Аннотация: Продолжение романа о молодой волхве Ине.
Глава 1
Золотой диск солнца показался из-за горизонта и каждая травинка Муравского луга потянулась к его жизнедающим лучам.
Я,встав лицом к востоку, подняла обе руки к небесам и особым речетативом громко вознесла славу солнечным божествам Хорсу и Дажьбогу. Но если Хорс - это бог Солнца, самого светила, то Дажьбог - солнечного света вообще, податель благ, бог дающий, родоначальник всех славянских племён. Правда, мы, волхвы, считаем своим главным божеством Велеса, но, поскольку, мы ещё и славяне, то с глубоким почитанием относимся и к Дажьбогу.
Произнеся три раза восхваления, я засобиралась домой. Какое-то сильное чувство тревоги, опасности и неизбежной утраты гнало меня в маленькую лесную избушку Таифы, где я обитала уже долгие годы.
Точно такое же чувство у меня было только однажды, пять лет назад, когда умерла моя наставница и благодетельница - травница Таифа, женщина, привившая мне любовь к природе, вложившая колоссальные знания в мои мозги о врачевании травами, обучившая меня всем тонкостям своего волхования.
Таифа была очень-очень древней и, вначале, показалась страшной, ворчливой и занудной ведьмой. Прошло почти пять месяцев, прежде, чем я смогла разглядеть её бесконечно добрую и отзывчивую душу. Мне в лесу очень не хватало теплоты и материнской заботы, но Таифа сумела заменить мне родню, и я с большим удовольствием жила в глухой чаще, не боясь ни диких зверей, ни ветра, ни холода. В восемь лет я стала совершенно самостоятельным человеком, способным выжить в любом лесу.
Последние два года своей жизни Таифа держалась только благодаря целебным отварам. Но однажды, она наотрез отказалась их принимать. В то утро, травница сообщила, что научила меня всему, что сама знает и теперь может спокойно умереть, так как своё предназначение на земле она выполнила.
Мои просьбы, рыдания и мольбы не помогли. Твёрдым голосом она спокойно перечислила все тонкости своего погребального обряда, который я должна была совершить над нею, и отправила меня на луг за травой забвения. Я не посмела ослушаться Таифу, хотя понимала, что это только уловка, чтобы отослать меня с глаз долой. И точно, когда я вернулась, моя любимая наставница была мертва.
Поскольку мне исполнилось всего тринадцать лет, моё обучение было продолжено. Следуя воле верховного жреца Всевида, меня отдали "в работу" к чародею Сингару. Чародеи - это более высокая каста волхвов. Если травники знают всё о свойствах растений и используют их для лечения людей и животных, то чародеи творят заклинания на воду, на вино, отвары и настои, то есть на любую жидкость. Проделывается этот магический ритуал с помощью определённых ёмкостей - чар. Сильный придворный чародей, на княжеских или боярских пирах, когда одна чара идёт по кругу, может зарядить пожеланиями здравия и благополучия даже вёдерную посудину. Посему, человек, умеющий исцелять лишь жидкостью и чарой, считался более высоким магом.
Пребывание у Сингара обернулось мукой. Меня завалили тупой работой по дому, уходу за детьми чародея и почти ничему не учили, кроме общих заклинаний. Но я-то, побывав "в работе" у Таифы знала, насколько важна любая мелочь, для достижения, действительно, высот в своём ремесле. Ведь необходимо знать не только последовательность слов в заклятии, но и уметь пользоваться силой своего голоса, ритмом, интонацией.
К сожалению, людей, которые рисковали перейти Перепетовое Поле, и обратиться к нам за помощью становилось всё меньше и меньше. Сингар, хотя и разрешал мне присутствовать при чародействе, но словно специально загружал при этом рутинной работой, которая отвлекала от самого главного, не давала возможности запомнить всё крепко. Конечно, такое положение вещей мне не нравилось. Таифа с радостью делилась со мной всеми своими знаниями, хотя и была очень строгой и требовательной, а Сингар их скрывал, в самый важный момент, усылая меня посмотреть, не испёкся ли хлеб или не заплакал ли ребёнок.
