- Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог... - очередное насекомое-самоубийцу - в очередную салфетку - 'харьк', и зло в открытое окно: - У вас что тут, совсем тоска, если зеленые кузнечики не находят себе ничего более умного, чем умирать во рту зазевавшихся мужиков?
Луговое зверье даже если бы захотело ответить на вопрос - не успело бы... Симпатичный 'Мицубиси Паджеро Пинин' хоть и шкрябал днищем колею, но двигался весьма быстро...
Косясь на кучку мятых салфеток, притих... Уже и наругался во всю глотку... И молчал... И песни пел, пока магнитола работала... И устал... И даже - окончательно устал... А проселочная дорога все не кончается и не кончается... И по днищу все шкрябает и шкрябает, несмотря на высокий клиренс машины. Можно было бы, конечно, из колеи вынырнуть и поехать рядышком, но кто его знает, что хранит в себе придорожная трава... Блага цивилизации остались далеко позади... Запаска есть... Но запаска пусть будет про запас...
Курить охота. Хорошо хоть курево есть... Вообще - достало все... Усталость... Нервозность последних дней навалилась... Спать ли? Или просто перестать дышать? А может уж сразу и жить перестать?
Эх, дядя, дядя... Наследства все эти... Хорошо, хоть с прямыми наследниками судиться не пришлось... Братья двоюродные только и отделались звонками, что им на хрен от блудного отца ничего не надо... Пассия, вернее 'новопассИя', шипела, грозно сверкая очами и тряся своим холодцом в декольте, когда смешно поправляла длинный блондинистый хвост, что 'она это дело так не оставит, и Южанин еще пожалеет, что с ней сцепился'. Тоже еще... На похоронах, стерва, уже под руку с каким-то хмырем стояла... Нифигашеньки... Отписал дядечка все свое имущество ему, Евгению Южанину, единственному племяннику. Наследство-то приличненькое... Усадьба, несколько сотен гектаров земли, квартира в областном центре и какие-то кучи договоров, акций и прочей доходной хренотеньки...
Эх, дядя, дядя... Был болен, а умер не своей смертью в этой глуши. И 'красиво' умер - назначил встречу адвокату и нотариусу в этой самой усадьбе, но к их приезду оказался мертв... О чем Евгений и имел прине-приятнейший разговор со следователем.
Конечно, в логике милицейскому уму не откажешь - наследство - немаленькое, раз пригласил юристов, значит, хотел что-то в завещании изменить... Племянник, как лицо кровно заинтересованное - первый на подозрении...
На предмет причастности были опрошены все - родня, знакомые, мало-
мальски знакомые и совсем незнакомые люди. Копал гражданин начальник
конкретно и глубоко. Нервов было много, очень много. Помнится, даже пить бросил, чтоб быть всегда в ажуре и по пьяне не наговорить чего-нибудь компрометирующего. Но, в конце концов, следствие закрыли с весьма двусмысленной формулировкой - 'за недоказанностью убийства'... И то хорошо.
Эх, дядя, дядя... Этакая глушь...
Спать не хочется, а зевота одолела... Нет, не фиг, тут зевать нельзя, тут столько живности летает. Хорошо, что только кузнечиками пока отплевывался, но неровен час жук какой или шмель, допустим. Нет, ребятки, я кузнечиками сыт. На фиг вас... И то правда - лугами надышался вволю. Стеклоподъемники - раз, кондер - два...Магнитола - вот дрянь... Музыка надоела, а радио не тянет, вернее, тянет, но местами. И, по ходу, снова 'не то самое место'. Сотовый сдох давно. Зарядка не фурычит. Не к добру всё это... Тьфу, еще накаркаю... Не ко времени все это, не ко времени. Надо добраться хоть куда-то и отзвониться, отчитаться, что жив, что все в пределах нормы. Мишаня на уши всех поднял, небось, пропавшего друга в розыск объявил.
Где-то должны быть люди, ведь куда-то столбы электроэнергию несут?
Как люди свет прокладывали? Нормально - это вдоль дороги... А тут... Неизвестно откуда и неизвестно куда, поперек дороги, по полям. Или выехать из колеи и рвануть по этим самым полям вдоль линии? Поздно...
Проехали... Может на следующей рвануть? А если застряну где? Кто ж меня искать то в полях будет?
Надоели поля, поля, поля. Лес, лес. И опять поля, поля. Пахота... Люди близко... Только где?
Да уж... Это если сейчас вот так ехать, а в распутицу? Одна надежда на лесочек вдалеке, укутавшийся в вечернюю дымку. Если верить карте автоатласа: за этим лесом - река, если верить документам наследования - у той реки стоит усадьба, завещанная родственником.
