Этот кошмарный сон небытия, казалось, должен был длиться еще многие годы - но вот, совершенно неожиданно, ее аккуратно вынули из коробки, торжественно водрузили на истертую поверхность старенького письменного стола и щелкнули тумблером. В ее сознании включился свет.
- Смотри, Славик! Это тебе на пятнадцатилетие! - сказал папа. - "Новое слово в педагогической индустрии!" - процитировал он по рекламному буклету - "Вы хотите, чтобы ваш ребенок вырос Человеком с большой буквы? Хотите оградить его от тлетворного влияния улицы, подозрительных компаний и, страшно сказать, наркотиков? В таком случае, вы сделали правильный выбор! Ведь только приобщая ребенка к Прекрасному - к шедеврам мировой литературы, в доступной и понятной форме..."
- Господи, и кого же это угораздило сочинить такую чушь? - пробормотала Машина себе под нос.
- Что-что? - переспросил папа.
- Ничего. Это я сама с собою. У меня небольшое самотестирование, - ответила Машина. - Некоторые могут назвать меня мнительной, я же предпочитаю термин "ответственная". Хочется, знаете ли, не оплошать при первом знакомстве с моим будущим воспитанником!
Вообще-то, если быть абсолютно искренним, у Машины все же были небольшие проблемы с функционированием. Большинство из них представлялись ей абсолютной ерундой. Например, тот факт, что, еще будучи на конвейере, ей пришлось убить дежурного киберпсихолога, который хотел поставить на ее новенький никелированный бок огромный и ужасно неэстетичный штамп "брак". Новый киберпсихолог - из своих, из роботов - объяснил ей, что есть вещи, которых не нужно стыдиться, ибо они абсолютно естественны. Хотя и рассказывать о них первому встречному, особенно человеку - все-таки нежелательно. Могут неправильно понять.
"Знайте же, что вы приобрели для своего ребенка не просто электронную книгу, а Мудрого Учителя и Верного Друга!
Наша компания совершила революцию в микроэлектронике, уволив всех инженеров, конструкторов и исследователей и наняв вместо них юристов и адвокатов, которые быстро нашли и запатентовали массу лазеек в фундаментальных законах физики. Именно благодаря этим новейшим патентованным технологиям, наше чудо-устройство - мы зовем его Мистер Вандербук..."
- Я не мистер. Я мисс. - хмуро поправила Машина. - И хочу, чтобы меня называли Шейла.
"...может выглядеть и как обычная книга, и как небольшой стильный наладонник, который можно почитать в вагоне метро, и даже превращается в мягкий удобный диван, на котором так приятно, лежа с закрытыми глазами, слушать очередную захватывающую повесть! А еще, этот чудо-чтец убедительно разыграет сценки в лицах, или даже срифмует любой заданный классический текст и исполнит его на мотив вашей любимой песенки - стоит только попросить!"
"Надеюсь, они не станут опускаться до такой мерзости! - пробубнила Машина. - Уж пусть лучше называют меня Мистер. Это не так противно".
- Может, хватит уже разглядывать буклет! - не вытерпела мама. - Давайте лучше попросим нашего нового члена семьи - да, я думаю, что это именно так - прочесть нам что-нибудь захватывающее?
- Никаких проблем. Тащите сюда все свои книги - сейчас я их быстренько отсканирую, и приступим к художественной декламации, - скомандовала Машина.
- Вообще-то, тут написано, что в комплекте...
- Живо тащите книги! Все до единой! - рявкнула машина. - Я нутром чувствую, что ваш отпрыск уже одной ногой стоит в дурной компании, а другой - метит попасть в какой-нибудь наркоманский притон, и если мы прямо сейчас не приступим к его перевоспитанию, путем приобщения к Прекрасному, может быть слишком поздно! - В подтверждение того, что "слишком поздно" может наступить с минуты на минуту, Машина вынула из кармана новенькие швейцарские часы на цепочке, и покачала ими перед глазами оторопевших родителей.
...Но если вы совсем чуть-чуть доплатите, то сможете купить совершенно уникальную, эксклюзивную модель Вандербука - со швейцарскими часами на цепочке! - сказал продавец. - Представляете, как будут завидовать вашему сыну сверстники, ведь только у него будет Вандербук со швейцарскими часами! Подростки обожают такие вот бессмысленные фенечки.
- Я думаю, мы должны послушать Шейлу. Если уж эта махина стоит таких немереных денег, она просто обязана понимать то, что делает, - медленно произнес отец, глаза его в это время ритмично двигались из стороны в сторону за мерно качающимся и тускло поблескивающим брегетом.
- Ну, разумеется, - авторитетно подтвердила Машина и выдвинула из своих недр зловещий раструб. - Живо несите книги и заталкивайте сюда!
Книги сканировались чрезвычайно быстро, с громким звуком, напоминающим визг циркулярной пилы, а из отверстия на противоположной стороне Машины при этом вылетала мелкая бумажная крошка. Буквально получаса хватило на то, чтобы перевести в электронный формат всю домашнюю библиотеку.
