Демченко А.В. : другие произведения.

Книга 4. Воздушный стрелок. Наёмник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.78*576  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Черновик завершен 20.07.18. Книга издана 10.2018., в издательстве Альфа-Книга.
    "Бумажную" и аудиоверсию книги можно приобрести здесь:Литрес
    Электронную книгу с иллюстрациями и зарисовками Н.Кулик можно приобрести здесь:Author.today

Антон Демченко

Воздушный стрелок. Наемник

  

ПРОЛОГ

   Ольга потянулась и, сладко зевнув, открыла глаза. Обведя сонным взглядом залитую солнечным светом спальню, девушка довольно вздохнула. Выходной!
   Но, взглянув на пустующую половину кровати, покачала головой... Ожидаемо. У нее-то выходной, а вот у Кирилла вновь забот полон рот. Опять удрал куда-то с утра пораньше. Неугомонный... Хотя-а... ночью она была только рада этой самой неугомонности...
   Ольга мечтательно улыбнулась и, тряхнув гривой роскошных русых волос, поднялась с постели. Бросив взгляд на собственное отражение в зеркале, девушка хотела было уже стереть с лица довольную улыбку, чтобы избежать подколок Милы и Лины, но... замерла на месте и, чуть подумав, довольно фыркнула. Да и черт с ними! Пускай завидуют. Тем более что есть чему...
   Мысли Ольги плыли, цепляясь одна за другую, уводя по цепочке ассоциаций все дальше и дальше. И вновь, уже в который раз, привели ее к теме отношений Кирилла и близняшек. Учит, заботится, бережет и защищает, да... но при этом ведет себя с ними отстраненно, порой даже откровенно холодно. Словно с чужими. А сестры, несмотря ни на что, принимают это как должное...
   Четко очерченные тонкие брови нахмурились. Нет, Ольга помнила признание Милы и Лины в том, что раньше они вели себя с Кириллом не очень-то красиво. Так ведь сейчас ничего подобного и в помине нет, разве не так? Да девчонки и прощения просили, она точно помнит. Ее суженый тогда еще рукой махнул -- проехали, мол... Махнул-то махнул, но отношения к близняшкам не изменил...
   Поговорить с женихом, попытаться убедить его? В чем? Нет, стоп... Оля прикусила губу и, задумчиво уставившись в окно, побарабанила короткими, но ухоженными ногтями по подоконнику. Прежде чем убеждать его в чем-то, нужно разобраться в происходящем, точнее, в происшедшем. Нужно поговорить с Киром, выяснить причины такого его отношения к близнецам, а уж потом... Да, потом можно будет что-то решать. Иначе велика вероятность, что она вновь накосячит... не хотелось бы.
   Оля решительно кивнула собственным мыслям и, поежившись от ворвавшегося в форточку холодного весеннего воздуха, отправилась приводить себя в порядок.
   После завтрака, за которым Лина с Милой действительно выдали несколько двусмысленных шуточек по поводу фонящей довольством и негой девушки, на что та лишь чуть снисходительно улыбнулась, Ольга по уже сложившейся привычке отправилась в гараж, где они с Роговым до недавнего времени проводили по шестнадцать часов в сутки, отрабатывая предложенную Кириллом идею создания настоящего "спортивного" тактического комплекса.
   Когда закончилась свистопляска с мятежом и "Трехдневной войной", стыдливо названной в иностранных изданиях "пограничным конфликтом", Кирилл, застав Олю у спасплатформы, с печальным взором рассматривающую открытые пеналы с замершими в них фигурами ЛТК, тихо хмыкнул:
   -- Соскучилась по беготне в "Визеле"? -- поинтересовался жених, обнимая ее за талию. Можно сказать, интимно прошептал на ухо...
   -- Обидно. Такая вещь, и... Будет стоять без дела, -- кивнула в ответ Оля, старательно не обращая внимания на действия жениха. Ну, пытаясь не обращать внимания.
   -- Через два-три месяца идем регистрировать их в Дорожный приказ, -- улыбнулся Кирилл.
   -- Ты все-таки решил это сделать?! -- удивленно воскликнула Оля, моментально развернувшись в кольце рук жениха и оказавшись с ним лицом к лицу.
   Тот кивнул.
   -- Разумеется. Мы ведь изначально планировали поступить именно так.
   -- Да... но ведь... я думала, ты решил это сделать в том случае, если ЛТК засветятся... -- протянула Оля.
   -- Хм. Визит к начальнику Пятого стола Преображенского приказа... точнее, теперь уже к главе всего приказа, ты засветкой не считаешь? -- воскликнул Кирилл.
   -- Ох... Но ведь Вербицкий -- твой... наш союзник. Разве нет?
   -- И вассал государя, не забывай. Более того, именно его ведомство отвечает за то, чтобы бояре не прыгали выше головы. А владение ЛТК иначе расценить невозможно.
   -- И... что теперь? -- нахмурилась Ольга.
   -- Как я и сказал, идем в Дорожный приказ, -- пожал плечами Кирилл и вдруг хитро улыбнулся. -- Но перед этим продемонстрируем кое-кому ваше с Жориком изобретение.
   -- М-м?
   Известие о том, что цесаревич возжелал взглянуть на "спортивные" тактические комплексы, вызвало у Оли сначала легкий ступор, а потом... на лице Бестужевой расцвела совершенно сумасшедшая улыбка. Впрочем, ненадолго.
   -- Кирилл, когда?!
   -- На день Тезоименитства царевича Юрия. Шестого мая.
   -- И ты только сейчас мне об этом говоришь?! -- Оля легонько стукнула жениха по груди. -- У нас же чуть больше месяца осталось! А тут дел невпроворот!
   -- Каких дел, милая? -- фыркнул Кирилл. -- Просто снимите с двух ЛТК вооружение, и все!
   -- Ты не понимаешь... если бы... -- Оля моментально включилась в рабочий режим, посерьезнела. -- Нет-нет. Готовить машины придется всерьез. И возни там будет очень много. На одну только разборку "Визеля" уйдет не меньше трех дней. А ведь она совсем не главное, нужно будет разобраться с тем, какие системы оставить, какие убрать... а отладка?! Не дай бог, на показе что-то пойдет не так. Опозоримся... ай, да кому я говорю! Где Жорик?! Нам нужно приступать к работе немедленно!
   -- Стоп-стоп-стоп, солнышко! -- рассмеялся Кирилл. -- Ты ничего не забыла? У тебя, между прочим, как и у Георгия, кстати, еще и учеба в Павловском.
   -- С сентября, -- фыркнула в ответ Ольга и, щелкнув коммуникатором, продемонстрировала Кириллу письмо из деканата. -- Все слушатели отправлены в академический отпуск... Литературы надавали -- жуть!
   -- М-да... -- Кирилл прочел послание. -- Так бы и говорила, что просто хочешь повозиться с железками.
   -- Кирилл... -- с укоризной в голосе проговорила Оля, но тот только улыбнулся в ответ.
   -- Я ведь не возражаю, Оленька. Но... выслушай мое предложение. Чем разбирать "Визелей", уже готовых к регистрации, а значит и к показу, лучше подумай о том, как можно сделать спортивный ТК с нуля.
   -- Зачем? -- не поняла Ольга.
   -- Какая нехозяйственная невеста мне досталась, -- притворно печально вздохнул Кирилл. -- Подумай сама. Демонстрация даст нам гарантированную возможность зарегистрировать машины в Дорожном приказе. Так?
   -- Так, -- кивнула Оля.
   -- Как ты думаешь, а много ли у нас в стране владельцев тактических комплексов, которые имеют возможность проделать то же самое? Вижу, дошло. Гром-завод и Рюминские верфи... Но они сидят на военных заказах, им нет необходимости лезть в эту детскую песочницу. Пока нет, разумеется.
   -- Ты хочешь заняться производством спорт-ТК... -- вдруг прозрела Оля.
   -- Не то чтобы уж очень хочу, -- ответил Кирилл. -- Но фактически мы получили обещание такой привилегии от государя. А тебе, как я вижу, очень нравится возиться с ТК, разве нет? Ну и как тут не воспользоваться стечением обстоятельств? А если учесть, что Вербицкий, докладывая о происшествии в своем доме, фактически прикрыл нас своей... хм... полуправдой...
   -- Поняла... -- задумчиво кивнула невеста и вдруг улыбнулась. -- Действительно, это очень удачное стечение обстоятельств. Или очень уж витиеватая благодарность Анатолия Семеновича.
   -- Одно другому не мешает, -- сказал Кирилл и добавил совсем другим, куда более серьезным тоном: -- Но скажу честно, это еще и завуалированное предупреждение от цесаревича Михаила. Чтобы не прыгал выше головы и не считал, что теперь мне сойдет с рук любая выходка.
   -- Ты точно не брал уроков у моего батюшки? -- прищурилась Ольга. Жених продолжал ее удивлять своими выводами, порой больше подходящими прожженному дипломату, чем пятнадцатилетнему юнцу. Впрочем, называть юнцом Кирилла Николаева, как успела убедиться Ольга, значит очень сильно недооценивать самого молодого гранда в истории.
   И вот наступил конец апреля. Работы по отладке "Визелей", на которой она все же смогла настоять, закончены, и... Хм, а зачем тогда Ольга идет в гараж? Тем более что еще вчера Кирилл предупредил ее, что забирает с собой обоих Роговых, решать какие-то важные вопросы. Правда, какие именно, так и не сказал. Впрочем, она и не расспрашивала его особо.
   Зачем, если и так легко догадаться, что Кирилл решил заняться делами своих людей. Нужно же отдать Ингу в школу, найти брату с сестрой подходящее жилье, обставить его. Учитывая, что Кирилл, кажется, решил основательно осесть в Костроме... все правильно. Не вечно же Жорику с Ингой гостевать в поместье Бестужевых? Нет, никакого стеснения или недовольства, особняк огромен, и двумя обитателями больше или десятью, на удобстве проживания в имении это никак не скажется, но... у Роговых должен быть собственный дом. В этом Кирилл абсолютно прав, и Ольга с ним согласна. Свой дом -- это гарантия стабильности, опора, без которой человек просто перекати-поле. И если Жорику, как холостому мужчине с профессией на руках, наличие или отсутствие дома погоды не делает, то Инга... Молодец Кирилл!
   Оля остановилась на пороге гаража и с удивлением заметила, что спасплатформа исчезла. Интересно... жених решил отправиться по делам на этом монстре? Вот жители Костромы обрадуются-то, увидев на улицах оранжевого гиганта...
   -- Оля! Где ты ходишь?! -- Возникшая за спиной девушки Елизавета мгновенно оказалась рядом и, покачав головой, помахала ладонью перед лицом задумавшейся подруги.
   -- А? Что? -- пришла в себя Бестужева. -- Что случилось, Лиз?
   -- Машина ждет, -- со вздохом сообщила та и, заметив непонимание на лице Оли, качнула головой. -- Ты что, не читала записку Кирилла? Едем в город. Он целый список оставил, что нам нужно купить для дальнейших тренировок... И что-то мне подсказывает, что проходить они будут не на полигоне...
  

Часть первая. ПРОСТО НЕ БЫВАЕТ

Глава 1. В старинном городе...

   Вопреки моим ожиданиям, выбору нового места жительства больше порадовался Георгий, чем Инга. Но когда я объяснил все нюансы предстоящего нам дела, настроение девочки сразу подскочило чуть ли не до облаков. Хотя мысль о скором возвращении в школу нет-нет да и приходила ей в голову, отчего она начинала хмуриться. Впрочем, печали ее хватало ненадолго, и вскоре Инга вновь улыбалась.
   Дом. Это будет большой дом в ближайшем пригороде Костромы. Я не собираюсь покупать квартиру в городе, такой вариант меня не устраивает совершенно. А значит, сегодня мы с Жориком и Ингой забираем в конторе нашего агента по недвижимости и едем за город осматривать имеющиеся в продаже земельные участки. Может, повезет, и сможем сходу подобрать подходящий.
   Казалось бы, с какой стати я вообще диктую какие-то условия, если дом предназначен для Роговых? Ну, так думает Ольга... на самом деле у меня в планах покупка земли, на которой будет стоять наш с ней дом. А Инга и Жорик -- мои люди, так что их мнение мне не безразлично. К тому же вот уже две недели сестра Жорика доставала Олю вопросами на тему "своего" нового дома.
   Эта хитрюга так качественно изобразила глубочайшую заинтересованность в том, каким будет ее новое жилище, что Оля, по-моему, даже не поняла, как описала ей свое собственное видение идеального дома. Хотя, если быть откровенным, Инга несколько заигралась и, стараясь выполнить "задание начальства" и не спалиться, на волне энтузиазма задолбала всех без исключения обитателей костромского имения... Увлекающийся ребенок, что тут скажешь. А сколько я ей теперь десертов должен, подумать страшно...
   Жители Костромы, завидев мою спасплатформу, головы посворачивали, пытаясь рассмотреть ее получше и убедиться, что это не сон. Ничего странного. В обычных условиях эти машины не появляются в городах. Их вотчина -- пересеченная местность. Леса, болота, дальние, расположенные в труднодоступных местах хутора и поселки -- вот куда гоняют подобные агрегаты, а в черте города они редкие гости, и делать им там вроде как нечего. Кстати, дорожники тоже так считают, потому, пока мы добирались до нужной нам конторы, мне пришлось четыре раза демонстрировать документы на машину удивленным работникам полосатого жезла.
   Ну да, недаром же я платил такие деньги за модернизацию платформы, сотрудники мастерской чин-чином провели все изменения через Дорожный приказ, так что теперь никто не может запретить мне передвигаться на ней по дорогам общего пользования. Ну... когда права получу. А пока за рулем сидит Рогов и, кажется, вовсю наслаждается процессом управления этим монстром. Завидно, да. А что делать?
   -- М-м... Кирилл Николаевич? -- переводя взгляд с меня на Жорика и обратно, проговорил агент, моложавый дядька, подтянутый, спортивный, но при этом явственно прихрамывающий. Я кивнул.
   -- Он самый. А вы, я так полагаю, Игорь Сергеевич Северский?
   -- Да... -- как-то неуверенно подтвердил тот, но тут же встряхнулся и, чуть заметно улыбнувшись, взял со стола папку с документами. -- После нашей заочной беседы я подготовил несколько вариантов для просмотра. Так что, если вы не против, можем ехать прямо сейчас. Моя машина в вашем...
   -- Не стоит, Игорь Сергеевич, -- улыбнулся я в ответ. -- На нашей машине будет удобнее.
   Вот на выходе из конторы агента и зацепило. Как раз в тот момент, когда я открыл дверь, ведущую в салон спасплатформы. Он перевел шалый взгляд с меня на машину, потом на невозмутимого Жорика, деловито забирающегося в кабину, и... икнул. Видок у него был -- хоть сейчас бери кисть и пиши с агента аллегорию изумления.
   -- Это что?
   -- Моя машина, -- пожал я плечами в ответ. -- Но пока у меня нет прав на управление ею, водителем работает Георгий. Да вы не стойте столбом, забирайтесь в салон... и едем.
   -- А... да-да, конечно. Едем. -- Заторможенно кивнув, агент, тем не менее, довольно ловко забрался в салон спасплатформы, где Инга тут же усадила ошалевшего беднягу в кресло и, вежливо поздоровавшись, предложила на выбор чай или кофе. Но ничего, Игорь Сергеевич довольно быстро отошел от удивления и, согласившись на чай, принялся крутить по сторонам головой.
   -- Адрес? -- расслышав наконец вопрос Георгия из кабины, встрепенулся он. -- О, прошу прощения. Можно ваш номер коммуникатора?
   Скинув маршрут Георгию, Северский тут же почувствовал себя свободнее и, открыв папку, выложил на раскладной столик документы. Понеслась... Многословно рассказывая об объектах, отобранных им для просмотра, Игорь Сергеевич, тем не менее, ни жестом, ни словом не показал снисходительности или какого-то пренебрежения по отношению к столь юному клиенту. Но и фальши я в нем не почуял. Профи. Есть заказ, есть клиент, а сколько ему лет -- вопрос десятый. Уважаю.
   Постепенно мы перешли с темы предстоящего просмотра на так зацепившую его спасплатформу. Вопросы посыпались из агента, как из рога изобилия. Весьма толковые вопросы, выдающие знакомство моего визави не только с технической стороной дела, но и конкретно с платформами подобного типа.
   -- Ну, тут нет ничего удивительного, Кирилл Николаевич, -- улыбнулся он, услышав мой вопрос. -- До открытия агентства недвижимости я десять лет проработал в геологоразведке. И навидался подобных машин изрядно... Но чтобы из обычного спасмодуля кто-то догадался сотворить дом на колесах, ни разу не слышал, честное слово.
   -- Ясно. А как же вас угораздило так радикально сменить вид деятельности, Игорь Сергеевич? -- поинтересовался я и тут же спохватился: -- Если не секрет, конечно...
   -- Да какой уж тут секрет? -- пожал плечами мой собеседник. -- Все просто. Здоровье, Кирилл Николаевич. Ночевки под открытым небом и многочасовые, а тем паче многодневные, пешие переходы мне врачи запретили. Вот и пришлось переквалифицироваться. Да и то как посмотреть... Я ведь специализируюсь не на домах и квартирах, а именно на земельных участках. Ко мне частенько обращаются не только за подбором удобного места для дома, но и заказывают геологические исследования. Знаете ведь, любой дом начинается с фундамента. А выбор его типа, глубины закладки напрямую зависит от места. Какие почвы, как глубоко залегают грунтовые воды и прочее... Вот я и провожу соответствующие исследования, готовлю рекомендации, а подчас и участвую в проведении строительных работ... Но последнее бывает довольно редко.
   -- Это интересно... -- задумчиво протянул я. Кажется, мне повезло, но... надо кое-что проверить. -- Как вы понимаете, мне такие рекомендации тоже понадобятся. Участок-то мне нужен именно для того, чтобы на нем поставить дом. Будущее родовое гнездо, если можно так выразиться, а значит, он должен простоять века.
   -- Да, родовое гнездо -- это дело серьезное. Как говорят некоторые наши европейские соседи, "мой дом -- моя крепость". А без серьезных геоисследований браться за возведение крепости никак нельзя... иначе ни о какой безопасности и речи быть не может. Я буду рад помочь вам в этом начинании, -- улыбнулся Игорь Сергеевич, явно поняв, к чему я клоню.
   В яблочко! Удачное знакомство, определенно. Нет, понятное дело, я еще посоветуюсь с Бестужевыми, и, думаю, Аристарх не откажет в любезности, "пробьет" моего нового знакомца. На всякий случай...
   Тем временем мы выбрались за город и спустя полчаса прибыли на место. Первый объект. Земельный участок оказался ничем не примечательным местечком. Ровное, почти квадратное поле, с двух сторон обрамленное перелеском, вдоль третьей проходит грунтовка, ведущая к поселку, а с четвертой участок ограничен широким, но мелким ручьем, за которым раскинулся огромный луг. Ничего особенно интересного... Следующие два объекта тоже оставили нас равнодушными, а последний и вовсе произвел откровенно неприятное впечатление, поскольку неподалеку от него обнаружился маленький, но сильно дымящий заводик. Даже наш агент недоуменно покачал головой.
   -- А в прошлом году его здесь не было. Странно... -- вздохнул он и, повернувшись ко мне, развел руками. Выглядел при этом Игорь Сергеевич откровенно обескураженным. -- Извините, Кирилл Николаевич. Для меня это тоже большой сюрприз. Обещаю, что при подборе других вариантов я тщательно прослежу за тем, чтобы подобных казусов не возникло. Но сейчас... знаете, на сегодняшний день это все, что я успел найти по вашему запросу.
   -- Ничего страшного, Игорь Сергеевич, -- отмахнулся я. -- Мы же и не рассчитывали, что удастся вот так сходу подобрать что-то подходящее.
   -- Да-да... понимаю, но тем не менее, -- покачал головой агент. -- Для меня это вопрос престижа, если хотите. Мои клиенты всегда получают то, что ищут. И сегодняшняя ситуация...
   -- Игорь Сергеевич, давайте договоримся так... -- подождав, пока агент устроится в кресле в салоне спасплатформы, предложил я. -- Мы оставим вам расширенный список желаемого и не станем ограничивать во времени. В пределах разумного, естественно. Работайте, ищите. Может быть, даже это будет объект, который хозяева не хотят продавать, не отбрасывайте его, если он подходит по параметрам. Мы не торопимся, да, Инга?
   -- Можем ждать хоть год, -- с комичной серьезностью кивнула та. -- Валентин Эдуардович так и сказал...
   -- М-м, Валентин Эдуардович? -- приподнял бровь агент. -- Не о боярине ли Бестужеве вы говорите?
   -- О? Вы его знаете? -- удивился я.
   -- Кирилл Николаевич, да кто же его здесь не знает?! Да и имя-отчество довольно редкие, согласитесь. По крайней мере, ни одного другого Валентина Эдуардовича в Костромском воеводстве нет, это точно, -- всплеснул руками наш собеседник. -- Так вы остановились в его имении?
   -- Именно так.
   -- Ха, если бы Кирилл остановился где-то еще, Ольга бы ему такой бэмс устроила! -- хихикнула Инга. Ну, чертенок!
   -- Кажется, мне повезло больше, чем я смел рассчитывать! -- весело улыбнулся агент. -- Так вот вы какой!
   -- Простите?.. -- не понял я.
   -- Ох, это я прошу прощения, -- вдруг спохватился Игорь Сергеевич. -- Видите ли, Кирилл Николаевич, уже месяц наше воеводство просто разрывают слухи о помолвке Ольги Валентиновны. Утверждали даже, что жених прибыл вместе с нею, но никто его не видел... а боярских детей спрашивать... сами понимаете. Я ведь не ошибаюсь, правильно? Вы и есть тот загадочный молодой человек, что покорил сердце первой красавицы нашего города?
   -- Это еще кто кого покорил... -- вздохнул я, мимоходом погрозив кулаком довольной Инге.
   -- Что ж, тогда... позвольте мне стать первым костромичом, который поздравит вас с помолвкой, -- улыбнулся агент, протягивая мне руку. -- Честное слово, вот не думал, что обойду наших кумушек на повороте...
   -- Игорь Сергеевич, я очень надеюсь, что эта информация...
   -- Понимаю, понимаю. Сам не люблю сплетен и пересудов, -- покивал он в ответ. -- Обещаю, что никому ничего не скажу. Это и в моих интересах. В противном случае меня самого замучают расспросами. Наши кумушки -- они такие... Кстати, надеюсь, вы будете на весеннем пиру в доме воеводы? Да? Тогда примите добрый совет: берегитесь его супруги. В умении вытрясать информацию она даст форы и Преображенскому приказу!
   Весенний пир. Да, приглашение на него пришло в имение Бестужевых еще две недели назад. И у меня еще тогда возникли определенные подозрения. Вот как увидел открытое приглашение на два лица, адресованное Ольге, так и заерзал. Намек был уж очень толстым. Ведь по факту о моем присутствии в Костроме никто не знал. А значит, достаточно было одного приглашения для всей семьи Бестужевых. Тем не менее, Ольге пришло отдельное письмо. Нет-нет, никакого нарушения этикета... помолвка объявлена, и чисто формально городской воевода был прав, присылая отдельное приглашение для Ольги и ее жениха. Но только формально... М-да, вот где надо набирать настоящих разведчиков. Намекнуть, что ли, Валентину Эдуардовичу?
   Пока мы с Роговыми и Северским разъезжали по предместьям Костромы, ученицы успели укатить за покупками, ну а учитывая, сколько времени они тратят на магазины... В общем, у меня появилось свободное время, чтобы решить еще пару вопросов, до которых все никак не доходили руки.
   Так что, пообедав в компании Аристарха, Георгия с Ингой и боярских детей Бестужевых, я заглянул в нашу с Олей спальню, где отыскал пакет со своими документами и, нацепив сбрую с рюгерами, отправился в гараж. Отыскав среди бестужевской техники "Лисенка", вжикнул молнией куртки, захлопнул забрало шлема и, поддав огня, открыл окно во двор собственного московского дома. Ох, ты!
   Тяжело... Выкатившись на утоптанную площадку перед домом, я еле удержал моментально ставший неподъемным мотоцикл и, тяжело вздохнув, мотнул головой. Рановато, похоже, мне такие коленца откалывать. Черт! Как будто бетонную плиту на своем горбу тащил, а не на мотоцикле пару метров проехал. Хм... а с ЛТК такой проблемы не было. Все-таки провести человека в броне через окно куда проще, чем мертвое "железо" без оного.
   Кое-как отдышавшись, я сполз с седла и, поняв, что в таком состоянии далеко не уеду, решил дать себе с полчаса отдыха. Благо с некоторых пор за домом приглядывает один из подчиненных Аристарха, так что проблем с наличием еды и чая не предвидится. Ну, как приглядывает? Появляется здесь раз в два-три дня, смотрит, все ли в порядке и есть ли в холодильнике еда, а в шкафу сигареты, докупает необходимое и уезжает...
   Правда, глянул на часы браслета-коммуникатора, и аппетит пришлось урезать и обойтись вместо чая с плюшками полулитровой кружкой кофе под долгую, первую за день сигарету.
   Полчаса истекли, и, поднявшись на ноги и убедившись, что тело не собирается валиться в обморок от усталости, я нахлобучил на голову шлем и двинулся на выход. Фыркнув, заурчал двигатель "Лисенка", ворота распахнулись, и я выкатился на просеку. Одним уже привычным усилием воли закрыв створки, поддал огня -- и мотоцикл, взревев, понесся по дорожке, плюясь талым снегом и весенней грязью из-под колес.
   Первой остановкой в моей сегодняшней поездке значился городской совет образования. В принципе, о сдаче экстерном экзаменов старшей школы я уже с ними договорился по коммуникатору. Дело осталось за малым -- вручить им мои документы и получить информацию по датам экзаменов. Ну и сдать их, само собой. А вот тут мне должны помочь уроки деда. Должна же быть хоть какая-то польза от этого старого... кхм. Да, я зол на него. Точнее, на себя самого. Обещал же в ноги поклониться? Во-от. А выполнять это обещание мне очень не хочется... но деваться некуда. Слово надо держать.
   Тряхнув головой, отделался от неприятных мыслей и, сбавив ход, свернул в нужный переулок. Вот, собственно, я и на месте.
   Пришлось побегать по этажам этой обители чиновников от образования, но в результате не прошло и часа, как на руках у меня оказались все необходимые бумаги, включая направление в аттестационную комиссию, список подлежащих сдаче экзаменов... восемнадцать позиций! И расписание.
   Можно бы и домой отправляться, но есть у меня здесь еще одно дело. А значит... Короткий звонок на знакомый номер -- и я вновь в седле "Лисенка" мчусь по улицам Москвы. Вот мотоцикл вылетел на оживленное Садовое... хм, и не скажешь, что полтора месяца назад улицу утюжила тяжелая техника, а в городе почти повсеместно слышалась стрельба и взрывы. Москва быстро залечила раны, оставленные мятежом. Сейчас о нем напоминают разве что два позорных столба на Красной площади с поименным перечислением родов, запятнавших себя предательством... Восемьсот шестьдесят девять фамилий, из которых лишь сто с небольшим служилые. Остальные же... М-да. Не удивлюсь, если вскоре самые хитровымудренные из владетельных бояр начнут отдавать своих детей в службу. Уже сейчас отношение к владетельным в обществе далеко от прежнего. Смотрят на них с откровенной прохладцей. И без влияния государя и наследника тут точно не обошлось. Теряют позиции старые самодостаточные роды, а вот служилые -- наоборот, только набирают очки.
   И то сказать. В стране чуть больше полутора тысяч владетельных, и половина из них замазалась в мятеже по уши. А служилых-то десятки тысяч, и из них лишь чуть больше ста семей примкнули к инсургентам. Меньше одной сотой! Нет, понятное дело, если считать по головам, то служилых, подавшихся к инсургентам, будет куда больше, но в том-то и соль... Если наследник служилого боярина примкнул к мятежникам, это же не весь род, правильно? И судить его будут именно как отдельную "несознательную личность". То есть при этом ни родители, ни дети его, ни иная какая родня под удар не попадают. Если, конечно, тоже не участвовали в мятеже.
   А вот с владетельными боярами все иначе. Они ведь присягали государю не только за себя, как служилые, но и за весь свой род. И после мятежа им это припомнили. Казнили целыми фамилиями... Нет, на тот свет отправили только прямых участников, но и их родня легко не отделалась, бояричи и боярышни лишались наград и собственности только так! О боярском звании и речи нет, гербовые щиты в Думных палатах Кремля переворачивались один за другим, так что впору еще одну стену "пустью" обозвать, только не княжьей, а боярской. И пусть скажут спасибо, что их в ссылку не отправили, как того же Женьку Разумовского, например. А ведь за меньшее, куда меньшее титула лишился... ну, если судить объективно, естественно. С моей-то точки зрения... вообще бы убил тварюгу! Ведь если бы не он, глядишь, и повернулось бы тогда все иначе. И кто знает, может быть, моя чуйка и Вердта спасла бы... Невелик шанс, конечно. Но кто знает, кто знает?
   Скрипнули тормоза, я слез с мотоцикла и, сняв шлем, засунул его в кофр под сиденьем. Огляделся по сторонам и, убедившись, что прибыл по адресу, шагнул в распахнутые ворота. Огромные витые чугунные створки остались за спиной, а передо мной открылось унылое зрелище ровных рядов серых обелисков, подножия которых лишь кое-где были подернуты робкой, почти невидимой апрельской зеленью.
   Говорят, первые могилы появились на этом кладбище еще во времена войны с Наполеоном. Правда, тогда здесь хоронили кирасир Московского гвардейского. Шло время, сменялись правители, гремели войны, менялось название полка. Там дальше, за вычурными обелисками тяжелых кирасир времен Крымской войны, перемолотых французской артиллерией, под серыми невзрачными плитами лежат гвардейцы Первого Моторизованного стрелометного полка, защищавшие Ревель в четырнадцатом и бравшие Киль в шестнадцатом. А еще дальше ровные шеренги строгих надгробий гвардейцев Московского бронеходного... это уже память о сороковых. Княжеский мятеж и Вторая Мировая... А вот и то, что я искал. Восемьдесят шесть черных прямоугольников и аккуратный ряд венков за ними. На каждом надгробии изображение стяга полка с трубами, мечами и копьями. И на каждом одна и та же эпитафия: "В чести и славе!"
   Восемьдесят шесть имен и фамилий. И среди них нашлось место гвардии Московского бронеходного полка капитану Вердту Вячеславу Еремеевичу. Да, капитан... посмертно. И кавалер Ордена архистратига Михаила... тоже посмертно.
   Не знаю, сколько я простоял у камня с фотографией, на которой Вячеслав, кажется, вот-вот должен был улыбнуться. Весело и бесшабашно, заразительно так, как умел только он. Но отвлекло меня ощущение чужого внимания и послышавшийся хруст гравия под чьими-то ногами.
   -- Кирилл? -- Я выпрямился, поправив завернувшийся край венка, присланного мною при первой же возможности, и обернулся на голос.
   -- Здравствуйте, Осип Михайлович, -- кивнув, пожал я сутулящемуся начальнику полкового госпиталя руку. Тот слабо улыбнулся.
   -- Рад видеть в добром здравии, Кирилл. -- Нулин окинул меня долгим взглядом. -- Ты здесь впервые?
   -- Да, вот появилась возможность, выбрался.
   -- Понятно, -- произнес доктор и замолчал. Кажется, он чувствовал себя здесь очень неуютно...
   -- Я бы хотел поговорить с вами об одном деле, если не возражаете, Осип Михайлович, -- прервал я неловкое молчание, и Нулин с готовностью кивнул.
   -- Тогда, может, лучше у меня в кабинете? -- спросил он.
   Я пожал плечами. Действительно, разговаривать о делах лучше в тепле и... там, где Нулин не будет так сильно фонить эмоциями.
   -- Не каждый врач имеет возможность взглянуть на собственное кладбище, -- тихо проговорил доктор, когда мы уже подходили к воротам кладбищенской ограды. Да, я полный идиот. Нашел место для встречи, называется! А ведь все эти восемьдесят шесть человек прошли через его госпиталь.
   -- Извините, Осип Михайлович. Я не подумал...
   -- Что ты... что ты, Кирилл! -- мотнув головой, проговорил он. -- Я ведь мог тебя и в расположении дождаться. Какая вина, о чем ты говоришь! Все в порядке... Просто... А! Идем, я тебя чаем напою. Знаешь, какой Галочка чай готовит, у-у! С травками, самое то по такой промозглой погоде. Ей бабка присылает... Галина, правда, утверждает, что от свежих толку больше, но разве же свежие травы с Алтая к нам довезешь? Если только частным заказным рейсом. А мы не Крезы... Да, ну так я тебе скажу, что они и засушенные очень даже ничего. А уж духмяные... не чай получается, натуральный эликсир. Идем-идем.
   Пока доктор по мере удаления от кладбища все больше оживал и тараторил, я тоже немного очнулся и перестал укорять себя за глупый поступок. Пятница же, Нулин наверняка был на рабочем месте. Мог бы и позвонить ему, уже выйдя с кладбища. Так ведь нет, решил предупредить заранее. Эх, ладно!
   Чай действительно оказался выше всяких похвал. И сбор этот... я принюхался и довольно крякнул. Явно успокоительный. Ай да Галина, ай да травник-конспиратор... Я осторожно коснулся внимания девушки, принесшей в кабинет начальника госпиталя поднос с "заедками", и, улыбнувшись, благодарно кивнул, одновременно ткнув пальцем в чашку с чаем и погладив себя по груди в районе сердца. Поняла, нет? Поняла... Зарделась, смущенно улыбнулась и сбежала. А вот протиравший очки Нулин ничего не заметил и соответственно не понял. Ну и ладно.
   -- Итак, Кирилл. О чем ты хотел со мной поговорить? -- осведомился нервный начальник полкового госпиталя, едва медсестра исчезла за дверью.
   -- Понимаете какое дело, Осип Михайлович... мне нужна ваша помощь, -- медленно заговорил я.
   -- Хм... и в чем же, Кирилл? -- недоуменно протянул он.
   -- Посоветуйте, пожалуйста, хорошего полевого целителя...

Глава 2. Главное, правильный подход

   Просьба юноши была несколько неожиданной. Да что там! Она просто выбивалась из всех возможных предположений и вариантов, перебранных Нулиным с момента звонка Кирилла, оторвавшего доктора от составления очередного черт знает кому понадобившегося отчета.
   -- Хм, Кирилл... а можно поподробнее? -- осведомился успокоившийся врач, разглядывая своего собеседника через линзы очков.
   -- Можно, -- невозмутимо кивнул тот. -- К сожалению, несмотря на мой высокий статус эфирника, я почти ничего не смыслю в целительских техниках. И это упущение мне очень не по душе.
   -- Однако... -- Нулин задумчиво покачал головой и вздохнул. Ох, уж эта молодежь. Все им кажется простым и понятным. Можно подумать, целительству так просто научиться...
   -- Подождите, Осип Михайлович. Я понимаю, что именно вы хотите мне сейчас сказать. Я ничуть не собираюсь спорить по поводу учебы вообще и учебы на врача в частности. Но тут вот какая закавыка. Мне не требуются навыки полноценного целителя. Только первая помощь в полевых условиях. В том числе с использованием подручных средств.
   -- Зачем тебе это? -- недоуменно спросил Нулин.
   -- Не только мне. Вы же в курсе, что я обучаю несколько человек работе с Эфиром?
   -- О да! О николаевском гареме по столице уже слухи ходят... -- усмехнулся доктор и, увидев обескураженное выражение лица собеседника, не выдержав, рассмеялся.
   -- Ну, Елена Павловна... ну! -- Кирилл осекся, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Успокоился и, вновь открыв глаза, чуть натянуто улыбнулся. -- Даже внучку родную не пожалела. Воистину Великая Мегера!
   -- Думаешь, она? -- поинтересовался Нулин и, получив в ответ уверенный кивок, развел руками. -- Ну, спорить не буду. Эта может. Ладно, возвращаясь к нашим баранам. Ты уверен, что девушкам действительно нужен этот курс?
   -- Абсолютно, -- решительно кивнул Кирилл, моментально стерев с лица улыбку. -- Мы подходим к следующему этапу обучения, и я бы очень не хотел, чтобы во время выхода в поле с ними случилось что-то, с чем они не смогли бы справиться.
   -- Походы в поле, говоришь... Ты что там, школу выживания устраиваешь, что ли? -- удивился доктор, но тут же сам себя оборвал: -- Извини. Не мое дело, понимаю. Что ж... ты учитель, тебе виднее. Только один вопрос. Почему ты обратился именно ко мне, а не к Громовым, например, или Валентину Эдуардовичу?
   -- Сильно сомневаюсь, что у них есть знакомые полевые целители... военные целители, -- медленно проговорил Кирилл.
   -- Хорошо. Я тебя понял и... постараюсь помочь. Но, Кирилл, хочу сразу предупредить, услуги подобного... м-м-м... преподавателя будут стоить тебе очень недешево. Если ты, конечно, рассчитываешь на серьезного военного специалиста, а не на лекции по оказанию первой помощи из общего курса безопасности жизнедеятельности, -- заметил Нулин.
   -- Порядок цен? -- не моргнув глазом, поинтересовался в ответ Кирилл.
   -- Восемьсот-тысяча рублей за курс. Не меньше, -- чуть помолчав, отозвался Нулин и, не дожидаясь реакции собеседника, уточнил, сбивая, как ему казалось, неминуемое возмущение: -- И скажи спасибо, что цены уже вернулись на прежний уровень. С трудом себе представляю, во сколько обошелся бы подобный курс полтора-два месяца назад...
   -- Думаю, его просто невозможно было бы получить. Вам так не кажется? -- ответил Кирилл и глазом не моргнув, услышав озвученную сумму. Очень немаленькую сумму!
   -- Скорее всего, -- после недолгого размышления согласился врач и вопросительно взглянул на собеседника. -- Смотрю, подобная перспектива тебя не смущает, а?
   -- Я могу себе позволить подобные расходы, -- кивнул Кирилл без малейшей рисовки. А Нулин в очередной раз удивился тому, как отличается этот мальчишка от своих сверстников. Закрыть глаза, сделать скидку на голос -- и возникает четкое ощущение, что перед тобой человек лет сорока, не меньше. Где гордость за то, какими средствами он может оперировать? Где хоть какой-то мальчишеский гонор? Странный он.
   Тут доктор вспомнил, как увидел его стоящим у могилы Вердта, и... глаза. Когда он окликнул застывшего у надгробного камня Кирилла и тот повернулся, в глазах молодого человека Нулин не нашел того непонимания, что встречал у людей, недавно проводивших близких в мир иной. Боль -- да... но и она была какой-то... привычной, что ли.
   Такой взгляд Нулин часто видел у командира полка, у боевых офицеров и нижних чинов, вернувшихся из очередной негласной командировки... и в отражении зеркала, но, черт подери, откуда мог взяться этот взгляд у пятнадцатилетнего мальчишки?! И не надо говорить о том, что он сам убивал и иначе относится к смерти. К чужой смерти -- может быть... но смерть своих друзей и товарищей поначалу даже у не раз убивавших воинов вызывает одну и ту же реакцию. А здесь ее не было... Ни тогда, в госпитале, ни сегодня, на кладбище...
   Нулин вздрогнул и, поежившись, глянул в сторону своего собеседника. А тот невозмутимо прихлебывал ароматнейший Галочкин чай и жмурился от удовольствия.
   Да ну, бред! Померещилось, должно быть. Осип Михайлович вздохнул. Конечно, померещилось. Не надо было сегодня на кладбище ходить. Каждый раз из колеи выбивает... Да и вообще нужно бы к батюшке наведаться, поговорить, облегчить душу, а то уж как-то совсем придавило. Вон чушь всякая в голову лезть начала. Не к добру. Точно... На исповедь и в отпуск! Прокатиться к морю, на острова. Снять стресс...
   Решено. Завтра же рапорт на стол полковнику, Галину в охапку -- и, как говорит один знакомый татарин, "алга!".
  

* * *

   -- Кхм, Кирилл...
   Я открыл глаза. Ну, слава богу, кажется, получилось. Пришел в себя наш доктор. И славно. А то уж больно нервным он стал. Даже чаек не спасает. Пришлось пройтись по его эмоциям... тихонечко так, почти незаметно. Я, конечно, не дед, на чувствах, как на рояле, играть не умею, но кое-что и кое-как могу. Главное здесь не переусердствовать. Это Там все было просто, а со здешним Эфиром -- чуть передавишь, и нервный срыв обеспечен. И хорошо если у подопытного, а если у меня?! Так что лучше потихоньку и со всей возможной осторожностью. Помогло? Помогло... вот и славненько.
   -- Да, Осип Михайлович? -- отозвался я, взглянув на доктора.
   -- Я помогу. Свяжусь с друзьями-коллегами. На днях дам ответ, -- короткорублеными фразами проговорил Нулин, сняв очки и потирая переносицу. Вновь нацепил окуляры на нос и слабо улыбнулся. -- Ну, а о месте и времени встречи можно будет договориться по факту, так сказать. Идет?
   -- Конечно. Спасибо за помощь, Осип Михайлович, -- отразил я его улыбку, одновременно поднимаясь с кресла. Ну а что, время-то идет, а я ведь еще хотел с боярином Громовым встретиться... Да, видно, не успею, поздно уже. Ну, так хоть к ужину домой вернусь, в Кострому. Тоже неплохо...
   Рисковать и нырять в окно на "Лисенке", находясь на добрых полсотни километров дальше, чем в предыдущий раз, я не собирался. А потому, покинув расположение бронеходчиков, двинулся обратно к своему московскому дому. Можно было бы и дальше по Стромынке прокатиться, но... я совсем не горел желанием проезжать мимо разрушенного боярского городка. Там до сих пор смертью сквозит, да так, что мороз по коже...
   А оказавшись в костромском имении Бестужевых, я тут же попал в цепкие лапки учениц и... Инги. Ну да, разумеется, уезжая, я ведь обещал привезти ей сласти из Алексеевского на Воздвиженке. Вот она меня и караулит. И хорошо, что я догадался купить пирожных с запасом...
   Вошедшие в тренировочную колею девчонки, оказавшись под пристальным надзором специалистов медицинского крыла имения Бестужева, опять вынуждены были ограничивать себя в питании. Так что контрабандные пирожные изрядно подняли им настроение. Ничего, если все и дальше пойдет так, как я задумал, то вскоре проблема внутренней регуляции перед ними стоять не будет. Думаю, как раз к окончанию курса первой помощи они смогут забыть о страшном слове "диета"... Но вот говорить им об этом я пока не стану. Задолбают просьбами об ускорении учебного плана. А сейчас этого делать ни в коем случае нельзя. Уж слишком момент неподходящий. Девчонки находятся на том этапе обучения, когда любой несвоевременный шаг может отбросить их назад, и наверстывать уже пройденное будет о-очень сложно. Как бы не перегорели... В общем, потихоньку-полегоньку идем вперед. Шаг за шагом, не останавливаясь и не меняя темпа. Глядишь, скоро и придем... к результату, хм.
   -- Кирилл, а давай после ужина съездим в город? -- неожиданно предложила Ольга, удобно устроив голову у меня на коленях, пока я, сидя на диване, ковырялся в списке предстоящих экзаменов, выведенном на экран коммуникатора, не отвлекаясь на вид обнаженных стройных ног невесты. Не отвлекаясь, я сказал!
   -- Хм? -- Я оторвал взгляд от экрана коммуникатора и, не позволив ему скользнуть в сторону, глянул на Ольгу. Черт! Хоть закрывайся от нее! Лежит, улыбается... и пуговка на блузке вроде как нечаянно расстегнута. Ага, третья. -- Оля!
   -- Поедем, а? -- И ресничками хлоп-хлоп... Точно, издевается.
   Я вздохнул и, свернув экран, смерил вытянувшуюся на диване невесту долгим взглядом.
   -- Если не прекратишь меня соблазнять, то дальше спальни мы точно не уедем, -- констатировал я, по достоинству оценив открывшиеся виды. Ну а что? Блузка полупрозрачная, никакого бюстгальтера не наблюдается. Юбка -- мини... задралась немного, но фантазии больше и не надо... Совершенно крышесносное зрелище!
   -- Ой! Извини-извини... я не хотела, честно-честно... -- затараторила Ольга, вскакивая с дивана. Я крякнул. Она даже встать умудрилась так, что в процессе... м-м! Зараза! Знает ведь, что мне готовиться надо. И провоцирует!
   -- Ольга!!! Свяжу и запру в спальне. На два... нет, на три дня, -- зарычал я...
   -- Не выйдет, милый. Тебе же к экзаменам надо готовиться, -- проворковала она в ответ с улыбкой.
   -- Вот-вот. Тебя запру, а сам сяду за учебники, -- ощерился я.
   Ольга тут же замерла на месте.
   -- Все-все-все. Я поняла. Ки-ир... ну давай в город съездим, а? А я обещаю тебя не провоцировать... сегодня.
   -- В кино? -- обреченно вздохнул я, и невеста радостно кивнула. Ну да, не в первый раз. Кто же знал, что Ольге так нравятся мелодрамы?! Вот я не знал... и поплатился за это. Четыре раза. А на пятый отказался идти в кино на очередную "слезогонку", и теперь каждый поход предваряется целым спектаклем. Каждый раз новым, между прочим! Но сегодня невеста явно перешла все границы. Нельзя так со мной. Я же не железный, правда!
   -- Ночной сеанс, последний ряд... р-романтика! -- вздохнула Ольга, но, заметив мой взгляд, тут же состроила серьезное лицо. -- М-м, не обращай внимания. Это я так, о своем, о девичьем... И вообще заканчивай с работой. Ужин вот-вот начнется.
  

* * *

   Время летело. Минул апрель, стремительной чередой промелькнули мои школьные экзамены, и настал май. А с ним пришла и суета подготовки к празднику, по сравнению с которой сборы на прошедший не так давно весенний пир казались ленивыми и небрежными.
   Ольга окинула меня долгим изучающим взглядом и удрученно цокнула языком. Я невольно покосился на свое отражение в зеркале и пожал плечами. И что ей еще не нравится? Черный китель с воротником-стойкой застегнут на все пуговицы, бриджи в тон, сапоги надраены до зеркального блеска. Ну, чего ей еще-то нужно?
   -- Милый, скажи мне, куда ты дел знак мастерства? -- прищурившись, пропела она.
   -- Э-э... -- Я на миг замялся. Чертова удавка, хуже любого галстука, честное слово! -- Оленька, я и без него выгляжу последним идиотом! Давай обойдемся без этой цацки, а?
   Бестужева прикрыла глаза и, глубоко и размеренно задышав, медленно зашевелила губами. Считает, что ли?
   -- Кир, надо. Понимаешь? На-до! -- проговорила она, справившись с собой. -- В конце концов, мы не на домашний пир идем!
   -- Долбаный этикет, -- пробормотал я, выуживая из кармана короткую черную ленту с небольшой серебряной четырехконечной звездой. Покрутив ее в руках, вздохнул и посмотрел на невесту. -- Поможешь нацепить мне этот "компас"?
   -- Иди сюда, горе мое, -- вздохнула Ольга.
   Черная лента легла на белоснежный накрахмаленный воротник, туго прижав его к шее, так что мне тут же захотелось ее ослабить. Вотще! Получив по рукам за первую же попытку, я вздохнул и печально взглянул на Ольгу, а та, не обращая никакого внимания на мой умоляющий взгляд, деловито поправила знак мастера Эфира, разместившийся над верхней пуговицей моего кителя, отошла на пару шагов и, вновь окинув меня придирчивым взглядом, удовлетворенно кивнула.
   -- Вот теперь все. Можем отправляться, -- произнесла Оля и, улыбнувшись, подхватила меня под руку. -- Ну, не расстраивайся ты так, Кир! Можно подумать, что ты не на праздник идешь, а на казнь.
   -- Я выгляжу полным идиотом, -- вздохнул я в ответ, открывая окно в московское имение Бестужевых.
   -- Ты выглядишь замечательно! -- возразила Ольга, делая шаг в марево портала.
   -- Но бриджи, Оля! И сапоги! -- Еще немного и я взвою, честное слово!
   -- Праздник будет проходить на открытом воздухе, а это означает охотничий выезд, что подразумевает соответствующий стиль в одежде. Так что ты не единственный будешь щеголять в таком виде. Смирись, -- объяснила она и усмехнулась. -- И вообще, милый, у меня создается впечатление, что кто-то перепутал роли.
   -- В смысле? -- не понял я.
   -- По-моему, расточать комплименты должен кавалер, а напрашиваться на них -- обязанность дамы. Но никак не наоборот. Не находишь? -- с улыбкой произнесла Оля, одновременно взмахом свободной руки приветствуя встречающих нас в большом зале московского имения Бестужевых отца и его пассию. Я тихо крякнул. Ну язва! Ладно, сегодня ее день, пусть радуется.
   -- Понял, был дурак, исправлюсь! -- протараторил я.
   -- Умница, но я, пожалуй, подожду, пока ты потренируешься на моей будущей мачехе, -- тихо проговорила Ольга. -- А вот потом... потом я жду самых лучших и качественных комплиментов в свой адрес.
   -- Солнышко, о чем ты говоришь? Любой комплимент будет лишь бледным отражением твоих реальных достоинств, -- улыбнулся я, окинув взглядом затянутую в темно-зеленый охотничий костюм фигурку невесты. Такой консервативный и... провокационный. А всего-то и нужно было заменить юбку-брюки на плотно облегающие стройные ноги лосины, а классический твидовый сюртук сменить на незастегивающуюся куртку, стилизованную под гусарский доломан, но короткую настолько, что из-под ее куцей полы виден охвативший тонкую талию черный кушак, контрастирующий с белой сорочкой, поверх кружевного воротника которой лежит неширокая черная же лента с серебряной восьмиконечной звездой, говорящей о статусе воя носительницы. И вроде бы никакие правила этикета и морали не нарушены, но эффект!
   -- О, совсем неплохо. -- Ольга еле заметно кивнула, изображая буквально ледяную неприступность, но, не удержавшись, почти тут же закусила губу, чтобы не расплыться в улыбке. Зря я, что ли, делюсь с ней своим восхищением и... желанием? Ну, последнее это так, в качестве ответной подколки. К тому же пошалить вдоволь, распаляя суженую, мне не удалось. Подошли Бестужев с будущей супругой, и вид у них был весьма далек от домашнего, по крайней мере у Валентина Эдуардовича. Боярин был погружен в размышления и явно не настроен острить и развлекаться. Пришлось и мне подтянуться и переключиться на рабочий режим.
   Что ж, подурачились -- и будет. Оля уже в порядке и больше вроде бы не нервничает, а значит, пора отставить шуточки в сторону и... впрягаться в работу. А ее сегодня будет немало.
   Бестужев вернулся в боярский городок почти неделю назад по просьбе государя и... чтобы помочь Раисе проследить за восстановлением поместья. К тому же за время его отсутствия у нас накопилось несколько вопросов, требующих решения. Но если бы только в них было дело!
   Помимо обсуждения совместных планов с Валентином Эдуардовичем, сегодня нас ждет визит на торжество по поводу Дня Тезоименитства младшего сына государя, где Ольге предстоит продемонстрировать итог их с Жориком месячных трудов над несчастным "Визелем". Именно поэтому она и была на взводе с самого утра, фоня раздражением и волнуясь по делу и без.
   И Оля была права, настаивая на модернизации ЛТК. В этом меня убедило недавнее происшествие. Три дня назад "Визель" был передан рындам, чтобы их специалисты могли удостовериться в безопасности машины. Но даже с учетом всех "конверсионных" работ, проведенных над тактическим комплексом, эти перестраховщики чуть не запретили показ ЛТК августейшей фамилии. И если бы не помощь Вербицкого, ныне возглавляющего Преображенский приказ, боюсь, шоу могло не состояться вовсе. Нет, узнав о сопротивлении царской охраны, Анатолий Семенович не стал даже пытаться давить авторитетом на Рындов двор, равно как и не ручался перед ними головой за безопасность показа. Он просто обронил пару слов в беседе с цесаревичем, при которой присутствовал и Юрий, младший сын государя, а дальнейшее... В общем, рындам пришлось отступить.
   Как бы то ни было, рассказывать об этом эпизоде Ольге я не стану, а то опять начнет нервничать. Оно мне надо? И так добрых полтора часа убил на то, чтобы привести ее в адекватное состояние.
   Бестужев-старший не стал тянуть с официозом, так не свойственным ему в домашней обстановке.
   -- Полагаю, ты решил отправляться на праздник из нашего имения, а не из своего дома, не только для того чтобы удовлетворить каприз своей соскучившейся по отцу невесты, а? -- усмехнулся Валентин Эдуардович, поглядывая в сторону Раисы и Ольги, уже щебечущих о чем-то своем, женском и неимоверно важном, но нам, мужчинам, напрочь непонятном.
   -- Скажем так, я решил совместить приятное с приятным и добавить в этот коктейль чуть-чуть полезного.
   -- Вот как? -- Бестужев приподнял бровь, демонстрируя "вежливое удивление и отстраненный интерес". Дьявольщина, эти формулировки из лекций Агнессы у меня скоро из ушей полезут! Спасибо суженой, в преддверии сегодняшнего торжества настоявшей на необходимости обновить мои знания этикета.
   -- Тренировки были очень интенсивными, так что я дал своим ученикам три дня отдыха. Лина с Милой отправились в Беседы, Леонид под присмотром Елизаветы показывает достопримечательности Костромы Марии Вербицкой, ну а Оля изъявила желание провести неурочные выходные рядом с отцом, -- пояснил я в ответ на немой вопрос Бестужева.
   -- Приятное с приятным, говоришь?
   -- И чуть-чуть полезного, -- кивнул я.
   -- Излагай, -- коротко отреагировал Бестужев.
   -- Во-первых, весь май ученикам придется либо провести в моем московском доме, либо я вынужден буду доставлять их туда ежедневно, о чем заранее и предупреждаю.
   -- И с чем это связано? -- нахмурился мой собеседник, явно прикидывающий в мыслях, сколько мороки доставит такое изменение расписания его детей охраняющей их дружине.
   -- С обучением, конечно. Мне удалось найти хорошего специалиста, который готов натаскать нашу компанию в оказании первой помощи в полевых условиях, но он наотрез отказывается мотаться между Москвой и Костромой, даже за двойной гонорар, -- ответил я. -- Так что вместо него бегать туда-сюда придется мне.
   -- Считаешь это необходимым? -- недоуменно спросил Бестужев.
   -- Безусловно. Собственно, это уже во-вторых: с наступлением лета я планирую устроить ученикам выезд на природу... месяца на два. И мне не хотелось бы, чтобы кто-то из них загнулся от потери крови, напоровшись на сук, просто оттого что не знает, как правильно наложить жгут.
   -- Ого! -- изумился мой будущий тесть. -- Ничего себе пленэр! И зачем ты решил устроить эту вылазку? Полигона мало?
   -- Каким бы оборудованным и удобным ни был полигон, он все равно останется имитацией. А ученикам пора нарабатывать живой опыт.
   -- Хм. Допустим, не буду спорить, тебе виднее, -- вздохнул Бестужев. -- Но что нужно от меня?
   -- Место, -- пожал я плечами, но, заметив непонимающий взгляд собеседника, пояснил: -- Угодья, заказник... в общем, территория, на которой встреча с людьми исключена или хотя бы маловероятна. Можно было бы, конечно, махнуть за Урал-камень и высадить их посреди тайги, но время! Тратить три-четыре дня на дорогу только в одну сторону... меня ученицы съедят от скуки еще до того, как я выпущу их на волю в пампасы!
   -- Эти могут, -- понимающе кивнул Бестужев с едва заметной ухмылкой и, чуть помолчав, задумчиво произнес: -- Попробую помочь, Кирилл. Но сам понимаешь, отыскать безлюдные места в центральной части России очень трудно, даже если учесть боярские угодья.
   Фух! Замечательно получилось. Даже уговаривать не пришлось, а я ведь больше всего опасался, что Бестужев начнет сопротивляться. Как переезду дочери и сына в Москву, которую после неудавшегося и такого недавнего мятежа Валентин Эдуардович откровенно недолюбливает, так и новостям о двухмесячном забеге его дочери в леса. Ан нет. Не стал служилый боярин бучу поднимать. И это замечательно!
   -- Так, дети! -- окликнул нас Бестужев, бросив взгляд на браслет-коммуникатор. -- Машина у подъезда, можете отправляться.
   -- А не рано, дорогой? -- повернулась к нему Раиса, отвлекаясь от беседы с Олей.
   -- В самый раз. Пока доберутся до Александровской слободы, пока осмотрятся... -- покачав головой, ответил Валентин Эдуардович. -- В общем, езжайте, дети... И будьте терпеливы: формальная часть празднества -- это еще тот балет.
   -- Совет окольничего Посольского приказа? -- улыбнулся я.
   -- Именно, -- усмехнулся в ответ Бестужев, указывая нам на двери.
   Знакомый черный лимузин сыто чмокнул захлопнувшейся дверью и, хрустя гравием, покатился к воротам. Поехали.
  

Глава 3. Знакомства и знакомцы

   Александровская слобода -- любимейшая из всех резиденций царской семьи и самая уютная, пожалуй. Здесь нет помпезности московского дворца, тяжелой суровости Рюрикова двора в Новгороде и мраморной роскоши ливадийского имения. Кремль Александровской слободы скромен и светел, хотя помещения дворцового комплекса весьма просторны. Сам дворец пережил не одну перестройку, меняясь век от века согласно вкусам его владельцев и текущей моде. Учитывая же, что ни один из царей не рисковал поднимать руку на любимые покои своих предшественников, к нынешнему времени дворец представляет собой весьма затейливое здание с помещениями, оформленными в стилях самых разных эпох. По нему, пожалуй, можно изучать историю развития архитектуры и декора, начиная со средневековых палат, помнящих еще тяжелую поступь Иоанна Монаха, и заканчивая личными покоями прадеда нынешнего государя, исполненными в столь любимом им стиле ар-деко. Не дворец, а калейдоскоп. Но тем он и интересен. А кроме того, оказавшись здесь, почти сразу понимаешь, что для владельцев это место и есть настоящий дом. Теплый, уютный и родной. Здесь не проводятся большие приемы и деловые встречи, не шастают по коридорам напыщенные сановники и не вручают верительных грамот иностранные послы. Тут просто живет семья... пусть и царская. А работу на дом стараются не носить даже государи, по крайней мере, российские.
   Так описывала это место Ольга по дороге в Александровскую слободу, словно задавшаяся целью вбить в мою голову абсолютно все, что ей известно о кремле и его окрестностях. Волнуется невеста, что поделать! Причем я до сих пор не могу понять, что именно доставляет ей такое беспокойство. То ли предстоящее выступление в ЛТК, то ли сам факт нашего приглашения на домашнее торжество царской семьи... Впрочем, "домашним" его можно назвать лишь с большой натяжкой, поскольку, по утверждению Валентина Эдуардовича, на подобные торжества приглашается порой до пары сотен человек гостей.
   Узнать, насколько правдиво описание Ольги, мне не удалось. Во-первых, потому что для гостей был открыт лишь первый этаж основного корпуса дворца и соединенный с ним широкой галереей летний павильон со стеклянным куполом, из-за высоченных стрельчатых окон похожий на аквариум. Кроме этого, доступными для посещения оставались так называемые Встречные палаты и часть Опричного дома. В общем, проникнуться домашней атмосферой в этих залах при царившей в них толчее и суете гостей, кучкующихся у заставленных легкими закусками столов, было очень нелегко. А во-вторых, у нас просто недостало времени, чтобы прогуляться по всем доступным помещениям. Не прошло и получаса с нашего приезда, как гости, сопровождаемые дворцовыми слугами, потянулись на улицу, причем разными маршрутами. Мы с Ольгой оказались в веселой компании из двух десятков молодых парней и девушек, следующих к Малому крыльцу вслед за наряженным в старомодный костюм егерем, а оттуда его собрат повел нас к конюшням. Вот теперь я понял, зачем Ольга заставила меня надеть сапоги. Конная прогулка!
   Оставалось удивляться лишь тому, куда делись остальные гости, не попавшие в нашу компанию. Впрочем, недоумевал я очень недолго. Стоило нам оказаться в седлах, как рядом появилась целая пятерка все таких же "музейных" егерей, и нашу разношерстую кавалькаду потянули к выезду из кремля, за воротами которого уже слышался шум, гомон и ржание лошадей. Очевидно, среди приглашенных были предусмотрительные люди, приехавшие на празднество со своим четырехногим "транспортом". Удивительно? Вот уж сомневаюсь. Это же бояре, они постоянно чем-то друг с другом меряются. Силой, богатством или, как в данном случае, лошадьми.
   Я не ахти какой кавалерист, да и Кирилла не особо-то учили подобному, но удержаться в седле могу... и не хочу ударить в грязь лицом при Ольге. Вот уж кто настоящий наездник! Глядя на восторженную, чрезвычайно довольную девушку, гарцующую на серой в яблоках кобылке, я не мог сдержать улыбки. Если бы еще не масляные взгляды некоторых гостей мужеска пола. Хотя-а... какой пир без драки, верно?
   Очевидно, что-то такое проскользнуло в моих эмоциях, потому что спустя минуту Ольга явно заволновалась и закрутила головой.
   -- Кирилл, -- дав шенкеля лошади и во мгновение ока оказавшись рядом со мной, заговорила моя невеста. Точно, заметила. Эх...
   -- Да?
   -- Не надо на них так смотреть, пожалуйста. Нам только дуэлей здесь не хватает, -- попросила она и, схватив повод моего конька, оттащила обратно к компании "безлошадных", подальше от основной массы гостей.
   -- Солнышко, если эти господа глупы настолько, чтобы раздевать тебя взглядами в присутствии сопровождаемых ими дам, то я буду рад оказать услугу этому миру, немного сократив количество населяющих его идиотов, -- улыбнулся я в ответ, под смешки окружающих нас "безлошадников".
   -- Какой знакомый стиль. Вы случайно не брали уроки сарказма у моей тетушки? -- отсмеявшись, спросил один из них. Я взглянул на собеседника. Невысокий, худощавый, на вид немногим старше Ольги, молодой человек в расшитом золотой нитью темно-синем костюме для верховой езды, стилизованном под литовскую моду века семнадцатого... и его черты лица мне точно знакомы. Ха, да здесь даже раздумывать нечего, к тому же он сам дал подсказку.
   -- Полагаю, речь идет о Елене Павловне Посадской? -- Я решил уточнить, чтобы не попасть впросак.
   -- Именно, -- кивнул он и спохватился: -- Прошу прощения, я не представился. Лошинский Иван Алексеевич, из детей боярских.
   -- Кирилл Николаев, из опричных, -- ответил я с коротким поклоном и, взяв невесту за руку, представил новому знакомому: -- Ольга Валентиновна Бестужева, моя невеста.
   -- О! Рад, очень рад знакомству. Теперь я абсолютно точно уверен, что был прав. Тетушка о вас рассказывала, -- искренне обрадовался Лошинский. -- Кстати, может, поведаете, как там поживает моя сестрица?
   -- Она делает успехи. Заметные, -- обтекаемо ответил я, не желая распространяться о делах учебных в окружении незнакомых людей. К счастью, не я один был против такого любопытства.
   -- Не гони коней, Ваня! -- окликнула его одна из девушек. -- Сначала нас представь, а потом уже будешь выспрашивать о своей любимой сестричке.
   -- Прошу прощения. -- Парень даже немного покраснел, но тут же улыбнулся и принялся исправлять оплошность. Чрезвычайно позитивный тип, за пять минут на ходу он успел познакомить нас со всеми "безлошадными", оказавшимися его приятелями, приятельницами и дальними родственниками. Вообще, как объяснил сам Иван, их компания сплошь состоит из молодых людей, недолюбливающих официальные сборища. И у меня создалось впечатление, что они с удовольствием пропустили бы и сегодняшнее торжество, если бы оно не было организовано царской семьей, что и подтвердил наш новый знакомый.
   -- О, выходим к лагерю! Кирилл, встретимся у южного поста, все наши будут там. А вы мне еще должны рассказ о сестре, помните? -- закончив с объяснениями, встрепенулся Лошинский, понукая своего коня перейти в галоп, чтобы не отстать от кавалькады, свернувшей в поле и тут же ощутимо прибавившей ходу.
   Отвлекшись от разглядывания наездников, красующихся богатством одежд и упряжи, я глянул в ту сторону, куда потянулась вся эта "кавалерия", и вздохнул. На холме возвышался целый городок из белых и алых шатров в лучших традициях средневековья. Только баньер над ними не хватает. Впрочем, а чего еще можно было ожидать от устроителей этого сборища? В конце концов, насколько мне известно, имениннику всего одиннадцать лет.
   От размышлений меня отвлекла Ольга, сопровождаемая егерем, седоусым дядькой средних лет в зеленом мундире и лихо заломленной кубанке.
   -- Кирилл, нас ждут у восточного поста, там уже развернут стенд для ТК.
   -- А успеем проверить игрушку до начала действа? -- нахмурился я.
   -- У вас есть около часа, -- тут же встрял егерь, и я выжидающе взглянул на Ольгу.
   -- Успеем. Прогнать основные тесты больше десяти минут не займет, -- кивнула она.
   -- Добро. Тогда поступим следующим образом. Я сообщу Ивану, что мы немного задержимся, и нагоню тебя у стенда. Согласна?
   -- Конечно.
   Оля улыбнулась и, махнув рукой егерю, пустила лошадь в карьер. Ну а я отправился вслед за Лошинским.
  

* * *

   -- Ну, и кого ты нам на этот раз привел, Ванечка? -- поинтересовалась у внучатого племянника Великой Мегеры невысокая, хрупкая на вид девушка, с самым задумчивым видом поправляя белопенное кружево манжет и старательно не глядя на собеседника, дабы прыгающие в ее глазах бесенята не смазали образ скромницы.
   -- Я не приводил! Это случайность, ты же сама все видела, Капа! -- с жаром воскликнул тот, по привычке уходя в защиту под дружный смех собравшихся в шатре "безлошадников".
   -- Верю-верю, -- покивала девушка. -- И все же расскажи нам о нашем новом знакомом и его невесте, пока они не вернулись.
   -- А волшебное слово? -- на миг склонив голову к плечу, спросил Лошинский.
   -- О? -- Изящно очерченные дуги бровей девушки поднялись в недоумении, она чуть помедлила, словно размышляя, и, ласково улыбнувшись приятелю, лязгнула сталью в голосе. -- Докладывай!
   -- Есть, мой генерал, -- деланно печально вздохнул Иван.
   -- Как-как? -- изобразила гнев его приятельница, поднимаясь с удобного кресла.
   -- Прошу прощения, фельдмаршал... конечно, фельдмаршал, будет исполнено, фельдмаршал! -- зачастил Лошинский под неумолкающий смех присутствующих.
   -- Ладно, повеселились, и будет, -- махнула рукой Капа и улыбнулась приятелю. -- В самом деле, Вань, рассказывай уже, что ты знаешь об этой парочке. И при чем здесь твоя сестра? Почему ты спрашивал о ней не у тетушки, а у этого мальчика?
   -- Стоп-стоп-стоп, не так быстро, Капа! -- замахал руками Лошинский. -- Все скажу, все объясню. Но по порядку. Итак... Кирилл Николаевич Николаев, пятнадцать лет исполнилось в августе прошлого года, тогда же был эмансипирован и выведен из рода Громовых в мещане, в марте нынешнего года принят цесаревичем в опричные, признанный мастер Эфира, ведет пятерых личных учеников, одним из которых является моя двоюродная сестра Елизавета. Жених уже знакомой вам Ольги, дочери боярина Бестужева, окольничего Посольского приказа, будущий регент рода Вербицких-Скуратовых, если верить записям Гербового приказа, и соответственно будущий первый боярин Николаев-Скуратов. Участвовал и победил в трех дуэлях, одна из них, с боярским сыном Бродовым, закончилась смертью последнего.
   -- Звучит как полный бред, -- пробормотал кто-то из присутствующих. -- Боярич, мещанин, опричник... И все это меньше чем за год?!
   -- Господа, празднество начинается, -- нарушил воцарившуюся тишину заглянувший в шатер егерь.
   Этикет на пленэре -- совсем не то же самое, что на приеме. Тем не менее, присутствие царской семьи накладывает свой отпечаток и на такое неофициальное "домашнее" мероприятие, как выезд на природу, а посему без некоторых протокольных действий и оно не обходится. Радует только одно: в этом случае придворные расшаркивания и "танцы заводных кукол" сведены к минимуму, так что уже через полчаса после начала мероприятия гости, отдав должное хозяевам праздника и поздравлениям в адрес виновника торжества, смогли расслабиться и обратиться к обычным для такого сборища занятиям, то есть к тихим беседам о делах, досужей болтовне ни о чем и дегустации угощений и вин из царского погреба, под которыми ломились стоящие под огромным матерчатым навесом столы. Впрочем, были среди гостей и те, кто решил заняться иными вещами.
   Цесаревич Михаил, нахмурившись, перечитал пришедшее на браслет сообщение, переглянулся с отцом и продемонстрировал ему послание. Государь, прочитав написанное, нервно дернул верхней губой, отчего у близстоящих царедворцев, заметивших это движение, резко испортилось настроение. Заметил это и его младший сын Юрий. Именинник печально вздохнул.
   -- Не расстраивайся, сын, -- неожиданно усмехнулся государь. -- Сегодня твой день. Я же обещал.
   -- Благодарю, отец, -- вернув лицу прежнюю невозмутимость, кивнул тот. Но только полный идиот не заметил бы мелькнувшей в глазах младшего царевича радости.
   -- А что с?.. -- выразительно стукнув пальцем по браслету, спросил Михаил.
   -- Твоя забота, наследник, -- прищурившись, ответил государь.
   -- План "Б" одобришь, отец? -- после секундного размышления проговорил цесаревич. -- С фейерверком.
   -- Скинешь валета в отбой? -- удивленно поинтересовался государь.
   -- Зачем же отдавать такой козырь без толку и смысла? Нет уж, я лучше придержу его в рукаве до удачного момента. -- Губы Михаила тронула слабая улыбка. -- Заодно и мальков поднатаскаем.
   -- Хочешь сыграть втемную, значит. А не боишься, что он затаит зло?
   -- Никаких игр, отец. Он не враг, и я буду с ним в меру честен. Так что нет. Не боюсь.
   -- Не враг, но честен будешь в меру, а? -- усмехнулся царь.
   -- Но и не друг, по крайней мере сейчас, -- пожал плечами наследник и, бросив короткий взгляд на браслет, где до сих пор светился индикатор поступившего сообщения, вздохнул. -- Я же обещал не втягивать его в политику. Но эти данные... уж очень ситуация удобная. И вариант с фейерверком позволит и человека сберечь, и данное слово сдержать. Посидит в сторонке, хорошим, важным делом занимаясь, пока буча не уляжется. И никто его никуда втягивать не станет. Чем плохо?
   -- Тем, что ты его самого не спросил и намерен просто поставить перед фактом, -- вздернул бровь государь и, качнув головой, договорил: -- Что ж... это твой выбор. Действуй, как считаешь нужным. И закончили о делах, сын. Сегодня праздник твоего брата, не забыл?
   -- Разумеется, -- чуть склонил голову цесаревич и потрепал младшего по белобрысой макушке. -- Извини, Юр. Больше никаких разговоров о делах сегодня. Обещаю.
   Уже двенадцатилетний царевич смешно сморщил нос и, вывернувшись из-под руки брата, улыбнулся.
   -- Ловлю на слове, братец!
   Лошинский, краем глаза следя за окончанием скачек, устроенных на поле молодежью, скользил между шатрами в поисках Николаева и его невесты и недовольно хмурился. Мало того что они так и не объявились у южного поста до начала действа, как обещали, так они даже не соизволили присутствовать на официальной части мероприятия... Вообще как сквозь землю провалились. А как же обещание?
   Иван хлопнул кулаком левой руки о ладонь правой и, разочарованно вздохнув, решил вернуться к своим. А что делать? Он обошел весь лагерь, но так и не нашел ни Николаева, ни Бестужевой. И это плохо, Капа будет расстроена. А когда его подруга не в духе, от нее даже старшие братья стараются держаться подальше. Вот ведь га... жалость какая!
   К удивлению Лошинского, в своем предположении он ошибся. Когда Иван вернулся к компании и признался, что так и не смог найти разрекламированного им же Кирилла, подруга лишь пожала плечами.
   -- Думаю, это не последняя возможность познакомиться с ним поближе, -- проговорила она и улыбнулась. -- Не расстраивайся, Ванечка. Найдется эта пара, и ты вволю потреплешь им нервы расспросами о сестре.
   -- Да я же не из-за этого! -- воскликнул Иван под издевательски-понимающие кивки подруги.
   -- Конечно-конечно, -- пропела Капа, но тут же построжела и, не дав другу разразиться негодующей тирадой, мягко толкнула его ладошкой в плечо. -- Тихо, Иван. Мажордом!
   Лошинский выпустил сквозь стиснутые зубы воздух и повернулся лицом ко входу в шатер, где, привлекая внимание всех присутствующих, действительно выросла двухметровая фигура мажордома, вооруженного черным обитым серебром посохом с навершием в виде двуглавого орла. Зычный голос, явно усиленный Ветром, пронесся над столами, заставляя колыхаться скатерти и салфетки. Как только у гостей уши не заложило от такого приглашения выйти на свежий воздух?
   Ко всеобщему удивлению, покинувшие шатер гости увидели на поле вовсе не ожидавшееся ристалище рыцарского турнира, обещанного к показу, а огромную полосу препятствий, явно выстроенную мощными техниками. Ничем иным столь скоростное строительство объяснить невозможно.
   Под медленно стихающий гул гостей, рассаживающихся на зрительской трибуне, место комментатора занял неприметный человек в егерском мундире. Оно и понятно: не мажордому же заниматься такой ерундой!
   -- Господа, сегодня нас ждет крайне интересное зрелище! -- перекрывая шум, начал разливаться соловьем комментатор, представляя...
   Лошинский, устроившийся с Капой на скамейке прямо перед царской ложей, помотал головой, посчитав, что ослышался. Переглянулся с сидящей рядом подругой, но изумление на ее лице уверило его, что никакой ошибки нет. А кому и знать о подобных вещах, как не дочери боярина Рюмина, чей род владеет знаменитыми верфями. Правда, в их ассортименте подобной модификации нет и в помине! Спортивный тактический комплекс? Что за чушь?!
   -- Теперь я поняла, почему его высочество цесаревич прислал мне именное приглашение, -- пробормотала девушка, с жадностью глядя на поле, где как раз появился угольно-черный ТК.
   Иван вздохнул. Все, милая Капа пропала для общества. Теперь, пока заместитель начальника проектного бюро Рюминских верфей не увидит все, на что способен этот аппарат, пытаться заговорить с ней бесполезно. Фанатичка, что тут поделаешь? Лошинский покосился на бормочущую подругу, горящим взглядом следящую за кульбитами пилота.
   -- М-м, какая прелесть! Легкий, маневренный, явно предназначен для одаренных... но не наш. На громовский тоже не похож, как и на польский "Гусар". Самоделка? Не похоже. Стоп. Иксобразный силовой набор... "Визель"? Точно, "Визель" без навесного оборудования и съемных бронеплит!
   -- Капа, -- дернул подругу за рукав Иван, но та отмахнулась. -- Капа! Капа-а!!!
   -- Ну чего тебе? -- недовольно откликнулась девушка.
   -- Вот. -- Лошинский протянул ей небольшой буклет, только что переданный ему одним из слуг, разносящих по трибунам напитки.
   -- Что? А... Точно, спортивный тактический комплекс на базе "Визеля". -- Капа зашуршала лакированными листами брошюры, не переставая одним глазом следить за скоростными передвижениями пилота по полосе препятствий. Так и косоглазие заработать можно. Но в этот момент она наткнулась на ТТХ комплекса и... залипла окончательно.
   Наверное, только этим и можно было объяснить тот факт, что старший вой со склонностью к стихии Ветра Капитолина Саввишна Рюмина не успела отреагировать на внезапно изменившуюся обстановку, и спасать ее от удара несущегося на трибуны массивного тела весом далеко за двести килограммов пришлось ее соседу, только-только получившему статус воя. Во мгновение ока вознесшаяся перед первым рядом гостей, каменная стенка глухо хрустнула, и врезавшийся в нее "снаряд" рикошетом ушел в сторону под визг какой-то чересчур впечатлительной и скорой на реакцию боярышни.
   Творение Ивана еще не успело осыпаться наземь, а воздух уже наполнился свистом и шипением многочисленных стрелометов. Над царской ложей тут же возник мощный артефактный купол, немедленно налившийся матовым черным цветом, а трибуны расцветились зашипевшими от соприкосновений стихийными щитами.
   Сошедший с ума пилот тактического комплекса метался по полю, почти не обращая внимания на искрящуюся от многочисленных попаданий встроенную броню, размахивал двумя тяжелыми, причудливо вогнутыми клинками и с упорством безумца все пытался пробиться к черному куполу царской ложи... пока один из рынд не ссадил его мощной ледяной техникой. Огромная глыба льда моментально вдавила ТК в землю, а в следующую секунду рядом оказались аж три тяжелых громовских комплекса. Глыбу снесло в поле, а поднявшиеся над головами пилотов широкие и тяжелые, словно рельсы, мечи замолотили по раздавленному противнику со скоростью вертолетных лопастей и мощью забивающих сваи копров.
   Иван ошеломленно вздохнул. Все действо не заняло и десятка секунд, а показалось, что прошло не меньше десяти минут. Он перевел взгляд на Капу и нервно засмеялся. Девушка, кажется, даже не заметила, что происходит, настолько она углубилась в чтение брошюры.
   -- Ты чего? -- Капа оторвалась от буклета и недоуменно взглянула на хихикающего рядом друга.
   -- Н-ничего, -- замахал тот руками и, покосившись на поле, передернул плечами. -- Представление закончилось... по техническим причинам.
   -- А? Авария? -- непонимающе спросила Капа, отвлекшись наконец от чертовой бумажки, и обвела взглядом поляну и до сих пор сияющую активированными щитами трибуну.
   -- Ну, можно сказать и так, -- медленно проговорил Лошинский, поднимаясь со скамейки и подавая подруге руку.
   -- И это хорошо! -- неожиданно улыбнулась девушка.
   -- Чего? -- выпучил глаза Иван.
   -- Ну... это эгоизм, конечно, но я хочу открыть тему гражданских ТК в нашем бюро. А подобное происшествие на первом показе даст нам немалую фору в работе, -- протараторила Капа, но, бросив взгляд на людей, по частям вытаскивающих из ямы искореженные обломки тактического комплекса, резко побледнела. До девушки вдруг дошло, что именно она сказала, и на ее ресницах повисли капли слез. -- Я-а-а... я черствая дура, да, Вань?
   -- Тихо-тихо... тихо. -- Прижав к груди содрогающуюся девушку, Лошинский мягко ее обнял и забормотал что-то успокаивающее, не замечая, как рассеиваются поднятые щиты, а над трибунами поднимается гомон взбудораженных происшествием гостей. И уж совершенно точно он не расслышал голоса с царской ложи.
   -- Да, здоровая конкуренция -- она такая...
  

Глава 4. Встать и идти

   После слов цесаревича Михаила, произнесенных с невозмутимостью метронома, в царской ложе повисла тишина, правда, недолгая. И первым не выдержал именинник. Дотянувшись Эфиром до места уничтожения взбесившегося тактического комплекса, он недоуменно нахмурился и взглянул на старшего брата.
   -- Миша, а что это сейчас было? -- продолжая удерживать мощный щит, тихо спросил младший. -- В этом ТК... В нем ведь не было пилота, я чувствую!
   -- Из тебя выйдет замечательный сенсор, братец. Ручаюсь, кроме тебя этого никто не заметил, -- после недолгого молчания усмехнулся цесаревич, но увидев, как насупился Юрий, все же ответил на его вопрос: -- То, что ты сейчас видел... скажем так, это была "охота на зайцев".
   -- Сможешь их подсчитать? -- поинтересовался поднявшийся с кресла государь, глядя на младшего сына.
   -- Проверка боеспособности охраны, -- кивнув, заговорил Юрий, загибая пальцы и, взглянув на возведенный им самим купол, защитивший ложу от атаки ТК, уверенно продолжил: -- Проверка моих умений, и... все? Хотя нет. Братец говорил о конкуренции. Рюмины? Очевидно, вы хотите, чтобы они тоже занялись темой гражданских ТК. Итого -- три "зайца".
   -- Не то чтобы мы действительно были озабочены вопросом такой конкуренции. Ты просто не знаешь всей подоплеки этого дела, -- заметил Михаил. -- Скорее, мы посчитали необходимым немного осадить авторов задумки гражданских ТК. Они хорошие люди и верные вассалы, но чуть окоротить их энтузиазм будет нелишним. Без унижения и не превращая во врагов.
   -- Это мне непонятно, -- вздохнул Юрий.
   -- Ничего, какие твои годы! Поймешь еще, -- усмехнулся государь. -- И кстати, "зайцев" на самом деле как минимум четыре.
   -- А какой четвертый? -- удивился Юрий.
   -- Ты ведь хотел отпраздновать именины в кругу семьи? -- Государь положил руку на плечо младшего сына и аккуратно развернул его в сторону гостей, покидающих трибуны под пристальным вниманием рынд. -- Считай, что мы исполнили твое желание. Гости останутся здесь, а мы, как и следует по протоколу безопасности, отправимся домой, в Слободу, где нас ждут твои сестры и накрытый стол.
   -- Правда?! -- Глаза младшего сына государя заблестели, и он, не сдержав порыва, крепко обнял отца. Благо в ложе не было никого, кроме них троих, а установленный Юрием щит надежно ограждал их от нескромных взглядов. Так что сейчас царевич мог безнаказанно плевать на этикет. -- Спасибо, отец!
   Убедившись, что младший сын не видит его лица, государь бросил хмурый взгляд на своего наследника и, сосредоточившись, открыл окно во дворец.
   -- Сын, сделай все правильно, -- подталкивая Юрия к линии перехода, произнес он и, заметив кивок цесаревича, скрылся в моментально захлопнувшемся окне.
  

