Демина Евгения Александровна : другие произведения.

Иланг-иланг

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Помните Оксану Новосильцеву из "Улыбки Лючии"? Которая уехала в Гоа со своим инструктором йоги? Вот, собственно, что она там делала. Одна из сюжетных линий - по мотивам фильма "Мольба/Guzaarish", откуда позаимствованы несколько персонажей и завязка. (Предупреждаю: все акценты переставлены.) Сам собой наслоился фольклор Индии и Юго-Восточной Азии, плюс всяческая мистика и излюбленные мотивы из индийских фильмов. Как обычно, логику не ищем, идею тоже, помним, что это альтернативная реальность, и шибко всерьёз ничего не принимаем. А ещё закрываем окна на ночь и не берём подарки у кого попало.

Иланг-иланг

  
   Ветви хлебного дерева лениво колыхались над входом в старую часовню, будто отмахивались от назойливых гостей, которые посмели его будить. Над видавшей виды постройкой простёрлось облако, точно спящая апсара в розовом наряде, надетом в знак гостеприимства.
   Тёмно-зелёные заросли, бравшие начало буквально на заднем дворе церквушки, многозначительно подмигивали, обнаруживая просветы в листве.
   Мужчина и женщина обретались у двери, пробуя на ощупь облупившуюся краску некогда пёстро раскрашенного фасада и напряжённо вслушиваясь в бормотание сонного леса.
   Впрочем, это был ещё не лес. Никто не тревожил девственные джунгли - это джунгли заглянули в гости к людям, невзначай разбросав вокруг низенькой церкви пару-тройку-четвёрку деревьев.
   Женщина села на прохладный камень с полустёртой резьбой, выставленный у входа, и переместила рюкзак со спины на колени.
   - Артурчик! Куда ты меня притащил?!
   - Базилика святой Екатерины, - сверился с айфоном её спутник.
   - Какая базилика? Какой святой? Мы уже битый час тут гуляем, и кругом только часовни, ратуши, бастионы, базилики, кафедралы и монастыри. И это Индия, по-твоему?
   - Зай, ну это Гоа. Здесь португальцы наследили.
   - С таким же успехом мы могли бы полететь в Португалию, - недовольная туристка достала шарфик, скрутила жгутом и подвязала волосы. - По крайней мере, это ближе.
   - А как же духовная родина?
   - Да где здесь духовная родина? Невозможно заниматься йогой на католическом кладбище, понимаешь? Невозможно! И вообще. Я хочу - экзотики!
   - Оксан, не кипятись. Индуистские храмы здесь тоже есть. А пока мы просто гуляем по городу, ладно? - Артур хотел прислониться к стене, но передумал.
   Из-под шапки листвы блеснули два маленьких острых глаза.
   - Вот тебе и экзотика, - вздрогнул Артур. - Ракшасы притаились, не иначе.
   С дерева поспешила слезть маленькая обезьянка. Прямо на голову Оксане, соблазнившись на яркий шарфик.
   - Ай, - Оксана отцепила хулиганку от своих волос. - В ошейнике. Потерялась, наверно. Ну, Абу, где твой Аладдин?
   - Бутерброд будешь? - Артур полез в рюкзак.
   - Это ты мне или ей?
   - Ему. Это мальчик.
   - М-м. Мужик, - одобрила путешественница. - Надеюсь, он у нас ничего не сопрёт?
   - Ну, если ты сняла серёжки и припрятала подальше, то ничего.
   Туристы задумались, чем бы ещё угостить обезьянку, как услышали совсем рядом:
   - О, вот ты где! Вы нашли моего приятеля!
   Из ниоткуда вырос долговязый смуглый парень с пышной шевелюрой, в футболке без рукавов и обрезанных до колен джинсах. В одной руке у него была спортивная сумка, а в другой - пустой поводок.
   - Сам отвязался, негодник. Вот я тебе устрою! - парень говорил на хорошем английском, Оксане и Артуру до него было далеко. - Благодарю вас. Просто огромное-огромное спасибо, - он поставил сумку на землю и протянул руки к живности. Но обезьян пригрелся у Оксаны и не торопился к хозяину. - А хотите, я вас сфотографирую?
   - Мы не взяли деньги, - соврала Оксана.
   - Я не за деньги - я просто так, - парень не торопился отстать от случайных прохожих. - Вы ему понравились.
   - Да, похоже, они нашли друг друга, - пошутил Артур.
   - Ну всё, иди к хозяину, - поспешила закончить знакомство Оксана. Но собеседник только начал:
   - Меня зовут Ахмад. Я работаю на радио. Звукорежиссёром. Ну, помощником. Так что вы не подумайте, я не попрошайка. А по выходным мы с Шаши, - он кивнул на обезьянку, - выступаем на рынке. Я всегда мечтал стать фокусником. Вот, учусь.
   - Удачи, - нейтрально поддержал разговор Артур. Но Ахмад обрадовался и такому вниманию и поспешил пожать ему руку. Слава богу, у назойливого индийца зазвонил телефон.
   Ахмад сгрёб в охапку Шаши, подхватил на плечо сумку, слазал в карман за телефоном, помахал рукой с телефоном новым знакомым и наконец приложил его к уху:
   - Алло! Да, София... Ключи у Марии... Да, как обычно... Откуда я знаю, куда она ушла... Ну здесь я тебе не могу помочь. У Марии же нет телефона... Ах, на домашний... если она дома... Ну всё, всё, я попробую...
   - София... Мария... - проводила туземца взглядом Оксана. - Не хватает только Луизы Фернанды и Хуана Антонио...
   - Слушай, а пойдём за ним, - предложил Артур. - Узнаем, где тут рынок. Ты же хотела экзотики.
  

***

   Волна накатывала на песчаный берег. Молочно-белая вода Мандови раскачивалась, как огромная колыбель, убаюкивая серебристый пляж в своих объятиях. На небольшом причале люди ждали вечерний паром, который должен был увезти их из Панаджи и Старого Гоа на остров Дивар. Кто-то спешил успеть повидать храмы Лакшми и Вишну, кто-то хотел увидеть родственников, что жили в одной из деревень на острове, кто-то просто возвращался домой.
   Итан и София возвращались домой. Возвращались ни с чем. Точнее - не с тем, что рассчитывали получить. Очередное заседание суда прошло впустую.
   Как ни старалась Дивьяни, их адвокат, в праве на эвтаназию Итану отказали. Это была уже вторая апелляция, но решение суда - теперь уже в столице штата - оставалось неизменным. То, о чём они просили, противозаконно. Как будто жизнь приравнивается к имуществу, которым можно пользоваться, но нельзя продать. Самоубийцы совершают незаконную сделку.
   Итан смотрел на матовую, плотную, но лёгкую, как кашемир, воду и думал, как кстати было бы, незаметно отделившись от толпы, укрыться этим саваном и почить с миром. Достаточно пары шагов - и упасть в реку. Но сделать этого он не мог. Уже четырнадцать лет он не мог сделать ни единого шага: несчастный случай оставил его парализованным. А вместе с позвоночником как будто сломался стержень самой жизни, и всякий смысл постепенно вымывался из неё, как песок из берегов Мандови.
   София тоже смотрела на воду и, облокотившись на спинку кресла своего спутника, отдыхала морально и физически после тяжёлого дня. Она не понимала, зачем Итану эти заведомо бесплодные сношения с законодательством, когда рядом есть она, София, которая всегда готова помочь без всяких формальностей. Прямо здесь и сейчас. Одно движение - и столкнуть его в воду. Всего одно слово, одна просьба. Но нет - видимо, он не до конца ей доверяет. Чувство обиды терзало Софию до, после и во время заседания, в перерыв она даже звонила пожаловаться Аише. Но Аиша была на вызове и не смогла выслушать подругу. Но позвонила Девике, а Девика позвонила Софии, но как следует всё обсудить они не успели: перерыв уже закончился.
   В общем, они возвращались из Панаджи в мрачном молчании, погружённые каждый в свои мысли.
   "Хорошо, что она меня ни о чём не спрашивает, - думал Итан. - В отличие от Дивьяни".
   "Хорошо, что он не срывается на мне, - думала София. - В отличие от моего бывшего".
   Бывший муж Софии был человеком очень жёстким. И чёрствым. Но в конце концов оказался ей по зубам. Она и здесь что-нибудь придумает.
   Дивьяни, не просто адвокат, а старый друг, наверное, опередила их, приехав на Дивар предыдущим паромом, и ждёт их возвращения, сидя на кухне с Марией и сетуя на несправедливость. Но обязательно что-нибудь придумает.
   София предпочла бы обойтись без неё.
   Но не хотела ссориться.
   Закат ещё не спускался, но небо постепенно окрашивалось в тёплые цвета, пропитываясь краской до самой кромки воды у горизонта. Воздух становился гуще, пока не разбавленный вечерней прохладой. Все голоса звучали приглушённо и близко.
   На берегу собирались туристы.
   Какая-то парочка зашла по колено в воду и принялась играть в волейбол кокосовым орехом.
   В результате ожесточённой борьбы кокос уплыл от игроков и скрылся под причалом. Не долго думая, девушка, с криком "Артурчик, ты придурок!", нырнула под доски. Она кричала ещё что-то, но плеск воды и гудок приближавшегося парома заглушали её голос.
   Народ забеспокоился, как бы её не затянуло под винт, и не захлебнулась ли она под причалом, ведь такие волны поднялись, но экстремалка выплыла - с расколотым надвое орехом - и как ни в чём не бывало вернулась к своему возлюбленному. Который как ни в чём не бывало ждал её по колено в воде.
   Ворча, что русские туристы совсем оборзели, местные поднимались на палубу.
   - Только не говори, что ты им завидуешь, - сказала София.
   - Нет, я жалею, что этот орех не попал мне в висок.
   - Почему-то я не удивлена.
   - Ещё скажи, что ты этого ждала.
   - Так, я счас плюну и уйду.
   Угроза осталась угрозой, потому что паром уже отчалил.
   Итан действительно завидовал иностранной парочке: они были здоровы, свободны от условностей и беззаботны.
   София тоже поймала себя на том, что завидует русской девушке: та могла запросто сказать мужчине, что он придурок.
  

***

   Артур и Оксана поднялись в свой номер и дружно упали на кровать. Они целый день слонялись по базару, смотрели фокусы Ахмада, накупили целую корзину фруктов и пошли на пляж. Там искупались, поигрались в волейбол кокосом, разбили его нафиг, поругались, помирились и поняли, что насегодня хватит.
   Сейчас, на мягкой постели, они почувствовали, как были правы, что не поехали дикарями и не упали на хвост своим собратьям-йогам, которые собирались разбить где-то в долине реки Зуари палаточный лагерь. Их, конечно, приглашали, но Артур заявил, что ровно месяц не желает вспоминать о чакрах и асанах, потому что у него отпуск. Тем не менее он выбрал именно Индию... ну, потому что это Индия, другой такой нет и не будет. Его всегда сюда тянуло, и он поддавался этому соблазну не единожды. Так что в этой гостинице его уже знали и помнили. Правда, он поначалу боялся, что Оксане трёх звёздочек покажется недостаточно, она же привыкла к роскоши, но с недавнего времени она исповедовала нестяжательство и оценила уютный и чистый номер.
   Они заговорили было о том, чем бы поужинать, но по ходу дела вспомнили камасутру и напрочь забыли о еде.
   Потом Артур ушёл в душ, а Оксана села на подоконник ждать своей очереди и ела немытый манго.
   У горизонта небо было розово-сиреневым, а выше - фиолетовым и сизым. На этом фоне чётко вырисовывались силуэты облаков, деревьев и домов, будто вырезанные из бумаги или нарисованные в фотошопе. Как в театре теней, сидящая на пне сова расправила крылья и взмыла в воздух. В когтях у ней болталось, как тряпочка, тельце несчастной жертвы.
   Но птица летела не вдаль, а к окну - и скоро Оксана увидела, что между крыльев обретается не совиное тело... Наверно, она спит, и от переутомления ей видятся кошмары...
   Человеческое тело, разорванное пополам - то есть его верхняя половина - зависло перед окном, редко взмахивая огромными крыльями. Лица Оксана не видела - и не горела желанием, но красные глаза сверкали, следя за ней. Девушка заслонилась занавеской. То, что она приняла за добычу совы, оказалось внутренностями летающего трупа, они полоскались на ветру, как вымпела, и ненавязчиво ударяли в стекло...
   Оксана завизжала.
   Артур выскочил из ванной и тоже застыл перед окном, не смея оторвать взгляд от такого зрелища.
   Чудище помахало им рукой и улетело куда-то вверх.
   - Господи, что это? - выдохнул гуру, продолжая смотреть в опустевшее окно.
   - Ты тоже это видел? - всхлипнула ученица, прижавшись к нему и не давая сдвинуться с места.
   Только они собрались опомниться, в окно снова что-то стукнуло.
   Оксана и Артур вцепились друг в друга, сообщая друг другу частую дрожь и пытаясь вспомнить, куда дели чеснок, где можно раздобыть святую воду и какой номер телефона у русского посольства.
   Но это был всего лишь камешек.
   Наконец они догадались посмотреть вниз и нашли там Ахмада с Шаши на плече. Парень как ни в чём не бывало помахал им рукой и показал, что сейчас зайдёт. Потом он шлёпнул обезьянку, чтобы не тянулась к пню, с которого пять минут назад слетел монстр, а точнее к нижней половине тела, которую он оставил внизу, и скрылся под балконами.
   Скоро раздался стук в дверь, и Артур, обмотавшись простынёй, аки античной тогой, пошёл открывать. В этом белом одеянии, со своим загаром, длинными чёрными волосами и кольцом в ухе он был похож на какого-нибудь брахмана, и Оксана тайком улыбнулась. Страх потихоньку отступил.
   Ахмад наградил недавнего знакомого горячим рукопожатием, но держался до странности скромно, даже задумчиво. Он отказался сесть, отказался от угощения и даже оттащил от фруктов Шаши.
   - Очень, очень нужна ваша помощь, - сказал он и просительно воззрился на Оксану и Артура.
   Они спросили, что случилось.
   - Вы уже знаете, что я хочу стать иллюзионистом, - начал Ахмад, как будто бы издалека. - Я учусь у Итана Маскареньяса - вы, наверно, о нём не слышали, но у нас он известен. Был. Но получил тяжёлую травму - сломал шею - и теперь парализован... Помните, утром у меня звонил телефон? Это была София, его сиделка... В общем, он не хочет больше жить и добивается эвтаназии...
   - Да уж, невесело, - вставила Оксана.
   - Не то слово, - дальше собрался с мыслями парень. - Но у меня такое чувство, что он... на самом деле этого не хочет... на него это непохоже.
   - Ну почему же непохоже, - сказал Артур, присев на кровать рядом с подругой. - Устал человек мучиться. Так бывает.
   Ахмад упрямо замотал головой:
   - Не всё так просто. Он держался четырнадцать лет. Ещё и книгу написал - о том, как справиться с депрессией, снова обрести смысл жизни, и всё такое. По радио выступал. Потом передачу вёл одно время. И у него было много друзей, его все поддерживали, все помогали... А потом он вдруг замкнулся... и начал мечтать о смерти...
   - Ахмад... Я понимаю, тебе это трудно принять. Вы, наверное, подружились... Садись, не стой. Садись, садись, - Артур отодвинулся от Оксаны и усадил Ахмада посередине. - Тебе сколько лет?
   - Какая разница?.. Восемнадцать.
   - Ну вот послушай нас, старичков, которые тебя вдвое старше. Смерть - это не самое страшное, что может произойти с человеком. Иногда это единственный выход из безвыходной ситуации. И если человек хочет эвтаназии, не надо его осуждать.
   - Я не осуждаю...
   - И отговаривать не надо. Он ведь в здравом уме?
   - Да. Совершенно.
   - Ну вот. Значит, знает, что делает.
   - Подождите. Вы же не знаете. У него была возможность лечиться. И сейчас, наверно, не поздно. Полностью восстановиться, конечно, не получится, но хотя бы чтобы руки работали. Это уже большое дело. Но он не хочет. И эта София...
   - Так, - насторожилась Оксана. - Что - София?
   - Как будто не хочет, чтобы он выздоравливал.
   - С чего ты так решил?
   - Ну вот смотрите, - Ахмад взмахнул руками. Обезьянка воспользовалась моментом и улизнула к вазе с манго. - Недавно у него было обследование. Нашли проблемы с почками. Не очень серьёзные. Курс таблеток - и всё...
   - А она соврала, что всё очень серьёзно?
   - Нет, результаты же в письменно виде, там не соврёшь. Но слово за слово - и представила всё так, что сегодня - таблетки, завтра - диализ, а послезавтра - ищи донора. И постоянно так на мозги капает.
   - Значит, она ему внушила мысль об эвтаназии?
   - Вот и нет! - победоносно воскликнул Ахмад. - Он сам. И она теперь бесится. Вот и фигня-то в том, что непонятно, что ей надо.
   - Да, чё-то как-то мутно, - согласилась Оксана. - Уж если бы она хотела его убить, то давно бы это сделала. Четырнадцать лет, говоришь?
   - Ну, она у него - двенадцать. И сначала вроде всё нормально было, вся такая заботливая, идеальная, а потом начала мутить.
   - Раз идеальная - тогда тем более подозрительно.
   - Как ты любишь всех подозревать, - вставил Артур.
   - Зато ты слишком доверчивый. Помнишь, кто у меня первый муж?
   - Русская мафия? - ужаснулся Ахмад.
   - Почти. Очень богатый человек. И уж я-то знаю: если хочешь вытрясти что-нибудь из мужика - деньги, драгоценности, завещание в твою пользу, три квартиры, коттедж и половину бизнеса - куй железо, пока горячо. У него с деньгами как, у этого Итана?
   - Быстро разбогател тогда, на заре карьеры, - Ахмад как-то ещё больше оробел. - До сих пор остались сбережения, но надолго ли ещё хватит?
   - Ну тем более. Если бы она охотилась за богатством, она бы быстренько его на себе женила, и не прошло бы медового месяца, как она уже богатая вдова.
   - Вот и я про то же, - оживился индус. - Даже если денег не останется, дом же огромный. Хоть продай, хоть сдавай, хоть гостиницу открывай. А ей это всё не нужно...
   - Зато ты быстро сообразил, - перебил Артур. - Может, это у тебя корыстный интерес, а она тебе мешает?
   - Да как вы можете! - вскочил Ахмад. - Я друга спасаю! Не надо мне никаких денег, мне всего хватает!
   - Ну ладно, ладно. Предположим. Только почему именно мы? У него же есть родные наверняка?
   - Есть. Только они теперь не общаются. Мать и сестра. Живут в Канаде. Сестра замуж вышла. За нерезидента. В прошлом году приезжали. Меня ещё тогда тут не было, но мне рассказывали, что они крепко поссорились. Был ещё брат, но он пропал. Утонул, кажется. Лодка перевернулась.
   - Так. Понятно. Что ничего не понятно, - скрестил руки на груди Артур. - И что от нас требуется?
   - Пожить там... с нами... несколько дней... И посмотреть на всё свежим взглядом - со стороны. А то эти как соберутся все втроём - София, адвокатесса и Мария, и начнут причитать, хоть в петлю лезь. Нет бы подбодрить его, отвлечь, погулять свозить... Самая нормальная там Амрита. Потому что она там недавно и во всём этом не участвует. Но она всего лишь горничная - что она может?
   - У-у, парниша, - отмахнулась Оксана. - Горничная как раз может оч-чень много.
   - Оксан, тормозни. А то мы счас бояться начнём.
   - Так вы согласны? - взмолился Ахмад. - Помогите. Пожалуйста.
   - Ладно. Хорошо, - утешили его туристы. - А сейчас успокойся, поешь что-нибудь. Мы тебе такси счас вызовем.
   - А смысл? Паром-то уже не ходит.
   - Ну-у... ладно, переночуй у нас. Вот, на диванчике, - Оксана и Артур синхронно подумали, куда бы спрятать деньги и документы.
   - Спасибо вам огромное! Я знал, что у вас доброе сердце! Вот завтра сразу и поедем, ага?
   - А-а... как же номер? - шепнула Оксана. - Деньги-то нам не вернут, всё проплачено...
   Стук в окно заставил её обернуться.
   Половинчатое чудище снова подглядывало за туристами, махало рукой и зазывно подмигивало Оксане.
   - Ой! - прыгнула она на колени к Артуру. - Давайте уже вещи собирать! Чего мы ждём?!
   - А ну кыш отсюда! - прикрикнул Ахмад. - Вали в свою Малайзию, без тебя мигрантов полно!.. Ну, это ж призрак. Их тут ночами много бродит. Так что будьте осторожны. Кажется, ему понравилась твоя жена.
   - Ничего, - перевёл дыхание Артур. - Вот узнает, какая она брачная аферистка и клофелинщица, и вернёт обратно, да ещё приплатит... Так, если я счас под кровать за чемоданом слазаю, на меня никто не выпрыгнет?
   - Да никто, - пожал плечами Ахмад, убаюкивая объевшегося обезьяна. - Разве что кобра заползла. Но вряд ли. Тут следят.
   - Утешил, - кивнули туристы и нырнули во тьму.
  

