Демина Евгения Александровна : другие произведения.

Весна в Каттегате

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третий фанфик по "Викингам", и вывешивать его нужно именно в Равноденствие... ну, весна же наступает) Семья Рагнара столкнётся с чем-то новым и неизведанным, потому что автор по ходу дела начитался Хейердала. Этот фанфик в какой-то мере прощальный: последние серии вызвали разочарование. Но, возможно, альтернативный мир заживёт отдельной жизнью, так что точку пока не ставлю)

Весна в Каттегате

  
   Поздней зимою с неба выцвела синяя краска. Оно полиняло с дождями и снегом, потяжелело от влаги, порвалось от ветра. По серой, как некрашеное полотно, пустоте, плыли жёлтые облака, жёсткие и плотные. Аслауг чесала собачью шерсть, потому облака и не походили на мягкие клубы овчины, и небо выглядело неуютным.
   Она пряла на обычном веретене: золотое всегда было занято белой шерстью. А рыжей собачьей ей нужно было не так уж много:
   - Совсем истрепались твои рукавицы, Ивар. Свяжу тебе новые.
   - А почему это? Шерсть - с моей собаки, а рукавицы - ему? - тут же встрял Сигурд и сдул стружку с будущей ложки в сторону младшего брата.
   - Потому что у тебя уже две пары, - спокойно ответила мать, и под стать её голосу - мерно - расходовалась кудель.
   - Всё равно нечестно, - не унимался Сигурд. - Вот почему я сижу стругаю эти ложки, а он сидит ничего не делает?!
   - Наверно потому что всё утро я рубил дрова, а ты дрых без задних ног, - откликнулся Ивар, расчёсывавший косы гребнем из оленьего рога.
   - Кстати, мне нужны новые обмотки, - сказал Бьорн, пересаживаясь со скамьи на корень ясеня - поближе к очагу.
   - Будет сделано, - засмеялся Хвитсёрк. Он повесил на нижнюю ветку промытую пряжу - сушиться.
   - Тут и на обмотки хватит, - согласилась Аслауг.
   - Посмотрите-ка, что я нашёл! - позвал всех Убба. Он чуть поодаль разделывал рыбу.
   Все мигом окружили стол. Среди требухи лежало огненно-красное перо.
   - Отец, ты где сегодня рыбачил?
   - В бухте, где раки водятся, - ответил Рагнар. - Да у нас и птиц-то таких нет.
   - Ну и где бы она могла его проглотить?
   - Подождите, - протянул руку Хвитсёрк и приблизил находку к глазам. - Оно покрашено. Точно. Оно уже побывало у людей.
   - Что, новые гости? - недовольно спросил Бьорн.
   - Кто ж у нас перья-то носит? - пожал плечами Рагнар.
   - Недоброе у меня предчувствие, - изрекла Аслауг.
  
   К вечеру ветер усилился, и прилив вырос. Мокрыми пальцами водорослей он достал до крыльца длинного дома и вытолкнул на берег груду древесины...
   Плот - именно плот, а не лодка и не драккар - потерял мачту и разбился на девять брёвен. Ровно девять насчитали братья, которым не терпелось узнать, кто повторил их путешествие. Семь они подобрали, а два укатились обратно в воду и как ни в чём не бывало покоились на поверхности. Брёвна опутаны были верёвкой и какими-то плетёнками, кажется, из травы. Видимо, очень бедно жил этот мореплаватель... А кстати, где он?
   Людей на берегу не было.
   Пока сыновья Рагнара стояли по щиколотку в воде и соображали, что бы всё это могло значить, тёмная гладь всколыхнулась и выпустила из морской утробы женщину. Та была черноволоса и смугла, точно медь или обожжённая глина, в волосах у неё запутались разноцветные перья, а вместо одежды налипли на бёдра какие-то водоросли - или трава. Но на плече у ней покоилось копьё - и вид оружия внушал к ней уважение.
   Вслед за странной девой щита показалась из воды другая, похожая на неё как сестра, но помоложе и пониже ростом. Она тащила на спине сплетённый из травы мешок и громко причитала, что "корзина промокла".
   Озираясь в поисках чего-нибудь похожего на корзину, братья заметили третью девушку. Она вылавливала из воды деревяшки и плакала над разбитым ткацким станком.
   Четвёртая, наоборот, весело выдула капли воды из свирели и одним махом выпрыгнула на сухое место.
   А пятая несколько раз окунулась, прежде чем вытащила из воды топор. Он был украшен ярко-алыми перьями. Такие же были вплетены в её волосы. Но младшая из мореплавательниц не дала толком себя рассмотреть, а тут же подскочила к флейтистке и замахнулась:
   - Хотя бы сейчас не играй! Смотри, до чего довела твоя музыка!
   - Что-то подобное я уже видел, - усмехнулся Бьорн. Но ему вновь не довелось порассуждать, потому что девушка с копьём заметила его. После чего все пять рухнули ниц прямо в мокрый песок.
   Братья переглянулись. Как раз бы взяться за оружие, но они замерли как вкопанные, только сейчас осознавая, что за гостей подбросило им море.
   А старшая девушка подползла на коленях ближе, держа копьё перед собой на вытянутых руках, и повторяла:
   - Море привело нас на восток! На землю Солнца! Великие люди Солнца! Примите нас!
   - Какая может быть земля у солнца? - склонился к ней Бьорн. - Солнце живёт на небе. А вам нужно как следует отдохнуть. Пойдёмте к нам.
   Не сводя глаз с её широких скул и чёрных волос с маслянистым блеском... ну и со всего остального, он подал девушке руку и одним рывком поднял её на ноги.
   - Меня зовут Бьорн, а это мои братья. Будьте нашими гостями.
   Она смущённо обняла копьё. На обоих запястьях сияли в костяной оправе голубые, как озёра, камни.
   - Моё имя Коча - Озеро. А почему я понимаю твой язык? Верно, вы и есть народ Кон-Тики, который принёс нам все знания...
  
   Тем временем Убба помог второй девушке распотрошить корзину. Протёртое вяленое мясо размокло и превратилось в липкую жижу, та же участь постигла яичный порошок и лепёшки. Более-менее, если просушить, в еду годилась рыба...
   - Всё пропало! - всхлипнула девушка. - Я всегда отвечала за урожай, а тут одну-единственную корзинку не смогла сберечь! Что же мы будем есть?..
   - Не переживай, - подбодрил её Убба. - Наш котёл наварит вам столько мяса, что не успеете съесть.
   - Котёл? - переспросила девушка.
   - А что тебя так удивляет? Ты разве варишь пищу не в котле?
   - В пальмовых листьях...
   - Э-э-э... В листьях?.. А как тебя зовут?
   - Пача. Земля.
  
   - Ты же замёрзнешь! - спохватился Хвитсёрк, снял с себя плащ и завернул в него третью девушку. - Пойдём в дом, к очагу. А станок мы тебе починим.
   - Какая мягкая шерсть, - провела она пальцем по кромке плаща. - Это лама?
   - Что? - не понял Хвитсёрк.
   - Ну лама. Они же у вас водятся?
   - Н-не знаю. Не видел... Но этот плащ из козьей шерсти.
   - Козы у нас тоже есть! - обрадовалась девушка. - Но лам всё-таки больше... Давай знакомиться! Меня зовут Килья - Луна. А тебя?
  
   - Какая интересная свирель, - Сигурд осторожно взял инструмент. - Ты давно на ней играешь?
   - Да, всегда ношу с собой, - улыбнулась морская гостья. - Я очень люблю музыку. А ты?
   - Обожаю. Ты ведь издалека? Ты когда-нибудь видела тагельхарпу?
   - Не-ет, - протянула девушка. - А как на ней играть?
   - Пойдём, я тебя научу. Да - я Сигурд.
   - А я - Часка. Заря.
  
   Ивар стоял в стороне. Ему было дико, что старшие братья так запросто обнимают вот этих женщин, что непонятно откуда, почему и зачем принесло море, и ведут домой, как будто знакомы сто лет. Вдруг это морские чудища, которые выплыли прямиком за добычей? Иначе почему они так странно выглядят и не носят человеческую одежду?
   Пятая, самая младшая, девушка сама подошла к нему.
   - Меня зовут Сара - это значит Маис.
   - Маис?
   - Но ты можешь звать меня Инкиллай - так меня называет матушка. Это значит Мой Цветок.
   Она улыбнулась, но слишком уж хищной была улыбка. Ивар шагнул назад.
   - Какой красивый томагавк, - указала она на топор у него за поясом. - Что это за камень, так сияет?
   - Какой камень? - удивился Ивар. - Это железо.
   - Что?
   - Железо. Из него всё делают. Ты правда никогда не видела?
   - Раз спрашиваю, значит не видела, - обиделась девушка с двумя именами. - Твои братья уже пригласили моих сестёр в свой дом - а ты что же, не пустишь меня за порог? - она крепче сжала топор, украшенный перьями.
   - Раз старшие так решили, то пойдём, - ответил Ивар и пропустил её вперёд. Не настолько он доверял незнакомке с топором, чтоб повернуться к ней спиной.
   Но братья, похоже, совсем потеряли голову.
  

