошо гулять пешком или катить на велосипеде. На ближнем горизонте были видны транспортные краны океанского порта. Мне даже захотелось вернуться обратно в город.
Эстуарий - это однорукавное воронкообразное затопляемое устье реки, впадающей в море или океан.
В эстуарий, прорезывая водную гладь, вдавались молы и мостки. Один из них был грандиозных размеров и имел трехступенчатую форму, а переплетением конструктивных деталей напоминал башню Эйфеля.
Неожиданно впереди показалась серая глыба огромного монумента. Это была фигура мужчины, стоящего на высоком постаменте, в длиннополом плаще, держащем на согнутых в локтях руках крест монашеского ордена францисканцев в форме последней буквы еврейского алфавита "Тау". Высота монумента - 35 метров. Скульптура была задумана как образ открывателя новых земель и называется "Вера открывателя". В народе ее называют памятником Колумбу. Изображение монаха, несущего крест, можно истолковать трояко: 1 - Без веры в успех, ничего не достигнешь, 2 - Приходя, открыватель приносит свою веру на новые земли, 3 - Вера - это крест который первооткрыватель несет по жизни.
Памятник был создан в 1929 году по проекту американской художницы Мисс Витней, основательницы американского музея искусств в Нью-Йорке. Монумент стоит в месте слияния рек Тинто и Одиель.
Я собиралась на следующий день вернуться в Уэльву, выкроить время и побродить по его улицам, английскому кварталу, заглянуть в порт, музеи, проехать по железной дороге в стариннейшие рудники, походить по мосту Эйфеля, но у меня не сложилось. Путешественника направляет случай, он, как парус ветра, слушает голос внутреннего я, иначе волшебное приключение обернется безликой поездкой и потеряет всякий смысл.
2. Палос де ла Фронтера
С утра до ночи, с ночи до утра
Здесь праздный люд на улицах толпится,
Я вышла на украшенную к Рождеству улицу Палоса под звуки музыки. Это в разные стороны катили машины с открытыми окнами, из которых неслись, перебивая одна другую восточные мелодии. Обеденное время пятницы - народ отправился по домам.
У меня была домашняя заготовка - найденное в интернете название недорогого пансиона, но я спросила у проходящей мимо женщины, где в Палосе можно переночевать.
- Иди прямо и через пять домов увидишь отель с рестораном.
- А это? - показала я на бумажку.
- А до этого шагать четыре километра.
Отель назывался "Пинта" и на его вывеске красовалась поднявшая паруса каравелла.
- Ну, думаю, началось, вот скоро и Колумба увижу.
Кажется, мне удивились, когда я появилась в дверях отеля. В мертвый сезон туристы сидят по домам. Мне выдали ключ и сказали, что будут ждать меня в ресторане с обедом.
Открыв дверь номера, я уткнулась в черную дыру.
Это только северные люди ловят каждый солнечный луч и открывают ему навстречу окна и двери. В Андалусии прячутся от его прямых лучей. Окна были забраны жалюзи и занавешены плотными портьерами. Как слепец в подземелье я начала шарить по стенам, пытаясь нащупать выключатель, судорожно нажимала на какую-то панель, пытаясь осветить пространство, но замерла - на меня полилась со всех сторон музыка - рождественский гимн:
- Радость, радость всем нам! Мы приветствуем твое появление - пел красивый баритон.
По стеночке я пробралась к окну, раздернула шторы, подняла жалюзи и, наконец, увидела комнату.
Она была нарядной: посреди стояла широкая кровать, напротив кровати блестел охрой платяной шкаф, с потолка свисала красивая люстра.
Окно выходило на прелестный андалусский дворик - по форме колодец, стены и пол которого были выложены узорчатой кобальтовой плиткой.
Баритон, неистово приветствующий мое появление, доносился из маленьких колонок, висевших под потолком. Вместо света я включила местное радио.
Побросав вещи, я спустилась в ресторан. Он встретил меня увитой гирляндами елкой и искусно выполненной моделью парусника "Пинта".
Обедала я в ресторане в гордом одиночестве. Официант был внимателен и любезен и даже принес мне бесплатный коктейль.
Хотя перед отъездом я и читала о Палосе, но плохо себе представляла, что он из себя представляет.
По своему обыкновению начала с расспросов местных жителей, но далеко не пошла, а остановилась у стойки регистрации. Администратор оказался сведущим человеком. Благодаря ему, я составила план дальнейшего путешествия. Начать решила в тот же день, отправившись в место, где когда-то была пристань, от которой отошли корабли Колумба и братьев Пинсонов.
"Санта Мария" - флагманский корабль, на котором шел Колумб, был куплен на деньги городских еврейских союзов Кастилии и Галисии в Галисии, а два других - "Пинта" и "Нинья" были местными. Пинта принадлежала старшему брату Пинсон - Мартину. Нинья, на которой капитаном в путешествии был Висенте, принадлежала семье Ниньос.
- А что означает название "Пинта"? - спросила я администратора.
- А, это андалузская деревенская привычка давать прозвища. "Пинта" был старый корабль, много раз смоленый и крашеный. "Пинта" от слова "пинтар", "красить", означает "Крашенная", а "Нинья" была названа по фамилии владельца.
Посмотрев на карту Палоса, любезно одолженную мне администратором, я увидела три улицы, сходящиеся треугольником со значками достопримечательностей. Среди достопримечательностей были указаны памятники и памятные места.
Музей братьев Пинсон, дом в котором они когда-то жили, был закрыт.
- Понимаешь, - объяснил мне администратор отеля, этот музей принадлежит мэрии и имеет то же расписание, что и все государственные учреждения, то есть, он закрывается в пятницу после обеда и открывается в понедельник утром.
С этим можно было бы поспорить, но я знаю, что никакими силами невозможно изменить привычный уклад в Испании. Сиеста - с часу до пяти, в августе все магазины закрываются, и народ разъезжается по отпускам, расписание автобусов удобно только, пожалуй, водителям...это явление природы, которое нужно принять и по возможности подстроиться. Или не обращать на него внимание. Тогда жизнь покажется прекрасной.
