В жизни, порой, возникают моменты, когда хочется, как говориться, побыть среди людей. Видимо, это усталость от долгого давления руки одиночества. Я подумал об этом в тот миг, когда принимал приглашение на вечеринку от одной давней знакомой.
После того, как был провозглашён уже не один тост, и на душе стало тепло, и в тоже время почему-то грустно, я вышел в соседнюю комнату и застыл у окна, рассеяв взор среди огней вечернего города. Вскоре мою поэтическую грусть прервал подошедший господин Карельский, один из гостей. Он разделил со мной одиночество, поинтересовавшись, как бы, между прочим, чем я, вообще, занимаюсь. Я ответил в шутку, что торгую амфетоминами.
- Перестаньте, нам же представили вас как писателя.
- Ох, не надо громких слов, они больно бьют по истинной скромности. Я лишь хобби-писатель.
- Хозяйка вечера говорила о нескольких ваших книжных публикациях.
- Дело в том... в издательствах работают профессиональные редакторы. Если вы придумали уникальный сюжет и согласитесь на скромный гонорар, ваш текст доведут до совершенства.
- А когда у вас нет идеи, сюжета для очередного рассказа, вам становится грустно?
- Конечно. Это же намёк на то, что иссяк. Если приходишь к такому выводу - начинаешь сомневаться, начинаешь думать, что это всё, конец - ты становишься не человеком искусства, а обыкновенным человеком, начинаешь видеть некий тупик, в котором тебя уже не будут терзать муки творчества, и что остаётся тебе лишь однообразная работа и дом.
- А у меня наоборот. Когда нет расследований, я рад, я доволен. Хотя, как вы, наверное, знаете, Шерлок Холмс ненавидел такие дни.
- Вы следователь прокуратуры или работник полиции? Извините, я не был внимателен, когда хозяйка вечеринки представляла нас.
- Я полицейский, выезжаю с оперативными группами на места преступлений.
- Значит, моя торговля должна вас заинтересовать.
- В это я не поверю. А в то, что вы, может быть, иссякли - да. Если есть трудности - то в чём? Вам нужен сюжет или вы вообще уже не можете?..
- "Не можете" - широкое понятие.
- Я имел в виду это, - Карельский пошевелил в воздухе всеми пальцами имитируя печатанье на клавиатуре.
- Нет-нет, литературно расписать какую-то фантазию, я ещё способен. Хороший сюжет нужен.
- Со слов хозяйки вы пишите мистику.
- Уже лет десять как нет. До этого в основном мистикой был одержим. Хотя за пятнадцать лет писания о ней, с ней ни разу не столкнулся, сколько бы ни мечтал и ни искал. Вы знаете, я сейчас больше верю в инопланетян, чем в нашу земную мистику.
- Ну, раз так... хочу подсказать одно реальное место, связанное с ней. Хотите?
Я кивнул.
- В Карелию поедете? Я родом оттуда, поэтому знаю в тех краях одну гостиницу. Там что-то есть.
- А какой там крупный город, ближайший?
- Петрозаводск. Где-то в семидесяти километрах восточнее от того места.
- Хорошо. Я могу взять туда командировку и заехать в эту гостиницу. Я торговый агент, как сейчас модно говорить - коммивояжёр. Торгую медицинской техникой. Литературой не проживёшь. Во всём мире лишь пять процентов писателей могут жить на свои гонорары. Но вообще не писать - не могу - графоголик, так сказать. Что там?
- Когда-то там был охотничий постоялый двор, потом тоже что-то в этом роде. Как пел Высоцкий: "...дичи всякой - нету ей. Понаехало за ней егерей." А после "развала" там маленькая частная гостиница "Хювя росво", в переводе с финского - добрый разбойник. Где-то наверху - на третьем этаже или чердаке несколько раз случалось что-то страшное. Со смертельным исходом тоже. И всё происходило в сочельник с 24-го на 25-е декабря. Это, конечно, мешанина из легенд и слухов, но последние пара-тройка случаев - это достоверные факты. Сейчас не сезон, и может быть она закрыта. Но можно же позвонить. Поедете?
- Поеду.
- Вы авантюрист. Но, если там что-то случится или наоборот ничего - пеняйте на себя. Не думал, что вы ухватитесь за эту не стопроцентную наводку.