Пришлось пожаловаться на своего учителя жрецу Горисвету. Он пришёл к чародею утром следующего дня. Я в этот момент мела двор. Метёлка выпала у меня из рук от пристального взгляда жреца и недоброго - Сингара. Мне приказали удалиться в дом, а сами мужчины остались разговаривать на свежем воздухе. Не все слова их беседы мне удалось расслышать, но в том, что я буду жестоко наказана за подобную вольность, я не сомневалась ни минуты.
-Ина ленива, тупа и строптива, - перечислял мои "достоинства" наставник. - Ей надо смирить свою гордыню ежечасным тяжёлым физическим трудом, ибо она себя считает слишком умной! Может, Таифе и удалось её чему-то научить, но к чародейству Ина совершенно не способна.
- Разве подметая каждый день двор, коля дрова, стирая и готовя еду можно научиться чародейству?
- Все ученики так делают! Они обязаны помогать по хозяйству своим наставникам, в благодарность за знания.
- За знания - да. Но вы же девочку сделали обычной прислугой.
- Так она ещё и врунья! - возмутился Сингар. - Ина! Поди сюда немедленно.
Я осторожно вышла и боязливо стала в сторонке. То, что меня изобьют не вызывало никаких сомнений. Меня лупили и за менее значимые проступки. Ребёнок заплакал? Получай, Ина, подзатыльник. Недостаточно быстро поклонилась хозяйке - и твой лоб с размаху упирается в дорожную пыль.
- Прочитай пожелание здравия всем присутствующим, - приказал чародей.
- Во имя всемогущего нашего бога Велеса, - начала я скороговоркой читать заклятие.
Оно было длинным, но я ни разу не ошиблась и не остановилась. Сингар одобрительно кивал головой.
- Вот видишь, - обратился он к Горисвету, - слова она знает. Я выполняю свою работу хорошо, учу Ину, как могу.
-Да,- согласился жрец, внимательно изучая собеседника,- но только заклинание произнесено не так как надо.
- Я же сказал, она тупая и не может запомнить правильной интонации.
- Да? А Таифа говорила, что Ина очень смышлёная девочка с невероятно цепкой памятью.
- Травницам не надо зубрить столько непонятных текстов как чародеям.
-Да? А то, что любое пожелание волхвов начинается со слова "И", почему она не знает?
- Я говорил, но она забыла.
- Было такое? - обратился ко мне строго жрец.
- Нет.
Я, действительно, этого не знала.
-Учи её на совесть, Сингар! - Горисвет теперь так же строго смотрел в глаза чародею. - Это повеление не моё, а Всевида, запомни это. А он с тебя очень серьёзно спросит.
Мой наставник низко поклонился при упоминании имени верховного жреца, не забывая при этом бросать на меня хмурые, испепеляющие взгляды.
Их значение прекрасно понял и жрец.
- Я надеюсь, с девочкой не случится ничего дурного, - проговорил он с нажимом. - Ты же знаешь, насколько она важна в праздник Ярилы. Малышка и так постоянно ходит в синяках. Поберегись, Сингар!
Чародей опять низко поклонился, показывая, что понял и всё исполнит в точности. Но только жрец вышел за порог, как Сингар бросился ко мне и больно схватил за ухо.
-Змея! - зашипел он ненавидяще.- Как смела ты пожаловаться на своего учителя и благодетеля! За такое рот зашивают намертво.
Я стояла молча, опустив глаза в землю, в ожидании ударов. Но их не было. Чародей не посмел ослушаться Горисвета, приказавшего обойтись без синяков. Но я всем сердцем чувствовала, что жрец не одобрял жалоб и был совсем не против того, чтобы меня наказали за такое самовольство, но без рукоприкладства.
Однако это не входило в мои планы. Вся история с недовольством по поводу учителя, хотя и была истинной правдой, но разыгрывалась именно для того, чтобы меня избили до полусмерти. Приближался праздник Ярилы, и я очень не хотела в нём участвовать.
