Аннотация: насквозь поучительная история с элементами эротики и нервного срыва
Сказ про глупого солдата и авиационную гайку, с элементами эротики и нервного срыва.
(любые совпадения с реальными событиями и людьми случайны, а значит, автор за них никакой ответственности нести не может)
Была весна. А может и не была, сейчас, навряд ли, кто вспомнит. Но все же пусть будет весна, так, для красивости. Выросшая трава уже окрепла и кое-где даже успела пожухнуть по случаю жаркой погоды, что само по себе невероятно в наших средних широтах. Успевшие запылиться листья лениво шелестели на деревьях. Не шелестели только сосны, но это и понятно - шелестеть им, за неимением листьев, нечем, зато они бодро поскрипывали стволами. В ветвях суматошно орали лесные птахи, созывая своих пернатых подруг вить гнезда и выводить птенцов, напоминая тем самым, что все же еще весна. Даже в армии наступила весна - военные сменили тяжелые зимние бушлаты на летнюю форму одежды.
В городе Эн, энской области, а теперь уже и энской страны стояла одна из многочисленных авиационных частей, щедро разбросанных по бескрайним просторам одной шестой части суши.
В этой самой части время так же текло своим чередом. Военные браво несли службу - ДСЧ, смачно матерясь, разбирались в огромном ангаре с вертолетом МИ-6, мало похожим на вертолет, скорее на огромный амбар, к которому кто-то по недоразумению прилепил столь же огромный винт.
Вооружейники гуськом слонялись по аэродрому, умело не попадаясь на глаза грозному комэска.
Прапорщики из службы тыла во главе с суетливым старшим лейтенантом горестно взирали на родничок, бьющей из земли совсем рядом с плацем. Сей досадный ландшафтный дизайн образовался недели с две назад, и источником ему служила прорванная труба. На нее уже несколько раз накладывали манжету, потому как труба была старая, а значит, сварке не подлежала. Труба подлежала замене, но на складе наблюдалось наличие отсутствия труб о замене и речи не шло. В который раз выкапывать трубу никому не хотелось, но приказ зампотыла не обсуждался. Тем более его, этого самого зампотыла, командир части, в свойственной ему прямолинейной манере, пообещал самого сделать элементом дизайна. А если точнее, сделать из него скульптуру писающего мальчика, насадив зампотыла задом на текущую трубу.
А в это самое время к караульной вышке подошли несколько солдат во главе с сержантом. В тот день сержанту досталась нелегкая роль разводящего, с которой он вполне справлялся, успев к тому времени прослужить целых полтора года. Опыт был не малый, да и наряд уже подходил к концу, считай предпоследняя смена как-никак, сержант быстро поменял караульных и пошел обратной тропой в сторону караулки.
Вот тут-то и начинается наша насквозь поучительная история.
Итак, стоял солдатик в караульной вышке. Все у него было на месте - и каска, и автомат, и штык нож. А кругом кипела жизнь, опьяненная суматохой весны. Сладко пахло весенними цветами, вечернее солнце ласково гладило зелень листвы, в вышине на все голоса орали птицы, изредка прерываемые далеким гулом садящегося самолета, а в траве копошилась всякая мелкая живность. С высоты вышки хорошо было видно, как в норку прошмыгнула пара полевок, а с другой стороны вышки вздыбилась рыхлая земля - крот пробивал себе дорогу. Во все времена на посту стоять скучно, а уж весной и подавно, особенно, если молодая кровь так и бурлит гормонами, а добавить к тому письмо от любимой девушки, что пришло недавно...
Скинул солдат тяжелый автомат с плеча, спустился с вышки, хоть и было это должностным нарушением, да и бог с ним, все одно никто не видит. Уселся солдат на теплую землю, достал бережно из внутреннего кармана драгоценное письмо и перечитал в который раз любовное послание. Подлые гормоны послали в мужской мозг четкую команду, и форменные штаны мигом стали тесны. С тоской огляделся солдат кругом, размышляя, как бы половчее унять возбуждение. И тут на глаза ему попалась гайка. Обыкновенная, железная, с немного потертой винтовой нарезкой, непонятно кем здесь потерянная, а может злонамеренно оставленная в траве. Взял солдат гайку в руки, покрутил, и мысль его потекла в строго определенном направлении, тем более и диаметр, вроде как, совпадал. Расстегнул солдат форменные брюки, высвободил из форменных же темно-синих трусов свой возбужденный член и надел на него гайку. На самый кончик, но ощущения были не те, и солдат сильнее толкнул гайку, почти на самую середину.
Сперва все было изумительно, и ощущения яркие, но...
Но член-то, он не шарик ослика Иа - если он хорошо входит, это не значит, что хорошо выходит! Стал солдат дергать гайку пытаясь снять ее, а гайка от всех его попыток вместо того, что бы сниматься застревала все сильнее и сильнее, к тому же в организме начали происходить вполне объяснимые процессы - зажатый орган стал опухать и приобрел какой-то странноватый багровый оттенок.
Время пролетело быстро, и с минуты на минуту должен был появиться разводящий со сменой. Сердце солдатское холодело от ужаса, когда думал, как покажется ему на глаза. Кое-как поднялся солдат на вышку, решив раньше времени о происшествии не сообщать и попыток снять гайку не прекращать.
