Похоже, просыпаться с Эрни в одной кровати у меня скоро войдёт в привычку. Вставать совсем не хочется. Вчерашний день был тяжёлым и принёс много разных сюрпризов. Как оказалось, не все охранники пили воду с моим зельем, и мы бы сильно поплатились за нашу выходку, если бы не пришедшая нам подмога. Вот уж чего никто не ожидал.
Работорговцы держат в страхе людей, частенько проводя жестокие карательные вылазки. Многие вампиры так же предпочитают не связываться с ними, стараясь не замечать их на своей территории, что позволяет работорговцам действовать безнаказанно. Впрочем, бессмертным не интересна жизнь людей, для них имеет значение лишь регулярное поступление человеческой крови, несущей в себе колоссальную энергию, необходимую для магии. Так что никого не волнуют судьбы пропавших или проданных в рабство жителей. Но в этот раз нам сильно повезло...
Я не знаю, как смогла маленькая девочка уговорить жителей соседних посёлков напасть на эту усадьбу, но появление разозлённых крестьян, вооружённых топорами и вилами, было как нельзя кстати. Попавшие в плен охранники, большинство из которых по понятным причинам находились в беспомощном состоянии, на собственных шкурах ощутили, каково это - зависеть от власти других. Надо сказать, что физически мало кто пострадал в этой стычке, но заносчивые и считавшие себя избранными работорговцы и их прихвостни получили чувствительный удар по самолюбию.
Многие пленники нашли своих родственников, и радость от встречи с пропавшими близкими, захлестнула освободителей и освобождённых. Конечно же, не обошли вниманием и нас с Эрни. Мы стали желанными гостями в каждом доме. Нас чествовали как героев. Победу праздновали до самого утра. У нас теперь полно друзей и побратимов. Мне понравилось общаться с людьми, ведь раньше этого не удавалось...
Я так увлёкаюсь воспоминаниями, что неожиданно появившаяся мысль будоражит и возвращает меня в суровую реальность:
- Ох, чёрт! Сегодня же караван должен прийти, - невольно вырывается у меня. И я как ошпаренный вылетаю из постели. Я не обдумывал и ни с кем не обсуждал этот вопрос, а ведь там довольно много вооружённых охранников, да ещё работорговцы, которые скоро обнаружат, что оказались без своей добычи. Даже страшно подумать, что может произойти. Они ведь могут отомстить за освобождение рабов и вооружённые действия по нашему спасению. Им срочно нужна помощь, и я решаю, что должен спешить к своим новым друзьям. Я тихо собираюсь, стараясь не разбудить Эрни, он и так вчера чуть не пострадал из-за меня, и, одевшись, выскакиваю из спальни... но уйти из замка мне не дают.
***
Опять подвал. Темно, сыро и холодно. Снова начался кошмар, как после смерти моего отца... Правда, в цепи не заковали, и даже мягкий тюфяк бросили, да и завтрак хороший принесли, а не кашу из поеденного жучками зерна.
Мне страшно, что всё повторяется. Я не знаю, как теперь всё обернётся, и смогу ли я снова быть рядом с Эрни. Или, может, от меня теперь избавятся... продадут или уничтожат. Меня охватывает холод от этих мыслей, и я плотнее кутаюсь в шерстяное одеяло, которое принесли вместе с удобным тюфяком. С другой стороны, зачем создавать ненужному рабу комфортные условия и тратить хорошую еду... это даёт надежду на то, что не всё так плохо, как кажется. Я стараюсь успокоить себя этими мыслями, но почему-то это плохо выходит...
***
Громкое звяканье замка и протяжный скрип тяжелой двери выводят меня из оцепенения. В камеру с каменными лицами заходят два охранника, один из них рявкает:
- Поднимайся, засранец, и пошли к лорду!
Я вскакиваю и с назойливыми сопровождающими направляюсь в уже знакомый кабинет. Лорд Родригес, как и в прошлый раз, сидит за столом, но действующих лиц здесь теперь значительно больше. Это Эрни и пара незнакомых мне людей. Последние сидят на скамье возле стены. А мой друг стоит на ковре и находится явно в растрёпанных чувствах.
