Ненависть
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
НЕНАВИСТЬ
Читатель, которого ненавижу:
Спокойный, уверенный в себе филолог,
У него готово объяснялово на каждое мое слово,
А на каждую мою букву - по десять слов,
И все мои тексты заранее не интересны,
Еще до того, как они произнесены и записаны;
Мертвенно спокойный, мерзко уверенный в себе филолог,
Он знает греческий, латынь и старославянский,
Он бесконечно образованнее, чем я,
Поэтому все мои "веселые нечеловечки",
Все "революции" и "контрреволюции"
Просто тошнят его.
А я его ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Хиппи бородатый и неопрятный,
С полурасплывшейся татуировкой NAZARETH
На тыльной стороне ладони,
В круглых ленноновских очках
И с прямым пробором а ля христосик.
Он курит дешевую, пахучую шалу
И дико хохочет над моими как бы шуточками,
Приговаривая: "Да, чувак, вот это штрих! Вот это ты
Клево отморозил! Прикольно, мэн!"
Волосатый не понимает всей многозначности моих образов -
Он слишком глуп.
И я ненавижу его!
Читатель, которого ненавижу:
Современный художник
С поджатыми тонкими губами,
Интеллектуал и циник, которого я бы назвал
ИНТЕРДИСЦИПЛИНАРНЫЙ АГНОСТИК,
МЕТАДИСКУРСИВНЫЙ ПАРОДИСТ,
Психоаналитик-любитель и патологический гедонист,
Он едко цедит: "Когда ты читаешь вслух,
То становишься похож на плохого актера,
Который старается перестаниславить Станиславского,
Тебе стоит об этом подумать..."
А чего тут раздумывать?
Я тебя ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Мисс Конфетка, эмоционально-эгоцентричная,
Воспринимающая меня на чувственном уровне,
Щебечущая: "Ты всегда так громко, быстро и много разговариваешь!"
Или: "Не покинь меня!" Или: "Давай пообщаемся!"
Она перелистывает мою полную мегасаспенса книжку,
Однако личико отражает смутное недовольство:
"Слишком скучно... - кривит она губки, -
Зачем ты вообще рассказываешь эту историю?
Хотя ты, наверное, и сам этого не знаешь..."
Я все знаю!
Все понимаю!
Тебя - ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Западный славист, подчеркнуто аккуратный,
Опрятно одетый, вооруженный приятными манерами,
Рассуждающий о нарративе, мимезисе и метонимии,
Стоящий прямо предо мною и бесконечно далекий,
Он равнодушно перелистывает мою ультимативную книжку,
Восклицая: "Ах, какая обложка!" -
И вежливо слушает сбивчивые объяснения
Насчет того, как выглядит ползущая по дну
И, возможно, умирающая морская звезда;
"Ах, как интересно!" - восклицает он,
И в это время
Я ненавижу его вдвойне!
Читатель, которого ненавижу:
Рок-музыкант не пьющий, не курящий,
Или наоборот - и пьющий, и курящий,
Двигающийся медленным эйчем - "вторым номером",
Или быстро бегающий по утрам в спортивном костюме без номеров;
Он отставляет в сторону бас-гитару,
Берет в хищные лапы мою изящную книжку,
Зловеще ухмыляется и бубнит:
"Блин, интересная вещь, блин! Кстати, а ты мог бы
Вообще сочинить типа бодрую текстуху?
Мотив такой: та-та-та, та-та-та, та-та-та..."
Делаю вид, что вслушиваюсь -
И ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Пожилой "советский интеллигент"
С печально-прожженным взглядом,
Возможно, преподаватель дырбурфака ЦФГУ,
Возможно, редактор толстого литературного журнала;
Он немало повидал графоманов вроде меня
И, стряхивая пепел с вонючей папиросы,
Вещает: "Саша, вот, возьмите ваши 100 долларов!
Это за те три стихотворения,
Что вы мне передали три года назад,
Я только чуть-чуть кое-что подправил в два-три раза..."
Как же я ненавижу
Этого неудачника-верлибриста!
Читатель, которого ненавижу:
Литературоведческая девочка
Из семьи переводчиков,
Или преподавателей иностранных языков,
Или художников, писателей, актеров театра и кино,
Или любых других полуинтеллигентов-полуинтеллектуалов
(Который раз поминаю интеллигентов и интеллектуалов -
Это ой как неспроста);
Девочка любит Мандельштама и Пастернака,
Маяковского и Тарковского, Бродского и Гандлевского,
Лосева и Айзенберга, в меньшей степени Пригова и Рубинштейна,
Она также уважает Шульпякова, Медведева и Певзнера,
А я ее ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Сытый критик, работающий в десяти журналах,
Пережевывающий по десять новых романов в неделю
И отрыгивающий исключительно золотыми яйцами,
Которые лихо насаживает на золотые перья;
Он лично знаком с Пелевиным, Сорокиным и Хью Хефнером,
И с дружественным участием перелистывая мою альтернативную книжку,
Почесывает выбритый до прозрачности подбородок,
Бормоча о купленной накануне новой тачке,
О том, кто кого, почему и как
Выдвинул в этом году на Фукера,
А я улыбаюсь, улыбаюсь и улыбаюсь -
И ненавижу, ненавижу и ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Стихоложец в гипермодной шкурке,
Извергающий словесную шелуху из красивого рта,
Тупой и остроумный одновременно,
Он что-то гонит про Гинзберга, Кузьмина и Харитонова,
Посверкивая глазками по сторонам,
Но все это гонево - сплошной порожняк;
Я протягиваю ему свою стремную книжку,
Он орет: "ДА ВЫ ЧТО ДУМАЕТЕ ХА-ХА
Я СЕЙЧАС БУДУ ЭТО РАССМАТРИВАТЬ
ТЕМ БОЛЕЕ ЧИТАТЬ?!"
