Октавия неторопливо присела на софу, прикрывая уста ладонью, через которые вытеснялась горькая правда. Она поведала мне обо всём. Как Эльзару обвинили в убийстве мужа, чтобы в срок закрыть тупиковое дело. Как с помощью махинаций отобрали её дом, чтобы построить на его месте очередной бордель или казино. И ко всему этому посадили в тюрьму, чтоб не путалась под ногами.
Бедненькая, это всё моя вина. Она в один момент потеряла мужа, обитель и даже свободу. Наверняка Эльза возмущалась, пыталась оправдываться, но никто ей не поверил, и теперь она закрылась на семь замков недоверия от всего мира в черно-белой меланхолии.
Потом я рассказал Октавии всю подноготную, об убийстве Адама, и о своем недавнишнем необыкновенном фатуме. Не знаю, поверила она или нет? Но всерьёз мои слова не восприняла, наверное, сочла это за галлюцинации от каких-то психотропных препаратов. Ничего, придет время, и она поверит. Главное, что я подготовил её к дальнейшему шоку.
- Дарий, всё что было, то было, а сейчас главное, это помочь Эльзе. Где нам искать справедливость? Я оббивала все возможные пороги, инстанции и службы, но никто меня так и не стал слушать.
С тех пор, как Фемиде завязали глаза, слово 'справедливость' стало лишь очередным длинным словом в словаре. Справедливость можно не искать, её выдумали, дабы облегчить наивным страдающим людям их переживания. Жизнь вообще не справедлива с самого начала. Мы только родились, а уже обязаны умереть. Вопрос только, как и когда.
- Справедливость в этой жизни дорого стоит, в прямом и переносном смысле. Потому будем вершить её собственноручно. Вначале я освобожу дочь, а затем выясню, кто стоит за строительными аферами, из-за которых у Эльзы отобрали дом. Они нарвались не на ту девочку. Несчастные ещё об этом не знают, но они разбудили спящего зверя, который будет рвать и метать их вдоль и в поперек.
- Но как ты в одиночку будешь противостоять целой системе?
- Ну, уж точно не с помощью доброго слова. Наверное, ты забыла, что я был солдатом, и вся моя жизнь это сплошная стратегия? Всё, что мне для начала нужно, это начерченная карта-схема улиц возле тюрьмы и твой мегафон.
Поведав супругу в свои планы, она дала мне на них своё благословение.
- Ничего в этом не смыслю, но зная тебя, верю, что ты вернешь нашу крошечку!
- Не имею такого права, вернуться без неё. Даже мертвым, я верну дочку домой.
- Дарий! ...Умоляю. Вернитесь живыми.
Казалось бы, простое сочетание букв, а эти слова вдохновили меня так, как ни один командир со своими пламенными речами, за период всей моей никчемной службы.
Созвонившись с... Сер... Серг... Сергеем, вместо 'алло', услышал 'я'.
- Кто, я?
- Это вы мне звоните. Для начала вы представьтесь.
- Некогда! Лучше ответь мне, ты ещё хочешь встретиться с Эльзарой?
- Дядя Дарий, это вы?
- Ещё один глупый вопрос, и я отключаюсь.
- Нет-нет-нет! Я сама внимательность!
- Записывай адрес придорожного кафе. Это не телефонная болтовня.
В полдень, Шуруп прибыл на своем шумном белом электроцикле с реактивными ускорителями, чем и вызвал в моих планах небольшую корректировку.
- В первую очередь, я хочу знать, на что ты способен ради моей дочери?
- Поверьте мне, на многое.
- Ты даже готов пожертвовать своим верным железным конем?
После короткого молчания, он твёрдо заявил.
- Даже им родимым.
Удостоверившись в его самоотверженности, я посвятил Шурупа в отчаянную стратегию по освобождению узницы. Он внимательно, не перебивая, выслушал меня, скривил физиономию и не уверенно заявил:
- Ну не знаю. Нужно всё тщательнее обдумать. Слишком всё наивно. Откуда вы знаете, как оно всё там на самом деле?
- Мне приходилось общаться с разнообразными породами людей. В том числе и с рецидивистами. Уж поверь, я знаю все премудрости мест не столь отдаленных.