***

   "Купец Ритик повёз свои товары в Мадрас. На ночь он встал караваном на постоялом дворе..."
   Оксана так и не сомкнула глаз сегодня ночью. Она сидела на чемоданах и считала время до рассвета. Впрочем, бессонница мучила не её одну. Артур и Ахмад тоже остались бодрствовать, и теперь все трое честно клевали носом на пароме. Ахмад дремал, подложив под голову свою сумку, а русские туристы по инерции торчали в телефоне, пытаясь скрасить вынужденное бегство.
   "...Ни одна из дочерей хозяев не пришлась ему по душе, и он послал слугу найти девушку на ночь..."
   Солнце, как назло, старалось изо всех сил, экраны бликовали, глаза раздражались, косые лучи проникали под навес, кругом гудела мошкара.
   Паром был небольшой, а народу толпилось изрядно.
   Начнём с того, что половину палубы занимала корова. Хотя гоанцы в большинстве своём были католики, из уважения к соседям священное животное не смели потеснить, и белая корова разлеглась, как ей удобно, небрежно пожёвывая чью-то сумку и высокомерно помавая ресницами.
   Рядом шумели туристы. В отличие от Оксаны и Артура, это была организованная группа с экскурсоводом, поэтому шумели они слаженно и эффективно. Дети кормили местную фауну, бросая в воду подтаявшие конфетки.
   "...Слуга привёл красивую белокожую девушку в белой одежде. Она понравилась Ритику, и они провели ночь..."
   - Папа! Смотри! Какая огромная птица! - показывали пальцами малыши.
   - Ни фига себе, - говорил папа и спешил сфотографировать находку.
   Оксана оторвалась от экрана и с трудом сфокусировала взгляд на заслонившей полнеба тени. Она до боли напоминала вчерашнего призрака-вуайериста.
   - Я посмотрела, это чудище называется мананангал, - ткнула она локтем Артура. - И он из Филиппин, а не из Малайзии... Чё?! Слушай, он вообще гермафродит...
   - Ты бы лучше чё полезное посмотрела, - зевнул Артур. - Я вот счас прочитал, что на Диваре полно старинных колониальных вилл. И фамилия у нашего товарища - от португальских конкистадоров. Первая волна, можно сказать...
   - Ага, - зевнула в ответ Оксана. И продолжила читать страшилки. Невыспавшийся мозг требовал трэша.
   "...У неё были длинные чёрные волосы, длинные ногти, как у девушки из высшей касты, и кожа её благоухала ладаном и цветами..."
   Другую шумную компанию составляли туземцы. Они бурно обсуждали свои дела, шутили, рассматривали туристов и затеяли игру в кости. Но почему-то раздражали гораздо меньше. Наверно потому что были детьми своей родины и полностью вписывались в окружающий пейзаж - с одичавшим с самого утра солнцем, невозможным небом, непрозрачной, как во многих южноазиатских реках, водой и пёстрыми птичьими стаями.
   Впрочем, южной внешности парень с косой, татуировками и феньками и бледная девушка с подвязанными бохошным шарфиком тёмно-русыми волосами и сами абсолютно не вписывались в утреннюю панораму Гоа.
   "...Насытившись, Ритик заснул, и сквозь сон ему послышалось, как будто где-то совсем рядом плачет ребёнок. Что такое, подумал он, откуда здесь дети? А когда он открыл глаза, то увидел, что девушка..."
   Трубный гудок, вместе с лёгким толчком, сообщили, что паром причалил.
  

***

   Оксана убрала телефон и, досадуя, что не узнает сегодня конец истории, взяла рюкзаки. Артур и Ахмад вытащили на берег два чемодана. Ахмад сказал, что знает короткую дорогу, и повёл гостей вдоль берега, постепенно углубляясь в заросли высокого кустарника с раскидистыми, плакучими ветвями. Мокрые листья щекотали голые руки, терпкая сладость стояла в воздухе.
   Иланг-иланг, совершенно бесхозный и девственный, растрачивал своё парфюмерное богатство в пустоту и безлюдье.
   - Ах ты... коза! Придём домой, я из тебя котлет нажарю!
   Кажется, насчёт безлюдья они ошиблись.
   Над кустами плыла иссиня-чёрная макушка с прямым пробором, периодически ныряя в зелень. Снизу раздавалось сердитое "Ме-ее-ее!"
   Ахмад привстал на цыпочки и помахал рукой:
   - Салям, Амрита!
   - Намасте! - отозвались уже слева, и из иланг-иланга выбралась невысокая девушка в розово-зелёном полосатом сари. Она тянула за собой на верёвке пятнистую козу. - Где вчера пропадал, не пришёл ночевать?
   - В Старом Гоа. Купил морковную халву. Твою любимую, - Ахмад полез в сумку и вытащил небольшой свёрточек, перевязанный бечёвкой.
   - Спасибо! - просияла девушка. - Сколько с меня?
   - Да брось. Угощайся.
   Амрита ответила широчайшей улыбкой и тут же освободила лакомство от упаковки.
   Коза возмущённо потребовала свою долю.
   - А ты молчи, - тряхнула свой конец верёвки Амрита. - Будешь доиться смирно, тогда поговорим.
   - Ты зачем её сюда притащила? - засмеялся Ахмад. - Хочешь, чтоб она духи давала вместо молока?
   - Она сама притащилась, - Амрита снова улыбнулась в сорок два белоснежных зуба и заправила за ухо волосы. На руке, среди дешёвеньких пластмассовых браслетов, сверкнули изящные часики. - Поможешь обратно загнать?
   - Ну конечно, - расплылся в такой же бескрайней улыбке парень. - Вот только провожу гостей.
   Слава богу, о них вспомнили.
   Следуя по пятам за четырьмя провожатыми (включая обезьяну и козу), Оксана и Артур наконец вышли к особняку тёмно-серого камня. Вычурный портик с полуколоннами, и галерея арок на веранде, и узкие прямоугольные окна, и барочный карниз цитировали поэму Киплинга о западе и востоке, вдохновляясь душными тропическими цветами и пальмовыми опахалами вокруг. Островок Португалии омывала Индия и, кажется, грозила затопить. Дом выглядел слегка запущенным - им явно давно не занимались. Но впечатлял.
   Оксана сразу прикинула в уме, как могла выглядеть эта вилла в лучшие годы, и если бы вырубить все эти джунгли, и развести сад, и вообще нанять ландшафтного дизайнера... Но её рассуждения канули в смесь маньеризма и готики, и она подумала, что классный можно было бы снять ужастик...
   Преодолев преграду из флоры и фауны, путники увидели на веранде людей. Белокожая женщина с длинной косой склонилась над мужчиной в инвалидной коляске, укрывая его пледом до самого подбородка. Потом она отрегулировала подголовник, убрала со лба мужчины волосы и что-то прошептала.
   Эта пара, на этой веранде, во всём этом антураже, буквально напрашивалась на полотно или под объектив - пока всю мрачную эстетику не поломал Ахмад, радостно поздоровавшись и сказав, что пригласил гостей:
   - К ним в номер змеи заползли, в отеле оставаться боятся - можно они тут недельку поживут?
   Мужчина и женщина переглянулись, потом направили взгляд на туристов, дремавших стоя и с открытыми глазами, опираясь друг на друга и на выдвижные ручки чемоданов. Потом София озвучила общую мысль:
   - Они вообще живые, твои гости? Ты их палочкой потыкай.
   Оксана вздрогнула, сфокусировала взгляд на говорящей и дружелюбно зевнула.
   - Они всю ночь не спали, - перевёл Ахмад. - Ну не прогонять же их.
   - Нам сейчас только гостей не хватает, - резко повернулась к нему София, хлестнув сама себя чёрной косой, украшенной жёлтыми цветами иланг-иланга. Вместе с маслами мирры и сандала они благоухали в её волосах. Этот сладкий и чувственный запах совершенно не сочетался с тем, как она держалась и каким холодом обдавали нежданных гостей светло-голубые глаза.
   - Не прогонять же их, в самом деле, - возразил Итан. - Но учти: гости твои, развлекай их сам.
   От природы лицо его было смуглым, но от бронзы осталась одна восковая желтизна, в тени веранды она казалась маской. Густые волнистые волосы закрывали уши. Лицо с могольских миниатюр, обрамлённое бородой, и брови без излома - если здесь и была португальская кровь, она давным-давно растворилась в местной, поколений так двадцать назад. Только глаза были светлые - желтовато-зелёные, почти кошачьи.
   Всё остальное было скрыто под покрывалом.
   И поверх этого тёмного покрывала, на плечо Итана легла рука Софии, такая белая, со слишком длинными для медицинского работника ногтями. И тихий голос произнёс:
   - Как скажешь. Тогда подожди, я покажу им комнаты. Скоро вернусь.
   - Можно подумать, я куда-нибудь убегу, - проворчал Итан и отвернулся.
   Под шелест изумрудной юбки София направилась к двери, окружённая приторным облаком.
   Дверь отворилась сама, и на веранду вышла ещё одна женщина, в банном халате. Она не очень смотрела куда идёт, потому что активно вытирала волосы полотенцем. Естественно, она столкнулась с Софией, та сдержанно проговорила: "Доброе утро, Дивьяни" и скрылась в глубине дома. Купальщица повесила полотенце на плечо, с некоторым удивлением оглядела Оксану и Артура - и протянула руку:
   - Дивьяни Сингх. Адвокат. Визитки оставила в сумке, так что извините. А вы какими судьбами?
   Туристы обрадовались, что хоть с кем-то здесь можно нормально познакомиться. Они посетовали на неудобства в отеле, Дивьяни созналась, что пропустила утренний паром, потому что засиделась вечером и проспала.
   - Да, кстати, я хотела сказать: завтрак сегодня припоздает. Мы с Марией вместе засиделись... А я позвонила в офис и взяла на недельку отпуск. Нужно собраться с мыслями и привести в порядок нервы... Итан, не возражаешь, если я поживу у тебя?
   - Вы все сговорились, да?
   - Я знала, что ты не откажешь.
   - Пойдёмте, - легонько подтолкнул гостей Ахмад. - Оставим их наедине.
   Амрита куда-то исчезла - и, похоже, давно.
   София посторонилась, пропуская русскую парочку - она уже возвращалась, поэтому, где находятся комнаты, объяснила на словах.
   Ахмад сказал, что знает короткий путь.
   Где-то совсем-совсем близко как будто бы всхлипнул ребёнок.
   - У Софии есть дети? - без задней мысли спросила Оксана.
   - Нет, - удивлённо посмотрел на неё провожатый. - Насколько я знаю, она вдова.
  

***

   Улучив свободную минутку, София наделала бутербродов, включила музыку, сунув в ухо только один наушник - на всякий случай - и пошла в гостиную. У неё были свои маленькие слабости, у этой идеальной женщины. Например, она очень любила музыку и даже мечтала стать диджеем - давно, на заре замужества. Но чувство долга возобладало, и она поступила в медучилище. Музыке осталось место только в качестве развлечения.
   Итак, в одном наушнике и с пирамидой бутербродов на тарелке, София предвкушала, как растянется на диване в своё удовольствие - но увидела, что ей придётся соседствовать с Дивьяни. Та уже прибрала самую мягкую подушку и, положив ноги на журнальный столик, делала педикюр.
   - Как тебе не стыдно?! - возмутилась София, уместив тарелку на самый краешек. - Ты не у себя дома!
   - Слушай, Софи, - Дивьяни закрыла флакончик, потому что разговор обещал быть долгим, - я знаю Итана вдвое дольше, чем ты. Он меня видел всякой: и накрашенной, и ненакрашенной, и голой, и одетой, и в драбадан пьяной. Так что если он вдруг случайно увидит, как я крашу ногти на ногах, думаю, он меня простит.
   - А другие гости?!
   - Они вроде тоже не ханжи. Лучше присядь, поболтаем. Я на днях видела такие классные босоножки. Тебе бы тоже пошли.
   - Дивьяни, ты издеваешься надо мной и над всеми нами? - София уже уничтожила один бутерброд и выключила музыку. - Мы сейчас можем думать только о новой апелляции. С которой, конечно, получится та же история. Неужели ты ещё не поняла, что действовать по закону бесполезно?
   - И что ты предлагаешь? - Дивьяни увидела, что пик пройден, и вернулась к ногтям. - Задушить его подушкой, а потом всем дружно сесть в тюрьму?
   - Я этого не говорила.
   - Ну и всё. Ты ведь понимаешь, что нам с тобой лучше дружить, да, Софи?
   - Ну так сделай уже что-нибудь!
   - Делаю, Софи. Делаю. Я делаю свою работу. И знаю своё место. А ты знай своё. И не командуй, окей?
   - Как будто я для себя стараюсь, - София покончила со вторым бутербродом. - Ты ведь не хочешь, чтобы он страдал?
   - Вот с ним я и буду разговаривать на эту тему. А с тобой давай чаю попьём.
   - Не думала, что ты так жестока.
   - А я думала, ты умнее, - Дивьяни оценила результат своих трудов и спустила ноги на пол. - Амрита! Принеси нам чайку!
  

***

   Артур и Оксана проспали полдня. И компенсировав ночное бодрствование, увидели, что мироздание по-прежнему в порядке. Колесо Сансары не слетело со своей оси, а спящий разум не породил ничего чудовищного. Они проснулись с чемоданами в обнимку - Оксана в кресле, а Артур - на коврике у кровати. Кроме узора на этом коврике, в обстановке и не было ничего экзотического. Широкая кровать удивлённо уставилась на постояльцев-неформалов девственно-гладкой поверхностью. Лимонно-жёлтый абажур с чёрным принтом из тонких веточек - и рядом, на тумбочке, букет из иланг-иланга, такого же точно оттенка, не до конца избавившегося от зелени, как это бывает у молодых цветов.
   Оксана вдохнула восточную сладость и с благодарностью посмотрела на друга. Но по его выражению лица поняла, что к букету он непричастен. Не стала обижаться, ведь Артуру тоже нужно было выспаться. И, глядя на распахнутую настежь раму, подумала, что это дело рук Ахмада. В благодарность, что они последят за Шаши, который уже вовсю раскачивался на люстре. Оксана поправила москитную сетку на окне и предложила пообедать. Или поужинать.
   Обезьянку отловила Амрита - и рассказала, что Ахмад прямо с утра теми же ногами отправился на работу. Одолжил у кого-то в деревне моторку.
   Шаши занялся заколкой-розой на косе у горничной. Горничная занялась кухонными делами: её позвала Мария.
   Туристы спустились по широкой, пологой лестнице, осторожно обходя пандус, и нашли в гостиной всех троих знакомых с веранды. Дивьяни, закинув ногу на ногу и перегнувшись через подлокотник дивана, рассказывала что-то Итану. София сидела слегка в стороне и задумчиво гипнотизировала единственный бутерброд на плоской тарелке.
   - Ну пойми, такие вещи месяцами решаются. Мне тоже не доставляет удовольствия тянуть резину, - Дивьяни раскачивала туфлёй на десятисантиметровой шпильке. В традиционном сари и браслетах, она носила стрижку-каскад и рисовала брови по трафарету.
   - Я не могу больше ждать. Всё. Лимит исчерпан, - возражал хозяин дома. И с некоторым усилием отрывал затылок от подголовника, чтоб наклониться поближе к собеседнице. Под грудью его поддерживал ремень. На нём была самая обычная футболка с длинным рукавом и джинсы. Из-под левого рукава выглядывал краешек татуировки. Артур присмотрелся - и разглядел ещё две дырки в мочке.
   - Ну если хочешь побыстрее, давай наймём киллера. Закажешь сам себя... Привет, ребят, - на секунду отвлеклась Дивьяни и махнула гостям звенящей рукой. - Быстро. Без мучений. Правда, дорого. И чревато последствиями. Но это уже не твоя проблема.
   София выпрямилась в струнку и прислушалась. Она была похожа на креолку, в тёмно-зелёной длинной юбке и чёрной блузке с кружевами.
   Зашла пожилая Мария, в косынке и цветастом платье скорее похожая на гречанку, и спросила, кто что будет на ужин.
   На заднем плане суетилась Амрита с обезьяном на плече - единственная правильная индианка во всей этой компании.
   - И сколько? - спросил Итан.
   - Цена договорная. Всё зависит. Подкинуть номерок? Мой бывший клиент.
   - Там же следствие начнётся...
   - А мы все дружно уйдём из дома и обеспечим себе алиби.
   - Не смешно.
   - А я и не смеюсь, - Дивьяни снова отвлеклась на гостей, притихших, как на похоронах. - Не обращайте внимания, у нас тут свои тёрки. Хотите кальян?
   Артур вежливо отказался. Оксана согласилась.
   - Это я покупала, - пояснила адвокат. - Ещё студенткой. Всю стипендию ухнула. Увидела на рынке у какого-то турка и поняла, что маст-хэв. А чтобы меня родители не прибили, хранила у Итана. Собственно, до сих пор храню.
   Оксана покивала, выпустив колечко дыма.
   - Значит, вы очень давно знакомы? - спросил Артур.
   - Со школы. Только он недоучился, а я типа хорошая девочка. В общем, в восемнадцать лет он зарабатывал свой первый миллион, а я торчала на юрфаке. Но развлекались мы всегда вместе.
   - О да, - подтвердил Итан. - Как раз на моё восемнадцатилетие она так обкурилась, что мы её до утра откачивали.
   - Ну не позорь меня, - закрылась ладонями госпожа Сингх.
   - Да ладно, все свои, - сказал Артур. - Кто травкой не баловался?
   - Я, - подала голос Оксана. - Я всегда сигареты курила.
   - Славное было время, - Дивьяни мечтательно окинула взглядом высокие потолки. - Курили всё, что горит... и пили...
   - Тоже всё, что горит, - подсказал Итан.
   - Может, как-нибудь повторим? - приподняла нарисованную бровь Дивьяни.
   - А смысл? Как раньше уже не будет.
   - Ну может, всё-таки передумаешь?
   - Нет. Я уже всё решил.
   - А то я не знаю, как ты всё решаешь.
   - На сей раз окончательно.
   - Ага, "бросить курить очень просто, я сам проделывал это десятки раз".
   - Ну, жизнь в какой-то степени тоже вредная привычка...
   - Ну мы ведь с тобой мастера по вредным привычкам?
   София внимала светской беседе со стороны. Да, у Дивьяни перед ней неоспоримое преимущество: общие воспоминания. Счастливые воспоминания. Слишком много воспоминаний.
   - Чёрт! Вот дура! - хлопнула себя по лбу Дивьяни. - Можно же в Голландию. Я недавно видела Виджая, он обмолвился, что у него там знакомые... - она многозначительно посмотрела на Итана. - Могу хоть завтра с ним перетереть.
   Итан несколько секунд пристально смотрел на подругу детства - и медленно кивнул.
   - Да. Точно. Да. Ты умница.
   София молча доедала последний бутерброд.
   Этой Дивьяни вообще слишком много.
   И Виджая зачем-то впутывает. Зачем он здесь нужен?
   От размышлений медсестру отвлёк как всегда шумно возвращавшийся Ахмад. Он бросил сумку, рухнул на диван между женщинами и громко объявил, что, как только доучится, бросит к чёртовой матери это радио и станет великим фокусником.
   - И будешь работать двадцать четыре часа в сутки, - отозвался Итан. - А потом в один прекрасный день лопнет страховочный трос - и привет.
   - И тебе добрый вечер, - ответил Ахмад. - Вообще-то я на поддержку надеялся.
   - Я точно так же надеялся на твою. София, я хочу к себе. Я устал.
   София неслышно и проворно покинула диван. Похоже, креслом Итана управляла она - и только она.
   - Я опять что-то не то сказал? - всплеснул руками Ахмад.
   - Причём здесь ты? - ответила Дивьяни. - Ему и без тебя невесело. Больной человек, плохо себя чувствует...
   - Всё-всё-всё, - отгородился от неё ладонями парень.
   - Ахмад, - окликнула Оксана. - Я хотела сказать спасибо за цветы.
   - Какие цветы?
   - Разве это не ты?.. - расстроилась Оксана.
   - Мог бы и приврать, - звякнула тарелками Мария. Она принесла ужин. - Сделать девушке приятное.
   - Ну это правда не я, - буркнул Ахмад.
   - Мария, отнеси ужин, - Дивьяни кивнула в том направлении, в каком только что отбыли Итан и София.
   - Ох, бедняжки, - вздохнула Мария и ушла.
   Только её широкая цветастая спина скрылась за дверью, в окно постучали.
   Портьера была плотной, но светлой, и за ней отчётливо распласталась чья-то тень во всю ширину окна. Артур знаком установил тишину и как тигр в зарослях бамбука подкрался к окну. Он быстро сообразил, за какой шнурок потянуть...
   Уже знакомый половинчатый призрак заслонял собою живописный закат и висел в воздухе, лениво отгоняя рукой мошкару. Он скользнул красными глазами по окаменевшей публике, остановился на Оксане и помахал ей...
   Оксана сжалась, покраснела и сильнее прижала к груди букет.
   - А ну кыш! - стукнул по стеклу Артур.
   - Он что, за вами притащился? - возмутился Ахмад.
   - Это твои фокусы? - заподозрила Дивьяни.
   - Да нет же! Он у отеля всю ночь ошивался.
   - Так вот от каких змей вы уехали?
   - Ага, - развёл руками Артур. - И походу, он не местный. Филиппинец. Оксан! Выкинь уже эти цветы!
   - Ага, а если он разозлится и нас покусает? - возразила девушка.
   - Он ещё и кусается? - поджала ноги Дивьяни.
   - Да, он вообще плотоядный. Мы выясняли.
   - Моя козочка! - ахнула Амрита и убежала на улицу.
   - Кыш отсюда, я сказал! - повторил угрозу йог. - Отвали от моей девушки!
   - А у меня сегодня вообще день не задался! - Ахмад выключил из розетки торшер и замахнулся им.
   Призрак повесил голову, огорчённо ссутулился, развернулся на сто восемьдесят градусов и, как-то особенно обречённо хлопая перепончатыми крыльями, улетел в заросли иланг-иланга.
   - И много у вас таких? - спросила Оксана у Дивьяни.
   - Ну-у... я никогда не задумывалась. До сегодняшнего момента. Дай-ка мне кальянчик.
  