***

   Вскоре западные гостьи тесным кружком расположились на ясеневых корнях, отодвинув хозяев во второй круг - на скамьи - и с удовольствием протягивали руки и ноги к огню. Мягкую кожаную обувь они положили сушиться от очага подальше, да и было её не пять пар, а две с половиной, и её не сняли с ног, а вытащили из-за пояса: как и все моряки в тёплое время года, девушки предпочитали ходить по палубе босыми. Тем более по такой хлипкой, как их плот. Тем более в таких тёплых краях, откуда они прибыли.
   Холода в их землях знали только горы. Снежные вершины были ближе к солнцу, и они поднимались туда поклоняться дневному светилу, а ещё приручали лам - таких длинношеих овец с рыжей шерстью, как поняла семья Рагнара. Низины же занимали леса - немногим светлее северной рамени, но жаркие и душные, которые зимой заливает дождями. Там водились и змеи под стать Ёрмунганду, и пятнистые дикие кошки размером с хорошего вепря, и пёстрые птицы, способные перенимать человеческую речь.
   Викинги слушали открыв рот. У Аслауг чуть не сбежала похлёбка. Они-то думали, их остров - единственный над Мидгардом и царством Хёль. А в Мидгарде западней англов и ирландцев никого не существует.
   Мореплавательницы тоже не верили, что на востоке есть большая земля, где живут светлокожие и светловолосые люди, но старые предания рассказывают: их предок, сын Солнца, приплыл вслед за отцом, со стороны восхода, на точно таком же плоту и укротил камни и горы, потому что мог построить их них идола высотой до неба и храм - даже выше неба.
   - Его звали Кон-Тики, - размахивала руками Коча, - и он был величайшим вождём! С тех пор во всём мире - нашем мире - не было подобных ему! И мы впятером решили отыскать его страну, чтобы найти себе таких же достойных мужей!
   Младшие сёстры бурно закивали.
   - А что же, ваши мужчины совсем измельчали? - спросила хозяйка, ловко вложив во вскинутые руки старшей гостьи миску с супом. - Совсем-совсем никто не приглянулся?
   Коча растерялась - то ли от вопроса, то ли от внезапного угощения. Остальные девушки тоже молчали.
   - Тебе ли не знать, жёнушка? - ухмыльнулся Рагнар. - Чужое всегда слаще. Что-то не падка ты была на своих норвегов, сбежала с даном.
   Аслауг зарделась и шлёпнула мужа по плечу:
   - Перестань.
   Девушки захихикали.
   - И долго искать вы намерены? - Сигурд пощекотал голые бока Часки, которая сидела прямо перед ним.
   - Торопитесь до половодья, - мрачно добавил Ивар. Он плёл новую тетиву.
   - А может, мы не хотим торопиться? - с вызовом посмотрела Килья. - Может, мы хотим переждать?
   - Я думал, здешнее чудесное исцеление на всех действует, - вставил Бьорн. - Да, видно, не целиком.
   - Больше думай, - отозвался младший брат. - Пойду дров принесу.
   - Я тебе помогу! - вскочила Цветок Маиса.
   - У нас холодно, а ты совсем раздета, - возразил Ивар и вышел.
   Всхлипывая, Инкиллай уселась обратно:
   - Ну почему мне не везёт? Что я делаю не так?
   - Не плачь, - обняли её сёстры, - ты ещё найдёшь своё счастье.
   - От бессилия нужно жевать листья коки, - повернулась Пача к Уббе. - Скажи ему.
   Тем временем Рагнар и Аслауг о чём-то озабоченно переговаривались. Наконец они обратились к гостям:
   - На всех у нас места не хватит, и мы можем предложить вам лишь ночлег на пару дней. Но мы поможем вам построить дом, если вы хотите остаться. Да, мальчики?
   - Конечно, - ответил Убба. - Мы сами хлебнули горя, когда сюда только попали, мы знаем что это. Хоть завтра начнём.
   Девушки захлопали в ладоши и принялись радостно обниматься.
   Ивар ничего этого не видел и не слышал, а потому возвратился почти спокойным. Дров он действительно принёс, и очаг затрещал веселее. Часка заиграла на свирели, и все слушали музыку - кому-то хорошо известную, а кому-то совершенно новую, в которой сияло солнце, и в его лучах искрился снег на вершинах гор.
   Девушек уложили спать здесь же - у негаснущего очага, укрыв тёплыми одеялами и дав самые мягкие подушки. Ласково шелестели ветви ясеня, за окнами тихо плескалась волна под хвостом Ёрмунганда, луна серебрила брёвна плота под навесом, уютно сопела собака в ногах у Сигурда. Ивар завернулся в три волчьи шкуры, сшитые вместе - зимой он стелил их поверх одеяла - и ждал, когда придёт сон.
   Сквозь дремоту прошуршали мягкие шаги. Они растаяли в том углу, где спал Бьорн.
   Чёрная фигура, обрисованная лунным светом, нависла над старшим из сыновей Рагнара.
   - Ты очень красивый. Твои волосы золотые, как спелые початки маиса, твои глаза синие, как озёра у подножья Анд, твоя кожа белая, как молоко ламы. Я хочу все ночи проводить с тобой.
   - А я с тобой, - прозвучал в темноте шёпот Бьорна. Постель зашуршала. Две тени слились в одну.
  

***

   Опыт напоминал братьям, что дом построить много времени не требует. Для Гиды они расстарались на славу и быстро управились. Но Гида была своей - почти что родственницей. А каких изысков потребуют чужестранки?
   Не напрасно они опасались: девушки потребовали дом на сваях. Что это за жалкая лачуга - прямо на земле, с презрением сказали они, её же зальёт до крыши в сезон дождей.
   Спорить не стали: мало ли насколько поднимутся реки весной и осенью. Раз им так безопаснее, пусть будет так.
   Сначала долго выбирали место. Хвитсёрк предложил отправиться на юг: там есть глубокая река, и берег её зелен - хороший водопой и пастбище, ведь сёстрам наверняка захочется развести овец, или коз, или этих своих - лам.
   - А их не съедят крокодилы? - засомневалась Пача.
   О таком звере братья не слышали, но широкого устья было достаточно, чтобы сюда заглянул какой-нибудь обитатель моря.
   Они поднялись выше по течению. Там рядом роща, и не придётся далеко тащить брёвна.
   Девушки для виду попридирались, поспрашивали, водятся ли там ягуары, но получили ответ, что разве что волк забредёт, и то ненадолго, слишком уж роща прозрачная, - и успокоились.
   Время было не самое подходящее для строительства: под мокрым снегом земля ещё мёрзлая, но Часка заиграла на своей свирели, и, точно подпевая ей, зажурчали ручьи, и на месте будущего дома образовалась проталина.
   - А реку ты не можешь растопить? - приобнял её Сигурд. - Мы бы деревья сплавляли.
   - А если могу? - стрельнула чёрными глазами девушка. - То что мне за это будет?
   Они засмеялись, и Сигурд не собирался отклеиваться от подружки, но Часка играючи - во всех смыслах - разбудила воду. Такая мелочь, как обнимающий её мужчина, её не отвлекала.
   Наблюдая, как истончается и темнеет лёд, Ивар неохотно признал, что есть польза от этих девушек.
   Но слишком уж много давали они советов. Сара-Инкиллай и Коча увязались вслед за ними в рощу, чтобы помочь найти дерево бальса, потому что оно лучше всего годится на сваи, потому что совсем не мокнет.
   - Вы что, с ума сошли?! - крикнула в спину Килья, оставшаяся сторожить костёр и лагерь. - Оно же мягкое! У него же кора от верёвок стирается, а вы целый дом на него взгромоздить хотите! Так, я пойду с вами, вы без меня ничего не выберете!
   - Спокойно, девушки, - пресёк весь спор Бьорн. - У нас эта бальса всё равно не растёт. А лучше дуба пока ещё ничего не придумали.
   - А лиственница? - улыбнулся Убба.
   - А кроме дуба мы здесь всё равно ничего не найдём.
   Они работали по очереди - топором Ивара, потому что от последнего его удара на месте пня вырастало новое дерево, и лес не убывал.
   - Вот это да... - восхитилась младшая сестра. - А если этим томагавком голову срубить, новая отрастёт?
   - А ножи у вас такие же? - полюбопытствовала Коча. Они с Бьорном встретились взглядом и улыбнулись друг другу.
   - Чем болтать, лучше ветки рубите, - ответил Ивар.
   Сара повертела томагавком для разминки и принялась за работу.
   Коча и Бьорн продолжали посылать друг другу нежные взгляды.
   Так или иначе, к вечеру по воде медленно потянулась вереница брёвен.
   Коча зевнула - и помахала рукой. Волны точно махнули ей в ответ, и подхватили тёмными лапами ношу, и принялись перекидывать, будто играли в мяч. Когда лесорубы вернулись к костру, дубовые стволы лежали на берегу, как выбросившиеся на сушу киты. Средние сёстры прохаживались между ними и потирали руки.
   - Точь-в-точь крокодилы, - уверяла Пача. - Они тоже застынут так на воде - от бревна и не отличить - а потом как схватят! - и цапнула Уббу за пряжку ремня, так что он едва не выронил огниво.
   - Ах ты... - в шутку нахмурился он. И полез ей под плащ (плащи девушкам подарил Хвитсёрк - из своих бесконечных запасов из кладовой), а потом и под травяную юбку.
   Сигурд и Часка тоже решили согреться без огня, но прежде всё-таки подбросили в костёр хвороста - из тех веток, что сняли с добычи.
   Не отвлекаясь от ласк, Пача достала из своей мягкой корзины угощение - и сколько ни доставала, оно не заканчивалось, точно корзина была бездонной.
   - Сильно же ваше колдовство, - похвалил Бьорн, объевшись. - Всё-таки здорово, что вас к нам занесло.
   - Да, они славные, - согласился Хвитсёрк.
   - Наконец-то у нас появились женщины. Ещё немного, и я бы на стенку полез.
   - А ты и полез - на ясень.
   Ивар молча лёг спать. Он лопатками чувствовал вожделеющий взгляд Инкиллай...
  
   Древесину они добыли быстро - но если этот, первый шаг, они скакнули аки горные козлы через ущелье в Андах, то дальше поплелись... не хотелось искать сравнения. Нет, Ивар уверенно шёл впереди, надеясь поскорей избавиться от назойливых иноземок, но все остальные дружно задерживали путешествие - как стадо, чьему вожаку стукнуло в голову повернуть не туда и потянуть всех за собой. С обязанностью заблудшего вожака умело справлялся Бьорн, не отнимавший ни глаз, ни других частей тела от Кочи, а трое средних братьев доблестно подражали ему. Младшему нисколько не улыбалось быть пастухом при этом сборище, и он жалел, что не ослушался родителей, а взялся исполнять их обещание.
   Ведь то и дело бросали они топоры и стамески, и какая-нибудь парочка начинала меряться силой. И только он хотел схватить её, как она, несколько раз перевернувшись в воздухе, оказывалась у него за спиной. Борьба заканчивалась танцем, которому неизменно подыгрывала свирель. А если в круг ступала сама Часка, сёстры просто барабанили в подручные предметы.
   Девушки впрямь летали - но уверяли, что это не колдовство. Они назвали это замысловатым словом, которое парни тут же забыли. Но Бьорн перенял несколько движений - и ловко уворачивался от своей избранницы, чтобы тотчас принять её в объятия.
   Долго ли, коротко - сваи вонзились в землю, на них вырос настил, на настиле - стены и лёгкие внутренние перегородки, от дверей до земли перекинулась лестница, и наконец строители настилали крышу.
   Вот уже Килья сплела запасную лестницу и принялась за циновки - так называла она простые коврики, которыми полагалось устелить и завесить всё вокруг. Сёстры взялись за гамаки - сетки, куда ложились вместо кровати. Они вытягивали пеньку из корзины Пачи - столько, сколько нужно было, и она не иссякала. Пача больше не боялась, что корзина промокнет - кажется, это единственное её слабое место, а в остальном она ничуть не уступала датскому котлу.
   Оттуда же выудили ровные, один к одному, камешки, из которых сложили очаг. Они так плотно подошли друг к другу, что не страшно было развести огонь в этой деревянной постройке, которая легко бы рухнула от пожара...
   Всё, можно праздновать новоселье.
   Пача и Килья угостили всех печёной рыбой. Завёрнутая в листья, добытые, само собою, из корзины, она имела непривычный запах, но в целом была вкусной.
   Убба прихватил из дома зерна, и в глиняном горшке сварили пива. Его пили ковшом по очереди - другой посуды пока не было, а фляги занимала вода.
   Девушки сказали, что из маиса можно сварить напиток не хуже.
   Мужчинам захотелось наконец увидеть этот маис, но Инкиллай опустила глаза и заявила, что не может дать им зёрен, пока бесплодна и не вспахана.
   - Ну, я могу ещё напиться крови. Но не с кого.
   - Ну, Ивар, выбирай, - фыркнул Бьорн, - покусает она тебя или уложит.
   - Чё я-то сразу?
   - Ты что, боишься? - Инкиллай положила топор и протянула пустые руки. - Ладно тебе. Что случится-то?
   - Я не боюсь. Просто не надо.
   Но девушка уже полезла обниматься.
   - Да не хочу я! Отстань! - Ивар оттолкнул её так, что она чуть не села в очаг. Её поймал Хвитсёрк.
   - Ты что творишь? С ума сошёл?
   - Это вы все с ума посходили, - младший из братьев подхватил свои пожитки и поспешил к лестнице, благо, ещё не убрали на ночь.
   Увязая в снегу, он пожалел, что не взял лыжи.
   Ветер щипал лицо. Пасмурное небо мешало луне, завернув её в тёплый войлок.
   Но на снегу и так светло.
   Впереди замаячила жёлтая точка.
   Мать ещё не закрыла ставни.
  

