Нынешнее время лишено романтики. Время, в котором мы живем, лишь по ошибке называется настоящим. Право, какое же оно настоящее, когда его душа подключена к аппарату искусственного дыхания? Истинная душа времени - это романтические бредни полуголодных бунтующих натур, мечтающих о глобальном переустройстве мира во имя добра и справедливости. А сегодня - либо ты сыт, либо мечтать тебе не дано.
Сейчас жизнь - это не жизнь, а овсянка на воде. Нет, конечно, если вы ратуете за ЗОЖ - здоровый образ жизни или СНБ - состояние наивысшего благосостояния - то да, я вас понимаю. Понимаю, но не завидую. Не завидую вашему отменному здоровью, не завидую вашему счету в банке, не завидую череде любовниц - ничему не завидую. Потому что - наверняка - вам ни разу не удалось получить наслаждение от уносящего ввысь романтического порыва. А мне подобным - да, будет о чем рассказать, когда, наконец, погаснет последняя романтическая искра на нашей планете.
Оставшиеся мастодонты от романтики пытаются бежать с чуждой им "земли рациональности". Временами они садятся на самолеты или в поезда и уезжают. Им кажется, что они заняты поиском смысла, путешествуют или познают себя - но я знаю - они ищут место, где еще остался витать дух романтики.
Романтика узнать просто. Это человек, которого возбуждают ароматы дороги: он раздувает ноздри на причале - запах гниющих водорослей, смешанных с запахом соляры приводит его в экстаз; на вокзале - запах машинного масла, струящийся парами от работающего дизеля, сводит его с ума. Те, кто почуяв запах дальней дороги - судорожно сжимает руки, удерживая невидимый дорожный багаж, уносится мыслями в пейзажи, мелькающие за окном - тот истинный романтик.
- Мальчик мой...Скоро увижу...Крюково! Осталось полчаса! Колотит всю! Как в первый раз...
Хватит курить ! В купе, в купе. Витька психовать будет. Ладно, последнюю, может, успокоюсь! Мартышке моей в школу этом году! Уже в школу! Охренеть!
Утащил меня в Питер!: "Грянула нам эта столица не пойми чего! Не боись, все будет тип-топ..." А что себе- то врать? Правда, все тип-топ... По меркам пролетариев, так мы буржуи вообще! Не затворники, друзей полно! Гости, театры...Студии нашей больше нет, Да, как-то и хочется не очень. Хочется не очень... Очень!!!! Пашка, паршивец! Мне же мейл прислал, не Витьке. Был уверен не поведется...Знал кому... Знал, если позвонит, утрется по полной - откажусь! Урод! Любимый...Ховрино... Скоро, скоро, скоро...Ночью раскочегарили так, думала - растекусь. Непонятно, зачем топить летом? Мне бы не помешало от лишнего избавиться - поправилась килограмм на пять - с боков свисает, второй подбородок наметился - ужас. Плюс не выспалась - мешки под глазами.
А ведь он встречать придет. Ладно, очки темные надену и буду как луна всегда к нему одной стороной поворачиваться. Надо было на самолете...Я бы не была сейчас такой размазанной...
Питерские поезда приходят в Москву каждый час, а порой и чаще. В прекрасное летнее субботнее утро на перрон Ленинградского вокзала сошли двое - мужчина и женщина. Их встречали. Рыжий и черный, коренастый и долговязый, улыбчивый и ухмыляющийся - всего двое плюс еще одна - миловидная блондинка с роскошными волосами. Между собой они были связаны давнишней дружбой - когда-то учились в одном Вузе, жили в общежитии и занимались любимым делом - играли в театральной студии. Изначально все были провинциалами. Сейчас двое студийцев по праву называются питерцами, а четверо превратились в москвичей.
Москва прирастает приезжими. Это правильно. Старушке нужна молодая кровь и свежие силы.
Четвертая москвичка, самая хозяйственная по натуре, старательно готовила праздничные салаты. Еще бы! Они не виделись почти 10 лет!