* * *

   Сознание вернулось рывком, в один момент. И это был не тот опыт, который я хотел бы повторить, поскольку вместе с ощущением реальности ко мне пришла боль, пронзившая все тело, словно электрическим разрядом. Она была настолько сильной, что я не сдержал стона.
   -- Очнулся? -- Голос, задавший этот вопрос, колокольным звоном отозвался в моей гудящей голове. В только что открывшихся глазах, и без того пострадавших от ударившего по ним режущего света, помутилось окончательно, и я еле успел перевернуться набок, прежде чем содержимое моего желудка хлынуло изо рта. -- Э, брат, да ты совсем плох! Чем вы его накачали?
   -- Бэ-двенадцать, стандарт для бескровного захвата. -- Ответ на вопрос раздался откуда-то из-за спины. -- Возможно, это личная реакция?
   -- Медика сюда. Пусть осмотрит, -- бросил первый. Послышалось какое-то шуршание, тихие, но быстрые шаги, а еще через минуту меня, все еще скрюченного в позе эмбриона и мало что соображающего, окатило теплом знакомой еще по медбоксу в Беседах диагностической техникой. А после... я вырубился.
   Во второй раз возвращение в сознание прошло без осложнений. Не могу сказать, что почувствовал себя абсолютно здоровым, но и особой слабости я не ощущал. Хотя отголоски боли еще чувствовались.
   Открыв глаза и убедившись, что меня окружает непроницаемая темнота, я ощупал себя и пришел к выводу, что тщательно подобранному Ольгой костюму можно помахать ручкой. То, во что я был одет, ничуть его не напоминало. Свободная рубаха вместо кителя, джинсы вместо бриджей и кроссовки взамен сапог. Ну, хоть чистое... А теперь пора и осмотреться. "Кошачий глаз" включился без малейших проблем... и я вздохнул. Бетонный мешок без единого окна. Только забранное частой решеткой вентиляционное отверстие под потолком, слишком узкое даже для моего компактного тела, да низкая стальная дверь в дальней стене, которую не вынести и под моим любимым разгоном. Я попытался было открыть окно, но и тут меня ждал большой облом. Эфир вибрировал, дрожал, не позволяя взять его под контроль, и ускользал от моей воли, словно песок сквозь пальцы. Очередной "белый куб", что ли?! Только этой гадости мне и не хватало для полного счастья!
   Грохот открывающейся двери заставил меня бросить попытки обуздать взбунтовавшуюся силу и приготовиться использовать те возможности, что остались в моем распоряжении. А это немало. Если судить по успешному применению "кошачьего глаза", проблем с разгоном у меня быть не должно.
   -- Угомонись, Кирилл. Здесь никто не желает тебе вреда, -- резко произнес возникший в дверях мужчина.
   -- Ваше высочество? -- удивился я. Вот не ожидал...
   -- Узнал, значит? Хорошо. Следуй за мной, есть разговор, -- удовлетворенно кивнул цесаревич и, развернувшись, вышел в коридор.
   Галереи, переходы и лестницы сменяли друг друга. Серые стены, освещенные тусклым светом забранных стальными решетками плафонов, редкие двери, тяжелые, массивные, похожие одна на другую, без номеров или иных опознавательных знаков... и редкие белые короба в нишах, от которых я и ощущал то самое возмущение, что не позволяло мне воспользоваться эфирными техниками. Дрянная штука.
   Уже четверть часа мы шагаем по подземному лабиринту, расположившемуся под Александровским кремлем. Но вот идущий впереди в окружении двух предельно настороженных охранников Михаил остановился перед очередной дверью. Та отворилась словно сама по себе, и шедший в двух шагах за моей спиной рында осторожно подтолкнул меня к дверному проему, в котором уже исчез царский сын.
   -- Располагайся, Кирилл, -- кивнул мне наследник, указав на небольшой двухместный диван, стоящий в углу уютной, заставленной книжными шкафами комнаты. Сам же цесаревич устроился за широким рабочим столом, расположенным рядом. -- Чай, кофе? Разговор будет долгим, так что не стесняйся.
   -- Кофе, пожалуй. -- В ответ на мою реплику, Михаил кивнул замершему в дверях рынде, и тот моментально исчез из виду, чтобы вернуться через пару минут с огромным серебряным подносом, заставленным чашками и блюдцами с какими-то сластями и возвышающимся посредине кофейником.
   -- Итак... -- Цесаревич дождался, пока я сожру половину печенья на подносе, прежде чем заговорить вновь. -- Полагаю, у тебя есть вопросы о происшедшем? Задашь их сейчас или сначала выслушаешь мой рассказ?
   -- Я бы предпочел сначала выслушать вас, -- чуть помедлив, проговорил я, справедливо предполагая, что на единственный вопрос, что крутится в моей голове: "Какого черта здесь происходит?!" -- цесаревич ответит все тем же рассказом. Собственно, так оно и вышло.
   -- Добро, -- кивнул Михаил и, побарабанив по столу тонкими сухими пальцами, вздохнул. -- Наверное, стоит начать с того, что ты теперь труп, Кирилл Николаевич.
   -- Э?
   -- Частично, -- попытался успокоить меня цесаревич и тем самым вогнал в еще больший ступор.
   -- А... можно то же самое, но с подробностями? -- помотав головой, спросил я.
   -- Нужно. Ты был убит при покушении на царскую семью в День Тезоименитства его высочества царевича Юрия, пытаясь, таким образом, отомстить за смерть своего деда, погибшего четыре дня назад при нападении на Аркажский монастырь, которое, по циркулирующим в обществе слухам, организовал мой отец, обеспокоенный неумеренным усилением эфирников и подозревающий их верхушку в намерении узурпировать власть в стране. Разумеется, это версия для очень узкого круга лиц, считающих себя "посвященными". Для остального общества личность "покушавшегося" останется неизвестной, а пострадавший от его нападения и впавший в кому Кирилл Николаев будет проходить лечение в медицинском крыле имения Бестужевых.
   -- Бой? Дед погиб? Это тоже "версия для посвященных"? -- тихо спросил я, и цесаревич на миг опустил голову. А когда он вновь поднял взгляд, в нем была лишь пустота.
   -- Нет. Аркажский монастырь действительно был уничтожен атакой неизвестных четыре дня назад. И это был чудовищный удар по мощи государства, -- проговорил Михаил. -- Собственно, именно поэтому мы и устроили этот спектакль с нападением. На трассе, ведущей в Александровскую слободу, рынды засекли чужих наблюдателей. Сразу их брать не стали, решили определить объект интереса. Догадаешься, за кем они присматривали? Но самое главное, наши специалисты пришли к выводу, что одним вуайеризмом сии господа решили не ограничиваться. Иными словами, до имения Бестужевых с нашего праздника ты бы точно не доехал. Пришлось резко перекраивать все планы и вытаскивать тебя под дымовой завесой с подготовленным для игры "Визелем". Как ты понимаешь, в нынешней ситуации мы не можем потерять еще одного гранда.
   -- Поня-атно, -- протянул я, пытаясь уложить в голове рассказ цесаревича. -- А Никита Силыч?
   -- Извини, Кирилл, но род Скуратовых-Бельских прерван, -- покачал головой цесаревич.
   Я не был близок с дедом. Более того, никакие родственные чувства нас не связывали. Я не мог простить ему бездействия в отношении того, прежнего Кирилла, но уважал, как можно уважать только настоящего профессионала своего дела. И факт его смерти меня... не порадовал. Совсем не порадовал. Из ступора меня вывел голос окликнувшего меня цесаревича:
   -- Кирилл!
   -- Ваше высочество... -- Я откашлялся и с удивлением увидел на столе перед цесаревичем две невесть откуда взявшиеся полные рюмки, источающие слабый хлебный аромат.
   -- Помянем, Кирилл. -- Мой собеседник поднял одну из рюмок, и я последовал его примеру. Полугар обжег глотку и выбил непрошеную слезу.
   -- Что с Ольгой? -- спросил я после недолгого молчания.
   -- С ней все в порядке. Я объяснил ситуацию и ей, и боярину Бестужеву. Твои ученицы тоже в курсе дела, но видеться в ближайшее время вам нежелательно. По крайней мере, на людях. Сам понимаешь... -- ответил Михаил, явно понимая, что от встреч с семьей я не откажусь.
   -- Значит, ухожу в подполье? -- Я вздохнул.
   -- Можно сказать и так, -- кивнул цесаревич, водружая на стол плоскую шкатулку. -- Держи. Здесь документы, браслет с доступом к твоему новому счету и кое-какие инструкции на первое время...
   Просмотрев переданные мне документы и нацепив очередной браслет, я уставился на Михаила.
   -- А теперь выслушай кое-какие подробности, -- убедившись, что я готов его слушать, заговорил цесаревич, откидываясь на спинку кресла. -- Я редко объясняю свои решения и еще реже прошу за них прощения, но сейчас в этом есть насущная необходимость. Я должен извиниться за то, что ТАК использовал ваше несостоявшееся выступление и не поставил тебя в известность заранее. Был шанс, что такого развития событий удастся избежать, но -- увы, не вышло.
   -- И что же стало причиной? -- тихо спросил я, старательно давя в душе недовольство и гнев от того, что из-за игр сильных мира сего мне в очередной раз приходится вертеться как ужу на сковородке. Да и осознание факта, что благодаря сидящему напротив человеку вся моя только-только начавшая входить в колею жизнь вновь сделала кульбит, тоже не способствовало спокойствию. Впрочем, пока мне вполне удавалось скрыть бурлящие эмоции.
   -- Атака монастыря была не единственным происшествием. За четыре прошедших дня удалось предотвратить два из трех покушений на жизнь известных в стране грандов, -- вздохнул цесаревич. -- Поэтому, получив во время праздника информацию о подготовке покушения, я решил задействовать в отношении тебя один из запасных планов, с некоторой импровизацией, конечно. Возможно, не самый лучший, но... самый удобный для нас, если честно. Жаль только, что пришлось отпустить твоих несостоявшихся убийц. Взять их означало бы пустить псу под хвост всю затею с дымовой завесой и попытками спрятать тебя.
   -- И что, остальных грандов вы тоже собираетесь "убить при покушении"? -- фыркнул я.
   -- Почти, -- слабо улыбнувшись, пожал плечами Михаил. -- У некоторых из них достаточно сил рода для защиты, а те, кто по каким-то причинам лишен такой возможности, будут тем или иным способом скрыты от преследования... как ты, например. Впрочем, это ненадолго. Думаю, уже через полгода, максимум через год, мы полностью решим проблему, и вы сможете вернуться к обычной жизни.
   -- Ясно. Это воодушевляет, -- кивнул я. -- А в чем состоит "удобство" этого вашего варианта?
   -- Я бы даже сказал: "полезность", -- отозвался цесаревич. -- Суть дела в следующем: как показали недавние события, некоторые секреты нашего государства таковыми уже не являются. Охота на глав специальных служб и атака Аркажского монастыря доказали этот факт. И у меня... у нас с отцом есть весьма обоснованные подозрения, что без утечки информации через клуб эфирников дело не обошлось. Сейчас полным ходом идут проверки всех участников клуба, а остатки ведомства Никиты Силыча переведены в одно из убежищ. О тебе разговор особый. Инсценировка твоего участия в покушении...
   -- Станет дезинформацией для дальнейшего вывода на чистую воду возможных "кротов", -- завершил я фразу вместо моего собеседника.
   Цесаревич неопределенно хмыкнул.
   -- Вообще-то я хотел сказать, что эта инсценировка почти со стопроцентной гарантией избавит тебя от возможного преследования со стороны охотников на грандов, что в свою очередь позволит тебе спокойно заниматься подготовкой будущих мастеров Эфира, жизненно необходимых государству, не отвлекаясь на ненужную суету, -- произнес он после недолгого молчания.
   -- И под куда более пристальным присмотром со стороны государства, нежели это было оговорено нами ранее, не так ли? -- ядовито дополнил я и, фыркнув, договорил: -- Ну и, конечно, у вас и в мыслях не было идеи "слить" реальное положение дел самым вероятным подозреваемым, а потом использовать меня и моих "скрывшихся" коллег в качестве наживки, да?
   -- Кирилл!
   -- А что? Вполне ожидаемый ход. Могу поспорить, что тех самых "посвященных", о которых мы говорили в начале нашей беседы, то есть людей, осведомленных одновременно о моей "смерти", связи с Никитой Силычем, его до недавнего времени фиктивной гибели и о беспочвенности слухов вокруг вашего с ним "противостояния", очень и очень немного. Я бы даже сказал, что таких людей не больше десятка на всю страну. Так что вам будет достаточно раскрыть каждому из подозреваемых информацию о местонахождении одного из грандов, а после останется лишь дождаться покушения и так определить личность "крота". Я не прав?
   -- У тебя извращенная фантазия, Кирилл Николаевич, -- еле заметно усмехнулся Михаил.
   -- Я читал много детективов, ваше высочество, -- парировал я, уже понимая, что ни подтверждения, ни опровержения этого предположения не дождусь. -- Кстати, если позволите, я выдвину еще одну гипотезу.
   -- Ну-ка, ну-ка... с удовольствием послушаю, -- изобразил предельное внимание мой собеседник.
   -- Полагаю, ваши действия по инсценировке покушения на празднике преследовали еще одну цель, может быть и побочную, но от этого не менее неприятную для меня, а именно -- возможность затормозить процесс получения положительного решения по вопросу организации производства гражданских ТК. Как вы сами сказали, чтобы эта суета не отвлекала меня от обучения будущих мастеров Эфира. Я прав?
   -- Ну, это уж совершеннейшая чепуха! -- не сдержал смешка цесаревич и под моим удивленным взглядом пояснил: -- Во-первых, Кирилл, я прекрасно осведомлен о том, кто именно в вашем тандеме с Ольгой Бестужевой действительно занимается проектом гражданского ТК, и это вовсе не ты. А во-вторых... впрочем, об этом тебе скоро расскажет сама Ольга. Через пару-тройку дней, не позже, вот увидишь. И честное слово, ты еще спасибо мне скажешь за помощь. Кстати, можешь считать это компенсацией за причиненные тебе на празднике неудобства и... грядущее вынужденное затворничество.
   "Посмотрим", -- мысленно хмыкнул я, одновременно кивая собеседнику.
   -- Скажешь-скажешь, -- заверил усмехающийся цесаревич, словно почуяв мое недоверие, но тут же стер улыбку с лица. -- Кирилл, а теперь давай оставим пустые гипотезы и поговорим о вещах более приземленных.
   -- Например?
   -- Об условиях твоей жизни на ближайшие полгода-год, -- произнес Михаил. -- И начнем, пожалуй, с самого очевидного -- имени и денег. В шкатулке ты найдешь документы на имя рядного боярского сына рода Бестужевых Кирилла Кратова. Возраст -- шестнадцать лет, дату рождения посмотришь в паспорте. Теперь о деньгах. На счету твоей новой личности находится та же сумма, что и на счету Кирилла Николаева. Можешь распоряжаться ею как тебе угодно, но учти, по окончании этого театра израсходованная часть средств будет списана с твоего основного счета. Уж извини, но благотворительностью наше казначейство не занимается.
   -- Понимаю, -- кивнул я. Негусто, конечно, но хоть что-то. Не хотелось бы выйти отсюда голодранцем. А в том, что воспользоваться своим личным счетом без риска раскрытия мне не удастся, я не сомневаюсь. Конечно, совсем без денег я бы не остался, Валентин Эдуардович, например, не откажется одолжить любую сумму, хотя необходимость что-то просить мне совсем не по душе. Как не по душе и то, что цесаревич даже не заикнулся о компенсации за уничтоженный "Визель". Жирный минус ему.
   -- Замечательно. С этим разобрались. -- Михаил хлопнул ладонью по столешнице. -- Теперь о твоих планах и месте твоего жительства на ближайший год. Сам понимаешь, ни в Сокольниках, ни в Костроме тебе лучше не появляться. А посему... я бы хотел предложить тебе проживание на казенной квартире... и место инструктора в одном из наших закрытых учебных заведений. Естественно, с оплатой согласно твоему статусу.
   Ну, вот и стало окончательно ясно, почему цесаревич прибег к этому фарсу. Ну не верю я в байку с подготовленным покушением на мою важнючую персону! Да и способ прикрытия говорит о проведенной подготовке, на которую у людей Михаила, как мне кажется, просто не было времени. Вопрос лишь в том, с чего вдруг его высочеству так приспичило заполучить меня в качестве учителя. Впрочем, это несложно. Единственный человек, что мог продемонстрировать ему свои успехи на ниве оперирования Эфиром, это Аристарх. Не думаю, что он стал бы рассказывать о методах моих тренировок, все же нарушать правила не в его стиле, но ведь ему достаточно было продемонстрировать свое немало возросшее мастерство в работе с Эфиром, и этого хватило. Ну, Михаил, чертов манипулятор! Вряд ли, конечно, он изначально задумывал эту комбинацию, но воспользоваться подвернувшимся случаем... о да, это вполне в духе цесаревича. Ну, змей же, натуральный! Чешуйчатый и ядовитый, чтоб его!
   -- Благодарю за беспокойство, ваше высочество, но я вынужден отказаться от этого щедрого предложения, -- медленно произнес я. -- Ваши недавние действия и без того затрудняют исполнение мною взятых на себя обязательств, а предложенная должность и вовсе лишит такой возможности.
   -- Подумай хорошенько, Кирилл, -- проговорил цесаревич. -- Думаю, администрация заведения пойдет тебе навстречу и позволит обучать не только курсантов, но и личных учеников. А их можно будет доставлять к месту занятий и обычным окном. Тебе это вполне по силам, не так ли?
   -- Увы, ваше высочество, но, как вы понимаете, в мое отсутствие ученикам нет причин жить под одной крышей. А это значит, что вместо одного окна перехода мне придется открывать несколько. И о каких занятиях может идти речь, если после такой доставки я буду выжатым лимоном как минимум пару-тройку часов? Нет, даже не уговаривайте.
   -- Это единственное препятствие? -- осведомился Михаил.
   -- Нет, конечно, -- пожал я плечами. -- Основной проблемой в данном случае является тот факт, что я физически не в состоянии вести больше пяти-шести учеников одновременно, иначе рискую не выдержать нагрузки и свалиться с истощением. Собственно, я об этом уже как-то рассказывал Федору Георгиевичу... в смысле, нынешнему боярину Громову. И если необходимо, он может это подтвердить.
   Цесаревич скривился, но поверил, и Эфир не помог. Еще бы, я ведь ни словом не соврал. Просто чуть-чуть недоговорил. Ну в самом деле, зачем ему знать, что в день я могу вести две-три группы, а?
   -- "Вести", значит, -- протянул Михаил. -- Это какая-то эфирная техника?
   -- Можно и так сказать, -- кивнул я. -- Во время тренировки я контролирую состояние учеников, не позволяя им "хапнуть" Эфира больше, чем способны выдержать их тела, еще не достигшие своего потолка развития. Собственно, это единственное, что отличает мои тренировки от обычных. Остальные наработки -- лишь следствие этого приема.
   -- И ты так спокойно об этом рассказываешь? Делишься секретами? -- удивился цесаревич.
   -- Почему бы и нет? Раз уж я не могу ответить согласием на ваше предложение, то почему бы не помочь хоть чем-то? -- ответил я. -- К тому же в этом нет никакого секрета. Главное -- найти эфирника, развившего свое чутье достаточно, чтобы ощущать энергию в телах людей... и способного удержать их от "жадности".
   -- Иначе говоря, таким учителем может быть только гранд и мощный сенсор, так? -- уточнил мой собеседник, совершенно точно уловив недосказанное. Для него же недосказанное.
   -- Именно, ваше высочество, -- кивнул я. Ну а о том, что учитель должен обладать и некоторыми специфическими знаниями, я умолчу. А что? Никто и не говорил, что я так просто отдам свои наработки.
   -- Хм, занятно... -- проговорил Михаил, явно задумавшись, но, заслышав бой часов, опомнился. -- Что ж, спасибо и на этом, Кирилл. А теперь извини, но нам пора закругляться. Тебя проводят к выходу...
   Вспомнив наконец правила этикета, я поднялся с дивана и, отвесив полупоклон цесаревичу, шагнул к дверям.
   -- Кирилл! -- окликнул меня Михаил, когда я уже взялся за дверную ручку. Пришлось притормозить. -- В случае неприятностей... любых неприятностей! Вызывай подмогу. Красная кнопка на твоем браслете.
  

Глава 5. Логика действий

   Поиск в парке показал полное отсутствие каких-либо наблюдателей вокруг моего дома, а вот обыск самого здания и прилежащей территории закончился двухчасовой работой с найденными в нем чужими фиксаторами, которые пришлось максимально незаметно для операторов подключать к домашнему вычислителю. Уж не знаю, кто именно озаботился такими мерами контроля, цесаревич или какая иная сволочь, но теперь им здесь не светит. Спасибо Ольге за науку, отныне фиксаторы будут передавать лишь смену дня и ночи в пустом доме.
   Убедившись, что сделал все возможное и оградил себя от чьего-либо наблюдения, я наконец скинул отвод глаз и, рухнув на диван, тяжело вздохнул. Покосился на купленную в Александрове пластиковую непрозрачную папку, в которую переложил переданные Михаилом документы, но даже не стал за ней тянуться, хотя очень хотелось спалить к чертям ее содержимое, даже не читая.
   Усталость накатила волной, заставляя дрожать руки и ноги так, словно я сутки разгружал вагоны. Подремать бы сейчас, да не могу. Мысли мечутся как испуганные зайцы, голова трещит и раскалывается, а глаза застилает красная пелена от гнева... Положительно, соваться в таком состоянии к Ольге -- не лучшая идея. Прости, милая, но придется тебе еще немного меня подождать.
   Черт, удавил бы цесаревича! Защитить меня он, видите ли, хотел, ага. Сказочник! Не предупредив, не оговорив, даже не приказав! Ладно Там... Там была присяга, был приказ, и на моей шее висело его исполнение. Служба такая, другой не бывает. Но при всей ее строгости ни один генерал никогда не использовал меня и моих людей с таким цинизмом. Нет, бывало, что перед бойцами ставили трудновыполнимые или попросту самоубийственные задачи, использовали как отвлекающий момент или отводили роль наживки, но всегда был приказ, а любые задачи нам именно ставили, всегда следуя завету Суворова: "Каждый воин должен знать свой маневр".
   Здесь же, кажется, этот принцип не в чести. По крайней мере, у одного ушлого умника с титулом наследника престола и задатками Ришелье. Да, какую бы ярость в отношении цесаревича я ни испытывал, как бы ни хотел его удавить, не могу не признать, что Михаил великолепный игрок и манипулятор. Фактически идя к какой-то своей, неизвестной мне цели, он умудрился эдак походя использовать меня как пешку в своей игре и тем же действием обломать все мои возможные трепыхания. И даже чуть было не заставил на себя работать. Да как же я мог забыть? При этом наследник умудрился соблюсти каждую букву нашего договора и оградил меня от политических игрищ, по крайней мере на ближайшее время. Ведь втянуть во что-то коматозника или труп довольно затруднительно, не так ли? Умно, конечно. Если не считать того, что эти действия сильно ограничили мои возможности и подарили цесаревичу возможность влияния на меня. С-сука!
   Так, стоп. Не кипешить и не спешить. Если Кирилл Николаев сейчас недееспособен, а его тезка Кратов находится под колпаком, о чем ненавязчиво намекают найденные мною в доме фиксаторы, "жучки-маячки" на теле, в подаренных цесаревичем браслете-коммуникаторе и сейфе-шкатулке, это же не значит, что и Росомаха должен сложить лапки и смириться, правильно? Правильно. Осталось лишь решить, что делать. Пф, один из двух "вечных" вопросов. Хорошо хоть, что ответ на второй мне уже известен. Вот только дотянуться до шеи этого "виноватого" вряд ли удастся. Да и черт с ним! Не хватало еще бодаться с царской семьей. Один раз попал, узнал, чего стоит царское внимание, и будет. Урок выучен, повторения не требуется, а значит, все благие пожелания Михаила и его же инструкции отправляются в печь.
   Хм. А вот, собственно, и задача номер один: обезопасить себя от манипуляций ушлого цесаревича и ему подобных личностей. М-да, большая проблема, как слон большая. А слона надо есть по кусочку...
   Что ж, приступим. Кусочек первый, личная безопасность. Дать бы себе по шее за то, с какой легкостью меня спеленали рынды на празднике... Расслабился, дурак, поверил, что на таком сборище никто не станет нападать. Ну как же, ведь "...нет в государстве места безопаснее, чем под защитой ока государя...". Вот тебе и урок номер два. Каким бы крутым ты ни был, гранд, хлопни ушами -- и один-единственный дротик со снотворным окунет тебя в дерьмо с головой. Принято и усвоено, отныне контроль над окружающей обстановкой -- наше все. Паранойя, радость моя, просыпайся! Считаем, что мятеж продолжается, и каждый встречный-поперечный готовит если не атакующую технику, то стреломет.
   Помимо этого, стоит внимательнее отнестись к своему окружению. Слабых мест у меня немного, но они есть. Кроме физической безопасности собственного тела, это мои ученики Бестужевы и Вербицкие. Да, тут будет посложнее, особенно учитывая место службы Валентина Эдуардовича и Анатолия Семеновича. Впрочем, если подумать... будущий тесть и его коллега отнюдь не безобидные овечки и сами в состоянии за себя постоять. А вот ученики и Мария -- это другой вопрос. По всем законам, писаным и неписаным, их безопасность -- моя задача, как учителя и будущего регента. Хм, а может быть, стоит ее немного упростить? Ведь если они окажутся вне досягаемости манипуляторов, то и на меня через них надавить не выйдет, так? Так.
   Что ж, решено, сдвигаем прежние планы по времени. Мария войдет в число моих учеников, а после я сделаю все, чтобы ни люди цесаревича, ни кто другой не смог до них добраться. Благо сама Вербицкая уже месяц мнется и не решается попросить меня об обучении. Как бы ни смешно это звучало, но наша непревзойденная актриса, кажется, просто стесняется. Или вопрос в деньгах? Если вспомнить, сколько мне платят Громовы и Посадская... впрочем, это решаемо.
   Черт, чуть не забыл! Георгий и Инга... Но с ними все гораздо проще. Официально мое пребывающее в коме тело находится в медбоксе костромского имения Бестужевых, а где должны быть ватажники? При "атамане". Вот пусть и поживут пока под присмотром людей тестя. Валентин Эдуардович не откажет, а мне спокойнее будет. Но прежде нужно обсудить с ними этот вопрос, иначе чем я буду отличаться от Михаила, с его отношением к людям как к бессловесным инструментам? Не-не-не, такой хоккей нам не нужен! Решено, после встречи с Ольгой обязательно загляну к будущему тестю, а оттуда к Жоре с Ингой.
   Щелкнув зажигалкой, я прикурил сигарету, вытащенную из найденной на столе пачки, затянулся и, откинувшись на спинку дивана, уставился на поднимающуюся к потолку тонкую ленту дыма. Рука нашарила папку с документами и, выпотрошив ее, ухватилась за несколько исписанных от руки листов и пакет с паспортом.
   "Инструкции на первое время", да? Что ж, думаю, прежде чем сжечь, стоит с ними ознакомиться. Хотя бы чтобы знать, что именно мне НЕ СТОИТ делать и с кем НЕ НУЖНО встречаться.
   Пакет с паспортом я отложил в сторону и принялся за чтение той белиберды, что написал для меня цесаревич. Данные моего куратора, на котором, оказывается, лежит задача решать любые вопросы, начиная с аренды подходящего жилья и заканчивая взаимоотношениями с властями любой губернии или уезда. Список мест, где мне ни в коем случае нельзя появляться, и перечень лиц, с которыми мне категорически запрещено встречаться. Однако! Если верить этим двум спискам, то мне вообще нужно запереться в каком-нибудь подвале и перемещаться по стране исключительно с помощью окон... или под отводом глаз. Ха! И как апофеоз, список учебных заведений на случай, если я надумаю обзавестись документами об образовании или решу поиграть в школьника. Вот уж на фиг. Только-только отделался от этого геморроя!
   А сами инструкции можно свести к одному незатейливому выводу: "Не высовывайся, слушайся взрослых дядек, они знают, как лучше". Что и требовалось доказать. Как бы ни был умен цесаревич, сколько бы и чего он про меня ни узнал, относиться иначе, как к пятнадцатилетнему недорослю, он не собирается. Что ж, оно и к лучшему!
   Я глянул на запястье, которое должен был украшать браслет-коммуникатор, переданный мне цесаревичем, и чертыхнулся. Не везет мне на эти устройства, уж сколько я их сменил за прошедший год, не сразу и подсчитаешь! Я вздохнул и, отыскав взглядом стоявший на столе будильник, покачал головой. Выделенное самому себе "свободное" время на исходе, а я так толком и не отдохнул. Ну, хоть успокоился -- и то ладно.
   Хлопнув ладонями по коленям, я решительно поднялся на ноги и, убрав документы обратно в папку, отправился туда, где оставил браслет, шкатулку с "жучками"... и тот "маячок", что выудил из-под кожи на своей спине.
   "Сандуны". Это место я любил еще Там, хотя бывать в нем доводилось нечасто. Сначала из-за службы, а потом запретили врачи. Да и мотаться за две сотни километров от дома до Москвы только для того, чтобы посетить знаменитые бани, было проблематично. А вот сейчас таких проблем с расстояниями нет, и что-то говорит мне, что теперь я стану довольно частым гостем в Сандунах в частности и в банях вообще. По крайней мере, до поры до времени. Почему именно бани? Потому что тот "маячок"-волосок, что я обнаружил в своем теле, как показало его извлечение, весьма чувствителен к жаре и холоду. Иначе говоря, при изменении температуры окружающего его кожного покрова больше, чем на градус, например в душевой, он отключается, переходя в режим накопления энергии, и вновь начинает передавать сигнал в Эфир, когда температура возвращается к норме. Решение удобное и логичное, душ я принимаю утром и вечером, так что проблем с подзарядкой "маячка" нет... но не без изъяна.
   Покинув знаменитое заведение, кстати, здесь до сих пор принадлежащее семье основателя, я свернул во дворы и, открыв окно, шагнул в гостиную особняка Бестужевых в отстраивающемся заново боярском городке.
   Первой на мое прибытие отреагировала Ольга. Кажется, наше "приключение" заставило ее прийти к тому же выводу, что и я недавно, и теперь невеста непрерывно мониторит окружающую обстановку в Эфире. Ничем другим ее столь скорое появление в пустой гостиной отцовского дома я объяснить не могу.
   Во мгновение ока преодолев разделявшее нас расстояние, Оля повисла на моей шее и, окатив шквалом эмоций, молча засопела куда-то мне в ухо. Попытка отцепить от себя переволновавшуюся девушку ни к чему не привела. Невестушка ни в какую не желала размыкать стальную хватку, так что пришлось брать ее на руки и в таком вот виде дефилировать по дому в поисках Валентина Эдуардовича.
   Впрочем, это оказался напрасный труд. Едва завидев меня с Олей на руках, Бестужев весело фыркнул и махнул рукой.
   -- Потом поговорим, Кирилл. А сейчас удели внимание невесте, она за тебя испереживалась. -- Боярин подмигнул и, развернувшись, скрылся за дверью в кабинет, только замок щелкнул.
   -- Слышал, что папа сказал? -- прошептала Оля. -- Надеюсь, где находится моя комната, ты не забыл. Неси.
   -- Несу, -- улыбнулся я.
   Рассказ о событиях тех суток, что прошли с момента нашего расставания, занял не так много времени, и за эти полтора часа я успел поведать не только подробности встречи с цесаревичем, но и свои выводы по ее итогам и даже вкратце дальнейшие планы. Но тут я не стал углубляться в детали просто потому, что они пока отсутствуют.
   -- Ты прав, Кир, -- заключила Оля, внимательно выслушав мой рассказ. -- Как бы ни хотел Михаил убедить нас в своем расположении, как бы ни доказывал, что желал лишь защитить тебя от тех, кто решил уничтожить грандов, доверять ему нельзя. Кирилл, я попрошу только об одном: не вздумай исчезнуть... без меня!
   -- Обещаю, -- кивнул я в ответ. Какая у меня умная невеста, это что-то...
   Беседа с Бестужевым состоялась уже поздно вечером, когда Ольга уснула и я наконец смог выбраться из нашей спальни... Вот тогда на мой новый браслет и пришел вызов от хозяина дома. Пришлось менять курс и вместо кухни, куда я направлялся, ползти в кабинет Бестужева.
   -- И что ты собираешься делать? -- поинтересовался Валентин Эдуардович, выслушав практически дословный пересказ моего разговора с цесаревичем.
   -- Избавиться от контроля царской семьи.
   -- А как же клятва опричника? -- нахмурившись, спросил боярин. Впрочем, в эмоциях его, точнее тех куцых огрызках, что я мог ощутить, не было и намека на недовольство.
   -- А я и не собираюсь ее нарушать... первым, -- пожал я плечами. -- Но и соблюдать буду точно так же, как цесаревич, то есть следуя не духу, а букве нашего договора.
   -- Вот как? Интересно, -- после долгой паузы протянул Бестужев. -- И в чем будет выражаться это "следование букве"?
   -- В данный момент это исполнение явно выраженного намерения Михаила на ближайший год скрыть меня от чужих глаз и отстранить от общественной жизни. Я выполню его волю. -- Спокойно! Не стоит заплевывать дорогой ковер в кабинете будущего тестя. -- Выполню на все сто процентов.
   -- И ты не собираешься ему мстить? -- Боярин удивленно приподнял бровь.
   -- Я похож на идиота? -- ответил я вопросом на вопрос. -- Смерть цесаревича в такой неспокойный период способна принести лишь новую смуту. А я пока еще не настолько силен, чтобы гарантированно защитить моих близких в подобном случае.
   -- То есть полностью со счетов такую возможность ты не сбрасываешь? -- подозрительно прищурившись, уточнил Бестужев.
   -- Пока Михаил не нарушает условий нашего договора и не угрожает моей жизни или жизням моих близких, ему нечего опасаться.
   -- Не уходи от ответа, Кирилл! -- повысил голос боярин.
   -- Мне не нужна месть, -- вздохнул я. -- Да, меня взбесил поступок наследника и его попытка привязать к себе, подаваемая под видом беспокойства за мою безопасность и под прикрытием долга сюзерена по защите своего вассала. Да, мне чрезвычайно не нравится, что он уничтожил мое имущество и даже не подумал компенсировать его стоимость. Но это не значит, что я собираюсь перерезать глотку этой жадной сволочи. Не надо считать меня кровожадным идиотом. Как я уже сказал, Михаил действовал в рамках нашего с ним договора, хотя и следовал не его духу, а букве. Я отвечу ему тем же. У меня есть четко прописанные обязательства перед сюзереном, которые я должен исполнять. Что ж, должен, значит, исполню, но... не выходя за пределы наших договоренностей. То есть, как и цесаревич, я собираюсь следовать не духу, а букве соглашения. От сих до сих и ни на йоту больше, толкуя любые разночтения только в свою пользу, и никак иначе. Короче говоря, буду итальянить.
   Боярин смерил меня долгим взглядом и... расхохотался.
   -- Да, такого я от тебя не ожидал, -- заключил он, вытирая выступившие от смеха слезы. -- Устроить наследнику престола и сюзерену итальянскую забастовку... Кирилл, ты страшный человек!
   -- Рано радуетесь, Валентин Эдуардович, -- вздохнул я, и будущий тесть моментально насторожился. -- Это означает, что если наш конфликт с цесаревичем не будет решен до наступления моего восемнадцатого дня рождения, открытие нашей школы не состоится.
   -- Что? Почему? -- взвился Бестужев.
   -- Потому что большая часть моих обязанностей по договору с наследником касается именно школы.
   -- Нет школы -- нет и обязанностей, так? -- понятливо кивнул тесть.
   -- Именно.
   -- Что ж, будем надеяться, что вы решите свои противоречия меньше чем за три года, -- вздохнул Бестужев, помолчал и, тряхнув головой, слабо улыбнулся. -- Ладно, Кирилл. С этим разобрались, а теперь давай поговорим о твоей затее с "исполнением воли сюзерена"...
   Разговор с будущим тестем закончился глубоко за полночь, когда в кабинет отца нагрянула Ольга, рассерженная слишком долгим отсутствием жениха в ее спальне.
   А утром... очень ранним утром был звонок назначенному мне куратору, и как итог, в полдень, вместо того чтобы вплотную заняться вопросом перехода Марии под мою полную ответственность, я был вынужден изображать джеймсбонда и идти на абсолютно не нужную мне встречу с этим... эх!
   Шаг в окно -- и вот я уже стою в одном из вечно пустых закоулков Замоскворечья. За углом находится дом, доставшийся от родителей Кирилла, но туда мне сейчас не нужно. Встреча назначена в кафе на соседней улице, и до нее еще добрых полчаса. Достаточно для того, чтобы спокойно осмотреться и определить точки, где могут засесть наблюдатели или где они могут разместить фиксаторы. Что ж, отвод глаз мне в помощь.
   Короткая пробежка по близлежащим улочкам и переулкам заканчивается у входа в нужное мне кафе. Наблюдатели действительно имеют место быть, точнее, один наблюдатель, занявший место на открытой веранде. Непримечательный тип в сером льняном костюме. Ежик седых волос, невыразительное лицо... мимо такого пройдешь и не заметишь. Единственное, что его выдает, -- это полная сосредоточенность, совершенно не совпадающая с расслабленным внешним видом. Браслет, отданный мне Бестужевым и заменивший "подарок" цесаревича, ныне покоящийся в кармане, щелкнул. Вот и "фото". Не знаю, пригодится ли, но пусть будет. Как говорится, запас карман не тянет.
   От наблюдений меня отвлек шум двигателя и тихий скрип тормозов остановившегося у тротуара старенького купе "Гепард". Хм, подобную машину проще встретить в автопарке какого-нибудь гордого коллекционера или в музее, чем на проезжей части, но конкретно этот экземпляр, не стесняясь, можно выставить разве что на свалке. Рыдван, видавший лучшие дни. А за его рулем я вижу знакомое по недавнему сеансу связи лицо моего куратора. Правда, сейчас оно выглядит не таким помятым, как во время нашего недавнего разговора, что не удивительно. После моего звонка в пять утра у него было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок.
   Забавно. Не думал, что доверенные лица царской семьи получают настолько маленькое жалованье. И не надо про конспирацию. Даже если бы этот умник прикатил на нашу встречу сидя за штурвалом спортивного болида "Формулы-1", он бы привлек куда меньше внимания, чем сейчас. Эх... да и черт с ним! Два месяца... мне нужно продержаться только два месяца. И успеть завершить несколько дел, за все те же проклятые два месяца.
   Именно с такими мыслями я вошел в кафе, естественно, предварительно скинув с себя отвод глаз в одной из близлежащих подворотен.
   -- Кирилл? -- окликнул меня успевший устроиться за столом и вооружившийся папкой с меню куратор.
   -- Добрый день, Сергей Александрович, -- кивнул я, усевшись в кресло напротив моего нового знакомого.
  

* * *

   Чертов день! Чертово задание! Чертов мальчишка! А ведь Сергей еще утром понял, что это будет отвратительная миссия, но он даже не предполагал, насколько все будет плохо.
   Сначала этот идиотский звонок в шестом часу утра, когда сам он лег спать в два часа ночи из-за незаконченного отчета. Потом был обожженный горячим чаем язык и, как следствие, залитая все тем же чаем любимая рубашка. Потом была неожиданная поломка машины, вместо которой пришлось выкатывать из гаража давно заросший паутиной отцовский "Гепард", и, как вишенка на торте, встреча с этим малолетним за... занудой. А ведь солнце всего лишь час назад перевалило за полдень!
   Сергей тихо застонал, вспоминая ровный безэмоциональный тон, которым его подопечный перечислял список предстоящих дел и требующих скорого решения задач. И первым среди них стал поиск жилья. Вот где мелкий мерзавец показал свою натуру конченого зануды. Сергей заранее ознакомился со своей миссией, и у него был готов обширный и весьма подробный на описания список квартир и домов в самых разных губерниях страны, так что он совершенно не беспокоился об этой стороне дела. Как выяснилось, зря.
   Мальчишку интересовало все! От характеристик и местоположения жилья и безопасности района, в котором оно располагается, до расстояния от ближайшей школы, магазинов, аптек, поликлиник и даже пожарных станций! Этот зануда разве что соседями не интересовался, и то лишь потому что без выезда на место этого вопроса не решить! И так с каждым, КАЖДЫМ предлагаемым вариантом. А их, между прочим, в списке Сергея больше полусотни!
   Сначала, куратор предположил, что подопечный над ним просто издевается. После пятого рассмотренного варианта, глядя в глаза этого чудовища, Сергей понял, что готов его убить. А после двенадцатого убедился, что собеседник абсолютно серьезен и даже не понимает, почему сидящий напротив него мужчина после очередного вопроса о наличии теннисных кортов поблизости от рассматриваемого дома покраснел и начал скрипеть зубами.
   -- И все-таки северо-восточное направление от Москвы было бы предпочтительнее, -- вздохнул Кирилл. Его собеседник моргнул, перевел взгляд на развернутый экран браслета, где красовалась карта с указанием обсуждаемого объекта... Подольск. Северо-восток. Подольск... Северо-восток... По... Подонок!!!
   -- И зачем тогда расспрашивать о доме, расположенном на юго-западе? -- старательно давя поднимающуюся в душе волну бешенства, медленно, с расстановкой спросил Сергей.
   Мальчишка в ответ беззаботно пожал плечами.
   -- Просто интересно было. Красивый же домик.
   Куратор взвыл!
   -- Ты... ты... -- задыхаясь от ярости, захрипел куратор.
   -- Что случилось, вам плохо? Сергей Александрович? -- забеспокоился этот... зануда, и Сергей, медленно выдохнув, схватился за стоящий на столе стакан с газировкой. Одним махом опустошив сосуд, он осторожно вернул его на стол, разжал дрожащую ладонь и, прикрыв глаза, постарался успокоиться. Когда же ему это удалось, куратор смерил взглядом сидящего напротив него мальчишку и тяжело вздохнул.
   -- Кирилл, давай договоримся, а? -- тихим бесцветным тоном заговорил Сергей.
   -- О чем? -- поинтересовался тот.
   -- Ты пообещаешь мне умерить свое любопытство и перестанешь попусту тратить свое и мое время, -- произнес Сергей.
   -- И что мне за это будет? -- Губы сидящего напротив мальчишки растянулись в такой хищной улыбке, что куратора передернуло от одного ее вида. Мало того что ему попался подопечный-зануда, так он еще и жадный! Черт, это будет о-очень долгий день.
  

Часть вторая. ЗАТИШЬЕ

Глава 1. "Извините" и "спасибо"

   Цесаревич отложил в сторону папку с только что прочитанным отчетом и взглянул на вытянувшегося перед его столом во фрунт молодого боярича Зотова.
   -- Любопытно, -- обронил Михаил. -- Весьма любопытно... и сухо.
   -- Ваше высочество? -- Вопросительные интонации в голосе боярича легко выдали его недоумение.
   -- Ну же, Сергей Александрович. Не делайте вид, будто не понимаете, о чем я говорю, -- покачал головой цесаревич и ткнул пальцем в папку: -- "Видели-слышали, были-сделали..." Перевод бумаги исключительно для постановки галочки в графе "выполнение задания". Одно "но"! Назначая вас куратором, я вовсе не ставил целью умножение бюрократической писанины на моем столе. Так что скажете, господин Зотов?
   -- Но, ваше высочество... -- вскинулся боярич и тут же стушевался под требовательным взглядом своего августейшего начальства. -- Я не понимаю.
   -- Впечатления, Сергей Александрович... и ваше личное мнение о подопечном и первой неделе работы с ним, -- сжалился цесаревич. -- Вы неплохо разбираетесь в людях, потому я и поручил это заданием именно вам. Итак?
   -- Прикажете переписать отчет? -- медленно произнес боярич, мысленно укоряя себя за "залет".
   -- Позже, разумеется, -- кивнул Михаил. -- А сейчас мне хватит и устного доклада. Вы готовы?
   -- Да, ваше высочество, -- после недолгого размышления кивнул Зотов и, вызвав на экран браслета собственный отчет, бумажная копия которого в этот момент покоилась на столе цесаревича, заговорил. -- Первое впечатление, составленное мною при знакомстве с подопечным, было крайне отрицательным. Виной тому неудачное начало дня... и поведение Кратова. Если честно, он показался мне жадным, заносчивым, занудным за... кхм.
   -- Засранцем, да? -- усмехнулся Михаил, закончив фразу за своего подчиненного. -- Это не новость. А вот насчет заносчивости и занудства прошу высказаться подробнее.
   -- Хм, с вашего разрешения, я бы продемонстрировал запись нашего знакомства, ваше высочество. Думаю, так будет нагляднее.
   -- О, это весьма предусмотрительно с вашей стороны, Сергей Александрович, -- довольно улыбнулся Михаил, откидываясь на высокую спинку кресла. -- Показывайте.
   Экран браслета увеличился до метровой диагонали, и Зотов, подобрав ракурс подачи картинки так, чтобы на экране можно было видеть и подопечного, и его самого, запустил воспроизведение. Цесаревич смотрел "кино" молча и только время от времени качал головой.
   -- Действительно, жадный, занудный... -- вздохнул Михаил, когда запись закончилась и боярич вернул экран к прежнему размеру, удобному для чтения документов. -- Хм, Сергей Александрович, вы говорили о первом впечатлении. А что, впоследствии оно изменилось?
   -- Немного, ваше высочество, -- с готовностью кивнул Зотов. -- Через пару дней после нашего знакомства Кирилл вдруг резко прекратил выводить меня из себя. Не скажу, что мы стали приятелями, он по-прежнему холоден в общении, скрупулезен в исполнении стоящих перед нами задач и в следовании правилам, придирчив к мелочам, но издеваться перестал и вообще стал предельно вежлив. Правда, от жадности тоже не избавился.
   -- Через пару дней, говорите? -- Цесаревич в задумчивости щелкнул пальцами, но почти тут же его лицо посветлело. -- А можете назвать точный день, когда с вашим подопечным произошли эти перемены?
   -- Разумеется, ваше высочество. -- Взгляд боярича пробежал по листам отчета. -- Пятница, двенадцатое мая. В этот день мы разбирались с обстановкой квартиры на Акуловой горе, что в Морхинино. Он, кстати, при встрече просил передать вам спасибо. Но за что именно, не уточнил, сказал только, что вам известно -- и этого довольно.
   -- Вот как? Ладно. А Морхинино... это у Учинского водохрана, да? Хорошее место, душевное.
   -- Да, красивое место. Мы немного поспорили о том, из каких средств будет обставляться его жилье, но даже во время этого обсуждения подопечный ни разу не попытался вывести меня из равновесия.
   -- Стоп! Что значит "из каких средств"? -- удивился Михаил.
   -- Ну, я полагал, что раз подопечному выделен счет в банковской конторе казначейства, то все расходы должны оплачиваться именно с него.
   -- А Кратов доказывал обратное, я прав?
   -- Именно так. Точнее, он напрочь отказался тратить эти деньги, упирая на то, что они принадлежат ему лично и не должны быть включены в "бюджет, выделенный для обеспечения мер безопасности", это дословная цитата, ваше высочество. Переубедить его сразу у меня не вышло, а поскольку терять время в тот момент мы не могли, мне пришлось задействовать оперативный резерв моего отделения. Деньги были взяты наличными по линии служебных расходов, информация об этих расходах занесена в имеющийся у вас отчет.
   -- Вы поступили правильно, Сергей Александрович, -- вздохнул цесаревич. -- Моя вина, я не предупредил вас о некоторых моментах... просто забыл, как ни прискорбно. Счет, открытый на имя Кратова, действительно не предназначен для таких трат. Это его личные деньги, и запускать в них руку мы не можем, даже для обеспечения его собственной безопасности. Да... а у вас не сохранилась запись вашего спора?
   -- Сожалею, ваше высочество. Я не посчитал необходимым фиксировать тот наш разговор.
   -- Ну и ладно. Это не обязательно, к тому же я прекрасно представляю, как этот юноша умеет вести переговоры, -- усмехнулся чему-то Михаил. -- Он вам не угрожал?
   -- Нет, -- ошеломленно покачал головой Зотов.
   -- И хорошо. И замечательно. -- Цесаревич явно был доволен. -- Что ж, у вас есть что добавить к уже сказанному, Сергей Александрович?
   -- Пожалуй, только общие слова, ваше высочество, -- кивнул боярич. -- За прошедшую неделю Кратов показал себя как умный и исполнительный молодой человек, закрытый, но не замкнувшийся в себе. Свое положение он полностью осознает, стремления избавиться от опеки не проявляет, точнее, проявляет его в той же мере, что и любой юноша его возраста. Но сомневаться в его здравомыслии не приходится, так что вероятность того, что Кирилл попытается сбежать, невелика.
   -- Невелика или отсутствует? -- прищурился Михаил.
   -- Когда речь идет о пятнадцатилетних юнцах, ручаться ни в чем нельзя, -- слабо улыбнулся Зотов. -- Но могу заверить, что в случае Кирилла такой вариант куда менее вероятен, чем в любой боярской семье. Кратов не производит впечатления вспыльчивого и импульсивного юнца, а как показывает практика, именно такие в первую очередь склонны открыто бунтовать против излишнего контроля со стороны взрослых.
   -- Что ж... я полагаюсь на ваши слова, Сергей Александрович, -- после недолгого молчания проговорил цесаревич. -- Но прошу быть внимательным и впредь. Как вы только что сами сказали, с пятнадцатилетними юнцами ручаться ни в чем нельзя. Я не предлагаю ужесточать меры наблюдения и формы контроля, все же ваша задача состоит не в том, чтобы полностью оградить подопечного от мира, но бдительность лучше не терять.
   -- Я понял, ваше высочество, -- кивнул Зотов. -- В ближайшую пару недель нам с Кириллом предстоит немало встреч, так что у меня еще есть время получше присмотреться к нему и уточнить уже сделанные выводы.
   -- Добро, Сергей Александрович. А теперь... -- Цесаревич перевел взгляд на часы в углу кабинета, и те, словно повинуясь приказу, заиграли полдень. -- Прошу прощения, меня ждут дела.
   -- До свидания, ваше высочество. -- Поклонившись, боярич испарился из комнаты, будто его здесь и не было.
   -- Двенадцатое мая... пятница... спасибо... А что у нас было двенадцатого? -- глядя куда-то в потолок, протянул Михаил и вдруг рассмеялся. -- Вспомнил, черт его подери! Вспомнил!
  

* * *

   Утро пятницы я встретил в очень хорошем настроении, повредить которому не мог даже легкий недосып после ночи, проведенной в особняке Бестужевых. А после первой чашки кофе и от него не осталось и следа. Причина же этого крылась во вчерашнем дне, точнее, в полученной утром посылке, если морской контейнер можно так назвать, конечно, и в приглашении на встречу для Ольги. Правда, и то и другое стало моей ошибкой, но, честно говоря, этим ошибкам я был только рад, как ни странно это звучит.
   Я весьма скептически настроен по отношении к цесаревичу, и у меня для этого немало причин. Начиная с бардака в его эфирном клубе и попыток посадить меня на короткий поводок -- и заканчивая его легкомысленным отношением к чужому имуществу. В конце концов, из-за интриг Михаила я лишился своего последнего "Визеля"... да и первого тоже. Но тот я в любом случае обязан был сдать в государственную оружейную комнату, так что о нем и вспоминать бессмысленно.
   В общем, недавнее заявление цесаревича о том, что я, дескать, еще спасибо ему скажу, я воспринял... Да никак не воспринял, пропустил мимо ушей, и все. Уж слишком очевидным было желание Михаила затормозить работу над созданием гражданских ТК. Как выяснилось, я оказался не прав, и стоящий в гараже бестужевского особняка контейнер с парой "Визелей" в уже собранных стационарных стендах тому подтверждение. Два вместо одного, уничтоженного его рындами! Да, присланные ТК более чем полностью лишены вооружения, а их банки памяти девственно пусты, но, как сказала Ольга, сделать копию системы управления с "Визелей", имеющихся в распоряжении самого Бестужева, проблемой не будет. Правда, сколько времени придется убить на полную очистку обоих ТК от всех натыканных в них жучков, она ответить не смогла. Но это уже другой вопрос... И Жора ей в помощь!
   А вторым "подарком" стало приглашение на встречу, присланное Ольге Иваном Лошинским от имени некой Капитолины Саввишны Рюминой.
   Да, невеста вдоволь повеселилась, наблюдая за моим ревнивым бурчанием. Ну не верил я, не верил, что Лошинский зовет Ольгу на деловую встречу. Я же видел, как он на нее смотрел тогда, на празднике. Потому и был убежден, что имя Рюминой он использовал только для прикрытия. В результате на рандеву Ольга пошла в сопровождении братца, в кои-то веки отвлекшегося от общения с Марией Вербицкой, а по их возвращении я был вынужден признать свою неправоту во второй раз. Договор о сотрудничестве в области разработки и строительства гражданских ТК, заключенный Ольгой и Капитолиной, послужил доказательством беспочвенности моей ревности. Да, чую, Громовы будут в ярости... И почему даже здесь мне мерещатся длинные уши цесаревича, кто бы сказал, а?
   Сегодня был один из тех редких в последнее время дней, что я проводил в особняке Бестужевых. Это было одно из немногих мест, где я появлялся, не опасаясь выдать свое местонахождение любопытным подчиненным цесаревича. В конце концов, что может быть естественнее, чем пребывание боярского сына Бестужевых в их собственном доме, не так ли?
   Вот и сегодня, закончив тренировку с учениками, проходившую в огромном спортивном зале городского имения Валентина Эдуардовича, и проводив их в Сокольники на занятие с нанятым медиком, я устроился в гостиной, чтобы подвести итоги своих двухнедельных мотыляний меж Москвой и Морхинином, отягощенных постоянной игрой в прятки с наблюдателями, приставленными цесаревичем, а заодно чтобы перечитать один занимательный договор, заключенный моей невестой с некой Капой Рюминой... Но если с беготней все было ясно и прозрачно, планы исполнялись, техника готовилась и даже сроки вроде бы не поджимали, то с договором все было куда сложнее. Нет, сам документ не был чем-то зубодробительным. Права и обязанности сторон расписаны ясно, ответственность определена честно и без перекосов для любой из сторон, но кое-что мне все же не давало покоя, и я никак не мог найти время, чтобы обсудить это с Ольгой. То я занят, то она уже не в состоянии говорить на серьезные темы...
   Хлопок двери в холле отвлек меня от размышлений, а появившееся на периферии чувств ощущение приближающейся невесты заставило улыбнуться. На ловца и зверь бежит.
   Впрочем, начинать серьезный разговор сразу я не хотел. В конце концов, я уже три дня не имел возможности побыть с Олей наедине! Так что сначала ужин, потом "свободное время", а уж потом...
   Ворвавшаяся в гостиную суженая тут же оказалась у меня в объятиях, и мысль об ужине как-то сама по себе решила уйти... не попрощавшись. И если бы не появившаяся в комнате следом за Ольгой Раиса, "свободное" время для нас началось бы прямо сейчас. Но чтобы будущая супруга Валентина Эдуардовича и повар от бога оставила обитателей ее дома голодными? Пф, скорее наступит конец света!
   А за столом нас уже дожидался сам хозяин дома и неведомо когда вернувшийся с прогулки Леонид, тут же принявшийся сверлить меня недовольным взглядом. Ну да, конечно, Машенька в очередной раз нажаловалась своему кавалеру на "ужасно злого и требовательного садиста-учителя". Сейчас меня будут пилить.
   -- Даже не вздумай, Леня, -- опередил я младшего Бестужева, усаживаясь за стол рядом с Олей. -- У нее и так нагрузки вдвое меньше, чем у тебя. Это во-первых, а во-вторых, если твою разлюбезную Вербицкую не устраивает учеба под моим началом, она всегда может от нее отказаться. О последствиях я ее предупреждал... и передай своей подзащитной, что если она еще раз попытается действовать через третьих лиц, о тех самых последствиях я предупрежу и тебя.
   -- А что за последствия? -- тут же поинтересовалась Ольга.
   -- Мария знает. -- Вот еще, стану я сдавать свои козыри... тем более такие! Мне еще жить хочется.
   -- Ну, Кирилл... -- протянула было невеста, но ее остановил внимательный и не обещающий ничего хорошего взгляд отца, единственного непричастного человека, знающего о том самом предупреждении.
   -- Оставь, дочка. Это только их дело.
   Но когда подобные взгляды останавливали мою шебутную невесту? Итогом стало продолжение допроса после ужина. А я ведь так хотел заняться чем-то другим, эх! Придется переносить "свободное время" и немедленно менять тему разговора, забалтывая невесту, пока она не опомнилась. К тому же... нам действительно есть о чем поговорить.
   -- Оля, объясни мне, идиоту, откуда у Рюминых такой интерес к гражданским комплексам? -- вздохнул я, тряхнув папкой с договором. -- Мы ведь предполагали, что такие монстры производства, как их верфи и Гром-завод, будут совершенно индифферентны к подобной "возне в песочнице". Где мы просчитались?
   -- Не мы, а ты, милый, -- устало улыбнулась Оля, вытянувшись на диване и удобно устроив свою головку у меня на коленях. Услышав мое сопение, она протянула руку и, ласково погладив меня по щеке, договорила: -- Ну не дуйся, а то лопнешь!
   -- Издеваешься? -- хмыкнул я.
   -- Чуть-чуть, -- лениво кивнула Ольга. -- На самом деле могу тебя успокоить. "Большим дядькам" действительно неинтересен этот проект. Не те объемы, и "выхлоп" будет слишком мал, а вот для таких людей, как Капа Рюмина, это возможность. Свой проект, абсолютно лояльный родовому делу, расширяющий номенклатуру производства и увеличивающий его гибкость, да еще и не требующий серьезных вложений... это прямой путь наверх. А Капа девочка умная и прекрасно это понимает. Одно "но". Правление не выделит средств на такое производство и не позволит использовать собственных людей для разработки и постройки таких игрушек, а искать исполнителей на стороне -- дело долгое и муторное. А здесь мы, уже готовые к работе... ну как тут устоять? Это же возможность обкатать идею вживую, выстроить технологическую цепочку, заметь, построенную на оборудовании, используемом именно рюминскими верфями, с их номенклатурой деталей... В общем, отличная площадка, чтобы показать собственную состоятельность, принести роду пользу... и заработать себе на булавки, конечно.
   -- Отлично. Сами себе готовим конкурентов, -- вздохнул я.
   -- Глупости, -- фыркнула Ольга. -- Без нас у нее ничего не выйдет. Заниматься мастерской сама она не сможет, слишком занята на предприятии рода, откуда ее никто не отпустит. А управляющие... это эрзац. Нет личного участия, нет профита и репутации в роду. А кроме того, добавлю, Капа намекнула, что искать сотрудничества с нами, то есть со мной, если быть точной, ей посоветовала одна хорошая подруга, жаловавшаяся на то, что ее любимый младший брат, повернутый на технике вообще и тактических комплексах в частности, своими сожалениями о несчастном случае, из-за которого такой интересный проект повис на волоске, прожужжал уши всей семье.
   -- Вот так новости. -- Я замер. -- А фамилия у этой "хорошей подруги" есть?
   -- Догадливый. Есть, конечно, но их род традиционно ею не пользуется, -- довольно произнесла Ольга. М-да, в России есть только один род, представители которого даже в сказках Гербового приказа числятся не иначе как по имени-отчеству да личному прозвищу, если таковое было. А что, их и так все знают и ни с кем не перепутают. В конце концов, с начала письменной истории государства правящая династия не менялась.
   -- Ну, цесаревич... ну... -- Я вздохнул и, справившись с накатившими эмоциями, договорил: -- Осталось разобраться, почему он подвел именно Рюмину...
   -- Кирилл, не тупи, пожалуйста! -- откликнулась Ольга. -- В стране всего два концерна, занимающихся производством тактических комплексов. Гром-завод и Рюминские верфи, помнишь? Царской семье просто не нужно излишнее сближение и соответственно усиление Громовых и Бестужевых.
   -- А наше предстоящее бракосочетание как будто этому не поспособствует, -- фыркнул я, но тут же осекся. -- Стоп. Ничего не говори. Я понял.
   -- Что именно? -- поинтересовалась Оля.
   -- Я ведь не имею отношения к Громовым, по крайней мере официального, так? К тому же сейчас я опричник, а значит, никаких политических дивидендов род Бестужевых от нашего союза не получит.
   -- Точно, -- щелкнула пальцами моя невеста.
   -- Но ведь в этом случае и от сближения с опричниками Громовыми Бестужевы не получают ничего, кроме экономической выгоды, да и та будет не настолько велика, чтобы вызвать беспокойство царской семьи.
   -- А вот тут ты ошибаешься, -- покачала головой Оля. -- Опричным боярином был Георгий Громов, а твой дядя Федор клятвы опричника не давал и явно не торопится этого делать. И я не удивлюсь, если такое вот промедление и послужило одной из причин, почему цесаревич решил свести нас с Рюмиными, а не с Громовыми.
   -- Опять интриги. А ведь обещал, скотина венценосная! -- поморщившись, заключил я.
   -- А вот это ты зря, -- вдруг нахмурилась моя невеста.
   -- Да ну?
   -- Ну да, -- передразнила Оля. -- Суди сам. Наш род не настолько богат, чтобы организовать не то что завод по производству гражданских комплексов, но даже малое производство. Десять-пятнадцать машин в год -- наш предел, зато с участием Рюминых мы вполне можем выйти на сотню-другую комплексов в год. Это понимаю я, это понимает Капитолина, это понимает и цесаревич, но, в отличие от нас с тобой и Капы, прямой выгоды от этого сотрудничества он не получит, из чего можно сделать только один вывод... Михаил просто нашел такой вот своеобразный способ извиниться за свою выходку на Дне Тезоименитства его младшего брата... Да и подаренные "Визели" говорят о том же. Или ты считаешь, что и в этом его "подарке" есть второе дно?
   -- Помимо тех трех десятков "жучков" и фиксаторов, что вы с Жорой в них отыскали? Вряд ли. Вообще, может быть, конечно, ты и права, если не учитывать только что озвученной тобой же догадки о том, что таким образом цесаревич получил возможность поторопить дядю Федора с принятием решения о вступлении в опричную братчину и воплотить в жизнь желание не дать сблизиться родам Громовых и Бестужевых за счет совместных финансовых интересов, -- заметил я.
   -- Вот ты упрямый, -- недовольно покачала головой Оля. -- Даже если так, кто может запретить ему попутно добиваться исполнения своих целей?
   -- За мой... за наш счет! -- буркнул я. -- Я тебе рассказывал, как он пытался меня засунуть инструктором в какую-то дыру, "пока не закончится эта возня с охотой на грандов"? Хорошее дело... То прощенья просит, то пытается на короткий поводок со строгим ошейником взять.
   -- Но ты ведь отказался, не так ли? А он не стал настаивать, -- заметила Ольга, хотя упоминание этого момента удовольствия ей явно не доставило. -- Кирилл, пойми простую вещь. Он -- наследник престола, для него интересы государства всегда будут выше интересов личности... любой личности, понимаешь?
   -- Понимаю, -- успокаиваясь, кивнул я невесте и закончил: -- Но не принимаю. Тем более никаких гарантий, что, удовлетворившись отказом, Михаил прекратит попытки посадить меня на цепь, у нас нет. Ты это понимаешь?
   -- Да, -- нехотя кивнула Ольга. -- Но надеюсь, что повторять этот опыт он не станет.
   -- Хм... надежда... одной надеждой сыт не будешь, -- пробурчал я. -- И на слово этому лису я не верю, уж прости, если это задевает твои патриотические чувства.
   -- Кирилл, давай не будем ссориться, а? -- устало попросила суженая. -- Я согласна, что с цесаревичем нужно держать ухо востро, но не принимай в штыки абсолютно все происходящее вокруг, пожалуйста.
   -- Даже и не думал, -- отозвался я и после недолгого молчания произнес: -- Попробуем договориться, милая? Я не возражаю против сотрудничества с Рюмиными, все же это твоя епархия, а ты...
   -- А я не буду столь доверчива по отношению к действиям цесаревича, да? -- неожиданно улыбнулась Ольга и кивнула. -- Договорились. Как показывает практика, твоя паранойя порой идет только на пользу делу. Главное здесь не переборщить!
   -- Вот и замечательно. -- Я расслабился. -- А теперь поведай мне, пожалуйста, как прошло ваше сегодняшнее занятие у медика?
  

Глава 2. Домашние обеды

   Деньги-деньги-деньги... После "покупки" земли в Сокольниках, приобретения спасплатформы с последующей ее доработкой и прочих трат от радующей взгляд суммы почти в четыреста тысяч рублей на моем счету осталось всего сто девять тысяч. Это не считая оставленного родителями депозита в полсотни тысяч рублей, дотянуться до которого мне не светит до самого восемнадцатилетия, и ренты с завещанного ими же замоскворецкого дома. Казалось бы, огромные деньги? Да, немалые. Их, пожалуй, хватило бы на долгую и весьма безбедную жизнь, но только не в моем случае. Для исполнения задуманного этой суммы хватит едва ли не впритык, а это совсем нехорошо. Одна надежда на то, что мне не придется приводить свой план в действие до того, как Громовы перечислят ежегодную плату за обучение близняшек. И чтобы такого не произошло, сейчас мне приходится быть предельно аккуратным и внимательным.
   Размышления о бренном прервал скрежет ключа в замке входной двери. Потом в коридоре послышался уверенный стук каблуков, и в проеме кухонной двери возник Сергей. Даже обувь в прихожей снять не соизволил, сволочь! А тапки я для кого там поставил?!
   -- Добрый день, Кирилл. -- Вошедший в квартиру, как к себе домой, куратор махнул мне рукой и, не дожидаясь приглашения, внаглую уселся за стол.
   -- Неплохой денек, -- кивнул я, наблюдая, как Сергей принюхивается к стоящим передо мной блюдам. А вот когда его рука потянулась к одному из них, не выдержал: -- Руки!
   -- Что? -- Отпрянув так, что едва не грохнулся со стула, Зотов перевел на меня шалый взгляд.
   -- Руки, говорю, перед едой мыть надо, -- вежливо улыбнулся я.
   Куратор хмыкнул и, демонстративно создав перед собой сферу горячей воды, сполоснул в ней ладони, после чего булькающий шар был направлен им в сторону кухонной стойки, где и расплескался о латунное дно мойки. Техника воя, между прочим.
   Продемонстрированный фокус не добавил мне хорошего настроения. Тем более что куратор хоть и не в курсе моего настоящего имени и прошлого, но о вечном моем "ученичестве" в стихиях осведомлен. Бесит, тварь. Специально бесит.
   -- Все? -- с еле заметной ухмылкой спросил Зотов, демонстрируя мне вымытые и уже высушенные ветром ладони. Детский сад...
   -- Приборы в верхнем ящике рабочего стола, тарелки в шкафу, -- кивнул я и, дождавшись, пока гость, вооружившись вилкой, ножом и тарелкой, вновь устроится за столом, договорил: -- Вы уже в третий раз приходите в мой дом без приглашения и точно к обеду. Вам так нравятся приготовленные мною блюда?
   -- Да, ты очень неплохо готовишь, Кирилл. Вкусно, -- согласился Сергей, наворачивая телячий гуляш со сдобренной шкварками гречневой кашей. Я улыбнулся.
   -- Что ж, тогда учтите, с этого дня столование в моем доме для вас становится платным. Обед -- пятьдесят рублей, ужин -- сто.
   -- Ты... -- Зотов аж поперхнулся, но, справившись с собой, утер салфеткой губы и, окинув взглядом стол, на всякий случай отодвинулся от него подальше. -- Ты с ума сошел?
   -- Отчего же? Любой труд должен быть оплачен, не так ли? И раз уж вы решили питаться в моем доме, будьте любезны возместить мои затраты сил, времени и денег на ваш прокорм.
   -- Но сто рублей!!!
   -- Сейчас обед. Пятьдесят рублей, -- поправил я охреневшего от происходящего куратора.
   -- Да черт с ним! Таких цен ни в одном ресторане нет!
   -- Это проблемы ресторанов, которые не ценят труд своего персонала. Я же свой талант и труд оцениваю по достоинству. -- пожав плечами, ответил я и осведомился, кивнув на почти пустую тарелку, стоящую перед моим невежливым куратором: -- Добавки?
   -- Обойдусь, -- буркнул он, поднимаясь из-за стола, а в следующую секунду я услышал щелчок зажигалки.
   -- Ваши манеры ужасны, Сергей Александрович. Будьте добры дождаться, пока я доем, или, если вам так уж хочется курить, выйдите на лестничную площадку.
   Вместо ответа Зотов подорвался с места и, покинув кухню-столовую, скрылся за дверью гостиной. К тому моменту, когда я закончил с обедом и, вымыв и убрав посуду, вышел с кухни, мой куратор уже успокоился.
   -- Я думал, мы обо всем договорились, и больше никаких издевательств с твоей стороны не будет, -- со вздохом произнес куратор, раскладывая на журнальном столике какие-то бумаги.
   -- Если я не язвлю, это не значит, что вам позволено сесть мне на шею и свесить ножки, -- отозвался я. -- К тому же терпеть не могу хамов. Можете так и записать в выводах по проведенному вами сегодня психологическому эксперименту.
   -- Кхм. Эксперименту? -- Сергей приподнял бровь, изображая удивление. Актер... погорелого театра. Его бы Машке отдать, она бы за месяц из этого боярича артиста сделала.
   -- Только не нужно изображать иди... кхм. -- Я осекся и тяжело вздохнул.
   Надоело. Мне откровенно надоело участвовать в этом фарсе. И либо это прекратится здесь и сейчас, либо... я плюну на должок Громовых и приступлю к исполнению своих планов немедленно. В конце концов, с оплатой обучения близняшек тоже можно что-то придумать. Что ж, выбор за куратором, и в его же интересах сделать этот выбор правильно. Если, конечно, будущая служба по охране льдов русской Арктики не является пределом его мечтаний.
   -- Сергей Александрович, вы уже вторую неделю только тем и занимаетесь, что отслеживаете мои реакции на различные раздражители, может быть, уже хватит, а? По-моему, за это время можно было составить психопортреты доброго десятка людей.
   Зотов смерил меня долгим, очень задумчивым взглядом и чуть погодя кивнул.
   -- Хм, ладно. Будем считать эту фазу законченной, -- пробормотал боярич и принялся собирать бумаги, только что разложенные им на столике, складывая их обратно в папку.
   -- Еще один эксперимент? -- спросил я.
   -- Что-то вроде того, -- нехотя согласился Зотов. -- Хотел предложить тебе школу на выбор.
   -- Вот спасибо! -- "обрадовался" я. -- Мне только этого не хватало. Извините, Сергей Александрович, но я уже сдал выпускные экзамены экстерном и совершенно не горю желанием возвращаться обратно за парту.
   -- Знаю. В твоем деле стоит отметка о сданных предметах. Много времени ушло на сдачу? -- совершенно спокойным тоном спросил боярич.
   -- Вся последняя неделя апреля и пара дней в мае, -- пожал я плечами.
   -- Силен, -- качнул он головой и, на мгновение задумавшись, предложил: -- Можно оформить такой же экстерн в одной из государевых школ, но не в столичных. Там все на виду, так что сунуть в школу никогда не существовавшего ученика будет непросто. Точнее, просто, но слишком уж велик риск раскрытия такой подделки.
   -- Да мне как-то без разницы, -- ответил я. -- Пусть аттестат хоть в Дальнем выдадут, лишь бы он настоящим был.
   -- Ну, Дальний, пожалуй, будет перебором, -- усмехнулся Зотов. -- А вот, скажем, Тобольск... вполне подойдет. Тем более что там у Бестужевых, бояр твоих, свое имение есть. Да и костяк легенды по этому варианту у меня уже готов. Как, подойдет тебе столица Сибири в качестве прошлого места жительства?
   -- У меня говор не тот, -- предупредил я, -- и имитировать его я не умею.
   -- И не надо, -- отмахнулся куратор. -- Там сейчас такая мешанина людей и народов, что ничего удивительного в твоем московском выговоре никто не обнаружит. Значит, Тобольск?
   В ответ я кивнул. Что ж, плюсик бояричу. Если он и отправится считать белых медведей, то точно не завтра.
   Дернувший руку браслет, прячущийся от взоров любопытных под длинным рукавом толстовки, отвлек меня от размышлений на тему везучести отдельных представителей государственной власти. Черт, совсем не вовремя, придется отклонить вызов. Ну да ладно, кто бы то ни был, звонивший на ЭТОТ браслет знает наверняка, что я не всегда могу ответить сразу. Так что подождет, пока я перезвоню.
   А куратор, как назло, все тянул и тянул время, не желая оставить меня в одиночестве. И не сказать, что беседа у нас была ни о чем, скорее наоборот, говорили только по делу. Зотов расписывал примерную легенду моей жизни в Тобольске, рассказывал о городе и его населении, не забывая сбрасывать соответствующие материалы на "подаренный" цесаревичем браслет. В общем, вовсю демонстрировал отличную подготовку к вопросу.
   -- Съездить бы туда... -- Я почесал кончик носа, одновременно пытаясь задавить довольную ухмылку от пришедшей в голову идеи. -- На месте посмотреть, что к чему, по улицам походить, людей послушать. В школу опять же заглянуть.
   -- Съездить? -- Зотов нахмурился. -- Вот... не знаю, Кирилл. Но зачем, ради полугодовой "маски"?
   -- А где гарантия, что она не станет моим лицом больше чем на полгода или даже год? -- спросил я. -- Ни вам, ни мне неизвестно, когда и, главное, чем закончатся события, из-за которых я вынужден прятать свое настоящее лицо. Нет уж, работать над легендой -- так всерьез!
   -- Хм... с этой точки зрения я ситуацию не рассматривал, -- признался Зотов и развел руками. -- Но извини, Кирилл, принятие решения по такому вопросу находится далеко за пределами моей компетенции. Мне нужно посоветоваться с начальством.
   -- Понимаю, -- кивнул я. -- Но согласитесь, идея хороша.
   -- Не буду спорить, -- отозвался мой собеседник и, глянув на часы, поднялся на ноги. -- Я доложу об этом разговоре сегодня же. Время еще есть, и начальство должно быть на месте, должен успеть. Если получится, завтра при встрече расскажу о результатах.
   -- Договорились, Сергей Александрович, -- улыбнулся я и, проводив гостя, аккуратно заглушил находящиеся в квартире фиксаторы. Мне совсем не нужно, чтобы наблюдатели засекли мою болтовню по "левому" браслету.
   -- Привет, Лень. Что у тебя случилось? -- перезвонив по отклоненному недавно номеру, спросил я.
   -- Кирилл, привет. Прошу, помоги. Поговори с Машкой, а то она меня уже допекла со своим нытьем о тяжести тренировок, -- тихо и очень устало произнес он. Я присмотрелся и... Действительно допекла. Таким разбитым и замотанным я Леньку еще не видел. Придется спасать.
   -- Ольга рядом? -- спросил я. Младший Бестужев кивнул, оживая на глазах. -- Позови.
   -- Кир? -- Возникшая "в кадре" невеста так и лучилась любопытством.
   -- Солнце мое, у меня к тебе одна просьба и одна новость, -- улыбнулся я. -- Просьба: в мое отсутствие возьми шефство над Марией, как старшая ученица над младшей. Погоняй ее ради братика, пожалуйста.
   -- С превеликим удовольствием, -- промурлыкала Оля, да так, что Леонида передернуло. -- А что за новость?
   -- Я нашел место для игр на свежем воздухе. Без лишних глаз и ушей. -- А вот теперь вздрогнули они оба. Что ж, у них есть повод, честное слово.
   На следующий день ответа на свой вопрос-предложение я не получил. Просто по причине отсутствия куратора в зоне досягаемости. Нашу встречу он отменил, а найти Сергея по браслету не удалось. "Абонент недоступен"...
   Ну, может быть, оно и к лучшему? По крайней мере, у меня появилось немного больше времени на личные дела. Так что, убедившись в невозможности связаться с куратором, я, недолго думая, скинул "маячки" и, открыв окно, шагнул к Ольге.
   Невеста со всей ответственностью отнеслась к порученной ей задаче и сейчас, как оказалось, была занята ее выполнением. Именно так я расценил витающий в тренировочном зале легкий запах озона и треск электрических разрядов, впивающихся в пятую точку бегущей по кругу Марии. И судя по тому что кроме усталости лицо нашей актрисы не выражало никаких чувств, а врезающиеся в попу разряды лишь заставляли ее немного вздрагивать, не вызывая даже возмущения, бегает она уже давненько. И это хорошо.
   В этот момент Ольга почувствовала мое присутствие, и очередная, но куда более мощная молния ударила не по трети... тренируемой, а в пяти метрах перед ней, отчего Мария резко затормозила и, не удержавшись на ногах, перекатом ушла чуть в сторону от образовавшегося на полу обугленного, пышущего жаром пятна. Неплохие рефлексы.
   -- Доброго дня, ученицы, -- поприветствовал я девушек и, послав обернувшейся в мою сторону Оле волну теплых эмоций, направился прямиком к распластавшейся на холодном полу в форме морской звезды Марии. Суженая чуть сморщила носик, но настаивать на обнимашках не стала. И правильно: чувства чувствами, но на тренировках им не место.
   Остановившись перед тяжело дышащей младшей ученицей, упершей совершенно бездумный взгляд в потолок, я постарался оценить степень ее усталости и... хмыкнул.
   -- Вижу, ты подошла к исполнению моего поручения с полной самоотдачей, -- констатировал я, закончив визуальный осмотр Марии, и повернулся к своей невесте. -- Такой энтузиазм меня безмерно радует.
   Оля довольно кивнула, а Вербицкая, вздрогнув, словно пришла в себя.
   -- А вот у меня это вызывает совершенно противоположные эмоции, -- пробормотала валяющаяся на полу девушка, справившись с тяжелым дыханием.
   -- Поверьте, Мария Анатольевна, ваше мнение по этому поводу интересует меня в самую-самую последнюю очередь, -- радостно поведал я ученице. Хм, неужели у меня такая страшная улыбка, что ее так передернуло?
   -- Учитель, не пугайте Машеньку, она и так старается изо всех сил, -- с преувеличенно серьезным видом высказалась Ольга.
   -- Да ну? Уверена? -- прищурился я. Оля в ответ кивнула, хотя и несколько неуверенно. Хо-о! Проверим. Я вновь повернулся к Марии. -- Ученица, подъем и бегом марш!
   -- Не могу. -- Вербицкая помотала головой, отчего слипшиеся от пота волосы мокро шлепнули по полу.
   -- Я не спрашивал, что ты можешь. -- Эфир волной изморози пополз от моих ног к младшей ученице. -- Я сказал, встала и побежала.
   Белоснежные узоры достигли ее тела и поползли вверх по одежде, превращая влажную от пота футболку и спортивные шорты в негнущийся картон и заставляя волосы сверкать от несвоевременной "седины". От прикосновения хлада Мария вздрогнула, но даже не предприняла попытки подняться.
   -- Заболеешь, -- честно предупредил я. -- И умрешь.
   -- Врачи не дадут, -- процедила она сквозь зубы, сверля меня злым взглядом. Вот, уже пошла реакция.
   -- А кто сказал, что я их к тебе подпущу? -- в притворном недоумении развел я руками, не прекращая давить на упрямицу хладом. -- И вообще зачем тебе врачи? У вас уже две недели занятия по полевой медицине идут. Вот заодно и проверим уровень знаний.
   -- Мы только травмы проходили, -- буркнула Мария.
   -- О! -- "обрадовался" я. -- Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь сломал для полноты проверки знаний? Хоро-ошая идея.
   -- Мария, вставай! -- Из голоса Оли напрочь исчезли игривые нотки. -- Он может!
   Какая вера в мои таланты, а? Это радует. Я покосился на завозившуюся на полу младшую ученицу и довольно кивнул. Поверила... точнее, почуяла серьезность слов Ольги. Что и требовалось доказать. А то: "Эмпатия -- это врожде-онное, научиться невозмо-ожно..." Тьфу на этих теоретиков! Вот же оно, наглядное опровержение. Уже почти на ноги поднялось, еще немного и заковыляет вдоль стеночки. Ну-ка!
   Стоило моей ярости коснуться Вербицкой, как та, взвизгнув, припустила через весь зал и, в три гигантских прыжка оказавшись у дверей, скрылась в женской раздевалке. М-да, перестарался. Я переглянулся с удивленно глянувшей вслед удравшей ученице Ольгой и пожал плечами.
   -- Пожалуй, нагрузку можно увеличить, -- констатировала моя суженая.
   -- Не стоит, -- покачал я головой. -- Наша задача на данный момент -- привести ее в тонус, а не наращивать физические кондиции. Она слишком расслабилась под теплым крылышком матери.
   -- Так ведь та и не готовила из дочери боевика, -- пожала плечами Оля. -- Хотя начальная подготовка у нее все же есть. И неплохая.
   -- И мы не будем превращать ее в машину смерти, -- откликнулся я. -- По моему мнению, из нее нужно делать мозгокрута. Чтение мимики и движений, эмпатия, иллюзии, сенсорика, в этом наша актриса будет сильна, если натаскать по уму. Но этим займемся позже, а сначала приведем нашу Машу в форму и привьем ей навыки самозащиты, иначе в один далеко не прекрасный момент она может стать для нас обузой. Или для вас.
   -- Для нас? Ты что-то задумал? -- осведомилась Ольга, жестом приглашая меня в круг.
   -- Что-то задумал, -- эхом отозвался я, останавливаясь в двух шагах от невесты, уже вставшей в стойку. Вот и замечательно. Поговорим позже, а сейчас... бой!
   Хлесткие удары гибких рук сменялись размашистыми и резкими ударами длинных и сильных ног, заставляя меня то и дело рвать дистанцию. За время наших тренировок Оля многому научилась, в частности, не пускать меня в ближний бой. Знает, что в этом случае спарринг мгновенно закончится встречей ее спины с полом. Блок, блок... уход вниз от "выстрелившей" мне в подбородок пятки, и... зря она так. Удар под колено выбил опорную ногу, и Оля, не удержавшись, полетела наземь. Дожидаться, пока она сядет на пятую точку, я не стал и подхватил невесту на руки.
   -- А была бы ты парнем -- я бы ударил по "бубенцам". В следующий раз будь аккуратнее с работой ногами по верхнему уровню, -- проговорил я, поудобнее перехватывая устроившуюся у меня на руках невесту.
   -- Я запомню, -- хихикнула Оля. -- Без великой нужды ногами не размахивать, в бою лупить по... кхм.
   -- Умница, -- кивнул я. -- Что с Марией делать, поняла?
   -- Грязные приемчики? -- явно на всякий случай уточнила Ольга.
   -- Именно, -- подтвердил я. -- Как ты и сказала, боевика из нее делать бессмысленно. По крайней мере, в имеющиеся у нас сроки точно не уложимся. Но на эффективную защиту мы ее натаскать обязаны. Со стрелковой подготовкой, как я помню, у нее более или менее все в порядке, значит, на мою долю достанется "холодняк", а ты будешь натаскивать по рукопашке.
   -- Почему не сам? -- спросила Оля. -- Аристарх Макарович говорил, что твои навыки как раз и "заточены" на... жесткую и быструю ликвидацию угрозы.
   -- Солнышко, моя техника боя не предназначена для женщин. Уж это-то ты должна была понять.
   -- Это сексизм, -- буркнула Ольга, отчего я чуть не уронил ее на пол.
   -- Я не буду спрашивать, где ты набралась этого бреда, -- медленно произнес я, покачав головой. -- Но это не сексизм, а чистая физиология. Или для тебя секрет, что мужчины и женщины отличаются? А что это мы так покраснели? Милая, какие пошлости пришли в твою светлую головку, а?
   -- Дурак, -- пробормотала невеста.
   -- Оленька, вспомни наши спарринги. Даже при нашей разнице в возрасте... ай! Отставить таскать учителя за волосы!
   -- Что ты там сказал про возраст, а? Я что, старая?! -- сердито засверкала глазами Ольга. И ведь чувствую, что это не всерьез, от невесты так и шибает весельем, но...
   -- Уроню, -- пригрозил я.
   В ответ руки суженой только крепче обняли меня за шею. Ну, хоть волосы в покое оставила, и то хлеб. Я пинком открыл дверь в раздевалку, где не было уже и следа Вербицкой. Уковыляла подальше от учителей-садистов, наверное. -- Серьезно, Оль. Суди сама: у тебя уже практически сформировавшееся взрослое тело, тогда как я только-только вышел из подросткового возраста и еще долго буду расти и набирать мышечную массу, но даже сейчас чисто физически я сильнее тебя, и этот разрыв будет только увеличиваться, понимаешь? Все мои навыки рассчитаны именно на мужское тело, со всеми его плюсами и минусами. Меньшая подвижность, но большая крепость. Меньшая гибкость, но большая сила... и так далее. В общем, мой стиль боя не для хрупких девушек. Поэтому я вас ему и не учу.
   -- Зачем же тогда ты на каждой тренировке устраиваешь спарринги с нами? -- нахмурилась Оля.
   -- Чтобы вы привыкали к бою с физически развитыми противниками-мужчинами. И у вас уже неплохо получается, должен признать, -- ответил я, "сгружая" невесту на массажный стол. -- И ты, и близняшки с Елизаветой в бою со мной давно перестали чураться "грязных" приемов. Вот и из Марии выбьете ненужную щепетильность. Понятно?
   -- И как быстро мы должны это сделать? -- спросила Оля.
   -- Как можно быстрее. Времени на раскачку у нас нет.
   -- Совсем? -- мурлыкнула невеста, поднимая руки, чтобы мне было удобнее избавить ее от футболки.
   -- Почти, -- отозвался я, отбрасывая в сторону ненужный предмет гардероба, и взялся за завязки ее шортов. Миг, и еще одна тряпочка полетела за спину. Ольга ухватилась было за мою толстовку, но я отвел ее руки в сторону и, вновь подхватив девушку на руки, двинулся к двери, ведущей в соседнюю комнату. -- По моим подсчетам, у нас есть примерно два с половиной месяца на все про все. К исходу этого срока Маша должна вернуть форму, в которой она была до того, как госпожа Вербицкая взяла обучение дочери в свои руки.
   -- Понятно, -- тихо проговорила Оля, млея у меня на руках. -- Кирилл, а куда ты меня несешь, а?
   -- Сюда, -- коротко ответил я и, оторвав от себя суженую, резко подкинул ее в воздух. Плюх!
   -- А-а-а-а-а! Мерзавец! Она же холодна-ая-а-а-а! -- завизжала Оля, вынырнув из воды. Только эхо заметалось, отражаясь от покрытых кафелем стенок трехметрового бассейна.
   -- А Эфир тебе на что? -- деланно изумился я. -- Согрей.
   -- Кирилл, выберусь -- убью! -- пропыхтела Ольга, всколыхнув Эфир, и над бассейном взвился пар.
   -- Может, лучше массаж? -- улыбнулся я. Невеста на миг замерла и кивнула.
   -- А потом убью, -- пробулькала она, погрузившись в нагревшуюся воду по самые ноздри.
  

Глава 3. Самоисполняющиеся планы

   -- Тобольск, да? -- задумчиво проговорил Михаил, равнодушно взирая на суету за окном его кабинета. -- И кто предложил именно этот вариант?
   -- Я. -- Зотов ничуть не обманывался тоном цесаревича и сейчас судорожно пытался понять, не допустил ли он ошибку.
   -- Это точно? Кирилл не подводил вас к этой идее?
   -- Совершенно точно. До последней встречи эта тема нами вообще не поднималась ни в одном из разговоров. Да и... Я продумывал как минимум три варианта, но остановился на Тобольске, поскольку там находится одно из владений рода Бестужевых, и учеба их боярского сына в одной из местных школ выглядит более чем логично.
   -- Ясно. А от кого исходило предложение отправиться туда для изучения обстановки на месте? -- все с тем же безразличием в голосе спросил Михаил.
   -- Кратов. Это его идея, ваше высочество. И осмелюсь заметить, не самая плохая.
   -- Согласен. Но у нас там не так много людей, чтобы обеспечить должный надзор за этим юношей, -- побарабанив длинными пальцами по широкому массивному подоконнику, проговорил цесаревич. -- Отдавать же приказ местным -- значит наделать шуму на всю губернию.
   -- Предполагаете возможность покушения? -- напрягся Зотов, но цесаревич только мотнул головой.
   -- Нет. В этом случае я уверен, что Кирилл справится. Просто не хочу привлекать к нему ненужное внимание. А возня губернских вокруг Кратова, равно как и наплыв столичных специалистов, насторожат даже тобольских городовых. Кроме того, у меня есть подозрение, что если вы с Кириллом отправитесь "осмотреться на местности", следом потянутся и некоторые его знакомые, которым лучше бы оставаться в столице. А это тоже лишнее внимание, которого следует избегать.
   -- То есть мне отказать Кириллу в поездке? -- уточнил боярич.
   -- Пожалуй... нет. Потяните время. Идея хороша, и будет странно, если мы сразу дадим резко отрицательный ответ. Да, пожалуй, так будет лучше всего. Тяните время, Сергей Александрович. "Начальство ду-умает"... -- Михаил еле заметно улыбнулся. -- Но не лишайте его надежды на положительный исход дела, тем более что он вполне возможен. Вам все ясно?
   -- Кристально, ваше высочество, -- кивнул Зотов.
   -- Вот и замечательно. Можете идти, Сергей Александрович, -- отпустил подчиненного цесаревич, но тот чуть задержался. -- Вопросы?
   -- Скорее, предложение, -- чуть замявшись, произнес боярич.
   -- Слушаю. -- В интонациях повернувшегося к Зотову цесаревича мелькнули нотки интереса.
   -- Если все дело во внимании, то его же можно отвлечь, -- медленно заговорил боярич, излагая только пришедшую ему в голову идею. -- Например, организовать некую проверку из столицы. Это не только полностью переключит внимание губернских властей на другой объект, но и позволит...
   -- Отправить достаточное количество людей, которых хватит для нормального наблюдения за Кратовым, вы это хотели сказать? -- Цесаревич моментально подхватил идею подчиненного и покивал. -- Что ж, ваша затея вполне может сработать. Я обдумаю это предложение, а пока действуйте, как и договорились.
   -- Конечно, ваше высочество. -- Боярич коротко поклонился и покинул кабинет.
  