- Таак, а вот и второй... Теперь все в сборе, - удовлетворённо хмыкает лорд. - Я же предупреждал - никаких шалостей, иначе выпорю обоих. Похоже, мои слова оказались не поняты.
- Вот эти милые люди, - холодно продолжает он, - пришли ко мне с жалобой на двух щенков, возомнивших себя героями. Признавайтесь, чья эта изумительная идея - освобождение рабов, а по сути, кража чужой собственности?
- Моя! - отвечаю я.
- Нет, это моя идея! - перебивает Эрни. - Он всего лишь мой раб и вынужден выполнять мои приказания.
- Неправда, это я придумал! - обиженный на "раба" резко заявляю я.
- Я всё решаю, и это моя вина, - чётко парирует Эрни.
Мне даже дышать от возмущения становится тяжело, но лорд Родригес жестом прекращает нашу перепалку и зовёт палача.
Мы замолкаем от ужаса, и, кажется, я больше ничего не слышу, кроме бухающего звука своего сердца. Раздаётся стук в дверь, и от вида появившегося мускулистого гиганта на меня накатывает новая волна страха.
- Привязать к лавкам и всыпать обоим по двадцать ударов, как мы и обговаривали, - ледяной голос лорда Родригеса ясно даёт понять, что просить о милости бесполезно. Эрни от страха сереет. Скорее всего, он ещё ни разу не был так жестоко наказан, но не пытается вымолить прощения, что вызывает у меня чувство гордости за него.
Нас отводят в камеру пыток. Она выглядит устрашающе, напоминая такую же в нашем родовом замке. Здесь жарко. Спёртый воздух с тяжёлым неприятным запахом. Эта комната производит угнетающее впечатление.
- Разделись быстро и легли на скамейки на животы. Всё сделали молча, за каждое слово нарушителю буду добавлять по одному удару!
Последняя фраза заставляет меня сжать челюсти и задохнуться от возмущения. Страх ещё не прошёл, но постепенно сменяется злостью. Ладно, меня приказали пороть. Кто я для лорда? Чужак, раб... Но Эрни! Ему что, своего сына не жалко? Однако задавать вопросы я не решаюсь и начинаю раздеваться. Руки словно чужие, пальцы не могут найти застёжки, путаюсь в собственной одежде, а палач лучится от удовольствия, радуясь нашим мучениям. Мы разделываемся с одеждой почти одновременно и укладываемся на длинные лавки. Эрни держится изо всех сил, стараясь изобразить спокойствие, но у него плохо получается, видно, как он нервничает. Палач крепко фиксирует меня на скамье и надевает на лицо тёмную повязку, а затем я слышу, как он подходит к Эрни. Доносящиеся оттуда звуки и тихий всхлип приводят меня в ярость, но вырваться и помочь другу я уже не могу - пытаясь это сделать, лишь ощущаю боль в запястьях от туго стягивающей их верёвки.
Тяжёлые шаги приближаются, а затем наступает тишина - кто-то остановился возле меня, но пока не предпринимает никаких действий, играя на моих нервах своим присутствием.
- Считай удары вслух, - раздаётся неумолимый голос, и я получаю первый... неожиданно громкий, но почти не болезненный, вполне терпимый шлепок...
Я измотан в ожидании боли, но старательно считаю удары:
- Двадцать... - шепчу обессиленно, и я только теперь понимаю, что всё уже позади!
Радость и недоумение охватывают меня. Не знаю, чем же меня так отлупили... немного горят спина и попа, но ведь могло быть значительно хуже.
- Двадцать... - обречённо выдыхает Эрни, но через пару секунд раздаётся его радостный, полный надежды голос:
- Это всё?! Вы нас теперь отпустите?
- Нет, щенки, это только часть наказания, - после этих слов всё внутри сжимается. Может, это только прелюдия? А сейчас нас ждёт что-то страшное? Правда, лорд Родригес говорил лишь о двадцати ударах...
