Аннотация: писать, знаете ли, чудесная терапия. это я понимала ещё в школе. собственно, тут о школе.
июль две тыщи четвёртого
Белые занавески, слабые порывы ветра. Солнце большим ярким лоскутом колышется от дуновений. Майский день, тёплый воздух. Светло.
Первая парта у окна. Сижу, левой рукой поддерживаю голову, правая лежит рядом с раскрытой книгой на столе. За распущенными волосами никого не видно, никого не слышно. Единственные звуки, что доносятся - слабый неразличимый шум, noise. Звуки чужой, их, жизни.
За тёмным барьером волос мой мир. В книге мой мир. Руки ограждают мой мир. Я не пущу в него других.
Я всегда читаю. Всегда с собой книга. Я иду в школу и читаю, я ем и читаю. Я жду звонка на урок и читаю. Книга - моё спасение.
Книги ничего не требуют от меня. Они не упрекают меня. Им не нужна моя робкая искажённая улыбка, не нужен притворно радостный голос. Книгам не нужна я, им не нужен никто, книги всего лишь... рассказывают истории.
Ещё я люблю писать. Книги научили меня этому, научили давать жизнь маленьким смешным людям. От этих людей я тоже не завишу - это они нуждаются во мне.
Я люблю сочинять. Я даже умею сочинять. Иной раз случается, что учительница спрашивает разрешения зачитать одно из моих сочинений вслух. Почти всегда я разрешаю. Разрешаю, прячусь за волосами и слушаю. Слушаю, как мой класс, все страшные, противные и гадкие "они" попадают во власть одного из моих миров.
В такие моменты я сильнее их.
Сильнее - ибо им это не дано.
Сильнее - ибо не в их воле прервать плавное течение моих миров.
Сильнее - ибо они молчат, а говорю я.
Я всегда сижу одна. Уже третий год я сижу здесь одна. Я ношу очки - за их толстыми стёклами я в безопасности, я никогда не заплетаю волос - распущенным покрывалом они защищают меня. Я всегда с книгой - когда я читаю, не слышу, что происходит вокруг. Всегда на первой парте - так безопасней, никто не обёрнётся внезапно и не ударит меня своим взглядом.
Всегда одна.
Так спокойней.
Если подумать, то я вполне счастлива в одиночестве. Мне не нужны эти люди, я была бы рада, если бы никого вообще не существовало. Хотя нет, лучше всего было бы не существовать самой - как сильно я мечтала об этом - просто не существовать.
Я не хочу умирать, не хочу морочить себе голову дурацкими идеями самоубийства. Не потому, что жалею родителей. Не потому, что боюсь неудачи. И не потому, что боюсь возможного успеха. Просто - не хочу, потому что это глупо. Потому что вены режут и глотают таблетки все те идиоты, которые мне так противны.
Но на самом деле я почти ничем от них не отличаюсь, и я так же глупа и слаба. Поэтому один раз я пробовала умереть. Как и все эти истеричные девицы - наесться таблеток.
Только я ничего не понимаю в таблетках... я не умерла.
Да и желудок у меня на удивление крепкий - меня даже не тошнило. Слабость, головокружение - не более того. Никто и не заметил. Никто, кроме меня, и дневника, тайного свидетеля всех моих слабостей.
Я не хочу умирать, нет. Я просто хотела бы никогда не рождаться.
Сколько раз я проклинала отца и мать, давших мне жизнь.
Мама рассказывала, что я родилась раньше срока, а пыталась появиться ещё раньше. Говорила, что роды были сложными, нас с ней спасло только кесарево сечение. Описывала, как жила несколько последних месяцев в больнице, как тяжело было даже ходить в туалет - при малейшей попытке тужиться начинались родовые схватки.
Я пыталась родиться, чтобы умереть.
Будь дело в средние века, мне бы это удалось.
Я ненавижу современный мир.
Я помню своё детство. Помню, мне двенадцать. Помню записи в дневнике: "подруги хорошей у меня нет. И видимо, никогда не будет".
В двенадцать лет - никаких орфографических ошибок, буквы по линеечке. Потому
что вместо людей моими друзьями были книги.
Помню тринадцать. "Было хорошо, была маленькой. Ничего не понимала. Было бы тихо, спокойно. Я хочу быть чем-нибудь, что ничего не чувствует, не мыслит, не понимает".
Ручка двери. Стать бы ею. Как прекрасно - каждый день тебя касаются человеческие пальцы, а ты ничего не чувствуешь. Пусть даже тебя ударят со злости, из бессильного гнева - ты ничего не ощущаешь. Тебя не беспокоит, о чём шепчутся другие дверные ручки за твоей спиной. Не заботит, что никто не хочет встать с тобой в пару на физкультуре. Ты не сидишь одна на первой парте, под недоумёнными взглядами одноклассников: "Что _эта_ делает здесь?"
Как я тебе завидую, ручка двери.
На самом деле у меня есть подруга. Убежище, отдушина, человек, который не ударит меня просто так.
Она единственная. Она одна у меня.
А для неё я всего лишь одна из многих.
Я ей завидую и не могу сдержать в себе злости и отчаяния.
Она свободна, она всегда может уйти.
А мне нужна она. Ведь у меня есть лишь она одна. И больше никого.
