Демина Евгения Александровна : другие произведения.

В тихом омуте

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чанду и Эми решили провести медовый месяц в живописной южноиндийской деревне. Уютный отель, красивая природа, романтика - что ещё нужно? Но исчезновения людей заставляют молодожёнов забыть об отдыхе и покопаться в истории этого места. Ведь то, что происходит в деревне, восходит к событиям пятнадцатилетней давности, а что-то и к гораздо более ранним. Отсылки к фильмам "Я - бог" и "Арундати". На сей раз внимание уделяется агхори и правам женщин. Сочетание, казалось бы, несочетаемое, но оно как-то само меня посетило... По жанру это скорее триллер, мистический и криминальный) Не ставила целью никого обидеть и ничего пропагандировать, всё это просто нужно для сюжета, и вообще, это альтернативный мир. Посвящается всей Южной Индии, особенно штату Тамил-Наду!

В тихом омуте

  
   I. Рудра спускается с небес
  
   - Солнышко, посмотри карту, - Чандрасена пытался смотреть одновременно во все зеркала заднего вида.
   - Чандра. У тебя под носом навигатор, - Эми сдвинула на лоб солнечные очки и сделала глоток воды.
   Чандрасена поморщился - не столько от замечания, сколько от обращения. Все друзья называли его Чанду, но Эми выделялась из толпы.
   Он протянул руку за бутылкой.
   - Ну Чандра. Возьми свою. Под боком же.
   Трасса сорок четыре вывела их из Бангалора, и теперь предстоял поворот.
   - А вот и указатель, - оживилась Эми. - Райакоттаи-роуд.
   - Восемь-четыре-четыре?
   - Не знаю, там не написано.
   - Всё там написано.
   - Значит, отсвечивает.
   Чанду отправил в рот имбирную конфету. Иногда лучше жевать, чем говорить.
   Кажется, он начинал понимать, почему Итан и Оксана в начале семейной жизни были готовы друг друга поубивать.
   Нет, он любил Эми. Просто обожал. Рядом с ней он оказывался способен на бесконечную нежность и безграничную заботу.
   Но как она любила придираться, делать замечания и вообще - делать всё не так, как он просит! Цели и причины такого поведения Чандрасена постичь не мог - и, честно говоря, не хотел.
   Неудивительно, что медовый месяц с самого начала не задался.
   На первых порах Эми поддерживала идею побывать на исторической родине мужа, то есть в деревне, где родилась его мать - в Торапалли, округ Хосур, штат Тамил-Наду. Но потом стала ныть, что многочисленные родственники по материнской линии не дадут им уединиться - ради чего, собственно, затевается свадебное путешествие. Тогда Чандрасена выбрал деревню неподалёку от Торапалли, чтобы можно было и навещать родню, и сохранять приватность. К тому же, там была неплохая гостиница, которая даже удостоилась отметки на Гугл-карте и нескольких оценок с комментариями. А ещё лес и озеро. Полный комплект для отдыха на природе.
   Когда компромисс, такой шаткий и хрупкий, был найден, Эми внезапно возжелала активной городской жизни. Пришлось перестраивать маршрут и выделить несколько дней на остановку в Бангалоре.
   Потом молодая жена восстала против компании телохранителей, которая обычно сопровождала супруга в поездках. И здесь друзья Чанду даже её поддержали, прозрачно намекнув на бесполезность персонала. Но Чанду настоял, что нужно иметь под рукой людей, которые могут накачать колесо или сбегать в магазин - не самому же это делать, в самом деле! Тогда Эми установила жёсткую социальную дистанцию между джипами. Вдруг помощникам вздумается поподглядывать за ними сквозь тонированное заднее стекло.
   С джипами вышла отдельная эпопея. Эми настаивала, чтобы они отправились в свадебное путешествие на Ламборджини, ну в крайнем случае на Роллс-Ройсе. Чанду ответил, что это просто непрактично. Он по привычке - очень разумной привычке - предпочитал внедорожники. К тому же, Оксана успела заразить его прочной любовью к "японцам", и западный шик его уже не прельщал. Тогда супружница закатила скандал: почему они всё время слушают эту русскую?! Чанду мысленно посетовал, что это очень трудно объяснить. Какая уж тут логика, когда богатая дама в брильянтах сама сажает яблони, а в подарок на Новый год требует шубу из натурального меха. Конечно, зимой прохладно - всего плюс двадцать - но они же все как-то обходятся без свежевания несчастных маленьких зверьков, негодовал весь мафиозный клан, хороня в котловане очередных конкурентов. Как женщина, к тому же будущая мать, способна на такую жестокость?! Этот вопрос был обречён остаться без ответа, поэтому Чанду старался отвлечь Эми от бесплодных попыток постичь непостижимое.
   Словом, пересекая границу между Карнатакой и Тамил-Наду, он ощущал навязчивое желание выбросить спутницу в реку Поннайяр, вдоль которой тянулась трасса. Воистину, от любви до ненависти...
   Но скоро природа перестала его искушать, спрятав реку за обрывистый берег и выставив на первый план лесной массив, размытый, словно акварельное пятно на мокром листе бумаги. Лес Санамаву ещё не проснулся - а может, уже заснул, готовясь к холодному времени года. Чанду бывал в нём уже взрослым - детство прошло в Гоа - поэтому никаких особо сказочных воспоминаний лес не вызывал. Но Эми восхищалась и делала фотопейзажи на телефон, и он чувствовал гордость за малую родину.
   Эми интересовалась фотографией, но профессионалом, как её сестра Джесси, не стала. Ей просто нравилось останавливать приятные мгновения своей жизни. Сразу перед поездкой Чандрасена подарил ей навороченную камеру со сменными объективами, но она всё ещё по инерции снимала на телефон. А с подарком обещала разобраться в гостинице.
   Зелёные верхушки взмыли вверх по очередному склону, а на вершине из-за деревьев выглянула ступенчатая крыша - выглянула настороженно, как из засады. Небольшой храм, совсем ещё новостройка, занял свою странную дислокацию.
   - Здесь скорее место для крепости, для какой-нибудь сигнальной башни, - сказала Эми, смело хлопнув дверцей машины и поднимаясь на склон.
   - Раньше тут действительно была какая-то крепость, - Чандрасена помчался догонять жену. - А храм построили лет десять назад.
   - У нас остановка? - вклинились пассажиры других внедорожников, которым пришлось затормозить следом за шефом. - Мы зайдём помолимся?
   - Давайте, Варун, только недолго, - разрешил Чандрасена.
   Пока его люди радостно взбегали на холм и звонили в колокольчик, Чанду любовался на жену и курил. Он не любил такие спонтанные походы в храм, ему нужно было готовиться - лучше, если это намечалось на какой-нибудь праздник.
   Эми удаляла старые фотографии, чтобы освободить память.
   Варун и компания общались с дородным брахманом и оставляли пожертвования.
   На холм поднималась маленькая полненькая женщина в нарядном сари и с объёмистой хозяйственной сумкой. Эми натолкнулась на неё в поисках нового ракурса. Женщины разговорились.
   Чанду посмотрел на часы.
   Скоро Эми вернулась, придерживая лёгкую многослойную юбку.
   - Там есть ступеньки. Старые уже, заросшие.
   - Заводишь подруг?
   - А? - встрепенулась Эми, как будто не понимая, в чём дело. - Да, мы разговорились. Это жена священника. Ты разве её не знаешь?
   - У нас в Торапалли есть свои храмы, - Чанду устроился за рулём и ещё раз посмотрел на часы. И набрал Варуна. Звонок раздался у него за спиной - из джипа. - Блин, и телефоны позабывали. Паломники.
   Торапалли как-то спонтанно осталась позади. Впереди их ждала новая цель - Амидьянакулам. Громко посигналив всем, кто застрял наверху, Чанду напомнил Эми пристегнуться и лихо рванул в долину, как лыжник с трамплина.
  

***

   15 лет назад
   Рукмини спешила следом за отцом, из последних сил стараясь не выпустить из рук тяжёлую сумку. Сандалии подозрительно чавкали под ногами - как будто отрывались ремешки вместе со стелькой. Но других у неё не было.
   Варанаси встретил их суетой и толкучкой, точно один огромный вокзал. Мужчину и девочку без труда затянуло в людской поток. Отец этому не противился, он очень спешил, он хотел наверстать упущенное время, как будто все эти пятнадцать лет вернутся к нему на блюдечке, или он найдёт их на каменных гатах на берегу Ганга, или какой-нибудь отшельник дожидается его, чтобы открыть секрет, как повернуть время вспять. Торопись, Удхаянидхи, иначе уйдёт отшельник, и ты никогда ничего не узнаешь!
   Только что с поезда, не выспавшись на жёстких скамейках, не позавтракав, они шли, шли и шли - отбиваясь от попрошаек и торговцев, теряя друг друга из вида и храня молчание.
   Отец не делился с Рукмини своими планами, но она поняла, что сначала им нужно попасть к какому-то местному богачу, который уже поможет им пообщаться с агхори. Потому что для агхори закон не писан, к ним нужен особый подход. Но Рукмини не испугалась. Она сама напросилась поехать с отцом и ни на что не жаловалась. Самое главное - это правда: у неё есть брат!
   Конечно, ей неуютно было на тесных улочках, где неловко повернёшься - и заденешь ткацкий стан какого-нибудь бхая. В школе им рассказывали, что Уттар-Прадеш - самый густонаселённый штат Индии... А Варанаси - это целая провинция, не только город...
   Но вспоминать было некогда: они уже пришли.
   За воротами их ждала вереница людей с автоматами. Вот тогда Рукмини не на шутку испугалась и выронила багаж. Только теперь её заметили. Из-за спин охранников показался хозяин дома, бросил короткий взгляд на тощую растрёпанную девчонку и хлопнул в ладоши. Прибежали две женщины - и не очень-то вежливо увели Рукмини на кухню. Ей дали риса и стакан воды, но Рукмини почти не притронулась к скромному угощению. Она прислушивалась, как отец умоляет и унижается, и слышала слёзы в его голосе. Она затаила дыхание и ждала.
   Потом отец позвал её, и они вновь отправились в путешествие. На сей раз им указывал дорогу хозяин того дворца - Кришнамурти. Он шёл с ними пешком - но не потому, что пожалел пускать простых крестьян в свою машину. На улицах Варанаси не то что в машине - на мотоцикле не развернёшься. В родной Амидьянакулам, хоть это и деревушка, гораздо приятней гулять, и многие парни гоняют на скутерах. И даже некоторые девчонки.
   Мужчины тихо говорили, что нужно идти к какому-то Маникарнике. Но позже девочка поняла, что Маникарника - не человек. Это гат, где предают огню покойных. Там собираются отшельники, охочие до пепла и костей. Что они с ними делают, Рукмини старалась не думать, она старалась думать, что погребальные костры не гаснут на этих ступенях уже несколько тысяч лет - и это, должно быть, прекраснейшая традиция... По крайней мере, так ей внушали.
   Она действительно раскашлялась от дыма, который застилал всю красоту, которую расхваливали паломники. Отец тоже дышал тяжело и остановился в стороне - передохнуть. Кришнамурти-джи нырнул в дым и стенания плакальщиков в одиночку.
   Ветер отогнал завесу, и они увидели провожатого у самой воды в компании трёх агхори. Он обернулся к тамильцам и подозвал их жестом.
   - Можете поговорить с садху.
   - Спасибо, сэр, - приготовился кланяться Удхаянидхи, но сэр отстранился:
   - Я делаю это не ради вас.
   Завернулся в кашемировый палантин и ушёл.
   - Коснись ног святого отшельника, - шепнул отец дочери.
   - Не рассыпайся в любезностях, - улыбнулся оранжевыми зубами один из аскетов. - Что тебе нужно?
   - Найти Рудру...
   - Господь Рудра повсюду - только хорошенько помолись, - засмеялся агхори. Он выглядел слишком молодо для своей седой бороды, только сетка морщин разошлась по щекам от смеха. Волосы в дредах были уложены вокруг головы, как тюрбан, а поверх грязно-красного одеяния была надета обычная кожаная куртка: день выдался ветреный.
   - Нет. Рудра - это мой сын, - набрался храбрости Удхаянидхи. - Он приехал сюда пятнадцать лет назад.
   - Сам приехал? - отшельник сунул руки в карманы.
   Отец поднёс руку к голове, как будто собрался рвать волосы:
   - Нет! Нет! Я привёз его! А потом он пропал!
   Агхори умиротворённо наблюдали за его душевными метаниями.
   Рукмини покусала губы.
   И достала фотографию.
   - Ему было двенадцать лет. Он из Тамил-Наду. Отец привёз его учиться, а потом ашрам закрыли и все разбрелись кто куда. Помогите его найти, пожалуйста.
   Отец ошарашенно уставился сначала на дочь, а потом на фотографию сына, которую точно ей не давал. Она вообще не могла ничего знать об этом.
   - А, понятно. То есть спустя пятнадцать лет он решил вспомнить, - отшельник нехотя поднялся со своего места, приблизился к девочке и всмотрелся в фото. - У тебя умная дочь, Удхаянидхи. Береги её... Так. Значит, Рудра.
   Он двинулся к кострам.
   Тамильцы несмело пошли следом.
   Гуру подозвал их жестом и указал на пепелище:
   - Вот Рудра, которого я знаю. Он понимает по-тамильски, и он близкого возраста. Удачи.
   Понадобилось некоторое усилие, чтобы разглядеть в золе человеческую фигуру. Такую же серую и совершенно неподвижную. Трудно было сказать, сколько лет этому человеку и похож ли он на мальчика со старой фотографии. Он лежал на боку, подперев рукой голову, и смотрел в никуда. Весь бок был покрыт струпьями от ожогов, но Рудре, кажется, было всё равно.
   Удхаянидхи сглотнул и подошёл ближе.
   Отшельник оттолкнул его, испачкав ему рубашку пеплом, бросил в рот пригоршню тлеющих углей и продолжил медитацию.
   Тут же к нему подошло другое семейство, приличное, паломническое, и принялось просить благословения.
   Гуру усмехнулся и собрался высказать что-то нерадивому родителю, но в кармане куртки у него что-то зазвонило. Он достал телефон (Рукмини такие только в кино видела) и спросил:
   - Ну что, пришли деньги?.. Ладно, я потом перезвоню.
   И отправился разбираться сам.
   - Отправляйся с ними. Порви все связи с прошлым и возвращайся, - расслышала Рукмини. Сейчас она решила оставаться в стороне. Этот Рудра её напугал.
   Но старый отшельник воистину творил чудеса: Рудра восстал из пепла и двинулся прямо на них.
   - Здравствуй, - пролепетала Рукмини, - я твоя сестра...
   Он отодвинул её в сторону, правда, не так грубо, как отца, и отправился куда глаза глядят, а попросту вперёд. Новоявленным родственникам ничего не оставалось, как пойти за ним.
   Как ни странно, Рудра вывел их точно к вокзалу.
   В поезде он беспрестанно курил, так что Рукмини готова была выпрыгнуть в окошко, а если не курил, то жевал бетель. Светло-серый от пепла, с красными остекленевшими глазами и малиновой слюной в уголках рта, он походил на ожившую статую, которую незадачливые простолюдины украли из древнего храма, чтобы зачем-то поставить в собственном доме.
   В очередной раз глотнув свежего воздуха из форточки, Рукмини оглянулась на отца. Его растерянный вид не сулил ничего хорошего. Считал ли он себя вором? Она себя - кажется, да.
  

***

   Отель встречал постояльцев открыточным видом, радостно шагая вперёд приезжим и отрываясь от общего скопления домов. Двухэтажная гостиница с простым фасадом, выкрашенным в весёлый васильковый цвет, с высоты смотрелась как яркий цветок - с двумя бутонами небольших построек во дворе.
   Путешественники спустились в низину, ориентируясь на это яркое пятно, и обнаружили очень хорошую дорогу и удобную парковку. Владелец гостиницы явно знал, что делает. Четыре автомобиля расположились на отдых, не загораживая фасад, у торца, и выпустили на свободу пассажиров. Эми и Чанду вошли, остальные ждали их на улице.
   - А неплохо, - оценила Эми, оглядывая фойе с плетёными стульями и круглыми столиками.
   - Да, со вкусом, - Чандрасена отыскал два уголка с мягкой мебелью - VIP-места, не иначе. Но, пожалуй, они закажут ужин в номер.
   Успев налюбоваться интерьером, они достигли стойки администратора. Темнокожая молодая женщина в ярко-зелёном чоли и ярко-красном сари и с огромной, почти карикатурной жасминовой гирляндой в косе услужливо повернула к ним журнал регистрации.
   - Добрый день.
   Молодожёны поздоровались. Девушка манерно наклонила голову и демонстративно поправила браслеты - на каждой руке их было десятка по три, не меньше.
   Эми прокашлялась:
   - Девушка, вот я счас вашему начальству пожалуюсь, что вы моему мужу глазки строите.
   - Да я сама себе начальство, - ещё лучезарнее улыбнулась тамилка. - Это моя гостиница. Значит, вам двухместный? - переключилась она на деловой тон.
   - Да, - кивнул Чанду, стараясь быть немногословным, чтобы не давать никаких поводов.
   - Возьмите третий. Там очень красивый вид из окна - прямо на озеро. Вы ведь знаете о нашем озере?
   - Да, я много о нём слышала, - внезапно растаяла Эми. - А он вообще местный, - она подтолкнула мужа.
   - Ну не совсем, - натянуто улыбнулся Чанду. - У меня родня в Торапалли. А сам я живу в Гоа.
   - В Северном или Южном? - очевидно, хозяйка решила блеснуть познаниями в географии.
   - В Северном. Старый Гоа, - сознался Чандрасена.
   - Значит, захотелось тишины и уединения, - заулыбалась девушка.
   - Точно. У нас медовый месяц, - Эми прижалась к супругу и сама взяла ключ.
   - О, мои поздравления! - всплеснула руками хозяйка. - Надеюсь, вы хорошо проведёте время! Сейчас вам помогут с багажом...
   - Подождите, - Чандрасена вцепился в стойку, сопротивляясь силе тяги Эми. - С нами ещё десять человек...
   - Родственники?
   - Охрана... В общем, им тоже нужно разместиться.
   - Понятно, - хозяйка не стала задавать лишних вопросов. - Смотрите, у нас шесть двухместных номеров - это второй этаж - и десять одноместных - это весь первый.
   - Это что, мы будем через стенку?! - возмутилась молодая жена и ещё больней вцепилась в Чандрасену.
   Чанду тяжело вздохнул и обречённо улыбнулся владелице гостиницы.
   - Тогда ещё такой вариант: есть два отдельных коттеджа, - девушка постукивала ручкой по журналу, видимо, так ей лучше думалось. - Вообще, они рассчитаны на четверых, но они просторные, можно поставить ещё по кровати... А можно их сюда позвать? Как-то нехорошо без них решать...
   - Они согласятся, - заверил Чанду. - Они вообще люди неприхотливые.
   И указал на окно, за которым нетерпеливо топтались десять его молодцов во главе с балбесом Варуном. У тех включилось шестое чувство, и они дружно повернулись к окну, разглядели там южную красавицу с огромным бинди, подчёркнутым белой полоской, и хором помахали.
   Хозяйка сглотнула.
   - Х-хорошо. Вот вам ключи. Сейчас распоряжусь насчёт кроватей. Рам! Авинеш!..
   - А как к вам обращаться? - Чанду наблюдал, как двое слуг несли на плечах деревенскую плетёную кровать.
   - Рукмини.
   - Хорошего дня, Рукмини, - отобрал у неё реплику Чандрасена и, приобняв жену и поигрывая ключами, направился к лестнице и уже со второго этажа махнул охранникам, чтобы заносили вещи.
   Рукмини выдохнула и промокнула лоб, стараясь не задеть бинди.
  

***

   15 лет назад
   - Рукмини! Что за выходки!
   - Это не я! Это Никил!
   Тщетно Рукмини оправдывалась - учитель уже навис над ней карающим божеством и сурово смотрел ей в тетрадь.
   - Все уже заканчивают, а у тебя всего одна задача решена!
   - Но сэр... Они нам мешают...
   Парни, сидевшие прямо за Рукмини и её подругой Грэйс, рассмеялись:
   - Сэр! Чтобы мешать человеку что-то сделать, надо, чтобы он делал что-нибудь. А она же и так ничего не делает.
   - Ребята, потише, - подкрутил седые усы учитель. - Рукмини! Моё терпение не бесконечно! Ещё только раз - и я скажу твоему отцу забрать тебя из школы. Пусть он выдаст тебя замуж, может, у мужа получится что-то тебе втолковать, раз у меня не получается.
   - Да кто же её возьмёт, сэр! - снова высказались Никил и его приятель Динеш, которые любили называть себя по-английски - Ник и Дин. - Она же чёрная, как дёготь!
   Рукмини сжала кулаки под партой.
   - Не обращай внимания, - шепнула Грэйс. - Они придурки. Завтра мы просто сядем за заднюю парту, и никто нас не побеспокоит.
   - Ничего, брат же приехал, брат приданое соберёт, - продолжал Динеш. - Щепотку пепла, косточку и бетельку. Сестру святого отшельника с руками оторвут!
   Весь класс заливался. Учитель вернулся за стол и принялся проверять тетради другого класса, как будто его это совершенно не касалось.
   Рукмини больше не могла терпеть.
   Она сама не поняла, как у неё в руках оказался учебник, как она налетела на Никила и начала лупить его по чему попало:
   - Заткнись! Не смей говорить про моего брата! Или я убью тебя! Клянусь, я убью тебя!!!
   Ник настолько офигел, что даже не сопротивлялся. Дин тоже офигел, потому что Рукмини била одного Ника, и не знал, радоваться ему, что про него забыли, или ждать расправы позже.
   Другие ученики на всякий случай тоже притихли.
   Даже учитель не сразу отреагировал. Но наконец пришёл в чувства и схватил девочку за шиворот:
   - Вон из класса! До конца четверти чтобы ноги твоей здесь не было! Родителей в школу!
   Рукмини вырвалась и сама выбежала из класса.
   Грэйс быстро подобрала её тетрадки и развалившийся учебник и спрятала под своими.
   Рукмини бежала к озеру. Плевать на эту школу! Она и так не надеялась, что закончит учёбу. К десятому классу у них осталось всего три девочки. Раньше их было больше, но после начальной школы родители их забирали. Продолжали учиться только Сатья, дочь Нараянана, владельца магазина, потому что была единственным ребёнком в семье и единственной помощницей в делах отца; Грэйс, дочь Сэмуэла, врача, потому что он всячески ратовал за любое образование вообще и за женское в частности; и Рукмини, дочь Удхаянидхи, фермера, потому что так он пытался искупить перед мирозданием вину за изгнание сына. К тому же школа была государственной, особенных вложений не требовалось, а то, что мальчики и девочки учатся вместе, Удхаянидхи не смущало: он откровенно считал, что на Рукмини никто не позарится.
   Рукмини и правда не была красавицей: для своих пятнадцати лет она была слишком худой. Сейчас она смотрела на своё отражение в воде и думала, что её правда никто никогда не возьмёт замуж... Она подняла голову и, притянув колени к самому подбородку, стала смотреть за горизонт. Серой полоской виднелся противоположный берег, а выше едва можно было различить холмы: они врастали в небо и почти сливались с ним.
   Больше всех других предметов Рукмини любила географию. Она мечтала, что когда-нибудь объездит все страны и... не вернётся в Индию. А останется жить далеко-далеко, где всем наплевать, насколько она загорелая или бледная. Но это была слишком смелая мечта, и Рукмини не рассказывала о ней даже Грэйс.
   В стороне раздался смех. Рукмини вздрогнула. Она боялась, что это пришли одноклассники - продолжить над ней потешаться.
   Но сквозь заросли пробирались мужчина и женщина. Их трудно было разглядеть, но они то и дело прижимались друг к другу и весело ворковали. Потом они куда-то делись. Наверно, нырнули.
   Рукмини не захотела шпионить за этими купальщиками: у неё совершенно не было настроения. Она пошла домой.
   Дома никто даже не заметил её возвращения. Рудра, как всегда, сидел глядя в одну точку. Мать рыдала, приговаривая: "Ну сыночек, ну скажи хоть словечко". Отец на него замахивался. Мать удерживала отца. Рудра наконец выходил из транса и посылал обоих так, как не повернулся бы язык у самого конченого забулдыги.
   Потом пришла Грэйс и вернула ей тетради, ручку и останки учебника. Вместе они клеили учебник и ругали парней. Рукмини хотела было рассказать подруге о парочке на озере, но почему-то передумала.
  

***

   - Чтобы не смел мне больше слюнки пускать на эту горячую красотку!
   Чанду только усмехнулся себе под нос: хозяйка гостиницы правда была ну оч-чень горячей. Прямо как пирожок - только что из тандури. Пышный и поджаристый. С румяной корочкой.
   - Ну что ты, милая. Я просто проявлял вежливость.
   - Да конечно, - Эми села на широченной кровати, скорее даже трёхспальной, чем двух-. Пёстрое покрывало на ней выглядело как цветочный луг посреди дома.
   - Домотканое, - отметила девушка. - Что-что, а вкус у неё есть.
   Телефон на тумбочке зазвонил.
   Эми опередила мужа и сняла трубку.
   - Это Рукмини. Вам обед в номер или спуститесь вниз?
   - Лучше в номер, - гостья снова надела маску вежливости.
   - Вам традиционную кухню?
   - Секундочку, - Эми прикрыла трубку рукой. - Что хочешь на обед?
   - Даже не знаю, - пожал плечами Чанду. Он рассматривал деревянные фигурке на подоконнике.
   Эми состроила недовольную мордашку.
   - Да, давайте что-нибудь традиционное, на ваш вкус. Что бы вы порекомендовали?
   Рукмини щебетала что-то на том конце провода.
   Эми слушала, кивала и играла с проводом.
   - Хорошо, будем ждать, - и наконец повесила трубку. - Чанду, давай пока вещи разложим.
   - Как ты меня назвала? - Чандрасена поставил на место слона с погонщиком на спине.
   - Чанду, - стрельнула глазами Эми над яркой оправой очков.
   Кажется, она почуяла соперницу и собирается добиваться его расположения.
   - Я устал, - заявил Чанду и разлёгся на крафтовом покрывале. - Разбери сама. Пожалуйста.
   - Ну хорошо, - поразительно легко согласилась жена. И даже начала с его чемоданов.
   Шкаф в их номере тоже был настоящим произведением искусства. Дверцы покрывала обильная резьба. Такая же украшала ширму в углу комнаты. Похоже, хозяйка гостиницы подключила всех местных мастеров, чтобы не ударить в грязь лицом перед туристами.
   - Я в душ, - шепнули над ухом задремавшего Чанду.
   Разбудил его стук в дверь.
   На пороге стояла худенькая горничная, ещё темнее, чем хозяйка, и держала на вытянутых руках поднос, уставленный посудой. К цветастому сари был приколот бейдж с крупно напечатанным латиницей "ДУРГАДАСИ".
   - Специально для гостей из Гоа - рыбный карри. И комплимент от нашего отеля - сладости! - радостно объявила она.
   - Ладу! Обожаю ладу! - подскочила Эми, хлестнув мужа мокрыми волосами, и сразу отправила в рот сладкий шарик.
   - Если что-то понадобится, обращайтесь, - не торопилась уходить служанка.
   Чанду уже расставлял тарелки и чашки.
   - Одну секунду, сейчас вернём поднос, - сказала Эми. И подошла к мужу - не столько за подносом, сколько чтобы сказать: - Не смей давать чаевые. Пока не за что.
   Чандрасена неопределённо кивнул и сам отдал Дургадаси поднос, прижав к нему снизу хрустящую бумажку. Горничная нащупала подарок и очень любезно попрощалась.
   Чанду закрыл за ней. Эми прямо с тарелкой - тарелкой сладостей, конечно же - стояла на балконе и любовалась природой. Полюбоваться действительно было чем.
   - Кто-то клялся на "Бхагавадгите", что начнёт вести здоровый образ жизни, - Чандрасена подкрался сзади, вытянул у ней из рук десерт и подсунул тарелку с горячим блюдом.
   - Это была не "Бхагавадгита". А DVD с "Махабхаратой", - Эми протянула руку за ладу и успела ухватить парочку, прежде чем Чанду отдёрнул тарелку.
   - Ну значит я не разглядел. Но всё равно - ты дала слово.
   - Значит, я толстая?
   - Я этого не говорил. Но ты сама хотела, - не отступал супруг. Конечно, Эми жила вдвоём с сестрой, без родителей, питалась как придётся, и некому было приучить её к первому, второму и компоту. Но теперь у неё есть муж.
   - Ладно-ладно. Ты лучше посмотри, какая красота! - примирительно прижалась к нему Эми. Пока он рассуждал над диетой жены, она уже съела половину карри. О своей порции Чанду благополучно забыл, потому что послушал совета Эми и засмотрелся.
   Деревня оставалась абсолютно в стороне - гостиница стояла на возвышенности, так что взгляд легко перелетал через пёстрые крыши с беседками, раскладушками и бельём и устремлялся к зелёным просторам и дымчато-голубому озеру, похожему на огромное запотевшее зеркало. Осень - время туманов в горах, и облака нависали над горным озером, как будто вытекая из прогибов волнистых контуров холмов.
   Сквозь дымку вдоль берега двигались два ярких пятнышка. Два человека пробирались к воде и скоро вошли в неё прямо не раздеваясь. Их чёрные макушки и яркая одежда скользили по поверхности и скоро скрылись из вида.
   Чанду полюбовался на эту идиллию, вспомнил про обед и вернулся в комнату.
   Эми застыла на балконе как вкопанная.
   Чанду доел всё вместе со сладостями и пошёл звать её на чай.
   Эми не отрывала взгляда от озера.
   - Те люди. Они не вышли из воды.
   - Спрятались где-нибудь в тростнике. Там его полно. Тебе просто не видно.
   - Может быть, - нехотя согласилась Эми, протёрла очки махровым рукавом халата - и не стала надевать, чтобы они не запотели над горячей масалой.
  