Я шла по главной улице городка и удивлялась красоте его домов. Как будто бы их только что покрасили и натерли до блеска узорчатую плитку. Рождественские гирлянды, развешенные поперек улицы, полотна с изображением младенца Христа создавали приподнятое настроение. Палос был готов к празднику. Я даже ушла с главной улицы посмотреть за околицу, где начинались огороды - там тоже было зелено и радостно.
Улица прошла через две площади. На одной, в широком берете, опершись на штурвальное колесо, наступив на корабельный канат, стоял Мартин Пинсон. Бедняге не повезло. Он умер через несколько дней после возвращения в Палос, подхватив в чужих краях тропическую лихорадку.
Улица подошла к крутому спуску, и я очутилось в замкнутом пространстве. Горизонт был занят видом пологого холма, исчерченного полосами пашни. Холм был такой широкий, что, казалось, его отроги обнимают городишко, а вершина нависает над дорогой.
На пересечении двух улиц на площади "Хуан Пабло II" стояла церковь святого Георгия Победоносца, в которой в мае 1492 года в присутствии нотариуса, чиновников и настоятеля монастыря Рабида Хуана Переса, Христофор Колумб давал клятву верности католическим монахам. Клятву он сдержал. 3 августа 1492 года здесь была отслужена месса в помощь путешествующим.
Купола церкви и ее приделов были заняты гнездами аистов. Аисты, размером со страуса, гордо восседали в них, смотрясь как памятники самим себе на фоне синего неба. Садилось солнце и его заходящие лучи, привлекая взгляд, освещали небесным сиянием здание церкви. Наверное, точно также солнце влекло на запад Колумба, когда он молился здесь в последний перед походом день.
"В пятницу, в три часа ночи мы вышли из порта Палос" - записал он в своем дневнике.
В 1492 году Палос де ла Фронтера был морским портом. Он стоял у эстуария реки Тинто - широкого водного пространства, похожего на морской залив. Этот порт был очень правильно расположен: в тихих водах реки, открывающей широкие ворота в океан, кораблям было спокойно вдали от штормов и посторонних глаз. Отсюда отправлялись в грабительские походы и пиратские набеги, здесь жили торговцы, перекупщики и морские романтики. Сюда из Португалии Колумб пришел пытать счастье за семь лет до своего открытия. Палос стал тем питательным бульоном, в котором идея генуэзца вырастила крылья и обросла перьями. Отсюда птица странствий повела его в свой далекий путь. Здесь Колумб нашел друзей, соратников и последователей. Отсюда в 1499 году после отмены привилегий Колумба на вновь открытые земли Висенте Пинсон отправился к берегам Нового света и открыл устье Амазонки и Бразилию.
Но время безжалостно. Верней не время, а жизнь. Верней не жизнь, а мир, в котором мы живем.
Сегодня ты почиешь на вершине славы, а завтра оказываешься на развалинах бывшего замка.
В 9 утра 1 ноября 1755 года, в католический праздник "День всех святых", "Хэллоуин" по нашему, в Атлантическом океане вблизи Лиссабона произошло ужасное землетрясение, продолжавшееся 6 минут. В земле появились огромные трещины, вода отступила, обнажив дно с многочисленными обломками кораблей и грузов. Вслед за землетрясением на сушу пришла волна цунами.
Все, что не было разрушено землетрясением и цунами, было уничтожено пожарами.
В результате этого стихийного бедствия река Тинто изменила русло, Палос потерял свое назначение, а его жители лишились крова. Сейчас по бывшему руслу вместо мощного потока течет хилый ручеек неизвестного происхождения. От порта не осталось и следа. Но разрушенные дома и церковь были восстановлены.
Фактически Палос де ла Фронтера в настоящее время - это место, где когда-то был дом, где жили Пинсоны, где стояла церковь, в которой молился Колумб и его команда, где была гавань, от которой отплыли три каравеллы, впервые пересекшие Атлантику в западном направлении. Модель далекого прошлого.
Сейчас здесь все выглядит как тогда. Стоят памятники прошлому, и витает дух великого авантюриста, увлекшего своей идеей массу народа, положившего начало открытию Нового света.
Сюда приезжает множество туристов, но надолго они не задерживаются. Городок заполонили марокканцы, которые чувствуют себя здесь вполне комфортно. Так же, как и аисты.
3. Ла Рабида
Пришла суббота - отдых и покой!
Но христианам не до сладкой лени.
Первый автобус, идущий через Рабиду, по субботам отходит в 8-30. Конечно, можно было бы не суетиться и пройти пешком 3 километра, что разделяют Палос и Рабиду, но день предстоял долгий, и я решила поберечь ноги.
Утро выдалось мглистым и ветреным. Порывы ветра приносили брызги воды, осыпая холодной влагой лицо и руки. Стоя одиноким столбом на площади, которую украшал керамический кактус в рост человека, я размышляла о том, что охота - пуще неволи. Нормальные люди отдыхают в теплых постелях после трудовой недели, а кого-то несет куда-то неизвестно зачем. Вот и Колумб тоже был порядочным дураком и потащился в неизвестные дали, правда, стал потом великим.
Автобус лихо развернулся на площади и в три минуты домчался до Рабиды. Трепет долгожданной встречи охватил меня.
Воображение рисовало высокий холм, на котором стоит францисканский монастырь Рабида, по преданию основанный самим Франциском Ассизским. Этот холм, поднимающийся над берегом эстуария реки Тинто, во все века привлекал просветленных, умеющих слушать своих богов: финикийцы творили здесь свои обряды в капище, посвященном богу Баалу, римляне посчитали это место достойным богине Прозерпине и возвели ей свой храм, мавры соорудили мечеть, окруженную крепостной стеной, "rapita" (обитель, араб.), откуда пошло название монастыря. Во времена Реконкисты отсюда изгнали мусульман рыцари ордена Тамплиеров. После того, по преданию, Франциск Ассизский и его 12 учеников основали здесь монастырь Санта Мария де ла Рабида. В средние века монастырь служил убежищем, укрывающим от пиратов. Здесь в разное время жили Христофор Колумб, Эрнан Кортес, Франсиско Писарро; был похоронен Мартин Пирсон.