Внезапно, прямо у нашего придорожного кафе, на дороге произошла жуткая авария, где участвовал семейный минивэн и государственный лимузин. Очевидно, что лимузин ехал не по правилам. И самое обидное, что правительственная машина осталась без царапинки. Мало того она даже не удирала с места ДТП, цинично поехала дальше, как ни в чем не бывало.
Мы с Шурупом подбежали к потерпевшим. В воздухе завис едкий запах изувеченного металла. Жертвами оказалась семейная пара и мальчик шести лет. У ребенка сработала защита, а у его родных она, скорее всего, была отключена из-за их же халатности. Глаза мужчины и женщины смотрели в одну точку и не моргали, уставившись в бесконечность тьмы. А их волосы были мокрыми и липкими от крови. Я полагаю, что они мертвы. Сережа пытался им тщетно помочь, а я в свою очередь попытался достать ребенка из автомобиля, но ремень совсем не отстегивался. Мозг переключился на инстинкты. Мой ноготь незаметно принял форму когтя, и перерезал ремень. Я осознал, что могу управлять своими частями тела частично и выборочно. Далее, я стал отвлекать выжившего, показывая ему на окрестность, и рассказывая какие-то интересные истории. Он всё норовил повернуть свою мелкую голову и поглядеть, что там с его папой и мамой, но я ему запрещал. Начинал говорить громче и отходить дальше от кошмарного происшествия, которое могло бы отразиться на дальнейшей жизни ни в чем не повинного дитя.
Что это за внезапный приступ адекватности? Совсем себя не узнаю. Раньше бы прошел мимо, и через минуту забыл об увиденном. А сейчас...
С кафе стали выползать зеваки, чтобы посмотреть, как выглядит смерть вблизи. Безразличные дегенераты со скучными лицами. Они напоминали людей, но на самом деле в них не было ничего человеческого. Родственникам малыша больше никто не помог.
Мы с Шурупом отвезли мальчугана к Октавии до дальнейших выяснений. Если история наберет огласки, то всех свидетелей, в том числе и мальчика, будет ждать расправа, или другими словами 'зачистка'.
Октавия принесла мальчику тёплого молока и прижала его к себе словно родного.
- Как звать-то тебя?
- Рыжик. Так меня называл папа.
Октавия тепло улыбнулась и ответила.
- Хорошо. Пока будем звать тебя так, а потом придумаем тебе настоящее взрослое имя.
Я долго смотрел на мальчика, и видел перед собой маленького человечка со сломанной судьбой, у которого от молока, появились белые усы. Боль снова напомнила мне, что такое гнев, но боль была не физического характера, а совсем иная. Моё сердце лютует, разрывается пополам, словно гора на Антанте. Мозг перестал соображать. Ногти приняли форму изогнутых когтей, и вдруг, меня привел в чувства голос Сергея.
- Это исступление века, но под вашей эгидой, я хоть к черту на блины. Только пообещайте мне, что после освобождения Эльзы, мы накажем его.
- Кого, его? Мне нужно о нём полное досье. Его пульс, рабочее давление, РОЭ крови и флюорография. Что ему утром снилось. Кого играл на утренниках в садике. И какой маркой бритвы пользуется...
- Это был лимузин Кастаса,- перебил Шуруп мой список требований.
- Кастаса? Того самого Кастаса? Что ты о нём вообще знаешь?
- Кроме общедоступной информации, только слухи. Кастас - глава парламента восточной империи Евразийского материка. Самый богатый чиновник планеты. Бывший агент контрразведки. В народе его зовут четырехсотый, потому что у него на теле четыреста шрамов. И ещё, я слышал, что он убил собственного сына, чтобы никто не мог им его шантажировать. Можно только гадать, что у этого нелюдя в воспаленном уме.
- Дарий, пока ты отсутствовал, я навела кое какие справки. Это и есть тот человек, который является застройщиком целины. Мы физически не можем ему противостоять,- вдобавок сказала Октавия и взяла сонного ребенка на руки.
Их предвзятость меня только веселила. Я всё ждал момента, когда они увидят всё то, на что способен мой организм.
- Как сказал один умный человек. Не помню, как его звали, и как именно он сказал. Но суть такова. На каждое действие, найдется своё противодействие!