Меня отвязывают от скамьи и снимают повязку, отвлекая от ужасных предположений, и я тут же оборачиваюсь к Эрни. Он напоминает мокрого встрёпанного воробья, а не гордого высокомерного лорда, представшего передо мной в момент нашего знакомства. Мы встречаемся с ним взглядами и невольно улыбаемся, пытаясь подбодрить друг друга, словно забыв на мгновение о прозвучавшей угрозе палача, который вдруг протягивает каждому из нас по... лимону, сопровождая неожиданную раздачу рычанием:
- Немедленно, засранцы, сгрызите эти витамины. Полностью! Восстанавливают душевное равновесие и стирают счастливые выражения с рож. А ну, живо, я сказал: есть!
И мы давимся этой кислятиной, а палач, издеваясь, добавляет:
- Скажите спасибо, что это просто лимон, а не лайм, от которого скулы на неделю сводит. Наш лорд слишком великодушен, я вам за такие проделки розги бы прописал, а не свёрнутую в трубку бумагу! Паршивцы - жизнями рисковать! Герои малолетние!..
- Бумагу?! - хором перебиваем мы разговорившегося палача, хотя у меня челюсть сводит от съеденного лакомства - похоже, у Эрни такая же проблема, если судить по его унылой, перекошенной физиономии.
- Да, всего лишь чёртова бумага, вот и всё, что было припасено для ваших изнеженных задниц, - он небрежно показывает рукой на несколько измочаленных бумажных трубок. - Но в следующий раз будут розги! А сейчас дуйте в кабинет к лорду, и побыстрее...
***
- Надеюсь, теперь... мученики, вы вспомните о наказании, когда в следующий раз полезете на рожон, - голос лорда кажется спокойным, но в нём слышится насмешка и плохо замаскированная угроза. Я смущённо киваю и выдавливаю из себя тихое:
- Да...
Сливающееся с таким же шелестящим ответом Эрни.
- Мне абсолютно неинтересны людские проблемы, - продолжает свою речь хозяин. - На своих землях мы защищаем их от природных стихий, взбесившихся животных и спившихся, потерявших свой благородный облик, вампиров. То, что происходит в их поселениях, нас не касается. Люди нам платят лишь установленные налоги за проживание на наших землях. Чем богаче дом, тем больше снимается подати. Нам выгодно поселение работорговцев, они платят хорошую дань, поставляя свежую кровь или рабов для гурманов.
Мне на мгновение становится стыдно за нашу выходку, но в то же мгновение перед глазами всплывают яркие образы грязных и оборванных узников, со светлыми дорожками слёз на щеках. Я снова вижу, как меняются лица людей, как они озаряются ещё робкими улыбками, из глаз уходит отчаяние, обречённое выражение сменяется радостным, одиночество и холод изгоняются крепкими объятиями друзей, а заливистый смех и атмосфера всеобщего счастья затмевают даже грязь и вонь, царившие в особняке.
Мне становится тяжело сдержать улыбку, даже после съеденного лимона, но я креплюсь изо всех сил, понимая, что не этого сейчас от нас ожидают...
- Но двое малолетних идиотов, никого не предупредив, рискуя жизнями, устраивают диверсию на этой запретной территории. - Каждое слово, словно вдребезги разбивающееся стекло - безжалостное и необратимое. - Разгромив жилище работорговцев и отпустив их товар, вы разворошили муравейник - точнее, гнездо шершней. То, что вы участвовали в бунте, сильно разозлило не только владельцев этой усадьбы, но и всю их гильдию. Они посмели показаться мне на глаза в поисках "справедливости". Не нужно много воображения, чтобы представить себе, чем бы окончился для вас дешёвый героизм, если бы местные жители не пришли на помощь. Из-за вас я вынужден был выслать работорговцев за пределы моих владений без права на возвращение, теряя часть выручки от их податей, ибо простой люд понял их уязвимость, и уже готовы вспыхнуть бунты. Мне здесь не нужна война, а репутацию жестоких и неуязвимых работорговцев два мелких мерзавца утопили в море дерьма, которое будет ещё долго наполнять благоуханием мои земли. И вся эта ненужная возня с работорговцами была спровоцирована вашими действиями. Но всё это не так важно, как то, что вам придётся жить среди людей, и там за такие проделки вы можете поплатиться своими жизнями или свободой. Если вы влезете в подобные приключения, то никто не будет вытаскивать ваши задницы. А теперь марш отсюда на учёбу в библиотеку!