- Лесочек, вроде бы, невелик. Быстро не проедем - мало ли что на лесных дорогах валяется, но и долго не задержимся, правда, Бриллиантовый? - прислушался к урчанию движка. - Гад, ты, 'Миц'... Хоть и компьютерами напичкан, а как есть - железяка. Противный и капризный. Иностранец... Коли по-русски ничего сказать не умеешь, то хотя бы молчать бы научился непрезрительно!
Лесочек, между прочим, какой-то недружественный... Какое-то всё слишком живое... Сумрачное и ... ЭТЬ, берегись! Летит! По тормозам и пригнуться...
Дурак, в машине ведь.
Нет, не был трусом. Бояться в сорок семь лет - это, знаете ли, несолидно, однако... По тормозам стукнуть и пригнуться - это, знаете ли, в крови... Инстинктом самосохранения называется... Итить макарёш!.. Шишка! Обыкновенная кедровая шишка. Эдакая обыкновенная кедровая шишка, летающая нестандартно, сама по себе, почти по горизонтали. Эк застряла она между зеркалом и водительской дверью. Метились правильно, - если б не остановился - попала бы аккурат в лобовое стекло.
Не ко времени причуды эти лесные. Двигаться надо... Быстрее, чем ехал раньше, но не настолько, чтоб показать неведомому врагу, что страх в сердце-таки прокрался.
Солнце...Ударило по глазам. Лес закончился. Дорога резко куда-то - вправо, потом надо влево, между холмами... Но терпение-то где? Терпения-то - нет!.. Вверх, Бриллиантовый, вверх, - покорять вершины!
Зашелестела под шинами мятая трава... Солнце заглядывает прямо в глаза, спрашивая - Совесть у тебя есть, Южанин? Зачем же железным утюгом по шелковой траве?
Макушка холма. Пересохло в горле от волнения... Хотелось, чтобы тут прочувствовалось - 'Хозяин Вселенной' - а ощутилось - хорошо если не микроб, а козявка в этом Мире. Настолько хорошо, широко, далеко, огромно-распластано вокруг все зеленело...
Меандр...
Слово больно выпрыгнуло из памяти... Забавно смотреть на одну красоту, а вспоминать другую... Первое лето в пионерлагере... Пляж, красивая девочка, стакан семечек в бумажном кульке. Перед тем, как выбросить его в урну, отчего-то развернул, взглянул на цветную картинку с рекой. Сейчас, столько лет спустя, с легкостью вспомнил тот рисунок и пояснения под ним. И то, что 'меандр' - от греческого Maiandros - древнее название извилистой реки в Малой Азии, И то, что меандр - это плавный изгиб русла реки равнинной.
Так вот он какой - меандр... Река блестящей лентой на зеленой равнине как будто стремилась именно к этому холму. Лизнув его подошву, загнувшись улыбкой-меандром спешила прочь в лес и дальше, к следующим холмам, чтобы и их попробовать сокрушить ли, приласкать ли.
Взращенный на пляжах моря, Южанин, не только по фамилии, но и по образу мыслей (генетически, можно сказать), представить себе не мог, что такое существует. Да-да, избалованный южным солнцем, не мог себе представить - как можно жить где-то кроме, как на морском берегу. Что может быть красивее морского заката?
И ехал сюда, просто чтоб... Ладно... Об этом после... может быть...
А пока... Вот она - Россия. То, что только представлялось при слове Русь - степь, леса, поля, горы - все это было сейчас перед глазами. Сентиментальность чувств ошарашила. Вдох, выдох... Красота.
Лес, тот самый 'шишкин' лес, вовсе не закончился. Он просто отступил перед двумя самыми большими холмами. Первый из них - покорен... Второй - поменьше, как будто срезан, аккуратно и ровно. А на краю среза... дом.
И это - старый дом с мезонином, обещанный ему документально?
Еще в городе, разглядывая техпаспорт, представлял себе громоздкий полуосевший в землю домину. Бревна замшелые, окошки покосившиеся...
Но это...
На соседнем холме, блестел красной металлочерепичной крышей бревенчатый теремок, самый настоящий, с гаражом и кучей всевозможных симпатичных флюгерков и балкончиков. Ни дать ни взять - пряничный домик с рождественской открытки.
Странно все как-то - шишки летучие, терема сказочные.
Заблудился, наверное, в этих дорогах...
Солнце катится по небу с неимоверной скоростью. Скоро вечер. Нужно ехать.
Стыдливо хмыкнула совесть, когда заметил, как уродливо выглядит мятая джипом трава, среди этой девственной красоты. Сдал назад, стараясь попасть в свой собственный след.
Дорога, вильнув между холмами, пряталась в лесу напротив. Но уже не одна. От дома и далее ее сторожили, как верстовые, электрические столбы. Что не могло не обрадовать - электричество - это значит люди где-то близко.
Заросшая колея, ведущая с 'трассы' к дому, скорее угадалась, чем разгляделась.
