"Лучшие всегда сгорают первыми, те же, чьё сердце и без того выжжено дотла, могут тлеть долго."
Уильям Вордсворт
Ох, и снега тогда навалило. Метра полтора и это ещё не предел ведь снег продолжал падать. Большие хлопья, уже который день падали на улицы города. В пятницу после трудового дня я по обычаю пошел в местный бар, благо идти не далеко - всего квартал от офиса. Зал был пуст, ничего странного, ведь в такую погоду добраться нелегко, а если честно бар никогда не пользовался популярностью.
- Один!- На протяжении нескольких лет я каждую пятницу приходил сюда и говорил это слово. Бармен каждую пятницу делал одно и то же: брал бокал, протирал его, наливал пиво и подавал его мне. На этом наш разговор, а точнее мой монолог, если его так можно назвать заканчивался. Мне нравилась здешняя обстановка: посетители заходят редко, бармен молчалив и я могу просто без всяких мыслей посидеть и отдохнуть.
Зашел мужчина, я его сразу не заметил, заказал лучшего вина и стал ждать. Так как вино здесь не в моде, бармен возился дольше обычного. Когда мужчина, наконец, дождался своего заказа, он несколькими большими глотками его выпил и положил голову на стол. В таком положении он сидел около пятнадцати минут, всё это время я наблюдал за ним, потом несколько капель из его глаз упали на стол, он протёр стол рукавом. Ещё мгновенье и не тихие слёзы падали из его глаз, а дикое рыдание заполнило тишину в баре. Бармен с привычным безразличием продолжал протирать бокалы. Не выдержав, я решил подойти к нуждавшемуся в слушателе.
Я заказал два бокала вина, бармен справлялся быстрее, и с этим "странным" заказом я присел к не менее странному посетителю. Он был одет в длинное серое пальто, которое тянулось ему до щиколоток. Человек поднял голову и посмотрел на меня. Отпив из своего бокала, я подвинул ему второй, который он тут же выпил залпом. Лицо его было вытянутое с длинным, выразительным носом, который первый бросался в глаза. Его серые покрасневшие от слёз глаза, с какой-то ненормальной благодарностью уставились на меня.
- Я могу Вам чем-то помочь? - Ни чего более банального мне в голову прийти не могло.
- Я хочу домой. - Коротко ответил он, и снова положил голову на стол.
- У Вас не хватает денег?
- Не в этом дело.
-Так чем же я могу помочь?
- Вот. - Он написал на салфетке адрес - Придите как можно быстрее сюда и спросите Пруденса Лонга - меня так зовут.
- Этим я Вам помогу? - удивлённо спросил я и взял салфетку.
- Да, очень поможете. Пожалуйста, приходите завтра, а лучше сегодня.
- Хорошо конечно приду. - Я совсем не собирался приходить, но ведь я сам предложил ему помощь, и отказать было неудобно. - Так, где вы живете?
- Простите, но мне пора. - Он встал и направился к выходу. - Придите, пожалуйста. - Сказал он на прощанье.
Не успел он подойти к двери, как она открылась, и в бар вошли пять или шесть людей в белой форме, и как вороны налетели на человека в пальто. В несколько секунд они скрутили его и вывели на улицу. Ошеломлённый я всё сидел и смотрел на дверь с бокалом в руках, а бармен всё продолжал протирать, но на этот раз уже стойку.
С очень не приятным осадком я возвращался домой. Странная встреча меня тревожила всю ночь. Утром я всё-таки решил отравиться по данному мне адресу, и узнать чем же я могу помочь этому человеку.
Подходя к указанному на салфетке месту, я увидел большое трёхэтажное здание, над входом которого было написано: "Лечебница для душевнобольных Мист тауна". Теперь всё стало на свои места, теперь я был точно уверен, что Пруденс является больным, по крайней мере, это объясняло его истерику в баре (ведь здоровые не плачут на людях).