В этот день, приносили жертвы Макоше и Яриле, будили Мать Сыру Землю, совершали различные обряды, связанные с плодородием. В этот день славяне совокуплялись на полях как можно больше, для того, чтобы разбудить животворящую силу земли, а осенью собрать хороший урожай. Особенной магической силой обладал обряд лишения девственности. Его проводил либо сам жрец, либо тот на кого он указывал. Капли девственной крови могли возродить к жизни любое, даже самое бесплодное поле.
Волхвы сами землю не обрабатывали, но именно они совершали обряды на людских пашнях. Мне предстояло завтра ехать в какой-то, медвежий угол, на совершенно неплодородную землю. Уезжать я не хотела, пришлось впервые в жизни схитрить.
- Ты горько пожалеешь, что открыла свой поганый рот, - тем временем разошёлся не на шутку Сингар. - Ты пожалеешь, что вообще родилась на свет! Тебя должны были принести в жертву богам! Всевид сделал ошибку, даровав тебе жизнь! Но, ничего, я всё исправлю.
Вдруг чародей оставил в покое моё бедное ухо и потащил меня в погреб. Когда я упала на холодный земляной пол, то поняла, что Сингар расправится со мной позже, когда я вернусь из поездки. А я так рассчитывала на его злой и вспыльчивый характер! На то, что наказание будет мгновенным, и я останусь в городище Без имени. Ну что же, необходимо смириться, как угодно богам и жрецам, так и должно быть. Человек - это просто листочек, которого несут ветры-боги, в известном лишь им одним направлении. Однако, к громадному удивлению, моя непокорность всё-таки изменила предначертанное мне.
Поздно вечером Сингар заявился в погреб, больно схватил меня за волосы и потащил во двор. Там стояли четыре огромных чары с заговоренной водой, возле которых находились жена чародея и его двое старших детей. Я сообразила, что пришёл мой смертный час. Меня швырнули в центр магического круга и начали по очереди, с четырёх сторон, поливать водой. Я знала, мне не вырваться за пределы очерченного круга, только вода и воздух могли проникнуть туда. Но умирать в четырнадцать лет мне не хотелось, и я заплакала. Уже давно все окружающие заметили, что мои слёзы вызывали плач у небес. Чем сильнее я рыдала, тем обильнее шёл дождь. Это был мой единственный способ спастись. Вода с небес разбавляла колдовское зелье в чарах, делая его не таким смертельным
Я, конечно, заболела; четыре дня была между жизнью и смертью, но никуда не поехала, а вскоре меня забрали из дома Сингара и передали "в работу" к другой чародейке Минайле. Эта костлявая хмурая баба была помешана на любовных приворотах и наведении порчи. Да только мне это было неинтересно, я не собиралась причинять вред кому бы то ни было. Через полгода Минайла выгнала меня, обвинив в нежелании учиться. Я и вправду не хотела постигать тёмную сторону чародейства. Естественно, какие-то крохи злых пожеланий вошли в мои мозги и там осели, но вместить в себя весь арсенал зловещих ритуалов я не смогла.
Горисвет впервые по-настоящему разозлился, когда Минайла притащила меня к нему на "беседу", и где я без утайки выложила ему всё.
- Как ты можешь рассуждать о добре и зле, несчастная? Не понимая, что такое тьма, не постигнешь величие света! Ты обязана знать и уметь и то и другое!
- Но я не хочу творить зло другим людям!
- Кто спрашивает тебя здесь о твоих желаниях и прихотях? Ты должна безоговорочно слушаться своих наставников и всё!
Видя, что меня сейчас вернут обратно Минайле, я решила изменить тактику:
- Я готова учиться день и ночь! Я хочу всё знать и про свет и про тьму. Да только у Минайлы постигаю лишь науку проклятий, порчи и любовных заговоров. Этого мне недостаточно! Я желаю в совершенстве владеть заклятиями здоровья, счастья, благополучия, мира и добра. В моём образовании явный перекос в сторону тёмных сил.
- Ну и наглая же ты девица, оказывается, - недовольно пробормотал жрец. Однако, неожиданно согласился со мной. - Хорошо, Ина. У нас в городище остался только один чародей - древний Филин, но он настолько стар и дряхл, что вряд ли сможет тебя чему-либо научить. Воля твоя, ты идёшь "в работу" к нему. Только больше ко мне не приходи с просьбой о замене наставника!