К монастырю вела обсаженная пальмами широкая аллея. По обе стороны аллеи группами и в одиночку зеленели деревья и кустарники ботанического сада, разбитого Хосе Мутисом. В этом саду широко представлены экземпляры растительности, рожденные на местном и американских берегах.
Среди растительности виднелись монументы, возведенные к 400-летию открытия Америки: на небольшой площадке стоял памятник Колумбу, по другую сторону высилась белоснежная колокольня, напоминающая "Ивана Великого".
В 1985 году монастырь Рабида был признан национальным памятником Испании. Монастырь значительно пострадал во время Лиссабонского землетрясения 1755 года и был восстановлен. При реконструкции реставраторы бережно сохранили оставшиеся детали, дошедшие с глубины веков. Церковь монастыря построена в стиле мудЕхар. На ее внутренних стенах сохранились фрагменты оригинальных фресок XIV - XV веков.
В небольшой капелле монастыря можно увидеть алебастровую скульптуру Девы Марии Непорочной XIII века, покровительницы моряков, которой молились отправляющиеся в плавание.
В то раннее время, в которое я подошла к воротам монастыря, он был еще закрыт.
Спустившись с холма по деревянной лестнице в несколько пролетов, я увидела махину форума, напоминающего римские амфитеатры, построенного к 500-летию открытия Америки. Это здание на 4000 мест в стиле эклектика, первое среди прочих в Андалусии, в котором проводятся крупные мероприятия: конгрессы, выставки и музыкальные фестивали.
За форумом начиналась дорожка через болотину, поросшую кустарником. По болоту ходили белоснежные цапли и водяные курочки. Дорожка вывела на площадь к большому крытому выставочному помещению, похожему на ангар. С высоты татуированного столба, стоящего рядом, мне ухмылялась грубо вытесанная рожа тотема американских индейцев.
Двери ангара тоже были еще закрыты, а дождь усилился. За ангаром дорожка повернула в сторону пирса. В его конце я увидела рыбаков, выгружающих улов в пластиковые корзины. На пирсе я окончательно почувствовала себя романтиком моря. Впереди простиралась туманная ширь, в которой нельзя было отличить воду от неба. В пелене чуть прорисовывались очертания соседнего берега с монументальной фигурой скульптуры "Вера первооткрывателя", океан угадывался за далями горизонта и посылал мне за шиворот свои соленые брызги. Чайки покинули океанские просторы и серыми тенями летали над землей.
Известная примета - чайки над сушей - быть непогоде.
Выставочный комплекс с каравеллами Колумба и его товарищей, который называется "Мuelle de las Carabelas", "Док каравелл", открылся в половине десятого. Внутри огороженного пространства, загнанные в тесный бассейн, стояли три каравеллы без парусов. Каравелла - не океанский лайнер, но у нее широкое днище и просторный трюм. В трюме они и жили, и ели, и спали, и рассказывали сказки о далеких странах с молочными реками и кисельными берегами. Каравелла по форме напоминает бочку: выпуклая палуба, чтобы скатывались волны, и круглое дно. К бочке приделали нос, корму и борта, снабдили мачтами и повесили паруса. Получилась непотопляемая каравелла. Думаю, что просмоленную бочку практически невозможно потопить, а если утяжелить дно, то и опрокинуть ее не удастся.
Туча по небу идет, бочка по морю плывет...
Пушкин знал, о чем писал.
Тем временем туча расползлась по всему небу.
Двигалась каравелла по воле ветра, надувающего паруса, и была подвластна течениям.
- Да, у Колумба был один секрет, благодаря которому он переплыл Атлантику - сказал мне администратор гостиницы "Пинта". - Может, он знал, а, может его исключительно развитая интуиция подсказала, как пересечь океан воды. Дело в том, что в Атлантике дуют круговые ветры. В его же центре находится мертвая зона. Зная об этом, португальцы, начавшие заходить вглубь океана, не совались далеко на запад, а шли по направлению ветра вдоль берегов Африки, опускаясь к югу. Чтобы вернуться, они вклинивали свои корабли в поток течения, уносящего их к берегам Ирландии. Потом они опять подставляли паруса ветру и возвращались домой. Две силы помогали португальцам - ветер и течение. Колумб же, несмотря на протесты команды, боявшейся с постоянством маньяка дующего на запад ветра, не побоялся уйти от знакомого течения и отдаться на откуп воздушных сил. Ветер домчал его до берегов Америки. Этот ветер назывался Арисиос.
В выставочном зале открыта экспозиция документов и артефактов 15 века: переписка Колумба с католическими королями, навигационные инструменты и морские карты. Колумб был великим мистификатором и помещал открытые им земли в других координатах, скрывая их истинное положение.
Во дворе экспозиционного центра вокруг дока каравелл расположены муляжи, изображающие быт индейцев времен Колумба и быт населения Андалусии того времени.
4. Монастырь
Не могучий дар свободы,
Не монахи мудрецы,
- Создавали вас невзгоды
Да безвестные певцы.
Монастырь был открыт. Заплатив за вход 3 евро, я получила трубку аудиогида, который объяснял подробности деталей архитектуры и истории. Вскоре я в своем нетерпении, отставила ее в сторону, повинуясь исключительно желанию смотреть и рассматривать понравившиеся частности экспозиции. В здании монастыря 2 этажа. После входа сразу попадаешь во внутренний дворик с крытой, опоясывающей его галереей. Внутреннее пространство двора уставлено разномастными вазонами, в которых растут и благоухают цветы всевозможных мастей. Цветник внутри двора перетекает на широкие горизонтальные панели перил ограждения клаустро.
На стенах крытой галереи висели большие полотна художника Даниэля Васкес Диаса.
