Теперь я все о себе знаю. Мне давно объяснили, что во мне есть редкое сочетание ума и наивности, силы духа и мягкости, мужества и женственности, а ещё - педагогический талант. Одна после смерти мужа сумела воспитать двух мальчишек, всем на зависть. А ничего этого бы не было, если бы я не нашла в себе силы духа вырваться из круга своих иллюзий, пережив отчаяние и горькое разочарование.
Ты спрашиваешь, что произошло? Какая капля переполнила чашу? Ты был так уверен в своей власти и в моей бессильной зависимости. Была зависимость, и власть твоя надо мной была велика, а еще многое было, чего ты не понимал и не ценил, да и не по силам тебе было это понимание. Например, всплески моей интуиции и то, как я находила тебя в неожиданных для себя местах, ведомая какой-то неведомой силой.
Попробую объяснить на доступном тебе языке. Не ты был властен надо мной, а я дала тебе эту власть. Это была, выражаясь современным языком, системная ошибка. Ошибка системы опознавания. Помнишь такую: СЧ? Свой - чужой? На самолетах ставят. Я-то думала, что ты свой, родной. Вот он, наконец. Слава богу, я больше не буду одинока. А ты и не видел во мне никаких существенных достоинств, и меньше всего - родственную душу. По-моему, ты был рад видеть рядом с собой любую другую девушку, лишь бы не меня.
И не я одна так думала. Даже твоя сотрудница, которой ты в ту пору домогался, проболталась мне, что у нас тобой очень уж много общего и на все мы смотрим одинаково. Думаю, что так же думал ваш шеф и другие общие знакомые. Все, кроме тебя. У тебя как раз наклевывался пикантный романчик с той замужней сотрудницей, обещавший быть легким и престижным. Спустя лет пятнадцать я случайно встретила в электричке твою бывшую даму сердца с мужем и поняла, почему престижным. Бедный муж оказался очень достойным человеком, серьезным, значительным. Такому наставить рога? Одно удовольствие. А вот твою-то значительность я сама придумала. И еще удивлялась, почему ты ведешь себя так мелко, неприятно. Помнишь, я тебя спрашивала:
- Какое ты в этом находишь удовольствие?
Тебе же и подружке твоей казалось, что я тебя ревную к ней.
Я и правда бесилась, только не от ревности, а от досады, что ты не соответствуешь моим фантазиям. Короче, помнишь, была старая комедия "Горе от ума", и мой диагноз там был четко прописан: "Бог знает, за него что выдумали вы, чем голова его век не была набита."
Какая слепота на меня напала? Господи, а на тебя какая напала слепота?
А твои дела с той дамочкой были совсем не безнадёжны. Особенно они продвинулись, когда я появилась в вашем кругу. Дамочка скоро стала уступчивее. Помню, как вы заперлись с ней в фотокомнате, пока я ждала вас рядом с приборами. Вот когда бы мне надо было встать и уйти, просто от неожиданности я не поняла меру своего унижения. Она-то понимала мне истинную цену и боролась со мной по-женски. Ей вполне хватало изобретательности придумывать для тебя, почему я тебя недостойна. Например, была такая мантра, что у меня слишком много слабостей. Слабость моя была в том, что я не хотела жить по вашим правилам и бороться вашими методами, и нечего мне было делать на вашей ярмарке тщеславия. Впрочем, иногда у нее вырывалось, что она все понимает в истинном свете: "Вы с ним обо всем судите одинаково!"
Только ты так не думал. У тебя была другая эстетика, и, вследствие этого, другая этика поведения, отличная от моей. И снисходить до меня ты не собирался. Женщина должна быть игривой, кокетливой, всегда нарядной, а я какая-то не такая. Не такая, совершенно верно. Я - не игрок и не игрушка. С тех пор я возненавидела игривость, и самый быстрый путь потерять мое расположение - это затеять со мной игру, пытаться заставить ревновать и тому подобное.
А что теперь? Ты хотел, чтобы я тебя оставила в покое? Я оставила. Чего же ты хочешь теперь? Не беспокойся, я не рвалась выйти за тебя замуж. Ты мне не годился для этой роли. А вот почему. Пока я витала в эмпиреях и выдумывала тебя, какой ты видел меня? Бесприданницей, небогато одетой. Квартиры нет, только комната в коммуналке. Все приданое - старенькая мать, больная, со странностями. А ты же не фраер, правда? Ясно, что я постараюсь прописаться в вашу великолепную квартиру. Потом не развестись, а то квартиру придется разменивать. В вашем мире практичных людей вы так и жили. Но что я делала в вашем мире?
После общения с тобой я поняла: есть способ проверить, что человек таит в душе. Хочешь понять его до донышка, дай ему власть над собой. Вернее, делай вид, что даешь, и внимательно наблюдай. Все, что есть, самое потаенное, даже ему самому о себе неизвестное, все всплывет в лучшем виде. В добром - доброе, в недобром - недоброе. Способ жёсткий, но безотказный. Так вот, то, что я увидела в твоей душе - это тщеславие и суетность . Ты был, что называется, добрый малый, веселый и общительный, не злой и неглупый, но совсем не тот, которого я хотела видеть рядом с собой. Брак со мной тебе не грозил.