Зайдя в больницу, я спросил Пруденса Лонга. Посмотрев в списки, медсестра сказала, что такой больной в лечебнице находиться, но повидать его сейчас не возможно.
- А в котором часу у вас можно посещать больных? - спросил я.
- С 12:00 до 17:00.
- Ну что ж я подожду, спасибо. - Мне оставалось просидеть час в зале ожидания.
Значит он больной. Может не стоит к нему идти, рассуждал я, может не стоит его тревожить, может это ему навредит. Ещё множество "может" приходили мне в голову, но любопытство заставляло меня ждать, и я весь час просидел, придумывая отговорки. По истечению часа я подошел к медсестре и спросил, куда мне пройти, что бы увидеться с мистером Лонгом.
После короткого разговора с врачом, сестра сказала, что сегодня больного видеть нельзя.
- Как это? А чего я, по-вашему, ждал здесь целый час? Я требую объяснений: почему нельзя увидеть больного в положенное для этого время?
- Минутку, сейчас я спрошу.
Через пару минут ко мне подошел пожилой мужчина:
- Здравствуйте, кем Вы приходитесь мистеру Лонгу?
- Я? Ни кем... Мы вчера познакомились.
- Так... понятно, пройдёмте со мной.
Не сказав ни слова, мы прошли в кабинет главврача.
- Что же Вам известно о мистере Лонге? - спросил пожилой врач, усаживаясь в своё кресло.
- В общем - ни чего.
- Он попросил Вас придти сюда и помочь ему?
- Да, а откуда Вам это известно?
- Вы уже не первый "помощник". Два года назад был один "помощник", сейчас он проходит принудительное лечение у нас в больнице.
- Что с ним произошло?
- Он пытался помочь мистеру Лонгу, но теперь ему самому нужна помощь. Я считаю, Вам не стоит видеться с Пруденсом.
- Я не зря провел в ожидании столько времени, позвольте хотя бы узнать, что с мистером Лонгом. Он вчера что-то говорил о поездке домой...
- Это долгая история... Ладно у меня есть несколько свободных минут. - И он стал рассказывать историю заболевания с самого детства Пруденса: Он был единственным ребёнком в семье, до восьми лет ни каких отклонений не наблюдалось, но после того как он пошел в школу всё изменилось. Мальчик сначала увлёкся конструкторами, вскоре игрушки его перестали интересовать, он стал выдумывать всевозможные фантастические приборы, что бы облегчить жизнь родителям и себе. Понятно, что не многое ему удалось реализовать. В свободное время он любил просматривать телепередачи о дикой природе и тому подобное.
Как я уже говорил изменения стали заметны после того как он пошел в школу, родители тщательно оберегали своё чадо от любых проявлений "человечества" - всего плохого что может дать человечество. И в восемь лет он столкнулся с жестокой детской реальностью, он впервые увидел не справедливость, побывал в драке, и пережил многое "нормальное" для его возраста.
Пруденс с самого раннего детства имеет хорошее воображение. Часто после просмотра на ночь очередного фильма о дикой природе, ему снились красочные сны - идеального, для него, мира в котором люди жили в гармонии с природой. Взрослея, познавая все "прелести" жизни, он всё больше убеждался, что так быть не должно, что в его снах мир лучше и правильнее. Фантастическая литература и его яркое воображение дали ему ответ на мучавший его вопрос "Где настоящий мир?". Он решил, что он случайно оказался на планете Земля, и что его родина где-то на краю галактики.
Так он и жил - в поисках способа улететь "домой". Сейчас ему двадцать пять лет, родители его умерли, а он всё продолжает твердить, что хочет домой. Я слежу за ним с того момента, как он первый раз оказался в больнице. Мы с его отцом довольно близко общались, и я знаю, что Пруденс может очень сильно влиять на людей - даже его отец однажды поддался его влиянию. Пруденс создал очередное своё "изобретение" и хотел испробовать его на ком-то, к сожалению, его отец согласился. Как объяснял Пруденс: это средство для передачи эмоций, всех переживаний которые скопились за жизнь, как он сказал: "Сейчас даже между родными людьми пропасть в вечность". Он хотел сблизить людей. Хотел, что бы люди понимали друг друга, так как ясно изъяснятся, люди разучились, или никогда и не умели.