Стоит приподнять голову, встретиться с кем-то глазами, как меня охватывает страх. Дикий безумный страх, до самого-самого дна. Я тону в этом страхе, лишаюсь умения рассуждать, просто боюсь, боюсь-боюсь-боюсь и ненавижу.
"Бояться значит ненавидеть". Была такая фраза. Я не согласна с ней.
Но я боюсь и ненавижу.
Ненавижу боль. Ненавижу страх. Ненавижу тех, кто приносят всё это с собой. Ненавижу вас всех, гадкие злобные людишки. Ненавижу и утоплю вас в вашем же грехе, скормлю вам ваши же ошибки, заставлю исправлять содеянное собственными руками и умереть от отчаяния, когда это не удастся.
- А ты чего? - мне протягивают сигарету. Их лица я не различаю - серый дым плывёт вокруг, туманит зрение. - Давай же!
Голов насмешливый. Приказывающий. Соблазняющий. Ждущий, что я откажусь.
Но я так хочу быть с ними. Хочу быть с ними. Быть одной из них, а не просто одной.
Я чуть не сошла с ума от радости, когда меня сюда позвали. До самого конца не верила, что это правда, что меня действительно берут с собой, а не смеются, не шутят изощрённым способом. Я их переоценивала - их фантазии на такое не хватит. Но хватает моей, и я уже не могу им верить.
Я с ними здесь. Я плетусь за ними, как потерянная собачонка, слежу за каждым шагом, смотрю на каждый рот. Не смею вставить слова в разговор, но так спешу ответить впопад, если ко мне вдруг обращаются. Это никогда не получается.
Я смотрю на тлеющий кончик сигареты. Дым табака расплывается передо мной в бесформенное облако. Воздух жёсткий и больно дерёт лёгкие. Но мне нравится эта боль - ибо я с ними. Я чувствую то же, что они.
Неумело вкладываю трубочку сигареты в рот, тяну в себя воздух. Сначала ничего нет, и вдруг дым с силой врывается в горло, в лёгкие, душит меня и заставляет поперхнуться. Через силу затягиваюсь ещё раз.
Я буду с ними, я буду.
- Ну, хватит уже, всё не скури! - жалкую, смятую пальцами сигарету бесцеремонно выдёргивают из моих рук. Кто-то жадно всовывает её в свои губы.
Я только рада. Как будто выдержала испытание.
- А ты? Пить будешь?
Буду. Если это значит быть с вами - буду.
- Мамонт, а Мамонт...
Да? Если вы зовёте так меня - я отзовусь, если вы зовёте.
- Слышь, а чё тебя так все ненавидят?
...
- Не смотри сюда, четырёхглазая.
...
- Ой, да не трогай ты её, она бешеная. Она чокнутая. Не трогай её. Не говори с ней.
Прячусь за волосами. Сзади хихиканье. Это не девчонки, которые обычно главенствуют надо мной, это что-то новое придумали мальчишки. Они приходят редко, но каждый раз с чем-то другим. Ненавижу их.
Надо уйти отсюда, пока не поздно. Надо уйти в столовую, сесть куда-нибудь в уголок, дождаться звонка. Читать книжку.
Глаза бегут по строчкам, но ничего не видят. Всем телом я слышу тихий смех за спиной.
Не двигаюсь, не шевелюсь. Может, они просто смеются надо мной. Выпендриваются друг перед другом, показывая свою крутизну. Может, обойдётся.
Вчера они поймали муху и вымазали ей глаза замазкой. Они занимались этим на подоконнике, как раз недалеко от моей парты. Ослеплённая муха ползала рядом со мной и громко жужжала. Они смеялись.
Чувствую себя беспомощной мухой. Хорошо, что у меня очки - мои глаза не так-то легко вымазать какой-нибудь гадостью. Да и никто не даст им этого сделать. Что-что, а такого я не потерплю, разбушуюсь, растолкаю их, двину стулом, выпрыгну в окно. Не зря меня называют бешеной, я сама признаю в себе такую черту: в определённый момент могу войти в состояние святой ярости берсерков, могу разметать всё вокруг и не пожалею ни себя, ни других. Убью их всех. Пусть только приступятся.
Но смех затихает. Мальчишки уходят.
Повезло.
Вся моя накопленная сила, всё мужество, как волна, срывается вниз. Затапливает чувством облегчения. Повезло.
Чёрные жучки снова превращаются в понятные буквы. Веду глазами по странице, переворачиваю. Ухожу, убегаю назад в свой мир, откуда меня так бесцеремонно вытащили.
И только потом, только спустя время, случайно запустив руку в волосы, обнаруживаю там клок со жвачкой внутри. Вот что они делали за моей спиной. Засовывали мне в волосы жвачку.
Распутываю клок до последнего, выдираю волосы. То, что распутать не могу, приходится вырезать.
Школа. Люди. С ними я обречена проводить каждый день.
Жаль, что они не ненавидят меня по-настоящему, не уничтожают, не сводят со свету жестокой методичной травлей.
Они всего лишь развлекаются, всего лишь радуются жизни. По-своему.
Они всего лишь живут.
Самые мучительные мои дни - не больше чем скучная обыденность для них. Они играют со мной.