Даниэль Васкес Диас (1882-1969) - испанский живописец и гравер. Был дружен с Пабло Пикассо. Среди его учеников был Сальвадор Дали. В 1918 году он поселился в Париже, где понял, что кубизм - лучшая форма для выражения себя в искусстве. Серию картин, написанную в 1930 году, он посвятил жизни Христофора Колумба и подарил монастырю Рабида.
Медленно обходя одну картину за другой, я поняла, почему художник выбрал для себя формой выражения кубизм.
Эта свободная манера рисунка и точная цветовая гамма. Они выделяют в картине главное, подчеркивая его графическими деталями. Слегка искаженные фигуры героев картин и пейзаж видятся сквозь легкую рябь, похожую на колыхание воздуха на жарком горизонте дюн Андалусии. То есть, можно сказать, что отдельные детали прошлого показаны через колеблющуюся пелену времени.
Через арку находится еще один внутренний дворик в стиле мудЕхар. Он, в отличие от предыдущего, сохранил выразительную лаконичность, демонстрирующую философию линий и узоров, характерную этому стилю архитектуры.
В боковых пределах можно было увидеть монашескую келью, распятие, а внутри, за полутемным переходом, в нише сияла золотом и светом алебастровая фигура Девы Марии Непорочной. Аллегория была понятной: Выбравшись из тьмы невежества, ты попадаешь в сияние веры. На самом деле, небольшая, чуть больше ладони, скульптура притягивала к себе, как магнитом. Рядом с ней появлялась вера и надежда на благоприятный исход любого задуманного предприятия.
Второй этаж - просторный зал со старинной мебелью и витрины с государственными флагами обеих Америк, рядом с которыми стояли ящички с землей каждого из их государств. Они почему-то убедили меня в величии открытия Колумба больше, чем все памятники и монументы. В зале находилась большая группа туристов с экскурсоводом.
- Нет документально верных источников, о том, где и когда Колумб родился, где учился и где он похоронен. Мы уверены только в том, что он умер в Вальядолиде, что он некоторое время жил в этом монастыре, после чего поплыл через Атлантический океан на запад и открыл новый материк, - говорила экскурсовод. - Но это не так уж и мало для отдельного человека.
На выходе я обратилась к монаху, одетому в бордовый тренировочный костюм.
- Послушайте, - сказала я - как вы думаете, почему францисканцы поддержали Колумба и его идею? Почему, зная, что католические короли одержимы исключительно одним желанием - приструнить граждан и выгнать мавров, настоятель монастыря все-таки отправил Колумба ко двору? Ведь у тех и мысли были заняты другим, и денег не было на посторонние глупости? Чем таким мог Колумб увлечь духовника королевы, что он моментально бросился ему помогать?
Монах мне ответил, что я могу думать о чем угодно, но дело было именно так, как написано в официальных источниках. Он изложил мне бытующую версию, не дающую ответы на мои вопросы.
- Да, подумала я. - Католические короли создали полицейское государство. А полицейское государство не выдает своих секретов даже через 500 с лишним лет.
5. Альмонте
Плащи, мантильи, шляпы, веера,
Гирлянды роз - весь город веселится.
Дождь разошелся. Ну да, конечно, я читала перед поездкой, что декабрь - сезон дождей в Андалусии. Собравшись полдня погулять по Уэльве и зайти в местный музей, я вышла с автобусной станции, но, не пройдя и 10 шагов, оказалась с переломанным порывом ветра китайским зонтом в руках. Мокнуть под проливным дождем даже во имя высоких идеалов не входило в мои планы. Поэтому в 13-30 автобус уже мчал меня в Альмонте.
Для осмотра окрестностей Уэльвы ни полдня, ни недели не хватило бы. А как хотелось бы, к примеру, пройтись по каштановым лесам и рощам деревьев грецкого ореха природного парка Сьерры де Арасена. Погулять по горной тропе, петляющей между замков-крепостей XIII века, посмотреть с высоты на синеву озер и долины рек в апельсиновых деревьях. Заглянуть в ее городки, попить вина, которое родилось из сока лозы винограда, выросшего в горах, полюбоваться фантастическими пейзажами окрашенной в немыслимые цвета реки Тинто и прикоснуться к мегалитам долины реки Одиель. К тому же лучший в мире хамон делают именно здесь.
- Это оставим на потом, - уговаривала я себя, пока автобус шел в Альмонте.
Альмонте - муниципальный город в провинции Уэльва. Основной жизнедеятельностью жителей муниципалитета является сельское хозяйство. На обширных полях, расположенных на землях, входящих в состав муниципалитета, выращивают сладкую клубнику; здесь зреет сочный виноград; поспевают оливки и наливаются соком цитрусовые. Но славу Альмонте принесла маленькая деревня на границе национального парка Доньяна Ель Росио. Вообще-то в Ель Росио я и направлялась.
- Поищи отель в Альмонте, - посоветовал мне администратор отеля в Палосе. - Все-таки город. А Росио, что Росио? Там и жителей нет, дома стоят пустые. Туда только на праздник народ съезжается.
Прибыв в Альмонте, для начала я решила пообедать. Дождь не прекращался, и я шла по мокрым пустым улицам и как зверь на охоте ловила вкусные запахи. Улицы были красивы. Белые с желтой оторочкой дома, винарни, купола церквей - все чистое и незамысловато прекрасное, как в первый день создания. Обед я нашла в небольшой таверне на главной улице. После вкусной и обильной еды я спросила официанта, где находится отель. Получив разъяснение, отправилась дальше на поиски. На пересечении двух центральных улиц стоял памятник - кирпичная вытяжная труба, как напоминание о тяжелом труде виноделов в сырых винных погребах. Верх трубы венчало огромное гнездо аистов. Обитатели гнезда, топчась между торчащих в разные стороны веток, то взмахивали крыльями, то щелкали клювами.
- Завидный жених этот аист, - подумалось мне. - И квартира у него в центре города, и вид из окон отменный.