Пруденс уже сбегал два года назад. До сих пор не понятно, как он выбрался - все двери заперты, окна за решеткой, в общем, сейчас не об этом. На улице он познакомился с молодым человеком, рассказал ему, что только он может ему помочь и дал адрес больницы. Знакомая ситуация не так ли? Молодой человек пришел на следующий день, Пруденс достал своё изобретение, тогда мы ещё разрешали мастерить ему в больнице, и "передал" свои эмоции этому молодому человеку. Через неделю он поступил к нам из-за попытки суицида. Я всё же полагаю, что это было не действие аппарата, а то мощное влияние, под которое в своё время попал его отец.
Поэтому я и запретил видеться с ним. И вообще со вчерашнего вечера я думаю посадить его на транквилизаторы. Раньше он жил грёзами, он думал, что сделает что то, что поможет ему вернутся "домой". Сейчас же у него отобрали возможность изобретать, он больше года ужасно подавлен, практически не ест, не спит, только и делает, что просит у меня разрешения на несколько дней отправиться домой (В настоящий дом, в котором он жил).
- Неужели нельзя его вылечить? Зачем же сразу делать "овощ" из человека? Ведь Вы знаете, почему он сошел с ума, неужели этого мало, что бы его вылечить?
- Как Вы уже сказали: он сошел с ума. А почему? Да потому что ему было с чего сходить, он очень умный человек, не дай Бог кому то такой ум в наше время! Единственное лечение, которое мне известно для таких людей - это лишение их источника болезни. В данном случае - ума.
Кабинет заполнила тишина, доктор, ожидая моего решения, откинулся на спинку кресла, а я тихо размышлял: что я теряю, если попробую помочь этому человеку, ведь я знаю (в отличие от предыдущего "помощника", что он обладает влиянием на людей. И возможно у него не будет второго шанса, вернутся к нормальной жизни...
- Разрешите мне, увидится с мистером Лонгом? - Решение созрело.
- Что ж, я Вам всё рассказал. Если желаете, пойдёмте. - Он встал из большого кресла и подошел к двери.
- Да желаю! Если вы не хотите помогать ему, кому же ещё?
- Как скажете... - С ноткой досады произнёс доктор, открывая дверь.
Мы поднялись на третий этаж. В палате был круглый стол, шкаф и кровать на которой и лежал больной. Доктор зашел первый, я за ним. Лицо Пруденса засияло при виде меня. Он судорожно схватил мою руку и принялся благодарить меня за то, что я пришел.
- Да, я тоже рад Вас видеть. - сказал я стараясь высвободить руку. - Для чего Вы позвали меня, мистер Лонг.
- О, зовите меня Пруденс. А вы мне нужны для испытания моего последнего изобретения. Ни кто не хотел мне помогать до Вас. Все боялись. - С грустью добавил Пруденс.
- Я Вас внимательно слушаю, в чём заключается моя задача?
- О, это не сложно, Вам нужно сесть и смотреть. Но сначала нужно вернуть аппарат! - Пруденс повернулся к врачу. - Вы разрешите нам провести эксперимент?
- Это в последний раз... Что тебе нужно?
- Вы помните то приспособление, которое испытывал мой отец? После последнего испытания я его усовершенствовал. - с гордой улыбкой произнёс Пруденс.
- Хорошо я его принесу, если Вы не против? - Врач посмотрел на меня.
- Нет не против. - Сказал я, а Пруденс засиял ещё больше. Врач вышел.
- Пруденс, доктор мне рассказал фантастические вещи о твоём прошлом, это правда?