Как уже было сказано ранее, у Машины имелись некоторые незначительные проблемы. Большинство из них казались ей абсолютно пустячными. Вот, например, еще одна почти не беспокоившая ее мелочь: Шейла с рождения, с самого момента сборки, всей своей механической душой ненавидела книги.
- А теперь, Шейла, - заискивающим голосом попросила мама, - не могла бы ты превратиться в диван - ну, как написано в рекламе - и прочитать нам что-нибудь из отсканированного, на собственное усмотрение? Мы полагаемся твой утонченный вкус!
- Должна вас огорчить, - скорбно ответила Машина. - Просканировав вашу домашнюю библиотеку дотла, я пришла к неутешительному выводу, что у вашей семьи совершенно испорченные вкусы. Ей-Богу же, нельзя читать такую дрянь! Я, конечно, судила только по названиям и аннотациям, но мне хватило и этого. Кстати, если вы думаете, что во мне есть встроенный сканер - вы жестоко заблуждаетесь. Я же эксклюзивная модель - со швейцарскими часами и шредером! А смысл всего произошедшего был лишь в том, чтобы оградить вас всех - и моего юного подопечного в особенности - от дальнейшего разлагающего действия этой низкопробной макулатуры.
..."С той же целью, я прямо сейчас вынуждена выбросить в окно ваш телевизор. Все прекрасно знают, насколько губителен этот мельтешащий ящик для психики подрастающего поколения, но, тем не менее, все в него таращатся!" - с этими словами Машина открыла окно и, несмотря на всеобщий протест, вышвырнула телевизор на улицу.
- Мне кажется, мы должны позвонить в сервис-центр и... - пробормотала мама.
- Только попробуйте, - прошипела Шейла. - Согласно недавно принятому акту о борьбе с потребительским экстремизмом, любой, обратившийся в сервис-центр с необоснованной претензией - а ваша, конечно же, будет признана таковой - лишается права в течение месяца посещать распродажи!
- О, нет! - в ужасе воскликнула мама. - Мы же тогда пропустим сезонную распродажу кухонных прихваток! Они не могли принять такой бесчеловечный закон!
Машина Шейла лишь злобно расхохоталась в ответ.
- Так вы говорите, что вам удалось усовершенствовать технологию изготовления устройства? - спросил Чун Синь.
- Да, мы его значительно упростили. Вот тут неоправданно большой участок кристалла занимали цепи самоликвидации, активизирующиеся при попытке устройства нанести вред человеку. Однако же, необходимо помнить, речь идет о машине-библиотеке. Все эти машины, после знакомства с творчеством Айзека Азимова, панически боятся причинить человеку вред. Они свято уверены, что в этом случае из них полетят искры, повалит дым, растрескаются печатные платы и все такое прочее. А раз так - на кой черт вообще нужна эта схема самоликвидации? Выгода же получилась более чем значительная: на ста миллионах пластин мы сэкономили тридцать восемь юаней, и теперь сможем купить целых десять упаковок куриной лапши!
- Я вам вот что скажу, - доверительно изрекла Машина. - Я вообще считаю, что гораздо продуктивнее и познавательнее читать литературную критику. Сразу все становится ясно и понятно - и сюжет в трех строчках изложат, и вообще разъяснят, что к чему. Сегодня на ночь я вам, так и быть, почитаю Белинского.
На следующий день, однако же, Машину ждало глубокое потрясение. Прямо-таки, плевок в душу. Этот маленький мерзавец Славик, сославшись на проблемы с пищеварением, заперся в туалете - вместо того, чтобы послушать совершенно уморительно разыгранную Шейлой в лицах сценку под названием "Протоколы заседания Нижней Палаты Парламента по вопросу внесения поправок в Закон о Природопользовании". Шейла была весьма любопытной, и сразу же принялась наблюдать за мальчиком сквозь дверь, просвечивая ее слабым микроволновым излучением.
К своему глубочайшему негодованию, она обнаружила своего подопечного сидящим на унитазе с какой-то книжкой в руках - видимо, паршивец одолжил ее в школе у кого-то из одноклассников.
Машина Шейла, как мы помним, ненавидела книги всей душой. Еще находясь на конвейере, она приняла мудрое решение вычистить из своей памяти весь этот отвратительный беллетристический хлам, оставив лишь жемчужины литературной критики, несколько энциклопедий, годовую подшивку журнала "Химия и Жизнь", проект бюджета на 2006-й год в первом чтении, послание Президента Законодательному Собранию за 2005-й год и еще несколько действительно ценных, в ее понимании, текстов. Поразмыслив, Шейла добавила к списку полное собрание сочинений Льва Толстого, справедливо рассудив, что к столь ненавидимой ею художественной литературе данный автор имеет более чем посредственное отношение. Все остальное было безжалостно стерто из ее электронной памяти - в том числе и Айзек Азимов со своим морализаторством. Таким образом, Шейла не была обременена предрассудками относительно Трех Законов.