По главной улице я вышла к одной из основных достопримечательностей города - средневековому монастырю. За ним начиналась площадь с городской мэрией, расположенной в здании стиля барокко, реконструированном после страшного лиссабонского землетрясения. В центре площади был разбит сквер, декорированный к рождественским праздникам разноцветными гирляндами, а за ним церковь - "Nuestra senora de la Asuncion". Церковь была настолько прекрасна, что мне показалось, будто я попала в Рождественскую сказку.
Выходя с площади, я прошла по узкой улице, которая казалась двойной стеной одного здания. Меня остановил бравый старичок: "Какой сильный дождь сегодня льет, правда?" Я с легкостью согласилась.
- А не хочешь пропустить со мной стаканчик в баре? Пойдем, я тебе покажу один хороший бар, он мой собственный.
Сославшись на неотложные дела, я без сожаления оставила старика. А вот если бы он был достаточно молод и хорош собой? - наверное, тоже убежала бы. У них тут своя жизнь, а нам, туристам, недосуг.
Все Отели Альмонте были закрыты по случаю мертвого сезона. В семь часов вечера я села на автобус, следующий в Эль Росио. На завтра у меня была заказана экскурсия в Доньяну. Росио стоит у въезда в национальный парк.
6. Эль Росио. Севильянас
Повсюду смех и праздничные лица,
Умеренность на стыд обречена.
Приехал - можешь с трезвостью проститься!
Здесь царство песни, пляски и вина
Выйдя из автобуса, я остановилась в нерешительности. Вдохнула сырой, пропитанный влагой дождя воздух, посмотрела на размытую водой дорогу, на окрестные дома. Впечатление было такое, что я попала в глухую российскую провинцию. Окружающий меня мрак лишь подчеркивал тусклый свет фонарей, отражаясь в огромных лужах под ногами, отсвечивая в темных окнах домов. Улица хранила отпечатки шин автомобилей и следы ног. Первый раз я видела непокрытую асфальтом или плиткой улицу в Испании.
Зайдя в пустой бар, где в витрине были разложены огромные куски свежего мяса, я спросила, есть ли отели в Росио.
- Ну да, много, - ответил бармен, не отрываясь от своего занятия, он натирал до блеска барную стойку, - иди до конца улицы. Там найдешь пансион, он дешевле будет, а рядом отель - он дороже.
По возможности обходя лужи, я быстро пошагала в темноту улицы. Вдруг справа, в одном из домов, послышались шум и смех, но не это заставило меня замедлить шаги: играла гитара и два мужских голоса пели пронзительную песню, слов которой было не разобрать, но мелодия будила воображение.
Опять пошел дождь, и я прибавила шагу, чтобы скорее попасть под надежную крышу. К "дорогому" отелю через ухоженный палисадник вела освещенная нижним светом дорожка. Из окна соседнего бара доносилась музыка: два женских голоса выводили страстную мелодию, прихлопывая в такт ладошами.
- Мне здесь положительно нравится, останусь-ка я в Росио до вечера понедельника.
Две ночи в "дорогом" отеле, включая завтрак в ресторане, стоили 70 евро.
- У нас остался последний номер с видом, хотите занять?
- Конечно, хочу.
Номер был просторный, семейный, с большой ванной. Вид из окна был скрыт покровом тьмы.
Наскоро переодевшись, поспешила на улицу.
Вдоль широкой улицы с обеих сторон вплотную друг к другу стояли белоснежные дома. Дома были какие-то странные, похожие на декорации в оперной постановке. Они были похожи друг на друга ступенчатыми полукруглыми фронтонами, практически в каждом из которых была видна звонница. Это был паноптикум из неживых, застывших в оцепенении зданий, готовых в любую минуту разразиться колокольным звоном.
Интересно, если они все разом зазвонят, какой трезвон поднимется? Наверное, можно будет оглохнуть...
Еще больше странности к мизансцене идущей одинокой меня по пустой улице добавлял несущийся со всех сторон голос куры, служащего мессу.
Вскоре я подошла к единственной церкви, окна которой были освещены, а двери открыты. Это была церковь "Nuestra Senora del Rosio". В церкви сидел народ и внимал словам мессы. Перед алтарем застыла группа людей с хоругвями и жезлами. По обе стороны от группы с барабаном на плече и флейтой в руке стояли два мужчины. Алтарь блестел золотом. Но сильнее остального сверкала скульптура Девы Марии в окружении золотых дисков.
Месса длилась недолго. Барабанщики застучали в барабан и засвистели флейтами. Процессия тронулась по обычному пути. За ней двинулся народ. Некоторые зашли в небольшой придел, где сыгрывались два гитариста. Я вошла следом. Тут же стояли молодые девушки и парни, которые время от времени пели куплет или два музыкального произведения.
После репетиции группа выстроилась в пространстве между алтарем и скамейками, и начался концерт духовного песнопения. Вместо привычного благозвучного церковного пения я услышала звучащий во всю мощь молодых голосов цыганский хор. Гитар за голосами не было слышно, только громкая флейта временами вклинивалась в паузы между куплетами. Концерт длился около часа. Последний гимн Богородице группа пела, обернувшись спиной к залу, лицом к статуе. Песня была полна любви и благоговения. Молодые лица выражали восторг и почитание.
- Тебе понравилось, как мы пели? - спросил руководитель хора.
Он, видимо, заметил мое пристрастное внимание к происходящему.
- Ужасно трогательно. В ваших песнях я услышала веру, надежду и любовь, обращенные к Деве Росио. А что означает Росио?
- Росио - значит роса. Существует такая легенда.