Рассчитав и поменявшись с коллегой направлениями, я отправился в поездку. Как выяснилось по телефону, гостиница имела десять номеров и все они были свободны. Сами хозяева жили в ней, так что приехать можно было в любой момент. До Петрозаводска 440 км. Но мой маршрут лежал на Эссойлу, а там, на Алекку, а чуть дальше - налево, в сторону озера Сямозеро. В городке Пряжа, левый поворот, за 50 километров до Петрозаводска. До цели останется 60.
Выехав затемно из Петербурга, я рассчитывал оказаться в нужном месте также затемно, но не слишком поздно вечером, чтобы успеть адаптироваться.
Оставалось ещё километров 30-ть, когда повалил снег. Скорость стала падать. Не хотелось застрять на дороге или съехать в кювет. Если я не успею к нужному времени в "Хювя росво", то главную цель моей командировки придётся отложить на год.
За пару километров до развилки я оказался единственным месящим снег на дороге. Не было видно света фар ни впереди, ни сзади.
"Только бы доползти до поворота к гостинице. А там я даже пешком доберусь".
Периодически пробуксовывали колёса. Свет фар, густо исчерченный косо летящим снегом, вяз во мгле. Вокруг ни зги. Минус двадцать за окном. Дорога становилась всё менее и менее различимой. Лишь столбики по её краям давали ориентиры. Даже промелькнула мысль, а не противится ли "всё" моему приезду в это интересное место? Но навигатор работал, указывал путь, и это успокаивало, доказывая, что я не потерялся среди леса и снега. Вот, наконец, и поворот, и последний участок пути, едва различимый. Мой старенький "ситроен" поднятый на максимум (такая у него подвеска) медленно полз к цели. По брюху машины шуршал снег. Я мечтал лишь о том, чтобы просто добраться до гостиницы.
Наконец моя машина подползла к крыльцу. В нескольких окнах первого этажа горел свет. Добрался! Позвонив у входной двери, я оглянулся. У крыльца стоял сугроб с частично расчищенным лобовым стеклом.
- Вы господин Дельфинов? - спросил хозяин, полноватый мужчина лет шестидесяти, открывший дверь.
- Он самый, из Петербурга. Весь последний час думал - не доберусь.
- Да, мы тоже сомневались, после того, как начался снегопад.
- Машина останется здесь или её переставить?
- Оставьте. Ни сегодня, ни завтра никто не приедет.
Я забрал из машины дорожную сумку и, войдя в добротно построенный деревянный домище, подошёл к стойке регистрации.
- Какой номер пожелаете? Выбирайте любой из десяти - весь второй этаж свободен.
В этот момент подошла женщина, похожая по комплекции на хозяина и с причёской ведьмы - копной чёрных с проседью волос. Возрастом... с женщинами это сложно.
- Добрый вечер. Мы рады, что в не сезон у нас появился постоялец... но... сегодня сочельник и мы собрались в гости... Выбирайте любую комнату. А... мы должны уйти. Вы останетесь здесь один... Не пугайтесь, мы запрём все двери.
- А куда же вы в такой снегопад?
- В соседнюю деревню. На Рождество. У нас снегоход, не волнуйтесь. Вернёмся под утро. Так какой номер вы возьмёте?
- У вас есть номера на третьем этаже. Я хочу снять номер там. Все равно какой.
Хозяева растерялись. Переглянулись.
- Никак не ожидали, что вы изъявите такое странное желание, - сказала хозяйка. Хозяин дважды кивнул. - А... кто вы, куда ехали?
- Я торговый агент, ехал в Петрозаводск.
- Но, Петрозаводск... вы ошиблись на шестьдесят километров, - растерянно пробормотала хозяйка.
- Нет. Я не ошибся. Я еду в Петрозаводск, но это не главная цель. Главная - переночевать у вас тут на третьем этаже с 24-го на 25-е декабря.
- Но зачем? У нас там, в общем-то, кладовки, нижний чердак.
- Один человек из ваших мест рассказал мне о здешних причудах. Я - писатель, ищу тему, сюжет для мистического рассказа. Вот и весь секрет.
- Вот оно что... писатель... - пробормотал хозяин.
- Это лестно, - продолжила хозяйка, - но если что, то... потом проблемы...
- Вот это самое то! А насчёт проблем... их не будет. Я напишу расписку.
- А кто вам рассказал про наши секреты? Если не секрет?
- Господин Карельский. Он работает сейчас в Петербурге в полиции.
- Нет, не знаем такого. Но это не важно. Мы не скрываем... мы лишь не особо распространяемся.
- Странно. Ведь это же пиар! Реклама! - я удивился.