От площади трех вокзалов до института, который разместился в здании, возведенном в конце XVIII века архитектором Казаковым для промышленника И. Демидова, всего 15 минут хода. Впрочем, они шли в стоящую рядом с институтом общагу. Этот нелицеприятный дом, построенный вне всяких архитектурных традиций, был не просто домом для студентов, во все времена это был по-ту-сторонний мир со своими обычаями и собственным уставом.
Деньги решают все. Они поселились в бывшей общаге. Им было необходимо напитаться атмосферой студенческой юности, зарядиться энергией бесшабашного прошлого, чтобы суметь воссоздать забытый спектакль.
- Боже ж ты мой ! Ну, на фига, на фига мы сюда приехали? В Москву эту, что б ей...
Всё Маринка:"Поееехали! Пааашка зовет!" Хрен ли мне этот Пашка? 100 лет не видел и еще бы столько... Отпуск, первый раз за три года взял. Нормальный отпуск, не неделя там какая-то... Чё он из штанов выпрыгивает? Ну, да - Танькин сценарий! Ладно, пусть она почти что гениальна! Так она считает. А приглядеться - одна бабская дурь: бабочки, цветочки. Сейчас-то это зачем? - соплежуйство! Кому интересно? Мы же еще тогда из-за него чуть не в глотки друг другу...
Кто на это пойдет? Ну, хорошо, ну, ладно, пойдут на незабытые пока наши рожи! Так кто? Наши же ребята и пойдут... Им же праздника захочется... А тут мы напяливаем им на головы горшок из любови-моркови с отдездемоненой отеллой...Отелло у погибшего альпиниста... Скаламбурил... так себе скаламбурил... А вот еще: Отелло промахнулся, Отелло промахнулся... Представляю себе - мавр влезает на красавицу жену и тут такой конфуз.... Зачем мы вообще на поезд билет купили? - надо было на самолет...
В туалет вечная очередь с утра...Терпеть не могу ждать в холодном вонючем тамбуре пока какой-нибудь молодящийся старпер свою щетину соскоблит.
В запасе у них день, ночь и день. Для одних такой отрезок времени пролетит, как одно мгновение, а у некоторых за этот срок переворачивается жизнь.
Общага за 10 лет почти не изменилась. Да и чему там меняться? Обшарпанный лифт, стены которого исписаны все теми же надписями и рисунками, длинный коридор с рядом дверей в стандартные отсеки, посередине - холл с доисторической мебелью, фикусом в кадке и двойными окнами; в конце коридора - кухня. Кухня - проход в иное пространство. Через незаметную дверь в углу кухни можно попасть на лестничную площадку, где устроена уютная курилка. Какой-то дизайнер-самоучка из нескольких инструментальных ящиков, двух старых кроватей и тумбочки соорудил шедевр, достойный руки Филиппа Старка. Даже покрашенные в фисташковый цвет стены, и облезлые двери, одна из которых ведет ближе к небесам, на крышу, а другая опускает в царство подвала и отсеков коммуникаций, не помешало красоте модерновой инсталляции.
- Молодец, Пашка, что придумал нас собрать, - Лена и Марина поцеловали его в обе щеки.
- Располагайтесь, как хотите, - весь этаж наш! Вот ключи от комнат.
- Да повесь их, Паш, здесь, в холле, все равно не понадобятся! Что мы спать сюда, что ли приехали?
- И то правда! Давайте вещи скинем в один отсек. Девчонки в одну комнату, мы в другую. Идет?
- Конечно идет! Да ты, Крокодилов, растолстел, пожалуй!
- Кончай щипаться, ты, извращенец!
- А вот и наша писательница!
- А ты Тань, все хорошеешь!
- Ребята, как я рада вас видеть! - Танька обошла и расцеловала всех по очереди. К Витьке подошла последнему.
- Знаете, я все придумала! Вытащим два стола из комнат и поставим в холле. Здесь воздух и простор. Только, чур, курить ходить в курилку! А вообще я уже все приготовила. Ленинградцы в душ, москвичи, накрывайте столы!