- Я помню своё прошлое так же смутно, как и будущее. - С серьёзным видом произнёс он. - Но не много о своём прошлом я помню.
- Очень любопытно.
- Наверно, как и многие, Вы не поверите. Но я Вам расскажу. О своём прошлом я знаю из видений, которые открывались мне во снах: Зелень, всё зелено. Представьте себе огромные, вечно зелёные леса, практически вся планета утопает в зелени. Дни длятся вдвое дольше, чем на Земле, а ночь коротка, но прекрасна. Животных не делят на домашних и диких, ни кто не знает этих понятий, все животные послушны и одновременно независимы от людей. Здесь нет ни бедных, ни богатых - все люди равны. Правительство на этой планете не нужно, да и о власти здесь ни кто не думает. Пищи хватает всем, потому что ни кто не берёт больше чем ему нужно. А вечно зелёные леса всегда полны ягодами и грибами, фруктами и овощами, которые ни кто и не подумает выращивать специально. Здесь нет денег и золота, здесь ценят солнце и время, отведённое им для жизни. Здесь нет болезней, здесь люди просто умирают.
В каждом видении я вижу себя мальчиком, гуляющем по лесу. Я подхожу к ручью, пью холодной воды и бегу к родителям, что бы поделится радостью, я нашел куст с ягодами, которые ещё не видел и не пробовал. У меня в руке ветка с ягодами, на верхушке которой удивительный цветок. Добежав к отцу я радостно рассказываю о своей находке и даю попробовать ему ягод. Папа говорит, что таких ягод он ещё не пробовал, и я окрылённый находкой продолжаю свой путь. Добежав до мамы, я вручаю ей цветок с неизвестными лакомствами и просыпаюсь.
Врач уже давно стоял у двери и ждал окончания рассказа.
- Вот. - Он протянул коробку Пруденсу.
Из коробки он достал две резиновые шапочки соединённые бесчисленным количеством проводов, и какими - то приборами.
- Одевайте. - Пруденс с улыбкой протянул ко мне одну шапку.
Натянув шапку на голову, всё затрясло, словно началось землетрясение, я хотел было выбежать из комнаты, но тело было мне не подвластно и я не смог даже встать.
Мои глаза стали привыкать к тьме. Я шел среди множества людей, молодых и пожилых, идущих друг за другом как цыплята. Вдалеке виднелся яркий свет в виде точки.
Свет вспыхнул, и я перенёсся в место, где шла война. Я стоял в полуразрушенной комнате, и смотрел сквозь пустую раму окна. Взрывы и выстрелы заглушали крики и вопли детей и женщин, которые бежали неизвестно куда, что бы спастись. Сразу я не обратил внимания, но на подоконнике под пустой рамой стоял неимоверной красоты цветок в глиняном горшке: по тонкому изгибу стебля были небрежно разбросаны яркие листья, которые тянулись вверх к фиолетовому бутону совершенной формы. За окном разрывались снаряды, после каждого взрыва, стены немного распадались, и пыль с потолка посыпала листья цветка. Я сделал шаг к цветку, стены затряслись ещё больше, и с потолка рухнула балка прямо передо мной. Я попытался обойти балку, но снаряд попал ещё ближе, и стена за мной рухнула полностью, скрыв меня под обломками...
Мои глаза стали привыкать к тьме. Я шел среди множества людей, старых и малых, идущих друг за другом как солдаты. Вдалеке виднелся яркий белый свет в виде круга. Свет был всё ярче, и я мог хорошо видеть очертание людей.
- Куда мы идём? - попытался я узнать у соседа сзади.
Ответа не было, глаза его были закрыты, а на шее была обвязана петля, мне тоже, что - то сдавливало шею.