***

   -Что случилось? А где все? - с затаённым дыханьем спросила Аслауг, когда он ввалился в дом, и даже не спешила закрыть дверь.
   - Задержатся... - выдохнул Ивар.
   Аслауг тут же приложила палец к губам:
   - Сейчас расскажешь. Только тихо. У нас гости.
   Не дав сыну опомниться, она потянула его к себе в спальню.
   Там, на не разобранной ещё постели, сидели Лагерта и Гида и укачивали каждая по младенцу.
   Гида подняла покрасневшие глаза.
   - Ты что, плакала? - прошептал Ивар.
   - Я не выспалась, - так же ответила дочь Лагерты. - Мы вообще не спим и не справляемся.
   - Они хотят пожить у нас, - ласково обняла его Аслуаг. - Я им помогу. Отец согласен. Ты не против?
   Ивар махнул рукой и уселся на пол.
   - Познакомься, это Астрид и Асмунд, - мать по очереди приподняла одеяльца над каждым ребёнком, но сидя снизу всё равно было не видно. Ивар заметил только, что у Астрид одеяло перевязано красным пояском, а у Асмунда - синим.
   Лагерта ничего не говорила, а только сонно улыбалась, прекрасная в своём материнстве.
   - Ну пойдём, я тебе постелю, - засуетилась Аслауг.
   - А может, я как-нибудь здесь? - только сейчас Ивар понял, насколько устал, и вся тяжесть свай, стен и крыши новорождённой постройки, с обитателями вместе, придавила его к полу. Не дожидаясь разрешения, он положил голову на какой-то свёрток - наверно, Лагертины вещи, но сейчас неважно - укрылся плащом и уже не расслышал, как мать сказала:
   - Только они плакать будут...
   Утро действительно началось рано. Младенцы в два голоса возвестили зарю, и Лагерта, не разбирая дороги, помчалась к чадам. Колыбель они ещё не завели, и положили детей в лохани, которую поставили на сундук, а это не близко от кровати.
   Тут же Гида, производя ещё больше грохота, помчалась стирать пелёнки.
   Аслауг исчезла.
   Потоптанный мачехой и сводной сестрой, Ивар поднялся на ноги и отправился на запах еды.
   У очага хозяйствовал Рагнар.
   - А где мать?
   - Козу доит. У Лагерты же молока не хватает...
   Отец замолчал и застыл над кипящим бульоном.
   - Слушай, а если я лука накрошу побольше, у неё молоко горчить не станет?
   - Мне почём знать? Да и какая разница, если козье есть?
   - И то верно, - Рагнар на весу покромсал луковицу и облизал нож. - А ты чего сбежал?
   - Так всё закончили. Я и вернулся.
   - Я думал, вы там на месяц застрянете, не меньше. Кашу будешь?
   - Ты чё, уже сварил?
   - Вот только что с огня снял.
   - Когда ты успел-то? - Ивар обнялся с миской и стоя начал завтрак.
   - Встал пораньше, - вздохнул отец.
   У ног тёрлись голодные Дружок и Мурка.
   - Вон, Сигурд даже псину свою забыл, - невесело улыбнулся конунг. - Отдыхает теперь...
   - Не представляю, как они на них позарились, - Ивар поставил порядком полегчавшую миску между корней и зачерпнул воды. Эль не успел, повинился Рагнар. Сын отмахнулся. - Я им вообще не доверяю. Странные они какие-то.
   - Да ладно тебе. Бабы все одинаковые, - Рагнар подцепил отставшую от мяса кожу и поделил между псом и кошкой. - Что в Дании, что в Англии, что за тридевять земель, что в Хёль.
   - Я на братьев удивляюсь. Они ж их совсем не знают.
   - И что? - Рагнар снял жирную пену. - Я с твоей матерью так познакомился. Только наутро спросил, как зовут. Это жизнь.
   - Я вообще не про то. Во-первых, они всё помнят. Они не умерли, иначе бы остались без памяти. Они всё помнят прекрасно...
   - Ну эта... которая Хёльгой прикинулась, тоже откуда-то пришла. Мы же не всё ещё знаем. Остров-то мы изучили - а вот море? И что за ним?
   - Ну ладно. Но подозрительно: вот так вот взяли и подорвались - не пойми куда, не пойми зачем и насколько. Неужели и вправду там у себя не пригодились?
   - Ну сынок... ты как будто не викинг... Мы сколько раз подрывались - и в море?
   - Так вот именно! Они прекрасно знали, зачем плывут. Только какая у них цель? Они же как нас увидали, так сразу и накинулись. Уж если они ищут самых достойных женихов, то что-то они не сильно разборчивы. Даже не выбирали.
   - А вы чем плохи? Низко же ты нас ценишь. Ну не волнуйся. Чего им будет-то...
   Дверь скрипнула и впустила по очереди Бьорна, Уббу, Хвитсёрка и Сигурда. Они сложили на пол верёвки, инструменты и прочую кладь и принялись отряхиваться от снега. Лица их сияли зимним румянцем - и неземным счастьем.
   - Вот, а ты боялся, - подмигнул Рагнар.
   Старшие братья опомниться не успели, как в спину их толкнула дверь, и Гида с пустым тазом пронеслась через весь дом.
   - Это что такое? - спросил Убба, поднимаясь с четверенек.
   - Это у нас прибавление, - Рагнар важно помешивал похлёбку. - Вы как раз к завтраку. Садитесь.
   И поведал, что Гида с матерью вновь поселились у них - да не одни...
   - Весело у нас теперь будет, - кивнул Бьорн.
   Не успели они взяться за еду, снова хлопнула дверь. Аслауг открыла её ногой, потому что руки занимало ведро, полное молока. Пышные пузырьки норовили выскочить через край и побелить пол.
   - О! Сигурд! Сделай нам колыбельку! - произнесла она вместо приветствия.
   - Ну вот ещё, - хлопнул себя по коленям Сигурд. - Я на такое не подряжался.
   - Может, вам ещё понянчиться? - укоризненно посмотрел на мать Убба.
   Но она уже ничего не замечала и принялась разливать молоко по кринкам.
   - Можете у нас пожить! - крикнула на бегу Гида. Она уже мчалась во двор с новой кучей пелёнок. - Там всё есть!
   - А правда, - обратился к братьям Хвитсёрк. - Давайте временно поменяемся домами? Это же временно, надеюсь?
   - А давайте, - развёл руками Бьорн. - Хоть прям счас. Вещи в любое время заберём.
   Убба и Сигурд кивнули и, на ходу дохлебав суп, похватали первое, что увидели на скамейках, не забыли, конечно же, тагельхарпу - и были таковы.
   - Эй! А колыбелька?! - напомнила Аслауг.
   Но сыновья уже не слышали. Только Бьорн едва задержался в дверях:
   - Ивар, ты с нами?
   - Нет.
   - Как знаешь.
   Дверь захлопнулась.
   - Сделаю я колыбель, - со вздохом утешил жену Рагнар.
   - Поем, пожалуй, - тоже вздохнула Аслауг и устроилась у котла. - Молоко пейте.
   - И всё равно. Я им не доверяю, - Ивар сцепил руки в замок и наблюдал, как тоненький дымок тянется от котла и теряется на ветвях ясеня, будто они потихоньку сосут из него тепло. - Уж больно эти сёстры кровожадные...
   Рагнар откровенно рассмеялся.
   Аслауг пользовалась коротким промежутком времени, чтоб отдохнуть. Ей не хотелось тратить это бесценное время на споры.
   Ивар молча покинул место у очага.
   За хлевом Гида стирала бельё, протянув верёвку между крышами. От корыта шёл пар. От простыней шёл пар. Снег вокруг изрыли ямки от брызг, брызгами был украшен передник. Лицо и руки раскраснелись, наскоро подколотые волосы растрепались. Белокурая прядь на лбу дрожала от напряжённого дыхания.
   - Давай помогу, что ли. Могу воду носить.
   - Ага, - ответила Гида и подтолкнула ногой ведро.
  

