- Все бы отдала, чтоб ее вернуть, - сказала миссис Донован, и Сибил сочувственно кивнула.
Такие слова она слышала нередко. Все гости Дома мечтали вернуть ушедших на север обратно. Тим ей в этом признался с неделю назад, о том же твердил мистер Торвальдсен, и Джо так тоже говорил, когда комната его жены была светлой. И когда цветы завяли, он все равно говорил, что отдал бы все, причем говорил даже искренне, только в голосе его теперь звучал страх. Джо боялся, что Кэрри услышит и придет забрать обещанное.
Нельзя уйти на север и вернуться прежним. Нельзя уйти на север и вернуться. Возможно, переселение душ и существует. Может быть, за пеленой тумана всех ушедших ждет новая жизнь. А может, эта новая жизнь даже будет похожа на старую, как две капли воды, но от этого не перестанет быть новой. Ведь сам её смысл в постоянном движении, пускай даже по кругу, как солнце на небе. А смысл смерти тогда - в том, чтобы солнце не садилось на востоке.
Бледный человек в черном костюме уводит на север и тех, кому и вправду пора уходить, и тех, кто мог бы задержаться на этой стороне и подольше. Если б только не болезнь, или разбившийся самолёт, или обвал в горах... Все дело в этом "если". Сибил хотелось верить, что это "если" неспроста, что в нем есть какой-то непостижимый план, что человек в чёрном просто настраивает невообразимо гигантскую машину, в которой каждая случайность - шестеренка, и каждая случайность - не случайна... Но в глубине души она понимала, что никакого плана нет, и надежды на его существование сродни надеждам на сад в конце тропы: все это разные облики страха перед туманом. Перед вопросом, на который каждый однажды получит ответ.
На самом деле, теперь ей казалось, что по туманной тропе она шагала с рождения. Сибил вспоминала, как в пятом классе ее чуть не сбила машина, как уже в колледже она однажды приняла не то лекарство, и думала, что умрет... А сколько еще могло быть таких случаев, о которых она даже не знала? Сколько раз человек в черном костюме был совсем рядом, но уходил в одиночестве?
Возможно, здесь она решила остаться не ради Эдриана, а ради самой себя. В доме, где живет прошлое, и от воспоминаний о былом, и от туманного будущего всегда можно отгородиться дверью. И не нужно дрожать при виде мелькающих в дымке силуэтов, не нужно никуда брести, сбивая ноги в кровь. Тут тихо, спокойно. Она может жить себе потихоньку, зная, что у Эдриана все хорошо и что она почти рядом. Эта мысль так уютно греет холодными вечерами... Хотя нет. Конечно же, нет. Дело ни в коем случае не в этом.
Нет.
- Говорят, Мэри Мэддисон утопилась, - сказала миссис Донован. Сибил покосилась на нее с легким недовольством. Она привыкла к тому, что у нее вот таким вот замысловатым образом пытаются справиться о чьей-то судьбе, по большей части незавидной. Смерти боятся все, а где страх, там и любопытство... Но отвечать на такие намеки - все равно что пустить в чужую комнату. Нет, даже не так. Показать на дверь пальцем: нате, подглядывайте в замочную скважину, сколько влезет. Да, конечно, миссис Донован о потери родных знает не понаслышке, и на нее обижаться грех, но все-таки, сегодня обойдемся без вуайеризма.
- Это она, наверное, из-за своего Гэвина... - продолжала миссис Донован.
- Здесь она не появлялась, - только и ответила Сибил. - Вам наверх и налево.