Лорду Родригесу даже повторять не пришлось последнее требование, мы исчезаем из кабинета с огромным энтузиазмом.
***
С этого дня нас постоянно сопровождают вооружённые охранники, что сильно портит настроение. Правда первое время, не взирая на этот конвой, мы неплохо повеселились - разогнали шайки разбойников, разворошили пару бандитских гнёзд и сожгли несколько пиратских кораблей.
Но сейчас нас одолевает скука смертная. Почему-то в землях лорда Родригеса теперь нет никого, кто бы пытался обижать местных жителей, даже воров и тех не осталось. Как-то не верится, что по-хорошему не развлечешься, не испробуешь новый состав зелий и не расслабишься после занятий. А они насыщены уроками о жизни людей и охотников за вампирами. Оказывается, это две разные расы. Хоть они и имеют общие корни и внешне похожи, но продолжительность жизни охотников такая же, как и у нас - они тоже бессмертные. В их жилах, кроме человеческой, течёт кровь вампиров, эльфов и древней, уже вымершей, расы орнаксов. Кровь последних обладает наивысшей магической силой, но вызывает необратимое привыкание у попробовавших её вампиров. Причём невыносимую жажду способен погасить лишь тот, кто был первым донором этого божественного напитка.
Мир людей сильно отличается от нашего. Там нет магии. Ею не владеют ни охотники, ни люди, именно поэтому они уделяют особенное внимание развитию науки и техники. Вместо повозок, запряжённых тягловыми животными, у них популярны огромные чудовища на колёсах, поглощающие в своё нутро всех желающих воспользоваться этим способом передвижения. Меня, когда я это прочёл, аж передёрнуло от отвращения. Ездить верхом на лошади намного приятнее, чем находиться в коробке из стекла и металла, да ещё и быть прижатым к другим путешественникам, когда в неё много народу набьется. Чем больше я изучаю этот мир, использующий адские приспособления, тем чаще задумываюсь: разве можно жить в таком месте? А тут ещё Эрни мне на ночь ужастик подкидывает - "Они возвращаются" Невитса Гника. Это жуткая вещь про охотников, истребляющих мирных вампиров с особой жестокостью - вбивая осиновый кол в сердце, отрезая головы, читая молитвы, прижигая серебром... Я почти всю ночь не сплю, впечатленный этим кошмаром. А потом всё же решаю, что это просто страшная сказка. Ну не могут же быть люди такими ужасными монстрами?
Но есть ещё две вещи, которые меня беспокоят. Во-первых, Богас, смертельно возненавидевший меня за своё унижение и теперь частенько добавляющий яд в мою пищу. Что, впрочем, мне больше портит настроение, чем приносит вред. Я быстро вычисляю отравленные блюда, да и не восприимчив ко многим добавкам, так как сам их постоянно принимаю, вырабатывая устойчивость. Мне пришлось их использовать ещё дома, для того чтобы выжить. А во-вторых, прощальный подарок моей мачехи. Перед моим отправлением сюда на меня наложили "проклятие наложника". Это сильная магия, заставляющая рабов сходить с ума от похоти, но мне повезло, что лорд Родригес не прикасался ко мне, иначе я бы так долго не выжил. Сейчас меня беспокоят тревожные сны, заставляющие краснеть по утрам, когда я их вспоминаю. Это "проклятие" может быть снято лишь сильным вампиром, специализирующимся именно в этой области, или оно пройдёт само, как только я начну изучать магию крови. Пока что мне удаётся её приглушать сильными успокоительными и снотворными зельями. Надеюсь, мне хватит сил бороться с этими навязанными желаниями, пока не начнётся изучение магии крови.
Мой статус в этом доме довольно нестабилен, и мне не с кем поделиться этой неожиданной проблемой, ведь в этом случае я становлюсь изгоем, ненадёжным... поэтому я старательно скрываю своё проклятье ото всех, и Эрни тоже. И сплю теперь всегда в своей кровати, чтобы сны случайно не выдали меня...
***
Монастырь Сен-Грегори, земли охотников за вампирами. Шесть лет назад.