***

   15 лет назад
   Рудра не навечно прирос к циновке в углу. Через пару недель он резво вскочил на ноги, и принялся бегать по дому, и ловить за грудки родителей, и даже с ними разговаривать. Он спрашивал, где найти ганджу. А лучше чарас, он покрепче. Отец и мать только разводили руками: у них не было анаши ни в каком виде, и они не знали, где её найти, и даже конопляного поля в окрестностях не было. Точнее, было, но его яростно охранял местный магнат, и они, как простые смертные, в ту сторону даже не смотрели.
   Но Рудра не был простым смертным, он искренне верил, что после пятнадцати лет медитаций на пепелище он теперь бог. А вот запасы сомы и амриты у него закончились. С этим он явно просчитался, думая, что быстро отделается от презренных людишек и вернётся в свой священный дом у священной реки.
   Правда, презренный крестьянин Удхаянидхи и его не более достойная жена Гаятри считали, что главная святыня располагается не в Варанаси, а именно здесь, в Амидьянакулам, и готовы были учить нерадивое божество уму-разуму сколько потребуется. И вместо гхира и курений подсовывали то идли, то досу, которые Рудра терпеть не мог. Он практически не помнил своё детство. Он вообще имел очень приблизительное представление о том, какой сейчас день и год. Но после двух недель в родительском доме твёрдо уверился, что ненавидит эти блюда с детства.
   И надеялся, что остатки здравого рассудка помогут ему отыскать в этом захолустье более привычную пищу.
   Едва дождавшись сумерек, Рудра вылез в окно и пустился на поиски по засыпающей деревне.
   Он шёл наугад: спустился с холма, на котором стоял их дом (стоял не особо удачно - там было слишком много солнца и слишком далеко от воды) и принялся заглядывать во все дома, что попадались на пути. Смотреть там было не на что - пока он не добрался до аптеки. Аптекарь вовремя проснулся и спустил собаку. Свой отшельнический посох Рудра забыл дома, а на дороге не оказалось ни единого булыжника - дядюшка Маммути регулярно убирал свой участок. Пришлось спасаться бегством.
   Убегая от аптекарской собаки, Рудра налетел на подгулявшего полицейского. Тот попросил благословения и предложил выпить, но агхори было не до этого. Он спросил было, где взять гашиш, но страж порядка уже устроился на обочине и начал угощаться в одиночку.
   Рудра пошёл дальше и сам не заметил, как деревня закончилась. Его окружали одни только манговые деревья. От нечего делать он сорвал пару манго и отправился дальше - куда несут ноги.
   Роща тоже скоро закончилась. Над головой оставалось лишь тёмное небо. Впереди высился ещё один холм. На вершине смутно вырисовывалась какая-то постройка. Рудра приблизился и разглядел, что это развалины. Может быть, там найдётся кто-нибудь... В таких местах часто собираются те, кто любит раскурить косяк-другой - или попробовать что посильнее...
   Рудра не поленился преодолеть склон. Выщербленные ступеньки не очень приветливо встречали босые ноги, но он этого не замечал. В темноте он натолкнулся на крупные глыбы, они составили целый лабиринт, не подпускавший к остову постройки.
   Но он пробрался внутрь - и не обнаружил ничего кроме стен. Только в одном углу куча соломы. Рудра опустился на колени и принялся раскапывать лежанку. Солома полетела в разные стороны, как из-под лап заправского пса. Стена открылась полностью. В кладке зияла щель. То, что казалось каменной глыбой, на самом деле было тонкой плитой, которая заслоняла небольшую нишу. Она была тоже забита соломой и сухой травой - наверное, чтоб стук не отзывался гулко.
   Рудру не останавливали все эти предосторожности. Скоро ниша опустела - хотя не совсем. Под соломой прятался сундук. Замок давно проржавел, а ярость в отшельнике закипала, и он легко отломал замок руками.
   Запустил руки внутрь - и кроме звенящих монет ничего там не обнаружил. Вот неудача.
   Рудра в сердцах захлопнул сундук и пнул. Сокровища жалобно звякнули - и снова скрылись за плитой.
   Несчастный агхори от нечего делать собрал лежанку обратно и свернулся на ней калачиком, горестно подвывая.
   Ломка не отпускала даже сквозь медитацию. Только усталость более-менее взяла своё, как за стеной послышались голоса.
   У развалин собирались нищие. Весело переговариваясь, они уселись среди колонн и каменных обломков и начали разводить костёр.
   Их оказалось не так уж много: старик, двое парней-подростков и карлица неопределённого возраста. Они разложили на земле нехитрый ужин и обсуждали свои попрошайнические дела. Но внезапно замолчали. Снизу доносились новые голоса.
   - По-мо-ги-те! Спас-си-те! - надрывалась какая-то женщина.
   - Заткнись! - шипели мужчины.
   - Отпустите меня!!!
   Трое мужчин втащили на вершину девушку. Она извивалась в их руках и вопила что есть силы. Один попытался зажать ей рот, но тут же закричал сам:
   - Ах ты, курва слепая! Будешь кусаться!
   И швырнул несчастную на землю.
   Девушка захныкала, но нащупала твёрдую поверхность и быстро-быстро поползла на четвереньках - сама не зная куда, но от обидчиков подальше.
   Её, конечно же, скоро догнали, подтащили к притихшим нищим и с размаха посадили на землю, приложив затылком о колонну.
   - Принимайте новенькую. Глаз с неё не спускать.
   И поскорее ушли.
   Нищие пытались разговорить девушку, но она только плакала и тёрла ушибленные места.
   Нет. Поспать сегодня точно не получится.
   Рудра окончательно попрощался с нирваной и рывком сел на постели.
   Все пятеро вздрогнули.
   - Кто здесь? - забыла про слёзы новенькая.
   - Какой-то отшельник, - присмотрелись остальные.
   - Раньше мы его тут не видели, - сказал старик.
   - Извините, свами, - сказала маленькая женщина. - Мы не хотели вам помешать. Но мы всегда тут ночуем. Крыша над головой, да у огня погреться - нам немного надо. Идите тоже с нами погрейтесь?
   Рудра не отвечал, только шарил глазами по незнакомым лицам.
   - Почему он ничего не говорит? - насторожилась девушка.
   - Может, обет молчания дал? - предположил один из подростков.
   - Мы не будем шуметь, - снова заверила карлица. И, не понижая голос, продолжила: - Я тут всю жизнь живу, а ни разу его не видела. Может, недавно пришёл? Странствует?..
   - Значит, ты местная? - разговорилась новенькая девушка.
   - Да. Меня зовут Мадхави. А тебя?
   - Куши...
   - "Куши" значит "счастье".
   - Да уж, велико счастье...
   - А это дедушка Радж.
   - Я из Чандигарха, это очень далеко отсюда, - приготовился рассказывать старик.
   - Я знаю, - Куши поправила шарф на плечах. Он был уже грязный и рваный. - В школе-то я училась.
   - Повезло, - переглянулись парни. - А мы вот нет.
   Их звали Виджай и Картик, они были из Ченнаи.
   - А ты наверно хорошо жила? И одета ты прилично... - Мадхави явно соскучилась по женской компании. - Как тебя сюда занесло?
   Куши обхватила колени руками.
   - Да. У меня были родители, я поступила в колледж. Мы хорошо жили. В Коимбаторе мы жили. А потом... родители погибли в аварии. Оказалось, у них было полно долгов, и у меня отобрали дом. Я хотела поехать к родственникам...
   - Прям одна хотела ехать? - удивился Виджай.
   - Да. А что такого? Я вызвала такси. А по дороге меня похитили. Сказали: "отрабатывай долги за маму с папой", - Куши потёрла глаза.
   - Да, несладко тебе придётся, - вздохнул дедушка Радж. - Тебе надо держаться вместе с нами. Место незнакомое, деревня большая, легко заблудиться. А на озере у нас тонут часто...
   - Там нехорошее место, - покачала головой Мадхави. - Не ходи туда.
   - И на железную дорогу не ходи, - прибавил Картик. - А то ещё под поезд попадёшь. Каждый день в десять тридцать и в шесть вечера - даже не вздумай там появляться.
   - Опасно у вас тут, - приободрилась новенькая. - А автобусы вообще, наверно, без всяких правил ездят.
   - Это точно, - кивнул дедушка. - Но они хотя бы только раз в день ездят. Так что в двенадцать десять к дороге даже не приближайся.
   - И вообще не вздумай никуда бежать, - подхватила Мадхави. - Нам велено за тобой следить. Так что если ты начнёшь от того, что тебе подадут, откладывать и где-нибудь здесь прятать - мы ведь быстренько увидим и доложим.
   - А родственники далеко живут? - спросил Виджай.
   - В Пондичерри.
   - Вот. Отсюда до Пондичерри вообще что угодно случиться может, - окончательно запугал её Виджай. - Две пересадки. Вдруг опять похитит кто-нибудь.
   - Да, страшно, конечно, - согласилась Куши. - А где пересадки-то?
   Очень скоро она совсем забыла о своём горе и весело хвастала, что училась в музыкальной школе и хорошо умеет петь.
   - Круто! А ты смотрела... ой, в смысле, ты знаешь кино "Навеки твоя"? - захлопала в ладоши Мадхави.
   - Конечно!
   - Знаешь песню про лимоны?
   - "Принеси маленький зелёный лимон"? Да, могу спеть.
   Полночи они вспоминали песни и танцы из "Навеки твоя", "Непохищенной невесты", "Супер" и "Чандрамукхи".
   Рудра сидел в позе лотоса на соломе в углу и проклинал тот день и час, когда сел на поезд до Тамил-Наду. А ещё где-то в заднем уголке его задымлённой памяти прорисовывалось сквозь пепел, как много лет назад он стоял на остановке и провожал взглядом автобус, уходящий из Варанаси на юг. Он мог бы в последний момент залезть на крышу, но почему-то не сделал этого. Наверно, что-то подсказало ему, что через несколько минут он встретит агхори, чтобы открыть в себе божество...
  

***

   Чанду проснулся один. Эми уже сидела на балконе, перетащив туда плетёное кресло и маленький круглый столик. На столе она разложила все запчасти от камеры, по центру, как гадалка магический шар, поместила инструкцию, придавив страницы телефоном и карт-ридером, и вертела в руках саму камеру, нажимая все кнопки подряд.
   - Доброе утро! - откликнулась она, глянув на мужа вполглаза. - У нас тут под окном целая драма.
   Чанду зевнул и завис над балюстрадой: посреди дороги застрял крытый брезентом джип. Все четыре дверцы его были открыты и торчали как крылья у взлетающего насекомого. Влажные пятна на бурой крыше превращали машину в гигантскую божью коровку. Рядом с колоритным транспортом топтались трое человек и от безысходности пытались выяснять отношения. Именно пытались - потому что явно друг друга не понимали. Двое иностранцев в два голоса высказывали недовольство местному жителю. Им явно не хватало слов, чтобы выразить все свои чувства, потому что они старались максимально упростить свой английский. Индиец заменял недостающие слова жестами и темпераментно стучал по капоту с криком "Ноу бензин!", а потом стучал себе по лбу и вопрошал: "Андэрстэнд?" Бледнолицая пара всё глубже погружалась в отчаяние.
   - Эй! - крикнул с балкона Чандрасена, пока Эми невозмутимо листала инструкцию. - Вы в гостиницу? Вход с другой стороны!
   Английский он осваивал на практике, а потому владел им гораздо лучше, чем если бы старательно учился в школе до двенадцатого класса.
   Европеец и европейка удивлённо обернулись на безупречный выговор и ответили, что знают о входе, но у них тяжёлый багаж, и пешком они его не дотащат.
   - Ждите здесь! - распорядился Чанду и в неглиже помчался вниз, набирая Варуна. Когда он нашёл Рукмини, десять его помощников уже несли рюкзаки и палатку иностранных туристов в вестибюль и передавали водителю полную канистру.
   - Ой, мне даже неловко, - принялась теребить косу хозяйка. - Я тут застряла с бухгалтерией, а вы за меня сделали мою работу.
   - Да забейте. Просто примите гостей.
   Недовольная Эми подоспела к стойке регистрации как раз в самый разгар знакомства. Чанду одной рукой придерживал на поясе сползающее лунги, а другой отвечал на рукопожатие красного от загара иностранца. А его спутница прижимала к груди холщовую сумку и улыбалась.
   Посреди вестибюля высилась пирамида из сумок, рюкзаков и свёртков - точнее, даже курган, потому что строительный материал был неправильной формы.
   Эми обогнула эту гору и бросила суровый взгляд на охранников мужа, которые, позёвывая и потягиваясь, уже устраивались за столиками в ожидании завтрака.
   Европейцы заметили невысокую фигуристую индианку с пучком на макушке и в модных очках и дружно сложили ладони и сказали "Намасте".
   - Мы в Тамил-Наду, - хитро улыбнулась Эми. - Так что vanakkam.
   - Вообще-то ты сама телугу, - не удержался от замечания Чандрасена. - Так что srivalli.
   Эми ущипнула его за голый бок и выпроводила одеться.
   Через несколько минут все четверо обосновались в мягком уголке и чокались стаканами с ласси.
   Джек и Джейн прилетели из Лондона в Мумбаи, а оттуда автостопом колесили по разным штатам.
   - Как это вам удаётся с таким грузом? - удивилась Эми. - Обычно в такие путешествия едут налегке.
   - Мы и приехали с двумя сумками и палаткой, - ответила Джейн. - А потом сувениров напокупали. Как-то само собой...
   Они с Джеком выглядели как брат и сестра - высокие, стройные, с соломенным волосами и бледными веснушками. Хотя, возможно, в их глазах Эми и Чанду тоже сошли бы за близнецов.
   - Мы хотели встретить Рождество в Индии, - делился планами Джек. - Ну, праздник такой. 25 декабря...
   - Мы знаем, - развеселилась Эми. - Вообще-то мы его тоже празднуем.
   Джейн знала о местных традициях больше. Похоже, это была её инициатива отправиться в путешествие. Она собирала рецепты индийской кухни и даже умела есть рис руками. А сейчас очень хотела узнать, как готовится чечевичный соус.
   - Это ведь кузхамбу?
   - Самбар... - неуверенно ответила Эми.
   - Я читала, что кузхамбу - это самбар, только с рыбой, - пояснила англичанка.
   - Да вроде неважно... Ну я не сильна в кулинарии, - призналась Эми.
   - А вы спросите у мадам Рукмини, - посоветовал Чандрасена. - Она будет рада похвастать, - и тут же сам позвал. - Рукмини!
   Хозяйка явилась в одну секунду.
   Джейн перехватила ревнивый взгляд новой знакомой и понимающе улыбнулась.
   - А давайте я познакомлю вас с нашим поваром, - предложила Рукмини, когда ей изложили суть дела. - Ей будет приятно.
   - С удовольствием! - восхитилась англичанка.
   Хозяйка гостиницы лично проводила девушек на самые задворки и открыла перед ними дверь, из-за которой тут же пахнуло паром. Правда, на кухне ничего не варилось, не жарилось, не кипело и не убегало. Под клубами голубоватого дыма (девушкам казалось, они чётко различают этот оттенок) буквой "П" развернулся огромный стол. На нём всякими причудливыми конструкциями громоздились посуда, продукты, специи, салфетки - как будто здесь открылся супермаркет. И посреди этого богатства художественно раскладывала сладости на подносе повариха в фартуке поверх яркого сари и с живописной седой прядью в гладкой причёске.
   - Мадхави, сестрица! - позвала Рукмини. - Я привела гостей.
   - О, гости - это замечательно! - обрадовалась госпожа шеф-повар. - Добрый день!
   - А... откуда столько дыма? Вы уверены, что здесь безопасно? - робко поинтересовалась Джейн.
   Рукмини перевела вопрос с английского на тамильский.
   - Дургадаси топит печь, - будничным тоном ответила Мадхави, вытирая руки. - Вы же знаете, как она это делает.
   - Вся наша пища готовится в аутентичной, традиционной печи - тандури, - радостно переводила Рукмини для английской постоялицы. - Иногда она сильно дымит. Из-за наших погодных условий мы стараемся, по возможности, все подобные работы делать на открытом воздухе...
   Пока хозяйка гламурным языком объясняла, что сверкающая кафелем и нержавейкой кухня существует у них в гостинице только для красоты - ну, в крайнем случае, для хранения больших объёмов продуктов, а пища готовится во дворе, в условиях, приближенных к полевым, повариха привела себя в порядок, сняла фартук - и нырнула под стол. Гостьи удивлённо заглянули поверх блюд со сладостями и увидели, что вдоль всего стола расставлены широкие скамейки, а новая знакомая просто спускается с одной из них по лесенке, наподобие тех, что используют в книжных магазинах, чтобы достать для верхних полок. Потому что ростом Мадхави была с шестилетнего ребёнка.
   Она обогнула стол, поравнялась с гостьями и повторила, что очень рада познакомиться.
   - Ну, вы разговаривайте, - напутствовала по-тамильски Рукмини, - а я пойду взгрею Дургадаси.
   - Взгрей как следует! - крикнула ей вслед Мадхави. - Чтоб у неё у самой пар из ушей пошёл! Уже постояльцы пугаются!
   - Ну вот, - вздохнула Джейн, наблюдая, как хозяйка решительно хлопает задней дверью и окончательно скрывается во мраке. - Я же хотела про рецепт спросить.
   - Так я переведу, - сказала Эми.
   Мадхави долго и с блеском в глазах рассказывала им разные рецепты самбара.
   - А расам? - решила уточнить Джейн. - Это ведь тоже разновидность?
   - Нет, - всплеснула коротенькими руками Мадхави. - Расам - это суп. Хотя в нём тоже используются томаты, перец и чечевица. Его обычно подают на обед. Хотите попробовать?
   - Да. Я бы заказала, - расцвела англичанка. - На двоих.
   Мадхави сделала заметку в телефоне.
   - А я хочу сказать спасибо за ладу! - прибавила Эми. - Это просто восторг! У вас талант!
   - Скорее опыт, - поскромничала Мадхави. - Раньше я жила очень бедно, и как только ни приходилось измудряться. А готовить по готовым рецептам, когда всё нужное под рукой, - не так уж сложно.
   - Вы готовите только для постояльцев? - спросила Джейн. - Или другие посетители тоже приходят?
   - Сюда - нет. Но принимаем заказы. И на свадьбы тоже. Тогда, конечно, нужно брать помощников... - Мадхави отвлеклась на заплаканную Дургадаси, просеменившую мимо холодильника.
   Следом гордо выплыла Рукмини:
   - Я пришлю Шиваками.
   - Спасибо, мадам. Ох уж эти служанки, - поделилась Мадхави с туристками. - Лишь бы до свадьбы перекантоваться, а там хоть трава не расти.
   Эми с видом знатока покивала. Она уже набралась опыта в командовании прислугой в доме мужа.
   - Да уж, не все такие карьеристки, как мы с Мадхави, - согласилась Рукмини. - Ты приготовила корзину?
   - Да, мадам, - повариха снова на секунду скрылась за столом и вернулась с вышитой бисером сумочкой. - Мы собираем обед для нищих, жена священника каждый день за ним заходит.
   - Да, Куши вот-вот придёт, - посмотрела на часы хозяйка. - Я сама ей передам.
   - Тогда я в магазин. Вам захватить что-нибудь?
   - Не надо... Хотя стой, купи журнал.
   - Хорошо, - Мадхави явно уже знала, о каком журнале идёт речь, и без лишних слов направилась к парадной двери, изящным жестом поправляя сумочку.
   В дверях она разминулась с девушкой - видимо, с Шиваками. Та сразу скользнула во двор - и тут же заглянула обратно.
   - Рукмини-мэм, там... к вам.
   - Подождите минуту, - Рукмини только было собралась проводить гостий.
   Эми и Джейн, конечно же, сразу выглянули в кухонную дверь, пока ни хозяйка, ни служанка не заметили, и увидели, как Рукмини ждёт какой-то мужчина, вальяжно прислонившись к старенькому мопеду.
   - Пойдём, Эми, - Джейн потянула новую подругу за руку. - Кажется, это что-то очень личное.
   - Да, семейные ссоры везде одинаковы, - согласилась Эми.
   - Мадам не замужем, - возразила Шиваками.
   Служанка уходить не собиралась, а остановилась в дверях, нисколько не удивившись присутствию девушек.
   - Мадам может понадобиться помощь, - прошептала она и сняла с крючка начищенный до блеска половник.
   Тем временем у живой изгороди, за бешено дымящей тандури, разыгрывалась настоящая сцена из сериала:
   - Рукмини, почему ты не отвечаешь на мои звонки?
   - Нет, это я спрошу: почему ты мне названиваешь?
   - Ты прекрасно знаешь!
   - Никил, прекрати эти глупости!
   - С кем ты была эти утром?!
   - А ты следишь за мной?! Вот я расскажу комиссару! - Рукмини резко развернулась и зашагала к печи, отталкивая цепкие ветви кустарника.
   Тот, кого она называла Никилом, перепрыгнул через куст и схватил её за руку.
   - Я заехал проведать тебя, а ты там обжималась с кем-то!
   - Тут где-то была сковородка, - оторвалась от зрелища Эми. А про себя подумала: "Так вот какой бухгалтерией она занималась".
   - Как тебе не стыдно! Это был отшельник, он пришёл за подаянием! Отпусти!
   - Теперь это так называется?! - парень продолжал выворачивать ей руку. - Благотворительницей заделалась.
   Эми не выдержала и бросилась во двор, размахивая сковородкой. Шиваками с половником не отставала. Растерянная Джейн осталась ждать в дверях. Воспитанная на гендерном равноправии, она и представить себе не могла, что делать, если мужчина не испугается обвинений в сексуальном домогательстве. Она бы вызвала полицию, но уже сомневалась, стоит ли это делать. Во-первых, местные стражи порядка могли не понять по-английски. А во-вторых - неизвестно, чью сторону они примут, будучи жителями патриархальной страны, где женщин тысячелетиями угнетали... Вдруг арестованы окажутся они четверо, а не этот Никил.
   Тем временем Эми и Шиваками храбро набирали себе статей в уголовном кодексе, угощая обидчика звонкими ударами.
   - Ты со школы меня лупишь! - наконец вскочил он на мопед и принялся лихорадочно его заводить. - Но я всё равно люблю тебя!
   - Вот счас вообще не я тебя бью, - пыталась отдышаться Рукмини.
   - Когда-нибудь ты поймёшь это! - мопед не заводился, и на несчастного преступника обрушился град новых ударов.
   Рукмини на всякий случай решила не отвечать, а вместо этого последить за печью.
   Никил стал спасаться бегством, катя бесполезный мопед рядом с собой. Возвращаться сюда за транспортным средством ему явно не хотелось.
   - Пожалуйста, не рассказывайте никому, - попросила Рукмини. - Даже своим мужьям.
   Эми, конечно же, рассказала. Чандрасена посмеялся от души. Но когда жена заявила, что пойдёт с новой подругой фотографироваться на озере, наотрез отказался отпускать их одних. Эми поставила условие, что с ними будет он сам, а не его секьюрити. Чанду согласился, правда, вызвал-таки пару охранников подежурить в тростнике.
   До позднего обеда - или раннего ужина - все, кроме охранников, весело провели время. Потом разошлись по своим номерам, чтобы снова встретиться внизу, за тарелкой долгожданного расама. Эми и Чанду уже приняли душ, причесались и нарядились как на банкет, а вот английская чета всё не появлялась. Супруги без лишнего этикета подошли к дверям пятого номера и постучали.
   Но за дверью их не слышали. За дверью стоял крик.
   - Какого чёрта ты таскалась с ним на озеро?!
   - Но Эми тоже была! И я тебя приглашала - не говори, что не приглашала!
   - Эми не считается!..
   - Это что это я не считаюсь? - загрузилась Эми.
   - ...Она против мужа не пойдёт, ты же сама знаешь, какие тут порядки!..
   - Наивный, - хмыкнул Чандрасена.
   - ...Зато я прекрасно видел, как вы друг на друга пялитесь!
   - Да он ещё ревнивее тебя, - одной рукой Чанду нащупал в кармане любимый гаджет, а другой приготовился повернуть ручку. - Зайдём?
   Но тут ручка дёрнулась сама, и из номера выбежала английская туристка, вся в слезах.
   - Семейные ссоры - везде семейные ссоры, - вздохнула Эми.
   - Ты за ней, - взвёл курок Чандрасена. - А я к нему. Побеседуем.
   - Смотри, устроишь международный скандал, - покачала головой Эми.
   Она поймала Джейн на полпути к озеру и уговорила вернуться в гостиницу. Потому что, по мнению Эми, такие проблемы гораздо удобней решать на уютном диване, за тарелкой горячего супа, а не в прибрежных зарослях, где и днём-то легко заблудиться, а к вечеру и подавно.
  