- Да-да. Это помогает бизнесу, но осложнения со смертями - это не, как вы сказали, пиар, а наоборот.
- Так, признайтесь! - я лукаво улыбнулся. - У вас дела идут прекрасно?
По их заминке я понял, что не так всё хорошо, но и не так уж и плохо. Эта парочка умела соблюдать баланс между переизбытком рекламы и её нехваткой. А мне нужен был сюжет! Я раскрыл блокнот и написал расписку, что, вытребовав номер на третьем этаже, беру на себя всю ответственность за непредвиденное, что может со мной там произойти вплоть до летального исхода. Потом вырвал лист.
- Хорошо, - ответила хозяйка, прочитав. - Но знайте о том немногом, что нам известно. До революции в среднем номере, их там три, застрелился из своего ружья охотник.
- Из ружья? - удивился я.
- Да, он нажал на спусковой крючок пальцем ноги. Потом, в тридцатых, застрелился из пистолета какой-то партийный работник. В этом случае, как бы ничего странного, подозревается НКВД. Но вот дальше сведений раздобыть не удалось до распада "союза". А в декабре 91-го застрелился военный. Но перед тем как покончить с собой, он несколько раз выстрелил в дверь. Позже, при нас, один товарищ выпрыгнул из окна и не удачно. Высота не слишком опасная, но бедняга неудачно упал и свернул шею. Последний случай был с дамочкой, которая сошла с ума и сейчас в дурдоме. От неё ничего не смогли добиться - твердит лишь: "Кто-то за дверью. Кто-то за дверью".
- Последний случай уже помягче. У меня есть шанс. Уговорили, я согласен. Беру этот номер, - пошутил я и улыбнулся.
- Вы ненормальный авантюрист! - воскликнула хозяйка.
- Все авантюристы немного того. Я, так или иначе, писатель. Поселите меня в тот номер. Он пригоден для жилья?
- Да. Мы его сдаём, если требуется, но не в Рождество, - подал голос хозяин и тут же получил толчок в бок от жены. Я это заметил и продолжал настаивать.
Победа была за мной. Мы поднялись наверх, и меня ознакомили с тем, что две соседние комнаты закрыты на висячие замки и лишь средняя имеет врезной. Обе боковые комнаты, хоть я и не просил, были открыты и показано что там: старая мебель и другой хлам - наваленные кучей. Выходило - я останусь на третьем этаже гарантированно один, да и во всей гостинице тоже. Такого, честно сказать, я не ожидал, и мне стало страшновато.
Поставив сумку на стул и расстегнув молнию, я задумался об услышанных рассказах. А ведь Карельский ничего такого особо страшного не рассказывал. Да, он упомянул, были случаи и со смертельным исходом, но чтобы столько...
Покопавшись в сумке, я достал нож с выскакивающим лезвием. Нажал кнопку. Оно выскочило, и я с разворота метнул его в косяк двери. Нож вонзился туда, куда я хотел. Метать я ещё не разучился. А ведь это же смешно. Военный, застрелившийся, стрелял несколько раз в дверь - и это его не спасло. Если здесь в сочельник появляется какое-то зло, то... Я выдернул нож и, спрятав лезвие, положил его в карман, потом вышел в коридор. Снизу доносились голоса хозяев. Я прошёлся по коридору и заглянул в альков в стене напротив. Там находилась лестница, ведущая на чердак, дверь которого была из хорошего дерева и с массивным амбарным замком. Небольшое окно налево в конце коридора я тщательно осмотрел, потряс раму, проверил защёлки, вспомнив рассказ Эдгара По про улицу Морг. "Оно надёжно закрыто изнутри. Да и третий этаж! Ожидать кого-то можно только справа от двери моей комнаты. У лестницы в начале коридора - тоже окно...". Я проверил его. Надёжно, как и окно в конце коридора.
Я спустился на первый этаж, подошёл к стойке регистрации.
- Вы уже... обустроились? - спросила хозяйка, видя, что при мне нет сумки.
- Так точно. Но у меня есть просьба. Раз уж я останусь здесь один, - я обвёл глазами помещение, - проведите экскурсию по первому и второму этажам, а так же я хотел бы видеть вход в подвал. Не подумайте чего-то. Это мне нужно для сюжета. Вы ведь не забыли, что я здесь не просто, чтобы переночевать?
- Хорошо, я покажу вам всё. Только нас с мужем волнует не то, что вы напишете, а то, чтобы с вами не случилось чего недоброго.