***

   - Ты в порядке? - Артур подобрался к Оксане со спины, откинул одеяло и проводил двумя пальцами по ложбинке вдоль позвоночника. Оксана уже постелила постель и лежала без сна. Прямо на уровне её лица вяли под светом ночника жёлтые цветы с тонкими извилистыми лепестками.
   - Если я могу в принципе быть в порядке, - еле слышно произнесла девушка. - Помнишь, я рассказывала тебе, как меня оживили? После того, как я половину суток была мертва?
   - Помню, - Артур положил ладонь на её поясницу. - Но ведь это здорово. Ты смогла вернуться.
   - Мне кажется, я до конца так и не вернулась. И это чудище почуяло во мне свою... Я так хотела всё забыть...
   - И ты забудешь. Только нужно время, - Артур поцеловал её в плечо.
   Оксана улыбнулась. Его распущенные волосы щекотали ей спину.
   - Я так хотела начать всё заново. Новую жизнь. И найти в ней что-то, чего раньше не замечала...
   - И отсюда восточная философия?
   - Да... Вообще, как можно желать смерти? Я не понимаю. Там же ничего хорошего.
   - Ну... я поверю тебе на слово, - Артур обнял её сзади, словно пытаясь согреть. - Хотя многие искренне считают, что им будет лучше на том свете.
   - Например, Итан?
   - Знаешь, я начинаю верить Ахмаду. Помнишь, как они вспоминали совместную бурную молодость?
   - Живенько, живенько.
   - А потом он вдруг спохватился: "Ой, нет, я же умирать собрался".
   - Я тоже заметила, - Оксана наконец повернулась лицом к любовнику. - Хотя не факт: некоторые сразу депрессуют, а потом выходят, а у кого-то накапливается.
   - Ну, вообще да.
   - Но я на Дивьяни удивляюсь. Жизнерадостная, в меру циничная, вполне адекватная девушка. Ей-то зачем всё это?
   - Ну, не можешь пресечь - возглавь. Может, по такому принципу? Не верит же она, что он действительно собрался?
   - А может, верит? И не хочет, чтобы он страдал?
   - Да проще у неё спросить, мне кажется. Я не такой знаток женской психологии, - улыбнулся Артур.
   - А София на неё реально бесится. Видел, с каким лицом она сидела?
   - Ага. Прям "отобрали игрушку". Звучит жестоко, конечно...
   - Токсичные отношения: всё, что вы хотели узнать, но стеснялись спросить, - отчеканила Оксана и зевнула. - Блин, во что мы влезли?
   - Ага. Съездили в отпуск.
   - Ладно, завтра на свежую голову посмотрим...
   - Может, всё-таки выкинешь цветы?
   - Они красивые.
   - Всё равно повяли уже.
   - А я их засушу. А ты ревнуешь? - прищурилась Оксана.
   - Я? К кому?
   - А это тебя надо спросить. Я же не такой знаток - мужской психологии, - Оксана на ощупь, не оборачиваясь, выключила ночник.
   Тёплый круг света растворился в темноте, как шарик мороженого в кофе. Но самое сладкое ждало их впереди.
  

***

   Итан закрыл глаза и прислушался к собственному дыханию. Последнее время ему часто снились кошмары. Он подумывал, не побочный ли это эффект от снотворного - но София настаивала на таблетках, потому что их рекомендовали врачи. Спорить с Софией он не хотел. Во-первых, она медсестра и знает, о чём говорит, а во-вторых... она делала для него всё - и даже больше. Доверял ли он ей? А как не доверишься человеку, который тебя кормит, одевает, моет и трогает за все части тела? Конечно, это её работа - но между ними завязалось нечто большее. Пока не названная и не выраженная словами, но очень тесная связь...
   Ему часто снился брат. Итан сожалел, что они так и не помирились. Жуан, в отличие от старших брата и сестры, не сумел найти себе применение - и перебивался бог весть чем. Само собой, он постоянно просил денег. Живя в столице, он не мог найти работу - и постоянно обивал порог особняка на острове Дивар. Наверное, будь у него возможность, он бы достал и Аниту в Канаде, но не сложилось. Как ему сейчас их не хватает... Но Анита больше не звонила и не писала, мать жила у неё, а Жуан - Жуан утонул. Возвращаясь от брата. Точнее, тело не нашли - нашли перевернувшуюся лодку и какие-то мелочи, что были у него с собой... Он приезжал поговорить... София утверждала, что непутёвый брат просто точит зуб на имущество, а вовсе не собирается помогать Итану. Жуан обвинял в том же самом Софию, но менее последовательно - потому что человеком был импульсивным. Итану не хотелось выбирать между Софией и братом - Жуан облегчил ему выбор.
   Но во сне приходил вновь и вновь. Будто бы бродил под окнами, а то каким-то образом оказывался в комнате, оставляя мокрые следы и ошмётки тины на полу... Весь синий, в водорослях... Присаживался на кровать... И грустно смотрел на брата единственным глазом. Второй, вместе с щекой, выели рыбы или ещё кто-то из обитателей Мандови. Глаз влажно блестел в темноте, как блики воды на лунной дорожке...
   Через секунду лицо перестало быть чётким - точно сквозь мутную воду - и только тихий голос над самым ухом:
   - Я тебя не оставлю...
   - Ты пришёл забрать меня с собой? Тогда забирай скорее, - Итан вжался затылком в подушку.
   То ли это дождь - не за горами летние ливни, то ли шуршат шаги, то ли хлопают крылья... Шум, вой, хлопки и шелест - но ближе всего шёпот:
   - Ты думаешь, ты упокоишься с миром? Ты думаешь, это конец? Думаешь, мне хорошо? Холод, и сырость, и голод... И рыбы вечно гложут твоё тело, хотя уже остались только кости...
   - Мне очень жаль. Правда, жаль.
   - Я не жалуюсь. Но ты можешь что-то сделать...
   - Чем я могу тебе помочь?
   - Ну, для начала помолись, - и голос звонкий и живой, такой как был при жизни. - За упокой моей души, - и голоса из детства, воскресный звон колокола... Всей семьёй на мессу... Такую скучную...
   Итан пытается вспомнить хоть какую-то молитву - но напрасно.
   - Эх, ничего-то не допросишься... - всё ещё прежний, насмешливый, живой Жуан. - Тогда сделай кое-что для себя... Слушай...
   То ли речная вода стекает по щекам, то ли собственные слёзы. Итан зажмурился.
   - София, - шелестит над ухом. - София...
   - Ты что, хочешь ей отомстить?
   - Нет же, слушай...
   Скрип дверей. Мерный шаг в коридоре.
   София время от времени проведывала его ночью. Иногда Итан мельком улавливал сквозь сон, как она заходит в комнату (похоже, снотворное не такое уж сильное), но никогда не говорил об этом. Почему-то.
   Она садилась рядом, поправляла одеяло и подушку - и иногда склонялась низко, слушая то ли дыхание, то ли сердце и, будто забываясь, клала голову ему на грудь или плечо.
   И сейчас белая фигура прогнала призрак.
   Он очень мало знал о Софии. Что она из Старого Гоа, что рано и неудачно вышла замуж - и, собственно, всё. Они с Дивьяни предлагали помочь ей с разводом, но она отказывалась. Она не любила говорить о себе. Где-то два года назад она овдовела. Просто явилась утром в трауре, ни на какие расспросы не отвечая и держась за щёку, будто у ней болел зуб. Но сходила к дантисту, повеселела и согласилась жить у Итана. Без мужа-алкоголика она вздохнула с облегчением. Стала более уверенной, перестала суетиться. Но что-то ещё в ней переменилось. Появился какой-то холодок. Трудно сказать. Между ними всегда была такая - молчаливая договорённость. Не спрашивать лишнего.
   Где-то очень близко, будто под окнами, жалобно всхлипнула птица. Очень похоже на детский плач...
   Хлопали крылья - или от ветра - занавески?
   Только София двигалась бесшумно - была у неё такая счастливая способность. В своём белом ночном наряде, как распластавшая крылья птица, она опустилась на кровать, откинула на грудь волосы и легла навзничь. Устроившись затылком на его плече. Он почувствовал тяжесть. Тяжесть и холод. Она только что побывала под дождём? Неужели он чувствует?
   Что ж, это сон, а во сне можно всё.
   Итан поцеловал её в мокрые волосы...
   Проснулся он от головной боли. И некоторое время созерцал пустое одеяло поверх собственного тела.
   Серые пятна. Запах ила.
   Вода на полу.
   Ну правильно, забыли закрыть окно. А ночью была гроза.
   Но что он мог сделать? Позвать Софию...
  

***

   Закалывая косу на ходу, София спускалась завтракать. Она никогда не появлялась на людях непричёсанной. Тем более что с недавнего времени количество людей на кухне увеличилось вдвое. Ахмад уже завладел вниманием публики и рюкзаком русской туристки:
   - Всем по утреннему кролику! - ходил он вокруг стола и раздавал белых кроликов, извлекаемых из рюкзака. - Дивьяни, мы вчера поцапались - тебе самый пушистый!
   - Ладно, проехали уже, - добродушно отмахнулась Дивьяни и принялась тискать своего зверька.
   - Ой, а куда он мне? - засмеялась Оксана, осторожно держа кролика на вытянутых руках.
   - Не нужен - подбрось вверх, - посоветовала Дивьяни и подала пример. Кролик на пару секунд завис в воздухе и рассыпался конфетти.
   - А я своего оставлю, - умилялась на подарок Амрита. - Буду пух щипать.
   - Сейчас налетит этого пуха. И конфетти, - ругалась Мария. - А мне подметать.
   - Я сама всё подмету.
   - Нет уж, кухня - это моя территория.
   София скромно пожелала всем доброго утра.
   - Привет, София, - шагнул к ней Ахмад и заправил ей волосы за ухо - тут же вынув из причёски монету. - Чего такая кислая?
   - Неважно спала, - София поставила на стол тарелку и взяла запасной табурет: все стулья были заняты.
   - Вы вчера такое пропустили, - но телефон не дал Ахмаду поведать о приключениях. - Блин. Виджай до сих пор на работу не явился. А он раньше всех приезжает. Чё, мне сегодня за двоих?!
   И принялся в сердцах заполнять все контейнеры едой, к которой не успел притронуться.
   - Как - не явился? - растерялась Дивьяни. - Ну вот, а я хотела сегодня с тобой поехать. И обсудить с ним кое-что... Ладно, заеду к нему домой, заодно узнаю, что случилось. Подожди меня, я счас.
   Залпом проглотила кофе и прихватила пару сэндвичей.
   - А, Виджай - это звукорежиссёр? - догадался Артур. - У которого ты помощником?
   - Ага, - хором ответили Ахмад и Дивьяни. И умчались.
   - А мы куда махнём? - обратился к подруге Артур. - Давай в храм Лакшми?
   - Давай, - Оксана осторожно заглянула в рюкзак. Ни следа кроликов там не наблюдалось. - Ты была в храме Лакшми? - подняла она глаза на Софию.
   - Нет, - созналась медсестра. - Я не индуистка.
   - И даже мимо не проходила?
   - Почему? Проходила, но особо не присматривалась.
   - Ну ладно, тогда с нас фотки.
   - Там же нельзя фотографировать, - улыбнулась София и занялась завтраком.
  

***

   Артур и Оксана пошли пешком. И очень скоро пожалели об этом, потому что грунтовка после ночного ливня представляла собою плачевное зрелище. А ещё стремилась отобрать у них сандалии. Конечно, в индуистский храм принято входить босиком, но не так же сразу. Нет, асфальт здесь в принципе был, но до него ещё нужно добраться.
   Вокруг храма добросовестные индийцы рассадили деревья и живую изгородь (хотя что-то, возможно, завелось и само), и их тоже пришлось преодолеть...
   Храм Шри Махалакшми построен был в конце девятнадцатого века - практически новодел. Восьмигранные башни не тонули в небе, а были вполне обозримы, небольшие колонны покоились на мраморных слонах - совсем миниатюрных, не выше пояса Оксаны, а Артуру доходили до бедра. Всё было таким земным, досягаемым, осязаемым. Умилённая парочка разулась у входа, оставив обувь в укромном уголке, чтобы не утащили.
   Вопреки ожиданиям, их не встретил брахман, хотя храм ещё не был закрыт, они выясняли. Туристы поозирались по сторонам - и заметили пожилого жреца в противоположном углу сада; он что-то бурно обсуждал с двумя людьми, одетыми по-европейски.
   Оксана и Артур понадеялись не попасться и уже приготовили телефоны для панорам и крупных планов - как служитель храма оказался рядом с ними, не иначе как при помощи высших сил. Пришлось почитателям Лакшми не только убрать телефоны, но и убраться восвояси, потому что мокрые борцовки и льняные брюки, сквозь которые просвечивает нагота, неугодны лотосоглазой богине всеобщего благоденствия.
   Путники вздохнули, улыбнулись друг другу и пошли удостовериться в сохранности своих сандалий. Они покоились на той же каменной плите, где их оставили. Убрав каждый свою пару обуви с бежево-розового песчаника, Оксана и Артур отметили, что уж слишком он сильно изрезан. Они тихонечко сдули с плиты песок.
   - Стой, это же рельеф, - Артур полез в карман.
   - Прямо многофигурная сцена, - присмотрелась Оксана. - Это кто, Кришна?
   - Похоже... Ну да, пастух с флейтой.
   - Ага, и девушки вокруг, как полагается. Ой, а вот эта, с козочкой, на Амриту похожа!
   - Точно. Давай её крупным планом...
   - Стой, а почему с козочкой? Там же коровы должны быть?
   - Спроси чё полегче.
   Они сделали несколько фотографий, наконец обулись и ушли, закусывая бананами, которые приготовили для подношения, свято уверенные, что древний рельеф открылся специально, чтобы их подбодрить.
   Так они радовались жизни, пока не начало накрапывать. Видимо, мироздание всё-таки ополчилось против нечестивцев и решило-таки промыть им карму.
   Теперь перед ними стояла задача не промочить рюкзаки и не убить телефоны с фотками. О сандалиях умолчим...
  

***

   Не успела София закрыть за собой дверь, как в полутёмном коридоре перед ней возник русский неформал с улыбкой до ушей и с телефоном, который так резво вертел в руках, что рисковал уронить.
   София подпёрла спиной дверь:
   - Что тебе нужно?
   - Я обещал фотки - вот, несу.
   - Из храма? - вскинула брови София. - Как тебе удалось?
   - Не совсем. Снаружи. Но оно того стоит.
   - Надо же. Только мне некогда, - она проскользнула вдоль стенки мимо Артура и почти убежала, унося за собой уже знакомый приторный шлейф. Только блеснул страз на шпильке в закрученной на затылке косе.
   Артур пожал плечами, сунул телефон в карман и тронул дверную ручку. Это комната Софии или чья?
   Дверь легко подалась на любопытного туриста. Первым, что он увидел, была расстеленная кровать. На ней, среди светлых подушек, выделялся иссиня-чёрный затылок Итана. Итан лежал на боку, спиной к двери. Очертания тела с трудом угадывались под идеально разглаженным одеялом.
   - София?
   - Нет, - ответил Артур. - Не возражаешь, я зайду?
   - Уже зашёл. Не стой у меня за спиной.
   Артур обошёл кровать, не очень широкую, с высоким резным изножьем. Лак на древесине местами стёрся, выделяя узор светлым контуром. Артур машинально провёл по нему пальцами, но заметил, что уже попал в поле зрения хозяина, и отдёрнул руку.
   - Садись уже.
   Рядом с кроватью как раз стоял табурет.
   - Я хотел спросить о храме Лакшми, - соврал Артур. - Мы сегодня там были...
   - Что, не взяли вас к Лакшми?
   - Ага. Не просто не взяли, а выпроводили.
   - Такие тут порядки, привыкайте. Вы первый раз в Индии?
   - Вообще-то нет, - сознался Артур. - Но всегда прокатывало.
   - И ты хочешь узнать, нет ли там лазеек? Спроси лучше Дивьяни, это она туда ходит. Но ты ведь не об этом пришёл спросить.
   - Ну... я хотел поговорить, познакомиться... - собрался с мыслями Артур. - Я видел твои выступления, - здесь он не соврал, потому что ещё на пристани и на пароме изучил весь "Ютуб". - Реально супер.
   - Приятно, - кивнул Итан. Прядь волос упала на лицо. Артур осторожно убрал её.
   - Слушай... Ты правда не хочешь жить? Совсем вообще?
   - Так ради этого вопроса всё затевалось? Господи, как же я устал на него отвечать... Хочу. Но не так. Всё? Узнал? Можешь идти.
   Но Артур никуда не торопился.
   - Знаешь, если серьёзно, - Итан пристально посмотрел на него, - мне стало хуже. Раньше я всегда себя успокаивал, что мне ещё повезло. Некоторые разговаривать не могут, глотать... Дышать сами не могут. А мне ещё повезло. Но теперь стало хуже.
   - Задыхаешься?
   - Нет. Но голова всё время кружится... В общем, плохо. Не знаю, как объяснить. Подумал, сердце. Проверился. Мне сказали: "Скажи спасибо, что вообще до сих пор жив". Но странно же.
   - А... всякая там аюрведа?
   - Про этих целителей я лучше промолчу... Знаешь, мы такое в антракте на коленке... Ладно, зря я всё это рассказываю.
   - Ну, иногда надо выговориться.
   - Ты прям как психотерапевт.
   - Не угадал. Я инструктор йоги. Но клиенты разные попадаются, иногда приходится быть психотерапевтом.
   - Мозг выносят?
   - Типа того.
   - Меня однажды один хотел загипнотизировать - в результате загипнотизировался сам.
   - Сам себя? Или ты его? - уточнил Артур.
   - С тех пор я им не доверяю, - ушёл от ответа Итан.
   - Так ты умеешь?
   - Ну да. Меня-то учили профессионалы. Цыгане в Панаджи.
   - Ты из Панаджи?
   - Да. А ты думал откуда?
   - А особняк?
   - Купил. А ты думал, родовое имение?
   - Ну-у... Так давно ты это почувствовал?
   - Года два назад. София всё списывает на стресс. Со всеми родственниками перессорился...
   - Тогда неудивительно.
   - А я вот до сих пор удивляюсь.
   - Всяко бывает, - Артур вспомнил, как лет пятнадцать назад разругался вдрызг со своим крепким и дружным московско-азербайджанским семейством и уехал на поиски нирваны, которые продолжаются по сей день. - А сейчас как себя чувствуешь?
   - Всё так же. Да ещё шея болит. То ли продуло, то ли что...
   - Хочешь, массаж сделаю? Я умею.
   Он уже приготовился к отказу, но Итан согласился.
   Артур убрал от изголовья все подушки, оставив самую низкую, и помог ему повернуться на спину.
   - Подожди, ты знаешь, у тебя ранки на шее?
   - В смысле - шрамы?
   - Нет. Свежие. Мелкие такие... Погоди, счас вот как сделаем...
   Артур навёл объектив на едва затянувшиеся красные точки у основания шеи и показал фотографию Итану.
   - Да на гвоздях вроде не сплю... Откуда это?
   - Ну, если бы в доме была собака, было бы очень похоже, что она тебя куснула.
   - Собаки точно нет.
   - Да и собачка должна быть очень маленькой, если честно, - прикинул Артур. - У вас тут летучие мыши водятся?
   - Хочешь сказать, она впорхнула в окно и решила мной закусить?.. Но это уж точно не змея. Зубы другие.
   - Мазь какая-нибудь есть? Или перекись водорода?
   - В тумбочке слева от тебя - на верхней полке посмотри.
   Итан подробно описал навигацию. Артур даже худо-бедно разобрал, что написано на упаковках - всё-таки не зря языки учил, сходя с ума по Индии столько лет.
   - Тогда массаж отменяется, извини.
   В этот момент вошла София.
   - Ахмад с Амритой заболтали, заразы... Что здесь происходит? Почему он так лежит? Ты соображаешь, что делаешь?
   - А ты соображаешь, что окна надо на ночь закрывать? - парировал Артур. - У вас тут на каждом шагу то летучие мыши, то змеи. И ночью холодно, между прочим.
   - Не учи меня, - вскинула подбородок София и оскалила ровные белые зубы. Оксана всегда завидовала, почему у всех индийцев такие хорошие зубы и волосы.
   - Да, я вообще-то не за этим шёл. Я шёл фотки показать...
  