Белоснежная махина собора казалась лёгкой и устремлённой к облакам. Огромный двор монастыря утопал в зелени деревьев и кустарников. Растениями были обсажены и большая площадь перед собором, и специальная площадка со снарядами для физической подготовки. Узкие дорожки, соединявшие учебные и спальные корпуса, скрывались под сенью могучих деревьев. А сам собор напоминал океанский корабль, бороздящий неспокойное зелёное море. Рябь вызывал лёгкий ветерок, любовно оглаживающий листья. Их тихий шорох дополнял пение птиц, скрывавшихся в густых зарослях кустарников.
На площади чёткими прямоугольниками построились отряды юношей в чёрных одеждах. Они были больше похожи на военных, чем на выпускников монастырской школы. Форма сидела на них как влитая, перевязи кожаных портупей и широкие ремни с воронёными пряжками подчёркивали военный стиль одежды. Посторонний человек не понял бы, каким образом связаны между собой этот парад и служители церкви, находившиеся на трибунах, возвышавшихся над площадью.
Высокий седовласый человек с лицом, обезображенным большим шрамом, зачитывал низким густым голосом слова странной присяги:
- Клянётесь ли вы посвятить свою жизнь борьбе со злом? Клянётесь ли вы не поддаваться чарам лукавого? Клянётесь ли вы...
Ответы мощно разносились по всей округе, спугивая стайки голубей:
- Клянусь!.. Клянусь!
***
Замок Родригеса Кровавого
Этой ночью я опять плохо спал, постоянно ворочался и просыпался от малейшего шороха. Я смотрю на свою постель - на сбитые, свёрнутые в тугие жгуты простыни, подтверждающие беспокойную ночь. У меня сейчас практически не бывает нормального сна. И это под воздействием мощных эликсиров! Мне порой кажется, что я долго не проживу, а уж до совершеннолетия не доживу тем более. Меня преследуют жуткие сны и странные фантазии, связанные с наложенным на меня проклятием. За два года, что я живу здесь, они стали лишь навязчивее и ярче. Мне приходится постоянно пить успокоительные средства и снотворные эликсиры, а кроме того я постоянно занимаюсь физическими упражнениями и ещё очень много... ем. Усиленное питание сказалось на моей внешности. Я теперь больше напоминаю шарик, чем вампира. Наверное, скоро Боаса догоню своей дородностью. Такое телосложение в какой-то мере помогает бороться с прощальным подарком моей горячо "любимой" мачехи, но, к сожалению, с каждым месяцем мне всё тяжелее скрывать свои странные желания. Все удивляются, как при такой комплекции мне удаётся отлично прыгать, добиться хороших результатов в рукопашном бою и беге на длинные дистанции, а это следствие беспощадных тренировок. Выносливость и подвижность являются слабым утешением - моё отражение в зеркале у меня самого вызывает чувство брезгливости. Зато и в гарем уже точно никто не потащит. Всё это, конечно же, не радует, поэтому я стараюсь в зеркало на себя не смотреть, чувствуя свою неполноценность. И я даже ни с кем не могу поделиться своими проблемами.
Впрочем, Эрни за меня переживает, пытается выяснить причины таких перемен. Я каждый раз ухожу от его расспросов. Лорд Родригес порой смотрит на меня изучающее, но пока не говорит со мной на эту щекотливую тему... Чему я очень рад.
Сейчас день, и вампиры в основном спят. В замке царят обманчивое спокойствие и тишина. Открытая война с охотниками на вампиров уже давно закончилась, но к нам через магический щит периодически проникают их небольшие, а потому неуловимые, отряды. Эти вояки магией не владеют, но, к сожалению, и к нашей нечувствительны. Зато в скорости и силе порой превосходят многих из нас. Они применяют не только холодное, но и огнестрельное оружие со специальными патронами. Ходят слухи, что такие отряды не жалеют даже младенцев. Вот и вчера в замок привезли захваченных в плен охотников за вампирами. Говорят, они уничтожили с особой жестокостью несколько семей, живущих в пограничной зоне. Мне правда не верится, ведь живущие в наших землях за магическими щитами к людям никогда не выходят, а значит и не пьют там крови. Кому может быть нужна их гибель? Тем более - детей.
