| . |
Из универа я летела как на крыльях. Мир пел и смеялся вместе со мной. Хмурое утро сменилось ярким солнечным днем, грозовые тучи исчезли, будто там, на небе, кто-то сменил декорации, заразившись моим весельем. "Лешка! Лешка!" - стучало в висках вместе с током крови, и имя это казалось мне райским пением.
Я за полсотни метров узнала его высокую подтянутую фигуру. Лешка стоял ко мне спиной у памятника Ленину, как мы и договаривались. Хм, этим надо воспользоваться! Я подскочила к нему и, поднявшись на цыпочки, закрыла ладонями глаза, горячо дыша в шею. Вместо того, чтобы, как обычно, проорать "Янка!" и сгрести меня в охапку, Лешка вздрогнул и обернулся.
Что-то такое неуловимое мелькнуло в родных Лешкиных глазах, но я не придала этому никакого значения. Главное - вот он, рядом, со мной, после трех дней разлуки, показавшихся мне тремя годами колонии строгого режима.
- Вот... - Лешка неловко протянул мне букет роз. Ослепительно белых, нежных, а не той дикой морковной окраски, какие он мне дарил обычно "под цвет волос, мое солнышко".
- Спасибо, Лешенька! - Я вдохнула почти незаметный аромат тяжелых нераскрывшихся бутонов и потянулась к Лешкиным губам. Парень тяжело вздохнул и вдруг сжал меня в объятиях, крепко, почти до боли. Впился в губы, требовательно, горячо, так, как никогда меня не целовал. Наплевав на любопытных прохожих, посреди галдящей толпы. Сердце пропустило пару ударов, в висках зашумело. Колени подогнулись, когда он меня наконец отпустил.
- Леша, ты что...
- Яночка... Я завтра уезжаю...
- Куда? - выдавила еле слышно. Сердце сжалось в предчувствии беды.
- В армию меня забирают. Прости...
- Но как? Ты же учишься, ты все сдал... Как же так. - Не могла поверить, не хотела. Не с ним, не со мной... Лешка покачал головой, разрушая мои надежды. Ласково прижал к себе, выдохнул в волосы:
- Будешь ждать?
Я возмущенно фыркнула, вырываясь из уютных объятий. Да как он только!... Что он выдумал?! Да как... Да я...
Лешка не выпустил из рук, гладил, как котенка.
- Не злись, малыш... Я виноват. Я верю в тебя. Просто...
- Никаких "просто"! - отрезала я. И уже мягко шепнула: - Конечно, дождусь. Лешенька...
На следующий вечер шла домой одна. Было пусто и непривычно. Неужели за эти несколько месяцев я так привязалась к Лешке? Как наркоманка к дозе. И, похоже, у меня уже началась ломка.
Из кустов вылезла облезлая черная кошка, печально взглянула желтыми глазами и хрипло мяукнула. Я рухнула на скамейку и неожиданно разревелась. Мне вдруг стало страшно. А того, кто мог избавить меня от этого, нет рядом.
***
Вся моя жизнь теперь была наполнена ожиданием. Я считала месяцы, дни, минуты. Ждала его, сходила с ума от разлуки. В меня словно вживили часы с обратным отсчетом. "Тик-так. Тик-так"...
Лешка снился мне каждую ночь. Иногда я видела кошмары с ним в главной роли. Лешку пытали, брали в плен, в него стреляли, он подрывался на мине. Тогда я рыдала от страха и будила весь дом своими дикими воплями. Меня отпаивали валерьянкой, утверждали, что время сейчас спокойное, не Великая Отечественная, слава Богу. Ну и что, что граница. Ничего с моим Лешкой не случится. Ведь я его так жду. А я не позволяла себе думать о плохом, не позволяла страху дать ростки в сердце. Ведь мама всегда говорила мне, что мысли материализуются.
А однажды я потеряла сознание прямо в универе. Стояла в очереди к буфету, а потом почувствовала в сердце резкую разрывающую боль, ржавый привкус крови во рту и увидела стремительно приближающуюся землю.
Испуганные студенты пытались привести меня в чувство. А за их спинами я вдруг увидела Лешку. В следующее мгновение его там уже не было.
С того дня Лешка мне больше не снился.
***
Над городом нависло свинцовое небо, тяжелые тучи распарывали молнии, капли косого дождя с ожесточением били в окна. Профессор монотонно бубнил с листа текст лекции, ему было все равно, слушают ли его, сонным студентам - говорит ли он. Пусто, серо и холодно. Минутная стрелка часов целеустремленно ползла к заветной отметке. Кончится лекция, и я выйду под бесплатный холодный душ.
Проснулся сотовый, добросовестно разбивая мой вакуум верещанием некогда популярной песни. Давным-давно осточертевшая мелодия, прочно ассоциирующаяся у меня с вечным недосыпом и нежеланием покидать теплую постель ради темноты неотапливаемой комнаты. "Пора сменить звук будильника", - отрешенно подумала я. На экране высветился незнакомый номер. Чего проще извиниться перед недовольно заворчавшим профессором, принципиально занимающим последнюю минуту лекции, и отклонить вызов. Но что-то внутри помешало. Не сразу сумела попасть в нужную кнопку. Повлажневшими от волнения пальцами поднесла трубку к уху.
- Алло...
- Яночка, доченька... Это Екатерина Петровна, мама... Алешеньки.