* * *

   Тренировки с ученицами и Леонидом шли одна за другой. Ольга старательно приводила Вербицкую в форму, утерянную той по недосмотру матери, заодно выбивая из нее всякую щепетильность в спаррингах, то и дело подводя нашу актрису к необходимости использовать "запрещенные" удары. А та наконец начала понимать, что неиспользование подобных приемов приводит лишь к одному результату... избиению. Пару раз, когда Маша была готова сорваться в истерику, мне приходилось самому выходить против нее. Клин клином вышибают, так что после каждого спарринга в полный контакт со мной Вербицкая резко прекращала дурить... ну, когда приходила в сознание после боя. А судя по довольному выражению лица Леонида, про нытье его подруга позабыла еще раньше. Втянулась...
   В общем, учеба шла полным ходом. Если бы еще не откровенно кошачьи взгляды близняшек... Но и с этим я справлюсь, есть кое-какие идеи. Правда, боюсь, что Мила с Линой их не оценят. Впрочем, это уже будут только их проблемы... и тех несчастных, за счет которых я собираюсь решить вопрос с непозволительным интересом, что проявляют ко мне сестры Громовы. Ну а пока приходится действовать старым испытанным способом, известным любому офицеру. Чтобы подчиненные не дурили, их нужно выматывать до состояния нестояния, так чтобы сил на "дурость" просто не оставалось. Вот и летают близняшки на спаррингах, а после выкладываются на полную в "эфирных" тренировках. С Ольгой и Елизаветой проще, они уже вплотную подошли к своему потолку в развитии как стихийники, так что наши занятия с ними перешли на другую ступень. Конечно, говорить об абсолютном контроле над Эфиром в их случае не приходится, но это только пока. А вот со стихиями дело обстоит куда лучше. У девчонок уже нет необходимости удерживаться в рамках известных техник. Так что теперь, когда опасность сгореть от переизбытка силы в теле отпала, они вовсю экспериментируют со своими стихиями, отбросив принцип единого вброса энергии в технику, и на ходу превращают один прием в другой, порой получая весьма интересные результаты, не просто пригодные для реального боя, но и способные неслабо, можно сказать, до смерти удивить возможных противников. Пусть и за счет своей неожиданности, но, как говорил забытый здесь военный гений: "Удивить -- значит победить!" Ну, уж с оригинальностью и умением ввести в ступор кого угодно у моих учениц дело обстоит более чем хорошо. А всего-то и нужно было приспособить принцип использования эфирных приемов к работе со стихиями. Конечно, бывают у них и неудачи, но это ерунда. А вот тот факт, что близняшки, глядя на финты старших учениц, пыхтят как закипающие чайнички и тянутся в своих тренировках, стремясь достичь их уровня, меня определенно радует. Да и актриса наша весьма заинтересованно косится в сторону Елизаветы и Ольги. Стимул, однако!
   Честно говоря, меня их успехи радуют не меньше, чем отпавшая необходимость в "ведении" двух из пяти своих учеников. А это такое облегчение! Минус два потока внимания, минус два объекта контроля... С того момента, как они вышли на этот уровень, я на тренировках просто парю, что, кстати говоря, почти моментально и определенно положительно сказалось на эффективности обучения всех пяти учеников.
   Или четырех с половиной? Все же если Леонида я пока вообще не могу назвать полноценным учеником, то Мария, являясь таковым на бумаге, фактически эфирными тренировками пока не занимается, хотя и хочет, по глазам вижу. Но ничего, за пару месяцев подтянем ее физически, а там можно и интенсивность занятий Эфиром довести до оптимума. Пока же ограничиваемся повышением ее живучести -- все-таки в нашей компании Машенька самое слабое звено... но это ненадолго, честное слово!
   -- Кирилл, а тебя куратор искать не будет? -- осведомилась Мария по окончании очередной тренировки, на которой ей впервые удалось вытереть пол Елизаветой. Без Эфира и стихийных техник, конечно.
   -- Что, не терпится избавиться от учителя? -- улыбнулся я, протягивая ей смоченное уксусом полотенце.
   -- Это она так завуалированно пытается узнать, как обстоят дела с твоим планом, -- фыркнула за моей спиной только что вышедшая из раздевалки посвежевшая после душа Лина. Я бросил в ее сторону короткий взгляд и тут же отвернулся, пока Ольга не заметила. "Сестрица" в коротеньком, мало что скрывающем полотенце выглядела... м-да. Я покосился на замершего сусликом Леньку и невольно фыркнул. Началось...
   -- Куратор отсутствует. Отписался, что его не будет неделю, попросил не высовываться из дома и канул в неизвестность. Пять дней из семи уже прошли, -- ответил я на вопрос Вербицкой, начисто игнорируя появление в поле моего зрения второй близняшки, одетой так же, как и первая. А вот и Лина вышла из-за моей спины... все, теперь полный комплект. Двойная мужская штабелеукладка в действии... О, а как запыхтела Маша! Кажется, Ленин остекленевший взгляд, прикипевший к близняшкам, расположившимся в раскованно-небрежных позах на лавке, не остался незамеченным. Хана бедняге.
   -- Кирилл... -- В голосе Ольги явно послышалось напряжение. А вот в эмоциях полный штиль. Странно...
   -- Да?
   -- Отец сказал, что ждет тебя в кабинете, -- отключая браслет, проговорила моя невеста. -- И не забудь, пожалуйста, обед будет через полчаса.
   -- Иду. Спасибо, -- кивнул я и повернулся к близняшкам: -- Надеюсь, к столу вы выйдете более... одетыми. Иначе, боюсь, мужская часть имения останется голодной, а в этом случае от гнева Раисы вас не убережет даже Инга. Хотя бы потому что она осталась в Костроме с братом.
   Что правда, то правда. Казавшаяся поначалу такой скромной и тихой, Раиса, приняв из рук Ольги бразды правления бестужевским домом, довольно быстро доказала, что с ее мнением следует считаться. Учитывая же ее прошлое профессионального повара, она мало к чему относилась так же серьезно, как к процессу принятия пищи. Настолько, что любые попытки помешать обеду или ужину в глазах нынешней хозяйки дома граничили со святотатством, и горе несчастным, что решатся на него. Успокоить же бушующую Раису оказалась способна лишь Инга, почему-то вызывающая у хозяйки дома море умиления. Да только мы находимся в московском имении, а младшая Рогова -- в костромском.
   Сестры прониклись. Сестры побледнели... и, закивав, моментально испарились из зала, вызвав печальный вздох Лени. Вот теперь ему точно хана.
   Валентин Эдуардович встретил меня в кабинете, сидя за огромным столом. Оторвавшись от изучения каких-то документов, он окинул меня долгим взглядом.
   -- Что, загоняли тебя ученики? -- усмехнулся он, оценив мой растрепанный вид. Ну да, в отличие от близняшек, я не успел принять душ и пришел к хозяину дома как был, в пропотевшем спортивном костюме и со всеми следами проведенной тренировки.
   -- А то. С каждым днем они становятся только сильнее, -- кивнул я в ответ.
   -- Это радует, определенно, -- задумчиво протянул Бестужев, в противоположность своим словам, моментально растеряв всю веселость. -- Кирилл, ты уверен, что все хорошо продумал?
   -- На все сто процентов, -- подобрался я. -- А что?
   -- Хм... скажем так, первая фаза твоей затеи прошла неплохо, а если бы ты не забыл предупредить о своих действиях, было бы и вовсе идеально.
   -- Не понял, -- честно признался я, и Валентин Эдуардович нахмурился.
   -- Сегодня ночью охрана зафиксировала попытку проникновения на территорию костромской усадьбы, -- проговорил Бестужев, словно выдержку из отчета зачитал. -- Разведчиков "засветили" и спугнули, как мы с тобой и договаривались, когда те пробрались в медицинское крыло. Кирилл, ты же обещал, что предупредишь заранее! Мои дружинники чуть не ухлопали твоих людей!
   -- Это были не мои люди, -- тихо проговорил я, справившись с изумлением.
   Бестужев витиевато выругался.
   Не сказать, что новость, преподнесенная моим будущим тестем, была такой уж плохой. Неожиданной? Определенно, да. Маловероятной? Возможно. Да и вообще она, скорее, была из разряда "если бы этого события не произошло, его следовало придумать". Собственно, изначально так и было. Проникновение "левых" людей в медицинское крыло костромского имения Бестужевых мы придумали специально, чтобы оправдать кое-какие действия и усиление активности дружины, а также чтобы подтолкнуть явно тормозящего цесаревича к определенному решению. А вот того, что подобное действо произойдет без всякого нашего участия... я, честно говоря, не ожидал, хотя и следовало бы. Но Бестужеву в этом не признаюсь.
   -- Значит, пора, -- заключил я. -- Подавайте прошение еще об одном академе для Ольги, Вербицких и Громовых я беру на себя. Они переведут девочек на домашнее обучение.
   -- Вот так просто? -- прищурился Валентин Эдуардович. -- И тебя совсем не беспокоит происшедшее?
   -- А почему оно должно меня беспокоить? -- пожал я плечами. -- Я видел развалины Аркажского монастыря, читал кое-что в отчетах Вербицкого об убийствах грандов... даже поклонился деду, точнее, его могиле, как и обещал. Визит "проверяющих" в медбокс имения был только вопросом времени. Я ни на секунду не сомневался, что рано или поздно, но замешанные в этой бойне люди захотят проверить, как на самом деле обстоят дела с самым молодым грандом в стране. Собственно, именно поэтому я и настаивал на том, чтобы сыграть на возможности этого события, поскольку цесаревич в него обязательно поверит.
   -- А то я этого не понимаю. Иначе черта с два согласился бы на спектакль, -- пробурчал хозяин дома. Только в его эмоциях... Эх, да и так понятно, что Бестужев был бы очень рад, если бы оказалось, что вчера вечером я просто забыл предупредить его о грядущем визите "актеров", и случившееся ночью в действительности оказалось задуманным нами спектаклем, а не реальными происками неизвестных лиц. Понимаю и сочувствую, но ничего не могу поделать.
   -- Вы уже отдали распоряжения по нашим планам? -- спросил я.
   Бестужев отрешенно кивнул.
   -- Все владения взяты под усиленную охрану. Боярские дети возвращены в дружины, осталось только оповестить союзников -- и можно приступать к следующему этапу, -- после долгого молчания проговорил мой будущий тесть и тяжело вздохнул. -- Обещанную технику доставят на вторую точку. Все по списку, исключений нет. Осталось только уточнить сроки. Да, о деньгах можешь не думать.
   -- Валентин Эдуардович... -- Я укоризненно покачал головой. -- Спасибо за заботу, но в этом вопросе я не уступлю.
   -- Хорошо. Вернешь после "дела", -- тут же с готовностью кивнул Бестужев. Но желание спорить с ним пропало начисто. Толку-то? Не я один могу быть упрямым, и, судя по выражению лица и царящим в душе моего собеседника эмоциям, он уже вошел в режим железобетонной стены, а с нею даже кувалдой не поспоришь. Ну и ладно. Предложенный вариант приемлем, а это главное. Да и... не придется извращаться со съемом денег со счета.
   -- У меня для тебя еще одна новость. -- Бестужев протянул мне небольшой белоснежный конверт с короткой, но витиеватой подписью. Я недоуменно приподнял бровь. -- Мила сегодня утром передала для тебя.
   Приглашение в Беседы, неофициальное... но за подписью главы рода. Ну, чего-то в таком духе я и ожидал. Не зря старался, значит.
   -- Пойдешь?
   -- Почему бы и нет? Дядя Федор -- не дед Георгий, с потрохами не сожрет, хоть косточки да выплюнет. -- Я слабо улыбнулся. -- Ну а кроме того, я же не зря делал столько намеков в присутствии близняшек. Можно сказать, сам упорно напрашивался на эту встречу. А они девочки неглупые, хотя и резкие, как... в общем, резкие, но понятливые, да.
   -- Ну, если ты уверен... -- протянул мой собеседник. -- Тогда поторопись. Из-за этих ночных гостей и принятого тобой решения свободного времени у нас очень мало.
   -- Понимаю и затягивать не буду, -- кивнул я и пробормотал, крутя в руках конверт. -- Одного не пойму: почему Мила не передала приглашение через Ольгу?
   -- Форма доверия, Кирилл, -- пояснил Бестужев. -- Громовы демонстрируют, что не таят интереса от союзника своего родовича и не собираются действовать в пику моей семье.
   -- Бывшего родовича, -- дополнил я, на что Валентин Эдуардович покачал головой.
   -- В таких вопросах бывших не бывает. Это же не штамп в паспорте, Кирилл, -- заметил Бестужев и усмехнулся. -- И вообще не ерунди. Это была всего лишь дань традиции, и поверь специалисту, Мила сделала все абсолютно правильно. Она вообще девочка умная.
   -- Ну, раз уж вы так говорите... -- протянул я. -- Уж кому и верить в подобных вопросах, как не окольничему Посольского приказа?
   -- Именно так, -- покивал Бестужев и, бросив взгляд на огромные напольные часы, охнул. -- Черт! Кирилл, на выход! Еще пара минут, и мы опоздаем на обед... а этого допускать нельзя, я не хочу ночевать на диване!
   -- Уважительная причина, -- согласно фыркнул я, вылетая из кабинета следом за его медведеподобным хозяином.
   Но если сам Бестужев сразу направился в трапезную, то мне сначала пришлось прыгнуть окном в спальню, чтобы привести себя в порядок и сменить одежду. На душ времени уже не оставалось, а потому, скинув спортивный костюм и отыскав в гардеробе чистую одежду, я воспользовался очищающим эфирным воздействием, прохладной волной прошедшимся по телу и в мгновение ока смывшим с него пот и грязь. Переодевшись, я открыл окно на порог трапезной и шагнул в комнату точно под бой часов.
   Успели оба. Теперь можно не беспокоиться о гневе хозяйки дома. Валентин Эдуардович точно не будет ночевать на диване, а мне не перекроют ночной доступ к холодильнику. И это хорошо! Мы переглянулись с устроившимся во главе стола Бестужевым и, одновременно ухмыльнувшись, приступили к трапезе.
   После обеда я не стал терять время зря и, подхватив близняшек под руки, переправился с ними на территорию поместья Громовых, прямиком в свою бывшую комнату. И вовсе не потому что так уж опасался возможной слежки неизвестных или не хотел светиться на фиксаторах службы Гдовицкого, хотя последнего действительно лучше не допускать. Но первым и основным доводом в пользу нашего появления именно здесь послужил тот факт, что это было единственное место в усадьбе, которое я помнил достаточно хорошо, чтобы открыть окно. Точнее, одно из двух. Но появляться в медбоксе было бы... опрометчиво. Там фиксаторы работают постоянно. Весело, конечно, за восемь лет жизни в этом имении у Кирилла, оказывается, нашлось лишь два места, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности и хоть и с натяжкой, но мог назвать своим жильем. Не домом, а лишь жильем. И все из-за тетки с дедом! Ладно, к дьяволу... Хорошо уже, что такое место в усадьбе вообще нашлось, в противном случае пришлось бы дождаться, пока сестры доберутся домой своим ходом, и открывать окно уже к ним. А это потеря времени.
   -- Так, девушки. Сейчас отправляетесь прямиком к отцу и просите у него аудиенции для меня. По дороге никому ни слова о моем присутствии. Особенно Гдовицкому. Молча пришли к отцу, попросили и дождались, пока я открою окно. Ясно?
   В ответ близняшки кивнули и исчезли за дверью. Мне же осталось только ждать.
   Пока ученицы добирались до отца, я занимался тем, что осматривал свою бывшую комнату. И это было... скучно. Ну а что? Те же обои, та же мебель и прожженный ковер на полу. Отличий от того, как эта комната выглядела раньше, -- минимум. Пыль да пустые полки. В остальном же все как было. Ностальгия? Тьфу! О какой ностальгии может идти речь в ЭТОМ доме?! Честно говоря, я прекрасно понимаю дядю Федора, кардинально сменившего обстановку и даже планировку основного корпуса усадьбы после ухода старого паука. Тоже, наверное, хреново себя чувствовал в старых интерьерах.
   Пока я предавался размышлениям, сестры, за передвижением которых я следил через небольшое окно, прикрытые моим же отводом глаз, конечно, совершенно ими незамеченным, добрались до кабинета главы рода Громовых.
   -- То есть он уже здесь? -- удивился дядя Федор, выслушав дочерей, и, получив положительный ответ, махнул рукой: -- Пусть заходит.
   В ту же секунду я заглушил все фиксаторы в кабинете, просто щелкнув найденным в Эфире тумблером, скрытым под крышкой огромного рабочего стола, и, полностью развернув окно, сделал шаг вперед.
   -- Добрый день, дядя Федор.
   -- И тебе не кашлять, Кирилл, -- улыбнулся он. А в эмоциях, кроме небольшой доли удивления, только радость от встречи. Приятно.
   -- М-м... ну, мы пойдем, пожалуй, -- встрепенулась Мила.
   -- Попозже, хорошо? -- попросил я, и близняшки, одновременно кивнув, молча устроились на диване. От дяди Федора повеяло изумлением. Вроде как: "И это мои оторвы?!" Мне же достался взгляд, полный неподдельного уважения. Я аж загордился... секунд на пять.
   -- Кирилл, ты уверен? -- спросил хозяин кабинета.
   -- В любом случае, дальше них информация не уйдет, -- пожал я плечами, и Мила с Линой вновь кивнули, и опять абсолютно синхронно. Дядя Федор только хмыкнул.
   -- Что ж, ты их учитель, тебе виднее. Поговорим?
   -- Поговорим. -- Я улыбнулся. Процесс раскладывания яиц по корзинам начался!
  

* * *

   Только что закончившееся заседание Тайного совета оставило в подарок его председателю стойкую головную боль, усталость и злость. Много-много злости. Представленный бывшим начальником Пятого стола Преображенского приказа, а ныне его главой, генералом Вербицким доклад о результатах масштабных проверок государственных учреждений, проведенных по итогам недавних событий, сотрясших державу, удручал и вызывал вполне оправданное желание порвать его в клочки вместе с самим докладчиком и объявить профанацией и пусканием пыли в глаза. Количество найденных нарушений и даже прямого саботажа зашкаливало настолько, что волосы вставали дыбом. И если бы не подтверждения из... других источников, цесаревич, наверное, так бы и поступил. Но -- увы, доказательства были железобетонными, а это значит... это значит, что по стране скоро прокатится вторая волна тихих арестов и громких судов... а за отцом окончательно закрепится прозвище "Кровавый", уж СМИ постараются.
   Цесаревич горько вздохнул. Идея отца с грандиозной чисткой ДО передачи титула наследнику никогда ему не нравилась, но поделать с этим он ничего не мог. Государь желал отдать отмытую до скрипа державу в чистые руки, не обагренные кровью подданных, и осознанно принимал всю тяжесть на себя, жертвуя своим добрым именем и местом в истории, но оставляя сыну спокойную и сильную страну... Михаил вздрогнул от раздавшегося стука в дверь.
   -- Ваше высочество, окольничий Посольского приказа Бестужев только что сообщил о попытке проникновения в медицинское крыло его костромской усадьбы, -- едва получив разрешение войти, протараторил секретарь. Он бы, может, и не стал тревожить цесаревича в такое время, но полученные инструкции и гриф "Особой Важности" на послании боярина не оставили ему выбора.
  

Глава 4. Важней всего

   Мы с Ольгой редко ссоримся. За прошедшее с момента нашего знакомства время я могу назвать лишь два или три таких случая, и то один из них был вызван не различием мнений по какому-то вопросу и не чьим-то "косяком", а возникшим между нами недопониманием. Сегодняшний же день, кажется, станет четвертым в этом "списке скорбных дат". Черт, как будто у меня других забот нет!
   А начался наш скандал с присланных мною на браслет Ольги документов. Вот тут-то оно и забурлило. "Да как ты мог?!", "За моей спиной!", "Не предупредил!"... В общем, полный набор, осталось только посыпать голову пеплом и каяться, каяться, каяться. Да сейчас, бегу и падаю. Точку в скандале поставил заглянувший на шум к нам в комнату Валентин Эдуардович. Внимательно выслушав сбивчивый, полный экспрессии рассказ дочери, боярин пожал могучими плечами.
   -- И что? -- с абсолютно индифферентным видом выдал мой будущий тесть. Вот! Я всегда знал, что прием "и че?" -- это вершина дипломатического искусства!
   -- Как это "и что"? -- опешила Оля. Действует!
   -- А вот так. Я не вижу здесь поводов для такого шторма, дочь, -- спокойно ответил Бестужев, а едва моя суженая вскинулась, явно собираясь возразить, отец остановил ее одним жестом. -- Кирилл прислал тебе документы с предложением от Громовых. Коммерческим предложением, и только. Он не подписывал, не посоветовавшись с тобой, никаких договоров, не пытался что-то от тебя скрыть, так в чем проблема?
   -- Как это в чем?! С какой стати он вообще отправился к Громовым на переговоры, не поставив меня в известность? -- зло сверкнула глазами Ольга. Хм... интересная постановка вопроса. Спасибо, тестюшка, мне за час разборок так и не удалось разобраться в претензиях невесты. Вот интересно, мне на переговоры по нашему общему делу ходить нельзя, а ей, значит, подписывать договоры, не посоветовавшись со мной, можно. Ор-ригинальная логика.
   -- Да, Кирилл. Тут ты, конечно, дал маху. Тебе следовало бы сначала спросить у нашей королевы, не будет ли она против того, чтобы ты нанес визит родственникам. Нехорошо, юноша. Очень нехорошо, -- деланно печально покивал мне Бестужев и повернулся к Оле. -- Ваше величество, я пожурил недостойного, посмевшего удрать из-под вашей юбки. Какие будут еще приказания?
   -- Издеваешься? -- зашипела Ольга. -- Мне нет дела, куда он ходит в гости... Меня бесит, что Кирилл полез в мое дело, понятно?! Кто просил его говорить с Громовыми об ателье?
   -- Понятно, -- кивнули мы с Бестужевым, поднимаясь с кресел.
   -- Прошу, Кирилл Николаевич, -- открыв дверь, сделал приглашающий жест боярин, не обращая никакого внимания на разевающую рот в удивлении от такого пренебрежения дочь.
   -- Благодарю, Валентин Эдуардович, -- кивнул я, оказавшись в коридоре. -- Если бы не вы, я бы взорвался.
   -- Потому и вмешался. Мне еще только ваших ссор здесь недоставало, -- вздохнул он. Мягко хлопнула дверь, и Бестужев, положив ладонь мне на плечо, молча подтолкнул к узкой лестнице, ведущей прямиком к его кабинету.
   -- Обиделся? -- спросил боярин, когда мы устроились в креслах, а на журнальном столике перед нами появился классический коньячный набор.
   -- Есть немного, но больше удивился, -- честно признался я. -- Что за вожжа ей под хвост попала?
   -- Пф, когда доходит до дела, которое Ольга считает своим, она моментально становится именно такой, как ты только что видел. Сатрап в юбке. Когда она освоилась с управлением имением, от нее поначалу вся прислуга волчьим воем выла. Потом привыкли, конечно, да и она постепенно в разум вошла и ерундить перестала.
   -- А ничего, что это самое ателье задумывалось как наше с ней семейное дело? -- фыркнул я.
   -- Ну так семьи-то пока нет, а дело есть. И основная часть забот о нем сейчас лежит на Ольге и Рогове, которого она, кстати, воспринимает не как твоего ватажника, а как своего однокурсника и помощника, вот и бушует. Почувствовала себя самовластной хозяйкой... Кстати, а что за предложение ты принес от Громовых? Вроде бы Гром-завод специализируется на выпуске тяжелых машин, а не ЛТК?
   -- Верно. Но мы и не говорили с Федором Георгиевичем о самих комплексах. Рюмины предложили собирать гражданские ТК на базе снятого с производства десять лет назад ЛТК "Пластун". Оно вроде и неплохо... убрать вооружение, СЭП и СУО, свинтить сегментную броню -- и готов гражданский вариант. Но электрополимеры искусственных мышц у него уж очень устаревшие, да и заточены они под груду навесного оборудования, включая мощный и тяжелый двигатель большой автономности, а в нашем случае это означает избыточную мощь мышечного каркаса. А при малой массе "раздетого" ТК такая мощь способна обеспечить своему оператору немало вывихов и переломов. Можно, конечно, бороться с этим минусом программными методами, но где гарантия, что ушлый владелец не полезет в "голову" комплекса и не снесет ограничения ко всем чертям? -- проговорил я и, сделав маленький глоток коньяка, продолжил рассказ. -- Громовы же могут предложить в качестве движущей системы для гражданского ТК искусственную мускулатуру "Нитинол-6", причем не абы как, а вместе со стендами натяжки и прочей машинерией. Тоже, конечно, не вершина современных технологий, но по сравнению со штатными электрополимерами "Пластуна" это куда более продвинутая система. Время отклика меньше в три раза, масса мышечного "волокна" меньше на двадцать процентов, а тяговое усилие почти вдвое больше, чем у рюминского комплекса. Да, в пиковом усилии "Нитинол-6" уступает штатной мускулатуре "Пластуна" почти на тридцать процентов, но ведь в нашем ТК не будет брони и прочей военной дребедени, а это даст снижение снаряженной массы комплекса почти вдвое и, как следствие, немалый относительный рост того самого пикового усилия. Кроме того, "Нитинол-6" при использовании соответствующего оборудования позволяет заложить ограничение характеристик сплетаемого мышечного каркаса прямо во время натяжки на скелет, и процесс этот аппаратный. То есть снять установленные ограничения через вычислитель не получится. В общем, при таких условиях наша будущая продукция с легкостью сможет поспорить с самыми современными военными моделями в мощности и скорости. Кроме того, предлагаемому Громовыми оборудованию совершенно плевать на то, какой именно "скелет" обтягивать, будь то рюминский "Пластун" или германский "Визель", без разницы. Нам же такая универсальность только на руку.
   Я вздохнул и, смочив пересохшее горло глотком кофе, перевел взгляд на задумавшегося собеседника.
   -- Интересно. Значит, хочешь со всех пирогов по куску урвать, да? -- протянул Бестужев.
   -- В точку, -- согласился я.
   -- Не боишься, что твоя затея пойдет вразрез с планами цесаревича? Не зря же он за Рюминых ратовал?
   -- Если он не хотел этого сотрудничества, то должен был поставить меня в известность, и я, как верноподданный опричный государя нашего, непременно исполнил бы волю его и наследника.
   -- Итальянская забастовка продолжается, да? -- усмехнулся боярин.
   -- Именно, -- кивнул я и, обкатав неожиданно пришедшую в голову мысль, добавил: -- Интересно, а не решила ли Ольга ступить на ту же дорожку? Все-таки ее лояльность суверену...
   -- Не идет ни в какое сравнение с лояльностью семье и будущему мужу, -- отрезал Бестужев и уже куда мягче договорил: -- Поверь, Кирилл. Этот взбрык Ольги никак не связан с ее доверием к царской семье, тем более что недавние события его изрядно подорвали. Нет, она просто жуткая собственница и тиран по отношению к тем, кого считает подчиненными.
   -- Ясно. Что ж, будем лечить, -- кивнул я.
   -- Только не переусердствуй, -- усмехнулся Бестужев, но тут же построжел и переключился на другую тему. Понимающий у меня тесть, однако. -- Новости от куратора есть?
   -- А как же, -- с готовностью ответил я. -- Вчера вечером встретились, поговорили. Билеты на поезд куплены, через неделю выезжаем в "столицу" Сибири.
   -- Значит, началось? -- пробормотал Бестужев. Я кивнул. -- Что ж, тогда и мы, пожалуй, приступим к делу.
   С этими словами боярин залпом допил остатки коньяка в бокале, и я, поняв, что "аудиенция" окончена, слинял из его кабинета. Пора и мне приниматься за работу. И начну я, пожалуй, с Рогова. Развернувшийся над браслетом экран высветил нужный номер и отправил вызов. Правда, вместо ватажника почему-то ответила Инга.
   -- Приветики, Кирилл! -- Вечный позитив и улыбка до ушей. Я уже и не помню, когда видел эту реактивную девчонку в унынии. По-моему, ее конструкцией подобный "мод" вообще не предусмотрен.
   -- Привет, Инга. Как дела, что нового? -- невольно улыбнулся я в ответ.
   -- Все в порядке. Скучаю, -- отрапортовала моя собеседница и тут же пожаловалась. -- Братец заперся в гараже, возится с присланными Рюмиными образцами, в усадьбе тихо, большинство сверстников разъехалось на отдых... А меня даже к складу с техникой не подпускают! Кирилл, а ты скоро приедешь?
   -- Ох, Инга... пусть это будет для тебя сюрпризом, -- ответил я.
   -- Ну во-от... -- изобразила девчонка печаль-тоску.
   -- Эй, не вешай нос! Обещаю, мы скоро встретимся.
   -- Ловлю на слове!
   -- Так, стоп, мелкая... -- Я нахмурился. -- Чем, говоришь, твой братец занят? Какими такими образцами?
   -- М-м... ну, Рюмины же прислали пару дней назад образцы скелетов для ТК, вот Жорик их и гоняет на стенде по просьбе Ольги, -- посерьезнела Инга.
   -- А почему я об этом узнал только сейчас? Впрочем, ладно. -- Я осекся. -- Передай брату, чтобы бросал к чертям эти железки, приводил в порядок "Визели" и начинал готовить спасплатформу. А будет артачиться -- скажи, что договор с Рюмиными вступает в действие только в следующем году, а техника мне понадобится уже через неделю!
   -- А если Ольга... -- помешкав, заговорила Инга.
   -- Отсылайте ее ко мне, -- отрезал я. -- Приказ ясен?
   -- Так точно! -- весело ухмыльнулась Инга. -- Есть посылать Ольгу на... к тебе.
   -- Ох, кому-то точно давно ушей не драли. Кстати, об ушах... как у тебя дела с учебой? -- улыбнулся я. В ответ девчонка только показала мне язык и... отключилась. Вот ведь шебутная! Пришлось звонить вновь, на этот раз через протокол принудительной связи, чтоб не смогла вырубить или проигнорировать вызов.
   -- И даже не думай от меня сбежать, -- сообщил я удивленной Инге, явно не предполагавшей наличие такой функции в браслете брата.
   -- И-извини, Кирилл. -- Девочка на ходу состроила виноватую мордашку.
   -- Минус десерт.
   -- Это как? -- Она аж на месте застыла от удивления.
   -- Просто. Учишься готовить десерты и при встрече угощаешь меня получившимся шедевром.
   -- Гото-овить... -- недовольно протянула Инга, явно вспомнив наше житье в "Девяточке", но почти тут же повеселела, и я, кажется, понимаю почему. Ну да, думаю, следующий ее шантаж встанет мне вдвое дороже обычного.
   Московский дом Бестужевых опустел. Не в том смысле, что все разбежались, просто большая часть прислуги была отправлена Раисой в оплачиваемый отпуск, дружинники, подчиняясь инструкции, и без того не слишком часто появлявшиеся в основном доме усадьбы, и вовсе перестали пересекать его порог, а мои ученицы разъехались по домам. Близняшки заперлись в Беседах, Мария упорхнула под крылышко к родителям, Елизавета же отправилась в гнездовское имение Елены Павловны. Только Леониду и Ольге деваться было некуда, так что они остались в особняке, уже второй раз за год поднявшем крепостные щиты. Точно такие же, кстати, были активированы во всех без исключения усадьбах Бестужевых. Валентин Эдуардович объявил осадное положение, всячески демонстрируя серьезность, с которой он воспринял недавнее вторжение в медицинское крыло костромской усадьбы.
   Из-за этих демонстративных пряток, кстати говоря, мне пришлось вносить изрядные коррективы в свое расписание. Ведь скрывшиеся под защитой родни ученицы не могли разъезжать по городу, как им будет угодно, а потому пришлось мне тратить время на то, чтобы переправлять их окном перед очередным занятием в моем сокольническом доме и возвращать туда, где взял, по окончании. Кроме того, после того же занятия я должен был забросить Марию к Бестужевым на тренировку... и, естественно, по окончании таковой доставить ее домой к маме с папой. В общем, вот уже три дня, как мои ученицы изображают монахинь-затворниц, а я... я чувствую себя самым натуральным таксистом.
   Ситуация усугублялась тем, что куратор вдруг воспылал жаждой общения, и на следующий день после истории с визитом неизвестных в костромскую усадьбу Бестужевых взял за правило захаживать ко мне в гости в квартиру на Акуловой горе... и хоть бы раз предупредил, зараза! Спасибо установленному мною фиксатору, присылавшему на браслет сигнал каждый раз, как Зотов оказывался на пороге. Пару раз из-за этого мне пришлось срываться чуть ли не посреди разговора -- в первый раз с Посадской, второй раз с будущим тестем, -- и, свалив в Морхинино окном, изображать приветливого хозяина для незваного гостя. И ладно бы если он наведывался единожды за день, так ведь нет. Когда я поинтересовался, не надоело ли ему мотаться из Москвы в Морхинино и обратно, куратор радостно объявил, что с позволения начальства он переехал в здешнюю гостиницу до самого нашего отъезда в Тобольск и теперь фактически находится в недельном отпуске. Наверное, ему просто совершенно нечем заняться в этой дыре, вот он и взял за привычку заглядывать ко мне в гости по два-три раза в день.
   Поверила Ольга в это объяснение или нет, я не знаю. Закрыв от нее свои эмоции, я одновременно обрубил и возможность ощущать ее настроение. Так что определить, как она отнеслась к моим "бедам конспиратора", стало невозможным. А выуживать что-то из разговоров... так с момента нашего скандала мы и десятком слов не перекинулись, просто потому что в московском особняке Бестужевых я стал бывать короткими наскоками и так, чтобы не попадаться на глаза вернувшемуся из Костромы Аристарху Макаровичу с его бойцами.
   -- Не доверяешь ему? -- поинтересовался Бестужев во время одной из таких коротких встреч в особняке.
   -- Смотря в чем, -- пожал я плечами. -- Если речь идет о безопасности вашей семьи, то здесь мое доверие к Аристарху бесконечно. Но я не часть вашей семьи, и на меня его обязательства не распространяются. Учитывая же личность покровителя Аристарха Макаровича, хм... доверять ему в этом случае было бы как минимум странно, не находите?
   -- А если я попрошу его не разглашать информацию о твоих появлениях в моем доме? -- осведомился боярин.
   -- Бессмысленно, -- пожал я плечами. -- Тогда придется объяснять причины... хоть как-то. Не можем мы сказать, что весь этот спектакль разыгрывается именно для цесаревича, правильно? И что в этом случае помешает ему сдать нас своему покровителю, просто исходя из лучших побуждений?
   -- Отправить его обратно в Кострому? -- задумчиво проговорил Бестужев.
   -- Зачем? Там ему сейчас делать нечего, и такой ход только возбудит лишние подозрения, -- возразил я и, заметив, что собеседник все еще пребывает в размышлениях, договорил: -- Да будет вам, Валентин Эдуардович! Поверьте, необходимость такой конспирации мне только на руку. Хорошая тренировка... да и не так уж она меня напрягает, если честно. Я и у Громовых точно так же появляюсь, и до сих пор никто не спалил.
   -- Да, но у Громовых тебя не ждет невеста, -- все так же задумчиво обронил боярин и, поняв, что сболтнул, хлопнул себя ладонью по лбу. Ну-ну, верю-верю. Глава "паркетной" разведки и окольничий Посольского приказа не уследил за языком, конечно, это ведь такая ерунда... Но демонстрировать свое понимание я, пожалуй, не стану. Да оно и ни к чему, и Бестужев это прекрасно понимает. "Ты знаешь, что я знаю, что ты..." -- и так далее.
   -- Так вот оно в чем дело, -- протянул я. -- Ольга накрутила, да?
   -- Она сожалеет о той ссоре и о своей несдержанности, Кирилл, -- тут же откликнулся боярин, выразительно глянув в сторону своего настольного вычислителя с мерцающей на экране иконкой включенной селекторной связи.
   Решил, значит, провести закрытые слушания, да? Ну что ж, может быть, оно и поможет. Объясняться с Ольгой глаза в глаза мне сейчас совершенно не хочется, поскольку, боюсь, ничего кроме криков и визгов в ответ не услышу, что не удивительно, учитывая мой демарш с запретом Рогову заниматься доставленной от Рюминых техникой. А так есть возможность донести информацию до моей чересчур вспыльчивой невесты, не тратя времени на споры и последующее лечение расшатанной нервной системы.
   -- Я тоже сожалею, Валентин Эдуардович, -- кивнул я в ответ. -- Но извинения хотелось бы услышать лично, а не переданные через отца, который здесь вообще ни при чем.
   -- Кирилл, давай хотя бы обсудим проблему? -- попросил ухмыляющийся боярин.
   -- Обсудим? -- Я сделал вид, что задумался. -- Ну что ж, давайте попробуем. С чего начнем?
   -- С самого начала, -- быстро, почти моментально отозвался мой собеседник. Я фыркнул.
   -- Пожалуйста. В начале было Слово...
   -- Кирилл! -- на этот раз вполне серьезно поморщился Бестужев.
   -- Ну хорошо-хорошо. -- Я выставил перед собой открытые ладони. -- Понимаю, затертое клише, заезженный штамп, но вы сами нарвались, разве нет?
   -- Паяц, -- констатировал Валентин Эдуардович.
   -- Ладно. Сначала, так сначала, -- вздохнул я, поняв, что собеседник начинает терять терпение. -- Итак, начало: с подачи Вербицкого, вовремя обронившего пару слов в присутствии цесаревича в мою защиту, мы с Ольгой получили возможность открыть небольшую компанию по производству так называемых гражданских комплексов. Семейный бизнес, так сказать. Для очень богатых людей, имеющих возможность заплатить за военный ТК и его "модернизацию". Изначально я планировал вести закупки необходимых для работы тактических комплексов на территории СБТ, там же их "раздевать" и поставлять в Россию как набор дозволенных к ввозу деталей, а уже здесь собирать из них гражданские ТК. Собственно, руководить фактическими работами по сборке и наладке машин по нашей договоренности должна была Ольга, с помощью Жорика Рогова, являющегося моим ватажником. Но после известных событий и с подачи цесаревича вылез контакт с Рюмиными... и моя любезная невеста даже не поставила меня в известность, перед тем как подписать с ними договор о будущем сотрудничестве. Что ж, такой контракт должен пойти на пользу делу, поэтому я не стал поднимать пыль и лишь порадовался, что наш маленький проект начинает расти, обещая большую прибыль. Когда же я притащил коммерческое предложение от Громовых, заметьте, Валентин Эдуардович, не договор, даже не предварительное соглашение, а лишь предложение о сотрудничестве, ваша дочь устроила безобразный скандал и обвинила меня в том, что я, цитирую, "лезу не в свое дело". Собственно, вы и сами были свидетелем той сцены. Кирилл Ни... Кратов доклад закончил.
   -- Не ерничай, Кирилл. -- Нахмурился Бестужев. -- Лучше скажи -- что ты теперь делать будешь?
   -- Подожду, пока у вашей дочери мозги на место встанут... или минует ПМС, если дело в нем. -- Я индифферентно пожал плечами. -- Время у меня есть, терпения тоже в достатке, так что...
   -- Значит, решил пустить дело на самотек, -- почесал подбородок боярин и недовольно покачал головой. -- Не ожидал от тебя такого. Не ожидал.
   Ну что, точка зрения озвучена, теперь можно и... Встав с кресла, я шагнул к вычислителю и отключил связь.
   -- А что вы предлагаете, Валентин Эдуардович? -- спросил я, повернувшись к Бестужеву. -- Приползти к ней на коленях с извинениями? Так это не мой косяк и не мои взбрыки. Как вы тогда сказали? Она почувствовала себя хозяйкой? Хозяйкой чего? Несуществующего предприятия? Вперед. Рогов уже получил однозначный приказ не исполнять ее распоряжений. У Оли есть еще четыре дня, пусть наслаждается "властью". А потом начнется действо, и единственное, чему она будет хозяйкой, это собственному телу, да и то... не могу обещать. Я выбью эту дурь из Ольги, Валентин Эдуардович, раз уж вы не озаботились сделать это сами. Но займусь я этим не раньше, чем через четыре дня. Я удовлетворил ваше любопытство?
   -- Вполне, -- медленно произнес боярин и неожиданно усмехнулся. -- Только ты учти, зятек, Оленька девушка упрямая, как бы тебе не получить обратку.
   -- Тем будет интереснее, -- ответил я.
   -- Хех, ладно. Это ваше дело, вам и разбираться. Главное, не поломайте друг другу ничего в процессе, -- фыркнул окончательно повеселевший Бестужев.
  

* * *

   -- Надо было самим устроить это "вторжение". Какой результат, а? -- Михаил даже причмокнул, читая доклад наблюдателей. -- Все фигуранты сидят по домам и носу за дверь не кажут. И не надо заморачиваться с контролем, беспокоиться о том, что может взбрести в голову этим шустрым девушкам. Да и наш юный гранд радует своим здравомыслием и предсказуемостью маршрутов. Дом -- спортзал -- дом. Красота... Не находите, отец?
   -- Ты слишком много времени уделяешь этой партии, сын. Но доля истины в твоих словах, конечно, есть. Приятно, когда фигуры не доставляют хлопот своеволием, -- вздохнул государь и тихо, почти неслышно для своего довольного собеседника договорил: -- Да только люди не фигуры, и чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.
  

Глава 5. "Наш паровоз вперед летит"

   Гудок-свисток, знаменующий отправление, совсем необязательный для современного поезда, но... традиция! И стремительно учащающийся стук колес на несуществующих стыках рельсов, как начало симфонии путешествия. Сергей с детства любил долгие поездки в поездах, еще тех, старых, с огромными пышущими жаром "титанами", усатыми проводниками и смешливыми проводницами, чаем в мельхиоровых подстаканниках и тонким звоном от дрожащих в стаканах чайных ложечек. Были, правда, и вещи, которые Сергею в поездах совершенно не нравились, а именно -- ароматы холодной жареной курицы, отваренных вкрутую яиц и свежих огурцов. Смешиваясь с запахами металла и мазута, без которых был немыслим ни один вагон ни одного поезда, они порождали такую отвратительную какофонию... И вроде бы в поездах уже давно не пахнет ничем, кроме освежителей воздуха, а брезгливое отвращение к СПНП у Сергея никуда не делось, впрочем, как и любовь к путешествиям.
   Боярич довольно вздохнул, но, тут же задавив вылезшую на лицо усмешку, покосился на своего спутника и единственного соседа по купе СВ. Тот, что-то тихо пробормотав, как раз запихнул объемистый рюкзак в шкаф над входной дверью. Из-под черной ткани послышался короткий железный лязг, дверца шкафчика с тихим хлопком заняла положенное место, а сам попутчик, рухнув на свою полку, почти тут же углубился в чтение какого-то текста на невидимом для окружающих экране браслета.
   Сергей отвел взгляд от хмурого соседа. Последнюю пару дней тот почему-то пребывал в отвратительном настроении, и Зотову это совершенно точно не нравилось. Не хотелось бы, чтобы парень вспомнил ту манеру общения, которую он с таким успехом практиковал в начале их знакомства, а судя по состоянию Кирилла, до этого "радостного" момента осталось совсем немного времени. М-да, порученец цесаревича боится пятнадцати... прошу прощения, по паспорту шестнадцатилетнего мальчишку. Ну не бред ли?
   Зотов сам себе кивнул -- мол, бред, конечно... но так оно и есть. И дело даже не в умении этого самого мальчишки докопаться даже до столба. Просто порой от него такой жутью несет, что волосы дыбом встают во всех приличных и неприличных местах. Чертова эмпатия.
   -- Как насчет чая, Кирилл? -- решил разбить тишину Сергей, едва в окне мелькнул край платформы.
   -- М-м? -- Его спутник оторвался от чтения и, словно опомнившись, кивнул. -- Я бы и перекусить не отказался. Позавтракать-то не успел.
   -- Ресторан должен открыться через полчаса, -- глянув на браслет, поставил боярич в известность своего спутника и тут же поинтересовался: -- Проспал?
   -- Нет, -- вздохнул тот. -- Забыл вещи в раздевалке спортзала, а абонемент завтра заканчивается. Пришлось бежать за ними, чтобы не выкинули. А там и ты заявился.
   -- Понятно, -- протянул Зотов. Вот ведь тоже... Кирилл как-то незаметно и нечувствительно перешел на "ты" и, что самое интересное, совершенно не чувствует никакого смущения, обращаясь подобным образом к человеку, куда более старшему по возрасту. Нехарактерная привычка для боярского отпрыска, в которого этикет должны были вбивать чуть ли не с младенчества. Сергей тряхнул головой, отбрасывая несвоевременные мысли. Профессия, чтоб ее!
   Современный поезд -- это не только комфорт, удобство и отсутствие вызывающих ностальгию запахов, это еще и первоклассная кухня вагона-ресторана. Вот уж где точно нельзя встретить ничего напоминающего пресловутый СПНП. Так думал Зотов, когда они с Кириллом приземлились за один из столиков. Но, к своему разочарованию, попробовав принесенные стюардом блюда, Сергей вынужден был признать, что здешний повар схалтурил. Правда, через несколько секунд до него дошло, что он сравнивает поданные блюда с результатами кухонных экспериментов Кирилла, и невольно фыркнул, вспомнив недавнюю шутку Кратова с платными обедами-ужинами. С этой точки зрения недешевое меню вагона-ресторана было честным... если сравнивать с ценой обедов, приготовленных руками подопечного.
   От размышлений Сергея заставил отвлечься спутник. Кирилл неожиданно напрягся... но через несколько секунд так же неожиданно расслабился.
   -- Что-то случилось? -- не сдержал любопытства боярич.
   -- Нет, ничего, -- помотал головой Кратов и легко улыбнулся. -- Показалось.
  

* * *

   "Показалось"... Да черта с два! Я, конечно, не профи в этом деле, как мои прежние коллеги из управления "С", но чтобы почуять чужой взгляд, и моей подготовки вполне достаточно. Враждебный взгляд...
   А в том, что я учуял буквально несколько секунд назад, доброты не было ни на грош. Правда, однозначно определить этот взор как интересующийся именно мной я бы не рискнул. Больше похоже на то, что кто-то последовательно оценивал всех присутствующих в вагоне, классифицируя по возможной опасности. Хм... нехорошо. Одно дело знать, что какая-то бяка грозит лично мне, и совершенно другое -- попасть под чужой замес.
   С другой стороны, это может быть и просто взгляд излишне ретивого комиссара из транспортной службы безопасности, не так ли?
   Слышал я, что здесь они в чести. В каждом поезде, дирижабле и самолете водятся такие полезные дяди и тети, следящие за порядком на борту. Может, этот один из них? Проверить бы, но как?
   Аккуратно распустив клубок эмоций и чувств, я попытался прозондировать в Эфире окружающее пространство на предмет наличия у присутствующих чего-то эдакого. Глухо. Ну почувствовал я, что у двоих из дюжины находящихся в ресторане пассажиров при себе имеется оружие. Взял их на заметку, разумеется, аккуратненько, чтобы не спалиться, если они сами в эфирных техниках шарят. Только оружие и у комиссаров есть, им по штату положено. Гарнитура? Во-первых, я ее не почуял, а во-вторых... те же яйца, вид в профиль. И распознать наличия удостоверения в кармане я не могу. Просто потому что не знаю, как оно должно ощущаться в Эфире.
   Вот ведь гадство! Этот наблюдатель окончательно испортил мне аппетит. Никакого удовольствия от процесса. Не то что Зотов. Жрет, как ни в чем не бывало. У-у... завидно. Хотя, кажется, моему спутнику кое-что из блюд тоже не особо понравилось. Ну да, конечно! Сравнил мою домашнюю солянку с этим. Я-то для себя готовил, с душой, а это... ширпотреб, иначе не скажешь. А вот холодные закуски здесь очень даже ничего, я оценил. Кстати, надо будет с собой в купе их забрать, съем, как аппетит вернется.
   Так, размышляя о всякой ерунде и тем самым старательно размывая свой интерес к возможному наблюдателю, я покончил со ставшим безвкусным обедом и, дождавшись, пока боярич сложит свои приборы в опустевшую тарелку, двинулся к выходу из вагона.
   На обратном пути я продолжал сканировать окружающее пространство, автоматически отмечая наличие у пассажиров оружия. Подсчет, произведенный по ходу движения, удручал. На три вагона, через которые мы прошли, возвращаясь в свое купе, мною было обнаружено аж восемь единиц стрелкового оружия. Вот что значит жить в стране с частично разрешенным оборотом оружия. В основном это были обычные пистолеты малых калибров, не предназначенные ни для чего, кроме личной защиты носителя, но пара автоматических стрелометов в купе одного из проводников, засеченных мною в Эфире, заставила немного напрячься. Мы что, на войну едем? Или оно так и должно быть? Тьфу! Вот что мне стоило поискать нужную информацию в паутинке, людей порасспрашивать? Сейчас бы головы не ломал. А я дурью маялся, занятия себе придумывал, только чтобы с Ольгой пореже пересекаться! Ну не идиот ли? Хм, интересно, может, мой спутник что-то знает?
   -- Оружие? -- удивился Зотов, когда я все-таки решился задать ему свои вопросы. -- Да нет никакого запрета. Имеешь лицензию -- таскай с собой хоть гаубицу. Но и комиссары, в случае чего, имеют права стрелять без предупреждения и наповал. Да что я рассказываю? Ни меня, ни тебя на вокзале никто же не задержал, хотя кое-кто, не будем показывать пальцем, похоже, решил провезти с собой оружия на целое штурмовое отделение.
   -- А автоматические стрелометы в купе проводника -- это нормально? -- спросил я, пропустив мимо ушей язвительный намек боярича на мою сумку.
   -- Если у него находится арсенал все тех же комиссаров, то да, -- пожал плечами Зотов и, чуть прищурившись, осведомился: -- А откуда такой интерес и, что самое главное, познания?
   -- Эфир, наблюдение, паранойя, -- буркнул я в ответ, кусая бутерброд, смастеренный из утащенной с ресторанного стола грудинки и ароматного белого хлеба, и запивая его чаем из классического стакана в не менее классическом подстаканнике.
   -- Паранойя? -- удивленно переспросил боярич, а я вздохнул. Ну да, мое недавнее прошлое ему неизвестно, так что интерес понятный и прозрачный. Ну а в том, что Зотов пропустил мимо ушей упоминание об Эфире, ничего странного нет. Своих умений в этой сфере я хоть и не демонстрировал специально, но и не скрывал.
   -- Она самая, -- кивнул я. -- Полезная штука, но иногда чересчур утомительная.
   -- Вижу, -- усмехнулся боярич. -- Но сейчас, уверяю тебя, твоя паранойя может спать спокойно. Никаких поводов для волнений я вокруг не наблюдаю.
   -- Успокоил, спасибо, -- справившись с бутербродом и прибрав оставшиеся от него крошки, откликнулся я, стряхивая мусор в контейнер под столом.
   -- Вот и замечательно. -- Боярич не повелся на мое ехидство и, кивнув, принялся разбирать одну из своих сумок. -- Кстати, об успокоении. Время уже позднее, так что давай-ка готовиться ко сну. Дольше спим -- короче дорога.
   -- Не возражаю, -- согласился я, глянув в окно, за которым уже сгущались сумерки. Одиннадцатый час. С одной стороны, время вроде бы "детское", с другой же... а чем еще можно заняться в поезде, несущемся со скоростью в полторы сотни верст в час, кроме как есть, спать и читать? Водку жрать? Так моему телу хватит ста граммов, чтобы захмелеть, схлопотать "вертолет", а после все утро промучиться от похмелья. Но это уже не пьянка, а бессмысленный перевод ценного продукта и форменное издевательство над организмом получается. Вопрос: оно мне надо? Ответ даже озвучивать не стану, а значит... на горшок, сказку на ночь -- и в люлю.
   Правда, пойдя на поводу у своей так не вовремя проснувшейся паранойи, я все же внес некоторые коррективы в этот план-график, уместив между походом в санузел и чтением "сказки" перед сном некоторые манипуляции со своим арсеналом. Кхукри удобно устроились под боком, рюгеры отправились под подушку, а на двери разместилась простенькая ловушка-будильник. В общем, стандартный отход ко сну в условно-враждебной обстановке.
   Но каким взглядом наблюдал за моими приготовлениями боярич... м-да! Кажется, у кого-то разрыв шаблона.
   Вопреки моим ожиданиям, ночь прошла вполне спокойно. Если не считать того момента, когда сонный боярич посреди ночи решил наведаться в санузел, естественно, напрочь забыв об установленной мною на двери купе ловушке-будильнике. Хорошо еще, что в свете пролетающих за окном фонарей я успел рассмотреть ошалевшее лицо своего спутника, до того как сорваться в атаку, иначе, боюсь, дело могло закончиться плохо.
   Правда, поутру, когда я умылся, позавтракал и, выпив две чашки кофе, наконец проснулся, мне в голову стукнула одна идейка, явно навеянная не желающей засыпать паранойей. А именно -- вспомнив ночное происшествие, я предположил, что таким образом Зотов просто-напросто решил проверить боеспособность своего спутника. Но это лишь версия, гипотеза, подтвердить истинность которой у меня не было никакой возможности.
   В курительном салоне, расположившемся сразу за вагоном-рестораном, было пусто. Собственно, и за столом в самом ресторане мы с Сергеем были первыми посетителями за утро. Не удивительно, учитывая что завтракать мы пришли в восьмом часу утра.
   -- Кирилл, ты за ночь не накурился, а? -- недовольно проворчал мой сопровождающий, когда я, устроившись в одном из удобнейших кожаных кресел салона, достал пачку сигарет. -- Ведь на каждой станции на перрон бегал!
   -- А незачем было меня будить, -- откликнулся я. -- Я из-за твоей забывчивости до утра без сна провалялся.
   -- Нервишки, да? Так сказал бы, у меня в аптечке успокоительное есть, -- преувеличенно участливо проговорил Зотов. Он меня еще и подкалывает!
   -- А укрепляющего в твоей аптечке нет? -- спросил я.
   -- Зачем? -- не понял боярич.
   -- Чтоб не бегать посреди ночи до туалета, -- фыркнул я.
   -- Один-один, -- со вздохом отозвался Зотов и, развернув экран своего браслета, погрузился в чтение. И я, понаблюдав за действиями своего спутника, последовал его примеру. А что? Заняться все равно нечем, места для ежедневной тренировки в поезде днем с огнем не найдешь. Так почему бы и не потратить немного времени на чтение под кофе с сигаретой?
   -- Кунгур! Подъезжаем к Кунгуру. Стоянка -- сорок минут. -- Объявившийся в салоне стюард лениво, чуть ли не с зевком, озвучил новость и вновь исчез за дверью в тамбур. Тоже не выспался, что ли?
   -- Ну что, Сергей Александрович, прогуляемся, посмотрим на древний город? -- спросил я боярича.
   Тот оторвался от чтения и, чуть подумав, кивнул.
   -- Можно, ноги размять -- дело хорошее. Правда, насчет "посмотреть город" сомневаюсь. За сорок минут разве что привокзальную площадь увидеть успеем, -- обстоятельно проговорил Зотов.
   -- Все лучше, чем в поезде сиднем сидеть, -- пожав плечами, отозвался я, поднимаясь с кресла.
   -- Согласен, -- вновь кивнул боярич, сворачивая экран браслета и покидая насиженное за прошедшую четверть часа место. -- Но сначала нужно заглянуть в купе.
   -- И не тебе одному, Сергей Александрович. -- Я выразительно хлопнул себя по боку, намекая на отсутствие кобуры. -- Ветровку накинуть было бы неплохо. А то погодка в Кунгуре нынче прохладная, если верить паутинке. Хотя, казалось бы, середина лета на носу, а вот поди ж ты...
   -- Параноик, -- буркнул себе под нос Зотов, совершенно правильно оценив мой жест.
   -- На Аллаха надейся, а верблюда привязывай, -- откликнулся я и так же тихо добавил: -- Беспечный мальчишка!
   -- Эй, я все слышал! -- вскинулся мой спутник, отворяя дверь в тамбур очередного вагона.
   -- Вывод: не надо путать укрепляющее с успокоительным. Я слышал, при смешивании некоторые препараты этой группы могут вызывать галлюцинации, -- фыркнул я. -- Твой случай, между прочим.
   Так, препираясь и подкалывая друг друга, мы добрались до своего купе, где и "экипировались" для предстоящей прогулки. Кстати говоря, несмотря на обвинения в паранойе, сам Зотов не побрезговал вооружиться небольшим полуавтоматическим пистолетом, тут же скрывшимся в кобуре под полой легкого льняного пиджака. Паранойя или нет, а безопасность прежде всего.
   Пусть Сергей и был прав, утверждая, что нормально прогуляться по городу за сорок минут не получится, но на то, чтобы развеяться и подышать свежим воздухом, этого времени вполне хватило. Хотя говорить о чистом воздухе на вокзале... м-да. Но все лучше, чем сидеть в купе, пусть даже и с кондиционером.
   А вообще Кунгур мне понравился. Маленький, провинциальный, сонный, но по-своему очаровательный городок, насчитывающий полтысячелетия истории, о чем недвусмысленно свидетельствует немалое количество белокаменных палат века семнадцатого, соседствующих с богатыми домами в стиле модерн постройки начала прошлого века.
   Кто-то скажет, что нельзя оценивать город по одним лишь видам, открывающимся с привокзальной площади, и черт бы с ними, любителями романтических прогулок. Мне хватило и короткой прогулки в окрестностях вокзала. И пусть я не увидел пригородов или рабочих кварталов Кунгура, но, может, оно и к лучшему, и в моей памяти он так и останется "пряничным" городом, этакой иллюстрацией к легендам о покорении Сибири и к куда более поздним, но не менее драматичным временам становления уральских заводчиков, их расцвета и упадка.
   Если бы еще не это ощущение чужого взгляда на перроне, то и дело цеплявшего меня своей назойливостью. Кстати, если я не ошибаюсь, мой спутник тоже чувствовал что-то эдакое. По крайней мере, шуточек о моей мнительности больше не было. Да и сам Зотов к моменту отхода поезда выглядел несколько посмурневшим.
   Можно было бы, конечно, предположить, что у боярича просто испортилось настроение, но против этой гипотезы играл добрый десяток эфирных техник, расползшихся от Зотова во все стороны, словно змеи, невидимые такие, почти неощущаемые даже в Эфире, по крайней мере, для большинства сенсоров, не имеющих статуса мастера.
   Вновь оказавшись в купе уже тронувшегося и теперь медленно ползущего по городу поезда, Зотов запер за нами входную дверь, достал из шкафа свою сумку и, выудив из нее небольшой вычислитель в противоударном исполнении, принялся что-то с ним мудрить. Молча. Наконец, подкрутив пару верньеров, довольно чужеродно смотрящихся на современной клавиатуре, он ткнул кнопку ввода. Хлопок, короткий свист -- и в пространство выплеснулась эфирная щитовая техника, укрывшая нас от возможных наблюдателей. Громоздко, но эффективно.
   -- У тебя хорошее чутье, Кирилл, -- отодвинув вычислитель, демонстрирующий на экране хаотическую пляску каких-то диаграмм, проговорил боярич. -- За нами явно наблюдают. Ты, конечно, не видел, но на перроне я запустил пару поисковых конструктов, и результат мне не понравился. Вагон, следующий за нашим, и тот, что находится за салоном, плотно прикрыты в Эфире. Да и кое-кто из наших соседей проявляет нехарактерный для попутчиков интерес... А сейчас давай подумаем...
   Договорить он не успел. Установленный бояричем щит блеснул неяркой вспышкой и исчез, словно его и не было. А через секунду судьбу конструкта повторил стоявший на столике вычислитель. Правда, вспыхнув, он не исчез, а лишь зачадил черным дымком, а потом и браслет на моей руке на мгновение раскалился и вырубился. И судя по тихому чертыханию Сергея, его коммуникатор также вышел из строя. Кажется, началось веселье!
   Я попытался было потянуться к Эфиру, и... теперь мы с бояричем матерились на пару. Какая-то гнида устроила в вагоне бурю, весьма похожую на ту, что я ощущал в подземельях Александровского кремля. Наверняка артефакты! Вопрос лишь в том, как их умудрились протащить и, самое главное, установить в составе?! Они же должны жрать до хрена энергии, да и габариты у этих "игрушек" отнюдь не мелкие. Уж я-то помню, видел коробки возмущающих Эфир ретрансляторов, пока цесаревич вел меня в свой подземный кабинет. Установить такие в поезде незаметно для окружающих невозможно!
   -- Хватай манатки, Сергей, и уходим, пока нас здесь не положили, -- прошипел я, продевая руки в лямки своего рюкзака.
   -- Я слаб в стихиях. Даже от воя не закроюсь, -- предупредил Зотов, выуживая из шкафа свою сумку.
   -- А я вообще новик, зато с оружием. Попрыгаем! -- Не в силах смотреть, как мой спутник пытается перехватить поудобнее свой полуспортивный баул, я подскочил к нему и заставил напялить сумку, как рюкзак, на спину, благо длины лямок вполне хватило. Убедившись, что напарник готов, я выбил окно, и крупные осколки стекла посыпались на стол и полки. -- Лезь на крышу. Здесь нам воспользоваться Эфиром не дадут.
   -- А наверху, думаешь, получится? -- выбираясь в окно, успел пробурчать Зотов.
   -- Там хотя бы гранату в купе не закатят, -- просипел я, вылезая следом за бояричем, и, ухватившись за поданную им руку, втянул себя на крышу выползающего из города поезда. -- К тому же здесь можно палить во все, что движется, не опасаясь положить "мирняк".
   К счастью, у нас нашлось несколько спокойных минут, так что пока я с рюгерами в руках посматривал по сторонам, Зотов успел вооружиться одним из двух автоматических стрелометов, что покоились в моем рюкзаке. И вовремя! Первый же сунувшийся к нам "в гости" кадр получил выстрел в корпус и исчез где-то под колесами поезда.
   -- Не стоим, Серый. Бегом к хвосту состава! -- Я ткнул замершего на месте боярича в плечо. Этого хватило, чтобы Зотов "разморозился" и помчался следом за мной. Честно говоря, устраивая этот забег, я надеялся только на одно, а именно -- что мощности артефакта не хватит для накрытия такой большой площади.
   До последнего вагона оставалось совсем немного, когда чуйка взвыла сиреной. Я прыгнул вперед, утягивая за собой Зотова, и воздух над нами прошила очередь из доброго десятка стрелок. Ответить я не успел. За меня это сделал боярич, разом ополовинив магазин стреломета, но достав противника. До нас долетел воющий матерный перебор, но терять время, выжидая появления других "целей", мы не стали и с новой силой рванули к хвосту начинающего набирать скорость поезда.
   -- Прыгаем. -- Я мотнул головой в сторону железнодорожного полотна, со все большей скоростью уносящегося назад. Зотов посмотрел на меня, как на больного, потом вздохнул и, бросив короткий взгляд за спину, где можно было увидеть выбирающиеся на крышу фигурки вооруженных людей, сплюнул.
   -- Да чтоб я еще раз! -- воскликнул он и... прыгнул.
   Я успел отметить почти профессиональный перекат, с которым Зотов погасил скорость при падении на откос, и последовал за ним. Земля приняла меня неласково, больно впившись в тело острыми гранями щебня, которым была отсыпана подушка железнодорожного полотна, да только разлеживаться времени не было, и я, кряхтя словно старый дед, поднялся на ноги. Подошедший ко мне Зотов протянул выуженную из кармана пиджака фляжку, которую я с благодарностью принял, поднес ко рту, глотнул и... тут же закашлялся. Взгляд уперся в один из столбов, установленных вдоль железки. Все бы ничего, но на нем отчетливо виделась знакомая коробка ретранслятора...
  

Часть третья. ПОИГРАЕМ

Глава 1. С добрым утром, страна

   Сергей, заметив ошеломление своего спутника, резко развернулся, вскидывая стреломет, но, не увидев ничего подозрительного, чуть расслабился. Проводив взглядом хвост удаляющегося поезда, он облегченно вздохнул и, опустив ствол автомата, вновь взглянул на Кратова.
   -- Что случилось, Кирилл? -- спросил он.
   -- Ничего, Сергей, -- ответил тот, но, заметив испытующий взгляд Зотова, вынужден был пояснить: -- Просто осознал, с какой верхотуры мы прыгали. Как только ноги не переломали...
   -- А! -- Сергей понимающе кивнул. -- Адреналин, братец, это такая штука, что из самого последнего задохлика заправского гимнаста сотворит. На пару секунд, правда.
   -- Уже убедился, -- хмыкнул Кирилл и махнул рукой в сторону города. -- Идем?
   -- Идем, конечно, -- согласился боярич. -- Не здесь же нам ночевать, правильно? Да и в контору доложить надо как можно скорее, а браслеты в хлам.
   Сергей потянулся было рукой к ремню, чтобы снять стреломет с плеча и отдать хозяину, но Кирилл отрицательно покачал головой.
   -- Не факт, что засадой в поезде дело ограничилось. Пусть побудет у тебя, -- проговорил он.
   -- Ага, не хватало мне еще по городу с автоматом наперевес разгуливать, -- фыркнул в ответ Зотов.
   -- До Кунгура еще добраться надо, -- справедливо заметил его спутник. -- И желательно не попадаясь никому на глаза.
   -- И что ты предлагаешь? -- скептически поинтересовался боярич.
   -- Пойдем лесополосой... и быстро, -- неожиданно резко закончил фразу Кирилл, а когда увидел вопросительный взгляд спутника, покачал головой. -- К Эфиру прислушайся. Ничего не ощущаешь?
   Сергей попытался выполнить "просьбу" Кирилла и недоуменно охнул.
   -- Не получается, -- констатировал он. -- Хочешь сказать, что они не вагон и не поезд заблокировали, а местность? Но как?
   -- Каком кверху, -- рыкнул Кирилл, поспешно набирая ход и чуть ли не кубарем скатываясь с насыпи. Сергей, озираясь по сторонам, последовал за ним, мысленно костеря себя за глупость. Расслабился, называется. Удрали с поезда, и он тут же решил, что все уже закончилось. А о том, что подобные операции без подстраховки не проводят, даже не подумал. А вот Кратов сообразил! Шестнадцатилетний губошлеп догадался, а порученец цесаревича ушами прохлопал! Стыдоба!
   Лесополоса встретила беглецов стеной зелени с густым подлеском и редкими птичьими трелями. Не удивительно. Мало какая птаха обрадуется соседству с железной дорогой...
   Как-то так получилось, что, оказавшись в перелеске, Кирилл тут же выдвинулся вперед, и его куратору пришлось взять на себя роль ведомого. Шагая вслед за Кратовым, непривычный к лесу боярич то и дело спотыкался о какие-то коряги и выступающие корни деревьев, цеплялся пиджаком за ветки, но старался смотреть в оба, чтобы не проморгать возможную атаку. Получалось плохо, но Сергей честно старался.
   Смахнув с лица невесть откуда взявшуюся паутину, Зотов еле слышно выругался и покосился на идущего впереди юношу. А тот не шел, а словно плыл меж деревьев. Бесшумно, будто призрак. Ни ветка не шелохнется, ни сучок под ногой не хрустнет. Вот как у него это получается, а?
   Боярич тяжело вздохнул и вновь зашарил взглядом по сторонам. Но стоило ему сделать пару шагов вперед, как Кирилл вдруг вскинул вверх раскрытую ладонь. Стоп.
   -- Что там? -- невольно понизив тон, спросил Сергей, замерев на месте.
   -- Не знаю, -- еще тише ответил Кратов, опускаясь на колено и настороженно глядя куда-то вперед. -- О... Сергей, тихонько подойди сюда. Только тихонько!
   Пригнувшись, Зотов подобрался поближе и, остановившись рядом с Кириллом, попытался отыскать взглядом то, что так насторожило его спутника. Но впереди виднелись лишь деревья да густой кустарник.
   -- Видишь? -- почти прошептал Кирилл.
   -- Нет, -- честно признался Сергей.
   -- Да не там, левее, -- взволнованно и потому, наверное, слишком резко ткнув ладонью в плечо спутника, отчего то чуть не онемело, Кратов кивком указал направление. Зотов всмотрелся в заросли, но, так ничего толком и не увидев, кроме разве что какой-то размытой тени, метнувшейся в сторону и исчезнувшей где-то в кустах, он повернулся к Кириллу. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как юноша, закатив глаза, валится наземь.
   -- Кирилл, что...
   В глазах боярича потемнело, и земля толкнулась навстречу.
  

* * *

   -- Ну, рассказывайте, как вы додумались до такого! -- вздохнул я, увеличив изображение на экране браслета.
   -- А что тебя не устроило? -- в деланном недоумении приподнял бровь мой собеседник.
   -- Ретрансляторы, -- честно ответил я. -- Кому вообще пришла в голову идея использовать оборудование особого учета для этого спектакля? А если бы Сергей их узнал?
   -- Кирилл, я удивлен, что ТЫ их узнал, -- покачал головой Бестужев. -- Кстати, а в самом деле, откуда ты знаешь, что это такое?
   -- Почуял знакомое возмущение, точно такое же, как в подземельях Александровского кремля, где я разговаривал с цесаревичем. А присмотревшись, увидел не менее знакомые коробки на столбах вдоль пути. Сложить два и два проблем не составило, -- пожав плечами, произнес я.
   -- Понятно. Ну так я могу тебя успокоить: сенсоров, подобных тебе, способных уловить источник таких возмущений, в стране раз-два и обчелся. Как и людей, знающих, как именно выглядит прибор, генерирующий эти самые возмущения. Так что насчет Сергея можешь не переживать, он точно не в курсе дела, -- объяснил Бестужев.
   -- Мне уже спокойнее, -- фыркнул я в ответ. -- И все же где вы их взяли, Валентин Эдуардович?
   -- Позаимствовал в своем хозяйстве для испытания, -- улыбнулся тот. -- В "Аквариуме" должна работать только проверенная техника, знаешь ли.
   -- Не засекут? -- нахмурился я.
   -- Кирилл, давай ты не будешь задавать идиотских вопросов? -- покачал головой боярин. -- Все сделано без помарок. Комар носу не подточит. Тем более что техника уже возвращена, а определить ее применение на местности невозможно. В общем, не кипеши. Так, кажется, ты говоришь?
   -- И не только так, -- вздохнул я и, покрутив на запястье новенький браслет, ткнул в него пальцем. -- А у вас в хозяйстве не найдется чего-нибудь попрочнее, а? А то надоело уже коммуникаторы менять.
   -- Сам виноват, -- хмыкнул будущий тесть. -- Нечего было палить всю аппаратуру при бегстве. У Громовых попробуй купить... штук пять. Себе и окружающим, а то мои люди, знаешь ли, жаловались на ту же проблему. Ты в следующий раз силушку соразмеряй, а то ведь давеча не только в своем купе всю аппаратуру пожег, но и соседей зацепил. Михаила помнишь? Крестника Аристархова? Так вот, ты ему теперь полсотни рублей должен за коммуникатор.
   -- Ого! Да ну на фиг! Обломится! -- невольно вырвалось у меня. -- Будет знать в следующий раз, как на серьезное дело понтовые цацки таскать!
   -- Я ему передам, -- хохотнул Бестужев. -- Но все равно, Кирилл. С тем импульсом в купе ты перестарался.
   -- Валентин Эдуардович, но мне же нужно было наверняка уничтожить все возможные "жучки" и "маячки", правильно? Вот я и жахнул так, чтоб наверняка.
   -- Да это-то понятно, -- вздохнул боярин. -- Но люди-то все равно ворчат.
   -- Их проблемы. Премии по сотне рублей на каждую наглую морду они получили? Получили. Вот пусть на премиальные себе новые браслеты и покупают. В следующий раз умнее будут. Так можете и сказать. Кстати, о людях... -- Я щелкнул пальцами. -- Как там, среди "нападавших" никто не пострадал?
   -- Нет, все в порядке, -- отмахнулся боярин. -- Кроме финансовых потерь от уничтоженных браслетов, ничего серьезного. Работали со страховкой, так что под поезд никто не угодил, да и твои резиновые пули себя неплохо показали, как ни странно. Зря я тогда настаивал, чтобы ты оружия не брал.
   -- Я же понимал, что Зотов не может не взять с собой хотя бы пистолет, -- пожал я плечами. -- И начни он палить из своего ствола, кто знает, как бы оно обернулось. Тем более что мы не знали, какое именно оружие он предпочитает. А вдруг это оказался бы "слонобой"? Никакой бронежилет не спасет. А так...
   -- Да-да, ты был прав, признаю, -- замахал руками Бестужев, но почти тут же нахмурился. -- Кстати, Кирилл, а куда ты своего куратора дел?
   -- В ливневку спустил, -- честно ответил я, и боярин замер, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
   -- К-как "в ливневку"? -- выдавил он. -- Грохнул, что ли?
   -- Типун вам на язык! -- возмутился я. -- Что я, маньяк, по-вашему?! Вырубил, связал небрежно и спрятал в трубе ливнестока под железнодорожной насыпью, чтобы людям на глаза раньше времени не попался.
   -- Жестоко, -- протянул Бестужев.
   -- На вас не угодишь, -- фыркнул я. -- Убил -- жестоко, в живых оставил -- тоже жестоко. Может, мне его с собой надо было взять?
   -- У меня свободных камер нет, -- тут же открестился боярин и, подумав, добавил: -- Да и держать в плену порученца цесаревича -- это, знаешь ли...
   -- Жестоко? -- наивно поинтересовался я.
   -- Да тьфу на тебя, скоморох! -- рыкнул Бестужев, но тут же успокоился. -- Ладно... поплевались, и будет. Теперь серьезно. Когда тебя ждать?
   -- Хм, надо посчитать. Так, сейчас я в Нижнем, после обеда прыгну в Кострому, сил должно хватить, оттуда вечерним поездом рвану до Вологды, а там уже открою окно прямиком к Ольге.
   -- Ты уже в Новгороде?! -- удивился Валентин Эдуардович.
   -- Ну так зря я, что ли, почти на каждой станции "курить" выходил? -- улыбнулся я. -- Метки от самой Москвы ставил, теперь по ним и прыгаю. Так что, думаю, на месте буду еще до того, как Зотов шум поднимет.
   -- Умно, -- кивнул Бестужев. -- Что ж, тогда до связи, Кирилл! Девочек о твоем прибытии предупредить?
   -- Не стоит. Скорее всего, я появлюсь уже ночью, -- покачав головой, ответил я. -- Пусть отдохнут напоследок. Выспятся.
   -- Я уже начинаю им сочувствовать. Удачи, Кирилл! -- хохотнул мой собеседник и, кивнув мне на прощание, отключился.
   -- Спасибо, -- произнес я в пустоту и, поднявшись с лавки, отправился на поиски кафе. Перед следующим прыжком неплохо было бы подзаправиться. С утра маковой росинки во рту не было.
   Нижний -- шумный город, что не удивительно: как-никак, один из крупнейших городов страны. И различных ресторанов, кафе и забегаловок здесь хоть пруд пруди. Так что подыскать местечко для перекуса труда на составило. А после плотного обеда и короткого отдыха я открыл очередное окно и шагнул в Кострому, но не в дом Бестужевых, а сразу на вокзал.
   Договориться с проводником, чтобы тот подыскал местечко в своем вагоне для едущего к родственникам паренька, решившего сэкономить пару рублей на билете, оказалось не сложнее, чем в Том мире. Можно было бы, конечно, воспользоваться отводом глаз, но хотелось ехать с комфортом, не прыгая с места на место и не таясь по углам, пусть даже всего три с половиной часа. Да и вымотался я, открывая окна чуть ли не одно за другим. А тут есть возможность хоть немного отдохнуть. Хорошо Зотову, спит себе в трубе и в ус не дует. И еще часов пять спать будет, по крайней мере должен. Отключил я его основательно и фору во времени обеспечил себе неплохую.
   Вологда оглушила неумолкающим даже ночью шумом и гамом вокзальной суеты, грохотом товарных поездов и почти столичным гулом несущегося по улицам автомобильного потока. Да, здешняя Вологда в корне отличается от памятного мне города. Она больше, суетливее и совсем не производит впечатления провинциальной. Здесь это действительно торговый центр, город-миллионник, мало уступающий по размерам Великому Новгороду. И я бы с удовольствием погулял по его улицам, полюбовался бы на столицу Опричнины -- Насон-город, наведался бы в Троицкий и Спасо-Прилуцкий монастырь, но... время!
   Я окинул взглядом ярко освещенную Привокзальную площадь, здесь никогда не переименованную ни в площадь Шмидта, ни в площадь Бабушкина, и, с сожалением вздохнув, открыл окно к Ольге, предварительно бросив на себя отвод глаз. Вопреки моим предположениям, оказался я вовсе не в гостинице, а в чьем-то деревенском доме. С другой стороны, а с чего я вообще взял, что в этом населенном пункте имеется отель? Все же Липин Бор -- это далеко не Вологда. Село на берегу Белого озера встретило меня сонной ночной тишиной, характерной лишь для таких вот маленьких провинциальных городков, где жизнь замирает на закате, с закрытием магазинов и лавок, и мелким моросящим дождем. Впрочем, и черт с ним. Дождь на улице, а я в доме, и мне это нравится.
   Привыкнув к темноте, я огляделся по сторонам, отметив и домотканые цветастые дорожки, укрывающие пол, и кружевные салфетки на всех доступных поверхностях, и кровать с высокой периной и пятком подушек, из-за завала которых доносилось знакомое тихое сопение. Умиротворенное такое... Очень захотелось нырнуть в ту же перину, сграбастать в объятия сладко спящую Ольгу и самому вырубиться часов на десять. Но пришлось себя одернуть.
   Окунувшись в Эфир, я определился с количеством людей в доме и, убедившись, что среди них нет ни одного незнакомого человека, тихо вышел из комнаты Оли в коридор. Лестница вниз, скрипучая, зараза, поворот -- и я в гостиной. Здесь уже можно особо не осторожничать из опасения разбудить учеников, но повесить звукоизолирующий конструкт все же не помешает.
   Включив свет в комнате, я скинул с себя изрядно запылившуюся за сутки одежду и прошлепал босиком в ванную комнату. Душ! Лучше бы, конечно, в баньку, тем более что я явно ощутил ее наличие на заднем дворе этого дома, но топить баню в третьем часу ночи у меня нет ни малейшего желания.
   Выбравшись из душа и переодевшись в чистое, благо в моей сумке нашлось место не только оружию, я, умытый и посвежевший, потопал на кухню, где уже через пять минут запыхтел небольшой полуведерный толстяк-самовар, а ночной белый алтарь одарил меня колбаской, сыром и маслом. Чай с лимоном и бутерброды с колбасой и сыром -- что может быть лучше для ночного жора?
   Ну а пока самовар не загудел, я вернулся в гостиную и, открыв свою походную сумку, принялся выкладывать на стол оружие. До этого времени у меня не было возможности его почистить и привести в порядок, ну а сейчас... перекушу и займусь. Да и боеприпас сменить надо бы, а то забуду -- вот радости гипотетическому супостату будет, когда его очередью из резиновых пуль попотчуют.
   Расправившись с перекусом, я закончил чистку стрелометов, не забыв и про свои рюгеры, и, с чувством выполненного долга, вооружившись кружкой с крепким кофе и сигаретой, выбрался на веранду. Усевшись на ее ступени, отхлебнул из полулитровой кружки ароматного напитка и, затянувшись первой за прошедшие сутки сигаретой, уставился в темноту, в которой даже с моим зрением едва удается рассмотреть силуэты окружающих домов и темные громады возвышающихся над ними деревьев. Сквозь пелену дождя пятачки освещенных перекрестков смотрятся зыбко и нереально, словно вырванные кусочки чьих-то миров в пустоте. А вот серебряную змею Боровки, местной речки, шипением откликающуюся на "приставания" дождя, то тут, то там освещенную светом, льющимся из окон выходящих на нее домов, видно куда лучше, хотя и окон тех, по позднему времени, раз-два и обчелся. И над всем этим царит неумолчный шум дождя и потоки прохладного ветра, накатывающего с озера. Лепота... так и сидел бы здесь до утра, но увы. Завтра будет непростой день, и перед его наступлением мне не мешало бы отдохнуть не только морально, но физически. То есть нужно выспаться.
   Хлопнув ладонями по коленям, я поднялся со ступеней крыльца, затушил бычок в стоящей на веранде пепельнице и, прихватив опустевшую кружку, вернулся в дом. Искать свободную спальню я не стал, тем более что здесь таких и нет. Вместо этого я внаглую устроился на диване в гостиной, сунул под голову небольшую думку и, отгородив свое лежбище отдельными звукоизолирующим и кинетическим щитами, закрыл глаза. Опасность? Здесь? Ха, и соседние два дома пышут вниманием и настороженностью просто так, да? Ни на секунду не удивлюсь, если узнаю, что за нами здесь присматривают и Громовы, и Посадские... а возможно, и Вербицкие с Бестужевыми, тихонько так, ненавязчиво... И это правильно, это замечательно. Будет моим ученичкам от кого побегать, ха!
   Утро началось с грохота. Открыв глаза, я обвел сонным взглядом гостиную и цокнул языком.
   -- И что это вы здесь устроили? -- поинтересовался я у запыхавшихся и раскрасневшихся учениц, сверкающих в мою сторону злыми взглядами. Ну, по крайней мере, звукоизолирующий щит им пробить удалось. Правда, при этом комната приобрела такой вид, словно по ней ураган прошелся. Сдвинутая с мест мебель и опрокинутые стулья, сорванные со стен картины и летающий тут и там пух из невесть откуда взявшейся и основательно подранной подушки. Мамаево побоище какое-то, честное слово!
   -- Мы?! -- Близняшки тут же изобразили невинность... и дружно ткнули пальцами Мила в Елизавету, а Лина в Ольгу. -- Это они. А мы их отговаривали тебя будить.
   -- Понятно, -- вздохнул я, переводя взгляд на опешивших от такого наглого предательства Бестужеву и Посадскую. -- Разбудили? Молодцы. Завтрак где?
   Елизавета пришла в себя первой. Весело рассмеявшись, она отсалютовала и, промаршировав через всю гостиную, исчезла за дверью, ведущей на кухню. Ольга же, глянув на ехидно улыбающихся близняшек, что-то тихо прошипела и, вздернув подбородок, уплыла на веранду. Дела-а...
   Я аккуратно ослабил блок и, прислушавшись к эмоциям суженой, довольно кивнул. Кажется, до нее уже дошла вся глупость ее недавнего поведения, а признать ошибку не дает лишь гордость. Что ж, это поправимо, и наши грядущие занятия должны помочь ей и с этим небольшим препятствием. Главное, не перестараться... С другой стороны, по выносливости ученицы уже мало уступают тамошним моим ученикам, а по возможностям, пожалуй, превосходят их на голову, так что я могу их особо не щадить во время дальнейших занятий. Как говорится, "жалеющий розог портит ребенка". Девчонки, конечно, уже далеко не дети, о чем их фигурки даже не намекают, а вопят в голос, но и до взрослых им далеко, и поведение Ольги тому лучшее доказательство, а значит... Будет весело.
   -- Кирилл? -- как-то настороженно в один голос проговорили близняшки.
   -- Да? -- Я отвлекся от размышлений и взглянул на Милу с Линой.
   -- Ты что задумал? -- спросила Мила.
   -- Ничего. Ровным счетом ничего, -- открестился я и тут же перевел тему: -- Сестрицы, а вы что, на пляж собрались?
   -- М-м, почему ты так решил? -- поинтересовалась Лина.
   -- Ну как же, шортики на полпопы, рубашки узлом под грудь завязаны... Самый вид, чтоб всех парней, купающихся в Белом озере, заставить захлебнуться -- не слюной, так водой, -- ответил я.
   -- Спасибо за комплимент, -- довольно улыбнулись близняшки.
   -- Всегда пожалуйста, -- кивнул я, искренне любуясь формами сестричек, а заметив их торжествующие взгляды, вздохнул. -- Но вам придется переодеться. Через час после завтрака пойдем на тренировку, так что у местных мачо будет возможность пожить подольше, не рискуя угодить в гости к хозяину озера.
   Энтузиазм сестер резко поубавился, но они не были бы Громовыми, если бы не попытались настоять на своем.
   -- Но у нас ничего иного нет, -- протянула Мила.
   -- В спасплатформе есть, -- отмахнулся я и, чуть подумав, договорил: -- Нет, если вы уверены в том, что такой одежды будет достаточно, я не стану настаивать. Мошка, думаю, тоже только порадуется такому вашему выбору. Пир с доставкой на дом...
   -- Мошка? -- переглянулись сестры. -- Какая мошка?
   -- Лесная. Или вы думали, что мы забрались в эти места, чтобы наслаждаться отдыхом в деревне? -- ухмыльнулся я.
   Близняшки застыли на месте. Ступор, что ли?
   -- А ведь это было так просто, -- первой отмерла Мила. Ее сестрица согласно кивнула.
   -- И надолго мы уйдем в леса? -- спросила Лина.
   -- Пока не скажу, -- ответил я, поднимаясь с дивана, и добавил: -- В спасплатформе лежат приготовленные для вас рюкзаки. Пока Елизавета колдует на кухне, притащите их в дом и распотрошите здесь, в гостиной. После завтрака разберемся с их содержимым, а еще через сорок минут я буду ждать всю вашу компанию в саду. Пленэр пленэром, но тренировок никто не отменял. Все ясно?
   -- Да, наставник, -- в один голос пропели близняшки, только тон у них был очень невеселым.
   -- Тогда почему я еще вижу вас здесь?
   -- Уже ушли. -- Мила подхватила сестру под локоток и утащила прочь из комнаты, пока я не придумал им еще пару поручений. Хм, чуйка есть, гонор в минус, остальное приложится. С течением времени мне все больше нравится возиться с этой парочкой. Умнеют на глазах. А если бы еще прекратили попытки меня соблазнить, вообще цены бы им не было. Хотя... нет, это было бы уже не так интересно.
   Закончив с приведением себя в порядок, я взглянул на свое отражение в зеркале ванной комнаты и усмехнулся. Кобелизм это или нет, не знаю, но точно уверен, что игнорировать внимание женщины могут только "звездуны" и заднеприводные. А я ни тот и ни другой, и лгать себе и окружающим, уверяя, что такой интерес меня напрягает, не стану. Наоборот, меня он радует... по крайней мере, когда речь идет о таких красавицах, как мои ученицы.
    

Глава 2. Обломы у всех бывают

   Во время завтрака Ольга была как на иголках, близняшки светились довольными улыбками, а Елизавета с Марией недоуменно переглядывались, явно не понимая происходящего. Я же, исподволь следя за эмоциями невесты из-за приспущенных щитов, вовсю наслаждался завтраком. Все-таки никакой пир, никакая ресторанная еда не сравнится с домашними блюдами, что называется, "для своих". Спасибо, Лиза.
   Рюкзаки, приготовленные по моей просьбе людьми Бестужева, сначала привели учениц в недоумение, а через несколько минут, явно до чего-то додумавшись, Оля с Лизой и Мария облегченно вздохнули. Решили, что выход будет недолгим? Наивные, рюкзаки-то, конечно, классические "трехдневки", но это не значит, что моих учениц ждет лесной пикник с двумя ночевками. А вот Мила с Линой, успевшие перед завтраком распотрошить эти самые рюкзаки, взирали на своих коллег по несчастью с грустью. Ну да, они-то уже успели убедиться, что содержимое ранцев несколько отличается от классического набора. Я бы даже сказал, в корне отличается.
   Я не профессиональный "сурвайвер" и не собираюсь учить девочек жрать личинок и пить мочу, но вот охоте и жизни в полевых условиях с минимальным оснащением им придется научиться. Именно поэтому в полупустых рюкзаках болтаются лишь котелки с фляжками, бухты троса, вспененные коврики, соль, чай, аптечки и комплекты рыболовных крючков. Ну и обувь с двойным комплектом одежды, включающим в себя термобелье, костюмы типа "горка" и тактические перчатки.
   -- Что взгрустнули, красавицы? -- обратился я к близняшкам.
   -- Соли много, -- откликнулась Мила, чем заслужила недоуменные взгляды Ольги, Лизы и Марии.
   -- И чая, -- добавила ее сестра.
   -- И что? -- все еще не понимая глубины проблемы, спросила Вербицкая.
   -- Два килограмма соли на человека -- это слишком много для короткого похода в лес, -- ответила Мила.
   -- Молодцы. Сразу видно школу Гдовицкого. Не зря он вас в полевых выходах третировал, -- ухмыльнулся я и кивнул. -- Да и с логикой все в порядке. Действительно, для трехдневного похода продуктов в этих рюкзаках слишком много.
   -- Продуктов? -- изумилась Мария. -- Но здесь же их нет!
   -- Как нет? -- деланно удивился я. -- А соль? А чай?
   -- Кирилл, может, хватит издеваться? -- В голосе Оли отчетливо послышалось напряжение, и кажется мне, оно мало связано с "пищевой проблемой". Скорее уж невесте не нравятся те взгляды, что я бросаю на до сих пор не переодевшихся близняшек. А там есть чем полюбоваться, честное слово.
   -- Хватит, так хватит, -- кивнул я и, стерев с лица улыбку, заговорил уже серьезным тоном. -- Как вы уже поняли, нас ждет необычная прогулка на природе. В этих рюкзаках лежит то, что вам может понадобиться во время похода. Помимо этого каждой из вас я разрешаю взять еще по две вещи на свой выбор. Ограничений три. Первое -- никакой еды. Второе -- никакого оружия, и третье -- кто что взял, тот то и тащит. Это ясно?
   -- Да, -- ответила за всех Елизавета.
   -- Замечательно. -- Я обвел взглядом подобравшихся учениц и, сделав видимым для них экран браслета, развернул на нем топографический план. -- А теперь вводная. Перед вами местность, на которой будет проходить наш "урок". Это, как вы уже заметили, квадрат со стороной около тридцати километров, ограниченный озерами Долгое, Кинжозеро, Сокольское, Вещозеро. Начиная с завтрашнего дня вы проведете здесь два месяца своей жизни в полном отрыве от цивилизации. Задача -- выжить и выполнить все задания, которые будут поступать на ваши браслеты. Выход за пределы периметра запрещен. Кстати, функционал этих устройств на время похода будет урезан до необходимого минимума. А это значит только экстренная связь, "маячки" и... прием текстовых сообщений. Также с них постоянно будет вестись передача вашей биометрии, а значит, сжульничать, сняв браслет или передав его кому-то из команды, чтобы выйти за периметр незамеченным, не получится. Нет, попробовать, конечно, можете, но если провалитесь, накажу. Вопросы?
   -- Зачем это все, Кирилл? -- хмуро спросила Ольга.
   -- Обучение, дорогая моя невеста. А кроме того, можешь считать это проверкой ваших умений в реальной, хоть и не боевой, обстановке, -- улыбнулся я. -- Еще глупые вопросы будут?
   -- А если не глупые? -- спросила Мила.
   -- Задавай, разберемся.
   -- Мы будем действовать командой или каждый сам за себя?
   -- Действительно, совсем неглупый вопрос, -- кивнул я. -- Общая задача рассчитана на командную работу, но некоторые задания в ее рамках могут быть индивидуальными... и состязательными.
   -- Командира мы должны выбрать сами? -- тут же подключилась Лина.
   -- Теперь нет, -- ответил я. -- Если бы не задали этот вопрос, решение осталось бы за вами, а так... Ольга! Отныне и до окончания похода ты командир группы. Ну, или до тех пор, пока твой отряд не взбунтуется.
   Покривил душой, конечно, эффекта ради... все равно, как бы ни повернулось дело, командиром их группы в походе будет Ольга. Вне зависимости от желаний остальных участниц. Я же обещал провести воспитательную работу? Вот пусть теперь и не жалуется.
   Суженая глянула на меня, как на врага народа, но ничего не сказала. Что ж, молчание -- знак согласия, верно?
   -- Кирилл, извини, но я никогда не была в походе. Тем более в таком, -- тихо проговорила Вербицкая.
   -- Ничего страшного, Маша. Лина с Милой тебе помогут, если что. Да и Лиза, как уверяла меня боярыня Посадская, тоже не раз выходила в поле, пусть и не на такой долгий срок... Не переживай, все не так плохо, как тебе кажется, -- успокоил я нервничающую ученицу.
   -- Ага, все еще хуже, -- тут же фыркнула Лина, но, поймав в бок удар локтем от сестры, стушевалась. -- Извини, Маш. Дурная шутка.
   -- Кирилл прав, Машуль, -- улыбнулась Оля. -- Не волнуйся, мы будем рядом, и если будет нужно, поможем. Да, девочки?
   -- Именно, -- одновременно кивнули Лиза с Милой.
   -- Вот и замечательно. Так, завтрак переварили, о делах поговорили... а теперь -- бегом на тренировку. -- Я хлопнул в ладоши. -- Вперед, будущие амазонки. О выбранных в поход вещах сообщите по окончании занятия.
  

* * *

   Ольга пнула огромное колесо когда-то оранжевой, а сейчас перекрашенной в утилитарный серый цвет спасплатформы, и тяжело вздохнула.
   -- Подруга, ты чего вдруг загрустила? -- Неслышно появившаяся рядом Елизавета коснулась плеча Бестужевой, но та лишь мотнула головой. -- Эй, да что с тобой?
   -- Кирилл, -- тихо проговорила Ольга.
   -- Он так и не открылся, да? -- понимающе кивнула Лиза.
   -- Хуже, -- буркнула в ответ Бестужева, комкая в руках платок.
   -- То есть? -- не поняла Посадская.
   -- Он ослабил блок, а я... -- Оля резким движением смахнула с ресницы слезинку и замолкла.
   -- Подожди, но это же здорово! -- воскликнула Елизавета. -- Ты же сама говорила, что...
   -- Да-а, здорово... как же! -- скривилась Бестужева и быстро, зло договорила. -- Он его нечаянно ослабил, а я почуяла. Так там такое удовольствие от вида близняшек было! А ты же видела, как они сегодня вырядились... Он меня разлюбил, Лиз?
   Посадская отступила на шаг, окинула взглядом замершую на месте подругу и, не удовлетворившись увиденным, обошла ее по кругу.
   -- Что? -- нервно спросила Ольга, не понимая действий Елизаветы.
   -- Да вот хочу рассмотреть получше, -- хмыкнула та. -- Давно таких дур не видела.
   -- Издеваешься, -- мрачно произнесла Бестужева. -- Давай, мне уже все равно.
   -- Оля, не страдай ерундой. Подумай, у тебя же есть мозги, я точно знаю, -- вздохнула Посадская.
   -- О чем? -- скептически вопросила Оля.
   -- Ты говоришь о гранде, о нашем учителе, о Кирилле, -- раздраженно заметила Елизавета. -- А теперь сопоставь его статус, положение и слова "случайно ослабленный эмоциональный блок". Как, сочетаются они в одном предложении? Без отрицаний, я имею в виду.
   -- Э-э... -- Ольга зависла, но тут же пришла в себя и, невольно улыбнувшись, покачала головой. -- Не очень.
   -- А значит... -- продолжила Лиза и выжидающе посмотрела на подругу.
   -- Он сделал это специально, да? Чтобы меня позлить? -- неуверенно проговорила Ольга.
   -- Браво, -- демонстративно изобразив аплодисменты, кивнула Елизавета и вздохнула. -- Парни хоть и говорят, что терпеть не могут "женских штучек", но иногда способны выкинуть такое, что не всякой стерве в голову придет. Но насчет позлить -- думаю, ты не права. По крайней мере, это не было самоцелью. Подобное не в стиле Кирилла, насколько мне известно. Скорее всего, ему зачем-то нужно было вывести тебя из равновесия.
   -- Да зачем?! -- воскликнула Ольга. -- Я и так из-за этой ссоры места себе не нахожу!
   -- Не знаю, -- пожала плечами Лиза. -- Но если тебя это так беспокоит, то нужно просто с ним поговорить. Да и вообще ты бы с ним помирилась уже, что ли. А то ведь с той вашей ссоры он как с цепи сорвался. Что ни тренировка, то ад кромешный. Близняшки и те уже взвыть готовы.
   -- Ну, ты скажешь тоже, "ад"... -- фыркнула Бестужева.
   -- А что, нет? -- вскинулась Посадская. -- Да хоть сегодняшнее занятие возьми! Сколько щитов одновременно он заставил нас держать, забыла? Так я напомню: шесть. Шесть одновременных техник, Оля! Это, если ты не знала, уровень подмастерья, между прочим. Мирись с ним, подруга. Иначе, боюсь, из леса нас вынесут на носилках и отправят не в больницу даже, а прямиком в родовые усыпальницы.
   -- Я... постараюсь, -- тихо ответила Ольга и совсем уж неслышно добавила: -- Мне без него плохо, Лиз.
   -- Ему без тебя тоже, -- ответила та.
   -- Не заметно что-то, -- пробормотала Бестужева, на что "штатный психолог группы", как недавно окрестил ее Кирилл, закатила глаза.
   -- Тебе не заметно. Те-бе, -- проговорила Посадская. -- А вот я замечала, как он на тебя смотрит, когда ты не видишь. В общем, подруга, прекращай страдать ерундой и мирись со своим женихом, пока мы все еще живы...
   -- Не поможет. -- Возникшая словно из ниоткуда Маша присела на подножку спасплатформы и уставилась куда-то в пространство.
   -- Что значит "не поможет"? -- нахмурилась Елизавета. -- Кирилл не станет мириться?
   -- Нет, ты права в своих наблюдениях насчет Кирилла. Но в лесу их примирение нам ничем не поможет. Я подслушала разговор Кирилла с Валентином Эдуардовичем, так вот, Бестужеву не удалось убедить нашего учителя сбавить обороты. -- Маша перевела взгляд с Елизаветы на Ольгу и вздохнула. -- Девочки, мне страшно.
  