Давным-давно, когда здесь были только песчаные дюны да болота, по которым бродили дикие звери, один охотник из Альмонте отправился за дичью. Он погнался за быстроногим оленем и не заметил, что очутился в незнакомом месте. Вокруг стояли одинаковые холмы, покрытые одинаковым кустарником. Куда бы ни направлялся, он попадал в болото или трясину. Охотник выбился из сил и уже совсем отчаялся. Сильный голод терзал его. Вдруг он увидел белоснежную голубку, сидевшую в ветвях сухого дерева. Он натянул лук, чтобы убить ее, но голубка была так прекрасна, что охотник опустил свой лук и начал молиться, готовясь к смерти. Когда он закончил молитву, то увидел небесное сияние, исходящее с места, где сидела голубка. Присмотревшись, он увидел, что это Дева, царица ангелов. Словно парчовым одеянием она была укутана каплями росы. Капли блестели в лучах восходящего солнца, словно золотые монеты. Охотник залюбовался Девой и пал перед ней на колени. "Встань", - сказала она ему, и иди туда, куда показывает тропинка из росы. Охотник пошел по путеводной тропе и вскоре очутился в знакомом месте, откуда быстро добрался до дома. С тех пор он потерял покой. Образ Девы снился ему ночами, мерещился днем. Однажды ему приснилась Дева, которая сказала: построй часовню возле того сухого дерева, где ты повстречал меня. Охотник отправился в лес и нашел то место. Он набрал камней и сложил маленькую часовню. Воздвиг алтарь и стал служить Росной Деве, Росио. Туда стали приходить люди, просить о помощи. Они молились, и Дева, чей образ вырезал охотник из сухого ствола, помогала людям. Эта церковь, конечно, не та, которую охотник построил много лет назад своими руками, но стоит в том же самом месте.
Было поздно, на улице шел дождь, но все равно я решила дойти до того дома, где несколько часов назад слышала пение под гитару.
Подойдя к крытой просторной террасе, я увидела группу молодых людей, мужчин и женщин. Одни из них сидели вокруг большой бочки, в которой полыхали огнем толстые поленья, другие образовали круг музыкантов: два ударника, гитарист и солист. Один ударник стучал в перкуссионный ящик, другой в небольшой, зажатый под мышкой барабан. Гитара не пела, а ритмически звучала сухими аккордами.
Остальные сидели на стульях и слушали. Все что-то пили. На столиках стояло пиво, вино, но большая часть пила все-таки аперитивы - чуть разбавленные крепкие напитки. Три девушки, сидевшие неподалеку от бочки, курили кальян. Оценив обстановку, я решила скромно встать позади сидящих возле бочки, прислонившись спиной к стене. Расстояние до бочки было небольшим, и я сразу почувствовала идущее от нее тепло.
Обстановка очень напоминала лесные слеты: вино, песни, костер и гитара.
Пел в основном один человек. Остальные ему подпевали. Кто не подпевал, тот отбивал ладонями ритм (пальмас). Человеку было лет 40. Плотного телосложения, в очках, одетый в зеленую куртку. Его сильный голос имел ту приятную хрипотцу, которая сразу берет за сердце, особенно женщин. Это были не просто песни, это были севильянас. Севильянас состоит из четырех частей - куплетов. Каждый из куплетов соответственно называется севильяной: первой, второй, третьей и четвертой. Севильянас - это песня-танец. Каждая из них имеет свою хореографию, исполняемую в строгом порядке, сложившемся веками. Севильяна, в отличие от фламенко, всегда танцуется в паре.
Во время исполнения песни с места вставала какая-нибудь пара: две девушки или парень и девушка. Несмотря на то, что они были одеты в толстовки и джинсы, их отточенные движения переносили в совершенно непохожий на наш мир. Руки танцоров мягко извивались, словно ленты под нервными струями воздуха. Кисти рук вели каждая свой разговор. Пальцы складывались в фигуры, казавшиеся то головой узконосой птицы, то раскрывшей пасть змеей, то распускающимся цветком. Они жили особой жизнью, которую дарил им танцор на время танца: четыре языческих периода существования, четыре времени года, четыре солнечных цикла
Сами партнеры в танце казались двумя вращающимися одна внутри другой плоскостями. Внутренняя, женская сущность, влекла совершенностью форм и движений, а внешняя, мужская, обнимая, но не прикасаясь к ней руками-крыльями, демонстрировала надежность и защиту. Удивительный танец, демонстрирующий философию любви и отношений!
А в это время чуть хрипловатый голос пел: "если эта женщина не будет со мной, я умру". И все. Слышится отбиваемый ритм. И опять тоже самое, но в другой манере: "Если эта женщина уйдет, я умру". И снова ритм. Простор воображению, воля фантазии. Пока стучат каблуки и барабаны, гитара отбивает ритм, можно представить всю историю любви. Первую встречу, первое касание, разгоревшуюся страсть и ужас возможной потери. Не нужно читать никаких романов. Все ясно и так:
"Если эта женщина не будет моей, я умру".
В круге музыкантов был еще один персонаж: пожилой мужчина, хорошо за семьдесят. Он был одет в рубашку, заправленную в брюки, подпоясан ремнем. Сверху рубашки был надет шейный платок, а на голове шляпа с полями. Время от времени он выходил в середину круга и начинал песню. Голос его был слаб, но необычайно выразителен. Слушая его, хотелось замереть, уткнувшись головой в колени, обхватив их руками.
"У этой бедняжки нет жениха. Она совсем одна", - пел старик.
"У нее босые ноги, потрепанное платье и у нее нет жениха", - пел старик.
"На эту девушку никто не смотрит - она худа и плохо одета", - пел старик.
"Папа, у этой девушки ничего нет, даже нет жениха - позволь, я женюсь на ней".
Ладони сидящих вокруг отбивали ритм, гитарист бил по струнам, барабаны чуть слышно стучали.
Певец вдруг сделал несколько замысловатых па ногами и сел на место. Все, в том числе и я, зааплодировали.
Песни и танцы следовали одни за другими.
- Пабло, сделай мне еще один коктейль - крикнул гитарист, подавая пустой стакан.
- Да ты уже пьян, хватит тебе! - закричали все вокруг.
- Нет, не пьян, смотрите:
Он встал со стула, поднял одну ногу, согнув ее в колене, поставил на колено противоположную руку и, растопырив ладонь, прислонил большой палец к носу.
- Видите, я не падаю!
- Налей ему еще, налей, - понеслось со всех сторон.