***

   Рагнар выполнил обещание - в тот же день принялся строгать доски, и на следующий вечер рядом с постелью Лагерты повисла на ремнях светлая липовая колыбель. Близнецы спали рядышком, окружённые плавной резьбой и цветами, которые нарисовала Гида. Крюк она выковала сама и сама же слазала с ним на балку.
   Рагнар же, довольный собственным трудом и благодарностью двух жён, отправился на рыбалку с Флоки - испытать новую лодку. Корабельщик поселился далеко, ещё дальше, чем Гида, там, где между скалой и лесистыми взгорьями врезался в сушу залив. Путь туда занимал сутки, а то и полтора. Поэтому Рагнар пропал на неделю.
   В доме остались Ивар и три женщины.
   Аслауг ворчала, не стесняясь в выражениях. Лагерта только заслонялась от её злости младенцами. От прежней строптивой воительницы не осталось и следа. Только однажды она коршуном бросилась вперёд - когда увидела, как Ивар укачивает свёрток с синим пояском. Но услышала, как он напевает колыбельную, и снова сникла.
   - Так может, это его дети? - спросил Бьорн.
   - Да небось перед Гидой выделывается, - возразил Убба.
   Старшие сыновья явились на четвёртый день - за одеждой. Забрали, что хотели, спросили "Как вы тут?", сочувственно покивали и были таковы. Аслауг ничего им не предложила и не чувствовала своей вины.
   Ещё через день пришёл Сигурд и забрал собаку. Ивар этого не видел. Они с Гидой как раз задремали плечом к плечу сидя на скамейке. Аслауг полюбовалась на них и позвала Лагерту. Та сперва ахнула, услыхав, что они "спят вместе", но увидела, умилилась, укрыла и ушла на цыпочках.
   Дни проходили в обычных заботах, только в тройном размере. Ивар и сам задумался, не наведаться ли в охотничий домик на пару ночей. Охота его не была такой удачной: пару раз он заснул в засаде и вернулся ни с чем.
   Теперь котёл кипел не прекращая - творил домочадцам пищу, чтобы не тратили силы на добычу.
   Рагнар вернулся с полной сетью рыбы, и его простили. Аслауг и Гида в четыре руки втирали соль в жирные бока сельди, а Ивар развешивал её на ветках ясеня. Лагерта сама взялась за стирку и по чуть-чуть помогала на кухне. За прялкой от неё толку не было.
   Заготовка рыбы наконец закончилась, бельё сушилось меж домом и хлевом, дети крепко спали, и можно было хоть немного отдохнуть. Лагерта даже принарядилась и причесалась, Аслауг достала украшения, Рагнар поведал о приключениях на рыбалке, а Ивар и Гида сыграли в тафл.
   Солнце едва переступило полдень, но семья подумывала, не подарить ли себе немножко сна. Рагнар даже расстелил на скамье плащ, чтоб далеко не ходить. За окном падали пушистые хлопья, похожие на нежный птичий пух, в серо-голубом небе стояла тишина, свет из дома разрисовал сугробы резкими тенями, указав все следы и тропинки. Люди пригрелись у очага...
   На пороге заскреблись и зашуршали. Хозяева и гости подскочили как ошпаренные. Звонкий лай настаивал: впустите!
   Аслауг отворила дверь.
   Рыжий комок в три прыжка одолел половину дома и, осыпая всех снегом, налипшим на шерсть, начал с лаем носиться по дому. Вот так северная зима вступает в свои права, и дух её заливистым голосом заставляет кровь стынуть в жилах.
   - Дружок, миленький, оголодал совсем? - приблизилась к собаке Аслауг, затирая подошвой снежный след. - Совсем тебя не кормят. Забыли про тебя.
   - Ой, сейчас дети проснутся, - схватилась за голову Лагерта.
   - Псина, псина, - приговаривала Гида и лохматила рыжую холку, пока другая рука нащупывала блюдце с молоком.
   Угощение успокоило собаку - точнее, отвлекло ненадолго. Блюдце опустело, и печальная песнь продолжилась. Мурка всполошилась и взлетела на Иггдрасиль, спрятавшись посреди селёдки. Теперь всполошился Рагнар. Он взял метлу и начал тыкать кошку, чтоб слезала. Но добился только того, что споткнулся о Дружка, а Мурка покусала палку.
   Лагерта убежала к колыбели - но братец и сестрёнка спали точно под чарами. Мать несмело вернулась в средоточие шума.
   Мурка, уже на полу, деловито охаживала селёдину - начав с того, что слизывала соль.
   Аслауг и Гида закладывали в котёл черепки, чтоб вернуть к жизни загубленную посуду.
   Рагнар печально обнялся с метлой.
   Ивар сидел на корточках перед собакой и выяснял, в чём причина слёз.
   Дружок вздыхал и хныкал, но потом опомнился, и потрусил к двери, и начал бодаться с засовом.
   Ивар подхватил плащ и бросился открывать.
   - Ты куда? - ахнула Аслауг.
   - Куда укажет! - Ивар хлопнул дверью и очутился среди сугробов. Снега намело ещё больше, и рыжие острые уши едва маячили на горизонте. Проваливаясь чуть ли не по пояс, Ивар пытался догнать собаку, и та нетерпеливо подпрыгивала, пока не проваливалась сама. Человек поспевал на помощь, вытаскивал пса то за ошейник, то за шкирку, то за задние лапы. Воздух был плотным и сырым, и дыхание не означалось паром, и они чувствовали себя как под водой.
   Пробравшись через заснеженные пастбища, прокатившись через замёрзший ручей и напугав полусонного медведя, они оказались у подножья холма.
   Дом на вершине смежил веки и ничего не замечал.
   Вскарабкавшись по склону, Ивар и Дружок заглянули в закрытые ставни. Темнота сквозь узкую щёлку не сказала ровным счётом ничего, и они обошли дом.
  

***

   Дверь оказалась незапертой. Ивар осторожно потянул её.
   Внутри было немногим теплей, чем на улице: очаг успел погаснуть. Во всех углах царил беспорядок. Недоеденный завтрак на столе - или обед - а может быть, ужин? - успел засохнуть. Холод не дал ему испортиться.
   Глаза привыкли к темноте, но хотелось подробностей. Ивар нашарил в сумке на поясе огниво, нащупал на столе лучину - и чиркнул кресалом.
   В доме Лагерты и Гиды были, само собой, только две кровати, поэтому братья составили по две скамьи вдоль стен, и получилась длинная лежанка. На ней - и на кроватях - валялась растрёпанная солома, плохо прикрытая скомканными покрывалами. Взгляд зацепился за яркое пятно. Красное перо. Он почему-то не удивлён.
   Слух уловил какое-то движение. Тихонько скрипнул снег. Пёс вытянулся в струнку и открыл было пасть, но Ивар приложил палец к губам - и пёс его понял. Ивар задул лучину и тихо присел на корточки. За соломой и простынями его могли не заметить. Дружок не отставал и тоже спрятался за кроватью. Собачьи когти предательски стукнули.
   За дверью вновь явственно скрипнул снег.
   Затишье.
   Дышать глубоко и бесшумно.
   Дружок снова задел за что-то лапой.
   Ивар схватил его за лапу, чтобы уже остановить. Пальцы нащупали кусок дерева. Брусок с закруглёнными краями. Рукоять ножа. Зачехлён.
   Чехол кожаный. С лоскутом меха.
   Едва слышный скрип. Качнулась на петлях дверь. Никто уже не ступал по снегу.
   Ивар аккуратно повернулся и посмотрел на нож под рукой. Пушистые ромбики украшали чехол. Когда-то, ещё в Мидгарде, при земной жизни, Убба украсил чехол для ножа остатками лисьего меха. Так, что он точно проступал сквозь кожаную решётку.
   Он всегда ходил с этим ножом.
   Каждый день.
   Этот нож пришёл вместе с ним в Верхний мир.
   Навряд ли он просто забыл его сейчас.
   Ивар заткнул нож вместе с пером за пояс, ещё раз прислушался - и по-пластунски покинул убежище. Пёс неотступно следовал за ним и непременно шуршал или стучал чем-нибудь. Заведут собаку - и не учат.
   Где-то сейчас Сигурд?
   Ивар представил, как съязвил бы брат, завидев их сейчас гуськом на брюхе, но его это не взбодрило. Наоборот, он как будто проваливался в пустоту - один в заснеженном безлюдье.
   Он встал и, едва приоткрыв дверь, протиснулся сам и придержал для собаки. Петли молчали. Горизонт молчал. Если кто-то и приходил, сейчас он уже явно далеко отсюда.
   Назад они двинулись медленней. Озираясь, прислушиваясь и самой кожей проверяя, не притаился ли кто ниже по склону. С занятием охотой пришло к Ивару такое умение. Умение продвигаться ползком принёс он из мира живых, и оно тоже пригождалось на охоте... Эх, натаскать бы Дружка - цены б ему не было. Такой пёс пропадает.
   Уже стемнело. Снег искрился под луной - бледно-розовой, бронзово-медной. В ней угадывалось женское лицо - с раскосыми тёмными глазами и литыми скулами. Волосы - чёрное небо - растекались вокруг.
   Стояла такая тишина, что, казалось, слышны собственные мысли. Уговаривая себя не отвлекаться, Ивар миновал медвежье логово, перебрался через ручей - и тут они вновь пустились бегом.
  

***

   - Как - пропали? - выронила тряпку Гида.
   - Да вот так. Дом пустой.
   - А давно?
   - Как тут определишь? Очаг погас. Еда замёрзла. Но я вот что нашёл, - Ивар достал перо и нож.
   - Нож Уббы! - ахнула девушка. - Я помню, мне ещё так понравились ножны.
   - Вот-вот.
   - Да ладно, погуляют и вернутся, - Аслауг сняла с полки новую лучину. Огонёк освещал ей работу и давал помощницу - чёрную тень на стене, что сидя доставала головой до потолка. В огромной руке она вращала похожее на копьё веретено, кудель, похожая на гору, покоилась на столбе вроде сваи.
   - А это чего? Перо?
   - Неудивительно, они наверняка их приводили, - вновь вставила слово Аслауг.
   - Кого - их?
   - Я не рассказывал?
   - Нет. Ты ж примчался, как мешком напуганный, и спать свалился.
   Гида узнала о пяти сёстрах, приплывших на плоту и поселившихся у реки, в доме на сваях.
   - Тогда перо нас к ним и приведёт! - обрадовалась она.
   - Причём здесь перо? Я знаю, где их дом - мы все вместе строили.
   - Гида! Давай рыбу чисти!
   - Сейчас!.. Слушай, так следы же должны быть. Вокруг дома.
   - Вот это самое странное. Когда мы там были, кто-то у дома топтался. Один. Следы одни - и явно побольше, чем у этих девиц. Мужские, не иначе. И обувь на нашу похожа. А у них... в общем, другая.
   - Я те счас дам обувь! Лучше Гиде помоги, чем без толку вокруг виться! - крикнула Аслауг со скамейки.
   - И кто это может быть? - задумалась девушка.
   - Самому бы знать.
   - Вы что там, окаменели?! - Аслауг встала, и чёрная женщина за её спиной вознеслась до конька крыши.
   - Твои сыновья пропали, а тебе плевать? - откликнулся Ивар.
   - Да, - поддержала его Гида.
   - Да никуда они не денутся! - совсем вспылила Аслауг. - Папаша твой неделями пропадал, и ничего, сидит вон, ухмыляется. Всю душу мне вынул. И ты туда же?
   - Давай лучше выйдем, - шепнула Гида и сдёрнула с ветки плащ, сушившийся над очагом.
   Две цепочки следов протянулись к глухой стене дома.
   - Ты ведь не всё осмотрел, не успел, - закуталась в сукно Гида. На проборе искрились снежинки.
   - Время потеряем, - недовольно дёрнул плечом Ивар. - Лучше сразу к реке.
   - Раз они не так просты, как ты говоришь, раз они не слабее нас - нужно как следует подготовиться.
   - Да, надо взять кое-что.
   - Да, самое нужное.
  