* * *

   Просторный кабинет с высокими окнами, через которые лился яркий солнечный свет, был полон... тишиной. Именно полон. По мнению гостя, застывшего навытяжку посреди комнаты, ее можно было ложкой есть. Но мысль о еде и ложке вызывала у молодого человека дрожь. Особенно когда он ловил на себе взгляд хозяина кабинета. Неприятный такой взгляд, полный интереса... гастрономического. Нет, поначалу, когда гость докладывал о происшедшем с ним за последние два дня, владелец кабинета проявлял разве что любопытство и недоумение, но когда до него полностью дошел весь смысл сбивчивой речи докладчика... истину говорят, Рюриковичи буйны в гневе! Вот и Сергей Александрович Зотов ощутил на себе это буйство в полной мере. И сейчас пятая точка настойчиво сигнализировала ему, что цесаревич действительно готов чуть ли не сожрать своего с таким оглушительным треском провалившегося конфидента.
   -- Свободен, -- явно с большим трудом задавив гнев, прошипел Михаил. И Зотова как ветром сдуло. Если бы цесаревич не был уверен, что его помощник еле тянет на подмастерье Эфира, он бы точно заподозрил, что тот ушел из кабинета окном грандов... или как ярый с большой склонностью к воздушным манипуляциям. Цесаревич покачал головой и, вздохнув, вызвал своего секретаря. -- Полковник, свяжите меня с главой Преображенского приказа боярином Бестужевым и... нет, все. Связь на мой личный вычислитель под гриф "Корона", через полчаса.
   -- Будет исполнено, ваше высочество, -- кивнул тот и бесшумно исчез за высокими двойными дверьми.
   Дождавшись щелчка дверного замка, цесаревич поднялся из-за стола и принялся наматывать круги по кабинету. Такой скорости реакции от своих противников он не ожидал. И ведь вроде бы все было предусмотрено, аналитики давали девяносто процентов гарантии, что игра в Неуловимого Джо с Николаевым в главной роли даст столь необходимое для подготовки время и впоследствии позволит вывести на свет как минимум пару крупных "донных рыб". И такой провал! Как, как они смогли так быстро среагировать?! Опять "кроты"? Но среди готовивших игру их в принципе быть не может! Слишком мало людей, слишком явный прокол... разве что "крот" решил сыграть последний аккорд и исчезнуть? А что, вполне возможно.
   Михаил прищурился и, набрав на браслете знакомый номер, заговорил резко и отрывисто, не разворачивая экрана. А зачем, если тот все равно не покажет ничего, кроме серой пелены?
   -- Группу "А" под контроль по всем направлениям. Передвижения, встречи, звонки. Отсечка... два месяца от текущей даты. Отпуска отменить, дублеров на казарменное положение. Всю информацию выводить на основную систему вычислителей, без каких-либо исключений. Всей обработанной присваивать статус "нуждается в проверке", потоку с фиксаторов -- статус "верно".
   -- Ищем "крота"? -- раздался сухой безэмоциональный голос из динамика браслета.
   -- Именно. Нам сломали "Неуловимого Джо". И похоже, это были наши основные оппоненты, -- ответил Михаил.
   -- Это точно? -- после недолгой паузы произнес его собеседник.
   -- Куратор только что отчитался. Доклад высылаю, -- скривившись, проговорил цесаревич и парой движений пальцев отослал собеседнику запись разговора с Зотовым. -- Еще и куратора в живых оставили. Издеваются, сволочи.
   -- Очень похоже на то. К тому же сомневаюсь, что в загашнике у наших родовитых найдется глушилка, способная лишить гранда возможности уйти. Редкая вещь, слишком редкая... и безумно дорогая. -- После еще одной, на этот раз куда более долгой, паузы согласился абонент Михаила, в голосе которого на этот раз проскользнули странные нотки. Но в следующую секунду цесаревич понял, что ошибся. Тон собеседника так и остался сухим и безэмоциональным. -- Приказ понял, ваше высочество. Приступаю к исполнению.
   -- Найдите мне этого "крота". Живым. И размотайте всю цепочку. Проколов не прощу, -- резко произнес наследник престола и отключил связь. Вовремя. В тот же миг вычислитель на его столе развернул большой экран и сигнализировал о подключении двух абонентов.
   Цесаревич вздохнул. Его ждал тяжелый разговор. И Вербицкий, и Бестужев связывали с Кириллом Николаевым немалые планы, а новости, которые Михаил собирался им сообщить, поставят эти планы под удар... если вообще не порушат ко всем чертям. Учитывая же, что в эту ситуацию Кирилла втянул сам цесаревич, м-да!.. Этот провал здорово аукнется в их отношениях. О любой доверительности можно будет забыть если не навсегда, то очень надолго. Впрочем, в случае с Вербицким еще есть шанс откупиться титулом, а вот Бестужев... Кажется, в Посольском приказе сегодня образуется вакансия, и заткнуть эту дыру нечем. Учитывая же, что этот факт был единственной причиной, по которой "Медведю" до сих пор не предложили сменить свиток и меч окольничего на горлатную шапку комнатного боярина... Отец будет в ярости.
   Хотя, если поторговаться, может, и удастся не испортить отношений с этим рвачом. А оно того стоит, определенно. И дело даже не в гневе государя, просто терять ТАКИХ людей Михаил себе позволить не мог, по крайней мере... впрочем, нет, без всяких "по крайней мере", "сейчас" или "в ближайшее время". Специалистов, подобных Бестужеву, нужно выращивать самому, долго и скрупулезно, либо так же долго и скрупулезно искать уже готовых уникумов, но тут даже знаменитая и легендарная княжья удача может спасовать. Ну и время, время будет безнадежно упущено, а значит и влияние в том террариуме, что "опекает" Бестужев с его казановами и паткулями, рассекающими по вощеным паркетам дворцов и замков, можно считать утерянным на годы, что абсолютно неприемлемо. Вывод? Нужно крутиться ужом на сковороде, но не позволить боярину сыграть обиду. Черт, ну как же подгадили эти твари, а?! По всем уровням вскрыли защиту Николаева, словно гнилой орех хрупнули, в момент. Поневоле задумаешься о замене аналитического отдела, а с ней и половины личной службы.
   Цесаревич несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая нервы, тряхнул головой и, усевшись обратно за стол, активировал связь.
   -- Ваше высочество... -- Появившиеся на экране боярин и генерал склонили головы, в унисон приветствуя Михаила. А тот внутренне поморщился. Ситуация с Николаевым явно слишком сильно выбила его из колеи, иначе он непременно сообразил бы, что говорить с вызванными абонентами лучше по отдельности. Может, еще не поздно переиграть, или... Да нет, поздно. Придется играть тем картами, что пришли.
   -- Господа, у меня для вас очень неприятное известие, -- тихо заговорил цесаревич.
  

* * *

   -- Ну что, поздравляю тебя, Кирилл, -- усмехнулся Бестужев. -- Считай, что зачет по краткосрочному прогнозированию ты сдал.
   -- Не понял, -- недоуменно произнес я, глядя на экран браслета, звонок с которого пришел аккурат к окончанию финального инструктажа учениц.
   -- Да чего здесь непонятного? -- пожал плечами довольный как слон боярин. -- Добрался твой курьер до Москвы и доложился по инстанции.
   -- Долго он что-то, -- заметил я.
   -- А чего ты хотел от штафирки? -- фыркнул мой будущий тесть. -- Ну да, не о нем речь. Четверть часа назад цесаревич связался со мной и Вербицким, чтобы сообщить о твоем исчезновении.
   -- Понятно, -- кивнул я. -- И что вам удалось с него стрясти?
   -- Для Вербицкого слово о передаче титула Скуратовых первенцу Марии, при условии что у ребенка будет ярко выраженная линия Скуратовых, а сама она к совершеннолетию получит как минимум статус подмастерья.
   -- Логично. Бельские после недавнего афронта бучу поднимать не станут. Им сейчас перечить государю не с руки, -- кивнул я. -- А вас каким печеньем купили?
   -- Поддержкой царской семьи в принятии законопроекта о частных ТК, званием поставщика государева двора для вашей с Ольгой фирмы... и моей отставкой не позже чем через пять лет, при условии что смогу подготовить за этот срок достойного преемника, -- с явным удовольствием проговорил Бестужев. Да какой он медведь? Котяра же, натуральный! По морде видно, что только-только жбан сметаны навернул и хозяину в тапки наделал...
   Отставка, значит? Ну-ну. Вот я не я буду, если цесаревич себе соломки не подстелил. Он вообще, как я заметил, большой любитель комфорта.
   -- А его высочество не уточнил, о какой отставке шла речь? -- поинтересовался я.
   -- С должности, конечно, о какой еще? -- пожал плечами Бестужев.
   -- Понятно, -- отозвался я, и будущий тесть ощутимо напрягся.
   -- Что?
   Я отмахнулся:
   -- Ничего-ничего.
   -- Уши надеру. На правах будущего родственника, -- предупредил Бестужев. -- Ты явно видишь здесь какой-то подвох. Говори.
   -- Ну, это же только предположение. -- Я хотел было потянуть время, но наткнулся на выжидающий взгляд боярина и... передумал. -- Ладно-ладно. Я просто хотел сказать, что это исключительно для служилых бояр отставка с должности означает автоматический выход на пенсион, да и то если они высоких чинов не выслужили, там уже и варианты возможны. Редко, конечно, но бывает. А вы, Валентин Эдуардович, хоть и привыкли себя видеть именно служилым боярином, но занимаете "генеральскую" должность и к тому же, по всем законам, совмещаете статус с владетельным. Иными словами, кто мешает цесаревичу после вашей отставки предложить вам должность, не входящую в служилую роспись? Скажем, место в комнатных боярах...
   Чем дольше я говорил, тем отчетливее понимал, что все мои выводы для Бестужева уже пройденный этап. Опять проверяет. Зачем?
   -- Молодец, Кирилл. Плюсик к своему зачету ты заработал. Отставку с должности просчитал замечательно. Но только с одной стороны, -- усмехнулся боярин и, встретив мой недоумевающий взгляд, пояснил: -- Я выбил себе пять лет отсрочки, благодаря которой войду в комнатные бояре уже другого государя, не будучи связанным с тем кровавым маховиком, что продолжает раскручивать нынешний. Понимаешь?
   -- Более чем, -- кивнул я. -- Репутация -- наше все, да?
   -- Именно так, Кирилл. Именно так, -- покивал Бестужев и, явно глянув мне за спину, усмехнулся. -- Урок окончен, ученик. Тебя дела ждут не дождутся. До связи.
   Экран погас, и я, обернувшись, хмыкнул. Действительно ждут. В количестве пяти с половиной штук. Стоп! А эта что здесь делает?!
   Кажется, Инга только и дожидалась момента, когда я завершу разговор, потому что стоило мне погасить экран коммуникатора, как она тут же сорвалась с места и, во мгновение ока оказавшись рядом, повисла на моей шее! А ведь она не такая уж и малявка.
   Крякнув, я перехватил радостно визжащую девчонку и, кое-как отодрав ее от своей многострадальной шеи, аккуратно поставил на пол.
   -- И как ты здесь оказалась, мелкая? -- спросил я. Та надулась и, прищурившись, смерила меня долгим взглядом. Понятно. Будет мстить и поднимет цену с десертов до тортиков. Эх, язык мой -- враг мой.
  

Глава 3. Труба зовет

   Сделал меня Бестужев. Как маленького сделал. Впрочем, я не в обиде. Все же опыт старого царедворца и бывшего инструктора не сравнить. Но хоть лицом в грязь не ударил, показал, что умею не только кулаками работать, но и головой. И то хлеб!
   Куда больше меня сейчас беспокоит другое. Откуда здесь, на Белом озере, взялся мой ватажник со своей неугомонной сестрицей? И зачем? С этим вопросом я к ним и обратился, едва отправив учениц в спасплатформу.
   Как оказалось, идея переправить их поближе ко мне принадлежала все тому же Бестужеву и аргументировалась просто и без затей: "Твои люди -- ты и присматривай". Это если коротко и без подробностей пересказать то, что поведал мне Рогов, пока мы добирались до места высадки моих учениц на Долгом озере. Что ж, присмотрю и дело найду. Наверное, оно даже к лучшему, что Роговы оказались здесь, -- будет возможность поговорить с Георгием с глазу на глаз, обсудить какие-то дела. Да и вообще пока я сам пропадаю в безвестности, мне позарез нужны "руки" на свету, и Жорик идеально подойдет для этой цели. А Инга... ну, какая бочка меда без ложки дегтя... или без половника?
   -- Атаман, вышли на точку. -- Жора заглушил двигатель, а я вздохнул. Черт знает чего поднабрался наш техник у людей Аристарха.
   -- Это хорошо, что вышли. Инга, будь любезна, сообщи нашим дамам, что мы прибыли на конечную. Пусть выбираются на свежий воздух.
   Георгий, в ответ на мою реплику кивнув, разблокировал двери спасплатформы, а его шебутная сестрица, сняв с держателя "бульбу" микрофона, звонким и радостным голосом попросила сидящих в жилом отсеке девушек на выход. Издевается, точно говорю. Мы-то, как только расположились в кабине, тут же пристегнулись ремнями, а ученицы такую "мелочь" проигнорировали, и это несмотря на то что перед посадкой я достаточно громко и внятно сообщил окружающим, что поедем мы по пересеченной местности. Не поверили? Не приняли во внимание? Их проблемы. Урок уже начался.
   Выбравшись из спасплатформы, я полюбовался на потирающих ушибленные бока и локти учениц. М-да. Нехило их по салону пошвыряло.
   -- Оля, ты командир отряда или погулять вышла? -- В ответ получил только недоуменный взгляд. Плохо. Ну ничего, у тебя впереди два месяца, научишься. -- Почему дежурный медик до сих пор не осмотрел личный состав? Ах, ты не знаешь, кто у вас сегодня дежурный медик? Еще не думали об этом? Ну-ну. Наверное, вы его выберете, когда кто-нибудь из вас горло себе ножом вскроет... нечаянно. Елизавета, поскольку ваш командир до сих пор тормозит, на ближайшие три дня становишься штатным медиком отряда. А там, глядишь, Ольга в себя придет и назначит нового.
   -- Поняла, -- тихо проговорила Посадская и, стараясь не смотреть в сторону опешившей от моей речи Ольги, принялась за лечение прихрамывающей Марии.
   Оставив девушек разбираться с полученными "травмами", я забрался в жилой отсек спасплатформы и, пошарив по салону, принялся вышвыривать в дверь оставленные ученицами рюкзаки.
   -- Итак, девицы-красавицы, -- покинув жилой блок, обратился я к уже разобравшимся с лечением ученицам, сверлящим меня довольно злыми взглядами. -- Возможно, вы не услышали... или не захотели услышать те слова, что я сказал перед выездом. Так я не гордый, повторю. Урок начался. Длиться он будет два месяца. Условия первого месяца пребывания на пленэре вам известны, направление на первую точку тоже. Можете идти.
   -- И все? -- вырвалось у Лины.
   -- Могу еще пожелать удачи и счастливого пути, -- пожал я плечами.
   Девушки недоуменно переглянулись, но с места так и не тронулись.
   -- Нет, Кирилл, я передумала, -- вдруг подала голос Инга. -- Не буду у тебя учиться.
   -- Почему? -- удивился я. -- Ты же вроде давно хотела?
   -- Перехотела. Вот посмотрела на то, как поглупели твои ученицы, и перехотела, -- фыркнула эта егоза. Не язык, а жало, что тут еще скажешь?
   Со стороны девушек послышался чей-то сдавленный рык, и вся пятерка, подхватив сваленные у их ног рюкзаки, разом развернувшись, потопала прочь с поляны.
   -- С меня десерт. -- Я благодарно кивнул Инге, на что та довольно улыбнулась.
   -- Два сегодня вечером. И шашлык сейчас, -- начала торговаться ехидная девчонка.
   -- Шашлык и так предполагался, -- заметил я.
   -- А кто тебя знает, вдруг ты и меня решил с ним "прокатить", как своих учениц? -- рассмеялась Инга. О! Вот теперь понятно, чего они ждали. Мясом-то заготовленным, небось, весь жилой блок пропах, пока мы ехали. А я, дурак, не догадался.
   Пришлось доказывать делом, что "прокатывать" с шашлыком эту непоседу я и не собирался. А пока я возился с заготовкой дров и установкой мангала, Жорик успел развернуть у борта спасплатформы тент и поставить под ним небольшой раскладной столик и три походных стула. Инга же занялась закуской, и уже через пару часов, сидя в тени, мы лакомились горячим ароматным шашлыком и запивали его холодным морсом. Не вино, конечно, но кто сказал, что пикник без алкоголя -- не пикник?
   -- Кирилл, а ты действительно решил их бросить вот так, без всякой поддержки? -- Притихшая было на время трапезы Инга, очевидно наевшись, вновь разговорилась.
   -- Без поддержки -- да. Без присмотра -- нет, -- ответил я и, ткнув пальцем в браслет, перевел звук с наушника-невидимки в моем ухе на встроенный динамик.
   И до сидящих за столом Роговых донесся бубнеж моих учениц. Они как раз в этот момент решили устроить привал и теперь пытались разобраться с тем, кто и чем займется при разбивке бивака. Довольно занимательная беседа, надо сказать. Правда, Ольга порадовала. Она все же вспомнила, кто является командиром их маленького отряда, и тут же принялась раздавать указания. Остальные ученицы фырчали, но подчинились. Впрочем, если суженая не прекратит вести себя с непринужденностью Наполеона, то... Нет, Мария с Лизой, может, и промолчат, а вот близняшки, не выдержав, запросто устроят ей и Березину, и Ватерлоо с островом Святой Елены, да так, что небо Аустерлица с овчинку покажется.
   -- Интересно-о... -- послушав разговоры моих учениц, протянула Инга. Вот уж кто любит подсмотреть-подслушать. Шпионка доморощенная. Ха! -- Кирилл, а куда ты их отправил? Что за точки такие?
   -- Да все просто, -- пожал я плечами. -- Человек -- скотинка ленивая. Пока не пнешь или не заинтересуешь, с места не тронется. А мне не нужно, чтобы ученицы, отыскав удобное место для лагеря, устроили себе отпуск на лоне природы на все время похода. Подгонять их самостоятельно мне совсем не хочется, я все же тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо, в том числе и лень. Вот и обеспечил им постоянную движуху. Двенадцать точек в квадрате, на каждой есть подсказка к нахождению следующих двух точек. Выбор и построение маршрута остаются за ученицами. Учитывая условия местности и расстояния даже между ближайшими точками, скучать им не придется.
   -- А что за условия? -- поинтересовалась наша "почемучка".
   -- Озера, лес, река Мара с ее болотистыми берегами. Если хотят успеть пройти весь маршрут, то больше пары дней на переход от точки до точки у них не будет.
   -- Но ведь... поход рассчитан на шестьдесят дней, а точек всего двенадцать, так? -- уточнила Инга.
   -- Не совсем. "Блуждающая" часть их похода рассчитана на месяц, а после они будут выполнять задания, придуманные мною и людьми Бестужева. Но ведь помимо движения от точки к точке им нужно будет еще и стоянки себе обустраивать, еду добывать. Охотиться, рыбачить, ягоды-грибы собирать, уж до чего додумаются, -- пояснил я. -- И я сильно сомневаюсь, что в начале пути мои ученицы смогут совмещать переходы и заготовку продуктов: сноровки-то почти нет. Разве что Мила с Линой могут похвастаться приличным опытом походной жизни. Так что запас по времени им пригодится. Да и... не все подсказки ведут к ближайшим точкам, между прочим.
   -- То есть их задача -- просто пройти весь маршрут, и все? -- чуть разочарованно протянула Инга.
   -- На первом этапе -- да. А потом настанет черед заданий. Каких -- не спрашивай, вернутся -- сами расскажут.
   -- Ну, Кирилл! -- насупилась егоза.
   -- Инга, прекрати, -- тихо, но неожиданно внушительно произнес ее брат, и, как ни удивительно, девочка его послушалась, тут же обратив все свое внимание на принесенный Жорой пломбир. Минус один десерт, это уже хорошо. Долги надо отдавать.
   Вечером, когда набегавшаяся и набултыхавшаяся в Долгом озере Инга уснула, сидя за откидным столиком в жилом блоке спасплатформы, мы с Жорой заговорили о делах. И первым стал подбор места под мастерскую будущих гражданских ТК. Изначально мы планировали ограничиться относительно небольшим гаражом, где должна была производиться доводка единичных моделей, но с развитием темы вышло так, что никакой гараж не вместит всего необходимого оборудования. Один стенд для перетяжки искусственной мускулатуры, обещанный дядей Федором, займет не меньше сотни квадратных метров, что уж тут говорить об остальной машинерии, тоже, кстати, весьма и весьма габаритной.
   -- А ты уверен, что Ольга согласится? -- осторожно поинтересовался Георгий.
   -- Жора, согласится она или нет, вопрос десятый. Пойдет на принцип -- продолжим работу вообще без ее участия, -- пожал я плечами.
   -- Как так? -- удивился Рогов.
   -- А вот так, -- вздохнул я. -- Идея гражданского ТК принадлежит мне. Оборудование у Громовых закупается на мои деньги, и ты уж извини, что напоминаю, но даже основной технический специалист в этом деле -- мой человек. Следовательно...
   -- Понял, -- кивнул Жора, совершенно верно понявший мои слова о специалисте. Ну да, клятву принес? Принес. Атаманом назвал? Назвал. Вот и следуй правилам. Все логично и совершенно прозрачно.
   -- Я рад, что ты осознал ситуацию.
   -- А как быть с самими ТК? Если Ольга все же упрется и нам придется развивать дело без нее, то обещанный контракт с Рюмиными горит синим пламенем. Ведь так? -- уточнил Рогов. -- Или ты рассчитываешь получить его через Бестужева?
   -- Нет. Валентин Эдуардович, конечно, относится ко мне более чем положительно. Но пойти со мной на сделку в этом случае он не сможет. Будущий зять -- это не родная дочь.
   -- А как же тогда? -- нахмурился Жора. Понимаю его волнение: без поставок ТК вся идея заработка на их демилитаризации идет коту под хвост.
   -- Ну, скажем так. У меня есть на примете места, где можно без помех достать нужные машины. Хоть германских "Визелей", хоть польских "Гусаров", хоть ниппонских "Ронинов" с французскими "Роландами".
   Удивление на лице Рогова было написано большими буквами. Очень большими. Но пояснять, как и где я собрался доставать нужные "болванки", я не собирался. Во-первых, была у меня надежда, и немалая, что Ольга образумится и необходимость в претворении именно этого плана в жизнь отпадет сама собой. А во-вторых... ну незачем пока Жоре знать такие вещи, все же законностью там и не пахнет. А то, чего он не знает, ему и не повредит. В общем, отвечать на вопрос ватажника я не стал, а тот не посмел настоять. Ведомый, типичный ведомый. С другой стороны, он исполнителен, вполне надежен и пусть не прыгает выше головы, но свое дело знает туго. А большего мне и не надо, да и ему самому тоже.
   На обратном пути я все же устроился за рулем спасплатформы, но вести машину старался как можно аккуратнее, чтобы не потревожить спящую в жилом блоке Ингу, а вовсе не потому что опасался встретить служилых Дорожного приказа, как предположил Жорик, заметив мою осторожность. Пришлось пояснить, что места здесь глухие и дорожная полиция -- редкость не меньшая, чем разгуливающие по улочкам Липина Бора бояре.
   И то, откуда здесь взяться именитым, если земли эти сплошь и рядом государевы, от Вологды и до самого Архангельска. Повелось так еще со времен Новгородской Руси. Нет, бывало, конечно, что тогдашняя Господа пыталась посадить здесь владетелей, вроде как для обороны своей земли, к которой эти места официально относились. Но местные, немалая часть которых как раз и осела здесь в попытке уйти от притеснений Господы, если от кого и защищались, так только от того самого Новгорода, а потому присылавшихся оттуда бояр резали с не меньшим энтузиазмом. Так и пошло. Вольный край, вольные люди. И Иван Третий, собиравший державу, не стал ломать их уклад о колено. Чтил историю государь московский, потому и объявил эти земли государевыми, на веки вечные. Так они до сих пор таковыми и остаются. Нет, конечно, принимая решение, царь руководствовался отнюдь не врожденной добротой, каковой за ним, если верить источникам, вовсе не числилось. Скорее уж, зная историю, не пожелал подрывать свой авторитет и гробить верных людей, вручая им дачи и вотчины в этих местах. Да и не подходят они для земледелия, с которого тогда большинство вотчинников кормилось. Места здесь больше промысловые, рыбный лов да охота. А на убоине вотчиннику ни прожить, ни копейку заработать. Побегут работнички от поборов, попробуй поймай в здешних лесах. Тем более что, в отличие от землепашцев, рыбаки да охотники к той же земле не привязаны. Вот и не водятся в здешних местах бояре. Климат не тот.
   Да, собственно, и служилого люда здесь не так чтобы много. В городах разве что, а местные деревушки да села вполне довольны собственным самоуправлением. Что тут говорить, если даже полицейский участок здесь один на все Белое озеро с близлежащими селениями. В Белозерске. Глухие места, в общем, как есть глухомань. Не зря Бестужев именно на Вологодском воеводстве настаивал, когда мы выбирали, где учениц тренировать сподручнее... и наказ цесаревича исполнять, тот, следуя которому, мне предписывалось забиться подальше да поглубже и не отсвечивать. Вот и не отсвечиваю.
   Когда мы вернулись в арендованный для девчонок дом, Жорик понес самозабвенно сопящую в обе носопырки сестрицу в спальню, а я, устроившись в беседке с чаем и сигаретой, окружил себя щитом от мошкары и связался с Бестужевым, благо до полуночи еще времени много, а раньше он спать не ложится, так что не разбужу.
   -- Валентин Эдуардович, добрый вечер. Не помешал? -- поприветствовал я будущего тестя, когда экран браслета показал сидящего за рабочим столом боярина.
   -- Добрый, Кирилл. Слушаю тебя, -- отозвался тот, откидываясь на спинку кресла.
   -- Хочу спросить -- зачем вы прислали сюда Роговых? -- Я не стал тянуть кота за хвост и сразу перешел к делу.
   -- А тебе Георгий разве не сказал? -- деланно удивился Бестужев.
   -- Объяснение вида "твои люди -- тебе за ними и смотреть" кажется мне несколько натянутым... хотя и справедливым, -- признал я. -- Но почему именно сейчас?
   -- Кирилл, ты же неплохо соображаешь, -- устало потерев переносицу, заговорил боярин. -- Ну так подумай немного и попытайся сам ответить на этот вопрос.
   -- Хм, полагаю, это как-то связано с моим статусом пропавшего без вести, -- заметил я. Тут и думать нечего.
   -- Правильно, -- кивнул мой будущий тесть. -- И не просто связано. В глазах цесаревича все выглядит так, словно я убрал Роговых с глаз долой, чтобы их не могли взять те же люди, что похитили тебя самого, и не смогли давить ими на тебя. Собственно, и с твоими ученицами мы проделали сегодня тот же финт.
   -- То есть? -- не понял я.
   -- Кирилл... -- печально покачал головой боярин. -- Ты меня разочаровываешь. Вспомни, как мне пришлось мотать туда-сюда того же Аристарха, чтобы он не контактировал с Ольгой и случайно не пересекся с тобой, пока мы этот фарс разыгрывали? Думаешь, Громовым пришлось легче? Конечно, Гдовицкой сейчас вне обоймы эфирников, но кто знает, сколько еще наблюдателей может быть в их окружении. Да и Вербицкому пришлось несладко, правда, там было прикрытие в виде свиданий его дочери с Леонидом... но это столько мороки! А так тебя "похитили" -- и мы убрали своих детей, как возможное средство давления на тебя, спрятали их куда подальше. И цесаревичу нечего возразить. Для остальных же твои ученики и подчиненные до сих пор живут затворниками в нашем костромском имении, пока ты валяешься в коме.
   -- А ведь ему захочется... -- задумчиво произнес я.
   -- Кому захочется? Чего захочется? -- не понял Бестужев.
   -- Цесаревичу. Возразить, -- ответил я и пояснил: -- Если Михаилу я так нужен, а ведь нужен, согласитесь? Иначе зачем ему устраивать такие пляски с бубном вокруг моей персоны? Так вот если я ему так нужен, он постарается выйти на "похитителей". И какой способ для этого будет самым простым? Ловить их на живца, то есть на то самое возможное "средство давления". Но вы увели у него из-под носа практически всю "приманку".
   -- Это да, -- довольно кивнул боярин, но тут же посерьезнел. -- И все-таки, Кирилл, пусть это спектакль и сплошная игра теней для цесаревича, но нельзя забывать, что кто-то действительно уничтожил Аркажский монастырь и кто-то же влез в наше больничное крыло в костромском имении. Так, может быть, мне и Леньку к тебе отправить, на всякий случай и во избежание, так сказать?
   -- Ага. И Алексея Громова заодно, -- фыркнул я. -- Не перегибайте палку, Валентин Эдуардович. Леонид -- ваш наследник, так же как и Алексей наследник Громовых. Попытка их похищения для воздействия на меня приведет к тому, что все боярство станет на уши. Землю рыть будут, но похитителей отыщут, и уничтоживших Аркажский монастырь, люди не могут этого не понимать. Все же одно дело разнести в клочки старую безвестную крепость, о значении которой мало кто подозревает, и совсем другое -- наступить на мозоль самой влиятельной части общества. Да и цесаревич не настолько заигрался в великого манипулятора, чтобы превращать наследников двух владетельных родов в наживку и доводить дело до ссоры с вами и Громовыми. Нет, он, конечно, может попросить вас оказать содействие, а вы можете ему отказать, поскольку это несет угрозу жизни наследника. Но действовать исподтишка, использовать их втемную в этом конкретном случае он не станет. Что же до неизвестной нам третьей стороны... это проблема эфирников. Вот пусть сами ее и решают.
   -- Не любишь ты их, -- заметно успокоившись, усмехнулся Бестужев.
   -- Есть за что, -- сухо отозвался я. -- Пока ничего, кроме проблем, мне их игры и затеи не принесли. Так что пусть держатся подальше.
   -- Хм, а ведь Михаил может попросить содействия, апеллируя именно к тому, что это единственный способ тебя "спасти", -- протянул боярин. -- И что хуже всего, он вполне способен обратиться к Леониду и Алексею напрямую.
   -- Значит, ваша задача объяснить им всю опасность участия в этой бредовой постановке, -- развел я руками, при этом чуть не столкнув пиалу с остывающим чаем. -- Тем более что они оба в курсе реального положения дел.
   -- Но смогут ли они отказать цесаревичу? -- вздохнул Бестужев.
   -- Валентин Эдуардович, я вас не узнаю, -- покачал я головой. -- Что, Леониду трудно будет продемонстрировать свою обиду на меня за то, что я так и не взялся толком за его тренировки? Плюс недовольство от моего романа с его сестрой... да мало ли что придумать можно? Про Алексея вообще молчу. Мы с ним никогда не были дружны, если не сказать хуже.
   -- Ну, насчет Громова я не переживаю. Он, как я успел заметить, парень себе на уме. А вот Леонид... после ваших приключений, прошедших на глазах Аристарха, убедить цесаревича в том, что мой сын не желает участвовать в твоем "спасении", будет непросто.
   -- М-да, с этим не поспоришь, -- кивнул я и добавил после небольшой паузы: -- Что ж, значит, нужно сделать так, чтобы вы присутствовали при встрече сына с Михаилом, если она, конечно, вообще состоится. Это будет несложно, тем более что сам Леня пока еще несовершеннолетний. В крайнем случае, если финт не удастся, можно будет разыграть взбешенного отца, узнавшего, что его малолетний оболтус-сын влип в придворную интригу.
   -- Что ж, неплохо, -- после недолгого размышления согласился боярин и усмехнулся. -- Пяток лет поднатаскать -- и из тебя выйдет неплохая замена.
   -- Че-его?!! -- Меня аж на скамейке подкинуло. -- НИ ЗА ЧТО!
   -- О как! -- рассмеялся Бестужев. -- Ладно-ладно, Кирилл. Успокойся. Шучу я. Пока шучу.
   -- А можно без "пока"? -- настороженно глянув на развеселившегося собеседника, попросил я.
   -- Можно, конечно. Но к этому разговору мы еще вернемся. Лет через пять, если не возражаешь, -- довольно улыбаясь, продолжил подкалывать боярин. Ему хиханьки да хаханьки, а меня реально передернуло от возможной перспективы. Мало мне затеи со школой и тактическими комплексами...
   -- Говорю же, шутка это, Кирилл. Угомонись уже, -- с легкостью расшифровав мой взгляд, вздохнул Бестужев и посерьезнел. -- Неужели ты и в самом деле думаешь, что можно так просто и легко занять должность, подобную моей?
   -- Да кто вас знает, с этим вашим боярским непотизмом? -- пробурчал я.
   -- Нашим, Кирюша, нашим боярским непотизмом, -- нравоучительным тоном проговорил мой будущий тесть.
   -- Нет уж, пока еще, слава всем богам, именно "вашим", -- открестился я.
   -- Вот упрямый, -- хмыкнул Бестужев. -- Ладно, пусть так... опять же заметь, ПОКА так.
   -- Валентин Эдуардович, вам, похоже, доставляет удовольствие меня пугать, -- заметил я, мельком глянув на часы. -- Хотите, чтобы мне ночью кошмары снились?
   -- Можно подумать, у тебя такая тонкая и ранимая психика, -- рассмеялся боярин, но уже через секунду договорил совершенно другим тоном: -- Нет, Кирилл. Я просто хочу, чтобы ты был готов к тем передрягам, что преподносит тебе жизнь. К сожалению, мне не удалось заменить тебе отца, как он, да и я, того хотели бы. И времени у нас немного, уж больно ты шустрый. Но я постараюсь. Так что терпи, казак, -- атаманом будешь.
   -- Уже, -- откликнулся я и, заметив его недоуменный взгляд, пояснил: -- Я уже атаман, если верить Рогову. Он же мне клятву ватажника принес.
   -- А, ну да, -- кивнул Бестужев. -- Тем более, Кирилл. Значит, учиться придется еще быстрее.
  

Глава 4. О своем, о девичьем

   -- Ну, и что мы теперь будем делать? -- грустно спросила Мария, когда серый силуэт спасплатформы окончательно исчез из виду.
   -- Выполнять задание Кирилла, -- с усмешкой ответила Мила, бросив короткий взгляд в сторону молчащего командира их группы, никак не отреагировавшего на реплику Вербицкой.
   -- Оля, куда идем? -- осведомилась Лина.
   -- На северо-северо-восток, -- глухо отозвалась та, продолжая торить путь через густой подлесок, то и дело норовящий вцепиться тонкими ветками в волосы или оцарапать лицо.
   -- Долго? -- не обращая внимания на явное нежелание Ольги говорить, уточнила Громова, перебравшись через поваленное, затянутое мхом полусгнившее дерево.
   -- До заката, -- огрызнулась та, отмахиваясь от паутины.
   -- М-м... госпожа командир экспедиции... поправьте меня, если я не права, но разбивать лагерь после заката -- идея не очень хорошая, вам так не кажется? -- изобразив смущение, произнесла Лина.
   Услышав эти слова, Ольга замерла на полушаге, после чего, медленно развернувшись к идущей за ней следом Громовой, смерила ее взглядом и, на миг задумавшись, резко кивнула.
   -- Привал, девочки. -- Ольга указала своим спутницам на очередное поваленное дерево, вдоль которого они шли. И девушки тут же с готовностью выполнили приказ командира, усевшись рядком, словно воробьи на проводе. -- Рюкзаки не снимайте. У нас есть десять минут, чтобы обсудить наше положение и решить несколько вопросов, после чего двинемся дальше. Первая точка в десяти километрах отсюда, и нам желательно добраться до нее до заката.
   -- Всего десять километров? -- удивилась Мария. -- Но это же два -- два с половиной часа пешего ходу!
   -- По асфальту, -- уточнила Елизавета, до сих пор не проронившая ни слова. -- А здесь лес, так что можешь смело делить скорость хода на два. Да и не везде можно пройти по прямой. В общем, учитывая, что время за полдень, а в лесу темнеет несколько раньше... нам нужно либо поторопиться, чтобы добраться до точки засветло, либо лагерь действительно придется разбивать в сумерках.
   -- Именно, -- согласно кивнула Ольга. -- Поэтому предлагаю не терять времени и поступить следующим образом. Укрываемся кинетическими щитами от мошкары и выдвигаемся вперед. Я веду, за мной и чуть правее идет Елизавета, следом Мила, Мария и Лина в качестве замыкающей. Близнецы, я возьму высокий темп, так что на вас будет помощь Маше, если что. Кроме того, Мила контролирует левую сторону, Лина -- правую. Лиза, ты тоже поглядывай. И не забывайте следить за Эфиром. При любых возмущениях подаете сигнал, и мы дружно останавливаемся. Я не верю, что Кирилл не приготовил нам пару сюрпризов по дороге к первой точке.
   -- Но он же только приехал?! -- удивилась Вербицкая. -- Когда бы он успел?
   -- Так ведь и маршруты, и точки на них готовил тоже не Кирилл, а люди моего батюшки по его рекомендациям, -- ответила Ольга.
   -- Логично. А зная Кира... -- протянула Мила. Близняшки переглянулись и, дружно посмурнев и одновременно передернув плечами, заявили в унисон: -- Ловушки будут. Обязательно.
   -- Точно? -- нахмурилась Лиза, а Маша смерила сестер долгим изучающим взглядом, словно что-то прикидывая.
   -- Может быть, и не сегодня, но уж в следующие дни -- наверняка, -- уверенно кивнула Мила. А Ольга в очередной раз сделала себе зарубку в памяти: разобраться с отношениями между близняшками и Кириллом. Но не сейчас. Время идет, а дорога им предстоит долгая...
   -- Ладно. С этим определились... возражения по порядку движения есть? Нет, замечательно. Вопросы, уточнения? Маша? -- Ольга повернулась к Вербицкой, явно чувствующей себя не в своей тарелке, и, окинув ее внимательным взглядом, договорила: -- Сегодня нагружать тебя не будем, попробуй по ходу движения уйти в легкий транс, должно стать полегче. Но с завтрашнего дня будешь втягиваться в темп без всяких хитростей. Лишняя пара глаз в нашей ситуации совсем не помешает. Да и Кирилл упоминал, что тебе следует развивать сенсорику. Вот и будешь осваивать ее в обстановке, приближенной к боевой. Ясно?
   -- Я не буду обузой, -- хмуро ответила та.
   -- Никто об этом и не говорит, -- покачала головой Ольга. -- Если бы Кирилл считал, что ты не готова, он бы просто не пустил тебя в этот поход. Но... не все сразу.
   -- У меня одно замечание, как у медика отряда, -- вдруг вступила Елизавета. -- Девочки, давайте без ненужного героизма. Если вдруг почувствуете недомогание или натрете ногу, да не суть... любое ухудшение самочувствия -- тут же сообщайте. В тот же момент, не дожидаясь, пока та же мозоль запреет и превратится в язву. Хорошо?
   -- Мы тоже были на лекциях нанятого Кириллом целителя, Лиз. Но за напоминание спасибо, -- отозвалась Ольга. -- Так, отряд... раз вопросов нет, поднимаемся и выдвигаемся. Порядок известен, направление тоже. Вперед!
   На первую точку они вышли, когда солнце уже окрасило небо в алые тона, а лес начал погружаться в угольно-черные тени. Точкой оказалась небольшая начисто лишенная деревьев и кустарника, покрытая травяным ковром лесная полянка, с огибающим ее ручьем, но, несмотря на близость воды, достаточно сухая и удобная для лагеря. Близняшки, правда, покрутили носами при виде столь удобного места и... настояли на том, чтобы разбить бивак чуть в стороне, под сенью деревьев. Правда, толком объяснить, чем им не понравилась поляна, девушки не смогли, а Ольге было лень с ними спорить. Долгий переход на довольно высокой скорости сказался не только на непривычной к таким вещам Вербицкой, но и на остальных участницах похода.
   Впрочем, на скорости сооружения лагеря их усталость почти не отразилась, и к тому моменту, когда на лес опустилась ночь, в лагере уже вовсю горел зажженный пущенной с пальца искрой костер, освещая небольшой наклонный тент и сидящих под ним на укрытом пенкой лапнике довольных, хотя и вусмерть уставших девушек, греющих руки о кружки-крышки с чаем. Еще бы перекусить, но увы... рыскать по темному лесу в поисках съестного было бы форменной глупостью, а потому сегодня им придется лечь спать на голодный желудок. Но уж завтра-то!
   -- Хм, девчонки, я совсем забыла спросить... -- разбив царящую под тентом тишину, произнесла Ольга. -- А что вы взяли с собой из разрешенного нашим суровым наставником?
   -- Нож, -- в один голос заявили все четверо и, переглянувшись, рассмеялись уже всей компанией. Бестужева тоже прихватила с собой небольшой удобный ножик, болтавшийся сейчас в ножнах на ее поясе.
   -- Нам еще Гдовицкой говорил, что нож в лесу не оружие, а средство выживания. А поскольку Кирилл тоже у него учился, то и возражать не стал, -- объяснила Мила.
   -- А я за близняшками подсмотрела, -- честно призналась клюющая носом Мария, и Ольга с Елизаветой смущенно хмыкнули. Признавать, что и они сами поступили точно так же, им не хотелось.
   -- А вторая вещь? -- после секундного молчания спросила Ольга.
   -- Пехотная лопатка, малая, -- кивнула в сторону своего рюкзака Мила. -- Я ее, кстати, сегодня вместо топора использовала, когда с дровами для костра разбиралась. Она хорошо заточена.
   -- И что, Кирилл не возразил? -- удивилась Ольга.
   -- Так это ж в умелых руках оружие. А для нас... -- вздохнула Мила, вспомнив, как тот же Гдовицкой на макетах демонстрировал им работу с этим шанцевым инструментом "по-живому".
   -- Сеть... можно сказать, тоже "малая", -- продолжила Мария. -- Можно будет наловить побольше рыбы и закоптить, меньше придется тратить времени на заготовку пищи.
   -- Брезент. Непромокаемый. Тяжелый, зар-раза, -- ткнув пальцем в навес над головами сбившихся в кучку греющихся у костра учениц, подала голос Лина и, поморщившись, повела плечами. Вещь хоть и необходимая, но плечи ей оттянула очень неплохо.
   -- Средства гигиены. Аптечка все-таки не может предоставить все необходимое, -- произнесла Елизавета.
   -- Средства? -- уточнила Бестужева.
   Посадская кивнула.
   -- Весь женский набор. -- Лиза неожиданно хихикнула. -- Кирилл, как изображение прокладки на коробке увидел, так и шарахнулся, внутрь даже заглядывать не стал. Так что ни с самими прокладками, ни с мылом, ни с прочими мелочами у нас проблем не будет.
   -- Точно, штатный медик, -- уверенно кивнула Лина. -- А мы, дуры, постеснялись, распихивали пакетики по всем карманам... чтобы Кирилл не заметил.
   -- Не вы одни, -- вздохнула Маша, бросив короткий взгляд на отводящую глаза "начальницу экспедиции", кажется, поступившую точно так же, но не желающую признаваться в этом, и выудила из нагрудного кармана "горки" целый ворох герметичных пакетиков.
   -- Кстати, девочки... понимаю, что вопрос из разряда интимных, но в медицинских целях прошу скинуть мне на браслет время начала ваших циклов, -- вдруг попросила Елизавета.
   Девушки переглянулись, но, набрав на своих коммуникаторах запрошенное, приложили их к браслету Посадской, благо хоть этого минимума функционала Кирилл не ограничил. Перечитав полученную информацию, Лиза сначала нахмурилась, а потом вдруг рассмеялась... правда, несколько истерично.
   -- Что такое? -- нахмурилась Ольга.
   -- Ничего-ничего, -- отмахнулась Лиза, но, оценив взгляды спутниц, постаралась задавить смешок. -- Правда, все в порядке.
   -- И что тебя так насмешило? -- осведомилась Мария. В ответ Посадская просто продемонстрировала Вербицкой данные с браслета. Брови Маши сложились "домиком". -- Это как так?!
   -- А вот так, -- развела руками Лиза. -- Синдром французского борделя называется. Он же эффект гарема.
   -- Какой-такой бордель?! Какой, к чертям, гарем?! Ты что несешь? -- взвилась Вербицкая, моментально забыв про всю свою усталость и гудящие после долгого перехода ноги. -- Это вы Кирилла никак поделить не можете, а у меня вон Ленечка есть!
   Правда, сообразив, что ляпнула, девушка ойкнула и, зажав рот ладонью, постаралась ретироваться. Но ввиду окружающей темноты далеко не ушла и, спрятавшись за тентом, тихо, почти неслышно принялась выговаривать сама себе за длинный язык. А среди оставшихся у костра повисла какая-то неуклюжая, напряженная тишина. И почему-то никто из присутствующих не хотел смотреть друг другу в глаза. Особенно Ольге.
  

* * *

   -- Что-то девушки не в меру развеселились, -- вздохнул я, отключив звуковую связь, едва понял, что мои ученицы отправились на боковую. -- Сил много осталось, наверное. Хм, а я ведь хотел дать им пару дней на привыкание. Придется, наверное, сократить этот период и указать барышням на их ошибки. А то устроили пикник, понимаешь. А кое-кто забыл уроки Гдовицкого и его наставления о ночных вахтах. Вот и напомним, ближе к утру.
   Неожиданный приезд Роговых несколько смешал мои планы, и я потратил несколько часов, чтобы привести их в порядок. Пришлось даже Бестужеву звонить, уточнять кое-какие детали, но я справился с задачей и смог извлечь из изменившихся обстоятельств максимум возможного. Осталась сущая малость -- объясниться с Жориком и выполнить все намеченное. Ну да, мелочь, конечно, говорить не о чем, хм.
   Я окинул взглядом устраивающегося за столом Георгия и удовлетворенно кивнул. Судя по настороженности, интуиция у моего ватажника уже работает на полную, а значит, наши с ним редкие и отрывочные занятия Эфиром пошли Рогову на пользу. Вон как зыркает, понимает, что не на пироги позвали. Ха, в половину-то первого ночи?
   Точнее, не только на них. Подхватив пышку, я подвинул поближе к собеседнику чашку с чаем и приглашающе кивнул на горку сдобы, возвышающуюся на блюде посреди стола.
   -- Девчонки неплохо тут устроились, пока я по буеракам бегал. Пришла пора поменяться местами, -- пояснил я. -- Это соседка принесла на утро.
   -- Понятно, -- протянул Жорик, впиваясь зубами в нежное тесто. Прожевал и, сделав глоток чая, выжидающе уставился на меня.
   -- Ты правильно понял. У меня есть для тебя задание. -- Я не стал "разочаровывать" Рогова и ответил прежде, чем он сформулировал вопрос.
   -- Какое? -- подобрался он.
   -- Простое, но побегать придется, -- сказал я. -- Итак, слушай задачу. Первое. Необходимо подыскать место под мастерскую, где-нибудь на юго-западе, подальше от больших городов. В государевы земли не суйся, засветишься в базах. А мне это совсем не нужно, и без того внимания цесаревича к моим делам выше крыши. Лучше всего будет, если тебе удастся договориться с кем-нибудь из червонных бояр... в идеале -- служилых. У них, конечно, земли не так много, а значит, и не так просторно, как у владетельных, но гонору и ненужного нам любопытства в разы меньше, а желания подзаработать, наоборот, больше. Договор будешь заключать от моего имени, все равно дальше владельца эти документы не пойдут. Необходимые условия... срок аренды не менее трех лет, на территории может быть ангар, гараж, да хоть амбар. Главное, там должно разместиться все оборудование, что вы обсуждали с Ольгой, и должно остаться место для имеющейся у нас техники и ее обслуживания. Ну и небольшой полигон не помешает, конечно. Если строений нет, не страшно. Купим быстровозводимый ангар, им и обойдемся. Что еще? Деньги. Да... поступим следующим образом: я выдам тебе доверенность, подписанную задним числом, конечно, и открою доступ к моему счету. Но! Никаких прямых переводов, вся оплата только наличными. Сам понимаешь, одно дело, если заинтересованные лица увидят, как со счета снимает деньги мой ватажник, и совсем другое...
   -- Если они смогут проследить, куда именно ушли эти деньги, -- понимающе кивнул Рогов. -- А почему бы не воспользоваться помощью боярина Бестужева? Он же предлагал взять расходы на себя...
   -- Потому что в этом случае я окажусь в долгу перед ним, -- вздохнул я. -- Не то чтобы это меня так уж тревожило, но долг долгу рознь. Одно дело воспользоваться помощью в делах семейных, так сказать, и совсем другое -- брать кредит на развитие собственного дела. Во-первых, это значит взять на себя моральные обязательства перед человеком, одолжившим необходимую сумму. А во-вторых, может быть это и старомодно, но я не могу называть дело своим, если оно было построено за чужой счет. Да и не хочу, чтобы у кого-то была возможность попрекнуть меня "помощью в трудный час" и тем самым поставить под сомнение сам факт моей самостоятельности, в том числе и финансовой. Ясно?
   -- Кристально, -- пожал плечами Георгий. -- Я так понимаю, что ты четко намерен держать производство ТК под своим единоличным контролем, так, атаман?
   -- Отчего же? -- улыбнулся я. -- Как раз в ЭТОМ деле я против участия Бестужевых не возражаю. Да и Ольгину долю в производстве со счетов скидывать нельзя. Нечестно это будет. А указанное место мне нужно совсем для другого. Хотя оборудование для работы с ТК будет находиться там же, но это временное решение. Позже мы перенесем производство в более... "приличные" места, хоть в ту же Кострому, а на базе останется лишь пара стендов для ремонта и отладки.
   -- Не понимаю, зачем такие сложности? -- спросил Рогов.
   -- За тем, что я не хочу пока раскрывать свою затею Бестужевым. Не поймут, особенно Валентин Эдуардович. Да и оборудование там простаивать не будет, уж ты мне поверь. Кстати, о нем. Присмотри для мастерской хороший генератор. Такой, чтоб потянул питание не только самой рембазы, но и трех-четырех жилых армейских модулей.
   -- А сами модули? -- нахмурился Жорик.
   -- Купим позже, -- отмахнулся я. -- А вот кое о чем другом тебе придется побеспокоиться если не одновременно с арендой участка, то сразу после... Экраноплан.
   -- Да ну! Это же тысяч сорок, не меньше!
   -- Девяносто шесть. Мне не нужен двухместный понторез. Смотри. -- Я развернул экран коммуникатора и продемонстрировал Рогову машину, найденную мною в паутинке после одного из разговоров с Бестужевым.
   -- Вот это ду-ура! -- протянул ватажник, буквально пожирая взглядом объемное изображение "игрушки", плывущее над коммуникатором.
   -- Экранолет "Борей", тип "малый шлюп", -- произнес я. -- Изменяемая плоскость "экран-крыло", возможность вертикального взлета и посадки, два взлетных ускорителя, грузоподъемность восемь тонн, десантный отсек, дальность полета -- полторы тысячи морских миль, максимальная скорость -- четыреста шестьдесят. Твоя задача -- приобрести и вылизать его до состояния новья. С первым проще. На эту покупку деньги выделит как раз Валентин Эдуардович, договоренность у меня с ним уже есть, деньги на оплату Бестужев передаст тебе при встрече. А вот модернизацию этого "чуда" придется проводить самостоятельно. Модернизацию и вооружение.
   -- А продадут? -- спросил Рогов, даже глазом не моргнув, когда я упомянул об оружии для экранолета.
   -- Мне продадут, как опричному, -- ответил я, криво ухмыльнувшись. -- Издержки системы. В некоторых случаях, как оказалось, Юпитеру с быком не потягаться.
   -- И кто будет управлять этим аэродином? -- задал еще один вопрос Георгий.
   -- У тебя будет время научиться. А если не успеешь, то я сам сяду за рычаги. -- Деланно печально вздохнув, я взял с блюда уже изрядно остывшую пышку и, надкусив ее, взглянул на собеседника. -- Что?
   -- Нет-нет, ничего, -- помотал головой Рогов и, отведя взгляд от парящей над коммуникатором модели экранолета, тоже потянулся за печевом. "Зажевав" удивление, Рогов, кажется, пришел в себя и тут же ухмыльнулся. -- А как выделенный Бестужевым кредит сочетается с твоим нежеланием влезать в долги?
   -- Просто и незатейливо. Это называется умением договариваться и... правильно расставлять приоритеты, -- отразил я его ухмылку, но тут же посерьезнел. -- Аппарат нужен не только мне, он зачем-то вдруг понадобился и самому Бестужеву. К его великому сожалению, возможность приобрести такую игрушку законно исчезла, после того как государь, ввиду недавних событий, в очередной раз закрутил гайки владетельным боярам, к которым относится, но постоянно об этом забывает наш Валентин Эдуардович. И ведь что интересно, пока царь не отнял у вотчинников права владения экранопланами, как в свое время отобрал право на собственную боевую авиацию, эти летающие лоханки Бестужеву были без надобности, а стоило появиться запрету -- как вдруг сразу понадобились. Боярин, что тут скажешь...
   -- А нам он зачем? -- спросил Жорик.
   -- Для дела, -- отрезал я, но, заметив недоверчивый взгляд собеседника, смягчился. -- Узнаешь, когда переберемся на базу. Кстати, на поиск подходящего места и заключение договора аренды у тебя есть всего месяц, начиная с сегодняшнего дня. Еще вопросы?
   -- Нет. -- Рогов покачал головой, но тут же встрепенулся. -- Прошу прощения, есть один. Я так понимаю, что на рембазе у меня будет много работы. И как тогда быть с обучением пилотированию?
   -- На этот счет не беспокойся, -- ответил я. -- Обустройством на месте я займусь сам, так что отвлекать тебя от учебы не буду. Кстати, об учебе. Бестужев продлил твой академический отпуск в Павловском университете.... но я бы хотел, чтобы ближе к зиме ты наведался в альма-матер и присмотрелся к выпускникам техотделения училища при вашем университете, особенно к тем, кто по каким-то причинам пока не нашел себе места службы или не был завербован боярами. Найдутся там такие?
   -- В принципе, да, -- наморщив лоб, кивнул Рогов. -- Это же не университет, там многие выпускники не имеют покровителей или подготовленного места работы. Вообще большинство идет на нижнюю ступень с расчетом на получение льготы для поступления в университет. А там квота для лучших выпускников училища всего в два десятка мест, так что многие остаются за бортом и вынуждены поступать на общих основаниях или искать работу. Думаю, найти среди таких пару способных ребят не проблема. Хочешь их нанять?
   -- Не совсем, -- покачав головой, ответил я и улыбнулся. -- Ватага из двух человек выглядит несколько неполноценной, не находишь? Я бы хотел исправить это недоразумение, да и на базу нам понадобится хотя бы пара техников, а лучше пять. Молодых, рисковых, но вменяемых и с руками, растущими из плеч, а не из задницы.
   -- Понял, -- кивнул Жорик. -- Значит, я могу обещать им не просто найм, а боярский ряд?
   -- Сначала только ватажный. Если они меня устроят, можно будет говорить о большем. По жалованью ориентируйся на две трети от своего... Да, учти, что эти ребята составят твое личное звено, и соответственно отвечать за их действия передо мной будешь именно ты.
   -- Хорошо... -- протянул Рогов и, резко повеселев, кивнул. -- Сделаю.
   -- Я и не сомневаюсь. -- Посмотрев на довольного Жорика, я невольно ухмыльнулся.
   С одной стороны, ему действительно есть отчего быть веселым, ведь фактически сейчас я своим решением повысил его в "должности". С другой же стороны... хех, хотел бы я посмотреть, как он взвоет, когда поймет, что за хомут я повесил ему на шею.
   -- А как быть с поисками земли под дом в Костромском воеводстве? -- неожиданно задал вопрос Рогов.
   -- Пока никак, -- развел я руками в ответ. -- С этими августейшими интригами все мои прежние планы пошли прахом... точнее, пришлось их основательно перелопачивать, и места постройке дома в них не нашлось. По крайней мере, в ближайшие полгода-год точно. Но... знаешь, пусть Северский продолжает искать землю и присылает тебе информацию о них. Если выдастся время, съездим посмотрим. Только сразу его предупреди, что раньше следующего лета никаких сделок не будет. Если же господин Северский упрется и откажется, не беда. Он не единственный специалист подобного рода, да и Костромское не последнее воеводство в России.
   -- Думаю, он не откажется, -- чуть помолчав, выдал Георгий. -- Зачем ему ссориться с Бестужевыми?
   -- Вариант, -- согласился я и, глянув на часы, вздохнул. -- Ладно, закончим на сегодня. Доверенность получишь утром, а сейчас -- отбой по казарме.
  

Глава 5. "Первым делом, первым делом..."

   -- Мила, тебе наше положение ничто не напоминает? -- Раздавшийся по левую руку от Ольги голос Лины показался девушке каким-то излишне безэмоциональным. Оля попыталась дернуться и обнаружила, что не в состоянии даже пошевелиться. Кроме того, от резкого напряжения в глазах потемнело, а когда муть рассеялась, она с удивлением обнаружила, что мир вокруг перевернулся... в буквальном смысле.
   -- Опять. Он опять это сделал! -- Стон Лины, как оказалось, висящей по правую руку от невесты Кирилла, встряхнул мозги девушки.
   -- М-м, девочки, а что вы там делаете? -- откуда-то снизу до них донесся полный удивления голос Маши.
   Ольга осторожно покрутила головой и, рассмотрев в предрассветных сумерках подруг, также связанных и подвешенных за руки-ноги на трехметровой высоте, вздохнула.
   -- Висим, Машенька. Висим, -- констатировала она и, все же справившись с собственной гордостью, попросила: -- Сними нас отсюда, пожалуйста.
  

* * *

   Казарма спит, а прапорщик Нечипоренко ползет в каптерку перепрятывать сало. Ну, не прапорщик, а бывший капитан, не Нечипоренко, а бывший Обухов-Росомаха, не в каптерку за салом ползет, а из лесу, где учениц проведал, бежит... но, в принципе, верно.
   Миновав небольшой овраг, хлюпающий скопившейся на дне грязью, оставшейся единственным напоминанием о пересохшем по жаре ручье, я взобрался по скользкому склону и, перемахнув через забор, направился к дому. Оказавшись в сенях, скинул изгвазданные в жирной грязи "прыжковые" ботинки и лишь после этого позволил себе расслабиться и избавиться от отвода глаз, прикрывавшего мой ночной променад.
   Проходя мимо кухни, я покосился в сторону зазывно блестевшего белоснежным глянцевым боком пузатого холодильника, но все же справился с собой и ограничился лишь тем, что ополовинил кувшин с холодным клюквенным морсом, после чего решительно захлопнул тяжелую дверцу "великого ночного алтаря" и, бесшумно пробравшись мимо спальни, в которой устроились Роговы, поднялся на второй этаж дома. Раз дверь, два дверь... вот. Здесь я и упаду. Оглядевшись в спальне Ольги, я удовлетворенно кивнул и, в темпе избавившись от одежды, нырнул в мягкую, словно пуховое облако, перину. Спа-ать!..
   Утро я встретил выспавшимся и довольным, словно кот, совершенно безнаказанно навернувший жбан сметаны и напрудивший в тапки хозяина. Учитывая подложенную этой ночью ученицам подлянку, примерно так оно и есть. Но ведь не из врожденной пакостности, а только во имя учебного процесса! Девочкам будет полезно... главное, чтобы никто из наблюдателей этим утром не попался им на глаза. Пришибут.
   Кто-то скажет, что на фоне происходящего вокруг меня бреда "школьные" занятия с моими ученицами выглядят откровенной глупостью и разбазариванием времени и внимания... Что ж, пусть это останется на совести болтающего. Еще в Том мире в меня, как и в прочих курсантов одного не шибко известного, но славного в определенных кругах заведения вколачивали простую истину: дело нужно делать хорошо -- или не браться за него вовсе. Учитывая же наличие на наших плечах погон и тот факт, что любое поручение было приказом, обязательным к исполнению, вариант "не браться вовсе" отпадал сходу. Потому и приходилось выворачиваться из кожи вон, но "делать хорошо". Погоны истлели вместе с командирами, отдававшими теперь уже совершенно бессмысленные приказы, а привычка осталась.
   Правда, сказался на моем рвении и боярский мятеж, из-за которого занятия с ученицами некоторое время носили несколько отрывочный характер. Да, с тех недавних пор мы нагнали рассчитанную мною программу обучения, но это не повод расслабляться. Эфирные техники, умение швыряться огненными шарами и бить противника молниями -- это, конечно, замечательно, но, как говорил один из моих учителей, а потом и я сам, выуживая глупых желторотиков из полигонной грязи: "Курсант -- это не только наводящая приставка для оружейного комплекса, у него извилины есть. И ими тоже нужно уметь пользоваться". Именно поэтому в ближайшие два месяца девчонки будут бегать по лесу и учиться думать. Правильно думать. А потом уже можно будет заняться закреплением полученных навыков в реальных боевых условиях.
   Жестоко? Да, а что делать? Такой мир, такие правила. Те же бояре, натаскивая своих детишек в стихийных техниках, порой устраивают им в качестве экзамена на взрослость натуральное крещение кровью, что нетрудно, учитывая нестихающие войны и конфликты, которых в этой реальности даже больше, чем в моем прошлом мире. И правительства закрывают глаза на участие в них наемных отрядов, состоящих из родовитого "молодняка". А ведь подчас такое "крещение" оказывается куда более жестоким, чем то, что я запланировал для своих учениц. Но ведь я не готовлю чистых боевиков... хотя и паркетными воями их после обучения никто не назовет. А если найдется такой глупец... что ж, мир его праху. И близняшки, и Ольга уже сейчас способны разобрать почти любого недоброжелателя на запчасти, а если к стихийной дури добавить немного ума и знаний... Ха!
   От этих чуть хвастливых размышлений меня отвлек вошедший в гостиную Рогов, из-за спины которого выглядывала любопытная Инга. М-да, вот тоже вопрос: пока Георгий будет разъезжать по моим делам, что прикажете делать с этой пигалицей? Она же в отсутствие брата мозг мне выест... чайной ложечкой!
   -- Ну что, Жор, готов к новым свершениям? -- спросил я, жестом приглашая его присесть за стол. А вот перед попытавшейся проскользнуть следом за братом Ингой дверь гостиной невежливо захлопнулась. Прямо перед носом. Из коридора плеснуло недовольством и азартом. Понятно, будет пытаться подслушивать. Что ж, флаг ей в руки и барабан на шею, пусть попробует.
   -- Готов. Хотя не откажусь от ответов на пару уточняющих вопросов, -- кивнул Рогов, выкладывая передо мной папку с писчими принадлежностями. Ну да, я же обещал с утра написать ему доверенность.
   -- Вот как? Что ж, тогда давай начнем именно с них, -- кивнул я. -- Слушаю.
   -- Червонные земли интересуют нас из-за близости границы? -- чуть помолчав, осторожно спросил он.
   -- Скорее, из-за их удаленности от центральных воеводств и некоторой обособленности. Но в принципе... да, я хотел бы, чтобы база была размещена как можно ближе к границе. Максимально близко, -- несколько обтекаемо ответил, ну да умному достаточно.
   -- Понял, -- кивнул Жорик. -- Атаман, ты определил базу как ремонтную... какого рода технику ты собираешься там ремонтировать?
   -- ТК, нашу спасплатформу, возможно, тот же "Борей", -- произнес я.
   -- Значит, нужна посадочная площадка для шлюпа, а также полигон и стрельбище, если я правильно понял твои вчерашние слова о вооружении, так? -- задумчиво протянул Георгий.
   -- Именно, -- довольно улыбнулся я.
   -- И лишнее внимание нам будет совсем ни к чему. -- Вздохнув, мой собеседник взъерошил и без того растрепанные волосы. -- Значит, участок должен быть в каком-то если не безлюдном, то редко посещаемом месте. Карпатские горы? Но как туда доставить спасплатформу?
   -- Верст на двадцать я могу ее протащить через окно, -- заметил я. -- Нужно только знать точку назначения. Но это паллиатив, как ты понимаешь, лучше, если к базе будет вести хоть какая-то тропа, а расширить ее за счет техник не такая уж проблема.
   -- Тоже верно, -- задумчиво покивал Георгий. -- Тогда и место под службы, посадочную площадку и полигон мы сможем расчистить самостоятельно. Было бы разрешение от владельца земли.
   -- Именно, -- ответил я. -- Но прежде чем ты займешься поиском участка, наведайся в Гнездово. Я обещал Елене Павловне выкупить у нее шлюп в ближайшее время. Твоя задача -- оплатить машину и оформить бумаги. Сам аэродин можно будет забрать позже. И не удивляйся дате, от которой будет составлен договор. Ввиду известных обстоятельств мне сейчас светиться нельзя, потому продажа шлюпа будет оформлена апрелем, как и твоя доверенность, к слову.
   -- Э-э... Елена Павловна? -- опешил Рогов и тут же взорвался вопросами: -- Посадская?! Мы покупаем шлюп у нее?! А почему задним числом?
   -- Великая Мегера избавляется от запрещенного имущества, -- пояснил я. -- Что же до дат... первого сентября истечет установленный государем срок, до которого владетельные бояре обязаны списать весь принадлежащий им летающий транспорт тяжелее воздуха, а затем начнутся проверки. Именно из-за них наш договор купли-продажи будет составлен задним числом. Большая часть бояр, из тех кто обо мне слышал, конечно, считает, что опричник Николаев находится в коме после инцидента на Дне Тезоименитства царевича Юрия. Цесаревич и его люди уверены, что меня похитили некие "неизвестные лица". Представь, что будет, если во время проверки всплывет информация, что отсутствующий по таким уважительным причинам Кирилл Николаев вовсю шустрит и занимается какими-то совершенно левыми делами, вместо того чтобы спокойно лежать в медбоксе или томиться в чьих-то там застенках?
   -- Атаман, ты поэтому не хочешь отправиться к Посадской сам? -- спросил Рогов.
   -- И не свечусь у Вербицких, Бестужевых и Громовых. На случай если за ними наблюдают, -- согласился я.
   -- А если там появлюсь я, это не будет подозрительно?
   -- С чего бы? -- пожал я плечами. -- Ты мой ватажник, не удивительно, что у тебя имеются дела с теми же лицами, с которыми общался я сам. В общем, на этот счет можешь не волноваться.
   -- Понял... -- Рогов пожевал губами. -- Может, тогда и аренду земли попытаться оформить задним числом?
   -- Нет. Это если не полностью исключит, то, несомненно, осложнит саму возможность заключения такого договора и значительно поднимет его цену. Да и практического смысла в таком финте с арендой я не вижу, -- отмахнулся я. -- Бояре не обязаны сообщать государству информацию об использовании своей недвижимости или операциях с нею, если, конечно, дело не касается вывода земли из владения рода. А то, что они не обязаны делать, они никогда и не делают. Иными словами, заключенного тобой договора лишние люди не увидят. А если вдруг случится, что информация об аренде земли все же каким-то образом дойдет до людей цесаревича, во что лично я не верю, ты всегда можешь откреститься выполнением приказов, естественно, отданных мною до всех событий этого мая. Но, повторюсь, вероятность такого события стремится к нулю.
   -- Мне нужен перечень "порученных дел", -- выслушав мое объяснение, выдал Рогов. Умник.
   -- Держи. -- Короткий приказ на коммуникатор -- и браслет ватажника тут же пискнул, предупреждая хозяина о входящем сообщении. -- Здесь электронная форма доверенности и список приказов, разбитый по датам и времени исполнения. Учти, это не бутафория. Все приказы должны быть выполнены от и до. Это ясно?
   -- Так точно, -- подскочив со стула, изобразил Рогов стойку "смирно". Хреновенько изобразил, надо сказать, ну да... что взять с "пиджака"?
   -- Вольно, -- вздохнул я и, взявшись за ручку, принялся строчить "бумажную" версию доверенности. Хлопок подаренного Ольгой перстня-печатки с небольшим воздействием через Эфир -- и готовый документ лег перед Георгием. -- Держи. И собирайся. Бестужев будет ждать тебя в своем костромском имении к полудню.
   -- А как... -- сложив бумаги в папку, растерялся было Рогов.
   -- Открою окно, -- перебил я его, и ватажник, кивнув, исчез из комнаты. Что ж, вот оно и началось.
   Вообще, услышав озвученную Бестужевым идею покупки у Великой Мегеры экранолета, я поначалу несколько... удивился. И даже услышав объяснения тестя о введенном государем запрете на владение боярами подобной техникой, не сразу поверил, что Посадская готова вот так запросто продать один из принадлежащих ее роду экранолетов. Связался с самой Еленой Павловной, и старуха разложила затею по полочкам. В отличие от классических экранопланов, имеющих довольно ограниченное применение и потому разрешенных к покупке любому подданному российской короны, экранолеты, или как их еще называют -- экранники, или аэродины, всегда были техникой строгого учета ввиду своего двойного назначения. Правом приобретения таких машин могли похвастаться исключительно бояре. Но! Из-за стоимости позволить себе такую игрушку до недавнего времени могли, по большей части, лишь вотчинники да опричники, служилым же такая роскошь была не по карману, да и без надобности. А что? В боярских войнах они почти не участвуют, собственными военными структурами, сколько-нибудь соизмеримыми с дружинами-гвардиями владетелей, не обладают. И зачем им в таких условиях скоростной воздушный транспорт, дорогой не только при покупке, но и в содержании? Нет, понятно, что и из этого правила есть исключения, но большая часть служилых, испытывавших необходимость в аэродинах, давно их приобрела и использует. А расширять парк машин... это ж какие затраты!
   В общем, когда государь издал свой указ, продолжая традицию Василия Шестого, когда-то запретившего боярам владеть боевой воздушной авиацией, вотчинники оказались в замешательстве. От экранников нужно избавиться, желательно продать, иначе по окончании определенного в указе срока машины будут у них попросту конфискованы. А кому продавать-то?! Служилым в большинстве своем эти игрушки без надобности. За рубеж? Так Преображенский приказ тут же в гости пожалует... с претензиями.
   Нет, теоретически можно было бы договориться с лояльными представителями служилого боярства и совершить "фиктивную" сделку, как, по сути, предложил мне Бестужев. Но в том-то и дело, что точки соприкосновения у владетелей и служилых больше способствуют напряжению отношений между ними, чем сотрудничеству... не без многолетних, можно сказать, многовековых стараний правящей династии, разумеется, но самого факта это обстоятельство не меняет ни на йоту. Вот и мечутся еще недавно гордые и счастливые обладатели аэродинов, не зная, куда приткнуть технику, вдруг ставшую запретной.
   Конечно, не у всех дела обстоят так плохо. Родственных и деловых связей тоже никто не отменял, но это капля в море. Вот Посадской не повезло. Из четырех принадлежащих ее роду экранников она умудрилась успешно пристроить лишь два. Оставшиеся "Борей" и "Атлант" повисли мертвым грузом и грозили в ближайшем будущем обернуться для нее большими убытками. Так что, когда Бестужев подступился к Великой Мегере со своим предложением, старуха ухватилась за него обеими руками. Жаль только, что Валентин Эдуардович не смог откусить у нее и "Атлант". Но вытащить из оборота три четверти миллиона рублей Бестужеву было очень непросто. Убытки от такого поступка окупались бы эксплуатацией грузового аэродина лет десять. Пришлось моему будущему тестю, скрипя зубами, отказаться от покупки "Атланта". И я понимаю его грусть. Машина совершенная. Одна из немногих моделей, которую чисто физически нельзя превратить в исключительно боевую. Но грузоподъемность! Скорость! Эх...
   Поймав себя на мыслях об организации собственных чартерных рейсов, я тряхнул головой и... на миг замерев, схватился за коммуникатор.
   -- Федор Георгиевич, добрый день. -- Мужчина на возникшем передо мной экране чуть удивленно вздернул бровь.
   -- Кирилл! Вот не ожидал, -- тряхнув головой, ответил он. -- Ну, здравствуй, здравствуй! Как твои дела, как близняшки?
   -- Дела бьют ключом. Гаечным, -- фыркнул я в ответ. -- А близняшки... тренируют вестибулярный аппарат, раз не захотели тренировать наблюдательность и осторожность.
   -- М-м... чувствую, мне лучше не уточнять, что именно ты имеешь в виду, -- после недолгой паузы произнес Громов с улыбкой.
   -- Как пожелаете.
   -- Кирилл... -- с укоризной протянул он.
   -- Да-да, дядя Федор, я помню. Никакого официоза, -- вздохнув, кивнул я. -- Но в том-то и суть, что звоню я вам не просто так, а по делу.
   -- О... и велико ли дело?
   -- На миллион, -- ответил я и, заметив налет скепсиса в глазах собеседника, заверил: -- Буквально, Федор Георгиевич.
   -- Та-ак, -- подобрался Громов, и мой коммуникатор тут же блеснул иконкой закрытой связи. -- Рассказывай, что у тебя там произошло.
   -- Да, в общем-то, ничего, -- пожал я плечами. -- Все идет как должно, никаких проблем... нерешаемых, я имею в виду.
   -- Кирилл! Не тяни беса за рога, -- нахмурился Федор Георгиевич. -- Как ты решаешь проблемы, я помню прекрасно. И две разнесенных ко всем чертям базы наемников, и кровавую баню в подвале, и поезд ворованных невест. Что в этот раз?
   -- Стоп-стоп-стоп! -- замахал я руками. -- Не надо мне шить свои подвиги! База была только одна. Вторую, если мне не изменяет память, разнесли именно ваши люди!
   -- А ты вывез оттуда три "континентальника" трофеев, -- отразил выпад Громов.
   -- И честно ими поделился! -- возмутился я.
   -- Так. Стоп, -- опомнился Федор Георгиевич. -- Мы вообще не о том говорим.
   -- Почему же? -- откликнулся я. -- Почти о том самом.
   -- Хочешь сказать, у тебя появились новые трофеи, и ты уже успел оценить их в один миллион рублей? Так, что ли? -- фыркнул мой собеседник. -- Но в сводках в последнее время ни о каких боях и взрывах в имениях старых родов упоминаний не было. Так откуда у тебя ТАКИЕ трофеи?
   -- Вот что вы за человек такой, Федор Георгиевич? -- вздохнул я. -- Я ведь ни словом о мародерке не обмолвился.
   -- Ладно, давай серьезно, -- стер ухмылку Громов. -- Что задумал?
   -- Вам "Атлант" не нужен? Экранник, я имею в виду, -- осведомился я.
   Дядя Федор завис. Потом моргнул раз... другой.
   -- Где ты взял тяжелый транспортник, Кирюша? -- вкрадчиво поинтересовался он.
   -- Где взял, там больше нет, -- ухмыльнулся я.
   -- За миллион? -- недоверчиво протянул Громов. Я кивнул. -- И на кой он мне, если к сентябрю его все равно придется сдать государству? А за аренду машины на пару месяцев это слишком дорого. Даже ТАКОЙ машины. Расходы не отобьются.
   -- А если срок аренды будет больше? Например, лет пять? -- спросил я.
   -- Ну, это уже другое дело... Так, стоп! О чем мы вообще говорим?! -- тряхнув головой, рявкнул дядя Федор, сверкая глазами.
   -- Мы говорим о десятилетнем тяжелом транспортном экранолете "Атлант", грузоподъемностью в девяносто тонн, дальностью полета восемь тысяч морских миль и с крейсерской скоростью четыреста шестьдесят узлов, который я предлагаю вам арендовать у меня на пять лет за один миллион рублей... предоплатой, -- с готовностью ответил я. -- А что? Машина надежная, один хозяин, небольшой пробег...
   -- Дурацкая шутка, Кирилл, -- проскрипел Федор Георгиевич, справившись с собой.
   -- Я не шучу, -- покачал я головой в ответ. -- У меня действительно есть возможность предоставить в аренду Гром-заводу тяжелый транспортник на озвученных условиях.
   -- А экипаж? -- наконец поверив, что это не обман и не галлюцинация, спросил дядя Федор.
   -- Будет и экипаж, но оплачивать его работу вам придется из собственных средств. Это не мои люди, -- кивнул я. Думаю, Посадскую только порадует возможность не потерять верных людей. Нет, понятно, что она их не бросит и без моего участия, но вот предоставить работу по профилю точно не сможет. А так и людей сохранит, и переучивать их не придется. В общем, со всех сторон одни плюсы.
   -- А чьи?
   -- Елены Павловны Посадской, -- честно признался я.
   -- Вот ты ушлый, -- с каким-то изумлением протянул Громов и ухмыльнулся. -- А ведь у тебя сейчас этого самого транспортника нет, я прав, Кирилл? Это же машина из парка все той же Мегеры, да?
   -- Великой Мегеры! -- поправил я дядю Федора, наставительно воздев указательный палец вверх.
   -- Наха-ал, -- рассмеялся Громов. -- А если я сам с ней договорюсь об аэродине?
   -- Пф. И кому же вы его скинете, чтобы потом взять в аренду? -- ухмыльнулся я в ответ. -- Напомню, Елене Павловне грозит конфискация летного парка. Я могу сохранить для нее хотя бы половину машин, "выкупив" их на свое имя. А у вас есть такая возможность?
   -- Нет, -- после недолгого размышления произнес Громов и, чуть подумав, махнул рукой. -- Я согласен, Кирилл. "Атлант" нашему заводу пригодится.
   -- Тогда готовьте договор. От меня его подпишет Рогов.
   -- Твой ватажник, да?
   -- Именно. У него доверенность на финансовые операции от моего имени, -- кивнул я и, улыбнувшись, добавил: -- А пока вы разбираетесь с бумагами, я договорюсь с Еленой Павловной.
   -- Жук, -- хохотнул дядя Федор. -- Ладно, поработаем. Вечером жди документы на коммуникатор.
   -- Тогда до вечера, Федор Георгиевич, -- перейдя на официальный тон, отозвался я.
   -- До вечера, Кирилл Николаевич. -- И довольный Громов отключился.
   Откинувшись на спинку стула, я нашарил в кармане полупустую пачку и, уже привычно прикурив сигарету эфирным воздействием, уставился на коммуникатор. Осталось уговорить невесту, что называется.
   Пять минут отдыха, отведенные самому себе, как-то уж очень быстро истекли и я, тяжело вздохнув, набрал номер Елены Павловны. Если дело выгорит, то уже завтра-послезавтра я смогу отдать Бестужеву те девяносто шесть тысяч, что он предоставил для покупки "Борея". Как бы я ни убеждал Рогова в том, что подобный кредит меня ничуть не смущает, это все же было не так. Игра в уверенность, не больше. И мысль о том, что этот должок можно скинуть с плеч, меня грела. Наверное, только этим да пойманным куражом можно объяснить тот факт, что мне пришлось потратить всего четверть часа на убеждение Посадской. Так что когда часы пробили полдень и в гостиную вошел готовый отправляться в путь Рогов, его ждали дополнительные инструкции, документы и измененный перечень приказов, якобы отданных мною еще до майских событий.
   Ох, какими глазами смотрел на меня Жорик, когда прочитанная информация дошла до его мозга.
   -- Я... я могу отправляться? -- справившись с собой, проблеял он.
   -- Можешь, -- кивнул я, открывая окно.
   Рогов оглянулся на меня и, глубоко вдохнув, шагнул вперед.
   Удачи тебе, ватажник.
  

Часть четвертая. В ТЕНЯХ

Глава 1. Планы и их воплощение

   Третья точка. Ольга смахнула пот со лба и, внимательно осмотрев поросшую сочной зеленью низинку, окруженную колоннами вековых деревьев, обернулась к застывшим за ее спиной близняшкам. Жестом указав каждой направление движения и получив в ответ два синхронных кивка, девушка осторожно, стараясь не потревожить мягкую, но оттого не менее коварную лесную подстилку, подалась назад. А хруст веток, как успела убедиться команда невольных "выживальщиц", может принести здесь немалые проблемы. Прокол на подходе ко второй точке тому подтверждение. Тогда их команду как раз и поймали на шуме. Три шоковых гранаты, прилетевших откуда-то со стороны, в один момент научили девушек одной простой истине: подходить к точке нужно тихо и осторожно, а не радуясь на весь лес своей удаче.
   Именно поэтому, прежде чем сунуться на полянку, Ольга усадила Марию с Елизаветой медитировать в сотне шагов отсюда, в надежде что им удастся "прощупать" окружающую местность, как учил Кирилл, а на случай, если у них это не получится, чего нельзя исключать, Мила с Линой осторожненько пробегутся по округе, старательно выглядывая любые непонятности.
   Добравшись до спрятавшихся за стеной густого кустарника девчонок, с закрытыми глазами восседающих на своих рюкзаках, Оля тихонько, чтобы не сбить концентрацию подруг, присела рядом, старательно мониторя окружающую обстановку через Эфир. На небольшом расстоянии это не требовало особых усилий и даже серьезной сосредоточенности. Именно поэтому она могла позволить себе в этот момент чуть расслабиться и даже подумать о постороннем и не очень.
   А поразмыслить было о чем. Первое утро в этом лесу принесло их команде первые же неприятности. И Мила с Линой уверенно утверждали, что эти самые неприятности им устроил Кирилл. Не в смысле организовал, как и сам этот поход в лес. А именно -- устроил лично. И выслушав историю, рассказанную Милой о том, как Кирилл однажды отомстил сестрицам и брату, подвесив их в подвале громовского имения, команда была вынуждена согласиться, что в затее с подвешиванием на дереве спящих девушек, забывших выставить перед сном стражу, четко просматривается почерк их учителя. Правда, в этот раз он поступил мягче и, хоть и связал раззяв-учениц за руки-ноги, но подвешивать их лицом вниз, выворачивая конечности, не стал. Пощадил, называется... Впрочем, представив, как они себя чувствовали бы, повтори он тот фокус в точности, Ольга вздрогнула и вынуждена была признать, что в этот раз Кирилл их действительно пощадил. Девчонкам и так пришлось потратить полдня на то, чтобы привести себя в порядок после долгого висения на дереве. Руки-ноги затекли страшно, а если бы Кирилл подвесил их так, как когда-то своих родственничков... выход в лес можно было бы считать проваленным. По крайней мере, завершить поход в срок у них точно не вышло бы.
   А второй день? Мало им было проблем с поисками пищи, когда до самого вечера пришлось довольствоваться лишь недозрелой малиной, собранной по ходу движения, да грибами, которые еще следовало приготовить, так еще и те гранаты! А ведь они так радовались, что до второй точки удалось добраться всего за день! Но нет, стоило им вывалиться из лесной чащи на маленькую полянку с установленным посреди нее шестом с оранжевым флажком, как тут же начались неприятности. И только шоковыми зарядами, моментально оглушившими и ослепившими всю команду разом, дело не ограничилось. Стоило им очухаться от такого "приветствия", как поляна заходила ходуном, и лишь мгновенная реакция Елизаветы спасла привязанную к шесту с флажком подсказку от участи быть погребенной под землей.
   На этот раз Ольга приняла некоторые меры предосторожности и, прежде чем команда занялась разбивкой стоянки, назначила очередь ночных дежурств. Может быть, конечно, она несколько перестаралась с командным тоном, но события последних дней основательно ее разозлили, и девочки могли бы это понять, вместо того чтобы дуться на нее следующие сутки. Нет, они не перечат и приказы исполняют точно и в срок, но взгляды, фырканье... особенно отличились в этом плане все те же близняшки. Мира с Линой всем своим видом демонстрировали, что уважать Ольгу, как командира, не намерены. А за ними и Елизавета начала поглядывать на нее с некоторым сомнением. Бесят, стервы!
   Мария тронула Ольгу за рукав и кивнула на приближающихся близняшек. Ага, разведка вернулась.
   -- Ну что? -- спросила она.
   -- Вокруг пусто, -- коротко ответила Лина под подтверждающий кивок сестры. Ольга обернулась к Елизавете и Марии.
   -- В эфире чисто. Вроде бы... -- правильно расшифровав взгляд командира, ответила Елизавета.
   -- Что ж, тогда здесь и устроимся на ночлег, -- протянула Ольга. -- Лиза, Маша, на вас костер и ужин, а мы с близнецами займемся лагерем. Вопросы? Вопросов нет. Тогда чего сидим? Встали и занялись делом.
   Странно переглянувшись, подчиненные поднялись и, ни слова не сказав, направились в сторону только что "обнюханной" поляны. Вальяжно так пошли, не торопясь.
   Ольга тихо зарычала и, обогнав девчонок, первой шагнула из-под крон деревьев. Скользнула вниз по пологому склону на залитую солнечным светом лесную прогалину, шаг, другой, под ногой что-то влажно чавкнуло, и Бестужева, вдруг потеряв равновесие, беззвучно ухнула в открывшееся под ногами окно черной воды, только и успев нелепо взмахнуть руками. Но уже через секунду ноги Ольги коснулись твердой поверхности, и, выпрямившись, Бестужева обнаружила, что оказалась по пояс в воде. Какого черта?! Болото?
   -- Бочаг в ручье, -- с готовностью пояснила Мила, с явной насмешкой взирая сверху вниз на обтекающего командира. -- Осторожнее нужно быть, Оленька... внимательнее.
  