Он просто столбик кала!
Я его ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Стареющий стихосложенец, известный, но не знаменитый,
Уверенно грохочущий с оглядкой на авторитеты
Со сцены, трибуны или из президиума
На фестивалях, тусовках, презентациях или конференциях;
"Вот недавно открывали казино "Пьедестал", -
Делится он впечатлениями с парой влюбленно глядящих на него бабулек, -
Меня, между прочим, пригласили на фуршет,
А еще говорят, наши коммерсанты не поддерживают культуру..."
Я протягиваю ему свою пылающую книжку,
Он неожиданно прикрывает лицо ладонью
И убегает прочь.
Как я его ненавижу!
Читатель, которого ненавижу:
Старуха, всю жизнь проработавшая в области культуры,
Лично знававшая и Пестырина, и Кукуй-Менжуйского,
По слухам, когда-то бросившая в лицо самому Флярову:
"Вы, голубчик, бездарь и ничтожество!"
Она твердит: "Искусство чего-то там такого не терпит...
Поэзия должна быть с кулаками...
Поэзия - это работа до мозоли и пота...
Вы - молодежь, а молодежь - она во все времена молодежь..."
Старуха!
Тебя, как и предлагал Даниил Иванович Хармс,
Я бы действительно сбросил вместе с собаками и детьми
В единую центральную яму!
Читатель, которого ненавижу:
Мой бывший друг, а ныне - православный фундаменталист
(Он мог бы быть и католик, и протестант,
Еврей, мусульманин, буддист или просто сектант),
Догматик с постной улыбкой, оценивающий каждое мое движение
Согласно данной установке, в рамках доктрины,
"По благословлению батюшки";
Старательно не слушая моих грешных речей,
Он подробно рассказывает об интригах возле митрополита...
"Митрополитбюро" - приходит мне в голову.
Я ненавижу и это новоязычное слово,
И свою отнюдь не седую голову,
И бывшего друга.
Читатель, которого ненавижу:
Прекрасная Дамка, не молодая, не старая,
Скальп от Gaultier, зубы от Cartier,
Сиськи от Dolce&Gabbana, жопа от Gucci,
Мозг пронзен золотою стрелою Гламура;
Дама спустя рукава пролистывает мою супертоптеновую книжку
И ласково стрекочет: "Жмур-жмур, Дельфинов,
Глюк-глюк... Цак-цак..."
А в зрачках от Yamamoto щелчок за щелчком:
"€... $... ?... €... $... ?..."
А в носике от Pinocchio&Buratino застрял прошлогодний кокос,
А в пятках от Achilleus сияет страх перед геронтологом...
И моя ненависть подобна недогоняемой черепахе!
Читатель, которого ненавижу:
Представитель власти, неброский служака,
Скромный коррумпированный чиновник,
Которому от меня ничего не надо,
А мне от него всегда чего-нибудь надо;
"Ты сам-то откуда - с Москвы?" -
Спрашивает он непонятно зачем,
Вертя в руках непонятно для чего подаренную ему книжку,
И мне хочется гаркнуть: "Нет, блядь, с Луны!" -
Но я только улыбаюсь, улыбаюсь и улыбаюсь...
Бесконечная улыбка для бесчисленных уродов,
Миллиарднозубая пламенная спираль -
Чистый оскал ненависти.
Кто же остается - ближайшие родственники?
Специалисты того или иного профиля:
Профсоюзные боссы, программисты, профессора, проститутки?
Пара друзей, пара приятелей?
Или так называемая "публика"?
Или так называемый "свой круг"?
Может быть, остаюсь я сам
Посередине пустого белого поля?
Суматошно перепрыгиваю с ленты Мебиуса на бутылку Клейна,
От единицы перехожу к пятерке и шестерке,
От восьмерки перехожу к девятке,
Десятке, одиннадцатке, двенадцатке
И тринадцатке...
Я как центнер теста, а в центре вместо сердца бульон,
По пояс в меду бреду в едком чаду,
Утираю слезы, текущие по железным усам,
А вместо шапки - трусы, вместо глаз - весы, вместо лица - часы,
А вместо цифр на них многочисленные носы,
Только стрелки - БАЦ! - и соскакивают с пружин,
И со звоном колотят по глиняным ногам,
Как казенные молоты по буйным колоколам,
И я падаю и втыкаюсь кривыми перстами в песок,
И пчелы кружат вокруг моей головы,
И волки воют в печени дремучей моей,
И гремучие змеи шипят и трещат у меня на плечах и в волосах,
И стандартные вороны каркают в моем животе.
Фарфоровые мальчики танцуют на деревянных столах.
Некоторые с Которыми делят Липкое.
Ищущие отдыха сограждане
Забредают в запретное.
Звонит телефон, и неизвестный голос
Произносит: "Zdrawstwuj, Delphinoff!
Ja hochu prochitat tebe swojo nowoje stihotworenije...
M-m-m... Sobstwenno, wot ono:
HUJ BLJAD` PIZDA EBAT` GOWNO
Iz otwerstija w wannoj idejno-blizkim potokom strastno wilezali tjuleni..."
Я положил трубку.
Ненависть прошла.
"Дельфинов, Дельфинов..." - привычно отозвалось Эхо.