Раньше я охотников видел только на картинках в книгах. Даже во время войны мне не пришлось с ними встречаться, хотя пленников, скорее всего, привозили в наш замок. Возможно, отец считал, что мы ещё малы для этого зрелища.
На меня произвела неизгладимое впечатление наша вчерашняя встреча, и эти пленники до сих пор стоят у меня перед глазами: они выглядят страшно - оборванные, грязные, покрытые ранами и синяками. Шея и руки забиты в колодки, которые связанны между собой короткой цепью, на ногах кандалы. Их гонят, как скот, ударами плети. Они высокие, с хорошей мускулатурой... Тела тренированные и сильные. Не хотел бы я встретиться с кем-то из них в настоящем бою. По сравнению с ними я маленького роста... так и не вырос за всё это время, да ещё и потолстел. В общем-то, вампирам излишняя полнота почти не свойственна. Боюсь, что в университете буду отличаться от всех своей внешностью.
Из вчерашних пленников двое привлекают внимание - один пожилой, с седыми волосами. Его лицо обезображивает грубый шрам, похоже, от удара мечом. Другой, наверное, ровесник Эрни, скорее напоминает тёмного эльфа, чем человека - тёмная, почти чёрная кожа, серебристо-пепельные волосы до плеч, и зелёные, замораживающие своей холодностью, глаза. Остальные парни смотрели на нас со страхом и не отличались от обычных людей.
Я встряхиваю головой, чтобы рассеять навязчивые воспоминания, и неожиданно всплывает в сознании оброненная случайно фраза одного из стражников лорда Родригеса, выходящего на рассвете из пыточной камеры:
- Упёртый гадёныш, так ни разу и не закричал от боли, только терял сознание...
Я подскакиваю и бегу в подвал, где находятся попавшие в плен охотники, стараясь не попасться на глаза никому из обитателей замка. Обычно пыточные камеры закрывают магией тишины - для того, чтобы не были слышны крики наказуемых. Именно поэтому дети ничего не знают об этом месте. Сейчас здесь никого из вампиров нет, и я осторожно проникаю внутрь страшной комнаты. Здесь царит полумрак. Сильный запах крови ввергает меня в шок. В правом углу на специальной растяжке висит истерзанное смуглое тело. Я содрогаюсь, видя у него клеймо в виде чёрного дракона. Этот рисунок занимает почти всё тело. Сейчас же он исполосован багрово-чёрными ударами плети. Я подхожу ближе и, рассматривая охотника, понимаю, что следы пыток, которым его подвергли, выглядят ужасно.
На него больно смотреть, а о том, какие мучения пришлось ему испытать... даже представить страшно. Аккуратно отпускаю натянутые тросы и освобождаю находящегося без сознания парня. Потревоженные раны начинают кровоточить, и, поддавшись необъяснимому порыву, я лечу его. Эльфийская магия забирает у меня много сил, и перед глазами всё начинает расплываться, а ноги становятся ватными. Я оседаю на пол... последнее, что я вижу - парень уже приходит в себя...
Ощущение опасности заставляет меня очнуться, и страх заливает удушливой волной. Я плотно прижат к холодной стене, запястья сведены вместе над головой и стиснуты стальной хваткой, чужая рука шарит по моему телу, вызывая странные ощущения. Мне хочется вырваться из этих безжалостных тисков, но ничего не получается - у меня нет сил, и, даже вытянувшись, я не могу достать до пола. Моё тело содрогается, сопротивляясь тошнотворным прикосновениям, в безуспешных попытках освободиться, а безразличный голос ввергает меня в пучину отчаяния:
- Жирный кровосос - гадкое зрелище! Даже не встаёт на такую мерзость...
Я шокирован, и, открыв глаза, наталкиваюсь на бездушный взгляд парня. В этот миг его рука накрывает мой член, и мои ночные кошмары становятся реальностью, захватывая всё моё существо, обрывая связи с действительностью, концентрируя всю мою жизнь на этих простых движениях. Мир застывает, темнея. Я чувствую себя марионеткой, ведомой жестоким кукловодом, умеющим дёргать за нужные ниточки. Запах горячей крови сводит меня с ума, и я неожиданно ощущаю её живительный, божественный вкус, погружающий меня в нирвану... сменяющуюся адской болью в заклеймённом плече...