***

   - Ты где пропадал? - вылезла из-под одеяла Оксана. Она уже легла спать, утомившись после экскурсии. - Два с половиной часа тебя не было. Я уж хотела идти искать.
   - Отрабатывал наше бесплатное проживание.
   - В смысле?
   - Собирал досье. На Итана. Заболтались, короче.
   - О чём это?
   - Да обо всём. О йоге, о путешествиях, о тату-салонах... Знаешь, какие у него купола на спине? Я визиточку мастера взял.
   - На тебе ещё есть свободное место?
   - Полно.
   - Ну и как? Я про досье, - Оксана подвинула поближе к лампе вазу с цветами.
   - Долго стоят.
   - Это уже новые. Ну так как?
   - Ну... - Артур уже потерял нить, - ему тридцать шесть, как и мне. Родился и вырос в Панаджи. Мама была певицей и танцовщицей в ресторане в порту. Есть младшие сестра и брат. То есть был - брат погиб... Отцы у всех троих разные, ни одного, естественно, в глаза не видели...
   - Ну ясное дело, - хмыкнула Оксана.
   - Водился с цыганами, научился от них гипнозу и ещё всяким штукам. Потом ещё много у кого учился. В четырнадцать лет бросил школу. Ну а дальше мы уже знаем.
   Оксана задумчиво кивнула:
   - Если сейчас ему тридцать шесть... Значит, четырнадцать лет назад... В двадцать два? Блин, лучшие годы...
   - Ага...
   - Но быстро же он карьеру сделал... Нужные связи?
   - Опять включаешь режим жены олигарха?
   - Ну козе же понятно, что без этого никак. Друзья, покровители, спонсоры...
   - Мафия, криминал.
   - А то.
   - Циничная ты моя, - Артур присел рядом и обнял Оксану за талию.
   - Ну а что ты хочешь. Всё в этой жизни происходит из-за денег. Или из-за их отсутствия. Сколько народа вокруг него крутится - посмотри. Адвокатесса эта со знакомыми киллерами. Ахмад - весь такой бескорыстный энтузиаст. Амрита - видел у неё часы? Дорогущие. На какие шиши? Мария - вся такая незаметная, как тень. И вишенка на торте - София, которая к нему ближе всех и больше никого к нему не подпускает...
   - Вот да, - поспешил согласиться Артур. - Я тут предложил ему массаж сделать - она так переполошилась. А на шее у него - вот посмотри, - и предъявил Оксане последнюю фотографию.
   - Э-э, - протянула Оксана. - Это ж следы от укуса. Не от уколов, не от ногтей, не от чего... Прям вот видно, как зубы идут...
   Золотисто-кремовая занавеска подозрительно зашевелилась.
   - Да, и окно тоже настежь, - Артур откинул штору, погрозил крылатому призраку и плотно закрыл окно.
   - Душно вообще-то.
   - Потерпишь.
   - Ты что, хочешь сказать... это он покусал?
   Артур прислонился к подоконнику и скрестил татуированные руки на груди.
   - Навряд ли. У этого пасть слишком большая. Больше на летучую мышь какую-нибудь похоже...
   - Тут, блин, в вампиров поверишь, - сникла Оксана. - Но вообще, - оживилась она, - наш призрак здесь только пару дней, за нами увязался потому что.
   - Ты его защищаешь, что ли, я не понял?
   - Ты чё, ревнуешь, я не поняла? К призраку с кишочками? С ним даже переспать-то нельзя, у него нижней половины нету.
   - А тебе так хочется?.. - Артур остановился на секунду. - Тьфу ты. Ерундой страдаем... Поссориться из-за призрака...
   - Да уж, - Оксана тоже скрестила руки на груди и прошлась туда-сюда, отбрасывая в круге света на стене совершенно чудовищные тени. - Блин, это какая-то неправильная Индия!
   - Индия как Индия... - обиделся Артур. - Так, ладно, всё. В общем, никакой замкнутости, депрессии я не заметил. Скорее наоборот, общения не хватает.
   - Но вокруг него много людей.
   - Но София же. Она реально чуть не дверь загораживала, представь. В общем, вся эта история с эвтаназией больше похожа на протест.
   - Только против чего?
   - Вот против загораживания дверей и прочего.
   - Но как же суд и все дела?
   - Выбрал самый долгий способ. И самый шумный. Потому что сразу внимание со всех сторон.
   - Н-да, - Оксана поморщилась. - И что будем делать? Следить за ней? Или лекарства проверять?
   - Это можно.
   - Я про лекарства просто так сказала.
   - Ну, походу, не просто так. Потому что... Представь, за четырнадцать лет может развиться и лёгочная недостаточность, и сердечная, и вообще все органы поотваливаться. А его так, продуло пару раз. Но в последнее время он вдруг всё хуже себя чувствует. На что ещё думать?
   - А сам он на что-то думает?
   - Не сказал. Сказал только, что надоело, что страшно, что так продолжать не хочет.
   - Да... А если он ещё спокойно ест всё, что готовит Мария, то здоровье у него вообще железное... Слушай, что-то у меня изжога разыгралась. Пойду водички попью.
   Тихим щелчком закрылась дверь.
   Артур на всякий случай выглянул в окно. Деревья и кустарники дружно танцевали под трансовую музыку дождя. Сам дождь не было видно, но заметно, что между тобой и пейзажем какая-то дымка. Только на водостоке частые белые искорки.
   Отдельный куст исполнил соло: ветви расступились перед... обыкновенной козой. Пятнистой. Питомица Амриты уверенно пятилась задом по направлению к дому и резво колотила по траве своим необыкновенно длинным хвостом, как будто дождь не прогнал насекомых. И громко чавкала...
   Артур вздрогнул от прикосновения.
   За спиной стоял Ахмад.
   - Слушай, у нас фигня какая-то. Виджай сегодня так и не объявился. Дивьяни ездила к нему домой, его там тоже нет. Телефон дома оставил: звонил там, в комнате, она через форточку слышала... Вызвала полицию.
   - Хорошо вам. У нас три дня ждут.
   - Не знаю, кто там ждёт, но у Дивьяни есть знакомые, как ты понимаешь.
   - Да уж, дела... Слушай, ты нарочно отвлёк сегодня Софию, чтоб она дольше не возвращалась?
   - Ну да, - заулыбался Ахмад. - Я видел, как ты заходил к Итану. Думаю, дай поговорят спокойно.
   - А за что ты так её невзлюбил?
   - Ну я же уже рассказывал, - обречённо вздохнул Ахмад.
   - Она всё-таки о нём заботится. Хорошо заботится. А то что характер у неё не шибко жизнерадостный - так это вроде не преступление.
   - Есть такая статья - доведение до самоубийства.
   - Но сама-то она против эвтаназии.
   - Так эвтаназия - не самоубийство. Тем более что всё равно запрещена.
   - Ты лучше скажи, ты сам с какого тут поселился? На каких правах?
   - А чё, мне каждый день на пароме туда-обратно мотаться? Паром и ходит-то три раза в день.
   - Но у тебя есть где жить?
   - Да есть у меня квартира. Маленькая, но своя. Счас там друзья живут. Студенты. Чё за допрос? Я думал, ты мне доверяешь!
   - Сам не знаю, чего нашло. Ладно, проехали. Давай-ка спать.
   - А где Оксана?
   - На кухню пошла. За водой.
   - А-а. Не заблудится?
   - Не должна. А мне, пожалуй, пора привести мысли в порядок, - Артур отодвинул Ахмада в сторонку и сделал стойку на голове.
  

***

   Оксана шла по тёмному коридору. За каждым углом ей мерещились нетопыри. Обняв сама себя, она добежала до лестницы, спустилась, не отпуская перила, и повернула наобум. И не ошиблась.
   Её остановили голоса. Что-то происходит за кухонной дверью...
   В небольшом промежутке между столом и плитой крепко сцепились Амрита и София. У высокой статной медсестры было явное преимущество.
   - Ах ты, воровка! - заламывала она руку маленькой служанке. - Вот я всё расскажу про тебя!
   - Тогда я про тебя расскажу! - не сдавалась Амрита. - Я всё видела, как ты шастаешь ночью!
   - Да кто тебе поверит! Ты здесь никто! - София беспощадно встряхивала жертву, пытаясь приложить лбом о газовую горелку.
   Амрита тоненько пищала и упиралась тремя свободными конечностями. Наконец она перестала сопротивляться, а наоборот - присела, выскользнула из-под рук Софии, проползла под столом и оказалась за более-менее надёжной преградой.
   - Да, я отсыпала немножко сахара! И что теперь? А ты воровка пострашней меня - ты у него разум украла!
   Дальше Оксана ничего не поняла, потому что в ход пошли подручные предметы, и шум борьбы заглушил слова.
   Как нарочно, никто не спешил на помощь.
   Оксана на всякий случай расхотела пить и быстренько захотела спать. Она уходила не оборачиваясь, только краем глаза заметила, как Амрита пулей вылетает с кухни, а София несётся за ней, пытаясь поймать за косу.
   Амрита побежала к Ахмаду, но того не оказалось в комнате.
  

***

   Итан проснулся оттого, что под кроватью кто-то скрёбся. Долго звать не пришлось: София была уже здесь - крадучись прохаживалась вокруг постели со шваброй и время от времени азартно прицеливалась.
   - Ты что делаешь? - спросил он шёпотом.
   - А? Я счас, - отвлеклась от засады сиделка. - Не волнуйся. Всё в порядке.
   И снова занялась охотой.
   - София... София... Там кто?
   - Счас узнаешь, - заверила София, наткнувшись черенком на мягкое. - Ага, попалась, негодница, - и запустила руку под кровать.
   - Ой, - сказали под кроватью.
   Через секунду София вскрикнула и выдернула руку:
   - Ах ты так! - и сделала новый выпад шваброй.
   - София! Ты меня слышишь вообще?! Что здесь происходит?!
   София отвлеклась и упустила добычу.
   Добыча вылезла с другой стороны кровати и оказалась Амритой.
   У Софии под глазом темнел синяк.
   У Амриты на лбу краснела шишка.
   - Вы чё, подрались?
   София смущённо спрятала расцарапанную руку.
   Амрита - поломанные ногти.
   - Вы что творите-то?
   - Тебе нехорошо? - кинулась к нему София, выпустив из рук оружие.
   Амрита воспользовалась моментом и улизнула.
  

***

   Выслушав эту историю, Дивьяни изрекла:
   - Ребят, вы сделали мне утро.
   - Утро задалось, - согласился Итан. - Аж успокоительное закончилось.
   - Она ворует, - встала в позу София. Синяк она уже замазала.
   - Она врёт, - шмыгнула носом Амрита, суетясь вокруг стола.
   - Я застала её с сахарницей.
   - То есть - из-за какой-то несчастной сахарницы вы ко мне врываетесь?..
   - Да, из-за какой сахарницы? - заинтересовался Ахмад.
   - А ты опять куда-то смылся, - упрекнула Амрита. - Как мне нужна помощь, так тебя нет.
   - Что за сахарница-то? - переспросила Дивьяни.
   София молча прошествовала к шкафу, открыла одну из створок и запустила руку в самую глубину.
   - Вот.
   Дивьяни нахмурилась:
   - Ну-ка дай-ка.
   Она сняла крышку, достала щепотку и положила на язык.
   - Эх ты, а ещё медсестра. Сахар от кокса отличить не можешь.
   Мария с самым отстранённым видом приняла у Амриты стопку тарелок и поставила в мойку.
   Теперь нахмурилась София:
   - Что за кокс?
   - Колумбийский. Так. Маскареньяс. Откуда у тебя на кухне мой кокаин?
   - А я откуда знаю? Может, он тут сто лет лежит. Так же, как твой кальян.
   - Да нет. Свеженький, - определил Ахмад.
   - Так. Руки, - шлёпнула его по пальцам Дивьяни. - Это вещдок вообще-то. Одному моему клиенту подбросили, чтобы с поличным взять. Ну я его и ликвидировала.
   - Клиента или вещдок? - уточнил Артур, начиная ловить кайф от ситуации.
   Оксана пихнула его локтем под столом.
   - Вещдок, конечно, - Дивьяни фыркнула. - Всё, изымаю. Тема закрыта.
   - А угостить? - спросил Итан.
   - После пачки седативов? Зачем я тогда третью апелляцию подавала?
   - А ты подала?
   - Да. Не уходи от темы. Сахарница и так наполовину пустая. А была полная.
   - Да! Да! - не выдержала Амрита. - Я брала оттуда понемножку. И продавала. Потому что кому нужна невеста без приданого?
   - Вот видите! - напомнила о себе София. - А то - часы дорогие. Телефон новый. В парикмахерскую ходит каждую неделю.
   - Я ещё, между прочим, ткани на сари накупила, - показала язык горничная.
   - Кстати, - подтолкнула задумчивую Оксану Дивьяни. - Я сшила новое сари. Сиреневое.
   - А что там шить-то? - заморгала Оксана. - Это ж кусок ткани.
   - Как что? Края обработать. Вышивку.
   - Ты сама вышивала? - восхитилась Оксана.
   - Зачем? В ателье отдала.
   - Прикольно. Я тоже сари хочу.
   - А что же не надела? - подключился Итан. - Покупает и складывает.
   - Ну ладно, ладно. Пойду переоденусь.
   - Стой, а Амрита? - спросила София. - Что нам с ней делать?
   - Да фиг с ней, пусть живёт. Я всё равно хотела от улики избавиться, - сказала Дивьяни и вышла из-за стола, не забыв прихватить сахарницу.
  

***

   Амрита окончательно обиделась на Ахмада, потому что он не догадался возразить на её рассуждения о бесприданничестве. Она ушла пасти козу и, пока та жевала листья иланг-иланга, игралась в новый телефон.
   Ахмад поспешил на работу - записывать всё то, что недозаписал Виджай. Артур одолжил у него дхоти, Оксана одолжила у Дивьяни сари, потом они как приличные наняли моторикшу, съездили к храму Лакшми и вернулись счастливые, как молодожёны. Дивьяни засела за ноут, время от времени доставая кого-то по телефону. Мария суетилась по хозяйству и проводила ревизию продуктов, опасаясь, что нечистая на руку горничная могла поживиться чем-нибудь из запасов. Итан попробовал дыхательную гимнастику, которую посоветовал Артур, и углубился в семейный альбом и в воспоминания. София беспокоилась за его нервы, изредка посматриваясь в зеркало и огорчаясь на синяк.
   Амрита снова выгнала козу на пастбище. Итан наблюдал в окно, как они блуждают в лабиринте зарослей. Примерно на полчаса в день у него появлялась возможность как следует разглядеть, что происходит под окнами его комнаты, и обозреть открывающийся со второго этажа вид с высоты собственного роста. Сказать по правде, он ненавидел вертикализатор, ему казалось, что в один прекрасный момент все эти ремни и ремешки оборвутся, и он упадёт. Страх падения постоянно преследовал его - с некоторых пор - из-за этого даже пришлось отказаться от подъёмника на лестнице. Ему посоветовали обратиться к психотерапевту, и тот констатировал, что страх - это плод самовнушения, и нельзя сказать, что в словах его не было логики. Но точно так же нельзя голым усилием воли заставить себя не бояться. Итан поспорил с психотерапевтом и предложил проверить, сможет ли он по такому вот принципу поставить себе цель и убедить себя побороть... например, боязнь темноты. В общем, Итан так и не избавился от фобии, зато врач уже десятый год спал со включённым светом.
   Гораздо больше ему помогла София - она не взывала к рассудку, просто всё время была рядом и шутила, что, если вдруг что, она его поймает. А потом стала отлучаться, чтобы он мог спокойно посмотреть в окно - вниз, со второго этажа - и подумать о своём.
   Сейчас он думал, что будет, если Амрита споткнётся, уронит кувшин и обольёт телефон, от которого не может оторваться. Но Амрита не спотыкалась. Зато упустила козу, которая спустилась к самому берегу, зашла в воду, выловила там что-то и поволокла к хозяйке. Амрита рассеянно похвалила её, но наконец обернулась - и подпрыгнула, расплёскивая козье молоко. Животное держало в зубах человеческую ногу в кроссовке.
   Амрита сломя голову бросилась к Дивьяни, Дивьяни отвлеклась наконец от ноута и позвала Оксану, чтобы та позвала Артура, но Артур уже сам пришёл, потому что ему сказала София, а ей сказал Итан.
   Ничего более умного, чем позвонить в полицию, коллективный разум предложить не мог.
   Поскольку никто не знал, где именно коза откопала ногу, находку нельзя было вернуть на исходное место, и до приезда полиции её решили положить в холодильник. И чуть не забыли предупредить Марию, но Амрита уже поплакалась ей на пролитое молоко, кухарка её уже отругала и сказала: "Делайте что хотите, но тогда ужин готовьте сами". Оксана обрадовалась и наварила борща по рецепту своей тётки из Кременчуга. Там был и уксус, и перец, но по сравнению с местной кулинарией он был пресен и чист, как дистиллированная вода.
   Потом из ближайшей деревни, что называлась Пьедад, приехал инспектор полиции и хотел забрать ногу, чтобы с вечерним паромом отправить на большую землю на экспертизу, но явился с работы Ахмад и возразил, что и без экспертизы ясно, что это нога Виджая, потому что он недавно купил эти кроссовки и всем подряд хвастался. Ногу всё равно забрали, Ахмаду подсунули самую большую тарелку борща, он поужинал и успокоился. А София попросила рецепт, чтобы поделиться с подругами, с которыми завтра собирается встретиться. Никто ведь не против, если завтра она на полдня возьмёт выходной?
  

***

   С утра пораньше Амрита отправилась за покупками. Впридачу она получила от Софии список лекарств и рецепт на успокоительное. На острове была аптека, но такого там не водилось, и приходилось ехать в Старый Гоа. А если заказывать, то всё равно пришлось бы так же ехать забирать. Горничная попросила в провожатые Артура - потому что одной страшновато и чтобы Ахмад поревновал. Оксана не ревновала: их же интересовало содержимое аптечки, вот отличный повод.
   Перед выходом в город Амрита собиралась особенно тщательно и снова забежала в парикмахерскую - у себя в деревне. Вообще-то это была маленькая площадка под тентом на свежем воздухе, где умещались два пластиковых стула и столик с арсеналом парикмахера. Но Амрита вернулась очень гордая своей художественно заплетённой косой и совсем уж засияла, когда причёску оценила Дивьяни. Кажется, она считала госпожу адвоката образцом стиля.
   Артур терпеливо дождался, когда девушка соберётся, и даже понёс её зонтик. Амрита выступала впереди - так важно, что он просто умилился.
   Следом за ними вышла София. Она нарочито держалась поодаль, хотя собиралась на тот же паром и даже на тот же автобус. Естественно, Оксана и Дивьяни поймали её в дверях и спросили, почему бы ей не взять пример с Амриты и не сменить причёску. София качнула головой, раскрыла зонтик от солнца и дала понять, что разговор окончен.
   Дивьяни признала, что разговоры о причёсках действительно неуместны после всей этой истории с Виджаем, но надо же как-то снять стресс. Кстати, добавила она, сегодня на берегу будут слоняться толпы полицейских и водолазов в поисках остальных частей тела звукорежиссёра. Так что на пляже лучше не появляться.
   Итан, наоборот, решил воспользоваться отсутствием Софии и попросил Ахмада отвезти его на берег. Ахмад, у которого наконец-то выдался выходной, охотно согласился: ему и самому хотелось выяснить, что случилось с начальником.
   - Да уж, поездку в Голландию придётся отложить, - посочувствовала Дивьяни.
   - Подождёт Голландия, - ответил Итан. - Иди-ка лучше за домом посмотри и припрячь что лишнее.
   Дивьяни поспешила в дом. Оксана последовала за ней. На кухне её ждала Мария. Кухарка обнаружила художества гостьи с борщом, котлетами и прочей чужеродной пищей, и заявила, что госпожа туристка может заниматься готовкой, сколько пожелает, раз ей это в радость, а она, Мария, пока отдохнёт, она же тоже не железная, а то всяким там Софиям можно, а ей фиг.
   Оксана по старой привычке собралась указать прислуге место, но Марии уже след простыл.
  

***

   Артур подождал, пока Амрита расплатится с аптекарем, дотошно расспросил обо всех лекарствах, так что Амрита с трудом сдержала улыбку, а аптекарь вздохнул украдкой: ох уж эти иностранцы - потом проводил девушку до торгового центра и договорился встретить через полтора часа.
   А сам тем временем отыскал тату-салон на соседней улице - по адресу на визитке. Солнце скрылось, дождь ещё не начался, поэтому зонтик Амриты как перекочевал к Артуру в рюкзак, так там и остался. Становилось душно. На горизонте, над рекой, поднимался пар.
   В салоне, к счастью, было прохладно. За столиком с ароматической лампой - совсем слабый запах, в отличие от всех окружающих специй, так тяжко бьющих по обонянию - встречала клиентов девушка с красными прядями и чёрной помадой. Она поболтала с Артуром, пока он листал каталог, и пошла за мастером.
   Её звали Каншана. "Для друзей просто Кэти", - подмигнула она.
   - Быстро же ты заводишь друзей.
   - Зависит от них, - улыбнулась чёрной улыбкой Кэти. - Не будешь тормозить, ещё и телефончик дам.
  