* * *

   Двести пятьдесят тысяч. Ну хорошо, сто пятьдесят четыре, если считать возвращенный Бестужеву долг... и аэродин стоимостью в три четверти миллиона, о котором будущий тесть даже не подозревает. А что делать? Условие Посадской было жестким, и я ее понимаю. Дружба дружбой, а родовые дела врозь... А раз я пока не связан узами брака с Ольгой, то и знать ее семье о нашей с Великой Мегерой договоренности ни к чему.
   Удачно получилось. Три дня заочных переговоров, встреч технических специалистов Громовых и Посадских, проверявших состояние техники, а после шесть росчерков пера -- и в моем недавно показавшем дно кошельке уже звенят пенёнзы, а в кармане бряцают "виртуальные" ключи сразу от двух экранолетов... собственных. Вот не думал, не гадал, что когда-нибудь стану авиамагнатом, пусть даже и миниформата!
   Впрочем, об "Атланте" на ближайшие пять лет я вполне могу забыть, этот аппарат будет трудиться пчелкой на благо Громовых, не принося мне никакого дохода, но и на кошелек давить не будет. Налоги-то станут платить арендаторы. А вот шлюп останется у меня и Бестужеву будет лишь одалживаться время от времени, по надобности, так сказать. Да и сто пятьдесят четыре тысячи рублей, капнувшие на счет, изрядно греют душу. Призрак банкротства сдавленно пискнул и сгинул в тумане, а перспективы вдруг засияли радугой над ним. Поэзия, чтоб ее!
   А уж как был удивлен будущий тесть, когда ему пришло сообщение о возврате на счет недавно одолженных мне девяноста шести тысяч... Правда, пришлось слегка покривить душой, объясняя, откуда взялись эти деньги. Не то чтобы Валентин Эдуардович этого требовал, но зачем мне неясности в отношениях с будущим родственником? А так... ну получил я оплату за обучение близняшек, ничего странного в этом нет. Сумма больше? Так это из расчета предполагаемого срока обучения. Вот тут Бестужев изумился.
   -- Полтора года? -- опешил он. -- Ты всерьез рассчитываешь дотянуть их до мастерского уровня за столь малое время?
   -- Честно говоря, нет, -- покачал я головой, и боярин расслабился. Рано. -- Мастерами они вполне могут стать и за год, на что я очень рассчитываю. Но еще полгода я отвожу на практику, чтобы "отполировать" их умения, а не выводить на экзамен чистых теоретиков или салонных фокусников... Именно в оплату практики Громовы буквально настояли передать тридцать тысяч сверх оговоренной платы за год.
   -- Кирилл, ты... -- Валентин Эдуардович вздохнул, прикрыл глаза и беззвучно зашевелил губами. Досчитав до десяти, боярин одарил меня тяжелым взглядом. -- Ты уверен, что разработки Николая действительно способны так значительно повлиять на скорость обучения?
   -- Несомненно, -- уверенно кивнул я в ответ. -- Скажу больше, если сейчас провести экзамен, то близняшки, а с ними и Ольга, без особого напряжения получат статус подмастерья. Ну, хорошо... не без напряжения, но такая высота вполне им по силам, в этом я более чем убежден. Елизавета пока не тянет, о Марии и говорить нечего, но и у них прогресс виден невооруженным взглядом.
   -- Я правильно понимаю, что практику ты разбил на несколько частей? -- осведомился Бестужев. -- В смысле... устроенный тобой выход девочек на пленэр -- это же ее часть, правильно?
   -- Да. Именно так, -- согласился я. -- Первый этап, можно так сказать.
   -- А какие будут следующие? -- с прищуром взглянув на меня, поинтересовался Валентин Эдуардович.
   -- Охрана, разведка, свободная охота, -- пожал я плечами. -- Что подвернется, на том и будут оттачивать полученные навыки.
   -- Зная тебя, могу предположить, что "подвернется" им исключительно то, что ты сам захочешь. Не так ли? -- Голос Бестужева стал вкрадчивым. Прощупывает возможность влияния? Хм, ну, как отца красавицы-дочери я его понимаю, а как учитель...
   -- А это уже как пойдет, Валентин Эдуардович, -- не менее елейным тоном ответил я.
   Бестужев моргнул. Что, облом? А вот не надо лезть в учебный процесс. Я этого и в школе не намерен позволять, если она состоится, а уж в личном обучении и подавно.
   -- Я понял тебя, Кирилл, -- вздохнув, кивнул мой собеседник. -- Надеюсь только, что твоя забота об учениках...
   Я приподнял бровь. Будь на месте Бестужева незнакомый мне человек, уже через час по окончании этой фразы он получил бы картель, оформленный по всем правилам здешних обычаев и традиций. Сомнение в учителе, когда заказчик УЖЕ отдал ему в обучение своего человека, будь то родственник или подчиненный, это как минимум повод для разрыва ряда, а максимум -- оскорбление, смываемое кровью, как ни пафосно это звучит. И дело здесь не в моей кровожадности, наглости или обидчивости, ничего подобного. Просто как учитель я не имею права не отреагировать на подобные слова. Глупость? Нет, традиция, на которую нельзя плюнуть. Ученики мне достались по такому же замшелому обычаю, давно считающемуся пережитком эпохи и чуть ли не варварством. И здесь, как говорится, сказал "А" -- говори "Б". Другими словами, раз уж выкопали подобный анахронизм из глубины седых веков, то и придерживаться его надо от и до. Иначе грош цена всей затее с личным ученичеством.
   И кажется, Бестужев вовремя вспомнил о том же самом. Фразу не договорил, и можно считать, что ничего не было. Ну, мелкое неудобство, скажем так... не больше. Уже хорошо.
   -- Прости, Кирилл. Чуть ерунду не спорол. -- Бестужев откинулся на спинку огромного, обитого скрипучей кожей кресла.
   -- Проехали, -- махнул я рукой. -- Вы отец и беспокоитесь за свою дочь, не вижу здесь ничего оскорбительного.
   После поездок к Посадским и Громовым Жорик пропал из виду любых возможных наблюдателей, чтобы объявиться в Липином Бору как раз в тот момент, когда мы с Ингой перешли от повторения расширенного рунного "алфавита" к составлению на его основе простейших цепочек -- рунескриптов. Объявился и тут же был припахан к чтению лекций на тему рунных воздействий.
   Как и Георгий, его сестра почти лишена дара, ей даже статус новика не светит, не говорю о чем-то большем. С чувствительностью к Эфиру у девочки тоже дела обстоят не очень хорошо. Бывает... таких людей в этом мире вообще-то большинство. Но кто сказал, что этот недостаток мешает в освоении рунных воздействий? Никто. Вот ими-то мы и занимались, тем более что еще со времен нашей беготни от боярского мятежа я заметил, что Инга очень интересуется этой темой. На складах "Девяточки" ее от рунных систем за хвост было не оттащить. Так что когда я со скуки предложил ей занятия по этой теме, сестрица Жорика ухватилась за идею руками и ногами... а у меня резко поубавилось свободного времени, которого, как я вскоре понял, было и так не слишком много, особенно учитывая мой постоянный присмотр за похождениями учениц в "глухих и страшных лесах".
   Но помимо обучения сестрицы Жорика рунике, есть у меня одна идея, появившаяся, когда я увидел, с каким упорством Инга учится. Идея, которую мне очень хотелось бы проверить. Не сейчас, конечно, пока девчушка слишком мала, но года через два-три я хотел бы заполучить ее в ученики. Зачем? Здесь считается, что любой одаренный теоретически способен развиться в гранда, а я, вспоминая своих учеников в прошлом мире, предполагаю, что даже такой почти лишенный дара человек, как Георгий или Инга, может добиться успехов в оперировании Эфиром. Больших или малых -- это уже другой вопрос, наверняка там найдутся свои ограничения... но есть у меня подозрение, что поставленная задача вполне выполнима. Вот воплощением этой идеи в жизнь я и займусь, но так, чтобы клубные придурки нас не зашибли, как "рэволюционэров". Или Рюриковичи головы не открутили... во избежание, так сказать. Об иезуитах вообще молчу. Этим, в принципе, любой одаренный, не воспитанный под присмотром Нового Ватикана, как кость в горле. А ведь есть еще ребятки, что устроили охоту на эфирников. В общем, здесь нужно действовать без шума, болтовни и не торопясь. Тихой сапой.
   -- Я нашел. -- Ворвавшийся в беседку Георгий ткнул в невидимый нам с Ингой экран коммуникатора, и мой браслет отозвался короткой вибрацией. Развернув сообщение, я пробежал взглядом по тексту и кивнул.
   -- Молодец. Интересный вариант, -- улыбнулся я довольному Рогову. -- На осмотр поедем вместе. Отпиши этому... Ракоци, да? Отпиши, что мы готовы встретиться в любое время, в любом месте. Пусть выбирает.
   -- Сделаю, -- кивнул Жорик и, чуть помявшись, спросил: -- А все же, атаман, почему червонные земли?
   -- Георгий, давай поговорим об этом позже. -- Я указал ему на Ингу, делающую вид, что полностью поглощена выполнением моего задания, но исподтишка бросающую на нас любопытные взгляды. Рогов ухмыльнулся и, кивнув, исчез из беседки так же скоро, как появился.
   Поговорить с Жориком без помех в виде одной излишне любопытной егозы нам удалось только поздним вечером, когда ватажник, уложив сестру спать, явился "на доклад", по его собственному выражению.
   -- Ну что, договорился? -- спросил я Рогова.
   -- Да. Встречаемся через три дня в Водице, это городок в сорока верстах езды от Рахова... -- ответил он. -- Но это было непросто. Чертов Ракоци мне все нервы вымотал.
   -- Что, такой въедливый?
   -- Нет, -- качнул головой Георгий. -- Просто высокомерная сволочь. Уж на что наши вотчинники бывают надменными, но им до этого потомка хустского сидельца как до луны.
   -- Хустский сиделец? Это кто? -- не понял я.
   -- Был такой исторический персонаж, Дьердь Ракоци, младший сын трансильванского князя Ференца Второго, воспитанника "короля куруцев" Имре Текели. -- Георгий откашлялся и заговорил ставшим ему привычным по урокам с Ингой лекторским тоном. -- Ференц известен тем, что поднял восстание против Габсбургов на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков и восстановил независимость Венгерского королевства. В отличие от папеньки, воспитанного в ненависти к австрийцам, и старшего брата Йожефа, принявшего из рук умиравшего Ференца корону венгерских королей, Дьердь оказался слеплен из другого теста. Он умудрился каким-то образом про... потерять не только земли, управлявшиеся им от имени короля Венгрии, но и те, что были отданы ему во владение, в том числе и Мукачевский замок князей Ракоци -- Паланок, который у него отобрали австрийцы, так и не простившие трансильванским князьям потери Карпат и Венгрии. Самого же Дьердя Габсбурги заперли в Хустском замке. Тогда, согласно заключенному его отцом договору, Россия оказала помощь венгерскому королю и выпнула из Карпат австрияков, уже собравшихся идти дальше, воевать Венгрию. Официально король Йожеф передал отвоеванные у Габсбургов имения своей семьи в Карпатах русскому царю в благодарность за помощь в освобождении венгерских земель от австрийцев. А неофициально... ходили слухи, что Йожеф Первый был в бешенстве от действий младшего брата, сдававшего родовые и королевские земли Габсбургам почти без боя, и именно поэтому отдал его владения русской короне, а непутевому братцу всучил во владение гору Апецка -- дескать, уж ее-то у него никто не отберет -- и отдал "в управление" тот самый Хустский замок, в котором Дьердь провел два года в плену у австрийцев... И говорят, условия проживания младшего брата венгерского короля в том замке после освобождения не сильно-то отличались от тех, в которых он жил, будучи в плену. Отсюда и прозвище "хустского сидельца".
   Рогов закончил экскурс в историю и, шумно выдохнув, присосался к стакану с морсом, выставленному мною на стол в награду за рассказ.
   -- А ты немало знаешь об этих Ракоци, -- уважительно качнул я головой. -- Не ожидал.
   -- Ерунда, -- отмахнулся Георгий. -- Просто перед тем как связаться с возможным арендодателем, я немного покопался в паутинке. Подготовился, как мог, и... в результате мне еще больше стало интересно, почему ты выбрал такое странное место, атаман. Там же сумбура больше, чем в СБТ!
   -- Ну, насчет сумбура ты несколько преувеличиваешь, но именно из-за царящей в тех местах вольницы я и выбрал их для размещения базы, -- развел я руками. -- Русины, чехи, венгры, ляхи. Бояре, паны, баны, наемники... в этом котле сам черт ногу сломит. И затеряться в этой круговерти десятку людей будет проще, чем в русских воеводствах.
   -- А Карпаты, можно подумать, не русские? -- фыркнул Жорик.
   -- Сказал бы ты "русинские" или "червоннорусские" -- я бы согласился, -- развернув над коммуникатором карту, проговорил я. -- А так... говорю же: плавильный котел, а не воеводство. К тому же граница в тех местах довольно рыхлая, более того, реальный и, кстати, чрезвычайно жесткий пограничный контроль установлен не по Тисе, как оно следовало бы, исходя из официальных соглашений о границах сопредельных держав, а по линии Перечин -- Воловец -- Колочава -- Ясиня -- Путила. Отсеченная же территория представляет собой этакий анклав-накопитель. Именно здесь собираются наемники с нашей стороны, формируются и зачастую экипируются отряды для работы в СБТ, организуются домашние базы этих отрядов. Здесь же проще всего приобрести снаряжение, технику и оружие, причем не только разрешенное, но и то, за обладание которым на остальной территории России можно оказаться если не на плахе, то "во глубине сибирских руд" точно.
   -- Не знал. В сети этого нет, -- покачав головой, констатировал Рогов.
   -- Не удивительно. Государевым людям это неинтересно... если, конечно, они сами не желают встать на путь наемника, что, согласись, бывает довольно редко. Чаще всего ряды этой братии пополняются за счет бывших военных, детей боярских, по тем или иным причинам оставивших службу, или отпрысков боярских родов, по настоянию родичей отправляющихся на военную практику в те же СБТ.
   -- И ты собираешься там жить? -- пробормотал Георгий.
   -- Работать, Жорик. Ра-бо-тать, -- ухмыльнулся я в ответ. -- Представь себе территорию, где тактические комплексы так же обыденны, как... скажем, легкие экранопланы в Новгородском воеводстве, а специализированных мастерских по их ремонту нет, как и серьезных специалистов, одна сплошная кустарщина, да и та в полуподвальных условиях. Об инструментах и ремонтном оборудовании я и вовсе молчу.
   -- Наша рембаза, -- охнул Георгий.
   -- Я рад, что ты меня понял, -- кивнул я. -- Спортивные ТК -- это, конечно, хорошо и здорово, но дорого и мало. А мне не хотелось бы, чтобы присланные нам рюминские стенды стояли без дела.
   -- А... Ольга в курсе? -- осторожно поинтересовался Рогов.
   -- Пока -- нет. Вот обустроимся на месте, тогда и сообщу. А сейчас -- рано. К тому же ей и без того есть чем заняться... в ближайшие полтора месяца, по крайней мере. А там как раз и база будет готова.
   -- О-о! -- протянул Жорик, но, заметив мой взгляд, тут же помотал головой. -- Нет-нет, ничего. Это я так...
   Впрочем, понять его было несложно. Уж кому-кому, а Рогову прекрасно известен характер моей невестушки, он же с ней не один день бок о бок работал.
   -- Ну-ну.
   -- Атаман, а ты уверен, что там действительно все так плохо с ремонтом техники? -- Поняв, что причины его беспокойства не остались для меня тайной, Жорик решил сменить тему.
   -- Более чем, -- кивнул я. -- Серьезное оборудование стоит немалых денег, требует соответствующего обращения и, как следствие, немалых знаний техников, что выливается в серьезную стоимость содержания такой "экипированной" мастерской. Для подавляющего большинства местных это дорого. Конечно, есть еще и наемники, которые могут позволить себе подобные траты, но у них совсем другой круг задач, и, честно говоря, многим из них проще купить новый ТК вместо пострадавшего в бою, чем содержать специальную мастерскую и штат техников для ремонта.
   -- То есть конкурентов у нас не предвидится, -- проговорил Рогов.
   -- Я этого не говорил, -- покачал я головой. -- Тамошние паны-баны и бояре, из тех что побогаче, вполне могут позволить себе содержание подобных мастерских. Но я ведь и не собираюсь отбирать их хлеб.
   -- Это как? -- не понял Жорик.
   -- Просто. Сам подумай, у нас есть спасплатформа и "Борей". Мы можем эвакуировать пострадавших людей и технику прямо с поля боя. Не всякую, конечно, но те же ТК запросто. Особенно если ты не будешь филонить и как следует вооружишь шлюп, чтобы было чем огрызнуться, если мы окажемся под огнем.
   -- Значит, будем заниматься эвакуацией техники и ее последующим ремонтом, -- вздохнул Рогов.
   -- Именно, -- согласился я и позволил себе чуть-чуть помечтать: -- А в идеале хотелось бы, чтобы на нашей будущей базе имелось и медицинское крыло. Сам понимаешь, это уже совсем другой уровень. Впрочем, медицина -- это не твоя головная боль. Ею, скорее всего, займется Елизавета... и не сразу. Но как только база будет отстроена, я обязательно привлеку ее к этой затее.
   -- М-да, планы немалые, -- констатировал Рогов.
   Я в ответ развел руками:
   -- Кто не мечтает о большем, не получит и малого.
  

Глава 2. Дела не ждут

   Полет до Водицы, где была назначена встреча с Ракоци, мы с Георгием совершили на моей обновке. Да, это было не очень комфортно, все же десантный отсек не может похвастаться обслуживанием первого класса, но нам было не до того. За время подготовки к вылету мы с Жориком успели тщательно осмотреть аэродин снаружи, а во время полета исследовали его изнутри, не забираясь разве что туда, где были предупреждающие и запрещающие надписи. А поскольку большинство лючков и люков могло похвастаться таковыми, отдуваться пришлось пилотам Посадской, не догадавшимся свинтить с какого-нибудь гражданского борта и повесить на ведущую в кабину дверь табличку, запрещающую ломиться к ним в гости.
   Пугать Ракоци шлюпом мы не стали и высадились за пределами городка, недалеко от ведущей к нему грунтовки, для чего пилотам пришлось задействовать весьма прожорливый режим вертикального взлета-посадки. Реально прожорливый! Сотня использований -- и пожалуйте на замену винтовой группы. И даже вездесущая руника, без которой этот агрегат в принципе невозможен, не спасает. М-да. Учитывая же, что счетчик "Борея" уже перевалил за полсотни, ждут меня вскоре солидные расходы. Нет, можно, конечно, плюнуть на это дело и оставить все как есть, но тогда вскоре придется забыть об идее эвакуатора. Сильно сомневаюсь, что поблизости от любого поля боя найдется пригодная для посадки шлюпа грунтовка или река.
   Впрочем, когда у меня только появилась эта идея, я уже предполагал, что приобретение воздушного средства доставки не обойдется без дополнительных расходов, а потому и не особо расстроился, когда узнал, что в "Борей" Елены Павловны придется вложить некоторую сумму. Хотя, конечно, шестнадцать тысяч... м-да.
   Сразу после посадки я настоял на том, чтобы Рогов нацепил все же приготовленную специально для него амуницию, и, лишь убедившись, что кривящийся технарь выполнил приказ, занялся собой. Счастье, что мы не в столице. Боюсь, несмотря на все имеющиеся разрешения, тамошние полицейские отнеслись бы к моему нынешнему виду весьма негативно. Здесь же, если верить имеющейся у меня информации, никому не будет никакого дела ни до моих рюгеров, ни до кхукри, о бронежилете и шлеме я уже и не говорю.
   Убедившись, что с амуницией и оружием все в порядке, мы выкатили из "брюха" шлюпа роговский квадр и моего Рыжего и, попрощавшись с пилотами, оставленными при "Борее" с жестким наказом смотреть в оба и чуть что поднимать тревогу, помчались в Водицу, у въезда в которую нас уже ждал проводник, присланный арендодателем, чтобы сопроводить будущих арендаторов для осмотра участка.
   Представитель Ракоци, завидев нашу экипировку, и глазом не моргнул. Да и сам он выглядел подстать. Броник, шлем, автоматический стреломет за спиной и пистолет в поясной кобуре... я выразительно покосился на Рогова, недавно чуть ли не до истерики сопротивлявшегося моему стремлению упаковать его в броню, и тот печально вздохнул в ответ. Дошло до городского мальчика, что не на пикник выехали. Наконец-то!
   Проводник выполнил свою задачу на все сто. И на место доставил, и небольшую экскурсию провел... попутно, так сказать. В общем, дело бывший егерь семьи Ракоци знал туго и поведал о местных реалиях весьма немало, за что я ему был искренне благодарен. Собственно, он и место расположения нашей возможной базы со всеми окрестностями знал не хуже, поскольку там когда-то располагалась охотничья заимка Ракоци, в которой хозяйничал еще прадед нашего проводника.
   Спустя три часа мы вернулись в Водицу, довольные как предлагаемым в аренду местом, так и ведущей к нему стежкой, несколько запущенной и кое-где даже заросшей, но достаточно широкой, чтобы в дальнейшем нам не пришлось рубить растущие вдоль нее здоровенные буки, расчищая путь для спасплатформы. А вот полосу для шлюпа все же придется строить. Мы и местечко для нее присмотрели, на самой границе лесистой части горы и полонины, где даже деревья корчевать не требуется. Впрочем, нам все равно нужно будет делать террасы для жилых модулей и рембоксов, так что одной больше, одной меньше, невелика разница... особенно для стихийников с уклоном в Твердь.
   А в городе нас уже ждал хозяин земли, при встрече с которым я убедился, что краткая характеристика, данная ему Роговым, была весьма точной.
   Высокомерная сволочь. Владений -- одна никому к чертям собачьим не нужная горушка, а гонору у пана с Эверест. Ну в самом деле, не называть же его князем? Хотя, судя по всему, ему бы этого очень хотелось, да вот незадача: каким бы фронтиром ни числилась территория, на которой мы находились, де-юре и де-факто она принадлежит русской короне, и соответственно здесь действуют ее законы и установления, согласно которым даже попытка прилюдно обозвать себя князем уже есть серьезный повод для весьма специфического интереса со стороны Преображенского приказа к такому безбашенному балаболу. В России есть только одна семья, чьи представители имеют право именоваться князьями, -- Рюриковичи, и никаких иных княжеских родов давно нет. Завещание Василия Шестого его потомки воспринимают очень серьезно, как и покушения на собственную исключительность.
   В общем, не повезло пану Ракоци, и его чувство собственной важности жутко от этого страдает, по кислой физиономии самого господина Петера это видно весьма отчетливо. Или это его от вида двух малолеток, явившихся на переговоры, так перекосило? Кстати, вполне возможно, что так оно и есть, по крайней мере, в мою сторону господин Ракоци косился весьма неодобрительно. А я что? Я так, за компанию со старшим товарищем, представителем некоего Кирилла Николаева, прикатил. Правда, все это не помешало нам с ним договориться о долгосрочной аренде нескольких гектаров земли вокруг старой охотничьей заимки, на южном склоне горы Апецка, чуть ли не у самого истока ручья со странным названием Большой Плавуц.
   Встречу потомок незадачливого князя назначил в одном из кабинетов небольшого ресторанчика на окраине Водицы, оказавшейся действительно маленьким городком всего на пару сотен домов. И обозвать его сельцом или деревенькой у меня язык не повернется. Мощенные брусчаткой мостовые, каменные дома, прячущие за своими высокими силуэтами небольшие ухоженные дворики... пряничный городок, да и только. А из высокого окна возвышающегося над ним старинного здания, в котором расположился назначенный нам в качестве места встречи ресторан, открывается совершенно великолепнейший вид как на сам город, вытянувшийся вниз, вдоль неширокой реки Апшицы, так и на окружающие этот кусочек средневековья пейзажи. Красиво, черт возьми!
   -- Интересно, сколько лет этому городку? -- протянул я... и был весьма удивлен ответом Ракоци.
   -- Чуть меньше семидесяти, -- снисходительно пророкотал он, лениво поглядывая в сторону читающего финальную версию ряда Рогова. Скучно стало пану... ничем иным объяснить его слова не могу. Да и... к дьяволу! Какие еще семьдесят лет?! Как так-то?
   -- Мне показалось, что он старше. Сильно старше, -- произнес я.
   -- Всего лишь прихоть хозяев города, нашедшая полную поддержку у его жителей, -- пожал плечами пан Петер. -- Здесь живут достаточно обеспеченные люди, не испытывающие тяги к суете вообще и к новомодным архитектурным веяниям в частности. Кстати, настоятельно советую донести до арендатора эту информацию.
   -- По поводу архитектуры? -- наивно уточнил я.
   -- По поводу лишней суеты, -- ожидаемо не принял шутки Ракоци, но все же снизошел до пояснений. -- Городской магистрат устроит серьезные неприятности тому, кто станет буянить в городе или иным способом нарушать покой его жителей. Иными словами, если людям господина Николаева захочется развлечений, искать их в Водице настоятельно не рекомендую. Для этих целей в ближайшей округе имеются Рахов, Тячев, Хуст и иже с ними.
   -- Благодарю за совет, я обязательно сообщу об этом нанимателю, -- бросив короткий взгляд в мою сторону, кивнул Рогов и, положив листы прочитанного ряда на стол, обратился к владельцу горы: -- Насколько я могу судить, никаких расхождений с нашими договоренностями в контракте нет. Подписываем?
   -- Пожалуйста. -- Пан Петер сделал неопределенный жест рукой, и стоявший за его креслом помощник тут же протянул Георгию ручку. Росчерк, другой... пять пачек купюр в руки помощника Петера, и вот у нас уже есть место для базы. Хорошо.
   Ракоци, оставив свой автограф на документе, поднялся с кресла и, коротко нам кивнув, ушел, а следом за ним исчез и его помощник. Проводив взглядом обоих, мы с Роговым переглянулись, но едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, я качнул головой. Тихо хрустнули установленные в кабинете фиксаторы...
   -- Вот теперь можно говорить. -- Я улыбнулся.
   -- О... -- Жорик проследил взглядом за поднимающейся к потолку струйкой дыма над одним из настенных светильников. -- Понял. Какие наши дальнейшие планы?
   -- Наведаемся в Рахов, осмотримся, оценим обстановку, глядишь, и закажем часть необходимого для будущей базы. Сам понимаешь, тащить материалы и работников из центральных воеводств слишком дорого. Да, из Рахова отправишься в Кострому, переговоришь с Северским... только аккуратно, а я еще покручусь на месте, посмотрю, чем живет наемничий город. Если понадоблюсь, коммуникатор тебе в помощь.
   -- Это небезопасно, -- протянул Георгий.
   -- Жить вообще опасно. -- Пожав плечами в ответ, я, не дожидаясь ответа ватажника, хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула. -- Все, отправляемся.
   Соваться к официальной границе мы не стали. Еще будет время ее оценить. Вместо этого мы добрались через Кобылецкую и Косовскую поляны до Костылевки, а там, поднимая столбы пыли, помчали вдоль Тисы и меньше чем через час оказались на месте.
   Несмотря на свой титул "наемничьего логова", Рахов оказался довольно спокойным местом, побольше, чем та же Водица, но с куда большим натягом соответствующим званию города. Вообще городскими здесь можно было назвать лишь несколько вытянувшихся вдоль Тисы "центральных" кварталов, застроенных каменными зданиями, красующимися многочисленными вывесками кабаков, борделей, магазинов и мелких лавок, а улочки, взбирающиеся по горным склонам, меж которых зажат этот городок, были сплошь отданы "частникам". И вот что интересно, сами улицы узкие, а усадьбы за заборами просторные, основательно застроенные. Я там даже классические гуцульские крепости-гражды рассмотрел.
   А вот вид на противоположную сторону реки порадовал не в пример больше. Там раскинулся солидный железнодорожный узел и многочисленные склады. Думается мне, с доставкой всего необходимого проблем у нас здесь не будет. Железка есть, дорога до Водицы вполне приличная, хоть и петляет как сумасшедшая, а до базы... справимся. В крайнем случае, я же даже спасплатформу на десяток километров перекинуть могу, неужто с чем-то меньшим не справлюсь?
   Что интересно, на "городской" стороне я не нашел ни одного здания или усадьбы, о которой можно было бы сказать, что там квартируют наемники, хотя по самому Рахову вооруженного люда шлялось совсем немало. И только когда мы с Роговым сунулись на "вокзальную" сторону, эта загадка вскрылась сама собой. Я-то думал, что здешние "ловцы удачи" просто не афишируют места своего обитания, но все оказалось гораздо проще. Они обосновались на складах, и это, в принципе, более чем логично. В случае чего нет необходимости перекидывать технику через весь город, тревожа народ шумом и лязгом боевых машин. Да и тащиться далеко не надо. Вывел броневик из ангара, пропыхтел двести метров -- вот тебе и погрузочный терминал. Умно.
   -- Странное место, -- протянул Рогов, когда мы закончили наконец "обзорную экскурсию" по Рахову и устроились за столиком под полосатым тентом маленького кафе, привлекшего нас сногсшибательным ароматом кофе и свежей выпечки.
   -- Не то, чего ты ожидал, а? -- усмехнулся я.
   -- Точно. Мне казалось, здесь должно быть как-то... как-то... -- Не найдя подходящего слова, Жорик прищелкнул пальцами.
   -- Экстремальнее? -- помог я своему спутнику. -- Ты ждал, что в здешних кабаках постоянно звенит битое стекло и трещит мебель, ломаемая в драке пьяных наемников, шулеров отстреливают из эллиотов прямо за игровыми столами, а на улицах не смолкают перестрелки или, на худой конец, дуэли в лучших традициях новосветских скотоводов, не поделивших какую-нибудь лоретку или очередь к популярной батистовой фее, а вместо этого такая пастораль... Какое разочарование.
   -- Ну да, где-то так, -- вздохнув, чуть смущенно признался Рогов.
   -- Понимаю. Честно говоря, и я ожидал, что это место будет более колоритным, -- ткнув ватажника кулаком в плечо, произнес я. -- А на поверку оказалось все не так.
   -- Хех! Это ненадолго, молодые люди. -- Сидящий за соседним столиком, седоусый, но еще весьма крепкий мужчина в потрепанном камуфляже, с внушительным короткостволом в открытой кобуре на поясе, вмешался в нашу беседу. -- Просто недавно выдался довольно богатый заказ, вот большинство здешней братии и вымелось из города в погоне за длинным рублем. Но если я не ошибаюсь, то срок контракта истекает через пару недель, так что скоро здесь снова будет шумно и людно. А пока у нас есть возможность насладиться тишиной и спокойствием.
   -- Спасибо за объяснения, -- кивнул я и, чуть подумав, решил попробовать вытянуть из аборигена побольше информации о городе, наемниках и... правилах здешнего общежития, если можно так выразиться.
   И ведь получилось! Дядечка оказался не дурак почесать языком и поведал немало интересного о жизни в приграничье вообще и в Рахове в частности. Именно он рассказал, что фактически все наемники, обитающие в этих местах, состоят в некоем подобии гильдии. Нет, название у этого эрзац-профсоюза ловцов удачи было вполне современным: Центр содействия частным военизированным структурам, или, сокращенно, ЦС. Но суть от этого не менялась. Именно в руках этой организации находится основной пул заказов для наемников, активно пополняемый заинтересованными лицами из СБТ. Все тот же Центр держит официальную торговую площадку, на которой можно обзавестись почти любым снаряжением, техникой или оружием. Причем, если верить новому знакомому, назвавшемуся Любомиром, в списках доступного для покупки вооружения имелось и такое, провоз которого за фильтр-линию Перечин -- Путила на территорию России категорически запрещен. А вот из России в приграничье -- сколько угодно... если заказ на "запретку" делает ЦС. С частными же заказами все хуже. Пропустят их на фильтре или нет, бабушка надвое сказала. Вывод? Проще заплатить Центру долю малую и гарантированно получить нужное оборудование, чем сидеть и гадать, отдадут тебе уже оплаченную "посылку" с Большой земли или откажут, да еще и на карандаш возьмут.
   Этому же Центру принадлежат и все шесть медицинских комплексов, разбросанных по территории приграничья, причем, как сообщил Любомир, цены на обслуживание в них вполне умеренные... для этих мест. По крайней мере, лечиться у боярских целителей выходит дороже, хотя порой и приходится. Медкомплексы Центра не резиновые, а работа наемников всегда отличалась особой травмоопасностью.
   Что интересно, официального запрета на деятельность без регистрации в Центре не существует. Но большинство наемников предпочитают ежегодно расставаться с пятнадцатью процентами от доходов ради занесения в его базы данных, и их можно понять. Эти богатенькие боярские отпрыски, приезжающие в здешние места "на практику", могут не беспокоиться об экипировке, медицинском обслуживании и заказах, все это им обеспечивают родичи, а вот обычным волкам войны такая халява не светит от слова "совсем". И пятнадцать процентов от дохода не такая уж большая плата за возможность выбирать подходящие контракты и иметь доступ к обширному перечню товаров, в любом другом воеводстве страны проходящих под грифом "ограниченно разрешенных к продаже" или даже "номенклатуры строгого учета".
   Понятное дело, что сверхсовременного или просто тяжелого вооружения мощнее автоматических гранатометов среди позиций, предлагаемых самим ЦС, просто нет, но и ископаемым дерьмом динозавра их ассортимент не назвать. К тому же, кроме собственных товаров, на его площадке можно приобрести трофеи наемников, среди которых чего только не попадается, и вот на это бэу никакие ограничения уже не распространяются. Хоть батарею дальнобойных орудий продавай-покупай, никто слова не скажет, хотя отметочку в досье, конечно, поставят. И, разумеется, Центр снимает с таких сделок свой посреднический процент.
   Есть у него и еще одна статья дохода. Когда наемник решает завязать со своим небезопасным ремеслом, ему приходится делать выбор: либо уезжать на территорию СБТ, либо избавляться от снаряжения и оружия, запрещенного к обороту и использованию на территории России. И вот тут вновь появляется ЦС, готовый приобрести все то барахло, что наемнику не протащить через фильтры... по остаточной стоимости, конечно. В общем, неплохо устроился этот самый Центр. Даже завидно немного.
   Разговор с Любомиром, упорно открещивавшимся от обращения на "вы" или по имени-отчеству, затянулся на добрых три часа. И если бы не необходимость сопроводить Георгия до "Борея", наверняка продлился бы до позднего вечера. Но время, время не ждет, и мы, распрощавшись со словоохотливым дядькой, отправились в обратный путь. Рогов улетел в Кострому, а я, забрав из аэродина полупустую сумку с вещами, вернулся в Рахов.
   Отыскать здесь недорогую гостиницу оказалось несложно, спасибо все тому же Любомиру, при прощании подсказавшему приличное место для ночлега. Так что уже через час я сидел на открытой веранде небольшого гостевого дома, расположившегося на взгорке среди частных владений местных жителей, и любовался на открывающийся панорамный вид. Горы, Тиса и отражающийся в ней желтый свет уличных фонарей на набережной. Этим теплым вечером даже неумолкающий шум железнодорожной станции на противоположном берегу казался уютным, почти умиротворяющим. Понимаю Рогова, в такой атмосфере трудно поверить, что находишься в одном из самых буйных городов "цивилизованного" мира. Пусть на окраине, пусть отсюда до СБТ рукой подать, а три четверти жителей Рахова составляет наемничий люд, в это просто не верится. Ну никак!
   Сидя за столиком, я черкал в найденном в номере тонком блокноте, набрасывая планы на следующий день, и потягивал совершенно умопомрачительный кофе, под который даже не тянуло закурить. Табачный дым и кофейный аромат до этого момента казались мне двумя частями одного целого, но, попробовав предложенный барменом напиток, я даже не стал тянуться за сигаретами: портить такой вкус дымной горечью было бы настоящим кощунством! Вот, кстати, второй раз за этот день я пью кофе и второй раз изумляюсь вкусу. Надо будет завтра прошвырнуться по городку и проверить в других кафе, совпадение это или здешние жители просто знают какой-то секрет приготовления моего любимого напитка.
   Допив чашку, я ради шутки внес в список дел появившуюся идею и, вздрогнув от разнесшегося над тесниной низкого "паровозного" гудка, бросил взгляд на послушно высвеченные коммуникатором часы. Однако время к полуночи, пора бы и в номер вернуться. Почитаю на сон грядущий присланный Бестужевым доклад от его людей, наблюдающих за похождениями учениц, и баиньки. Завтра будет долгий и суматошный день, поиски, встречи, переговоры... а как финал -- поход в гости к недавнему знакомцу, и чую, вопросов у меня к нему будет о-очень много. А значит, нужно хорошенько выспаться.
  

* * *

   Любомир Стенич задумчиво тянул дым из глиняной "сопелки", уставившись куда-то в пустоту. Взгляд отставного майора был почти мечтательным, что тут же заметила его жена. Илона подсела на лавку к мужу и, выхватив из его руки курительную трубку, выжидающе уставилась на Любомира.
   -- А? Что?.. -- Взгляд бывшего командира наемничьего отряда тут же потерял "нездешность". Мужчина крутанул головой и, заметив суровое выражение лица любимой супруги, неслышно вздохнул.
   -- Что опять случилось, Любомир? -- не став держать паузу, спросила жена с вновь прорезавшимся акцентом, что, как успел выучить за прошедшие двадцать шесть лет супружеской жизни Стенич, было верным признаком раздражения когда-то лучшего снайпера его отряда.
   -- Ничего, совершенно ничего, -- помотал он головой.
   -- Кого ты хочешь надурить, старый? -- протянула женщина. -- Рассказывай!
   -- Но ведь в самом деле ничего не случилось, -- искренне ответил тот. -- Просто встретился сегодня с одним интересным человеком.
   -- Тьфу ты, я уж думала, ты какую-то авантюру затеял, -- облегченно вздохнула Илона. -- А оказывается, это твой "коллекционер" снова проснулся.
   -- Какие авантюры в нашем возрасте, милая?! -- возмутился Стенич... И спустя секунду понял, что допустил страшную ошибку. -- Э-э...
   Но исправить ее бедолага не успел.
   -- В нашем возрасте? -- интонацией выделила женщина первое слово, а в темных глазах блеснули искры гнева. -- Хочешь сказать, я старая, да? Пенек ты трухлявый!
   -- Илоночка, я...
   -- Значит, вот так? Ну что ж... -- прошипела она и, подхватив мужа под руку, заставила его подняться на ноги, после чего решительно потянула в дом. -- Я тебе сейчас покажу "старую". Ты у меня до утра не уснешь! А ну не вырывайся! Не вырывайся, кому сказала! Шагай в спальню, пескоструйня ходячая!
   Проводив взглядом затеявших очередной спектакль родителей мужа, выглянувшая на шум жена младшего Стенича тихо хихикнула и вновь скрылась в своей комнате, предусмотрительно укрыв ее заглушающим куполом, чтобы не рисковать сном. Несмотря на свой весьма приличный возраст, хозяева дома сохранили совсем неприличный темперамент, что и доказывали с завидным пылом чуть ли не каждую ночь. А ведь больше четверти века в браке! Все же у Стеничей сильное наследие и кровь... Размышления молодой женщины были прерваны посыпавшейся на голову пылью с потолочных балок. Началось...
   -- Так что за человека ты нашел? -- спросила Илона засыпающего мужа. Тот глянул на окно, за которым уже занималась заря, и, покосившись на довольно потягивающуюся супругу, мстительно ухмыльнулся.
   -- Сегодня сама увидишь. Я его к ужину пригласил, -- пробурчал Любомир.
   -- Что? Как сегодня? -- всполошилась Илона, вцепившись в плечо мужа. -- Раньше предупредить не мог?!
   -- Я пытался, ты не слушала, -- с зевком ответил он и, избавившись от железной хватки супруги, закрыл глаза. Но получив чувствительный удар в плечо, не выдержал. -- Уймись уже, женщина, и дай мне поспать!
  

Глава 3. Мама - анархия, папа - порядок и учет

   -- Так что ты нашел в этом мальчишке? -- поинтересовалась Илона на следующий день, когда позавтракавший и оттого изрядно подобревший супруг устроился на лавке у входа в дом и, щурясь от яркого солнца, залившего двор светом, запыхтел своей неизменной глиняной трубкой.
   -- Пока не могу сказать точно, -- еле заметно усмехнулся мужчина. -- Он интересный.
   -- Рассказывай с самого начала, -- вздохнула жена, давно выучившая привычки Любомира наизусть и настропалившаяся читать его, словно открытую книгу.
   -- Хм... -- Колечко сизого дыма поднялось вверх и рассеялось под порывом прохладного ветра. -- Вчера, обедая у старого Мазо, я увидел за соседним столом двух молодых людей. Мальчишек фактически -- одному на вид лет семнадцать-восемнадцать, второй еще моложе. Первый -- долговязый, вполне обычный, не боец, хотя и на маменькиного сынка не похож. Такой вполне самостоятельный паренек. А вот второй...
   -- Тот, который младше? -- уточнила Илона, удостоившись деланно сурового взгляда.
   -- Не перебивай, женщина, -- рыкнул Любомир и, вновь затянувшись, скрыл лицо за облачком дыма. -- Да, второй отличается от первого как небо от земли. Невысокий, но в пятнадцать-шестнадцать лет это нормально. Вытянется еще. Крепкий, сильный... умный. И явный лидер в этой паре, несмотря на разницу в возрасте.
   -- Сила солому ломит, -- пожав плечами, заметила Илона.
   -- Вообще согласен, но не в этом случае, -- покачал головой Любомир. -- Ведущий он вовсе не потому, что сильнее первого. Тот мальчишку пару раз чуть атаманом не назвал, да от одного его взгляда язык укорачивал.
   -- Атаман? Не боярский сын, значит, не боярич? -- прищурилась жена. -- Интересно.
   -- Ага, зацепило? Вот и я заинтересовался, -- усмехнулся ее муж. Илона фыркнула, и Любомир, довольно кивнув, продолжил: -- И еще одно. Младший как раз боец. Нет, не так. Воин, причем опытный. Это заметно, если взглянуть на его поведение и оружие. И холодняк, и стрелометы для него как родные. Опять же никакого неудобства от экипировки он явно не испытывает, словно родился в ней. Повторюсь, это в шестнадцать лет. Достойно, не находишь? И этот самый мальчишка, судя по его вопросам, собирается присоединиться к нашему обществу. Причем явился он явно не пустым и окапываться здесь решил основательно. С собственной базой, техникой и людьми.
   -- М-да. Будь он из бояр, я бы не удивилась. Там щенков натаскивать умеют, но безродному-то откуда таких привычек набраться? -- протянула Илона. -- А что у него со статусом?
   -- Ну, ты спросила, мать! -- откликнулся ее муж. -- Я же с ним не бился, а в лоб спрашивать... невежливо.
   -- Пф! -- Женщина рассмеялась. -- Это мне говорит человек, двадцать лет откликавшийся на позывной "Грубиян"? Дожили! Не прибедняйся, ты же статусы без всяких поединков читаешь. Ну, или хватку прокурил-потерял, на завалинке сидючи?
   -- По ощущениям -- новик, максимум младший вой, но... -- буркнул Любомир, пропустив подколку мимо ушей.
   Впрочем, Илона тут же посерьезнела:
   -- Но что?
   -- Он в потолке, -- отрезал Стенич и, не выдержав, воскликнул: -- Представляешь, парень еще до совершеннолетия не дожил, а свой потолок развития выбрал до донышка!
   -- Изгнанный, -- моментально просчитав возможные варианты, заключила она, заслужив недоуменный взгляд мужа. Заметив это, Илона пояснила: -- Бывает в боярских семьях такое. Если отпрыск -- слабосилок, его могут изгнать из рода или сменить фамилию и переписать в боярские дети... чтобы генофонд не ухудшал и линию не портил. Сейчас-то это редкость, а раньше сплошь и рядом бывало. Должно быть, и паренек этот из таких вот, отсеченных.
   -- Собственных детей выкидывать? -- изумился Любомир. -- Ну и нравы в этом вашем гадюшнике!
   -- В ИХ гадюшнике, дорогой, -- с еле слышной угрозой в голосе мурлыкнула женщина. -- Я, если не запамятовал, уже третий десяток лет как из него сбежала... к одному Грубияну.
   -- Да-да, в ИХ гадюшнике, -- согласно покивал Стенич с довольной улыбкой. Жена ласково взъерошила короткий седеющий ежик волос мужа. -- И ты была совершенно права. В нашем гадюшнике куда лучше.
   Бамц. Ладошка, только что перебиравшая волосы Любомира, отвесила ему хлесткий подзатыльник. Впрочем, сам "награжденный" даже не поморщился. Только ухмыльнулся довольно.
   -- Так что там с атаманством? Кажется, ты что-то об этом знаешь, а, истязательница? -- спросил он, перехватив руку супруги.
   -- Да, кое-что знаю. -- Задумавшись на миг, Илона прикусила губу, но уже через секунду заговорила: -- Знаешь, а этот мальчишка -- большой хитрец. Ему по возрасту в наемники ходу нет, никто не позволит малолетке назваться майором. Просто завернут, и все -- мол, мальчик, погуляй до совершеннолетия, а потом, если не передумаешь, приходи, примем с распростертыми объятиями. А вот стать атаманом -- не проблема. Никакой регистрации это действо не требует, нашлись бы ватажники, что ему роту дадут. Обычай-то старый, еще с тех времен, когда ни о какой бюрократии никто и слыхом не слыхивал. Новгородцы из простых так людей под руку собирали, чаще всего чтобы ушкуйничать да купцов охранять.
   -- И что, все вот так просто? -- удивился Любомир. -- Обозвался атаманом, набрал бойцов -- и все? А разрешение на оружие, технику... да кто им контракт даст без регистрации-то? Круг тут же на дыбы встанет!
   -- Конечно, все не так просто, -- пожала плечами Илона. -- В реестр наемников его людям все равно вписываться придется. Но вот с формированием и, главное, регистрацией отряда проблем уже не будет. Кто бы ни значился в нем майором, подчиняться отряд будет только атаману, согласно клятве. И возраст его тут не помеха. Понимаешь? Майор в таком отряде будет лишь официальным представителем, а реальным командиром останется этот самый атаман. И никаких проблем с разрешениями и контрактами. Умно.
   -- Та-ак. А если эти "ватажники" своего атамана кинут? -- осведомился Любомир.
   -- Ну, во-первых, это будет вина только самого атамана, -- ответила жена. -- А во-вторых... ты сам-то понял, что сказал? Кто с такими наемниками связываться будет, если они даже не ряд, а клятву верности нарушили? Я же говорю, парень -- хитрец. Мог бы финансово людей повязать, но это ненадежно. В случае чего выплатили бы ему бойцы стоимость на них потраченного и ручкой махнули всем отрядом, а тут -- шалишь! Без разрыва роты хрен они куда денутся.
   -- Понял. -- Стенич задумчиво пыхнул трубкой.
   -- Не обмануло тебя любопытство. Интересный персонаж, -- заключила Илона. -- Во сколько он к нам в гости придет?
   -- Часам к семи вечера, -- ответил Любомир. -- Так мы договорились.
   -- Это хорошо. -- Женщина поднялась с лавки и, оглядевшись по сторонам, крикнула невестку: -- Майя! Где тебя носит, вертихвостка?!
  

* * *

   Аккурат в обед следующего дня Рогов отзвонился с новостями из Костромы. Как оказалось, мой ватажник не стал терять время и сразу по приезде отправился к Северскому. Бывший геолог, а ныне специалист по недвижимости, посетовав на "несчастье, случившееся с Кириллом Николаевичем", с удовольствием согласился помочь Георгию в "выполнении задания атамана, отданного аккурат накануне злосчастного события", так что Рогов просил разрешения воспользоваться "Бореем" для доставки Игоря Сергеевича на место нашей будущей базы.
   Возражать я не стал. Глупо? Недальновидно? Ничуть. Нет, я, конечно, мог наказать Рогову скрытно найти другого специалиста, но ввиду затеи с выполнением приказов, отданных мною "задним числом", обращение Георгия к Северскому в глазах любого заинтересованного лица будет выглядеть куда более естественно, чем поиски какого-то "левого" человека, что нам только на руку. Да и сам агент болтать о месте своей внеплановой командировки не станет. И не потому что не сможет определиться на местности. Все же он профессиональный геолог. Но если кто-то станет задавать ему вопросы на эту тему, то, как максимум, Северский ответит такому не в меру любопытному индивиду, что был в Карпатах... а вот где именно -- это другой вопрос, ответа на который у него не будет. К тому же, следуя профессиональной этике, имя заказчика он может сдать только по прямому требованию Преображенского приказа, но здесь у меня есть свой козырь по имени Анатолий Семенович Вербицкий. Нет, я совершенно не опасаюсь, что на Северского попытаются надавить, чтобы выбить информацию. Игорь Сергеевич находится под протекторатом бояр костромского воеводства, как носитель весьма важной информации, распространение которой может повлиять на безопасность домов и имений этих самых бояр. Так что бывшего геолога в Костроме берегут и охраняют чуть ли не всем воеводством разом. Об этих особенностях положения Игоря Сергеевича в обществе незадолго до майских событий мне сообщил Аристарх Хромов, а его информированности я доверяю если не на сто процентов, то близко к тому. Собственно, именно поэтому мой выбор специалиста и пал на Северского. Во всех смыслах удобный персонаж.
   Конечно, варианты могут быть разные, но опасаться того, что благодаря геологу возможные недоброжелатели отыщут нашу базу, мне кажется, не стоит. А вот как индикатор чужого интереса к моим делам он подойдет очень даже неплохо. И я не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести. Северский прекрасно осознает возможные риски своей работы и, между прочим, получает за это очень немалые деньги. Все честно.
   В общем, выслушав Рогова, я дал ему добро на исполнение планов, а сам отправился на очередную экскурсию по городу. С утра я успел наведаться в пару оружейных магазинов, торгующих в розницу, и сейчас мой путь лежал на склады "оптовиков". Нет, можно было бы, конечно, ограничиться просмотром их инфоров в местной паутинке, но есть у меня подозрения, что там представлен далеко не весь ассортимент имеющейся в продаже техники. А основания для этих сомнений были найдены мною именно на инфорах. Ну а как еще можно оценить наличие в продаже деталей и "навесов" к некоторым маркам и моделям вооружения при отсутствии в каталоге самих этих моделей? Вот и я, решив, что это странно, пошел на разведку.
   И не прогадал. В первом же навещенном мною магазине-складе на "железнодорожной" стороне Рахова оказался куда больший ассортимент, чем было засвечено на его инфоре. Почему так? Ответ прост. ЦС не любит, когда ему перебегают дорогу, а официально тяжелым вооружением торгуют только они. Подобные же склад-магазины выкупают трофеи у наемников, в том числе и на площадке самого Центра, ремонтируют при надобности и пускают в такую вот полуоткрытую продажу. И им хорошо, и покупателю не приходится переплачивать ЦС за посредничество. Прикрыть магазин конкурента? Центр не в состоянии это сделать, поскольку, несмотря на влиятельность, остается лишь одной из контролирующих наемников структур. А такие магазины зачастую принадлежат участникам другой структуры, бывшим наемникам и некоторым боярам, входящим в так называемый "наемничий круг" -- этакий совет самоуправления этого сообщества.
   Зацепившись языками с пареньком, стоявшим за стойкой, сшитой из швеллеров и толстых листов металла, местами залитого чем-то вроде резинового покрытия, я успел немало узнать от него о местных особенностях торговли, даже "разговаривать" юного продавца особенно не пришлось. Тот был явно горд своим местом работы и, кажется, готов болтать о нем часами. Честно говоря, я его прекрасно понимаю. Предложи мне кто-нибудь в Той юности поработать в оружейном магазине -- я бы тоже перед ровесниками индюком надувался и радовался как щенок возможности помацать "настоящие боевые стволы". Хех, даже завидно немного. Нет, не возможности ежедневно и безвозмездно чистить многочисленные стрелометы и прочие бабахалки, а вот этому его энтузиазму, чистой, незамутненной мальчишеской радости завидую по-настоящему. Я-Росомаха давно забыл, какова эта радость на вкус, а Кирилл... Кирилл этого чувства и вовсе не знал. Разве что совсем в раннем детстве, но то иное. Впрочем, спасибо его родителям, хоть сколько-то его у мальчишки было.
   Тряхнув головой, я избавился от неприятных мыслей и постарался забить ногами обратно в темноту непонятно с чего вдруг вылезшую грусть. После чего разжился у своего нового знакомого "русскими черными" для своих рюгеров и, попрощавшись с гордым продавцом, продолжил экскурсию. Сейчас мой путь лежал в сторону совсем других магазинов. Техника.
   Спасплатформа и шлюп -- это, конечно, хорошо. Но мало. И мне хотелось сравнить здешние цены на транспорт с ценниками в центральных воеводствах. Мотоциклы, вездеходы, тягачи, может быть, даже легкие броневики. Мне было интересно все и сразу. А еще очень хотелось взглянуть на жилые модули, о которых я много слышал и даже видел их довольно подробные изображения в паутинке, но не имел возможности пощупать, так сказать, "вживую".
   Сравнил и посмотрел, да... Если бэушная, читай трофейная, техника торгуется здесь даже дешевле, чем в центральных воеводствах, то цены на новые машины заставляют в неверии протирать глаза. Полюбовавшись на ценники и почесав затылок, я вышел на крыльцо магазина, закурил сигарету и, с трудом переваривая увиденное, уставился в никуда. Спустя пару минут ясность мыслей наконец вернулась, и в голове как-то сама собой возникла идея наладить сюда поставки техники с Большой земли. Останавливает только понимание, что за демпинг меня на ближайшей горушке и прикопают, может быть даже на той самой Апецке. Нет, ну цены у них -- это что-то! Я, конечно, подозревал, что покупка техники здесь влетит в копеечку, но чтобы настолько... Впрочем, учитывая сложности с доставкой и участие в этом деле ЦС, такой уровень цен вполне понятен, правда, мне от этого не легче.
   Придется покупать технику в центральных воеводствах и изыскивать способ доставить ее сюда так, чтобы не возникло волокиты на фильтре. Может, задействовать "Атлант"? Ага, так Громовы мне его и одолжат... для нелегального полета в приграничную зону, ну-ну! Пилоты и "Борей" еле смогли прикрыть, хотя опыта полетов на малых высотах им не занимать, да и сами они вои с уклоном в Ветер. Стоп. А зачем вообще нужны эти сложности? Только для маскировки? Пф! Глупость. Вот что значит глаз замылился. Проблему можно решить и иначе.
   Как я выяснил, задержки на фильтре могут возникнуть с техникой, подготовленной для продажи на территории пограничья, или с оборудованием, заказанным наемничьими отрядами. Но ведь я не собираюсь торговать здесь техникой, верно? Мне она нужна сама по себе, а значит, с этой стороны причины препятствовать доставке оборудования у ЦС нет. Конечно, они порой прижимают доставку на фильтре, просто чтобы склонить наемников к покупке техники через их площадку, но... если оформить отправление как боярскую собственность, например тех же Бестужевых, то Центр в его сторону даже не посмотрит. Пломбы и печати с гербом Бестужевых на контейнерах надежно отпугнут этих ушлых ребят. Ведь одно дело ставить палки в колеса обычным наемникам, и совсем другое -- лезть в дела бояр...
   А еще можно оформить под это дело отправку Ольги в приграничье -- дескать, не просто от горя в горы сбежала, а огорченный папа решил устроить дочке серьезное испытание в стиле вотчинников, чтобы девочка забыла о потере... да и остальных учениц можно сплавить на базу под ту же сурдинку. Естественно, трезвонить об этом во всеуслышанье никто не будет, но если тот же цесаревич поинтересуется, то такое заявление станет неплохим прикрытием для отсутствия моих учеников в столице и основанием для отправки техники, если кто-то ее отследит. Отбыли на обкатку навыков в боевых условиях, и амба.
   Ну а если вдруг проявятся те же личности, что устроили повальный мор эфирников в России, так милости просим. Уж здесь-то, в приграничье, мы сдерживаться не будем, встретим гостей с огоньком и задором, заодно, глядишь, и чего интересного у особо невезучих экземпляров узнаем-выведаем.
   Стерев с лица непрошенную злую ухмылку, я выбросил окурок в урну и, надев шлем, оседлал Рыжего. Щебень ударил шрапнелью из-под колеса по стене магазина-склада, и мотоцикл, рыкнув, помчался по узкой улочке, петляя между редкими машинами. Выскочив на берег Тисы, я поддал огня и, свернув на мост, выехал в "жилую" часть Рахова. Дела делами, а обед по расписанию, да...
   Искать какое-то кафе я не стал и отправился прямиком в гостевой дом, где снял номер по совету Любомира Стенича. Несмотря на то что до звания гостиницы это место несколько недотягивает, с кухней и выбором блюд в нем полный порядок. А от добра, как говорят, добра не ищут. Вот и я не стал искать и, оставив мотоцикл на небольшой площадке у входа в дом, двинулся прямиком на заставленную столиками веранду, решив, что в такую погоду просто грех запираться в четырех стенах. К тому же что может быть лучше, чем плотный обед на открытом воздухе, с совершенно сногсшибательным видом на горы?
   Тем же вечером у меня состоялась еще одна встреча с давешним знакомцем. И надо заметить, она оказалась ничуть не менее интересной, чем первая.
   Как и большинство местных жителей, не желающих постоянно лицезреть шастающих по улицам наемников, Стеничи построили свой дом на террасе одной из окруживших Рахов горушек, и если бы не "Лисенок", я бы запыхался до них добираться. Уж больно крут подъем, да и Стеничи обосновались почти на самом гребне горы. Нет, конечно, можно было бы и под разгоном до них добежать, но зачем демонстрировать окружающим свои возможности? Как говорится, умеешь считать до десяти -- остановись на семи... и то не гарантия, что все твои тайны останутся при тебе. Уж очень люди здесь приметливые, как я успел убедиться на примере все тех же Стеничей.
   Когда я прибыл к ним в гости, на крыльце меня встречал хозяин дома. Поздоровавшись, он проводил меня в беседку, где уже накрывали стол две женщины -- его супруга и невестка, жена младшего сына, сейчас выполняющего заказ в СБТ, под началом своего старшего брата.
   Ужин прошел в молчании. Точнее, не так. За едой мы говорили, конечно, но немного и большей частью о всякой ерунде вроде моих впечатлений от города и новостей с Большой земли. А вот когда женщины убрали пустую посуду со стола и вытащили бутыль домашнего вина, разговор оживился. Отказываться от такого угощения я не стал, хотя, зная коварство этого легкого напитка, старался лишь смачивать им губы. О да, я еще по Той жизни помню, как действует домашнее вино. После пары стаканов ум ясный, да ножки не идут. А после четырех готов весь мир возлюбить, но сил уже даже на то, чтобы голову от стола оторвать, нет. Так что на фиг, на фиг такое счастье.
   Естественно, моя осторожность не осталась незамеченной хозяевами дома, но давить на меня они не стали. И, по-моему, своим поведением я даже заработал пару очков в глазах жены Любомира. Уж очень многозначительно она на него покосилась, бедолага даже свой наполовину опустошенный стакан на стол поставил, правда, быстро отошел от обжегшего его взгляда и, с удовольствием допив вино, вновь наполнил стакан до краев. Илона только печально вздохнула.
   По ходу беседы быстро выяснилось, что эта семья уже второй век живет с наемничьего дела. Можно сказать, родовое ремесло у них такое. Сам Любомир возглавлял "Червонный Пардус", один из старейших раховских отрядов, и лишь четыре года назад передал руководство им своему старшему сыну, как когда-то поступил и его отец, передав майорский темляк старшему отпрыску.
   -- Значит, сейчас вы вроде как на пенсии? -- спросил я. -- Или... сменили стреломет на перо?
   -- Хм. -- Любомир покосился на свою жену, и в его эмоциях явно плеснуло чем-то, что можно было бы расшифровать, как: "Я же тебе говорил!"
   -- Ты прав, Кирилл, -- кивнул он. -- Я, как и мой отец, пусть земля ему будет пухом, оставив управление отрядом на сына, вошел в наемничий круг.
   -- Вот как... -- протянул я. -- И зачем же я понадобился наемничьему кругу?
   -- Любой отряд, базирующийся в приграничье, входит в область интересов нашей организации, -- пожав плечами, ответил Любомир. -- Думаю, ты не станешь убеждать меня в том, что твое появление здесь не связано с желанием основать собственный отряд?
   -- Не буду, -- кивнул я. -- Хотя и утверждать, что собираюсь заниматься классической наемничьей деятельностью, тоже не намерен.
   -- Вот мы и подошли к основной теме нашего разговора, -- ухмыльнулся Стенич, переглянувшись с супругой.
   А в следующие несколько минут Илона вывалила на меня целый ворох информации, в основном аналитического толка. И честно говоря, я был очень удивлен. На основе весьма небольшого количества фактов и наблюдений она смогла построить весьма стройную систему выводов как в отношении меня самого, так и целей моего появления в этих местах. Красивую, логичную и... не сказать чтобы совсем уж неверную. Я ведь действительно был выведен из рода Громовых, а что причиной был вовсе не мой малый потолок стихийных способностей, это уже другой вопрос. Мещанин? Ну, не боярич и не боярский сын точно. А что имею привилегии опричника... так никому, кроме меня самого и августейшей фамилии, до этого и дела быть не должно. Традиции атаманства поддерживаю? Есть такое, а что "спасибо" за эту тему надо говорить Рогову, об этом и промолчать не грех. Ну и наемничество... здесь Стеничи тоже попали в яблочко. Самый простой способ легализовать базу на Апецке и нашу будущую деятельность в том и состоит, чтобы повесить ее на свободный отряд наемников. А что реально охраной чужих богатств или боевыми действиями за чужой интерес мы заниматься не собираемся -- так это мелочи, право. Впрочем, о последнем как раз лучше упомянуть.
   -- Ремонтная база, значит, -- протянул Любомир, набивая трубку ароматным табаком. Я покосился на нее и сам невольно потянулся за сигаретой, проигнорировав суровый взгляд хозяйки дома. -- Это интересно, Кирилл. Весьма интересно. Но есть загвоздка. Если ты не бездельничал по приезде, то мог заметить, что с мастерскими по ремонту техники у нас... не очень. Да, существуют магазины, скупающие битую технику и приводящие ее в порядок путем замены разбитых узлов для последующей продажи. Но отдельных мастерских, занимающихся серьезным ремонтом, увы... Центру это невыгодно, магазинам тоже. Уверен, что сможешь выдержать такую "конкуренцию"?
   -- А эвакуацией техники с поля боя они занимаются? -- улыбнулся я. -- Или восстановлением ТК? Я имею в виду полный цикл, включая перетяжку скелета и наладку "мозгов", а не замену брони или ремонт движков.
   Стенич закашлялся и с изумлением уставился на меня. Есть попадание.
  

Глава 4. Поговорить, решить и сделать

   С тактическими комплексами дело здесь обстоит довольно... странно. Бояре как не имели права на владение такой техникой, так и не имеют. Наемники же вполне официально вправе приобретать подобные устройства, но за рубежом. То есть сделка должна быть оформлена за пределами страны. Более того, в России они не могут распоряжаться этой собственностью по своему усмотрению. То есть продать-купить-подарить, отдать в залог... сделки подобного рода с участием ТК на территориях, подпадающих под юрисдикцию русского монарха, запрещены. Собственно, как и использование самих комплексов, но здесь вступает в действие особый статус приграничья.
   То есть, как и в случае с тяжелой боевой техникой, пока наемник не суется со своим тактическим комплексом через фильтр-линию и не ведет в нем боевых действий на территории пограничья, его никто не тронет... а вот помощи в обслуживании комплекса или его сложном ремонте не окажет. Прежде всего потому что оборудование для такой работы на территории червонного боярства просто отсутствует, а Рюмины и Громовы не спешат открывать здесь свои представительства. Надобности нет. Продавать ТК частным лицам они не имеют права, а делать ставку на ремонт иностранных комплексов или той малости их собственного производства, что покупается наемниками за рубежом... не тот гешефт. Вот и перебиваются наемники, как могут, зачастую бросая вполне еще пригодные для ремонта ТК прямо на поле боя, а потом вынуждены покупать новые или бэушные комплексы на территории тех же СБТ.
   Расходы? И немалые, но кого это волнует? В общем, с ТК ситуация здесь как бы не хуже, чем с тяжелой боевой техникой и мощным вооружением. Есть надобность? Покупай, пользуйся... вон там, за разделительной полосой, а ремонт... ну что ремонт? Крутись, как хочешь. А в случае с ТК даже вездесущий ЦС не особо поможет. Разве что наводку на площадку даст, где можно обзавестись новым комплексом взамен убитого.
   Нет, кое-какой ремонт местные производят. Но именно что кое-какой. Смена бронеплит, ремонт движков, замена приводов или других узлов, то есть работы гаражного уровня. Удивительно ли, что после моего заявления Стенича так проняло?
   Впрочем, кое в чем я, пожалуй, ошибся. По крайней мере, Любомира, как оказалось, больше заинтересовал не комплексный ремонт ТК, а работа с их "мозгами", что на самом деле не удивительно.
   -- Машины в большинстве отрядов -- разные. Мало кто может себе позволить закупку тех же тактических комплексов одного производства, -- пустился в объяснения Стенич. -- И дело здесь, как ты понимаешь, не только в цене, хотя и она важна, а в разнообразии и скудости рынка, как ни странно это звучит. Иными словами, в продаже можно найти самые разные комплексы. Хоть наши, хоть китайские, хоть заморские, но... вразнобой и не постоянно. То есть пару машин одного производителя подобрать еще можно, а вот больше -- уже проблема. А это значит, что при восполнении потерянной в бою техники отряд вынужден брать что есть. Отсюда прямо вытекают проблемы с совместимостью техники. Если те же режимы связи и целеуказания еще можно привести к единому знаменателю, то объединить, скажем, пару польских "Гусаров" и итальянскую "Альбу" в единую тактическую группу -- работа муторная и крайне ненадежная. Я не большой специалист в программировании, но за годы наемничества успел наслушаться от техников и пилотов матов на эту тему. Все эти эмуляторы и конвертеры данных, надстраиваемые поверх оболочек ТК, изрядно замедляют производительность и легко слетают в самый неподходящий момент, что крайне негативно сказывается на эффективности, боевом взаимодействии и, как следствие, на живучести всего отряда в целом. Это старая головная боль всех пилотов, Кирилл. Теперь понимаешь, почему я так удивлен твоими словами?
   -- Понимаю, -- кивнул я, выслушав моего взбудораженного собеседника. -- Но если вы считаете, что мы придумали что-то совершенно новое, то вынужден вас расстроить. Увы и ах, полную совместимость систем различных производителей мы тоже обеспечить не можем... если говорить о тактических комплексах. Зато нам вполне по силам привести все имеющиеся ТК любого отряда к одному знаменателю иным способом, правда, о родных РСУ в этом случае придется забыть.
   -- А функционал? -- осведомился Любомир. -- Наши "умники" неоднократно пытались установить единое программное обеспечение на отрядную технику, и каждый раз оказывалось, что такая унификация в тех редких случаях, когда она вообще удается, сильно урезает возможности машин.
   -- Возможности техники останутся прежними, -- заверил я его. -- Конечно, обойтись без тонкой настройки не получится, но это вполне рядовое мероприятие, его и без того проводят при любой модернизации носителя. Здесь же придется лишь потратить немного больше времени на эталонное тестирование, чтобы при запуске новой РСУ не возникло проблем с допустимыми режимами работы установленных на машине узлов и навесного оборудования.
   -- Понятно. -- Стенич вновь затянулся забытой было трубкой и, обнаружив, что та потухла, с тихим рыком принялся ее раскочегаривать по новой. А пока муж был занят, слово взяла Илона.
   -- Кирилл, вы сказали, что не можете совместить "родные" системы ТК... а есть ли возможность обеспечить совместную работу иных устройств? -- спросила она, моментально ухватившись за мою оговорку.
   -- В принципе -- да, -- кивнул я. -- Хотя здесь многое будет зависеть от объединяемого оборудования, его назначения и функционала.
   -- Скажем, создать рабочее поле из эмиттеров систем эфирного противодействия разных производителей? -- привела пример Майя.
   -- Вполне возможно, -- после недолгого раздумья ответил я. -- Нужно будет только воткнуть ОСО в управляющий вычислитель, установить поверх служебные программы и пройтись встроенным сканером по связываемым устройствам.
   -- Что такое ОСО? -- спросила женщина, переглянувшись с присевшей на край лавочки невесткой.
   -- Изобретение студентов Тверского политеха, созданное специально для коммутации устройств различных производителей, -- улыбнулся я. -- Открытая системная оболочка. Очень удобная вещь, особенно когда нужно заставить работать вместе устройства, производители которых видят друг в друге непримиримых конкурентов. Если хотите, могу даже переслать вам ее -- на пробу, так сказать...
   Обе женщины довольно кивнули.
   -- Спасибо, Кирилл. Будем рады, -- отозвалась Илона, а Майя тут же развернула экран своего браслета. Намек понятен. Секунда-другая, и вытащенный мною из архива домашнего вычислителя дистрибутив ОСО ушел на ее коммуникатор.
   Утаивать эту информацию я не стал по нескольким причинам. Первая -- любой нормальный специалист при первом же тесте системы обнаружит наличие открытой оболочки, а значит, и хранить в секрете сведения о ней бессмысленно. А второе... ну вот не верю я, что сидящие напротив меня дамочки, явно очень неплохо соображающие в технике, ничего не знают об ОСО. Уж кому-кому, а наемникам с их разношерстым "железом" подобное программное обеспечение просто жизненно необходимо. Вывод? Меня незатейливо прощупывают на грамотность. Спасибо невесте и ватажнику, за прошедшее время изрядно поднатаскавшим меня в этой области и заставившим вспомнить практически все, что знал Кирилл Громов о рунике вообще и рунном программировании в частности.
   Ну и третье... Почему бы не продемонстрировать готовность к сотрудничеству советнику наемничьего круга и бывшему майору одного из старейших отрядов наемников в здешних местах? Принцип "услуга за услугу" -- он ведь не только у бояр в ходу. У нормальных людей понятие "ты -- мне, я -- тебе" тоже в почете. Да и отказываться от потенциального клиента было бы неблагоразумно. Мне еще базу на что-то содержать нужно...
   Дальнейший разговор со Стеничами крутился вокруг уже озвученных тем. Женщины продолжили импровизированный "неявный" экзамен, умудрившись пару раз поставить меня в тупик своими вопросами, Любомир осторожно расспрашивал об "отряде" и возможных сроках его появления в окрестностях Рахова, а когда он ненавязчиво заметил, что может помочь с доставкой оборудования для обустройства на выбранном для базы месте, я понял, что дело наладилось... но от помощи отказался. Совершенно не намереваюсь допускать каких-то "левых" людей на свою территорию. Будут ходить, смотреть... вынюхивать. Оно мне надо? И плевать, что к тому времени вместо базы будет только пятно под застройку. Умному хватит и такой подсказки.
   Не то чтобы я всерьез рассматривал возможность противостояния с наемниками приграничья, таких целей у меня нет. Наоборот, я намерен работать с ними долго и плодотворно. Но того факта, что кто-то из "гостей" может погнаться за длинным рублем и слить увиденное или зафиксированное на стройке куда-то на сторону, исключать не могу. И вообще безопасности никогда не бывает много.
   Оставаться в Рахове еще на сутки я не стал и тем же вечером отправился в путь. Благо железнодорожный узел в этом городке предназначен не только для грузовых перевозок, и проблем с проездом у меня не возникло. Правда, пришлось довольно активно пользоваться отводом глаз, поскольку светить документами, и оригинальными, и подложными, как и оставлять в памяти официальных фиксаторов свой портрет, я совершенно не желал.
   В Липин Бор я вернулся только к концу следующего дня, проклиная себя за желание опробовать "Борей". Если бы добирался до приграничья своим ходом, мог бы хоть меток понаставить, как проделывал это по пути в Тобольск, и вернулся бы тогда намного быстрее. Но ведь нет, захотелось побаловаться... В гостиную дома, где еще не так давно обосновались мои ученицы, ныне обживающие ближайший лес, я ввалился уже в полной темноте, уставший и вымотавшийся так, словно целый день мешки с цементом таскал. И как будто этого было мало, стоило мне усесться в кресло и облегченно вздохнуть, как откуда-то сзади на меня обрушился визжащий комок радости... Инга.
   Все. Следующий час меня топили в болтовне. Соскучившаяся по общению сестра Жорика просто вынесла мне мозг. Выела его чайной ложечкой. Честное слово, если бы не улыбка и искренние эмоции девчонки, я бы, наверное, кого-то придушил. В частности, охранничков Бестужева, присматривавших все это время как за моими рыскающими по маршруту ученицами, так и за Ингой. И ладно ученицы, с которыми охранникам было строго-настрого запрещено не то что разговаривать, но даже на глаза попадаться, если это не обусловлено очередным испытанием. Но ведь эти дуболомы и за Ингой присматривали так же... то есть молча и не показываясь на глаза. И даже еду ей приносили, оставаясь незамеченными. Не удивительно, что гиперактивная девочка чуть с ума не сошла от одиночества и невозможности с кем-нибудь поговорить. Она же и часа помолчать не может, а тут несколько дней кряду. В общем, хреновый из меня воспитатель получился. Или охранники у Бестужева какие-то... кривые. Эх, хорошо еще, что, "прыгая" через Вологду, я не забыл заскочить в одну из тамошних лавок, где обзавелся большим пакетом самых разных сластей. Как чувствовал, что пригодятся...
   В конце концов, соскучившийся по общению ребенок выговорился и, пригревшись у меня под боком, заснул. Я отнес Ингу в кровать и, укрыв пледом, наконец сам отправился на боковую.
   А чуть свет меня разбудил звонок неугомонного Рогова. Ватажник бил копытом и только что конем не ржал, демонстрируя свою готовность к работе. Ну что за неугомонная семейка, а?!
   Как оказалось, пока я общался со Стеничами и добирался до Липина Бора, Георгий успел не только наведаться в Кострому и сагитировать Северского на поездку, они уже и на горе побывали, и осмотр места провели. На мой удивленный вопрос -- дескать, когда успели? -- Георгий поверг меня в натуральный шок, ответив просто и незатейливо: "Так ведь Игорю Сергеевичу обследование провести -- только ногой топнуть! Гридень Тверди все-таки". И как я мог упустить такую "мелочь" из виду, спрашивается?!
   Теперь же, как доложил Жорик, агент сидит у себя в конторе, сводит результаты инспекции и свои впечатления в один документ и настоятельно рекомендует воздержаться пока от обращения в строительные фирмы, обещая через неделю представить нечто "эдакое". Что ж, подождем. Мне даже интересно, что предложит этот тихушник.
   Выслушав доклад Георгия, я предложил ему чуть сдвинуть планы по его записям и заняться подбором необходимого оборудования для будущей мастерской. Она ведь одним перетяжным стендом не ограничится. Да и хотелось бы иметь возможность ремонтировать не только ТК, но и другую технику. А это значит -- генераторы, подъемники, прессы, сварочные аппараты и прочее счастье автомеханика. Об инструменте и соответствующей "мебели" я и вовсе молчу.
   Со скрипом выделил Жорику двадцать тысяч рублей на эти покупки и посоветовал поискать поставщиков ГСМ, готовых отправлять необходимые материалы в Ворохню.
   -- А почему не сразу в Рахов? -- спросил Рогов.
   -- Потому что для этого поставщик должен будет переправить груз через фильтр в Ясине. Догадаешься, сколько нужно будет заплатить, чтобы местные не чинили препон? -- фыркнул я в ответ.
   -- И как же... -- Георгий на миг замолк.
   -- А вот так. Доставка до Ворохни за счет грузоотправителя. Там перегрузим его на собственный транспорт -- и окном на трассу за фильтр-линию, -- ответил я. -- Кстати, с оборудованием для мастерской поступим так же. Мне не нужны задержки и любопытство ЦС на данном этапе.
   -- Ну, оборудование ладно. Пару континентальников перебросим. А с ГСМ как? Нам же нужны будут постоянные поставки, -- чуть подумав, проговорил Жорик.
   -- С первым забросом -- так же, -- ответил я. -- А последующие пойдут под пломбами Бестужевых. Их тормозить на фильтре точно не будут.
   -- Может быть, и с оборудованием так же поступить? -- спросил Рогов.
   -- Изначально я предполагал поступить именно так, но по размышлении вынужден был отказаться от этого варианта, -- признался я и пояснил: -- Тому есть две причины. Первая: то, что, увидев клейма и пломбы боярского рода, контейнеры с оборудованием не станут тормозить на фильтре, еще не значит, что их не просветят чисто из интереса. Не хотелось бы, чтобы в свете пошли слухи о Бестужевых, вывозящих из страны оборудование для строительства тактических комплексов. Вторая причина: ввиду возможности проявления подобного любопытства предполагаю, что некоторые безбашенные паны-баны или наемники, узнав о таком лакомом куске, прибывающем в приграничье, могут попробовать отжать его в свою пользу. По пути на базу или когда техника уже будет на ее территории, что тоже возможно, поскольку я планирую доставить оборудование еще до полного завершения строительства, а значит, и до установки всех охранных систем. Не хочу терять время.
   -- Понятно, -- протянул Рогов. -- А что с медицинским оборудованием?
   -- Об этом говорить пока рано, -- поморщился я. -- Вернутся девчонки из леса -- тогда и обсудим. Эта тема не первоочередная, сам понимаешь. Сначала нужно наладить работу рембазы, а уж потом можно и медициной заняться.
   -- Но нам нужно будет заранее предусмотреть место для медбоксов, -- заметил Георгий. -- Может, я сообщу Северскому? Да и с профессионалами в этом деле посоветоваться нужно, мало ли что...
   -- Думаешь, там нужно что-то специфическое?
   -- Почти уверен, -- кивнул Жорик.
   -- Ладно. Решим вопрос, -- согласился я. -- Свяжись с Вербицкой-старшей от моего имени, она в целительстве соображает побольше Елизаветы, посоветуйся.
   -- М-м... а может, лучше ты сам, атаман? -- помявшись, пробормотал мой собеседник.
   -- Интересно. Я чего-то не знаю?
   -- Нет, в общем-то. Но... меня эта семья пугает, если честно, -- признался Жорик.
   Однако, новости...
   -- Ла-адно, -- протянул я, окинув Рогова внимательным взглядом. -- Разберусь сам. Занимайся оборудованием для мастерской.
   Распрощавшись с изрядно сконфуженным ватажником, я потянулся и, схватив с тарелки еще теплый пирожок, через Эфир дернул ручку двери на себя и еле сдержал усмешку, рассматривая распластавшуюся у моих ног Ингу.
   -- Подслушиваем, значит... подсматриваем, -- констатировал я, поднимая сопящую от негодования девочку.
   Та смерила меня сердитым взглядом и демонстративно отвернулась. Обиделась, ага...
   -- Все равно ничего слышно не было, -- буркнула она себе под нос. -- Ты щитом закрылся.
   -- И ты сдалась, -- улыбнулся я.
   Ответом мне был злой взгляд и обиженный фырк.
   -- А что мне еще оставалось?! -- выдала Инга, в глазах которой мелькнули слезинки. Ну да, понимаю, отсутствие дара, когда вокруг столько "колдующего" народу, бьет по самолюбию. Но впадать из-за этого в истерику -- не дело.
   -- Воспользоваться рунами? -- пожал я плечами. -- Или мы с тобой зря занимались?
   -- Как? -- А вот это уже был крик души. -- "Занимались", "занимались". Надавал мне заданий и сбежал, как Жорик! А мне... а я...
   Присев рядом с упавшей на лавку уже ревущей в голос девочкой, я утер салфеткой катящиеся по ее щекам слезы и вздохнул. Чего-то в этом роде следовало ожидать. Правда, я почему-то думал, что ее накроет в присутствии моих учениц, а оно вот как вышло. Да, здесь еще ее вынужденное и такое неожиданное одиночество наложилось. Все же пребывание одной в пустом доме для гиперактивного ребенка, успевшего привыкнуть к огромному количеству народу вокруг, да после не такого уж давнего "заключения" в больнице, где тоже поболтать было особо не с кем... Эх. Вот чего стоило подумать об этом раньше? Идиот.
   -- Эй, не плачь. -- Я легонько толкнул Ингу в бок. -- Обещаю, больше я никуда не сбегу. А если и вынужден буду куда-то уехать, то одна не останешься, точно. Либо учениц отдам тебе на растерзание, либо братца. Договорились? Ну же, Инга... посмотри на меня.
   Спустя полчаса моих уговоров и ее всхлипов девочка все же успокоилась и... пулей вылетела из кухни. Правда, вскоре вернулась, умывшаяся и посвежевшая.
   -- Что ты там говорил о рунах? -- тряхнув гривой пышных волос, спросила она, глядя куда угодно, только не в мою сторону. Ну да ладно, хоть успокоилась.
   -- А что я о них говорил? -- пожал я плечами. -- Только то, что ты могла ими воспользоваться, чтобы разбить мой купол тишины... или хотя бы обойти его.
   -- Ну... допустим, простую цепочку я бы составила, но... как ее заставить работать, если у меня нет ни одного кристалла, а самой не хватит сил на активацию даже одной руны? -- хмуро спросила Инга, устраиваясь за столом и наливая себя полную чашку чая.
   -- Кажется, кто-то не выполнил домашнего задания, -- констатировал я.
   Девчонка тут же заалела, как маков цвет.
   -- Неправда! Я все выучила! -- запальчиво воскликнула она. -- И задачи все решила!
   -- Во-от как... выучила, значит, -- покивал я. -- А поняла?
   -- Д-да... -- уже менее уверенно проговорила Инга.
   -- Что ж, проверим, -- хлопнул я себя ладонями по коленям. -- Итак, первый вопрос. Что такое стихиальный эгрегор?
   -- М-м... зримое воплощение стихий, -- тут же откликнулась мелкая. -- Природное или созданное искусственно. К первым можно отнести, например, ручей, вулкан, ветер, обвал, еще удар молнии и... ну, все такое. А ко вторым... плотину, костер, ветряную мельницу, песочные часы... ой.
   -- Что такое? -- участливо взглянув на вдруг смутившуюся егозу, спросил я.
   -- Я поняла, как можно было активировать рунескрипт, -- произнесла она, печально вздохнув. -- У меня в комнате есть песочные часы, можно было бы запитать руны от них, как от эгрегора Тверди.
   -- А в летней кухне лежат спички и зажигалка, -- добавил я. -- А в ванной комнате, в ящике для хозяйственных принадлежностей, лежит воронка и наверняка найдется пара пустых емкостей для воды. Уж на запитку четырехрунной цепочки одного из таких приспособлений точно хватило бы.
   -- Я поняла, -- кивнула Инга, и на этот раз печали в ее голосе было куда меньше, хотя недовольство в эмоциях никуда не делось. Но сейчас оно было направлено исключительно на себя.
   -- Рад за тебя, -- искренне улыбнулся я и, ткнув мелкую пальцем в лоб, договорил: -- Думать, Инга. Прежде чем опускать руки, нужно обязательно хорошенько подумать. И поверь мне, по размышлении в девяноста девяти случаях из ста выяснится, что отступать незачем или как минимум рано. Мало сил? Найди того, у кого их много. Мало денег? Найди способ и заработай. Нет возможности сделать что-то самой? Найди того, кто тебе поможет. Архимед говорил: "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир". И знаешь что интересно?
   -- Что? -- спросила Инга.
   -- Он его перевернул, -- усмехнулся я. -- Своими идеями и изобретениями. Ум этого ученого и стал той точкой опоры, которая сдвинула наш мир с места. А ведь он, насколько известно, не имел и малейшей склонности к Эфиру или стихиям.
   -- Вот ты завернул, -- задумчиво протянула мелкая, после чего тряхнула головой и с лихорадочным блеском в глазах потребовала... нет, даже констатировала без единой нотки сомнения в голосе: -- Ты поможешь мне сделать носимые эгрегоры.
   -- В смысле?
   -- Песочные часы -- это хорошо, но их неудобно все время таскать с собой, могут и разбиться. Да и улучшить отдачу энергии за счет формы и правильного расположения рунного съемника тоже не помешает, согласись, -- пояснила она. -- А еще можно сделать клепсидру и доработать зажигалку. Опять же с электричеством... тоже зажигалка подойдет, только с пьезоэлементом. Вот с Ветром... не знаю, как поступить.
   -- Хочешь собрать все основные эгрегоры? -- понимающе кивнул я.
   -- Именно. И чтобы они всегда были со мной. Насколько я поняла, многие рунескрипты лучше относятся к стихийному наполнению, чем к эфирному, -- протараторила повеселевшая девчонка. -- Ну так что, поможешь?
   -- Помогу, конечно, -- кивнул я в ответ. -- Такой энтузиазм надо поощрять. Кстати, для получения стихии Ветра тебе достаточно будет сделать рунный съемник в виде кольца и дунуть в него.
   -- Здорово! -- улыбнулась Инга.
   А теперь, спустим ее с небес на землю.
   -- Но расчет съемников будешь делать сама.
  

Глава 5. Честность - лучшая политика

   Ольга терпеливо дождалась, пока Елизавета нанесет мазь на ее наливающуюся красным цветом скулу, равнодушно и коротко кивнула в благодарность "штатному медику" и, молча поднявшись с подстилки из мха, направилась к ручью. Бездумно шагая вдоль журчащей воды, она остановилась у огромного валуна в сотне метров от лагеря и, усевшись на холодный камень, уставилась на медленно текущую воду. Сейчас Оле было плевать на состояние своего лица и саднящую боль в ребрах. Собственно, ей вообще было плевать на все.
   Когда Кирилл назначил ее командиром отряда, Ольга ни на секунду не сомневалась в правильности этого действия. А кого же еще? Елизавету? Смешно. Она и в своей-то лаборатории никогда никем не командовала, мастер-евгеник, чтоб ее. Маша? Еще круче. Ни авторитета, ни умений, да и кем она когда командовала? Партнерами на сцене? А вот Ольга, в отличие от тех же близняшек, кстати, опытом руководства обладает, и довольно большим, как-никак, с двенадцати лет боярский дом вела, а в этом деле без умения командовать -- никуда.
   Так она думала. Потому и назначение приняла легко и без сомнений. И руководить отрядом взялась так же, как когда-то командовала домашними в усадьбе. Домочадцы воспринимали приказы двенадцатилетней соплячки как должное. Она была на тот момент единственной женщиной дома Бестужевых, как бы громко ни звучало это словосочетание в отношении сущей девчонки. Тем не менее, для прислуги ее слово было последним и обязательным к исполнению, если, конечно, не вмешивался отец. А он предпочитал оставаться в стороне от домашних дел. Традиции.
   И этот опыт она перенесла на нынешнюю должность... точнее, теперь уж точно бывшую должность. Девчонки и раньше-то с крайней неохотой воспринимали ее единоличные решения, но до поры до времени не перечили. Но месяц закончился, и, кажется, их терпение тоже пришло к концу. Оля непроизвольно коснулась ноющей скулы, зашипела от укола боли и, мотнув головой, вновь погрузилась в размышления.
   Пожалуй, недовольство подчиненные начали проявлять спустя неделю после начала похода. Тогда Ольга ошиблась с выбором направления движения к очередной, на этот раз весьма хитро спрятанной, точке маршрута и... проявила излишнее упрямство, даже когда близняшки указали ей на ошибку. Это вылилось в два дня петляний по болотистой местности. Разумеется, они нашли нужную точку, но время потеряли. Да, наверное, именно после этого события Ольга стала замечать, что девчонки начали своевольничать. Они стали меняться ночными дежурствами, не ставя командира в известность, сами стали определять, кто чем занимается на разбивке очередной стоянки... Ольга пыталась прекратить это своеволие, но девушки даже в спор не вступали. Просто продолжали молча заниматься каждая своим делом, а попытки назначить наказание за ослушание и вовсе привели к пшику. Это она поняла, когда к Елизавете, которой Ольга в качестве воспитательной меры приказала заняться рытьем и последующим закапыванием отхожей ямы, присоединились Мила с Линой. Маша осталась в стороне, но в тот момент она была занята разведением огня, а когда костер запылал, девушки уже закончили с земляными работами. А через день, когда их отряд готовился покинуть стоянку, Вербицкая молча помогла Елизавете закопать ту яму. В общем... отряд начал игнорировать своего командира. Естественно, Ольга не могла снести такого пренебрежения и пошла на обострение.
   С того момента она перестала советоваться с остальными девчонками по поводу маршрута. Все подсказки, взятые на точках, хранила при себе и им не демонстрировала, ограничиваясь короткими, абсолютно недвусмысленными приказами... потому что любой иной сокомандницы могли извратить самым неочевидным образом. И ведь извращали же! В пику, в отместку... Да и она хороша. Повела себя как идиотка. А уж финал... О!
   Закончилось все сегодня утром. Последний ее выбор направления движения вновь оказался неверным, не без "помощи" назначенных ею разведчиц, как предполагала сама Бестужева. В результате чего команда проблуждала вокруг точки добрых три дня, напрочь выбившись из графика. А утром и без того раздраженная Ольга вспылила окончательно, стоило Вербицкой обронить пару язвительных реплик на эту тему. Марию поддержали близняшки, и результатом стала безобразная драка. Самая натуральная! Кирилл узнает -- будет недоволен. Очень. И плевать, что Ольга вышла из противостояния с сестрами победительницей. В смысле, оказалась единственной стоящей на ногах к тому моменту, когда спохватившаяся Елизавета окатила их водой из ближайшей заводи, холоднющей и воняющей тиной!
   -- Обиделась? -- Голос Посадской, возникшей рядом, с трудом вырвал Олю из размышлений.
   -- Думаю, -- буркнула она в ответ.
   -- Это полезно, -- кивнула Елизавета.
   Ольга с подозрением покосилась на "штатного медика", но не увидев и намека на насмешку в ее глазах, тяжело вздохнула.
   -- Надо было раньше сообразить, -- тихо проговорила Бестужева.
   -- Что мы не домочадцы твоего батюшки? -- еле заметно улыбнулась Посадская, но в этой улыбке не было ни превосходства, ни злорадства.
   -- Именно. А вы могли бы и сказать, что я зарываюсь. Тогда не произошло бы... того, что произошло.
   -- Ты бы не услышала, -- произнесла беззвучно подобравшаяся к ним Вербицкая. -- Уж слишком сильны командирские замашки, которых никто никогда не окорачивал.
   -- Иными словами, батюшка и домочадцы меня разбаловали, да? -- с вымученной ухмылкой обобщила Ольга собственные выводы и аккуратные намеки Марии.
   В ответ Вербицкая только пожала плечами, а Елизавета и вовсе отвела глаза.
   Оля тяжело вздохнула и, чуть помедлив, неожиданно резко поднялась с камня.
   -- Идемте, мне нужно с поговорить с вами... со всеми. Хочу извиниться, -- проговорила она и решительно двинулась в лагерь.
   Разговор не затянулся надолго. Мила с Линой, конечно, пофыркали, погрозили кулачками, мол, если еще раз, то сразу, и еще как! -- но извинения Ольги приняли, как и Мария с Елизаветой.
   Бестужева даже не поверила сначала, что все прошло так просто и "безоблачно", но заметившая ее нервное состояние Вербицкая нашла слова для успокоения... или повод для взрыва?
   -- А теперь ты задумалась о том, нет ли в нашем столь скором согласии какого-нибудь подвоха, да? -- Маша хитро сверкнула глазами.
   -- Пф. -- Ольга вздернула подбородок, но тут же стерла высокомерное выражение с лица. -- Что, так заметно?
   -- Не то чтобы так уж заметно... просто на твоем месте я бы повела себя именно так, -- честно призналась Вербицкая. -- Но могу заверить, у тебя нет повода для беспокойства... по крайней мере до тех пор, пока ты вновь не "напялишь корону", как сказал Кирилл.
   -- А при чем здесь мой жених? -- нахмурилась Ольга.
   -- Как бы тебе сказать... -- с лисьей улыбкой протянула Мария, постукивая пальчиком по губам. -- М-м, может быть дело в том, что он нас настрого предупредил не переходить черту? Чтоб воспитательный эффект не смазывать и не превращать его в вечное противостояние, как он заявил.
   -- Подожди-ка, подожди... -- Ольга нахмурилась. -- Хочешь сказать, что всю эту травлю затеял Кирилл?!
   -- Не травлю, -- неожиданно резко заявила Мария. -- Урок. И мы, между прочим, поначалу тоже были не в восторге от его затеи. Но когда ты начала себя вести именно так, как предсказывал Кирилл, наше мнение изменилось, и мы довели дело до конца. До логического, прошу заметить, конца.
   -- Вот поганец! -- Ольга еле сдержалась, чтобы не выругаться крепче. -- То есть все эти ваши выходки...
   -- Были прямой реакцией на твои действия, -- перебила Бестужеву самая младшая участница похода. -- А то, что Кирилл все это спрогнозировал и заранее дал добро на твое "курощение", не так уж важно. Не находишь?
   -- Ну, Кир! Ну, женишок... дай только до тебя добраться! -- рыкнула Ольга, и волосы на ее голове затрещали от пробежавших по ним искр, на миг придав прическе вид одуванчика.
   -- Ты сначала с ним помирись, а уж потом новую ссору затевай, -- неожиданно вклинилась в их разговор Мила. И вот уж у кого-кого, а у Громовой насмешки в голосе было хоть отбавляй. Впрочем, сама Оля на это не обратила почти никакого внимания. Сейчас ее разум был занят совершенно другими мыслями.
   -- Ну не сволочь, а? "Я терпеть не могу, когда людей играют втемную"! А сам?! -- От избытка чувств, Бестужева даже стукнула кулаком по стволу небольшого деревца, тут же осыпавшего ее какой-то трухой и сухими веточками.
   -- А он никого "втемную" и не играл, -- пожала плечами Мария, с интересом энтомолога, рассматривающего новый вид бабочки, наблюдавшая за ярящейся Ольгой. -- Кирилл еще во время сборов объяснил нам, чего добивается и как лучше будет тебе досадить. Никогда бы не подумала, что у него такая богатая фантазия, честно говоря...
   -- А я?! -- взвилась Бестужева. -- Со мной он что, не играл? Мог бы вообще-то действовать прямо!
   -- И как ты себе это представляешь? -- улыбнулась невозмутимая Маша. -- "Дорогая, учти, если в походе не спрячешь свою корону куда подальше, девочки тебя достанут своими выходками, и я их даже наказывать за это не буду". Так, что ли?
   -- А хоть бы и так! -- в запале воскликнула Ольга. -- Он же... я... и вообще...
   -- Он хотел, чтоб ты своим умом дошла и поняла, что такое работа в команде, и чем руководство равными отличается от командования слугами. И кстати, именно Кирилл просил, чтобы по окончании "урока" мы рассказали тебе "кто, зачем, за что", -- ровным тоном произнесла Мила. -- Жестко получилось? Может быть. В чем-то даже жестоко, даже спорить не буду. Зато справедливо, не находишь? Да и Кирилл, между прочим, совсем не любитель "мягкого подхода" в обучении. Уж ты мне поверь, проверено на личном опыте. Да, Лин?
   -- Абсолютно точно, -- хмуро кивнула та.
   -- И все равно обидно, -- уже куда тише проговорила Бестужева.
   -- Поверь, уж лучше так, чем с переломами рук и ног, -- заметила Мила, а ее сестра поежилась, словно вспомнив что-то очень неприятное... и явно связанное с Кириллом.
   Ольга насторожилась, но обстановка для расспросов показалась неподходящей, да и близняшки, кажется, совсем не горели желанием продолжать эту тему, если судить по тому, как они, резко замолчав, вернулись к прерванным делам. Разговор завял сам собой, а там к сестрам присоединились и Посадская с Вербицкой.
   Заметив, что "подчиненные" заняты делом, задумавшаяся было Бестужева встрепенулась и рванула на помощь, приняв горячее участие в сворачивании лагеря и подготовке выхода к последней точке маршрута, на которой они должны были появиться еще позавчера.
   А спустя час маленький отряд из пяти изрядно потрепанных скитаниями по лесу, но вполне жизнерадостных девчонок, привычно и почти незаметно для самих себя построившихся "уступом", двинулся к цели, до которой оставалось всего каких-то семь с половиной километров. Если, конечно, совместные выводы всех участниц похода были верны...
  