Домик-игрушка, со всеми этими забавными коньками, флюгерками, с воротами, стилизованными под старину, вблизи оказался трехэтажной махиной из оцилиндрованных бревен, внушающей спокойствие, надежность, уверенность и устойчивость своего положения.
- Ставенки резные, окна расписные... - без язвительности, напротив. Терем хорош, не просто хорош, а шикарен. - Кто-кто в теремочке живет?
Резное крыльцо в стиле 'а-ля Древняя Русь' заскрипело ступенями под шагами. Кто ж в этом доме хозяин? Это - дядькины хоромы, или кто-то устроил самозахват и, втихаря, отгрохал себе этакое чудо?
Связка ключей от наследства оттягивающая карман... Уже апробирована в областном центре - для квартиры и гаража. Ключ под такую замочную скважину только один. Вписался. Это радует. Радость была недолгой. Не поворачивается ключ в замке. И эдак, и так... И никак.
Стоп. Перекур. Дверь массивная - не выбьешь. Окна высоко и закрыты ставнями - не влезешь.
Здесь только картины рисовать в стиле Куинджи... Живописный вид на пойменный луг и реку, слева - холм, на котором только что был, справа - лес. Тот, кто надумал тут построить дом, не прогадал. Ни в чем не прогадал.
Ниже, у самой дороги, дом строить было нельзя - вода в половодье наверняка добиралась туда. Скорее всего, дорога к дому и была своеобразным объездом в распутицу. Отчего вот только предки-строители поставили этот дом не на вершине холма, а посередине? И для чего им эту вершину нужно было снимать? Наверное, у них были причины. А может молний боялись. Съязвил... Да, съязвил... А ведь предки и ни при чем... 'Срез' недавний... Дядечка постарался.
Окурок некуда деть. Даже в траву - и то совестно.
Пошурудил ключом в скважине еще пару раз. Даже постучал по двери.
Так, на всякий случай.
- Есть кто живой? - живые не отозвались.
Нет, это все ключи, которые дали. Да и не специалисту видно - ключ - тот самый. Наверное, замок заржавел. Хотя навряд ли он заржавел. Что-то не так во всем происходящем. Много странностей. Даже слишком много.
Документы и атлас. Нет, все верно, не ошибся, приехал туда, куда и должен был приехать. Вот тут план фермерского хозяйства, вот лес, вот река, вот дома села Раменье, к которому и была приписана усадьба. Сельские дома были раскатаны и собраны под постройки для хознужд и хранения фермерской техники, так что само Раменье только на слуху и осталось. Местечко красивое, но до чего ж глухое...
Ну, да ладно, ключ на старт, до темноты нужно добраться до цивилизации. Вперед, туда, куда указывают путь немые стражи у дороги - телеграфные столбы.
Как же их правильно-то? Электрические или телеграфные? Да ни все ли равно - вперед!
Привычное движение руки - поворот ключа зажигания. Тишина в ответ. 'Миц', его любимый, лелеянный и холеный 'Мицубиси Паджеро Пинин' не завелся?!
- Не верю, - шепталось вслух. Еще раз. И ничего. Никакой реакции. Такое ощущение, как будто движка нет вовсе. Ни мотора, ни стартёра, ни генератора, ничего. Ти-ши-на! Ни 'чихания', ни 'кашля', ни 'пыхтения', ни надрывного гула. Ничего. 'Чик' ключиком - тишина. 'Чик' - тишина.
Только что все работало. Нормально приехал. Ничто нигде не случилось. Разве что зловещий скрежет по днищу. Там, что ли, что-нибудь сорвало? Бред, там срывать-то нечего.
Но - вышел, открыл капот. Глянул так, вскользь, на все эти трубки, железки и проводки... Аккумулятор на месте. Да и куда ему деться-то? Зло хлопнул крышкой, закрывая.
Чертовщина какая-то.
Опять сел, опять попытался завести. Опять ничего. Закурил снова. Сделав пару затяжек, выбросил. Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. Что-то не так. Что-то явно не так.
День второй
Ничто не предвещало беды...
Холодно. И темно. Нужно открыть глаза.
Сумерки. Заря окрасила небо в свое разноцветье.
Светопреставление? Обморок? Сон? Боже мой, сколько вопросов...
Что там, на циферблате? Четыре часа утра? Вот только что закрыл глаза и уже четыре часа утра? Руки и ноги затекли. Шея болела. На улицу выйти? Все вокруг как-то чернеет зловеще. Не трус, нет, не трус, однако...
Не каждый день встречаешь летающие горизонтально кедровые шишки.
Почти на автомате, но с какой-то безнадежностью и отчаянием повернул ключ в замке еще раз. 'Миц' как-то возмущенно взвыл и заработал. Нормально урчит.
Это радует. Ругнулось: 'Спал ты что ли?'
Кондиционер - на 'тепло'.