***

   София рассталась с соседями сразу на остановке, повернув в противоположную сторону. Как хорошо, что она взяла зонтик: такое яркое солнце вредно для кожи, тем более она всё-таки не какая-нибудь батрачка, чтоб загорать. Горделиво неся тяжёлую косу, заколотую на затылке шпильками сандалового дерева, щеголяя белой блузкой в тонкую полоску и шелестя атласной оливковой юбкой, София плыла по улице. Все, кто невольно или специально оборачивался, подумать не могли, что эта леди направляется в "МакДональдс".
   Но София шла именно туда, намереваясь съесть самый большой гамбургер.
   Аиша и Девика уже ждали подругу. Они обнялись, и расцеловались, и не торопились есть: не так-то часто удавалось видеться трём медсёстрам.
   - У тебя новая блузка! - хлопнула в ладоши темнокожая Девика, в голубом сари и с кольцом в носу.
   - Да, - улыбнулась София. - Я наконец-то разобрала вещи мужа и нашла совершенно не ношенные рубашки. Вот, одну перешила.
   - Какая ты мастерица, я тебе так завидую! - похвалила стриженая под каре Аиша, в чёрном свитшоте и серых джеггинсах. - И как ты всё успеваешь!
   - Всего-то пара швов на машинке. Ну, как у вас дела?
   - Да что у нас, сплошная работа, - постучала ногтями по столу Аиша. - Вчера - двадцать вызовов. От рассвета до заката. Даже не пообедала. Еле до подстанции доползли, да ещё на трёх колёсах. Шину прокололи.
   - Ужас, - погладила её по руке София. - Надеюсь, ты не сама колесо меняла?
   - Ну, водитель у нас пока ещё есть, - рассмеялась Аиша и принялась за мороженое.
   - А я целыми днями торчу в регистратуре, - пожаловалась Девика. - Вчера чуть голос не сорвала, пациентка карту потеряла, а свалила всё на меня. Прям так обидно стало... Думала, вот счас прям напишу заявление и уволюсь. Всё равно жизнь зря проходит. Аиша вот хотя бы людей спасает, а я только бумажки перебираю.
   - Да ты радоваться должна, дурочка, - Аиша нацелилась щёлкнуть подруге по лбу. - Нам с Софией достаётся как не знаю кому, а ты сидишь себе за столом под кондиционером, и тебя ни посреди обеда, ни посреди ночи никуда не тыркают.
   - Ох, и правда. Что-то у меня какая-то депрессия. Надо чем-нибудь развлечься. Ну а ты как? - обратилась Девика к молчаливой Софии.
   - Ой... - вздохнула София. - Всё так же. Я ведь вам про суд так и не рассказала, не успела тогда.
   - Да-да, я помню, мы толком так и не поговорили, - закивала Девика.
   - А скоро будет ещё один. Я так устала...
   Аиша и Девика сочувственно кивали подруге, заедая горечь сливочным мороженым. Наконец София выговорилась и вгрызлась в долгожданный гамбургер.
   - Весь этот серпентарий меня уже достал. Особенно эта - Дивьяни. Как будто у себя дома. Я ей однажды намекнула: ты, мол, адрес не попутала? А она мне - представляете - заявляет, что не собирается ничего со мной обсуждать. "Ты сиделка, твоё дело горшки носить и молчать".
   - Да как она может!
   - Ну вы же понимаете, я не могу его бросить. А то бы давно ушла.
   - Какие у тебя нервы крепкие, - восхитилась Аиша. - Я бы эту стерву с лестницы спустила.
   - И при этом тебе удаётся так замечательно выглядеть, - подхватила Девика. - Никаких синяков под глазами. И румянец. Да она просто тебе завидует.
   - Наверно, думает, что ты пьёшь кровь у своих пациентов, - пошутила Аиша.
   София чуть не поперхнулась, но нашла в себе силы посмеяться.
   - Ну ладно, не будем о грустном, - объявила Аиша. - У меня такая новость... - она выдержала паузу и стрельнула глазами по очереди в каждую подругу. - Я беременна! Третья неделя!
   Девика захлопала в ладоши.
   - Ну теперь-то вы с Омаром точно поженитесь! - обрадовалась София.
   - Какие вы все свадебные маньячки, - поморщилась Аиша. - Мы в двадцать первом веке живём, девочки... - и снова состроила хитрую гримаску. - Ага! Поверили! Да, мы скоро поженимся, и мой медовый месяц плавно перейдёт в декрет!
   - Прощай, проколотые шины, - подняла стаканчик кофе София.
   - Теперь тебе обязательно нужно обедать, - принялась увещевать Девика. - Ты теперь кушаешь за двоих. И чтобы обязательно горячее.
   - Какая ты зануда, - тряхнула короткими волосами Аиша. - Как меня только угораздило с тобой подружиться.
  

***

   - И кому Виджай перешёл дорогу?.. - размышлял Итан, наблюдая, как над прибрежным тростником взмывают потревоженные птицы.
   - А ты уверен, что его убили? - спросила Оксана, пытаясь разглядеть за стеной растительности полицию и ныряльщиков. - Может, он просто утонул?
   - Сам бы он в воду не полез. Он не умеет плавать. Не умел.
   - Ты хорошо его знал?
   - Работали вместе. Года три. Последние два года - так, созванивались иногда.
   - То есть он к тебе не приезжал, вы только по телефону общались? - Оксана присела на подоконник.
   - Очень редко. Всё время был занят. По крайней мере, так говорил... Последнее время вообще маловато гостей.
   - Я к чему спрашиваю - если он не ехал сюда, то с какой стати его трупу плавать у нашего берега?
   - Если только его специально бросили в реку, - повернулся к ней Итан.
   - Самая фишка в том, - вошла Дивьяни и подпёрла дверь, пряча руки за спиной, - что подозревать будут в первую очередь нас.
   - Ты всё проверила? - спросил Итан.
   - Проверила. И вот что я имею вам сказать. У тя дома стволов сколько?
   - Три.
   - А четвёртый откуда? - Дивьяни вытащила руку из-за спины и помахала револьвером. - Друзья сувенир оставили?
   - А говоришь, гостей не бывает, - переваривала сюрприз Оксана.
   - Ну что ты хочешь после всех этих таблеток? Провалы в памяти.
   - Ты, главное, не забудь, где общак зарыт.
   - Ладно, разберёмся. Надо его куда-нибудь деть...
   В дверь бегом ворвался Ахмад, на плече у него нервничал Шаши.
   - Всё дно обшарили. Нашли обглоданные кости. Чьи, ясное дело, не поймёшь. Счас у нас инспектор будет.
   - Задержи его как-нибудь. Минут на пятнадцать.
   Ахмад снял за шиворот обезьянку:
   - Шаши у него значок, походу, спёр. Вот, пойду верну.
   - Это на пару минут. Звони Амрите.
   - Не могу. Она со мной не разговаривает.
   - Н-да, толку с тебя... Иди уже.
   - Я счас Артуру звякну, - сообразила Оксана. - Артурчик! Амрита рядом?.. Уже на берегу?.. Дай её на пять сек.
   Потом держала телефон Итану, пока он обещал Амрите забыть историю с сахарницей, если она отвлечёт ненадолго полицию. А если надолго - то вложиться в её приданое. Договорились быстро.
   - Вот и славно, - сказала Дивьяни. - А это-то куда?
   - Ну... можно под сиденье. Если вы меня приподнимете.
   - Пожалуй, я справлюсь, - сказала Оксана.
   Дивьяни в три движения избавилась от улики, заровняла подушку и скомандовала отбой.
   - Камешки? - напомнил Итан.
   Дивьяни постучала себя пальцем по декольте.
   - Пойду ещё кое-что проверю.
   Скоро её каблуки застучали по лестнице, и под сводами раздалось: "Мария!"
  

***

   Полицию дождались минут через сорок. Явилось всё отделение в полном составе. Караван из инспекторов и комиссаров доставил кое-как сложенные по мокрым пакетам покупки, последний же комиссар, самый рослый, нёс саму Амриту, причитавшую, что её теперь выгонят с работы, такую нескладёху, а куда она пойдёт, её же больше нигде не возьмут, ой-ой-ой, как болит нога, зачем она только надела неразношенные туфли.
   Процессию замыкал слегка офигевший Артур.
   Служители закона не стали задерживаться в этом доме, только ограничились дежурным вопросом, не замечал ли кто чего странного. Каждому из обитателей особняка было что поведать на эту тему, жаль, к делу оно не относилось.
   С наслаждением скрипнув замком вслед полицейским, Дивьяни выдохнула, утёрла пот со лба и запустила пальцы в декольте, но передумала.
   - Подождём, когда совсем уедут.
   - Не знаю, какие экспертизы там делают, - убаюкивал обезьянку Ахмад, - но я уверен на сто процентов, что это Виджай.
   - Но сильно вмешиваться я бы не советовала, - сказала Дивьяни. - Виджай бы точно не обрадовался, если бы у нас начались проблемы.
   - Боюсь, уже начались, - Артур не смог усидеть на месте и прошёлся туда-сюда по гостиной, лавируя между камином, диваном и креслами.
   - А я давненько так не развлекалась, - призналась Оксана. - С тех пор как к моему бывшему налоговая нагрянула. В одиннадцатом. Весь дом на ушах стоял.
   - Ты можешь не вспоминать своего бывшего? Задрало уже.
   - Его забудешь, козлотура такого, - Оксана взяла кальян и прилегла на подушки.
   - Оксана. Я серьёзно.
   - И я серьёзно. Расслабься. Я же вот не говорю, что от тебя чужими духами несёт. Хотя несёт.
   - Это не мои, - поспешила оправдаться Амрита. - Я вообще одна в магазине была.
   - Кэти, что ли? Из салона? - определил Итан.
   - Ты и мысли читаешь?
   - Я тя умоляю, Кэти оба берега знают. По запаху, в темноте и на ощупь. Уж если так хочешь досадить своей девушке, найди кого-нибудь... поновее.
   - Сам разберусь, окей?
   - Я к таким не ревную, - отмахнулась Оксана.
   - Зато я ревную, - навис над ней Артур и отобрал кальян. - Гуляешь в таком виде.
   - В каком? - решила уточнить Оксана, окинув взглядом завязанный под грудью топик и джинсовые шорты с рваными краями.
   - К тебе даже призраки уже пристают!
   - Какие ещё призраки? - спросил Дивьяни Итан.
   - А, было тут один раз. Держи свои стекляшки.
   - Отдай один Амрите. Пусть порадуется.
   Тем временем ссора набирала обороты:
   - Если тебе не нравится моя одежда, то обеспечь мне на свой вкус.
   - Ты не обнаглела, дорогуша?
   - Мы же договаривались, что без претензий и без обязательств.
   - Вот именно. Так что я тебе ничего не должен.
   - Ну а я тебе.
   - Ну и отлично. Чё уставились? - бросил Артур остальным и вышел на веранду помедитировать.
   В дверях он столкнулся с Софией.
   София сияла от счастья и раскачивала свёрнутый зонтик в такт какой-то своей внутренней музыке. Но тут же устыдилась хорошего настроения, спрятала зонтик в сумочку, склонила голову и, подхватив струящуюся юбку, поспешила наверх - переодеться.
  

***

   Артур и Оксана спали в одной постели, но отодвинулись к самым краям, рискуя при неверном движении оказаться на полу.
   Оксана хотела помириться, подобралась поближе, но коснулась заклеенной спины с незаконченной татуировкой, вспомнила Кэти из салона и передумала.
   Артур хотел извиниться, но увидел свежий букет на тумбочке - и передумал.
   Оксана не спала. Она вдыхала душный иланг-иланг и тихонько плакала.
   Артур не спал. Он вспоминал, как сегодня ему не удалось помедитировать. Только стоило ему закрыть глаза, листва начинала нещадно шуршать и сбивала весь настрой. После третьей попытки йог не выдержал и заглянул через перила. Красные колокольчики гибискуса качались, поглотив грунтовую дорожку. Какая часть зарослей вокруг дома была изначально дикой, а какая знавала всё-таки руки садовника в незапамятные времена, Артур за четыре дня так и не разобрался. Его сейчас больше заботила фауна, а не флора. Он углубился в кустарник, смыкавшийся сводом над головой, и пошёл на шорох. Иногда сквозь ветви явственно просвечивала человеческая фигура, и Артур сомневался, что это кто-нибудь из полицейских решил заново поискать улики.
   Никого не догнав, Артур уговорил себя выключить паранойю и вернуться.
   И вот сейчас ему казалось, что он снова слышит шаги.
   Нет, это Оксана.
  

***

   Оксане так и не удалось заснуть, и она вышла проветриться и поживиться чем-нибудь из холодильника. Она проследовала уже знакомым маршрутом по коридору, галерее, лестнице и гостиной, которая, по сути, занимала всё неогороженное пространство под галереей. И не успела сделать нескольких шагов по устилавшему первый этаж паркету, как поскользнулась и чуть не потеряла равновесие. Пол был мокрым.
   Недосмотрела Амрита, подумала Оксана и потянулась к торшеру, чтобы не рисковать в темноте. С щелчком включился свет. Оксана вздрогнула: она оказалась здесь не одна. Из самого тёмного угла вынырнул мужской силуэт и медленно двинулся к лестнице. Одной лампы было недостаточно, чтоб рассмотреть всё, но в первый момент Оксана готова была поклясться, что это Итан: тот же профиль, те же волнистые волосы... Волосы были мокрыми. Что там волосы, с него струями лила вода, словно он только что побывал под дождём, или упал в бассейн во всей одежде, или выбрался из реки... За окном тихо, прислушалась девушка. Дождя нет.
   Она спохватилась, что надо бы отступить в тень, но поздно: двойник Итана обернулся. Вся левая половина лица ободрана. Или обглодана. Кожа почти синяя. К промокшей насквозь одежде пристали водоросли.
   Оксана зажала себе рот.
   Утопленник подмигнул ей уцелевшим глазом и приложил палец к губам.
   Оксана задумалась на секунду, что есть свои плюсы в том, чтоб быть мёртвой среди живых и живой среди мёртвых, и как можно смелее шагнула к призраку:
   - Я, кажется, знаю, кто ты...
   Призрак хотел ответить, но закашлялся. Изо рта полилась вода.
   Мигнула лампочка. Оксана отвлеклась на торшер, а когда повернулась обратно, никого в гостиной уже не было.
   Оксана достигла наконец кухни, включила свет и принялась снимать стресс.
  

***

   София стояла перед зеркалом и вынимала из волос шпильки. Сандаловые заколки с лёгким стуком укладывались на туалетный столик. Пальцы работали на автомате, помня привычный путь, пока глаза любовались на отражение в зеркале.
   Все говорили ей, что она красива. Она притворялась, что не верит. Но наедине с собой снимала маску ложной скромности и наслаждалась тем, что видит.
   Последняя, самая толстая, шпилька поддалась с трудом. София даже побоялась сломать ногти. Ещё немного... Всё. Теперь она свободна.
   Коса распрямилась, как водяная змея, и ударила хозяйку по коленям.
   Разобрать пряди.
   София выпустила волосы на одно плечо и провела по кончикам расчёской. Начать с кончиков, забирая всё выше и выше. Пока не дойдёшь до корней.
   Ох уж эти правила.
   Она поднесла расчёску к темени и резким движением вниз отчеркнула искру.
   Волосы грели плечо, грудь и живот...
   Другому плечу, напротив, холодно.
   И мокро.
   На ключицу легли синие пальцы.
   - Ну здравствуй. София.
   - Опять ты?
   - Сегодня ты меня так просто не прогонишь.
   - Ты мне мешаешь.
   - Оставь его в покое.
   - А что я делаю плохого? - София повернулась к зеркалу спиной. - За всё, что я делаю для него, капелька крови - это такая малость.
   - Оставь его в покое.
   - А то что? Что ты мне сделаешь? Вы оба одинаково беспомощны.
   - Ты нас плохо знаешь.
   - Завтра же позову священника. Или каттидия. Чтоб изгнал бесов.
   - Тогда ты и сама не сможешь здесь остаться.
   - Нет, милый мой. Я принадлежу к миру людей.
   - Я всегда подожду на улице.
   - Так пошёл вон, - София бросила в призрака расчёску.
   Жуан разлился водой, оставив на полу целую лужу.
   София нарвала бумажных полотенец. Подобрала расчёску и протёрла дезинфицирующим гелем. Протёрла руки влажной салфеткой и продолжила вечерний туалет.
   На столике, прямо там, где она собиралась оставить расчёску, темнели разводы речного ила.
   Грязью по дереву было выведено: "убийца".
   София достала ещё одну влажную салфетку - и брезгливо выбросила пользованную за окно.
   Амрита завтра подметёт.
  

***

   - Знаешь, мне кажется, за домом следят, - без предисловий начал Артур, когда Оксана проснулась.
   - Не поверишь, мне тоже, - она демонстративно достала из чемодана льняной сарафан в пол. Так и не уложила вещи в шкаф.
   - А ещё, походу, они тут все друг друга стоят. И ты оказалась права насчёт криминала. Может, уедем, пока не поздно?
   - Разве тебе не интересно, чем всё закончится? - меланхолично спросила Оксана, влезая в сарафан и вытаскивая волосы из-под бретелек.
   - Чем-чем. Разборками с полицией, - Артур взял одежду со стула.
   - Ну мы обещали неделю. Давай потерпим ещё три дня.
   - Ну давай. Всё равно билеты поменять не успеем, - пожал плечами Артур и собрался в город - заканчивать татуировку.
   Оксана помахала ему в окошко - и быстренько переоделась во вчерашние шорты и тунику из марлёвки. Рукава длинные, зато плечи открыты. А одеваться пусть Кэти учит.
   В ванной она застала Дивьяни, склонившуюся над раковиной и тратившую пятую салфетку на потёкшую косметику.
   - Ты что, плачешь? - заглянула ей через плечо Оксана.
   Дивьяни кивнула и плеснула себе в лицо из пригоршни.
   - А... что случилось?
   - Ему опять плохо. И непонятно, откуда эти приступы, - тихо сказала Дивьяни и с ожесточением полезла в косметичку. - Хорошо, что София ночью заглянула. Так и просидела у постели до утра.
   - Может, перенервничал? Вчера день выдался не из лёгких.
   - Правильно, всё время думать о смерти. Будут тут и покойники сниться, и давление скакать, - проворчала Дивьяни.
   Оксана прислушалась, но не стала уточнять насчёт покойников.
   - Да ещё мы тут вчера поскандалили.
   - Не, это не из-за вас... Но вы эпичны, - подумав, прибавила адвокат.
   - Вы тоже.
   - Мы хотя бы сцены ревности не устраиваем.
   - Слушай, я удивляюсь, почему вы не вместе. С такой-то совместной биографией.
   - Ну... - замялась Дивьяни. - Есть один нюанс. Как-нибудь потом расскажу, - и подправила помадой пятнышко на лбу.
   - А как твой муж относится к тому, что ты неделями тут зависаешь?
   - Никак. У меня нет мужа.
   - А зачем же?.. - Оксана указала отражению Дивьяни между бровей.
   - Для красоты. А замужем или нет, смотри на пробор. Я же его не крашу. А это просто так - бинди. Для красоты, - объяснила Дивьяни, отвлекая сама себя от неприятных мыслей. - Пойду загляну к ним.
   - Можно, я с тобой?
   - Зачем ты меня спрашиваешь? Если он не захочет никого видеть, так он сразу скажет, не беспокойся.
   - А мне сначала показалось, что...
   - Тебе показалось, я тебя уверяю.
   Но совсем наглеть Дивьяни не стала - в дверь постучать не забыла.
   На пороге появилась София, в ночной рубашке и растрёпанная, как богиня Кали.
   - Иди поспи, - сказала Дивьяни. - Я побуду.
   - Всё нормально, - отнекивалась медсестра. - Я не хочу спать.
   Она распахнула дверь и устроилась в кресле у книжного шкафа, предоставив гостьям полную свободу действий. Видимо, и правда утомилась.
   Итан лежал, отвернувшись к окну.
   Дивьяни дотронулась до его лба:
   - Ты как?
   - Только не надо меня жалеть.
   - Не буду, - Дивьяни погладила его по волосам. - Я наведаюсь в полицию, дам показания и спрошу, что там с экспертизой, и ещё в город скатаюсь. Давай, до вечера.
   Она вышла, уступив место у постели Оксане.
   - Тоже пришла сочувствовать?
   - Я пришла сказать, - Оксана подалась вперёд, чтобы София не услышала, - поступай как считаешь нужным. Твоя жизнь - тебе и решать. И никого не слушай. Ну, то есть слушай, но не позволяй собой манипулировать. А то кругом одни советчики.
   - Наконец-то я от кого-то это слышу, - улыбнулся Итан - и тоже обернулся на Софию. Она свернулась калачиком в кресле и прислонилась головой к шкафу. Ветерок из приоткрытого окна пытался играть её волосами, но не мог приподнять.
   - Я тебя понимаю, - Оксана перешла на шёпот. - Знаешь, я недавно... пережила клиническую смерть. И была в отключке довольно долго. Полдня. Меня даже вскрыть успели, - Оксана приспустила вырез туники и указала на белый след от шва над ключицами и вдоль груди. - Видишь, рубец остался.
   - И ты ещё меня поднимала?
   - Да всё уже давно зажило. Не в этом суть. Потому что у меня такое чувство, что меня выпотрошили и так бросили. Второй раз не умереть, а жить тоже совершенно не хочется. И от мужа я ушла, потому что это он настаивал, чтобы меня... реанимировали, - Оксана не стала использовать слово "воскресили". - Такие дела.
   - И что ты... чувствовала? Ты помнишь, как ты умирала?
   Оксана задумалась.
   - Нет. Пустота сплошная. Ни когда ушла, ни когда вернулась... Так до сих пор и существую с этой пустотой... - Оксана потёрла уголок глаза. - Наконец-то я могу с кем-то поделиться.
   Они помолчали.
   - Да. Тут ты по адресу. Я тебя понимаю.
   - Нет. Не понимаешь. Я теперь вообще умереть не могу, - в глазах и в носу предательски защипало. - Кто их просил меня оживлять?! Он, видите ли, всё заново хотел начать. А меня он спросил, сволочь такая?!
   - Да, как он только мог - оживить любимую женщину... Возьми водички попей.
   Оксана осушила стакан залпом и вытерла кулаком глаза.
   - Извини, мы вчера сцену устроили.
   - Да ерунда. Забудь.
   - Ну как же "забудь". Неудобно.
   - Ну хорошо, если тебе так легче, я тебя не прощу.
   Оксана улыбнулась и обвела глазами комнату. На тумбочке рядом с кроватью стояла чёрно-белая фотография в простой рамке под металл. Молодая женщина и трое малышей у двери маленькой хибарки с заколоченным фанерой окном. Два мальчика и девочка заняли сиденье и багажник старого велосипеда. Женщина держит одну руку на руле, а другую в кармане джинсов. На ней джемпер с абстрактным рисунком, волосы забраны назад и начёсаны в стиле девяностых. Она очень заразительно улыбается. Босые дети, наоборот, чересчур серьёзны.
   - Я возьму? Это твоя семья?
   - Да. Год девяностый или девяносто первый.
   - А который ты?
   - Слева.
   - Вы очень похожи с братом.
   - Нас даже как-то за близнецов приняли. Но он младше на три года.
   - А есть ещё фотографии?
   - Конечно. Так... я ведь совсем недавно их пересматривал... София убрала куда-то. А возьми ноут со стола, там тоже много.
   Наверно, они забылись и заговорили слишком громко, потому что София проснулась и мгновенно оттеснила Оксану от кровати.
   Оксана воспользовалась моментом и взяла ноутбук. Паролей никаких там не было, но лично Оксане и без них было не разобраться. На каком языке тут говорят? На хинди? Или нет?..
   Да, сегодня ночью она видела Жуана. Что ж, тут привидения толпами слоняются, и никого это не смущает?
   София снова забралась с ногами в кресло и, кажется, что-то вязала. Наконец-то на человека похожа, подумала Оксана. Может, зря они с ней так? Нормальная вроде...
  