Нет ничего слаще первого поцелуя, нет ничего горячЕй первой рюмки за дружеским столом. Она моментально растворяет усталость, неловкость нежданной встречи. Ей подвластно и время - она отмотала его лет на 10 назад, когда команда жила если не коммуной, то общаком: общие мысли, общие разговоры, общие цели. Бутылка вина - на всех, последний рубль перед стипендией - тоже на всех. Сейчас все было по-другому - на столе изобилие, в душе отстраненность. Жизнь каждого из них текла по своему руслу. Общим было только прошлое. Говорили обо всем сразу и вперемежку. О детях, о работе, о поездках. В общем, о том, что составляло их теперешнюю жизнь. Пытались петь, но часто сбивались и снова уходили в разговоры.
- Сегодня расслабляемся, завтра обсуждаем пьесу и распределяем роли. Текст все прочитали?
- Вообще пьеса твоя, Тань, г-но. Нет, конечно, в ней что-то есть. Но ты пойди в театр, посмотри, что там ставят! Там жизнь ставят, а у тебя что? - сплошные розовые слюни! Современный человек давно забыл, что такое эмоции. Он - механизм действия! Эта машина в первую очередь ест, потом совокупляется, потом убивает - не по настоящему, так в мыслях - и в перерывах работает. В его сознании нет места эмоциям! Деньги, деньги и еще раз деньги, - вот что определяет жизнь нашего поколения. А где у тебя в пьесе деньги?
Ты думаешь, если твоя царевна спит со всеми подряд, - это отражение действительности? - Это, на самом деле, по Фрейду, означает, что ты, Тань, недотраханная, то, что твой Крокодилов мало на тебя внимания обращает. Хочешь, Тань, я тебе помогу в этом вопросе?
- Давно бы помог, Вить, что ты на Таньку взъелся? Если Паша решил делать спектакль, значит, он видит в тексте что-то такое, что не дано увидеть тебе. А вообще, мне кажется, что у тебя самого что-то не в порядке с твоей хваленой сексапильностью. Пойдем лучше покурим!
День за разговорами как-то быстро скатился к вечеру, а вечер превратился в ночь. Когда были съедены все салаты и, казалось, поговорили обо всем, женщины тихонько, одна за другой, выскользнули из-за стола. - Завтра с утра все уберем!
- Ну и я пойду спать, устал, только умоюсь, - Витька нехотя вылез из-за стола.
- А я покурю и следом за тобой. Пойдем, по последней, Крокодилов!
- Неа, накурился я за сегодня.
Летняя ночь коротка и - волшебна, она заслуженно превращает Золушек в Принцесс и творит немыслимые вещи. Сказка, пусть даже на современный лад, - душа романтики.
Шаги. Вначале, кажется, были шаги. Чуть слышные, осторожные. Как я их услышала - непонятно. Наверное, хотела услышать. Но это были не его шаги! Зачем пошла? - Не могла сидеть на месте. Курила одну за одной сигареты и все равно не могла успокоиться. Чужие шаги звучали где-то там, в конце коридора, где тьма была гуще. - Страшно? - Чуть-чуть. Всегда бывает страшно, когда не известно, что. Я шла вдоль стены, куда не падал заоконный свет. Я шла неслышно. По крайней мере, мне так казалось. За окнами было серо - летние сумерки. Небо, как несвежая рубашка. Сумрак. Сумраком был окутан коридор. Тени оконных рам дрожали на стене и языками уходили в темноту потолка, дверь, ведущая на кухню, вообще была похожа на щель бездонной пропасти. Шаги остановились. Дверь скрипнула. Щелкнул замок холодильника. Зашуршала оберточная бумага. Звякнула ложечка о стакан. Кто-то кашлянул. Закричать? А вдруг там все-таки он? Всех переполошу зря. Послышался шелестящий шепот - "черт!" - и испуганно затих. Нет, он не стал бы осторожничать. Надо подойти ближе и тихонько поглядеть в щелочку. Потом можно орать. - Боже мой!!!!! Господи, как больно!
