Октябрь осуждает сумеречными глазами,
и топятся часы всегда без света,
а дети прошлого тысячелетия -
отражения в зеркальном листопаде.
В лужах беспокойства отражаются
ступени хаоса.

Под тучами вечного солнцестояния
замерзнет наш младенческий огонь и
тюрьма в уме дает все грязную агонию.
Зима опять начнется со слова "мама",
свое чудовище освобождаем
нашей жаждой.

Мы - усталые зимою биомассы
в ремиссии суицидного сознания.