***

   Оксана спустилась в гостиную, громко всхлипывая и вытирая нос, и стала исследовать стены в поисках картин и фотографий. Обычно ей было наплевать, что у кого украшает стены или маскирует пятна на обоях - но сегодня проснулся энтузиазм.
   Слева от каминной полки, так, чтобы мягкий искусственный свет не бликовал на стекле, а естественный и вовсе не касался, обитал чёрно-белый портрет танцовщицы фламенко. Её лицо было Оксане уже знакомо: мать многодетного семейства - наверное, в своём концертном наряде, в котором выступала в ресторанчике у пристани, где за кулисами её ждали сыновья и дочка.
   Оксана сняла фотографию со стены. На обратной стороне подписано: Консуэло М. И в нижнем углу - совсем мелко - цифры: 1982.
   Оксана вернула портрет на место. Она ведь тоже одно время носила такие платья: на третьем курсе торкнуло позаниматься танцами. Дома даже где-то завалялись кастаньеты.
   Она вышла на середину гостиной, ударила по паркету воображаемым каблуком, раскрыла над головой несуществующий веер и вскинула подбородок. Верхняя галерея смотрела на танцовщицу. Оксана постучала босоножками по половицам, как будто высекая искру, и ощутила, как по спине пробежал заряд.
   Старая вилла отвечала эхом.
   Она могла бы видеть первых колонистов, эта вилла. Не колонистов - конкистадоров. Конечно, португальцев, а фламенко - детище Испании. Но у Оксаны уже всё смешалось в голове. И вот уже каблуки бьют вильянсико, турдион или фолию, под полосатой юбкой качаются обручи, кружевная косынка прикрывает декольте от знойного солнца, а веер порхает огромной бабочкой - выше собратьев-опахал, что приручили темнокожие слуги.
   Зал полон людей - во всей пестроте сословий и каст. Португальцы, индусы, арабы, фламандцы, ланкийцы в саронгах и сикхи в стальных браслетах, магометане и католики. И с галереи наблюдают знатные сеньоры - в чёрном бархате, золоте и ослепительных кружевах. Попирая ногами тигровую шкуру, купаясь в прохладе опахал и блеске парадных ножен, наблюдает за танцем чета хозяев - холодными и светлыми глазами истинных грандов. И рядом - блистая самоцветами, равными целой вице-королевской казне - прекрасная дочь Индии. Притворно опуская бездонные очи долу, она торжествует над благородной сеньорой: ей, дочери брахмана, позволено гораздо больше. Позволено жить с женатым мужчиной. Позволено не разлучаться с ним после смерти на погребальном костре. Позволено тешить и тешиться искусством любви, а не продолжением рода. Огни свечей подмигивают в такт - подтверждая её правоту.
   Все смотрят на танцовщицу из ниоткуда: и пожилая дуэнья, и молодой корсар с лангуром на плече и ятаганом на поясе, и маленькая смуглая рабыня в браслетах с колокольцами, и обе госпожи, успевая пепелить друг друга из-под кружевной мантильи и шёлковой дупатты, и господин, меж двух огней занятый мыслями о старых ранах... Танцовщица смотрит на них и клянётся себе, что скоро и она вытрет подошвы разбитых туфель о полосатую шкуру...
   Стук в окно уничтожил весь морок. Оксана застыла посреди пустой гостиной. Ну конечно. Старый знакомый. Бьётся перепончатыми крыльями в плотно закрытое окно и стремится высадить стекло когтистыми лапами.
   "Кыш!" - машет Оксана.
   Призрак отдаляется, делает кульбит в воздухе, ударяет всей тушей в стекло (кто там говорил, что привидения бесплотны?), терпит фиаско, взмывает ввысь... дом слегка сотрясается - и вот уже в дымоходе воют, бьются, скребутся и извергают вниз клубы сажи.
   Оксана подбирает потерянную босоножку и бежит за помощью.
  

***

   Артур взялся за дверной молоток, предвкушая, как похвастается новым орнаментом, но выражение лица Амриты, впустившей его, отбило всяческие тщеславные мысли. А когда он увидел всех остальных, столпившихся вокруг камина, даже не понадобилось спрашивать, что случилось.
   - А может, всё-таки пожарных? - настаивала Дивьяни.
   - Чтобы их с инфарктом увезли? - возражал Итан.
   - А может, его поджарить, и сам выскочит? - кровожадно тянулась за каминными спичками Оксана.
   - У тебя крыша поехала? - отбирала спички София.
   - Точно, может, попробовать с крыши? - предлагал Ахмад.
   - Ну залезешь ты на крышу, а дальше что? - ворчала Мария. - Будешь тыкать тросом для прочистки труб?
   - А может, его пристрелить, чтоб не мучился? - задумался Итан.
   - Такого не пристрелишь, - подоспел Артур. - Надо найти его нижнюю половину, насыпать на неё перца, и тогда он загнётся. Я читал.
   - Окей, Гугл, - съязвила Оксана. - Половина-то у отеля осталась. Неужели счас ехать.
   - Зачем убивать? - воскликнула Амрита. - Он всё-таки... живой... наверное... Жалко всё-таки.
   - А у тебя коза же плотоядная. Она только людей чует? - сообразила София. - Давайте её натравим?
   - Ещё нам скотины в доме не хватало, - протестовала кухарка.
   - Я всё уберу, - заверила горничная и умчалась за своей питомицей.
   Коза сначала упиралась, но потом освоилась, развернулась к камину задом, сверкнула красными глазами, низко наклонилась и принялась грозно мести длинным, совершенно не козьим хвостом. И, глядя из-под-между ног, резво дала задний ход на камин.
   Дивьяни не удержалась и направила на козу смартфон.
   Тем временем застрявший мананангал почуял неладное, заскрёбся, поднатужился - и вылетел как пробка из бутылки, только не вверх, а вниз. Сосчитал все углы в гостиной, чуть не задел светильники и вышиб головой оконное стекло, которое ещё утром отказывалось ему поддаваться.
   Осколки с весёлой музыкой улеглись на пол. Призрак растаял в радужных сумерках. Пёстрая стайка попугаев окружила обнажившиеся перемычки высокого стрельчатого окна. Люди выругались каждый на своём языке.
   - Полезная у тебя коза, - проговорила Дивьяни. - Где ты такую нарыла?
   - Купила у одной крестьянки. Задёшево, она совсем слабенькая была, заморённая. Я её выходила.
   - А теперь научи её стёкла вставлять, - сказал Итан. - Давайте хоть плёнкой закроем, что ли.
   - Стремянка есть? - распорядился Артур.
   - В гараже, - подсказала Мария. - Я покажу.
   Оксана не заметила, как они вышли: она сосредоточенно копалась в телефоне.
   - Сигбин, - выдала она наконец.
   - Чего? - переспросил Ахмад.
   - Это не коза. Это сигбин. Существо такое. Тоже типа призрак. Или демон.
   - Ничё себе зоопарк у нас подобрался... А они не съедят Шаши?.. А кстати, где он?
   Парень умчался на поиски обезьяна.
   Повисла гнетущая тишина, только стрёкот ночных насекомых напоминал, что оплот цивилизации медленно, но верно сдаётся под натиском наступающих джунглей.
   Вернулась взволнованная Мария:
   - Катрина! Катрина! Вы не видели Катрину?
   - Какую Катрину? - спросила Оксана, убрав телефон.
   - Кобра Катрина, - пояснил Артур, волоча стремянку. - Живёт в гараже в корзинке. Корзинка пустая.
   - Может, подумала, что началось землетрясение, - сокрушалась пожилая женщина, - ведь тут такой шум поднялся, даже стены затряслись... Бедняжка, её же кто-нибудь раздавит. Или съест. Этот ваш половинчатый.
   - Господи! Вы смерти моей хотите? - не выдержал Итан.
   - Мы хотим? - переспросила Дивьяни.
   - Видишь, это всё из-за тебя, - упрекнул Артур Оксану, забираясь на стремянку с рулоном полиэтилена под мышкой и с мотком изоленты в кармане. - Притащила за собой. Поклонника.
   - Кто проторчал весь день у Кэти, пусть помалкивает, - подколола Оксана, но лестницу поддержала.
   - Молчи, женщина. Ножницы принеси. Я забыл.
   - А где тут водятся ножницы? - развела руками Оксана, отпустив лестницу.
   - Пойдём, покажу, - выручила София.
   - Ну вот, как нужен Ахмад, так его нет, - вздохнул Итан. - Сейчас бы сыграл на дудочке, и Катрина была бы здесь.
   Похоже, мироздание его услышало, потому что одновременно явились Ахмад с обезьянкой и Оксана и София с корзинкой для рукоделия, которую почему-то очень осторожно несли на вытянутых руках.
   - Она там, - со священным трепетом сообщила русская. - В клубочках затаилась.
   - Молодцы. Теперь в гараж несите.
   - Я отнесу, - вызвался Ахмад. - А вы пока держите Шаши.
   - Смотри: рассыплешь мои клубки - получишь, - напутствовала София, принимая с рук на руки обезьянку.
   - Уф, что-то у меня аппетит разыгрался, - обмахивалась краешком сари Дивьяни. - От стресса, наверно. Оксан, что у нас на ужин?
   - Чё я-то сразу? Ну вас нафиг, у меня тоже стресс.
   - Ну ладно, - сжалилась Мария. - Я сегодня приготовлю. Всё равно она недосаливает.
  

***

   Утро началось в заботах. Дивьяни рассказала, что узнала результаты экспертизы: это действительно кости Виджая, только причину смерти по ним определить нельзя, слишком уж постарались крокодилы и рыбы. Спасённая козой нога тоже ничего ценного не давала.
   Ахмад вызвал стекольщиков и собрался пораньше в студию - записывать некролог для Виджая и тянуть прямой эфир. Если на радиостанцию явится следователь, прятаться он не станет, а постарается побольше подслушать.
   Мария собрала кости и объедки и пошла кормить затаившегося в иланг-иланге призрака.
   Амрита убирала следы вчерашних баталий.
   София устроилась по-турецки перед стиральной машиной и отмеряла порции белья. Она выглядела каменно спокойной, но руки у неё слегка дрожали.
   Итан с Дивьяни обзванивали знакомых. Окольными путями они выяснили, что у образцового холостяка и трудоголика Виджая были дальние родственники в Маргао, в Южном Гоа. Полиция уже им сообщила. Знакомые обещали проверить всё по своим каналам.
   - Ну всё, держись, скоро братва приедет, - прокомментировал Артур.
   - Я что-то не понимаю твой настрой, - призналась Оксана. - Люди нас, можно сказать, приютили, восточное гостеприимство, все дела. Теперь у них горе случилось, и ты смываешься?
   - Если ты не забыла, нас не приютили, мы сами навязались - и ввязались не в своё дело. Самое вежливое, что мы можем сделать - это тихонечко самоустраниться. Тут счас не до нас.
   - Во-первых, нас никто не выгоняет. Во-вторых, самое вежливое, что мы можем сделать - это поддержать и посочувствовать.
   - Да, мы с тобой очень разные...
   - Это не актуально. Потому что было ясно с самого начала.
   - Так, ладно, я в город.
   - За сувенирами?
   - Да, планирую кое-что купить. Успеть до отъезда.
   - Ну удачи.
   - Ты обиделась?
   - Нет. Я же не против, чтобы ты ехал. Поезжай-поезжай.
   - Ну до вечера, - Артур был рад, что Оксана не увязалась за ним. Ему предстоял серьёзный разговор с Каншаной. Девушка не на шутку настроилась уехать за ним в Россию. Когда он спросил, почему она так уверена, что у них всё серьёзно, Кэти незамысловато ответила, что он первый, кто смотрит ей в глаза, а не на грудь. Бедная девушка, слаще морковки ничего не пробовала, подумал Артур и готовил речь, чтобы не слишком больно разбить ей иллюзии.
  

***

   Небо было жемчужно-серым. К вечеру соберётся дождь, определила Оксана. Но пока есть время немного проветриться. Слова Артура насчёт самоустранения всё-таки зацепили её, и она решила дать новым знакомым от неё отдохнуть. Тем более ещё не весь остров исследован.
   Ноги привели её в деревню. Кажется, Пьедад. Душа возжаждала чего-то простого и человечного, и Оксана смело шагала к толпе деревянных домишек, крытых банановыми листьями - только окраина. А под мягкой листвой - каменная сердцевина с белоснежной церковью и пёстрыми домами. Белого цвета удостаивались только церкви, это Оксана уже знала. Колокольня печально пела. Что за день-то такой. Сплошные похороны. Похоже, она опять невовремя.
   Девушка присела у корней баньянового дерева - так, чтоб оно заслонило её от хижин.
   Над крышами курился дым.
   Любопытство победило, и Оксана выглянула из укрытия.
   Стайка маленьких загорелых женщин вилась вокруг гроба, уложенного прямо на траве. Молоденькая девушка. Не старше Амриты. Но с накрашенным пробором.
   Из одной хижины вышла пожилая женщина, отодвинула плакальщиц и склонилась над гробом. Что-то блеснуло у неё в пальцах. Иголка или булавка. Бесцеремонно подняла руку покойной и вонзила иглу под локоть. Потом под второй. Потом переместилась к ногам девушки и со всех сил дёрнула за ступню.
   Хруст резанул уши. Туристка на всякий случай снова укрылась за деревом. А когда заметила, что к крестьянкам присоединяются мужчины, и процессия вот-вот тронется с места, и вовсе припустила домой, уповая на прочные кроссовки.
   Обувь не подвела: Оксана финишировала прямо у веранды и чуть не налетела на Марию, которая устроилась на табуретке у колонны и играла на ситаре.
   Мелодия звучала не по-индийски. Покопавшись в недрах памяти, Оксана узнала мексиканскую "Йорону".
   Увидев запыхавшуюся гостью, кухарка прервалась на полуслове и отставила инструмент в сторону:
   - Ты чего перепугалась - лица на тебе нет?
   Оксана села прямо на пол и как на духу выложила всё, что видела.
   - А-а, вон чего, - на Марию история не очень-то произвела впечатление. - Так делают, когда женщина умирает при родах. А то восстанет из могилы и пойдёт пить кровь. Вот ей иголки в руки всаживают и пятки выворачивают.
   - Как вампир?
   - Ну да. Только у нас это называется чурела, - Мария слазала в карман и извлекла сигару и зажигалку. - Не возражаешь, я покурю?
   - Нет, конечно.
   - Ну и ладненько. А то София всё время ругается... Так, ну-ка не сиди на холодном! - в благодарность она, видимо, решила проявить заботу. - Бери-ка табуретку с кухни, наливай чай горячий, посидим.
   Оксана повиновалась.
   - А ты неплохо готовишь, - выпустила облачко дыма кухарка. - Сама училась?
   - Ну да, а как же? - коротко рассмеялась Оксана.
   - Молодец. А я знаю, что говорю. Я тут уже десять лет кухаркой.
   Оказывается, Мария близко знала мать Итана:
   - Мы с ней вместе в ресторане выступали. Только я больше пела, а она больше танцевала. Она, конечно, больше на виду, ну я ей позавидовала, поклонников пруд пруди, хоть из ружья отстреливай, а мне не везло. Ну я подставила её на деньги... Как же я перед ней виновата, Пресвятая Дева... - Мария взяла сигару в другую руку и перекрестилась слева-направо, как истинная католичка.
   - Её выгнали?
   - Нет. Оставили. Но с условием - отработать. Вот травку таскала. И чего покрепче...
   - Её посадили?
   - Нет. Но связалась не с теми. Влилась. А была честной девушкой. Да ещё трое детей на шее.
   - Она подсела на наркотики?
   - Нет. Только торговала. Но доброе-то имя не вернёшь. Да и детям какой пример... Эх... Я столько лет боялась ей на глаза показываться. А потом поняла, что от судьбы не уйдёшь. Карма. Вот, пришла, напросилась кухаркой. За так - за еду, за крышу. Мне ничего больше и не надо. Ну, мне, конечно, дарят кое-что. Чтоб не совсем бесплатно. Я не отказываюсь.
   - Она тебя простила?
   - Она меня не узнала. Раньше-то я была посимпатичней, - Мария оскалила в улыбке золотые зубы. - А дети её меня вообще не помнят. Ну, так оно и легче. Так что я не жалуюсь. Даже на Софию. Для него-то она свет в окошке. А уж я всё стерплю.
   Оксана растрогалась, крепко обняла Марию и пошла на кухню мыть за собой чашку. Там уже задумчиво копался в холодильнике Артур.
   - Я сегодня такое видела, - начала Оксана.
   Артур мгновенно отвлёкся от поисков:
   - Вот это совпадение. Мне сегодня продавец рассказал похожую байку. Только там эта вампирша называлась... понтианак.
   Он почти не соврал. Кэти устроила сцену и грозила покончить с собой, превратиться в понтианак, найти его и выпить из него всю кровь.
  