* * *

   Месяц, точнее, пять недель, когда я был предоставлен сам себе и своим планам, до майской свистопляски значившимся под ярлыком "обязательно к исполнению через год", прошли. За это время ученицы научились если не жить в лесу, то выживать точно, что меня, несомненно, радует, но теперь нужно уделить им несколько больше времени. Иными словами, на этом этапе мне не удастся ограничиться парой вылазок к ним в гости, докладами наблюдателей да редкими прослушиваниями самых интересных разговоров. Теперь придется самому хотя бы раз в неделю наведываться на "полигон" и, наверное, устроить девчонкам пару-тройку обломов. А то после трехдневного отдыха на лесной заимке, что я организовал им в награду за успехи, они так рьяно взялись за вторую часть нашего "балета", что, исполняя переданные им задания, уже дважды выносили "защитников флага". Без потерь, чисто на кураже. Могут и загордиться, а мне это совсем ни к чему. Рано им носы задирать, рано... и опасно, могут обжечься. Так пусть уж лучше проиграют пару раз сейчас, чем во время реального дела. Самолюбие пострадает? Зато живы останутся, а мне другого и не надо.
   Хотя тот факт, что дружинники Бестужева, приехавшие ради этих испытаний из тобольского имения семьи, были в шоке, греет мое сердце. Впрочем, сами виноваты, если бы они изначально подошли к делу серьезно и, прежде чем садиться "в крепость", посоветовались с наблюдателями, следившими за действиями моих учениц весь прошлый месяц, глядишь, и не проиграли бы так бездарно два боя подряд.
   Хм, вот интересно, а если бы девчонки уложились в срок и отдыхали на заимке не три дня, как вышло, а всю неделю, как я предполагал, они бы вдвое быстрее дружинников вынесли или нет? Как бы то ни было, а в третьем задании мне явно придется поучаствовать лично. На учениц полюбуюсь... и бестужевских бойцов проконтролирую, чтобы им башни не посрывало. А то ведь со злости начнут еще девок всерьез лупасить, нехорошо может получиться. А в том, что дружинники сейчас злы, как черти, я почти уверен. Мало того что их девчонки-малолетки "прилюдно" высекли, так и товарищи, посмотревшие записи обоих столкновений, теперь проходу не дают насмешками. В общем, решено: откладываю дела и выдвигаюсь в лес.
   Решил, ага. Стоило мне начать собираться, как рядом возникло сердито сопящее, лохматое со сна нечто, сверлящее меня о-очень подозрительным взглядом. Да куда же я от тебя денусь-то? Эх, а ведь действительно не денусь. Придется брать Ингу с собой. Ну да, наверное, оно и к лучшему. А то лето на улице, а девчонка над рунами корпит день и ночь, вместо того чтобы гулять да в озере плескаться. Точно, беру ее с собой, хоть проветрится ребенок, лесным воздухом подышит. А вечерком после "боя" шашлыки устроим.
   Визг, писк и искры. Таким был результат сообщения Инге о том, что мы вместе наведаемся в гости к ученицам. Визжала мелкая, пищал ее коммуникатор, на который как раз поступил звонок от братца, а искрили руны, выцарапанные на металлических пластинках, присобаченных Ингой с внешней стороны невесть откуда ею вытащенных перчаток с обрезанными пальцами. Ага, вместо кастетов. Умная девочка, а уж какая добрая -- просто что-то с чем-то.
   К моему удивлению и нескрываемой радости Инги, в атаке дружинники Бестужева показали себя куда лучше, чем в защите. Что действительно странно, поскольку именно охрана и оборона поместья и является их профессиональной задачей, так сказать. И тем удивительнее их прошлые проигрыши Ольге и ее команде. Нет, я понимаю, что ребятки просто расслабились и не восприняли задачу всерьез, но... как так-то?!
   А вот с нападением на "крепость", в которой засели мои ученицы, у них все вышло куда лучше. Девушкам даже старательно развиваемая сенсорика не особо помогла. Их противники, очевидно, учли некоторые применявшиеся ученицами в прошлых столкновениях эфирные приемы и сделали из этого факта верный вывод о повышенной "внимательности" девушек. А потому к бревенчатым, наскоро сложенным стенам "форта" они подходили с максимальной осторожностью, закрываясь в стихии Тверди. Это не мой отвод глаз, поскольку действует совсем иначе, но предназначение у приема то же самое: ускользать от внимания возможных наблюдателей, прикрывшись фоном основной окружающей стихии. Правда, с воздухом это не прокатывает -- слишком он "легок" и прозрачен для сенсоров, а потому приходится извращаться. Я, точнее, Тот Кирилл, перед попаданием в реанимацию, помнится, подкрадывался к Алексею вдоль ручья, старательно используя все свое мизерное сродство с Водой, а дружинники закрылись Твердью. Ну, им-то проще. Сил немеряно, вот и... эх.
   К ограде они подошли незамеченными, а вот в последнем броске спалились. Им бы растянуться и переваливать через стену по одному, а они решили сыграть разом... и нарвались, естественно. Ученицы начали бить по ним еще до того, как нападающие приземлились, по-моему. И одному из шести бойцов не повезло. Попал под сдвоенный удар огненной плети от близняшек. "Стальной щит", прикрывавший дружинника, не выдержал атаки двух старших воев и потек. Парень кубарем ушел в сторону и тут же попал под "синий невод". Ковер из молний, организованный затаившейся чуть в стороне Ольгой, только и ждавшей подходящего момента, накрыл его с головой, да еще и соседа зацепил. Выбыли оба под недовольное фырканье Инги. Она на дружинников два десерта поставила. Говорю же, добрая душа у девочки.
   Понятное дело, что бойцы не стали вести себя как тетерева на току. Они защищались, огрызались и, уже через пару секунд перестроившись, пошли в атаку. Вот тут девушкам пришлось тяжко. Дружинники били мощно, скоординированно и зачастую совмещали атаки, демонстрируя великолепное взаимодействие. А Ольгу так и вовсе глушили втроем, отдавая четвертому на откуп щиты... и очень удивились, когда она, настроившись на потоки Эфира, закрыла глаза, качнулась, словно ветка на ветру, и с видимой легкостью "просквозила" через их атаку. Я аж загордился...
   Мила с Линой от моей невесты не отставали и устроили настоящую огненную карусель, отвлекая дружинников, пытавшихся очередной слаженной атакой выбить Ольгу. А там и Елизавета присоединилась. Втроем девушки быстро раздербанили "каток" атакующих, разбив бой на поединки и дав время Ольге на передышку. Дружинники сначала даже обрадовались... потом взвыли.
   Близняшки действовали вроде бы поодиночке, но уж я-то помню, как обманчиво это их "незамечание" друг друга. И вскоре один из бойцов Бестужевых познал коварство огненных сестричек на себе. Мила технично развернула бедолагу спиной к сестре, вроде как занятой боем с другим противником, а в следующую секунду Лина, шагнув на созданную в воздухе эфирную линзу, спружинила и врубилась ногами в спину противника Милы, отправив того точно под удар сестрички. Счет -- три-ноль.
   Оставшиеся на ногах дружинники поняли, что дело швах, и... закончили игры. Первой выбыла Елизавета, получив в плечо "каменным ядром", разрушившим ее щит и отшвырнувшим девушку к самой ограде. Но и сама она успела "приласкать" своего противника "воем баньши", модифицированной эфирной техникой, изначально очень слабой и предназначенной лишь для усиления звука. От звукового удара, щедро сдобренного эфирным возмущением, защищавший бойца "каменный доспех" осыпался пылью, а следом и его носитель уплыл по волнам беспамятства, схлопотав легкий сенсорный шок. Ничего, очухается, Лиза его вполсилы приложила. Четыре-один.
   Следом досталось Ольге, пытавшейся подобраться к кружащим вокруг застывших близняшек дружинникам. Не успела уйти из-под удара льдом по площади и отрубилась. Четыре-два. Остались два дружинника и близняшки. Вербицкая, понятное дело, в бою не участвовала вовсе. На этом я настоял еще до начала действа, и возражений ни от одной из сторон не было.
   Естественно, профессиональные бойцы дожали близняшек, переведя бой в позиционный. Просто вымотали их непрерывными атаками на дистанции, всякий раз пресекая попытки сестер сблизиться. В конце концов, они заперли девушек в каменной ловушке, воздвигнутой одним из дружинников, пока напарник осыпал Громовых градом ударов, заставляя их "танцевать" на одном месте и не давая разбежаться в стороны. Филигранная работа, на самом деле. После чего оба дружинника торжественно прошагали через половину "форта" и, поднявшись на вышку, сорвали флаг.
   К этому времени мы с Вербицкой уже привели в порядок выбывших из боя участников и, убедившись, что никто не получил серьезных ранений, принялись обрабатывать полученные ими ушибы и синяки. И лишь закончив с медициной и извлечением близняшек из устроенного им "зиндана", всей толпой принялись накрывать на стол. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Точнее, ужин.
   Поедая шашлык в большой, оживленно общающейся компании, я пребывал в абсолютном довольстве. Пусть успехов учениц в стихийном противостоянии я себе приписать не могу, за них нужно благодарить прежних учителей девушек, но вот продемонстрированное сегодня Ольгой скольжение на волнах Эфира, "вой баньши" Лизы, эфирный "батут" Лины и другие приемы, неоднократно и крайне неприятно удивлявшие дружинников как сегодня, так и в прошлых двух стычках, это чисто моя заслуга. И я искренне рад, что мои ученицы не просто научились кое-каким эфирным воздействиям, но и применяют их с толком и вовремя!
   Конечно, в их действиях были огрехи и откровенные ошибки, но они касаются тактики боя и общего взаимодействия команды, а это нормально на данном этапе обучения, иначе и быть не могло. В остальном же девушки действовали уверенно, не терялись, свободно применяли все, чему научились, в том числе и у меня, и даже импровизировали в Эфире. Вспомнить хотя бы скольжение Ольги... это же не техника, не прием, просто четкое ощущение эфирных возмущений. Мне действительно есть чем гордиться, в самом деле. И даже два проигранных десерта, о которых Инга напоминала чуть ли не каждые полчаса, не могли испортить мне ни настроения, ни аппетита. А может, дело было в прижавшейся к моему боку Оле? Черт, я даже подумать не мог, что так соскучился по ней...
  

* * *

   -- И все-таки мы проиграли, -- вздохнула Мила, лениво подбирая с тарелки кусочек помидора.
   Дружинники переглянулись и, фыркнув, весело расхохотались.
   -- Что? -- нахмурилась Лина.
   -- Четыре пигалицы, недавно сдавшие на воя, против четырех старших воев и двух опытных гридней. Как думаешь, стоит ли стыдиться такого проигрыша? -- подал голос Кирилл, поднимаясь с бревна и поднимая следом за собой невесту.
   -- Гридни? -- Брови Милы поднялись высоко-высоко.
   -- Они самые, -- кивнул один из дружинников... Сергей, кажется. -- А если учесть, что первые два столкновения мы позорно слили, не уследив за флагом... флагом, спрятанным в тайнике, прошу заметить, то еще вопрос, кто должен быть в депрессии!
   -- Валентин Эдуардович отправит нас на переэкзаменовку, однозначно, -- отозвался черноволосый Хасан, тот самый, что запер близняшек в каменной ловушке.
   -- Это вряд ли, -- усмехнулся Кирилл. -- Кому, как не эфирникам, должно уметь находить скрытое, приходить незамеченным и уходить, не потревожив охраны?
   -- В том случае, когда речь идет о подмастерьях, как минимум, -- тихо произнес старший из дружинников.
   -- Так вот же они. Все четверо, -- рассмеялся Кирилл, окинул взглядом резко замолчавшую в ошеломлении компанию и, подхватив на руки льнущую к нему Ольгу... исчез вместе с ней. Соскучились же.
  

Часть пятая. "ЛУЧШЕ ГОР..."

Глава 1. Всякие умствования

   Теплое солнечное утро как нельзя больше способствует расслаблению и неге. За окном поют птицы, шелестит зеленой кроной старая сирень, на небе ни облачка, и кажется, можно вечно валяться в постели, предаваясь ленивому безделью... Эх, если бы оно так и было. К сожалению, такая идиллия просто не может быть вечной, и я уже загривком чую грядущую бурю с грозой, молниями и, может быть, даже хлещущим ливнем.
   Первая за месяц встреча с Олей сорвала нам обоим крышу. Эмоции плеснули через край, так что никакая блокировка не помогла, ее просто снесло ураганом чувств. А сегодня невестушка, кажется, уже пришла в себя, так что вскоре меня ждет скандал. Насколько редкий в наших отношениях, настолько же и грандиозный. Не уверен насчет "ливня"-слезоразлива, но молний, думается мне, будет в достатке...
   Я приоткрыл один глаз и полюбова... м-м, принялся наблюдать за неожиданно прервавшей сборы в ванную сердитой невестой, расхаживающей из угла в угол небольшой спальни в полном неглиже. Нет, но до чего же красива, а! Как там было? "Ах, боярыня, красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна..." Видел бы Иван Васильевич сейчас Ольгу, слюною бы изошел, старый греховодник! Высокая, стройная, гибкая... хотя нет, раньше по кумполу своим же посохом схлопотал бы. А нечего на мою обнаженную невесту пялиться. Будь ты князь, царь или император вселенной, утрись и не отсвечивай. Мое!
   -- Кирилл, кончай притворяться, я же чувствую, что ты не спишь! -- воскликнула Ольга, застыв перед кроватью в классической позе суровой жены, встречающей мужа после попойки. Что называется, руки в боки -- и плевать, у кого на каком глазу тюбетейка! Сейчас жахнет. -- Я кому говорю!
   Кубарем скатившись с кровати, я выглянул из-за нее и невольно присвистнул. Прямо посреди перины красовалось солидное выжженное пятно, еще тлеющее и воняющее жженым пером. Но долго рассматривать эту "красоту" Ольга не позволила. Я пригнулся, и очередная молния с треском впилась в стену над моей головой. Эка она разошлась!
   Скрип несчастной кровати, на которую запрыгнула Оля, заставил меня метнуться вдоль стены ко входной двери... и я еле успел закрыться кинетическим щитом от удара эфирной волны. Мощно. Всю дурь вложила, кажется, вояка недоделанная! Еще один рывок, на этот раз к окну, в которое тут же врезалась миниатюрная шаровая молния. Это что, она пытается не дать мне уйти? Глупая, не собираюсь я никуда сбегать, мы же только начали веселье... Разгон! И бегом по кругу.
   Надо отдать должное невесте, она не стала швыряться техниками наобум. Я с удовольствием отметил, что после первых неудачных попыток Ольга резко успокоилась и вошла в транс. Ага, точно. Наводится на эфирные возмущения... Хлопок!
   Ускорившись до предела и проскользнув на коленях по домотканому половичку, нырнул под кровать и невольно хмыкнул, увидев цепочку обожженных проломов в досках пола там, где только что проехался. Разошлась, однако, невестушка. Удары-то точечные, но вот сил она в них вкладывает... и ведь не просто молнией шарахает, она свои удары Эфиром усиливает, иначе черта с два обычные, пусть и мощные, электроразряды проломили бы пол! И вновь прыжок, на этот раз к шкафу... к окну... к кровати... О, кажется, устала. Скорость реакции падает, да и сила последнего удара... вяленько как-то. Что ж, поправим.
   Рывок вверх. Шлеп!
   -- Ай! -- Ольга схватилась за левую ягодицу, по которой я только что отвесил смачного леща, а в следующий миг в воздухе отчетливо запахло яростью и... озоном. О, раскочегарилась. Прыжок. Линза. Щит!
   Зависнув под потолком, я окинул взглядом поле боя и невольно хмыкнул. На кровати в полный рост стоит Ольга, а вокруг нее, с треском облизывая стены, пол и мебель, пляшут огни знакомого "синего невода". Редкие молнии бьют вверх, истощая щит, прикрывающий мою "подушку"-линзу. Электрический ад!
   Техника истощилась, и Ольга, недоуменно оглядевшись по сторонам, слезла с подпаленной постели. Заглянула под кровать... эх, какой вид! Я аж языком цокнул. Невеста услышала и подняла голову. А глаза-то как горят. Убьет, не пожалеет. Пришлось отлепляться от потолка, спрыгивать вниз и тут же рвать когти с места приземления. Кровать жалобно скрипнула и... рухнула с подломившихся ножек, не выдержавших кинетического удара ученицы.
   Простимулированной мною Ольги хватило еще на пять минут гонок по спальне, прежде чем она полностью исчерпала свой резерв и тяжело осела на пол. Впрочем, я не дал ей коснуться покрытых копотью досок и, подхватив невесту на руки, метнулся в ванную комнату.
   Опустив тяжело дышащую, пребывающую практически на грани обморока Ольгу в еще не успевшую остыть воду, я пробежался пальцами по позвоночнику невесты, надавил на пару точек и, заметив, как прояснился ее взгляд, удовлетворенно кивнул. Теперь не отключится.
   -- Приводи себя в порядок и спускайся вниз. Завтраком покормлю, -- произнес я.
   -- Сволочь, -- тихо ответила она. Ну, хоть нападать не стала. -- Тебе, кстати, тоже не помешало бы освежиться.
   -- Мне летнего душа хватит, -- откликнулся я и, не дожидаясь язвительного замечания, явно готового сорваться с алых уст уже начавшей приходить в себя Оли, открыл в полу окно в сад... куда и провалился под потемневшим взглядом невесты. Кажется, до нее дошло, что смотаться из спальни я мог в любой момент. М-да, об этом я как-то не подумал. Ну да ладно, чего уж теперь...
   -- Ну что, теперь ты в состоянии вести конструктивный разговор? -- спросил я Ольгу, когда мы устроились за накрытым мною столом.
   -- Вполне, -- ответила она.
   Окинув взглядом невесту и прислушавшись к ее эмоциям, я даже немного удивился. Она действительно успокоилась! А всего-то и надо было спустить пар... И ведь это не усталое безразличие, вовсе нет. После ванны и медитации Ольга так и пышет энергией, но при этом не проявляет и сотой доли той ярости, что час назад ураганом прошлась по спальне. Эх, придется возмещать хозяевам ущерб...
   Пока я приглядывался и прислушивался, моя невестушка успела соорудить себе пару солидных бутербродов и уже вцепилась зубами в один из них. Мне оставалось только подвинуть поближе к Ольге огромную кружку чая с лимоном, на что та благодарно кивнула и... оказалась потеряна для общения. А ведь только что утверждала, будто готова к беседе. М-да уж, видимо, придется отложить серьезный разговор еще на некоторое время, а его у нас не так уж много.
   Глянув на стремительно исчезающую со стола еду, я поторопился присоединиться к Ольге, пока она не смела все подчистую. Все же наши ночные и утренние экзерсисы и у меня отняли немало сил, которые следовало бы восполнить.
   После плотного завтрака мы с невестой устроились в беседке за домом.
   -- Итак... -- Ольга воткнула в меня прокурорский взгляд. -- Маша с Лизой сказали, что автором затеи с неподчинением отряда командиру был ты. В принципе, я понимаю, зачем ты так поступил со мной, но... неужели нельзя было обойтись без таких радикальных методов? Может быть, следовало просто объяснить, что к чему, а не устраивать этот спектакль?
   -- Трижды.
   -- Что "трижды"? -- не поняла Оля.
   -- Еще до начала вашей лесной практики мы с Валентином Эдуардовичем трижды пытались достучаться до твоего разума. Но слов о недопустимости подобного поведения и отношения к окружающим ты просто не слышала. В упор. Это первое.
   -- А есть еще и второе? -- хмуро спросила невеста.
   -- Есть, конечно, -- кивнул я. -- Вопреки твоим представлениям, я не действовал за твоей спиной и не устраивал никакого спектакля. Всего лишь разрешил ученицам наглядно выказать свое "фэ", если ты зарвешься на посту командира, ну и подсказал им пару способов воздействия в такой ситуации. Ты же не кричала о недопустимых манипуляциях и не возмущалась, когда я присылал тебе рекомендации по тренировкам Вербицкой, например? Здесь то же самое...
   -- А если бы я... продолжила вести себя по-прежнему? -- на миг запнувшись, проговорила она.
   -- Разжаловал бы. -- Я ткнул пальцем в коммуникатор и продемонстрировал на экране одну из целого списка вводных, загодя приготовленных мною для шастающего по лесам девчачьего отряда и подразумевающих самые разные варианты развития событий. В частности, сейчас я показал Ольге вводную, согласно которой нынешний командир лишается должности, а выборы нового ложатся на плечи учениц. Убедившись, что Ольга внимательно прочла весь текст, я договорил: -- И дал бы твоей преемнице несколько рекомендаций по дальнейшему отношению к ее бывшему командиру. Конечно, пришлось бы потратить немного больше времени, но к концу вашей практики я бы все равно добился нужного результата. Уж поверь.
   -- Вот так, да? -- протянула невеста.
   -- Именно, -- кивнул я. -- Так или иначе, но ты перестала бы относиться к подчиненным как к неодушевленным кускам мяса, не имеющим права на собственное мнение и чувства. Самодурство -- оно, знаешь ли, никогда до добра не доводит.
   -- Воспитывать, значит, решил, да? -- прищурившись, ядовито осведомилась Ольга. -- Покладистость во мне выпестовать захотел?
   -- Не моя задача, -- усмехнулся я в ответ. -- Воспитывать тебя должен твой любезный батюшка. А я всего лишь учу. Учу думать, учу правильно использовать доступные возможности и расширяю их спектр, применяя для этого все доступные методы. Тебе они кажутся жесткими? Увы, ты со всей очевидностью доказала, что мягкие меры не всегда оказывают на тебя нужное воздействие. Далеко не всегда. А мне хочется видеть в своей ученице некоторую долю... не покладистости, нет, она с боярским званием не сочетается. Но толику здравомыслия, понимания окружения, пределов своих сил и влияния -- определенно да.
   -- И какое же отношение имеет к Эфиру это самое "понимание"?
   -- Самое прямое, -- улыбнулся я в ответ и поднялся с лавки. -- Смотри внимательно...
   Раз. Дыхание замедляется. Два. Сознание раскрывается, охватывая всю беседку разом. Три. Течение энергий замедляется, подстраиваясь под эфирное излучение этого места. И шаг назад.
   -- Кир? -- Ольга ошарашенно закрутила головой, пытаясь найти меня взглядом, но уже через секунду опомнилась и постаралась прочувствовать окружающий Эфир. Естественно, без результата.
   Оказавшись у нее за спиной, я скинул отвод глаз, и невеста негромко вскрикнула, обнаружив "пропажу".
   -- Видишь, я скрыл свое тело, и ты меня потеряла, упустив, что Эфир -- это не только энергия, доступная для манипуляции, но еще и информация, которую можно и нужно читать. Вспомни хотя бы наши уроки по чтению истории различных предметов. Со своим отношением к подчиненным, как неодушевленным исполнительным механизмам, ты отбрасываешь целый пласт этой информации в виде эмоций людей, их мыслей, мироощущения, в конце концов, и таким образом сама урезаешь собственные возможности.
   Порка, нотация и очень конкретный стимулирующий пример с эмоциональной встряской на закуску. Это сочетание неплохо показало себя еще в Той жизни и здесь сработало с не меньшим успехом. Ольга задумалась, а значит, как минимум половина дела сделана. Остальное... до остального она должна дойти сама, своими мозгами, иначе грош цена ее учителю. С другой стороны, что мешает мне проконтролировать этот процесс? Ничего, кроме отсутствия достаточного времени для наблюдения за ситуацией... эх.
   Разговор с Ольгой постепенно свернул с темы ее учебы на новости, которых у меня за прошедшее с начала лесной практики время накопилось весьма изрядное количество.
   Известие о начале строительства мастерской и ремонтной базы Оля встретила радостным писком, плавно перешедшим в задумчивое "м-м...".
   -- Что такое? -- спросил я. -- Какие-то непонятки?
   -- Да, -- резко кивнула она, вынырнув из водоворота мыслей. -- Кто и когда будет там работать? У нас же учеба впереди. А Павловский университет -- не то место, где легко спустят прогулы лекций или неявки на семинары.
   -- Бестужев уже решил вопрос с продолжением академического отпуска для тебя и Жорика, а близняшки и Мария, с подачи их родителей, переведены на домашнее обучение, -- ответил я. -- Кроме того, Рогов обещал подобрать в училище при вашем университете толковых выпускников из мещан или отказников, готовых пойти под нашу руку. Но это будет ближе к концу семестра, благо у них как раз зимний выпуск.
   -- И кто их будет проверять на... профпригодность? -- осведомилась Ольга.
   -- Вы же с Роговым ими командовать будете, так кому, как не вам, экзаменовать своих будущих подчиненных? -- невозмутимо произнес я.
   -- А ты? -- вскинулась невеста.
   -- Оленька, в отличие от тебя и Жорика, мои познания в технике мизерны. Рунную схематику отдельных узлов и деталей того же "Визеля", да и то не всех, я еще потяну, но что-то более серьезное -- увы, это уже ваш жернов, вам его и крутить. А у меня хватит и иных дел на базе. Снабжение, обслуживание, ремонт... за всем этим тоже кто-то следить должен, знаешь ли. Да и обязанностей учителя с меня никто не снимал. Так что не волнуйся, работа там всем найдется. И мне, и тебе, и остальным девчонкам. Кстати, имей в виду, сразу по окончании здешней практики мы всем кагалом полетим туда. Предупреждаю заранее, чтобы потом не было ненужной суеты и лишних телодвижений.
   -- Полетим? -- Ольга приподняла изящно очерченную бровь.
   -- Именно. Так быстрее получится, -- улыбнулся я в ответ. -- Да и обновкой похвастаться хочется. Разжился я тут интересным транспортом с подачи Валентина Эдуардовича, вот и продемонстрирую его заодно.
   -- Тебе спасплатформы мало? -- покачав головой, вздохнула невеста.
   -- Она не летает, -- развел я руками, констатировав очевидное. -- Да и места, где база расположена, не слишком удобны для подобного транспорта. Аэродин куда сподручнее.
   -- Ты купил экранолет?! -- изумилась Ольга.
   -- Ну да, -- кивнул я. -- Десантный шлюп "Борей" из запасов Посадских. Хорошая, надежная машина, Рогов в нее уже даже две спарки воткнул, для пущей безопасности.
   -- Это что за места такие, если туда без тяжелого стрелкового соваться нельзя? -- пробормотала Ольга. -- СБТ, что ли?
   -- Почти. Червоннорусское воеводство, -- уточнил я.
   -- Мастерская будет находиться в Карпатах? Там же кругом одни бандиты и наемники! -- Нет, вот это и есть настоящее изумление. А то, что продемонстрировала Ольга минуту назад, было так... намеком.
   -- Зато там нас будет труднее достать, в случае чего, да и лишним любопытным пробраться в мастерскую будет совсем непросто. Особенно если за построение сигнальных и защитных систем возьмется кто-то вроде сидящей у меня на коленях боярышни, -- ответил я невесте. -- А кроме того, ваш отъезд в те места и соответственно уход из-под возможного наблюдения удачно прикрывается идеей обкатки приобретенных вами навыков в боевых условиях, как это принято в некоторых боярских родах. С родителями я эту тему уже обсудил, и идея почти не встретила возражений.
   -- Хочешь сказать, что Громовы, Вербицкие, Посадские... и мой отец вот так запросто отпустят нас в регион, где боевые действия -- норма жизни, а перестрелки -- неотъемлемая часть серых будней?
   -- Разумеется, убедить их в этом было не так уж просто, -- вздохнул я. -- Мне пришлось пойти на определенные уступки и дать некоторые обещания, чтобы успокоить родителей, но как учитель я имею полное право самостоятельно определять место, способы и методы вашей подготовки. И с этим они поспорить не могли. Хотя им очень хотелось, да...
   -- Дела-а... -- как-то совсем по-простецки протянула Оля, но тут же встрепенулась. -- Нет, в принципе я понимаю твой выбор места и не возражаю против него, но... а что там с твоими обещаниями?
   -- Ну, ваши родители прекрасно понимают, что я, как учитель, не могу упустить такой возможности поднатаскать вас в боевке, и выставили несколько условий, которые я предпочел принять, в качестве жеста доброй воли, так сказать. Никаких контрактов на захват владений или их защиту, ликвидацию или охрану людей. Вообще Валентин Эдуардович настоятельно рекомендовал воздержаться от чисто боевых заказов. А поскольку я и так не намеревался делать из вас штурмовиков, то и спорить с будущим тестем не стал. Нам хватит и контрактов поддержки, -- ответил я, мысленно порадовавшись, что Ольга не стала артачиться и критиковать мою затею с размещением базы в Карпатских горах. Впрочем, она же пока не видела подобранного нами с Жориком места. А там посмотрит, оценит, глядишь, еще и устроит "концерт по заявкам". Ну да ладно, придет время -- разберемся, если что. А сейчас... пора собираться. Через два часа прибудет шлюп, и к этому времени Ольга должна быть уже в лесном лагере, а я готов к вылету. И не только я. Обещал ведь Инге не оставлять ее в одиночестве. Эх...
   К прибытию "Борея" мы с младшей сестрой ватажника успели едва-едва. Сначала долгое "прощание" с Ольгой, потом прыжок окном в лагерь и суматошные сборы... в общем, в шлюп мы с Ингой забирались изрядно запыхавшись, что, впрочем, не помешало мелкой с радостным визгом повиснуть на старшем брате, встретившем нас в десантном отсеке "Борея".
   Кстати, за время подготовки шлюпа к работе в приграничье и СБТ Рогов успел не только обеспечить его вооружением и комплексом рунных щитов, которыми он тут же не преминул похвастать, но и несколько облагородил десантный отсек, закрыв прежде обнаженные ребра фюзеляжа пластиковыми панелями. Кроме того, этот дизайнер срезал длиннющие сварные лавки вдоль бортов и установил вместо них два комплекта по шесть кресел в носовой части отсека, расположив их, словно в сидячем вагоне поезда, лицом друг к другу, по три штуки с каждой стороны от центрального прохода, ведущего в кабину пилотов. И даже про столики не забыл. А на освободившемся пространстве в центральной и хвостовой части отсека я заметил комплекты универсальных креплений в переборках, настиле и подволоке.
   -- Увидел уже? -- гордо улыбнулся Георгий, когда Инга наконец оставила его шею в покое и отправилась обследовать шлюп. -- Это для оборудования. Хочешь -- крепи мобильный медкомплекс на трех человек, хочешь -- разворачивай походную мастерскую с парой унистендов для ТК.
   -- Толково, -- кивнул я, хотя идея устраивать в "Борее" рембокс меня не радует. Проще доставить на нем раздолбанную технику на базу и уже там приводить ее в порядок. С другой стороны, мало ли как дело может обернуться. -- Ты уже, небось, и аппаратуру для установки присмотреть успел?
   -- Ну, было дело, -- потупился наш маньяк от техники, но тут же улыбнулся. -- Да ты не переживай, атаман, она недорогая, в пределах пары тысяч рублей за полный комплект.
   -- Это что за стенд такой? -- удивился я, краем глаза поглядывая за нацелившейся на вскрытие какого-то люка Ингой. -- Китай-тайван, что ли?
   -- Э? -- не понял Рогов.
   -- Не бери в голову, это я так, о своем, -- поморщившись от собственного промаха, вздохнул я. Здесь Китай никогда не был империей подделок, это "гордое" звание давно и надежно застолбило за собой западное побережье САСШ, так что если кто-то хочет указать на отвратительное качество предмета, ему достаточно сказать "сделано на Западе", и всем все становится ясно. -- Откуда такие цены, Жорик?
   -- Да там же ничего сложного или особо дорогого, -- пожал он плечами. -- Четыре балки-распора, откидной рабочий стол, ручной инструмент да генератор для питания тестового оборудования и точечника.
   -- Понятно, -- кивнул я в ответ, выуживая из открытого люка почти нырнувшую туда Ингу. Георгий взглянул на успевшую перемазаться в машинной смазке сестру и, вздохнув, потянул ее к креслам, на ходу вытаскивая из кармана чистый платок.
   -- Горе мое! Пятнадцать минут со взлета не прошло, а ты уже выглядишь так, словно вручную разобрала двигатель этого шлюпа, -- бормотал он насупленной егозе, старательно оттирая ее лицо и руки. М-да, а ведь если ставить реанимокомплекс, то придется озаботиться водой. Не таскать же с собой магазинные кеги?
   Место будущей базы встретило нас гомоном и суетой. По расчищенной площадке, рокоча, раскатывает строительная техника, слышны крики рабочих и редкий, но оттого не менее смачный мат бригадиров. Работа идет, и здесь, на границе букового леса и полонины, уже можно видеть кое-какие результаты. В частности, короткую стометровую ВПП, на которую сел наш "Борей", сэкономив на режиме вертикального взлета далеко не вечный ресурс двигателей. Чуть в стороне от полосы виден ангар, в который пилоты уже закатили шлюп, а рядом с ним строение поменьше. Судя по антенному полю на крыше, там должен находиться центр управления.
   Впрочем, я приехал сюда не для того, чтобы осматривать стройку. Точнее, эту стройку.
   -- Георгий! -- Окликнувший моего ватажника Северский обошел груду строительного мусора и с открытой улыбкой протянул руку Рогову. Меня он, как можно догадаться, не увидел вовсе. Отвод глаз -- наше все. А расхаживать здесь без него я не собирался, как раз во избежание встречи с Игорем Сергеевичем.
   В принципе, я мог бы и не прилетать сюда, ограничившись получением информации с фиксатора Жорика, но уж очень хотелось пройтись своими ногами по будущей базе, лично поприсутствовать при беседах со строителями и с Северским. Не из недоверия к ватажнику, совсем нет. Но, в конце концов, реальным заказчиком строительства являюсь именно я, а значит, и контроль происходящего здесь тоже лежит на мне. В противном случае придется взвалить ответственность за любой провал на Рогова, что было бы как минимум нечестно, учитывая его нулевой опыт в подобных вещах и то, что сам Жорик не имел возможности отказаться от выполнения порученной ему работы. Заодно, кстати, посмотрю, как он справляется с задачей.
   Зал оказался огромен и темен. А еще здесь царила тишина. Полная, абсолютная. Но с появлением в нем нашей небольшой компании все изменилось. Тихо зарокотал генератор, и на пятиметровой высоте вдоль стен вспыхнула цепочка ярких ламп, моментально осветивших полусферу зала. Полированные своды заискрили, заиграли бликами, бросая яркие отсветы на невыразительно-серый, словно рифленый, пол. И мы замерли.
   -- Ну и как вам результат моего труда? -- с гордостью осведомился Северский.
   -- Это потрясающе. Вы действительно настоящий мастер Тверди, -- ошеломленно произнес Георгий. Полностью поддерживаю. Создать такое всего за месяц... я в восторге! Какие "вои", какие "гридни"?! "Каменные шипы", "стены", "шрапнель"... ерунда все это. Игрушечки-войнушечки. Куда им до этого шедевра, созданного волей одного-единственного человека! Шедевра, что может простоять века, если не тысячелетия.
  

Глава 2. Кто, куда, зачем, о чем...

   Хозяин кабинета проводил взглядом направившегося к выходу помощника и, непроизвольно дернув щекой, уставился в окно, за которым привычно сиял золотом купол "Ивана Великого".
   -- Ну что? -- осведомился неслышно появившийся в кабинете посетитель, вынырнувший из-за тяжелой портьеры, скрывавшей узкую невысокую дверь в соседнее помещение. -- Твое мнение?
   -- В их верности сомневаться не приходится, -- медленно проговорил Михаил, оторвав взгляд от окна. -- Да, они оба весьма недовольны происшедшим, но продолжать служить будут с тем же рвением, как и прежде.
   -- Ты уверен в этом? Благодаря твоей игре они потеряли солидный и, самое главное, невосполнимый ресурс. Более того, кое-кто даже лишился будущего зятя, -- сказал посетитель, совершенно непринужденно усевшись на стул перед огромным рабочим столом цесаревича. Впрочем, хозяина кабинета такое наплевательское отношение к этикету даже не удивило. Его сейчас беспокоило другое, и гость, прекрасно это понимая, с мастерством, достойным лучшего применения, давил на болевые точки цесаревича.
   -- Абсолютно, -- процедил цесаревич сквозь зубы.
   -- А то, что они сплавили своих детишек подальше от света... и от тебя? Как это расценивать? -- спросил визитер, делая вид, что не замечает полыхнувшего злостью взгляда Михаила.
   -- Осторожность и забота о родне, -- отрезал тот. -- Я бы на их месте поступил так же. Если уж противник сумел нанести удар по моим эфирникам и даже выкрал молодого, но известного своей силой мастера, то его ученицам сам бог велел спрятаться в самую темную нору и не высовываться оттуда, пока проблема не будет разрешена.
   -- Что ж, пусть так, -- неожиданно отступил визитер и, стерев с лица холодную полуулыбку, договорил куда тише и серьезнее, даже сменив форму обращения: -- Возможно, вы не лишились их верности, и я верю, что они будут так же ревностно служить вам, как и раньше. Но доверие этих людей вы потеряли. И, ваше высочество, молите бога, чтобы ваша игра вскрылась после того, как они оставят свои посты. А лучше после их смерти. Иначе более верных и последовательных... врагов у вас не будет.
   -- А ты? -- вырвалось у цесаревича.
   -- Я? -- недоуменно приподнял седую бровь его собеседник.
   -- Да, ты! -- вздернув подбородок, настойчиво повторил Михаил. -- У тебя разве нет повода стать моим врагом?
   -- Есть, -- невозмутимо кивнул тот, своим признанием изрядно выбив из колеи цесаревича. -- Повод есть. Возможности нет. Как и выбора.
   -- Монстр, -- тихо произнес Михаил и услышал в ответ тихий, продирающий внутренности холодом смешок.
   -- Верно, -- утвердительно кивнул гость. -- Я бездушная тварь, отрекшаяся от своей крови ради моего сюзерена и его страны. Монстр, как и твой отец, сейчас железной рукой наводящий порядок в собственном доме и уже претендующий на звание "Палача" в учебниках, как покойный Георгий Громов, в своей одержимости готовивший из внука бомбу, как сотни бывших патриархов боярских родов, добровольно передавших главенство своим детям и уехавших в чужие земли, чтобы не ввергнуть страну в бессмысленную мясорубку всех против всех. Мы все монстры, да. Наследники Великой войны. А ты пока глупый юнец, возомнивший себя гроссмейстером, но до сих пор не научившийся ценить имеющиеся ресурсы.
   -- Чего ты хочешь? -- устало спросил цесаревич, с невольной дрожью взирая на собеседника.
   -- Ничего. -- Тот мотнул головой, поднимаясь со стула, но, уже оказавшись у прикрытой портьерой двери, обернулся. -- Наше время не бесконечно, ваше высочество, а польза, которую старые, помешанные на крови волки могут принести государству, огромна. Подумайте об этом.
   Тихо хлопнула низкая дверь, и в кабинете воцарилась тишина.
   -- Помешанные на крови волки... -- почти прошептал цесаревич, буравя невидящим взглядом портьеру, за которой скрылся его гость. Но уже через миг в его глазах зажегся чуть сумасшедший огонек -- Старая тварь! Как он сказал? Наследники войны? Нет... Последняя когорта победителей! И я, черт возьми, заставлю их еще раз послужить короне.
   Наследник престола ткнул пальцем в экран вычислителя, послушно развернувшийся над столом.
   -- Государь. -- Михаил склонил голову перед появившимся изображением.
   -- А, сын... слушаю тебя.
   -- Я хочу просить вас об аудиенции, -- безэмоциональным тоном выдал цесаревич.
   Отец смерил его удивленным взглядом, но уже через секунду, словно вспомнив о чем-то забавном, усмехнулся и кивнул.
   -- Через час в Малахитовой шкатулке, -- бросил правитель, и экран вычислителя погас сам собой.
   Наследник еле заметно улыбнулся и, проведя ладонью по тяжелой столешнице, обитой старомодным зеленым сукном, повернулся к шкафу с документами. У него есть сорок пять минут на подготовку,
   -- Думаешь, получилось? -- Государь перевел взгляд на того же визитера, что только что взбаламутил его сына, но тот пожал плечами.
   -- С некоторых пор я не даю прогнозов в отношении столь молодых людей, -- проговорил гость.
   -- Ладно, подождем его самого, -- вздохнул монарх и указал визитеру на небольшой, скрытый от глаз обычных посетителей шкафчик в углу комнаты. Тот понятливо кивнул, и минуту спустя мужчины, расположившись в удобных креслах, наслаждались мягким ароматом "шустовского" коньяка.
  

* * *

   Как я и обещал, Рогову пришлось взять несколько уроков управления шлюпом. Точнее, я просто направил его на обучение к "нашим" пилотам. Конечно, вести воздушный бой за пару месяцев он не научится, ну так и "Борей" вовсе не истребитель. Другое дело -- боевое маневрирование. Вот эту часть обучения после пары вылетов с капитаном шлюпа, подтвердившим достаточность моей квалификации, я взял на себя, благо азы этого дела, как выяснилось, я еще неплохо помню. Противозенитный маневр, "змейка", пикирование и прочие радости отчего-то не показались Жорику такими уж интересными, но учился он серьезно и плотно, как привык в университете. А вот Инге, на время наших учебных полетов прочно устроившейся в кресле бортинженера, эта игра понравилась, как "американские горки". Восторженных писков было море.
   Я же кайфовал и... недоумевал. Там, в прежней жизни, я относился к полетам лишь как к необходимым, да и то нечасто, навыкам и никогда не испытывал какой-то особой радости от управления самолетом или вертолетом. Здесь же стоило в руках оказаться штурвалу -- и меня просто накрывало волной удовольствия. Радость так и перла. Я искренне наслаждался каждым маневром, а послушная машина, кажется, реагировала даже не на движения рук на рычагах, а всего лишь на оттенки мыслей!
   И только спустя несколько занятий до меня дошло. Причиной озарения стал сон-воспоминание, в котором я, будучи двенадцатилетним мальчишкой, летал на дельтаплане. Да только в моей прошлой жизни такого момента не было. Впервые в небо я поднялся в брюхе семьдесят шестого ИЛа, уже будучи курсантом, а дельтаплан, как и "крыло", появились в моей жизни еще позже и опять же никогда не вызывали особого удовольствия. Всего лишь способ достижения цели, выполнения задачи, не более. В общем, несложно было понять, что накрывавшие меня в полете чувства были не моими, точнее... моими, но ТОГО Кирилла. Вот кто любил небо беззаветно и преданно, как только может любить его прирожденный летчик. Напугало ли меня это осознание? Ничуть. Я скорее благодарен этому стойкому пареньку за подаренную радость, и надеюсь, что где бы ни оказался, у него все в порядке, и... он исполнил свою мечту о полетах. Очень надеюсь.
   А время бежало и заставляло меня рваться на части. Тренировки учениц, настропалившихся водить за нос и глушить противника в лучших традициях диверсантов и ориентирующихся в лесу не хуже, чем в родной спальне. Полеты с Жориком и занятия руникой с Ингой. Сопровождение грузов на достроенную наконец базу и организация ее временной охраны. Установка оборудования и разворачивание мастерской... Дел было море, и везде нужно успеть и все проконтролировать. Кто бы знал, с каким удовольствием я свалил часть этого груза на своих учениц, когда они все же выбрались из леса, заслужив за последний месяц "игры" изрядное уважение и даже некоторую опаску со стороны дружинников Бестужева, составлявших им компанию в этой "Зарнице".
   Сентябрь наступил незаметно и неумолимо. Мы начали готовиться к переезду в приграничье, и тут выяснилась одна вещь, о которой все как-то дружно забыли, а единственный помнивший о ней человек не пожелал извещать о проблеме. Ну, признаюсь честно, оказавшись на месте Инги, да в ее возрасте, я бы, наверное, тоже постарался умолчать об этой га... радости. Школа. За всеми пертурбациями весны этого года мы напрочь позабыли о том, что девочку нужно устроить в школу. Ну уж я-то точно забыл. А Жорик? Рогов только переводил беспомощный взгляд с меня на свою сестру и молчал. Рассчитывал на атамана? Может быть. Но, извините, с какого перепугу?! Может быть, я за своего ватажника и шнурки завязывать должен?
   -- Ладно, чего уж теперь. -- Успокоившись, я вздохнул и покосился на отползшего в уголок Георгия. Кажется, переборщил с давлением. -- Жорик, берешь документы сестры и отправляешься в Москву. Департамент образования тебя ждет. Но сначала заглянешь в полковой госпиталь к Нулину, он тебе выдаст справку для Инги. Уже вооружившись ею, отправишься к чиновникам от образования и напишешь заявление о продлении срока домашнего обучения. Ясно?
   -- Так точно, -- вытянувшись во фрунт, гаркнул моментально просветлевший Рогов. При его комплекции весла и абсолютно "ботаническом" виде подобный жест выглядел просто комично. Настолько, что даже мелкая не сдержала смешка. Впрочем, Рогову было сейчас плевать на все. Проблема, так неожиданно влупившая ему по голове, оказалась решаемой, и эта мысль, кажется, отправила настроение замотанного летними событиями и делами ватажника высоко-высоко в небеса.
   Поморщившись, я притушил восприятие и, отвернувшись от облегченно вздыхающего Рогова, набрал на коммуникаторе номер старого знакомого. Нулин ворчал, Нулин ругался на "лоботрясов, которым даже котенка доверить нельзя", но все же дал добро на визит Жорика и отключился.
   -- Кирилл, а ты не боишься, что он может тебя сдать? Пусть даже нечаянно? -- спросила Ольга, внимательно наблюдавшая за моими действиями.
   -- Не боюсь, -- мотнул я головой, всем видом давая понять, что не намерен распространяться на эту тему.
   Невеста поняла и не стала настаивать на объяснениях. Нет, возможно, позже она и попытается выяснить причины такой моей уверенности в докторе, но устраивать "допрос" под взглядами остальных учениц, Жорика и мелкой егозы не станет. А вдруг дело окажется серьезным, и я упрусь рогом, не желая просвещать ее в этом вопросе? Нет, Ольга достаточно умна, чтобы не оконфузиться, давая понять окружающим, что есть вещи, о которых некий Кирилл Николаев отказывается рассказывать даже своей невесте. На чем и играю. Бессовестно.
   Как итог, уже к вечеру довольный Рогов, отправленный мною в Москву все тем же "Бореем", отзвонился, чтобы поделиться радостью по поводу успешного выполнения задания. А уж как ликовала Инга, все это время нервничавшая от упомянутой мною перспективы загреметь в школу с полным пансионом, это что-то. Ну да, я, такая мстительная скотина, не стал напоминать о своем обещании не оставлять девочку в одиночестве. А нечего было утаивать вопрос школьного образования! Сама себя наказала, хитрюга малолетняя.
   Наемники, найденные Роговым для охраны базы на время строительства, взяли расчет и, погрузившись в "Борей", отправились домой, за Уральский хребет. Рано? Возможно. Но теперь держать здесь чужих людей нельзя. Оборудование доставлено, в Зале вовсю кипит его установка, на которой вся наша команда буквально упахивается так, что не всегда есть возможность добраться до жилых модулей, и кто-то то и дело кемарит среди ящиков с еще не распакованной аппаратурой. В деле охраны полагаемся на дежурных в "Визелях" и временную систему раннего обнаружения, раскинутую Ольгой в первые два дня нашего здесь пребывания.
   Но любая работа рано или поздно заканчивается, так что спустя неделю я проснулся в нашем с невестой модуле и, открыв глаза, недоуменно огляделся. Обстановка в кубрике какая-то незнакомая... даже не так: странная. Точно! Солнце бьет в глаза через узкие смотровые щели под потолком, чего я прежде не видел...
   Постепенно до сонного, измотанного постоянным недосыпом, но на сей раз почему-то весьма резво соображающего разума дошло: конечно, не видел! Всю эту авральную неделю просыпался задолго до рассвета и мчался на работы -- то шататься по периметру в "Визеле", охраняя базу, то устанавливать "плети" фиксаторов, то в Зал, возиться с громоздкой техникой, показывать которую местным было бы идиотизмом чистой воды. А сегодня я впервые проснулся не от зуммера будильника посреди ночи, а почти в полдень, выспавшийся и свежий, как огурчик. Хм, это же сколько я спал?
   Взгляд сам собой метнулся к браслету, послушно высветившему время, и я вздохнул. Ну да, почти полдень, ага. Половина третьего дня, если быть точным. А спать я лег сразу после ужина, то есть в двенадцатом часу ночи. Итого -- около шестнадцати часов сна. Две трети суток. Нехило ухо придавил! Но ведь имею право. Первичная система контроля проложена, установка оборудования завершена, и база наконец может считаться функционирующей... в первом приближении, конечно, -- так не все же сразу! По крайней мере, мы уже готовы принимать заказы на ремонт тактических комплексов, а при необходимости и постройку их демилитаризованных версий. Ну а окончательную доводку базы можно осуществлять уже в процессе работы и по мере увеличения штата.
   Кстати, о штате! Надо бы выбраться из постели, привести себя в порядок и собрать команду для беседы. Заодно и позавтракаем. Или пообедаем? А, один черт, жрать будем!
   Осторожно покинув кровать, чтобы не побеспокоить спящую без задних ног Олю, я отправился в душ, а после, приведя себя в порядок и одевшись в боевой комбез, давно ставший привычным для всей нашей команды, за исключением разве что Роговых, двинулся на поиски еды. В кухонном блоке, расположенном в двух переходах от нашего с Ольгой модуля, я оказался первым. Нет, это не я такой "жаворонок", просто бодрствовавшие близняшки, взявшие на себя ночную вахту, уже успели совершить налет на кухню и вновь скрылись в блоке охраны. А вот остальные обитатели "Апецки", кажется, действительно продолжали очень медленно моргать в своих постелях.
   Проверив холодильник на предмет чего-нибудь съедобного, не требующего долгих стояний у плиты, я с сожалением вынужден был признать, что лени придется отдохнуть. За прошедшую неделю, увлеченные делом и не желающие тратить время на готовку, мы, кажется, успели уничтожить все быстроразогреваемое или не требующее разогрева вовсе. Остались разве что армейские ИРПы, купленные Роговым с моей подачи и завезенные на базу в качестве неприкосновенного запаса. И это не есть хорошо. Нужно будет сгонять в город за восполнением запасов. А пока... пока мне предстоит озаботиться приготовлением полноценного завтрака на всю команду. Хех, невелика плата за возможность оправданно устроить побудку этим суркам. Зловредный? Нет, правильный командир. И как всякий правильный командир, уверен, что если я не сплю, то и личный состав должен быть бодр, весел и... занят. Желательно чем-нибудь общественно полезным, но и работа ложкой тоже сойдет. По крайней мере, сегодня -- точно. Все же команда за эту неделю действительно выложилась на все сто, а значит, имеет полное право на отдых. Ну а приготовленный мною завтрак пусть считают частью награды за трудовой подвиг.
   Кстати, стоит добавить еще один пункт к предстоящей беседе. Поваров у нас здесь не будет еще долго, а кушать, как ни странно, хочется каждый день. Вот и введем уже опробованную в подвалах "Девяточки" систему дежурств по кухне. Нужно будет только правильно состыковать ее с вахтами, но это уже другой вопрос.
   Закончив с приготовлением завтрака, я окинул взглядом кухню, покосился на коммуникатор и, махнув рукой на злодейские планы побудки учениц и Роговых, убрал большую часть приготовленного в теплый шкаф, после чего взялся за сервировку подноса. Хреновый из меня командир, выходит, если я готов променять издевательства над подчиненными на подачу завтрака невесте в постель.
   -- Оладушки... с вареньем, -- сквозь сон пробормотала Оля, расплываясь в улыбке... и открыла глаза.
   -- Малиновым, -- подтвердил я сонную догадку невесты, осторожно устраивая поднос на тумбочке рядом с кроватью. А что делать? "Постельный" столик, как оказалось, не входит в комплектацию обычного жилого модуля.
   Любуясь, как довольная, словно кошка, Ольга уплетает оладьи, запивая их чаем с лимоном, я все же нашел в себе силы отвлечься от этого умиротворяющего зрелища и присоединился к ней. Все же я тоже пока не завтракал. А есть-то хочется!
   -- Учитель у меня натуральная сволочь, а вот жених -- самый лучший! -- заключила Ольга, наградив меня долгим поцелуем, и с толикой сожаления глянула на опустевший поднос.
   -- В душ я тебя, так и быть, отнесу. А вот в столовую за добавкой пойдешь сама.
   -- Эх... такой момент испортил, -- деланно печально вздохнула невеста, выбираясь из кровати. И взвизгнула, когда я, подхватив ее на руки, направился в сторону душевой. -- А может, и нет... Спинку потрешь?
   -- А как же добавка? -- спросил я, когда за нами закрылась дверь санузла.
   -- М-м... обойдусь, -- решительно мотнув гривой распущенных волос, заявила невеста и, соскользнув с моих рук, потянула в душ. Но почти тут же остановилась и, глянув на мой наряд, недовольно покачала головой. Короткий жест ладонью -- и комбез, вынесший установку натяжного стенда, осыпался на пол непритязательной кучкой жестких ниток, а вместе с ним развеялось и белье. Я фыркнул.
   -- Однако, если ты так же поступала с противниками в лесу, то я не удивлен их осторожностью во время ваших встреч. Бегать по болотистой местности в разгар лета голышом... не самое приятное занятие. Хотя комары, наверное, были счастливы, -- проговорил я.
   -- Издеваешься? -- притворно насупилась Ольга, стягивая с себя клочки одежды, что она по какому-то недоразумению называет бельем.
   -- Горжусь, -- честно ответил я. -- Ведь это не какая-нибудь жутко секретная родовая техника соблазнителей из рода Бестужевых?
   -- Р-р! -- Сверкнув глазами, Ольга выхватила из держателя душевую лейку и обдала меня потоком холоднющей воды. Точнее, попыталась. Струи ударились о выставленный щит и стекли на пол, а я шагнул вперед, заставив невесту попятиться. Крутануть вентиль, отобрать и вставить исторгающую теперь уже приятный теплый поток воды лейку обратно в держатель, прижать к себе фырчащую девушку. Вот теперь можно и договорить, поскольку сама Ольга, кажется, так и не поняла, что именно она только что сотворила.
   -- Так что там насчет техники? -- спросил я, когда невеста перестала пытаться выбраться из объятий и, угомонившись, прижалась ко мне всем телом. Впрочем, судя по тому, как скользят ее ладошки по моей спине, насчет "угомониться" я поторопился.
   -- Кир! -- По спине полоснули острые ногти.
   -- Шучу я, шучу, -- погладив Олю по влажным волосам, произнес я. -- Но если это не техника, то...
   -- То что? -- На этот раз во взгляде невесты не было и намека на игру. Серьезный такой взгляд, вопрошающий.
   -- Оленька, ты, наверное, еще не проснулась, -- посочувствовал я отказывающейся трезво размышлять девушке. Правда, чем сильнее она ко мне прижимается, тем меньше я сам готов думать... верхней головой, по крайней мере. И невеста, кажется, это тоже заметила. Вон какой блеск в глазах.
   -- М-р-может быть. Но ведь ты мне поможешь... проснуться, а? -- мурлыкнула она мне в ухо. Вот черт! Доигрался. Теперь к этому вопросу мы не вернемся еще час как минимум!
   Так и вышло. Душ, постель, душ... и повторить по желанию королевы. Если бы не Инга, прибежавшая поблагодарить за "вкусные оладушки", думаю, нам и трех часов не хватило бы. А так пришлось выбираться из модуля. Обещал же себе устроить "совет в Филях" с командой -- вот и пришлось наступать на горло собственным низменным позывам. Все ради общества, ага... С другой стороны, будет повод объявить об успехе Ольги во всеуслышанье. Простимулирую учениц на свершения, так сказать. Объявив общий сбор в столовой уже успевшим разбежаться по расположению обитателям базы, я устроил довольную и пышущую энергией невесту за столом, а сам, подхватив крутящуюся вокруг мелкую егозу, повел ее на кухню искать для нас с Ольгой очередной перекус. Путешествия из душа в спальню и обратно, оказывается, вызывают дикий аппетит!
   И ведь нашел. Значит, не зря я корпел у плиты добрый час. Не смогли мои ученички сожрать все приготовленное за раз! Это радует.
   К тому моменту, когда в столовой собрался весь "личный состав", мы с Ольгой, при небольшой помощи Инги, оккупировавшей банку меда, успели ополовинить оставшееся блюдо оладьев.
   -- Котяра, -- фыркнула Елизавета, заметив мой чуть осоловевший, умиротворенный взгляд, брошенный на входящих в помещение учениц и Жорика.
   -- Счастливый котяра, прошу заметить. -- Я воздел указательный палец к потолку. -- И у меня есть для этого замечательный повод.
   После этого заявления зафыркали уже все присутствующие, явно сдерживая смех, а Ольга, отчего-то покраснев, вдруг ткнула меня локтем в бок. Не понял? Чего я такого сказал-то?! Тьфу!
   -- Меня окружают извращенцы, -- вздохнул я, возведя очи горе, но тут же сменил тон и обвел серьезным взглядом учениц, моментально почуявших эту перемену настроения. Рогов чуть запоздал, правда. -- Итак. У меня два объявления для вас, друзья мои. Первое. Как вы заметили, мы закончили установку рабочего оборудования и готовы приступать к исполнению заказов. С чем вас и поздравляю.
   -- Рады ст-раться, ва-ше-ство! -- От хорового ответа учениц я даже чуть поморщился, настолько звонким и громким он оказался. Инга же, ничтоже сумняшеся, поковырялась пальчиком в ухе и вздохнула.
   -- Не, не извращенцы. Идиоты. Кто ж так орет в закрытом помещении? -- выдала мелкая, после чего показала опешившим от ее наглости ученицам язык и, схватив ополовиненную банку с медом и остатки оладий, слиняла на кухню, по ходу дела ловко увернувшись от вразумляющего подзатыльника брата.
   -- И вторая новость. -- Проигнорировав выступление Инги, я повернулся к невесте. -- Среди нас появился человек, достигший потолка в развитии своего дара. Поздравляю вас старшим воем, Ольга Валентиновна.
  

Глава 3. На ловца и зверь бежит

   Оно того стоило. В самом деле стоило. Вытянутые в удивлении лица учениц, ошеломление Жорика... и мерный звук железной ложки, скребущей по стеклу. Инга.
   Ухмыльнувшись, я щелкнул фиксатором коммуникатора, сохраняя на память эту картинку. И от имитации звука фотозатвора застывшая на миг сценка буквально взорвалась движениями и звуками. Девчонки пищали и трясли Ольгу, не сводящую с меня застывшего, полного непонимания взгляда, Рогов тихо, почти беззвучно матерился... и только Инга продолжала с невозмутимой деловитостью выскребать из банки остатки лакомства. Из литровой банки, еще пару минут назад наполовину полной. У нее ничего не слипнется, а?
   -- Но как это возможно... -- тихо произнесла Елизавета, присев напротив меня за столом, пока остальные ученицы крутились вокруг Ольги.
   -- Не веришь? -- улыбнулся я.
   -- Верю, но... это противоречит всему, что я знаю о развитии дара, -- покачав головой, отозвалась Посадская.
   -- Просветишь? Кратко, -- улыбнулся я.
   -- Ну, если кратко, то известны два способа развития контроля... "Долго, нудно, постепенно" и "Быстро, больно, я щас сдохну". Но ни тот, ни другой в нашем случае, как ты говоришь, не катят. Тем более что второй хорош лишь на заключительном этапе, когда одаренный уже и так близок к потолку своих возможностей.
   -- Кстати, да! -- Рядом тут же очутились близняшки, а следом за ними подтянулись и остальные участники действа, за исключением Инги, которой, кажется, было вполне комфортно на высоком табурете у кухонной стойки. Лина покосилась в ту сторону, но, узрев пустую банку из-под меда, тяжело вздохнула и вновь переключилась на меня. -- Нам всегда говорили, что подобный "взрывной" рост можно обеспечить только запредельными нагрузками на тело и разум. А наш лесной поход вряд ли можно отнести к таковым.
   -- Уверена? -- фыркнула Вербицкая. -- Я не удивилась бы, узнав, что за время похода достигла уровня старшего воя. Совсем не удивилась бы.
   -- Ерунда, -- поддержала сестру Мила. -- Ты, Машенька, просто не в курсе дела, подобная информация обычно служилым недоступна. По крайней мере, не слишком родовитым служилым. Но наш выход на пленэр, если пользоваться терминологией учителя, совсем не то, что могло бы вызвать у Оли столь стремительный рост в контроле стихий.
   -- Опять ваши заморочки насчет "худородных", да? -- скривилась Мария.
   Близняшки, переглянувшись, пожали плечами, явно не зная, что ответить на такой наезд... чтобы не обидеть подругу. А вот Елизавета нужные слова нашла.
   -- Вовсе нет, Маш. Это не оскорбление и не попытка унизить. Просто у действительно древних родов, заботящихся о боевой составляющей своего дара, есть собственные, весьма действенные, хотя и жестокие, методы по его скорейшему развитию. Очень старые наработки, еще тех времен, когда вотчинные бояре обязаны были являться на боевую службу "конно, людно и оружно". И одним из таких методов, кстати, до сих пор применяющихся почти повсеместно, был бой. Лютый бой, фактически мясорубка. То есть погружение одаренного в среду крайне неблагоприятную как психически, так и физически, где он, пребывая на грани жизни и смерти, вынужден применять максимум своих умений и способностей, чтобы просто выжить. Именно это нахождение на грани с постоянным использованием дара и гарантирует быстрый рост контроля стихий, иногда вплоть до достижения потолка всего за несколько месяцев. Собственно, это и есть одна из причин, почему многие одаренные до сих пор отправляют своих детей "грызть горбушку наемника" в СБТ, Азию или Южную Америку. -- Договорив, Елизавета выжидающе уставилась на меня.
   -- М-да, полагаю, это не наш случай, -- тихо вздохнула Маша, и присутствующие поддержали ее согласными кивками. -- А других способов быстрого роста не существует?
   -- Почему же? -- пожала плечами Посадская, не дождавшись от меня ответа. -- Препараты определенной группы тоже могут ускорить развитие, но ввиду их цены, а также учитывая, что медикаментозный курс рассчитывается сугубо индивидуально и применяется только под постоянным контролем квалифицированного медика, стоимость его... в общем, сама понимаешь. Мало того, подобный подход применим далеко не ко всем одаренным и к тому же не исключает обычных тренировок. Скорее, наоборот, под воздействием препаратов человек должен посвящать тренировкам как минимум восемь-десять часов в сутки. В общем, тоже та еще живодерка с потогонкой получается. А у нас и этого не было.
   -- Но тогда... как? -- озвучила вопрос всех учениц разом Вербицкая.
   -- Эфир, -- щелкнула пальцами Ольга и, заметив взгляды окружающих, пожала плечами. -- Нет, ну а что, вы видите какие-то иные особенности в нашей подготовке?
   -- Дошло наконец, -- вздохнула из своего угла Инга, возведя очи горе.
   -- Мелкая, ты что-то мяукнула? -- тут же прищурилась невеста.
   -- О да. Кирилла пожалела, -- ядовито отозвалась та. -- Похоже, из всех его учениц я, хоть таковой и не являюсь, единственная, кто действительно слушает, что он говорит на лекциях.
   Ну, в данном случае егоза несколько передергивает. На ежедневных тренировках я не так уж много времени уделяю какой бы то ни было теории, хотя и стараюсь всегда объяснять, что и для чего мы делаем. А вот самой Инге во время наших занятий руникой я неоднократно давал куда более развернутые пояснения, в том числе и по своему видению Эфира. Но... уела мелкая. Уела.
   Черт, я не я буду, но сделаю из нее такого спеца, что царские подшефные от зависти передохнут.
   -- Кирилл! Ты-то что молчишь? -- Ольга смерила меня возмущенным взглядом. Не понял? Я что, должен даже от этой "виннипушки" ее защищать?! Да ну на фиг. Сами разбирайтесь.
   -- Что? -- вздохнул я.
   -- Ну... я права насчет Эфира? -- неожиданно смешавшись, спросила Ольга. О! Кажется, до нее дошла вся глупость ситуации.
   -- Права-права. И ты, и Инга, -- кивнул я и, не дожидаясь, пока невеста вновь вспылит, договорил: -- Да, заслуга столь скорого твоего развития большей частью лежит на наших тренировках с Эфиром. Они повышают контроль куда быстрее, чем обычный метод зазубривания техник. Самое забавное, что это известно очень многим... А пользуются -- единицы. Такие, как мой отец, например, или те же целители. Правда, у них, по большей части, это процесс неосознанный, связанный скорее с тем, что большинство используемых ими профессиональных техник как раз и лежит в области Эфира.
   -- М-м, это ты сейчас о чем? -- спросила Лина. Я повернулся к Посадской.
   -- Скажи мне, о величайший из юных евгеников, в каком возрасте целители достигают своего потолка в развитии дара? В среднем, конечно.
   -- Около двадцати восьми -- тридцати лет, -- тут же отозвалась она.
   -- Вот именно. Но вместо того чтобы попытаться понять, почему в этом аспекте они в целом опережают обычных одаренных на восемь-десять лет, бояре заняты лишь тем, чтобы затащить самых молодых и сильных из них в свои роды, в надежде что эту в кавычках способность можно привить, как склонность к стихии, например. И по-прежнему, словно и сто лет назад, продолжают смотреть на эфирников свысока. Где логика? Где разум?
   -- Кирилл, а тебе-то это откуда известно? -- спросила Мила.
   -- Записи отца, -- ткнул я себя указательным пальцем в лоб. А что? Сработало один раз, почему не сработает в другой?
   И действительно, близняшки тут же сделали понимающие лица и, задумчиво покивав, оставили тему в покое. Ну и слава богу, объяснять, что я сам себе птица-говорун и отличаюсь умом и сообразительностью, нет никакого желания. Все же одно дело измышления малолетки, каким бы "учителем" он ни был, и совсем другое -- исследования известного, пусть и в узких кругах, эфирника.
   Ну а пока Громовы многозначительно переглядывались под шепотки Ольги и Лизы, Инга успела просквозить мимо задумчивой Вербицкой и устроиться на лавке рядом со мной.
   -- А как ты узнал, что Оля достигла своего потолка? -- спросила любопытная мелкая. И градус интереса вокруг значительно повысился... особенно после того, как девушки увидели покрасневшие щеки моей невесты.
   -- Помнишь, я рассказывал тебе о необходимости развивать чувствительность к проявлениям эфирных возмущений? -- Я поспешил переключить на себя внимание присутствующих. Инга кивнула. -- Так вот, имея опыт в сенсорике, ты можешь не только почувствовать творимую поблизости технику, но и определить ее стихийный окрас, направленность и даже умение ее создателя дозировать свои силы, вкладываемые в действие. Последнее, кстати, позволяет, пусть и косвенно, определить уровень способностей одаренного. Оля при мне создала эфирную технику на голом контроле, очень точно, без малейшего переизбытка сил, не вызвав даже мелкого паразитного возмущения в Эфире. Подчеркну, создала впервые, и при этом мгновенно, без каких-либо запинок. Да, техника была несложной, да, она не требовала от создателя вложения огромной прорвы энергии, но ее лаконичность... завершенность, если хочешь, говорит об идеальном контроле потока сил, проходившего через Ольгу. А это, в свою очередь, свидетельствует о чем?
   -- О достижении твоей невестой потолка в развитии дара, -- утвердительно кивнула мелкая. -- Я поняла.
   -- Вот и замечательно, -- улыбнулся я. Чтобы все мои ученицы были такими же жадными до знаний, как эта кнопка! Я был бы счастлив!
   -- Только один вопрос, -- неожиданно перебила мои мечтания Инга.
   -- Да?
   -- А что за технику она сотворила? -- с о-очень ласковой улыбкой спросила она, стрельнув хитрым взглядом во вновь покрасневшую Ольгу. Что я говорил о таких учениках? Убейте меня.
   -- Ну... спроси об этом саму Олю. Ей наверняка будет интересно поделиться с тобой информацией об этом опыте, -- вывернулся я и, резко поднявшись из-за стола, увлек Рогова прочь из столовой. Уже на выходе я обернулся и, поймав многообещающий взгляд окруженной девчонками невесты, тихонько фыркнул. Отомстит, как пить дать отомстит. И ладно бы лично, я боюсь представить, что она может наболтать остальным ученицам... и Инге. Так, отбросить суицидальные мысли. Отбросить, я сказал. Что бы она ни придумала, у меня всегда есть шанс отбиться... или откупиться. Например, десертами. Или тренировками. Долгими и тяжелыми. Хех.
   Черт, со всеми этими расспросами я совершенно забыл о "повестке дня". Эх, ладно, не горит, перенесем на вечер. А пока оставим хиханьки -- и за дело. Размещение оборудования завершено, работоспособность проверена, значит, пора навестить Стенича, напомнить о себе и заодно объявить об открытии рембазы.
   -- Значит так, Жорик... -- Остановившись на веранде у входа в столовый блок, я выудил из кармана сигарету и, привычно прикурив ее от разогретого воздушного потока, повернулся к ватажнику, облокотившемуся на подпирающий навес столб. -- Пока ученицы шушукают и хихикают, а моя невеста строит планы жуткой мсти, мы с тобой займемся общественно-полезным делом. Иными словами, ты отправляешься в Водицу к Ракоци, с официальным уведомлением о начале нашей работы, а я в Рахов, в ЦС. Заодно навещу нашего общего знакомого, попробую пробить заказ. И не вздыхай. Руки в ноги, задницу в седло -- и вперед...
   Бросив взгляд на сдвоенные жилые модули, жирной гусеницей вытянувшиеся под стеной верхней террасы, на которой возведена основная рабочая зона, ангары и ВПП, прикрытые маскировочной сетью, я довольно кивнул и, подав знак Рогову, направил "Лисенка" к единственному выезду с базы. Квадр ватажника, взметнув из-под широких колес облако пыли, послушно двинулся за мной. Обогнув короткую оборонительную стену перед воротами, мы выехали на небольшой пятачок перед бетонной "змейкой" на уходящей под уклон грунтовке, и тяжелая створка бронированных ворот с еле слышным гудением встала на место. Расположенные в стенах по обе стороны от нее автоматические спарки почти бесшумно повели стволами, заставив меня невольно поежиться, а в следующую секунду в визоре шлема мигнула пиктограмма "вставшего на взвод" охранного комплекса, и по ушам ударил дуэт звонких девичьих голосов, настоятельно просивших вернуться до ужина. Ну да, близняшки бдят.
   Не в пример первому моему посещению Рахова, сегодня на улицах городка было шумно и многолюдно. Не сказать, что такой вид был совсем непривычен, все же я здесь бывал уже далеко не единожды, но... первое впечатление всегда остается самым ярким. Если не навсегда, то очень надолго.
   Впрочем, сегодня, кажется, здесь и впрямь многовато народу. Не сказать, что по улицам снуют толпы, но почти, почти. Тут и там виднеются компании, в которых наемников от местных можно отличить лишь по нашивкам их отрядов. В остальном же никакой разницы. Камуфляж и оружие есть у тех и у других. Разве что местные женщины не стремятся нарядиться в невыразительный и мешковатый "камок". Ну так и наемницы, коих здесь немало, вне "работы" тоже предпочитают одеваться поярче, пряча брутальную "тактическую" одежду поглубже в шкафы. Но с оружием в городе не расстаются и они. Конечно, ТСС не очень-то сочетается с каким-нибудь сарафаном, но ведь в городе вообще не принято шастать по улицам с тяжелым или автоматическим оружием. Обходятся короткостволом. Мужчины носят его открыто на поясе, а женщины... держать в сумочке девятизарядный "Беррер" или, на худой конец, эллиот -- что может быть невиннее? Кстати, учитывая, что скрытое ношение оружия в городе запрещено, это вполне можно назвать уступкой прекрасному полу... или сексизмом, если следовать логике некоторых убогих, поддавшихся заокеанским веяниям.
   В общем, безоружных здесь нет. Даже одаренные, априори не слишком нуждающиеся в подобной демонстрации, предпочитают не выбиваться из общей массы и таскают с собой разнообразные пистоли. И ножи. Открытое их ношение -- здесь традиция, и наемники с удовольствием ее подхватили, правда, своеобразно. Те же пастушьи "чепалики", как и многие другие результаты полета мысли здешних кузнецов, их, по вполне понятным причинам, не устроили, так что наемники стали открыто носить собственные "свинорезы", кому какие по душе. Думаю, если собрать клинки со всего Рахова, получится самая разношерстная коллекция ножей, которую только можно представить. И кажется, на фоне некоторых экземпляров померкнут даже мои вполне экзотические кхукри. М-да, учитывая их и рюгеры в поясных кобурах, меня от местного общества наемников отличает лишь рост, возраст да отсутствие отрядной нашивки. Но ведь я и прибыл сегодня в Рахов именно для того, чтобы в числе прочих решить вопрос создания отряда "Гремлины". Именно такое название утвердила наша компания после долгих споров. И если мои расчеты верны, то уже завтра одним отличием станет меньше. Остальные же... что ж, это недостатки из разряда преходящих.
   Отделение Центра содействия встретило меня тишиной и прохладой. С кондиционированием здесь, как, впрочем, и с технической оснащенностью, явно все в полном порядке... да и с охраной тоже. В этом я убедился, обнаружив в фойе две громады тяжелых тактических комплексов. Знакомые по зимним событиям "Гусары", то и дело жужжащие приводами плечевых стрелометов, в современном помещении, выглядящем как присутствие солидной конторы, смотрелись откровенно дико, даже гротескно. Но изумила эта картинка, похоже, лишь меня одного. Остальные посетители либо к ней давно привыкли, либо... имеет место быть профессиональная деформация. Да и черт с ними.
   Сняв шлем, я прошел мимо рядов довольно удобных на вид кресел и, остановившись перед стойкой, окинул взглядом дежурно улыбнувшуюся мне барышню. Хм, а женский вариант униформы сотрудников Центра мне нравится. Весьма... облегающе, да.
   -- Добрый день, чем я могу вам помочь? -- То, что улыбка дежурная, можно понять, взглянув в глаза стоящей напротив меня девушки. Там, кроме скуки и легкого намека на снисходительность, нет ровным счетом ничего. Что не удивительно, учитывая, кого она видит перед собой.
   -- Добрый день, -- отзеркалив улыбку, коротко кивнул я в ответ. -- Мне необходим реестр документов для регистрации отряда и открытия листа заказов на площадке вашего инфора.
   -- Да, конечно. Одну секунду. -- Девушка опустила взгляд, наманикюренные пальчики отстучали затейливую дробь по невидимой мною клавиатуре, а уже через несколько секунд на стойку лег информационный кристалл угрожающе багрового цвета. -- Прошу, ваш носитель. Идентификационный номер три нуля восемьсот сорок два. На нем вы найдете полный комплект регистрационных форм. Копировать и переносить их на иные носители запрещено. При подаче документов на инфоре Центра формы должны быть заверены индивидуальным ключом будущего командира отряда и только им. Здесь же вы найдете свод правил и установлений воеводства, обязательных для исполнения наемными отрядами, и соглашение с Центром об информационном сотрудничестве. Настоятельно рекомендую ознакомиться с ними до подачи документов. Некоторые положения влияют на вопрос регистрации. Кардинально, я бы сказала.
   -- Благодарю. -- Ответив, я чуть притормозил, перед тем как развернуться и уйти. -- Скажите, а зачем нужны такие сложности с документами и носителями? Не проще было бы высылать регистрационные формы по запросу через паутинку или напрямую, на коммуникатор?
   -- Такова политика Центра. -- Еще одна механическая улыбка. -- Я не вправе ее обсуждать.
   -- Что ж, и на том спасибо. -- Покачав головой, я подхватил со стойки кристалл и, сунув его в карман на предплечье, покинул присутствие. М-да, и здесь облом. Стенич в свое время тоже не смог внятно ответить, зачем было так усложнять процедуру регистрации. Единственное, он предположил, что этот порядок сохранился еще с тех пор, когда создание наемничьего отряда проходило через присутствие воеводы и посадника, то есть еще в "бумажные" времена. Верить этому или нет -- личное дело каждого. Я же, пожалуй, поверю своей паранойе и начисто снесу все личные файлы и сведения из банков памяти коммуникатора, с которого пойдет регистрационная информация на инфор ЦС. Во избежание "накладок". Кстати, о Стеничах!
   Я глянул на часы в визоре шлема и, поддав огня "Лисенку", помчался по знакомому адресу. Илона терпеть не может, когда гости опаздывают к накрытому столу, и сегодня, кажется, у меня были все шансы, чтобы заслужить гнев хозяйки дома Стеничей. А виной тому целая колонна автотехники, непонятно как оказавшаяся на этой стороне Рахова, да еще и на узкой, взбирающейся вверх по склону горы улице. Единственной, кстати говоря, по которой можно быстро добраться до нужного мне дома. Нет, конечно, я мог бы сделать крюк, метнувшись по соседней улице, выбраться на гребень горы и уже оттуда спуститься к владениям Стеничей, но... это, пожалуй, заняло бы еще больше времени. Пытаться же обогнать автоколонну -- дело гиблое. Машины и так идут, едва не сдирая о заборы краску с бронированных бортов. Так что остается только плестись у них в хвосте, глотая серую дорожную пыль.
   Каково же было мое удивление, когда вся эта железная "змея" втянулась в распахнутые настежь ворота нужного мне владения. Кажется, сегодня у Стеничей будет шумно. Очень.
   -- О, молодой атаман! Рад видеть тебя в моем доме. Ты вовремя. -- Неожиданно возникший рядом, хозяин дома хлопнул меня по плечу. И как только высмотрел среди всех этих машин и толпы народу.
   -- Доброго дня, Любомир, -- кивнул я в ответ, пожимая протянутую Стеничем руку. -- Торопился как мог, и вижу, не зря. Боюсь, с таким количеством едоков, опоздав, я был бы лишен удовольствия попробовать все те лакомства, до которых женщины вашего рода такие мастерицы.
   -- Отец? -- Из толпы суетящихся во дворе людей, разгружающих машины, вынырнул рослый худощавый мужчина в потертом камуфляже и забитой разгрузке. От сына Стенича резко пахло потом, железом и оружейной смазкой. Кажется, отряд "червонных пардусов" только-только закрыл контракт... Уж больно уставшие лица у наемников и их командира.
   -- Сын, -- кивнул в ответ старший Стенич, обнимая свою молодую копию. -- Ты в порядке?
   -- Да, -- твердо ответил тот, отстраняясь, и, бросив взгляд в мою сторону, коротко "отпальцевал" отцу. Ну да, серьезных разговоров при чужих не ведут.
   -- Это замечательно, -- улыбнулся Любомир и повернулся ко мне. -- Знакомься, Кирилл. Перед тобой майор отряда "Червонный Пардус" Олег Стенич. Мой старший сын. Олег, позволь представить тебе этого молодого человека. Мой хороший знакомый и, как уверяют твоя матушка и Майя, весьма толковый техник. Кирилл. Он планирует открыть в наших местах ремонтную базу.
   -- Уже открыл, -- кивнул я смерившему меня чуть удивленным взглядом сыну хозяина дома. -- Сейчас мои люди отдыхают после аврала, но уже через пару дней мы будем готовы принять первые заказы.
   В этот момент нас отвлек тяжелый грохот, раздавшийся со стороны одной из дальних машин. Обернувшись вместе со Стеничами на звук, я увидел, как по откинутой аппарели со скрежетом катится рухнувший плашмя обгорелый ТТК. Под матерный крик машина весом почти в тонну тяжко рухнула на утоптанный до каменной твердости грунт, подняв вокруг облачка вездесущей пыли.
   -- Неужто настоящий "Лось"? -- изумился я, разглядывая распластавшийся на земле низкий тактический комплекс, отметив характерный для этой модели высокий гаргрот, скрывающий под собой движок машины и давшие ей название разлапистые "рога" антенн, выступающие по обе стороны от глухого, закрытого бронещитком "фонаря" кабины, точно над боевыми манипуляторами. А кроме того, я увидел следы недавнего боя. Многочисленные сколы и борозды на броневых плитах, длинная трещина на матовой поверхности "фонаря" и отсутствие одной из шести "ходуль"... Этот ТТК явно побывал в серьезной переделке. И хотел бы я знать, чем ему срезали ногу. Ровный оплавленный след. Техника Пламени или плазма? Если первое, то отряд повстречался в бою с опытным и сильным гриднем. А если второе, то у противника, с которым столкнулся "Пардус", денег просто куры не клюют. Плазменное оружие не редкость, но стоит дорого. Точнее, очень дорого.
   -- Эльх, тип шесть в штурмовом исполнении, -- откликнулся Олег, с нескрываемой жалостью глядя на ТТК. -- Был. Теперь его только на свалку.
   -- Уверены? -- прищурился я под короткий смешок старшего Стенича, кажется, моментально угадавшего мои намерения. Надеюсь, он не станет вмешиваться в торг.
   -- Ходовая убита, силовые тяги правого манипулятора разнесло вместе с ракетным контейнером. Бронеплиты по большей части только на смену. Движок... нет, движок вроде бы в порядке, как и "мозги", в остальном же дело швах, -- грустно перечислил повреждения машины Олег. -- Можно, конечно, заменить уничтоженное, но цена... думаю, дешевле будет купить нового "Лося".
   -- Вот как... И на какую же сумму вы рассчитываете? -- осторожно поинтересовался я.
   Младший Стенич нахмурился, а старший... Любомир, кажется, решил насладиться представлением молча. И это хорошо.

