Собрались мы как-то с другом провести время культурно: без жён, любовниц и прочих подружек. Возмущения на солнце на нас повлияли или души такое было состояние или не стояние напало, не помню. В конце концов, должна же быть у человека личная жизнь? Должна!
А где культуры больше всего? Культуры больше всего в парках культуры. А в каких парках культуры её больше всего? Больше всего культуры в больших парках культуры. А какой самый большой парк культуры в столице объяснять, я думаю, не надо - ЦПКиО! Где её завались, туда и завалились. Короче, в " Пльзень", что на набережной.
Славился этот очаг отменными сортами бочкового чешского пива, шпикачками и отсутствием уборной. Собственно уборная была, но маленькая и неудобная, и платная. Особенно последний аргумент возмущал мужское самолюбие и направлял бунтарские струи в другие места из принципа, т.е. вокруг.
Если Н.В.Гоголь описывал бы (не буквально конечно, а словом) величавость не Днепра, а эту пивнушку, то это бы было так: Редкая женщина смогла бы дойти до середины зала! Женщины из-за специфики заведения отсутствовали напрочь. Поэтому на отдельно стоящий территории был поистине сплочённый неряшливостью и естественной нуждой мужицкий дух.
Зал был действительно огромен и вмещал в себя человек 300! а может и 500! Не считал, но много. Вдоль стены, противоположной от входа, располагалась стойка. Начиналась она где-то там да заканчивалась так же: где-то там, но в другую сторону от начала; за ней стояли пиворазливальщики - кранари, такие ухари при кранах, а из этих кранов собственно пиво и лилось. Подовальщиков штатом не предусматривалось, поэтому жаждущие пива стояли в очередях, как в мавзолей на Красной площади, - сами.
Как и положено, при таком хлебном корыте, вокруг крутились разные опустившиеся особы: кто собирал, пустую тару от водки, кто сливал остатки пива в кружки и потом предлагал его как свеже-нацеженное новичку, кто попрошайничал. Но была в этом гадюшнике и белая кость. Эта кость за мзду бралась отстоять в очереди вместо страждущего, а, снюхавшись с кранарями, могла и не стоять. Мзда имела свою цену: две кружки с лотка, а лоток уставлялся двенадцатью. При стоимости кружаря в 40 коп. навар был вполне гожий. Но высший пилотаж это был, несомненно, дядя Сёма!
Дядя Сёма предлагал вяленую рыбу: тарань, воблу, леща. На рупь: тарань - кучка, вобла штучки три, лещ - один, но в-ооо-т такой! Но это так, для отвода глаз. Дядя Сёма был внештатный мажордом, метрдотель и эконом в одном флаконе. На эту должность он назначил себя сам и ей же промышлял. И остальная шушера не оспаривала назначение и подчинялась беспрекословно.
Про пилотаж - не с потолка. Дядя Сёма - чистюля! - носил амуницию от Аэрофлота: опрятный фирменный френч, белоснежная рубаха, брюки по щиколотку и до блеска вычищенную обувь со стоптанными вкось каблуками. Целостность покорителя воздушного пространства резал разве что попугаистого вида галстук и ярко выраженная национальная принадлежность. Был он не глуп, - придуривался, - вежлив, учтив; не для всех - для знатных на его "гляд" клиентов - приветлив. Мы с приятелем были из них. Гешефт он имел на нас хороший и ещё в придачу - щедрый.
Поговаривали, что он бывший штурман или механик или радист. Другие, что даже управлял лайнером в качестве командира на одной из международных авиалиний; ну, может и не командир, смущаясь утверждали злопыхатели, но пилот, - точно. Так вот.
Завидев нас зашедших с другого входа, он, слегка прогнувшись, шаркая остатками каблуков и, приседая на каждый шажок, не шел, словно плыл навстречу, улыбаясь от уха до уха во весь золотой фонд, явно выражая не только готовность услужить не медля, но и доброжелательную подобострастность. И он, и мы с приятелем знали: гешефт дяди Сёмы набирает оборот.
Один цык дяди Сёмы и все на цырлах. Сметены со стола ошурки, столешница подтёрта и для шику застлана газетой "Советская Россия", на ней уже дюжина бокалов с белоснежной шапкой. Прошу, полный элерон!
Пиво чешское - отменное; сервис, какой тут сервис, совдеповский! - и наш разговор с приятелем перешёл на заграницу "а вот уни-и-х-х! время - де-е-ньги!" и всё такое, прочее. Стоит отметить, "как у них" мы с приятелем знали только по кинофильмам. Но всё равно, рассуждать, что у них не как у нас, было приятно.
Дядя Сёма стоял, рядом колошматя воблиной по краю столешницы, отбивал рёбра, чтобы мягче была.
Ну, дорогие мои, что вы тут по на рассказывали полнейшая хрень! - внезапно вмешался в разговор дядя Сема. Вот у меня был случай в Амстердаме, так случай...