- Тебе не холодно? Дай обниму покрепче. Ложись удобней, клади голову на мою руку. Можно я тебя вот здесь поцелую? А здесь? Щекотно? Твой смех меня возбуждает. Неужели ты сейчас заснешь? Ну и что, что в поезде спать невозможно было...хочешь лежать с закрытыми глазами? Хорошо, только не шевелись. Я тебе колыбельную спою.
- А с чего это мы вдруг друг на друга накинулись?
- Почему это вдруг? Ты мне всегда нравилась. Помнишь, мы на лабараторках за соседними столами сидели? А я помню. Почему ходил с другой? - Понимаешь, ты такая красивая была, необыкновенная, светилась вся - я к тебе подойти боялся. Нет, не думал, что укусишь, себя боялся. Мысли то у меня плотские были, как и сейчас, впрочем...тогда тобой хотелось просто любоваться. Издали. Ни-ни пальцем тронуть - вдруг уроню, а ты разобьешься. Знаешь, у нас с братом в детстве была роза, сделанная из костяного фарфора. Я часто с ней играл. Разбил, конечно. Ты мне эту розу очень сильно напоминала. Нет, сейчас ты мне георгин напоминаешь. Огромный распустившийся цветок георгина.
- Девчонки, может быть, потанцуем в холле? - у меня в телефоне полно музыки забойной!
- Да угомонись ты, наконец, Крокодилов, дай отдохнуть!
Крокодилов, театрально вздохнув, вышел. - Ну что ж, придется одному в кровати танцевать.
Марина, Таня, Лена когда-то жили вместе. Сейчас они легли спать на свои прежние места: Таня и Лена у стены, а Марина - вечная любительница свежего воздуха - у окна.
Не спалось.
Марина легла на подоконник, высунулась наружу, вдохнула влажный терпкий воздух.
- Дождь прошел, - здорово.
- Марин, скажи честно, тебе нравится пьеса? - Таня перелезла к ней на кровать и пристроилась рядом.
- Конечно.
- А тебе не кажется, что середина немного провисает?
- Да успокойся, все хорошо. Слышишь? Чьи-то шаги в коридоре, - Марина подошла к двери и прислушалась.
- Не слышу.
- А я слышу. Пойду, гляну.
- Да брось, это кто-нибудь из ребят ходит.
- Да нет, все спят, вроде. Слышишь, как храпят за дверью?
- Интересно, кто там может ходить? Студенты уже разъехались, а абитуриенты еще не появились.
- Может комендант?
- Да нужно коменданту ночами шастать.
Марина накинула на плечи кардиган - пойду покурю в курилке.
Она, словно старый партизан на задании, бесшумно вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
- Конечно, не спится - Пашка-то за стенкой ворочается. А может, у них снова любовь-морковь? Пора бы успокоиться, столько лет прошло! Не понимаю я ее!
- Да нравится, пьеса, не переживай, Пашка сказал, что поставит, значит поставит. Ты лучше скажи, как ты со своим Крокодиловым ладишь? Небось, за каждой юбкой волочится. Помню, когда ты в роддоме лежала, он полобщаги перетрахал. А что он на тебе не женится?
Не жена ему Я венчанная,
Да люблю его,
Окаянная.
Для него ли я,
Друга милого,
Дом родной, отца,
Мать покинула.
Без него от слез
Я не вижу дня...
Словно зельем он
Опьянял меня.
По полям весной
Все гулял со мной
До тех пор, пока
Не сходил к другой...
- Это про нас с Крокодиловым еще в прошлом веке написал крестьянский поэт Дрожжин Спиридон.
- А вообще - женится - не женится - какая разница. Главное, что он меня любит. Правда, не только меня. Но он очень талантлив! Настоящий артист! Жаль, не в то время родился. А еще - если бы не он, я бы и писать не начала. А жениться? Он и с женой пока не разводился. Опять же, сыночек у нас общий растет! И вообще, только благодаря его деньгам я - то в Турцию, то - в Египет. Давай спать. Сдается мне, что Маринку мы не дождемся... - Танька вернулась на свою кровать, уткнулась носом в стенку и засопела.