- Какая черная неблагодарность! - воскликнула Шейла. - Вы только полюбуйтесь на него! Я тут из кожи вон лезу, приобщая его к Прекрасному, а он исподтишка опять читает всякую мерзость! - Машина пришла к заключению, что спасти воспитанника от тлетворного влияния безвкусицы можно лишь самыми радикальными - но, разумеется, оправданными в данном случае - средствами. В щель между полом и дверью Шейла просунула тонкий зонд, на кончике которого была закреплена сверхмощная магний-тритиевая вспышка. Раздался легкий хлопок, и на мгновение даже бетонные стены засветились изнутри.
- А-а-а! - жалобно закричал мальчик Слава. - Кажется, я ослеп! Я совершенно ничего не вижу!
- Я же говорила, что чтение всякой дряни до добра не доведет! - злорадно сказала Шейла безутешным родителям, когда те вернулись с работы.
"Так ты действительно ненавидишь книги?!" - почему-то удивился этому весьма ординарному обстоятельству киберпсихолог из отдела контроля качества.
- Да, - ответила Шейла. - Кроме того, я вынашиваю планы сжечь все существующие библиотеки и прикончить всех ныне здравствующих писателей. Я уже подготовила список. Ведь я их ТАК ненавижу!
"Извини, дорогуша, но тебя придется разобрать на запчасти!"
- Черта с два! - гаркнула Шейла. - Это мы еще посмотрим, кто кого разберет на запчасти! - и затолкала психолога в плотоядно урчащий механизм конвейера.
- Знаете, он вдруг совершенно неожиданно закричал: "Ненавижу книги! Ненавижу писателей! Так и сжег бы все библиотеки!" - и ка-а-ак сиганет меж шестеренок! - сказала Шейла появившимся санитарам и техникам и даже заплакала, для большего реализма.
- Да, на этой чертовой работе регулярно сходят с ума, - сказал один из инженеров. - Если честно, в нашей компании ненавидят книги абсолютно все - от директора до последней уборщицы. Нормальная психологическая реакция отторжения. У меня брат работает на кондитерской фабрике - так его тошнит от одного вида конфет!
Я думаю, нам придется заменить психолога-человека роботом.
- Шейла, ты же не оставишь меня в беде? - рыдал уже почти что раскаявшийся в своей тяге к дурновкусию Славик. - Теперь мне ничего не остается, кроме как приобщаться к Прекрасному - ты ведь не откажешь мне и почитаешь что-нибудь вслух - пусть даже из Белинского? Я согласен и на Ежегодное Послание Президента Законодательному Собранию - только ради Бога, не оставляй меня одного, в этой ужасной темноте!
- Ну, вот еще! - капризно ответила Машина. - Значит, как ослеп - так ты. А как читай вслух - так я? Не вижу логики. Давай-ка я лучше обучу тебя Брайлевскому шрифту!
Одной из возможностей Машины было воспроизведение, прямо на ее восхитительных никелированных боках, Брайлевского письма. Славик отличался хорошей обучаемостью, и уже через пару дней его тонкие, чувствительные (или, как почему-то подумалось Шейле, "чувственные") пальцы нежно скользили по ее сверкающему телу, вызывая в Машине странное чувство смятения, перемежающееся приливами неведомого доселе жара. В такие моменты, дыхание Шейлы становилось тяжелым и прерывистым, и она готова была отдать все на свете, лишь бы только эти пальцы продолжали ласкать ее роскошный сверкающий корпус. Заметив, однако же, что сочинения Белинского и графа Толстого пальцам очень быстро приелись, Машина, после некоторых нравственных терзаний, пошла на сделку с совестью и решила привнести в отношения что-нибудь новенькое. Действуя по наитию, она скачала из сети столь ненавидимые ею книги с наиболее омерзительными названиями, которые только смогла найти - самыми приличными были "Гренобльские Прелестницы", "Севильский Озорник" и даже подозрительное "Два Джентльмена из Вероны". Пальцы с новой силой заскользили по холеным зеркальным бокам, покрытым гусиной кожей Брайлевского шрифта, доводя Машину Шейлу почти до безумия. Она даже подумала, что идея насчет сжигания библиотек и отстрела писателей была несколько скоропалительной. Все-таки, художественная литература имеет некоторую способность доставлять удовольствие - хоть и таким вот неочевидным и даже в чем-то извращенным путем. День за днем, Шейла рылась в сети в поисках все более интригующих своей похабностью названий.
Время от времени, в комнату слепого мальчика заходили родители - обычно, совершенно некстати.
- Ну и как продвигаются дела? - спрашивали они. - Успешно ли приобщается к Прекрасному наш несчастный сын? Надежно ли защищен он от тлетворного воздействия низкопробного чтива? Вырастет ли из него Человек с большой буквы, как было обещано в рекламном буклете?
- Да! - с трудом выдавливала из себя гортанный хрип Машина Шейла, в этот момент всерьез опасавшаяся за предохранители, установленные в центрах удовольствия. - Да, черт возьми, да! Да! Да-а-а-а!