Когда из-за поворота показалась смена, положение стало почти катастрофическим. Проклятая гайка сидела, точно влитая. Стыдливо натягивая гимнастерку почти до колен, спустился незадачливый караульный с вышки и отрапортовал, что за время несения службы никаких происшествий не произошло. Сержант нахмурил брови, сердясь на подчиненного за его странную позу, (какой он пример показывает молодому пополнению!?) скомандовал 'Смирррна!'. Солдат вытянулся, гимнастерка поползла вверх, открывая живописную картину зажатых гайкой гениталий. Стоит ли говорить, что у всех птиц в округе едва не приключился инфаркт от дружного мужского хохота пронесшегося далеко по лесу. Но так как сержант не только желторотый юнец, но и командир, нужно было что-то предпринять, дабы высвободить подчиненного. Все наперебой давали советы, но гайка никак не желала покидать своего места. Когда разводящий осознал, что самостоятельно снять гайку не удастся, был уже готов забиться в истерике.
Но, что делать, нужно доложить начальнику караула о происшествии и ждать его указаний. Не менее двадцати минут ушло у сержанта, что бы втолковать по дальней связи непонятливому капитану, что произошло во время несения боевого дежурства. В конце концов, капитан, осатанев от непонятного доклада, примчался к месту самолично на дежурной машине.
Давясь хохотом, разглядывал он наливающий синевой и раздувшийся до размера баклажана член подчиненного, на котором, подло поблескивая потертыми гранями, плотно сидела злополучная гайка. Офицер снял фуражку, протер вспотевший лоб, почесал коротко стриженый затылок в надежде, что в голову придет хоть какое-то толковое решение, как можно снять украшение. Ведь происшествие же, елки! С начальством придется как-то объясняться и дежурному по части докладывать. Но на ум ничего не шло и капитану не оставалось другого, как снять солдата с наряда и лично отвести его в лазарет.
Доктор, моложавый майор медицинских войск, сидел за своим столом и сосредоточено нарезал скальпелем докторскую колбасу. По случаю окончания трудовой недели было решено распить по полбанки чистейшей массандры, смеси спирта и воды, в компании сослуживцев. Единственное, что заботило доктора в эту минуту, что служба тыла может перекрыть воду из-за протечки. Доктор отправил в рот розовый ломтик колбасы, предвкушая приятный вечер, когда дверь кабинета с шумом распахнулась...
Чего только не делал доктор, чтобы гаечку снять. Из кухни было принесено подсолнечное масло, из подсобки размоченное хозяйственное мыло, которым обычно мыли полы в казармах. Ничего не помогало. Он даже пилить пробовал. Но гайка-то авиационная из какого-то хитрого сплава и распилке не поддается. От напильника только невразумительные царапины появлялись. А многострадальный солдатский член уже принял, распухая, неимоверные размеры и неестественный фиолетовый цвет. Еще немного и произойдет непоправимое. От безысходности майор решил солдата напугать. Для этого были раздобыты тиски и топор. Доктор зажал гайку в тиски и со зловещим видом внес в операционную топор, печально сообщил страдальцу, что не видит никакого иного выхода, как отрубить член вместе с гайкой, дабы спасти все остальное. Солдатик испугался, сжался весь и в попытке избежать страшной участи дернулся... и, к немалому удивлению доктора, выскочил! Самостоятельно!
Глупому солдату дали выпить стопку спирта для успокоения, а гайка была торжественно отнесена командиру части с подробным докладом о происшествии.
На вечернем разводе командир части, потрясал злополучной гайкой, сообщая выстроившимся в ровные ряды офицерам, какие же нехорошие люди служат под его началом. Объяснял, куда стоит, а куда не следует совать свои первичные половые признаки. Да так красочно, что составители камасутры корчились в муках черной зависти. В молчаливой истерике заходилась вся часть, и по строю периодически проносилось неуставное хрюканье. Красноречие командира иссякло лишь спустя полчаса. Тяжело дыша, командир части швырнул со злости гайку далеко в кусты.
Прошло пару недель происшествие постепенно забылось, вытесняясь другими комичными моментами, сопутствующими армейской жизни вообще и авиационной в частности.
Шел солдат, сослуживец того, первого, в столовую. Шел один, поскольку задержался по каким-то своим солдатским делами и отстал от родной роты. Птички пели в густых кронах, клещи поджидали глупых военных сидя на ветвях кустов, листья шелестели над пустой головой. Идет служивый, под ноги смотрит, чтоб о какой неучтенный корень не споткнуться. Глядь, а на тропиночке-то гаечка лежит... Поднял боец гаечку, покрутил, повертел, к глазам поднес. Вот стоит он и думает, как же такую гаечку на член напереть можно!? Ведь диаметр вроде маловат или не маловат? И взыграло в нем тяга к исследованиям, решил он доказать самому себе, что он-то впросак ни за что не попадет, ведь если что-то куда-то можно засунуть, то непременно это можно и достать! Сказано - сделано. Достал он из штанов свой меч-кладенец и... торк его в гаечку!
Про шарик ослика Иа все помнят? Подвело бойца незнание анатомии и излишняя самоуверенность. И побежал раненый герой теперь уже не в столовую, а в лазарет прямёхонько. Увидел его доктор и пешком по потолку пошел, так ему грустно стало, особенно, когда узрел свои же спилы на гаечке!..
Но техника уже отработана, да и тиски с топором вернуть неудосужился. Сбегал доктор на кухню, маслица прихватил, облил ужаленный гайкою орган маслом, да гайку в тиски зажал и топор, как фокусник из-под халата вытащил. Размахнулся доктор топором и член, испугавшись, из гайки выскользнул.
А доктор гайку в стальную коробочку положил, пломбой запечатал и к себе в сейф спрятал на самый низ, завалив коробочку всяческой бумажной ерундой. Во избежание повторения. Ведь один раз, это случайность, два раза - совпадение, а три закономерность. А приводить родную часть к подобной закономерности доктору не хотелось - на командира итак взыскание повесили...