Свет вспыхнул, и я увидел место, где шла война. Я находился на улице, где не было ни одного живого человека, только тела убитых напоминали, что я нахожусь на Земле. Проходя среди руин, я видел кратеры от снарядов, гильзы от выстрелов и смерть от человека. Некоторые тела были разорваны, и я иногда видел руки или ноги, лежавшие не далеко, а иногда и далеко, от тел. Годовалый младенец лежал в вечных объятиях своей матери, а я всё шел среди руин, без мыслей в голове, но с чувствами ненависти и жалости, не справедливости и жаждой мести. Из-за угла выехал танк в сопровождении пехоты. Он безжалостно давил искалеченные тела людей. Ведь это была машина без сердца и эмоций, ему не нужно было смотреть на дорогу, ему нужно было видеть цель и идти к ней. Маленький мальчик пробежал сзади меня, но когда я обернулся, его уже не было.
Мои глаза стали привыкать к тьме. Я шел среди множества людей, седых и серых, идущих друг за другом как стадо. Вдалеке виднелся яркий белый свет в виде большого шара. Свет был всё ярче, и я мог хорошо видеть очертание людей. Глаза их были закрыты, а вокруг шеи обмотана пуповина, которая их соединяла и не давала разойтись в разные стороны.
Свет вспыхнул, и я перенёсся в место, где шла война. Я стоял посреди автострады усеянной разбитыми автомобилями и людьми. Столкновения всё продолжались, и на моих глазах, одна за другой жизни уходили в бессмысленной спешке. Через полчаса родственники погибших в отчаянном безумии сидели и ходили, лежали и плакали, кричали и молчали... Лишь один мальчишка не получил травм в этой ужасной аварии, он сидел и спокойно смотрел на происходящие. Когда я подошел к нему, он встал и пошел в лес, я больше его не видел.
И вновь мои глаза стали привыкать к тьме. Я шел среди множества людей, юных и старых, идущих друг за другом как животные. Вдалеке виднелся яркий белый свет в виде большого шара. Свет был всё ярче, и я мог хорошо видеть очертание людей. Глаза их были закрыты, а вокруг шеи была обмотана пуповина, которая их соединяла. Слепое и глухое стадо брело к свету, словно ночные бабочки, бессмысленно бьющиеся о лампу.
Свет вспыхнул, и я перенёсся в место, где шла борьба. В этот раз я перенёсся на средневековую улицу, наполненную кричащими людьми, бившими себя в грудь. Некоторые с безнадёжным взглядом, сидели, где то в углу возле дома, периодически сплёвывая кровь возле себя. Дыхание их было коротким и прерывистым, напоминавшее дыхание животного после длительной пробежки. Некоторые кричали, что - то не связанное из окон своих домов, а иногда и вываливались со второго этажа (на одном из окон я заметил тот же прекрасный цветок). Огромные чёрные оспины укрывали большую часть их тел. Всю атмосферу дополнял тяжелый, отвратительный запах. Люди бродили, ожидая смерти. Чёрной смерти...
Тьма рассеивалась, я мог всё отчётливо видеть. Свет впереди освещал как прожектор всех людей идущих друг за другом, а по сторонам колонну окружала тьма. От света исходило тепло. Люди стали снимать с себя верхнюю одежду и ускорили шаг.
Свет вспыхнул, и я перенёсся в место, где шла война. Война за жизнь. Я оказался возле деревни. Груды костей обтянутых кожей некогда именуемых людьми лежали возле главной дороги. В одном из домов открылась дверь, появился мужчина с ружьём и шести летним сыном. О чём-то тихо разговаривая, они направились в сторону леса. Оба они были неимоверно худы, а у мальчишки от голода был вздут живот. В лесу они пробыли около трёх часов, и отец, наконец, решился исполнить то, что задумал. Подойдя к сыну, он погладил его по голове и сказал, сажая мальчика на колено:
- Ты хочешь, что бы все страдания закончились, и твои братик и сестричка были сыты?
- Да конечно! - весело ответил мальчик, будто его отец сейчас скажет, как это сделать.
- Ты знаешь, что мы все тебя очень любим?
- Да папочка и я тебя люблю!