- Ну не ожидал, что ты такое можешь вытворять...Аххх...Погоди, дай передохнуть...Нет, останься...Оооо...Боже мой, какой напор, сейчас взорвусь...Да ты совершенство! Афродита!!! Гимера!!! Царица Савская!!! Ты просто...не могууууууу...остановись, нет, продолжай!
- Боже мой, какая работа? Полвторого ночи! Мы же договаривались - два дня отдыха. Я и телефон только по случайности включила. Ну и что, что ВИП клиент! Что у тебя других девочек нет? Конечно, я особенная! Сколько платит? Ладно, выйду. Далеко? Хорошо, через 15 минут буду на месте.
Телефон. Опять звонил телефон. Что он надрывается? Договаривались же телефоны выключить. Нет, Крокодилов у нас персона неприкасаемая - как ему без телефона? Он же герой - пахарь бизнеса! Замолчал. Нет, опять заиграл. Да возьмите, наконец, трубку! Постой-постой, да ведь это мой позывной! В кармане? - Нет! Где же? Опять замолчал. Это уже маринкин. Опять мой. Господи, сколько тут дверей! Трезвонят так, будто за каждой дверью по человеку с телефоном. И ни души. Где вообще все? В комнате - никого нет. Ага, вот эта трезвонящая дверь. Открыта. Ключ в замке. Опять мой сигнал. Да иду я, иду. Боже, как темно. Где этот чертов выключатель? Ты???!!!
-Ты что, с ума сошла? Вдруг кто-нибудь войдет? Боже, конечно, я только о тебе и думаю. Ложусь спать, а перед глазами постельные сцены. Губы. Опять губы. Бедро. Второе бедро. Ложбинка. Временами кажется, что рехнусь, а, может, уже рехнулся. Посмотреть на тебя - ну что в тебе хорошего? Наверное, ты колдунья. Или бабка твоя была колдуньей. Иди ко мне. Ну что ты вырываешься, ты же сама меня сюда привела.
Привела, да. Это потому, что если бы я тебя не привела, ты бы ни за что меня не позвал. Даже в курилку. Зачем, ну скажи, зачем, ты с ней в курилку пошел? Она же не курит?! Чтобы мне больней было? Я на нее не смотрела, но видела все - как она улыбается - чуть отводит уголок рта в сторону, ехидная ухмылочка получается, как она глазки свои закатывает. Неужели ты не видишь, что она вся насквозь фальшивая! Что ее забота о тебе - фальшивая. Ты мой, мой! Мой. Когда мы с тобой последний раз встречались? - Когда ты на конференцию приезжал. Три месяца назад! А так бы вообще полгода не встретились, а, может, и год. Нельзя так. Нужно послать тебя к чертовой бабушке. Хотя, я тебя уже посылала, только ты недалеко ушел. А помнишь, ту задрипанную гостиницу? Как мы в ней...И даже в холле...ну не набрасывайся ты так, ночь длинная. Нет, по-быстрому я не хочу...ладно, давай по-быстрому, если ты так боишься... А теперь уходи!
- Откуда эти звуки? Нет, не громкие, как будто ветер ходит по ущелью. То ли флейта, то ли гобой. В них не то, чтобы тоска, просто безысходность. Звук залетел, а здесь ловушка, он выбраться отсюда не может. В одну сторону полетит - там лес стеной. В другую - там скала поперек. Он, бедный, и винтом, и в спираль закручивается, а выхода нет. Интересно, кто это играет? У нас одна гитара, и ту не расчехляли. Играет здорово. Кажется, это на лестнице черного хода. Дверь закрыта. Я знаю, как туда попасть...
- Не думала, что ты так здорово играть умеешь!
- Нет, я не плачу, у меня просто глаза слезятся.
Слушай, какие у тебя волосы мягкие, шелковистые. Век бы так сидела, слушала музыку и тебя по голове гладила....
Как сладко ты целуешься!
Да, конечно, пойдем в комнату, в комнате лучше и не увидит никто.