***

   15 лет назад
   Не получив желаемого, да вдобавок не выспавшись, отшельник вернулся домой ещё злее, чем уходил. Метания продолжились, и родители Рудры места себе не находили. Рукмини тоже не стала сидеть спокойно и побежала домой к Грэйс. Подруга была в школе, но девочка искала не её, а её отца, который принимал пациентов дома, потому что в медпункте рухнула крыша. Доктор Сэмуэл уже наслушался от дочери историй о запутанных отношениях в семье Рукмини. Поэтому мешкать не стал.
   Зажав подмышкой свой чемоданчик, а другой рукой подхватив запыхавшуюся Рукмини, Сэмуэл взбежал на холм и ногой толкнул дверь. Домочадцы нашлись наверху: Удхаянидхи и Гаятри стучались в угловую комнату и причитали наперебой.
   Врач подвинул их и подёргал дверь. Она оказалась незапертой.
   - Сэр, но ведь как можно так врываться? - укорила его плачущая мать. - К святому человеку? Нужно прежде попросить...
   - Ничего, я прасад захватил. Рукмини, подожди снаружи.
   Ей показалось, что она ждала полдня, хотя прошло не более получаса, как дверь скрипнула и Сэмуэл неторопливо пересёк порог, помахивая куском цепи.
   - А... что это? Откуда? - изумился отец семейства.
   - Не при детях. Отнеси в сарай и спрячь подальше. Рукмини, ты тут одна нормальный человек. Его бы надо откормить, а то рёбра считать можно...
   - Но он не ест обычную еду, - возразила мать.
   - Правильно, потому что у него всё горло обожжено, как будто горящие угли глотал.
   - Вообще-то, и правда глотал, - призналась Рукмини. - Я видела...
   - Так вот, Рукмини, приготовь обычный рис. Без острых пряностей. И подавай тёплым, не горячим, поняла?
   Девочка покивала.
   - Но сильно не заставляй. Сколько съест, столько съест. На теле у него тоже ожоги, но этим я сам займусь. Проводи меня.
   Рукмини послушно пошла за дядей Сэмуэлом, Удхаянидхи опомнился и понёс цепь в сарай, а Гаятри засобиралась в храм в соседнюю деревню.
   - Ты уже взрослая, я скажу прямо: полностью нормальным он уже не будет. Пятнадцать лет он жил на наркотиках. И неизвестно, что там с ним делали все эти пятнадцать лет. Потому что у агхори принято во всём подчиняться гуру, а фантазия у этих ребят богатая. Постарайся за ним присмотреть. Я пришлю Кашьяпа, пусть посторожит у дома. (Кашьяп был сыном аптекаря Маммути.) Мало ли куда Рудре вздумается пойти. Наверняка будет искать траву. Её здесь, конечно, навряд ли найдёшь, но чем чёрт не шутит. Будем следить, чтобы с ним ничего не случилось.
   Рукмини сама не заметила, как они спустились со склона наполовину:
   - Хорошо, я всё сделаю. У вас ведь принято говорить, что бог - это любовь. Мы тоже верим, что любовь всегда помогает. Я всё буду делать.
   Раз уж она всё равно сидит дома - займётся готовкой.
   И вот рис сварился, слегка остыл, и Рукмини заходит с подносом в комнату. Рудра нашёлся в углу. Он странно притих, только следит за ней взглядом.
   - Я приготовила обед. Попробуешь, как получилось? - Рукмини натянуто улыбнулась, поставила поднос на пол и на всякий случай отошла подальше. - А... вот ещё, - она достала из-за пояса фотоальбом. - Я нашла его в старых вещах. Отец собрал вещи на выброс, а мне тогда было шесть лет, мне понравилась эта яркая книжечка, и я её стянула. Никто даже не заметил... Я увидела фотографии мальчика, то есть твои, и подумала, что, наверно, где-то у меня есть брат... Я догадывалась, что ты есть, - она поняла, что речи пора заканчивать, положила альбом рядом с подносом и поскорее ушла.
   Скоро заглянула Грэйс: принесла домашку и свежие новости. Они позанимались, поболтали, Грэйс внимательно вглядывалась в выражение лица подруги - наверняка она знала, что отец приходил сюда - но ничего не стала спрашивать.
   Родители дома не показывались. То ли изливали кому-то душу, то ли просто опасались.
   Проводив подругу, Рукмини зашла к брату. Рис был съеден наполовину, стакан пуст, а Рудра куда-то пропал. Рукмини решила подняться на крышу, потому что оттуда легко было осматривать окрестности, - и нашла там брата с альбомом в обнимку. Они посидели бок о бок и полюбовались на холмы и горы, пока девочку не позвала мать - поругать за беспорядок на кухне. Рукмини очень расстроилась и рано ушла спать. Обычно она шла погрустить на крышу, но там уже было занято. Поэтому оставалось просто заснуть.
   С мыслью, что у неё ничего не получится, что хозяйка она никудышная и что брат не захочет с ней разговаривать, даже если к нему вернётся рассудок. А теперь и альбома у неё нет...
   Альбом с фотографиями вернулся к ней сам. Он лежал рядом с ней на подушке и ждал, когда она проснётся.
   А на альбоме лежали два спелых манго.
  

***

   Эми опять вскочила ни свет ни заря. И принялась прихорашиваться и бегать на балкон. Да ещё и напускала в комнату бабочек.
   - У нас насегодня грандиозные планы, я смотрю? - Чанду только что проснулся и протёр глаза.
   - О да! - с энтузиазмом воскликнула молодая жена. - Сегодня мы с Джейн идём в деревню за сувенирами, а потом, если не устанем, в лес. И поднимемся в тот храм...
   - Солнышко, ну мы же хотели весь день провести вдвоём, - Чандрасена расстроился, и передумал начинать день, и укрылся обратно.
   - Ну это же не на целый день! Пойми, ей сейчас нужна поддержка. После того, что случилось вчера, - надула губки Эми.
   - А как же приватность и уединение, за которые ты так ратовала? - окончательно обиделся муж. - Я из-за тебя пожертвовал общением с родственниками. Хотя нас приглашали.
   - Ты сам рассказывал, что вы не особо-то общаетесь, - возразила Эми.
   - Но это уважение.
   - Да ладно, они не обидятся. Ну заедем в Торапалли как-нибудь - в конце путешествия, чтобы не пришлось долго гостить.
   - Охренеть, - только и смог выдать Чанду и повернулся на другой бок, чтобы не видеть этой вероломной, легкомысленной особы.
   - Джек сказал, что Джейн ушла прогуляться, - ещё надеялась на контакт Эми. - Но не могла же она уйти без меня. Наверно, просто бегает по утрам. Да. Пока не жарко. Пожалуй, я тоже начну...
   Чанду демонстративно не реагировал.
   - Ну милый, - Эми пробралась на четвереньках через всю необъятную кровать и похлопала его по одеялу.
   Чанду изобразил храп.
   - Вот сейчас у нас есть время побыть вдвоём, а ты его продалбываешь! - девушка шлёпнула его по уху шарфиком и собралась ползти обратно. Но Чанду резко развернулся, схватил её за ногу и напал сверху.
   Эми от удовольствия задрыгала ногами и взбила одеяло в разноцветную пену.
   И как это всегда бывает, посреди праздника любви кто-то забарабанил в дверь.
   - Это, наверно, за мной, - сказала Эми. Но Чандрасена крепко прижал её своим весом, да ещё они оба успели запутаться в одеяле.
   Стучали всё настойчивее и, кажется, в две руки.
   Пока молодожёны пытались вспомнить, запирались ли на ночь, люди по ту сторону двери проверили это опытным путём. Эми и Чанду оказались забывчивыми, и гости скоро вошли.
   - А вы чё тут делаете? - недовольно спросила парочка.
   - И вам здрассьте, - отозвались Итан и Оксана и с любопытством приблизились к супружескому ложу. - А в нашем номере кровать поменьше...
   - В каком номере? Какая кровать? - пытался сообразить Чандрасена, тщетно ища выход из-под покрывала.
   - Ну вы так расхваливали эту деревню и эту гостиницу, - Оксана присела на краешек и погладила свой семимесячный живот, - что мы тоже решили сюда приехать.
   - И тоже своим ходом, - похвастал Итан, устроившись прямо на столе и уже вовсю вертя в руках деревянные статуэтки. - А чё, и правда хорошее местечко.
   - Какого... какого хрена?! - стукнул кулаком по матрасу Чанду, так что Эми перестала под ним барахтаться. - У нас медовый месяц!!! Какого чёрта все подряд к нам лезут?! Медовый! Месяц! Вдвоём! Я! И она! Что тут, бля, непонятного?! Чё вам всем тут, намазано?!
   - Э, полегче, - обиделась Оксана. - Не тряси кровать. Девочкам не нравится, - и заботливо расправила складки шифонового сарафана.
   - Вот и сидела бы дома, - наконец подала голос Эми.
   Оксана наградила её убийственным взглядом с другого конца кровати.
   - А вы что, всю гостиницу на двоих сняли? - Итан уже изучал резную ширму и хлопал дверцами шкафа. - Почему мы не можем сюда приехать, только потому что вы здесь?
   - Да, - подхватила Оксана. - Тем более что у вас по соседству уже какие-то иностранцы.
   - Да, в пятом номере, - вспомнил Итан. - А мы в четвёртом.
   - Через стенку? О нет... - простонал Чанду.
   - Ты так говоришь, как будто мы прямо у вас поселимся. И спать будем все на одной кровати по очереди.
   - Ага, - воодушевилась идеей Оксана. - Занавесочкой отгородимся.
   - Ты, женщина, скажи мне, зачем ты его царапала?! - вопросил несчастный Чанду. - Ты кому лучше сделала? Себе разве что. Теперь напару никому покоя не даёте.
   Оксана обиженно встала с кровати и присоединилась к мужу, который уже примеривался к выходу на балкон.
   - Вот мы хотели вас размотать, - Итан обнял жену. - А теперь не будем. Разматывайтесь сами. А мы пойдём займём лучший столик. И вас на завтрак не пригласим. Да, дорогая?
   Оксана многозначительно кивнула, и они гордо направились к выходу, прихватив с подоконника слона с погонщиком, который уже так полюбился Чанду.
   - Эй! Куда?!
   - Всё-всё. Не смеем беспокоить.
   В коридоре они натолкнулись на нервного иностранца из пятого номера. Тот чуть не врезался в Оксанин живот и, даже не извинившись, начал расспрашивать по-английски, не видели ли они где поблизости его подругу, такую высокую, светленькую и с веснушками.
   Так они познакомились с Джеком. Разволновался он не на шутку, да они и сами понимали, чем может обернуться прогулка по таким местам для одинокой девушки, особенно светленькой иностранки.
   Поэтому решительно взяли Джека под руки, и вернулись к номеру три, и снова принялись стучаться.
   Эми и Чанду встретили их не намного дружелюбнее, чем в первый раз, хотя и нашли путь из одеяла на волю самостоятельно. И даже история Джека их не тронула.
   - А не надо было ревновать, - ворчал Чанду, вытряхивая из одеяла плавки.
   - Ты её очень обидел, - скрестила руки на груди Эми, оставшаяся без причёски и без топика.
   - Мне правда очень жаль, - Джек покраснел - то ли от раскаяния, то ли от лицезрения семейной сцены. - Я как раз хотел попросить прощения, но она ушла, ещё пока я спал. И до сих пор не возвращалась.
   - Ну пойдёмте вниз, что ли, - Чанду застегнул джинсы и сунул в задний карман пистолет. - Заодно поспрашиваем всех.
   - Не забудь рубашку! - напомнила Эми, разглаживая на себе найденный в складках постели измятый топик. - И не надо совать пистолет в задний карман, а то сядешь на него, он выстрелит!
   Оксана с Итаном переглянулись - ещё нежнее прижались друг к другу - и возглавили шествие к лестнице.
   Они-то давным-давно прошли этот этап отношений.
  

***

   15 лет назад
   Теперь Рукмини проводила всё время на кухне. Нельзя сказать, чтобы мама хвалила её за внезапное усердие в домашнем хозяйстве. Дочь готовила не для всех и пренебрегала привычными пряностями. Как сказала Грэйс, всегда приносившая новости на самые разные темы, недавно вышел фильм "Принцесса специй", а Рукмини была Принцессой Без Специй. Она слышала, что европейцы и американцы совсем не любят острый перец, а то, что считается перцем у них - так, сладкий порошочек, и думала, смогли бы иностранцы оценить её кулинарию. Теперь её не только тянуло за границу, но и подмывало пригласить туристов в Тамил-Наду и показать им всё, что видела она сама: холмы, предгорья, бесконечный лес, озеро, спрятанное в тростнике, заброшенную крепость, храмы, храмовых музыкантов - кладущих на колени узкие длинные барабаны-мриданги, уличных музыкантов - бьющих в разноцветные бубны, и музыкантов, зажавших в зубах варганы-морсинги...
   Пока что успехи Рукмини мог оценить только Рудра. Завтракал он чем придётся, в основном манго, сорванными в роще, или другими фруктами, добытыми за заборами односельчан, но за ужином всегда приходил к ней. И даже если не оставался дома, то забирал еду с собой.
   Рукмини скоро стало любопытно, куда же он всё время ходит. Недели две она пыталась это выпытать у аптекарского сына. Кашьяп не сильно был рад обязанности, которую повесил на него сосед-врач, и дежурил вполглаза. Поэтому он отвечал, что Рудра бродит по окрестностям. Наверно, где-то на природе медитирует.
   - Где ты видел, чтобы на медитацию брали с собой миску риса? - спорила девочка.
   Паренёк задумался, а Рукмини решила добиться всего сама. Она проследила, когда Рудра вышел из дома, и короткими перебежками кралась за ним. На холме ей пришлось трудновато, но в манговой роще деревья охотно заслоняли худенькую девочку, и ей удавалось быть совсем близко к брату.
   Скоро она оказалась у подножья другого холма. Рудра поднимался по останкам каменных ступеней, бережно неся провизию, и наконец скрылся за камнями. Рукмини осторожно повторила его путь.
   Правда, на третьей же ступеньке она потеряла обе подошвы. Пришлось свернуть туда, где камня не было.
  
   Рудра, как обычно, довольствовался половиной порции, а остальное приносил своим пятерым знакомым. Не то чтобы он чувствовал свою ответственность за этих обездоленных людей, но пока они ели, они молчали. На порции Рукмини не скупилась, и половины плотного ужина Рудры хватало на лёгкий ужин для пятерых нищих.
   Обычно первой приходила Куши. Её провожала Мадхави, а потом отлучалась куда-то, оставив подругу в уединении. Потом приходил дедушка Радж, потом - всегда вместе - Виджай и Картик. Последней, слегка опоздав, как полагается даме, являлась Мадхави. Садху благословлял их, придвигал еду поближе, а сам, наоборот, удалялся в соломенный угол и молился.
   Но сегодня они все куда-то пропали. Рудра закопал угощение в солому, чтоб не остыло, и погрузился в размышления.
   Он уже поднялся над земляным полом, над руинами, над лесом и холмом и начал растворяться в окружающем пространстве... но чьё-то шумное дыхание, вопреки свойствам горячего воздуха, потянуло его вниз.
   Рудра открыл глаза.
   Между камнями, спотыкаясь, пробиралась Куши. Она была одна. Она совсем запыхалась, волосы падали на лицо, а из-под волос по лицу текла тонкая красная струйка.
   Она нашла рукой колонну, нащупала острый осколок у её подножья и начала копать им под ближайшим камнем.
   Скоро у ней в руках оказалась горсть мелочи. Куши завязала их в конец шарфа и заткнула его под юбку. Несколько монет она забыла, но отыскала через секунду и сунула прямо под блузку. И почувствовала, что рядом кто-то есть.
   - Свами? Это вы? - спросила она дрожащим голосом. - Прошу, не выдавайте меня! Не говорите никому, что я здесь была!
   Рудра встал - и заметил, как внизу, на склоне, шевелилось что-то. Три человека карабкались вверх и явно спешили. Трое мужчин.
   Рудра подскочил к девушке, зажал ей рот и зашипел в ухо. Куши дёрнулась, но расслышала голоса, что доносились снизу, и подчинилась.
   Рудра оттащил её в самый тёмный угол, разметал соломенную лежанку, навалился на каменную плиту и затолкал девушку в потайную нишу. Места там было, чтоб только свернуться калачиком на сундуке. Куши от страха обливалась холодным потом, но послушно втиснулась в эту каменную коробку и даже промолчала, когда плита со скрипом сдвинулась обратно.
   Отшельник собрал всю солому как смог, свалился на неё почти без сил и несколько раз глубоко вдохнул.
   Троица преследователей тоже переводила дыхание - у камней перед входом. Морщась от ссадин и ушибов, они пересекли этот лабиринт и увидели одинокого агхори, восседающего на ворохе соломы и хрипло призывающего Махадева, в экстазе закатывая глаза.
   Бандиты переглянулись, собрались то ли с силами, то ли с духом, и вежливо спросили:
   - Свами! Вы здесь не видели одну девушку?
   Отшельник не реагировал.
   - Свами! - позвал один из просителей, то есть преследователей.
   - Оставь его в покое, пошли в лесу поищем, - подёргали его товарищи.
   - Погоди. Свами, - самый настойчивый бандит склонился над Рудрой и похлопал его по плечу. Несколько раз.
   Наконец агхори выплыл из транса и направил на него красные остекленевшие глаза.
   То ли бандит это был новичком, то ли просто был суеверен, но его проняло.
   - Молоденькую такую... нищенку... - залепетал он, - не видели?..
   Рудра медленно поднял руку и оттолкнул его.
   - Эй, свами, так дело не пойдёт! - подобрали обмякшего приятеля более опытные мафиози. - Мы вас отблагодарим, достанем, что хотите...
   Рудра подавил судорогу и поднялся на ноги.
   - Молодец, отвлеки его, а мы тут всё обыщем, - шепнул один другому. Шепнул еле слышно, но Рудра - в таком состоянии - чувствовал всё острее, и ни единый мелкий шорох от него не уклонился. Как один бандит шепчет, а другой нащупывает что-то в кармане... Он был уверен даже, что слышит, как внутри стены всхлипнула Куши. На мгновенье ему показалось: то плачет Рукмини. Рукмини и Куши в эти несколько недель стали тождественны в его сознании - как два воплощения его Шакти, светлое и тёмное. И кто поднимет руку на его сестру...
   Рудра схватил свой посох и, рыча, как голодный тигр, ударил второго по руке.
   Драться Рудра умел хорошо: на гатах Ганга разборки случались часто. Очень многим мешали агхори, их вездесущность и монополия на Маникарнику. И очень многие завидовали щедрым пожертвованиям, что они получали. А иногда просто один отшельник проклинал другого, или они не могли поделить пепелище. Словом, священная ярость приходилась там очень кстати. А гашиш хорошо гасил боль.
   Так что - пара ударов палкой и ногами - и все трое уже смывались из развалин, ворча друг на друга:
   - Вот сука! Из-за неё нас дважды побили! Только попадись!
   - Сам дурак - болтать за рулём! Ты бы ей весь маршрут рассказал!
   - Считайте, мы легко отделались, а свами нас благословил на поиски. Потому что если вернёмся с пустыми руками, Рамачандра нам яйца вырвет!
   - Тихо ты, идиот!
   - Да нет здесь никого...
   Рудра внимательно смотрел им вслед, пока они не скрылись за горизонтом. И только тогда извлёк Куши из укрытия. Она едва почувствовала свежий воздух, как снова вздрогнула от страха:
   - Здесь ещё кто-то есть, я чувствую!
   Рудра осмотрелся и уловил какое-то движение в высокой траве.
   - Выходи! - рявкнул он.
   Из бурых, сожжённых на солнечной стороне зарослей вынырнула девичья головка.
   - Это я, - только и смогла сказать Рукмини.
   - Я - это кто? - переспросила Куши.
   - Я его сестра...
   - Кого? Свами? - Куши на всякий случай взялась за плечо Рудры. И он, как ни странно, её не оттолкнул.
   - Ну да. Рудры, - Рукмини выпрямилась и обошла брата и незнакомку-бродяжку. - А ты что тут с ним делаешь?..
   - Апчхи! - донесло эхо из-за дальней колонны.
   Все трое вздрогнули.
   - Блин, спалилась, - проворчало эхо голосом Грэйс. - Рукмини, я пришла к тебе, а Кашьяп сказал, ты ушла искать Рудру. Я пошла искать тебя - и такое тут увидела...
   Девочки обнялись и без спросу уселись на соломе.
   Куши рассказала о себе.
   - ...А сегодня меня схватили прямо на рынке, прямо у всех на глазах, посадили в машину и сказали, что какой-то урод даст за меня хорошую цену, и так я быстрее расплачусь с долгами родителей... Ну, я начала вырываться, кричать. Они говорят: "Тише! Тут рядом министр едет, огребём все". Я думаю: "Вот, Куши, твой шанс. Один на тысячу". Спрашиваю, чё за министр, куда едет. Слава богу, у них один такой идиот оказался, что давай мне всё рассказывать. Говорит, справа едет. Ну, я бросилась на водителя, выкрутила руль вправо со всей дури. Мы врезались. Пока они с министром этим разбирались, я под сиденья заползла, а потом вылезла и убежала...
   Она без сил прислонилась к Рудре.
   Между руин резво протопали ещё чьи-то шаги.
   - Грэйс! Мы тебе тетрадь... - позвал Динеш и потерял дар речи, увидев компанию.
   - Э-э... извините, - догнал его Никил. - Мы хотели Грэйс тетрадку вернуть, увидели, что она пошла к Рукмини, а там Кашьяп зачем-то, он сказал...
   - Убью Кашьяпа, придурка! - прошипела Рукмини.
   - Вы счас всё слышали, да? - на всякий случай спросила Грэйс, откапывая миску с рисом. Рудра её тут же отобрал.
   - Мне надо скорее бежать отсюда, - взмолилась Куши. - Мне надо на автобус. Или на поезд...
   - Если они тебя ищут, то первое, что они сделают - это отрежут все пути, - на удивление храбро включился Динеш. Обычно он был храбрым только в насмешках над девчонками. - Так во всех кино показывают.
   - Да. Тебе надо спрятаться, - подхватил Ник. - А мы тем временем их возьмём.
   - Ты собрался в одиночку ловить целую банду? Совсем придурок? - возразила Грэйс.
   - У нас есть пустой сарай, - сказала Рукмини. - Там раньше козы жили. Но мы их продали... Короче, неважно. Мы спрячем тебя там. Туда даже мои родители не ходят...
   - Вы что, сами собрались им противостоять? - испугалась Куши.
   - Не, не сами, - воспрял Дин, потому что ему в голову пришла идея. - Нам надо только их выследить и подставить. А там уже за дело возьмутся другие...
   - Вы не понимаете, во что ввязываетесь! - воскликнула Куши. - Если всего-навсего сбежит одна попрошайка, её поищут-поищут и забудут. А вы собираетесь влезть в такое змеиное гнездо, что даже не представляете! Всё. Мне пора.
   Она встала. Но Рудра взял её за руку и потянул обратно.
   - Ты сейчас мыслишь как эгоистка, - озвучила Грэйс. - Сколько ещё людей они могут похитить и продать всяким извращенцам.
   Рукмини поёжилась.
   - ...Так вот, - продолжил Динеш. - Мой дядя говорит: если не можешь посадить кого-то за убийство, надо задержать его за нарушение ПДД, а дальше само пойдёт.
   - Так уже было нарушение, - недоумевал Никил, - но они выкрутились.
   - Ну это образно.
   - Твой дядя полицейский? - с надеждой спросила Куши.
   - Да. Но толку от него мало: он обычный констебль. А вот его начальство само может быть связано с мафией. Так обычно бывает.
   - Пойдёмте и правда отсюда, - попросила Рукмини. - Откроем сарай и там всё обсудим. Сюда могут вернуться.
   Девочки только что поняли, что могут в любой момент оказаться на месте Куши.
   Парни только что поняли, что могут сделать что-то очень серьёзное, чтобы спасти девочек и произвести на них впечатление.
   Куши только сейчас осознала, что совершила практически невозможное: открыто сбежала от торговцев людьми, и крепче цеплялась за своего спасителя.
   А Рудра уверился, что ни за что никому не отдаст и никуда не отпустит Куши. Потому что Шива и Шакти - это единое целое.
  

***

   - А когда вы договорились о встрече? - задал разумный вопрос Авинеш, опуская швабру в ведро.
   - Вчера вечером, - сосредоточилась Эми. - Когда я уговорила её вернуться на ужин. С тех пор не виделись.
   - И она точно знала, что уйдёт на прогулку утром?
   - Не-ет. Не путай меня. Про прогулку сказал Джек.
   Джек вяло кивнул:
   - Это было часов в шесть...
   - Опять поссорились? - слуга заталкивал швабру под диван в VIP-уголке.
   Англичанин тяжело вздохнул и снова кивнул, как будто наклонившийся над мебелью Ави мог его видеть.
   - Тогда вы, сэр, были последним, кто видел мадам перед исчезновением, - Авинеш подвинул ногой ведро и вымыл под столиком. - Вы можете стать первым подозреваемым...
   - Точно! - воскликнул Чанду. - Тем более ваша сцена ревности была слышна на весь отель. Тебе бы в полиции работать.
   - А может, это ты её украл? - окрысился Джек. - Украл и прикончил? Знаю я ваши порядки!
   - Эй! - рука Чанду сама метнулась в карман.
   - Я уже там работал, - Авинеш неспешно продолжал уборку. - Но запил, и меня выгнали. А вы бы пушкой своей поменьше сверкали, а то тоже в сизо окажетесь.
   Оба туриста недовольно уставились на тощего мужичка в высоко подоткнутом клетчатом лунги.
   - Расхождения в показаниях, - заявила Оксана, уже устроившаяся за столом и лениво поднимавшая ноги по очереди. - Нам ты сказал, что Джейн ушла, пока ты ещё спал. А сейчас говоришь, что это было часов в шесть и что вы снова поссорились.
   Джек нахмурился, но потом его лицо прояснилось:
   - Так мы поругались вчера - после ужина. И легли спать, не разговаривая. И полночи ворочались в постели. Потом я заснул, а когда она встала, только глянул на телефон и снова продолжил спать, потому что не выспался.
   - Вам бы тоже в полиции работать, - вставил веское слово слуга, уже успевший выйти на открытое пространство.
   - Боже упаси, - отозвалась Оксана.
   - Это я так, к слову, - поспешил оправдаться Ави. - Такой леди, как вы, там и правда делать нечего.
   - Кстати о полиции, - одновременно начали Итан и Чандрасена. Переглянулись, и Чанду уступил. - Все говорят, тут люди пропадают, - продолжил Итан. - На вашей памяти были такие дела?
   - Очень даже были! - откликнулся Авинеш из-за плетёных кресел. - Женщины часто пропадали. А ещё тут торговля людьми процветала. В две тысячи пятом, что ли, накрыли эту шайку... Да, в пятом. Точно. Но подробностей я не помню. Меня тогда уже отстранили. Да и с памятью не очень...
   - А, понял, - Чандрасена полез в другой карман.
   - Не-не-не, я не про это, - устыдился уборщик. - В прямом смысле с памятью туго. Бухал я много. Как раз тогда. Помню только, вся деревня на ушах стояла... А вы спросите мадам Рукмини, она как раз в сторонке не стояла. Прям героиней стала, помогала следствию... Дургадаси! Принеси ещё воды!
   Явилась горничная и, скользя по свежевымытым участкам, утащила ведро.
   Её хотели окликнуть, но не успели.
   - А где сейчас хозяйка? - Эми решила обратиться к Авинешу.
   - Вон видите за стойкой регистрации дверь? Там у неё вроде кабинета... Стойте! А завтрак-то?
   - Вот у неё и закажем, - вся толпа дружно отправилась за хозяйкой гостиницы.
   Рукмини выглянула из-за двери не в лучшем виде. Коса была не прибрана, конец сари болтался на локте, а руки она прижимала к груди, видимо, блузка сзади была расстёгнута и держалась на честном слове.
   - Извините, я сейчас, - процедила она сквозь зубы и дёрнула дверь на себя.
   - Да у неё там мужик, - озвучила очевидную истину Оксана.
   И правда, за дверью тихо заговорили:
   - Извини, у них что-то срочное. Зайди потом. Не сердись.
   Похоже, у кабинета Рукмини был ещё один выход, потому что навстречу постояльцам никаких кавалеров не появилось.
   - А Никил-то не зря ревнует, - мурлыкнула Эми.
   - Чего? - насторожилась Оксана.
   Но Эми не успела выдать все секреты, потому что Рукмини уже вышла к гостям. Видимо, ухажёр помог ей быстренько одеться, иначе откуда такая скорость.
   На просьбу она отреагировала очень скромно:
   - Ну, я сама не сразу обо всём узнала. Мадхави больше знает, пойдёмте к ней.
   На кухне, как и в прошлый раз, дым стоял коромыслом. Шиваками курсировала между кухней и задним двором с подносом, который то наполнялся горячими лепёшками, то пустел. Мадхави принимала груз и красиво раскладывала по тарелкам. Обе выглядели абсолютно довольными жизнью: похоже, с этой горничной, в отличие от Дургадаси, повариха была в полной гармонии
   - Кажется, у нас теперь мода на самообслуживание? - улыбнулись обе, но серьёзное лицо Рукмини их остановило.
   - Да, это старая и грустная история, - признала Мадхави. - Я эту банду знаю не понаслышке, они меня тоже заставляли попрошайничать. И нескольких девушек они на моей памяти продали. Банду-то взяли, но девушки потом нашлись не все, и вроде как получается, что мафия там ни при чём... А мадам Рукмини вам разве не рассказала? Это всё её брат и невестка. Если бы не они, полиция бы не пошевелилась.
   - И ты молчала?! - набросился на хозяйку гостиницы Чандрасена. - тут человек пропал! А у тебя секреты?!
   Итан и Джек с трудом его оттащили.
   - Я так однажды разоткровенничалась, - спряталась за монументальный стол Рукмини, - и нам дом подожгли. В отместку. Что полицию расшевелили.
   - А я её понимаю, - сказала Эми. - Я бы тоже осторожничала. А вот ты, дорогой, что-то слишком переживаешь за Джейн.
   - Да, - согласился Джек.
   - Странно, что вы не переживаете, - отразил атаку Чанду. - Вы с ней гораздо больше общались.
   Мадхави философски наблюдала за разборками, подперев кулачком щёку. Она перевела взгляд на Оксану:
   - Какая прелесть.
   - Тройняшечки, - похвалилась Оксана.
   - Здорово. Сразу три сыночка, - размечталась шеф-повар.
   - Вообще-то это дочки. Мы уже имена придумали.
   Мадхави сразу погрустнела:
   - Говорят, рождение дочери - горе в семье. А если сразу три...
   - Ничего, у нас двое племянников. Мужчин дома хватает.
   - Ладно, вы лучше возвращайтесь. Шиву, накрой на стол! А я сама сейчас к вам приду.
   - Тогда после завтрака я вас приглашаю в дом брата, - отмерла Рукмини. - Вот придёт невестка за обедом, я вас познакомлю.
   Она первой покинула служебное помещение.
   Эми проводила её озадаченным взглядом, а Оксана - недоверчивым.
  