В действительность меня возвращает жестокий удар по рёбрам. Я плохо вижу - комнату словно заволокло кровавым туманом, звуки еле слышны. Тяжело концентрировать внимание, хочется свернуться в калачик и исчезнуть из этого мира, но кто-то снова бьёт меня, и тело заходится от новой боли. Плечо пульсирует, как будто из него вырвали кусок, засунули в открытую рану раскалённое железо, да так и оставили его там, забыв вытащить. Я через силу поднимаю тяжёлую, как свинцом налитую голову, и вижу зелёные равнодушные глаза.
- Если хочешь выжить, тварь, целуй мои ноги, тогда я, так и быть, заберу тебя в качестве своего раба... если нет, то сдохни, мразь. Без моей крови ты не выживешь здесь и пары дней, - голос кажется таким же мёртвым, бездушным, как и его глаза. - Давай быстрее, жирный, у меня нет времени ждать!
Он подносит свою ступню к моему лицу, а меня передёргивает от отвращения:
- Ненавижу... ненавижу... - этот тихий, отчаянный шепот не может принадлежать мне. Я сильный. Я гордый. Я чистокровный вампир...
- Ты что-то пытаешься мне сказать? Если клянёшься в верности, то давай громче, мне не слышен твой дрожащий шепот! - Он замолкает, наверное, ждёт моего ответа. Я не могу ничего сказать, у меня нет слов, чтобы передать затопившую меня злобу, с примесью боли и... страха.
- Ладно, толстый, целуй мою ногу, пора уже уходить, - смягчается мой, теперь уже, враг.
Я всё же нахожу в себе силы, и кровавый плевок украшает его ступню, а затем адская боль ввергает меня в спасительную темноту...
***
Я не помню, как оказался в своей комнате, не знаю, как убрал следы своего посещения пыточной. Всё происходящее напоминало бредовый сон. Даже отравленная пища не вызвала никаких эмоций, хотя это было моим спасением, моим единственным алиби. Я заставил себя есть её, давился, кашлял, боролся со спазмами в горле и накатывающей тошнотой.
Я слышал какие-то голоса, но не мог отличить, реальны они или плод моей буйной фантазии. Меня бросало то в нестерпимый жар, то в адский холод. Сердце порой чуть ли не выпрыгивало из груди, пытаясь выломать рёбра, а иногда мне казалось, что оно уже умерло и больше не оживёт. Чьи-то руки прикасались ко мне, стирая пот, или оборачивали во что-то холодное, а иногда пытались согреть. Мне сложно различить, что было сном, а что происходило наяву.
***
Я проболел почти две недели, большую часть времени находясь между жизнью и смертью. Все решили, что причиной моего тяжёлого состояния является отравленный ужин, и это снимает с меня подозрение об освобождении пленников. Слухи говорили, что их побег был непредвиденной случайностью. По крайней мере, никто так и не был наказан за это. Даже Боасу не досталось за моё отравление, ведь именно он ухаживает за мной всё это время. От прежнего меня осталась только тень. Худющий, с выпирающими костями, шатающийся от слабости и с чёрными кругами под глазами. Мертвецы в гробах и те лучше выглядят. Но жалеть себя я не могу - похоже, это состояние мною честно заслужено.
Вызов лорда Родригеса нельзя назвать неожиданным, всё-таки много чего произошло за это время, начиная с моей встречи с охотником. Я боюсь, что теперь за мои героические поступки мне так легко не отделаться, ведь не зря до сих пор ещё никто не наказан. Сложно перебороть себя и войти в кабинет хозяина, но другого выбора сейчас нет. Если он захочет расправиться со мной за бегство пленников, то мне не удастся этого избежать. Я опускаю голову, открываю дверь и делаю первый шаг...
- Ну что, доигрался? Пожалел пострадавшего от злобных вампиров? - Тихий голос кажется отстранённым, но у меня от него по коже бегут мурашки. - Как ты думаешь, стоит ли тебя наказать за это преступление? Ты отпустил на волю наших смертельных врагов...