***

   Время потеряли так и так: хотели взять "Лысую Хельгу", ведь убегать по морю было бы скорее - снегопады затрудняли путешествие, но Рагнар, оказывается, оставил её в бухте Флоки. Даже если бы не оставил, он бы наверняка упёрся и не согласился. Но у него никто не спрашивал согласия. У него спрашивали, где лодка.
   Ивар и Гида рассудили, что если отправятся к Флоки сейчас, заночевать придётся в чистом поле. А встречи с тем чужаком, что заглядывал в дом Лагерты, хотелось бы избежать. Лишних препятствий им сейчас не нужно.
   Поэтому сводные брат и сестра собрали вещи и улеглись спать пораньше. Дети по-прежнему были на редкость тихими, и выспаться удалось. Поднявшись ещё до зари, Гида с Иваром взяли из кладовой лыжи и, невзирая на ворчанье тех, кто тоже захотел начать день пораньше, с тюками на спине поехали на север.
   Гида настояла на том, чтобы взять запасную одежду (вдруг провалятся под снег или лёд), лекарства (мало ли, что случится) и всякие разные мелочи, с которыми не могла расстаться. Мешок получился не меньше, чем для путешествия в нижний мир, и Ивар радовался, что она тащит его сама и что ей не взбрело в голову ставить палатку для отдыха. Ему достался запас рыбы и лепёшек и всё, что нужно для походной кухни, а также топор и пара верёвок.
   Снег подтаял и уплотнился, и лыжи заскользили как по маслу. Если всё пойдёт хорошо, они будут у Флоки чуть за полдень и к вечеру успеют в дом сестёр.
   Пропустив девушку вперёд, чтобы не отставала, Ивар уже оттолкнулся палками, как за дверью истошно залаял Дружок. Нет, брат, ты слишком шумишь. Без тебя вернее.
   Сегодня было на редкость безоблачно, и небо сияло лазурью, как полевые цветы. Если бы не влажный ветер (хорошо хоть в бок, а не в лицо), путники могли бы даже погреться на солнце.
   Закончились луга, и в перелеске можно отдохнуть от ветра. Лыжники петляли между чёрными стволами и опасались, как бы не провалиться под какой-нибудь засыпанный снегом валёжник или, чего доброго, в берлогу. Здесь их выручила медлительность: путь удавалось проверить на прочность.
   Дорогу им пересекли лосиха и лосёнок.
   Ивар и Гида остановились поесть - они вышли из дома без завтрака.
   Потом объехали холм с домом Гиды и постоянно оборачивались, но ни свежих следов на снегу, ни тем более человека они не заметили.
   Тропы сделались ещё извилистее. Пригибаться под ветвями, да ещё с такою ношей, утомляло.
   Но скоро показалась просека. Сделал её сам топор корабельщика, и привела она прямиком на пологий берег, который ледяная корка ограждала от игривых коней Ньорда. Зелёные волны раскачивались, как в рыси, и изредка встряхивали белой гривой, задевая зеркальный лёд. Сквозь него виднелась галька и песок, сухие водоросли и скелеты рыбёшек.
   - Зря мы не взяли коньки, - пошутила Гида.
   Ивар улыбнулся. Он переводил дыхание.
   По другую сторону морского зеркала возвышалась чёрная скала, блестящая, как обсидиан, от наледи брызг прибоя. Уступы на склоне белели - там накопился снег - но сам склон представлял голый камень. На высоте, где океан не доставал, прилепился, как ласточкино гнездо, каменный дом с деревянной крышей. Дом Флоки.
   - А где же корабли? - спросила Гида.
   - Наверно, в сарае, в гроте. А вот где Флоки?
   Словно услышав Ивара, из-за двери выглянул хозяин дома, помахал парню и девушке, и резво, разве не вприпрыжку, побежал вниз по склону, на котором зигзагом выдолбил ступени: цепочка их кренилась то вправо, то влево и выводила прямиком к заливу.
   Придерживая длинный плащ, друг Рагнара поравнялся с гостями и весело сверкнул подведёнными глазами:
   - Кого я вижу! Каким ветром?
   - Попутным, - Ивар воткнул лыжные палки в снег и обнялся со своим воспитателем. Потом Гида опустила на снег мешок и получила свою долю объятий.
   - Очень нужна твоя помощь.
   - А что стряслось?
   Они рассказали.
   - Нам очень нужна лодка. Или твоя, или "Хельга", неважно, но чтоб поместились все.
   - Задачка, - поскрёб лысину корабельщик. Лысеть он начал ещё раньше Рагнара, но в отличие от него сохранил внушительную косу на затылке. - "Хельгу" я ещё не починил... А свою я не дам, извините. Я видел, как вы управляете драккаром. Как вспомню, так везде вступает, где отбил. А лодка у меня пока одна.
   Ивар и Гида переглянулись.
   - Ну вы подождите, я завтра закончу.
   - Да некогда нам ждать, пойми.
   - А почему вы так думаете? Ну застряли парни у девчонок, может они ещё и вызволяться-то не захотят.
   - Да потому что. Чутьё... Ну ладно, мы пошли. Гида, не забудь мешок.
   - Да подождите, ребят. Давайте я вас обедом накормлю.
   - У нас с собой.
   - Мы очень на тебя рассчитывали, - обернулась из-за мешка Гида.
   - Не обижайтесь.
   - Будь здоров, - откликнулся Ивар и пропустил вперёд спутницу.
   Флоки грустно посмотрел им вслед.
  

***

   Не успели путешественники выбраться из леса, прямо с холма на них скатился кубарем звонко лающий рыжий шар.
   - Дружок! - Гида захлопала в ладоши сквозь рукавицы. - Нашёл нас!
   - Наверно, он думал, что мы пошли к тебе домой, и искал нас там, - Ивар присел на корточки и погладил собаку. Дружок лизнул его в щёку.
   - Кстати, как насчёт зайти ко мне домой? - после недолгого раздумья спросила девушка.
   - Зачем?
   - Передохнём и подумаем, что делать дальше.
   - Я думал, ты вообще не устаёшь.
   - Правильно думал. Но у меня в сарае есть сани. На них можно сложить все вещи... А ещё... вдруг кто-нибудь из братьев будет ранен?
   - А запряжёмся мы сами?
   - Вот я и предлагаю всё обдумать.
   Ивар внимательно посмотрел на Дружка, который весь разомлел и даже вывалил язык, пока ему чесали шею.
   - А я, похоже, знаю, что мы сделаем.
   - Здорово! И что?
   - У вас всё ещё есть котелок, который мы сделали по образцу нашего?
   - Конечно, мы что, сдурели, такую вещь выкинуть!
   - Тогда всё получится.
   Ивар хлопнул себя по ноге; этот знак собака поняла прекрасно и преданно побежала за ним. В доме их встретили ахи и вздохи: Гида готова была увидеть беспорядок, но такого не ожидала. Прежде чем Ивар отвязал лыжи и поставил в углу у двери, котёл успел уже принять всё грязное, сломанное и загубленное напрочь, а метла начала танцевать между лавок.
   - Мне котёл тоже нужен... - нерешительно напомнил Ивар, устав оглядываться на девушку.
   - Я счас закончу. Достань рыбу пока.
   Бочком, по стенке, они с псом пробрались к столу и подкрепились. Гида тем временем закончила уборку и сменила их за столом.
   Младший сын Рагнара завладел котлом - младшим братом котла изобилия, что не устаёт коптиться над огнём средь корней Иггдрасиля. Котелок Гиды был поменьше - ведь в доме живут всего двое - но собака поместится...
   Ивар принёс воды. Половину вылил в котёл, половину оставил попить и умыться. Потом - когда закончится работа. Не без труда он обхватил Дружка и...
   - Что ты делаешь?! - Гида уронила только что склеенную тарелку.
   - Дружка... размножаю... - пропыхтел Ивар, пытаясь окунуть пса в котёл. Пёс упёрся всеми четырьмя лапами в края ёмкости и отчаянно выл. Вода под ним бурлила и грозила поглотить в любой момент всё его бедное собачье существо, которое, в благодарность за верную службу, хотели сварить заживо...
   - Зачем?! - заламывала руки Гида и кружила вокруг поединка меж зверем и человеком.
   - В санки запрячь!.. Помогла бы лучше!..
   Дружок опрокинул котёл и выскочил в окно. Ивар выругался: штаны и обувь были мокрыми насквозь. Вода залила очаг и растеклась по всему полу.
   - Тьфу ты! - Гида тоже выругалась. Некоторое время она стояла посреди дома, скрестив на груди руки и пытаясь загнать в себя ярость, которая очень просилась наружу. Наконец злоба выпрыгнула из ловушки, как пёс из объятий Ивара, и Гида кинула в парня узлом с одеждой.
   - Теперь понимаешь, зачем я столько с собой таскаю?! Одевайся!
   И вышла, не закрыв дверь.
   Подул ветер и припорошил лужу.
   Ивар захлопнул дверь, разделся ниже пояса - и поспешил успеть до возвращенья Гиды.
   Когда она привела за ошейник собаку, он управлялся со второй обмоткой.
   - Пол ты, конечно же, не вытер.
   Под пристальным взглядом обоих она взяла мокрые штаны, тщательно вытерла половицы, отжала всё обратно в котелок и выкинула тряпку в окошко.
   - Куда?! А высушить?! - возмутился Ивар.
   - Не успеем. Кто-то спешил, кажется.
   - А если снова что-нибудь случится? Сменных больше нет.
   - Значит, не будет ничего случаться, - сурово заявила Гида.
   Она подвинула его башмаки к очагу и помогла посадить пса в котёл, приговаривая: "Сейчас будем мыться, все хорошие собачки моются..." Дружок поверил ей и вытерпел до конца испытания. И не выскочил из котла, а позволил себя вытащить. Следом вытащили его двойника. Поскольку вода была грязной, второй пёс получился пегим. Его оставили в котле, только воду сменили. Но несмотря на это, следующие собаки получались тоже пегими - кто-то с рыжими пятнами, кто-то с серыми, но обязательно пополам с чёрным. Предыдущего пса вынимали и оставляли каждый раз нового. Только на пятом Гида доверила Ивару следить за варкой одному, а сама порыскала по кладовой, нашла ремни, бечёвки и шнурки, из которых наскоро сооружала упряжь.
   На десятой собаке котёл сказал "Хватит", вода полилась через край (воду они каждый раз меняли и выплёскивали в окно) и загасила огонь.
   - Вот и славно. Протри и убери, - краем глаза заметила это Гида.
   - Он у вас всегда сам себя тушит?
   - Ну да. Мы его так наладили, что он сам заканчивает работу. Только надо громко сказать, что и насколько, и можно идти гулять, всё само гаснет.
   - Здорово. А у нас следить всё время надо.
   - Давайте я вам тоже наколдую. Когда вернёмся.
   Одиннадцать псов в пёстрых путах вышли гуськом к сараю. Упряжка из ремешков, дублённых с ольхой, и шерстяной тесьмы, и шёлковых шнурков выглядела очень нарядной и заметной на снегу. Чтоб незаметно подобраться к дому на сваях, собак придётся оставить в укрытии, но зато они точно не потеряются.
   Из сарая Гида выволокла сани с высокой спинкой и удобной подножкой над полозьями сзади. Сами полозья были длинными, так что встать можно было и на них, пристроившись к саням вдвоём - когда устанешь. Ивар привязал постромы, проверил на прочность и сложил на сани весь груз.
   У Гиды осталась красно-синяя тесёмка, и она завязала бантик вокруг резной рейки, венчавшей спинку.
   - Прям свадебный поезд, - усмехнулся Ивар. - Подожди, я мигом.
   Он ринулся к окну и отыскал в сугробе свои штаны. Конечно, Гида выливала использованную воду прямо на них! И что же, они не покрылись льдом, не испачкались и даже высохли. Под полотном обнаружилась даже подкладка - собачья шерсть.
   Ивар аккуратно свернул спасённую вещь и сунул в свою котомку.
   - Слушай, мы все ремни и бечёвки потратили? Запасных нет?
   - Всё, что было.
   - Тогда заглянем в мою хижину. Это в лесу, недалеко... И раз уж теперь санки - у меня там меч припрятан. Пригодится.
   -А крюк большой придётся делать?
   - Нет, здесь совсем рядом.
   - Ну поехали. Пошла! - крикнула Гида собакам и пристроилась сзади к саням, чтобы затормозить, если они вздумают спускаться с холма быстрее впереди бегущих псов.
   Ивар поехал рядом.
   Солнце клонилось к западу, купаясь в изумрудном ореоле.
  