Ты удивлялся, почему кончилась моя беззаветная любовь? Подумай и попробуй понять, а ты имел право на неё? Ты не видел во мне женщину, это правда? Правда. Ты не вел себя со мной достойно, как должен был вести себя мужчина, скорее, как игривая дамочка. Правда? Чему же ты удивляшься? Сначала я перестала видеть в тебе значительного человека, так мелко ты суетился в погоне за пустотой, потом просто мужчину не видела.
Ты предложил мне дружбу, но в друзья мне ты тоже не годился. Для этого ты был просто мало образован. Неинтересно мне было слушать твои пошлости. "Жизнь дана человеку один раз, и прожить её нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы." Это означало, что надо успеть получить от жизни побольше ярких впечатлений, все испробовать. Я вспомнила одного из героев Гончарова с его философией: "Жизнь коротка, надо жуировать". Срывать цветы удовольствия. Ради бога, только ко мне это не должно иметь никакого отношения. Еще раз, мне нечего делать на вашей ярмарке тщеславия. Порхай " молодым стрекозлом". А помнишь, ты поучал меня: "Посмотри, как вся Москва одевается, во все самое лучшее". Большей бестактности придумать было трудно. Лучше бы поинтересовался, на какие средства мы с мамой в то время жили. Но еще я и эстетка на свой лад. Человека, который говорит: "Я был тогда в домотдыхе", я всерьез принимать не могу.
- У нас с тобой будут чисто дружеские отношения.
-У нас с тобой не будет никаких отношений.
Ты не поверил мне. Напрасно. Два года я рвала связи, которыми сама себя опутала. Было очень страшно честно признаться, что мой блистающий мир - просто замок из песка. Волна смывает его, а я упрямо создаю заново. И когда я дойду до конца, останется только изредка позвонить и послушать твой голос. "Алло!" И молча повесить трубку. Голос из ниоткуда, из придуманного мира, такого прекрасного и нереального. Виртуального.
Как же мне дальше жить, господи! Как очнуться от наваждения? Где взять силы...
Сорваться, прорваться, забросить, разбиться, израниться в кровь и в себя возвратиться... Где же я, прежняя, гордость факультета. Господи, какой я стала в настоящем. Неужели я позволяю топтать себя? Зачем?
Скажу тебе одну неожиданную вещь: у меня вполне развито чувство собственного достоинства. Кроме того, я ко времени нашего знакомства уже была избалована вниманием умных мужчин. Это тебе показалось, что я терпела покорно твои выходки. Ах, как ты любовался своей неотразимостью! Потом, когда я освободилась от тебя, ты не понимал, почему. А раньше ты меня понимал? Вовсе я не была твоей рабыней, просто я была уверена, что эта нелепость не может продолжаться долго. Не может быть, что ты не видишь нашей общности и вообще моей привлекательности. А ты не видел.
Однажды у меня сорвалось: "Ты - мое наказание, чтобы не была куклой." А ты удивился. Как это я могла быть куклой? Для этого надо, чтобы кто-то был в меня влюблен, а как можно в меня влюбиться? Кто может видеть во мне что-то интересное, тем более интересную девушку? Я-то уже знала, что умным людям определенной породы опасно заглядывать мне в глаза. После этого они лишаются воли и идут ко мне, как зачарованные. Я и тебя сначала приняла за одного из таких. К этой же породе принадлежал мой будущий муж, однажды неосторожно заглянувший мне в глаза. Ты не принадлежал к числу таких людей. Ты был чужой. Я ужасно ошиблась. Жестоко.
Про мужа вот что хочу тебе расказать. У нас был роман в письмах, такой эпистолярный дуэт. На десятый день личного знакомства мы уже ехали в свадебное путешествие.
Мы с ним жили дружно и весело, при полном доверии друг к другу и, как говорили с завистью его друзья, у нас дома была такая атмосфера: смесь КВН и научного семинара. Зачем тебе все это? Тебе мишура нужна. Ее ты и получил. После кончины мужа я растила наших детей, старенькая мама стала еще старше и очень болела, на работе у меня был мужской уровень квалификации и ответственности. Да чтобы я опять втравилась в ваши игры? Ради бога, просто смешно.
Мы с тобой не вписались в жизнь друг друга. Со временем я поняла, почему та дамочка так в тебя вцепилась. На самом деле ты подходил ей гораздо больше, чем ее муж, серьезный и достойный человек. Это с ней у вас был одинаковый состав крови. Когда я встретила ее с мужем, было видно, как он тяготится ею. Женить его на себе она сумела, а стать ему достойной женой не смогла. Отдать тебя мне - значило для нее проиграть второй раз. Говорят, что ты женился на ее подруге спустя два месяца после моей свадьбы. Это и есть тебе красная цена. Такой брак тебе разрешили. А ты думал, что сам принял решение? Видишь ли, ты надеялся, что стал своим в этом бойком мирке, но это была их территория. Между тобой и ими такая же разница, как между мной и тобой. Все-таки, в тебе было хорошее начало, только тебе хотелось стать таким, как все. Не все такие, как эти твои "все". Ты сделал свой выбор, и твои "все" тебя облапошили. Когда дамочка узнала, что я овдовела, у нее вырвалось:
- Теперь уж точно он (в смысле - ты) разведется!