Я была очень опечалена, ведь рассчитывала поучиться у ведуньи Ольшаны или у самого облакопрогонителя Калина, которые в совершенстве владели наукой чародейства, но Горисвет, видимо, из-за того, что я вечно приносила ему одни хлопоты, выбрал для меня самого никчёмного учителя.
Однако мои опасения не подтвердились. Да, дедушка совершенно ничего не соображал, но он с утра и до вечера сидел во дворе и бормотал заклятия. Мне оставалось только примоститься рядышком и запоминать их.
Через полгода Филин отошёл к своим предкам в мир иной. На этом моё образование и завершилось. Жрец не знал, что дальше со мной делать, а Всевиду было не до какой-то девочки-плаксы. Настали такие лихие времена для волхвов, что нашего вождя больше волновали вопросы простого сохранения своего народа и его сокровенных знаний.
Конечно, я могла остаться в доме родителей, жить в холе и неге, ожидая дальнейших распоряжений относительно себя. Но я ушла жить в лесную избушку Таифы, чтобы на животных, птицах и растениях опробовать полученные у Филина знания.
В поисках, сомнениях, удачах и явных провалах прошло три года. За это время я превратилась в неплохую чародейку. Ко мне всё чаще и чаще стали обращаться люди за помощью в излечении от различных хворей, ведь я сочетала и наговоры и лечебные травы, поэтому у меня получалось лучше, чем у других.
Но мне всё казалось мало. Тогда я попросила Минайлу (с ней я, в конце концов, нашла общий язык, чего не скажешь о Сингаре), чтобы она напускала различные болезни на зверюшек, а я их пыталась вылечить. Мне было до слёз жалко заболевших животных, но поступить по-другому я не могла, слишком велика цена ошибки при врачевании.
Вот и в это раннее летнее утро я собирала на Муравском лугу травы для исцеления слепого оленёнка: очанку, василёк, спорыш. Бедный, ослеплённый Минайлой зверёк, ждал меня в загоне возле домика. Я укорила себя за то, что, вспоминая события прошедших лет, замешкалась, и заторопилась домой.
Чувство тревоги всё нарастало и нарастало, превратившись на пороге избушки в форменную панику. Её можно было унять только одним способом - я рывком распахнула двери.
У меня была гостья! В центре комнаты стояла прекрасная девушка в высоком кокошнике, украшенном жемчугом и камнями-самоцветами. Серебряные цепи-рясны струились с обеих сторон головного убора потоками дождя. Потрясающие колты с изображением русалок-вил висели на их концах. Роскошное ожерелье в виде крылатых псов-Семарглов и грифонов обвивало её шею. Ещё одно украшение, в виде бус из крупного жемчуга, чередующихся с расписанными эмалью горошинами, и заканчивающееся двумя сплетёнными головами ящеров, доходило до талии. Великолепной ковки браслеты-наручи с птицами-сиринами и Переплутом сияли на тонких запястьях красавицы.
Очелье, рукава и подол платья были покрыты серебряным шитьём и украшены голубым бисером и жемчугом.
Никогда я не видела более роскошного и более неправильно украшенного наряда для русалий. А то, что незнакомка собиралась на русальскую неделю, которая начиналась завтра, не вызывало сомнений. Интерес представляло только одно, что нужно этой красивой, богатой и вполне здоровой по внешнему виду девушке от меня?
Я проговорила приветствие, поклонилась и стала ждать разъяснений. Но таинственная гостья не торопилась отвечать. Она бесцеремонно рассматривала меня с ног до головы, медленно обходя вокруг.
- Ну и убогий же наряд у тебя, - проговорила она насмешливо. - Да и руки такие грубые, а кожа... Как можно так загорать на солнце? От этого появляются преждевременные морщины на лице, разве не знаешь? Да, неказистая ты девица, прямо скажем. Лишь волосы, пожалуй, гуще моих. Чем ты их моешь?
- Золой коры ольхи, - ответила я растерянно.
- Буду знать, - сказала незнакомка и, наконец, ласково улыбнулась. - Здравствуй, сестричка!