***

   На спуске сразу взяли вправо - и плавно въехали в сонный ольшаник. Кожаная обшивка лыж и полозьев не раз тёрлась о бугристый лёд - застывшие ручьи. Ручьями был исполосован этот лес, и тёмен - на синеющем снегу. Летом здесь вдоволь воды - и дичи, стремящейся к водопою. Славное место для охоты, всё в густых кустарниках и неглубоких оврагах - есть где укрыться, лечь в опустевших руслах источников и торфяных провалах. К востоку, где больше болот и торф таится глубоко на дне, водились кабаны и птица. Оттуда нападали кабаны на пастбища и огород Аслауг. Оттуда брали истоки несколько рек, что текли через все стороны света - в море. На одной из этих рек встал длинный дом на сваях.
   Даже если они ошибутся дорогой, они просто подъедут к дому Кочи и её сестёр с другой стороны.
   Овраги и ручьи зимой могли бы стать помехой, но Ивар хорошо знал все тропы и кратчайшим путём - из самых безопасных - провёл Гиду с собачьей упряжкой к своей хижине.
   Высокий снег был нещадно изрыт. Путники насторожились.
   Из-за низенькой двери тёк дым.
   Вынув топор из-за пояса, Ивар приблизился к жилищу, свободной рукой в два движения отвязал лыжи и тихонько толкнул дверь.
   У костра, пляшущего в обмазанной глиной ямке, сидел человек. Он поёжился от холодного воздуха, что впустила открытая дверь, и обернулся.
   Взъерошенные чёрные волосы, буйная щетина и жёсткий взгляд.
   Ивар его определённо где-то видел...
   Незваный гость вспомнил быстрее:
   - Глазам не верю! Ивар Бескостный! Да ты никак на своих ногах...
   Ну точно. Точно он.
   - А ты чего здесь забыл, Эдмунд?
   - Какой Эдмунд? - выглянула из-за плеча Ивара Гида.
   - Английский, - ответил он, не торопясь пускать её за порог.
   - Так вы знакомы?
   - Встречались...
   При виде девушки Эдмунд расплылся в счастливой улыбке.
   - Да что вы застыли? Садитесь, погрейтесь. Домик не ахти, ну набрёл случайно. Жить можно.
   - Вообще-то это мой дом. Не нравится - иди отсюда.
   - Куда - на мороз?!
   - Да это разве мороз.
   - Ну всё равно - тебе жалко что ли? Как же ваше хвалёное языческое гостеприимство? Красавица, иди сюда, согреешься.
   - Это ты забирался в дом на холме? - не полезла за словом в карман красавица.
   - Это там-то? - Эдмунд махнул в сторону, откуда они пришли. - Уж больно там хозяйка хороша.
   - Это ты приставал к моей матери?! - Гида взмахнула кулаками и хотела прыгнуть на наглеца, но натолкнулась на руку Ивара.
   - Так ты её дочь? Я-то думаю: на кого похожа? - Эдмунд поднялся. - Ивар, уступи мне девушку. Тебе-то она всё равно...
   Он не успел договорить - он повалился на земляной пол с топором в темени.
   - Так что это за Эдмунд? - спросила Гида.
   - Английский епископ. И король в одном лице. Был у нас в плену.
   - Епископ? Это вроде как жрец? Так почему же он здесь, а не в своей Вальгалле?
   - Видать, не взяли, - Ивар выдернул топор и взял убитого за ноги. - Видала б ты, как он вдов утешал.
   Он выволок Эдмунда на снег и накрыл его же собственным плащом. Наутро оклемается - пусть идёт на все четыре стороны.
   Над лесом взошла луна.
   - Это лицо Кильи, - кивнул Ивар на бронзовый диск, вокруг которого колыхалась, подобно гриве коня на ветру, чёрная туча. - Я боюсь, она наблюдает за нами...
   - Ты предлагаешь ночлег? - с укором посмотрела Гида. - А как же "Время потеряем"? Пошли, заночуем где-нибудь в овраге. А этого погрузим в сани и выкинем по дороге. Завтра всё равно оживёт.
   - Знаешь, если честно, я устал... Давай хотя бы поужинаем.
   Они отыскали связку ремней и верёвок, выкопали меч из-под шкур, которыми был устлан весь угол с лежанкой, и нажарили рыбы себе и собакам. Из своей кладовой Гида захватила несколько кусков мяса - их отложили на завтра. В хижине нашлись орехи - тоже пригодятся...
   После еды обоих так разморило, что они улеглись тут же, на шкурах. Огонь решили загасить и грелись друг о друга...
   ...Гида проснулась первой: ей показалось, лаяли собаки. Она убрала с себя руку Ивара, села и протёрла глаза. И вздрогнула. Потому что прямо у их постели сидел этот Эдмунд и оживлял очаг.
   - А снегом припорошит - вроде и тепло, - подмигнул темноволосый англосакс. - А вам как спалось, голубки?
   - Убирайся отсюда! - Гида растолкала соседа. Ивар зевнул, открыл глаза - и сказал то же самое.
   - Легко вам говорить, - Эдмунд держал ладони над огоньком. Его плащ, запятнанный кровью, сушился на балке. - Мне и идти-то некуда.
   - Ну ты же живёшь где-то? - Гида достала гребень и принялась приводить в порядок запутанные волосы.
   - В лесу живу... - Эдмунд мигом потерял всю наглость и самоуверенность.
   - А ты здесь давно? - спросил Ивар, доставая свой гребень.
   - Не помню, - Эдмунд сосредоточенно вертел ветку, которой ворошил угли. - Я всё по лесу слонялся - а потом забирался на дерево и падал... пару раз... только вспоминал что-то - начинай сначала... Да, а что вчера случилось? Я сознание потерял, да?
   - Да, мы... подрались вчера, - Ивар связал переплетённые косы и перебросил через голову.
   - И ты меня на улицу выкинул?
   - Сам виноват.
   Эдмунд пожал плечами:
   - Ну сам - так сам. Слушай, а можно я здесь останусь, пока вас нет? Вы ведь куда-то счас поедете?
   - А мы тебе не очень доверяем, - ответила Гида.
   - А может, я с вами? Всё ж таки с людьми.
   - Я насильникам не доверяю! - отрезала Гида.
   - Так может, он и не насильник? Он здесь недавно, судя по забывчивости.
   - Но он знает мою мать!
   - Может, просто мельком видел, когда она помои выливала?
   - Ну не знаю, - Гида занялась мясом.
   - Да я тебе говорю. Он здесь точно недавно. Не больше месяца.
   - Одежда не сношена, да. Но он мог где угодно взять.
   - На бороду смотри. Побриться тут точно негде.
   - Ну ты видел, он ко мне приставал?
   - Ага, и ты его чуть не поколотила.
   - Ну ладно... В конце концов, нам ведь пригодится ещё один человек, да?
   - А я о чём. С его-то способностями - ему раз плюнуть отвлечь этих девушек.
   - Каких девушек? - прислушался Эдмунд. - С девушками познакомиться - это я завсегда. Можете на меня рассчитывать! - он присмотрелся к лицам Ивара и Гиды. - У вас ведь что-то произошло. Не хотите облегчить душу исповедью?
   Парень и девушка переглянулись.
   - Ох, Эдмунд, тут такое дело...
  

***

   Голодранцу-епископу выдали новые обмотки и шерстяную рубашку. Одет он был совсем по-летнему, если не считать тёплого плаща. Сколько бы он ни пребывал в лесу под открытым небом - месяц ли, всю ли зиму - пришлось ему явно несладко.
   Сейчас он вскочил на подножку саней и охранял вещи. Упряжкой по-прежнему правили то Гида, то Ивар, меняя одну лыжную палку на хлыст и покрикивая то "Направо!", то "Налево!".
   - И это всё? - спрашивал Эдмунд, пытаясь перекрыть собачий лай и скрип полозьев.
   - А прямо они и так бегут! - кричал Ивар, вонзая похожий на лопасть весла конец палки в мокрый снег. Дорога стала скользкой, и палки требовались чаще, чтобы замедлять ход, а не ускорять.
   Останавливались собаки тоже сами - равняясь на Дружка, который возглавлял упряжку. Он встал как вкопанный перед широкой прогалиной, через которую так удобно было бы проехать напрямик, и отказывался слушать какие бы то ни было приказы - лишь скулил и возил по снегу поджатым хвостом.
   - Под снегом ледяная корка, - Ивар проверил палкой-веслом. - И лёд уже хрупкий.
   - Сворачиваем, - Гида с готовностью направилась в сторону и позвала за собой вожака упряжки.
   - Зачем? - не понял Эдмунд.
   - Там болото. Скоро вскроется.
   - Так может, мы пройдём?
   - Неделю назад могли бы, а сейчас поздно. Водой пахнет, чувствуешь?
   - Да ты этот лес как свои пять пальцев знаешь!
   - Вдоль и поперёк исходил.
   - Вы, значит, тут давно?
   - Года два.
   - А как вы сюда попали?
   - Умерли, - кратко ответил Ивар, прокладывая лыжню меж деревьев.
   - Значит... и я тоже?
   - Да...
   - Странно, я ничего не помню.
   - Это у всех так. Потом вспоминаешь.
   - И эту девушку с тобой я не припомню. Вы давно вместе?
   - А мы не вместе, это моя сестра.
   - Так у тебя на неё нет видов?
   - Сводная, - уточнила Гида. С Эдмундом она была немногословна.
   - Ну всё равно. Она мне понравилась.
   - А топор мой тебе понравился?
   - А причём здесь топор?
   - Он не помнит, - усмехнулась Гида.
   - Ну так напомним.
   - Зато я прекрасно помню, как ты мне завидовал, Ивар, - Эдмунд обнялся со спинкой саней. - Моим победам, моей силе. В бою - и в постели.
   - Помалкивай, а то зарублю.
   - Так я же снова оживу.
   - Слушай, - вмешалась Гида. - Нам от тебя нужна помощь - сегодня. И только сегодня. Больше мы ничего не просим и не требуем. Вот спасём братьев - и разойдёмся, и больше никогда в жизни не увидимся. Нам от тебя ничего не надо, а тебе от нас, хорошо?
   - Остров маленький, красавица. Ещё увидимся.
   - Отстань от неё.
   - Вот, тебе бы только топором махать. Гида, знаешь, какой он бешеный?
   - Я сама не из робких.
   - А он тебе не рассказывал?..
   За разговорами путь описал большую петлю, чем они рассчитывали. Наконец их вывело русло ручья, на котором сквозь лёд проступала влага - точно роса.
   Снег налипал на лыжи и полозья.
   - Всё, река! - указала Гида вниз по склону. Они, сами того не заметив, ушли с низины на пологий холм - к речному истоку.
   - А однажды он связался с одной девицей, и она его со всеми перессорила. А ещё она якобы забеременела, но на самом деле не от него, потому что от него...
   - Ты уймёшься или нет? - Ивар подъехал вплотную к саням и схватил Эдмунда за грудки.
   - Ну это ж не исповедь, тайну хранить не обязательно. Пусть она знает, с кем связалась.
   - Вы оба уймитесь! - не на шутку разозлилась девушка и топнула, совсем забыв о лыжах. Нога у неё поехала и...
   Мужчины успели увидеть только кончики её лыж.
   Где-то внизу растаял визг, растворившись в мокром снегу...
   - Садись и держи вещи, - Ивар толкнул Эдмунда в сани.
   - Зачем?
   - Затем, что собак ты не удержишь! - и, опережая всю свору, помчался под уклон. В руках у него осталась только одна палка - вторая потерялась по дороге.
   Дружок со товарищи не долго думая рванули следом.
   Эдмунду осталось только прижать собой свёртки и покрепче держаться.
   Собаки задыхались от лая и чуть не сшибли Ивара, который уже вдохновенно копался в снегу.
   Они принялись рыть вдвенадцатером.
   Эдмунд, едва оклемался от тряски, бросил доверенное ему имущество и присоединился к остальным.
   Из-под снега показалась рука.
   Потом выкопалась вся Гида. Правая лыжа у неё сломалась, плащ порвался, шапка потерялась. Из носа шла кровь.
   - Ох ты ж мать... - села она в сугробе и уставилась на обломок доски, привязанный к пятке.
   - Гида... Ты как?.. - наперебой повторяли дан и англосакс, поднимая девушку на ноги. Ивар отряхнул её от снега, Эдмунд отыскал вязанную иглой шапочку и надел ей на голову.
   - Ты почему мне ничего не рассказывал? - укоризненно посмотрела девушка на Ивара, вздрагивая от хлопков рукавицами по спине и бокам. - Почему я узнаю обо всём от какого-то... - и не менее укоризненно шмыгнула разбитым носом.
   - Гидочка, я тебе всё расскажу, - Ивар утёр ей лицо рукавом, - всё что хочешь. Только больше не падай, ладно?
   - Ой, как же я дальше поеду?.. - спохватилась она.
   - А тут уже пешком можно, - сказал Эдмунд и указал на тёмное пятно посреди белого безмолвия и небесной лазури.
   Примерно в двух полётах стрелы отсюда, на ровно-округлой проталине, на берегу реки, с широкой полыньёй, качавшей совсем прозрачные льдины, высился дом на сваях.
  