***

   - Колокол, - прислушался Итан. Душный ветер приносил прозрачные звуки из глубины острова. - Хоронят кого-то. Что за день...
   - Не думай об этом, - София приблизилась и положила руку ему на плечо. Она постоянно так делала, как будто проверяла, обернётся ли он на прикосновение. - Не надо себя доводить. Мне всегда говорили, мёртвые не любят, когда по ним сильно убиваются, они не найдут покоя.
   - Родители говорили? - машинально спросил Итан - и задержался на этой мысли: она ведь никогда не упоминала своих родителей.
   - Ну... да, - с некоторой запинкой ответила София.
   - А ведь они погибли одинаково. Только с разницей в два года.
   - Ты думаешь? - София встала сзади и помассировала ему шею. - Здесь вроде бы нет опасных течений. Но каждый раз умудряется кто-нибудь утонуть. Каждый раз по телевизору очередная страшилка в новостях, их послушать, у нас в штате народу вообще не осталось.
   Жёсткие пальцы прошлись вдоль позвонков и спустились к ключицам.
   И почему она ни слова не сказала об укусе - не могла же она не заметить? Кто-кто, а София бы точно подняла тревогу.
   Над кронами показался крылатый силуэт и тут же нырнул в зелень, как дельфин в воду.
   - Может, натаскаем его дом сторожить?
   - Да, в паре с козой они прекрасно справятся, - в голосе Софии звучала улыбка.
   Плечи покалывало.
   - Может, прогуляемся? - предложил Итан. - Здесь душновато.
   - Гроза собирается.
   - Что поделать, сезон дождей. Для этого и существует веранда.
   - Смотри, чтобы не переохладиться.
   - Можно укрыться.
   - Странно, обычно ты против.
   - Хочется подышать свежим воздухом.
   - Как хочешь, - голос звучит издалека: София уходит в другой конец комнаты, бесшумно возвращается и пеленает его пледом.
   Веранду омывает песчаная позёмка. Банановые листья колышутся сильнее прочих - точно в них притаился кто-то.
   - Слушай, оставь меня минут на десять - хочу побыть один.
   - Я за тебя волнуюсь, - наклоняется София. - Я лучше побуду рядом, - тёплый блеск в золотых серьгах, сандал и иланг-иланг.
   - Всего десять минут. Ничего не случится.
   Сладкое облако рассеивается, сухо стучит дверь.
   На крышу веранды падает несколько капель: кто-то стучится и умолкает.
   Если существуют плотоядные козы и рвущиеся напополам призраки, то почему вдоль живой изгороди не может гулять утопленник? Наяву?
   Жуан, наверное, здесь.
   Доведёт наконец свой рассказ до конца?
   Скажет, кто перевернул лодку?
   Между стеблями гибискуса темнеет знакомая фигура. С шорохом протискивается сквозь заросли, орошая листву и цветы речной влагой. Осязаемая, зримая, пахнущая водой...
   - Вот ты где! - на веранду выскакивает Дивьяни.
   Ветви качаются и замирают.
   Итан с досадой толкает затылком подголовник.
   - Извини, её не удержишь, - вышла следом София. - Я просила тебя не беспокоить.
   - Оно того стоит, - возразила адвокат. - Нашли свидетеля - какого-то бродягу. Якобы видел, что к Виджаю заходили. Поздно вечером...
   - Кто нашёл? - оторопела София.
   - Ну не полиция же, - съязвила Дивьяни. - От них дождёшься. В общем, я к свидетелю, пока он трезвый.
   - А сюда его реально привезти? - поинтересовался Итан.
   - Обижаешь, дорогой, - развела руками Дивьяни. - Ну, я за лодкой и поскакала.
   София дождалась, пока Дивьяни пронесётся мимо, и присела на корточки рядом с креслом, взялась за подлокотник и посмотрела на Итана снизу вверх:
   - Послушай, я совсем забыла: мне нужно заскочить в Пьедад - на рынок. Хочу успеть до дождя. Отпустишь меня?
   Наконец он один. Только Жуан не спешит возвращаться. Капли на песке - то ли от его следов, то ли от дождя...
   А где-то - сплошная борозда. Как от ручья...
   Линии на песке сложились в слова.
   "Меня убила София".
   - Ты неисправим, - тихо проговорил Итан. - Даже спустя столько времени ты ей мстишь.
   Ведь это не могло быть правдой...
   Пришла Мария, попричитала, что холодает, и увезла его в дом. И тут же возвратилась на веранду. Видно, ей тоже нужно было уединиться.
  

***

   Дивьяни всё-таки угодила под дождь. От пристани она взяла такси до стоянки, оседлала свой "Гранд чероки" и отправилась по назначению. Пересадки её добивали, а взгромождаться на паром вместе с джипом она не рисковала, хотя не раз видела, как легковушки путешествуют вместе с владельцами. Вообще, она подумывала купить мотоцикл - специально чтоб кататься по Дивару. Проходимость проходимостью, но на многие просёлочные тропки внедорожник не умещался по габаритам.
   Безжалостно гоняя "дворники", она миновала набережную, проехала ещё пару кварталов - и свернула за заводские склады. Но её ждала досадная новость: свидетель, которого там сторожили, ухитрился куда-то деться. Дивьяни просто взорвалась, высказав всё, что думает о десяти здоровых мужиках, которые не уследили за одним бродягой, который отлучился за угол по нужде. Позвонила кому надо - и возглавила поиски.
   Нищий буквально как в воду канул. Исследовав все подвалы, подсобки и чердаки, Дивьяни скомандовала людям своего хорошего знакомого спускаться к реке. Чутьё подсказывало, что все дорожки в этом Восточном Риме, как именовали в прошлом Старый Гоа, ведут именно в воду. На серебряные пляжи Мандови или отмели с красным песком, на которых ещё ютились не уместившиеся на возвышенности домики... Искать свидетелей свидетелей? Дела...
   Пристыженная охрана гуськом двинулась обратно к набережной, а Дивьяни, которой надоело мокнуть, решила обмануть погоду и вернуться туда на машине.
   Не успела она снять джип с сигнализации - как почувствовала чьё-то присутствие за спиной. Но обернуться тоже не успела: в один момент нечеловеческая сила согнула её пополам и ударила лбом о дверцу...
   ...Она очнулась в темноте. Кто-то тащил её, крепко прижав к бокам руки. Темнота оказалась вечерним небом: слабые отсветы обозначали струи дождя и блики воды. Вот дилетант, подумала Дивьяни, даже связать не потрудился, и попробовала брыкнуться. Ногами до земли она не доставала.
   В нос ударяло что-то очень приторное, и сквозь эту стену пробивался запах тлена. Она что, на кладбище? Дивьяни глянула под ноги - где-то далеко, внизу, мерцала река в огоньках лодок...
   Только сейчас она сообразила, что висит в воздухе. За спиной как будто взмахивали чьи-то крылья - с мерным шумом и могильным холодом.
   "Не знаю, что там за тварь, - подумала Дивьяни, не имея ни малейшего желания оборачиваться, - но если я начну вырываться, то разобьюсь в лепёшку. Приземлимся же мы где-то".
   И на всякий случай снова потеряла сознание.
   Только упав на мокрую траву, она поняла, что нужно бояться. Дрожа от холода, от страха и от слабости, она прислушалась: взмахи крыльев смолкли. Кругом был тростник, к коже липла грязь, по лицу текло что-то тёплое - наверное, кровь... Дивьяни ощупала саму себя: руки и ноги целы, даже сумочка на месте. Только одна туфля потерялась. Живём.
   Пошатываясь, она поднялась на колени, но её тут же толкнули лицом вниз. Ждать милостей от обстоятельств больше было некогда, Дивьяни отползла в сторонку, взяла туфлю в руку и глянула вверх. В темноте она различила только высокий силуэт. Существо зашипело и кинулось на неё.
   Дивьяни встретила опасность лицом к лицу и наугад ударила каблуком - туда, где у тени должна была быть голова...
   Вздрогнув от жалобного - на удивление - крика, Дивьяни бросила туфлю и припустила сквозь тростник.
   Неизвестно, куда и сколько времени она летела на честном слове, но наконец стебли и листья перестали хлестать по рукам, ветер стал резче - открытая местность.
   Только сейчас она почувствовала, как болят израненные ноги, исцарапанные руки, ушибленные бока и разбитая голова. И из последних сил побрела вперёд.
   Когда Дивьяни налетела в темноте на каменную стену - душа её возликовала. Наощупь она двинулась вдоль рельефной кладки - и ощутила под ладонями дерево. Доска подалась под рукой - дверь открылась. Дивьяни упала прямо в объятья Амриты.
  

***

   Она очнулась оттого, что по плечу пробежал какой-то зверёк... Мышь?! Дивьяни дёрнулась - и увидела над собой Марию, заклеивавшую ей ссадину на плече.
   Она попробовала пошевелиться, и у неё даже получилось, но Мария пресекла попытку, погладила её по голове и тяжело вздохнула:
   - Ох, бедняжка...
   - Кто тебя так? - тоненько вторила Амрита.
   - Если б я знала, - простонала Дивьяни. - Вот чёрт... Можно мне зеркало?
   Амрита испуганно посмотрела на Марию.
   - Нельзя, - сказала Мария.
   Но всё оказалось не так уж страшно. Забинтованный лоб и царапина на щеке. Дивьяни приободрилась и засобиралась к Итану. Новостей у ней было хоть отбавляй.
   За порогом комнаты пыл её поугас, и когда Ахмад довёл её, хромающую на все конечности, до спальни Итана, Дивьяни тут же рухнула на кровать рядом с другом и долго и нецензурно описывала свои приключения.
   - Я удивляюсь, как ты вообще жива, - Итан осматривал её с головы до ног. - Чандрасена звонил раз десять. Перезвони ему.
   - Не хочу я с ним разговаривать. Прислал козлов каких-то...
   - Ладно, я сам с ним поговорю. Пусть нормальную охрану присылает.
   - Можно я с тобой переночую? Я боюсь, - Дивьяни взяла его за руку.
   - Можно, конечно, но если что, я ведь тебе не сильно помогу.
   - Всё равно мне так спокойнее, - Дивьяни положила голову ему на плечо.
   - Ай, ты мокрая.
   - Конечно, дождь такой зарядил, - свободной рукой Дивьяни забрала себе краешек одеяла.
   У Софии тоже были мокрые волосы... Тогда. Ночью. Что она делала на улице?
   - Ты видела, кто напал?
   - Нет. Сначала отключилась, а потом темно было... Но знаешь, я уже сомневаюсь, что это был человек...
   - Знаешь, пару недель назад я решил бы, что ты сильно ударилась головой. Но после всех наших зверушек...
   - Но это не этот... манна-нан... тьфу... короче, ты понял. Этот прочно на земле стоял.
   - Или эта?
   - Не знаю. Даже по голосу не понять, только шипел... Но кто бы это ни был, я наверняка оставила ему меточку. Каблуком. На лбу.
   София очень кстати отлучилась - сразу после отъезда Дивьяни. Как только услышала о свидетеле...
   Дверь робко скрипнула. В комнату заглянула София.
   - Уже поздно, Дивьяни, я тебя провожу.
   - Я останусь, - адвокатесса присмотрелась к медсестре. - О, да ты причёску сменила. Косой пробор... Тебе идёт.
   София изобразила улыбку и аккуратно тронула пластырь под зачёсанными на лоб волосами. Живучая, тварь. Как кошка.
   - Ты в курсе, что случилось? - спросил Итан.
   - Конечно. Тем более, надо как следует отдохнуть. У неё сотрясение мозга вообще-то.
   - Да как-то не хочется спать.
   - Ну, может, я тогда сделаю чай или кофе?
   - Уже. Сейчас Ахмад принесёт, - Итан отслеживал хотя бы намёк на досаду на лице Софии, но оно оставалось спокойно-доброжелательным. - Ты бы сама отдохнула... Зря проходила туда-обратно: рынок же сегодня не работал.
   - Да, напрасно только промокла, - опустила ресницы София. - Ладно, не буду вам мешать.
   - А почему это рынок не работал? - осведомилась Дивьяни, как только шаги за дверью растаяли в тишине. - Он же по понедельникам закрыт. Я что-то пропустила?
   - Не знаю, что там с рынком, - шепнул ей на ухо Итан, - но ты видела, как она растерялась? Она не была в Пьедад. Или я совсем ничего не соображаю.
   - Что ты хочешь сказать? - Дивьяни поёрзала на кровати и облокотилась на подушку, которая помогала Итану сидеть.
   - Ну подумай сама. Жуан, Виджай - и теперь ты. Что вас связывает?
   - То есть теперь ты будешь думать, что всё это из-за тебя? Да перестань.
   - Так у меня было предостаточно времени подумать. Что самое обидное. Смотри: Жуан поссорился с Софией. Из-за меня. В тот же вечер он тонет. С Виджаем ты собиралась договориться о поездке в Голландию. Наутро его хватились. Кто слышал наш разговор? Русские туристы - которые наверняка половину не поняли - и София. Ты заявляешь, что едешь колоть свидетеля. При Софии. Она в тот же момент придумывает предлог, чтобы смыться. Свидетель таинственным образом исчезает - прямо у тебя из-под носа. И на тебя нападают. Ничего не смущает?
   Он поднял глаза на подругу и обнаружил, что сейчас её уж точно ничего не смутит. Дивьяни сладко сопела в подушку, устроившись на боку и не отпуская руку Итана, лежавшую поверх одеяла.
   Рука Дивьяни была тёплой.
  

***

   София ушла к себе, упала на кровать и чуть не разрыдалась. Промокнуть под дождём, получить каблуком в лоб, и не простым каблуком, а с железной набойкой - и всё ради того, чтоб остаться голодной?! Бродяга не в счёт - его она вообще побрезговала пробовать, сразу утопила... Проклятая Дивьяни! Покупает всегда брендовую обувь. Всегда на шпильках. Которые ей подковывают на заказ. Это вам не какая-нибудь китайская пластмасса...
   Голод терзал её - до озноба, до спазмов. Как наркоманку... Ну правильно: лекарства, травка, алкоголь, кокаин вместо сахара - не кровь, а таблица Менделеева. Поэтому она была категорически против вредных привычек. И воевала даже с дымящей сигарами Марией. Потому что пассивное курение тоже влияет. Но было поздно. София понимала, что уже крепко подсела. Два года... Ну почему она раньше не поняла?
   И сейчас - ей просто необходима кровь. Хоть чья-нибудь. Хоть капелька...
   Как порядочная индианка, София всегда пила кровь из мужчин. Только острая необходимость заставила её напасть на Дивьяни. Но тётушка из Камбоджи рассказывала, что нет ничего вкуснее беременных женщин, особенно лаком - плод. Кажется, пора и ей попробовать...
   Она утёрла слёзы, встала - и тут же поскользнулась на иле и водорослях.
   За спиной хихикнул Жуан.
   София показала ему средний палец и вылетела в окно.
  

***

   Аиша устроилась на диване в обнимку с коробкой конфет и включила телевизор. Сегодня она взяла в прокате "Мышьяк и старые кружева". Она любила иногда устраивать себе вечера ностальгии и смотреть кино не онлайн, а на DVD. И обожала чёрные ретро-комедии, они всегда создавали иллюзию, что всё плохое, что происходит в жизни, просто страшная сказка, у которой обязательно будет весёлый конец - ну или просто будет весело. Смотреть их по телевизору было особенно лампово. Особенно с чашкой кофе и шоколадными конфетами. Особенно когда так тянет на сладенькое...
   Она не сразу поняла, где звонят в дверь: в кино или в реальности. Но кадр сменился, а звонок настойчиво повторялся. Аиша с сожалением рассталась с конфетами и пошла открывать.
   На пороге стояла - хотя это громко сказано, скорей подпирала косяк - София. Растрёпанная, бледная, в одной ночной рубашке, она дрожала мелкой дрожью и даже стучала зубами.
   Аиша схватила подругу в охапку и втащила в прихожую, пытаясь согреть своими объятиями.
   - Что с тобой? Что с тобой? Почему ты в таком виде?
   Она убрала волосы с лица Софии и хотела погладить её по щеке - кожа была исполосована рубцами. Зрачки - как блюдца.
   - Боже! Чего ты напробовалась? Отвечай! - Аиша встряхнула Софию за плечи.
   - Дай воды, - одними губами произнесла София.
   - Конечно, конечно, - Аиша довела её до дивана, уложила, укрыла и убежала на кухню, по пути вспоминая, что за дрянь может давать такой странный приторный запах и вызывать такие язвы.
   Она и не заметила, как подруга покинула ложе и встала у ней за спиной. София умела двигаться очень тихо - совсем бесшумно. Выдавая себя только призрачным плачем.
   - Прости, подруга, - шепнула она и протянула руку к затылку Аиши.
   Дальше - дело техники. Ударившись о дверцу холодильника, Аиша упала без чувств. София вытащила её на середину кухни и перевернула на спину. Откинула волосы на грудь и бережно разобрала на затылке, открыв маленькую круглую пасть - её секрет, скрываемый под самой толстой шпилькой из сандалового дерева, украшенной стразом и резьбой.
   Сейчас она выпьет всю кровь - а остальное доест так. Перорально.
   А телевизор выключит потом.
  

***

   Лимонно-жёлтый свет настольной лампы составлял компанию Оксане до поздней ночи. Ночной переполох отбил желание ложиться. Амрита и Мария заверили, что Дивьяни относительно в порядке, и предложили успокоиться чем-нибудь покрепче, но у Оксаны и так голова шла кругом, поэтому она утешалась духовной пищей.
   Она не поленилась найти сказку о купце и девушке, которую не дочитала на пароме. Конец истории был не очень счастливым: девушка оказалась понтианак и напала на любовника. Но он не лыком шит - скрутил вампиршу в два счёта и забил ей в затылок гвоздик - прямо во второй рот, который она прятала под волосами и через который выпивала кровь. Обезвреженная девушка сделалась человеком и стала ему образцовой женой...
   Жизненная история. Все сказки так или иначе оборачиваются прозой.
   На Оксанино счастье, кухарка и горничная тоже не спали и нарассказывали ещё баек. Такие белолицые длинноволосые красавицы разгуливают вдоль дорог, нагоняла суеверный страх Мария, дирижируя сигарой, и соблазняют охотников до продажной любви. Это придумали жёны, парировала Амрита, редактируя на телефоне очередное селфи, чтобы мужья не шлялись по проституткам.
   Ещё были поверья, что призраки эти - умершие при родах женщины - нападали на будущих матерей. Словом, кушали всех подряд. И летали лицом вверх, крича как птицы, и плача как дети, и источая сладкий аромат, который скоро сменяется запахом могилы...
   Иланг-иланг, сандал и мирра. До невозможности сладкая смесь. Пропитавшая своды, паркет и стены...
   Одна и та же причёска. Уложенная на затылке коса и шпилька ровно по центру, вонзённая прямо...
   И детский плач - тогда, на веранде...
   Как же всё просто - прям на поверхности...
   Оксана на цыпочках поспешила к себе и растолкала Артура.
   - Кальяна накурилась? - недовольно зевнул гуру.
   - Артурчик, ну всё же сходится! Она пьёт его кровь, ему от этого плохо, он хочет умереть, а она не даёт, потому что без еды останется! И ей выгодно, чтобы он себя плохо чувствовал, и Амрита заметила, что она ночами гуляет! Неужели не видишь?
   - Я пока вижу сплошной криминал. А тебе советую глянуть какой-нибудь сон. И фантазия выветрится, и мозги отдохнут наконец.
   Оксана вздохнула и отступилась.
   Стук в стекло.
   Чёрная рука с разноцветным букетом протянулась в приоткрытую створку. Оксана приняла очередную охапку жёлтых цветов, с вкраплениями малинового гибискуса и зелёными веточками. На них налипла козья шерсть.
   Что же, призраки теперь все втроём ей на букеты скидываются?
   Похоже, они тоже не хотят, чтобы она отсюда уезжала.
   Какое-то шестое чувство вновь разбудило Артура, он перепрыгнул через кровать, отобрал у Оксаны букет и вышвырнул в окошко. И без лишних слов свалился спать.
   Оксана выключила свет. Вот так всегда. Сатрапы и деспоты.
   Но солидарности с Софией не испытывала.
   Она не позволит ей хозяйничать в этом доме.
   Оксана тихонько приблизилась к окну. За занавеской скрывался напуганный призрак. Кажется, ему крепко прилетело букетом.
   Оксана улыбнулась - и распахнула раму.
   Они обнялись. Оксана позволила себе выплакаться, а мананангал ласково гладил её по голове.
  