'Выйти или не выйти?'
Двери-окна на запор, сиденье откинуть до упора и - досыпать.
Вот ведь угораздило... И что же это было... Наверное, все-таки возраст, стресс, нервы... Ладно, происходящее с человеком еще можно как-то объяснить. А вот что с машиной?
Погладил сиденье, обтянутое приятной кожей, ласково сказал вслух: 'Наверное, тоже стресс, нервы'.
Помнится - возмущалась Юлька, бывшая супруга, когда он, замучившись всеми 'привези, увези, встреть', купил ей персональную машину. Как она не прыгала от радости, а горько плакала, заявляя, что если вла-деешь чем-то - нужно знать - чем ты владеешь. Спросив, отчего она так решила, получил вполне логичный ответ: 'Если сломается - нужно уметь починить'. И ведь вспылил в ответ, что 'на свете достаточно людей, умеющих чинить то, что ломается. Им за это деньги платят'. А для того, чтоб не видеть женских слез и не слышать упреков, нанял шофера для Юлькиной машины. И платил ему деньги. Потому как - не умеешь, не хочешь, не успеваешь сам - заплати тому, кто может.
Он тогда смеялся над ней. Шкодная, все-таки, была женщина. Впрочем, отчего ж была, и сейчас есть. Вот только не с ним.
Юлька... Никогда б не развелся. Его все устраивало в жизни... Тогда...
А сейчас...
Уж занесло, так занесло... А ведь ничто и не предвещало такого развития событий.
Вообще, если оглядываться назад, то жизнь случилась... удачная, скажем так. Родился, учился, женился... Однажды крупно подфартило. До сих пор стыдно... Не за то, что подфартило, а за то, что крупно... Крупно и слу-чайно. Просто случайно. Не заработал, не украл... Выиграл... По пьянке...
И женился тоже - по пьянке... Но также - удачно... Она не была красавицей, особо умной тоже не была, но зато была надежной...
Так и жили... Она родила двоих детей. Он работал...
Ну, параллельно, конечно, пил и гулял... Однажды, когда вернулся из очередного загула, Юлька в присутствии адвоката потребовала развод.
Только спросил: - 'Чего ты хочешь?' - 'Хочу машину, городской дом, гостиницу, контрольный пакет акций фирмы, и, чтоб ты никогда больше не совался в эту семью'.
Согласился легко. Машину, к тому времени, упертая женщина водить все-таки научилась (и даже пыталась что-то в ней чинить). Отдал жене дом (благо за ним осталась еще квартира и загородный дом), гостиницу (у него оставалась еще одна, владельцем которой числился лучший Женькин друг, и Юлька об этом даже не подозревала).
Мелочиться не стал - отдал полностью всю фирму (так как фирма тоже была еще одна, на того же друга оформленная). Отдал легко, так, чтоб точно больше нигде с этой семьей не соприкасаться.
Отеческие чувства? Не то, чтобы их не имел. Просто бывшая жена, все время как-то справлялась сама. Сама рожала детей, сама придумывала имена, сама воспитывала. Дети появлялись в его жизни только во фразах супруги: 'Витеньке нужны деньги для того-то'... 'Светочке нужны деньги для того-то'...
Короче, подписав все разводные документы, вздохнул легко и свободно. Отчетливо помнилось, что он подумал тогда: 'Удачно развелся'. Разойтись - разошлись, но осталась память и полезный опыт.
Когда случилось наследство - фраза эта - 'нужно знать то, чем вла-деешь' - засверлила в душе. Адвокат сюда ехать не советовал, предлагал продать сразу же по оформлении всех документов.
Но хотелось чего-то, неизвестно чего. Решил, что все произошедшее, и развод, и наследство, - хорошая встряска для его накатанной успешной жизни. Ведь доселе никуда не тянуло из родного города. Разве что - по бабам... А их в пределах досягаемости было предостаточно. Предложил самой достойной (на его взгляд) поездку на сафари, а та сморщила свой очаровательный носик. Конечно... Это ж не на Гавайи ехать.
Мишаня тоже рожу скорчил: 'На фиг тебе это надо?'... Так вот и рванул с психу. Один и без подготовки.
Да...
Тепло от автопечки нежно баловало. Дрема окутывала... Сквозь полуприкрытые веки почудилось движение. Вроде кто-то заглянул в машину...
- Приснилось мне, - подумалось, засыпая...
Гроза, ливень и, вроде бы кто-то тонет!..
Проснулся от грохота грома и человеческого крика.
Резко сел, огляделся... Ничего подобного... Чертовщина какая-то... Приснится же... 'Распечатался', открыл окно.
Птички щебечут... Зелень вокруг... Лето... Небо голубое, солнышко светит... И ни одного облачка.
На часах восемь утра.