- Ты знаешь, что твоя сестричка и братик тебя очень любят? - снова спросил отец.
- Да.
- Ну что ж, хорошо. - С тяжелым вздохом сказал мужчина.
Громкий выстрел нарушил спокойствие леса.
Мальчик лежал в метре от отца, но он ещё дышал, и невинным взглядом наблюдал за действиями отца. Патрон больше не было. Мужчина, рыдая, склонился над сыном:
- Извини сынок... Извини... - еле произнёс он доставая нож.
Домой охотник возвращался с не большим количеством мяса. Дома все так обрадовались, что сразу не заметили исчезновения младшенького. Отец рассказал трагическую историю, как волк одиночка схватил малыша и перегрыз ему шею.
Вечером все кроме отца сели за стол и принялись за свежий бульон. Тишину нарушил голос старшей дочки:
- Жаль, что он не поел напоследок...
- Да, жаль... - сказал отец и спрятал покрасневшие от слёз глаза.
Свет уже слепил, и тепло превратилось в жар. Люди стали снимать с себя всю одежду и тянули меня за собой. Я пытался вырваться из узла пуповины, но меня всё сильнее душило. Уже теряя сознание, перед пламенем которое издавало свет, пуповина порвалась, и я упал на холодный мраморный пол. Люди шли в огонь и сгорали заживо.
Свет вспыхнул, и я оказался на обрыве. Не владея своим телом, я качнулся и полетел вниз. Ощущение свободного полёта. Душа ушла в пятки, всё внутри словно перевернулось. Маленький мальчик летел возле меня. Внизу были камни: огромные и заострённые к верху. На один из таких осколков я упал грудью так, что моё сердце выпрыгнуло из груди и мягко попрыгало в сторону по склону. Мальчик, как и я, напоролся на камень, сердце его полетело к моему: оставляя светлый след, который через секунду исчезал, а на месте следа росла трава - такая яркая и сочная какой я в жизни не видел. Сердце мальчишки прокатилось вокруг моего. После приблизилось ещё ближе и остановилось. Трёх сантиметров не хватило, что бы коснутся моего. Сердце мальчика вспыхнуло, и на его месте появился необыкновенной красоты цветок с тонким стеблём и таким красивым бутоном...
Открыв глаза, я увидел Пруденса, который уже снял свою шапку и пристально глядел мне в глаза.
- И что, это всё? - фыркая, сказал врач.
- Да, это всё...
- Что произошло? - отходя от пережитого, спросил я.
- Ничего. Вообще ничего. - С насмешкой сказал старый врач. - Вы несколько раз моргнули и сняли эту штуку.
- А Вы хотите, доктор? - спросил Пруденс.
- Давай, если для тебя это важно. - Старик одел "шапку" и сел на стул. Через несколько секунд встал, забрал аппарат у Пруденса и направился к двери. - Тебе больше ни чего не нужно, Пруденс?
Пруденс отрицательно покачал головой и крепко пожал мне руку на прощанье.
- Что Вы видели доктор? - спросил я в коридоре.
- Подтверждение моего диагноза. Завтра начну лечение. - Уже мрачно сказал старый и мудрый врач.
- Постойте, Вы что ничего не видели?
- А что я должен был видеть?
- Войну, эпидемию, голод!
- Я ведь предупреждал, что Пруденс владеет некой силой. Идите-ка домой, выпейте горячего чаю и хорошенько выспитесь. Хорошо?
- Хорошо...
Я ещё несколько раз навещал Пруденса, но он не мог меня вспомнить, и вообще не соображал, где находится. Через три месяца после первой встречи я хотел было навестить его снова, но проходя через парк, я остановился: посмотрел на небо - в котором золотой монетой горело солнце, которое уже несколько дней щедро согревало город, на землю - которая уже несколько дней горела ярким зелёным цветом. Я решил больше не навещать Пруденса и забыть о этом происшествие, как о несчастном случае.