Я только плечами пожала. Полагаю, что ты никуда не делся.
В начале наших отношений ты совершил грубую ошибку; собрал общих институтских знакомых, чтобы продемонстрировать им, что я приду на встречу и буду покорно сидеть при тебе. В общем, влюблена, как кошка. Было очевидно, что, зная меня, сначала они не поверили. Все были возмущены тобой, а ведь я придумала тебе какое-то оправдание в собственных глазах. Так хотелось мне защищенности. Вот когда второй раз надо было встать и молча уйти. Смалодушничала, так боялась разрушить свой придуманный мир. Теперь уже и не помню, как и чем я тебя оправдала. Но ты через два года повторил эту игру, назначив мне встречу и укатив в другое место, а твой однокурсник, который когда-то меня знал, смотрел со стороны, как я тебя буду ждать и как себя поведу. Вот эта капля переполнила чашу. Я посмотрела на себя его глазами, и увидела все происходящее в истинном свете. И увиденное мне не понравилось. Мне не пристала эта роль, вот что было написано на лице старого хорошего знакомого. То, что он не подошел поздороваться, а только укоризненно смотрел на меня, значило одно: пора было остановиться. Я все поняла и засмеялась. Взяла себя в руки и ушла. С тех пор ни в какие объяснения с тобой я пускалась, на расспросы знакомых не отвечала, только смеялась и уходила. Какую боль я перенесла, знать тебе незачем. Мой мир распался. Все это были одни беспочвенные фантазии. Пошлость победила меня.
От этой напасти, от этого бреда останется привкус беды и победы. Я выживу. Никогда никому не скажу плохого слова о тебе, но общаться с тобой буду только на производственной почве, редко, как можно реже. Раз в несколько лет. И ничего никому объяснять не буду, кого бы ты ни подсылал ко мне, чтобы вызвать на откровенность. "Что случилось?" Я молчала и смеялась в ответ. Ты не понимал, что случилось и почему все изменилось. А раньше ты меня понимал?
Ни в чем тебя не виню, ты меня не обманывал. Не строил из себя влюбленного и ничего мне не обещал. Но ты вел себя отвратительно, и я рядом с тобой стремительно стала превращаться в несчастного человека. Мне было категорически вредно общаться с тобой.
Последующие редкие контакты подтвердили мою правоту. Ты жалел, что потерял меня? С годами ты понял, как много потерял? Напрасно я это сделала? Извини, позволь ничему этому не поверить. У тебя была уйма времени все изменить, но ты ничего не сделал. Только иногда вопросы задавал. На вопрос, почему не сделал, мы оба знаем ответ: реально тебе была нужна другая женщина. А я что, ни лживости, ни кокетства, ни корыстолюбия. Разве это - женщина? Не очень-то я тебе была нужна, а то вел бы ты себя иначе и нашел бы способ добиться моего прощения. Это мне, а не тебе впору спрашивать, что случилось. Не иначе, мода на меня широко распространилась, а мода для тебя - закон.
Жаль, что мы встретились не вовремя. Если бы раньше, пока ты не был развращен легкими отношениями, или позже, когда ты понял цену этой пустоте, ты бы не выпустил меня из рук, но случилось то, что случилось. Неужели я второй раз сама полезу в ту же западню? Даже после смерти мужа это было совершенно невозможно. Никакого доверия к тебе у меня не осталось. Извини, я хорошо обожглась. Чуть жизнь себе не сгубила.
И на последний твой вопрос: "Так что же это было?", я не хотела говорить о себе.
- А это у тебя были заблуждения молодости!-спокойно ответила я.
И вдруг такая горечь захлестнула меня:
-Это очень приятно на старости лет, иметь заблуждения молодости. И потом, совладав со своими чувствами, почти спокойно:
-Вот и все.
Объяснять что-нибудь надо?
На самом деле у меня нет ответа на твой вопрос. Не знаю, что же это было. Что происходит с человеком в состоянии острой влюбленности? Что вызывает паралич воли, или правда, состав крови меняется? В какой другой мир улетает душа и по каким законам она там обитает? Не знаю, почему тот, виртуальный мир так отчетлив и наполнен особенным воздухом, и становится сильнее и реальнее реального. Еще большой вопрос, который из них реальный, наверное, не этот, пошлый, заполненный мелочными заботами.
Пока я только поняла, что объект влюбленности играет в этом весьма второстепенную, иногда, просто случайную роль. Любящая душа сама наполнит пустую чашу своим богатством. Чем она богаче, чем сильнее способна чувствовать, тем слабее инстинкт самозащиты, и тем глубже будет погружение в пучину зависимости от чужой воли. Потом наступит отрезвление, но я не знаю, желать ли этого или лучше прожить жизнь в состоянии самообмана. Иначе, мы, оглядываясь, видим лишь руины.
И еще, когда мы не слышим музыки чужой души, мы все недостойны любви.