Я понимаю, что мой поступок - уже не шалость и не игра, это то, что называют предательством... но даже если наказание - смертная казнь, мне некого винить в том, что произошло. Любопытству и состраданию нет места на этой кровавой бойне, а я был слишком наивен, помогая тому парню. Теперь же произошедшего нельзя изменить, и мне уже не пройти с равнодушием мимо пыточной, не забыть всю свою обиду и боль...
Подняв голову, я встречаюсь с обжигающим взглядом лорда и заставляю себя смотреть ему в глаза:
- Предательство наказывается смертью. Я готов понести наказание. - В напряжённой тишине мой ответ звучит достаточно убедительно, по крайней мере, я надеюсь на это.
- Мальчишка! Самонадеянный, дерзкий мальчишка! Ты хоть понимаешь, что сейчас мне сказал?! Неужели ты думаешь, что я не знал о твоей выходке?
Лорд Родригес одним плавным движением встаёт из-за стола и быстро подходит ко мне.
- Ты пил кровь одного из охотников, - жёстко произносит он, - Она содержит специфические компоненты, которые превращают нас в рабов. Возможно, сам ты этого и не помнишь. Вампиры, особенно молодые не могут контролировать себя при возбуждении, похоже, что пленник воспользовался этим знанием, - Лорд словно пронизывает меня взглядом и мне становится не по себе, - Я прав?
Я чувствую себя ужасно, но всё же киваю в ответ.
- Теперь ты уже никогда не сможешь пить чью-то кровь, а значит, для тебя навсегда недоступна наша магия. Повезло, что ты выжил. Если бы не рабское клеймо, поставленное роднёй, то тебя ждала только мучительная смерть. Магия клейма разрушила силу крови охотника, которая превратила бы тебя в его раба. Выпитая тобой кровь пыталась изменить тебя, но печать не позволила этому случиться. Теперь магия её исчезла. Я и сам планировал убрать твоё клеймо, потому что рабовладельцами, по ту стороны магических щитов, могут быть лишь люди или охотники. Вампирам там запрещено иметь невольников, поэтому твоё клеймо необходимо было уничтожить. Оно сильно мешало моим планам, а это единственный способ сделать тебя свободным. И под присмотром магов тебе всё равно пришлось бы пить кровь одного из охотников. Тогда последствия были бы не такими плачевными. Борьба магий печати и крови забрала все твои силы, из-за чего ты чуть не умер. Скажи спасибо Боасу, которому пришлось вытаскивать тебя почти с того света. Я надеюсь, что в следующий раз ты будешь благоразумнее и не поддашься своему любопытству. А сейчас свободен! Иди!
Мне стыдно, но я благодарен лорду за проявленное великодушие. Я ведь больше не раб. Конечно же, эта свобода достаточно иллюзорна, но служить дому лорда гораздо приятнее, не имея позорной метки. Я рад, что так получилось, а кроме того в последнее время мне совсем не снятся безумные сны. Возможно, проклятие исчезло совсем или только на время, мне пока неизвестно, но больше оно меня не тревожит.
***
Через неделю после разговора с лордом Родригесом я приношу вассальную клятву Эрни и становлюсь его законным секьюрити. Клейма у меня действительно нет, но рисунок зелёного дракона остался, даже стал больше раза в четыре. Он утратил кожистые отростки, придающие сходство с рыбкой - коньком-тряпичником, поднял голову, и, развернув свои крылья, плотно обвился вокруг моего плеча.
Таких рисунков я никогда не встречал, только у охотника видел. Но у него огромный чёрный дракон. А в одной книге я прочитал, что это не клеймо, а татуировка.
Мне очень обидно, что из-за своей беспечности я никогда не смогу изучать нашу магию. Я выяснил, что многие вампиры в момент наивысшего возбуждения не могут контролировать себя, и запах крови способен соблазнить даже умудрённого опытом мага. Скорее всего, зеленоглазый ублюдок знал об этом и заставил меня её выпить, а потом лицемерно предложил смерть или рабство. Я жажду мщения. Мне хочется увидеть его беспомощным и жалким. Я мечтаю теперь о нашей встрече и... боюсь её.