Еще раз повернул ключ, проверяя. Завелся. С тоской глянул на дверь терема: 'Выйти и там попробовать?'. Рискнуть? Выкрутасы машины нервы-то человеческие поднапрягли. Надо ехать, пока хочет ехать...
Да, уж! Спасибо тебе, Юленька, жаль, что не слушал раньше. Если авто сломается, будет писец, причем очень пушистый... Не умею я машины чинить, и в этой глуши навряд ли кто умеет...
- Ну, родной, поехали! - взбодрил вслух автомобиль ли, себя ли? Поехал быстро и аккуратно по дороге вдоль столбов. Как разведчик крадется, стараясь всю картинку вокруг себя контролировать, так и тут - сама внимательность, проезжая лес. Придорожные заросли хоть и выглядели ершисто-ежисто, но шишками не кидались. И на этом - спасибо. Когда лес закончился, долго не отпускало ощущение, что, как будто там, у терема, его самого вместе с машиной зарядили в гигантскую невидимую рогатку, и вот теперь он покинул резинку и ушел в свободный полет.
По правую сторону показались ангары, но останавливаться не стал - кинул мельком взгляд и сосредоточился только на дороге.
Поля, поля, поля. Лес, лес. И опять поля, поля...
Где же это Дальнее? Он уже ехать устал...
- Цивилизация! - вскрикнул. Вот так вот.
Стадо коров - цивилизация...
Беленькие точки вдалеке все четче приобретали очертания домов.
На душе полегчало... Заметно полегчало...
Въехав в Дальнее... Деревня, как деревня... Деревянные домики... Белые ставенки... Пыльные улицы... Высокая канавная трава...
Спросил у попавшегося навстречу дядьки дорогу к сельсовету. Тот смерил заезжего прищуренным взглядом, но рассказал. Вроде по-русски и вроде все понятно, правда, с каким-то говорком, что получалось понятного чуть больше, чем ничего. Зато щедрые взмахи руками, показывали повороты так, что не понять мог только, ну, совсем дурной.
В ответ кивалось и... Не было ощущения превосходства или чего-то презрительного... Просто это был другой мир, другие дома, другие дороги, что-то другое... И в то же время - свое. Родина. Россия. Наверное, такие патриотичные чувства навеял российский триколор, развевающийся на древке, что было привязано к печной трубе одного из домов. Дом, как дом, только сбоку висит табличка 'Администрация'. К нему и направился. Вышел в пыль, щелкнул сигнализацией, стремительно зашел внутрь.
В приемной никого не было. За чуть приоткрытой дверью четко чувствовалось движение.
Замер на пороге.
Их было трое: один во главе стандартно-административно-сдвинутых столов, остальные по разные стороны напротив.
Три пары глаз. Испуганных и удивленных. Улыбнулся им широко, открыто и понимающе.
Сидящий справа лысоватый поджарый мужичок ('дед'), пытался незаметно что-то дожевать. Мужчина в милицейской форме ('мент'), сидящий слева, искренне сооружавший на своем лице безразличие и равнодушие, мыслями был где-то не тут. Судя по всему, его очень заботила левая рука, вернее то, что он зажимал ею у себя под расстегнутым кителем. Картину 'Не ждали' завершал глава (чем-то похожий на Джеймса Белуши), нервно закрывающий дверцу стола.
Три пары глаз против одной. Но мысль во всех читалась одна: 'Сорвал 'малину'.
- Здрасте, - оглядывая еще раз всех троих.
- А вы кто, собственно? - Белуши знакомо прищурился.
У них тут, наверное, общепоселковое, разговаривать с прищуром...
- А я - Южанин Евгений. Хозяин РамЕнского... Простите, РамЕнья...
- РАменья? - переспросил мент, меняя ударение на первый слог. И ведь нарочито с вызовом переспросил.
- Его самого... - ни ссориться, ни вступать в конфронтацию не хочется. Они ему - никто, и он им тоже. Примерно одного возраста все. Простоты бы... Вот такой вот простоты в разговоре, как та, которая вокруг материально окружает.
- А документы покажите, - мент, он и в Африке - мент.
Документы - так документы. Зашел в кабинет. Из борсетки достал паспорт, протянул менту. Тот открыл, усмехнувшись, произнес: - Гляди-ка, Южанин - это фамилия...
Передал паспорт главе. Белуши полистал нехотя, передал деду. Тот глянул мельком, кивнул головой и подвинул по кругу - к менту:
- Ого, откуда Вас к нам. Ну, что ж, будем знакомы.
- Вот именно, - подхватил тему глава.
Все трое, как-то понимающе, но тоскливо, переглянулись между собой и с этой, какой-то своей понимающей тоской опять разом уперлись в одну точку.
- Племянник я. Племянник Виталия Андреича. Приехал поглядеть на хозяйство, - паспорт, слава те Го... отдали...