***

   15 лет назад
   Не первый день Гаятри замечала, что дочка то и дело бегает в старый козий хлев. Что это с ней происходит? То готовить взялась ни с того ни с сего, то теперь занялась подсобным хозяйством.
   И вот сегодня, когда Рукмини после завтрака взяла с собой ещё добавки, женщина ничего не сказала. Но побросала посуду в таз отмокать и выглянула во двор. Девочка несла поднос к хлеву и трижды стукнула в рассохшуюся дверь, выдерживая равные паузы.
   И ей открыли.
   С тех пор как в очередной неурожай они продали козлят, сарай стоял пустым как памятник голодным годам, и туда по умолчанию никто не заходил.
   Гаятри заткнула конец сари за пояс, подобрала подол и как можно быстрее и тише засеменила через двор.
   Она заглянула в щель между досками, но ничего не разглядела - и на свой страх и риск постучала условным стуком.
   В сарае воцарилась мёртвая тишина.
   В той самой щели сверкнул глаз Рукмини.
   Увидев мать, девочка неловко отпрянула от двери и чем-то звякнула.
   - Рукмини, открывай! - позвала Гаятри. - Я знаю, что ты там!
   - Это мама! - шепнула кому-то девочка. - Что делать?
   - Рукмини, открой по-хорошему! Или мне отца позвать?
   Дверь отворилась.
   Рукмини заслоняла собой другую девушку и свирепо сопела. И в этот момент была очень похожа на брата.
   В углу лежала старая подушка и палантин, который Гаятри уже считала потерянным. Рядом поблёскивала посуда - Рукмини когда-то успела вынести полбуфета. А на самой незнакомке была одежда Рукмини.
   Гаятри закрыла за собой дверь:
   - Рукмини, расскажи маме, в чём дело. Я ведь вижу, что вы тут не в прятки играете. Но если я заметила, то и другие заметят.
   Дочь молчала как партизан. Незваная гостья сдалась первой.
   Гаятри слушала, прижав ладони к щекам. Она уже поборола страх - а значит, с желанием побраниться справиться ещё легче.
   - Девочки, здесь спрятаться не получится. Мы на этом холме как на ладони... И сарай слишком привлекает внимание. Мы его столько лет назад забросили, а теперь вдруг вспомнили - это будет подозрительно. А вот если Куши будет жить с нами дома, как будто она наша родственница, это будет настолько просто и очевидно, что навряд ли кто-то прицепится. Если ты для них всего лишь одна из многих попрошаек, навряд ли они хорошо помнят тебя в лицо. Но из дома всё-таки не выходи.
   Когда они стали переселять Куши, случилось чудо: Рудра покинул свой пост на крыше и принялся маячить рядом, нисколько не помогая, но и не мешая.
   Главное препятствие находилось внутри дома: Удхаянидхи впал в ярость.
   - Ну спасибо, хоть сказали! Что вы тут устроили?! У нас не приют! Пусть полиция разбирается!
   - Пап, ну пожалуйста, ей нужна помощь, - настаивала Рукмини.
   - Да кто ты такая - при старших рот открывать! - замахнулся отец.
   Рудра перехватил его руку.
   Удхаянидхи вздрогнул, но тут же снова напустил на себя суровый вид и проворчал:
   - Проснулся.
   - Ты же хотел, чтобы твой сын вернулся к обычной жизни, - вступилась Гаятри. - Вот - он привёл девушку. Что опять не так?
   - А кого она за собой приведёт?! Мы простые люди, нас сотрут с лица земли, никто и не вспомнит! Только-только с долгами разделались.
   - Кто разделался с долгами? - закипела женщина. - Это я десять лет ходила горничной по домам этих грёбаных богачей! А ты и не почесался найти хоть какую-то подработку! Так, дети, идите-ка на крышу. Я тут с отцом сама поговорю.
   Недаром говорят, что богиня Дурга родилась из гнева матерей.
   - Точно. Как я не подумала, - сказала Рукмини, когда они втроём уселись на циновках рядом с баком, где копилась дождевая вода. - Мама же где только не работала. Вдруг она случайно где-то что-то слышала...
   Она посмотрела вниз: по склону, как муравьишки с грузом, катили свои мопеды Никил, Дин и Грэйс.
   - Ребята! - позвала с крыши девочка. - Идите к нам!
   Подростки побросали транспорт прямо на траву и побежали к лестнице. Там они замерли, услышав из окна:
   - У тебя вечно все виноваты, кроме тебя самого! Сын виноват, дочь виновата, я виновата! Даже если они и прокляты, то проклятие унаследовали от тебя!
   Рукмини успокоила друзей и снова позвала на крышу.
   Ребята исколесили всю деревню и сутками торчали у магазина Нараянана: должны же похитители хоть раз прийти хотя бы за спичками. Если, конечно, они местные. Рукмини и Грэйс хорошо разглядели троих бандитов, и парни получили очень подробные фотороботы, но в Амидьянакулам никто похожий не попадался.
   - Попробуем поискать в Торапалли, - пришёл к выводу Ник. - Потусуемся у кино для прикрытия, а потом пойдём по деревне.
   Спрашивать нищих они не хотели, иначе пришлось бы признаться, что Куши здесь. Лучше, чтобы о ней никто не знал.
   - Даже если мы выследим их - дальше что? - засомневалась Грэйс. - Кинемся им под колёса или подсунем в карман сигареты, типа они украли из супермаркета?
   - Удержи эту мысль, - кивнул Динеш. - Лучше сделать так, чтобы они сами захотели пойти в полицию.
   - Рукмини! - позвали снизу. - Иди-ка сюда!
   Рукмини сбежала по лестнице и тут же столкнулась с матерью. Под глазом у неё темнел синяк.
   - Мама! - ужаснулась девочка.
   - Ерунда, заживёт. Зато это первый синяк, который я получила не в побоях, а в честной драке. Чай сварился, отнеси друзьям.
   Она привела дочь на кухню. Там Удхаянидхи прижимал к глазу металлический стакан.
   - И не смей кому разболтать! - обратилась к нему жена, передавая Рукмини поднос. - Пойдём, я тебя провожу.
   - Мам, а у кого ты работала горничной? - тихонько спросила Рукмини уже у лестницы. - Один был мелкий, коротко стриженый и крашенный хной. Второй повыше, кудрявый, лохматый и очень тёмный. Борода такая - козлиная. Третий светлый, а на шее такой медальон...
   - Крашеный похож на Нави-бхая. Это водитель Венкатеша. Навазуддин. Он меня как-то возил на рынок... Венкатеш живёт в Торапалли.
   - Значит, мы правильно догадались! - обрадовалась Рукмини.
   - Он очень опасный человек! - взмолилась мать, но дочь уже расплёскивала масалу и сверкала пятками.
  
   Не имея другого плана, Рукмини и её друзья решили караулить Нави-бхая в соседней деревне. Гаятри вспомнила, что ходила на рынок часов в девять-полдесятого, и слежка это подтвердила. Неделю поповторяв маршрут подозреваемого до местного универсама - самого навороченного в округе - ребята решили, что пора действовать.
   Дин с Ником доблестно собирались прогулять школу. Грэйс увязалась за ними. Парни отказывались её брать, но Грэйс пообещала, что очень им пригодится. Потому что сыграет в их спектакле одну из главных ролей.
   Первый акт начался, как условились, у кинотеатра. Парни и девушка долго глазели на афишу и изображали спор, на какой же фильм пойти. Сегодня была премьера нового боевика с Раджникантом, такое зрелище ни один нормальный человек не пропустит, так что наверняка вся деревня будет тусоваться у кассы кинотеатра с самого утра, потому что к вечеру билетов уже не останется.
   Бандитам не были чужды человеческие слабости, и скоро в хвосте очереди замаячила тёмно-рыжая макушка. Нави-бхай скромно приехал на стареньком мопеде, на котором сзади примостилась приличная мусульманская девушка. Мило беседуя, они припарковались и встали в очередь.
   Трое заговорщиков немедленно пристроились за ними следом. И стали громко разговаривать. Чтобы впереди стоящие обязательно обернулись.
   - Ты не веришь мне?! - завёлся Динеш. - Я люблю тебя с первого класса! Я готов тебя поцеловать прямо сейчас!
   - Ну поцелуешь - и что?
   - Эй, девушка! - мгновенно отреагировал водитель. - Как ты себя ведёшь! С парнями заигрываешь прямо у всех на виду?
   На то и был расчёт.
   - Разве я виновата? Он первый начал! Говорит всякие гадости!
   Спутница Нави-бхая неодобрительно покачала головой и попыталась отвлечь его от ссоры.
   Через пару секунд Грэйс показала друзьям мизинчик и сказала, что ей очень нужно отлучиться. Она обогнула парковку, вошла в туалет кинотеатра - санузел находился в пристройке и имел отдельный вход - закрылась в кабинке, выждала минут пять - и вылезла в окно. Там, на задворках, её ждал мопед Ника, загодя спрятанный в кустах. На нём Грэйс отправилась прямиком домой. Её роль была сыграна.
   Ник и Дин остались. Скоро ещё несколько человек вклинились в очередь между ними и объектом слежки и скупили последние билеты на Раджниканта. Ребята не возражали. Часть миссии в кинотеатре была выполнена. Пора менять локацию.
   Закупившись билетами на вечерний сеанс, довольный Нави подбросил даму сердца к парикмахеру, а сам отправился в магазин. Видимо, все горничные насегодня были заняты.
   Никил и Динеш (первому достался девчачий скутер Грэйс, но на какие жертвы не пойдёшь ради дела) проехали по соседней улице, спрятались между полками и принялись наскребать мелочь на колу и жвачку. И пока Нави-бхай выбирал овощи, стянули две пачки сигарет.
   - Стой, - шепнул Дин. - Есть план покруче.
   Продавец открывал кассу и пересчитывал банкноты.
   Они пошли расплачиваться, Дин нарочно запутался в мелочи и запутал продавца. Ник улучил момент, и выхватил из кассового аппарата пачку стольников, и сунул в оттопыренный ключами карман Навазуддина, который ошивался тут же, присматривая мятные леденцы.
   Парни ушли с покупками, но заводить мопеды не спешили. Скоро в приоткрытую дверь донеслось:
   - Нави, ты совсем оборзел?! Мы и так вам за "крышу" отваливаем, а ты ещё и грабишь?! Среди бела дня?!
   - Как ты смеешь, собака!..
   Потом последовала пауза, видимо, водитель обнаружил в кармане деньги.
   - Ты сам это подстроил!
   - Я честный человек, а по тебе тюрьма плачет! Между прочим, эти деньги для вас же предназначались!
   - Ну так я и возьму их сразу! Чё разорался?!
   - А, так значит, ты признаёшь, что украл?
   - Нет!!!
   - Выбирай: в полицию мне звонить или твоему боссу?!
   - А пошли в полицию! Они сразу разберутся, что я здесь ни при чём!
   - Вор!
   - Я не вор! Много чего делал, признаю. Но чужого никогда не брал!
   - Вот и прекрасно! Пошли!
   А сейчас пора смываться.
   Ребята направились прямиком к Грэйс и с порога закричали, что починили её скутер. Их встретил суровый Сэмуэл - тирадой, что запрещает им общаться с его дочерью, потому что они учат её врать и прогуливать.
   - Это моя вина! - храбро выступил вперёд Динеш. - Это я пригласил её в кино! Можете наказать меня. А Грэйс просто побоялась меня обидеть.
   - Ладно, на первый раз прощаю, - уступил Сэмуэл. - За то, что повёл себя по-мужски. Спасибо, что привезли скутер.
   - Ну ты вообще актёр, - шепнула на прощание Грэйс. - Что здесь, что у кинотеатра. Такую сцену закатил.
   - А это была не игра, - прошептал в ответ Дин. - Я сказал правду.
   Оставив Грэйс в смущении, а её отца в замешательстве, Ник и Дин выдохнули, отёрли пот со лба и крепко-крепко обнялись. Кажется, план сработал.
   Но это была только первая часть плана.
   К вечеру Дин узнал от своего дяди-констебля, что к ним в участок в Торапалли заявились продавец из универсама и Навазуддин Рахул, он же Нави-бхай. Оба кляли друг друга на чём свет стоит, и в сердцах Нави-бхай позволил себя обыскать. Нет, даже не так. Он настаивал, чтобы его обыскали. В его карманах ничего не нашли, кроме чудом оказавшихся там денег. Полицейские спросили, был ли в магазине ещё кто-нибудь. Оба вспомнили двух подростков и даже почти пришли к выводу, что это мог быть дурацкий розыгрыш от малолетних балбесов - как другие полицейские доложили, что при осмотре мопеда была найдена женская заколка. Которую благополучно подбросила Грэйс по пути в туалет. Навазуддин пережил второй удар. Он сказал, что это, должно быть, заколка его подруги, он подвозил её сегодня. Но добросовестная Зоя заявила, что эта заколка не её. И вообще не может быть её, потому что - и тут она сняла хиджаб и предъявила короткую стрижку. Она такую носит уже три месяца, потому что испортила волосы некачественной краской. И заколки ей вообще не нужны.
   И вот тут завертелось.
   Дин узнал заколку своей подруги. Зоя узнала Дина и вспомнила, что он был в очереди у кинотеатра с другом и девушкой, и Нави обвинил её, что она неприлично себя ведёт. То ли Зоя мстила ухажёру за какие-то ошибки, то ли действительно была такая правильная, но она крепко подставила Навазуддина.
   Потому что полицейские чисто для проформы опросили жителей деревни, чтобы они подтвердили слова Зои, и люди охотно подтверждали: была компания молодёжи, была словесная перепалка, потом девушка пошла в сторону туалетов, потом туда же пошёл Нави, очередь ведь длинная, можно и не достоять, потом Нави вернулся, а девушка - нет.
   Теперь вступили Дин и Ник, сказав, что так и не дождались Грэйс, и поехали искать, и нашли уже дома, и выглядела она очень напуганной, и ничего им не рассказала. Чистая правда, между прочим.
   Навазуддин почти сумел убедить полицию, что всё это недоразумение, но нашлась ещё одна жалоба, совсем недавняя, от другой девушки, к которой он не подумавши приклеился. А потом в участок потянулись пожилые пары и рассказывали, как к их дочерям приставали на улице. А две девушки вообще не вернулись домой. Они уж думали, дочек на органы похищают, а тут вот он кто - маньяк-извращенец.
   Бедный бхай вспомнил, что имеет право на звонок, и позвонил боссу. Венкатеш сказал: разбирайся сам, потому что сам виноват. Нефиг было подставляться. Лучше если за решёткой окажется только Нави, чем вскроется весь их бизнес:
   - Будешь вести себя хорошо - поможем в тюрьме. А если хоть упомянешь меня - никто тебя не спасёт. Не хватало мне самому от Рамачандры огрести.
   Нави-бхай рыдал в телефонную трубку, но Венки остался глух к его мольбам.
   Но скоро они оказались в камере наедине, и Навазуддин отыгрался на Венки по полной. А два товарища ему помогли. Потому что за решёткой оказались дружно все.
   Рамачандра почуял, что пахнет жареным, и бросил Венкатеша со всею командой на амбразуру. А сам смылся из Тамил-Наду, чтобы продолжить торговлю женщинами в более спокойном месте.
   У полицейских горели глаза: зацепки для новых и старых дел посыпались на них как из рога изобилия. А поскольку над преступниками никто больше не стоял, копы выжимали из них выгоду по полной: одни получали новые погоны, другие - взятки, третьи - и то и другое.
   Венкатеш не только получил заслуженные проблемы с законом, но и оказался на грани разорения. Тогда же выяснилось, что его имущество по сути ему не принадлежит. Он отобрал поместье у уважаемого в Торапалли человека - Чаранджи Викрамадитьи. Сам Викрамадитья был убит, а его жена и дочь покинули деревню. Их следы обрывались где-то на границе с Карнатакой, а подключать к столь эпичным разборкам соседний штат было уж очень не с руки. Поэтому дворец, ферму, лесопилку, а также пшеничные и конопляные поля передали мэру Торапалли как представителю властей. Мэр, который и сам пользовался услугами Рамачандры, оказывал всестороннее содействие следствию, лишь бы только поскорее избавиться от свидетелей своего грехопадения. А поскольку грехопадение он совершал не в одиночку, а за компанию с двумя министрами и главой полицейского управления округа, сотрудничество продвигалось семимильными шагами.
   Про Грэйс с её заколкой и про Куши во всей этой суматохе просто забыли.
   Дочь врача вернулась к учёбе, а Куши наслаждалась мирной жизнью в новой семье. Удхаянидхи смирился с её присутствием. Гаятри приняла её очень тепло. Рукмини опекала как любимую сестру. А ещё ей наконец удалось разговорить Рудру.
   Их часто видели вдвоём - хрупкую девушку в тёмных очках и тощего агхори. Впрочем, он уже перестал быть таким тощим, да и священный пепел с него смылся.
   Но друзья-попрошайки его узнали. Мадхави, Радж, Картик и Виджай поселились у рынка. В развалины на холме они больше не поднимались - слишком тяжёлые были воспоминания. Но увидев, что Куши жива и здорова, нищие запрыгали от радости.
   Про них тоже забыли. Все сорок с лишним человек, ошивавшиеся в окрестностях Амдьянакулам, Торапалли и Утхапалли, внезапно оказались предоставлены сами себе. Часть попала в тюрьму, часть в больницу, часть просто осталась на улице.
   Тогда Куши вспомнила о сундуке, который послужил ей лежанкой, пока она пряталась в руинах. Наконец-то его содержимое оценили по достоинству: он был полон старинных монет и драгоценностей. Куши предложила построить приют для бродяг, Рукмини начала мечтать о гостинице - раз уж самой путешествовать не удастся, а Рудре очень понравились руины на холме: прекрасный мог бы быть храм...
   Но слишком высоко витали они в мечтах и забыли, что слишком уж многое было шито белыми нитками. Почему Ник и Дин не пошли в полицию сразу, когда Грэйс исчезла? Почему во время поисков они мимоходом заглянули за лимонадом и жвачкой, если были так обеспокоены исчезновением? Даже если замучила жажда - почему они поехали в универсам, когда рядом с кинотеатром есть ларьки? И вообще, где в это время был мопед Никила?
   Так или иначе, кто-то дознался, что у них свой интерес. И что кроме троих одноклассников здесь замешано семейство Удхаянидхи...
   После очередного похода на рынок Рудра и Куши направились к родному холму - и ужаснулись. Прямиком над холмом, в ясном небе, приветствовал их столб чёрного дыма. Что там столб - целая пелена.
   Они поспешили к дому. Из горящих развалин выбежали мать и дочь с узелком вещей. Рукмини сразу кинулась к брату, а Гаятри принялась бить себя по лбу.
   Отец там! - задыхалась Рукмини. - На него упала балка!
   Может, Рудра и не перенял от гуру всех способностей. В Варанаси есть много божеств многократно сильнее его. Ему всегда мешал страх, крепко засевший с детства. Но кое-чему он всё-таки научился.
   Например, не бояться огня.
   Не успели женщины опомниться, как Рудра скрылся в тёмном облаке.
   - А ты что стоишь! - шлёпнула дочку Гаятри. - Зови на помощь!
   Когда Рукмини привела односельчан, Рудра уже укладывал на траву покрытого копотью Удхаянидхи.
   - Теперь мы точно знаем, что будем строить первым, - невесело пошутила Куши.
   - Это нам наказание, - причитала Гаятри. - За то, что подставили твоих друзей. Надо было самим идти... а мы заставили Грэйс жизнью рисковать.
   - Потому что она красивая! - расплакалась Рукмини. - А мне бы никто не поверил, что на меня охотились!
   - Ну что ты, дурочка, - Гаятри принялась утирать потёки сажи с лица дочери такими же запачканными руками. - Ты у меня красавица...
   Рудра смотрел, как плачут женщины, как Сэмуэл приводит в чувства Удхаянидхи, и думал, что гуру должен простить его. В Варанаси и так много богов. Ничего страшного, если один из них останется в Тамил-Наду.
  