Я же, решив, что время 11 вечера, что компания уже напелась и напилась, вышла на улицу. Но, пройдя несколько шагов, опять услышала тревожащую душу мелодию. Ноги сами повернули обратно - я решила постоять еще немного возле музыкантов, не заходя на террасу.
- Иди сюда, - замахал мне рукой солист в зеленой куртке. Я подошла.
- Дай пять.
- Держи.
Чтобы поставить все на свои места, сказала: "я русская".
- И тебе нравятся наши песни?
- Ужасно нравятся!
- А ты знаешь, кто этот старик, который поет? - мой отец.
- Ты поешь совершенно, тебя хочется слушать и слушать, но твой отец поет лучше тебя, - сказала я, снова заходя на террасу.
- Он поет фанданго, а его поют только в Уэльве - объяснил певец.
Еще долго я находилась в их компании. Мне принесли вина, в честь меня пели песни, меня пытались увлечь танцем и научить стучать в барабан.
Но увы - кому бог не дал, того не заставишь.
За навесом террасы стеной лил дождь, но в этой дружной компании было тепло и уютно. Дождь был небольшим пикантным элементом экзотики в общем веселье.
- А кто вы такие и откуда? - поинтересовалась я.
- Все мы профессиональные музыканты, у нас музыкальная группа из 40 человек. Кто из Севильи, кто из Уэльвы, кто из других районов. Нас приглашают играть на сельских праздниках и разных мероприятиях. В Севилье мы бываем на пасху, играем во время крестного хода. Сейчас же просто решили собраться вместе и повеселиться в своей компании. Завтра после обеда мы разъедемся по домам.
- Я приду к вам утром попрощаться - сказала я.
- А то давай посидим еще, мы еще не закончили.
- Так сколько же вы сидите?
- Вот как в 11 утра приехали, так и сели.
- Поете и танцуете?
- Поем и танцуем.
7. Доньяна. Росио
Во времена всемирного потопа, я была рыбой.
Мирно дремала в тени, под огромной глыбой
Собираясь на завтрак в ресторан, я решила принарядиться - надела легкую кофточку и новые джинсы. Ресторан стоял по соседству. Открыв дверь на улицу, я поняла, что погорячилась с нарядом: дождь лил как из ведра. Пришлось возвращаться и утепляться. Наверняка не мной одной замечено, что лучшая экипировка в путешествиях, когда приходится свой скарб носить на себе, напоминает одеяние капусты: надетые одна на другую легкие вещи должны давать достаточно тепла. В это промозглое утро на мне были нанизаны: кофточка, поверх нее толстовка, поверх нее стеганый жилет, а сверху всего непромокаемая куртка.
Наверное, что-то не так было в моем наряде, если все встречные мужчины стали просить меня прикурить. Но, холод - не тетка, а холодный дождь и того хуже.
При свете дня я увидела, что за вид открывается из моего окна. Это было озеро. Сейчас его серое пространство прорезали частые морщины волн. Камыши и тростник, стоя по колено в воде, склонялись до самой ее поверхности. К озеру по улицам текли ручьи и реки, ежесекундно пополняемые мощными дождевыми струями. День выдался не для прощаний с новыми друзьями. Ну что ж, хорошее должно отмеряться дозатором, иначе его перестаешь ценить.
В три часа дня от офиса заповедника Доньяна должен был отойти экскурсионный автобус.
- Экскурсия не отменяется? - спросила я, позвонив, глядя на бушующую природу в окне.
- Нет, приходите, автобус отправится ровно в три.
Два часа кряду, пока дождь не перестал, я изучала проспекты заповедника.
Территория парка Доньяна была объявлена заповедной в 1969 году. В 1994 году парк был признан достоянием человечества всемирной организацией Юнеско. Он содержит более 100 тысяч гектар охраняемой территории и расположен в провинции Уэльва (по правому берегу эстуария реки Гвадалквивир). Парк делится на две части: природный и национальный. Национальному парку принадлежит территория 50 тысяч 1720 гектара. В Доньяне соседствуют три экосистемы: леса, болота и дюны. Лес состоит в основном из средиземноморской сосны, но коренными жителями лесной зоны парка являются пробковый дуб, вереск, можжевельник, ладанник, лаванда и розмарин. Дюны в Доньяне двух видов: закрепленные (поросшие соснами) и кочующие. Болота и затопляемые участки с залежами ила, образующиеся в результате сезонного разлива, составляют самую большую часть природной территории парка.
В затопляемых зонах, частью соленых, находят пристанище 300 тысяч птиц во время их миграций с юга на север и обратно. Среди постоянных обитателей пернатых встречаются большое количество видов чаек, уток, гусей, цапель, куропаток, голубей, фламинго. Из хищных птиц здесь благоденствуют королевский орел, грифы, соколы и беркуты.
В парке живут и размножаются 37 видов млекопитающих и 11 видов земноводных. Особой заботой сотрудников заповедника является коренной житель этих мест - иберийская рысь. Кабаны, благородные олени, косули, еноты, лисы, зайцы и кролики - исконные обитатели парка.
Название "Доньяна" произошло от имени "донна Анна". Она была любимой женой герцога Медина Седония VII, владельца этой территории. Начиная с XIII века, эти места упоминаются как королевские охотничьи угодья.
К двум часам тучи разбежались, и выглянуло солнце. По улице неслись веселые ручьи, образовывая в низинках просторные лужи. Народ потихоньку разъезжался по домам. Завтра начиналась рабочая неделя. Возле центра информации парка Доньяна стоял автобус зеленого цвета. В национальный парк вход и въезд запрещен. Туда можно попасть только на экскурсионном автобусе.
- Как вы думаете, у нас будет шанс увидеть хотя бы одного животного? - спросила я у дежурной.
- Сегодня самый лучший день для посещений. После двух дней ливня птицы захотят посушить перья на ветру. Они не будут прятаться.
Заплатив за экскурсию 28 евро, я уселась на переднем сидении автобуса. Кроме гида-водителя и меня там были две молодые пары: финн с японкой и испанец с немкой.