Глава 4. Надежды юношей питали

   Вопреки моим надеждам, продолжить беседу нам не удалось. Стоило только мне завести речь о возможности ремонта "Лося", как мой визави тут же срочно понадобился своим подчиненным. Олег небрежно извинился и ушел, а я... я даже не успел объясниться! Наверное, у меня было уж очень забавное выражение лица, поскольку, увидев, каким взглядом я провожаю удаляющуюся спину младшего Стенича, старший не сдержал хохотка.
   -- Угомонись, Кирилл. Успеете еще поговорить о делах. После обеда. А пока пусть сын разбирает имущество и отправляет машины на тот берег. Не до ночи же им у меня на дворе стоять, -- заметил Любомир и кивнул в сторону просторного навеса, укрывающего от солнца длинный ряд широких и массивных столов, вокруг которых уже суетились женщины, накрывая их к обеду для прибывшего отряда. Что интересно, "сервировкой" занимались не только уже знакомые мне Илона с Майей, но и еще пара весьма привлекательных дам, не успевших сменить форму на цивильное платье. Однако оперативность действий отряда впечатляет -- ведь едва ли прошло полчаса с момента их появления во дворе этого дома. Или здесь нужно сказать "спасибо" административным талантам супруги хозяина?
   М-да, как-то не ожидал я попасть на такое многочисленное сборище. Старший Стенич ведь ни словом не обмолвился о том, что сегодня должен прибыть отряд его сына. Впрочем, глядя на раздолбанного "Лося" и пару убитых в хлам легких "Беофульфов", с матами выгружаемых с транспортника бойцами "Пардуса", не могу сказать, что такой поворот мне совсем не нравится. Скорее, наоборот. Ведь одно дело -- переговоры с представителем наемничьего круга, и совсем другое -- возможность получить первый заказ прямо здесь и сейчас.
   -- О чем задумался, Кирилл? -- толкнул меня в плечо Любомир.
   -- О деньгах, конечно, -- кивнул я в сторону раздолбанных тактических комплексов и невольно поморщился, глядя, как один из бойцов, подцепив "Лося" крюком, оседлал квадр и потащил ТК куда-то в дальний угол двора. Бедняга "Лось" скрипел, скрежетал и оставлял за собой полосу вывороченной земли. Очаровательно. Если они всегда так относятся к технике, не вижу ничего удивительного в том, что нормальные специалисты-ремонтники не хотят браться за восстановление пострадавших в бою тактических комплексов. Это же дурная работа! Наемники на одной погрузке-разгрузке убитой машинерии наносят ей больше вреда, чем все ракеты противника.
   -- Думаешь, сможешь это починить? -- осведомился Любомир, от взора которого моя реакция на действия наемника точно не ускользнула.
   -- Если его не добьют люди вашего сына -- вполне, -- пожав плечами, ответил я.
   -- Ну-ну, -- протянул мой собеседник, но тут же спохватился: -- Ладно, об этом поговоришь позже с Олегом. Пока же все заняты своими делами, мы с тобой пройдемся, поговорим о наших. Согласен?
   -- Разумеется, -- кивнул я.
   Старший Стенич тут же повернулся на сто восемьдесят градусов и потопал в сторону калитки, ведущей в сад за домом, и мне не оставалось ничего иного, как следовать за ним.
   Беседа вышла короткой, но весьма... емкой. За те четверть часа, что мы кружили меж фруктовых деревьев, заполонивших старый сад, мы успели переговорить о моих планах на ближайшее время, о возможной помощи старшего Стенича, ну и об оплате этой помощи соответственно. Все же советник наемничьего круга -- это далеко не благотворительная организация.
   -- Давай поступим следующим образом, Кирилл, -- после недолгого молчания проговорил Любомир. -- Я посоветую Олегу отдать тебе в ремонт поврежденные комплексы. Если твои люди справятся с работой, выполнят ремонт качественно и в срок, то и в дальнейшем я буду рекомендовать наемникам обращаться с подобными заказами на вашу базу... за десять процентов от стоимости работ. Устраивает?
   -- Пять процентов. И только за первое обращение, -- откликнулся я.
   -- На ходу подметки режешь, -- скупо улыбнулся Стенич. -- Десять -- это ведь стандартный процент посредника.
   -- Лишь когда тот берет на себя всю бумажную волокиту... или выступает гарантом сделки, -- напомнил я в ответ. -- С бумагами у нас проблем нет и быть не может. А гарантии... ты же не станешь брать на себя такие обязательства, я прав?
   -- Хм, прав, -- нехотя кивнул Любомир. -- Ладно. Пять процентов, начиная с этого момента. Договорились.
   -- Сына не жаль? -- ухмыльнулся я.
   -- Отчего же? -- Стенич задумчиво почесал заросший щетиной подбородок. -- Эти деньги вернутся в семью, так чего же мне жалеть?
   -- Тоже верно...
   Продолжить мысль я не успел. Рядом с нами нарисовался одетый в вездесущий камуфляж молодой человек лет восемнадцати, может, двадцати на вид, в облике которого легко угадывались черты как Любомира, так и Илоны.
   -- Отец, добрый день. Матушка велела передать, что стол накрыт. Ждем только вас, -- бросив на меня короткий взгляд, произнес он.
   -- О, замечательно. -- Стенич-старший благодарно кивнул и, положив руку на плечо сына, уже собравшегося сбежать от нашего общества, легко его притормозил. -- Знакомьтесь. Мой сын -- Игорь, позывной "Чур", штурмовик отряда "Червонный Пардус" и супруг уже знакомой тебе Майи.
   На последних словах отца Игорь ожег меня злым взглядом. Вот это ревность, однако. Эх, гуталином бы ему морду намазать -- и готов Отелло, хоть сейчас на сцену.
   -- Кирилл, -- сделав вид, что ничего не заметил, с легкой улыбкой отозвался я, протягивая руку младшему сыну Стенича. -- Квартирмейстер отряда "Гремлины".
   -- Квартирмейстер... -- протянул со странной интонацией Игорь, пожимая мне руку. -- Это по аналогии с начальником ХОЗУ?
   -- Скорее, по аналогии с Сильвером, -- со смехом отозвался Любомир, и я не сдержал ухмылки. А что, действительно сходство имеется, по смыслу по крайней мере.
   Да, роман "Остров Сокровищ", пусть и весьма сильно измененный с моей точки зрения, известен и здесь. Правда, о том, что написавший его капитан Джордж Норт и конфидент короля Шотландии Роберт Бэлфур одно и то же лицо, знают разве что исследователи творчества сего последователя Казановы и Дефо.
   А младший Стенич, похоже, намека не понял. Что ж, его проблемы. Я переглянулся с удрученно качающим головой Любомиром, и тот развел руками. Мол, кто ж мог предположить, что сынок не знает, чем отличались пиратские квартирмейстеры от квартирмейстеров регулярного флота.
   -- Игорь... -- окликнул было старший Стенич, но тут же махнул рукой. -- Идем, люди ждут.
   За столом на меня практически не обращали внимания. Разве что Илона с Любомиром да Майя, под злое сопение мужа, время от времени втягивали в короткую ничего не значащую беседу, да Олег изредка поглядывал с интересом в мою сторону. Остальным же двум десяткам наемников не было до меня никакого дела. А вот после позднего обеда, когда большая часть народу рассосалась по своим делам, пришло время для серьезного разговора, и старшие Стеничи, прихватив по пути Олега, утянули меня в уже знакомую беседку.
   -- Итак... -- Любомир сделал паузу, чтобы благодарно кивнуть жене, подвинувшей к нему поближе чашку с чаем. -- Сын, Кирилл прибыл с предложением, которое должно тебя заинтересовать. Кирилл?
   -- Как я уже говорил, наша команда занимается ремонтом боевой техники. Для этой цели мы взяли в аренду участок земли и возвели на нем ремонтную базу полного цикла.
   -- Техника моего отряда не нуждается в ремонте... -- качнул головой Олег, но оборвал фразу под взглядом отца.
   -- Вы противоречите сами себе и тому, что я видел во время разгрузки вашего каравана, -- улыбнулся я.
   -- Тактические комплексы? -- нахмурившись, выдал майор отряда. -- Они годны только на переплавку.
   -- Позвольте судить об этом мне.
   -- Вот как... -- Олег откинулся на спинку лавки и смерил меня долгим изучающим взглядом. -- То есть в момент нашего знакомства мне не померещилось, и вы, Кирилл, в самом деле считаете, что можете восстановить того же "Лося" до работоспособного состояния?
   -- Именно так, -- кивнул я.
   -- Ни одна мастерская в приграничье не возьмется за такую работу, -- недоверчиво протянул Олег.
   -- Не сомневаюсь. У них просто нет необходимого оборудования, -- согласился я.
   -- А у вашего отряда, выходит, такое оборудование есть? -- не скрывая скепсиса, отозвался майор.
   -- Как я уже сказал, наша мастерская позволяет проводить работы полного цикла. Разумеется, мы располагаем всеми необходимыми знаниями и аппаратурой для этого.
   -- Отец, он серьезно? -- повернувшись к Любомиру, спросил майор, заслужив тем самым весьма недобрый взгляд от поднявшейся из-за стола матери. Ну да, пренебрежение отчетливое и ясное, как день. С другой стороны, а как еще мог отреагировать командир наемничьего отряда на заявление наглого юнца, которого он видит впервые в жизни? Но такое оправдание было бы возможным, если бы мы встретились случайно. Учитывая же, что я приглашен сюда хозяином дома и озвучиваю свое предложение с его прямого согласия, Олег фактически выказал недоверие не только мне, но и своему отцу.
   -- Мы с Кириллом договорились, что если он проведет ремонт твоих ТК качественно и в срок, то я буду рекомендовать его услуги другим отрядам, -- пожав плечами, сообщил старший Стенич, провожая взглядом жену, скрывшуюся за дверью в летнюю кухню, и тут же отвлекся на запищавший на его руке браслет. Олег же на миг застыл, прикрыв глаза, словно что-то просчитывая, после чего резко кивнул.
   -- Что ж, пусть будет так. Я согласен передать в вашу мастерскую пострадавшие в бою машины... по остаточной стоимости.
   -- Предлагаете мне ВЫКУПИТЬ этот хлам? -- искренне удивился я.
   -- И отремонтировать за свой счет. -- Майор зло усмехнулся. -- Считайте это платой за участие семьи Стеничей в продвижении вашей мастерской.
   -- Жаль, что мы не поняли друг друга. -- Я поднялся из-за стола и повернулся к хмурому Любомиру. Тот не отреагировал -- очевидно, был слишком занят, терзая свой коммуникатор, так внезапно потребовавший от него внимания. -- Всего хорошего, господа. Было приятно познакомиться.
   Я коротко кивнул обоим Стеничам. Старший, увлеченный работой с браслетом, вообще не отреагировал на мои действия, а младший лишь выдал издевательскую улыбку. Да черт с вами обоими. Пять шагов до калитки, ведущей из сада во двор, проскользнуть меж двух еще не убравшихся отсюда транспортников и оседлать "Лисенка". Шлем на голову, поддать огня -- и вперед.
   Заметив, что ворота закрыты, я выстроил линзу-трамплин, и Рыжий, взлетев, вмиг преодолел двухметровые створки. Еще одна линза. Колеса коснулись твердого грунта, жалобно скрипнули амортизаторы, и мотоцикл, ударив шрапнелью щебня из-под заднего колеса по запертым воротам, рванул вниз по улице. Переговоры можно считать проваленными.
   Было ли мне обидно? Нет, скорее досадно. Я привык к тому, что меня воспринимают всерьез, как взрослого человека, и, столкнувшись со столь явным пренебрежением, был несколько обескуражен. И мне, разумеется, совсем не понравилось поведение Любомира Стенича, с которым мы вроде бы уже пришли к определенному соглашению. И такой вот поворот оверштаг в его исполнении, мягко говоря, не пришелся мне по душе. За прошедшие пару месяцев я успел привыкнуть к взвешенности старого наемника, и его сегодняшняя выходка изрядно выбила меня из колеи. Гнев? О да, я был крайне зол на Любомира и только запредельным усилием смог сдержаться, не выдав своего состояния ни взглядом, ни мимикой, ни поспешностью. И лишь вырвавшись со двора Стеничей, я "отпустил вожжи" и, выдав матерную тираду, дал огня Рыжему.
   Остановив "Лисенка" у знакомого заведения со скромным названием "У Мазо", я заглушил двигатель и, отыскав свободное местечко на открытой веранде, двинулся прямиком к нему. Не то чтобы во мне бурлил гнев, его я успел "переварить", пока несся по кривым переулкам Рахова, но осадочек, как говорится, остался, и недовольство следовало бы как-то погасить. А что может быть лучше для успокоения нервов, чем сигарета и чашка крепкого ароматного кофе? Только сигарета и чашка кофе с парой капель коньяка для аромата. Точно!
   Официант, ловко лавируя меж тесно составленных и большей частью занятых столиков, наконец добрался до меня и, выставив на стол заказ, так же шустро удалился. Кофе в белоснежной чашке, столь же ослепительно белая сахарница, стакан холодной воды и хрустальная "капелька", в которой плещется глоток закатного солнца. Святящаяся мягким янтарем жидкость, ароматная и тяжелая. Не коньяк. Его, к моему удивлению, в меню кафе просто не оказалось. С другой стороны, в крепком алкоголе и его приготовлении гасконцы разбираются ничуть не хуже жителей Шаранта. По крайней мере, так было Там, и я не вижу причин, почему должно быть иначе здесь. Именно поэтому, выбирая арманьяк вместо отсутствующего коньяка, я ни на секунду не усомнился и не проиграл. Аромат у напитка оказался выше всяких похвал, а вкус... сделав лишь один мелкий глоток, я почти тут же отказался от кощунственной идеи смешивания арманьяка с кофе. Слишком хорошо -- тоже нехорошо.
   Перемежая кофе и арманьяк глотками холодной воды, я опустошил и чашку, и "капельку", после чего, откинувшись на спинку легкого креслица, с удовольствием закурил. Хо-ро-шо.
   Настроение исправилось, злость ушла, и даже мысли о случившемся в доме Стеничей больше не вызывали недовольства. Только недоумение. Конечно, я не так долго общаюсь с тем же Любомиром или Илоной, но смею предполагать, что ни старший Стенич, ни его супруга не стали бы поступать так глупо, как я имел счастье видеть всего час назад, по крайней мере без веских причин. Отсюда вывод: причины были. Но какие? Вопрос вопросов.
   Самое простое предположение: это была часть учебы, моей или Олега. И оба варианта мне не нравятся. В первом случае -- потому как Стеничи мне никто и "учить" просто не имеют права. Подобные действия в отношении малознакомых людей здесь просто не приняты. "Учить" может родственник, наставник, даже начальник, но не человек с улицы, грубо говоря. Общество у нас дюже традиционное и такого "филантропа" просто не поймет. Презрением, конечно, обливать не станет, но отношение будет очень настороженным, как к выскочке, присвоившему себе чужие права. И этот стопор вполне действенен. Во втором же случае... я не бессловесное учебное пособие, могу и огрызнуться на такое использование. Каким бы "отрезанным ломтем" Стеничи меня ни числили, логику родовитых они понимают хорошо, и предполагать жесткую реакцию с моей стороны в ответ на такое использование они должны. Илона слишком умна и осведомлена о привычках именитых, чтобы упустить такой вариант развития событий. Отметаем? Хорошо. Что остается?
   Стеничи решили резко прекратить наше общение. Кто-то неожиданно надавил? Не думаю. И Любомир, и его сын все время были у меня на виду, как и Илона, и случись что-то подобное, я бы заметил смену поведения. А ее не было. Отметаем.
   Можно предположить, что им зачем-то понадобилось "проучить малолетнего выскочку". Почему? Я не перебегал дорогу наемникам или ЦС и не конфликтовал с ними напрямую. Разве что... та самая "конкуренция"? Решили показать, что в здешнем обществе мне не рады? Может быть, но это можно было проделать более открыто и честно, без таких вот подстав. К тому же супруга Любомира, как я успел заметить, достаточно умна и проницательна, чтобы не плодить недоброжелателей, и вполне могла удержать мужа и сына от такой глупости. Но не удержала. Просто ушла, "умыла руки", так сказать. Пыталась, не получилось, решила демонстративно показать свое нежелание участвовать в этом спектакле? Возможно, возможно...
   Впрочем, даже зная цель, которую преследовал старший Стенич, допуская такой косяк со стороны собственного сына, прощать подобное пренебрежение, я не собираюсь.
   Месть? Нет, я не настолько мелочен, но внести "Червонный Пардус" в список клиентов, на которых действуют "особые" расценки, не забуду. Думаю, двадцати-тридцатипроцентная надбавка на услуги "Гремлинов" будет для них достаточным наказанием. Дорого? Так пусть походят по базару, приценятся, глядишь, и найдут цены ниже, хех. Кстати, а не заняться ли мне поиском других клиентов, раз переговоры с "Пардусом" провалились. Ну-ка... Коммуникатор развернул экран, и я углубился в поиски нужных позиций на инфорах наемников. В первую очередь меня интересовали те из них, кто только что закрыл контракт. Определить это было нетрудно, достаточно заглянуть на инфор ЦС и посмотреть доступную любому пользователю историю отрядных контрактов. Разумеется, никаких описаний выполненных заказов, за исключением общей информации, там не найти, но мне оно и не нужно. Главное, в истории указаны даты закрытия контрактов.
   Можно, конечно, было бы просто ориентироваться на отряды, обозначенные на инфоре ЦС, как свободные для найма, но это лишнее. Среди них же тоже придется проводить временной отбор, поскольку чем больше срок простоя, тем больше шанс, что отряд успел "скинуть" трофейную или собственную пострадавшую технику на площадку ЦС или в склад-магазин. В общем, проще сразу искать возможных клиентов по последним исполненным контрактам, что я и делаю. Фильтр, составление перечня... и у меня на руках имеются названия тридцати трех отрядов, завершивших заказы за последние две недели. Отлично. Теперь стоит взглянуть на выставленные ими на продажу лоты. Для начала ЦС. О как!
   Судя по всему, эти "тридцать три богатыря" участвовали в одной и очень мощной заварушке. Об этом говорят и одинаковые даты закрытия контрактов, и внушительный список выставленной на продажу техники. Правда, разобрать, какая из них своя, а какая трофейная, не выйдет. Но судя по количеству и качеству продаваемого, точнее, по идущим сплошными столбцами отметкам "неполный набор узлов ТК" и "на разбор", дело было очень жарким. Война, что ли, в СБТ началась?!
   Стоп-стоп-стоп... Название... лоты... и "неполный набор узлов ТК", а цена? О да, это просто песня. Кажется, мне повезло.
   -- Жорик, -- вызвал я ватажника.
   -- Да?
   -- Слушай задачу.
   Я в двух словах обрисовал Рогову ситуацию, продиктовал номера лотов и, отключив связь, довольно ухмыльнулся. Повезло, что тут скажешь... Всего четыре тысячи рублей. Вот не думал, что можно обзавестись "боевой тройкой" за такие деньги! Ну, хорошо, пусть ремонт сожрет еще столько же, но, черт возьми! Даже за восемь-десять тысяч получить ТТК и два легких комплекса поддержки где-то еще, кроме как в приграничье, просто невозможно! А нам такой комплект очень даже пригодится. Не для штурма, конечно, а для защиты базы от тяжелой техники. Надо будет только озаботиться перепрошивкой "мозгов", как на "Визелях", и заменой штатных НУРСов на управляемые ракеты, но с этим затруднений быть не должно. Найти в продаже подобные "карандаши" здесь точно не проблема... Так, стоп. Лот еще не выкуплен и не отремонтирован, а я уже размечтался, да так, что об изначальной цели покупки забыл. Нехорошо, Кирилл. Совсем нехорошо. Сначала дело, заработок, а уж потом можно и собственную оружейку набивать... хотя, конечно, серьезное оружие для защиты базы нам необходимо. В случае чего от какого-нибудь ТТК одними спарками, пусть и тяжелыми, мы не отмашемся. Да и бронемашины в штурм-варианте стрелометами, даже с "заряженным" боеприпасом, тоже не взять. М-да...
   За этими размышлениями я расслабился настолько, что перестал следить за окружающей обстановкой. И, очевидно, зря. Иначе бы заметил, что меж двух расположившихся за соседними столиками компаний недалеко от меня затевается какая-то свара. В себя меня привело пролетевшее над головой кресло, грохот ломаемых столов и азартные вопли посетителей. Я говорил, что Рахов -- тихий и спокойный город? Врал, бессовестно врал! Смеялся над сравнением его с городами Дикого Запада? Дурак был, исправлюсь. Эх, то-то было бы радости Рогову, если бы он увидел происходящее сейчас у старого Мазо.
   Во всеобщую драку, накрывшую кафе, меня втянули быстро и непринужденно. Хватило пары скользящих ударов по корпусу, прилетевших откуда-то из кучи дерущихся наемников, пока я пробирался к выходу. Потом кто-то попытался схватить меня за шиворот, за что тут же схлопотал шлемом по зубам, и... меня закружило в людском водовороте. Все в лучших традициях кабацких драк, народ лупил друг друга самозабвенно, с радостью, не разбирая, кого и за что. Все против всех! И, каюсь, я тоже поддался этому азарту, отвешивая люлей любому, кто подворачивался под руку. И ведь даже мысли открыть окно и смыться не возникло. Все здравомыслие потонуло в угаре этого сумасшедшего месилова и злом, веселом кураже.
   В себя я пришел, когда обнаружил, что стою спиной к спине с каким-то здоровяком, а вокруг валяются злые вороги -- поверженные, само собой. В отдалении видно еще несколько "компаний", продолжающих вялую драку, больше похожую на "медляк" боксеров-тяжеловесов в двенадцатом раунде. Иначе говоря, висят друг на друге и изредка дергаются в попытке заехать противнику в бочину. Кое-кто из валяющихся на полу стонет, кто-то баюкает пострадавшие конечности и тихо матерится, а мой нежданный напарник, держащий на вытянутой руке какого-то бедолагу, с методичным хеканьем выбивает из него душу. Бедняга, впрочем, на это только щербато улыбается и держит кинетический щит.
   -- Да чтоб тебя, мурло белобрысое! -- не выдержал здоровяк, и его рука, засветившись алым светом, врезалась в лицо противника. Щит пропал с легким щелчком, и улыбка щербатого буквально смялась о кулак моего "напарника". Нокаут.
   -- Ты его не убил? -- спросил я. Здоровяк похлопал свою "грушу" по щекам и довольно хмыкнул.
   -- Не. Живой... Да и что ему сделается? -- ответил он. -- Не в первый раз, поди. И не в последний...
   -- Тогда клади его аккуратненько на пол -- и пойдем отсюда, пока не повязали.
   -- Верно мыслишь, паренек. Машинки уже едут, пора линять, -- прислушавшись к чему-то, согласился напарник. А через секунду и я услышал раздавшийся где-то в отдалении вой сирен. Переглянувшись со здоровяком, мы кивнули друг другу и ломанулись с веранды в зал, тоже, кажется, носящий на себе следы побоища. Мой напарник с хищной грацией проскользнул под стойкой в открытую дверь кухни, и я, не теряя времени, последовал за ним. Ушли.
  

Глава 5. Новый день - новое дело

   -- Чертов круг, чертов Григош! И мой сын... мой сын -- идиот! -- в который уже раз взвыл старший Стенич. Илона вздохнула. Ну, хоть перестал у нее спрашивать, как они могли зачать... такое. А ведь еще немного, и она сама прибила бы обоих олухов. На секунду же оставила! Буквально на минуточку! И мужчины тут же наломали дров.
   Нет, права была матушка. Дома мужчин нужно крепко за шиворот держать, иначе обязательно что-нибудь учудят. И хорошо если просто налево побегут, там с последствиями все понятно. Мужа огреть скалкой по хребту, помурыжить и простить. Дуре, что на него позарилась, космы повыдергать... в крайнем случае ребенка признать да приличным человеком вырастить. Сына, коли девчонку какую спортит, выдрать розгами, чтобы неделю сидеть не мог, да и женить на той стерве, что порушила уже построенные планы на брак кровиночки с приличной девушкой.
   А вот если в домашних делах мужика хоть на миг из виду упустить, тут только держись. Такого наворотит -- всей семьей не разгребешь. Вот как сейчас, например. На минуту вышла, понадеявшись на мужа, и сын тут же гостя оскорбил, чуть не взашей со двора вытолкал, а супруг драгоценный ничего не заметил. Отвлекся он, видите ли... Не мог попозже с Гришкой-собутыльником поговорить? Так ведь нет, как же! Глава круга, не хухры-мухры! Зато теперь сколько вою... "Мы зачали"... "Мы родили"... Да еж твою медь! Мы пахали, я и трактор! Зачал он, велик труд, можно подумать. Все-то ноченьки пыхтел-старался, так что к утру от усталости уже не стоял даже на ногах, да... А уж это его "мы родили"... Ты, что ли, этого охламона рожал-мучался?! У-у, балбесы великовозрастные.
   Илона тяжело вздохнула, собралась с мыслями и, поднявшись из-за стола, резко хлопнула по нему ладонью. Муж, в этот момент заливавший в глотку уже четвертый стакан домашнего вина, аж поперхнулся от неожиданности. Горе он заливает... клоун. Артист погорелого театра!
   -- Так. -- В голосе женщины звякнула сталь, и Любомир тут же подобрался. Короткий, выверенный жест ладонью у лица -- и пьяная муть, успевшая поселиться в его глазах, исчезла, будто ее и не было. Вот умеет же, когда хочет. Илона смерила мужа долгим взглядом. -- Закончил спектакль?
   -- Спектакль? -- И взгляд такой знакомый, наивно-наглый. Убойное сочетание. Именно на него когда-то и повелась девчонка из старого, но изрядно обедневшего боярского рода. Да только с тех пор прошел не один десяток лет, иммунитет выработался будь здоров.
   -- Любый... -- Тут главное, голоском поласковей, чтобы был как бархатная перчатка... на стальном кулаке.
   -- Все-все, -- махнул рукой супруг и, покосившись на недопитую бутыль, вздохнул. -- Эх, чутка недодавил.
   -- Любомир!
   -- Да все уже, говорю, -- скривился тот и в один момент сбросил маску придури.
   Глава семьи поднялся из-за стола, повел плечами, словно разминаясь перед боем, и повернулся к недоумевающему от происходящего Олегу. По лицу старшего Стенича скользнула ухмылка. Недобрая такая, многообещающая. -- Ну что, сынку, вспомним былое?
   -- Ты о чем, бать? -- хмуро, с явным ожиданием подлянки спросил Олежек. Надо же, а чуйка на неприятности работает. Сильная кровь у Стеничей, хоть и не бояре. Вот даже этому охламону чуток способностей перепало. Хотя... лучше бы он мозгов от материного рода получил. Хоть сколько-то.
   -- Как о чем? -- деланно удивился Любомир. -- О детстве твоем, голоштанном да безоблачном. О лавке вот этой вот самой да о прутиках ивовых, хлестких, в соленой водичке вымоченных. А что это ты побледнел так, кровинушка моя?
   -- Ба-ать... -- Изменившись в лице, Олег зашарил взглядом по комнате в поисках возможности для побега.
   -- Портки скидай, говорю, дуб неструганый! -- неожиданно рявкнул Любомир, от души придавив первенца "яростью". -- Учить буду. Вежливости и уважению!
   -- Да ты ополоумел, что ли, старый? -- опешил Олег, явно не ожидавший ТАКОГО поворота.
   -- Ополоумел? Я?! Старый?!! Ах ты ж, тля заштанная! -- еще пуще взъярился муж, и от его рева задрожали стекла в окнах. -- Зовсим з глузду зъихав?! А ну снимай штаны, кур-рва! Я тебе сейчас вобью ума в задние ворота! Ты у меня не неделю -- месяц за задницу схватиться не сможешь. Гадить стоя научишься! Стоять, ушлепок! Куды побег?!
   Понаблюдав за происходящим, Илона покачала головой и, дождавшись, пока муж поймает улепетывающего отпрыска, тихо покинула комнату, чтобы не видеть того, что будет дальше.
   Уже закрывая дверь, она услышала мычание сына.
   -- Ба-ать, мне ж уже не пять лет! Ну, ба-ать! Дитя ж бьют, только пока оно поперек лавки помещается! А я... это ж не учение уже получается, а извращение!
   На миг в комнате воцарилась мертвая тишина, а потом...
   -- Как-как ты меня сейчас обозвал?! -- прошипел Любомир. -- Ну все, молись, сынку. За это втрое больше отхватишь.
   Свист, удар... сдавленное "ой"!
   -- А ну, скинул щит! -- Вновь рык мужа и... свист, удар... вопль! Илона кивнула и, плотнее прикрыв дверь, наложила на комнату заглушающий полог. Учебный процесс -- он не только вдумчивости, но и тишины требует.
  

* * *

   -- Надо признать, дорогая, старший сын не оправдал наших надежд. Провалился с треском при первой же проверке на самостоятельность, -- вздохнул Любомир, обнимая только что забравшуюся под одеяло жену.
   -- Скажи честно, почему ты не остановил его, как только он начал хамить гостю? -- сонно спросила Илона.
   Муж поморщился. Естественно, в темноте спальни она не могла этого видеть, просто... почувствовала.
   -- Не успел, представляешь, -- выдохнул Любомир. -- Общение с Григошем действует на меня как-то...
   -- Отупляюще? -- усмехнулась Илона.
   Муж крякнул.
   -- Черт его знает. Споры с ним затягивают так, что обо всем на свете, кажется, забываю, -- нехотя проговорил Стенич и, помолчав, посетовал: -- И дернуло же меня ему позвонить на самом деле. Ну что стоило сымитировать звонок, а? Проверил сына, называется.
   -- Да уж. Наломали вы с Олежеком дров. Как теперь с Кириллом объясняться будешь?
   -- Понятия не имею, -- признался Любомир. -- Глупо все получилось. По-идиотски.
   -- Думай. Парень-то перспективный, не зря твоя чуйка на него сработала, -- тихо проговорила Илона и почувствовала, как муж напрягся. -- Что?
   -- Ты еще не все знаешь, -- вздохнул Любомир. -- Тут, видишь ли, большой вопрос, чье чутье на кого сработало. Знаешь, что наш идиот сотворил сразу после "вразумления"?
   -- Ну? -- пришла очередь насторожиться Илоне.
   -- Выставил разбитые ТК на продажу. Со злости, и чтоб не было повода для общения с мальчишкой, по его собственным словам. И лоты были выкуплены спустя полчаса... неким Георгием Роговым.
   -- Это не ватажником ли нашего юного атамана?
   -- Им самым, -- удрученно подтвердил Любомир.
   -- Дела-а. Прямо хевдингова воля какая-то, -- завороженно проговорила Илона. Муж неопределенно хмыкнул, и женщина сразу его поняла. -- Ну да, ты же не знаешь. У бояр есть... поверье? Нет, не так. И не верование... не знаю, как точно объяснить. В общем, все более или менее древние боярские и дворянские роды верят в особый вид удачи, присущей некоторым людям. Называют ее везде по-разному. В новгородских пятинах, в восточных германских марках, в Норвегии, Швеции и Дании зовут волей хевдинга. В низовских землях и от Дуная до Урала кличут княжьей или боярской удачей. В Европе раньше звали карловым венцом, сейчас называют фельдмаршальской славой. И это не просто вера, не смейся. Мы знаем, что это свойство действительно существует. Более того, раньше к нему относились как к определенному качеству человека. Те же викинги, например, или дружинники. Для них хевдингова воля, то есть военная удача предводителя, была таким же человеческим качеством, как смелость или хитрость, великодушие или слабоволие. Понимаешь?
   -- Ты серьезно? -- удивился Любомир.
   -- Более чем. За удачливым вождем могли пойти, даже если он был незнатен или откровенно беден. Если удача была достаточно велика, такого вождя могли даже правителем провозгласить, в обход права крови. Вспомни хотя бы историю Олега Вещего.
   -- Э-э... а что с ним не так? -- протянул Стенич.
   -- В договорах с Византией его называют великим князем русским, хотя своему предшественнику и повелителю он приходился шурином, то есть братом жены Рюрика Гостомысловича, Ефанды. Из этого следует, что сам он не природный Рюрикович, но, тем не менее, это не помешало ему занять престол после смерти Рюрика и возглавить его дружину, хотя претендентов по крови Гостомысла было куда больше и по лествичному праву наследовать должен был кто-то из них.
   -- Дворцовые интриги, -- фыркнул Любомир.
   -- В то время князь не был самодержцем, он был, прежде всего, военным вождем и в очень редких случаях судьей. А с дружиной особо не поинтригуешь, -- заметила Илона. -- Там все на личной верности держится. Понимаешь? И чтобы дружина признала своим предводителем "чужую кровь", ее обладатель должен был очень многое доказать своими делами и... той самой хевдинговой волей. То есть в походах его должна была сопровождать удача!
   -- И бояре в это верят? -- недоверчиво спросил Любомир.
   -- Они знают, дорогой. Просто знают, -- вздохнула жена. -- Более того, в этом уверены и боярские дружинники, по крайней мере те, что служат не по ряду, а по роте. А знаешь, почему в Европе это явление называют фельдмаршальской славой?
   -- Ну?
   -- Истории неизвестен случай, когда бы фельдмаршал попал в плен. Ни один фельдмаршал за всю историю, с момента появления самого звания. Вот так-то, Любый.
   -- Понятно. О воинской удаче я, конечно, слыхал, как и многие наемники. Но никогда не придавал ей особого значения, все же не в доисторические времена живем, а вот мой дед... впрочем, сейчас не о том. Я понял, о чем ты говоришь, и у меня только один вопрос: какое отношение хевдингова воля имеет к нашей проблеме?
   -- Ну, это же просто, Любый. Чем оборачивается удача полководца для его дружины?
   -- М-м... прибылью? -- предположил Любомир.
   -- Умничка, дорогой, -- улыбнулась супруга. -- А теперь представь, что получил Кирилл от нашей сегодняшней... неприятности?
   -- Тройку убитых в хлам тактических комплексов по бросовой цене, -- фыркнул Стенич.
   -- Восстановив которые, он сможет заработать на перепродаже как минимум две трети заводской стоимости, а это тысяч шестьдесят-семьдесят, -- закончила за мужа Илона.
   Любомир залип...
  

* * *

   То, что нам с Андреем так легко удалось улизнуть от здешних правоохранителей, назвать иначе как удачей я не могу. Пришлось немало попетлять по узким раховским улочкам и переулкам, пока запыхавшиеся охранники не потеряли нас из виду и не отстали. И правильно! Подумаешь, кабацкая драка. Не убили же никого... вроде бы.
   -- Не-не. Стылых там точно не было, -- согласился со мной нежданный напарник по мордобою и побегу. -- Я бы почуял.
   -- И я о том же, -- кивнул я ему в ответ, устраиваясь на лавке под чьим-то забором.
   -- О... собрат-сенсор, а? -- Андрей подмигнул.
   -- Да я больше по железкам. Руны там... ну и кое-что по мелочи из эфирных техник знаю. Выучил из интереса, -- ответил я.
   -- Займись сенсорикой. Если Ее дыхание чуешь, значит, это точно твоя тема, -- серьезно посоветовал здоровяк, после трехкилометровой пробежки на всех парах выглядевший так, будто совершил небольшую ленивую прогулку по саду... маленькому такому, на шесть соток. А в Андрее, чтоб не соврать, центнера полтора точно есть. При росте в метр девяносто. Точно эфирник. И профи.
   -- Мастер?
   -- Угадал. Старший вой в потолке и мастер Эфира. Бывший государев мещанин, а ныне вольный стрелок приграничья, Евтихов Андрей Вячеславович, по прозвищу "Толстый". -- Мой визави ради этого представления даже с лавки поднялся и отвесил короткий "кавалергардский" поклон. И если бы не ирония в эмоциях да смешинки в глазах, я бы поверил, что он серьезен, как ксендз на похоронах единственного набожного миллионера в приходе.
   Окинув взглядом возвышающегося надо мной гиганта, я тяжко вздохнул и, в свою очередь, оторвал задницу от лавки.
   -- Новик в потолке и подмастерье Эфира. Бывший государев мещанин, а ныне ватажник и квартирмейстер отряда "Гремлины" Кирилл... Обухов, прозвища пока не имею. -- А что? Не Кратовым же мне называться, и уж тем более не Громовым или Николаевым. А эта фамилия точно никому ни о чем не скажет. Тем более что она настоящая, просто... не отсюда. Да и на Стеничах я ее уже опробовал, так сказать.
   -- Однако. -- Андрей покачал головой. -- Занятно.
   -- Что?
   -- Подмастерье Эфира и новик в потолке -- такого сочетания я еще не встречал. Далеко пойдете, юноша, если не остановят, -- ухмыльнулся Андрей и, выудив из кармана разгрузки тихо булькнувшую флягу, моментально свернул крышку. -- Ну что, за знакомство?
   Я посмотрел на быстро темнеющее небо, вспомнил об оставленном у входа в кафе "Лисенке" и, тяжко вздохнув, кивнул. Евтихов сделал глоток из фляжки и протянул ее мне.
   Огненная жидкость обожгла глотку и метеором ухнула в желудок. Да, это не арманьяк... и даже не наливка. Больше похоже на первач самого отвратительного качества. И как он это пьет?!
   -- Маленьких спаивать нехорошо, -- прохрипел я, возвращая Андрею его собственность. Здоровяк жизнерадостно захохотал и, в свою очередь отхлебнув из фляжки, довольно крякнул.
   -- Запомню, -- кивнул он и, покрутив головой, цокнул языком. -- А время-то летит, вечер на подходе. Ну что, разбегаемся, мелкий?
   -- Можно, -- согласился я.
   -- Тогда... а, ладно! Если вдруг еще в какую драку влезешь, зови. -- Андрей приподнял руку с браслетом, и я хлопнул по нему своим коммуникатором.
   -- Я запомню, великан. И если что, обязательно позвоню, -- откликнулся я, после чего мы пожали друг другу руки и, развернувшись, потопали каждый в свою сторону.
   -- А сенсорикой все же займись. Не зарывай талант в землю, -- крикнул уже откуда-то издалека Андрей и окончательно исчез в переплетении переулков.
   Вернувшись на базу, я обнаружил, что команда вместо отдыха собралась в нижнем зале, а Ольга с Жориком уже вовсю суетятся вокруг доставленных последними раздолбанных тактических комплексов. Более того, Рогов еще и лекцию зрителям читает. Я прислушался...
   -- Тяжелые тактические комплексы в массе своей можно разделить на те, которые носят операторы, и те, которые носят операторов. Первые, сохраняя принципиальное сходство схемы с ЛТК, отличаются большей мощью брони и вооружения, а также непременным наличием энергоустановки, далеко не всегда обязательной для их более легких "собратьев", вспомним хотя бы ваши любимые "Визели". Соответственно внешняя схожесть и принцип управления ЛТК и ТТК сохраняются, хотя последние, конечно, выглядят куда более массивными. Второй тип тяжелых тактических комплексов, как вы можете видеть на примере этого образца, отличается от "гуманоидных" ТК, и весьма серьезно. Во-первых, конечно, внешним видом. Низкий силуэт, высотой не больше полутора метров, значительно уменьшает область возможного поражения, а так называемое "паучье" шасси обеспечивает шагоходу высокую проходимость и весьма приличную скорость передвижения. Что собой представляет такой ТТК, вы можете видеть на примере вот этого "Лося". Собственно, конструкция его довольно проста: шасси-"секстапод", то есть оснащенное шестью многосуставчатыми "лапами", пара боевых манипуляторов, способных как облегчить передвижение машины в особо стесненных условиях, так и нести некоторое вооружение вроде тяжелых стрелометов, двигатель, питающий всю эту машинерию, основной боевой комплекс в виде артиллерийской или ракетной установки и бронекапсула кабины оператора... или операторов, поскольку некоторые модели ТТК требуют для управления двух человек: пилота и оператора боевых систем. Как вы понимаете, при подобном строении управление машиной серьезно отличается от управления ЛТК в частности и "гуманоидными" комплексами в целом.
   -- Жорик, заканчивай лекцию, пока твоя аудитория не уснула окончательно, -- ухмыльнувшись, проговорил я... и близняшки, вздрогнув, принялись озираться, осоловело хлопая глазами. Точно, задремали.
   -- О, Кирилл! -- обрадовался Рогов. -- А я тут... мы... вот рассказываю девушкам о нашем приобретении.
   -- Вижу-вижу. Оседлал любимого конька, -- махнул я рукой. -- Надеюсь, ты догадался не подпускать к машинам Ингу?
   -- Ох. -- Георгий обвел настороженным взглядом зал и, не обнаружив поблизости нашего штатного гремлина-сладкоежки, констатировал с облегченным вздохом. -- Похоже, она еще не разобралась с моим подарком.
   -- Каким? -- удивился я, и девчонки, собравшиеся в зале, зафыркали.
   -- Твой ватажник умудрился подарить своей сестричке кучу металлолома, -- с нескрываемым смешком доложила Елизавета.
   -- Это не металлолом! -- Возмущению Жорика не было предела. -- Это ее собственный квадр... будет, если она ничего не напутает при сборке.
   -- Гениально, -- восхитился я и повернулся к ученицам. -- Так, подробный осмотр техники, если он кому-то из вас зачем-то нужен, можно отложить на завтра. А сейчас прошу в штаб. Будем говорить о делах наших скорбных. Точнее, о том, что не успели "зацепить" до нашего с Георгием...
   -- Бегства? -- с невинной улыбочкой предположила Оля.
   -- Кто-то нарывается на трепку? -- ощерился я в ответ. -- Не вопрос, устроим. А потом тренировку до упаду, так что этот "кто-то" еще дня два до рембокса доползти не сможет. Хм?
   -- Оля, технарь ты наш долбанутый, молчи, -- громким "театральным" шепотом произнесла Мила. -- Тренировку-то он для всех устроит, а "ночная реабилитация" светит только тебе.
   -- Отомстим же, -- тут же мурлыкнула Лина.
   -- Вот-вот, чисто из зависти отомстим, -- поддержала Мила и... отчаянно покраснев на пару с сестрой, замолчала. Не понял.
   В воцарившейся тишине ученицы... ВСЕ ученицы обожгли меня о-очень странными взглядами и, под тихие смешки Марии и Елизаветы, испарились из зала, будто их и не было. Я посмотрел на Жорика.
   -- Крепись, атаман, -- вздохнул Рогов и, сочувственно похлопав меня по плечу, удалился. И что это было?!
   Впрочем, когда я появился в столовой, громко названной "штабом", ученицы вновь вернулись к обычному своему поведению, в котором ничто не напоминало о странной сцене в мастерской. Ну и замечательно, мне же проще.
   Беседа о планах и отряде затянулась далеко за полночь, но к ее завершению у нас на руках был целый список решенных вопросов, старательно записанных Ингой в тетрадь. Эту же тетрадь, гордая званием "Почетного Секретаря Высокого Собрания", все слова с большой буквы, и никак иначе, пожалуйста, сестрица Жорика торжественно передала будущему майору наемного отряда "Гремлины"... Георгию Рогову. От такого поворота ватажник опешил настолько, что даже не попытался оспорить это решение. Поначалу. Но когда до него дошел смысл вопля мелкой егозы:
   -- Ура! Мой братик будет самым главным! -- Жорик взглянул на нас, и его левый глаз нервно дернулся.
   -- Но почему я?! -- Это был не вопрос и даже не восклицание, это был "хрип души"... предсмертный, ага.
   -- А кто еще? -- удивилась Ольга и, встретив непонимающий взгляд ватажника, вздохнула. -- Ты вообще-то единственный среди нас, кто может взять на себя эту должность.
   -- Не понимаю, -- помотал головой Рогов. Девушки переглянулись и... дружно уступили право объяснения ситуации все той же Ольге.
   -- Причин на самом деле несколько. Мне не хотелось бы столь ярко светить свою фамилию в здешнем обществе, близняшки еще не достигли совершеннолетия, а Кириллу, помимо того что он возрастом не вышел для создания собственного наемного отряда, подобный ход вообще противопоказан. Почему, думаю, и сам догадываешься. Кроме того, есть еще и вопрос... местничества.
   -- Но его же давно изжили! -- нахмурился Георгий.
   -- В официальных структурах, на государевой службе -- да, так и есть, -- кивнула Ольга. -- Но в частных делах местничество актуально до сих пор. Например, бояре, затеяв совместное дело, никогда не поставят во главе предприятия члена более молодого рода. Так и здесь. Посадские будут в ярости, если обнаружится, что Лиза подчиняется представителю рода Бестужевых. Шесть веков истории моего рода против ее десяти, да с кровью Рюриковичей... как говорит Кирилл, "ваши не пляшут". Мне, конечно, проще, но и мой отец крайне отрицательно отнесется к возможным слухам о том, что его дочь служит под началом не наследного представителя рода Посадских. Так что твоя кандидатура в этом случае идеальна. Ты -- мещанин, государев человек, к местническим спорам отношения не имеющий, и не назначен кем-то со стороны, что было бы действительно оскорбительно. Нет, мы выбрали тебя сами. А значит, для любого, даже самого ревностного, хранителя традиций это решение законно и не обсуждаемо... как это ни забавно.
   -- В общем, Жорик, держи кристалл ЦС -- и работать, работать, работать, -- хохотнул я.
  

Часть шестая. ОХОТА ПУЩЕ НЕВОЛИ

Глава 1. "Хороший у вас план, товарищ..."

   -- Кирилл... атаман, я ведь понимаю, что Ольга сказала не все, -- протянул Рогов, когда следующим вечером мы, поужинав, выбрались под навес веранды подышать свежим воздухом. -- Вопрос с майорством можно было бы решить и иначе. Разве нет?
   -- Как, например? -- Я прищурился.
   -- Не знаю. Ну, можно было бы назначить командиром кого-нибудь из гвардейцев-дружинников... детей боярских. Да хотя бы просто взять подставное лицо на должность. В СБТ так многие отряды делают, насколько я знаю.
   -- В принципе, все эти варианты действительно возможны, -- покивал я в ответ на рассуждения Георгия и, затянувшись дымом сигареты, договорил: -- Но... то, что считается допустимым в СБТ, не приветствуется в нашей стране, пусть даже и в окраинном воеводстве, точнее, особенно в Червоннорусском воеводстве. Что же до командира из боярских детей рода Бестужевых или даже Громовых с Посадскими, тут дело сложнее. В отличие от мещан, дети боярские как раз подпадают под традиции местничества. Но исключение в этом вопросе возможно. В том случае, когда такой майор-"пестун" сильнее и значительно старше своих подопечных боярских отпрысков. Напомню, Ольга уже старший вой. Близняшки вот-вот перешагнут планку гридня. А у Бестужевых только один гвардеец может похвастаться большей силой, чем мои девоч... ученицы, и достаточно солидным возрастом и опытом, -- это небезызвестный тебе Аристарх Макарович Хромов. Он -- ярый. Но этот плюс полностью перекрывается огромным в нашем положении минусом. Хромов -- человек цесаревича и, несмотря на все клятвы и дружбу с Бестужевым, преследовать он будет только интересы своего сюзерена. Исключительно. Учитывая же мои текущие отношения с наследником престола... в общем, сам понимаешь.
   -- Значит, я -- единственный вариант? -- поморщился Рогов и тут же встрепенулся. -- Но ведь есть еще Громовы и Посадские, Вербицкие, в конце концов. Неужели у них не найдется подходящего человека?
   -- Может, и найдется, -- согласился я. -- Но, во-первых, Громовым я не доверяю. И поверь, для этого у меня есть очень веские основания. Вербицкие -- служилые, небогатый род, который не может похвастаться не только сильной гвардией, но даже сколько-нибудь серьезным количеством бойцов. Посадские же... из их рода я знаком лишь с двумя представителями -- собственно, Елизаветой и ее старшей родственницей. Нет, я не сомневаюсь, что если попросить Елену Павловну, то она с удовольствием "одолжит" нам своего человека, но от этого он не станет нашим. Его верность все равно будет принадлежать только роду Посадских. Ты же -- мой ватажник, на крови клявшийся в служении именно мне и никому больше. Так в чью пользу должен быть выбор?
   -- Значит, единственный, -- вздохнул Жорик.
   -- Лучший, -- поправил я его и договорил с улыбкой: -- С моей точки зрения, разумеется. Кроме того, ты действительно прав в своих подозрениях насчет того, что Ольга кое-что не договорила. Точнее, я попросил ее умолчать о некоторых деталях.
   Брови Георгия поползли вверх.
   -- Это о каких таких деталях? -- осторожно поинтересовался он.
   -- О, ничего страшного или неприятного, -- рассмеялся я, но, справившись с неожиданно накатившим весельем, заговорил серьезнее. -- Посуди сам. Кто ты сейчас есть?
   -- Ватаж...
   -- Нет-нет, -- перебил я Рогова. -- Объективно, то есть с точки зрения любого внешнего наблюдателя от именитых родов и царской власти. Ну, думай, Георгий!
   -- М-м... для наблюдателя со стороны, да? -- Ватажник действительно задумался и, потерев указательным пальцем кончик носа, чему-то кивнул. -- Я -- человек пребывающего в коме жениха старшей дочери рода Бестужевых. Технарь, ватажник... повисший в неопределенности.
   -- Пригретый родом Бестужевых из благого отношения к твоему покровителю. Слушатель Павловского университета, со светлой головой и большими перспективами. И только, -- дополнил я. -- А теперь прикинь, как в твоем резюме будет смотреться запись о том, что ты в свои девятнадцать лет возглавил наемничий отряд родовитых боярских отпрысков? А когда всплывет информация о том, что ты мой ватажник?
   -- Это... это будет сильно, -- выдавил из себя Жорик.
   -- Вот именно. И для твоей, и для моей репутации это будет весьма увесистый плюс. Тебе, как мещанину, сумевшему показать талант, умения и силу, мне, как опричнику, будущему регенту и главе рода, открывшему твой талант и поставившему его себе на службу. Понимаешь?
   -- Понимаю. Но зачем все это нужно? -- как-то потерянно пробормотал Рогов.
  

* * *

   Атаман пристально посмотрел на искренне недоумевающего Георгия и, неожиданно сгорбившись, печально и устало улыбнулся. Всяким его видел ватажник -- злым и довольным, радостным и грустным, собранным и расслабленным, -- но вот таким, как сейчас... впервые. И впервые же отметил, что сейчас тот выглядит куда старше. Словно ему не шестнадцать лет, а все шестьдесят.
   Миг -- и это наваждение сгинуло, словно его и не было. Перед ватажником вновь оказался знакомый ему Кирилл Николаев. Сильный, уверенный и хладнокровный. Лидер, которому он без колебаний вручил все, что у него было. Жизнь, верность и семью. Улыбка, только что поразившая Георгия печалью, вдруг превратилась в жесткий оскал.
   -- Зачем? -- протянул Кирилл. -- Чтобы сделать имя. Себе и своим людям.
   -- То есть все это просто ради славы? -- не поверил Рогов.
   -- Вот уж нет, -- фыркнул в ответ атаман. -- Это только инструмент, позволяющий достичь независимости.
   -- Не понимаю, -- покачал головой ватажник.
   -- Посмотри на меня, Жорик, -- развел Кирилл руки в стороны. -- Из-за игр сильных мира сего мне пришлось бежать самому, да еще и вас тащить в этот медвежий угол. Не буду скрывать, я и сам обдумывал возможность перенести место занятий с ученицами в эти края, но лишь на следующий год, когда они достигнут потолка в развитии и вплотную подойдут к мастерскому уровню, не раньше. Меня же вынудили перекроить все планы, загнали в цейтнот, доставили кучу ненужных проблем, и мне не помогли никакие договоры о невмешательстве. Да, я смог минимизировать урон от действий интригана, умудрившегося, не нарушая буквы нашего соглашения, полностью похерить при этом сам его дух, но насколько проще было бы, если бы чертов цесаревич просто оставил меня в покое или хотя бы довел информацию, так сказать, "в части, их касающейся"?
   -- Но... ты же... а как же служба? -- опешил Рогов, в голове которого никак не укладывалась сама возможность столь неуважительного отношения к августейшей особе.
   -- Служба, Жорик, подразумевает отношения "начальник-подчиненный", а не "игрок-пешка", -- резко ответил Кирилл. -- Если бы цесаревич, устраивая... то, что он устроил, предупредил меня заранее о своей "постановке", я бы и слова против не сказал. Еще и помог бы по мере сил, как того требует заключенное нами соглашение. Увы, его высочество решил пойти другим путем. Что ж, флаг ему в руки, барабан на шею и электричку в... спину, чтоб шагалось веселей. Не хочет он действовать, как положено сюзерену, -- его проблемы. Как говорится в Священном Писании, "какой мерой меряете, такой и вам отмеряно будет". Я свой вассальный долг буду исполнять ровно так же как минимум до тех пор, пока не добьюсь достаточной силы и признания. Вот тогда и посмотрим, посмеет ли цесаревич вновь втянуть меня в свои игрища хоть пешкой, хоть ферзем, или все же предпочтет действовать открыто, учитывая интересы вассала, как то и предполагает клятва сюзерена.
   -- И ты думаешь, что за год мы сможем достичь такого результата? -- осведомился Рогов.
   -- Мне нравится это "мы", Жорик, -- усмехнулся Кирилл и покачал головой. -- Разумеется... не сможем. Но сделаем очень большой шаг в нужную сторону. Свой отряд, свои ученики, своя мастерская, а значит и финансовая независимость, личная сила, в конце концов... все это кирпичики в той колокольне, с высоты которой мы сможем плевать на любые попытки интриганов заставить тягать для них каштаны из огня.
   -- Ну, отряд и личная сила -- это понятно, -- задумчиво проговорил Георгий. -- С мастерской и финансами тоже все ясно. Но как нам в этом помогут твои ученики?
   От улыбки атамана Рогова передернуло.
   -- Знаешь, когда мне навязали, да-да, не удивляйся, именно навязали обучение близняшек, я был вынужден очень серьезно закопаться в историю личного ученичества... и обнаружил очень интересную вещь. Как ты, наверное, знаешь, институт этот стар настолько, что в большинстве европейских стран считается замшелым пережитком времен волосатых слонов. Но, несмотря на этот факт, он по-прежнему ПРИЗНАЕТСЯ практически всеми государствами мира как действующий. В основном из-за его распространенности в странах Азии. Так вот, как и любой пережиток прошлого, институт личного ученичества отличается весьма простым и бескомпромиссным сводом правил. Наши предки вообще не особо любили разводить бюрократию на пустом месте. -- Кирилл замолчал, задумавшись о чем-то. Георгий выждал с минуту, но, поняв, что атаман так просто из раздумий не выплывет, аккуратно толкнул его в плечо.
   -- И? -- спросил он, заметив, что Кирилл вроде бы пришел в себя.
   -- Да, извини, задумался, -- тряхнув головой, отозвался атаман. -- Правила... точно. Одним из общих для "личных школ" всего мира обычаев является запрет ученикам на причинение вреда учителю и однокашникам, а также обязательство ученика, даже бывшего, Жорик, прибыть на помощь "школе" и учителю, когда бы это ни потребовалось. Довольно мудрое условие, поскольку в прошлом конкуренция между "личным школами" частенько выливалась в весьма кровавые побоища. Собственно, если вспомнить те же Китай, Ниппон и иже с ними, там подобные разборки до сих пор не редкость.
   -- Нас закопают, -- констатировал Рогов. -- С учетом отношения к эфирникам в стране и объявленной охотой долго твоя личная школа не проживет. И мы вместе с ней.
   -- А кто сказал, что я буду брать в личные ученики эфирников? -- ощерился атаман.
   -- А... как же... -- не понял Георгий.
   -- Вот так же, -- передразнил его Кирилл и, весело рассмеявшись, пояснил: -- Я собираюсь не мастеров Эфира выпускать, а вышедших в потолок стихийников. Это куда более перспективная тема.
   Рогов открыл рот... потом закрыл. Взглянул на довольного, словно объевшийся сметаны кот, атамана. Помотал головой... и тяжело вздохнул.
   -- Я уже даже думать боюсь, что на самом деле будет представлять собой наша мастерская. После откровений-то об ученичестве, -- поежившись, произнес Георгий.
   -- Да у тебя, брат, интуиция прорезалась, -- с ехидцей ответил Николаев, но тут же посерьезнел. -- Ну да, ты прав. Одними гражданскими ТК, столь полюбившимися Ольге, мы не ограничимся. Но тут нет ничего такого уж пугающего. Собственно, я всерьез рассчитываю, что основной прибыток нам принесет не постройка игрушек для богатеньких барчуков, а толковый ремонт боевых комплексов.
   По паутине прослушки, растянутой Ольгой и Елизаветой, пробежалась странная вибрация, словно специально обращая на себя внимание хозяек, а в следующую секунду они услышали довольный "хмык" Кирилла, и эфирная техника рассыпалась без следа. Сконфуженные ученицы переглянулись и, подхватив под руки сидевших рядом близняшек, быстренько слиняли из столовой... в спальню Вербицкой, на совет.
   -- И что вас так взбаламутило? -- поинтересовалась Мила, глядя, как Посадская и Бестужева мечутся по кубрику.
   -- А то ты сама не слышала? -- вскинулась Елизавета, но тут же сдулась под недоумевающими взглядами близняшек. Мария же печально вздохнула.
   -- Кажется, кое-кто пренебрег поиском информации, -- констатировала Вербицкая, одарив Громовых сожалеющим взглядом. -- А ведь вы первые попали в ученичество к Кириллу.
   -- Ученичество... -- Лина, нахмурившись, побарабанила пальцами по крышке тумбочки. -- Ошибаешься, девочка. Когда отец с дедом решили отдать нас в обучение, мы с сестрой нашли все, что возможно, по теме личного ученичества. И именно поэтому я не понимаю, что вас так взбудоражило в речи Кирилла.
   -- Значит, вы нашли не все, -- неожиданно резко отозвалась Посадская, одновременно кладя руку на плечо недобро прищурившейся Марии, которой явно не понравилось обращение Лины. Почувствовав, как сжалась рука Елизаветы, Маша, собиравшаяся, кажется, высказать все, что думает о снисходительном тоне собеседницы, медленно выдохнула и, чуть качнув головой, расслабила плечи. Рука Елизаветы тут же исчезла, а сама Посадская обернулась к Ольге: -- Расскажи им.
   -- Хорошо, -- медленно произнесла Бестужева и, окинув взглядом насторожившихся близняшек, тряхнула головой. -- Итак. Насколько я понимаю, когда глава рода объявил свою волю, вы ограничились поиском сведений об обычаях личного ученичества и только. Я права?
   -- Можно сказать и так, -- кивнула Мила. -- Большего нам было не нужно.
   -- Понятно. Наверное, будь я на вашем месте, и сама ограничилась бы лишь этой информацией. Но поскольку изначально подразумевалось, что наши с Кириллом отцы откроют совместную школу, я вынуждена была изучить этот вопрос значительно глубже. А Елизавета с Марией...
   -- Меня родня заставила экзамен сдавать по этой теме, прежде чем глава рода отпустила к Кириллу в ученицы, -- призналась Посадская.
   -- Профессиональная деформация, -- безразличным тоном произнесла Мария, но увидев, что ее не поняли, пояснила: -- Батюшка любит повторять, что владеющий информацией владеет миром. Приходится соответствовать.
   -- Это все, конечно, познавательно, но давайте все же поближе к сути, -- ожидаемо вспылила Мила.
   -- Уже перехожу, -- невозмутимо кивнула Ольга. -- Но начну с теории. Как вам известно, сейчас существует несколько систем обучения одаренных. Первая -- государственная. Она нам не особо интересна, поскольку прежде всего рассчитана на даровитых мещан, планирующих идти на государеву службу. Плюсы государственной школы просты и понятны. Единый стандарт обучения и соответственно такой же стандарт экзаменов. Минусы -- чрезмерно узкая или, напротив, слишком широкая специализация и соответственно обучение, нацеленное не на личное развитие ученика, а на массовый и, главное, единообразный результат. Как следствие, большая сложность с полным раскрытием дара каждого отдельно взятого ученика. Вторая -- учеба в роду или в родовых школах. Классическая форма обучения для отпрысков боярских родов и детей боярских. Именно родовую школу собирались создать наши с Кириллом отцы, да и сам Кирилл с моим батюшкой говорил об этих планах не раз и не два. Здесь тоже есть плюсы и минусы. Плюс -- в многовековых наработках и обучении не общей массы, а каждого ученика по отдельности с прицелом на получение бойца, максимально эффективного в бою. Но общее развитие дара остается на совести самого ученика. Экзамен на статус принимают признанные мастера, требующие не демонстрации стандартных наборов техник, а выкладки на все сто. Минусы... да черт с ними, все равно это не наш случай. А вот третий -- наш. Личное ученичество. Здесь все просто и понятно. Учитель принимает на себя полную ответственность за учеников, взамен выводя их на обещанный уровень сил. В нашем случае на статус мастера Эфира. Экзамен на статус сдается мастерам, нанятым заказчиками. Плюсы -- действительно индивидуальная работа с каждым учеником, минусы... скорее для учителя, поскольку если учеников завалят на экзамене, отвечать будет именно он. Здесь все ясно?
   -- Вполне, -- кивнула Лина, придерживая готовую взорваться сестру. -- Неясно, отчего вы вдруг засуетились.
   -- От того, что Кирилл озвучил дальнейшие планы. А именно -- создание личной школы, -- вздохнув, ответила Елизавета.
   -- Это четвертый вариант, который при желании легко превратить во второй, -- поддержала ее Мария.
   -- И в чем проблема с этим "четвертым вариантом"? -- осведомилась Лина.
   -- Для создания такой школы Кирилл должен получить признание как минимум трех уже существующих личных школ, -- проговорила Мария.
   -- Полагаю, без участия учеников это невозможно, да? -- спросила Мила.
   -- В точку, -- кивнула Елизавета. -- Признание можно получить лишь одним способом: провести состязание между учениками претендента на создание собственной школы и учениками существующих школ. Побеждать всех и вся ученикам претендента не обязательно, но если побед не будет вообще, то кто пойдет в такую слабую школу?
   -- Зато чем больше побед, тем выше рейтинг, -- поддакнула Мария.
   -- Ну, Кирилл понятно. Личная школа, имя и допинг для чувства собственной важности. А что нам даст участие в этом состязании? -- спросила Мила.
   -- Подтверждение статуса. В вашем случае -- гридней. -- Раздавшийся от входа в кубрик голос Николаева заставил девушек вздрогнуть. -- Кроме Ольги и Марии, разумеется. Первая уже достигла своего потолка, а второй выше старшего воя не подняться, но... я не думаю, что это их так уж расстраивает, правда?
   -- Ничуть не расстраивает, -- подтвердила Вербицкая. -- А как быть с мастерством в Эфире?
   -- Государственный экзамен или комиссия, подобранная вашими родителями, -- пожал плечами Кирилл. -- Не думаю, что после выхода в потолок это станет для вас большой сложностью. Скорее, сущей формальностью.
   -- И зачем тебе нужна эта самая личная школа? -- задала вопрос Лина.
   -- Ну как же?! -- деланно удивился Николаев. -- Сестричка же сказала: имя и допинг для моего ЧСВ.
   -- А если серьезно? -- не поддалась на провокацию Громова, бросая предупреждающий взгляд на недовольно засопевшую Милу.
   -- Если серьезно, то Мария была совершенно права. Я намерен создать личную школу именно потому, что впоследствии ее несложно будет превратить в родовую, -- ответил Кирилл. -- Видите ли, при нынешних условиях и моих натянутых отношениях с Рюриковичами рассчитывать на то, что царская семья выдаст конфирмацию на создание родовой эфирной школы, не приходится. По крайней мере, я в это не особо верю. Да и слово "эфирная", как мы все успели убедиться, приносит лишь нервотрепку и проблемы. Про интерес августейшей фамилии ко всему, что содержит в названии слово "эфир", я вообще молчу. Лишнее беспокойство.
   -- Поэтому ты сказал Рогову, что планируешь создать школу для стихийников? -- спросила Ольга.
   -- Точно, -- кивнул Кирилл и улыбнулся. -- Мои практики позволяют быстро выводить одаренных в потолок, и это тот плюс, который легко продвинет школу в лидеры... в узких кругах посвященных, разумеется. А то, что большая часть этих практик относится к эфирным... это же такая мелочь, правда?
   -- Зачем тебе вообще нужна эта самая личная школа? -- вздохнула Бестужева.
   -- Мой отец дал слово твоему, и я это обещание подтвердил, -- развел руками Николаев. -- Когда мы разговаривали на эту тему с Валентином Эдуардовичем в последний раз и я признался, что не стремлюсь воплотить затею со школой в ближайшее время, он не стал возражать. Ситуацию с цесаревичем он знает не понаслышке. И я благодарен твоему отцу за понимание, но... слово было дано, и обещание должно быть выполнено, рано или поздно, так или иначе. Мною или нашими с тобою потомками. Да только я не хочу вешать на их шеи необходимость каким-то образом договариваться с Рюриковичами, которые непременно выставят свои условия в обмен на конфирмацию. А быть обязанными царской семье, как показывает практика, дело опасное и неприятное. Одним из способов решения этой проблемы я вижу создание собственной личной школы. Три поколения одной семьи, владеющие ею, автоматически переведут школу в разряд родовых, со всеми правами и обязанностями, без всякого участия Рюриковичей. И я думаю, нам с тобой будет не так уж сложно воспитать своих детей и внуков так, чтобы они даже не думали отказаться от управления созданной школой в пользу учеников, не связанных с нашей семьей кровными узами.
   -- Мы еще даже не обвенчались, -- буркнула покрасневшая Ольга, но больше никаких возражений с ее стороны не последовало.
   -- Дурное дело нехитрое, -- пожал плечами Кирилл. -- Через пару лет организуем.
   -- Дурное?! -- вскинулась Оля под согласное бурчание подруг, сверлящих учителя недобрыми взглядами.
   -- Так хорошее дело браком не назовут, -- широко улыбнулся Николаев и... ухнул в открывшееся под ногами окно раньше, чем ученицы успели высказать свое "фэ".
   Стена коридора содрогнулась от слаженного удара ледяных и огненных игл, щедро сдобренных синими росчерками электроразрядов... но даже не обуглилась.
   Инга, все это время простоявшая у перехода в соседний блок, гордо улыбнулась. Рунескрипт защиты, разработанный и нанесенный ею под ненавязчивым присмотром Кирилла и родного братца, с легкостью поглотил несложные техники учениц.
   -- Значит, состязание, да? -- протянула Мила, глядя куда-то в пустоту, когда подруги вдоволь нарычались на сбежавшего от их гнева "мужлана, ни черта не понимающего в настоящей романтике". -- Как думаете, он организует его до сдачи экзамена на мастерство или после?
   -- До. Однозначно, -- отрезала сестра.
   -- Почему? -- не поняла Мила.
   -- Потому что по договору наше обучение у Кирилла будет завершено сразу после получения статуса мастера Эфира, -- пожала плечами Лина. -- А значит...
   -- Он не будет иметь легальной возможности вписать нас в состязание, -- завершила за нее Елизавета.
   -- Девушки, нам нужен хороший тренер-стихийник, -- заключила Ольга. -- Эфир -- это, конечно, хорошо, выход в потолок еще лучше, но без серьезных стихийных техник на арене нас просто размажут.
   -- Не торопись. -- Елизавета покачала головой. -- Думаю, Кирилл прекрасно это понимает и наверняка уже что-то придумал.
   -- Будем надеяться... -- Вздохнув, Ольга покосилась в сторону дверного проема и нахмурилась, заметив мелкую егозу, внимательно осматривающую ничуть не пострадавшую от совместного удара стену и одновременно что-то набирающую на коммуникаторе. -- Инга, а что ты там делаешь?
   -- Вношу результаты осмотра в лабораторный журнал, -- как ни в чем не бывало, отозвалась девочка.
   -- Я уже говорила, что мы живем в сумасшедшем доме? -- вздохнула Бестужева.
  

Глава 2. Железки и бумажки

   Выкуп пострадавших в бою тактических комплексов был лишь началом дела. Для доведения машин до "заводских" кондиций пришлось раскошелиться на приобретение пары совершенно убитых в хлам тактических комплексов того же типа -- на разбор. Ну да, зачем тратить время и силы, а значит и деньги, на восстановление развороченного взрывом дешевого узла, если его легко можно заменить?
   Порадовало, что при покупке "донора" для "Лося" нам удалось приобрести не только сам тактический комплекс, но и сервисный стенд к нему во вполне приличном состоянии. Учитывая, что обычно на площадках ЦС и в склад-магазинах торгуются трофеи, в которые подобные "игрушки" попадают крайне редко, ввиду того что никто не таскает их с собой на боевые операции, это можно считать самой настоящей удачей.
   Замена растерзанной прямым попаданием ракеты "ходули" ТТК, перетяжка ее "мышц", полная переборка узлов, замена пострадавших в бою бронещитов, ремонт боевых манипуляторов и потрошение "мозгов" "Лося" затянулись на добрых две недели и обошлись в дополнительные четыре тысячи рублей, включая стоимость машины-донора, новых стволов, боеприпасов и покраску ТТК. Но результат того стоил.
   После обкатки "Лося" на построенном в лесу полигоне я даже начал почти всерьез прикидывать возможность оставить машину на базе. А что? Вполне приличная скорость и огневая мощь, да и здешние буераки для шагохода не проблема. Разнообразить ракетное вооружение для работы не только по наземной, но и по летающей технике, и готова мобильная оборонительная платформа, не хуже чем классический "Партизан". Понятное дело, что с маскировкой в этом случае дело будет обстоять хуже, чем у настоящего "Партизана", но ведь нам и не нужно выдавать "Лося" за какой-нибудь молоковоз. На "пересеченке" и в лесу ему хватит и простейшей оптической маскировки, а против внимания сканеров на борту имеется собственная, "родная" СЭП, пусть не очень мощная, но находящаяся в отличном состоянии и, по словам Рогова, почти не использовавшаяся.
   Впрочем, по зрелом размышлении от идеи вооружить наш отряд "Лосем" пришлось отказаться. Держать на базе такую машину только для защиты, не используя в работе, невыгодно, а таскать с собой, занимая этой бандурой полезную площадь шлюпа, учитывая специфику предполагаемых заказов, бессмысленно.
   Да, "Лось" хорош в обороне, и толковый оператор вполне может "держать" на нем весьма внушительный периметр, накрывая огнем любого подбирающегося супостата, желающего помешать эвакуации людей и техники, но... во-первых, нам проще прикрыть тот самый периметр мощным "глухим" щитом, благо транспортировка соответствующего блока питания на "Борее" не представляет особых проблем. А во-вторых, в нашей компании "Лосем", увы, банально некому управлять. Команда тяготеет к легким комплексам, даже малявка Инга игнорирует этого "паука", но бросает о-очень заинтересованные взгляды в сторону распятых на ремстендах "Беовульфов", и я полностью поддерживаю эту тягу учениц, хотя и с ужасом представляю себе момент, когда егоза дорастет до того, чтобы "оседлать" ЛТК. Легкие комплексы подходят нам куда лучше тяжелых. Они мобильнее, шустрее и не требуют серьезной выучки, в отличие от того же "Лося", управлять которым довольно непросто даже в насквозь мирной обстановке, что уж тут говорить о бое. В то время как ЛТК, по сути, представляют собой латную броню, оснащенную экзоскелетом, и соответственно не требуют специфических знаний для управления. Костюм, путь и бронированный, он и есть костюм. А встроенное в него оборудование достаточно просто в освоении и использовании и не требует много времени для изучения.
   Ну да, есть и минусы, конечно. Например, ЛТК нельзя оснастить действительно тяжелым наступательным вооружением, какое могут нести их тяжелые собратья, но ведь мы и не собираемся серьезно воевать "на чужой территории, малой кровью", брать крепости, ДОТы или идти во встречный бой с тяжелой техникой. У нашего отряда совсем иные задачи: прилететь, высадиться, забрать раненых-убитых, упаковать побитые ТК и быстро слинять. Расчистку места для посадки "Борея" вполне обеспечат его собственные орудия, защиту периметра -- разворачиваемый над эвакоплощадкой щит, а за личную оборону членов отряда отвечают имеющиеся на каждом ЛТК тяжелые стрелометы. И этого, на мой взгляд, вполне достаточно.
   Использовать "Лося" для обороны... те же яйца, только в профиль. Время на обучение, расходы на содержание и... зачем это надо, если у нас есть куда лучшие средства для защиты базы?
   По запросу Ольги для этой цели я закупил несколько мощных щитов, аналогичных тому, что уже установлен на шлюпе, пару установок залпового огня и четыре автоматических зенитных орудия среднего калибра, в дополнение к уже имеющимся восьми тяжелым спаркам. Оля же связала всю эту машинерию с системами контроля и наблюдения, получив в результате единый боевой комплекс, управляемый из построенного Северским полусферического зала, где моя невеста решила оборудовать полноценный БИЦ. Да, пока Рогов при посильной помощи близняшек и Инги корпел над "Лосем", мы перенесли управление системами обороны и наблюдения в полусферу, поскольку их размещение в одном из жилых модулей на нижней террасе вызывало у нас с Ольгой натуральный нервный тик.
   Впрочем, на меня в этом плане больше повлияла стоимость всех этих приобретений. Одна радость: купленные щиты и вооружение отобьются за счет продажи отремонтированных ТК. С лихвой, если посчитать...
   Полная переборка обоих ЛТК, перетяжка пострадавших в бою частей и замена сдохших узлов с последующей калибровкой обошлись в три с половиной тысячи рублей, включая стоимость донора. Четыре тысячи стоил ремонт "Лося" плюс те же четыре тысячи рублей были отданы за все три машины "Пардусу". Прошерстив торговые площадки СБТ, где тактические комплексы продаются как любая другая техника, я определил примерную стоимость "Лося" в пятьдесят тысяч рублей, а обоих "Беовульфов" -- в тридцать, то есть по пятнадцать тысяч за штуку. Таким образом, чистый доход от продажи отремонтированных машин, с учетом их доставки на территорию СБТ, составит порядка шестидесяти восьми тысяч рублей. Жаль, конечно, что не получилось найти подходящие для "Беовульфов" сервисные стенды, они бы подняли цену этих машин раза в полтора, но и так, как есть, тоже неплохо. Приобретенные щиты и вооружение, считая те восемь спарок, что были установлены на базе раньше, обошлись нам всего в тридцать семь тысяч. Итого -- тридцать одна тысяча в плюсе. Хороший расклад, теперь нужно только найти покупателя на боевую тройку, и этим, пожалуй, я займусь сам, как, впрочем, и положено "по должности". Да и вообще незачем отвлекать Жорика от занятий с Ингой. Пусть наслаждается, ха.
   Первым делом в поисках клиентов я заглянул на инфор ЦС... и был разочарован. Отдавать пятнадцать процентов от общей стоимости комплекса ушлым дядечкам из Центра мне совсем не хотелось, а ведь придется, если проводить сделку через них. Конечно, есть здесь свои плюсы, но я не считаю, что поиск клиента, вывоз продаваемого имущества на территорию СБТ и сопровождение сделки специалистами Центра стоят таких денег. А значит, придется искать покупателя самому. Что ж, инфоры Балкан к моим услугам.
   В результате двухчасовых ползаний по сети я разместил предложение о продаже скомпонованной боевой тройки на паре наиболее понравившихся мне зарубежных инфоров, с условием совершения сделки в Сигету-Мармации, приглянувшемся мне своим географическим положением. А что, действительно удобный городок, туда даже "Борея" гонять не нужно. Проще погрузить тактические комплексы в прицеп спасплатформы да и перевезти на место, благо сам Сигету-Мармацией находится всего в тридцати километрах от базы.
   Уже к вечеру этого дня я получил четыре письма от потенциальных покупателей, но ни один меня не устроил. А все потому что писали лишь наемники-одиночки, которые просто не потянут приобретение сразу трех тактических комплексов. Мне же очень не хотелось разбивать скомпонованную боевую тройку, собственно, именно поэтому я и размещал объявление о продаже одним лотом. Но, как показала практика, это действие не принесло желаемого результата. С другой стороны, выгоду можно получить и здесь.
   Я не стал категорически отказывать наемникам, но выслал им объяснения своего нежелания разделять готовое подразделение и выдвинул ответные предложения. Из четырех несостоявшихся покупателей откликнулись трое. А один из них даже потрудился выслать список требований к желаемому ТК и указал примерную сумму, что он готов потратить на покупку "тактического комплекса, восстановленного до заводских кондиций". Как следует прошерстив представленный список в компании с Роговым и не обнаружив каких-то проблем с выполнением такого заказа, я взял у клиента таймаут до следующего дня и вновь отправился рыскать по инфорам. И лишь незадолго до полуночи на одном из склад-магазинов Рахова я, кажется, сумел найти необходимое "железо". На следующий день Жорик отправился осматривать возможное приобретение, а по его возвращении мы вновь связались с покупателем.
   -- Восемнадцать тысяч за битый "Аквилон"? Дороговато выходит, -- поморщился наемник, представившийся Лукашем Млинаржем... Мельником, по-русски.
   -- Не битый, а восстановленный до заводских кондиций, с сертификатом о прохождении всех испытаний и тестов, -- поправил я. -- Конечно, износ скелета мы не учитываем, но уверяю, он не составит более двадцати -- двадцати пяти процентов.
   -- А псевдомышцы? -- прищурился Лукаш.
   -- Нитинол-шесть или арматол, на ваш выбор. Новье, -- пожал я плечами. -- Учитывая выбранную вами штурмовую комплектацию ТК, я бы посоветовал второй вариант. Арматол лучше держит пиковые нагрузки.
   -- Новье? Перешитое с какого-нибудь ТТК, да? -- с нескрываемым скепсисом протянул Мельник.
   -- Мы используем только материалы "первой натяжки". Иначе ни о каких "заводских кондициях" и речи бы не шло.
   Мой ответ заставил собеседника на миг замереть.
   -- Секунду, вы хотите сказать, что предлагаете к продаже ЛТК с абсолютно новым мышечным каркасом, в полном штурмовом обвесе... за восемнадцать тысяч? Две трети цены нового "Аквилона"?
   -- Без сервисного стенда. Именно так. А что вас не устраивает?
   -- Не знаю... может, сказочность предложения? -- с насмешкой отозвался наемник.
   -- Это называется рекламным ходом, -- улыбнулся я в ответ. -- Мы только вышли на рынок и нуждаемся в клиентах. А чем их можно привлечь? Ценой и качеством. Имея возможность проводить качественный ремонт и восстановление техники, мы вполне можем позволить себе не обдирать покупателей как липку.
   -- То есть это счастье ненадолго? -- спросил Лукаш.
   -- Посмотрим, как дело пойдет, -- пожал я плечами. -- Но мы отклонились от темы.
   -- Да-да, -- задумчиво протянул Мельник. -- Полагаю, я готов заключить с вами контракт, но при некоторых условиях. Полная оплата по приемке ТК в колизее Сигету-Мармация. Срок исполнения заказа -- три недели, начиная с...
   -- Со дня согласования технического задания, -- подхватил я.
   Чех чуть подумал и кивнул. Вот и славно.
   Ну, с первым заказом, что ли, "Гремлины"?
  

* * *

   Утро на обширном подворье Стеничей выдалось шумным и... недобрым. Совсем недобрым. Шипение старшей женщины семьи и рык ее супруга, периодически громовыми раскатами колебавший мощный заглушающий купол, уже привычно воздвигнутый Майей при первых намеках на скандал, заставили старшего сына Стеничей Олега, фигурально выражаясь, искать пятый угол.
   Майор отряда "Червонные Пардусы", точнее, как уведомил сегодня отец, теперь уже бывший майор, матерясь сквозь зубы, словно спившийся портовый амбал, зло огрызался на возмущенные речи родителей, в очередной раз закативших скандал из-за какой-то ерунды... Дожили! Его третируют в собственном доме!
   За месяц, прошедший с момента закрытия крайнего контракта, Олег проклял все, и в первую очередь -- того малолетку, из-за которого привычный образ жизни наследника известной семьи и главы солидного наемного отряда, со всеми сопутствующими этому статусу приятными для самолюбия возможностями, превратился в сплошной поток неприятностей. Порка от отца... это на третьем-то десятке лет жизни! Тяжелый разговор с матерью, разочарование в глазах родителей и завуалированные, но от этого не менее болезненные насмешки младшего брата, сегодняшний скандал, и все из-за какого-то мелкого поганца... Мальчишка, юнец неоперившийся, возомнивший о себе черт знает что, оказался для Стеничей важнее родного сына!
   Естественно, после первой обструкции, устроенной семьей, обиженный Олег и не подумал исполнять распоряжение родителей. Вот еще! Просить прощения у этого молокососа?! Гордость и упрямство просто не позволяли ему поступить подобным образом... и Олег пошел на поводу у своих чувств. Как показало сегодняшнее утро, это было большой ошибкой. Прощай командирская должность.
   К ней он шел со своего двенадцатого дня рождения, когда отец подарил ему первый боевой ствол. Десять лет. Десять лет адского труда, пота и крови, пролитых на полигонах и в боях, сотни вечеров и ночей за учебниками, картами и наставлениями. Тысячи часов тренировок, переломы, ожоги, растяжения и ушибы. Кровавые мозоли и боль... Зарабатывание авторитета в отряде, одиночные задания, победы и поражения, выполненные контракты и потерянные бойцы. Олегу было всего двадцать два года, когда отрядные старшины, под началом каждого из которых он прослужил не меньше года, на чьих глазах он рос, превращаясь из нескладного пятнадцатилетнего мальчишки в сильного бойца... старшины крикнули Олега новым командиром, когда отец решил уйти с должности. Любомир Стенич тогда гордо улыбнулся и молча передал старшему сыну баньер отряда и майорский темляк. Есть повод для гордости, казалось бы? О да, даже ветераны команды, прошедшие со старшим Стеничем огонь, воду и медные трубы, признали талант и умения молодого командира.
   И вот четыре года спустя отец, вспылив из-за какой-то ерунды, снимает его с должности. Не научился ладить с людьми, видите ли! Да в конце концов он майор наемничьего отряда, а не стряпчий! Его дело командовать бойцами, а не обсуждать пункты и параграфы контрактов, особенно когда в отряде имеется неплохой специалист в этих вопросах. Но разве ж старого осла переубедишь?!
   -- Старшины приняли мое решение. С сегодняшнего дня ты поступаешь под начало Павла, будешь учиться административной работе у него, раз уроки матери не пошли тебе впрок, -- рыкнул Любомир Стенич, и Олег заскрежетал зубами. Павел с позывным "Рыжий", всегда казался ему если не самым бесполезным старшиной в отряде, все же кто-то должен и наволочкам и одеялам учет вести, то уж самым слабым точно. А личной слабости Олег не переваривал. Органически.
   -- Я ж ему кости переломаю, -- выдал он, вспомнив извиняющуюся улыбку, с которой рыжебородый наемник-ветеран всегда отказывался от спаррингов. Упитанный, среднего роста, любящий выпить, но избегающий, а подчас и откровенно сторонящийся шумных компаний... какой-то серый и незаметный, несмотря на огненно-рыжую бородку-эспаньолку, самым странным образом сочетающуюся со светло-русой шевелюрой, вечно погруженный в свои мысли, почти не отрывающий взгляда от коммуникатора... одним словом -- "бумажный старшина". Именно так называли его молодые наемники, за глаза, конечно, и когда не слышали другие старшины: субординации-то никто не отменял. Разумеется, сам Олег, получив майорский темляк, про кличку "забыл", понимая, что толковый каптенармус необходим, тем более что сам он терпеть не мог заниматься хозяйственными делами отряда, но уважения к Рыжему это совсем не прибавило.
   -- Попробуй, -- прищурившись, неожиданно кивнул отец и, смерив рослого сына долгим изучающим взглядом, усмехнулся в усы. -- Только потом не жалуйся.
   Олег еле слышно хмыкнул, но сказанное запомнил. На всякий случай.
   -- Рассчитываешь, что его другие старшины защитят? Ну, так если он меня допечет, я мордобоя устраивать не буду, в круг его вызову и на госпитальную койку определю. А там и из отряда спишем. -- Он решил честно предупредить отца... и был обескуражен реакцией.
   -- Да-да, как скажешь, -- помахал ладонью старший Стенич и глянул колко, недобро. -- Твоим первым заданием под началом Павла станет покупка скомпонованной боевой тройки тактических комплексов. Эльх и два "Беовульфа" взамен тем, что ты так бездарно про... потерял. Где ты отыщешь сыгранное трио, меня не касается. Лимит на покупку -- восемьдесят тысяч рублей. Свободен... сын.
   Олег заскрежетал зубами. Очередной плевок в лицо не стал для него неожиданностью, но и радости, как можно догадаться, не принес. Ведь отец специально уточнил модели требующихся комплексов, попробуй теперь купить что-то другое, и будет, как говаривал тренер, посылая на повтор: "Незачет, боец. На позицию!" Дьявольщина.
   И ладно бы еще просто конкретные машины затребовал, можно было бы поискать в паутинке что-то подходящее. Не факт, что повезет выловить нужные модели сходу, но шанс есть, и немалый. Германские тактические комплексы достаточно известны и распространены. А вот "сыгранное трио" -- это совсем другой коленкор! Три тактических комплекса, связанных в одно подразделение, с тщательно подобранным, дополняющим друг друга вооружением и оборудованием, с настроенными на одну волну "мозгами"... найти такой "комплект" не просто сложно: почти невозможно! Их вообще-то в каждом отряде годами под себя настраивают, и продавать такое подразделение никто без серьезной причины не станет. Эх!
   Любомир проводил удаляющегося сына долгим взглядом и, разочарованно покачав головой, повернулся к возникшей за его плечом супруге.
   -- Рано с должности ушел, -- посетовал он. -- Надо было сына еще лет пять в помощниках продержать, глядишь, и научился бы не только метко стрелять да команды в бою отдавать...
   -- Ну, дорогой, еще не все потеряно. -- Илона погладила мужа по плечу. -- Ты же знаешь Павла, он пока нужные знания в ученика не вколотит, не успокоится.
   -- Вот-вот. Дурака я свалял, когда пошел у бойцов на поводу. Гордость разум помутила, -- вздохнул Стенич. -- И ведь хотел же еще тогда Олежку под руку Рыжего отдать, да уж очень рад был, что старшина его на майорство крикнула. Ну как же! Сын в двадцать два года командиром стал. Да не потому что Стенич, а по уважению и признанию отряда, что может быть лестнее?! А оно вон чем обернулось. Поторопился.
   -- Мы все поторопились, -- фыркнула Илона. -- Или ты думаешь, я не была горда за сына? А может, старшины считали иначе, и это не они решили, что Олег дозрел до командирской должности?
   -- Предлагаешь всех обложить матом? -- усмехнулся в ответ Любомир и, глянув за спину жены, подмигнул выходящим из дома Игорю и Майе, до сих пор пребывающих в некотором шоке от решения старшего Стенича о низложении Олега. Уж больно громко он сообщил об этом факте, так что и не захочешь, а услышишь.
   -- Меня, матом? -- вздернула тонкую, изящно очерченную бровь Илона.
   -- Ну уж совсем солдафоном меня не считай, -- притворно обиделся Любомир и тут же улыбнулся. -- Ладно-ладно, ты права. Виноватых так много, что можно считать, будто их вовсе нет. А значит, обвинения и посыпание голов пеплом отменяются. Но есть ведь и другой вопрос...
   -- Кто возглавит отряд, -- договорила женщина, прижимаясь к мужу и одновременно разворачиваясь в его объятиях так, чтобы видеть младшего сына с женой. -- Так?
   -- Не надо на меня так смотреть. -- Почуяв, что запахло жареным, Игорь замотал головой. -- Во-первых, я еще моложе и дурнее брата, во-вторых, меня жена загрызет, если я ей с майорской должностью изменять буду, а в-третьих, я вообще беру отпуск в связи с грядущим пополнением личного состава семьи. Вот!
   -- Тц, соскочил, -- со вздохом констатировал Любомир, но тут же почувствовал, как напряглась Илона, и только после этого в полной мере осознал сказанное младшим сыном. -- Стоп-стоп-стоп! Ну-ка, повтори!
   -- Поздравляю, папа, мама, -- с широкой улыбкой произнес Игорь, обнимая краснеющую Майю. -- Вы скоро станете дедушкой и бабушкой.
   Старший Стенич, ошеломленно крякнув, мотнул головой и, радостно оскалившись... заткнул уши, по которым ударил восторженный визг жены. Вот ведь... мудрая женщина, но иногда ведет себя как сущая девчонка. Впрочем, новость, преподнесенная Игорем, ее оправдывает.
   Любомир покосился на женщин, уже принявшихся обсуждать "грядущее пополнение", и со вздохом вынужден был признать, что вопрос командования отрядом вновь повис в воздухе. Старший сын хорош как тактик и сильный боец, но его презрительное отношение к "небоевой" части работы главы отряда сводит все плюсы на нет. История с "Гремлинами" тому пример. Младший сын... взвешеннее и в чем-то даже взрослее старшего, но у него, во-первых, нет совершенно никакой тяги к майорской должности, а во-вторых, он уже заявил об уходе в отпуск в связи со скорым рождением первенца, на что по контракту имеет полное право... То есть в ближайшие два с половиной года его вообще дергать нельзя. А это значит, что отряд потерял не только командира, но и очень неплохого бойца. М-да... Назначить майором кого-то из старшин? Дурная затея. "Червонный Пардус" почти триста лет принадлежит Стеничам, майоров с другой фамилией у него никогда не было... и не должно быть. Самому возглавить отряд? Ага, а на собственное место в наемничьем круге посадить старшенького оболтуса, и всем резко станет веселее жить!
   Старший Стенич печально вздохнул, взглянул на Игоря с Майей, Илону и... щелкнул браслетом. Экран развернулся над коммуникатором и, разделившись на шесть квадратов, выдал в каждом изображения старшин отряда. Любомир накрыл себя заглушающим куполом и только после этого поприветствовал старых друзей.
   Переговоры длились недолго. Уже спустя десять минут Стенич внимательно читал подписанный старшинами протокол, после чего, заверив его своей подписью, отправил документ на инфоры ЦС и наемничьего совета. Получив подтверждение о получении протокола, Любомир свернул экран и, сняв купол, довольно ухмыльнулся. Вот так, и овцы сыты, и волки целы. И традиции не нарушены, и проблема решена.
   -- Дорогой, а чем это ты так доволен? -- Манипуляции старшего Стенича с защитой от прослушивания и коммуникатором явно не прошли мимо внимания жены. Да и сын с невесткой посматривали с любопытством.
   -- Я решил вопрос с майором отряда, -- отыскав в кармане трубку и кисет с табаком, произнес Любомир.
   -- И кто же им станет? -- спросила Илона.
   -- Уже стала... ты, -- усмехнулся Стенич, пересылая жене заверенный протокол.
   И тишина. Хорошо.
  