  
   II. Арун ныряет в бездну
  

***

   - Нам хватило денег и на новый дом, и на храм, и на приют, и на гостиницу, - говорила полненькая невысокая женщина с небрежным узлом волос, украшенным, как полагается, жасмином. - И ещё чтобы мне сделать операцию на глазах. Конечно, не хотелось заново всему учиться, столько проблем, но уж очень хотелось увидеть моего мужа. Столько мне о нём нарассказывали, прямо от любопытства сгорала.
   Довольный жизнью брахман, с тремя полосами пепла на лоснящемся коричневом лбу, с гораздо более аккуратным пучком на затылке, в белоснежном лунги и шёлковом палантине-ангаваштраме, ответил жене масляным взглядом.
   - Неужели это они? - шепнула Оксана. - Она должна быть моя ровесница. Или даже младше.
   - А он всего на пять лет старше меня, - подхватил Итан.
   Они расположились на диване в светлой, просторной комнате. Если не считать традиционную веранду, с которой открывался вид на гораздо более потрёпанные окрестности, обстановка была вполне современной. Мебель была из натурального дерева, но обтекаемой, модернистской формы, на окнах играли светом и тенью жалюзи, а прямо напротив дивана чернел на стене плазменный телевизор.
   Да и хозяева в национальной одежде, казалось, просто устроили карнавал.
   Служанка принесла чай. Чанду и Эми молча угощались, пытаясь переварить контраст между "тогда" и "сейчас".
   - Я лично видел, как полицейский фургон привозил спасённых девушек, - перешёл к детективной линии хозяин дома. - Их было тридцать пять или сорок, около того. Не нашлись четыре. Полиция считает, что они погибли. Никаких следов, - голос был слегка хриплым, но не больше, чем у кого-либо из курящих друзей Чандрасены. Взгляд - спокойным, но не отстранённым.
   - А... подробностей не известно? - несмело спросил Джек. Он внимательно выслушал всю историю, потому что рассказывалась она по-английски.
   - Мы больше не вмешивались в расследование. Я только выступил в суде - как свидетель похищения Куши... Словам отшельника поверили, - Рудра сделал неторопливый глоток и изящным движением смахнул каплю чая с усов.
   - А те бандиты? Они до сих пор в тюрьме?
   Куши, посчитав свою миссию выполненной, отвлекла заскучавшую золовку:
   - Ну, как твои дела, сестрица? Никил не донимает?
   - Не то чтобы... но всё равно пересекаемся, не так уж далеко друг от друга живём, - уклончиво отвечала Рукмини.
   Мадхави тем временем уже расправилась с масалой и куда-то отлучилась.
   - Хочешь, мы с ним поговорим? - продолжала предлагать помощь Куши.
   - Твой Никил мне никогда не нравился, - отвлёкся на женщин Рудра. - Надо было сразу расставить все точки над "i".
   - Я и расставила, - буркнула младшая сестра.
   Невестка задумчиво покачала головой, так что огненный синдур замелькал перед глазами яркой бабочкой, и ласково увела Рукмини куда-то подальше. Возможно, на кухню.
   - Ходят слухи, с Венкатешем расправились в тюрьме, - Рудра ответил Джеку. - Остальные сидят. Если живы. Но ни в Торапалли, ни здесь никто из них не появлялся. Их семьям пришлось уехать.
   - А кто же сейчас живёт в том поместье, что захватил Венкатеш? - хватался за каждую ниточку англичанин. - Мэр? Может, он что-то слышал?
   - Насколько я знаю, там сейчас новые владельцы, - Рудра достал откуда-то из-под палантина айфон. - Одну секунду... Алло?.. Деньги поступили?.. - кивнул сам себе и повесил трубку. - Паломники присылают пожертвования. Но деньги не всегда доходят. Сами, наверно, знаете, сколько сейчас мошенников.
   Чанду залпом допил свой чай и с грохотом поставил стакан на столик.
   - В поместье живёт моя двоюродная сестра. С мужем. Полностью на законном основании. Потому что Чандраджи Викрамадитья - наш дед. И это наш дворец, наша ферма, наша лесопилка и наши поля! А не какого-то чёртова мэра, который всплыл непонятно откуда, когда ваша доблестная полиция в кои-то веки оторвала зад от стула!
   Эми испуганно посмотрела на мужа:
   - Почему ты никогда об этом не рассказывал?
   - А ты думаешь, мне приятно всё это вспоминать? Да, его жена и дочь, то есть моя бабушка Арундати и мать - Викрамадитья Гитанджали - сбежали в Гоа. Там на маму положил глаз местный дон - Джозеф Майкл. И ради неё захотел разобраться с Венкатешем. Когда мне было два года, они вместе приехали в Торапалли и вместе погибли. Бабушка долго боялась. Но наконец начала заново собирать всю семью, которая разбежалась кто куда по всему югу. Когда я заканчивал третий класс, мне надоело смотреть, как она мучается в одиночку. И я понял, что семья и семейное дело для меня важнее, чем школа...
   - Так ты даже начальную не закончил? - протянула к нему руки Эми.
   - Так ты обо всём этом тоже знал? - пошёл в наступление Джек. - И молчал?!
   - О разборках в пятом-шестом году я узнал уже постфактум, - остановил его Чанду. - И сразу заявил о правах наследства. С местными властями я ещё долго судился. Да ещё у нас появилась другая проблема. И, собственно, поэтому я молчал.
   - Почему же? - Рудра наблюдал за всей этой сценой с большим любопытством.
   - Потому что ко всем последующим исчезновениям Рамачандра точно не имеет никакого отношения. Потому что он давно мёртв.
   - Вы так уверены? - мгновенно выглянула с кухни Куши, а за ней Рукмини.
   - На двести процентов. Это я его убил.
   Рукмини чуть не уронила поднос.
   - Он приехал в Гоа и начал всё с начала. Только с ним мало кто хотел иметь дело, - Чандрасена пристально посмотрел на хозяев. - Рамачандра - мразь, каких мало. Он был натуральный садист. И девушек портил так быстро, что это совершенно никому не было выгодно. Не говоря уж о том, что влез в чужой огород. У нас без него было прекрасно всё поделено. Он захотел купить у нас Кэти... ну, одну девчонку. Мы, естественно, отказали. Это сейчас она кому хочешь харрасмент с БДСМом устроит, а тогда она была юна и наивна, и мы бы никому и ни за что. Он решил отомстить. А поскольку лучше всего он умел калечить людей - он устроил Итану несчастный случай. Ну, я его быстро нашёл. Короче, свою пулю в четвёртый позвонок он получил. Загнулся в больнице. Так что мы можем все вместе съездить плюнуть на его могилу - но время дорого.
   Хозяева не нашлись что ответить.
   Итан на нервах закурил.
   - Вы не могли бы не курить? - тут же встрепенулась Куши, потянув носом воздух. - У нас это не принято, - и отобрала сигарету, и унесла куда-то на улицу.
   - Ни хрена се порядочки, - шепнул Итан жене.
   Оксана только развела руками.
   - Да вы такие же как он! - шарахнулся от соседей по дивану и по гостинице Джек.
   - А мы вот правда не знаем, что на это сказать, - Рудра взялся за следующую порцию чая. - С одной стороны, вы расправились с негодяем, который и нам навредил. Но с другой...
   - Ну, знаешь, от сумы и от тюрьмы, - ответил Чандрасена. - Вам вот пожертвования приносят - вы проверяете, чем эти деньги заработаны?.. Чёрт, вот почему до сих пор так тяжело на сердце?! Давно уже за родителей отмстили - и всё равно! - он стукнул кулаком по столу. Рудра и Куши, и без того загрузившиеся философским вопросом, подпрыгнули на своих местах. Сказать про нечистую совесть, видно, язык не повернулся.
   - Ну что ты, - у Итана, наоборот, быстро нашёлся ответ. - Ты же веришь в перерождения. Значит, они воплотятся в твоих детях и будут снова о тебе заботиться - потом, когда вырастут, уже в другом качестве... Ну-ка давай успокаивайся. Замочишь сейчас диван дорогой.
   - Что ж, мы уже достаточно узнали, спасибо, - взяла слово Оксана. - Будем искать дальше.
   - Да, мы, пожалуй, пойдём, - согласилась Эми.
   Джек тоже засобирался, хотя и выдерживал значительное расстояние.
   - Да, пожалуй, - эхом отозвалась Куши. - А то скоро дети из школы придут...
   - Я дождусь племянников, - заявила Рукмини, когда все гости, которых она привела, вопросительно на неё посмотрели. - Мадхави вас проводит. Она должна быть во дворе.
   Повариха действительно устроилась на скамеечке недалеко от ворот и болтала с молодым мужчиной в жёлтой футболке, клетчатом лунги и с клетчатым полотенцем на плече.
   - Вот, познакомьтесь, - указала она на него. - Это Картик. Тот самый.
   - Ты здесь живёшь? - кивнул на роскошный дом Чанду. - Или в приюте?
   - Ну это не приют, - отозвался тамилец, украдкой бросив завистливый взгляд на брахманский дом. Скорее общежитие. У каждого комната. Кто может - работает. Мы вот с братом выучились мебель делать.
   - Так это вы сделали всю обстановку в гостинице? - обрадовалась Эми. - Да у вас талант. Талантище!
   - Спасибо, мэм, - сложил ладони Картик и заулыбался. - Принимаем заказы.
   - А сколько вас в общежитии? - продолжил Чанду.
   - Человек двадцать, мы там уже давно...
   - И как вас местные принимают?
   - Нормально, спасибо. Всё хорошо.
   - Спроси уже, ничего страшного не замечали? - подтолкнул приятеля Итан. Этот диалог шёл на тамильском, и хорошо его знали только Чанду и Эми. Причём Эми научилась от Чанду.
   - Да счас спрошу. Дай с человеком пообщаться.
   - Да ничего странного. Деревня как деревня, - Картик будто боялся подвоха. Особенно недоверчиво он косился на белобрысого иностранца.
   - А то, говорят, люди пропадают?
   - А, это старая легенда, - обрадовался Картик.
   - Точно, - подхватила Мадхави. - Это с озером связано. Будто туда людей утаскивают. Раньше я очень боялась, а теперь - каждый день прямо на это озеро любуюсь... Озеро как озеро.
   Эми недоверчиво нахмурилась. Она вспомнила парочку, канувшую в тростник - или в воду - прямо у ней на глазах.
   - Мы тоже не особо-то верим, - сказал Картик. - Но редко туда ходим. Берега болотистые. Не лучшее место. Омутов много.
   - И что, прям никто ни разу там не бывал?
   - Ну... у нас же есть ещё пришлые. В смысле, бродяги приходят - за обедами, а когда переночевать...
   - Это как раз мы с Рукмини готовим, - вставила Мадхави.
   - Да. Так вот, из них кто-то раз оставался на берегу, - Картик выдержал театральную паузу, - и призраков видел! - голос его опустился совсем до шёпота, но даже шёпотом - это было восклицание.
   - Ну ладно, хватит пока о призраках, - попросила Оксана, когда Эми кратко пересказала ей беседу. - А что с пропавшими девушками?
   - Такого мы не видели. Ни разу, - грустно покачал головой Картик. То ли из сочувствия, то ли сожалел, что пропустил весь экшен.
   - А пришлые?
   - Не знай. Они бы сразу, наверное, рассказали. Они обычно разговорчивые. Подолгу людей не видят.
   - Да не все у вас там разговорчивые, - возразила Мадхави. - Сам же рассказывал.
   - Точно, - хлопнул себя по лбу плотник. - Приходит иногда один отшельник. Вот навроде как свами раньше был... ой, я ничё не говорил... Так вот, он держится всегда отдельно. И почти ни с кем не разговаривает. Только "да", "нет", и то если спросишь. Хотя по-английски понимает. Может, когда-то богатый был, образование получил... Кто его знает. Но, походу, он местный. Потому что дальше нашего округа его никто никогда не видел. Он уходит всё время один - и приходит один, ни к кому в компанию не набивается. Странный чел, короче.
   - Такой уж точно может что-то знать, - поддержала товарища Мадхави.
   - Да, очень вероятно. Я, если его увижу, я вам сообщу. Вы телефон оставьте.
   Чанду нашёл в кармане визитку своего клуба и на обратной стороне написал свой номер:
   - Будем очень благодарны, - и приложил к визитке банкноту.
   Картик решительно вернул её назад:
   - Нет уж, я больше не попрошайка. А вот если вам в клуб понадобятся какие-нибудь стулья интересные, или буфет, или барная стойка...
   Чанду снова протянул денежку - чтобы мастер написал на ней свой номер.
   Они распрощались, и Мадхави повела доверенных ей туристов обратно в отель.
   Уходя, Оксана обернулась на особняк и заметила у окна Рукмини.
   - Темнит она чего-то, - поделилась она с мужем. - Вот прям чувствую.
  

***

   Теперь, зная историю гостиницы, можно было точно сказать, что строители сумели превратить недостатки здания на холме в достоинства. По сути, достоинство было только одно - красивый вид на низину. Солнце близко, вода далеко - проклятие для крестьянина. Но если на крыше такого дома поставить шезлонги и тенты, она успешно заменит пляж. А провести водопроводную трубу вполне реально, только плати. Тем более, в горной Индии личным водопроводом мало кого удивишь: в засуху по общей трубе вода до конца улицы может просто не дойти, мигом вычерпают...
   Джек знал все эти подробности от Джейн. Она вычитывала их на форумах, а потом проверяла лично в путешествиях. Она всегда мечтала увидеть всё собственными глазами, потрогать своими руками, услышать, вдохнуть и попробовать. Она потащила его в это рискованное путешествие. И сама растворилась в любимой стране. Оставив его один на один с чужой культурой.
   Джек от нечего делать открыл чемодан подруги. Он и сам не знал, что хотел там найти. Наверно, просто ощутить её присутствие. Он уткнулся лицом в гуджаратский платок с разноцветными помпонами и вдохнул запах пряностей и песка, который до сих пор из него не выветрился.
   Как же найти её?
   Как нарочно, без Джейн он ничего не может предпринять.
   Она никогда не боялась полагаться на помощь незнакомцев.
   Наверно, на его месте она доверилась бы соседям по номерам.
   Кем бы они ни были.
   Джек в последний раз провёл пальцами по платку, вышел из номера, как во сне прошагал полкоридора и остановился у двери с металлической цифрой три.
   Дверь открыл сосед из четвёртого. Он пропустил Джека, одновременно прихлёбывая кофе и явно чувствуя себя как дома.
   Все остальные нашлись на балконе.
   - Может, разделимся? - предлагала Эми. - Например, Оксана займётся Рукмини, а ты, Чанду, будешь поддерживать связь с Картиком...
   - Не, не получится, - возразил муж. - Если мимо меня Рукмини пройдёт, мне что, игнорить её?
   - Да, - согласился Итан, указывая на друга чашкой. - Дело говорит, между прочим.
   - А мне бы всё-таки хотелось послушать эту легенду в подробностях, - обмахивалась салфеткой Оксана. - Кто там живёт в озере? Может, наги?
   Перед Джеком без всяких приветствий поставили стул, и он, тоже без лишних слов, стал знакомиться с их планом действий. Тем более что план рождался прямо на глазах. И не то чтобы в муках, но и не так чтоб очень согласованно.
   - Ну реальную версию я бы тоже не отметал, - Итан налил ещё кофе. Девушки протянули ему и свои чашки.
   - Пока вы занимаетесь этим... фольклором, - поправила очки Эми, - мы с Джеком могли бы поспрашивать у деревенских.
   - Лучше не надо, солнышко, - заворковал Чанду. - Лучше я кого-нибудь из своих пошлю. А ты береги себя. И ты тоже, - на мгновение заметил он присутствие англичанина.
   Остальные тоже наконец заметили - и поставили перед Джеком чашку с кофе.
   Чандрасена встал из-за стола и свесился с балкона:
   - Эй! Шринивас! Джей!
   Внизу раздавались бодрые голоса и звонкие удары по мячу: секьюрити устроили волейбольный матч.
   - Стойте! - крикнул один из игроков и подбежал поближе, под самый балкон.
   Но кто-то не успел затормозить, и мяч перемахнул через перила, вписавшись прямо в босса мафии.
   - Ну хорошо хоть не в посуду, - вынужденно обнялся с мячиком Чанду. - Шрину! Надо сходить в деревню, поискать там кой-кого.
   - Легче лёгкого! - отозвался Шринивас. - Кидайте мне!
   Чанду вернул мяч на родину.
   - Счас фотку скину... Джек, перешли какую-нибудь фотку Джейн. Счас скажу номер.
   - А сувениры там есть где купить? - подошёл второй игрок.
   - Полно! - Джек опередил с ответом Чандрасену и долистал фотографии в телефоне. - Отправил.
   - Ага. Всё сделаем, - Шрину хотел вернуться на волейбольное поле, то есть на лужайку между отелем и флигелями, но Чанду снова окликнул его:
   - Позови Варуна!
   - Ладно, насегодня, походу, отбой, - переговаривались между собой команды. - Надо запомнить: счёт три-два в пользу правого коттеджа...
   - Я вам запомню счас!
   - Слушайте, Чанду-гару, вы сами не отдыхаете и нам не даёте! - пришёл наконец Варун.
   - Вот чистая правда, - согласилась Эми, дуя на кофе.
   - Кто-то только что сам собирался на поиски, - напомнил Чанду. - Так, Варун. Бери Биджу и Пола, и поезжайте в Нандас за Катриной.
   - Вот прям счас?! Дайте хоть душ принять!
   - Валите уже!
   - А мадам Катрина разве не в декрете? - всё-таки задержался под балконом Варун.
   - Она вовсю снимается, на недельку приедет, ничего страшного.
   - Думаешь, это наги? - Оксана вертела в пальцах печенье.
   - Не факт. Но нам понадобится опытный ныряльщик. Из своих. А никого лучше Катрины я не знаю.
   - Да. Надо бы наконец добраться до этого озера, - продолжала рассуждать Оксана.
   - Ты что, купаться собралась? - спросил Итан.
   - А что нельзя?
   - В одиночку - нет. Тем более, я тоже хочу. А то у нас там то река, то море, а в таком вот тихом озере я ещё не пробовал.
   - Да неизвестно, кто там водится, - поддразнил Чанду. - Ещё откусят что-нибудь. Короче, я бы не полез. Но раз вы такие храбрые - то как хотите.
   - Эх ты, испугался.
   - Да не хочу я купаться. Ну разве что... на рыбалку?
   - Мы тоже хотим на рыбалку, сэр! - раздалось снизу. - Говорят, тут сомы просто огромные!
   - Кто говорит?
   - Ави!
   - Ави алкаш конченый!
   - Зато местный! Уж он точно знает!
   - А ты, Джек, куда хочешь? На рыбалку, или к брахману в гости, или фольклор собирать? - по-деловому спросил Чандрасена.
   - У человека несчастье, а ты издеваешься, - на Эми снова не угодить.
   - Почему же? - подал голос иностранец. - Это всяко лучше, чем сидеть и ждать.
   - Да. Пусть тогда последит за хозяйкой, - встрял Итан. - Заодно до брахманского дома прогуляется. Нам с Оксаной не с руки как-то - неправдоподобно получится, мы же другой веры. А он типа ищет просветления.
   - Есть ещё мы с Эми, - напомнил Чанду.
   - Да не смешите. Просветлённые вы мои.
   - А чё? Чё не так-то?
   - В грехах собрался каяться? Или травку толкать? Смотри, сорвётся Рудра, Куши тя прибьёт.
   - Да хватит стебаться. Ну серьёзно, у нас всё-таки есть общие темы для разговоров. Приглашу его к сестре в Торапалли, допустим...
   - А у нас с тобой тоже будет повод, - сообразила Оксана. - Давай закажем у Виджая и Картика кроватку для наших девочек. Такую, чтобы качалась. И ещё стульчики. Высокие такие. Только не в индийском стиле, а в колониальном. Чтобы из интерьеров не выбивалось. Как думаешь, они смогут?
   - А чё бы нет? - задумался Итан. - Конечно, в багажнике их не довезёшь, ну потом что-нибудь придумаем с перевозкой.
   - Ты думаешь, они так быстро сделают?
   - Да неизвестно ещё, насколько мы здесь застрянем.
   - Что люблю в тебе, так это твой оптимизм.
   Они поцеловались.
   Джек печально вздохнул.
   - И не говори, аж смотреть противно, - подхватил Чанду. - Видел бы ты их год назад: развод, тапочки по факсу и летающие тарелки...
   Чёткого плана действий не получалось. Постояльцы гостиницы условились, что удобнее всего действовать стихийно и по обстоятельствам. И продолжили поздний обед.
   Над сладким кофейным паром порхали бабочки.
  

***

   Рукмини на всякий случай выглянула сквозь узкую щёлку в коридор. Никого. Она заперла дверь на ключ.
   - Знаешь, я навряд ли могу сказать, что стала счастливее, - продолжила она разговор. - Раньше мне не давал свободы отец, а теперь его место занимает Рудра... Иногда мне кажется, что, когда он был безумным отшельником, он был гораздо нормальнее, чем сейчас. Он меня слушал и понимал. А теперь слышит только себя...
   Она вздохнула.
   Собеседник, а точнее слушатель, внимательно смотрел на неё тёмными глазами.
   - Вот ты совсем другой.
   Они сидели на кушетке с высокой резной спинкой и держались за руки, как дети.
   - Даже наоборот: мне хотелось бы, чтобы ты говорил со мной.
   Он улыбнулся и притянул её к себе.
   - Или ты тоже дал обет молчания? Все агхори его дают?
   Похоже, Рукмини по жизни везло на отшельников. Сначала внезапно нашедшийся брат, а сейчас - этот загадочный бродяга. Загадочный - без преувеличения. Она о нём ничего не знала.
   Первый раз они встретились у приюта, когда Рукмини и Мадхави, по сложившейся традиции, раздавали обед. Он сидел в стороне ото всех, молодой, красивый и светлокожий. Конечно, он покрыт был пылью и песком, одет в какие-то лохмотья, а волосы, как полагалось, были сваляны в дреды. Но по сравнению с тем же Рудрой, с его затуманенным взглядом и надмирной отрешённостью, он держался прямо-таки интеллигентно.
   Они встретились глазами, но не придали особого значения встрече. То есть Рукмини сначала не придала - а потом поймала себя на том, что ищет его среди попрошаек.
   Но скоро они снова повстречались - на полпути к озеру. Она шла на пикник к Грэйс и Динешу, а он, очевидно, только что искупался. Уж если он не боится их расчудесного озера - значит, точно не местный. Или... кто знает, каким испытаниям подвергают себя агхори, ступив на свой узкий, извилистый путь к богу.
   На сей раз Рукмини совершенно не скрывала любопытства, а её новый знакомый - смущения. Рукмини с трудом оторвалась от его длинных ресниц, блестящей от влаги оливковой кожи и сползающего с бёдер лунги. И поняла, что не против видеться почаще.
   Следовать плану оказалось несложно. Знакомый силуэт маячил то у озера, то на деревенских улочках, то у общежития, где Мадхави навещала друзей.
   И однажды их пути пересеклись - чтобы больше не расходиться.
   Он не разговаривал, но Рукмини это было не впервой. Что было действительно странно - он не курил. Хотя, возможно, просто не делал этого при Рукмини.
   Рукмини сама не знала, куда заведут её эти отношения. Некоторые агхори дают обет безбрачия, а некоторые, она слышала, женятся. Впрочем, замуж она и не стремилась. Слишком уж дорожила своей эфемерной свободой.
   Оставалось только наслаждаться сегодняшним днём...
   Они легли на кушетку, прижавшись друг к другу. Рукмини гладила его мокрые волосы и думала, нужно ли, чтобы Никил наконец увидел их вместе. Сегодня она заманила его к себе в душ, потому что боялась: на озере что-нибудь может случиться. Они мылись вдвоём.
   - Ты не проголодался?
   Он с усмешкой посмотрел на ломившийся от угощений стол, подошёл к холодильнику, вынул бутылку с шампанским, на раз-два выкрутил пробку, совершенно беззвучно, и наполнил бокалы.
   Ледяная пена обожгла губы. Рукмини почувствовала, как кровь приливает к лицу.
   - Ты пьёшь шампанское? Знаешь, иногда мне кажется, что ты какой-нибудь принц в изгнании... Или нет, ты колдун. И ты меня заколдовал.
   Улыбка стёрлась с его лица. Ресницы опустились, вздрогнули - и вновь порхнули вверх, как крылья чёрной бабочки.
   - Извини. Я, кажется, уже опьянела.
   Стук в дверь. Громкий, как выстрел.
   - Кому я понадобилась в это время? Подожди, я сейчас.
   Она сунула в рот леденец, чтобы отбить аромат алкоголя, щёлкнула ключом и выглянула в узкую щель.
   На пороге стоял английский турист.
   - Простите, мисс... Мадам? Здесь есть междугородняя связь? Я хотел бы связаться с посольством... По поводу страховки.
   - А? Да, конечно, - не сразу вернулась в реальность хозяйка гостиницы. - Можно позвонить со стойки регистрации. Пойдёмте, я вас провожу.
   Джек силился разглядеть что-нибудь за её головой. Пока в кадр попадали только тарелка и бокал с шампанским. Она что-то празднует в одиночку? Прямо с утра?
   Рукмини обулась и вышла к постояльцу.
   Когда она закрывала дверь, Джек мельком увидел на краю стола второй бокал...
   Рукмини возвратилась через три минуты.
   Кабинет выглядел как никогда пустым, даже еда на тарелках лежала особенно сиротливо.
   Опять сбежал?
   Он мог исчезать так же внезапно, как появлялся.
   Рукмини опустилась на кушетку и подпёрла ладонью лоб.
   В окно трижды стукнули. Не снаружи. Внутри. По подоконнику.
   Она устремилась на звук и отдёрнула портьеру.
   - Продолжим?
   Шампанское уже нагрелось. Бутылка снова отправилась в холодильник.
   - За нас? - вопросительно подняла свой бокал Рукмини.
   - За нас, - одними губами повторил он.
   Она подтолкнула его плечом:
   - Первые два слова за неделю. Ну что ж, раз вино развязало тебе язык... может быть, скажешь уже своё имя? Должна же я как-то к тебе обращаться.
   Вместо ответа он указал в окно. Золотая краска ещё чётче выделила горы и пролилась на оконную раму и на пол.
   - Утренняя заря прямо устроила праздник холи, - Рукмини окончательно потянуло на поэзию. - Постой... Заря? Рассвет? Арун?
   Арун улыбнулся и погладил её по тёмной щеке.
   Ночь поддалась восходящему солнцу.
  

***

   - Сэр! Мадам! Ну что я вам, сказительница? - причитала Дургадаси. - Ну отпустите вы меня, мне ещё номер убирать!
   - Так ты убирай и рассказывай, - нашёлся Итан. - Разве мы тебе мешаем?
   Горничная страдальчески взялась за тряпочку, как будто та внезапно сделалась непомерно тяжёлой, и принялась протирать подоконник, вкладывая в это нехитрое занятие весь драматизм, на который была способна.
   - Мы заплатим, - сказала Оксана.
   - Да что там рассказывать-то?! Жила в здешних краях - давным-давно - княгиня Паллави. Добрая, справедливая, обо всех заботилась. Был у неё двоюродный братец - злодей каких мало. Она сначала его выгнала из дворца, он пошёл странствовать, научился там чёрной магии, вернулся и заколдовал её, чтоб она вышла за него замуж. Они поженились, но этого ему было мало, он решил от неё избавиться. И поехали они однажды на лодке кататься - по этому самому озеру. И он её утопил, и сам утонул. С тех пор она его пленница, а он продолжает девушек красть. Всё. Конец сказки.
   - А почему?..
   - Господь Шива! Что за наказание такое! - Дургадаси в сердцах кинула тряпку в ведро. - Чего вам ещё надо?! Вот нажалуюсь Рукмини-мадам, она вас переселит двоих в одноместный номер.
   - Ой, постой, - изобразила раскаяние Оксана. - Ну что же ты так обижаешься? Простое любопытство. Вот, держи.
   С оскорблённым достоинством на лице служанка взяла деньги и продолжила уборку.
   - Пойдём-ка погуляем, - Итан потянул жену за руку.
   После залитой солнцем комнаты в прохладном затенённом коридоре казалось совсем темно. По направлению к паре радостно протопал по ступенькам чей-то силуэт. И он не закричал им издали, а приблизился вплотную, потому что разговор был очень конфиденциальным.
   - Мне удалось заглянуть в кабинет Рукмини. Там был накрыт стол. На двоих.
   - М-м, значит мы были правы, - прислонился к колонне Итан. - Интересно...
   - ...знает ли её родня об этих свиданиях, - закончила Оксана.
   - Не знаю насчёт Рудры и Куши, а вот Никил явно догадывается, - подкралась с другой стороны Эми. - Я была свидетелем, как он устроил ей сцену ревности.
   - Похоже, наша Рукмини та ещё тихушница, - обмахивалась шарфиком Оксана. Жарко ей, конечно, не было, просто нравилось играть с шёлковым шифоном. - А нам удалось узнать легенду об озере. Правда, в самых общих чертах.
   - Но это лучше, чем ничего, - сказал Итан.
   - Если хотите деталей, можно попытать счастья у доктора Сэмуэла, - сообразила Эми.
   - Это... отец Грэйс, если я правильно понял? - уточнил Джек.
   - Да. Тут все в один голос твердят, что он в деревне самый образованный.
   - Да уж, ступайте-ка к нему, - хлопнула дверью Дургадаси. - Чем порядочных людей пытать.
   Она достала ключи и отперла дверь третьего номера, даже не предупредив Эми.
   - В - вежливость, - заключила Оксана.
   По лестнице вальяжно поднимался Чандрасена.
   - Милый, не заходи в номер! - первой заметила его жена. - Там уборка.
   - Тогда тем более зайду, - дёрнулся Чанду. - Вдруг она там найдёт чего.
   - Она не так уж щепетильно убирается, - возразил Итан.
   - А раньше такой расторопной была, приветливой.
   - Наверно, потому что мы задружились с Мадхави. Они же друг друга терпеть не могут.
   - Может быть... Да, парни поехали в аэропорт встречать Катрину.
   - В аэропорт?
   - Да. Она, видите ли, хочет сэкономить время. Поэтому - вылетела ближайшим рейсом, - жеманно произнёс Чанду.
   - Сэкономила время, поступила по-умному, - заступилась Оксана.
   - Ага, а год назад не умела телефон включать.
   - Какой ты злой, - упрекнула его Эми.
   - Да, наверно из-за горничной. Извини, не бери в голову.
   - А Шрину и Джей? - сменила тему Эми.
   - Гуляют по деревне. Они уже отзвонились, сказали, что в сувенирной лавке видели эту девушку в компании иностранца...
   - То есть меня? - перебил Джек. - Видимо, бесполезно кого-то спрашивать...
   - Погоди, не кисни, - перебил его Чанду. - Мы только начали.
   - Есть идея наведаться к доктору, - объявила Оксана. - Может, он и правда больше знает. И обоснуй у меня мировой, - она указала на свой живот. - Скажу, что хочу понаблюдаться у него, пока мы здесь отдыхаем.
   Эми поджала губы. Ну почему эта Оксана всегда права?
   - А я хотела предложить поискать в лесу и на озере. Она могла заблудиться.
   - Да хоть у чёрта на рогах! Давайте хоть где-нибудь искать! - сорвался Джек.
   - Что ж вы сразу-то не сказали, раз у вас человек пропал? - выглянула из третьего номера служанка. - Мы счас поисковый отряд организуем. Что мы, не люди что ли? - и достала телефон, и тут же набрала чей-то номер.
   - Тогда в лесу пусть ищут местные, - распорядился Чанду. - На озеро мы дождёмся Катрину. А тем временем вы съездите к Сэмуэлу.
   С балкона он увидел, как из гостиницы выбегает Авинеш и торопится вниз, с холма. По пути бывший полицейский заметил на дороге парня на мопеде, помахал ему, и тот остановился. Вместе они поехали в сторону деревни.
   Когда Итан и Оксана выехали в ту же сторону, им навстречу уже неслась пешая толпа.
  