- Да? - выдавила пересохшими губами, не слыша возмущения преподавателя, верещания звонка, гула ожившей аудитории.
- Яночка, нам сообщили из части... Они ехали в колонне... На них напали. Яночка, Алеша погиб...
Пластиковая коробочка сотового выпала из ослабевшей руки, продолжая исправно протягивать через пространство глухие рыдания Екатерины Петровны. Замерший с открытым ртом преподаватель, испуганный взгляд подруги Светки, слившиеся в одно размазанное пятно лица однокурсников. Звуки выключились, будто кто-то щелкнул тумблером, затем мир сжался до одной маленькой точки, прощально мигнул и потух.
***
Казалось, в жизни ничего не изменилось. Я действовала по одной простой схеме - дом, учеба, дом. Исправно посещала практические занятия, тщательно записывала лекции. Даже стала лучше учиться, ведь теперь мне незачем было сбегать с пар. Помню, Лешка всегда ворчал на меня, когда я забивала на универ, вздыхал пару минут ради приличия, но глаза у него при этом светились от счастья. Лишний раз увидеть свою Яночку...
Я не плакала, глаза были совершенно сухие с того самого момента, когда меня привели в себя. Только взгляд стал другой. Как-то раз Светка, не выдержав, призналась, что не может смотреть мне в глаза. "Они у тебя страшные. Пустые..."
Скорее всего, она права. Глаза отражают душу. А у меня в душе пустота. И ее ничем уже не заполнить.
- Яночка! - робко позвала меня мама. Она теперь всегда смотрит на меня испуганно, говорит непривычно тихо. Словно постоянно ожидает от меня какого-то взрыва. Я прислушалась к себе. Нет, ничего такого. Я не собиралась совершать безумства. Я действовала как механическая кукла. Мне было абсолютно ВСЕ РАВНО.
- Яночка, - повторила мама, не дождавшись от меня никакой реакции. У нее испуганно подрагивали губы. - Смотри, какую кофточку я тебе купила. Ведь ты любишь голубой цвет?
Мои губы скривились в ухмылке. Именно ухмылке, улыбки у меня получались до отвращения фальшивыми. А безразличный взгляд серых глаз делал эти улыбки попросту пугающими. Мама нерешительно протягивала мне очаровательную кофточку из тонкой шерсти. Нежный светло-бирюзовый цвет вызвал у меня отторжение. Мама хочет, чтобы я сняла свой траур. Черные джинсы, вязаный черный свитер, темные кроссовки. Даже резинка в волосах, и та черная.
- Спасибо, мам, - ровно ответила я. Теперь я всегда говорю спокойным тоном. - Мне хватает своих вещей. Не трать деньги попусту.
Черный стал цветом моей жизни, моей души. Он меня вполне устраивал.
***
Я сидела на подоконнике и бессмысленно наблюдала за происходящим на улице. Из универа выбежала девушка и кинулась на шею высокому парню с букетом роз в руках. Пустота внутри меня беспокойно заворочалась. И девушка была не рыжей, а темненькой, и парень - блондин, а не брюнет. Даже розы ярко-алые. И все же...
Пару отменили, и одногруппники маялись от скуки. Женька тоскливо вздохнул и включил ноут. Пощелкал мышкой. Небольшую аудиторию заполнили звуки незамысловатого проигрыша. Спустя полминуты хрипловатый мужской голос речитативом затянул давно знакомую песню. Я замерла на подоконнике, слова проникали в душу, пустота в ответ разорвалась дикой болью. Я закусила губы, получая какое-то извращенное удовольствие от своих страданий. Теперь моя пустота была до краев заполнена мукой.
- Я готов отдать ради тебя все, что есть,
Но мешает страшный факт: ты - там, а я - здесь...*
- Выключи, дебил! - заорала Светка. - Выключи немедленно! Не знаешь разве...
Я плакала навзрыд, впервые после того дня, разделившего мое существование на "до" и "после". На жизнь и имитацию жизни. Во мне словно прорвало плотину. Удивительно, но только сейчас я поняла, что ничего уже не вернуть. Что ЕГО не вернуть. Он - ТАМ. А я осталась здесь. К сожалению...
Страшное осознание невосполнимой потери сводило с ума. Весь тот ужас, вся боль, которые до поры спали в сердце, проснулись и накрыли с головой. Я захлебывалась плачем, выла, каталась по полу, вырывалась из чьих-то рук. Я не могла остановиться. Никто не мог достучаться до моего сознания. Я затихла только тогда, когда кончились силы, и меня укрыла тьма беспамятства.
***
Я сидела на полу. В одной руке был зажат стакан с водой, в другой - горсть таблеток. По всей комнате разбросаны распотрошенные пластинки и пустые пузырьки от лекарств. Из глубины висящего на стене зеркала на меня смотрела безумными глазами, огромными на бледном исхудавшем лице, измученная девушка с растрепанными рыжими волосами.
- Это совсем несложно, - пробормотала я вслух. - Еще чуть-чуть, и все закончится. И я увижу его.
Зеркало взорвалось сотней брызг. Шрапнелью посыпалось на пол. Я отшвырнула таблетки, на четвереньках поползла к расколотому зеркалу. В неровных осколках отражались карие Лешкины глаза...
*В рассказе использован текст песни "Страшный сон" группы NTL
|
. |