Глава 3. Новости без горестей

   Утренняя тренировка осталась позади, и после обеда близняшки по сложившейся традиции вновь заступили на парное, двенадцатичасовое дежурство, на этот раз для разнообразия без "Визелей". Их забрали Елизавета с Марией и отправились на полигон оттачивать свои умения по управлению тактическими комплексами. Я же пошел в отведенный под кабинет жилой модуль, чтобы разобраться с некоторыми документами и принять у Инги очередной экзамен по рунике, математике и немецкому языку. Ее успехи по остальным предметам вроде литературы и русского, истории и географии Громовы проверили еще вчера. Химию и биологию взяла на себя Елизавета, экзамены по логике и риторике завтра будет принимать Маша, а Ольге с Жориком достались физика, геометрия, этикет и... испанский язык. Да, я был весьма удивлен, когда узнал, что моя невеста говорит на языке Сервантеса не хуже самого дона Мигеля. Но экзаменовку по последним четырем предметам пришлось немного отложить, поскольку на наших штатных техников свалилось слишком много работы по профилю. Тут и наш первый заказ, и необходимость "вправить мозги" четырем "Визелям", ради приобретения которых пришлось гонять "Борей" аж в Дебрецен.
   Эта покупка ощутимо ударила по кошельку, даже несмотря на то что, приобретая эти ТК, я отказался от комплектования их сервисными стендами, решив, что нам хватит и тех двух, что имеются в нашем распоряжении на базе. Впрочем, на самом деле с деньгами все обстоит не так уж плохо. Георгий обещал закончить работу над "Аквилоном" в ближайшие два дня, а там сдадим его клиенту и пополним копилку отряда. Да и "Лось" с "Беовульфами", до сих пор висящие в списках продаваемых лотов, тоже рано или поздно должны "выстрелить". Кроме того, буквально позавчера Громов и Посадская внесли плату за обучение близняшек и Елизаветы на открытый в одном из банков все того же Дебрецена анонимный счет, а значит, даже если отрядная казна покажет дно, без денег мы не останемся. Хотя, конечно, этот вариант на крайний случай.
   От размышлений о насущном, а заодно и от проверки письменной работы Инги, меня оторвало сообщение, поступившее на майорскую учетную запись, доступ к которой Рогов открыл для меня сам, без всяких просьб или намеков. Ну да, все равно всем документооборотом отряда "Гремлины", как и заключением договоров и контрактов, занимаюсь именно я. Сам же Жорик, несмотря на майорский темляк, по-прежнему предпочитает пропадать в рембоксе... Но это ненадолго, ручаюсь, я еще сделаю из Рогова толкового руководителя. Тем более что сам он, хоть и не испытывает особой тяги к начальственному креслу, учится премудростям управления с полной самоотдачей. Что не может не радовать -- ведь именно на его плечи я планирую спихнуть руководство всей технической частью базы, включая и специалистов, что должны появиться зимой.
   -- Доброго дня, Кирилл. -- Появившееся на экране коммуникатора лицо Бестужева расплылось в довольной улыбке.
   -- И вам не хворать, Валентин Эдуардович, -- откликнулся я. -- Рад вас видеть.
   -- Взаимно, -- кивнул Бестужев. -- Как там Ольга, как ученицы?
   -- Живы-здоровы, работают на благо общества, -- усмехнулся я в ответ. -- Но ведь вы вроде бы общались с дочерью не далее как два дня назад?
   -- Так, может, я соскучился. -- Бестужев откинулся на спинку кресла, и то жалобно скрипнуло. Да, кажется, Раиса продолжает закармливать своего мужа, раньше это произведение интерьерного искусства так не жаловалось на своего хозяина.
   -- Верю, но тогда вы бы связались с ней, а не со мной, не так ли?
   -- Что ж, не могу не признать, ты прав. Я звоню тебе по делу. Точнее, хочу поделиться кое-какими новостями, -- протянул боярин. И предвкушающие, довольные нотки в его голосе заставили меня насторожиться.
   -- Внимательно слушаю, Валентин Эдуардович, -- отозвался я.
   -- Помнишь некое письмо, что мы рассылали моим знакомым служилым по поводу попытки похищения их родственниц? -- прищурился Бестужев.
   -- Еще бы. -- В отличие от боярина, меня это воспоминание совсем не порадовало.
   -- Они все сделали.
   -- Как? Что? -- не понял я.
   В ответ мой собеседник сокрушенно покачал головой.
   -- Совсем ты отстал от жизни в своей глуши, -- сообщил он и усмехнулся. -- Почитай новостные инфоры. Проведи поиск по известным тебе трем фамилиям.
   -- Валентин Эдуардович, не тяните! -- попросил я.
   -- Эх, не даешь мне насладиться моментом... -- вздохнул тот и, заметив мой взгляд, махнул рукой. -- Ладно уж. Если помнишь, мы рассчитывали раскачать ситуацию и обрушить репутацию трех не упоминаемых здесь человек и их родов... наши респонденты также поучаствовали в этом процессе, а знакомых в европах у них ой как немало. Как результат, два из трех родов ныне полные банкроты и политические трупы.
   -- Надолго ли? -- фыркнул я.
   -- Полагаю, навсегда, -- развел руками Бестужев. -- Ты же сам понимаешь, в высшем свете, как нигде больше, полагаются на правило: "Падающего толкни". Можно вести войну с двумя-тремя, даже пятью родами, но когда противников становится больше и ты уже не знаешь, откуда ждать удара... процесс полностью теряет всякое управление и уже не просчитывается никакими аналитиками и вычислителями. Как видишь, этим двум хватило полугода, чтобы даже непричастные увидели и осознали их слабость... и присоединились к травле, пусть и в надежде урвать кусок для себя, а не ради восстановления справедливости и мести, о которой они вовсе не в курсе. Ручаюсь, обе эти фамилии будут "утоплены" окончательно, еще до рождества.
   -- А третий?
   -- Третий род был вырезан под корень неизвестными, буквально вчера. Скотланд Ярд предполагает участие в этом действе как минимум пяти стихийников уровнем не ниже "экселенц".
   -- Это кто же такой резкий-то? -- удивился я.
   -- Ходят слухи, что шотландские эрлы очень не любят всех англичан скопом и род Говардов в частности, еще со времен вторжения Томаса Говарда, второго герцога Норфолка и графа Суррея на их земли. Обиды эти сумасшедшие горцы помнят, оказывается, неприлично долго.
   -- М-да уж. -- Я почесал затылок. -- Запутанная история.
   -- А я о чем! -- откровенно рассмеялся Бестужев. -- И заметь, ни одного намека на "русский след".
   Дальнейший наш разговор свелся к обмену новостями и моему короткому рассказу о том, как обстоят дела в отряде. Интерес будущего тестя к ним был вполне понятен. Как и все родители, он хотел быть уверен, что его дочь в полном порядке, а ее жених и по совместительству учитель не планирует устраивать кровавые эскапады с ее участием. Собственно, в данном случае Бестужев интересовался происходящим не только от своего имени, но и от имени Громовых, Посадских и Вербицких, в чем он честно признался сам.
   Ну да, родственники остальных учениц знали, кому "делегировать полномочия". У моего будущего тестя есть возможность получить несколько больше информации о происходящем в отряде, чем у них, по нескольким довольно веским причинам. Первая: мы будущие родственники; вторая: мы компаньоны по общему делу. Пусть идея "ателье ТК", как, собственно, и ее воплощение принадлежит Ольге и мне, но моя невеста в этом деле фактически представляет свой род. Ну и третья причина: будущая школа Николаевых и Бестужевых. По отдельности эти факты не настолько значимы, чтобы я вовсю откровенничал с Бестужевым, но если учитывать их все вместе... да, Валентин Эдуардович вправе рассчитывать на несколько большую откровенность с моей стороны, чем Громовы или тем более Посадские. С Вербицкими чуть сложнее, но и им, даже с учетом взаимных обязательств, принятых мною и Анатолием Семеновичем, я бы не рассказал столько, сколько поведал Бестужеву о делах отряда "Гремлины" и наших планах.
   -- Я рад, Кирилл, -- признался боярин, когда я закончил свой небольшой рассказ. -- Честно говоря, у нас у всех были некоторые опасения, что, оказавшись так далеко от дома, да после всех событий последнего года, девчонки возомнят себя великими воинами и рванут на подвиги в СБТ, и ты не сможешь их удержать. Нет-нет, не прими это как сомнение в твоих силах. Просто согласись, красивые девушки обладают волшебной способностью вить веревки из любой половозрелой мужской особи. А наших дочерей уродинами не назовешь.
   -- Хотел бы я взглянуть на такого идиота, -- рассмеялся я. -- Сожгут, утопят, закопают, а потом скажут, что так и было, и вообще ничего и никого здесь не было.
   -- Точно, -- вслед за мной развеселился Бестужев, но уже через секунду хлопнул себя ладонью по лицу и неразборчиво выругался. -- Вот же... склероз проклятый!
   -- Что-то случилось? -- спросил я.
   -- Да нет, просто за нашей беседой я совсем забыл о второй новости. Одну секунду... -- Бестужев отвел взгляд куда-то в сторону, пальцы пробежались по невидимой клавиатуре, а в следующий миг мой коммуникатор пискнул, сообщая о полученном сообщении.
   -- Что это? -- спросил я боярина.
   -- Здесь отчет о завершении работ в московском представительстве вашего "ателье" и кое-какая информация от Капитолины Рюминой. И то и другое я получил сегодня. Думаю, и тебе, и Ольге это будет интересно.
   -- Ну, уж Ольге точно, -- улыбнулся я. -- Она столько сил вложила в этот проект. Ох, и писков же сегодня будет! Хм... Валентин Эдуардович?
   -- Да, Кирилл?
   -- Это же значит, что скоро грядет открытие ателье, правильно? А на открытии должны присутствовать хозяева, -- протянул я.
   Бестужев развел руками -- мол, а как иначе-то?
   -- В принципе, вас никто не торопит с открытием, -- сказал боярин, и я так и почувствовал недосказанное "но" в его интонациях. И не ошибся: -- Но я бы советовал провести церемонию до конца ноября, пока Двор не перебрался в Новгород.
   -- Вот не было печали, -- вздохнул я.
   -- А чего такого? -- не понял мой собеседник.
   -- Времени мало, -- честно ответил я. -- Уж середина октября, а значит, у нас есть меньше полутора месяцев на сборку хотя бы пары-тройки образцов, которые можно было бы продемонстрировать на открытии.
   -- Тогда можно отложить его до марта следующего года, -- задумчиво покивав, предложил Бестужев и пояснил: -- Проводить церемонию зимой нецелесообразно, на мой взгляд. Основной интерес к спорт-ТК, как мне кажется, будут проявлять в основном дети бояр, а зимой их в Москве будет немного.
   -- Скорее всего, так мы и поступим, -- подумав, кивнул я. -- Но это пока только мое предположение. Сначала надо посоветоваться с Ольгой, а там решим.
   -- Спасибо, Кирилл, -- неожиданно произнес Бестужев, а на мой вопросительный взгляд, усмехнувшись, ответил: -- За то, что не стал загонять мою дочь в домострой после той ее выходки.
   Поговорить с Ольгой о новостях из "большого мира" и прочитать присланный ее отцом доклад и письмо Рюминой удалось только вечером, когда мы заступили на дежурство. Невеста была довольна, но радовалась известиям довольно вяло: сказался долгий и нелегкий рабочий день. А потому моим волевым решением обсуждение и принятие решения о времени открытии представительства и некоторых сопутствующих ему вещах было отложено на утро. Ольгу же, невзирая на ее сопротивление, я объявил "подвахтенной" и отправил отдыхать на ближайшие шесть часов... как минимум. В конце концов, за показаниями сети наблюдения я могу и сам последить, а если что, врубить тревогу, разбудить напарницу и засунуть ее в "Визель" будет делом одной минуты. Оля чуть побрыкалась для проформы, но уступила моей настойчивости, зарылась в огромный плед на тахте -- и уже через минуту сладко засопела. М-да, совсем они с Роговым загоняли друг друга. Что ж, спокойной ночи и приятных ей снов.
   Ночь, как и ожидалось, прошла спокойно и без приключений. Правда, проснувшаяся невеста пожелала устроить мне разнос за то, что я предательски не разбудил ее, как обещал, через шесть часов, но была зацелована, медленно и с наслаждением выкупана и накормлена завтраком, после чего все претензии исчезли, будто их и не было.
   -- Одного не понимаю. Ты вчера целый день работал, ночью дежурил, а утром... -- Оля, запнувшись, бросила короткий взгляд по сторонам и, закономерно не увидев в нашей спальне мелкой егозы или своих подружек, договорила, на всякий случай все же сбавив тон: -- А утром устроил форменный разврат в душе. И сейчас совсем не выглядишь усталым. Как так?
   М-м... вот ведь нашла время. Да к черту! Не до того сейчас, потом объясню.
   -- Тебе не понравилось? -- Я постарался изобразить печаль. Очень постарался, но мне не поверили.
   -- Кирилл. -- Ольга хлопнула по моей ладони, скользнувшей по ее пока еще прикрытому банным халатом бедру. -- Я не... я не о том! Да перестань же ты... ну, Кирилл! О-ох...
   Продолжение "разврата" прервал резкий стук в дверь нашего кубрика.
   -- Вот ведь, не дают спокойно лекцию прочитать, -- проворчал я, скатываясь с кровати. Ольга фыркнула и, поправив сбившийся халат, продефилировала мимо меня к двери.
   -- Инга? Доброе утро, -- произнесла она, обнаружив на пороге мелкую егозу.
   -- Доброе-доброе, -- покивала девчонка, обвела взглядом комнату и, потянув носом воздух, ехидно ухмыльнулась. -- Наши уже все в сборе, ждут начала летучки. Так что вы бы поторопились, а?
   -- Спасибо, милое дитя, -- протянул я и, бросив взгляд сначала на невесту, а потом на разворошенную постель, тяжело вздохнул. -- Сочувствую твоему горю.
   -- Это какому? -- напряглась только что улыбавшаяся девочка.
   -- Необходимости пересдачи экзаменов, конечно, -- откликнулся я. Инга резко побледнела и... испарилась. Если бы не знал, что у нее отсутствует Дар, решил бы, что передо мной был самый молодой в мире гранд. Словно окном ушла, без шума и пыли. Миг -- и пропала.
   -- Тц, даже не спросила, каких именно, -- покачал я головой.
   -- У нее проблемы по твоим предметам? -- поинтересовалась Оля.
   Я перевел на нее недоуменный взгляд.
   -- Пока нет вроде бы, а что?
   -- А о какой пересдаче, ты говорил? -- не поняла невеста.
   -- Ты думаешь, в ее будущем вообще не будет проваленных испытаний? -- "изумился" я. -- Что ж, я рад, что ты так высоко оцениваешь таланты нашей маленькой ученицы, но вынужден тебя разочаровать. Так не бывает, и в жизни ее ждет пересдача не одного зачета или экзамена.
   -- Издеваешься, -- вздохнула Ольга.
   -- Не больше, чем она над нами. Ведь специально под дверью момент выжидала, обломщица мелкая. Дождалась, так пусть теперь не жалуется, -- развел я руками.
   -- То есть ты знал, что она там стоит, и все равно начал ко мне приставать, так? -- Ольга прищурилась. Однако, косяк.
   -- Ну, положим, так.
   -- Стыда у тебя нет, Кир! -- Ольга обожгла меня суровым взглядом.
   -- Что естественно, то не безобразно, -- буркнул я в ответ. -- И вообще я рассчитывал, что, услышав твои охи-ахи, она смутится, покраснеет и сбежит. Не получилось. Вывод?
   -- К-какой еще вывод? -- изумилась невеста.
   -- Простой. Стыда нет не только у меня, но и у Инги, -- ответил я и с печалью в голосе договорил под показавшийся мне немного истеричным смешок Оли: -- Эх, совсем распустилась молодежь.
   Очередная летучка прошла без запинок и неувязок, что не удивительно. Все присутствующие знают свой "маневр", затыки и проблемы по имеющимся делам и планам отсутствуют. А если что и есть, то это лишь рабочие моменты, не требующие общих усилий для их разрешения. Так что надолго наше заседание не затянулось, и мы с Ольгой в оставшееся до очередной тренировки время смогли толково обсудить вчерашние новости и определиться со временем открытия представительства.
   -- Думаю, отец прав, -- задумчиво протянула Ольга, посматривая на экран коммуникатора с развернутым перечнем дел и планов по ателье. -- Открывать представительство нужно либо до отъезда царского двора в Новгород, либо по его возвращении. Проводить церемонию зимой -- бессмысленно.
   -- Согласен. И я склоняюсь ко второму варианту. Меньше спешки, больше времени, чтобы уладить любые возможные косяки, а такие обязательно всплывут во время подготовки, -- кивнул я.
   -- Да и работать над первыми моделями, что мы представим на открытии, лучше без авралов. Вдумчиво и не торопясь, -- подхватила Оля. -- К тому же к весне у нас уже должен быть набран штат, если, конечно, Георгий справится с вербовкой. А это значит, что мы сразу сможем взять хороший темп производства.
   -- Если будут заказы, -- постарался я чуть пригасить энтузиазм невесты. -- Да и с набором штата... сможет Рогов набрать людей или нет, это еще вилами на воде писано.
   -- Нет, Кирилл, -- покачала головой Ольга. -- Даже если Жорик не справится с вербовкой, людей нам все равно нужно будет найти. Обязательно. Тянуть вдвоем с ним производство гражданских машин и ремонт наемничьих одновременно мы не сможем. Пусть сборка и натяжка спорт-ТК не так сложна, как восстановление "убитых" боевых комплексов, но она тоже требует времени и внимания. Посмотри, даже сейчас, когда у нас нагрузка совсем невелика, мы потратили почти месяц на ремонт одного "Аквилона". Да, его пришлось восстанавливать почти с нуля, но сам факт! А если учесть будущие заказы ателье...
   -- Хм, один спорт-ТК без особых условий заказчика можно собрать и настроить для работы за неделю, разве не так? -- уточнил я.
   -- Это гражданская модель, конструктор для сборки. Скрутил скелет, натянул мышцы, установил ПО -- и готово. А я говорю о восстановлении и ремонте боевых машин. Их недостаточно сунуть в стенд на перетяжку и тиснуть в "голову" РСУ, там на одну подгонку и тестирование узлов уйдет от недели до двух... при нынешнем количестве техников. В общем, я считаю, что для нормальной работы и ателье, и рембазы нам нужно как минимум человек пять, помимо меня и Георгия, иначе утонем в заказах, даже если будем получать по паре контрактов в месяц, -- жестко припечатала Ольга.
   -- Что ж, тогда так и решим. Церемонию открытия откладываем на весну. В декабре я отправлю Жорика в Москву на недельку, пусть пошарится по училищу и разыщет подходящих людей. "Борей" тем временем доставит необходимые комплектующие от Рюминых, и ты потихоньку начнешь сборку спортивных моделей для презентации. А до того времени будем заниматься исключительно текущим ремонтом боевых машин. Согласна?
   -- Абсолютно, -- Кивнула Оля и, чмокнув меня в щеку, поднялась с лавки. Потянулась, смерила меня долгим взглядом и... обломала. -- Нам на тренировку не пора, учитель?
  

* * *

   Павел Рыжий взглянул на своего недовольного подчиненного и, вставив протянутый Олегом кристалл памяти в зев приемника, с тяжелым вздохом развернул экран вычислителя.
   -- Значит, не нашел? -- задал он риторический вопрос. Бывший командир в ответ только покачал головой. -- Понятно. Что ж, посмотрим-посмотрим.
   Пальцы старшины забегали по невидимой собеседнику клавиатуре, и окно поисковика на экране начало быстро заполняться вариантами исключаемых адресов, взятых с кристалла. Миг, другой -- и вычислитель выдал несколько инфоров, в базах данных которых встречалось упоминание нужных тактических комплексов. Понятное дело, в большинстве своем каждый ТК шел отдельным лотом, но... кто ищет, тот всегда найдет.
   -- Плохо искал, значит, -- нейтральным тоном заметил Павел, глядя на результат работы поисковой системы. -- Я вижу как минимум четыре подходящих варианта, исключая продажу отдельных машин.
   -- Где? -- взвился Олег.
   Старшина вздохнул и, несколько раз ткнув пальцем в строки на экране, крутанул открытой ладонью. Повинуясь его жесту, вычислитель развернул изображение к собеседнику, и тот увидел четыре выделенных алой каймой лота.
   -- Два из них -- битые. Третий в архиве. А вот четвертый... то, что надо, -- лениво произнес Рыжий и, вновь ткнув пальцем в последний лот, развернул его описание.
   -- Но это же восстановленные машины, -- нахмурился Олег.
   -- И что? -- приподнял бровь Рыжий и, отхлебнув из фляги, указал на один из пунктов описания. -- Читай. Стопроцентная работоспособность. Гарантия -- три года. Тестирование на лицензионных стендах включено в стоимость. Это профессионально восстановленная тройка, а не уродец из местных мастерских. А кроме того, у тебя что, есть другие варианты?
   -- Нет, -- признал Олег.
   -- То-то же, -- наставительно воздев палец к потолку, проговорил Рыжий и усмехнулся. -- В общем, так. Вот тебе номер коммуникатора продавца. Узнавай цену, договаривайся о тестировании -- и вперед, за покупкой.
   -- Есть, -- буркнул подчиненный и собрался покинуть комнату старшины, когда тот его тормознул.
   -- Закончишь с этим делом -- проверь свою учетку, -- проговорил он. -- Я скину тебе нормальные поисковые программы, установишь их на своем вычислителе. Иначе нормальной работы не получится.
   -- Спасибо, -- выдавил из себя Олег, покидая кабинет Павла.
   Оказавшись в знакомом кабаке, куда он зашел пообедать после нудного разговора со старшиной, Олег устроился за любимым столом и, сделав заказ моментально подлетевшему официанту, покосился на свой коммуникатор. Вздохнул... и решительно набрал нужный номер.
   Логотип, изображающий зеленошкурого чудика с крючковатым носом, ушами-лопухами и серебристым хохолком на макушке, сжимающего в руках непропорционально огромный гаечный ключ, исчез, и на экране появился молодой человек, фон за спиной которого был размыт до полной неузнаваемости...
   -- Отряд "Гремлины", приветствую, -- ровным тоном проговорил юноша, холодно глядя на Олега.
   -- Ты?! -- прохрипел Стенич...

Глава 4. Встречи разные бывают

   Девяносто семь тысяч. На одну тысячу больше, чем стоил шлюп. Правда, торговаться со Стеничем-младшим пришлось куда дольше, чем с Посадскими. Уж очень прижимист оказался Олег Любомирович... даже несмотря на его состояние тотального изумления. Впрочем, надо отдать должное разжалованному майору, справился он с собой довольно быстро. Но если бы не помощь "за кадром", думаю, мне удалось бы выжать из него все сто тысяч. Эх...
   -- О чем задумался, Кир? -- спросила Вербицкая, устраиваясь за столом напротив меня.
   -- Да вот думаю, не накрутил ли я себя после неудавшегося разговора со Стеничами. -- вздохнул я.
   -- Расскажи. -- Маша уложила салфетку и, аккуратно расправив складки, сняла крышку со стоящего перед нами блюда. Аромат мясного рагу поплыл по столовой.
   -- Ну, саму ситуацию ты помнишь, -- проговорил я, бросив на свою тарелку пару ложек картофельного пюре. -- Я тогда, грешным делом, подумал, что старший Стенич решил таким хамским образом отказать мне от дома или устроить "проверку на вшивость", что, в принципе, не сильно отличается от первого варианта.
   -- Да, это было крайне невежливо со стороны хозяев дома, -- кивнула Мария, одновременно накладывая рагу устроившейся рядом с ней Инге. -- Мелкая, не крутись! Иначе Ольга тебе испытание по этикету не зачтет. Извини, Кирилл. Продолжай, пожалуйста.
   -- Хм, так вот... Не далее как полчаса назад я имел удовольствие пообщаться с Олегом Стеничем и заметил одну интересную деталь... -- Я прервался на секунду, чтобы передать Елизавете соусник. -- У моего визави отсутствовала нашивка майора. Вместо нее были только две лычки старшего бойца.
   -- Не показатель, -- покачала головой Вербицкая. -- Он мог быть в чужой рубахе или в своей, но старой.
   -- Как вариант, -- согласился я. -- Но прочитав подпись под предварительным договором, я убедился, что это не случайность. Как ни странно, но из заключенного нами документа следует, что нынешним майором отряда "Червонный Пардус" является некий или, точнее, некая И. Стенич.
   -- Договор? -- встрепенулся Рогов, до этого увлеченно уничтожавший все съедобное в пределах досягаемости и не обращавший никакого внимания на ведущиеся за столом беседы.
   -- То есть у отряда сменился командир? -- одновременно с Жориком отреагировала Оля.
   -- Именно так. И из всей компании Стеничей я знаю только одного человека с соответствующим именем -- это Илона, супруга главы семьи, -- ответил я невесте и усмехнулся, заметив, как ерзает на стуле Рогов. -- Кажется, уроки этикета нужны не только Инге, а?
   -- Атаман! -- Жорик попытался спрятать смущение за громким возгласом.
   -- Ладно-ладно. Живи уж, -- махнула рукой Оля и, обернувшись ко мне, протянула: -- Так что там с договором?
   -- С договором все замечательно, -- улыбнулся я в ответ. -- Если покупателя устроит качество и машины пройдут квалификационный тест, то мы получим за них девяносто семь тысяч рублей.
   -- Это... это на добрых двадцать тысяч больше, чем мы рассчитывали, -- моментально подсчитала Ольга.
   -- Восемьдесят пять тысяч чистого дохода, -- подтвердил я. -- И я надеюсь, что уже сегодня мы пополним нашу кубышку еще на восемнадцать тысяч рублей.
   -- "Аквилон", -- понимающе кивнула Ольга. -- Сегодня повезете?
   -- Да. В семь вечера нас будут ждать в колизее Сигету-Мармация, -- повернулся я к нашему майору.
   -- Слышу-слышу, -- отозвался тот, продолжая наворачивать рагу так, будто неделю не ел. -- ЛТК уже в прицепе спасплатформы, полностью подготовлен к транспортировке.
   -- Можешь вытаскивать его оттуда, -- фыркнул я. -- Боевую тройку принимать тоже будут сегодня и там же. Так что сначала надо разместить в прицепе "Лося", а уж потом утрамбовывать туда ЛТК.
   -- Не поместятся. Эльх -- машина объемистая. -- Прекратив жевать и что-то мысленно прикинув, Жорик покачал головой. -- "Аквилон" еще кое-как приткнуть можно, а вот остальные в прицеп просто не влезут.
   -- Запихнешь "Беовульфов" в карманы для "Визелей" на спасплатформе, они все равно будут на нас с Ольгой, -- ответил я и, опомнившись, хлопнул себя ладонью по лбу. Обернулся к невесте и повинился: -- Боярышня, прости убогого, совсем я зарапортовался. Милая, составишь мне компанию в прогулке до соседнего городка?
   -- Свидание в ЛТК -- это так... романтично, -- пискнула Инга. Язва.
   -- Как же можно отказаться от такого заманчивого предложения? -- развела руками Оля, пряча предательски изгибающую уголки губ улыбку. -- Вечер, горы... ТК и горящие мишени. Ну как я могу устоять?
   По столовой прокатился искренний смех, и только со стороны Милы с Линой полыхнуло недовольством, впрочем, довольно споро задавленным.
   -- Кстати, Кирилл, а как ты собираешься пересечь границу? -- осведомилась Лина.
   -- Незаметно, -- улыбнулся я в ответ, но все же пояснил: -- Примерно так же, как наша спасплатформа каталась по Москве-реке. Помните?
   -- А это не опасно? -- нахмурилась Мила. -- Тогда, помнится...
   -- Ерунда, -- перебил я. -- Я же не собираюсь в этот раз прятать машину со всеми ее пассажирами. У Ольги с Жориком документы в полном порядке, они поедут открыто, а я высажусь со спасплатформы в Солотвино и тихонько доберусь до арены своим ходом. Ничего сложного или выматывающего, уж можете мне поверить.
   Успокоив явно не обрадовавшихся неприятным воспоминаниям учениц, я собрал грязную посуду и потащил ее в мойку. Атаман не атаман, а дежурства по камбузу никто не отменял. Пока, по крайней мере.
   Перебраться через границу оказалось проще простого. Все же это не фильтр-линия, отделяющая Червоннорусское воеводство от основной части страны. Вот там -- да, пограничный контроль очень жесткий, правда, большей частью для людей, покидающих воеводство. Здесь же... пара блок-постов да редкие разбросанные вдоль реки наблюдательные пункты. Но здесь и удивляться нечему, охрана границы с сопредельными государствами в воеводстве, по большей части, возлагается на местных вотчинников, чьи владения примыкают к землям СБТ.
   Скрыться под отводом глаз, миновать блок-пост, пройти прогулочным шагом через мост, проскользнуть под шлагбаумом румынского поста -- и вот я уже на сопредельной территории. Честно говоря, если бы не КПП по обе стороны моста, я бы и не понял, что оказался в другой стране. Сигету-Мармацией архитектурой мало отличался от соседа за рекой. Те же неширокие, прихотливо изгибающиеся, чаще всего мощенные брусчаткой улицы и выстроившиеся вдоль них сплошными стенами дома с высокими скатами крыш... разве что затейливого барокко здесь несколько больше, чем по ту сторону Тисы, да церкви не блестят золотом куполов. Вместо них в небо возносятся шпили костела и реформатской церкви, а сам город просто утопает в осеннем разноцветье. Были бы здесь фахверковые здания -- решил бы, что нахожусь где-то в Швейцарии или Германии.
   Арена, или, как ее принято здесь называть, колизей, расположилась на окраине городка, и... Колизей меня разочаровал. Наверное, подсознательно, услышав это название, я рассчитывал увидеть наследие римлян, а оказался перед невзрачным новостроем. Да, арену в Сигету-Мармации возвели не больше полувека назад, хотя, возможно, стоит она на месте более старого сооружения. Как бы то ни было, ни о каких архитектурных изысках здесь и речь не идет. Массивное овальное строение из железобетона, грубое и функциональное, явно не предназначенное для спортивных игр... если только для очень специфических, наемничьих состязаний. Впрочем, стоило ли ожидать иного?
   Отыскать спасплатформу труда не составило. К тому моменту, когда я добрался до колизея, Рогов под присмотром Ольги только-только начал снимать крепеж с зафиксированных в прицепе "Лося" и "Аквилона". Никакого интереса к разгрузке тактических комплексов со стороны окружающих я не заметил, хотя народу вокруг было немало. Но это не удивительно -- как минимум половина снующих вокруг личностей была упакована в ЛТК, а у арочного входа в колизей я заметил и несколько тяжелых комплексов. Так что на общем фоне мы со своей техникой и "нарядами" не особо-то и выделялись.
   Оглядевшись по сторонам, я активировал экран браслета и отослал сообщение о нашем прибытии на вычислитель администратора арены. Надо отдать должное здешнему сервису, Георгий только закончил возиться с крепежом комплексов, как рядом с нами нарисовался ярко-желтый кар с гидроподъемником, оператор которого ловко перегрузил "Лося" на грузовую площадку, а следом за ним отправились и ЛТК, сначала "Аквилон", а за ним вытащенные из "карманов" спасплатформы "Беовульфы". И пяти минут не прошло.
   -- Добрый вечер. Вы заказали испытательный стенд на шесть часов, он готов. -- Подошедший вслед за оператором кара представитель арены безошибочно заговорил с нами на русском, безупречном русском, без малейшего акцента и тонировки. Словно мы не в одном из пограничных городков СБТ, а где-нибудь в Твери.
   -- Добрый вечер, -- отозвался Георгий, ревностно посматривая в сторону оператора, крепящего технику на платформе. -- Наши контрагенты прибыли?
   -- Да. Господин Млинарж уже дожидается вас в переговорной. Пройдемте? -- Администратор махнул рукой в сторону арки, и мы, переглянувшись, дружно кивнули. Уже на ходу, заметив взгляд Жорика, наш проводник его успокоил: -- Не волнуйтесь, технику доставят на стенды в течение пяти-семи минут.
   -- Сначала "Аквилон". Эльх и "Беовульфы" могут подождать, -- заметил Рогов, и представитель арены, понимающе кивнув, отдал соответствующее указание через коммуникатор.
   Млинарж-Мельник не захотел дожидаться результатов проверки работоспособности тактического комплекса в переговорной, и представители арены позволили нам перебраться в технический блок. Увидев универсальный испытательный стенд, Рогов с Ольгой печально вздохнули, а я понял, что мои мечты набить кошелек беспочвенны. Эти фанаты железа с меня не слезут, пока не добьются покупки подобной игрушки.
   Через полчаса техники колизея предоставили нам итоговую сводку испытаний "Аквилона", а следом за ней выдали квалификационный сертификат. Лукаш был доволен, как слон. Даже необходимость расстаться с весьма внушительной суммой не стерла улыбки с его лица. Коммуникаторы дружно звякнули, сообщая о транзакции. Распрощавшись, Лукаш тут же удалился на арену обкатывать обновку, а мы, проследив за установкой на стенд "Лося", отправились обратно в переговорную, на встречу с "Червонным Пардусом".
   На этот раз обошлось без участия Олега. Вместо него на встречу явилась его мать в сопровождении полноватого, можно сказать, рыхлого, рыжебородого наемника со скучающим взглядом.
   -- Здравствуйте, Илона, -- шагнув через порог комнаты, проговорил я.
   -- Добрый вечер, Кирилл. -- Майор отряда Стеничей поднялась нам навстречу и, окинув меня и Ольгу оценивающим взглядом, чему-то кивнула. -- Представишь своих спутников?
   -- Нет ничего проще. -- Я повел рукой, указывая на Рогова: -- Знакомьтесь, майор отряда "Гремлины" Георгий... "Весло", а это Ольга, наш начальник технической части.
   -- Ольга... -- Стенич сделала паузу, словно дожидаясь, что я договорю. А оно мне надо?
   -- У нее пока нет прозвища, -- развел я руками и обернулся к своим спутникам: -- Друзья, позвольте представить вам майора одного из старейших отрядов воеводства Илону Стенич, позывной "Ведьма".
   -- Приятно познакомиться, господа. -- Голос Илоны чуть похолодел, а сама она едва заметно скривилась. Не любит своего старого прозвища? Запомним. -- Предлагаю сразу перейти к делу...
   Вопреки моим ожиданиям, встреча прошла как по маслу. Более того, когда Илона, выслушав своих пилотов, протестировавших представленные нами тактические комплексы на арене, подписала контракт и переслала обещанную сумму на счет отряда, у нас с ней состоялся короткий, но весьма информативный разговор, в ходе которого женщина смогла меня убедить, что случившееся в доме Стеничей во время моего последнего визита было не более чем недоразумением. Действительно, убедила. Хотя к Олегу я теперь поостерегусь поворачиваться спиной, о чем и уведомил его мать. Илона понимающе покивала и со вздохом констатировала, что прекрасно понимает мои опасения, так как все мужчины Стеничей отличаются некоторой злопамятностью.
   -- Тебе не стоит волноваться об этом, Кирилл. Я присмотрю за сыном, чтобы он не наделал глупостей, -- заверила меня майор. Что ж, посмотрим.
   -- Надеюсь, что так и будет, госпожа Стенич, -- кивнул я в ответ, и от Ольги буквально пахнуло удивлением. Да и Жорик от нее не отстал.
   Распрощавшись с Илоной, мы молча покинули колизей, а затем и город. И лишь когда я подсел в спасплатформу, к тому моменту миновавшую Солотвино, мои спутники не сдержали любопытства.
   -- Кирилл, я тебя не узнаю, -- протянула Ольга. -- Мне казалось, что ты предпочитаешь решать проблемы кардинально. Но с этой Илоной...
   -- Не ревнуй, невестушка, -- ухмыльнулся я и, следуя примеру Оли, снял шлем "Визеля".
   -- Я не ревную, -- нахмурилась Ольга. -- Но ты мог хотя бы предупредить ее о своей возможной реакции на... неадекватные действия ее сына.
   -- Зачем? -- пожал я плечами. -- Есть старая римская поговорка: "Рraemonitus, praemunitus", -- то есть: "Предупрежден -- значит, вооружен". Так почему я должен давать оружие в руки возможного врага?
   -- А того факта, что это предупреждение могло бы уберечь этого мстителя от опрометчивых действий, ты не учитываешь?
   -- Сомневаюсь, честно говоря. Если парень действительно решит мстить мне за свои собственные огрехи, то такого дурака никакие предупреждения не остановят, -- отмахнулся я. -- Ну а если мать с отцом сумеют вправить ему мозги, то предупреждение просто ни к чему. В общем, бессмысленное это дело. А я, как любой профессиональный лентяй, не люблю лишних телодвижений.
   -- Лентяй? Ты? -- неожиданно расхохотался в голос Жорик.
   -- Именно, -- со всей возможной серьезностью кивнул я в ответ на этот вопль души моего ватажника и, покосившись в сторону еле сдерживающей смешок Оли, вздохнул. -- А что, не похож?
   -- Как-то не очень, -- справившись с собой, помотал головой Рогов.
   -- Ошибаешься, -- усмехнулся я и, поймав недоуменные взгляды спутников, уточнил: -- Точнее, путаешь лентяя и бездельника. Я ленив и не стесняюсь в этом признаться. То есть не люблю работать. Но не любить работать и не работать -- это разные вещи, согласись?
   -- И? -- нахмурился Жорик.
   -- И все. Как ленивый человек, я стараюсь действовать таким образом, чтобы любая работа была выполнена быстро и хорошо... Чтобы потом не переделывать, то есть не загружать себя еще больше. Бездельник же -- человек безвольный, идущий на поводу у своего желания не работать. Дармоед. Теперь видишь разницу?
   -- Кхм... ну, если в таком разрезе... -- протянул Георгий. -- Но в таком случае можно сказать, что любой человек ленив. Разве нет?
   -- Нет, конечно. Например, сейчас рядом со мной сидят два человека, которых ни при каких обстоятельствах нельзя назвать лентяями, -- ответил я. -- Вам обоим работа с техникой приносит удовольствие и деньги. Я прав?
   -- А как же наше обучение? -- с улыбкой спросила Оля. -- Разве ты не получаешь удовольствия от работы наставника?
   -- Это не работа, -- покачал я головой. -- Скорее, внутренняя потребность. Можно сказать, психическое отклонение... в некотором роде. Поверь, даже если бы мне пришлось приплачивать за право преподавать, я бы не смог отказаться от этого занятия. К тому же оно ничуть не мешает мне лениться. Это же такое удовольствие -- сидеть в тепле, попивать кофе, "закуривая" его сигаретой, и считать круги, наворачиваемые учениками... или наблюдать, как они пыхтят, пытаясь одолеть очередную медитативную технику.
   -- Извращенец, -- вздохнула Ольга.
   -- А что должен думать я, наблюдая, как ты чуть ли не облизываешься на какую-нибудь железную самодвижущуюся хрень? -- улыбнулся я. Невеста неожиданно покраснела, Жорик странно булькнул, а я, мысленно прокрутив сказанное, крякнул. Как-то двусмысленно прозвучало. Впрочем... -- Милая, ты сейчас о чем вообще подумала, а? Или я чего-то не знаю?
   -- Кирилл, ты... ты! Ар-ргх! Говорю же, извращенец, -- припечатала невеста, моментально сменив колер с красного на белый, и ткнула меня кулачком в бок, железным, между прочим. Хорошо, что я тоже в "тактике", иначе хана ребрам. Ольга же, поняв, что удар пропал втуне, вздернула подбородок и решила бить наверняка. -- Посмотрим, что ты ночью запоешь.
   -- Вот так, Жорик. Живешь с женщиной, думаешь, что уже изучил все стороны ее характера, понял чаянья и стремления, а потом -- бац! Кулак в бочину, окрик "извращенец", а ты сиди и думай, что это было... Я же теперь ночью глаз не сомкну, буду ждать ее страшной мести, -- пожаловался я Рогову, под его же сдавленное хрюканье. Иначе этот придушенный смех я назвать не могу. Впрочем, Ольга от него не отставала.
   -- Кирилл, атаман, будь человеком, прекрати меня смешить! -- наконец выдавил Рогов. -- Иначе я не справлюсь с управлением, а вокруг, между прочим, лес!
   -- Ну и что? -- пожал я плечами. -- Будет еще одна дорога до базы, подумаешь.
   -- Кстати, о железе, -- наконец сумев задавить так и рвущееся из нее веселье, проговорила Ольга. -- Деньги у нас есть, так?
   -- Ну-у да... -- протянул я в ответ. Ой, что-то не нравится мне это. Совсем не нравится!
   -- А испытательного стенда нет, -- прищурилась невеста. Вот, я так и думал. Теперь не отцепится...
   -- Его много у кого нет... -- попытался я съехать с темы. -- И ничего, не жалуются.
   -- Кирилл. -- Ольга принялась настойчиво ловить мой взгляд. И хотя я чувствовал, что она просто развлекается... раскошеливаться очень не хотелось. А ведь если я сейчас пойду у нее на поводу, пусть и в шутку, то покупать стенд придется. Я же ее знаю. Сейчас хи-хи, ха-ха, а завтра: "Дорогой, ты же обещал!"
   -- Вот смотри, Жорик. Так они нами и вертят. Смена темы в нужный момент -- хоп, и ты уже должник. Но я еще потрепыхаюсь! -- провозгласил я.
   Ольга сверкнула глазами, и началось...
   Оставшиеся километры до базы я крутился как уж на сковородке, открещиваясь от необходимости тратиться на испытательный стенд, а Ольга с упорством, достойным лучшего применения, старательно загоняла меня в угол. По-моему, они с Жориком получали просто феерическое удовольствие. Ольга от нашего спора, а Рогов от разыгрывающегося на его глазах спектакля. Но все рано или поздно заканчивается, и наша поездка тоже подошла к концу. Ватажник загнал спасплатформу под навес масксетки, и я слинял от не на шутку разошедшейся невесты в тот же миг, как машина замерла на месте.
   Рогов отыскал меня спустя час там, где никто искать не догадался бы: в ангаре с "Бореем".
   -- Сбежал, атаман? -- сунувшись в открытый люк шлюпа, проговорил он.
   -- Не сбежал, а предпринял тактический маневр. Ретировался, иначе говоря, -- улыбнулся я в ответ.
   -- Боюсь, не поможет. Ночью-то все равно сам к ней придешь.
   -- Приду, конечно, -- кивнул я. -- И даже денег на стенд выделю. Может быть, не прямо сейчас, но после следующего выполненного заказа точно. Хорошая штука, нам такая пригодится.
   -- Так... а чего ж ты в машине-то устроил? -- опешил Жорик. -- Зачем?
   -- Ну, надо же было как-то напряжение снять, -- пожал я плечами. -- Я же не слепой, вижу, как вы устали. А некоторых дам небольшой скандал освежает не меньше, чем неделя отдыха на море. Главное, черты не перейти. Да и ты нас послушал и немного расслабился. Скажешь, не так?
   -- Так, -- чуть подумав, согласился Георгий.
   -- Вот то-то и оно, -- подмигнул я ватажнику. -- Иди, обрадуй наших девчонок предстоящим отдыхом. Неделю безделья могу обещать без проблем.
   -- А ты? -- прищурился Рогов.
   -- А я... я попробую поднять эту машинку в ночной полет, -- хлопнув по переборке шлюпа, произнес я.
   -- Тренировка? -- тут же вскинулся ватажник. -- А я? Как без меня-то?
   -- Не совсем, Жор, -- покачал я головой. -- У меня тут одна конфиденциальная встреча образовалась, внезапно. Так что тренироваться будем в следующий раз. А сейчас извини, я лечу один.
   -- Понял. Ольге что передать? -- тут же посерьезнел Рогов.
   -- Скажи, что я вернусь к утру, так что мое ночное пение в этот раз отменяется, -- развел я руками.
   Георгий вздохнул и, кивнув, покинул борт. Вот и славно. А мне пора...
  

* * *

   Над водной гладью стелился густой туман, словно периной укрывая воды неглубокой, но довольно широкой речки, и осторожно, словно щупальцами цепляясь за стволы голых по осени берез, выползал на низкий берег, скрывая под собой щетину кустов и молодые деревца, на тонких ветвях которых кое-где еще виднелись редкие пожелтевшие листья. Тишина природы, уже приготовившейся к приходу зимы, оглушала.
   Одинокий турист, устроивший себе стоянку на высоком берегу реки, почти у самого обрыва, глубоко, с наслаждением вдохнул холодный, пропахший прелой листвой воздух и, невольно улыбнувшись, уставился в темноту над своей головой. Эта ночь выдалась удивительно ясной для поздней осени, да и поблизости не было ни одного городка, который мог бы "засветить" небо своими огнями. И человек, бросив взгляд вверх, так и застыл на месте, созерцая звездный ковер во всем его великолепии.
   -- Красиво. -- Голос, произнесший это слово, заставил туриста вздрогнуть. Но он тут же взял себя в руки.
   -- Очень, -- согласился человек и, отведя взгляд от зачаровавшей его глубины космоса, повернулся к гостю лицом. -- Тоже редко смотришь вверх?
   -- Увы, -- повинился тот. -- Дела-заботы... но кому я это говорю, а?
   -- Это точно. С моей работой красотами любоваться некогда, -- согласился турист. -- Присядем?
   -- А на разговоры, значит, время найдется? -- Усмехнувшись, гость, тем не менее, воспользовался приглашением и приземлился на одно из бревен, приготовленных для ночного костра-нодьи.
   -- Некоторые разговоры тоже можно отнести к работе, -- вздохнул тот. -- Или к исполнению долга.
   -- Долга перед государем? -- Гость напрягся.
   -- Нет, Кирилл. Я имею в виду долг чести, -- грустно улыбнулся турист.
   -- Интересно. -- Голос его собеседника похолодел. -- И что же от вас требует "долг чести", Владимир Александрович?
  

Глава 5. Русский ронин

   Гдовицкой меня удивил. Вот от кого не ожидал ничего подобного, так это от него. Это ж как должно было тряхнуть бедолагу, что он вдруг развернул оглобли на сто восемьдесят градусов?! А ведь именно так он и поступил, вызвав меня на эту встречу.
   О том, как ему удалось меня отыскать, равно как и о причинах своего поступка, Владимир Александрович рассказал сам и без всякого давления, да я и так знал большую часть этой эпопеи от другого ее участника. Но все же еще раз удивился тому, какими извилистыми путями порой ходит мысль человеческая... и тому, как по-разному люди могут реагировать на происходящее даже не с ними, а всего лишь рядом.
   То, что Владимиру Александровичу совсем не в радость происходящее с одним из отпрысков Громова, было понятно не только мне, но и прежнему Кириллу. И как и мой предшественник, я понимаю, что изменить отношение родни к мальчишке Гдовицкой был не в состоянии. Чуть облегчить жизнь, прикрыть в совсем уж убийственных ситуациях, научить чуть большему -- да. Это он мог и делал, но что-то большее -- увы. Хватило одного предупреждения старого урода, чтобы начальник его службы безопасности перестал пытаться донести всю пагубность творимого с Кириллом до его родственничков. И этот факт бросил еще один черный камень на весы мнения самого Гдовицкого относительно именитых бояр вообще и рода Громовых в частности. Надо ли удивляться, что мечта Рюриковичей о полном переводе бояр в разряд служилых нашла горячий отклик в сердце Владимира Александровича? Их правила и устои казались ему куда более вменяемыми, чем абсолютная власть над родовичами, составляющая основу обычаев именитых вотчинников.
   Он был искренне рад, когда его ученик, придя в себя после очередного смертельного номера, вдруг вырвался из-под опеки сумасшедшего старика и обрел свободу. Интерес, проявленный к моей персоне клубом эфирников, Владимир Александрович тоже посчитал положительным моментом. Ну как же, мещанина ведь каждый обидеть может. А государь с его присными способен дать достаточную защиту от любых посягательств. И пребывал в такой уверенности до моей экскурсии в "белый куб". Вот тогда и этот камень веры дал трещину. Дальнейшие события и происшествия с моим участием, за которыми Гдовицкой имел возможность наблюдать сразу с двух точек, как начальник не самой слабой в Москве службы безопасности и как член клуба эфирников, ту трещину старательно увеличивали, а известие о моей "гибели", как ему казалось, окончательно подорвало доверие Гдовицкого к прежним кумирам.
   Смешно, но действительный крах всех идеалов у Владимира Александровича произошел, когда Федор Георгиевич Громов все же заметил, что с его подчиненным творится какая-то фигня, и вызвал начальника СБ на откровенный разговор, во время которого выяснились причины терзаний Гдовицкого, а чуть позже, после разговора Громова со мной, Владимиру Александровичу был объявлен как сам факт моего отсутствия в списках безвозвратных потерь, так и действия-бездействия цесаревича, приведшие ситуацию к нынешнему ее виду.
   Честно говоря, когда дядя Федор предупредил меня о своем внезапном желании просветить Гдовицкого в отношении истории с моим исчезновением, я был сильно удивлен и... настроен крайне отрицательно. Но надо отдать должное Громову, он сумел убедить меня в том, что Гдовицкой не побежит с этой информацией к эфирникам. Долго убеждал, правда, но у него получилось. Я поверил. И даже не столько потому, что дядя Федор бил себя пяткой в грудь и клятвенно обещал, что все будет путем, сколько потому что помнил Владимира Александровича, пусть это и были, по большей части, воспоминания прежнего Кирилла. Но даже с удвоенным недоверием, коего хватало и у Росомахи, и у Кирилла Громова, я не смог отыскать в памяти ни одного намека на то, что Гдовицкой хоть раз повел себя бесчестно. Даже слухов таких среди громовских людей не ходило. Зато свидетельств его честности и какой-то почти болезненной щепетильности в делах было хоть отбавляй.
   В общем, я дал добро на рассказ, а когда посмотрел запись разговора, продолжившегося после нашей с дядей Федором беседы, увидел то, чего никак не ожидал. С Гдовицкого в тот момент можно было писать картину-аллегорию "Крушение идеалов". Я бы заподозрил его в мастерской актерской игре, если бы не тот шторм в эмоциях, что записал качественный фиксатор, установленный в кабинете главы рода Громовых. Да, он не предназначен для запечатления эмоций напрямую, но те тоже оставляют свой след в Эфире, иначе в мире просто не было бы эмпатов, и хороший фиксатор вполне может их засечь. Что и произошло. Эмоции Гдовицкого весьма ощутимо врезали мне по мозгам, я потом еще несколько часов головной болью мучился и жрать ничего не мог, словно после серьезного сотрясения мозга, все тут же выплескивал. Это был очень неприятный опыт.
   Спустя еще пару дней дядя Федор вновь связался со мной и сообщил, что его подчиненный просит встречи. Я был удивлен.
   -- Зачем ему это?
   -- Хм, не могу быть полностью уверен, но... есть немаленькая вероятность того, что Гдовицкой хочет перед тобой извиниться, -- как-то неопределенно высказался Федор Георгиевич.
   -- А это обязательно делать лично? -- скривился я.
   -- Кирилл, я тебя прошу, уважь эту просьбу, -- неожиданно усталым тоном произнес дядя Федор. -- Ему действительно это очень нужно.
   -- Да зачем?!
   -- Он сломается, Кирилл, -- вздохнул Громов. -- Гдовицкой всегда был ведомым. Он великолепный специалист, служака, каких мало. Да, не обделен инициативой и умением управлять и направлять. Но для этого ему самому нужен тот, кто будет вести вперед. Тот, кто укажет цель. Твой... мой отец его разочаровал, как и все именитые скопом. Рюриковичи тоже показали себя... в общем, сам понимаешь. Владимира эта ситуация просто ломает. Выжигает, можно сказать.
   -- А я здесь при чем? -- невольно скривившись, проворчал я.
   -- Мне очень хочется надеяться, что, получив твое прощение, он сможет справиться с собой, -- медленно произнес дядя Федор.
   -- А если нет?
   -- Его прадед когда-то заключил ряд с ниппонским родом Кагеяма, служил им почти сорок лет и только в шестидесятых вернулся с семьей на родину. Он и правнука воспитал... соответственно, -- развел руками Громов, и я опешил.
   -- Да ну... бред, -- протянул я. -- Он что, всерьез решил сделать сеппуку?
   -- Этот может, -- кивнул дядя Федор.
   -- Ша-антаж! -- Я ошеломленно покачал головой. Громова перекосило, словно он лимон сожрал. Целиком.
   -- Это не шантаж, Кирилл. Это только мое предположение, -- произнес он. -- Но я же хорошо знаю Владимира, так что, поверь, у меня есть все основания предполагать, что так и будет. Живот себе вспарывать он, может, и не станет, но выкинуть что-то самоубийственное вполне способен. Особенно учитывая, что не далее как сегодня утром я освободил его от клятвы.
   -- Жуть. Двадцать первый век на дворе, -- схватившись за голову, промычал я. -- А тут, понимаешь, самураи, ронины, харакири... сакуры только не хватает, повеситься не на чем. Бр-р...
   -- Так что, Кирилл? Встретишься с ним? -- даже глазом не моргнув от моей реакции, спросил дядя Федор.
   -- Куда ж я денусь!
   Вот так и получилось, что поздним осенним вечером, практически ночью, я оказался на берегу небольшой подмосковной речушки в компании с первым ронином земли русской. И не могу сказать, что это было приятное соседство. Разочарованием и черной безысходностью от него несло так, что я вынужден был признать факт: если ничего не сделать, этот человек умрет. Собственно, он уже и так почти труп.
   Признаюсь честно, никогда не верил в то, что самураи действительно сами лишали себя жизни, потеряв сюзерена. Но вот в тот момент, когда я увидел Гдовицкого, больше похожего на тень, чем на сильного человека, каким он был еще год назад, почувствовав его эмоции... понял, что был неправ. Не в сюзеренах дело. Дело в служении. Для Гдовицкого служба была смыслом жизни, но те, кому он служил, не оправдали доверия своего вассала, не вписались в четкий кодекс его чести и тем самым обесчестили его самого. На самом деле это жутко -- видеть такую веру в свои убеждения, жутко и... восхитительно. Страшное сочетание.
   Мы проговорили с Владимиром Александровичем до самого утра. Точнее, говорил Гдовицкой, а я слушал. Он не просил прощения, как предполагал Громов, не пытался оправдаться или в чем-то убедить ни меня, ни себя. Владимир Александрович рассказывал о себе и своей жизни, о чем-то долго и красочно, о чем-то сухо и коротко... но исчерпывающе. Он словно читал собственное жизнеописание, а в эмоциях этого странного, ни на кого не похожего человека я чувствовал, как он переживает каждое воспоминание, словно проживает его заново. Я не перебивал его, не переспрашивал. Просто сидел рядом и слушал, запоминал...
   К утру Владимир Александрович выдохся, и его хриплый голос утих. Гдовицкой поболтал опустевшей флягой, содержимым которой всю ночь смачивал горло, и, печально вздохнув, отбросил ее в сторону. После чего повернулся лицом к восходящему солнцу и застыл на месте.
   Дядя Федор был неправ. Гдовицкой не сломался. Он просто решил, что его служение закончено. Люди, которым он доверил свою жизнь, силы и умения, не смогли по достоинству оценить доверенное. Но ведь это не вина клинка, что ему достался косорукий хозяин, правда? Да, Владимир Александрович не клинок, у него есть своя воля. Только думается мне, что, будь такая воля у того меча, он бы тоже предпочел треснуться со всей дури о ближайший камень, так чтоб сразу в осколки! Собственно, за этим, как выяснилось, Гдовицкой и явился.
   Долг чести. Владимир Александрович почему-то посчитал, что во всех моих бедах есть немалая доля его вины, и он решил ее избыть. Избыть так, как сам считал правильным. От такого завихрения в мозгах ниппонутого эфирника я слегка... да кой черт! Я был в шоке!
   -- Владимир Александрович, я правильно понимаю ситуацию: вы хотите, чтобы я помог вам отбросить копыта? -- произнес я, окинув взглядом сидящего напротив меня мужчину.
   Тот вздохнул.
   -- Я хочу, чтобы ты проводил меня боем, Кирилл, -- ответил он. -- Боем... а не зарезал, как глупую курицу.
   -- Понимаю. -- Я на миг застыл, вспоминая, как сам ушел из прошлого мира. А в следующую секунду в голове искрой проскочила совершенно сумасшедшая мысль. -- Хорошо, Владимир Александрович, я вас понял и готов помочь. Но у меня есть условие.
   -- Выполню, если это в моих силах, -- словно ожидая такого поворота, невозмутимо кивнул мой визави. Что ж, и это хорошо. -- Озвучишь?
   -- Разумеется, -- ответил я. На формулировку требуемого условия у меня ушло несколько секунд. Услышав же мои пожелания, Гдовицкой вздрогнул.
   -- Ты уверен, что этого хочешь? -- спросил он.
   -- В том случае, если вы уверены, что такой исход вас устроит. Только честно, -- кивнул я в ответ.
   -- Я буду рад такой твоей победе. Но учти, сделаю все, чтобы ты бился беспощадно, -- неожиданно улыбнулся он, поднимаясь на ноги. -- Честный бой, честная плата, а, Кирилл Николаевич?
   -- Именно, Владимир Александрович. Поединок без ограничений, победитель получает все! -- отскакивая от резко зафонившего Эфиром противника, воскликнул я.
   Бой!
   Гдовицкой не зря прослыл серьезным бойцом. Быстрый, жесткий и с потрясающе развитой чувствительностью, позволяющей ему предугадывать атаки противника. Но самое паршивое, что он каким-то образом смог блокировать мою способность к перемещениям. Первое же окно, открытое за его спиной, тут же пошло рябью и схлопнулось, попутно отшвырнув меня на добрых пять метров. А в следующую секунду в меня прилетела мощная водная плеть. Она моментально изорвала в лоскуты куртку, рубаху, личный кинетический щит и достала до плоти, чтобы тут же истаять, оросив землю кровавыми брызгами.
   Только разгон и совершенно сумасшедший бросок в сторону уберегли меня от следующей водной техники, пушечным ядром ударившей в грунт. Рывок вперед, с рук слетают воздушные серпы, почти безобидные для противника, прикрытого мерцающим щитом воды, но я и не пытался его пробить. Достаточно того, что поток этих самых серпов, вспарывая воду, мутит ее, заставляет вспениться, перекрывая обзор. И этого хватает, чтобы отвести глаза и скользнуть в сторону, огибая Гдовицкого по большой дуге. Черт!
   Потеряв меня из виду, противник не стал крутить головой, а просто накрыл пространство вокруг себя рукотворным туманом. И стоило мне коснуться его полупрозрачных языков, как в центре техники что-то ухнуло, и я едва успел пригнуться, пропуская над головой очередное ядро воды. Пролетев надо мной, техника угодила в дерево, и то, вздрогнув от корней до верхушки, с жутким треском рухнуло наземь. Отпрянув от тумана, который мой противник, оказывается, способен чувствовать, словно собственное тело, я, не снимая отвода глаз, отошел в лес... подумать.
   Итак, что мы имеем? Окно не открывается. Гдовицкой каким-то образом искажает собственные эфирные вибрации, отчего я попросту не могу на него "навестись". Отвод глаз не действует в созданном им тумане. Так как же мне подобраться к Владимиру Александровичу, чтобы его вырубить?
   По всему выходит, пат. Я не могу подойти к нему вплотную, он же не может учуять меня за пределами своего "туманного тела" и, соответственно, не способен атаковать. Попробовать взять под контроль Эфир? Не получится. Область, укрытая туманом, раза в три больше радиуса моего воздействия. С другой стороны, кто сказал, что я обязательно должен контролировать весь объем? Ну-ка...
   Выбравшись на поляну, но держась на некотором расстоянии от туманного облака, я осторожно снял отвод глаз, приготовившись удирать под разгоном, если вопреки всем предположениям Гдовицкой сможет меня заметить, находясь в самом центре своего творения. Но нет, вроде бы не видит... правда, двигаться сейчас с места я не рискну. Помимо Воды, Владимир Александрович неплохо управляется с Твердью, и без отвода глаз он определит мое местонахождение по вибрации земли под ногами... с первого шага. В общем, стою, не шевелюсь. Статуй фактически, ха.
   Сосредоточившись, я мысленно очертил укрытую туманом область и, воспользовавшись простейшим кинетическим щитом, стал медленно сокращать площадь получившегося "цилиндра", окружившего туманное облако. Вот телекинетическая "стенка" коснулась туманного языка, и в нее моментально врезалась техника водной плети. Ага, сейчас. Нет, был бы щит воздушным -- и у Гдовицкого вполне получилось бы его уничтожить, но чистый телекинез нематериален. Эфир и воля... Так, не спать! Теперь нужно действовать предельно быстро!
   Резко сократив площадь созданного мною телекинетического "цилиндра" до минимума, отчего сгустившийся до предела туман тут же взметнулся вверх, принимая вид эдакого столба добрых пяти метров высотой, я, не теряя времени, под разгоном устремился к стоящему в центре этой конструкции Гдовицкому.
   Он почти успел уклониться! Эфир полыхнул возмущениями, и, все же прорвав стенку моего щита, противник кубарем покатился по земле. Удар получился почти футбольным. Кому другому он бы голову оторвал, а Гдовицкой только тихо охнул и обмяк. Вот это, я понимаю, личная защита! Такая, пожалуй, и выстрел из стреломета выдержит... один.
   Окинув взглядом валяющегося на земле противника, я поморщился от резко усилившейся боли в распаханной водной плетью спине и, вздохнув, взялся за диагностику своего новоявленного "пациента". Я, конечно, не доктор-целитель, но уж курс полевой медицины помню и даже несколько подходящих лечебных техник в запасе имею, так что смело могу рассчитывать на почетное звание калекаря.
   Короткая диагностика порадовала. Череп у Владимира Александровича оказался достаточно крепким, так что мой противник отделался лишь сотрясением, хотя и весьма серьезным. Ну да ничего, одаренным такие травмы не слишком опасны. Может, потому что жизненных сил у них куда больше, чем у обычных людей, а может, и потому, что в их черепушках, отбитых годами тренировок, сотрясаться просто нечему, ха!
   На всякий случай я перевел бессознательное состояние Гдовицкого в крепкий оздоровительный сон и лишь после этого занялся собственной раной. Правда, для этого мне пришлось сначала прыгнуть окном вместе со своим недавним противником к шлюпу, оставленному в нескольких сотнях метрах от лагеря моего визави, на поле у кромки леса. Загрузив Владимира Александровича в салон, я отыскал аптечку и... порадовался, что Гдовицкой перетянул меня своей плетью в районе поясницы, а не выше. Садани он по лопаткам -- и черта с два я смог бы наложить нормальную повязку, пришлось бы извращаться с телекинезом, зажимая им кровавую борозду, и всю дорогу отвлекаться на его контроль. Разумеется, даже с таким "везением" зашить довольно широко разошедшуюся рану мне не удалось, но хотя бы смог закрыть ее тампонами и перевязать. И то хлеб.
   Кое-как справившись с работой медбрата, шипя от боли, я поднял "Борея" в воздух и, сориентировавшись на местности, погнал шлюп на базу, где меня уже наверняка заждались ученицы и ватажник со своей неугомонной сестрицей. Во время полета я старался держаться малой высоты, чтобы не светиться на военных радарах и стороной обходить владения вотчинников, дабы не тревожить их системы ПВО, в отличие от радаров, вполне способных пеленговать низколетящие цели, правда, лишь на очень небольшом удалении. Именно поэтому до базы я добирался не три часа, как могло бы быть, а целых пять. Так что "Борея" я загнал в ангар, когда до полудня оставалось чуть больше полутора часов.
   И это были жуткие пять часов, пережить которые, не потеряв сознания, мне помогла, пожалуй, только усиливающаяся боль, отзывавшаяся ударами раскаленного шомпола по пояснице с каждым неловким движением. На полпути даже возникла мысль посадить где-нибудь в глухом уголке "Борей" да попробовать перенести нас с Гдовицким через окно, но сначала расстояние было слишком велико, а потом я просто побоялся, что у меня не хватит концентрации на это действо.
   Как бы то ни было, до базы я дотянул и даже без проблем посадил машину, хотя из кабины выбирался, уже откровенно пошатываясь от усталости. К счастью, еще в воздухе я связался с заступившей на дежурство Марией, так что стоило открыть люк, как меня в восемь рук буквально вытащили из шлюпа.
   -- Гостя нашего не забудьте. -- Я растянул губы в улыбке, слабо отбиваясь от попыток меня ощупать и осмотреть. В ответ же услышал только раздраженное фырканье... а уж какой раздрай был в эмофоне учениц, ух!
   -- Какого гостя? -- тут же спросила Оля. Но ответить я не успел. Вместо меня это сделали близняшки.
   -- Ой, это же Владимир Александрович! -- изумилась Мила. -- А он... без сознания?
   -- Спит. Девочки, прошу, разместите его в одном из жилых модулей. И... пусть Елизавета его осмотрит. По-моему, у господина Гдовицкого сотрясение мозга, -- откликнулся я и, неловко повернувшись, потерял равновесие, земля словно качнулась под ногами, и я впечатался спиной в обшивку шлюпа. Бо-ольно...
   -- Стоп, его я потом осмотрю. А сначала с тобой разберемся, -- заметив мою гримасу, постановила Елизавета, окидывая меня подозрительным взглядом.
   -- Да со мной почти все в порядке. В медпункте осмотришь. -- Я кое-как отлепился от железного бока машины как раз в тот момент, когда Посадская схватила меня за плечо.
   -- Не вырывайся, придурок, или оглушу к чертям! -- взвизгнула Елизавета, уже умудрившаяся приложить меня диагностической техникой, и тут же начала разводить панику. -- Девочки, осторожнее, у него вся спина сплошное кровавое месиво! Как еще позвоночник цел остался! Держите его! Инга, тащи носилки!
   -- Да ерунда... -- Я попытался отмахнуться, но взбеленившаяся Посадская только зарычала, а в следующую секунду я ощутил, как с ее руки, схватившей меня за плечо, срывается какая-то эфирная техника. Мое тело моментально обмякло, мягко завалилось набок, и почти тут же в глазах померк свет. Усыпила...
   Открыв глаза, я моргнул, но темнота вокруг не рассеялась. Ночь. Потянувшись, я дернулся, вспомнив о ране, но... боли почти не было. Разве что ее тень, почти не ощущаемая, далекая, как воспоминание.
   -- Кирилл? -- Рядом полыхнул костер беспокойства.
   -- Оля... Давно я здесь? -- попытался проговорить я и сам удивился, каким хриплым оказался мой голос.
   -- Третьи сутки, -- откликнулась невеста, а в следующий миг моих губ коснулась трубка "поилки". -- Пей.
   -- Спасибо. -- Я сделал несколько глотков холодной воды с явным добавлением лимона, и жажда отступила, хоть и не до конца. Но хотя бы "великая сушь" прошла, и то хорошо. Почувствовав касание нежных губ Ольги, я успел улыбнуться, а в следующую секунду мое лицо обожгла хлесткая пощечина, и эмоции невесты взбурлили диким коктейлем из злости, волнения и... облегчения.
   -- Дурак! Дурак! Дурак! -- Кажется, от того, чтобы вытрясти из меня душу, Ольгу удерживала только боязнь потревожить рану. Впрочем, этот страх не помешал ей сопровождать каждое слово мощной оплеухой. К концу экзекуции мои щеки горели похлеще, чем спина во время полета на базу, а сама невеста, уткнувшись лицом в мою грудь, заливалась слезами. Осторожно обняв содрогающуюся в плаче девушку, я погладил ее по плечу и, прижав к себе, принялся шептать всякие нежности. Должно помочь... наверное.
   Утром мы проснулись одновременно, и, пусть койка в медпункте не отличалась большими размерами, теснота не помешала нам хорошо выспаться, наоборот, было очень уютно проснуться в объятиях невесты.
   Правда, она с чего-то решила, что мне могло быть неудобно или больно, но... да к черту! Если для того, чтобы каждое утро вот так просыпаться, нужно устроить "самострел", я его себе организую.
   -- Проще сменить нашу кровать в спальне на такую койку, -- услышав меня, рассмеялась Ольга.
   -- Я уже говорил, что ты умница? -- улыбнулся я.
   -- Неоднократно, но я не против слышать это почаще, -- мурлыкнула она, и я покрепче прижал Олю к себе.
   Жаль, что долго эта лафа не продлилась. В медбокс просочилась Елизавета, заставив мою невесту с писком умчаться прочь, и устроила мне основательный осмотр, по завершении которого заверила, что рана почти зажила и вечером уже можно будет снять швы, "а сейчас симулянтам пора вставать и нестись на завтрак". Эх, даже поболеть со вкусом не дала... отрядный медик. А я ведь только-только настроился.
   В столовой собрался весь наш отряд, так и фонящий любопытством. Хорошо еще, что не накинулись с расспросами, как только мы с Владимиром Александровичем сели за стол, а дали сначала утолить голод.
   -- И что же с вами случилось, Кирилл? Владимир Александрович отказался поведать подробности вашей встречи, так, может, ты нас просветишь? -- спросила Ольга. Я бросил короткий взгляд в сторону меланхолично дожевывающего свой десерт Гдовицкого и ухмыльнулся.
   -- Скажем так, это были агрессивные переговоры с претендентом на должность начальника охранного отделения отряда "Гремлины", -- ответил я. Внимание присутствующих тут же переключилось на "претендента", а Мила с Линой побледнели. Владимир Александрович молча кивнул, подтверждая мои слова.
   -- И каков результат? -- осторожно поинтересовалась Вербицкая.
   -- Положительный, -- внезапно произнес Гдовицкой. -- Я решил принести атаману Николаеву роту.
   Хм, а ведь мы говорили только о ряде... Чудны дела и затейливы мысли твои, правнук русского самурая.
  

ЭПИЛОГ

   Это утро для Капитолины Рюминой выдалось очень суетливым и нервным. Она встала в половине шестого утра, чтобы к восьми часам быть в ателье ТК, в обустройство которого девушка вложила немало сил. И если бы только сил -- фактически сейчас на кону стояла ее репутация, и от того, насколько доходным будет предприятие, зависело ее будущее положение в иерархии рода. Правда, как бы ни повернулось дело, некоторые плюсы затея с созданием гражданских ТК на заказ уже принесла.
   В результате месяца напряженной совместной работы она успела подружиться с владелицей будущей мастерской Оленькой Бестужевой, оказавшейся весьма милой и сведущей в технике боярышней, не хуже самой Капы разбирающейся в устройстве тактических комплексов. И не только с ней. Сестры наследника рода Громовых тоже оказались в числе ее добрых знакомых. Правда, близняшки проявляли к экзоскелетной технике лишь практический интерес, зато Георгий Рогов, работаюший на Ольгу, пока ее жених и соответственно его атаман пребывает в лечебнице, сумел удивить Капу обширностью своих познаний в строительстве ТК, да и сама Ольга не стеснялась обращаться к нему, как к судье в очередном их споре о достоинствах и недостатках различных комплексов. Но сегодня им совсем не до споров. На двенадцать часов дня назначено открытие ателье с представлением сразу пяти разных вариантов "спортивных экзоскелетных машин", как было решено обозначить гражданские версии ТК. Сокращенно -- СЭМ.
   Честно говоря, никогда раньше Капа так не волновалась, как сегодня. Даже когда проходила испытания родичей, решавших, принять или нет юную энтузиастку боевой техники на работу в родовое предприятие. И тем больше она завидовала Ольге, с невозмутимостью айсберга следящей за последними приготовлениями к открытию. Саму Капу только что не трясло от волнения. Ну как же! На представлении будет весь московский свет! Ваня Лошинский уже успел отчитаться по коммуникатору, и в своем коротком послании он предрекал приближающемуся действу самый настоящий аншлаг.
   А еще Капу нервировали охранники, нанятые Бестужевой. Десяток затянутых в черные комбезы бойцов, лица которых невозможно было рассмотреть за глухими щитками черных же матовых шлемов, рассекал по залам и техническим помещениям ателье, то и дело пугая присутствующих своим внезапным появлением. Оружия у них не было, по крайней мере Капитолина его не заметила, но ощущения опасности, исходящего от молчаливых охранников, этот факт не отменял. А значит... значит, Ольга раскошелилась на наем десятка сильных одаренных. А это дорого. Очень.
   С другой стороны, если учесть статус ожидаемых гостей, может, так оно и должно быть?
   -- Волнуешься? -- спросила Оля, заметив, как поежилась Капа, когда мимо нее прошел один из бойцов, невысокий и, судя по движениям, довольно молодой, но не менее пугающий, чем его более старшие коллеги.
   -- Немного, -- покосившись на безликого охранника, со вздохом ответила та и не удержалась: -- Где ты только наняла таких бойцов? У меня от них мурашки по коже.
   -- Я? -- удивилась Ольга. -- Даже не думала. Рогов -- майор нашего отряда, он и людей для охраны сегодняшнего праздника отбирал... целый вечер с Сильвером спорили, пока состав утвердили.
   -- Твой отряд? -- хлопнула ресницами Рюмина. Оля кивнула и выразительно постучала указательным пальцем по круглой нашивке на предплечье ее форменной рубашки. Зеленый монстрик с гаечным ключом в руке заставил Капу улыбнуться... а в следующую секунду до нее дошло, что похожие эмблемы она видела на рукавах охранников, только там зеленошкурый гремлин с серебристым чубом держал в руке секиру. Капа перевела взгляд на Олю. -- Ну конечно! Я совсем об этом забыла. А кто такой Сильвер?
   -- Наш квартирмейстер, -- пояснила Оля.
   -- Квартирмейстер, говоришь... -- задумчиво проговорила Капитолина и весело улыбнулась. -- Не ошибусь, если предположу, что ему очень не нравится прозвище "Окорок".
   -- Оно ему не подходит. У нашего Сильвера с ногами-руками полный порядок, -- рассмеялась Бестужева, кивком указывая куда-то за спину Капитолины. Та обернулась и вздрогнула, оказавшись лицом к... э-э... щитку с одним из бойцов.
   -- Что-то случилось? -- Из-за динамика голос наемника казался глухим и каким-то безжизненным, словно механическим.
   -- Нет-нет. Просто Капа заинтересовалась твоим прозвищем и... комплектностью конечностей, -- с улыбкой сообщила Оля. -- Вот я тебя и позвала.
   -- Приятно знать, что в этом мире еще остались любители творчества Бэлфура, -- обронил охранник и, больше не сказав ни слова, исчез... будто растворился.
   -- Да уж, этот квартирмейстер точно не простынки на складе пересчитывает, -- пробормотала Капитолина под довольный смех Оли.
   Веселье девушек перебил долгий сигнал, пронесшийся по помещениям ателье. Полчаса. До открытия осталось всего каких-то тридцать минут. И сейчас даже невозмутимость Бестужевой дала трещину.
   -- Так, Капа... давай-ка пробежимся по залам, посмотрим, как там обстоят дела, -- резко собравшись, проговорила Оля и, схватив подругу за руку, потянула ее за собой.
   За пять минут до официального открытия суета, царившая в ателье, сошла на нет, и в помещениях воцарилась почти мертвая тишина. Техники исчезли из виду, охранники заняли свои места, и в центре основного зала остались лишь пять человек. Бестужева, Рюмина, Громовы и... Сильвер, так и не снявший шлема.
   -- Ну что, готовы? -- повернулся к девушкам наемник. Те дружно кивнули. -- Тогда начинаем...
   Первый день марта, несмотря на холод, выдался очень солнечным, а потому когда тяжелые, нарочито массивные, испещренные заклепками железные створки главного входа с шипением подались в стороны, в просторный, но довольно скупо освещенный зал хлынул поток света.
   Юрий был доволен. Отец разрешил ему присутствовать на открытии мастерской по изготовлению гражданских ТК -- первой в мире, между прочим. Но не это главное, прежде всего царевич был рад, что пойдет на открытие инкогнито! А это значит, что вместо двух десятков сопровождающих, крутящихся вокруг и не дающих по-человечески отдохнуть, с ним будет всего пятеро охранников, считая дядьку Игната... и не считая рынд, но те не станут лезть на глаза и портить настроение. Служба у них такая -- видеть все, оставаясь невидимыми для окружающих.
   Разноцветные ТК, или, как Юрий успел узнать из присланной вместе с приглашением цветной брошюры, СЭМы, конечно, были лишены вооружения и серьезной брони и потому смотрелись не столь брутально, как тяжелые машины в Арсенале или легкие комплексы кремлевского гарнизона. Но то, что их пилоты выделывали на полигоне, расположившемся за приземистой коробкой самой мастерской, которую владелица чисто по-девчачьи обозвала "ателье", поразило царевича до глубины души. Таких кульбитов в исполнении ТК он никогда не видел. Хотя неоднократно посещал боевые части и видел устраиваемые военными представления, в которых в том числе задействовались и тактические комплексы. Но там упор шел на боевую мощь, в крайнем случае на скрытность, а здесь... скорость, скорость и еще раз скорость. Да чего стоят одни только прыжки по бетонным блокам, стенам и площадкам. А уж когда алый СЭМ вдруг сиганул с двадцатиметровой высоты и, как ни в чем не бывало, перекатившись, поднялся на ноги, чтобы тут же продолжить покорение совершенно дикой полосы препятствий, одобрительно загудели все присутствующие.
   Если до представления на полигоне среди гостей еще встречались унылые скептики, считающие поделки Бестужевой блажью и глупостью, то после продемонстрированных возможностей облегченных до предела машин, летавших по нагромождениям металла и бетона, словно на крыльях, даже самые отъявленные брюзги и консерваторы были вынуждены признать, что "в этой игрушке что-то есть".
   -- И почему эта девчонка не родилась лет на двадцать раньше? -- тихо прогудел сопровождавший царевича дядька Игнат, бессменный воспитатель уже второго поколения правящего дома, в миру больше известный как генерал-майор Шапошников. -- Я бы ее под крыло взял, и сейчас такие "ателье" по стране десятками считались бы. И все мальчишки мечтали бы о таком... СЭМе. Это ж какие кадры для нашей армии, а?!
   -- Так, может, еще не поздно? -- улыбнулся Юрий, лукаво глянув на своего пестуна.
   -- Поздно, ваше высочество. -- Возникший чуть в стороне от окружившей царевича свиты человек в форме охранника ателье демонстративно прижал ладони к груди, напротив сердца. Известный жест для одаренных. В таком положении ни одну технику не сотворить... если жить хочешь. Ярые, заслонившие Юрия, чуть расслабились, но внимания не ослабили.
   -- И почему же? -- проигнорировав поведение своей охраны, осведомился царевич.
   -- Так ведь господин генерал хотел бы ее за своего внука выдать. Но тот нынче женат, а правнуки слишком малы, -- проговорил охранник. -- Но на случай матримониальных планов, которые после сегодняшнего представления, возможно, появятся у некоторых... излишне торопливых или самонадеянных личностей, спешу напомнить, что у Ольги Валентиновны уже есть жених, и другой ей не нужен.
   -- Вот как? -- протянул Юрий. -- Занятно. А я слышал, он где-то сгинул почти год назад.
   -- Слухи, ваше высочество, -- отозвался безликий охранник. -- Могу вас заверить, господин Николаев жив и здоров, хотя и вынужден пока вести весьма уединенный образ жизни. Но ведь это не навсегда...
   -- Беспокоитесь за семейное счастье друга? -- поинтересовался Юрий.
   -- Можно сказать и так, -- протянул наемник, после чего вдруг замер на миг и, глянув куда-то в сторону, почти тут же неглубоко поклонился царевичу. -- Ого, это, кажется, по мою душу. Прошу прощения, ваше высочество. Вынужден прервать нашу беседу. Всего вам хорошего и... передавайте привет старшему брату от его верного вассала.
   Юрий проследил за взглядом собеседника и увидел приближающихся к их компании трех рослых охранников. А когда царевич вновь повернулся к своему визави, тот сделал шаг назад... и исчез в моментально схлопнувшемся окне.
   Приближавшиеся наемники застыли на месте, закрутили головами, но, видимо, получив приказ, тут же развернулись и скрылись в толпе гостей. Юрий же смерил взглядом своих охранников, покосился на дядьку Игната, шарящего взглядом по людям, невольно обходящим по широкой дуге их настороженную, готовую к бою компанию, и, вздохнув, махнул рукой.
   -- Едем домой, Игнат Павлович, -- проговорил царевич. -- Кажется, у меня есть новости, которыми брат непременно заинтересуется... а может, и отец.
   -- Да, ваше высочество, -- ответил тот и двинулся к выходу, взрезая толпу, словно ледокол первый лед.
  
   -- Посмотрел? -- спросил цесаревич. Его собеседник медленно, задумчиво кивнул. -- И что думаешь?
   -- Ушлый мальчонка, -- проговорил тот. -- Шустрый, наглый... весь в деда.
   -- Мальчонка?! -- взбеленился Михаил. -- Этот "мальчонка" умудрился уйти из-под наблюдения и пропасть на целый год так, что о нем ни слуху ни духу не было. Я ж думал, его ЭТИ взяли, похоронил парня заочно. А он! Гранд, чтоб его! Знаешь, теперь я, кажется, начинаю понимать ниппонцев, столь яростно вырезавших эфирников у себя на островах.
   -- Себя тоже вырежешь? -- хохотнул собеседник, но тут же посерьезнел. -- В общем, так. Ты хотел слышать мое мнение -- слушай. Судя по записи, точнее, по поведению Кирилла на ней, он не только от тебя ушел, он вообще от всех прятался. В том числе и от невесты с ученицами. Могу его понять: Вербицкий с Бестужевым просто по долгу службы притащили бы его к тебе. Но! За жизнью девчонок он следит внимательно. Учитывая же переданный привет... делай выводы, твое высочество. Этот лисенок просто так ничего не делает. По крайней мере, не в нашем случае.
   -- Угроза? -- зло ощерился тот.
   -- Скорее, заявление о намерениях, -- покачав головой, поправил его собеседник.
   -- М-м... с такой стороны эту клоунаду я не рассматривал, -- признался Михаил и, задумавшись, побарабанил пальцами по мраморной столешнице. -- Ну-ну... и что у нас получается?
   -- Самому просчитать его действия лень-матушка не дает? -- усмехнулся собеседник.
   -- А ты мне тогда на что? -- деланно изумился цесаревич, и сидящий в кресле мужчина тяжело вздохнул.
   -- Что ж. Ладно. Только коротко и по пунктам. Первое. Как я уже сказал, мальчишка скрылся от всех, иначе не драпал бы от охранявших ателье наемников, состоящих, на минуточку, на железном контракте в отряде его ватажника. Да и его собственное заявление об "уединенном образе жизни" говорит само за себя. Второе. За девчонками он наблюдает и не приемлет никаких игр с их участием. На это он намекнул явно и недвусмысленно. Вспомни его слова о Шапошникове. Третье. Год, на который ты хотел убрать его подальше от общества, истекает, и Кирилл считает, что срок его "несуществования" вышел. О чем он тебя и предупредил. Заметь, мог бы и просто выпрыгнуть чертом из табакерки, походя ломая нам планы. Ну и пятое. Он сам назвал себя твоим вассалом. Верным вассалом, прошу заметить. Исходя из того, что я о нем знаю, это... не пустые слова. К своей свободе Кирилл относится трепетно и давления, как ты уже успел убедиться, не терпит.
   -- Браво, друг мой. -- Неслышно вошедший в комнату человек хлопнул в ладони. -- Замечательный разбор. А теперь позволь, я скажу то, что ты ввиду своего подчиненного положения озвучить не решился.
   -- Государь... -- Поднявшись с кресла, мужчина уважительно поклонился, а следом за ним и цесаревич склонил голову перед отцом. Тот пересек кабинет и, лишь с удобством устроившись в кресле, заговорил.
   -- Как ты думаешь, сын, о чем именно умолчал наш дорогой советник? -- осведомился государь.
   -- М-м... не могу знать, ваше величество, -- отозвался Михаил.
   -- Не гвардействуй, -- скривился тот. -- Ты и дня в армии не служил, так будь добр не строй из себя записного вояку. Думай, Михаил. Или прав советник? Лень-матушка одолела, мозги скисли? -- Настроение правителя явно было где-то ниже точки замерзания.
   Цесаревич принялся судорожно крутить так и этак увиденное в записи, но в голову, как назло, ничего не лезло. Вроде бы его недавний собеседник все объяснил... что тут еще добавить?
   -- Видишь, друг мой? Именно этого я опасался, когда вы уговаривали меня отдать Михаилу штат аналитиков, -- перестав разглядывать задумавшегося сына, обратился государь к своему советнику. -- Чужие умозаключения расхолаживают. Конечно, всегда проще выбрать один из предложенных вариантов действий, чем продумывать их самому. Но это непозволительно для управленца. Тем более для эфирника, способного разгонять собственное сознание и ускорять мышление до чудовищных пределов. Михаил! -- Цесаревич вздрогнул и поднял взгляд на обозленного отца. -- Забудь о выводах советника. Их нет. Вспоминай запись и думай. Сам. Или тебе ее заново прокрутить?
   -- Я бы взглянул, -- осторожно кивнул цесаревич. Повинуясь взмаху руки правителя, экран вычислителя тут же включил остановленную запись с самого начала.
   Вот Кирилл появляется в пяти шагах от группы Юрия. Разговор... интонации... не то. Сначала. Юрий идет в "коробочке" ярых, разговаривает с дядькой Игнатом. Останавливаются. Появляется Кирилл... Стоп. А почему Шапошников промедлил с указанием цели контроля?! Где... запись сначала! Лицо генерала крупным планом: вот оно! Дядька великолепно владеет эмоциями, но сейчас в его глазах мелькнуло изумление. Он НЕ ЗАСЕК появления угрозы. Это с его идеальной сенсорикой! Стоп-стоп-стоп... может, показалось? Назад, еще. Так... идут, фокус на лице Шапошникова. Точно, он не успел заметить появления Кирилла.
   -- Дошло? -- В голосе государя послышались скрипучие нотки, словно железом по стеклу провели. -- Вижу, дошло. Игнат прошляпил твоего "вассала". Прохлопал ушами. Разжаловать его, что ли?
   -- Кирилл не подошел, не протолкался через толпу, он появился в зоне контроля, словно все время там стоял, -- тихо проговорил Михаил.
   -- Но его никто не замечал, -- кивнул отец. -- Скажу больше: сколько я ни крутил запись, я не успевал заметить момент его появления. Просто раз... и он есть. Но выглядит это так, словно иначе и быть не могло.
   -- Будь на его месте убийца -- у тебя сегодня был бы траур по брату, -- "добил" Михаила советник.
   -- В общем, так. -- Государь поднялся с кресла и, глянув на своего "дорогого друга" и сына, заговорил жестким, не приемлющим возражений тоном. -- Мальчишку под ненавязчивый присмотр. Никаких "игр" с его участием или участием его женщин. Не плодите врагов на пустом месте. Что с ним делать дальше, я сам решу. Негоже таким талантам пропадать в безвестности. А ты, Михаил, завтра же убываешь в расположение Ахтырского полка, в чине поручика. Интриги ты крутить худо-бедно научился, пора учиться командовать... заодно от дворцовых порядков немного отвыкнешь. И учти: узнаю, что ты и в полку начал свои "кошки-мышки" устраивать, -- судьба Годунова тебе раем покажется. Понял?
   -- Так точно, ваше величество, -- отбарабанил цесаревич.
   Задавать вопрос о сроке "ссылки" он и не подумал. С обозленного отца станется его до полковничьих погон в гусарах продержать.
   "Княжья пусть", или "княжья пустошь". Стены зала заседаний Думных палат Кремля украшены гербовыми щитами всех владетельных родов страны. Но после княжеского мятежа гербы инсургентов были сняты и расколоты, все до единого, Так в зале появилась пустая стена, прозванная "княжьей пустью". По мнению государя Василия Шестого, подавившего княжеский мятеж, она должна была напоминать Думе о судьбе изменников.
   Итальянить (итальянская забастовка) - форма протеста, заключающаяся в исполнении бастующими своих обязанностей со скрупулезным следованием всем установленным правилам и инструкциям, что приводит к мгновенному падению производительности труда, а то и полной парализации производства.
   Морхинино - в реальности - город Пушкино Московской области.
   СБТ, так называемые Свободные Балканские Территории -- государственные и псевдогосударственные образования, возникшие после развала Австрийской империи, не сумевшей удержать все нахапанное за полторы сотни лет завоеваний. Разобраться в государственном устройстве этого "монстра" почти невозможно, поскольку он слишком разнообразен. Здесь есть все, от городов-государств с абсолютной монархической властью и карликовых государств с авторитарным режимом -- до парламентских республик и неприкрытой анархии. СБТ -- известное место для натаскивания бойцов-стихийников и рай для наемников. Из реальных известных нам государств сюда входят территории Словении, Венгрии, Западной Румынии по линии Бистрица -- Алба-Юлия -- Тыргу-Жиу -- Крайова, Хорватии, Сербии, Черногории, Албании, Боснии и Герцеговины, Македонии.
   Стандартный Пищевой Набор Путешественника (шуточное сокращение авторства боярича С.А. Зотова).
  
   Червонные бояре - здесь, бояре (служилые или вотчинные), чьи родовые имения расположены на условной территории Червонной Руси.
   Экранолет (аэродин), в отличие от классических экранопланов, способен отрываться от экрана и держать большую полетную высоту, подобно самолету.
   В реальной истории все, конечно, было не совсем так... или, точнее, совсем не так, но то в реальной истории...
  
   Эллиот - название самого распространенного типа карманных пистолетов, можно сказать, аналог дерринджера.
   Лоретка - вертихвостка, кокетка.
   Батистовая фея, фея - эвфемизм для слова "проститутка".
   Рота - здесь употреблено в значении "клятва".
   РСУ - Рунная система управления (она же "оболочка"). ПО, используемое в технике от ЛТК и ТТК до боевых платформ и авиации.
   ИРП - Индивидуальный Рацион Питания. Полевой набор пищи быстрого приготовления, содержащий дневную норму калорий и необходимых взрослому человеку веществ и элементов.
   Тяжелый стреломет Симонова. Оснащенный мощным оптическим прицелом, пятизарядный стреломет предназначен для стрельбы на дистанции до четырех тысяч метров. В зависимости от типа снарядов, может применяться как против живой силы противника, так и против небронированной или легкобронированной техники.
   Здесь имеется в виду совмещение талантов литератора и тайного агента... шпиона, грубо говоря.
   Здесь -- общее название подразделения, состоящего из трех ТК. Одного тяжелого, вооруженного артиллерийской установкой или ракетным комплексом, и двух легких ТК, призванных защищать "старшего собрата" от атак на средних и малых дистанциях.
   Наименование замаскированной автономной мобильной платформы, способной нести на себе комплекс систем эфирного подавления (СЭП), ракетную систему залпового огня (РСЗО) или артиллерийскую установку среднего калибра с большим углом возвышения, позволяющим вести огонь по воздушным целям (АУЗ).
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.78*576  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"