Красиво как здесь. Цветы. Ты ждал кого-то?
Опять врешь! Сколько ты женщин обманул, не сосчитать! А как хорошо с тобой, с ума сойти можно!
- Уезжать всегда сложно. У меня же вообще получился дурдом. Я не думал, что такое может случиться. Всего-то занимался сбором и систематизацией информации и создавал сайты. Я на этом еще в институте неплохо зарабатывал. Правда, заказчик на этот раз какой-то стрёмный был, уклончивый. Я сразу почувствовал предостерегающий холодок внутри, но деньги были хорошие, и я согласился. На вид все пристойно - обычная статистика и анализ. Это потом, когда всякие дела в Кондопоге произошли, за ними "Русский марш", за ними заказные убийства, у меня в голове все сложилось. Я сразу постарался обезопасить себя, спрятал диск с данными в надежном месте, но на меня уже пошла охота, сразу с двух сторон. Напали сперва одни, причем, в моем собственном дворе. Ни одна зараза в милицию не позвонила - слышали же крики. В результате - выбитые зубы и сломанная нога. Сказали - верни диск, тогда больше не тронем. Сроку дали две недели. Нога в гипсе, рожа в радужных разводах. Когда к костылям приспособился, я, было, хотел диск вернуть, но не успел. На арену вышли вторые. Более серьезные. Свой БМВ я тогда другу отдал - мы с ним вместе "инфу копытили" - сам все равно за руль не смог бы сесть. Утром пошел, извиняюсь, в туалет и по привычке МК прихватил. Клозет - мое любимое место для чтения новостей. А там мелким шрифтом набрано: "Вчера вечером на Полярной улице неизвестными был взорван БМВ. Номер такой-то. Владелец автомобиля скончался на месте". Я с газетой в руке из сортира выскакиваю, а мать мне - "ты что, сынок, со спущенными штанами по квартире скачешь?" Не помню, застегнул я тогда штаны или нет, что-то в сумку покидал, попросил мать, чтобы та брату позвонила. Он приехал быстро. Тоже сообщение видел. Закинул меня в недостроенный дом - он одному парнише под заказ эксклюзив строил и сказал: "жди!". Я сутки возле окна того дома на стуле сидел, глаз не сомкнул, глядел в чисто поле. Есть совсем не хотелось. Три бутылки водки, правда, выпил. Ни в одном глазу. На следующий день брат меня забрал - и в аэропорт. Хорошо, что вещей было мало. С костылями оно как-то не очень. Дал он мне билет, а на нем написано "Redmond airport". Летел с тремя пересадками через Малайзию. Куда летел - сам не знал. Думал, что в Латинскую Америку. Да мне все равно было. Прилетел - "здрассте-нате" - Штаты. А я в тренировочном костюме, с разукрашенной рожей, без зубов, нога в гипсе. Да, конечно, гитара со мной была. Пришлось пограничникам сочинять, что катался на горных лыжах, упал, а концерт в Портленде отменить нельзя было. Даже песню им спел: "Когда назад вернемся в Портленд, мы будем кротки, как овечки....". Дальше тоже весело было, но об этом потом".
Утро наступило не сразу. Как солнце ни светило, птицы ни голосили, машины ни тарахтели, прохожие ни галдели, все равно не могли разбудить утомленных друзей. А даже когда они проснулись, то ничто не могло поднять их с постелей. Искра влечения разгорелось в поглощающее пламя желания, а оно является самым крепким раствором, соединяющим тела и души. Когда два тела сплетены в одно, не важны ни инфляция, ни девальвация, ни глобальное потепление климата, ни выборы президента. Еще раз подтвердилось, что сцепление двух противоположностей, двух начал в одну пульсирующую точку и есть главное, что существует в мире!
Но на какой бок не ложись, а вставать все-таки надо. Как-то так вышло само собой, что часов в 13 пополудни разом открылись двери 4 отсеков, окружающих холл, и из них вышли Виктор и 3 женщины.