- Ну, тогда давай, за помин души, упокой, Господи, его душу... - троица как-то облегченно вздохнула. Из-под полы кителя на стол вернулась початая бутылка водки, дед со стоящего рядом с собой стула достал тарелку со снедью, а глава...
Ну, вы же умные, догадайтесь сами! Конечно же, за закрытой дверцей прятались три стакана, которые и вернулись обратно на стол, но уже вместе со своим четвертым собратом.
- Минуту! - метнувшись к машине, вернулся с пакетом своего продуктового запаса. Мужики распечатали консервы, нарезали хлеб. Появились тарелки, вилки... В общем, завтрак, судя по накрытому столу, ненавязчиво стал напоминать обед.
Глядя на наполняемый четвертый стакан из узаконенной бутылки водки, отнекиваться не стал. Но когда стали пить за упокой души дядьки, лишь символически пригубил - правило оно на то и правило - не пить за рулем. Крышка от термоса отлично подошла для минералки.
Потом пили за знакомство.
Белуши оказался Петром Андреевичем, главой местной сельской администрации. Нормальный мужик, немного, правда, хитроват, но, наверное, так и надо. Мент - тутошний участковый Игорь Алексеевич, а проще - Игорь. Как сам он сказал: 'его тут зовут все либо 'Игорь', либо 'Алехин', и иного не дано'. Ну, а дед - председатель агрофирмы, бывшего колхоза, который только название сменил, а как был колхозом, так и остался. Пред-
седателя звали Севастьянычем. Имя, наверное, потерялось где-то в полях.
Большей частью разговор шел о жизни вообще. Хотя... О чем бы не заговаривали, все непременно сводилось к смерти, а именно, к дядькиной смерти, таинственной и загадочной. О ней же никто судачить не хотел, и потому от этой темы убегали, как могли, обсуждая и индекс Доу-Джонса, и цены на нефть, и о том, что 'это НАТО в Грузии, как мандарины в Заполярье, а Япония с Латвией вообще бы молчали'...
Между разговором о полезности ста граммов перед сном, скатились-таки до упоминания дядьки, Царствие ему Небесное. Вспомнили, как в бытность всеобщего хаоса объявился он тут неизвестно откуда, умудрился не просто взять землю в пожизненную аренду, а выкупить ее у развали-вающегося тогда колхоза. Чем в то время этому хозяйству несказанно помог. То ли ферму тут задумал, то ли дом отдыха, но, увы, дело не пошло. Переругался со всеми, оформил землю на аренду с тем же хозяйством и укатил. Оставив после себя странную память да заброшенный терем.
- Терем-то выглядит не совсем заброшенным, - захрустел местным малосольным огурчиком...
Мужики как-то исподтишка переглянулись между собой. Глава пожал плечами. Игорь встал, закурил. Глядя в окно, сумрачно спросил:
- Ты в дом-то заходил разве?
От-те раз... То есть знают, что туда попасть нельзя?
- Замок заржавел, наверное. Ключ не повернулся, - помолчав, добавил:- Или ключ не тот.
Игорь резко повернул голову, посмотрел как-то недобро: - У тебя и ключ есть?
- Есть, - кивнул в ответ. Связку на стол положил. Взгляды местных стали отчужденными и нарочито безразличными.
Игорь через плечо кинул: - Тот это ключ, - сказал так, как будто недоговорил чего-то.
Вмешался глава, наклонившись поближе через стол, как бы желая, чтобы услышал только хозяин ключей: - А просил впустить?
- Что значит 'просил'? - откинувшись на спинку стула, оглядел всю честную компанию.
- А то и значит, - Игорь выкинул сигарету в окно. - Стучишь и говоришь: 'впусти в дом хозяина'.
И все заржали.
Так и не понятно, что это было - прикол какой-то, просто шутка, или знают ребята, кто дверь подпер с той стороны. Но, раз смеются, значит шутят... Поулыбался в ответ:
- Я не пойму вот только одного. По документам на месте терема должен дом с мезонином стоять.
Петр, уже изрядно подхмелевший, принялся путано объяснять, что дядька не захотел возиться с разрешениями и прочим. Что по-тихому все снёс, по-тихому дом вот такой хитрый поставил. А когда несфартило, то и пе-реоформлять бумажки не стал.
- Так что, при продаже тебе еще документы оформлять.
- При какой продаже? - аж закашлялся... Минералка не спасла. Переспросил: - При какой продаже?
- Ну, ты же все равно продавать будешь, - ловко насаживая шпротину на вилку, отозвался Игорь.
- Ребят, да вы что! Я даже не думал.
И опять три пары глаз в одной точке... Припечатали ни дать - ни взять!..
- Я даже пожить хотел. Тут красота страшная...
- Эт верно, - отозвался Севастьяныч. - Страшная.
Игорь пнул Севастьяныча под столом. Опять какие-то непонятки... Раздражает.