Скоро мир перемешается окончательно, и сгинут все границы, кроме границ охраняемых территорий!
Гид раздал нам бинокли, и автобус покатил по Росио.
- Видите, сколько лошадей пасется на лугах? - показал гид на разбредшихся по полям животных. В Росио насчитывается более 1000 голов лошадей. Большая часть из них находится на вольном выпасе. Издавна коровы и лошади фермеров паслись на заливных лугах Доньяны. Когда образовался заповедник, луга разделили на две обширные части. Одну из них огородили проволокой. Она - для домашнего скота, другая - для диких животных. Когда-то по Доньяне бегали волки. Но фермеры их всех перебили, и поголовье волков восстанавливать никто не собирается. Из хищников осталась только иберийская рысь, которая питается исключительно кроликами.
- Опа! - показал гид на стоявшего на кочке огромного королевского орла. - Что это он здесь делает? - Орел, похоже, и впрямь сушил крылья на ветру.
По пути гид останавливал автобус, показывал и рассказывал о разных видах птиц. Пару раз автобус совсем близко прошел мимо нескольких групп благородных оленей.
- Олени, которые днем прячутся в прохладной тени леса, вечерами идут пастись на болота. Трава, растущая на песчаных почвах, скудная, а в илистых отложениях содержится много минералов, поэтому растительность, выросшая на болоте, богата витаминами.
- Сейчас, - продолжал рассказывать он - не брачный сезон, поэтому самки с потомством собираются в отдельные стаи. Молодые самцы тоже держатся вместе. Только гордые самцы-производители бродят по лесу в одиночестве.
После леса начались заросли лилового вереска. Кусты вереска, собравшиеся в компанию себе подобных, напоминали опустившиеся на землю предгрозовые тучи.
В этих зарослях обитает иберийская рысь. Там, где водится много диких кроликов. Кролик - ее любимое блюдо. Несколько лет назад почти все кролики исчезли - среди них началась эпидемия. Сразу резко уменьшилось число особей рыси. Поэтому в парке с особой заботой относятся к кроликам. Их холят и лелеют. Видите завалы из корней и веток, устроенные сотрудниками заповедника? - там кролики находят себе уютные жилища. Рыси же приходят сюда пообедать.
За вереском дорога, повернув к океану, пошла по насыпи. Слева и справа от нее тянулась скудная растительность, почти полностью покрытая водой. По колено в воде к океану брели коровы с телятами.
- Вода прибывает, ночью она затопит здесь все. Животные ищут высокие места.
- Да это же потоп! - библейская картина пустынного мира, на который неумолимо наступает вода. Животные бредут к океану, где Ной с сыновьями строит свой ковчег, в надежде найти себе спасение. Зверей, больших и малых, великое множество, на всех мест не хватит, а они все идут и идут...
В Росио проводят два праздника в году, которые пользуются огромной популярностью. Один из них, ковбойский, устраивают в сентябре. Неподалеку от села огораживают большие пространства. Фермеры садятся на объезженных коней, берут специально обученных собак и отправляются на отлов одичавших на воле лошадей и коров. В этом мероприятии приезжают поучаствовать тысячи человек со стороны. Каждый демонстрирует свое искусство загонщика. После того, как всех лошадей отловят и поставят в загоны, начинается праздник. Соревнуются наездники, устраиваются конкурсы между собаками-загонщицами. Животных, рожденных на воле, клеймят, лошадей объезжают. Излишек скота продают. Эта лошадиная ярмарка продолжается целую неделю.
Ехал на ярмарку ухарь-купец. Ухарь-купец, молодой молодец.
В ноябре и декабре в Андалусии наступает сезон дождей. Вокруг зеленеет трава и напитывается влагой земля. В марте, когда начинают прибывать перелетные птицы, зацветает вереск и розмарин, болота покрываются узорными коврами из цветущих растений. А в сентябре абсолютно другая картина: эта земля превращается в сухую прерию. Те пространства, которые сейчас кажутся озерами и реками, высыхают и выглядят как мертвые пустыни.
По этим прериям, поднимая клубы пыли, погонщики гонят табуны. Лают собаки, щелкают бичи. А вечером все собираются вокруг бочонка с молодым вином - танцуют и поют севильянас. Этот край - не только кусок заповедной природы, где животные имеют возможность оставаться такими, какими они были до потопа, но и уголок, где люди, отставив в сторону свои машины и отложив гаджеты, возвращаются к своему естеству.
Мы доехали до центра заповедника - дома стоящего на сваях посреди залитого водой пространства, вокруг которого ходили две стаи фламинго и плавали разномастные утки.
Фламинго ходили по грудь в воде, изредка поднимая то одну, то другую когтистую ногу.
Говорят, что танец фламенко произошел от подражания движениям фламинго. Действительно, в этом танце есть что-то птичье. Он очень похож на ритуальный танец доисторического племени. Сами же птицы не танцуют. Они просто ковыряют длинными острыми когтями ил, ища в нем мелких рачков и мидий. Потом опускают свою изящную шею, и длинными загнутыми клювами подхватывают добычу, полощут ее в воде и отправляют в рот. Никакой красоты, одна целесообразность. А розовый цвет - затем, чтобы они не были заметны в утренних и закатных лучах солнца - времени их обычного приема пищи.
Несмотря на прозу объяснения, невозможно было оторвать взгляд от длинношеих красавиц.
Гуси же, делая передышку во время перелета, в парке Доньяна питаются ягодами можжевельника. Эти ягоды имеют жесткую скорлупу. Гуси вначале заглатывают песок, а потом налегают на ягоды. Песок помогает им расщепить кожуру. Говорят, что плоды можжевельника имеют огромный энергетический ресурс. Сжуешь пару ягод и можешь потом целый день махать крыльями.
В сумерках уходящего дня мы видели на болотах тысячи благородных оленей и косуль, ходящих, будто фламинго, по колено в воде, жующих молодые побеги растений.