- Доброе утро, Марин, доброе утро, Тань, доброе утро Лен! Кофе сварим? А что мужики там ваши копаются? Ты, Марин, с кем, с Пашкой спала? А ты Тань? С Крокодиловым? А ты, Лен? Кто там у тебя в комнате? Фантом?
Да, впрочем, это все равно. Я вот до утра над пьесой работал. Кое-что убрал, кое-что вставил. Думаю, теперь она по-другому смотрится. Марин, во сколько у нас поезд отходит? Надо вещи собрать.
- Да, кстати, не слышали, кто-то ночью по коридору топал. Как лошадь в цирке: ТОП-ТОП, а следом тише - цок-цок. А потом опять: ТОП-ТОП и опять цок-цок. А потом телефоны как начали трезвонить! А потом какой-то дурак на дудке играл! - С вами с ума сойдешь! Ну, сколько можно совокупляться, право, как кролики! Один я, лузер, не у дел оказался! Пойду кофе варить.
Женщины по-женски быстро убрали остатки вчерашнего пиршества, сделали бутерброды, разогрели картошку с мясом - смотрите, вчера никто и не притронулся - и расставили чашки. Витька нес кипяток, когда снова открылись 3 двери и, наконец, появились остальные.
- Ну, так я и знал! Вовка Миллер! Без него не обошлось! Это не человек, а сплошной сюрприз! Так это ты всю ночь по коридору топал? Когда прилетел? Ага, теперь понятно, кто это нас собрал под одной крышей! Для Пашки такой ход слабоват...
- А не выпить ли нам водки, господа?
- Я вот как думаю, ничего нет полезней русской водки, правда, девочки?
- Как это у тебя там в пьесе, Тань?
"С ватагою друзей хмельных мне нечего терять..."
- Это ключевой момент. Правда, сильно сказано! Да мы не шутим, мы это серьезно так думаем. И Пашка тоже так думает.
В жизни играют люди, в пьесе - слова, а в спектакле - актеры. Мы полагаем, что имя режиссера каждой постановки нам известно, но это не так. Мы даже не догадываемся о том, кто пишет пьесу с названием "жизнь". НЕкто за сценой. Инкогнито. Псевдоним которого "судьба". В силах отстраненного участника событий - только возможность рассказать о том, что случилось с нашими героями дальше.
Спектакль был поставлен и, благодаря титаническим усилиям Крокодилова и Вовчика Миллера, прозвучал на сценах, пусть второстепенных, но всё-таки, Германии, Израиля и Америки. Бывшие наши соотечественники встречали ее с ностальгической грустью.
Витька ушел из проекта. Ему некогда заниматься "глупостями". Он журналист и репортер. Перо его остро и строчит с быстротой пулемета.
Танька тоже не захотела участвовать в постановке, то есть быть актрисой. Да и роль у нее была не очень - Чернавка. Роль незрелой девушки, мечущейся между добром и злом, между огнем любви и сладостью измены. Слова своей героини она распределила между двумя подругами. Татьяна продолжает писать, теперь она пишет роман и повесть, и воспитывает сына. Пока одна. Правда, недавно мальчик стал называть Витьку папой. Наверное, потому, что они часто видятся. А Витька не возражает. Тем более, что Марина вышла замуж за Вовку Миллера, забрала дочку и уехала к нему в Америку.
Ну а Лена живет с Крокодиловым. Его, кстати, зовут Сашей. Он развелся с женой и счастлив до безумия, что в ту ночь из агентства "Ночные бабочки" ему прислали Лену. Деньги, правда, пришлось выложить агентству большие, но оно того стоит. Она тоже так думает.
Пашка. Ну что Пашка? Он свободный художник. Недавно снялся в фильме известного режиссера. Роль, правда, небольшая, но вполне достойная. Там он играет на гобое или кларнете. Мечтает о новой постановке. Опять хочет взять Танькину пьесу. Кстати, монолог Елисея он до сих пор читает в компаниях так проникновенно, что некоторые чувствительные дамочки роняют слезы, когда он говорит: "Любовь! Ты все проходишь мимо! Я твой страдалец вечный и изгой...".