- Слышь, мужики. Я чего-то не понимаю или как?
- Или как, - улыбнулся Петр. И уже утвердительно: - Или как!
- Уедешь... И продашь... - закивал головой Алехин. - Это как два пальца...
А вот это уже непросто раздражает, а злит:
- Вы чего?
- А давай на спор, а? - Петр подмигнул Южанину. Игорь и Севастьяныч перестали жевать, глядя с интересом на друга. - Давай на спор! Недели не пройдет, ты отсюда сбежишь. Но перед этим исполнишь любое мое желание.
- А давай! - ляпнул с этой самой злости, а слово-то теперь отступного не приемлет. Теперь уж пан или пропал: - Но если не сбегу и через две недели - ты исполнишь любое мое желание.
- Смотря какое желание... - начал было махать руками Петр.
- Нет уж, уговор так уговор, - и протянул руку через стол.
- Ай! - Петр крепко сжал и тряхнул.
- Ну, вот, - грустно вздохнул пьяненький Игорь - А мы с тобой, Севастья-ныч, теперь - свидетели, - сказал и налил себе еще.
- Ну, ладно... - надо эту компанию покидать, а-то еще неровен час чего придумают. Хлопнул себя по коленям, сгреб ключи со стола, поднялся, забирая с собой термос. - Приятного вам... А я поехал...
- А зачем? - даже обиделся и за себя, и за 'Мица'. - Машина это не роскошь, а средство передвижения.
Игорь присел, зачем-то заглянул под днище:
- Жалко, когда сломается.
Опять эти игры в слова...
- Отчего должен сломаться? - как там, у психологов, 'я спокоен, я совершенно спокоен'.
- Здесь все ломается... - Петр зевнул. - Места такие... У дядьки твоего в ангарах новехонькая техника стоит. Он все к нам ездил - мне кулаком по столу стучал. Ему вон, - кивнул на Алехина, - заявления писал о том, что якобы местный народ технику втихаря ломает. Только она сама это...
- Ой, да ладно вам! - блин, ну, застращали совсем, прямо никуда не ходи. Хотя вдруг припомнилось давешнее...
- А-то смотри... - не унимался Игорь. - Тут советских железяк, как грязи, всегда починить можно, а за деталями для этой - запаришься мотаться за пятьсот верст до сервиса.
- Слышь, Игорь, отстань от человека, он тут всего лишь на неделю! - Петр оттянул участкового от уже работающей машины.
- Ну, ладно, бывайте, мужики! Четырнадцать дней... - помахал ладонью и вырулил за угол.
По пути обратно, после того, как накупил всякой снеди и нужных в хозяйстве вещей, померялся скоростью передвижения с нервно-лающим псом, распугал (и чуть не передавил) с десяток мирно идущих по улице гусей, посигналил приосанившимся девчонкам у околицы, выехав за пределы Дальнего и 'переваривая' новые впечатления, знакомство, весь этот разговор, несколько раз ловил себя на мысли, что троица эта знала гораздо больше, чем сказала...
И спор этот дурацкий...
Давно хотел отдохнуть... Отдохнуть и ни о чем не думать... Вот и выдались деньки... Жаль, конечно, тут пропадать бобылем... Поделиться бы с кем-то новыми впечатлениями...
А еще - до улыбки во весь рот... Визитка главы администрации... Белашов Петр Андреевич. Белашов... и так похож на Белуши...
А позвонить!!! Забыл позвонить Мишане! Растяпа...
При подъезде к Раменско... к Раменью, радио опять заглохло.
Дыра. Глухоманская черная дыра - не иначе. Кузнечики-самоубийцы во рту уже не пугали, не раздражали, салфетки на них не изводились... Сплевывались обратно в траву...
Ангары...
Солнце уже в зените. Обжигает. Продираться сквозь траву страшновато, чудились змеи и иная тварь...
Массивные ворота, огромный амбарный замок.
Ключи забыл в машине...
Возвращаться по такой жаре... В лом.
Припал глазом к щелочке между прогретыми солнцем дощечками и тут же отскочил.
Горячий навес, которого нечаянно коснулся, не обжег, конечно, но перепугал.
Слишком часто он стал пугаться в последнее время...
И эта уверенность главы в его страхе...
'Ладно', - мысленно махнул рукой, впереди еще две недели. Время, чтобы сюда вернуться и рассмотреть все досконально - предостаточно.
А пока - в машину, в прохладу кондиционера, почти бегом...
По лесу - с куражом пофигизма и, можно сказать, авантюризма, легко домчался до своего теремка. Шишки не падали. Волки не выли. И за это - спасибо.
Ключ, хоть и другой, от гаражного замка, но совсем по-прежнему - с упрямством ключа дверного, в замке крутиться отказывался. И так... И эдак... И никак...