- Я вас понимаю, и, признаться, уже побаиваюсь, но лишь побаиваюсь, а не боюсь. Вы впрыснули в меня немного адреналина. Но обещаю, даже если ничего не произойдёт, я напишу такой рассказ, что у вас не будет нехватки постояльцев даже зимой.
Мне показалось, хозяйка поняла: всё это - моя бравада, а на самом деле я уже готов дать реверс, но из честолюбия и коммерческого интереса готов рискнуть. И я ответил:
- Верю, я верю вам. Однако предполагаю, всё доселе случившееся здесь, результат слабых нервов тех постояльцев. А у меня нервы в порядке, - говоря это, я думал о бутылке коньяка, лежавшей в моей сумке.
Мы прошлись по гостинице. Мне было показано всё и предоставлена возможность заглянуть даже в приватные апартаменты. На первом этаже номеров для постояльцев не было, все окна были защищены ажурными решётками. Я самолично проверил их все. На втором этаже я проверил все окна.
В пол-одиннадцатого хозяева были готовы к отъезду. Я получил ключи от центрального и чёрного входа, и от выхода из кухни. Хозяин, взяв меня за плечи, сказал: "Ни пуха...". Потом добавил: "Вот если бы мы знали... Нам бы лучше никого в этот день не принимать". Я сделал вид, что не понял намёка и пожелал им весело провести праздник. Стараясь не выдать волнения, наговорил ещё чего-то отвлечённого.
Во внемлющем взгляде хозяйки я заметил жалость - её глаза, едва заметно, наполнялись влагой.
- Ну что за трагизм? - мягко произнёс я.
"Об этом надо будет упомянуть".
- Если всё же, вы почувствуете что-то недоброе, вот вам общий ключ от комнат второго этажа. У нас нет уверенности, что что-то случится, но если надумаете перейти на второй этаж... то с вами уж точно ничего не случится. Никогда и ничего на других этажах не происходило.
Я взял ключ, поблагодарил хозяев за заботу и, поцеловав хозяйке руку - как бы подчеркнул это. Закрыв за ними чёрный ход - они вышли через него, сократив путь к гаражу - я вернулся в вестибюль и почувствовал уже чуть усилившуюся волну беспокойства, пробежавшую через меня. Послышался звук мотоциклетного мотора, я подошёл к окну. Снегоход с двумя седоками, медленно и натужно ревя, подплыл к главному входу. Хозяева, увидев меня у окна, остановились и помахали мне. Я не понял - был ли это жест прощания навсегда или расставания ненадолго. Когда снегоход исчез в темноте, мой взгляд остановился на полностью укрытой снегом моей машине - на чём-то последнем, родном. Почувствовалась дополнительная тяжесть тишины.
Я прислушался к дому. Лишь едва слышимые звуки отопительной установки доносились из подвала. Поднявшись на третий этаж, я сделал важное открытие. Из четырнадцати ступенек лестницы на второй этаж - скрипели семь, а из четырнадцати на третий, - одиннадцать. Получалось: "некто" не сможет подняться, не будучи услышанным, если он будет чем-то материальным. Надо подняться в номер, выпить "эликсира храбрости", приготовить блокнот и диктофон. Свет на всех этажах останется включённым.
Как известно всякая чертовщина происходит в полночь. У меня есть еще, как минимум, минут сорок-сорок пять. Приняв эликсира, я продолжил обход этажей гостиницы уже в третий раз.
Мой обход продолжался.
И продолжался.
Пока я не заметил - было без десяти двенадцать.
Я быстро направился к своему номеру. И тут...
- Какого дьявола!
Непонятно откуда, донёсся скрип похожий на медленно открываемую дверь. Я замер. Скрип оборвался.
"Мороз крепчает... дерево скрипит?"
По телу пробежали мурашки.
"Чем ближе к полуночи, тем сильнее начинает разыгрываться воображение. Эти звуки могут раздаваться из кухни - там холодильники, морозильники. Они включаются, выключаются..."
Я начал бороться с двойником, вносящим в сознание: нечто невидимое, нечто зловещее и безмолвное следит за мной.
Взглянув на часы, я решил сбегать на кухню - там поискал ножи. Взяв два тесака и топорик для рубки мяса, озираясь, вернулся в свой номер. Закрывшись в нём - прислушался... тишина. Время без двух минут полночь.
Наполовину пустая бутылка коньяка стояла на столе, рядом лежали ножи и топорик, часы показывали четверть первого.