***

   Деревня будто вымерла. Мужчины откликнулись на зов Ави, дети были в школе, только женщины сидели на верандах, занимаясь домашними делами на свежем воздухе. Выбрав более-менее широкую улицу, Итан и Оксана не нашли ничего похожего на медпункт или на дом врача. Они остановились у ближайшего дома спросить дорогу.
   Хозяйка, чистившая кабачок, точнее, водившая кабачком по большому резаку, зажатому между ног, недружелюбно покосилась на кроссовер и махнула кабачком в нужном направлении - прямо до конца улицы и направо.
   Приезжие не стали завязывать разговор, а просто последовали инструкциям.
   Они увидели опрятный белый домик в тени старой камфоры, которая успешно укрывала и дом, и гараж, и половину двора. Под ароматными ветвями сидел пожилой человек и читал газету через увеличительное стекло.
   - Мистер Сэмуэл?
   Мужчина оторвался от чтения и присмотрелся к незнакомцам. Они не стали отрицать, что не местные, и с удовольствием живописали, как чудесно им отдыхается в гостинице на холме.
   - Если вам рассказывала обо мне Рукмини, она должна была сказать, что я давно уже не практикую. Сейчас этим занимается моя дочь.
   - Грэйс?
   - Да. Она и осмотрит вашу жену, если пожелаете.
   - Конечно, пожелаем, - ответила Оксана, бросив быстрый взгляд на мужа. - А далеко до больницы?
   - Ну, больница у нас в Утхапалли. Здесь фельдшерский пункт, - Сэмуэл вздохнул, свернул газету в трубку и постучал ею по ладони. - Только он давно уже пустует, мы устроили кабинет прямо в гараже.
   - В гараже? - переспросили гости.
   - Здание признано аварийным, - буквально выросла из-за широкого ствола молодая женщина с подносом в руках. - Папа, твой чай. Проходите в дом.
   - Странно, все говорят, что деревня отстроилась, преобразилась, после того как нашли тот клад, - пока они пересекали двор, Итан пытался развести хозяев на подробности.
   - Вы уже знаете о кладе? - голос Грэйс явно горчил. - Так вот, кто нашёл его, тот и отстроился. Рукмини очень изменилась... Ладно, зачем я вам всё это рассказываю? - она поправила очки в тонкой оправе и собралась проводить Оксану в гараж.
   - Послушайте, - Оксана отвела её руку. - Я прекрасно понимаю, что вы обижены на Рукмини, вы ведь здорово рисковали ради неё...
   - Здорово рисковала?! - Грэйс потеряла самообладание. - Да я чуть не умерла от страха! Я каждую секунду ждала, что за мной придут люди Венки! Я врала отцу! Мы с ребятами буквально на волосок от гибели проскочили! Нам чудом повезло!
   - Слушайте, вы ведь не на осмотр пришли, - шагнул ближе Сэмуэл. Хоть годы и брали своё, он был рослым и крупным, и когда расправил плечи, выглядело это внушительно. - Кто вы такие? Уходите отсюда!
   - Послушайте, сэр, - ответил Итан. - Венки и компания нам тоже крепко насолили. А особенно их босс. Так что с ними мы дел не имеем - если вы этого боитесь. Но из гостиницы пропала одна постоялица...
   - И я вот сейчас подумала... - многозначительно произнесла Оксана.
   - Что - вы подумали? - вскинулась Грэйс, но тут же запахнулась в палантин - приятного приглушённо-сливового цвета - как будто это была её броня или плащ-невидимка.
   - Что у вас есть хороший мотив для мести. И вы вполне могли пытаться разрушить бизнес Рукмини, чтобы она не слишком высоко возносилась.
   - Вы с ума сошли? Или это гормональное?
   - Это она слегка заигралась в злого полицейского, - Итан не хотел, чтоб обстановка накалялась. В конце концов, им ещё надо отсюда вернуться. - Не принимайте близко к сердцу. Но вы близко общаетесь с этой семьёй, можете что-нибудь знать.
   - Сейчас уже не так близко, как хотелось бы, - ответил отец Грэйс. - После того, как моя дочь и её друзья влезли в неприятности ради Рукмини и её братца... между ними как будто пошла трещинка. Но они иногда видятся. Всё-таки одноклассники. Но всё-таки обидно.
   - Мы понимаем. Мы сами то и дело вписываемся во что-нибудь из-за друзей.
   - И с той пропавшей девушкой вы успели подружиться? - несмело предположила Грэйс.
   - Да, - Оксана подумала, что уже может вставить свою реплику. - И нам очень жаль её жениха, он сам не свой.
   - Так это из-за них все наши куда-то умчались? - спросил Сэмуэл.
   - Именно.
   - Тогда я позвоню Дину, - Грэйс полезла в карман. - Он инженер, занимается трубопроводом, и у него есть подробная карта местности.
   - Дин - это Динеш? - Оксана снова осмелела.
   - А? Да. Его все так звали в школе. Мы поженились сразу после школы... Я отойду на минуту... Алло, милый!..
   - Проходите, - капитулировал бывший врач. - Хотя бы чаем вас напою.
   За завтраком он рассказал, как Динеш со своими сотрудниками сооружал водопровод, чтобы брать воду из озера:
   - Это только у берега есть заболоченный участок. А внизу - подземные ключи, горные, очень чистые. Там очень активное подводное течение, поэтому озеро не заболачивается полностью.
   - И как, народ не боится брать эту воду?
   - Значит, вы уже в курсе всех наших легенд. Да, было дело, лет девяносто назад: на озере утонули раджа и рани. Но их тела нашли, захоронили - по всем законам логики, они не должны никого беспокоить. Хотя - какая тут логика, в этой глуши.
   - А расскажите вашу версию, логичную?
   - У меня, молодой человек, уже память не та. А за историей - это вам надо в библиотеку.
   - А может, мы там уже были?
   - Извините, конечно, но у вас на лице написано, что вы книги открывали только в детстве, и то чтобы страниц нарвать на самокрутки.
   - Всё-таки оскорбил напоследок, - проворчал Итан, когда они выехали со двора.
   - Да уж, разговор выдался тяжёлым, - признала Оксана. - Зато удалось избежать медосмотра.
   Теперь их путь лежал к школе, при которой и находилась библиотека. Парковаться пришлось далеко, потому что вся площадка перед зданием была занята учениками и учителями. Уроки проводились прямо на улице, и шум стоял такой, что непонятно, как они друг друга слышали.
   Супруги стали обходить двухэтажное здание с распахнутыми настежь окнами.
   - Вот зайти и украсть что-нибудь, - задумчиво проговорила Оксана.
   - Что красть-то? Глобус, один на всю школу? Или тетрадки?
   - Ты в такой же учился?
   - Почти.
   С торца к школе приклеился пристрой с вывеской на английском и на тамильском.
   - Ага, нам сюда.
   И на нижней ступеньке они благополучно врезались в Эми. В своих хипстерских очках в пол-лица и с пачкой ксерокопий, любовно прижатых к груди, она очень вписывалась в местную обстановку.
   - Я решила проверить вашу версию.
   - Всё-таки признала, что без мистики не обошлось?
   - А что ещё остаётся? Короче, я тут нарыла всё про нашу деревушку в тридцатые годы. И князь с княгиней реально существовали. Вот, - она предъявила копию газетной страницы. - Джавдасан Арун и его жена Паллави.
   Копия была просто ужасного качества. Текст ещё можно было разобрать, а вот вместо фото в полстраницы красовался чёрный квадрат Малевича.
   - Я на телефон сфоткала, - успокоила друзей Эми. - Во, смотрите. Очень чётко. А вы тут зачем?
   - Затем же. Доктор Сэмуэл послал. Читайте, говорит, сами.
   - А, ну тогда не тратьте время. Едем домой.
   - Ты на чём?
   - Угнала джип у Чанду. Не, он сам разрешил, конечно. Он на базе остался.
   - А англичанин?
   - Пошёл в лес вместе со всеми. Пусть побегает как следует. От стресса полезно.
   Мини-кортеж вполз на холм по спирали, почти как по горному серпантину. На стоянке суетились пятеро охранников Чандрасены (остальные пятеро наверняка пошли в лес с волонтёрами - если, конечно, шеф не придумал им другое задание) и трое слуг (вот Авинеш точно ушёл с поисковым отрядом). Пол и Джей открывали багажник джипа и вытаскивали чемоданы, Шрину и Биджу забирали их у товарищей, часть передавали Раму и втроём несли багаж в гостиницу. Дургадаси и Шиваками суетились вокруг, издавая радостные восклицания и ничего толком не делая. Варун открывал заднюю дверцу - и подавал руку стройной даме модельной внешности. Она эффектно спустила загорелые ноги в римских сандалиях и грациозно покинула автомобиль. Затем вновь наклонилась в салон, демонстрируя модные шорты, и вытащила яркую переносную колыбель, тщательно укутанную мягкой сеткой - от комаров и от солнца.
   - Катрина!
   Леди обернулась, окатив свои плечи идеально блестящими локонами, подняла на лоб фирменные солнечные очки и обворожительно улыбнулась:
   - Как я рада вас всех видеть!
  

***

   Когда эта дива в сопровождении целой свиты прошествовала через вестибюль к стойке регистрации, Рукмини нервно сглотнула. Она сама записала имя постоялицы в журнал, потому что прекрасно его знала. Она смотрела оба фильма с Катриной Бхатия - и "Тайну 5", и "Когда Санджай женился на Мастани" - и просто поражалась обаянию актрисы. Она держалась скромно и в то же время очень свободно и естественно. Не зря журналисты называли её "открытием года". Начать карьеру довольно поздно, в тридцать два года, и сразу попасть яблочко, причём дважды. Глядя на Катрину, Рукмини верила, что и её жизнь, в её тридцать лет, только начинается.
   И сейчас её Болливудская мечта стояла прямо перед ней, только руку протяни.
   Рукмини и протянула - передала постоялице ручку, чтобы та расписалась в журнале.
   - Только здесь ошибка, - склонилась над бумагой Катрина, откидывая за спину тяжёлые локоны. - Моя фамилия - Бхатия-Шетти. По мужу.
   И своей рукой дописала слово. И поставила подпись.
   - Мадам следовало бы взять псевдоним Шарма, - промурлыкал Рам, скрючившись под чемоданом. - А точнее - Шарм.
   - Благодарю, - на мгновение обернулась актриса.
   - Мадам Катрина замужем, - охранники тоже обернулись. - Неси себе чемодан.
   - Конечно- конечно, - вздохнул слуга. - Такие красавицы в невестах не засиживаются... Моё дело маленькое...
   - Рам! - не выдержала Рукмини. - Хватит болтать! Отнесёшь вещи - иди забери бельё из прачечной!
   - Понял-понял. Не ругайтесь, мадам.
   - Мы с малышами отдохнём часок после полёта, а потом всё обсудим, - вполголоса говорила Катрина друзьям.
   - Тебе помочь разобрать вещи? - спрашивала Оксана.
   - Нет, спасибо. Это успеется.
   - Ладно, тогда мы зайдём часа через полтора.
   Рукмини даже не поинтересовалась, мальчики или девочки спят в колыбельке у актрисы. Слишком уж захлестнули эмоции.
   Она просто обязана получить автограф Катрины Бхатия! Конечно, кругом сейчас суматоха с этой туристкой из Англии. Но тем более нужно морально себя поддержать.
   С такими мыслями Рукмини вернулась к своим заботам и первым делом навестила Мадхави на кухне и дала ей задание приготовить что-нибудь повкуснее.
   Чандрасена встречал деревенских жителей, которые уже исходили все окрестности и вернулись, чтобы переждать жару.
   Секьюрити устроились на веранде с запасом фруктов, коктейлей и игральными картами.
   Катрина действительно вздремнула - в кресле у окна, поставив колыбельку перед собой на стол. Когда она проснулась, то первым делом отодвинула полог и посмотрела на малышей. Они мирно спали. Тогда Катрина написала смс Ранвиру, что добралась удачно и уже заселилась в гостиницу. А потом открыла чемодан, выудила оттуда полотенце и гель для душа и бесшумно скользнула в ванную.
   Номер ей выделили первый, угловой, потому что над его окнами всегда нависала тень. Там не было такого красивого вида на деревню и манговые сады, но для Катрины гораздо важнее были прохлада и покой. А местные ландшафты она скоро изучит вблизи. В полевых условиях.
   В назначенный час друзья Катрины встретились в коридоре и, не забыв взять с собой все материалы дела, пошли в первый номер. Джека они оставили отдыхать - он, кажется, перегрелся, да и не стоит ему смотреть на Катрину и на её детей без подготовки.
   Катрина, с мокрыми волосами и в полотенце вместо платья, как раз копошилась над своими отпрысками.
   - Тш-ш-ш, - приговаривала она. - Тише-тише, мои хорош-шие.
   Из колыбельки доносилось тихое, но очень недовольное шипение.
   - Пока я мылась, они успели подраться, - Катрина подняла глаза на гостей. - Юдхишдхира задел хвостом Дуриодхану, Дуриодхана упал на Вичитравирью, Вичитравирья прижал Лакшмана, Лакшман чуть не вывалился. Ну всё, мои сладкие, всё, успокойтесь.
   Она полностью сняла полог, и вытащила из кроватки пригоршню маленьких чёрных змеек, и начала по очереди целовать в носик.
   - Совсем не с кем было оставить? - посочувствовала Оксана.
   - Да. Ранвир снова на реабилитации. А все наши призраки заняты на съёмках в массовке.
   - А ему ещё долго лечиться? - спросила Эми. - Это ведь не шизофрения оказалась, насколько я поняла?
   - Ну да. Невроз на почве переутомления. Просто симптомы оказались похожи. Да он ещё сам себя накрутил с наследственностью. Короче, самовнушение сработало. Так что я его стараюсь освободить от домашних дел.
   - Ничего, скоро всё наладится, - заверил Чанду.
   - Ну ладно, расскажите всё в деталях. Куда и за кем мне нырять?
   - Красивая пара, - оценила Катрина фотографию с телефона Эми. И задержала взгляд, чтобы запомнить как следует, кого высматривать на дне озёрном.
   В дверь постучали.
   - Да-да!
   Заглянул Варун:
   - Я карту принёс. От инженера.
   - Спасибо, конечно, - приняла подарок Катрина, - но я думала, вы меня проводите.
   - Конечно, проводим, - сказал Чанду. - Это так, для изучения местности.
   - А я могу с детишками посидеть! - вызвался Варун, которому местность изучать уже надоело. Он смело подошёл к колыбели и умилённо склонился над выводком змеек. - У вас все мальчики, мадам?
   - Нет, - сразу заулыбалась Катрина. - Есть четыре девочки. Сарасвати, Ганга, Яммуна и Синдха, - она по очереди указала на дочек.
   - А кормите вы их смесью?
   - Да. Сейчас всё покажу, - счастливая мама полезла в сумку. - Вот бутылочки, у каждого своя, они подписаны. А вот смесь, там написано, как разводить. Только обязательно тёплой водой. А вот лекарства. У Сурьяварманчика аллергия на пыльцу. Окна закрывать, конечно, невозможно, так что давай сироп. Три раза в день. Вот тебе телефон, там в шестнадцать ноль-ноль сработает напоминалка.
   - Ага, - Варун восхищённо любовался на Катринины сокровища. - Только как же вы без телефона?
   - Я второй возьму, рабочий. Кстати, ребят, пофоткаете меня в купальнике на берегу? Мне нужно для промо.
   - Ну пофоткаем, конечно, - переглянулись гости. - Ты и работу с собой взяла?
   - Я всегда на работе, - пожала плечами Катрина и наклонилась над чемоданом. Из недр багажа вынырнул фен. - Я же теперь публичная личность. Только деток не фотографирую. Тут я жёстко рамки поставила, - она принялась сушить волосы.
   - Ой... - озадачился Варун. - Смотрите...
   Все тридцать змеят синхронно качались из стороны в сторону.
   - Им очень нравится мамин фен, - засмеялась Катрина. - А ещё чайники со свистком. А вот блендера они боятся. Поэтому пришлось искать винтажную мясорубку.
   Она сгребла в охапку одежду и упорхнула за ширму - тоже резную, как в номере Чанду и Эми, только изображены на ней были не цветочные гирлянды, а летящие цапли и семейство слонов на прогулке, дружно держащееся за хвостики впереди идущих. Очень символично для семейного путешествия Катрины.
   Скоро хозяйка номера выплыла из-за ширмы, гордо неся на себе ажурное пляжное платье. Оно было настолько ажурным, что прекрасно виднелся купальник - слитный, но с тремя совершенно дикими горизонтальными разрезами, как будто вещь располосовали бритвой в порыве ненависти.
   - Вот этот купальник я рекламирую, - и, не дав никому отреагировать, вновь обернулась к Варуну. - Так, вот все их погремушки и игрушки. Если совсем раскапризничаются, включай им фен. Вот этой кнопкой.
   - А... это... пелёнки менять? - Варун, похоже, не на шутку загорелся энтузиазмом.
   - Тогда меняешь всю пелёнку в колыбельке. Она впитывающая. Купаешь их в ванночке, - прямо на столе очутилась весёленькая детская ванночка в разноцветные круги и кольца. - Они не утонут. Вот шампунь. Вот полотенца, - ванночку заслонил запас одноразовых полотенец. - Только смотри, чтобы не разбежались, пока будешь их вынимать. Они уже очень активно ползают.
   - А можно я им песенку спою? - чуть ли не подпрыгивал на месте подручный Чандрасены.
   - Это сколько угодно, они это любят, - совсем растаяла от материнской нежности Катрина и принялась прощаться с малышами, целуя каждого из тридцати.
   - Никогда не стану публичной личностью, - сделала вывод Эми.
   - А я не буду работать, когда у меня будут дети, - поделилась Оксана.
   - А разве ты до этого когда-нибудь работала? - немедленно откликнулся Итан. - Ну-ка расскажи.
   - Работала. После второго курса в летние каникулы, когда захотела новый телефон.
   - Да ладно, гонишь.
   - Это ты мне говоришь?
   - А у нас работа, между прочим, очень тяжёлая, - вклинился Чанду. - Вон, Варун подтвердит.
   - А я вообще всю жизнь мечтал стать воспитателем в детском саду, - Варун уже убаюкивал в пригоршне то ли Юдхишдхиру, то ли Дуриодхану. - А потом мой брат уехал в Лондон за красивой жизнью и теперь вместо красивой жизни чуть ли не бомжует. Мне приходится присылать ему деньги. Я ж вам рассказывал, Чанду-гару. Поэтому я и пошёл к вам.
   - Да, я помню. Поэтому ты самый отчаянный человек у меня в команде, - похвалил его босс. - Только не самый трудолюбивый.
   - Ну нельзя же быть идеальным, Чанду-гару.
   - Это точно, - Чанду проводил взглядом сверкающую кружевами Катрину, которая уже подхватила пляжную сумку (похоже, она собрала её заранее, ещё перед поездкой) и походкой от бедра направилась к двери.
   - Эй! - ткнула его локтем Эми. - Хватит пялиться!
   - Тш-ш-ш! - шикнул на жену босса Варун, расправляя полог на колыбели.
   - Ш-ш-ш-ш! - радостно отозвались дети Катрины, думая, что этот новый дядя с ними разговаривает.
   Босс, его жена, друг босса и жена друга босса на цыпочках вышли за бывшей коброй из корзинки.
   Для поездки выбрали машину Чанду. Катрина попросила его включить какую-нибудь музыку погромче и вылезла в люк в крыше, подставляя ветру свои идеальные локоны.
   Друзья уже приготовились ловить её за ноги на первом повороте. Но Катрина вернулась в салон сама и призналась, что иногда хочется немножко свободы. Ей предложили пива и травки, но она возразила, что в подводном плавании это плохое подспорье.
   Прохожие принимали их за безбашенных туристов и говорили: "Обычно все едут отдыхать в Гоа. А оттуда уже к нам едут. Видно, сами отдохнуть хотят".
   Но подёрнутое сонной дымкой озеро внушало сейчас что угодно, только не покой.
  

***

   - Да, время мы выбрали самое жаркое, - Катрина скептически оценила, как желтеет тростник на солнце - буквально на глазах - и достала солнцезащитный крем.
   Все остальные вышли из машины, чтобы актриса как следует растянулась на заднем сиденье и тщательно нанесла защитное покрытие. Эми принялась настраивать фотоаппарат:
   - Вдруг замечу что-нибудь странное.
   Но пока что она не заметила ничего, кроме нескольких птиц.
   Она отщёлкала несколько видов, потом Катрину с разных ракурсов (параллельно её снимали на её рабочий телефон), а потом поставила таймер, и они сфоткались всей компанией.
   - Прям прощальное фото, - у Чанду проснулся чёрный юмор.
   - Тьфу-тьфу, - сказала Эми. - Расстели-ка лучше одеяло.
   - А я пока бутылку открою, - сказал Итан.
   - Чур без меня всё не пить, - попросила Катрина.
   - Вы думаете, подходящее время для пикника? - оценил подготовку Чанду.
   - А что ещё делать? - Оксана нашла в багажнике сумку-холодильник. - Обед мы всё равно пропустим.
   - Оставьте мне тоже! - Катрина уже сняла украшения, пляжное платье, заколола волосы и пробовала носком воду.
   - Ты разве не на одном кефире? - подшутила Оксана.
   - Если учесть, сколько я сброшу сейчас калорий, мне полагается обед из пяти блюд, - Катрина зашла по колено в озеро и обтёрлась прохладной водой, чтобы привыкнуть к температуре. - Ладно, пожелайте мне удачи!
   - Удачи! - крикнули все хором и занялись пикником.
   Тёмный хвост блеснул на поверхности и растаял в толще воды.
   Катрина не торопясь рассекала мерцающее пространство, отмахиваясь от стеблей, листьев и прочего мусора. Правое плечо задела тёплая волна - рядом был островок растительности, и вокруг него вода застоялась.
   Да, в таком месте наги навряд ли поселятся.
   К тому же, Катрина ни разу не слышала о жителях этого озера от своих сородичей.
   Впрочем, со времени, когда она покинула родной Инд, прошло уже пять тысяч лет, и его мог кто-нибудь заселить...
   Катрина поймала подводное течение и решила следовать ему, где вода попрозрачнее.
   Но скоро солнечный свет перестал сквозь неё пробиваться, будто над головой собрались облака, и Катрина опустилась на дно, решив, что может теперь просто спускаться по склону. Он зарос водорослями, названия многих она не знала, но зелень была ей приятна, тем более что она так давно не спускалась под воду.
   Это казалось беззаботной прогулкой по лужайке. Но Катрина не забывала, что она на разведке.
   Она превратилась в змею, чтобы укрыться в зарослях, и, стараясь не смотреть на разноцветных рыбок и улиток, пасшихся на вольных подводных хлебах, продолжила свой путь.
   В ил плотно вросли деревянные обломки. Затонувшие лодки преграждали Катрине дорогу, но и создавали укрытие. Девушка облокотилась на одну из них, перевела дыхание, поймала пару карасей и всмотрелась вдаль.
   Впереди возвышался поросший водорослями холм, и на нём происходило какое-то шевеление.
   Да, там кто-то был. Вот только люди или наги? Очередное течение размыло очертания и сильно ухудшило видимость.
   Катрина дождалась, пока схлынет поток, и присмотрелась: на обломках лодок сидело десятка два женщин, а на холме, который, кажется, тоже вырос из каких-то руин, гордо стояла ещё одна женщина. Катрина узнала в ней княгиню Паллави со старинной фотографии. Только на Паллави уже не было таких роскошных украшений, и оделась она в простое, строгое сари в стиле Индиры Ганди. Она держалась величественно и даже победоносно - как полководец, обозревающий захваченную крепость с главной башни. Но только не так грозно.
   - Итак, сёстры, вчера мы с вами говорили о правах человека...
   Женщины сели ровнее и замерли в предвкушении.
   - Давайте повторим, что помним с прошлого урока. Где перечислены основные права граждан государства?
   - В Конституции! - затрясла рукой одна из слушательниц, прямо как в школе.
   - Правильно, - улыбнулась княжна-утопленница. Впрочем, на утопленницу она совсем не походила: щёки розовели от румянца, волосы блестели, умащённые маслами, а голос был звонок и твёрд. - В каком году была принята Конституция Индии?
   - В 1949-м, - ответила девушка из другого ряда.
   - Молодец, Паваллакоджи, - похвалила её Паллави. - А что было до Конституции?
   Руку подняла соседка:
   - Индусское право. Но его придумали англичане...
   - Не совсем так, - покачала головой Паллави, совсем уже вжившаяся в роль учительницы. - Они собрали уже имевшиеся обычаи и нормы и составили из них единый кодекс. С одной стороны, это хорошо, потому что они собрали всё воедино, а также учли нормы Корана для мусульманского населения. А с другой?
   - Я знаю, знаю! - обрадовалась подсказке ученица. - Это законсервировало нормы права, то есть не позволило им меняться. Хотя все эти обычаи были придуманы много веков назад, например законы Ману.
   - Совершенно верно, Прити.
   - Мадам! - подняла руку женщина средних лет из самого дальнего ряда.
   - Обращайся ко мне "сестра", - попросила Паллави.
   - Хорошо. Сестра. Я далеко не такая образованная, как эти девушки, я совсем запуталась: что такое эти кодексы, конституции, нормы... Я ничего не поняла.
   - Что ж, ладно, - вздохнула рани Паллави. - Очень хорошо, что ты призналась сразу. Сёстры, давайте ещё раз объясним Сулочне, что такое конституция.
   Вся эта компания явно не была похожа на замученных пленниц и злобного неупокоенного духа.
   - А в некоторых странах нет конституции как таковой, - продолжала удивлять аудиторию Паллави. - Наша гостья из Англии нам подтвердит.
   - Да, это верно, - поднялась с места светловолосая европейка в спортивном костюме. - У нас нет Конституции, но есть Билль о правах, всё перечислено там... И ещё - сестра Паллави, я хотела сказать вам огромное спасибо за такие интересные уроки.
   - Спасибо тебе, Джейн, - изобразила скромность рани. - Что ж, продолжим.
   Кажется, потеряшка нашлась. Пару секунд Катрина колебалась, но всё-таки решилась и приняла человеческий облик. Пора попрактиковать актёрское мастерство.
   - Извините! - крикнула она по-английски, якобы запыхавшись и увязая в водорослях. - Я совсем заблудилась!
   Все женщины, и англичанка в том числе, как громом поражённые уставились на её купальник.
   - Ты новенькая? - несколько оправилась от шока Паллави. - Расскажи пару слов о себе.
   - Ну... меня зовут Катрина... Я была актрисой... - кажется, нужно оправдать ожидания этой защитницы прав. - Но меня достали поклонники, и я пришла сюда. Мне надоело быть игрушкой у продюсеров и спонсоров, и я... в общем, так я оказалась здесь.
   - Бедняжка, - утёрла слёзы краешком сари тётушка Сулочна.
   - А я ещё хотела быть актрисой, - ахнула Прити.
   - Ты очень правильно сделала, что присоединилась к нам, - Паллави шагнула навстречу и пожала ей руку. - За свои права нужно бороться, и мы как раз этому учимся. Нельзя позволять мужчинам себя эксплуатировать!
   - Нельзя! Нельзя! Правильно, сестра! - захлопали в ладоши ученицы.
   - Только постарайся больше не опаздывать на занятия, - заключила Паллави. - Это очень важно.
   Катрина покивала и скоро заняла место рядом с Джейн. Паллави, кажется, поняла, что нужно дать небольшой перерыв, потому что все принялись дружно и горячо приветствовать новенькую, а сама в это время обернулась в противоположную сторону и позвала:
   - Арун!
   Из-за останков лодок выросла мужская фигура. Арун - тот самый Джавдасан Арун - скорее напоминал отшельника-аскета, чем раджу. Он предстал перед супругой, смиренно сложив руки и стараясь не смотреть в её сторону.
   - Арун! Почему не сказал, что у нас новенькая?!
   - Первый раз её вижу, - процедил сквозь зубы то ли раджа, то ли агхори.
   - Я же говорила тебе следить за озером!
   - Я же не могу следить за всеми берегами одновременно! - огрызнулся муж. - Если она только что утонула!
   - Не смей повышать на меня голос! - видимо, других аргументов у правительницы не нашлось. - Ты рыбы наловил нам на обед?!
   - У меня ещё другие дела есть, - Арун поспешил уйти и скоро скрылся в водяной дымке.
   - Без рыбы не возвращайся! - крикнула вслед Паллави. - Дела у него... Вот, сёстры, вам яркий пример, что мужчин нужно держать в узде. Для этого мы с вами и изучаем права - чтобы уметь за себя постоять. Ведь если право не востребовано, то оно не существует!
   - Мне его даже жалко, - шепнула соседке Джейн.
   - Да уж, несладко ему среди феминисток, - согласилась Катрина. - А Джека тебе не жалко?
   Джейн вздрогнула.
   - Я пришла по его просьбе. Он места себе не находит, везде тебя ищет. Пожалуйста, прости его.
   - Он меня очень обидел, - нахмурилась Джейн. - Не знаю... Давай дослушаем урок.
   От прав человека лекторша плавно перешла к правам женщин - и тут-то развернула весь свой феминизм во всей красе. Как-то в новостях Катрина услышала о понятии "чёрный расизм", когда защита бесправных и угнетённых негров... ой, простите, афроамериканцев вывернулась наизнанку и переродилась в воспитание комплекса вины у белого населения. Кажется, сейчас она видела то же самое, только в отношениях полов. Кондовый патриархат отзеркалился, и Паллави с удовольствием унижала супруга на глазах у двадцати с лишним свидетелей.
   Сама Катрина уже успела повидать разные формы отношений, и естественным путём пришла к разумному равноправию, и все дальнейшие разглагольствования на эту тему слушала скептически.
   А Джейн, кажется, перестала слушать. Она как на иголках ждала перемены.
   Наконец все женщины разбрелись - кто вытряхивать из-под сари случайных рыбок, кто плести венки из водорослей. Тогда Джейн тронула Катрину за плечо:
   - Давай вернёмся? Ты хорошо плаваешь?
   - Пошли, - без лишних слов потянула её за руку актриса.
   Дорогу им преградили Прити и Паваллакоджи:
   - Вы что это, сбегаете?
   - Её на берегу ищут, - безапелляционным тоном заявила Катрина и собралась пробить ограждение.
   - Везёт, - девушки как-то сникли и расступились сами.
   - Хотите с нами? - предложила Джейн.
   - Не-а. Меня жених перед самой свадьбой бросил - как я домой покажусь? - пожаловалась Прити. - Мы и так с ним сбежали, и родители меня прокляли.
   - А мне не дают поступить в колледж, - поделилась Паваллакоджи. - А здесь я узнаю не меньше, чем в колледже. Хоть научусь чему-то.
   - Вообще, Паллави хорошая. Только чокнутая немножко, - сказала Прити. - Но мы вас не сдадим.
   Прежде чем рани успела хватиться беглянок, Катрина подхватила поскользнувшуюся на улитке англичанку и посадила себе на спину. И как можно быстрей завращала хвостом.
   Они очень спешили - вопреки правилу, что всплывать следует медленно. Поэтому на берег выползли совсем запыхавшиеся и утомлённые. Джейн от долгого пребывания под водой стала совсем синюшней, как настоящая утопленница, и стучала зубами. Её положили на солнышко и в шесть рук - Катрининых, Оксаниных и Эминых - растирали полотенцем. Потом Катрина занялась собой: согрелась двумя бокалами вина, перекусила тем, что для неё любезно сохранили в сумке-холодильнике, и только после этого переодела купальник.
   Чандрасена разложил задние сиденья джипа, и две пловчихи задремали друг у друга на плече. Итан то и дело на них оборачивался, как всегда, наплевав на ремень безопасности:
   - Девочки, вы там в порядке?
   - Нормально, - моргнула Катрина. - Только устала. Давно так не плавала.
   - Школа... - внесла свою лепту Джейн, даже не открывая глаз. - Там была школа... Я бы ещё поучилась... Но Джек...
   Оксана развела руками.
   Эми листала свежие снимки.
  