И еще раз! И так, и эдак... Никак... В сердцах, пробурчал под нос: - Ну-ка, впускай хозяина.
Хрясть!
Замок поддался. Ворота, как и полагается старинным, заскрипели, впуская во вполне современный гараж, с полками, ямой и кафелем.
Порвав машиной многослойную марлю путин, въехал внутрь (места осталось еще предостаточно, еще машины на две, точно). Входа в дом отсюда не было, а жаль.
Заперев ворота, и, шагая к крыльцу, любовался пейзажем. Вздохнул полной грудью. Сам с собой порадовался. Красота! Запахи не южные. Пахнет лесом, травами, чем-то жарким...
В связке отыскал нужный ключ. К двери. В замок. Ключ не повернулся. Еще одно усилие... Нет...
Ну, что ж... Это вроде бы уже не смешно...
Постучал в дверь. Не знамо зачем. Просто постучал.
И сказал. Уже не в сердцах, а намеренно, чтоб его услышали (кто вот только?)...
- Ну-ка, впускай хозяина, - еще одна попытка. И... Ключ проворачивается... Дверь открывается...
Эти игры в слова... Материалист! Материалист я! Все можно объяснить обыкновенной физикой и химией. И слова тут ни при чем... Просто разобраться надо...
Из проема пахнуло сыростью, пылью, сумерками и чем-то недружелюбным.
Шагнул вперед. Епрст! Попятился.
Со всех сторон смотрело зверьё.
Чучела были повсюду...
Вот уж где таксидермисты поизвращались на славу. И оленьи, и лосиные, и кабаньи головы в медальонах на стенах. А в уголке что? Кабанчик, раздирающий волка? Очень миленько... А кто там такой нервный? Совушка, с полураскрытыми крыльями и цепким прямым взглядом на входящего, - еще секунда, - и спикирует прямо к двери? Да что вы говорите!..
Удивляться, что эти две лисы, решили поиграть друг с другом за искусно собранным кустом? А куница, игриво примостившаяся в витиеватых часах 'под старину' на каминной полке?.. Да не фиг делать - не удивила!.. А об медвежью шкурку с черепом и костями вообще ежедневно ноги вытираю...
Вот уж точно Гринпису бы тут разгуляться... Язвительность всегда появ-лялась, когда сдавали нервы...
Белое пятно справа! И сердце... Бедное сердце... Лосиная морда с рогами вместо вешалки... И все бы ничего... Но пятном белел голый лосиный череп. Он, конечно, не страшный, но только тогда, когда ожидаешь его увидеть. Ожидал ли?!..
Спокойствие... Только спокойствие... И глубоко дышать... Обернулся на еще один взгляд - из-за перил лестницы, готовясь к прыжку, смотрела рысь.
А в глубине каминного зала еще силуэты...
Но дальше смотреть не будем... Во избежание преждевременной гибели от сердечного испуга, нужно включить свет. Вот они красивенькие... Надеюсь током не бьются?
Щелк... И скажи мне, зверье мое, отчего меня не удивляет, что свет не включается?.. И наверх смотреть уже страшно, вдруг там еще какая-нибудь ужасть сидит... И придется ведь...
Лампы есть... Лампочки тоже... Значит надо рубильник искать... Только где ж его искать... К какому углу дома провода подсоединены?
Вон из дома на крыльцо... Солнце здесь какое-то очень жестокое... Бьет по глазам... Зажмурился... Открыл глаза... Дошел до угла... Глянул на столбы... Поймал отвисшую челюсть... Зажмурился... Открыл глаза... Провода не появились...
- Ох, ешк... (далее шел ненавязчивый русский фольклорный сленг)...
Так обрадовался давеча этим столбам, так был увлечен природой и Бог весть чем, что не заметил очень важной существенной детали. Провода, да-да, те самые электрические провода, которые несут в дома свет, тепло и надежду, отсутствовали.
Злился и ругался еще и потому, что аккумулятор у дорожного аварийного фонаря уже разряжен, а в магазине свечей не купил. Ну, не подумал, что обыкновенные доисторические стеариновые свечи ему пригодятся.
Словарный запас быстро иссяк... Эмоции... Эмоциям тоже приказано заткнуться...
'Мица' из гаража вон...
- Спокойствие, только спокойствие, - каждое противодействие вынуждает совершать новые действия... И быстро... Дорогу осилит идущий.
Не по колее. Рядом. Поездка? Нет ралли... Думал о чем-то? Забыл... Мысли уносило с ветром.
По приезду в Дальнее бурных эмоций уже не осталось. Кроме едва различимой злости. Но и ею поделиться было не с кем - гуси, издалека завидев несущийся маленький блестящий 'танк', быстренько убежали с дороги и прижались к забору. Псина, разомлевшая от жары, спрятавшись в тени дерева, лениво полаяла оттуда. Девчонки два часа под палящим солн