***

   Утро растворило всю мистику в солнечном свете. Как будто вчера всё происходило не с ней и не всерьёз. Оксана сладко зевнула, от души потянулась и приветствовала новый день.
   Первым делом она выглянула в окно - и не поверила своим глазам. К берегу причалила целая флотилия моторок, целая делегация выбралась на песчаную отмель, стараясь не замочить дорогие костюмы, и стройной шеренгой направилась к особняку.
   Процессию возглавляли дравид, похожий на цыганского барона, и сикх в тёмно-синем тюрбане. Далее следовала толпа охранников, в которую каким-то образом затесалась девушка с чёрной помадой и в чёрном полупрозрачном сари, сквозь которое просвечивали симметричные татуировки на плечах. На запястьях были набиты многочисленные полоски, видимо, вместо браслетов.
   Встречать гостей высыпали все домочадцы, во главе с Итаном и Дивьяни.
   Дравид сделал шаг вперёд, прижал к груди руки, унизанные золотом, и нараспев начал:
   - Прости. Прости. Я виноват. Мои люди облажались. Они уже наказаны за то, что не уберегли твою женщину и упустили свидетеля. Но позволь мне искупить вину - ведь в этом суть дружбы, чтобы прощать ошибки. Вот небольшая компенсация, чтоб возместить ущерб, - по знаку один из секьюрити вручил ему кейс, который дравид лично поднёс Итану и открыл. Оксане было не видно, что там. А вот Артур, похоже, разглядел:
   - Ни хрена себе, - прошептал он из-за плеча Оксаны.
   Итан кивнул и пригласил гостей в дом. Все воспользовались приглашением, только сикх задержался, обойдя вокруг и заглянув в каждое окно. То же самое он проделал в гостиной.
   - Вам понадобится охрана, - продолжил темнокожий гость. - Адитья даст своих людей - самых опытных. И лично останется всё контролировать, - сикх лаконично кивнул. - А того нищего мы отыщем.
   - Боюсь, Чандрасена, его можно уже не искать, - сказала Дивьяни. - Девять из десяти - он мёртв.
   В тот самый момент неугомонный Адитья бросил взгляд на галерею - как раз туда, где за колонной притаились русские туристы. Оксана хотела присесть и прикинуться ветошью - но не успела. Впрочем, гостей больше интересовал её друг.
   - Это ты Артур? - спросил Чандрасена. - Спускайся к нам, присаживайся. Дело есть.
   Артур помедлил.
   - Артур, иди сюда, - позвал Итан. - Чандрасена два раза не повторяет.
   Артур послушался - и чуть не упал с дивана, увидев в этой компании заплаканную Кэти.
   - Девушка говорит, ты её сильно обидел.
   - Вообще-то ты сам предупреждал, что с ней не стоит связываться.
   - Предупреждал. Но обещания давал ей ты. Что делать будем?
   - Ничего я ей не обещал, - возразил Артур. - Она сама напридумывала.
   Чандрасена поднялся.
   - Ты не понял. Девушка очень расстроена. Работать теперь не может. Если имущество общее, это не значит, что можно его ломать.
   - Извините, конечно, да? - Артур тоже встал. - Но это наше с ней личное дело.
   Чандрасена качнул головой.
   - А вы не в равном положении, чтобы решать всё один на один. Она имела право обратиться за помощью.
   Кэти гордо всхлипнула и кивнула.
   - Да, вот такая я сволочь. И что теперь? Убьёте меня? На счётчик поставите? Или в асфальт закатаете?
   - Для начала мог бы прощения попросить.
   - Да чёрт с ним уже, - Кэти достала зеркальце. - Родится в следующей жизни червяком - тогда поймёт.
   - Ну что ж, такого наказания достаточно, - усмехнулся Чандрасена. - Ошибки ведь нужно прощать? Будешь должен.
   Беседа перешла в мирное русло. Амрита и Мария принесли угощение для гостей и быстренько испарились. Оксана, наоборот, присоединилась к дружеской встрече. Она быстро расслабилась и принялась расхваливать красоты Гоа. Прощённый Артур сидел рядом с ней как бедный родственник и пытался словить дзен, но дзен не ловился, потому что Адитья и Чандрасена многозначительно переглядывались, прикасаясь губами к кончикам пальцев, едва заметно друг другу жестикулировали и даже забыли обедать.
   Оксана расцветала на глазах.
   Артур успокоился, только когда гости начали знакомиться с Ахмадом.
   - Девочек пилить умеешь? - спросил Чандрасена.
   - Пока что только девочки меня пилят, - отшутился Ахмад. - Но могу кое-что показать. Только мне понадобится десять минут на подготовку - и ассистентка.
   Дивьяни виновато развела руками: она была не в форме. София отвернулась. Оксана испуганно затрясла головой.
   - Ну ладно, я могу, - меланхолично сказала Кэти. - Раз уж я здесь.
   Ахмад повёл её в гараж, по пути объясняя шёпотом, что нужно делать.
   - Толковый парень, - одобрил гость. - Из него что-то получится.
   После небольшого представления Чандрасена развлекался в саду стрельбой по-македонски, а Адитья бросал палку мананангалу. Кажется, они поладили.
   Прощались цветисто и многословно - стараниями Чандрасены. Он клялся в дружбе и повторял, что готов на всё.
   - Абсолютно на всё? - переспросил Итан.
   - Так, - посмотрел ему в глаза дравид. - В эти игры мы не играем, мы уже об этом говорили. Любое лекарство, любой донор - только скажи, ты нас знаешь. Но со смертью мы не играем.
   - Тогда я отказываюсь от охраны.
   - Как скажешь, - не стал спорить Чандрасена. - Как скажешь. Я понимаю, ты отчаялся, столько всего навалилось в последнее время. Но подумай, как нам будет тебя не хватать. Как будет плакать Дивьяни. А что станет с Софией? Подумай обо всех, кому ты дорог. Наверно, сложно думать о других в таком несчастье, я тебя не сужу, но смотри: Адитья живёт - и держится - хотя у него вся семья погибла в теракте в Кашмире, а сам он почти ничего не слышит от взрыва - но он приехал к тебе сюда, чтобы тебя поддержать. Конечно, мы и сами хороши: надо было чаще видеться, но теперь-то мы всё исправим...
   Ещё раз попрощавшись со всеми, поцеловав руку Оксане и промурлыкав, что "блистательному бриллианту и оправа нужна драгоценная", Чандрасена с Адитьей и всей своей свитой направился к двери. София провожала их, готовая запереть дверь, но гость задержался на пороге:
   - Ты присмотрела бы за ним получше, а то мысли у него какие-то... не те в последнее время.
   - Я знаю. И я смотрю, - сухо ответила София.
   - Значит, недостаточно смотришь. На вот тебе, чтоб глазки не устали, - он достал из кармана несколько крупных купюр.
   София отпрянула назад.
   - Мне не надо ваших денег.
   - Ну что ты, успокойся, тебя по-человечески, вежливо просят. Можно ещё вежливей, - он прибавил две купюры.
   - Я и так уже с ног сбилась. Что мне ещё делать - на столе сплясать?
   - Да хоть на люстре, - улыбнулся Чандрасена и сунул деньги ей в вырез блузки. - Охрану оставим, - говорил он уже за дверью. - Здесь есть где развернуться.
   София вытащила деньги и потёрла ключицы. В такие моменты она ненавидела мужчин.
   Пора сматывать удочки.
   А тут ещё позвонила Девика - вся в слезах, потому что Аиша пропала.
  

***

   Артур схватил Оксану за руку и потащил в комнату.
   - Так, Рашен-Гёлз-Зэ-Бэст, совсем берега потеряла?
   - Значит, тебе можно со всякими, а мне даже пофлиртовать нельзя?
   - По романтике девяностых соскучилась? - проигнорировал Артур первую часть реплики.
   - О да, у нас в Красноперекопске в начале девяностых зашибись была романтика.
   - Где?
   - В Красноперекопске. Это Крым.
   - Погоди, ты разве не из Нижнего?
   - Вот мы с родителями и переехали. А ты разочарован?
   - Проехали. Но завтра утром - вместе или по отдельности - мы уезжаем. Я не хочу, чтобы ты здесь оставалась.
   - А я хочу. Очень уж... дом роскошный.
   - Ты на что намекаешь?
   - На то, что хочу купить этот особняк. А ты что подумал?
   - Да кто тебе его продаст? Очень удобно - иметь такой вот дом на отшибе. Чтобы прятать что-нибудь. Или кого-нибудь. Или вот так вот встречаться...
   - Ну что ж, придётся пойти на радикальные меры.
   - У тебя вообще никаких принципов.
   - А у тебя вообще никакого чувства юмора.
   - Что-то не до смеха.
   - Конечно, у тебя вся жизнь перед глазами пронеслась сегодня.
   - А у тебя - нет?
   - А меня нельзя убить.
   Кажется, она перестаралась. Или он подумает, что она чокнулась, или начнёт её бояться.
   Судя по тому, как сосредоточенно Артур занялся их чемоданами, он выбрал первый вариант.
   Оксана невозмутимо читала.
   В глубине коридора - за стеной, а может быть, за двумя, а может, за тремя - акустика же здесь совсем другая - зазвенело разбившееся стекло.
  

***

   Дождь снова настукивал свою монотонную песню. Ему вторили пальмы, инжиры, иланг-иланг и гибискус. Чёрная тень полоснула небо: промокший призрак примостился на карнизе и накрылся крыльями. Недовольно блеял и хлестал хвостом сигбин, выкапывая из-под запутанных корней кустарника несчастных зверьков и жуков. С веранды доносились гулкие шаги: даже утопленнику надоело такое обилие воды.
   Итан не спал. Он думал о Софии. По иронии судьбы, она легко смогла бы его убить и её единственную он не хотел в это впутывать. А ещё она зачем-то избавлялась от его близких, которые смогли бы заменить её в этом деле или вообще отстранить - как Жуан.
   Корыстолюбием она не отличалась. Ссориться ни с кем не стремилась, хотя общительной её уж точно не назвать. Что же ей нужно?
   Под окном звучали приглушённые голоса. Чандрасена всё-таки сделал по-своему. Охранники решили переждать дождь на веранде?
   Вот с ними разговаривает Жуан - просит закурить. Вечный попрошайка. Могила его не исправила.
   Дивьяни говорила, что напал не человек... От страха ещё и не то привидится...
   Ему самому сейчас - страшновато. Мягко говоря.
   Снова плачет ребёнок...
   Нет, это птица. Просто птица.
   Придётся всё-таки закрывать окно на ночь. Жаль.
   Постараться уснуть.
   От снотворного он, как назло, сегодня отказался. А София, как ни странно, не настаивала.
   Знакомые шаги. Легка на помине.
   Белая тень проплыла по комнате и, как птица, складывая крылья, опустилась на постель.
   София присела на краешек кровати и поправила подушку под коленями Итана.
   - Не спишь?
   - Это ведь ты?
   - В смысле? - белая рука с длинными ногтями легла на одеяло.
   - Ты - всех троих?
   - Что ты такое говоришь? Я, между прочим, пришла помочь тебе, а ты обвиняешь меня бог весть в чём.
   - Помочь?
   - Исполнить твоё желание, - София улыбнулась и убрала с лица волосы. На бледных щеках змеились бугристые шрамы.
   - Господи, что у тебя с лицом?
   София нахмурилась и провела когтистыми пальцами по щекам:
   - А, это. Просто я сегодня не накрашена.
   Она нежно смотрела на него бездонными зрачками - так близко, что он даже мог видеть собственное отражение. Перевёрнутое вниз головой.
   - И... как же ты поможешь? Застрелишь, зарежешь, задушишь?
   - Нет, всё гораздо проще, - София улыбнулась серыми губами. Рубцы-змеи извивались над уголками рта. Она доверительно наклонилась. - Я тебя съем.
   - Значит, Дивьяни всё-таки взяла не ту сахарницу...
   - Тихо. Тш-ш-ш, - холодная ладонь зажала ему рот. - Ты не заговоришь мне зубы. Я очень проголодалась. И я не хочу портить себе аппетит рассуждениями о вечном.
   Что бы ни значил весь этот бред, он понял, что София свято верит в то, что говорит. Глядя в эти стеклянные глаза, на своё опрокинутое отражение, он почему-то тоже ей поверил.
   И почему-то очень захотелось жить.
   На тумбочке - справа от кровати - стоял графин с водой. И стакан. На овальном подносе. София принесла его из дома. Говорила, что дорог как память.
   Вложив все немногие силы, что в нём оставались, Итан приподнял правую руку. Она сильно дрожала - и он боялся, что в самый последний момент промахнётся. Но воля к жизни возобладала, и он смахнул на пол поднос. С графином и со стаканом.
   София вскрикнула и кинулась собирать осколки.
   Хлопнула дверь. Дивьяни подскочила к Софии и выстрелила в упор. Под лопатку.
   София вздрогнула, но приступ педантичности не прекратился. Не отрываясь от уборки, она дала ногой подсечку. Дивьяни упала, от удивления выронив пистолет.
   Охрана на веранде подозрительно притихла.
   Зато прибежала Оксана. С молотком и гвоздём.
   Следом за ней прибежал Артур - и схватил Оксану:
   - София, беги, спаса...
   Он не закончил фразу: Дивьяни вырубила его пепельницей.
   София рычала от злости, но смогла подняться не раньше, чем положила на поднос последний осколок. Оксана же времени не теряла, поэтому поднялась София с Оксаной на спине. Завязалась драка. Поднос задели, пнули, и битое стекло вновь рассыпалось по полу.
   Женщины покатились по осколкам.
   На шум прибежали Мария, Амрита и Ахмад с Кэти.
   Тяжёлое детство в трущобах провинциального городка сыграло Оксане на руку. Спустя пять минут она уже сидела верхом на Софии и таскала её за волосы. Придавленная к полу София вынужденно прикладывалась затылком о паркет и впивалась когтями в Оксанину грудь. Оксане было откровенно пофиг.
   Народ засмотрелся и не спешил разнимать. Наконец София простонала: "Сдаюсь".
   Она прислонилась к стене и пыталась отдышаться.
   Оксана присела на кровать.
   - Я только хочу понять - за что? - спросил Итан. - Что я тебе такого сделал?
   - За что, за что, - выдохнула София. - За кровь. Та ещё дрянь, но оторваться не могу. Третий год уже.
   - То есть ты два года развлекалась на халяву, а тебе ещё и не нравится?! - возмутился Итан. - А я тебе ещё в любви хотел признаться.
   - Сообразил - через двенадцать лет, - парировала София и метнулась к окну. - Как же вы меня все достали! - и прыгнула с подоконника. Но через секунду взмыла в воздух и полетела в предрассветную даль.
   За ней погнался мананангал, Амрита кричала "Фас!", но София была быстрее, и призрак вернулся ни с чем.
  

***

   Посовещавшись над бездыханным Артуром, решили его простить и оставили приходить в чувства, снабдив подушкой и одеялом. Когда он очнулся, то увидел, как Амрита, на полу среди осколков, обнимает сидящую рядом Дивьяни и говорит: "Какая ты храбрая", Ахмад и Мария выдёргивают из Оксаниной спины стекло, Оксана невозмутимо объясняет Итану, что это побочный эффект от клинической смерти, а Кэти - в рубашке Ахмада - кружит по комнате и восклицает, что когда-нибудь обязательно покорит Болливуд, только не в качестве актрисы (все возможные кастинги она уже завалила), а в качестве сценариста: какой сюжет для хоррора!
   Потом выяснилось, что вся охрана валяется на веранде и не подаёт признаков жизни. Рядом виновато топтался Жуан:
   - Я только хотел сигаретку стрельнуть. А они сразу все попадали.
   Мария проверила пульс:
   - Они ещё живы. Вызываем "Скорую".
   - Кого понабрал Чандрасена... - проводил взглядом неотложку Итан. - Надо было на Адитью соглашаться. Сикхи - народ покрепче.
   - Не знай, не знай, - возразила Дивьяни. - Лишились бы сейчас элитного отряда. Да мы и сами неплохо управились.
   Они обнялись.
   - Ты ведь знаешь, - сказала Дивьяни, - ты всегда был для меня больше, чем другом... Ты мне как брат. Поэтому сейчас, когда наконец всё закончилось, я прошу тебя благословить мой брак.
   - Ничего себе новости. И давно ты собралась? Кому такое счастье?
   - Амрита, подойди сюда, - Дивьяни одарила нежным взором горничную. - Вот моя невеста... Ну чего смотрите? - одёрнула она туристов. - Да, я по девочкам.
   - То есть поездка в Голландию состоится, но по другому поводу? - уточнил Итан.
   - В смысле, по другому?
   - Ну-у... вот так.
   - Ага! Я же говорила.
   Вернулась из гостиной Мария.
   - Там у нас опять гости. Прокурор столичный к нам пожаловал. Говорит, изучил иск, лично хочу побеседовать. Сейчас морали читать будет.
   С веранды все проследовали в гостиную. Итан и Дивьяни обсуждали, как бы так вежливо намекнуть, что господин прокурор зря приехал.
   Но господину прокурору было не до апелляций. Он стоял у камина и изучал фотографию танцовщицы фламенко. И вспоминал, не та ли это зеленоглазая красавица, что каждый вечер стучала каблучками по набережной Панаджи, а под пяточками несла нектар и амброзию, которые, видно, и заставляли её так легко порхать.
   - Откуда у вас это фото? - без предисловий спросил он.
   - От матери, - кратко ответил Итан. - А вас почему это интересует?
   - Странно, я думал, единственная фотография у меня, - пробормотал себе под нос почтенный седовласый прокурор. - Просто праздное любопытство, не обращайте внимания. Так, собственно, о чём я... Да, а какого вы года рождения?
   - Итан, - процедила сквозь зубы Дивьяни, - ты понимаешь, что всего два слова - и мы можем вообще не париться на закон? Всего два слова. "Здравствуй, папа". "Я всю жизнь тебя искал". "Я очень по тебе скучал". Давай, ты справишься. Я в тебя верю...
   Артур дёрнул Оксану за руку:
   - Вот теперь мы точно лишние. Пойдём.
  

***

   От воды тянуло холодом. Сезон дождей приходился на лето и смягчал жару, но сегодня он, кажется, перестарался. Оксана не мёрзла, но такой пейзаж навевал уныние и воспоминания о русской "зелёной зиме" из анекдота. Девушка ёрзала на скамейке на палубе парома, то и дело пиная чемодан под сиденьем и оглядываясь на отдалявшийся берег.
   Артур разговорился с соседкой в соломенной шляпе. Оксана мысленно пожимала плечами: ей было наплевать.
   Она склонилась над телефоном - и тут же сунула его в карман. Да в конце концов!
   Оксана выволокла чемодан из-под скамейки, вцепилась покрепче в рюкзак и стала пробираться к парапету.
   Пообступав и попереехав ноги всем пассажирам, имевшим несчастье сесть ближе к корме, чем она, Оксана перепрыгнула через ограждение, почертыхалась, пытаясь перетащить через него чемодан - и так и бросила багаж на палубе.
   Подняв холщовый рюкзак на вытянутой руке - прыгнула в мутно-белую воду.
   Грести было неудобно, и в какой-то момент Оксана пошла по дну. Пару раз она наступила на хвост водяной змее, разогнала рыб, чуть не поцеловалась с медузой, но препятствия не пугали её. Всё это были мелочи, не стоящие внимания.
   Перед глазами сквозь молочную взвесь прорисовывался мрачный барочный фасад с живой гаргульей на фронтоне. Вот где она чувствовала себя как дома. Впервые почувствовала - с тех пор, как её насильно лишили вечного покоя. И поняла, что должна обладать этим домом. Интересно, если она продаст обе квартиры? Курс индийской рупии вроде один к одному... В деньгах она не потеряет. Если, конечно, хозяин измерит цену в рупиях. И если вообще согласится.
   Как бы то ни было, она останется. Иначе кому принесёт букет мананангал? Кто подменит на кухне Марию? Кто проследит, чтобы Амрита ничего не стырила? Кто одолжит рюкзак Ахмаду, чтобы достать кролика? Кто поболтает с Дивьяни о шмотках? Кто отвлечёт полицию микрошортами? Кто будет с Итаном? Они вроде неплохо общались. Со всеми его знакомыми ей удалось подружиться. Удастся и с родителями. Дивьяни шепнула ей по секрету, что постоянно созванивается с Анитой и Консуэло. София совершила стратегическую ошибку, отгородившись ото всех. К тому же, Оксана не собирается никого убивать.
   Вот оформит развод... Лично присутствовать необязательно... И всё-таки продаст квартиры. Одну. Для начала.
   Не слишком ли она торопится? А по большому счёту - какая разница? Кто будет рядом с Шивой, пока он не докурит гашиш, наблюдая за миром со своего холма, и не пустится в разрушительный танец? Шакти, Сати, Дурга, Парвати или Кали, поднявшаяся из преисподней? Всего лишь очередное воплощение той, которая вечно должна быть с ним. Куда он нафиг денется от кармы?
   Оксана ступила на твёрдую землю и миновала песчаный пляж. Сломила несколько веток иланг-иланга, вдохнула сладкий аромат и двинулась к холму Дивара.
  

***

   София спланировала в окно многоэтажки на окраине Старого Гоа. Оно оставалось открытым с тех самых пор, когда она зашла в гости к Аише. Омар уже подал заявление о пропаже невесты? По крайней мере, в квартире никто ничего не трогал...
   Так-так, где Аиша хранит документы?
   Как же здорово, что они носят один размер...
   Ещё вчера она бы ни за что не надела то, что носит Аиша: леггинсы, шорты, топы, короткие платья, кеды... Но сегодня готова была нарушить все правила.
   Она всегда была слишком правильной. С тех самых пор, когда будущий муж поборол её и заткнул гвоздём пасть на затылке. Она была послушной женой, прилежной ученицей, добросовестной медсестрой, надёжной подругой... Она подчинялась и терпела, даже когда муж начал пить и стал обращаться с женой всё хуже. Но в один прекрасный день перехитрил сам себя, ударив Софию так сильно, что гвоздь - гарантия его всевластия - вылетел сам.
   София не стала с ним церемониться - съела сразу. Правда, сломала зуб. Но это мелочи. Свобода стоила двух походов к дантисту.
   Эта русская выбила ей половину зубов на затылке... Придётся пока посидеть на диете.
   Чего ей сейчас действительно жаль - так это волос. София встаёт перед зеркалом и стрижёт себя под каре.
   С двумя сумками и маленьким полосатым рюкзаком из конопли (где только Аиша его нарыла?) София спешит на трассу.
   Ей крупно везёт. На горизонте - красный кабриолет.
   Конечно, ей немного жаль всех, кого она выбирала своими жертвами. Муж поначалу её любил. Жуан был очень милым, хотя и абсолютным раздолбаем. Виджай учил её работать на микшерном пульте и говорил, что она талантливая ученица. Бродяга был ни в чём не виноват. Аиша была её лучшей подругой. Дивьяни она во многом завидовала. Итан? Она почти в него влюбилась, но он сам всё усложнил...
   София перебарывает себя, встаёт на обочине, демонстрирует голую ногу и голосует.
   Кабриолет тормозит.
   Два пассажира и водитель, кажется, рады случайной встрече.
   - Парни, подбросите в аэропорт?
   - Аэропорт... Это Даболим? - ищет в навигаторе молодой человек за рулём.
   - Ну да, у нас другого нет. А вы не местные?
   - Мы из Кералы. Путешествуем.
   - Ну так подбросите?
   - Бесплатно? - улыбается сосед на пассажирском.
   - Договоримся.
   - Да хоть на край света, - обещает третий.
   София закидывает в багажник сумки и устраивается на свободном заднем сиденье.
   - Пиво будешь?
   - Не откажусь... Меня зовут Аиша, - пора привыкать к новому имени.
   Она пробует эту горечь, чем-то напоминающую забродившую минералку. Ничего, зато её ждёт плотный завтрак.
   - Меня - Арджуна.
   - Рама.
   - Бхишма.
   - Какая компания, - улыбается София. - Мне кажется, мы подружимся.
   Она запрокидывает лицо навстречу робкому солнцу.
   По человеческим меркам ей всего тридцать пять. Вся жизнь впереди, и несложно начать всё сначала.
   Ветер играет волосами.
   И так легко голове.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"