***

   Тем временем Рукмини набралась храбрости, распечатала на принтере фото кумира, посадила на ресепшен Дургадаси и поднялась в первый номер. Она долго репетировала восторженную речь, такую чтобы Катрина просто не сумела отказать.
   Ступеньки закончились слишком быстро, Рукмини помедлила перед дверью - и наконец постучала. Никто не появлялся, по дверь подалась сама. Подарок судьбы?
   А может, с Катриной что-то случилось?
   Или она такая рассеянная, что забыла запереться?
   Или даже и не собиралась?
   Теряясь в догадках и сгорая от любопытства и от фанатского нетерпения, Рукмини толкнула дверь - и тут же испугалась, как бы ничего не хлопнуло и не скрипнуло, и прокралась на цыпочках.
   Обыкновенный бытовой беспорядок. Игрушки на столе. Одежда на диване. В ванной шумит вода... Значит, в душе.
   Ой, какие-то бумаги. Новый сценарий? Быстренько подсмотреть, а потом притвориться, что только вошла...
   Нет, это не сценарий. Какие-то ксерокопии...
   По инерции Рукмини начала читать.
   А, наверно, она тоже заинтересовалась местным фольклором и решила почитать старые газеты. Рукмини вот их не видела. Стыдно...
   Жалко, фотография совсем не пропечаталась.
   Рядом что-то звякнуло. Рукмини чуть не поседела.
   Всего лишь напоминалка на телефоне.
   Экран загорелся, показав старинную фотографию. Видимо, Катрина смотрела её перед уходом в ванную. Может быть, это как раз из газеты?
   Рукмини с любопытством наклонилась к телефону поближе. И не поверила своим глазам. В парче и самоцветах, рядом с буквально заживо погребённой под украшениями невестой стоял... Арун. Даже сквозь чёрно-белый газетный растр, помноженный на телефонные пиксели, она опознала собственного любовника. Тот же шрам на лбу, та же улыбка, та же манера держаться... Да, это именно он, а не дед и не прадед, чьим незаконным потомком и двойником он мог бы быть. Всё совпадает. Даже имя. Джавдасан Арун.
   Из младшей ветви Сандурских князей. Утверждавших своё родство с низамами Хайдарабада.
   Со своей женой и по совместительству двоюродной сестрой - Парамешвара Паллави.
   Собственно, это их свадебное фото.
   Чёрт! Он даже точно так же держит её под локоть! Как держал Рукмини, когда они пробирались к отелю в один очень дождливый день... Чтобы она не поскользнулась...
   Здесь написано, что пара погибла во время прогулки на озере близ деревни Амидьянакулам.
   В 1931 году.
   У Рукмини перехватило дыхание. Горло сжалось - и всё внутри тоже сжалось. Она даже не знала, из-за чего сильнее злиться - из-за того, что Арун давно мёртв, или из-за того, что он давно женат.
   Она даже не заметила, как за спиной хлопнула дверь ванной комнаты.
   Только оттуда вышла не Катрина. А мужик из коттеджа. Один из охранников Чандрасены. В руках он бережно держал переноску и даже как будто укачивал. Из колыбельки доносилось странное шипение.
   Но у Рукмини и так голова разрывалась. Ей было не до этой странной сцены.
   - Мадам Катрина уехала, - радостно доложил Варун. - Оставила меня посидеть с детишками. Только она нескоро вернётся.
   - Ага... Ладно... - Рукмини быстро сфоткала на свой телефон экран телефона Катрины. - Я просто хотела узнать, всё ли в порядке, не нужно ли чего. Ну, я пойду.
   - Я передам ей, что вы заходили, - светился заботой Варун. - А у вас всё в порядке? Вы что-то побледнели.
   - Просто жара. Включите вентилятор, не забудьте, - ноги подкашивались, но Рукмини нашла в себе внутренние ресурсы, чтобы выйти из номера.
   Но на лестнице села. Прямо на ступеньки.
   Им срочно нужно встретиться.
  
   Сегодня приют представлял собой далеко не мирное зрелище. Если обычно его обитатели тихо занимались своими делами - ну или бездельничали, то сейчас шумно встречали гостей. Жители деревни и бывшие бродяги то сходились, то расходились стенка на стенку и яростно друг на друга кричали. Рукмини даже страшно было подходить к дому. К счастью, она нашла Аруна на некотором расстоянии от общежития.
   Агхори сидел прямо на земле и проворно загребал пальцами рис с тарелки, пока его не обнаружили и не отобрали еду.
   Но пламя войны достигло его в другом обличии.
   Рукмини нависла над ним, полностью заслонив свет, и ткнула в лицо этой странной штукой, которую сейчас называют телефоном.
   - Что это?!!
   Арун и сам хотел бы знать, что это. Каким-то образом в так называемый телефон попала их с Паллави фотография. Которую он, между прочим, терпеть не мог.
   Рукмини просто кипела от гнева, а Арун смотрел на неё совершенно невинным взглядом и хлопал своими бесконечными ресницами, и её это просто бесило.
   - Почему ты не сказал, что женат?!!
   Телефон со звоном приземлился на железную тарелку. Половина риса оказалась на песке, а другая половина - на Аруне.
   Отшельник сделал глубокий вдох, убрал тарелку, отряхнулся, расчистил перед собой площадку - и написал пальцем на песке:
   "Ты говорила, что не хочешь серьёзных отношений, и я решил, что это не важно".
   - Что значит "не важно"?!!
   "Мы давно друг друга не любим".
   - Как давно?! С тридцать первого года?!
   "Ты меня никогда ни о чём не спрашивала. Теперь тебя это волнует?"
   - Да я и представить не могла, что ты... Ты издеваешься надо мной?!
   Арун ударил кулаком по земле и продолжил:
   "Я принял тебя со всеми твоими проблемами, и согласился встречаться тайно, и меня не смущают твои сумасшедшие родственники. А ты не можешь принять мои недостатки".
   Рукмини украдкой потёрла глаза.
   - Я не знаю, Арун. Мне нужно время.
   Арун тоже поспешил отвернуться.
   Они разошлись в противоположные стороны, не оглядываясь.
  
   Рукмини уже не сдерживала слёзы. Почему всё это происходит с ней?! Почему она не может встретить нормального мужчину?!
   А ведь сначала они были так счастливы. Он был таким нежным... Рядом с ним она чувствовала себя настоящей принцессой. И он никогда не жаловался, хотя, судя по его истории, жаловаться было на что... А она и правда ничего не спрашивала...
   Если она смогла полюбить немого отшельника, то почему не может полюбить прекрасного принца?
   Почему-то не может.
   - Эй, Крошка Ру! - раздалось за спиной. - Тебя подвезти?
   О нет. Опять этот Никил на своём мопеде.
   - Я тебе не Крошка и не Ру! Отвали!
   Бывший одноклассник обогнал её и преградил дорогу.
   - Что-то ты совсем не в духе. С хахалем своим поссорилась?
   - Отстань!
   - Послал он тебя? А вот я всегда рядом.
   - Ник. Правда. Я хочу побыть одна.
   - Я правда хочу помочь. Тут люди пропадают, опасно одной ходить. Я только что вернулся с поисков... И да - на твоём месте я бы не доверял всем этим попрошайкам. Может, они ко всему этому причастны...
   Рукмини не стала ни слушать, ни отвечать, а просто повернула в другую сторону и продолжила путь.
   Никил не отставал.
  

***

   Арун возвращался к озеру. От которого никуда не мог деться. К жене, от которой тоже никуда не мог уйти. Они стали проклятием друг друга.
   Паллави стала его проклятием сто лет назад. Тогда, в далёком тысяча девятьсот двадцатом, он вернулся в родное княжество из Англии, куда отец отправил его учиться. Джавдасан-раджа возлагал большие надежды на сына: независимость от Мадраса, от англичан, Индийский национальный конгресс... Аруну было не до того. Он просто наслаждался долгожданной свободой после окончания учёбы. И не мог дождаться женитьбы. Его кузине Паллави как раз исполнилось двенадцать лет. И она обещала превратиться в настоящую красавицу. Но у неё был один недостаток: она была слишком умна. Арун хоть и понимал, что Индия стоит на пороге великих перемен, всех этих новомодних рассуждений о правах женщин понять не мог. А Паллави мало того что освоила все его учебники, так ещё постоянно указывала всем окружающим на их проступки. Она постоянно жаловалась отцу и дяде на распутное поведение двоюродного брата. Ну да, он наслаждался свободой по полной. Отдых для разума и праздник для тела. Подумаешь, потискал служанку - одну, другую, третью. На что они тогда тут существуют? Нет, надо было закатывать скандал на весь дворец. А служанки, будь они неладны, почуяли, что ветер дует в сторону эмансипации, и начали сами жаловаться княжне. И получали по заслугам. Одну он избил слишком сильно, так что она слегла на две недели.
   Тогда Паллави всерьёз его возненавидела.
   Арун искренне не понимал, в чём тут вообще можно быть виноватым. И продолжал доказывать себе, и ей, и всему княжеству, что никто ему не указ. И не заметил, как в глазах старших появилось осуждение, а в глазах прислуги и простолюдинов - страх. И не осознавал, что каждый раз, укладывая навзничь девушку, представляет на её месте Паллави. Когда-нибудь и она ему подчинится.
   Но родственники уже не спешили со свадьбой. Дядя сказал, что об этом просила Паллави. Арун был взбешён - и вместо Паллави наказал её учительницу танцев. Тогда он узнал, какой бесконечный гнев может жить в сердце ещё, в общем-то, маленькой девочки.
   Паллави собрала слуг. А они будто только и ждали последнего слова младшей госпожи. Они избили собственного господина до полусмерти и бросили за городом. Видимо, чтобы природа довершила возмездие. Арун это плохо помнил. Может, оно и к лучшему.
   На его счастье, его подобрали агхори. А через какое-то время, когда переломы срослись и раны зарубцевались (с тех пор у него и остался длинный шрам на лбу), для Аруна началась новая жизнь и новая учёба. Учителями стали отшельники, и он овладел такими науками, которых в университете не преподают.
   Прошло семь лет, и Арун, обросший, оборванный и босой, вооружённый рассохшимся посохом и тантрической магией, вновь возвратился в родной город.
   Теперь он возвращался невидимкой. Никто даже не обращал внимания на его присутствие. Только какой-то крестьянин на улице попросил благословения для своей дочери. Арун усмехнулся - и положил грязную ладонь на голову застывшей в благоговении девочки.
   Он пришёл ко дворцу, и его не прогнали от ворот. Те самые люди, которые дубинами ломали ему кости, принесли ему еду и сказали, что сегодня во дворце праздник - помолвка принцессы. А секретарь его отца, уже поседевший и сгорбленный, предложил пройти во двор, где накрыли столы для бедняков.
   Его никто не узнал.
   Он испытал удачу ещё раз: надвинул на лицо ветхий палантин и нагло двинулся прямо во дворец, игнорируя предупреждения и причитания низшей касты.
   Паллави была у себя. Мерила украшения перед зеркалом и прижимала ладони к пылавшим щекам. Служанки и родственницы сновали вокруг неё, как пауки вокруг несчастной мошки, и заматывали в кокон своей суетливой заботы.
   Арун ненавидел их всех. И готов был наложить на них все заклятия, какие только знал, да ещё добавить несколько боевых приёмов.
   Ровно до того момента, пока невеста не обернулась.
   Это была она - и не она. Другая, взрослая Паллави, с лицом одновременно строгим и чувственным, взглядом горячим и ледяным. С бровями изогнутыми, как лук Арджуна; румянцем розовым, как лепестки лотоса; кожей нежной и золотистой, как дикий шёлк; формами округлыми и плавными, как очертания холмов на горизонте.
   Посох сам собою выскользнул из рук.
   Рани не сразу поняла, кто перед ней. А когда узнала Аруна, не сразу поверила своим глазам. Она не ожидала, что он выживет - это во-первых. А во-вторых, за годы отшельничества он похудел, заматерел и, прямо скажем, похорошел. Даже несмотря на шрам. Даже эти полосы пепла его по-своему украшали.
   Когда из покоев княжны с визгом высыпали все женщины, кроме самой Паллави, братья Парамешвара и Джавдасан, забыв о возрасте, взлетели по лестнице, притащив за собой целый отряд дворцовой стражи. Они вышибли дверь - которую никто и не подумал запирать - и застыли в изумлении.
   Паллави и отшельник целовались.
   Дядя выронил саблю от возмущения и заявил, что теперь они просто обязаны пожениться. И назначил новую помолвку, не спросив ни предыдущего жениха, ни нынешнего.
   Уже на свадьбе Арун понял, что Паллави за эти годы нисколько не образумилась. Когда их фотографировали, она настаивала, чтобы он держал её под руку, как на европейских фото. И не успел фотограф убрать объектив, как она произнесла пламенную речь. Почти что тронную.
   Она вообще всячески намекала, что она здесь главная. И что править княжеством будет она. При живом-то муже.
   И не хотела детей.
   Страсть улеглась, пелена спала с глаз, и они начали постоянно ссориться. Ссора на озере стала для них роковой - лодка так раскачалась, что оба оказались в воде, а потом - под водой.
   Роковой. Но не последней.
   После смерти Арун понял, что такое ад, о котором рассказывали европейцы. Разве что без огня. Он сделался слугой у собственной жены. Той, которая должна была омывать его ноги и не сметь садиться в его присутствии.
   Более того, она создала общину из утопленниц и наконец-то воплотила свои феминистские мечты.
   Наверно, для неё это был рай.
   Неизвестно, сколько ещё продолжились бы мучения - пока Арун случайно не увидел на берегу Рукмини. Ей тогда было пятнадцать, её выгнали с уроков за драку, и она предавалась горю в одиночестве, сидя на песке.
   Просто девушка. Просто плакала. Не качала права, не требовала возмездия, не произносила лозунги...
   Арун тайком наблюдал за ней - не один год. Как она заканчивала школу, веселилась на свадьбах одноклассников и брата, открывала свою гостиницу, хоронила родителей, устраивала благотворительные обеды.
   Она была полной противоположностью Паллави. Умная - но не надменная. Смелая - но не наглая. Сильная - но в то же время мягкая. Она как будто доказывала всему миру, насколько сильной может быть женщина - и в то же время никому ничего не доказывала. Просто приводила в чувства застрявшего в трансе брата. Спасала девушку, которую похитили бандиты. Дала работу нескольким безработным. И не кричала с трибуны о своих правах и о своём величии. Потому что в глазах Аруна это и было истинное величие.
   Он подумал, что Рукмини послана ему судьбой - чтобы он исправил всё то, что натворил при жизни. Сделал счастливой хотя бы одну женщину.
   Он продолжал ходить за ней, отрицая очевидное: впервые за сто лет он по-настоящему влюбился.
   И сейчас, вскоре после короткого счастья, они вот-вот расстанутся.
   Арун сел на берегу и загрустил.
  

***

   Дневной зной не спеша уходил. Злополучное озеро осталось далеко внизу и позади. Джип устало заполз на холм и выпустил пассажиров.
   Джейн торжественно вернули Джеку. Турист сперва подумал, что это галлюцинация от солнечного удара. Но видение принялось настолько знакомо его ругать, что он себя не бережёт, так что ему ничего не осталось, кроме как поверить в реальность происходящего.
   Но долго ругаться она не смогла, так что простила бойфренда за всё и сразу. Джек мгновенно поправился и закружил её на руках. Оставалось только полюбоваться на их трогательное примирение.
   Но если Джейн успела выспаться в дороге и взбодриться, то Катрину, наоборот, разморило. Итан отнёс её на второй этаж на руках. Катрина уже уютно устроилась спать на нём и блаженно улыбалась, убаюканная подъёмом по лестнице.
   - Вот как ты его не ревнуешь? - спросила Эми Оксану. - Вокруг него столько девчонок крутится: и Кэти, и эта Катрина, и ещё та адвокатесса... как её... Дивьяни.
   - Раньше ревновала. Но потом я сама со всеми передружилась.
   - Интересный подход... - загрузилась Эми. - Хотя выбрал же он всё равно тебя.
   - Это я его выбрала, - Оксана повернулась к зеркалу, занимавшему полстены между двумя столиками, и достала из сумочки расчёску.
   Эми накрутила на палец вьющуюся прядь и занялась размышлениями.
   Дургадаси снова принялась всех обзванивать и сообщать радостную новость. Через пятнадцать минут о чудесном возвращении английской путешественницы знала вся Амидьянакулам. Кроме Рукмини. Хозяйка гостиницы сама куда-то делась. Горничная звонила ей десять раз, но в ответ слышала лишь долгие гудки.
   - Она говорила, что уйдёт по делам... я думала, что она относила еду в приют. Но что-то она задержалась.
   - Может, осталась у брата? - предположила Джейн, которой хотелось верить в хорошее.
   - Сейчас я позвоню...
   Её опередила Мадхави, совсем запыхавшаяся и вся в муке: она примчалась из глубин коридора и протянула свой телефон Чандрасене:
   - Чанду-сэр, Картик вам что-то хочет сказать.
   Чандрасена прижал телефон в белых разводах к уху.
   - Сэр! Я видел его, сэр! Того отшельника, о котором я говорил, помните?
   - Так... - напряг память Чанду.
   - К нам как раз приходили деревенские и хотели искать эту туристку у нас. Мы здорово поругались, чуть до драки не дошло...
   - Ближе к делу, Картик. Ближе к делу.
   - Как раз тогда пришла мадам Рукмини... Я видел их вместе, они как будто тоже ссорились, как будто давно знакомы, понимаете? Я даже сфотографировал!
   - С этого надо было начинать. Присылай.
   Чанду отключился, не спросив, хочет ли Мадхави продолжить разговор. Через секунду её телефон коротко булькнул - пришло сообщение.
   Чанду поднёс светящийся экран к самому лицу, и лицо его вытянулось:
   - Ребят, подойдите сюда. Это надо видеть.
   - Это же... - не поверила глазам Эми.
   - Принц Арун, - опознала Оксана.
   - Правда, выглядит, мягко говоря, не по-королевски, - оценил Итан.
   - А-а... я видела его там - в озере, - одними губами произнесла Джейн, сама испугавшись собственных слов.
   - Как такое может быть? - отказывался верить Джек.
   - Ну я же побывала на дне озера вместе с остальными женщинами и видела Аруна и Паллави - вот как вас сейчас. Так что я уже не удивляюсь.
   - Так значит, он причастен...
   - Похоже на то, - вздохнул Чанду. - Но с другой стороны, если вы все прекрасно чувствовали себя в озере, то и Рукмини не угрожает опасность.
   - Ох, хотелось бы верить, - покачала головой Мадхави. - Но самое время звонить Рудре-джи. Кому как не ему знать мир духов... Ну вот, разрядился.
   - Говори номер, я позвоню, - откликнулась Дургадаси.
   Сражённая приступом дружелюбия горничной, повариха продиктовала цифры.
  

***

   Брахман с супругой прибыли буквально через десять минут - и не с пустыми руками. Они без лишних слов уселись на полу в фойе, попросили запереть дверь и начали раскладывать пожитки. В первую очередь Рудра предъявил всем присутствующим антикварный позолоченный светильник:
   - Это из клада, который мы нашли в будущем храме. Говорят, сокровища спрятала семья раджи. Значит, эта вещь может иметь отношение и к Аруну.
   Светильник угнездился на полу, вокруг него священным пеплом нарисовалась просторная окружность. Потом пошли в ход разноцветные краски - внутри и снаружи магического круга расцвели орнаменты-ранголи. Ими занималась Куши. Рудра тем временем достал светильники попроще, баночки с пряностями и полную корзину лимонов.
   Эми не выдержала и тайком включила камеру на телефоне.
   Куши закончила рисунки и ушла мыть руки. Брахман аккуратно расставил в промежутках на полу светильники, зажёг в них масло, присыпал молотым перцем и принялся разукрашивать лимоны.
   Джек и Джейн притихли и на всякий случай спрятались за стойкой регистрации.
   Мадхави и Дургадаси прониклись таинственной атмосферой и запели мантры.
   Рудра удивлённо обернулся на них, видимо, это выбивалось из сценария, убрал лишние фрукты обратно в корзинку, налил в старинный светильник гхир и нарисовал прямо на позолоте огромное бинди. И погрузился в молитвы.
   Вернулась Куши с чашкой чая, взяла один лимон и устроилась на диванчике в VIP-уголке.
   Зрители замерли - кто в страхе, кто в ожидании. Воцарилась напряжённая тишина.
   Тук. Тук.
   Стук в дверь.
   Огонь продолжал гореть. Мантры мешались с пряным дымом. Глаза слезились.
   Тук-тук-тук!
   Стук становился настойчивее.
   Рудра открыл глаза и подлил в светильники ещё масла.
   В дверь уже просто колотили.
   - Откройте уже кто-нибудь, - попросила Оксана. - Сейчас весь отель разнесут.
   - Неужели это Арун пришёл? - прошептала Эми.
   Чандрасена по привычке приготовил оружие.
   Дургадаси молча заламывала руки.
   Мадхави кусала ногти.
   Итан не выдержал и пошёл открывать, нагло перешагивая священные символы.
   На пороге застыли перепуганные Грэйс и Динеш.
   - У вас дым из окон валит, мы уж думали, пожар. Мы узнали, что Рукмини пропала...
   Аккуратно обходя ритуальные принадлежности, врач и инженер присоединились к постояльцам гостиницы.
   Окна на всякий случай занавесили.
   Рудра продолжил обряд.
   Не прошло и пяти минут, как в дверь снова начали ломиться.
   На сей раз это был Картик за компанию с незнакомым парнем:
   - Мы с Виджаем узнали: Рукмини пропала. Если помощь нужна, мы запросто...
   Рудра замолчал и подпёр кулаком подбородок:
   - Почему обряд не действует? Ничё не понимаю.
   - Почему же не действует? - Куши дожала лимонную дольку в чай. - Все, кто прикасался к сокровищам, собрались. Разве что дедушка Радж из могилы ещё поднимется.
   - Так, значит Арун светильник не трогал.
   - Наверняка он трогал вещи в кабинете Рукмини, - Эми тихонько сохранила видео и спрятала телефон. - Она обычно закрывалась там.
   - Бокалы! - встрепенулся Джек. - Я тогда видел два бокала. Наверняка она его угощала, можно взять посуду.
   Дургадаси открыла шкафчик за стойкой и отыскала нужный ключ.
   Скоро из-за заветной двери раздался печальный стеклянный звон.
   - Ой, я их разбила... Мадам ругаться будет...
   На лестнице показалась недовольная Катрина:
   - Что за грохот?! У меня дети спят!
   Но узнав, в чём дело, переключилась на деловой режим:
   - Фото с телефона подойдёт? Из газеты?
   Брахманское семейство задумалось.
   И тут снова послышался стук.
   Катрина вскипела окончательно и пошла открывать сама.
  