***

   После всех злоключений было уже бесполезно подкрадываться и скрываться в засаде. Но с лыжами и санями пришлось распрощаться: снег совсем превратился в кашу. Строго-настрого наказав Дружку ждать хозяев на месте, трое путников приблизились к дому.
   На их счастье, стена, повёрнутая к северу, была глухой, и на площадке, огороженной редкими досками, никого не было.
   Сваи, по желанию хозяек, возвышались на два человеческих роста, и под полом дома находилось нечто вроде кладовой, с подвешенными на канатах мешками и корзинами. Непривычно ступая на почти твёрдую землю после глубоких сугробов, Ивар, Гида и Эдмунд задрали головы, облизнулись на вяленую оленину и пошарили глазами в поисках верёвочной лестницы или просто верёвок.
   Решётка, на которую настелен пол, гулко отзывалась на шаги с обратной стороны. Жизнь в доме на сваях наверняка била ключом и была исполнена суеты... или они там развлекаются своей танцевальной борьбой?
   Точно в подтверждение этим мыслям, пол вздрогнул от какого-то удара, может, от прыжка, и тут же совсем рядом кто-то охнул.
   Ивар, Гида и - немножко с опозданием - Эдмунд прошли к противоположному краю настила, наискосок.
   Среди плетённых из травы корзин, как ящик в кладовой среди себе подобных, подвешена к балке клетка. А в ней, как селёдки в бочке...
   - Братья! - шёпотом воскликнула Гида. Ивар приложил палец к губам.
   С трудом перевернувшись с корточек на колени, Бьорн припал к прутьям.
   - Ура. Нас нашли, - обрадовался он, тоже шёпотом.
   Все остальные обернулись, что с их ростом в такой маленькой клетке было непросто.
   - Ивар!.. Гида!.. А это кто с вами?
   - Не помните короля-епископа англов? - младший брат прищурился и покачал в руке топор. - Нет, не достану.
   И полез на сваю, с которой дотянуться до клетки казалось несложно.
   Едва он обхватил руками опору, в локте от него свесилась лестница, и с неё одна за другой посыпались сёстры.
   Ивар еле успел отпрянуть назад.
   Девушки ступали босыми ногами по чёрной земле, и следы их пробивались зелёными ростками. Коча держала наготове копьё, Инкиллай поигрывала оперённым топориком, Килья держала в руках сеть, Пача - обсидиановый нож, даже у Часки вместо привычной свирели красовался топор с блестящим чёрным лезвием - наверное, тоже обсидиановым.
   - Какие гости! - радостно заулыбалась Коча. - А мы уж было испугались.
   Но копьё не опустила.
   - Ты наконец-то решил к нам заглянуть, - шагнула вперёд Инкиллай и кокетливо спрятала томагавк за спину. - Я ждала тебя...
   - Не верь! - закричал сверху Сигурд. - Они хотят нас съесть!
   - Я и не верю, - презрительно усмехнулся Ивар. - Ещё советует.
   - Не съесть, а познакомить с нашей матерью - Альпой, - поправила Пача, поджимая, как цапля, ноги и обходя гостей сбоку.
   - С дымом вы подниметесь на небеса, а с золой проникнете в землю, - устыдила пленников Часка. - Потому что и небо, и земля, и всё живое - это наша мать.
   - И съев вас, мы понесём, и наше потомство будет посвящено ей, - вдохновенно воскликнула Килья.
   - О Альпа-мама! Наше лоно плодородно благодаря тебе! - пропела Сара-Инкиллай, покручивая томагавк. - Потому что жизнь есть смерть, а смерть есть жизнь, и одно перерождается в другое по мановенью твоих рук...
   Старшие сёстры подхватили песню.
   - Только попадитесь нашей матери, она вас в порошок сотрёт и по ветру пустит, - подал голос Убба.
   - Молчать, - Коча ткнула копьём в решетчатое дно клетки. - Глупые белые люди. Волосы ваши подобны золоту - и кроме этого золота вы ничего не способны ценить. Потому что сердца ваши пусты и бессмысленны, - она поиграла мускулами. Кожа блестела как медь на солнце.
   - Плохо дело, - шепнула Гида.
   - Пятеро на троих, - оценил Эдмунд. - Тяжело будет.
   - Да уж, пострашней, чем в Хёль, - отозвался Ивар. И обратился к окружавшим их девушкам. - Так зачем вам от нас потомство? Раз мы такие глупые?
   Предводительница на мгновенье замерла и заморгала.
   - Ну, со мной у вас точно ничего не получится. У меня с этим плохо.
   - Подтверждаю, - кивнула Гида.
   - А-а, так вот почему ты так отбивался, - опустила топор Сара-Инкиллай. - Почему же ты сразу не сказал? Мы бы поняли.
   - Ну да, - кивнула Пача. - Сварили бы сразу, и всё. Разговоров-то.
   - Зато мой приятель вам точно понравится. Его на вас пятерых хватит.
   - О да! - выступил вперёд Эдмунд. - Я такой!
   - Подтверждаю, - сказала Гида.
   Индианки дружно забыли свои воинственные намерения и устремили взгляд на англосакса. Эдмунд и сам глаз с них не сводил. Шутка ли, все пять как одна высоки и стройны, и кожа у них гладкая, как шёлк, и грудь невелика, но высока, и ноги длинные и стройные, точно литые... И всё это обнажено - девицам на грех, а ему, Эдмунду, на удовольствие.
   - Отвлеки их, - хлопнул его по плечу Ивар.
   - Я не подкачаю, - подмигнул епископ. - Будь уверен.
   И пошёл знакомиться с девушками.
   Все шестеро быстро запрыгнули наверх, и пол, он же крыша для Рагнарсенов и Гиды, заходил ходуном.
   - Ой-ой-ой, - застонал Убба. - Полегче там нельзя?
   - Она тебя ранила? - Ивар залез на сваю и разрубил верёвки, на которых покачивалась клетка.
   Гида отскочила в сторону.
   Клетка не развалилась, но скособочилась, и её легко доломали. А вот разогнулись старшие братья с трудом. Похоже, они провели в этой клетке не один день. Но опасность подстёгивала, и они кое-как потрусили к собачьей упряжке.
   Но, кажется, пробудившееся - не без помощи Эдмунда - плодородие сослужило плохую службу. Снег совсем растаял, и сани мокли в весенних ручьях, а псы недовольно скулили и стряхивали с лап капли.
   - ...Девять, десять, одиннадцать, - насчитал Сигурд, пока Гида с Иваром снимали поклажу и освобождали собак от упряжки. - Где вы набрали столько?
   - Дружка поварили, - хором ответили парень с девушкой.
   - Ужас какой! Моего пёсика!
   - Наваристый он у тебя, - Гида положила мешок, и завернула Дружка в плащ, как ребёнка, и привязала себе за спину, а мешок взяла в руки. - Вот только воду не любит.
   Всем мужчинам пришлось взять по две собаки - по одной под мышку, только Бьорн посадил свою долю на санки и потянул санки сквозь воду.
   Долго пришлось бы им терпеть такую ношу, потому что весна очень быстро вступала в свои права и всё снежное поле ручьями катилось в реку...
   Их окликнул звук рога.
   Сестра и братья обернулись: вверх по реке, под попутным ветром, поднималась "Лысая Хельга". На носу стоял Флоки и махал им рогом.
   - Я вам сначала не поверил, но в гавани растаял лёд, и я подумал, это знак! Давайте все на борт!
   - Флоки! Ты даже не представляешь, как ты кстати!
   - Я зашёл к вашим родителям, они подтвердили твои слова, Ивар. А ещё Аслауг дала мне кое-что, - корабельщик достал из-за пазухи зеркало. Солнечный зайчик заплясал на парусе. - Ветер будет попутным!
  