"Нет, нет, это не... всё ещё может начаться. Нечисти тоже требуется время... очнуться, привести себя в надлежащий вид..."
Я ждал и не отпускал от себя ощущение тревоги. И вот... послышались звуки... Шаги? Нет... это был звук копыт. Цоканье! и непонятно с какой стороны коридора приближающееся. Сердце отчаянно заколотилось, на затылке зашевелились волосы, по вискам, щекоча, что-то побежало вниз. Звук нарастал, приближаясь, и через толику времени стало возможным определить - он двигался слева. В это мгновение рассудок подсказал - приход на третий этаж возможен лишь справа, от лестницы! А копыта приближались слева... из тупика. Что это?! Сердце грозило выпрыгнуть из груди.
"Неужели я схожу сума? Или здесь действительно что-то есть? Кто ходит на копытах? Какая может быть лошадь на третьем этаже небольшого дома без лифта? Что за вздор?!"
В животе начал завязываться узел.
"Может "оно" бродит по коридорам, этажам, по всей гостинице, но не заходит в номера?"
Но, разрушая эти суждения, звук копыт, достигнув апогея громкости, смолк - остановившись у двери моего номера. За одно мгновение меня бросило и в жар, и в холод. Мои руки взяли топорик и самый большой тесак. Я решил открыть дверь и увидеть то, что за ней стояло, что за гад там находился.
Я дрожал, ноги держали неуверенно.
"Тайну надо раскрыть. Это сделаю я!"
У самой двери, сосредоточив взгляд на ключе, который надо было повернуть, я увидел, как шевелится ручка двери. Потом зашевелился и ключ. У меня подкосились ноги. Но присев было на пол, во мне вскипела некая сила. Поднявшись, я заорал: "Убью!" - и с размаху вонзил топорик в дверь. Потом, пыхтя, выдернул его и, хотел вонзить его вновь, но на мгновение остановился.
Сквозь звук бешено бившегося сердца и пульса в висках, я вновь услышал звук копыт.
Потоптавшись, они стали удаляться влево, откуда и появились. Вскоре звук цоканья смолк.
Не знаю, сколько времени я простоял у двери.
Подойдя к дивану на ватных ногах, и в изнеможении опустившись на него, я залпом выпил оставшийся коньяк. Страх неизвестного почти парализовал меня.
"Что, что могло быть там, за дверью?! Кто ходит на копытах?.. Чёрт?!"
Я сидел, не ощущая бежавшего времени, прислушиваясь и пытаясь уловить какие-нибудь звуки или шорохи.
"Ушло ли "это" совсем? Не вернётся ли оно? Когда кончится эта ночь? Это сон, страшный сон? Я сплю?.. Надо попытаться отрубить себе палец! Во сне это не удастся - я проснусь - все пальцы будут целы! Но я проснусь!"
Я хохотнул и взял топорик.
В этот миг до уха донеслись какие-то звуки - непонятные звуки.
"Оно возвращается! Что же там?.. Что же будет?.. И что же толкает меня вперёд?"
Решив идти весьма рискованным путём, выносив идею раскрыть тайну даже путём неминуемой смерти, хоть и без особой охоты, но ради удовлетворения любопытства, даже если познаю это всего лишь на один миг, я вскочил и с топором в руке, подошёл к двери. Повернул ключ... и распахнул её...
В коридоре никого не было, но непонятный звук нарастал. Я озирался вправо-влево... никого. На полу коридора никаких следов. А звук становился всё громче...
Наконец до меня дошло - это звук снегохода. Вернулись хозяева гостиницы, что означало конец страхам.
Я спускался по лестнице с чувством, какое испытывает, наверное, ребёнок, долго ждавший родителей.
Увидев меня, реакции радости у них не последовало - была растерянность, сменившаяся гримасой сострадания.
"Что же так? Я живой. Не выпрыгнул из окна. Не сошёл с ума".
- У вас тут, прям, восьмые врата Ада или "Перевал Дятлова". Вы расстроены, что я жив, что со мной ничего не случилось? Я выстоял! Я же говорил - с нервами у меня порядок.
- Дорогой вы наш, ну как же не случилось?.. - жалобным тоном произнесла хозяйка. - Вы же... - она указала на большое зеркало рядом со стойкой регистрации.
"Что это значит?.."
Глянув в него с самодовольной улыбкой, я обомлел. На меня смотрел некто абсолютно седой...