***

   Арун изумлённо оглядывал задымлённый и засыпанный краской вестибюль. Среди реквизита собралась целая толпа, которая тут же радостно завопила хором:
   - Это он! Это он! Сработало!
   Рукмини среди них не было.
   Арун хотел уйти, но Катрина мгновенно захлопнула дверь и встала на страже.
   - Где моя сестра?! Отвечай! - грозно потребовал брахман.
   Арун поднёс ладони ко рту и покачал головой.
   - Врёт он, - заявила Катрина. - В озере я слышала, как он разговаривал.
   - Так, - засучил рукава Чанду. - Хоть азбукой Морзе, но ты нам расскажешь, куда дел Рукмини!
   Он схватил отшельника за локоть и потащил в круг.
   - Чанду! - ахнула Эми. - Неужели ты будешь его пытать?! Это же негуманно!
   - Как его можно пытать? Он же призрак, - засомневалась Джейн.
   - Ну например фотографию поколоть иголкой, - предположила Оксана.
   - Не дам царапать мой айфон! - запротестовала Катрина.
   - С чего вы решили, что он призрак? - поправила очки Грэйс. - Я, как врач, требую доказательств.
   Арун, сидя на полу, наблюдал за этим спектаклем и даже начинал верить, что сумасшедшие водятся не только в его озере.
   Итан взял со стойки регистрации журнал и ручку и отдал призраку:
   - Ты вроде грамотный? Напиши.
   Арун положил журнал себе на колени, открыл на чистой странице и начал писать, время от времени косясь на подозрительную публику.
   - "Я сам ищу Рукмини, - прочитал Итан, заглядывая ему через плечо. - А разговариваю я только с теми, кого собираюсь увести под воду. Если вы услышите мой голос, то вы не сможете мне противиться".
   - А Рукмини, значит, ты не уводил? - присел рядом с ним на корточки Чандрасена. И заглянул в журнал. - Странно как-то он пишет...
   - Это и есть нормальный английский, - сказал Итан. - Разговариваешь ты хорошо, а вот читать - тебе с твоими тремя классами...
   - Ну куда уж мне до твоих восьми. Ладно, читай давай.
   Арун смерил презрительным взглядом этих плебеев и написал:
   - "Не хочу, чтобы Паллави промывала ей мозги. Я не причинял Рукмини никакого вреда и не причиню, потому что люблю её.
   - Ещё один любовник выискался, - сверкнул глазами Рудра. - Морочите голову девушке!
   - "Между прочим, она часто повторяла, что брат и его семья не дают ей вздохнуть свободно", - продолжал озвучивать Итан.
   - Что?! - чуть не задохнулся брахман.
   - Я просто читаю, что он пишет.
   Арун усмехнулся и застрочил дальше:
   "Они вечно вмешиваются в её личную жизнь, поэтому она привыкла всё скрывать. Три раза они знакомили её с женихами, но те требовали, чтобы она переписала на них свой отель".
   Рудра склонил голову. Куши покраснела.
   "Поэтому она вообще не хочет выходить замуж..."
   - Ладно, это мы поняли, - прервал Чанду. - А кто-нибудь ещё беспокоил её? Кто-то действительно мог навредить ей?
   "Она боится своего бывшего жениха".
   - Никила? - спросила Грэйс.
   Арун кивнул.
   - Его и правда на ней переклинило, - признал Динеш. - Он так и не женился до сих пор. Но я не думаю, что он что-то с ней сделает...
   - Вообще-то мы недавно видели, как он к ней приставал, хватал за руки и всё такое, - напомнила Эми. - Джейн видела. И Шиваками.
   - Да, точно, - подтвердила англичанка. - Пришлось прогонять его всем вместе.
   - Она говорила, что он часто за ней ходит, - покачала головой Куши. - Но чтобы вот так...
   - Чем он вообще занимается? - спросила Оксана.
   - Никил? - переспросил Динеш. - На лесопилке работает.
   - Склад? Сторожка? Охотничий домик? - начал жестикулировать Чанду.
   - Вы хотите сказать?.. - совсем растерялась Грэйс.
   - Ну не тормозите!
   - Я покажу, - сказал Динеш.
   - Я с тобой! - спохватилась Грэйс.
   - Мы тоже! - вскочила Куши и сурово посмотрела на мужа.
   - Да, мы тоже, - Рудра гасил светильники.
   Народ умчался на стоянку. Только Арун отстал от толпы - чтобы последовать своим путём. Катрина ушла заново укладывать детей. А Дургадаси осталась в одиночку убираться в вестибюле.
  

***

   Почему всё это происходит с ней? Почему нельзя просто спокойно жить?!
   Рукмини сидела на утоптанной земле, которая заменяла пол в сторожке у склада на лесопилке. За баррикадами обтёсанных и необтёсанных стволов, которые сушились на открытом воздухе, потому что дождей в это время года уже не было, она чувствовала себя как на дне колодца.
   И в этом колодце она была заперта наедине с врагом.
   Никил даже не усыпил её и даже не вырубил, а увёз открыто. Да и багажника, чтоб затолкать туда жертву, у него не было. Но был нож. Который он тихонечко засунул ей под сари, чтобы незаметно было, и всю дорогу держал у рёбер.
   По пути им никто не встретился: все были заняты разборками в приюте.
   Дорогу она видела, запомнила и рассчитывала сбежать. Но как?
   Связал он её не то чтобы сильно, но шевельнуться под его присмотром она не смела.
   Зато сам Никил бегал туда-сюда по маленькой сторожке и размахивал руками, то и дело что-нибудь задевая:
   - Как ты не понимаешь, Рукмини! Я люблю тебя! Я всегда думаю только о тебе! Я для тебя на всё готов! А ты играешь со мной!
   - Я никогда ни с кем не играла, - Рукмини медленно подняла на него глаза. - Это была детская влюблённость. Но она прошла. Уже давно. Я сто раз говорила. И уж тем более я не могу полюбить человека, который...
   - Замолчи! - пощёчина обожгла лицо. - Чёрт! Рукмини! Я не хотел тебя бить!.. - Никил снова заметался. - Это всё ты виновата! Я тебе душу изливаю, а ты мне лекции читаешь!
   Рукмини прикусила губы и притихла. И правда, надо быть поосторожнее.
   Никил тоже замолчал и впервые за всё время сел. Даже не сел, а без сил упал на пол.
   Рукмини прятала от него взгляд, но не смотрела в одну точку. Она обследовала помещение. Страх просто отключился, и все мысли и чувства работали на выживание.
   Дверь была заперта. Ключ, скорее всего, у Никила.
   Забрать его невозможно.
   Значит, нужно, чтобы Никил открыл сам...
   Думай, думай, Рукмини.
   Мысли не очень успевали за инстинктами. Какое-то шестое чувство подсказало ей, что нужно плакать.
   Конечно, она притворялась. Потому что адреналин не способствует.
   Рукмини старательно зашмыгала носом и заморгала.
   Никил обернулся и начал за ней наблюдать.
   Рукмини ещё немножечко художественно постонала и тихо сказала:
   - Это и правда какое-то проклятие... Я всем приношу несчастье...
   - Почему всем? - бывший одноклассник от неожиданности вышел из роли маньяка. - Ты многим помогала... Только вот я чем-то тебе не угодил.
   Рукмини дала себе слово не покупаться на его сочувствие и продолжила погружаться в свою роль - роль кающейся грешницы:
   - Я совершенно не знаю, что мне делать со всей этой любовью. Как только я чувствую чью-то привязанность, я хочу его оттолкнуть... Я не привыкла никому доверять, понимаешь? Я привыкла отовсюду ждать подвоха.
   - Меня ты не оттолкнёшь, - с готовностью возразил Никил. - Я всегда с тобой. Я всегда тебе об этом говорил.
   Рукмини вымученно улыбнулась.
   - Я, наверно, этого не стою.
   - Стоишь, стоишь! - глаза у него загорелись, и он придвинулся поближе. - Ты даже не представляешь, какая ты... - он осёкся и глубоко вдохнул.
   - Ты прав. Не представляю... Может быть, не зря всё это со мной происходит? Может, это должно было случиться, чтобы я что-то поняла в своей жизни? Может быть, ты поможешь мне измениться...
   Никил, похоже, и сам не знал, верить ли ему в такое счастье, поэтому не реагировал, только в глазах затеплилась надежда.
   Ей пришлось посмотреть ему в глаза.
   Для достоверности.
   А Никил взял и расплакался.
   Сейчас Рукмини испугалась не на шутку: вдруг он совсем потеряет контроль?
   Наконец он вытер слёзы и взмахнул руками прямо у Рукмини перед носом:
   - Сколько лет мне понадобилось, чтобы это услышать!!!
   - Прости! Прости!!! - вторила пленница.
   Если бы кто-то поставил здесь скрытую камеру, а потом опубликовал запись, Рукмини могла бы получить все награды за лучшую женскую роль, которые существуют в Европе, Азии и Америке. И оставила бы свою любимую Катрину Бхатия далеко позади. Но некогда думать о славе - это вопрос выживания.
   Она дождалась, когда Ник успокоится, и снова повинилась.
   Никил смягчился и даже предложил попить.
   Рукмини послушно запрокинула голову, но выпила немного.
   А вот сама ситуация может сыграть ей на руку.
   Подождав с полчаса, Рукмини робко призналась, что ей нужно в туалет.
   - Ну что с тобой сделаешь, - вздохнул Никил. Судя по голосу, у него снова включалось недоверие. - Только недолго.
   Случилось чудо: он развязал ей руки и вывел на свежий воздух.
   А дальше всё зависит только от неё.
   Рукмини послушно присела на корточки в кустах - и взяла паузу, чтоб осмотреться и подумать.
   Никил стоял шагах в десяти от неё - она нарочно залезла подальше в кусты, чтобы ему было непросто подобраться к ней.
   Минуту постоял и начал нервно переминаться с ноги на ногу.
   - Ты скоро?
   - Сейчас, сейчас... Понервничала, живот прихватило.
   Он недовольно щёлкнул языком.
   Уже заметно стемнело, и наверняка он мог разглядеть только белые цветы у неё в причёске. Рукмини размотала гирлянду и повесила на ветку. А сама встала на четвереньки и пониже склонила голову.
   У неё за спиной был ещё один ряд кустарника - ровный, как будто кто-то высадил живую изгородь, а за ним препятствия заканчивались, и между стволами можно было различить довольно широкую тропу.
   - Ты скоро там?!
   Рукмини протянула руку - она уже ползла сквозь заветный последний куст - и качнула ветку с гирляндой жасмина:
   - Сейчас!
   И скрылась за тонкими сучьями. Через пару секунд прислушалась к тишине - и встала с четверенек, и стала красться между деревьями.
  
   Никил заметил, что Рукмини подозрительно замерла. Он уже жалел, что пожалел её. Зря она испытывает его терпение. Забыв обо всяких приличиях, он полез сквозь кусты, предвкушая, как схватит её за косу, но, нацелившись на жасминовую гирлянду, обнаружил обман.
   Он включил фонарик и пошёл искать.
   Рукмини заметила боковым зрением слабую вспышку.
   Впереди была просека.
   Пора ускориться.
   Но у неё-то фонарика не было, и пока глаза не успели привыкнуть к ночи, ноги успели споткнуться. А едва она успела подняться, её схватили за конец сари.
   Рукмини, глазом не моргнув, выкрутилась из одежды и побежала полуголая. Всё равно темно.
   Никилу остался трофей длиной в пять с половиной метров.
   К сожалению, ему хватило здравого смысла не припасть в экстазе к сари своей возлюбленной, а отбросить в сторону, чтобы продолжить погоню.
   Но то ли ветер поднялся, то ли что - сари упало на него, заслонив обзор. А потом кто-то сбил его с ног. А потом со всех сторон посыпались пинки.
   Наконец выпутавшись из ловушки, он увидел над собой высокий силуэт. Мужской.
   Что за защитники?
   Но только поднялся на ноги - никого уже не было.
   Рукмини тоже скрылась из вида.
  
   Рукмини бежала к озеру. В лучшем случае, Арун спасёт её. В худшем - она бросится в воду. И будет с ним вместе. Навсегда. А Паллави - жена не стена, подвинется...
  
   Джип, кроссовер и два мопеда штурмовали просеку. Внезапно Чандрасена резко ударил по тормозам.
   - Кто-то есть на дороге... В той стороне у нас что?
   - Озеро, - подсказала с заднего сиденья Куши.
   - Сворачиваем! - скомандовал Чанду.
   Снова с горы...
   Когда ветки перестали хрустеть под колёсами, а впереди закоричневело в темноте песчаное поле, они чётко разглядели в свете фар парня в клетчатой рубашке.
   - Это Никил, - подтвердили Динеш и Грэйс.
   - Ник! Стой! - закричал Картик и чуть ли не на ходу спрыгнул с транспорта.
   Никил обернулся на знакомый голос и посмотрел из-под козырька ладони на преследователей:
   - Как хорошо, что я вас встретил! Рукмини пропала! Я уверен, что нужно искать здесь. Вы ведь знаете, сколько слухов ходит об этом озере. Рукмини! Ау!
   Рукмини и не думала отзываться. Она засела поглубже в тростнике - и первый раз в жизни благодарила богов за свою тёмную кожу.
   - Прекрати этот спектакль! - Чанду спрыгнул с подножки.
   - Ты на что намекаешь? - Никил окинул взглядом толпу, которая окружила его. Даже Динеш, его лучший друг, не на его стороне. Что ж, всё или ничего...
   - Где Рукмини? - Чанду держал руку в кармане.
   - Я думал, ты мне расскажешь, - Ник перешёл в наступление. - Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься - со всей своей семейкой? Может, вы и похищали всех этих девушек?
   - Следи за языком! - в темноте слабо блеснул ствол оружия.
   Никил вспомнил, что и у него в кармане есть кое-что полезное.
   Он метнулся в сторону, выхватил из толпы Оксану, прижал к себе и приставил к её горлу нож.
   - Убирайтесь отсюда! Или ей непоздоровится!
   Все замерли - кто-то в ужасе, а кто в ожидании.
   - Тебе жить надоело? Отпусти её.
   - Отпущу, когда буду в безопасном месте. Оставьте машину и валите отсюда.
   - Ладно, как скажешь, - сдался Чанду, заметив, что к Никилу уже подкрадываются сзади.
   Но Никил тоже это заметил. И полоснул заложницу по шее.
   По белой коже расползлась чёрная полоса. Оксана повалилась на Никила - и подмигнула.
   В ту долю секунды, когда он поддержал её, чтобы освободиться из-под её веса, Оксана завела руку за спину и выбила нож из его руки. И пнула подальше.
   Ник и думать забыл об оружии. Он вперился в бледную беременную иностранку с перерезанным горлом и пятился от неё. И уже зашёл в воду.
   И тут же упал ничком, будто кто-то дёрнул его за ноги. Никил взмахнул руками и начал барахтаться, хотя находился у самого берега. Как будто кто-то нарочно тянул его под воду.
   Рудра шагнул к кромке озера. Но не чтобы вытащить обидчика сестры прощения или наказания ради. Он тихо говорил сам с собой и складывал руки в непонятных жестах.
   Оставив брахмана читать мантру или заклинание, все остальные отправились на поиски Рукмини.
   Девушка вылезла из укрытия и наконец позволила себе расплакаться.
   Тем временем в воде шла настоящая борьба. Никил брыкался, извивался и колотил по воде всеми конечностями, отбиваясь от невидимки. Над ним нависало бормочущее лицо брахмана - как страшный и неумолимый рок.
   Последний всплеск - и озёрная гладь снова невозмутима.
   Рудра закончил молитву и вернулся к людям.
   Итан перевязывал жене шею. Чандрасена советовал посильнее затягивать. Джейн вздрагивала от этого зрелища.
   - Не обращай внимания, - подбадривала Эми. - У них свои шутки. Совершенно дурацкие, между прочим.
   - Нужно срочно в больницу! - настаивала Грэйс. - Даже если кровопотеря не навредит тебе, она может сказаться на ребёнке. Не говоря уж о стрессе.
   - Я спокойна как удав, - отвечала Оксана. - А царапина совсем неглубокая, кровь уже остановилась. Руки у него дрожали, так что мне повезло.
   - Повлияй как-нибудь на жену! - Грэйс обратилась к Итану.
   - Если б я мог. Моё дело маленькое. Нож подобрать, следы замести.
   - Грэйс, оставь их в покое, - вмешался Динеш. - Ты уже видишь, какие это странные люди. Кому точно нужна сейчас помощь, так это Рукмини.
   Рукмини дрожала в объятиях невестки, которая укрывала её концом своего сари и утирала ей слёзы.
   - Вдруг он не утонул? Вдруг он выплывет?
   - Даже если здешняя нечисть окажется ему нипочём, он больше к тебе на километр не приблизится. Мы больше не позволим. Здесь есть и наша вина: мы не подозревали, что всё настолько серьёзно.
   - Никто не подозревал, - обняла их обеих Мадхави. - Но ты не забывай: у тебя есть мы. Ты не одинока.
   Она не договорила: за спиной послышался лёгкий плеск.
   Три женщины обернулись. Рукмини вскрикнула.
   Из воды показалась рука. Но она точно не принадлежала Никилу. Слишком светлая. Слишком изящная.
   Через несколько секунд на берег выбрался человек. Он откинул с лица длинные волосы, наклонился и долго переводил дыхание.
   Впервые за девяносто лет Арун испытывал боль и усталость. Саднило разбитые костяшки, тянуло ушибленное плечо, жгло в груди от долгого пребывания под водой. Но как он был этому рад.
   Сейчас его ночное зрение было гораздо слабее, и он не сразу различил группу людей, сидящих прямо на песке неподалёку. Не сразу разглядел он в окружении этих людей самый тёмный силуэт - и самый знакомый.
   Но Рукмини в свете фар разглядела его сразу. Она сразу забыла усталость и страх и скоро повисла у него на шее.
   - Арун! Арун! Прости меня!
   Арун тихонько застонал, потому что она задела отбитые места.
   - Подожди... тебе больно? - Рукмини всмотрелась в его лицо.
   - Этот Никил умеет драться, - улыбнулся Арун.
   - Ты разговариваешь!
   - Теперь он полностью принадлежит этому миру, - рядом оказался Рудра. - Не зря я столько лет прожил с агхори, чему-то они меня научили, - он подсел к сестре. - Есть одно заклинание. Которое помогает вернуть мертвеца в обмен на живого. Теперь Никил останется духом озера. А Арун начнёт жить заново. Точнее, продолжит с того места, где остановился... Я подумал, что был несправедлив к тебе, желая устроить твою судьбу вместо тебя. Ты имеешь право быть с тем, с кем хочешь.
   В лунном свете на щеках Рукмини заблестели слёзы.
   - Рукмини. Я хотел сказать тебе... - Арун тронул её за плечо. - В разрушенной башне был спрятан клад. Моя семья рассказывала мне, что это сделали наши предки. Сейчас там храм. Но, возможно, стоит поискать где-нибудь поблизости. Это целый сундук драгоценностей. И тебе не придётся так тяжело работать. Но если хочешь, ты сможешь расширить отель, нанять ещё работников.
   - Клад? - переспросила Рукмини. - Мы уже нашли его. Пятнадцать лет назад. И весь потратили... Ну, почти весь...
   - Да? - Арун растерянно потёр лоб. - Я хотел сделать тебе свадебный подарок... Это что же, мне придётся работать? - он встретился взглядом с Рукмини. - То есть, конечно, ради тебя я на всё готов. Просто жаль, что так получилось.
   - Ничего страшного, - Рукмини взяла его за руку. - Только... давай подождём со свадьбой. Узнаем друг друга получше, привыкнем друг к другу.
   - Как скажешь, - Арун улыбнулся. - Всё будет как ты захочешь.
   - Поехали домой, - предложила Оксана. - А то мы с девочками проголодались.
   - Главный минус жизни после жизни, - Итан помог ей подняться, - всё время приходится таскать с собой еду. Но я подготовился. Есть идли, есть паррота.
   - Хочу мороженого.
   - Мороженое - после горячего.
   - У них странные шутки, - пожала плечами Эми.
  

***

   Никил открыл глаза. Прямо над его лицом взмахнула радужным хвостом рыбка. Со всех сторон по коже скользили плавные струи воды. Он лежал на мягких водорослях. На дне озера.
   Но почему он не задыхается? Почему он жив?
   Над ним склонился размытый силуэт.
   Никил сфокусировал зрение.
   Это была молодая женщина. Очень красивая молодая женщина.
   Она смерила его взглядом, усмехнулась и повернулась, словно к кому-то обращаясь.
   - Сёстры, нам с вами повезло. У нас есть возможность воспитать ещё одного мужчину в почтении и уважении к женскому полу!
   Со всех сторон его окружили женщины - молодые и средних лет. Одна была похожа на тётю Сулочну, которая пять лет назад сбежала от мужа-пьяницы и до сих пор не вернулась в деревню. А вот, кажется, та девчонка из Торапалли. Бесстыжая Прити. Которая сбежала с парнем...
   - Эй! - припечатала его любезностью предводительница. - Тебя как зовут?
   - Никил, - он поднялся во весь рост и не собирался проявлять вежливость.
   - Рыбу ловить умеешь?
   - Умею. Кто ж не умеет?
   - А готовить?
   - Я что тебе - баба, чтобы готовить? Готовить - это ваше дело.
   - Посмотрите, сёстры. Перед нами типичный образец мужского шовинизма. Но ничего, мы его перевоспитаем. Всё в наших руках.
  

***

   - Дорогая, прости, весь медовый месяц коту под хвост, - Чанду баюкал Эми на диване в вестибюле. Завтрак они пропустили и начали день сразу с обеда. И то с опозданием.
   - Ну что ты, милый, - сонно примостилась на его груди жена. - Я никогда ещё не жила такой насыщенной жизнью. Мы помогли воссоединиться двум влюблённым парам! Разве это не прекрасно?
   По одну сторону от них Виджай и Картик ещё не спешили проснуться. А по другую Грэйс и Динеш уже рвали на себе волосы, что опоздали на работу. У гаража, наверно, уже очередь из пациентов выстроилась.
   - Фельдшерский пункт вам отремонтируют. Я договорюсь, - на секунду проснулся Чанду. - И в школе сигнализацию поставят.
   За соседним столиком Итан и Оксана, бодрые, как всегда, приглашали английскую чету посетить остров Дивар.
   - Конечно, это не морское побережье, а всего лишь река, но виды не хуже. И столько птиц - ни в одном заповеднике не увидите.
   - О да! - кивала Оксана, прикрывшая плотно заклеенный пластырем рубец широким ожерельем-чокером. - Там есть несколько индуистских храмов. И католические церкви. Очень живописное сочетание. Остановиться можете у нас.
   - Всегда мечтала увидеть изнутри настоящий колониальный особняк! - загорелись глаза у Джейн.
   - Это прекрасная идея, - согласился Джек. - Но, может быть, в следующем году? Мне кажется, сейчас нам хватит приключений.
   - А как же отметить Рождество в Индии?
   - Мне написали мои родители, они очень ждут нас на праздник.
   Конечно же, он навязался к родителям сам. Но Джейн об этом не узнает.
   - Босс! - закричали с порога телохранители. - Мы столько рыбы наловили, с трудом в вёдра затолкали!
   - Вы бы лучше делом занимались! - откликнулся Чанду, борясь с зевотой.
   - Мы и занимаемся. Режим дня наладили, на свежем воздухе гуляем, рыбу добываем вам же на обед. Это вы всё ночами где-то катаетесь, а потом недовольны.
   - Варун где?
   - Он с мадам Катриной. Помогает ей с детьми.
   - А где мадам Катрина?
   - Кажется, пошла на кухню.
   Словно в доказательство, с кухни донёсся визг, грохот, а после - гневный голос актрисы:
   - Вы что себе позволяете?! Он же ребёнок!!!
   Зрелище предстало феерическое: на столе сидели рядышком, поджав ноги, Мадхави, Дургадаси и Шиваками и кидали на пол листья салата и луковицы. Пол, собственно, уже не пустовал: его покрывали различные предметы утвари, как галька - морское побережье.
   - Вы чего в ребёнка салатом кидаетесь?! Я буду жаловаться!!!
   - Ваш ребёнок, мадам, шипит и зубы показывает. И в стойку встаёт. Вдруг он кусаться будет? Или он это, плюющаяся кобра?
   - Он не шипит! Он плачет! Неужели не понятно?! - мадам Бхатия склонилась над беспорядком на полу и принялась поднимать каждый листочек и каждую плошку. Змеёнок нашёлся под крышкой от кастрюли. Катрина с трепетом взяла его в пригоршню и защебетала:
   - Бедненький мой Рамакришна, напугали злые тёти, сладенький мой, скажи, так с детками не обращаются, мама с тобой, мама тебя не даст в обиду.
   - Мадам, - выступил наконец Варун, который до этого предпочитал оставаться незамеченным. - Больно часто они у вас на кухню просятся. Наверно, пора их начать прикармливать. А то одними смесями сыт не будешь, да, сынок?
   Три женщины со стола наблюдали, как охранник гостей разговаривает со змеёнышем, и тот, кажется, что-то ему отвечает.
   - Где хозяйка?! - без предисловий обратилась ко всем остальным Катрина. - Я требую жалобную книгу!
   - Мадам у себя, - ответил за всех Авинеш, пришедший убраться, и шваброй указал в сторону кабинета Рукмини.
   Катрина отдала ребёнка Варуну и ворвалась туда без стука.
   Рукмини и Арун вскочили с кушетки и, держась за руки, выслушали все угрозы.
   - Я никому не порекомендую ваш отель! Я такой отзыв напишу!
   - Простите, нам очень жаль, что так получилось... - пролепетала Рукмини.
   - Дорогая, не волнуйся, я всё улажу, - сказал Арун, уже с короткой стрижкой и в светло-сером спортивном костюме. Он мягко выпроводил любимую из её собственного кабинета и закрылся там с Катриной.
   Через десять минут они оба вышли, сияя улыбкой и источая дружелюбие.
   - Ну что вы, я всё понимаю, - ворковала Катрина. - А вы, самое главное, научитесь пользоваться интернетом, а всё остальное приложится.
   - Большое спасибо, мадам Бхатия, - Арун прижимал к груди открытку с автографом. - Надеюсь, вы остановитесь у нас ещё раз. Мы устроим для вас и вашей семьи экскурсию.
   - Как у него это получается? - восхищённо вздыхала Рукмини.
   - Как ему не стыдно при жене? - качала головой Оксана.
   - И как всем идёт моя одежда, - прибавил Итан.
   - Считай это комплиментом, - подтолкнула его Катрина.
   - В любое другое время я бы ни за что не взял у далитов одежду, - услышал их Арун. - Но сейчас чрезвычайные обстоятельства.
   - Касты давно отменили, - напомнил Чанду.
   - А вот и нет, - Арун самодовольно прислонился к стойке регистрации. - В Конституции сказано, что никто не может подвергаться дискриминации по мотивам кастовой принадлежности. А то, что касты отменяются, ни слова не сказано. Уж это я затвердил наизусть.
   - А откуда у вас в озере про Конституцию узнали? - не поверил Итан.
   - Да кто-то выбросил с лодки. Паллави подобрала.
   - А я вот что подумал, - сменил тему Чанду. - Давайте завтра нагрянем в гости к моей двоюродной сестрице. Падмасамбхави.
   - Той, которая управляет лесопилкой? - уточнила Эми. - Я не против. Я даже рада, что ты решил чаще общаться с родственниками.
   - Конечно, пора что-то менять в жизни. А то так можно застрять - как некоторые в своём омуте. На девяносто лет.
   Арун пропустил эти колкости мимо ушей. Во-первых, его никогда не заботило, что о нём скажут. Особенно низшие касты. Во-вторых, он твёрдо решил стать на путь исправления и не доводить конфликты до состояния катастрофы и мировой войны. А в-третьих, он нисколько не жалел, что застрял в своём омуте, потому что иначе не встретил бы Рукмини и не получил бы второго шанса. А с любимой - и в омуте рай.
  
  

23 сентября 2021 г. - 24 апреля 2022 г.

   ...какого-нибудь бхая - обращение к мусульманину, среди ткачей в Варанаси много мусульман.
   Садху - гуру, отшельник.
   Прасад - подношение.
   Низам - могольский наместник.
   Ранголи - круглый орнамент типа мандалы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"