***

   Драккар легко вместил бы семерых людей, но с собаками и санками на палубе сделалось тесновато. Дружок и десять его двойняшек лаяли на вёсла, и ладно бы делали это стройно, но только сбивали гребцов с ритма. Потому что старшие братья тут же взялись за вёсла - ветер ветром, а лишняя помощь не помешает. Флоки управлял парусом, а Ивар и Гида встали к рулю - и предупреждали, не настигает ли "Хельгу" погоня.
   А враги не дремали. Чем бы ни были заняты пять сестёр с Эдмундом, едва "Лысая Хельга" развернулась носом к устью, индианки выскочили из своего жилища и принялись посылать вслед беглецам проклятия. Но времени даром они не теряли, да его много и не понадобилось. Коча вытащила откуда-то (из Пачиной корзины, откуда ж ещё) пучок камышовых стеблей, дунула на него и бросила в реку. Сухие тростинки разбухли - и начали расти, пока не обратились в целую лодку, собранную из связок камыша. Нос и корма её загибались вверх полумесяцем, посередине возвышалась на двух опорах, как на двух ногах, мачта, и венчал её квадратный парус с кроваво-алым солнечным кругом. А над парусом, словно знамя, развевалась какая-то тряпка о нескольких концах...
   Нет, то была не тряпка - ветер расправил странное украшение, и сделались узнаваемы очертания человеческого тела. Белыми полосами трепыхались руки и ноги, чёрные пятна волос выделялись на основном полотне - на туловище, чёрные же волосы оперяли вершину мачты...
   - Эдмунд, - почти беззвучно произнесла Гида. - Это же кожа Эдмунда.
   Ивар посмотрел, куда она указывала, и чуть не выпустил руль:
   - Это даже не "кровавый орёл"... Ужас... С него целиком кожу сняли...
   Гребцы обернулись и ахнули.
   - Ничего себе! - вытаращил глаза Флоки. - Значит, вас ждало бы то же самое...
   - Ой-ой-ой! - первым спохватился Хвитсёрк. - Давайте грести скорее!!!
   Но в панике половина вёсел канули в море, и за ними выпустили на привязи пятерых псов. Собаки ничего не нашли, зато резво загребали лапами, натягивая ремни донельзя - купание в тёплом море им очевидно понравилось, в отличие от талого снега и кипящего котла.
   Ещё шестерых из лучших побуждений привязали к носу, но они не могли опередить ветер и рисковали попасть под киль.
   - Или снимаем парус, или убираем ветер! - заглянул за борт Флоки.
   Чтобы сберечь силы, он просто убрал за пазуху зеркало.
   - А может, я направлю ветер им навстречу? - предложила Гида. - Мне с кормы удобнее, а ты гребцам помоги.
   - Ветер будет один на всех, - развёл руками корабельщик. - Только себе трудности создадим.
   - Всё-то у вас не так, - вздохнула девушка. - Ну, я вам и зеркало починю.
   - Ты столько всего умеешь, - восхитился Ивар.
   Гида разрумянилась.
   Совместные усилия собак и вёсел не давали преимущества: индианки гребли слаженнее, под барабанный бой, и гладкий камыш легче скользил по волнам, высокие нос и корма меньше сопротивлялись воде, парили над ней. Их не смутил ни резкий поворот в устье, ни песчаный нанос посреди русла, ни приближающийся отлив. Обшивка "Хельги", закреплённая еловыми корнями вместо гвоздей - для гибкости, скрипела как сумасшедшая, с трудом выдерживая напор волн. Камышовой лодке ничего не делалось. Только гремели морские потоки, разбиваясь о крутые бока.
   Ещё немного - и несложно будет заарканить руль драккара, и тогда пиши пропало.
   - Вот вы всё время спрашиваете: зачем мне столько всякой всячины, - пробормотала Гида, дёргая завязки на мешке. Из недр его она не глядя выловила... мешочек соли. Дорогая вещь - но ладно, ради такого дела можно и пожертвовать. Одним движением Гида развязала мешочек и высыпала белые крупинки за борт. Они не растаяли, не утонули, а сцепились крепкой полупрозрачной коркой - огромная льдина всплыла перед сёстрами, такая широкая, что впору играть на ней в мяч. Обогнуть такую понадобится немало времени.
   Но Часка дунула в свирель - и льдина покрылась испариной, и растворилась, как не бывала.
   - Вот я глупая. Они же весну приближают... - Гида залезла в мешок и выудила нитку бус, крупных и красных, купленных у южного купца.
   Кораллы тоже полетели в море. Там прижились они и разрослись, точно колючие кусты. Такие уж точно порвут канаты, что связывают тростник.
   Но Пача хлопнула в ладоши, и стая пёстрых рыб выпрыгнула из воды перед носом лодки и в несколько мгновений сгрызла красные ветви. Обломки кораллов камышовое брюхо подмяло под себя и даже не оцарапалось.
   - Ой! Эти рыбы - вдруг они съедят наших собачек! - воскликнула Гида и бросила в воду точильный камень. Вмиг поднялась перед лодкой и перед рыбами гранитная гряда, такая высокая, что из-за неё едва виднелся парус. Так быстро она выросла, что лодка на полном ходу разобьётся вдребезги.
   Но - нет. Кто гнётся - не сломается. И скромный камыш пересилит камень, а вековые дубы обратятся в щепки. Лодка осталась цела, лишь мачта скрипнула. Но Коча подпёрла её могучей спиной.
   А Сара-Инкиллай с воплем метнула томагавк, и утёс раскололся, и хлынула белая пена, и вынесло на гребне волн камышовую лодку, отброшенную было назад.
   - Ничего не помогает! - в отчаянии крикнула Гида.
   - Не бойся, - сказал Ивар и, закрепив руль на месте, обнял девушку. - Быстрее наших драккаров ничего на свете не бывает, быстрее наших собачьих упряжек - тоже. Зря они сунулись к нам на север со своими правилами.
   - Но ты видишь, зима отступает перед ними, - жалобно посмотрела на него Гида, и её синие глаза сверкали слезами, как синие льды на вершинах восточных гор.
   - Так пусть придёт весна, - улыбнулся ей Ивар, и на обветренных его щеках расцвёл румянец. - Наша весна. Чтоб они со своей не лезли. Не бойся.
   - Я с тобой ничего не боюсь, - прошептала Гида и села на палубу, увлекая Ивара за собой.
   - Эй вы там! Поворот! Право руля! - напомнил Флоки.
   - Ого! - присвистнул Бьорн, обернувшись. - Да им не до того. Смотри-ка, - он подтолкнул Уббу.
   - Эй, палубу не раскачайте, и без того трясёт, - крикнул Убба.
   - Гляди-ка, чего вытворяет, - рассмеялся Хвитсёрк. - А то "не хочу", да "не буду"...
   - Жалко, тагельхарпы нет, - поддакнул Сигурд. - А то сыграл бы что-нибудь. Свадебное.
   И воздух наполнился влагой - не от солёных брызг моря, а сладкой, весенней, как новые почки, как свежая живица, как зелёные потоки, что текут по древесным жилам... И парус камышовой лодки отсырел, отяжелел, сорвалось с него красное солнце - и покатилось по бурунам огненным колесом - и запрыгнуло прямо на парус "Хельги".
   - Эй! Держи! - закричала Килья и раскрыла корзину - поймать светило, но не удержала, выронила и луну, что хранила там, что выкрала на новоселье, чтобы самой подняться на чужое небо. С серебряным перезвоном, как бубенцы на праздничной упряжке, как апрельская капель, укатилась луна - и вскочила на парус, рядышком с солнцем...
   И поплыла "Лысая Хельга" - высоко над облаками, гордо неся два небесных светила на рее, точно важенка меж рогов.
  

***

   Драккар приземлился за домом, едва не на разнежившихся поросят, которые учуяли, как выползла из-под снега чёрная грязь, и побежали радоваться солнышку.
   На грохот и лай выбежали Рагнар, Аслауг и Лагерта. Как ни странно, детского плача никто не услышал. Флоки тотчас вернул хозяйке зеркало, а Бьорн, Убба, Хвитсёрк и Сигурд выскочили из корабля и помчались в дом. Ивар с Гидой не торопились. Они ещё пообнимались на корме и посмотрели, как несётся по волнам серповидная лодка.
   Аслауг тоже завидела вражеское судно - и дунула как следует на зеркало, и запотевшее направила на море, чтобы её дыхание отразилось там.
   И поднялся на море шторм - и камышовая лодка металась меж водой небесной и водой морской, пока не скрылась за горизонтом, даже Ёрмунганд хвостом не шлёпнул - не заметил.
   - Больше мы их не увидим, - обрадовалась Гида и положила голову на плечо Ивару.
   - Только Эдмунда жалко, - Ивар поцеловал её в пробор. - Пропал ведь ни за что.
   - А вдруг он оживёт? - вздрогнула девушка. - И придёт к нам сюда - без кожи?
   - Так мы его в котле поварим - и новая нарастёт.
   - Вы о ком? - подслушала их разговор Аслауг. - Какой ещё Эдмунд?
   Они пошли в дом и поведали родителям о своём путешествии.
   Лагерта слушала внимательно, но упоминание о короле-епископе из Англии ничуть её не тронуло. Впрочем, её ничего не заботило: дети мирно спали, и она была довольна. Чем больше шумишь, выяснила она на опыте, тем меньше они беспокоятся. Видимо, чувствуют, что не одни, что мама где-то здесь, и не боятся.
   Аслауг подала на обед лепёшки - очень странные, в виде плетёнок, из которых выглядывала птичья головка с острым клювом и глазком-ягодой.
   - Так, взгрустнулось чего-то. А то что всё одно и то же... А вы не расстраивайтесь. Нечего с этими иностранками водиться. У нас своих девушек много хороших. Я вот Хёльгу спрошу, у неё же в Хёль полно девушек.
   Старшие сыновья уписывали угощение за обе щеки и хором кивали.
   Только Рагнар усмехался:
   - Тоже мне. Выдумали какого-то Эдмунда. Взрослые люди. Вы ещё про бабайку расскажите...
   - Ну кто-то же пробрался к маме! - возмутилась Гида.
   - Да я это был! Я! - не выдержал старый конунг. - Сказал, что живот заболел, и ушёл на полночи. Как раз успел до Лагерты смотаться... Ну чего?
   - Да так, - ответила Аслауг, похлопывая сковородкой по ладони, - ничего. Говорила я тебе, не суйся к ней? Говорила?!
   - Говорила я тебе, не трогай меня больше?! - подхватила Лагерта и потянулась за скалкой...
  

***

   В северной бухте кипела работа. Флоки вытащил новую лодку на причал и просмолил как следует, готовя к ходу. Под птичий щебет в бору и под крики чаек работалось невероятно легко. Нужно, пожалуй, построить ещё одну, побольше, а Хёльга пусть соткёт парус - она не должна отказать...
   Кустарник в сосновом бору зашумел, и из зарослей показался Рагнар. Брёл он понуро, склонив низко голову и волоча за собой тяжёлый мешок.
   - Рагнар! Дружище! - обрадовался Флоки.
   - Здравствуй, - ответил конунг, не поднимая головы. - Я это... поживу у тебя, можно?
   - Гости сколько хочешь, - ответил корабельщик, с подозрением всматриваясь в его лицо. Под каждым глазом Рагнара синело по свеженькому кровоподтёку.
   - Да взбесились мои. Обе. Не понравилось им чего-то. Как прям шлея под хвост...
   - Ну так это, бывает, - пожал плечами Флоки. - Моей вон тоже что-то в голову ударило. Весна, наверное.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"